24 ноября 2012 г. исполняется 21 год со дня смерти Фредди Меркьюри. К этой дате выпустят очередные правдивые книги и еще более правдивый документальный фильм с интервью авторитетных людей, напишут статьи с краткой биографией умершего от СПИДа шоумена, напомнят, что СПИД не спит — номер счета для пожертвований прилагается.

У поклонников «Queen» в этот день имеются свои, сложившиеся годами ритуалы. Кто-то соберется с друзьями и устроит вечеринку или тихие посиделки. Кто-то пойдет на специальную дискотеку для квиноманов. Кто-то предпочтет просто включить плеер и провести вечер с любимыми песнями, клипами и концертами. А в Лондоне поклонники принесут цветы к стене дома на Логан Плейс, где, как им говорят, 20 лет назад умер Фредди. Они будут там стоять, петь, разрисовывать стену (зная, что на следующий день все надписи будут стерты) и смотреть на глухо запертую дверь в надежде увидеть подержанную блондинку — «ту самую» Мэри Остин. И даже не задумаются о том, что нет других супергрупп, поклонников которых так унижают в день смерти их кумира, которые лишены сразу всего — могилы, музея, нормального памятного места, простого человеческого отношения.

А в Интернете в этот день будет много записей на тему «Фредди, мы тебя любим, ты навсегда останешься в наших сердцах». Эта скорбь, местами милая, местами трогательная, иногда истеричная и раздражающая, как всегда, раздражает ритуальная скорбь по назначенным датам. Нет в этих ритуалах одного — попытаться понять, что именно произошло 24 ноября 1991 года. Понять, обсудить, подумать, задать вопросы. Самые элементарные вопросы, которые ни разу не задали те, кто каждый год собирается у лондонской «стены плача» и у виртуальных «стен плача» на форумах и в блогах.

Когда люди поражены смертью близких, им часто не до вопросов и размышлений. Но квиноманы словно так и не вышли из оцепенения, которое настигло их 24 ноября 1991 г., и 20 лет спустя по-прежнему говорят лишь ритуальные слова да пропагандистские лозунги, не желая замечать ничего, как тот слепоглухонемой Томми из рок-оперы, которую, как считается, очень любил молодой Меркьюри...

Попробуем изменить этот ежегодный ритуал и вспомним, что же случилось 21 год назад.

* * *

Время для заявления было выбрано необычное — полночь 23 ноября. Оригинальное время для пресс-релиза. Можно было бы пошутить по поводу вампиров и встающих из могил мертвецов, но даже прожженным циникам от прессы не до смеха. Пресс-секретарь «Queen Productions» Рокси Мид озвучивает заявление Фредди Меркьюри. Легендарный фронтмен группы «Queen» болен. Более того — у него СПИД. Вот это заявление: «Учитывая слухи, ходившие в прессе последние две недели, я хочу подтвердить: анализ моей крови показал присутствие ВИЧ. У меня СПИД. Я считал нужным держать эту информацию в секрете, чтобы сохранить спокойствие родных и близких. Однако пришло время сообщить правду моим друзьям и поклонникам во всем мире. Я надеюсь, что каждый присоединится к борьбе с этой ужасной болезнью. Неприкосновенность моей личной жизни всегда имела для меня большое значение, и я известен своей нелюбовью к интервью. Прошу понять, что эта политика продолжится».

Это заявление вызывает шок. Еще большим шоком становится зачитанное ровно через сутки, опять же в полночь 24 ноября, все той же Рокси Мид новое официальное заявление — Фредди Меркьюри мирно скончался в своем особняке. Причина смерти — пневмония на почве СПИДа. Это произошло около семи часов вечера.

Такого еще не было. Знаменитые люди, случалось, делали заявление, в которых рассказывали о своей тяжелой болезни и призывали с ней бороться. Но:

Такое заявление обычно делает сам больной. Или, если это делает официальный представитель, подтверждает его право говорить от своего имени. И не в полночь. И не помирает ровно через 19 часов после того, как заявил о намерении бороться с ужасной болезнью.

Прочтите еще раз заявление, внимательно. Ничего, вроде «Goodbye, everybody, I've got to go». Заявитель говорит о намерении бороться с болезнью и уточняет, что не будет давать интервью на эту тему. Сказать «я не буду давать интервью и прошу понять, что эта политика будет продолжена» и через несколько часов умереть — это какой-то черный юмор. Зачем делать такое заявление, если жить осталось считанные дни и даже часы? А если все так запущенно, то тогда имело бы смысл попрощаться, а не говорить о намерении бороться и не давать интервью. Очевидный абсурд. Страшный абсурд. Тем более что ни тогда, ни потом так и не было предъявлено ни единого доказательства того, что это заявление действительно продиктовал Фредди Меркьюри. Данное утверждение базируется исключительно на словах неких «близких друзей».

По идее, после такого «шапито» пресса и фаны должны были встать на дыбы и завалить вопросами коллег, друзей, родственников, менеджеров и, конечно же, личного врача. Но ничего этого не было сделано. Никаких вопросов из тех, что обычно возникают в таких случаях. Как умер? Отчего? Кто его лечил? Где его доктор? Что ему дали? Kaicoe лекарство? Как проходило лечение? Что показало вскрытие? И вообще, кого обвинить в смерти нашего гения? Ведь такой человек не может просто так взять и умереть — кто-то должен быть виноват!

Если личного врача Майкла Джексона после смерти певца тут же взяли в оборот, не давали ему прохода, заставили в подробностях рассказать о лечении, донимали вопросами, что именно он дал пациенту, какие таблетки и в каких дозах, и в конце концов засудили (похоже, незаслуженно), то в нашем случае Фрэнка Гордона Аткинсона не только ни в чем не обвиняли — его вообще ни о чем не спрашивали. Его не искали. Никому не было интересно, ни кто он такой, ни сколько он лечил Меркьюри, ни как он его лечил, ни лечил ли вообще.

Гордон Аткинсон появился один раз — у дома на Логан Плейс 24 ноября. На вопросы журналистов ответил кратко: «Фредди сегодня поскользнулся. Я был с ним, но сейчас все в порядке, я сделал все, что мог». Больше этот человек ничего не сказал. После смерти всемирно известного пациента ему не задали ни одного вопроса.

Никого не взволновало и бесследное исчезновение тела. Все ограничилось устными заявлениями «лучшего друга покойного» Дэйва Кларка о том, что Фредди скончался, и он это видел, и «единственной женщины в его жизни» Мэри Остин о том, как он страдал в борьбе с ужасной болезнью — СПИДом. Это все. Не было ни вскрытия, ни осмотра тела. Не было ни одного независимого свидетеля — ни дежурного полицейского, ни медбрата, ни врача морга, ни водителя тру-повозки — ни одного человека, который засвидетельствовал бы, что... нет, даже не то, что смерть Фредди Меркьюри была естественной, а просто, что они видели тело данного гражданина по указанному адресу.

Ничего подобного не могли сказать и журналисты. Кроме трогательных слов Дэйва Кларка: «Я остался с ним, и он заснул... Фредди обладал сильным и мужественным характером и боролся с болезнью до самого конца... бла-бла-бла», — у них не было ничего. Они не видели тела даже на расстоянии. Не было даже той сцены, с которой пару лет назад начиналась новость о смерти Майкла Джексона: какие-то люди поспешно проносят что-то в машину. Впоследствии появился рассказ о том, как тело тайно вывозили из дома через черный ход, а полиция отсекла журналистов и не позволила им пуститься в погоню за похоронной машиной.

Сами журналисты ничего подобного не помнят. Никаких описаний того, как они заметили какую-то суету у дома, как бросились туда, как пытались догнать машину, как поняли, что упустили, опоздали, плакала рождественская премия... Просто сообщили, что тела в доме нет, и оно находится в «секретном месте». Интересоваться, где это самое «секретное место», никто не стал. Равно как и требовать хоть какие-то медицинские бумаги и интервью хоть с одним врачом, вскрывавшим или осмотревшим тело. Не было ни подтверждения того, что тело вывезено, ни... что оно вообще было в доме.

Сам факт смерти Фредди Меркьюри от тяжелой болезни СПИДа 24 ноября 1991 г. по адресу Логан Плейс-1, Лондон, был принят на основе устных заявлений двух человек — Мэри Остин и Дэйва Кларка. Гордон Аткинсон, как мы знаем, после смерти Меркьюри заявлений не делал, впоследствии появилось свидетельство о смерти за его подписью. Джим Хаттон и Питер Фристоун со своими мемуарами появились годами позже.

В ноябре 1991 года их никто не видел и не знал, и подтверждений того, что они видели смерть Меркьюри и вообще жили в его доме, нет. Последнее базируется только на устных заявлениях и появившемся впоследствии неизвестно откуда «завещании Меркьюри» (можно дать ссылку и уточнить его фейковый характер).

Два человека, один из которых, как нам говорят, — наследница состояния (т. е. лицо, материально заинтересованное в смерти наследодателя), другой — музыкант, 25 ноября 1991 г. назначивший сам себя близким другом покойного. Никаких доказательств этой самой дружбы ни тогда, ни потом так и не было предъявлено. Только несколько паленых совместных фотографий и слова других посмертных «близких друзей». Эти два человека заявляют о смерти мегазвезды мирового масштаба — и им верят. На слово. И даже не просят предъявить тело и доказательства естественной смерти. И пресса просто перепечатывает слова этих милых людей — без единого вопроса.

Британским журналистам было не до расследований — они очень заняты. Перепечатывают одинаковый, повторявшийся слово в слово во всех газетах пресс-релиз. Одну и ту же статью, отличающуюся лишь построением предложений и уровнем скандальности, публикуют все — от таблоидной «Сан» до респектабельной «Таймс». «Фредди Меркьюри мирно скончался этим вечером в своем доме в Кенсингтоне, Лондон, всего через сутки после признания, что он болен СПИДом. Причиной смерти стала бронхопневмония на почве СПИДа. 45-летняя звезда вела открыто бисексуальный образ жизни. Последние несколько лет он жил в своем доме, как затворник... Свидетелем его смерти стал близкий друг Дэйв Кларк».

Далее нужно в подробностях расписать, каким покойный был развратным гомосексуалистом и наркоманом, какие распутные вечеринки он проводил, сколько мужчин прошло через его постель. Опубликовать неизвестно откуда взявшиеся и кем присланные фото (сделанные не папарацци), запечатлевшие Меркьюри в объятиях разных мужчин. Рассказать трогательную историю о «любви всей его жизни Мэри Остин», которой он оставил все (завещания никто не видел, но кому оставлены миллионы, почему-то знают).

Мощная информационная истерика на тему угрозы СПИДа и призывы немедленно сдавать деньги в Фонд Терренса Хиггипса, соответствующие статьи, передачи, ток-шоу. Нарастающие обвинения покойного в трусости — зачем не рассказал о своей болезни раньше, зачем скрыл свою сексуальную ориентацию, почему не помог спасти многие жизни!

Те, кто думает, что таков хлеб с маслом у проклятой прессы и что именно так положено провожать умерших звезд, могут сравнить реакцию на смерть любого другого известного человека уровня Меркьюри — хоть Майкла Джексона, хоть Элвиса Пресли, хоть Лучано Паваротти. Так, по мере подтверждения информации о кончине Джексона тон прессы менялся на более уважительный, и, несмотря на известные скандалы, пресс-релизов типа «Джексон был известен своим образом жизни педофила» замечено не было. В нашем случае все с точностью до наоборот. Это особенно интересно, учитывая, что поводов для скандальных публикаций не было. При жизни Меркьюри не был героем скандальной хроники, не дрался, не попадался в злачных местах, не бил морду полицейским, не разбивал камеры о головы папарацци...

До 24 ноября 1991 г. у него была совсем другая репутация. Если в статье об умершей рок-звезде, известной своими драками и наркотиками, будут скандальные сведения, это будет выглядеть естественно, хоть и не очень пристойно по отношению к умершему.

Если же на смерть человека с безупречной репутацией одновременно и везде появляются публикации о том, какой он был развратный гей и наркоман, причем подается это так, как будто об этом человеке подобное писали последние лет 20, это, как минимум, должно вызвать вопросы и подозрения. Учитывая те действительно интересные детали, которые никто не обсуждал, подобные публикации выглядят как попытка отвлечь внимание. И это не конспирология — это нормальная журналистская реакция на ненормальную ситуацию, когда при откровенном криминале нет ни одной самой завалящей сплетни или версии.

Все заняты истерикой вокруг того, сколько было любовников, сколько певец оставил Мэри, а сколько — кошкам, сколько денег можно срубить на его смерти антиспидовым фондам, почему он не сознался раньше... Но вопросов опять не было.

Это нельзя объяснить тем, что диагноз — СПИД давал право писать об умершем гадости. Ни Рок Хадсон, ни Рудольф

Нуриев, ни другие умершие от СПИДа знаменитости такого не получили (хотя отдельные скандальные публикации имели место). А в нашей ситуации приходится обратить внимание еще и на то, что официальный менеджмент «Queen» никак не попытался пресечь это глумление, а несколько позже сам стал распространять образ скандальной звезды-гея-наркомана-сексу-ального маньяка в качестве официальной биографии.

Странности на этом не заканчиваются. Становится известно, что нормальных похорон не будет. В прессе публикуется странное официальное объявление от «Queen Productions». Поклонники могут попрощаться следующим образом: послать цветы в офис «Queen Productions», пожертвования — в Фонд Терренса Хиггинса. По СМИ расходится слух — время и место своих похорон Фредди велел держать в секрете, не будет и могилы. Он не хотел публичности и паломничества поклонников. Хотите отдать ему дань уважения — подайте денежку в Фонд Терренса Хиггинса! 27 ноября рано утром в часовне на кладбище Кенсал Грин в Кенсингтоне проходят закрытые похороны. Полицейское оцепление не пропускает посторонних.

Группа журналистов издалека снимает происходящее у часовни. Приезжает машина, в ней закрытый гроб. Во дворе часовни складывают цветы и венки. Гроб вносят в часовню в сопровождении зороастрийских священников. Больше ничего не известно.

Потом сообщают, что в доме Меркьюри проходит «прием» для специально приглашенных. «Это была чудесная служба, очень трогательная. Фредди бы это одобрил», — выйдя из дома, сообщил все тот же Дэйв Кларк. Пресса сообщает: Тело Фредди Меркьюри было кремировано в Западном Лондонском крематории после поминальной службы, прошедшей соответственно зороастрийской вере мистера Меркьюри.

Местонахождение праха неизвестно.

Впоследствии, спустя некоторое время, перестали ссылаться и на «волю покойного». В опубликованном завещании было пожелание «быть кремированным», но ничего не было сказано ни о закрытых похоронах, ни об отказе от могилы. Кстати, при смерти от инфекционного заболевания в Великобритании кремируют вне зависимости от желания, и это должны были бы объяснить при составлении завещания.., если бы оно было подлинным.

Спустя некоторое время сообщили, что тело было кремировано на основании свидетельства о смерти, подписанного все тем же Гордоном Аткинсоном. Подписи независимого эксперта на этой бумаге не было, так что кремация являлась незаконной, если таковая вообще была. Даже по официальным данным, присутствовавшие разъехались после службы. Самой кремации никто не видел, и проходила она в другом месте.

Гроб ни разу не был открыт, что нарушало в том числе и зороастрийский обряд. У зороастрийцев лицо покойного положено приоткрывать для последнего прощания. Судя по имеющимся фото и съемкам, на гробе не было ни белого покрывала, ни розы — ничего из того зороастрийского, что впоследствии живописали биографы. Служба проходила в экуменической часовне на кладбище Кенсал Грин, а не в зороастрийской часовне Бруквудского кладбища, где хоронят лондонских парсов. Кремируют у парсов электрическим проводом (чтобы не осквернять огня), а не обычным способом. Так что странность похорон не спишешь на обычаи зороастризма. Со стороны все это было больше похоже на избавление от криминального трупа, чем на похороны мегазвезды рока.

Итак, в субботу сказали, что Меркьюри болен, в воскресенье — что он умер, еще через три дня, предварительно оцепив кладбище полицейскими заграждениями, показали закрытый гроб и сказали, что тело кремировали. И никому нет никакого дела до происходящего. Его друг сказал, его подруга подтвердила, его личный врач подписал, и вообще, он долго и тяжело болел, поэтому и нет никаких вопросов. Все знают, как он был болен. Как он страдал...

И кто же это у нас рассказывает, как бедный Фредди страдал и умирал, как он, бедный и ослабевший, был прикован к постели?

Те же самые люди, к которым впоследствии присоединились другие «авторитеты». Те же самые два человека плюс Элтон Джон, точно так же назначенный другом Фредди Меркьюри после его смерти, как и Дэйв Кларк. По случайному совпадению, еще и большой борец за права сексменьшинств и против СПИДа.

В реальности выясняется, что 24-25 ноября 1991 г. сообщение о болезни, а затем и смерти Меркьюри становится шоком для всех — и для прессы, и для поклонников, и для коллег из шоу-бизнеса. Это реакция на неожиданную смерть, а не давно ожидаемое и неизбежное. Нет никакой информации и о двухнедельной осаде дома — она появляется задним числом в посмертных биографиях. «Queen Productions» объявляет дезинформацией все, что говорили о Меркьюри в последние два года, — о его поездках, прогулках, посещении аукционов. Зато история о прикованном к постели инвалиде, несмотря на отсутствие каких-либо доказательств, в мгновение ока становится святой и горькой правдой.

Даже по официальным данным, Меркьюри активно ездил в Монтре, обставлял новую квартиру, посещал студии, записывался, снимался в клипах (попробуйте заняться подобным хотя бы при гриппе или ангине и оцените всю прелесть информации). По тем же официальным данным, в ноябре 1991 года он прибыл в Лондон из Швейцарии. И передвигался он не на носилках или в инвалидном кресле, а на своих двоих. Говорили, что за 11 дней до своей смерти он посетил студию, поработал над песней и обещал вернуться.

Как-то не похоже на умирающего, не находите?

У нас также имеется немало фото и видео, позволяющих судить о состоянии Меркьюри в последние два года. Если попробовать отключить в мозгу фонограмму «бедный Фредди, как он страдал!» и оценить то, что мы видим и слышим, объективно, то мы увидим худого человека. Строгого и сдержанного. Но не умирающего.

Заметно, что Меркьюри продолжает виртуозно владеть своим телом. В клипах 1989 года он грациозно изгибается, отжимается, прыгает, встает на колени и двигается в этой позиции. Он не потерял ни один из своих навыков, вносивших в концерты «Queen» элементы акробатического шоу. Он свободно разговаривает, не задыхаясь и не кашляя после каждого слова. Он выдерживает часовое радиошоу. Ходит без посторонней помощи. Во время интервью на «Radio 1» ведущий подробно обсуждает с Фредди и его коллегами возможность концертного тура в поддержку альбома «The Miracle» и удивляется, что его не будет.

В клипе «I am going slightly mad» движения замедленны, но того требует сюжет и роль мима. При этом Фредди спокойно распрямляется, не сгибая спины, из положения лежа, а в другой сцене проползает несколько метров на коленях.

Судить по этому клипу о его ужасном состоянии.здоровья — все равно, что говорить о смертельной болезни Джонни Деппа на основании кадров со съемок «Эдвард-руки-ножницы» или «Суини Тодд».

В «Headlong» он прыгает, скачет, отжимается, с ходу бросается на колени и встает. Кстати, отжимания требуют регулярных тренировок, иначе навык будет быстро утерян. Значит, наш умирающий продолжал регулярно отжиматься. А цвет кожи у него на тот момент — здоровые позавидуют...

Глядя на запись с «British Awards», даже многие фаны обращают внимание, что Меркьюри выглядит вовсе не так плохо, как принято думать. На фото, если смотреть на них без все той же внутренней фонограммы, он тоже выглядит очень неплохо для умирающего.

Миф об «умирающем лебеде», по сути, базируется на паре-тройке снимков. На одном из них, особенно любимом биографами, Фредди запечатлен в машине в голубом костюме, похожим на персонаж триллера. Выпученные глаза, впалые щеки, полуоткрытый рот. Однако другие фотографии, сделанные в то же время и в том же месте, демонстрируют нам совсем другого Меркьюри — бодрого и очень красивого. Что же касается фото «мумии», то сразу бросается в глаза, что снимок странно заретуширован, фигура расположена неестественно, руки и ноги вывернуты.

Еще одним «доказательством» считается снимок, на котором «Фредди ведут под руки». Обычно показывают те снимки, где Фредди держат за руку или под руку. Но на другом фото с той же сессии Фредди сам идет до машины и садится в нее.

Третье базовое «доказательство» — клип «This are the days of our lives», впервые продемонстрированный (какое совпадение!) только после смерти Меркьюри. Специфическое освещение лица и фигуры певца, трогательная история о том, как его, умирающего, вносили в студию на руках, как он падал от боли в обморок, но все равно продолжал сниматься, — и легенда готова.

Итак, чем бы и как бы ни был болен Фредди Меркьюри — в ноябре 1991 года он вовсе не собирался на тот свет. Группа подписала новый контракт, провела некоторое время в студии, готовила новый альбом...

Пока в полночь 23 ноября...

Что было дальше, вы уже знаете. Что произошло на самом деле — мы можем только догадываться. Об этом страшно даже думать.

Но точно не то, что не раз навязчиво пытались подкинуть «сомневающимся» поклонникам, у которых странные события ноября 1991-го все же вызывают вопросы, а именно: версию о том, что Фредди Меркьюри инсценировал свою смерть, чтобы спокойно пожить вдали от людского внимания. Версия эта является бредом хотя бы по одной причине.

Меркьюри не стал бы спокойно смотреть на то, как годами топчут в грязи его доброе имя и уничтожают его репутацию и творческое наследие, как оскверняют все, что ему было дорого, как издеваются над его музыкой и его группой, как унижают и превращают в посмешище Брайана Мэя и Роджера Тейлора. Смотреть на все это и продолжать наслаждаться жизнью мог бы только отъявленный циник и подонок.

Так что не надейтесь. И не пытайтесь снять ответственность с себя и с других фанов — тех, что в ноябре 1991 года размазывали слезы о стенку дома на Логан Плейс, не озаботившись включить мозг и не сделавших это ни через месяц, ни через год, ни через 20 лет, и с лучших в мире британских журналистов, отныне навсегда потерявших право учить коллег из других стран свободе слова и печати.

24 ноября есть о чем плакать. Не о том плачете, друзья. Утрите слезы — они вам еще пригодятся.

* * *

Не менее странно, чем все остальное, выглядит так называемая маркетинговая политика компании «Queen Productions», а также крупных звукозаписывающих компаний «EMI» и «Universal». При ближайшем рассмотрении выясняется — в сфере бизнеса здесь творится тот же старый добрый абсурд, что и во всем, связанном с этим человеком и с этой группой.

Суть в том, что данная компания принципиально отказывается от издания архивных материалов «Queen».

За 20 лет не издано практически ничего из наследия группы. Два-три концерта, несколько видео и архивных фрагментов, пара-тройка интервью, box set Фредди Меркьюри, компи-ляционный альбом «Made in Heaven», выступления на фестивале в Монтре и на «Live Aid»... Все остальное — или новые проекты с музыкой «Queen», или переиздание того, что было выпущено до 1991 года.

Более того, немногое изданное в основном было выпущено после 1999 года, т.е., когда прошли годы со смерти Меркьюри и интерес публики к наследию «Queen» начал ослабевать. В 90-е, в момент наивысшего коммерческого интереса к группе и готовности масс скупать все, что издадут, не издавалось практически ничего. Для сравнения: в первые два года после смерти Майкла Джексона было выпущено примерно 40 только DVD и BLU Ray. В том числе: часы видеоинтервыо, репетиций, съемок видеоклипов, пресс-конференций, концертов, закулисной жизни, ранее неизданных живых выступлений, вручений премий, мероприятий с участием звезды, частных съемок, сделанных фанами и окружением, выступлений на телевидении... Фильм «This is it» с часами репетиций так и не состоявшегося гастрольного тура Майкла Джексона вышел всего через несколько месяцев после смерти звезды.

Уже в 1991 году «Queen Productions» наглядно продемонстрировала, что ей не нужны деньги, что ей неинтересно заниматься бизнесом, связанным с наследием «Queen», и в дальнейшем эта политика была продолжена. В таком случае, что нужно этим людям, если не деньги? И зачем тогда вообще нужно держать эту компанию, зачем нужно заниматься бизнесом, сознательно отказываясь от самой выгодной его части?

Но «Queen Productions» продолжает существовать и делать бизнес. На чем угодно, кроме своей главной золотой жилы — архивов «Queen». На переиздании неоднократно изданных релизов, на выпуске сувениров и фан-атрибутики, на съемках документальных фильмов и «новых видеоклипов», представляющих собой примитивный монтаж из старых видео, на новых проектах с музыкой «Queen», хотя все это, вместе взятое, не приносит и малой части тех доходов, что приносят издания тех же концертов. К примеру, концертные DVD «Live at Wembley stadium» и «Queen on Fire, Live at the Bowl» сразу же после выхода заняли первое место по продажам, несмотря на почти полное отсутствие раскрутки и рекламы. Эти DVD покупали не только поклонники, но и сотни тысяч меломанов, желавших иметь в домашней коллекции концерт культовой группы «Queen». Только в 2003 году было продано 1,5 млн. экземпляров DVD «Live at Wembley stadium», в то время как альбом проекта «Queen & Paul Rogers» — «Cosmos Rocks», несмотря на вложенные в его раскрутку и рекламу огромные средства и широко разрекламированный концертный тур, едва дошел до десятого места. С большим трудом при масштабной международной рекламе удалось продать 300 тыс. экземпляров — это по официальным данным, которые могли быть завышены.

Сувениры и новые проекты — это очень хорошо. Но что мешает параллельно заниматься более выгодным бизнесом? Представьте себе владельца нефтяной скважины, который торгует сувенирами, не желая качать нефть. Сидеть на золотой жиле и торговать сувенирами, объясняя это тем, что прибыль от сувениров достаточна, — это, мягко говоря, странное поведение, что невозможно объяснить логически. Компания достаточно заработала, и лишние несколько миллиардов ей не нужны? Менеджера, который попробует озвучить что-то подобное, вышвырнут из любого бизнеса с волчьим билетом или отправят к психиатру. Эти записи держатся «на черный день», в «фонде будущих поколений»? Бред. Наследием известной рок-группы следует торговать раньше, чем умрет от старости ее последний поклонник. Или фирме не нужна эта часть ее бизнеса? Почему?

Почему бизнес делается на том, что и приносит в разы меньше денег, и намного более сложное и затратное в производстве? Зачем тратить силы и средства на съемку новых фильмов, на монтаж клипов, полов роджерсов, адамов ламбертов, концертные турне и рекламные кампании? Если можно просто брать и выпускать старые записи — клипы, концерты, интервью, архивные пленки из студий и с ТВ? Такое получение доходов не требует никаких усилий, кроме минимальных расходов на реставрацию изображения и звука, если таковое требуется. И даже без ремастеринга эти записи оторвут с руками и ногами. Когда в 2011 году при юбилейном переиздании DVD «Live at Wembley stadium 25 Anniversary» в качестве бонуса была добавлена совершенно не «кондиционная» запись первого шо}^ на «Уэмбли» 11 июля 1986 г., этот DVD вышел на первое место по продажам. Большим спросом будут также пользоваться и видеокомпиляции из разных концертов, подобные изданному в 1989 г. «Rare live».

При этом все невнятные проекты последних лет объясняют именно «жаждой наживы», хотя на нормальной бизнес-политике можно зарабатывать намного больше без всякого ущерба для репутации. Такую политику проводят менеджеры культовых музыкантов, у которых уже все издано, обработано, продано и предложить больше нечего. Тогда и начинаются унизительные спекуляции на старой славе: гастрольный чес седовласых ветеранов, исполнение старых хитов с новыми вокалистами, караоке, мюзиклы, трибьюты, шоу с новыми поп-звездочками, разжигание старых и новых скандалов, готовность продаться кому угодно за несколько минут на сцене... Получается, что Брайан Мэй и Роджер Тейлор идут на неслыханные унижения и на подрыв своей репутации, чтобы немного заработать или просто вылезти на сцену любой ценой, и в то же время отклоняют предложения, способные принести миллионы, при этом даже не помышляя о нормальном издании собственного сольного наследия или о продолжении стандартной сольной карьеры.

В ложь Джима Бича и его подпевал, утверждавших, что концертные записи не сохранились или что они бракованные, давно почти никто не верит. «Queen Productions» не раз демонстрировала, что записи существуют, публикуя фрагменты концертов в документальных фильмах и телепрограммах. В 2009 году в рамках кампании поддержки очередного сборника хитов «Absolute Greatest» на официальном сайте «Queen» были выложены фрагменты концертов разных лет в замечательном качестве. А по данным, полученным от сотрудников «EMI» в 2007 году, только в одном из североамериканских филиалов этой фирмы хранилось более 100 видеозаписей концертов «Queen», на публикацию которых наложен запрет якобы лично Брайаном Мэем и Роджером Тейлором, а также часы архивных съемок за кулисами, во время записей песен, репетиций. Из всего этого издан только фрагмент студийной работы над песней «One Vision». Да и то, похоже, только для того, чтобы зрители лишний раз увидели «подмонтированного» к Меркьюри Джима Хаттона.

Около 20 неизданных концертов «Queen» и несколько десятков интервью и телерепортажей давно распространились среди коллекционеров благодаря пиратам, бутлегерам и Интернету. Зачем давать зарабатывать непонятно кому, если фирма может заработать миллионы на выпуске этих записей в лучшем качестве? Но представители компании заявляют, что и эти концерты не будут изданы. Якобы из-за «плохого качества».

Так не бывает в современном мире, в современной частной компании, занимающейся бизнесом. Такую политику могла проводить государственная компания или издательство при тоталитарном коммунистическом режиме, когда запросы потребителей игнорируются, а издается то, что спускает сверху комитет по идеологии.

Компания, максимально, насколько это возможно, ограничивающая доступ покупателей к своим товарам, — это новое слово в современном маркетинге, достойное специального рассмотрения на каком-нибудь семинаре для топ-менеджеров. Что за сумасшедший управляет этой компанией? Кому нужно устраивать цирк из серьезного бизнеса? Кому снова и снова нужно делать так, чтобы нелогичность и абсурдность происходящего как можно сильнее бросались в глаза?

Знакомый почерк, не так ли?

Откровенно нелепо выглядят объяснения, что Брайан Мэй и Роджер Тэйлор не умеют вести дела, что Джим Бич —, плохой менеджер, что в «QP» работают непрофессионалы, что им достаточно просто не работать в убыток, а все остальное их не волнует... Тем более непонятно, почему никто ничего не меняет в компании, где работают одни идиоты и непрофессионалы?

Есть крупная международная звукозаписывающая компания «EMI», у которой контракт с «Queen Productions». Небольшая компания, обладающая правами на уникальные записи культовой рок-группы, по каким-то непонятным причинам не хочет эти записи издавать, а еще систематически уничтожает репутацию своего ведущего артиста, подрывая продажи в консервативных странах. У транснациональной корпорации есть возможности объяснить как правообладателям, так и их менеджменту, что они, мягко говоря, не правы. Есть способы воздействия в рамках закона, есть ловкие адвокаты, существуют и более грубые способы добиться своего. Не нужно объяснять, на что способны музыкальные лейблы ради наживы. Но «EMI» ничего не предпринимает. Она просто молчит. Даже оказавшись на грани разорения, игнорирует наличие курицы, несущей золотые яйца. Неужели там тоже работают одни непрофессионалы? Или сумасшествие, поразившее менеджмент «Queen» и остатки группы, заразно?

В 2010 году «Queen Productions» подписывает новый контракт и меняет «EMI» на «Universal». Бросив публике небольшую обглоданную кость, «Universal» дает понять, что прежняя политика будет продолжена, т. е. заведомо невыгодную и абсурдную линию маркетинга удалось навязать не только одной рок-группе и одной бизнес-компании, а минимум двум транснациональным корпорациям. У кого же такое влияние? И если это все делается не ради денег, то зачем?

Таким образом, приходится исключить экономическую версию происходящего вокруг Фредди Меркьюри. Если бы за этим стояло желание захватить бизнес «Queen» и доходы от продажи наследия группы, то злоумышленники разделили бы деньги и получали свои доходы, пока есть из чего. Но эти люди открыто демонстрируют — деньги им не нужны.

По этой же причине невозможно объяснить денежными причинами и существующий гей-имидж Меркьюри. Да, Фредди Меркьюри в качестве гей-иконы и жертвы СПИДа выгоден и гей-лобби, и медицинской антиспидовой мафии, и сомнительным «благотворительным» фондам. Но вот только существующий образ никак не тянет на бедного умершего от СПИДа гея, от имени которого можно качать миллиарды. И качали бы, если бы сделали из Меркьюри нормального артиста нетрадиционной сексуальной ориентации.

Но рекламировать борьбу со СПИДом на этом образе, мягко говоря, абсурдно. Ведь кампании против угрозы СПИДа держатся на идее «это может случиться с каждым, это может случиться с тобой». И как объяснить обывателю, что случившееся с вокалистом «Queen» касается его, касается всех людей на Земле, если параллельно рассказывают о гомосексуальном маньяке, который постоянно бегал по сомнительным заведениям, занимался сексом с сотнями мужчин и употреблял наркотики килограммами?

«Какое мне до этого дело? Какое отношение я и моя жизнь имеют к этому педику, который вел развратную жизнь и подцепил заразную болезнь, потому что имел все, что двигалось? Я так не живу, и это меня не касается», — говорит обыватель, и он по-своему прав. Строить на этой фигуре кампанию по борьбе с «чумой XX века» — бред, абсурд и еще раз абсурд. Равно как и создаваемый на страницах биографий Меркьюри образ геев как умственно неполноценных, предельно примитивных и помешанных на сексе человекообразных существ.

Ни «гей-мафия», ни антиспидовая мафия такой ерундой и таким бредом заниматься не будут. Так что похоже на то, что имя Меркьюри было им продано на определенных условиях, на которые они были вынуждены согласиться. Пришлось брать, что дают, хотя нормальный образ «Великого Гея» был бы намного более выгоден и принес бы в разы больше денег.

Но какую цель преследуют те, кто стоит за этим абсурдом?

Им наплевать на бизнес.

Им не нужны деньги.

Тогда что им нужно?

* * *

В какой-то момент исследователь встает в тупик, поскольку полностью понять и осознать происходящее невозможно. Даже когда становится понятно, что существующая биография Меркьюри — стопроцентный фейк, остается непонятно — зачем?

Попытаемся по фейковым текстам биографии восстановить подлинные факты.

Если речь идет о некоем преступлении, точнее, о желании это самое преступление скрыть, то логичнее всего сделать так, чтобы не было никаких подозрений. Если создавать легенду, то она должна выглядеть так, чтобы не было вопросов. Нужно создать нормальную, не вызывающую вопросов версию жизни и смерти Фредди Меркьюри. Это не только навсегда обезопасило бы от потенциальной угрозы разоблачения — это блокировало бы саму возможность появления людей, которые стали бы задавать вопросы. Если даже эту дикую, абсурдную версию почти все принимают как должное — у нормальной лжебиогра-фии не было бы ни малейших шансов быть когда-либо раскрытой по причине того, что никому и никогда не пришло бы в голову в ней сомневаться. И нужно для этого было совсем немного: просто не «срываться с тормозов». Просто не превращать биографию Меркьюри в комедию абсурда.

Можно строить любые версии. Можно найти сколько угодно причин того, зачем понадобилось клеветать на Меркьюри и подделывать его биографию. Можно предполагать, что угодно: бизнес-разборки, желание захватить немалое состояние Меркьюри и огромные денежные доходы от продажи музыки «Queen», желание избавиться от конкурента, желание заполучить символ для легализации «толерантности» по отношению к геям или для выколачивания денег в фонды по борьбе со СПИДом... Можно подозревать кого угодно: боссов шоу-бизнеса, медицинскую «антиспидовую» мафию, музыкальные лейблы, тайные общества, коллег из числа мегазвезд... Но ни одна версия не ответит на вопрос:

Зачем нужен весь этот бред?

Можно предположить, что авторами владеют личная ненависть к Фредди и желание максимально, насколько это возможно, его унижать — и как человека, и как творческую личность. Можно сказать, что он или они абсолютно уверены в своей вседозволенности и в том, что им ничего не будет. Но даже если преступник уверен в своей безнаказанности, все же не следует лезть на рожон. И это не непрофессионализм автора, не «ляпы», какие могут выскочить в лживой и не выверенной до конца истории. Это нарочитый абсурд.

«Гомосексуалисту и наркоману» Меркьюри нужны любовники, которых можно показать публике? Почему бы не нанять грамотных мальчиков с литературной речью, каких-нибудь балетных танцоров, художников, модельеров, наконец? Такие любовники артистического гея и музыкального гения будут смотреться естественно и ни у кого не вызовут ни малейшего подозрения. Зачем на роль главного любовника Фредди Меркьюри выдвигать страшилище с редкими зубами в никогда не стираной рубашке, едва способное связать два слова? Зачем объявлять его любовниками исключительно люмпен-пролетариат?

Та же ситуация — с друзьями. Зачем говорить, что его друзьями были его домашние слуги, с которыми он проводил все свое время вне сцены? Почему лучшим другом Фредди Меркьюри назначили жирного фрика с блуждающей по лицу идиотской улыбкой — работника низкого разряда? Почему эти клоуны отрицают наличие у Меркьюри какой-либо интеллектуальной жизни, мыслей, увлечений — только секс, наркотики, вечеринки и шопинг? Зачем помещать в дом Фредди нелепую гей-кошачью коммуну?

Можно сделать Меркьюри наркоманом. И это не вызовет никаких вопросов, поскольку творческие люди частенько баловались тем же кокаином или травкой. Есть много достоверных историй о том, как проводят свой досуг такие люди, как ищут вдохновение в наркотиках, как «путешествуют в иные миры». Вместо этого — дикие истории про «кокаиновые супермаркеты» и употребление кокаина на 5 тыс. фунтов в неделю. Истории, в которые невозможно поверить в здравом уме и твердой памяти.

Допустим, авторам нужны фотомонтажи для того, чтобы «прописать» в жизни Меркьюри людей, которых в ней никогда не было. Но зачем эти трогательные детские аппликации с неправильно склеенными частями тела, с головами, растущими из-под мышек и вывернутыми, как у йогов, конечностями, с жирными черными полосами вокруг фигур, а то и наклеенными на обычный тетрадный листок в клеточку? Да еще такого низкого качества, такие расплывчатые, что все (за исключением, естественно, квиноманов), кому показываешь эти шедевры видеоарта, сначала громко смеются, а потом с изумлением переспрашивают: «Ты хочешь сказать, что в это — верят?! Да, я знаю, что квиноманам и так сойдет, но ведь всегда есть угроза того, что это увидит кто-нибудь посторонний...».

Кому мешала изначальная версия последних дней Фредди Меркьюри от «доктора Аткинсона», согласно которой его дом превратился в закрытый госпиталь, где дежурили сиделки и врачи? Зачем нужно было несколько лет спустя заменять ее черной комедией, в которой бедный хозяин дома оказался брошенным на попечение трех слуг и одной секретарши, где ему ломали ногу, где он давился манго, где больному хозяину ставили капельницы и вводили под кожу катетеры на кровати, по которой скачут кошки, оставляя повсюду клоки шерсти? Зачем списывать в утиль вполне убедительного Дэйва Кларка и заменять его компанией дегенератов?

Зачем доводить до абсурда историю Мэри Остин? Зачем озвучивать от ее имени рассказы о том, как это здорово, когда твой парень — гей, как после его признания и предложения расстаться они обнялись — и накладывать все это на музыку «Love Of Му Life»?

* * *

Зачем говорить про человека, цитировавшего оперы в своих произведениях, что он впервые посетил оперный театр благодаря своему слуге?

Зачем добровольно отказываться от существовавшего в начале 90-х разделения официальной версии о «хорошем человеке нетрадиционной ориентации» и «баек из желтой прессы» и делать весь этот абсурд частью официальной биографии, а людей, озвучивающих это все, назначать официальными биографами и экспертами?

Нужно свидетельство о рождении? Возьмите бланк и напишите, что надо, — проверять все равно никто не будет. Зачем зачеркивания и исправления в нескольких местах в официальном документе? Зачем в графе «мать» писать Боми Балса-ра, а затем зачеркивать и исправлять? Зачем зачеркивать и два раза писать слово «male»? Но авторам и этого мало — они еще и озвучивают через Лесли-Энн Джонс, что в занзибарском архиве нет никакого свидетельства о рождении Фарруха Балсара. Пропало оно, а то, что вам показывают, — копия, которую получила аргентинская поклонница по кличке Дэйзи Мэй еще до исчезновения документа. Автор что, решил таким способом специально для тупых разъяснить, что свидетельство поддельное?

То же и с завещанием, которое пишется по определенным стандартам и правилам. Наймите юриста или возьмите стандартное завещание богатого человека, которому есть что оставлять. Впишите в эту форму хоть Джима Хаттона, хоть Мэри Остин, хоть кошку Далилу, хоть собачек Белку и Стрелку. И никто никогда не задаст ни одного вопроса.

Но наши авторы не ищут легких путей — они и из завещания сделали юмористическое произведение, при знакомстве с которым настоящий юрист рискует получить инфаркт.

Если бы речь шла об отдельных эпизодах, молено было бы сослаться на то, что авторы или их литературные редакторы придумывали подобные истории для красоты и привлечения читателей или что «заказчики» черного пиара в адрес Меркью-ри хотели лишний раз его унизить. Проблема в том, что из этих историй состоит вся биография этого человека. Данная история при малейшем прикосновении начинает рассыпаться прямо на глазах на множество мелких абсурдных осколков.

Можно и дальше приводить примеры бесконечного, выходящего за всякие рамки абсурда, из которого состоит так называемая «биография Фредди Меркьюри», и дальше недоумевать, зачем, ну зачем так себя подставлять?

Пока не начинаешь понимать — это не ошибка или бездарность. Это делается сознательно.

Это — ирония.

Ведь все это — не мемуары слуг и друзей. Не скандальные мемуары слуг и друзей. Не лживые мемуары слуг и друзей. Перед вами — полноценные абсурдистские романы, постмодернистские произведения, написанные со своеобразным английским чувством юмора. Автору могли бы поаплодировать поклонники творчества Мрожека, Ионеско и Беккета. Любители такого рода литературы могли бы восхититься остроумной пародией одновременно на мемуары «слуг-близких друзей» знаменитых людей, скандальную литературу об экстремальной сексуальной жизни рок-музыкантов, любовные романы, произведения английских классиков про дворецких и их господ и книги о тяжкой судьбе артистических геев. Возможно, в этом статусе автор мог бы претендовать на престижную литературную премию.

Но весь мир принимает это за правду, как достоверные мемуары о приватной жизни Фредди Меркьюри от его близких друзей. Источником информации о мировой рок-звезде стали абсурдистские романы-мистификации.

Это очень специфическое чувство юмора.

Чье?

Кто же развлекается уже четверть века, транслируя свои фантазии на весь мир и превратив черную комедию абсурда не просто в биографию известного человека, а в мировой бренд? Кто превратил сотрудников «Queen Productions» и многих уважаемых людей, включая экс-членов «Queen», в коверный персонал своего личного цирка? Кто может так и в таком масштабе играть?

Почему бы не сделать фейк более достоверным и сносным для восприятия? Населив вымышленный мир Фредди Меркьюри более достоверными персонажами?

Возможно, дело в том, что достоверные мистификации делаются скучными преступниками и мошенниками, желающими скрыть обман. А наш юморист — азартный игрок, желающий посмеяться и подергать за бороду самого Бога и ощущающий себя повелителем созданной им Вселенной. И то, что он делает, — это не просто тиражирование клеветы и недостоверной информации.

Это — Игра.

Чтобы понять, что может за этим скрываться, и заглянуть за кулисы нашего цирка, можно попробовать воспользоваться... все теми же источниками. Теми самыми «биографиями» и «мемуарами», которые и сформировали в 90-е известный миф — произведения Хаттона, Фристоуна, Эванса-Миннса, Лесли-Энн Джонс, Рика Ская... Этих базовых книг — менее десятка. Все остальное — бесконечное переписывание и повторение источников, лишь изредка разбавляемое новыми байками от старых и новых «авторитетов».

И все эти источники с небольшим расхождением в деталях воспроизводят одну и ту же, как мы уже знаем, фальшивую версию, описывают фальшивые события от имени фальшивых «свидетелей», занимаются все той же мистификацией. Напрашивается вывод, что у всех этих книг — один источник. Это не значит, что их лично написал один и тот же человек (или группа авторов). Но это значит с очень высокой долей вероятности, что у этих марионеток — один кукловод.

И в первую очередь рекомендую обратить внимание на мемуары Фристоуна. Только попробовать посмотреть на эту книгу другим взглядом.

Не как на достоверные мемуары близкого друга. И не как на недостоверные мемуары далекого проходимца.

А как на часть Игры.

Мемуары Фристоуна наиболее интересны по нескольким причинам. Прежде всего именно эту книгу на официальном уровне настойчиво называют самой лучшей и самой достоверной книгой о Фредди Меркьюри, написанной «человеком, который знал его лучше всех». Подобная рекомендация сама по себе заслуживает особенно внимательного рассмотрения источника.

Важно и то, что именно «мемуары Фристоуна» наиболее близки к пародийному постмодернистскому роману. Любопытно и резкое расхождение между визуальным образом Питера Фристоуна, его официальной биографией и текстом мемуаров.

Или, если точнее, мемуаров, написанных от имени человека, называющего себя Питером Фристоуном.

Его официальная биография противоречит сама себе и вызывает вопросы. Фристоун описывает себя как выходца из состоятельной семьи среднего класса. Отец — владелец гостиницы и собственной компании, учеба в хорошей школе, планы на будущее, первые писательские и музыкальные опыты...

Тем более непонятно, что потом случилось с человеком, почему он всю жизнь перебивался исключительно неквалифицированной работой продавца, костюмера, мальчика на телефоне, мальчика на посылках, медбрата, упаковщика сувениров, а вершиной его карьеры стала должность ассистента и домашней прислуги у богатого человека?

Можно, конечно, с натяжкой предположить, что бедняга умственно отсталый, потому ни на что иное и не сгодился. По крайней мере с внешностью Фристоуна это предположение совпадает.

Если бы не текст книги.

Который при всей откровенной абсурдности написан совсем не придурком. И не слугой низкого ранга. Не мальчиком с обочины. И даже не мальчиком из среднего класса.

Достаточно чуть внимательнее читать «скучные» эпизоды хозяйственной деятельности Фристоуна (особенно поймут меня женщины), чтобы понять: автор книги в жизни не держал в руках веника и тряпки, не подходил к плите, да и об устройстве тостера имеет самое общее представление. Этот человек никогда и никому не готовил и не убирал. Причем он и не стремился написать достоверный роман от имени слуги. Это всего лишь игра. Тонкая, по-своему остроумная, постмодернистская игра автора с читателем.

Настоящий слуга знаменитости, как бы он ни завирался и каким бы «близким другом покойного» себя ни объявлял, все же понимает дистанцию между ним и недоступным для него миром своего хозяина. Фристоун даже не пытается изобразить пиетет и эту самую дистанцию. У читателей давно вызывала недоумение та необъяснимая развязность, с которой Фристоун говорит не только о Меркьюри и его коллегах, но и об элите британского общества — об известных музыкантах, артистах, спортсменах, политиках, аристократах и даже... о членах королевской семьи.

«...Элтон Джон продолжает гастролировать. Теперь он у нас рыцарь».

«...Рассел Малкахи вырос, теперь кинорежиссер».

«...Фред Мандел. Вот уж не пташка».

«...Брайан Мэй все никак не может избавиться от пристрастия к звукозаписи».

«...Баронесса Франческа фон Тиссен поднялась еще выше, стала эрц-герцогиней. Так же прекрасна, как всегда».

«...Лорд Сноудон (фотограф и бывший муж принцессы Маргарет. — Авт.). Сейчас вылетит птичка!»

На протяжении всей книги Фристоун говорит об элите, глядя не «снизу вверх» и даже не как равный, а «сверху вниз». Как человек, занимающий более высокое положение в обществе.

Можно, конечно, заподозрить, что у него с годами развилась мания величия, и бедняга искренне вообразил, что люди, которым он мыл посуду и подносил бутерброды, ему ровня. Если бы этим отношением вся странность Фристоуна ограничилась...

Однако из-за строк этой книги постоянно выглядывает совсем другой человек. Как только автор перестает валять дурака в стиле «передо мной были три картины, одна темная, а вторую я не разглядел, потому что третья завладела моим вниманием» (цитата), перед нами предстает Некто с иным, чем вышеупомянутый придурок-чернорабочий, уровнем образования, кругозором, словарным запасом. Он играючи вставляет в свои фразы французские, немецкие и итальянские слова — причем не расхожие и известные всем из популярной литературы и туристических путеводителей:

«...сказал он sotto voce [1]Вполголоса (ит.).
с нехорошей ухмылкой». (107)

«Приветствовать олимпийский флаг также пришли Хосе Каррерас (это было его первое выступление после лечения от лейкемии), Дионна Уорвик, Эдди Грант, Рудольф Нуриев, Spandau Ballet und viel andere [2]И многие другие (нем.).
». (174)

«Их всегда завершал какой-нибудь шедевр кондитерского искусства, который только могла придумать наша фантазия, воплощаемая в жизнь в том числе такимиpatissieres [3]Кондитерами (фр.).
, как Джейн

Эшер и Ким Браун (в девичестве Озборн), а также сестрой Дианы Моусли, Фионой». (268)

«Эта detente [4]Разрядка ( фр.).
[5]Семейство (фр.).
в отношении Фредди к его рекорд-компании была существенным изменением».(284)

«А вообще кормить кошачье miinage 5 было одной из наших обязанностей». (320)

«Мы пошли смотреть «Die Unendlicher Geschichte [6]Бесконечная история (нем.).
». (Наш слуга помнит немецкое оригинальное название фильма «Бесконечная история». — Авт.)

Он блестяще знает классическую музыку, оперу и балет на уровне, который не мог получить «костюмер из королевской оперы». Он цитирует произведения классической и современной литературы, он играется с чужими текстами, вплетая их в нить собственного повествования и создавая такой тонкий постмодернистский гипертекст, что не всякий филолог уловит, где автор подмигивает Вудхаузу с его умным и ироничным камердинером Дживсом при богатом бездельнике Вустере, где — Диккенсу с мистером Пиквиком и Сэмом Уэллером, где — «Остаткам дня» Кадзуо Исигуро с темой верного дворецкого и подробностями жизни аристократической усадьбы, где — плутовскому роману, дамскому любовному чтиву, мемуарам «близких друзей» звезд... Он говорит о Бетховене так, как молодежь говорит об известных музыкантах за чашкой кофе, — небрежно и уверенно. Он неплохо разбирается в живописи.

Как уже было сказано, описывая встречи с известными людьми, автор говорит о них вовсе не как о представителях недосягаемой для него элиты.

Его геи так же комичны и неестественны, как его слуги. Автор, персонаж которого сам гей, говорит о них, не скрывая иронии, как ведущий телепередачи о живой природе — о брачных играх слонов или носорогов.

Питер Фристоун для автора — всего лишь маска, персонаж, такой же, как и все остальные герои его романа. Он открыто, не стесняясь и почти не маскируясь, подшучивает над ним, придурковатым летописцем еще более придурковатой рок-звезды, куда более откровенно, чем подшучивал Пушкин над «покойным Иваном Белкиным», чем подшучивали Алексей Толстой, Петр Ершов и братья Жемчужниковы над «мещанином Козьмой Прутковым».

Подобные литературные игры уже несколько веков — в традиции британского общества. Или, если точнее, в традиции высшей британской аристократии. Так сливки общества игрались уже 400 лет назад при Елизавете I, и, похоже, кто-то решил продолжить старинную традицию при Елизавете II. Достаточно вспомнить многолетний спор об Уильяме Шекспире — с трудом верится, что мелкий предприниматель из Стратфорда, едва умевший читать и писать и насажавший в своем завещании множество позорных грамматических и стилистических ошибок, мог быть автором произведений, до сих пор считающихся эталоном литературного английского. «Шекспир» был не одинок — в конце XVI-XVII вв. в Англии не раз выходили книги, авторами которых числились слуги, прачки и шуты и уровень которых говорил о совсем ином авторстве.

И тут можно ограничиться констатацией того, что мемуары Фристоуна — это мистификация, постмодернистский роман, написанный неизвестным нам представителем британских верхов и выдаваемый за подлинные мемуары о Фредди Меркьюри. Провести похожие анализы других «ключевых» биографий. Посчитать автора моральным уродом, цель которого — пнуть мертвого льва и посмеяться над доверчивыми читателями.

Но можно попробовать пойти дальше, хотя здесь уже кончается граница того, о чем можно говорить уверенно, и начинаются предположения. Здесь уже все зыбко и неопределенно... но что делать, если у нас больше ничего нет, кроме абсурдистских фейков.

Суть метода в том, что с очень большой долей вероятности можно предположить, что сюжет этих мистификаций — не просто бессмысленное нагромождение постмодернистского абсурда. Это другой, еще более тонкий уровень игры с читателем, при котором автор... рассказывает правду. Естественно, не в том смысле, в каком квиноманы верят в правдивость мемуаров Фристоуна. Правда (на уровне гипертекста) передана эзоповым языком, через на первый взгляд нелепые, абсурдные анекдоты, ситуации и описания. Поскольку автор постоянно приоткрывает свое инкогнито, то можно предположить, что делает он это не просто так и что текст при внимательном прочтении может обернуться шарадой и выдать много интересной и неожиданной информации.

Итак, играем.

Берем один из самых абсурдных эпизодов «мемуаров» — как Фристоун повел Фредди в оперу, где он впервые увидел Монсеррат Кабалье и оперу тоже увидел впервые. «Я готов как к критике, так и к похвале за этот рассказ», — не без юмора начинает автор свой анекдот, словно интересуясь: дорогие мои, в это вы тоже поверите? Или вы все-таки умнее, чем я думаю?

Итак, в 1981 году Фристоун, узнав, что в Королевской опере в Ковент-Гарден будет выступать Паваротти, которого Фредди никогда не слышал живьем, уговаривает хозяина пойти в оперу. Они садятся на свои места, одетые, как подобает. Фредди очень волнуется — ведь он впервые в жизни услышит, как поют в опере. А это так интересно...

«Свет в зале погас, и сразу раздался голос Паваротти, ибо с партии тенора начинается эта опера. Фредди очень понравилось. Во время смены картины в сцене, где появляется героиня, разыскивающая какие-то травы, которые помогли бы ей разлюбить любимого, я объяснил ему, что действие происходит у .-шатра цыганки-гадалки... «Зачем мне это нужно?» — недовольно проворчал сидевший рядом Фредди. Началась новая сцена, и неожиданно в трио вступило сопрано, владеющее блестящей вокальной техникой и диапазоном. Фредди смотрел и слушал, как завороженный... Сопрано плавно звучало все выше вверх, высокий регистр требовал от исполнительницы немало таланта, и тут у Фредди вообще отвисла челюсть, и он неистово начал аплодировать. Закончив хлопать, нарушая все правила слушателей оперы, громко стал расспрашивать: «Кто эта женщина?.. Как ее зовут?.. Скажи, кто она?...» Он так был взволнован и потрясен, что даже стал слегка запинаться».

Оставим без комментариев первый уровень этой фарсовой сценки «Дауна отвели в оперу». Читателям дано игровое задание — понять, какая реальность может скрываться за этой нереальной историей. Задание читатели с треском провалили — они даже не поняли, что история нереальная.

Второй уровень — «Фристоун — дурак и свинья, изображающий Фредди идиотом». До второго уровня доходит в лучшем случае один из тысячи. И на нем и остается. Потому что максимальный вывод из этого эпизода — Фристоуну доверять не следует.

Третий уровень — можно обнаружить литературную отсылку на «Дживса и Вустера», в частности на рассказ «Жемчужное ожерелье», в котором камердинер Дживс убеждает юного аристократа-бездельника пойти в театр, и тот видит на сцене девушку, в которую влюблен.

Но попробуем пойти дальше. Четвертый уровень.

Какую информацию может передать нам этот постмодернистский абсурд? О чем рассказывает эта шарада?

Это история о том, как Фредди Меркьюри впервые в жизни попал в оперу и о его первых впечатлениях.

Понятно, что он попал туда не в 35 лет и привел его туда не слуга, стиравший ему белье. Человека его уровня образования и воспитания должны были познакомить с оперой в детстве — в том возрасте, когда ребенка уже можно брать не только на детские спектакли. Поведение и речь, описанные в отрывке, выглядят абсурдно по отношению к взрослому и сформировавшемуся музыканту. Но абсолютно естественно, если представить, что речь идет о ребенке, впервые открывшем для себя онеру и, возможно, кого-то из великих оперных певцов или певиц. Отслаиваем ненужное — и перед нами нормальный эпизод из биографии великого музыканта «в тот незабываемый вечер, когда наш герой открыл для себя волшебный мир оперы...»

Из нормальной биографии, которой у Фредди Меркьюри не было и до сих пор нет.

Идем дальше. Кто на самом деле отвел Фредди в оперу? Кто сидит рядом с Фредди в кресле, одетый в вечерний костюм? Кто снисходительно наблюдает за его поведением, полагая себя старше, опытнее и мудрее? Кто считает себя очень умным и пытается пересказать взволнованному мальчику сюжет оперы? Кто снисходительно отвечает на его детские вопросы? Кто есть «Фристоун»?

Кто-то, кто очень хорошо знает Фредди с самого детства. Человек старше его, но вряд ли намного. Точно не слуга и не гувернер — человек его круга и уровня, вхожий в семью, возможно, родственник.

У этого анекдота есть еще и пятый уровень, учитывая, что речь идет об опере Джузеппе Верди «Бал-маскарад», в которой героя убивают публично, во время всеобщего веселья. Изначально в сюжете речь шла об убийстве шведского короля Густава III, но впоследствии сюжет был сильно изменен по требованию цензуры и перенесен из Швеции в Массачусетс. Густава III убили во время бал а-маскарада в Шведской королевской опере. Именно эту оперу, в которой изначально речь шла об убийстве короля в королевской опере, слушает в королевской опере тот, кого все называли королем...

Интересная игра? Вспомним похожий анекдот от того же автора.

«У меня был «Кадиллак», и Фредди часто просил его у меня покататься», — рассказал Фристоун в документальном фильме «Is this the real life?».

Первый уровень — мания величия одуревшего от славы слуги перешла в клиническую фазу. Костюмер, ранее работавший оператором на телефонной станции и раскатывающий на «Кадиллаке», — это само по себе прекрасно. Вопросы о том, сколько в таком случае Меркьюри платил своему техперсоналу, какой конкурс был на эти места и какую парковку приходилось держать бедному музыканту для авто всех уборщиков, охранников, массажистов и рабочих сцены, можно не задавать. Но суперзвезда, которая клянчит у слуги «покататься» на «крутой» тачке, как какой-нибудь тинейджер, — у старшего брата...

Стоп!

Как и в случае с оперой, ситуация выглядит абсурдно применительно к персонажам — «рок-музыкангу» и «костюме-ру-камердинеру». Но если воспользоваться предыдущей схемой и посмотреть на нее со стороны — уже на новом уровне... Есть Некто из окружения Меркьюри — вернее, тогда еще не Меркьюри, а Фредди. Некто старше него и достаточно хорошо его знающий. У этого Некто и есть «Кадиллак» — люксовое авто, которое может позволить себе человек соответствующего достатка. И подросток, загипнотизированный пока еще недоступным для него миром машин, девушек, клубов и прочих радостей взрослой жизни, просит у него машину — покататься. Своей ему еще просто не положено по возрасту.

Абсурд исчезает, как по волшебству, правда?

Продолжим с другим анекдотом из той же книги.

«Мы пошли смотреть «Die Unendlicher Geschichte» («Бесконечная история»). Просидев в кресле минут десять, Фредди повернулся ко мне и сказал: «Я ухожу. Это же просто смешно!»

Фредди и в голову не пришло, что у фильма, продублированного на немецком языке, не будет даже английских субтитров. Думаю, он был очень расстроен. Хотя Фредди плохо понимал по-немецки, его все равно огорчило то, что смысл нескольких явно хороших шуток ускользнул от него, в то время как его друзья смеялись над ними».

На первом уровне можно еще раз отметить нелепость анекдота, когда придурку в голову не приходит, что в кинотеатре Германии фильм будет на немецком. Можно также полюбопытствовать, с чего бы компанию потянуло на детское кино, хотя все и так понятно: в произведении Фристоуна геи — умственно отсталые существа. А также — что смешного нашли «продвинутые» друзья Фредди в сюжете первых десяти минут фильма, где мальчик говорит с отцом об умершей матери?

На втором уровне можно заметить, что не в первый и не в последний раз на страницах биографии Меркьюри (и не только у Фристоуна) навязчиво говорится о том, что он совсем не знал немецкого языка. Собственно, по официальной версии он не знал никаких языков (английский — и то выучил по детским книжкам), так что непонятно, почему так привязались к незнанию конкретно немецкого? Возникает подозрение, что, исходя из противного, Меркьюри знал немецкий язык в совершенстве и, более того, постоянная немецкая тема имеет важное значение для настоящей биографии нашего героя.

Запомним этот факт — он нам еще пригодится. А пока так и хочется поинтересоваться у автора: а можно конкретно уточнить, какие еще языки не знал Фредди Меркьюри? Испанский? Итальянский? Французский? Латынь?

Третий уровень — как и в случае с оперой «Бал-маскарад», нужно вспомнить сюжет как фильма, так и романа Михаэля Энде «Бесконечная книга», по которой он был снят. В романе главный герой Бастиан читает «Бесконечную книгу» и обнаруживает, что стал частью ее сюжета. Затем он попадает на ее страницы и становится персонажем. Чем дольше он находится внутри книги, тем сильнее его затягивает страна Фантазия, тем реже он вспоминает о том, что когда-то был не только персонажем этой книги, что у него была другая жизнь вне кем-то написанного литературного текста, вне чьей-то фантазии. С каждой минутой становится все труднее и труднее вернуться домой... просто вспомнить, как тебя зовут на самом деле и кто ты на самом деле. В этом принципиальное отличие романа Энде от стандартного для детской литературы и кино сюжета: «герой попал в книжку или фильм, совершил хорошие поступки и вернулся домой». Это история о том, как живой человек становится персонажем, стирая свою личность. Неудивительно, что наш автор не смог пройти мимо столь яркой постмодернистской метафоры.

И снова возвращаемся к началу — Фредди сидит в кинотеатре и смотрит фильм про Бастиана, которому суждено стать персонажем страны Фантазии и Бесконечной истории и почти полностью потерять память о себе настоящем. Фредди «не оценил шутку», ему совсем не смешно, он расстроен, он встает и выходит из кинотеатра. Герою не нравится смотреть этот фильм — ведь герой, как и Бастиан, — персонаж страны Фантазии. Это не реальный человек, который родился, жил и умер в нашем, реальном мире. Это персонаж, в котором ничего не осталось от реального человека, это целиком и полностью — плод Фантазии, из которой нет выхода. Абсолютный постмодерн: тот, кто считает себя живым, реальным человеком, а на самом деле является чужим персонажем, смотрит фильм со схожим сюжетом и чувствует какое-то беспокойство. Но он ничего не может сделать, он ничего не понимает, от него, как и от читателей, ускользает смысл шутки, над которой весело смеются более осведомленные персонажи — «друзья» вместе с автором. И суть этой шутки в том, что эта книга — фантазия, а все ее герои — вымышлены и не имеют никакого отношения к реальным людям, именами которых названы.

В роли запертого в чьей-то книге героя оказывается не только «Фредди», но и читатели. Чтение «Бесконечной книги» — опасное занятие. Сам не заметишь, как окажешься внутри сюжета и перестанешь воспринимать происходящее на ее страницах, как вымысел.

Сразу же за этим анекдотом идет другой, не менее странный:

«Особую любовь Фредди питал к фильму «Имитация жизни» с Ланой Тернер. Ему очень нравилось название, которое было на удивление символичным для такого человека, как он сам, ибо его собственная жизнь во многом была всего лишь отражением реальной жизни других людей».

Итак, любимый фильм Фредди называется «Имитация жизни». Символичное название, ибо сама его жизнь — отражение реальной жизни других людей. Откровенность, точнее, наглость автора поражает. Известная нам жизнь Фредди Меркью-ри — это имитация, отражение его реальной жизни. И, возможно, не только его...

Постоянные отсылки на нереальность происходящего можно найти не только у Фристоуна. Это и непонятное в контексте книги упоминание текста песни «Is This The World We Created» в финале сборника «фразочек» Фредди Меркьюри «А life in his own words». Это и постоянное, навязчивое, многолетнее цитирование строчки из «Bohemian Rhapsody» — «Is this a real life? Is this just fantasy?» в названиях книг, статей и всего имитационного проекта Эванса-Миннса.

А теперь по этой же системе попробуем рассмотреть один из базовых мифологических образов нашего театра абсурда — так называемых «кошек Фредди».

Кошки Фредди — такая же неотъемлемая часть мифологии об этом человеке, как «гей-семья из Гарден Лодж» и гей-клубы. Через эти истории создается определенный образ — нечто вроде выжившей из ума старой девы с котами. Рассказы о кошках искусно перемешиваются с рассказами о гей-клубах, любовниках и гей-семье Фредди с женскими кличками. Кроме того, согласно биографиям почти каждая кошка была подарена кем-то из любовников. Так что симпатичные усатые мордочки должны ассоциироваться с другими, совсем не симпатичными усатыми мордами. А через рассказы о гедонизме, любви к роскоши, дорогих покупках и днях рождения кошек создается четкий образ распутного эгоиста, который никого не любил и полюбить не мог и свою закомплексованность и одиночество по собственной вине компенсировал, как злые старые девы, — заведя дивизию кошек.

Постоянное упоминание кошек в связи с болезнью и смертью Фредди создало отвратительный пропагандистский образ — умирающий от разврата одинокий гедонист, по кровати которого прыгают кошки, — все, что было в его жизни. Это настолько впечаталось в сознание, что стало неотъемлемой частью не только книг и статей, но и творчества поклонников «Queen».

Кошки заменяют Фредди и семью, и детей. Собственно, они и есть его семья. Он бесконечно балует их, дарит им дорогие подарки, пребывает в истерике, если пропал кто-то из «кошачьего семейства». «Его кошки жили в роскоши, какую не могут себе представить многие люди», «он устраивал шикарные празднования дней рождения своих кошек», «кошек он всегда хотел видеть — даже когда не хотел видеть людей»... Он упоминает их в завещании.

Фредди никого так не любил, как своих кошек, и даже самые родные и близкие гей-слуги не занимали в его сердце того же места. Они прыгают на хозяйскую кровать, даже когда их пребывание в комнате запрещают врачи. Но Фредди все это только умиляет. Ему никто больше не нужен. Дети? Зачем? Лучше он заведет еще одну кошку.

Фаны умиляются бедному одинокому Фредди и его кискам, помещают их фотографии в рукодельные фотогалереи, рисуют их портреты. В посвященных Меркьюри анкетах в графе «семья» пишут: супруг — Джим Хаттон, дети — имена шести кошек. Что же в реальности?

То же, что и все остальное, — кошачье семейство на поверку оказывается таким же виртуальным мифом, как и «гей-семья из Гарден Лодж».

Что точно известно — Фредди действительно любил кошек. И с тех пор, как он стал снимать отдельную квартиру, они у него жили. Кот. Или пара кошек. Как у многих из нас.

В 1986 году в прессе были опубликованы снимки из дома Фредди, сделанные известным фотографом Ричардом Янгом. На них музыкант позировал в компании своих питомцев — рыжего кота Оскара и персидской кошки Тиффани. После этого никаких достоверных сведений о каких-либо новых кошках в его жизни нет. В прижизненной прессе также не замечено стереотипа о Фредди как о страстном кошатнике. В фэнзинах имена двух кошек упоминались только в качестве ответа на вопрос фанов, какие домашние животные есть у членов «Queen». При этом параллельно сообщалось, что две кошки также есть у Роджера Тейлора и кот — у Брайана Мэя.

В 1988 году в официальном фэнзине появилась фотография котенка, представленная как фото новой кошки Фредди — Мико.

В 1989 году появилось еще одно фото — котенка Ромео. В традиционном письме фан-клубу Фредди передал привет от Ромео.

Собственно, эти котята могли быть подарены Фредди. А могли и не иметь к нему никакого отношения. Учитывая, что ни одной фотографии Фредди с новыми питомцами при его жизни так и не появилось, можно заподозрить, что это — одна из ширм, закрывавших от общественности жизнь Меркьюри в последние годы. Такая же, как информации о вечеринках, походах на аукционы и др.

Это все. Никакой любимой кошки Далилы, никаких Лили и Голиафа и прочих виртуальных персонажей.

Все это появилось... да, тогда же, когда и все остальное, — в ноябре 1991 года.

Сначала публикации не то о пяти, не то о шести, не то о семи кошках Фредди, затем — более подробные истории от Хаттона и Фристоуна с фотографиями кошек и краткой биографией каждой из них. Причем все немногочисленные снимки Фредди с его кошками, кроме вышеупомянутых фотографий Ричарда Янга, являются грубо слепленными коллажами. Равно как и упомянутые «эксклюзивные съемки из Гарден Лодж» с членами гей-семьи. Равно как и неуклюжий фейк из книги Эванса и Миннса от имени некой художницы Энн Ортман, рисовавшей портреты кошек в Гарден Лодж. Достаточно сказать, что, едва появившись в доме Фредди, она видит за ланчем и называет поименно всю его «семью» — Хаттона, Фристоуна, Мэри Остин... А неуклюжие черно-белые наброски из «коллекции Ортман» мог бы нарисовать любой любитель из числа тех, кто малюет на улицах портреты прохожих. Все истории о кошках исходят из тех же источников, что и все остальные мифы.

Конечно, осведомленный читатель немедленно вспомнит песню «Delilah», которую Фредди посвятил своей любимой кошке. Есть такая песня. Внимание, вопрос: а с чего вы решили, что эту песню Фредди посвятил своей кошке и написал о своих чувствах?

В качестве другого доказательства можно привести начало фильма «Queen» — «Magic years», вышедшего осенью 1987 года. Там при представлении членов группы назывались супруги и дети каждого их них, а о Фредди было сказано — не женат, живет с кошками Оскаром, Тиффани, Далилой и Голиафом.

Правда, «по Хаттону», Далилу и Голиафа Фредди подарили на Рождество 1987 года, когда фильм уже давно вышел на видео. Но дело не в этом типичном для квиноманской мифологии расхождении в датах. «Magic years» — очень странный фильм. Очень ядовитый. Формально — все еще корректный — при жизни Фредди было опасно озвучивать определенные вещи. Сведения, закрепляющие в сознании зрителя конкретные мифы и стереотипы, оформлялись намного позднее. Снятый тем же режиссером, который спустя годы порадовал нас «Untold story» с рассказом о том, как Фредди счастливо прожил последние годы с любимым мужем Хаттоном, который до сих пор успешно лепит видеосклейки для официальной и неофициальной кинопродукции вроде уже знакомого вам «белого танца с Хаттоном на мюнхенской гей-вечеринке».

Следует отметить, что именно официальный фан-клуб «Queen» уже с конца 1987 - начала 1988 года стал аккуратно, ненавязчиво формировать у специализированной аудитории ранее неизвестный образ Фредди — кошатника. Если тогда это не вызывало никаких вопросов, то спустя годы можно увидеть в этом часть уже тогда начавшейся пропагандистской кампании по изменению имиджа Фредди, которой руководила и продолжает руководить Джеки Ганн (Смит). То на страницах фэнзина по ходу бросается: «у Фредди новая кошка», как будто он их коллекционировал, то, рассказывая о будущем новом альбоме «Queen Innuendo», президент фан-клуба Джеки Ганн «по секрету» «поделится» с читателями, что в альбоме будет необычный трек — песня «Delilah», которую Фредди посвятил своей любимой кошке (фото прилагается). То в уже упомянутом «Magic years» назовут четырех кошек «семьей» и «детьми» музыканта, заложив традицию, ныне процветающую среди поклонников «Queen».

Наконец, можно вспомнить «кошачью» жилетку, в которой Фредди фигурировал на съемках видеоклипа «This are the days of our lives». Квиноманы послушно умиляются, глядя на жилетку, на которой изображены «шесть кошек Фредди».

Во-первых, если посмотреть внимательно, то можно увидеть, что кошки на жилетке не совсем идентичны кошкам из мифа.

Во-вторых, как раз эта жилетка и могла стать источником вдохновения для нашего автора. Идея кошачьего семейства, очевидно, зародилась у него раньше, но порода, масть и количество основных персонажей взяты на основе «жилеточных» кошек. Правда, возникла одна небольшая накладка — на жилетке не было персидской кошки. Поэтому бедную Тиффани пришлось «усыпить». По крайней мере на страницах мифа. И заменить белой кошечкой Лили.

Итак, «кошачий блок» — такая же мистификация, как и все остальное. Теперь попробуем понять — зачем это нужно, да еще и в таком нарочито абсурдном виде?

Многие известные люди любили и любят животных, порой больше, чем людей. И в таком случае биографы могут упомянуть об этом, рассказать несколько милых историй, поместить пару фотографий героя с «любимой лапочкой»...

Так, о страстной любви нынешней британской королевы к собачкам породы корги знают все, королевские биографы об этом регулярно упоминают, это становится предметом и добродушных шуток, и злых насмешек. Но сложно себе представить биографию Елизаветы II, в которой целые страницы занимали бы галереи фотографий каждой корги, побывавшей у королевы в течение ее жизни, с именами, биографией и подробными вехами короткого жизненного пути, а четверть книги -- истории о том, как именно собаки заменяют королеве семью...

Не ищите такую книгу — никакому биографу в здравом уме не придет в голову посвящать «любимым животным героя» десятки страниц. Помещать в базовые биографии целые фотовклейки с фотографиями и именами каждой из кошек и подробными биографиями каждой из них. Игнорируя целые блоки жизни и творчества героя (фамилия которого не Куклачев), тщательно прописывать, как зовут каждую кошку, в каком году она попала в дом, кто именно и при каких обстоятельствах ее принес, как звали первую кошку в жизни героя и как — последнюю. Как каждая выглядела, какой был характер, какие шалости она себе позволяла, какая из них была любимицей Фредди. Вот вам портрет Оскара. А вот Далила в шляпе. А вот это Мико, когда она была котенком. А вот это Мико постарше. А вот это Голиаф, который залез в раковину. А это портреты каждой из кошек Фредди работы Энн Ортман. Каждый из них занимает целую страницу; фотографиям самого мистера Меркьюри подобной чести не предоставлено... И если в биографии помещают фото героя с животным, то здесь таких снимков — считанные единицы. На 90% «кошачьих» фотографий и портретов запечатлены только кошки — без их хозяина.

Так не бывает. И поэтому нельзя оставаться на втором уровне и просто сказать, что автор решил исказить образ Меркьюри, сделав его безумным кошатником. И даже нельзя сказать, что автор захотел поиграть с понятием «Queen», проведя постмодернистскую параллель между стаей вымышленных «кошек королевы Фредди» и стаей реальных собак королевы Елизаветы.

Так не пишут о животных, даже если герой действительно на них помешан. Все эти фотографии во всех возрастах, биографии, хронологии, портреты, подробные истории о том, как герой бесконечно балует своих кошек, дарит им дорогие подарки, отмечает дни рождения каждого из питомцев с именинным тортом, подарками, гостями и вечеринками, пребывает в истерике, если пропал кто-то из «кошачьего семейства», находясь в отъезде, звонит домой и требует, чтобы кисок подносили к телефону...

На этот раз мы сами не заметили, как перешли на следующий уровень шарады, тем более что в этот раз нам активно помогает сам автор — во всех биографиях Меркьюри от имени разных людей постоянно и навязчиво говорится о том, что кошки заменяли Фредди и семью, и детей. Собственно, они и есть его семья, и ему никто больше не нужен, не считая его любимых гомосексуальных слуг и верной Мэри. Повсеместно от имени Мэри Остин повторяется байка о том, что он не хотел детей, а на ее просьбы о ребенке говорил, что лучше он заведет еще одну кошку.

Но даже без этих подсказок видно, на что похожи кошачьи байки. Дикие, нелепые и абсурдные, они выглядели бы нормально, если бы речь шла о...

Так обычно рассказывают о детях.

Фотографии в разном возрасте, начиная с младенчества, отдельно детей — и вместе с родителями. С отцом, с матерью, с братом или сестрой, фото всей семьи. Забавные снимки малыша, который залез в ванную или в бельевую корзину. Дочурка, кокетливо меряющая шляпу не по размеру и уморительно пози-

рующая в объектив. Детский день рождения с тортом, подарками, задуванием свечей и гостями. Он обожал своих детей, баловал их и дарил дорогие подарки. Его забавляло, когда малыши залезали в его постель, и своей любимице, маленькой принцессе, он позволял все. Он очень скучал по детям, когда находился в отъезде, звонил домой, просил поднести их к телефонной трубке и умилялся, слушая их голосок.... Из каждой поездки он привозил им горы дорогих подарков, игрушек и лакомств на все вкусы...

Примерно так будет выглядеть текст о «кошках Фредди», если, как мы уже не раз делали по системе «Фредди в опере», убрать абсурд. И тогда бред неожиданно примет форму нормального текста о семье героя.

И тогда знаменитая фотография, помещенная на обложку книги Хаттона, может оказаться чем-то большим, чем просто смешным, грубо слепленным коллажем, на котором кошку держат так, что в реальности она бы немедленно вырвалась и оцарапала.

Мы на другом уровне. И мы уже не просто смеемся над нелепой картинкой с криво приклеенной к голой груди Хаттона кошкой и позаимствованным с другого снимка фоном чердака. Мы смотрим на композицию.

Фредди стоит и прямо смотрит в камеру, а рядом с ним стоит любимый усатый супруг Джим Хаттон, нежно прижимая к груди кошку... Так, как невозможно держать и прижимать к себе кошку.

Так держат ребенка. Младенца. Это стандартная памятная фотография семьи, в которой только что появился маленький: стоит муж, а рядом жена, нежно прижимающая к груди сверток, из которого торчит головка или мордашка малыша — как торчит непропорционально маленькая по отношению к телу голова кошки на снимке.

А в фотовклейке можно увидеть еще один милый снимок из той же «фотосессии». На этот раз и Фредди, и Джим смотрят не в объектив — они умильно смотрят на киску, которую нежно прижимает к своей мужественной груди Джим, придерживая ей голову. Так, в такой позе прижимает, укачивая, младенца к груди женщина, придерживая ему голову: как известно, совсем маленькие сами держать голову еще не могут, и ее надо придерживать.

Какой трогательный снимок, как любят на него умиляться квиноманы. Как это тонко, как смешно — спародировать семейное фото по случаю рождения ребенка, заменив жену на усатого урода, а ребенка — на кота. Заменив детей кошками, а семью — нелепой комик-группой...

«Ну, это уже явный перебор», — подумает читатель. Как этот таинственный автор может пародировать то, чего никогда не было?

Из того немногого, что достоверно известно о Фредди Меркьюри, — это то, что он не был женат и не имел семьи. Холостой Меркьюри — не выдумка «близких друзей». Он сам всегда указывал в своих анкетах свой статус как холостяцкий и во всех известных интервью или говорил, что одинок, или не затрагивал вопросы личной жизни. Есть интервью, в котором он говорит, что у него есть любимый человек, и он счастлив. Официально это интервью Дэвиду Виггу, Ибица, 1987 год. Но, учитывая, что истинное происхождение так называемых «интервью Вигга» неизвестно, трудно сказать, когда и при каких обстоятельствах это было сказано на самом деле.

Никто не обращает внимания на то, что Меркьюри в его официальной биографии изображают как женщину.

Не как гея и даже не как карикатурного «педика» из западных комедий дополиткорректной эпохи, а именно как женщину. Чтобы не обижать читающих это дам — как курицу с невысоким интеллектом, домохозяйку из тех, кто ничего не смотрит, кроме мыльных опер, и ничего не читает, кроме женских журналов по домоводству. Фредди и окружающее его гей-сообщество в этих абсурдных фантазиях — это то самое сообщество тупых клуш — домохозяек, о которых и для которых снимают бесконечные сериалы и ток-шоу. В очередной раз изумляешься тому, что геи не только не обиделись на такое изображение, но, наоборот, всячески пиарят эти «мемуары» в своих СМИ и интернет-ресурсах. А потом искренне возмущаются, когда их считают сексуально озабоченными идиотами...

Это женское поведение человека, по недоразумению являющегося мужчиной. Бабский шопинг с массовой закупкой безделушек, этот страшный сон женатых мужчин — любимое занятие нашего Дорогуши. Беготня по магазинам и закупка шампуней, скатертей, средств для мытья посуды. Разве что не косметики (прокладки и тампоны Фредди один раз покупал, согласно воспоминаниям Барбары Валентин в изложении Лесли-Энн Джонс). Загромождение дома мебелью и хрусталем. Беганье вокруг вносящих шкаф рабочих с криками «осторожно, осторожно». Помешательство на ремонтах с личным выбором обоев и кафеля для кухни, гостиной, туалета и ванной.

Окружение себя, подобно старой деве, кучей кошек и «бабское» помешательство на них. «Кошек он всегда хотел видеть — даже когда не хотел видеть людей» (Фристоун)... Он любит их со слепым умилением безумной старухи. Его кошки отвратительно воспитаны — они носятся по всему дому, загаживают антикварную мебель, дорогие обои и шторы, гадят в бытовую технику, не подозревая о существовании кошачьих туалетов, но нашу «девочку» все это только умиляет.

Бабская любовь к рюшечкам, цветочкам, рыбкам и саду с оранжереей. Пристрастие к совсем не мужским телепередачам, ток-шоу и сериалам. Бабская же истеричность и ревность. Бесконечные шуточки по поводу якобы присущей Фредди любви к переодеванию в женскую одежду и паленые фотографии, на которых к Фредди прилеплены разные фрики в женских платьях и париках.

По-женски выглядят и так называемые «гейские» компании Фредди. Никакие они не геи — это компания глупеньких дево-чек-подружек с соответствующим поведением. Сплетни на тему «размера грудей Сары Фергюссон» (Фристоун), кто с кем встречается, спит, расходится, кто какой в постели, у кого какой размер члена, кто кому изменяет, кто от кого и к кому ушел, кто какую одежду носит, кто самый сексуальный и привлекательный. Бесконечная взаимная ревность и борьба за мужское внимание. Групповые выходы в бары и девчачьи разговоры в стиле «ой, он на тебя смотрит! Какой красавчик!». Готовность в любой момент предать подружку ради внимания самца. Пустая дружба, состоящая из таких вот сплетен-посиделок, шопинга, похода в бары, готовая прерваться в любой момент, если подружка что-то не то сделала или сказала, отпустила колкость или флиртовала с понравившимся другой подружке парнем. Такие же пустые, как эта дружба, ссоры по нелепым поводам или из-за иигриг других подружек. Ничего не меняющие — потому что место очередной выбывшей клуши с мужским именем тут же занимает новая. Не случайно Фристоун объявил одним из самых любимых фильмов Фредди «Женщины» (другое название — «Женские интриги») Джорджа Кьюкора. Это фильм, в котором нет ни одного мужского персонажа, где все героини — бесконечно сплетничающие и борющиеся друг с другом за мужчин женщины, где весь сюжет состоит в бесконечных женских разговорах, сплетнях и интригах. Этакая целомудренная голливудская бабушка «Секса в большом городе».

Сюда можно добавить и то, что книга «Mercury and Me» Хаттона является прямой пародией на женские романы (даже издана она была в обложке, стилизованной под подобную литературу). А оба шедевра Фристоуна — и «Mister Mercury», и «Afterlife», помимо прочего, пародируют книги по домоводству с подробными рассказами о магазинах, кулинарных рецептах, готовке, уборке, ремонте и интерьерном дизайне. Половину «Afterlife» составляют кулинарные рецепты (довольно стебные по содержанию), а одной из современных функций Фристоуна является публичная готовка «любимых блюд Фредди» — как в каком-нибудь телевизионном кулинарном шоу. А на просторах Интернета под влиянием такого рода «биографий» множатся, как тараканы, посвященные «Фреддичке» женские фанские странички с рассказами о его кошках, цветах, доме, мебели, любимых блюдах, саде, бассейне с рыбками...

И ведь унижен и опозорен на весь мир был не какой-нибудь женоподобный эстрадный мальчик, а человек, чьи сценический образ и поведение были олицетворением сильного мужского начала. И сделано это было, как и все остальное, под аплодисменты всегда всем довольных и на все согласных «поклонников» — если их можно так назвать.

У Фредди Меркьюри очень необычная семья. Самая странная семья в мире. Это не то, что мы обычно понимаем под этим словом. Это и не однополая семья. Это нечто иное.

Семья Фредди — это прежде всего трое слуг низкого ранга и нетрадиционной сексуальной ориентации. Эти три гей-пролетария, один из которых — любовник и любимый муж Меркьюри, его слуги, выполняющие всю работу по дому, кроме разве что уборки. Они чистят и приводят в порядок дом, готовят, убирают, стирают, моют посуду, ухаживают за садом, обслуживают Фредди и его многочисленное «кошачье семейство». Одновременно они — его родные. Его домашние. Его ближайшие друзья. Его самые-самые близкие и родные люди.

Непостижимым образом они умудряются не только выполнять домашнюю работу, рассчитанную на целый штат вышколенных профессиональных слуг, но и успевают всюду сопровождать Фредди — в студии, в турах, в бесконечных ночных развлечениях в гей-клубах и барах. С ними Фредди проводит все свое время вне сцены. Еще в семейство входят приходящие персонажи — бывшая подруга Меркьюри Мэри Остин, которая всюду ходит за ним хвостом, не сводя с него по-собачьи преданных глаз. Несколько таких же, как «родные», геев невысокого социального ранга. И, конечно же, целая стая кошек, заменившая Меркьюри детей. Его жизнь — это замкнутое пространство/ параллельный мир, где существуют только он, десяток геев, пара политкорректных теток и кошачий прайд.

Обитает эта гей-кошачья коммуна в самом необычном в мире доме. Здесь гостиная занимает несколько метров, будучи при этом заставлена десятками предметов, а в необъятной спальне-будуаре хозяин принимает гостей.

Здесь в гардеробной десятки одинаковых дверей, которые могут вести в туалет, ванную, на полки, и только когда две самые большие панели отъезжают назад, открывается вход в спальню. Здесь никогда не работает душ, а из труб хлещет вода прямо на людей, забрызгивая все вокруг. Здесь из комнаты слуги можно видеть, чем занимаются гости во всех комнатах сразу, а из одного конца дома виден другой.

Здесь каждая деталь кричит о фантастической безвкусице, а на видном месте выставлены пустые коробки из-под шоколадных конфет. Здесь целыми днями носятся по дому и саду в поисках кошек, стуча коробками из-под корма. Здесь больному хозяину ставят капельницы и вводят под кожу катетер на кровати, по которой скачут кошки, оставляя повсюду клочья шерсти. Здесь техники танцуют на столе, поменявшись одеждой с какими-то девицами — техники синхронно пляшут в тесных мини-юбках, а девицы: в болтающихся на них мужских теннисках.

...Все это — не мемуары слуг. Не скандальные мемуары слуг. Не лживые мемуары слуг. Перед вами — полноценный абсурдистский роман, постмодернистское произведение, написанное со своеобразным английским чувством юмора. Автору могли бы поаплодировать поклонники творчества Мрожека, Ионеско и Беккета. Любители такого рода литературы могли бы восхититься остроумной пародией одновременно на мемуары «слуг-близких друзей» знаменитых людей, скандальную литературу об экстремальной сексуальной жизни рок-музыкантов, любовные романы и произведения о тяжкой судьбе артистических геев. Возможно, в этом статусе автор мог бы претендовать на какую-нибудь литературную премию.

Почему бы не сделать фейк более достоверным и сносным для восприятия? Населив вымышленный мир Фредди Меркьюри более достоверными персонажами? А зачем? Ведь это «мемуары человека, который знал Фредди лучше всех».

Поверили же? Все поверили. И в первую очередь — поклонники Фредди Меркьюри. Поверили безоговорочно. Сделали эти произведения своими настольными книгами. Считали умными и эрудированными тех, кто помнил и цитировал наизусть больше всего «эксклюзивных сведений». Возмущенно набрасывались на тех, кто робко пытался критиковать наиболее безумные страницы этих творений, публично стыдя гомофобов, посмевших непочтительно отозваться о родных людях Фредди, выносивших из-под него судно во время болезни. Считали за счастье сфотографироваться с актерами, игравшими в этой пьесе «семью Фредди». Самые благоразумные брезгливо отворачивались от людей, сделавших имя на публикации интимных подробностей из жизни Меркьюри, или сомневались в отдельных, наиболее нелепых эпизодах. Но в целом все приняли это, как должное. Съели и не поморщились только потому, что эту мистификацию поддерживали официальные представители «Queen» и пресса.

Ну, что? Неприятно ощущать себя лохами, одураченными мошенниками? Все давно уже стали массовкой в этом безумном хэппенинге, продолжающемся два десятилетия. Только, в отличие от актеров, играющих роли «мамы», «сестры», «лучшего друга», «главного любовника», «женщины всей жизни», они исполняют свои роли искренне и бесплатно — как это было когда-то на съемках видеоклипов «Queen». И доставляют немало приятных минут режиссеру, ощущающему себя повелителем созданной им Вселенной.

Но ведь и Фредерика Балсара с Занзибара тоже придумали не в 1991 году — все это озвучивалось якобы со слов самого музыканта, начиная с 70-х годов.

И если у Меркьюри были основания скрывать свое истинное происхождение и свою настоящую родню, то у него могли быть причины до поры до времени не афишировать девушку — жену — ребенка. Подобные прецеденты были, когда знаменитые мужчины годами позиционировали себя как холостяков, пока, наконец, не переставали держать это в тайне, и пресса не заполучала долгожданные семейные фото. В нашем случае еще имеются и трагические обстоятельства, из-за которых огласка оказалась не отложенной на несколько лет, а не состоялась вообще.

За неимением фактов нельзя однозначно говорить «да» или «нет». И вопрос можно было бы считать закрытым...

Если бы не Игра.

Если бы не вышеупомянутый «кошачий концерт», грубо и глумливо пародирующий семейную жизнь, и радости по случаю рождения ребенка, его первых шагов, милого лепета, первых шалостей, семейные фото и биографические справки о рождении.

Если бы назойливо, нагло, на самом высоком официальном уровне не пиарили Джима Хаттона — не просто как одного из несметных полчищ «любовников Фредди», а как супруга, с которым Фредди «счастливо провел последние годы». Если бы мемуары «Mercury and Ме» не были грубой постмодернистской пародией на женский роман о счастливой семейной жизни. Если бы не соответствующие фото с кошками.

Если бы настойчиво не повторялось, что они жили с Фредди как муж и жена и носили обручальные кольца, и с этим кольцом Фредди завещал себя кремировать. Если бы Хаттон до самого конца не носил «обручальное кольцо от Фредди». Причем примерно с 1985 года Меркьюри действительно носил кольцо на безымянном пальце, с 1987 года — постоянно. Правда, не на левой руке, как носят обручальные кольца в Англии, а на правой — как в России и в Германии. Если бы на это самое кольцо, на которое при других обстоятельствах никто бы не обратил внимания, не указывали настойчиво как на доказательство «брака» с Хаттоном. Если бы нашему автору зачем-то не понадобилось, чтобы период, начиная с середины 80-х, был занят. И не кашей из мужчин на ночь, а одним, конкретным человеком, который будет потом светиться, давать интервью и показывать «обручальное кольцо»; под которого сделают фото-, а потом и видеомонтажи. Ради мифа о романе с которым Фредди даже сделают «одомашненным геем», в последние годы своей жизни переставшим иметь все, что двигалось, и уединившимся в доме с любимым мужем. Фото которого в фильме «Freddie Mercury. The Untold story» подставляют под самое интервью, в котором Меркьюри говорит, что «совершенно счастлив своими отношениями на настоящий момент» и что в его жизни наконец-то появился человек, которого он любит.

Если бы с такой же наглой навязчивостью не пиарили Мэри Остин как «единственную женщину в его жизни». Если бы не говорили, что у Фредди не было, не было, не было и просто быть не могло другой женщины. Если бы не повторяли, что у него не было, не было, не было, нет, не просто не было, а в принципе не могло никогда быть семьи. И что у него не просто не было детей — у него их быть не могло, никак, никогда, ни при каких обстоятельствах...

Услышав это первые десять раз, сочувствуешь бедному Фредди, так и не познавшему семейного счастья. Услышав это в пятисотый раз, недоумеваешь — да что они так привязались?! Ну не было семьи и детей — и не было. Бывает такое, со знаменитыми людьми — тем более... С музыкантом, «женатым на музыке», — что удивительного?

Когда слышишь в тысячный раз о том, что у Фредди не могло, не могло, не могло быть семьи и детей, начинаешь подозревать, что здесь что-то нечисто.

Между тем среди правил нашей игры есть и такое: когда о Меркьюри что-то навязчиво и многократно повторяют, в ряде случаев есть серьезные подозрения, что все было с точностью до наоборот.

Услышав в сотый раз от очередной «говорящей головы», что Фредди не получил (и не помышляйте о такой ереси), точно не получил никакого профессионального музыкального образования, понимаешь: судя по тому, как проталкивают эту информацию все с тем же неизбежным абсурдом (не был в опере, ничего не знал о классической музыке, оперные пластинки впервые увидел у Фристоуна, едва брал три аккорда на пианино), в реальности он его получил. И это понятно без гадания на кофейной гуще — уровень, на котором работал Меркьюри и как композитор, и как пианист, и как певец, — это уровень профессионала, закончившего не детскую музыкальную школу, но консерваторию. И старый вопрос тех поклонников «Queen», которые, в отличие от мифологического «дорогуши», музыкальное образование получили: «Откуда он все это знал, вот это гений!?», — можно считать закрытым. А «специально для тупых» в книге Фристоуна рядом с многочисленными байками о ничего не знавшем о музыке и нотах простачке Фредди невзначай будет брошено: «В конце концов, играя на фортепьяно на экзамене в Королевской академии, Фредди...»

Точно так же, постоянно слыша о том, какой Фредди был shy, какой он был скромный и застенчивый, какой добрый и доверчивый (поэтому, по логике мифа, всякая гей-гопота и сидела у него на шее, болтая ногами), понимаешь, что реальный Меркьюри — жесткий, авторитарный и совсем не склонный к наивности человек.

И в таком случае фейк про гей-кошачью семью Фредди выглядит еще и как гнусная, жестокая насмешка и над Меркьюри, и над умиляющимися этой гнусности квиноманами.

Можно продолжать до бесконечности. Но отвлечемся на время от занимательной филологии. Цель данной главы — не дать полную трактовку всей книги Фристоуна, а показать систему, по которой можно работать с этим, на первый взгляд, тупым, бездарным и абсурдным текстом.

Но после того, как личность игрока чуть-чуть приоткрылась, вопросов меньше не становится. Остается непонятным, что было нужно от Фредди Меркьюри человеку, который согласно «Фристоуну» уже в детстве слушал Вагнера и чувствовал, что в его жизни «недостает остроты»?

«Скажи мне, кто твой враг, и я скажу, кто ты».

Кто в таком случае Фредди Меркьюри?

Если Фристоун в своей книге неоднократно повторяет, что у Фредди было очень, очень необычное детство, какого никогда не было у обычных мальчиков и девочек? А немногочисленные внимательные читатели искренне недоумевают: ну и что же такого необычного было в его детстве, описанном биографами?

А он при этом пишет, что Фредди никогда и никому не говорил о своем детстве, что у него словно не было детства, что он как будто появился на свет в виде бабочки, минуя стадию кокона, что он явился взрослым человеком без прошлого (и тут без всяких игр, он говорит чистую правду). Это не мешает ему неоднократно говорить, что те или иные привычки, черты характера, увлечения и интересы Фредди сформировались именно во время его таинственного детства, о котором «Фристоун» якобы ничего не знает.

Судя по тому, что нам приоткрылось, на самом деле прекрасно знает. Лично имел честь наблюдать подробности, которые его герой, исходя из сюжета, просто не мог знать.

И, более того, утверждает, что у них с Фредди было очень похожее детство. Они росли в похожих условиях, учились в похожих школах, происходили из семей одного уровня образования и воспитания...

Фредди, по словам нашего автора, был обычным, вы не подумайте, самым обычным человеком. Особенно забавно это звучит, учитывая, что жизнь Меркьюри, описанную в «мемуарах», никак не назовешь обычной.

Отбрасываем рассказы про школу в Индии — как мы уже поняли, подлинный автор «мемуаров» происходит из другого мира и учился в заведениях совсем иного уровня. И получаем, что автор фактически заявил, что у них с Меркьюри было схожее детство и образование.

Кто же в таком случае Фредди Меркьюри?

* * *

Кое-что мы уже знаем. Что Фредди Меркьюри — не Фаррух Балсара с Занзибара. Что люди, известные как «Freddie’s blood family», не имеют к нему никакого отношения. Мы знаем, что настоящее происхождение Меркьюри является тайной.

А теперь попробуем посмотреть на ситуацию через Игру. Используем проверенный метод — снова перескажем интересующую нас часть официальной биографии Меркьюри, попробовав понять, о чем идет речь.

Обстоятельства и место рождения Фредди Меркьюри необычны и покрыты тайной. Его происхождение всегда было табу и тайной за семью печатями. Он скрывал свое происхождение и пресекал любые разговоры на эту тему. Он никогда не говорил о своей семье и о своем детстве. Казалось, что он появился на свет взрослым человеком «без детства». Покинув семью, он оставил прошлое позади и фактически начал жизнь с чистого листа.

У него было необычное, нетрадиционное детство, которое прошло в самых необычных местах, но несмотря на это он получил чисто английское традиционное воспитание. Он жил, как принц, окруженный роскошью и слугами, выполнявшими его малейшие прихоти. Но при этом ему не хватало внимания вечно занятого отца.

Став взрослым, он полностью порвал со своей средой, своей семьей, со своими корнями и никогда не оглянулся назад. Уйдя из дома в юности, он оставил прошлое позади. Он практически не общался со своими родными, да и те не особенно к этому стремились — для них он был отрезанный ломоть.

Он не хотел, чтобы публика знала, кто он и откуда. Он скрывал свое происхождение, боясь, что публика изменит к нему отношение и не примет его, такого. Он предпочитал быть для них «своим».

Они с родными были слишком разными — он не разделял консервативных ценностей своей семьи, а семья не понимала и не принимала его образа жизни и не одобряла его занятий рок-музыкой. Он никогда не собирал вместе своих родственников и своих друзей. Его друзья никогда не видели его родственников и не слышали о них. Только самые близкие видели членов его семьи.

Его консервативная семья жила в параллельном мире, его родные предпочитали общаться только в своем кругу. Настолько, что свингующий Лондон 60-х был для Фредди другой планетой. Он испытал настоящий культурный шок и попал в другой мир — мир свободы, раскрепощения, рок-музыки и сексуальной революции.

А теперь посмотрим на самого Меркьюри. Помните шуточки по поводу акцента, который мешал эмигранту Балсара на его тернистом пути к адаптации в британский социум? Так вот, акцент у Меркьюри действительно был. Только это не иностранный, не «гуджаратский акцент», как писали некоторые его биографы, и в частности русский автор Андрей Рассадин. Язык Меркьюри — это не простонародный «кокни», это даже не грамотный, литературный «язык ВВС», на котором дает интервью Брайан Мэй. Речи и дикции этого «эмигранта» могло бы позавидовать подавляющее большинство англичан. Эта разница хорошо заметна в его интервью, где речь журналиста может быть путаной и невнятной. Речь Меркьюри — никогда. Такая дикция не появляется сама по себе, ее долго и с большим трудом вырабатывают те, для кого важно ораторское искусство. Похожую манеру речи можно обнаружить, слушая выступления таких «эмигрантов», как королева Елизавета II, герцог Ричард Глостер, принц Уэльский Чарльз, лорд Льюис Маунт-баттен...

Итак, что это за семья такая, которая дала Меркьюри такие манеры и такое образование? Консервативная и верная традициям, существующая в параллельном мире и не желающая замечать перемен вокруг? С какого Занзибара... простите, с какой Луны свалился этот мальчик, который не умел пользоваться наличными деньгами, для которого обычная лондонская жизнь стала культурным шоком? Из какой эмигрантской семьи, из какого среднего класса английских городов и пригородов явился странный парень с изысканной, правильной речью и утонченными манерами, который держит чашку чая, как на светском приеме, и о котором его новые друзья годами не знают ничего — даже фамилии? Что это за семья и что это за происхождение, которое нужно было так скрывать и которое до сих пор «top secret»?

Неужели мне одной кажется, что наш автор указывает на одну, конкретную семью?

* * *

А теперь — гвоздь программы нашего окололитературного семинара. Самая главная тема. Самая важная. Та самая, ключевая, которой посвящено 70%, а в иных биографиях — и все 90% общего содержания. Та самая, с которой начинается осознание того, что с биографией Меркьюри что-то не так.

Гомосексуализм.

Итак, сыграем в игру в стиле «Гарри Поттера». Возьмем официальную биографию Меркьюри и перескажем ее еще раз, не употребляя одного-единственного «сами-знаете-какого» слова.

Впервые Меркьюри заинтересовался этим, когда учился в колледже. Уже тогда учителя и одноклассники обращали внимание на его странное поведение и предполагали, что он «этот». Но тогда дело не зашло слишком далеко. Все же тогда и еще долгие годы после он не был однозначно этим. Хотя это оставило след в его душе, но музыка, новые увлечения, компании, и главное — серьезные отношения с девушкой — отодвинули это на задний план. И хотя многие отмечали, что он, возможно, имеет к этому отношение, а в раннем творчестве он затрагивал эту тему, все было еще достаточно несерьезно. Это был период, когда он еще не определился и боролся сам с собой. В то время он еще принадлежал к обычному миру.

Во второй половине 70-х он, наконец, сделал выбор, и это стало одной из причин его разрыва с любимой девушкой. У него появились друзья, которые тоже были заинтересованы в этом. Он начал проникать в другой мир. Мир этого.

В 80-е Меркьюри ушел в это с головой. Он активно посещал эти заведения, знакомился с людьми, для которых это было единственным смыслом жизни. Приезжая в город во время гастролей, он первым делом интересовался, есть ли там заведение для этих, и направлялся туда, причем нередко сразу после концерта, в то время как его коллеги отдыхали. А в городах, где он жил, он был в таких заведениях завсегдатаем. Никто давно не удивлялся, видя его среди посетителей. Там он был своим среди своих. Он мог спокойно проводить там время, не думая о том, что его узнают. Если же во время гастролей в чужом городе он заходил в незнакомое заведение и его начинали узнавать, он старался уйти прежде, чем его инкогнито будет раскрыто.

Это было смыслом всей его жизни. По сравнению с этим даже музыка уходила на второй план. Пойти к этим, в это заведение, провести время с этими друзьями за беседами на эти темы, вообще заниматься этим было смыслом всей его жизни. Такой и была его жизнь за сценой. Именно там он расставался со своей маской шоумена Фредди Меркьюри, и там был он, настоящий, каким его знали только самые близкие.

Музыкант никогда не афишировал это, не кричал об этом на каждом углу и не затрагивал эту тему в своих интервью, но каждому, кто общался с ним, было ясно, что он, безусловно, является этим. Это было во всем, что он говорил и делал. Все было настолько очевидно, что нужно было быть слепоглухонемым, чтобы не понять, кто он. Он словно говорил — да посмотрите на меня! Я же этот\

Меркьюри не афишировал это, поскольку был рок-звездой, фронтменом культовой группы и не хотел сужать круг своих поклонников исключительно до этих. Но это было секретом Полишинеля — об этом знали все, кроме поклонников, которые просто не желали видеть очевидное. В прессе все знали про это, и даже несколько раз писали (целых две публикации, черным по белому).

Все его друзья и члены его ближнего круга также были этими. Те немногие его знакомые — менее близкие люди, которые таковыми не были, вынуждены были мириться с тем, что это является неотъемлемой и важнейшей частью его жизни.

Это стало непосредственной причиной его смерти: если бы он не придавал этому такого значения и не посвящал ему всю свою жизнь, если бы был осторожнее и сдержаннее в этом — он остался бы жив. Многие его друзья говорили ему, что такой образ жизни не доведет его до добра, однако он остался верен этому до конца. И продолжал посещать заведения для этих вплоть до самой смерти, кроме последних нескольких недель, когда не мог этого делать по техническим причинам.

Когда под этим подразумевается гомосексуализм, получается вопиющий и настолько очевидный абсурд, что даже самым непредвзятым людям бросается в глаза чрезмерное раздувание темы. «О нем говорят так, как будто он знаменит тем, что был геем и умер от СПИДа, а не тем, что он был великим рок-музыкантом», — не один год ворчат квиноманы, точнее, те из них, чьи мозги не окончательно промыты пропагандой. Это бред, это абсурд, так нельзя — говорить о сексуальной ориентации так, как будто речь идет о...

О чем?

Итак, перед нами еще одна, возможно самая главная, шарада Игры. Мы уже знаем, что в тех случаях, когда мы имеем дело с откровенным и не поддающимся никакому логическому объяснению абсурдом, речь идет о чем-то иносказательном, об информации, которая подается в игровой, причем максимально оскорбительной, форме. И это очень важная информация — судя по тому, какое место она занимает в биографии героя. Речь идет о чем-то очень важном и для самого Меркьюри, и для нашего понимания его личности. Так, как в этих абсурдных биографиях говорят о сексуальной ориентации, в нормальных биографиях известных людей говорят о том, что было наиболее важным в его жизни.

Прежде всего речь идет о чем-то, что было для Меркьюри важнее музыки. О той стороне его жизни, которую не видели, не замечали за внешним ярким имиджем рок-красавца и фронтмена «Queen».

Итак, это что-то самое важное, о чем можно говорить даже больше, чем о музыкальном творчестве. Самое важное и самое табуированное в его биографии. Что-то, что важнее всего, даже настоящего происхождения, воспитания, личной жизни...

Это сложно — и в то же время просто.

Попробуем подставить на место слова «этого» слово «христианство».

Все встает на свои места с такой поразительной и стройной логичностью, что остается только удивляться. Как по мановению волшебной палочки, дикий, гнусный, абсурдный текст меняется на глазах. Заведения для геев превращаются в церкви, высокоинтеллектуальные беседы на тему «кто с кем встречается и перепихивается» — в богословские дискуссии с «собратьями по ориентации», борьба с «сексуальной природой» — вехами духовного пути: от сомнений, колебаний и внутренней борьбы — до самой вершины. И тогда получается, что именно это стоило Меркьюри жизни. И это самое важное для понимания и его личности, и творчества. Это и был тот настоящий Фредди Меркьюри, которого не знала публика. И тогда еще сильнее ощущаешь всю гнусность и богохульство мистификации, в которой историю духовного пути христианина так спародировали...

У нас есть еще и СПИД — болезнь, вызванная именно этим. Эту болезнь до поры до времени Фредди скрывает. Делает он это не из-за того, что стесняется, а чтобы защитить близких людей и не дать превратить свою жизнь в нелепое шоу, чтобы избавить себя от толп журналистов и бурной реакции поклонников. Поэтому эту болезнь до поры до времени скрывают от публики. Его друзья, коллеги, менеджеры, представители фан-клуба «Queen» отрицают, что в жизни Меркьюри что-то изменилось, и на голубом глазу врут: «Да вы что, все в порядке, Фредди на вечеринке, на аукционе, на отдыхе, он просто переутомился, он отдыхает...». Друзья готовы врать, как угодно, чтобы защитить его частную жизнь. Ведь эта болезнь у такого известного человека — грандиозный скандал....

Но скрыть очевидное невозможно — эта болезнь изменила Фредди. Он меняет стиль жизни, «становится практически монахом», отказывается от гастролей и сцены, перестает появляться на вечеринках и в общественных местах. Он похудел, стал молчаливым и серьезным, стал строже одеваться, теперь его руки и ноги полностью закрыты (чтобы скрыть последствия этой болезни). По этой же причине он отращивает бороду. За последние два года он всего пару раз появился в общественных местах, был удивительно сдержан и молчалив. Появившись на сцене при получении премии, он в первый раз не произнес ни слова, второй раз сказал: «Thank you. Good night». На вечеринке в честь 20-летия «Queen» он пробыл совсем недолго, поразил всех знакомых молчаливостью и переменой в характере и быстро уехал.

Знают об этом только самые близкие. Те люди, с которыми он работает, всё понимают, но молчат. Хотя его друзья ожидали, что такой образ жизни мог окончиться чем-то подобным, но все же для них это — шок. Когда им сообщают, они не могут поверить, они перезваниваются и переспрашивают друг у друга — ты уже знаешь? Не может быть... Спустя годы они вспоминают, как Фредди им сказал и как тяжело было с этим смириться, как они были удивлены, узнав, что он несмотря на это продолжит работать... Поражена и Монсеррат Кабалье — она тоже узнает про эту болезнь, когда Фредди предупреждает ее, что из-за этого он не сможет принять участие в открытии Олимпийских игр в Барселоне. Монсеррат поражена: «Вы? Как же? Вы еще так молоды...» Коллеги по «Queen» после первого шока думают, что это — конец группе, но Фредди сообщает им, что он намерен продолжать свою деятельность. Несмотря на эту болезнь он намерен жить нормальной жизнью и работать, как прежде, и просит коллег помочь ему. А кто не хочет — может уйти, он никого не держит. Но теперь формат работы в «Queen» меняется. Он записывает альбомы, снимается в клипах, но не выходит на сцену и не посещает презентации.

Несмотря на болезнь он записывает самые лучшие в карьере «Queen» альбомы. Более того, именно это его новое состояние дает его последним альбомам, особенно «Innuendo», то особое ощущение произведений, написанных человеком, уже частично находящимся вне нашего мира. И, несмотря на то что эта болезнь скрывается от общественности, позднее творчество «Queen» содержит многочисленные намеки на перемены в группе.

А вот кровные родственники узнают об этой болезни намного позже друзей и коллег Фредди. «Фристоун» тоже узнает позлее других, и это ему очень обидно — как, почему он так долго не знал этого? Почему это от него скрывали? А информация о том, что Фредди намерен сделать заявление и рассказать про это, вызывает у него настоящую панику — ведь я тогда буду выглядеть лжецом, мы будем выглядеть лжецами! И накануне заявления Фредди о том, что у него эта болезнь, Фристоун и его окружение готовят «военную операцию» — это цитата.

В официальной версии речь идет о СПИДе — и получается много странностей, нелогичности, а то и старого знакомого бреда. Теперь, когда мы знаем, что СПИД — тоже часть мифа, попробуем снова понять, о чем на самом деле может идти речь.

Болезнь, вызванная этим. Болезнь, которая поражает тех, кто слишком увлекается этим образом жизни и которая приводит к описанным выше последствиям, похожим на что угодно, кроме поведения больного СПИДом.

Болезнь, являющаяся высшей формой христианства. Болезнь, которая может поразить того, кто слишком сильно погружается в христианскую жизнь. Духовная «болезнь», в результате которой человек полностью меняет образ жизни и начинает жить не как больной СПИДом, а как...

Знаете, какую «фразочку» Меркьюри больше всего любят цитировать по отношению к позднему периоду его жизни?

«I’ve almost become а пип». («Я почти стал монашкой»).

Смешно, да. Очень смешно.

Или?..

Этого не может быть.

В это невозможно поверить.

Но тогда все как-то само собой встает на свои места. И все, что в официальной биографии объяснялось «СПИДом», начинает выглядеть удивительно логично. И снова, как по мановению волшебной палочки, перед нами предстает совершенно другой текст — фрагмент так до сих пор не написанной настоящей биографии Фредди Меркьюри. И эту главу можно было бы назвать так, как откровенно и глумливо названа последняя глава в книге Лесли-Энн Джонс — «То eternity» («В вечность»).

Но, к сожалению, эта глава — не последняя.

Мы уже знаем, что официальная версия смерти Фредди Меркьюри не может объяснить, что произошло в конце 1991 года. Не может дать ответ на этот вопрос и анализ имеющихся фактов — за отсутствием таковых. Напомню — 23 ноября от имени певца делается заявление о наличии у него СПИДа. Через сутки, 24 ноября, объявляется о его смерти на основе слов двух человек, якобы находившихся в его доме, а 27 ноября на оцепленное полицией кладбище Кенсал Грин привозят закрытый гроб. Затем сообщают, что тело Фредди Меркьюри было кремировано в находящемся в том же районе крематории. Пресса не задает ни одного вопроса, внимание публики отвлекается истерикой вокруг безумно развратной жизни распутного гея и наркомана и угрозы СПИДа.

Этой информации недостаточно для того, чтобы делать какие-то выводы. Кроме одного — Фредди Меркьюри стал жертвой до сих пор не раскрытого преступления. Причем преступления государственного масштаба. Потому что никакой негодяй-наследник, жулик-менеджер, большой босс или даже целая звукозаписывающая компания не смогли бы заткнуть рот сразу всей прессе, шоу-бизнесу, истэблишменту, прокуратуре, медицинским ассоциациям и полиции и выстроить идеальную схему, закрывающую политическое убийство.

Чтобы провернуть такое, нужно участие спецслужб и лиц, находящихся на самой вершине государственной власти. Вот только впервые в истории объектом подобной операции стал не глава государства, монарх, политический или религиозный лидер, а рок-музыкант.

Это вам не пробитая голова «умершей от передозировки» Дженис Джоплин, не «умерший от сердечного приступа» и спешно зарытый по липовому свидетельству о смерти Джим Моррисон и не «застреленный маньяком-одиночкой» Джон Леннон. Это — государственный акт. Это — «военная операция», и тут Фристоун абсолютно прав...

Но значит ли это, что на таком оптимистическом выводе, что мы, как всегда, ничего не знаем, — следует остановиться?

Да, если оперировать только известными нам фактами.

Нет, если помнить об Игре.

Итак, мы снова попробуем найти ответы на интересующие вопросы во все тех же абсурдистских биографиях. Эта часть нашего расследования не для слабонервных, потому что ответы на вопросы будут предельно откровенными.

Нигде автор не был с читателями так откровенен, как в той части биографии Меркьюри, которую можно условно назвать «последними днями Фредди». Как те авторы детективов, которые не могут побороть искушения рассказать читателям то, что они сделали, хотя бы на страницах художественного произведения...

Даже на первом своем уровне эта часть биографии шокирует и вызывает вопросы. Ничто не мешало сохранить в качестве базовой легенды информацию, озвученную в ноябре 1991 года от имени доктора Аткинсона, просто дополнив ее подробностями от имени старых и новых «ближайших друзей». Певец долго и тяжело болел, его дом был превращен в закрытый госпиталь, где дежурили врачи и сиделки. Ему оказывалась помощь на самом высоком уровне, но, увы, медицина оказалась бессильной... Эта версия казалась убедительной. В нее поверили в 1991 году, верили бы и дальше. Ведь если богатый, тяжело больной человек по каким-то причинам отказывается ложиться в больницу — больница приходит к нему в дом. Это нормально.

Но то, что озвучил сначала Хаттон, а затем Фристоун и развили биографы, полностью противоречило первоначальной версии. Описание последних дней в исполнении «ближайших друзей» получилось в прямом смысле слова диким. По их ело-вам, умирающий миллионер фактически находился на попечении трех чернорабочих и одной секретарши. При этом медперсонал и другие домашние слуги бесследно исчезли. Никто из этих «друзей» не имел никакого медицинского образования и навыков ухода за тяжелобольными людьми. Из любви к другу эти самоотверженные люди в зрелом возрасте единодушно решили овладеть новой престижной профессией сиделок и практиковались на попавшемся под руку пациенте, пока тот благополучно не скончался. Согласно «простодушным» рассказам Хаттона и Фристоуна добровольные медбратья допустили, чтобы их пациент чуть не умер от асфиксии. Самостоятельно поставили катетер и обслуживали его — на кровати, полной кошачьей шерсти. А однажды сломали больному кость. Вместо квалифицированного медперсонала приходит только доктор Аткинсон, который не оказывает никакой медицинской помощи, только проверяет, не помер ли еще пациент или можно разрешить его друзьям еще немного за ним поухаживать.

Лекарства, которые дают больному, вызывают у него тошноту или аллергию, но, прекрасно зная об этом, врач продолжает их назначать, пока Фредди сам не отказывается от их приема. В результате Фредди, отказавшись от лечения, остается вообще без медицинской помощи. Он страдает от сильных болей, но не может принимать обезболивающее, потому что у него аллергия на морфин (назначить другой анальгетик доктор не догадался). Он теряет зрение, но это никого не волнует.

Четверка держит Фредди в полной изоляции. Фактически он является «пленником в собственном доме» — эта тема постоянно звучит и в прессе, и в биографиях. Его не подзывают к телефону. К нему не пускают никого, кроме нескольких человек, которым разрешили приходить «медбратья», хотя никто не давал им права на такие действия. Рядом с ним постоянно кто-то находится.

Ему говорят, что его друзья не хотят общаться с больным человеком, не способным развлекать их и устраивать шикарные вечеринки, — короче, оказались последними свиньями. Однако Рейнхард Мэк и Барбара Валентин утверждают, что все было не так: их не допускали до Меркьюри, то ссылаясь на плохое состояние здоровья, то на его отсутствие, то на нежелание их принимать. Не подзывали его к телефону, оставляли без ответа письма... В последние дни в аудиенции отказывают даже родителям — под предлогом, что он плохо себя чувствует и не может их принять. Описано все это достаточно откровенно.

Хаттон:

«По ночам Джо, Фиби и я стали по очереди оставаться с Фредди. Обычно мы лежали возле него, готовые проснуться в любой момент. В доме была также проведена система внутренней связи. Кроме того, у каждого из нас были пейджеры, и мы могли мгновенно связываться друг с другом. Мы решили, что останемся с Фредди до конца».

«Вопреки некоторым сообщениям газет спальня Фредди в то время никогда не превращалась в «мини-госпиталь». Справа от него стояла капельница на тот случай, если ему необходимо было переливание крови, а все остальное в комнате было точно таким, каким было всегда. В свои последние дни Фредди уже не мог принимать твердую пищу. Он ел только фрукты и пил фруктовые соки».

«В таком состоянии полноценный прием ванны был бы для него достаточно серьезным испытанием. Я спустился вниз и нашел Питера.

— Думаю, пора его как следует помыть, — сказал я. Фиби поднялся со мной в комнату Фредди, чтобы помочь подготовить для него постель. Кожа у Фредди была немного сухой, поэтому в ванну мы добавили немного масла. Уже к середине купания в ванную с важным видом вошла Мэри... Выходя из ванной, она обернулась, уставилась на Фредди и сказала: «Знаешь что? У тебя сейчас самая бесстыжая и блудливая физиономия! Надо было давно заставить их это сделать! Неужели даже сейчас ты не сожалеешь, что не заставил их сделать это раньше?» Фредди со свойственной ему основательностью принял ванну, и это, похоже, оживило его. На его лице была такая картина: наивное и по-детски наглое выражение лица. В таком жизнерадостном настроении мы и оставили его дальше общаться с Дэйвом. К этому времени Фредди стал больше слушать и меньше говорить».

«— Я тебя отнесу, — сказал я. — Это не проблема.

Фредди посидел на кровати еще пять минут, собираясь с силами, а затем его карие глаза сверкнули и он сказал:

— Так... Ну, пойдем!

Он был босиком, но в халате с Микки Маусом. Хотя я ска зал, что я отнесу его, дух его оставался твердым и сильным, и, поднявшись, он попытался пройти столько, насколько у него хватало сил. Он медленно спускался по лестнице, держась за перила, и внезапно споткнулся. Я держался немного впереди и сразу подставил свою руку, чтобы поймать его. Но он продол жал упрямо отпихивать прочь мою руку. Это был типичный для него акт неповиновения».

«Я думаю, что сейчас я могу с уверенностью сказать следу югцее — то утро пятницы 22 ноября 1991 г. было последним в жизни Фредди, когда он чувствовал себя счастливым. Это был последний раз, когда Фредди Меркьюри по-настоящему жил. В последний раз он излучал тот волшебный свет, который называли харизмой Фредди Меркьюри».

«Оставшуюся часть этого дня он, казалось, перешел в состояние полной готовности и прекрасно осознавал, что с ним происходит».

«Иногда он наносил мне резкий удар под ребра, чтобы я перестал храпеть, или удар посильнее, если ему что-то было нужно».

«Я задремал, когда Фредди опять разбудил меня — было около трех часов ночи, — и он почему-то не мог нормально изъясняться. Ему не удавалось произнести ни слова. Постоянно хмурясь и морщась, он все время указывал на свой рот. Происходило что-то ужасное. Я пытался сообразить, что он хотел, но не мог. Примерно через полчаса появился Джо и, посмотрев на меня, понял, что у нас проблемы. Как только Фредди заметил Джо, он опять стал указывать на рот.

— Что такое, Фредди? — спросил Джо. — Что ты хочешь?

Я рассказал ему, что это продолжалось уже почти полчаса

после того, как я сначала накормил Фредди фруктами, а затем он начал дремать. Джо наклонился к Фредди и открыл его рот. Кусок манго застрял в глубине его горла, и Фредди не мог ни проглотить, ни выплюнуть его. Джо широко раздвинул челюсти Фредди и пальцем быстро выхватил досаждавший кусок фрукта. Фредди не сказал ничего».

«В шесть часов утра Фредди вновь проснулся и стал издавать звуки, которые оказались его последними словами:

— Пи-и... пи-и...

Он хотел, чтобы ему помогли сходить в туалет. Казалось, силы окончательно покинули его, и мне пришлось отнести его.

Когда я опускал его обратно в постель, раздался оглушительный хруст. Звук был такой, будто у Фредди треснула одна из костей, хрустнувшая, как ветка дерева. Он закричал от страшной боли и забился в судорогах, стал орать и звать Джо. Я хотел, чтобы он помог мне прижать Фредди к кровати, чтобы он не поранил самого себя. За годы, проведенные с Фредди, Джо знал, что после одного случая, когда у Фредди развилась мания преследования, Джо научился справляться с его боязнью: когда тот находился в таком неуправляемом состоянии, он прижимал его к полу до тех пор, пока приступ не проходил. Он только говорил: «Фредди, успокойся. Фредди, успокойся»... Тогда Фредди выбросил свои руки вперед и схватил Джо за горло. Он походил на тонущего человека, цепляющегося руками за воздух. Джо освободился от захвата Фредди, и в конце концов ему удалось успокоить его. Затем, обессиленный от страшной боли и напряжения, Фредди мгновенно заснул. Мы позвонили его лечащему врачу, доктору Гордону Аткинсону, который приехал и сделал Фредди инъекцию морфина, которая должна была помочь ему пережить этот день. Позже Джо рассказал мне, что на морфины у Фредди была аллергия, но тогда это не имело значения, потому что было слишком поздно».

«Когда я вернулся, состояние Фредди ухудшилось, как никогда. Казалось, он понимал, что происходит вокруг него, но не мог ни на что реагировать. Он все слышал, но не мог двигать глазами в подтверждение того, что он слышал. Он просто смотрел перед собой остекленевшими глазами».

Фристоун:

«Где-то в сентябре 1991 года нам с Джо выдали пейджеры, которые обслуживала компания «British Telecom», чтобы мы могли поддерживать постоянную связь друг с другом все время, выходя из дома. Скажем, я хмог пойти по магазинам, а Джо — отправиться в спортзал. И мы могли быть спокойны, зная, что в любой момент можем связаться друг с другом, случись дома что-нибудь плохое, что потребовало бы нашего немедленного возвращения. На самом деле необходимости в пейджерах не было, но для нас они все равно были на вес золота: с ними было спокойно и нам, и Фредди».

«Нельзя забывать, что с конца сентября у Фредди стало ухудшаться зрение. Вот почему он редко выходил из дома. Спускаясь как-то раз по белым мраморным ступенькам из аукционного дома Bonhams к выходу на площадь Монпелье, Фредди оступился и схватился за мою руку, чтобы не упасть. Впервые он понял, что не может рассчитать длину шага. Он перестал видеть окружающий мир в перспективе. Мне кажется, именно такие неожиданности и заставляют человека резко замереть на месте и осознать, как далеко зашла его болезнь. Чувствовать себя живым и безумно радоваться этому Фредди позволяла в том числе и способность видеть».

«В субботу 9 ноября 1991 г. Фредди прилетел домой из Швейцарии. Он решил перестать принимать лекарства, продлевавшие ему жизнь. Он больше не собирался пить ганцик-ловир, септрин и прочие лекарственные препараты, но согласился с тем, что ему придется продолжить принимать болеутоляющие средства. До этого момента Фредди употреблял дигидрокодеин, но, посовещавшись, врачи решили, что будет лучше, если при необходимости он станет прибегать к диаморфину. Однако после первого раза Фредди почувствовал сильнейшую тошноту, поэтому ему прописали еще и противорвот-ные препараты. Нас с Джо опять проинструктировали насчет того, когда давать Фредди лекарства и в каком количестве. В какой-то степени противорвотные средства, конечно, действовали, но вплоть до самой смерти Фредди с трудом переносил морфий».

«В больнице ему имплантировали линию Хикмана. При этой несложной операции в вену на шее пациента вставляется катетер. Потом от него под кожей пропускается резиновая трубка, которая выводится уже в верхней части груди слева, после чего к ней можно прикреплять клапан для внутривенного вливания. Единственное, что выдает присутствие катетера, — крошечный шрам в районе ключицы. Катетер облегчает прием лекарств и избавляет от необходимости иметь под рукой медсестру всякий раз, когда требуется введение внутривенных препаратов. Внутривенные уколы Фредди делали по меньшей мере два раза в день. Выдержать это долго не в состоянии ничья кровеносная система. А подключичный катетер может оставаться в вене пациента целый год. Только нужно строго соблюдать правила гигиены, ведь через отверстие под ключицей в организм пациента может попасть любая инфекция, способная вызвать самые серьезные последствия за считанные мгновения.

Мне кажется, не будет преувеличением сказать, что линия Хикмана содержалась в чистоте нашими с Джо стараниями. После введения в тело пациента эта система уже не могла оставаться стерильной. Позже я встречался с людьми, у которых подобные внутривенные линии не удерживались на месте и двух-трех недель подряд из-за инфекций. Если учесть, что постель Фредди в буквальном смысле кишела кошками и что он находился дома, а не в больнице, то ему здорово повезло.

Как-то зашел разговор о том, чтобы через линию Хикмана вводить Фредди диаморфин, но Фредди запретил делать это, потому что диаморфин вызывал у него тошноту. Потом Фредди все меньше и меньше просил давать ему этот препарат, а в конце стал лишь пить анальгетики в виде таблеток.

Причиной, заставившей Фредди отказаться от дальнейшего приема лекарств, поддерживавших его жизнедеятельность, стало его положение узника, в котором он оказался по милости журналистов, ни на шаг не отходивших от Гарден Лодж. Таким образом, ни Фредди не мог спокойно выйти из дома, ни его друзья не могли пройти к нему без настойчивых расспросов».

«В первую неделю, последовавшую за этим решением, казалось, что состояние Фредди особо не изменилось. Он явно слабел».

«Представьте себе, сколько раз в день звонят обычному человеку, и умножьте это количество на шесть, а потом прибавьте сюда известность и деловую занятость Фредди, и, может быть, вы поймете, как часто в доме раздавался звонок. О, Эсме-ральда, звонок! Единственный аппарат с отключенным звонком стоял у кровати Фредди. Телефонная система в Гарден Лодж была устроена по принципу коммутатора, который используется в офисах или гостиницах, когда на звонок можно ответить с любого параллельного телефона, но для того, чтобы позвонить внутри дома, нужно набрать специальный номер.

Мы всегда могли позвонить Фредди по внутренней линии. При этом телефон звонил, но принимать внешние звонки он не мог. Все телефонные аппараты в доме, кроме главного на кухне, были старой модели — с наборным диском. Фредди казалось, будто они лучше работают! Его природное любопытство неизменно давало о себе знать. Если Фредди был в гостиной, а трубку кто-то поднимал на кухне, он не мог удержаться от вопросов: «Кто это звонил? Может, мне надо было поговорить с ними? Что им было нужно?»

Должно быть, Фредди и вправду тяготило, что он не может лично отвечать на телефонные звонки, потому что ему нравилось разговаривать по телефону. Но лишь так он мог оградить себя от ненужных и порой неприятных вторжений из внешнего мира. Все поступавшие Фредди звонки проходили отбор. Так было всегда. К телефону подходили Джо или я. У нас был список людей, с которыми Фредди не испытывал нужды разговаривать или просто этого не хотел. А связавшись с Фредди по внутренней линии, мы могли узнать, хочет ли он говорить с тем, кто ему звонит».

«С конца сентября Фредди, одетый в какой-нибудь из своих многочисленных домашних халатов, стал спускаться на часок в гостиную, чтобы сменить обстановку. С ним всегда кто-нибудь сидел на всякий случай... Мы провели селекторную связь из его комнаты на кухню, хотя обычно, если Фредди что-то требовалось, он звал нас по телефону. И все-таки нажать кнопочку на переговорном устройстве ему было легче».

«Весь день у меня проходил в ожидании того, когда Фредди нажмет кнопку селектора. За день я виделся с ним раз десять, наше общение продолжалось от двух минут до часа. В промежутках между вызовами я часто поднимался наверх и потихоньку заглядывал в спальню к Фредди, просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Часто я заставал Фредди спящим, и потому, я думаю, у него были очень долгие ночи. Я оставался в главном доме где-то до половины одиннадцатого — до одиннадцати вечера, проверяя Фредди напоследок до ухода к себе».

«Не думаю, чтобы способность контролировать ситуацию была для Фредди когда-нибудь важнее, чем на протяжении последних недель его жизни».

«С учетом решения Фредди отказаться от лекарств должен подчеркнуть, что он ни в коем случае не помышлял о самоубийстве. Может, кто-нибудь другой и пошел бы на это, но только не он. Для Фредди самоубийство было не последней волей, а утратой контроля».

«С предыдущего понедельника Джо, Джим и я дежурили у Фредди по очереди, чтобы рядом с ним кто-нибудь обязательно находился в любое время суток. Кто-то из нас оставался с ним ночью. Фредди лежал в постели, а «дежурный» сидел у его изголовья. Нам мало что приходилось делать, но по крайней мере мы брали Фредди за руку, когда он просыпался. Он нередко лежал без сна но часу или больше, но с ним не надо было разговаривать. Чувствовать физическое присутствие другого человека было для Фредди достаточно. Если он открывал глаза, когда мы вдруг засыпали, он никогда не будил нас».

«Когда я пришел, то обнаружил, что Фредди впал в кому. У него случилось окоченение. Он лежал одеревенелый, голова застыла в неудобном положении, глаза уставились в угол комнаты, который был за его спиной. Никаких признаков, что он осознавал паше присутствие, хотя мы пытались разговаривать с ним и осторожно его трясти.

Мы были в замешательстве. Несмотря на то что мы морально готовились к чему-то непривычному, к такому повороту событий мы оказались совсем не готовы. Мы позвонили доктору Аткинсону. Он пообещал, что приедет как можно скорее. Я позвонил Мэри и рассказал ей о случившемся. Она приехала в Гарден Лодж около половины одиннадцатого, и мы оставили ее ненадолго с Фредди, так как ей нужно было возвращаться домой к малютке-сыну.

Когда приехал доктор Аткинсон, мы перестали трястись от страха. Он постарался успокоить нас, объяснив, что в таком состоянии Фредди может провести еще несколько дней. Врач довольно долго убеждал нас в том, что это случилось с Фредди не по нашей вине или недосмотру и что в медицинском плане сделать тут больше ничего нельзя. Нам оставалось лишь быть с ним рядом».

«Дейв Кларк был с Фредди наверху, Джим, Джо, Терри, Гордон Аткинсон и я сидели внизу на кухне. Примерно без четверти семь доктор Аткинсон сказал, что пока он больше ничего не может сделать и поэтому сходит поужинать, а потом вернется. Пока Джо провожал доктора Аткинсона через сад и дальше, к выходу через конюшни, Дейв Кларк спустился вниз и попросил нас с Джимом подняться наверх, чтобы помочь проводить Фредди в туалет.

Мы были удивлены и обрадованы тем, что Фредди нашел в себе силы попросить нас о помощи. Хотя с медицинской точки зрения он был лежачим больным, но до конца своей жизни гордился, что это не про него. На протяжении последней недели мы перекладывали его на край кровати, а затем поддерживали, на манер специальной подставки на пути в туалет и обратно. Так что Фредди не был лежачим больным, к его собственному удовлетворению!

Когда мы подошли к кровати и начали передвигать Фредди, то обнаружили, что природа все-таки взяла свое. Устраивая его поудобнее снова, мы с Джимом увидели, что Фредди не дышит».

Если объективно воспринимать эту информацию, то ситуация выглядит откровенно криминальной. Получается, что некие слуги и Мэри Остин, по их собственным откровенным признаниям, изолировали Меркьюри в его собственном доме, лишили квалифицированной медицинской помощи, держали в антисанитарных условиях (кровать с кошачьей шерстью, длительное отсутствие ванны), издевались над ним, морили, ждали, когда он умрет. Дождавшись, сразу же после тайных похорон и закрытой кремации устроили в доме покойного вечеринку с шампанским — эта самая вечеринка красочно описана и у Хаттона, и у Фристоуна. При этом ни родные, ни друзья, ни коллеги, ни менеджеры, ни знакомые, ни другие домашние слуги (которых в Мифе вообще нет) — никто ничего не заподозрил и не забил тревогу. Ни до, ни после кончины Меркьюри.

Иными словами, перед нами разворачивается очередной спектакль театра абсурда. Внутри этого мира все логично и все нормально. Если посмотреть на ситуацию извне — возникают неприятные вопросы.

И они поначалу возникли, правда, ненадолго. После публикации книги Хаттона многие читатели были шокированы — особенно сценой, в которой Фредди сломали кость, после чего «близкие друзья» дрались с раненым, прижимая его к полу. На всякий случай некоторые «авторитеты» объявили этот эпизод из книги Хаттона вымыслом, в мемуарах Фристоуна его не было. Но из песни слов не выкинешь, Хаттон ни от чего не отказывался и утверждал, что все им написанное — правда, даже если это кому-то не нравится. И его, такого красивого и правдивого, продолжали официально пиарить и приглашать на фан-конвенции, хотя после таких откровений пригласить следовало бы совсем в другое место. Но для нас сейчас важна не эта всеобщая слепоглухонемота, а то, почему подобная информация была опубликована.

Зачем так подставляться? Зачем такое — и придумывать? Какой в этом смысл? Сочинять трогательные истории про то, как обнимали, целовали, клялись в вечной любви, дни и ночи от смертного одра не отходили, — логично. Но зачем придумывать сюжеты, в которых авторы и другие участники событий выглядят преступниками, виновными если не в предумышленном убийстве, то, как минимум, в преступной халатности, повлекшей за собой гибель человека? Это же пишет безутешная «любовь всей жизни», а не террорист, решивший оставить для потомства мемуары о ликвидации политического деятеля! Этих людей никто не изобличал, не обвинял и не шантажировал, их слова никто не оспаривал. У них не было никаких объективных причин говорить и писать подобное. Даже если предположить, что рассказанное ими действительно было, такие вещи не принято публично озвучивать. Они могли быть жестокими и равнодушными, не оказывать помощи, привязать к кровати, хоть задушить подушкой и распить у неостывшего трупа шампанское. Но писать такие вещи в публичных мемуарах — значит, опять делать то, что постоянно делают наши авторы, — привлекать ненужное внимание к ситуации, которую в ином случае все приняли бы как должное.

Еще интереснее в этой ситуации «признания» Рейнхарда Мэка и Барбары Валентин. Фактически их слова выглядят обвинениями в адрес Хаттона, Фристоуна и Мэри Остин в том, что они держали Меркьюри в изоляции и не пускали его друзей. Но это не независимое мнение — это слова точно таких же марионеток, обслуживающих все тот же миф, звучащие в тех же заказных книгах и передачах. Если бы эта информация была нежелательна — она никогда бы не прозвучала.

Точно так же непонятны постоянные, навязчивые истории о том, как Меркьюри страдал от невыносимых болей, — это было озвучено еще в самом начале Мэри Остин и затем подтверждено почти всеми «свидетелями», в то время как хорошо известно, что при СПИДе сильных болей не бывает. Это болезнь иммунитета, которая предельно ослабляет человека, — но при чем здесь боли? Зачем сообщать информацию, которая вызовет вопросы и подозрения: то ли Меркьюри так «замечательно» лечили, то ли у него вообще не СПИД, а, например, рак, при котором часто бывают сильные боли?

Зачем?

Тем более что мы уже знаем — ситуация вымышленная, Хаттон и Фристоун не работали в доме у Меркьюри, их мемуары — фейк.

Зачем такой фейк?

Или, возвращаясь к Игре, — какую информацию несет в себе этот текст, что автор ради нее не побоялся балансировать на грани публичного скандала и так подставил своих марионеток?

Мне придется извиниться. Поверьте, мне не доставляет удовольствия все это писать. Я понимаю, что намного проще отказаться принимать эту информацию, постараться из последних сил поверить в официальный миф или в крайнем случае считать описанное плодом больной фантазии тех, кто создавал эти биографии. Но если мы хотим понять, что произошло, придется идти до конца. Простите, потому что ответы будут слишком страшными.

Так о чем на самом деле идет речь в этом мегаабсурдистском гипертексте?

А о том самом.

Как уже было сказано, здесь все предельно откровенно. Здесь даже не надо, как приходилось раньше, строить догадки и предположения, что хотел сказать автор, думать, какой образ или метафора может скрываться за этим абсурдом. Чтобы попробовать понять, о чем идет речь, попробуем... просто повторить эту информацию еще раз, мысленно отсеяв ненужные художественные детали: дом на Логан Плейс как место действия, три придурка с блондинкой и кошками, оправдания происходящего болезнью Фредди и тем, что «он сам этого хочет», «это для его блага». Итак, начали.

В последние дни (недели) своей жизни Фредди — пленник в своем доме. Что это за «его дом», мы не знаем. Он находится в полной изоляции от внешнего мира. Он не может позвонить по телефону; хотя телефоны в этом помещении есть, они для него недоступны. Некая «семья Фредди», где верховодят двое мужчин («Хаттон» и «Фристоун»), держат его в изоляции, не допуская из внешнего мира никого, кроме нескольких человек, посвященных в ситуацию.

В происходящее посвящена не только «семья». Из внешнего мира ежедневно приходит друг Фредди Дэйв Кларк. Если отвлечься от реального Дэйва Кларка — человека-функции, который должен был выступить свидетелем того, что Фредди мирно скончался в своей постели, и посмотреть на «Дэйва» как на персонаж, становится страшно.

Прежде всего это «близкий друг» Фредди. Реальный Кларк таковым не являлся — его сделали «лучшим другом» в Мифе и то временно. Он не является членом «семьи», но действует с ней заодно. Он почти каждый день приходит в дом, где находится Фредди, и участвует в том, что с ним делают, — как минимум, присутствует. Он присутствует и при смерти Фредди. Когда в последний день жизни Фредди Дэйв держит его за руку, приходит кошка Далила — имя, символизирующее предательство близкого человека (Хаттон).

Дэйв — человек из шоу-бизнеса. Он музыкант с мировым именем и не только «друг», но и коллега Фредди. У него — безупречная, кристально чистая репутация. Ему безусловно доверяют все. Он не вызывает, просто не может вызвать никаких подозрений.

Дэйв отзывается о Меркьюри с исключительным уважением. Он никогда не участвует в скандальных проектах. Он не дает интервью для грязных биографий и мемуаров, не снимается в скандальных фильмах. Он не повторяет ни одной из известных сплетен. Он просто молчит. А через некоторое время после смерти «друга» он вообще исчезнет и из публичной жизни, и из шоу-бизнеса. Его поведение по отношению к покойному выгодно отличается от подлого поведения других людей из его окружения, поэтому, даже когда друзья и окружение Дэйва изобличаются как подлецы и предатели, над Дэйвом сияет нимб абсолютной святости и глубокой порядочности. Дэйва приводят в пример как настоящего, верного друга Фредди, который не предал его, как это сделали другие «друзья» и коллеги, подлые и непорядочные люди. Дэйв слишком выгодно отличается от изолгавшихся «хаттонов и фристоунов» рядом с ним, чтобы его можно было в чем-то заподозрить. Нимб над головой Дейва погаснет только тогда, когда будет задан вопрос: если он такой ангел, что же он тогда делал в этой клоаке подлых и непорядочных людей? Почему его допускали до Меркьюри даже тогда, когда, по официальной легенде, не допускали даже родителей? Почему благородный и порядочный Дэйв, видя, что происходит в доме, не принял никаких мер, а продолжал соучаствовать в явном преступлении?

А теперь подумайте, кто из известных нам людей в окружении Меркьюри подходит под это описание. Сказать имя — или сами догадались?

Дальше — хуже. Меркьюри почти все время проводит в изолированном помещении. При этом с ним постоянно кто-то находится рядом. Его не оставляют одного ни на минуту, еду ему тоже приносят в это помещение. Даже в туалет его выводят под конвоем... простите, с дружеским сопровождением, передавая из рук в руки — от одного «друга» к другому. Находящиеся в доме люди снабжены рацией, с помощью которой постоянно находятся на связи друг с другом. А ближе к Рождеству (Хаттон) дом опутывают колючей проволокой и устанавливают повсюду видеокамеры.

Периодически Фредди проявляет неповиновение «семье» — то вырывается при попытке его куда-то вести, то дерется («Тогда Фредди выбросил свои руки вперед и схватил Джо за горло... Джо освободился от захвата Фредди, и в конце концов ему удалось его успокоить... Иногда он наносил мне резкий удар под ребра... или удар посильнее»). Ему ломают кость, он хромает, на его ногах появляются язвы, он теряет зрение. Его пытаются придушить, ему устраивают ванну, после которой он «больше слушает, чем говорит». Фредди постоянно испытывает чудовищные боли, но мужественно переносит их без единого стона. Он часто падает в обморок от боли, но не ломается.

С каждым днем он все более слабеет и худеет, ему все труднее ходить, но дух его остается на прежней высоте. В этих описаниях он намного более худой, чем он на самом деле был в конце 1991 года. Что это — просто желание «ухудшить» его состояние или намек на другие события?

Он знал о дне своей смерти, знал, что конец близок, но держался с необыкновенным мужеством и умер с улыбкой на лице, «окруженный любящими его людьми». Судя по этому описанию, многое в официальном Мифе — чистая правда. Меркьюри действительно был «пленником» некоего дома. И его смерть, хоть и не от СПИДа, не была легкой.

А сейчас мы снова возвращаемся к событиям ноября 1991 года, когда «близких друзей» еще никто не знал, а их мемуары не

были опубликованы. Мы уже рассматривали события последней недели 1991 года. Попробуем посмотреть на них еще раз — и снова через Игру.

На похоронах Фредди Меркьюри Монсеррат Кабалье исполнила арию «D'amor Sull'ali Rosee». Под нее согласно официальной биографии тело Фредди покинуло наш мир. Это — ария Леоноры, возлюбленной Трубадура, из четвертого акта одноименной оперы Д. Верди «II Trovatore» с символичным названием «Казнь».

Устроители похорон в лице «Фристоуна» утверждали, что это — любимый оперный отрывок Фредди в исполнении его любимой певицы. И кого волнует, что сам Меркьюри никогда не упоминал эту оперу в числе любимых... Зато в 1992 году все тем же «Фристоуном» предлагалось поставить столь любимый Фредди четвертый акт этой оперы, направив все средства на благотворительные цели. И, конечно же, петь должна была Монсеррат Кабалье.

В основе сюжета оперы «Трубадур» — противостояние цыга-на-трубадура Манрико и графа ди Луна. В четвертом акте Ман-рико, захваченный графом в плен, ждет казни в темнице, его возлюбленная Леонора пытается его спасти — ради этого она готова выйти замуж за графа. Когда свершается казнь Манрико (ему отрубают голову), ди Луна с ужасом узнает, что убил своего брата. Манрико — сын прежнего графа ди Луна, похищенный в детстве цыганкой. «D'amor Sull'ali Rosee» — это ария Леоноры об узнике, ожидающем казни.

Очень подходит для похорон, не так ли? Особенно для похорон человека, «мирно почившего в своем Кенсингтонском особняке». Столь же изящная шутка, как зороастрийские священники на похоронах христианина. Как «Молитва Ахура-Мазде заменила молитву Христу, который, в свою очередь, притворился зороастрийским богом» в творчестве «Sex crazy band». Как «Precious Lord, take my hand» — песня Ареты Франклин, звучавшая все на тех же похоронах. Любопытная песня, учитывая, что, во-первых, покойный типа зороастриец, а песня христианская, а во-вторых, что слово «lord» в английском языке помимо «Бога» еще и аристократический титул.

Смешно шутили в те скорбные дни многие британские газеты. Так, уже 26 ноября 1991 г. в газете «Todays появилась статья с многозначительным названием «Не was suffering, he’s in better place now» («Он был страдальцем, теперь он в лучшем из миров»). В ней сообщалось, что свой последний день рождения Меркьюри собирался отметить в... Букингемском дворце и попросил принца Эндрю забронировать апартаменты «for the man who led Queen» («для человека, возглавлявшего “Queen”»), а леди Элизабет Энсон, занимающуюся праздниками для королевской семьи, — организовать торжество.

И якобы только из-за плохого состояния здоровья певца день рождения в Букингемском дворце был отменен. «Facing death in his Kensington palace» («встретил смерть в своем Кенсингтонском дворце»), — чуть позже пошутит Рик Скай в «Daily Mirror» от 25 февраля 1992 г.

Скользкая шутка, учитывая, что Kensington palace — это реальный дворец, в котором живут младшие члены британской королевской семьи.

25 ноября на первой полосе газеты «Sun» были опубликованы концертные фото Меркьюри, развернувшего за спиной Union Jack, под заголовкам «Freddie is dead» («Фредди мертв»). Эти фото певца, развернувшего британский флаг за спиной, навязчиво фигурируют в книгах, статьях, документальных фильмах...

Это можно списать на зрелищность снимков, если не вспомнить, что в британской традиции не принято помещать фотографии умерших артистов на фоне национального флага. Подобное делают в случае смерти высших лиц государства. Или высших военных. Или членов королевской семьи.

Поскольку речь зашла о королевской семье Великобритании и в дальнейшем о ней придется говорить еще не раз, необходимо сразу сделать одно уточнение во избежание будущих вопросов.

Дело в том, что в массовом сознании благодаря прессе и пиарщикам Виндзоров сложился образ королевской семьи как чисто символического института, открытого и прозрачного. Хранительница традиций старой доброй Англии, бесполезная, но милая и дорогая сердцу британца старинная игрушка. Чудаковатая старомодная тетушка-королева, обожающая собак и лошадей, но не имеющая никакой реальной власти — настолько, что ей надо выпрашивать у подданных деньги на ремонт дворца, а понятие «английская королева» давно стало синонимом человека, который занимает высокий пост, но ничем не правит. Дворцы, гвардейцы, парады, костюмированные шоу, экскурсии по королевским резиденциям... Постоянные сплетни и скандалы вокруг королевской семьи создают ощущение, что каждый шаг или слово этих людей немедленно попадают на первые страницы газет.

Но и это — ширма, создающая у британского общества иллюзию прозрачности и подконтрольности Виндзоров. Объектом публикаций являются несколько членов этой большой семьи, а их темами — мелочи в стиле глянцевых журналов из области моды, кулинарии, измен, скандалов, браков, разводов... В прессе появляется только то, что семья позволяет публиковать, или слив компромата со стороны враждующих членов семьи, как это было в информационной войне Чарльза и Дианы.

СМИ самозабвенно обсуждают наряды королевы, очередную грубость Филиппа, отношения Чарльза и Камиллы, пьяную выходку принца Гарри или сплетню, подкинутую самими же Виндзорами. Но все, что находится за пределами этих жестко очерченных тем для обсуждения, является абсолютным и никогда не нарушаемым табу.

«Олицетворение традиций» на поверку оказывается закрытым и абсолютно неподконтрольным обществу институтом, о котором неизвестно ничего — ни о реальных суммах доходов, ни о влиянии, ни о том, чем на самом деле занимаются его члены. Это институт, защищающий свою власть и свои секреты способами, которым позавидуют иные современные диктаторы.

«Freddie’s suffering» («Страдания Фредди») — на первой полосе «The Sun» от 26 ноября. Другие заголовки — «Freddie is suffering», «Sufferings of Freddie», «Freddie’s Nightmare» («Муки Фредди», «Страсти по Фредди», «Кошмар Фредди»)... Почему уже умерший человек в нарушение правил английского языка продолжает страдать и какие кошмары могут преследовать мертвого человека?

«Не was suffering, he is in a better place now» («Он был страдальцем, теперь он в лучшем из миров») — уже упомянутая «Today» выражается более конкретно. Что вы, что вы, «In better place» — это всего лишь идиома... «Not scared of dying» — «Не боится смерти» — это «The Sun» от 25-го числа. Странно писать об уже умершем в Present Continious. Это каких эмигрантов набрали в те дни в английские таблоиды?

Не менее двусмыслен контекст этих статей.

Британские таблоиды в те дни проявили любовь к необычному дизайну. Особенно отличилась «Sun»: в посвященной Меркьюри рубрике в качестве логотипа красовалась... голова. Аккуратно отрезанная под подбородок голова самого героя в короне с подписью — «Прощай, суперзвезда!». А в номере от 28 ноября их было целых две. Вернее, не совсем целых — шеи везде были обрезаны под подбородок. Зато рядом с одной из них красовался полный текст «Bohemian Rhapsody». И не жалко людям было места... А в номере от 26-го числа — четыре.

Возможно, конечно, у редакторов проснулась любовь к Средневековью. Вот только такая верстка особенно активно использовалась именно в материалах о Меркьюри. Хотя нет — «голова» была еще в одной статье в «Sun» от того же 26 ноября. Вот только посвящена была эта заметка... убийству. И четыре головы мирно умершего от СПИДа рок-музыканта в короне были дополнены пятой — убитого полицейского.

Смерть и похороны Меркьюри сопровождались и другими изящными шутками. В книге Хаттона есть история о венке из белых цветов в форме лебедя, посланного скорбящим любовни-ком-садовником. Такой венок действительно был на похоронах и запечатлен на многих видеокадрах. Только вот не ирландский мужлан послал странный привет в форме птицы, являющейся символом королевского дома Виндзоров. И не он написал странные, небрежно замаскированные под простоватые стихи:

Others were taken, yes I know

But you were mine, I loved you so.

A prayer, a tear till the end of time,

For a loving fiiend I was proud to call mine.

To a beautiful life, a sad, sad end,

You died as you lived, everyone s fiiend.

Другие были взяты, да, я знаю,

Но ты был моим, я так любил...

Молитвенник, слезы до конца времен.

Для возлюбленного друга, что я гордо назвал моим, Грустный, грустный конец такой прекрасной жизни,

Ты умер, как жил, всеобщий друг.

Неужели вся эта игра адресовалась ничего не понимавшим фанам? Или человеку, несколько дней как умершему в своей постели? Кто сможет оценить изящество его ходов? Кого должны уничтожить точечные и болезненные уколы? Репутацию, друзей, семью, соратников, поклонников, религию? И все это — удары против одного человека.

Мертвого?

Я знаю, о чем вы сейчас подумали. Не раз «сомневающимся» поклонникам пытались подкинуть версию о том, что Фредди Меркьюри инсценировал свою смерть, чтобы спокойно пожить вдали от людского внимания. Но вынуждена огорчить любителей «живых элвисов» — эта версия является бредом хотя бы по одной причине.

Меркьюри не стал бы спокойно смотреть на то, как годами топчут в грязи его доброе имя и уничтожают его репутацию и творческое наследие, как оскверняют все, что ему было дорого, как издеваются над его музыкой и его группой, как унижают и превращают в посмешище Брайана Мэя и Роджера Тейлора.

Так что не надейтесь. Но история, которая происходила в Лондоне в предрождественский месяц, содержит слишком много странностей.

Еще один анекдот, на этот раз из книги Эванса-Миннса. В ноябре 1991 года, незадолго до его смерти, в Лондоне с Меркьюри происходит «забавный» случай. По рассеянности он садится не в свою машину. И, задумавшись, не замечает этого. Когда ему указывают на ошибку, он смеется: «Я не знаю этого человека! Кто ведет эту машину? Меня что, похищают?». «Наш дом был последний, который посетил Фредди перед смертью», — неожиданно выдает эксклюзивную информацию Эванс.

«Mister Mercury left the building» («Мистер Меркьюри покинул здание»), — весело шутят и «Эванс», и «Фристоун», имея в виду смерть Фредди и вывоз его тела. Вот только фраза эта — слегка переделанная «Мистер Пресли покинул здание». Так говорили после концертов Элвиса Пресли, и этим давали знать, что Элвис уехал, и его нет смысла караулить в надежде на интервью или автограф. Только какое отношение этот английский юмор имеет к мертвому?

К мертвому — никакого... Но если Фредди, пусть даже не в реальном, а в посмертном мифе о нем для поклонников останется жив, то самое прямое...

Что же, в этом есть своя логика. Враг должен не просто умереть и не просто страдать перед смертью — он должен увидеть и понять, что из него сделают. Пусть немного посмотрит. На похороны по «зороастрийской религии мистера Меркьюри». И на безальтернативную газетную кампанию. И на создаваемую годами и уничтоженную за одни сутки репутацию. И на безропотно проглотивших всю эту грязь поклонников. И на трусливо молчащих коллег и родственников. И на покорно вещающих все, что велят, Брайана и Роджера. Пусть посмотрит. Не с небес. Пусть поймет, что дело его жизни погибло, что поклонникам его представят в виде полного перевертыша, что его жизнь будет полностью переписана, что от его имени будут рекламировать гомосексуализм, кокаин и разврат, что его «brothers and sisters» скоро превратятся в тупое стадо, зомби, поклоняющихся «мистеру порочному дорогуше». А эта игра уже звучит, как приговор.

Никто не узнает, каким ты был.

Никто не узнает, как и за что ты умер.

И за Кого ты умер.

Мы заменим тебе все — не только религию, но и всю твою жизнь.

Мы превратим тебя в твою полную противоположность.

Ты станешь олицетворением всех библейских грехов, тем блудником, что не наследует Царствие Небесное.

И твои поклонники будут верить в тебя — такого.

И подражать тебе — такому.

Они будут впадать в бешенство при одном намеке на то, что ты верил в Бога.

Они будут ходить на экскурсии по твоим любимым гей-клу-бам и называть друг друга «дорогушами».

И чем больше мы будем тебя унижать — тем более довольными будут эти твои «братья и сестры».

Мы возьмем последнего из придурков, мы объявим его твоим лучшим другом, учителем и наставником — и они будут виснуть на его шее, обожать его, верить каждому его слову, потому что каждое его слово — это наше слово!

И поможет нам в этом твой главный соратник, твоя правая рука, твой верный Брайан.

Мы перегнем его через колено, превратим в музыкальный автомат, заставим рекламировать презервативы, покрывать финансовые махинации и рекламу кокаина и благословлять все, что мы делаем с тобой и с этими ребятами.

Ты верил в этот глупый христианский миф об Образе Божием, о детях Божиих? Глупец.

Существуют избранные и быдло, рабы. Избранные управляют рабами. Не захотел быть среди избранных — любуйся на быдло, которое считал за людей. Они полностью управляемы. Им все равно. Они потребляют твою музыку, как любой другой товар. Они получают удовольствие, и больше им ничего не надо.

Ты посмотришь на все это, а потом ты умрешь. В тот самый день, до которого ты «так и не дожил». В Рождество. Ты проиграл. Твоя жизнь была напрасной, и смерть тоже.

Но, похоже, смерть была такова, что даже убийцы поняли, что они проиграли. Что Фредди ушел победителем, и ни одна из их ядовитых стрел так и не достигла цели. Что он все равно будет любить и оберегать — и непутевых мальчиков и девочек, доверчиво тянущихся за его музыкой, и бывших соратников, оказавшихся без него слишком слабыми.

«Я отчетливо помню выражение его лица — и каждую ночь оно встает передо мной. Он весь сиял. Минуту назад он был парнем с печальным, изможденным лицом — и в следующее мгновение это была картина блаженства. Лицо Фредди стало таким же, каким оно было до всего. Он выглядел полностью и абсолютно умиротворенным».

Это — цитата из книги Хаттона. Эти слова прозвучали после, пожалуй, самого мерзкого в официальной мифологии описания смерти Фредди. Рассказ о «выражении восторга и блаженства» на лице мертвого Фредди озвучили и от имени Гордона Аткинсона Эванс и Минне.

То, что озвучили режиссеры от имени своих статистов, — это каноническое, по житиям, описание кончины христианского мученика.

Не хочется говорить о самой последней игре, но придется.

Сам зороастрийский обряд в версии «похороны Меркьюри» выглядел более чем странно.

Обычно лондонских парсов провожают в последний путь на Бруквудское кладбище в окрестностях Лондона в специально оборудованной часовне. А тело Меркьюри проводили в экуменическую часовню на кладбище Кенсал Грин. Кремация была проведена обычным способом, а не электрическим проводом, как обычно делают европейские зороастрийцы, дабы не осквернять огонь.

Для проведения обряда были приглашены два священника из Индии, не знавших местной общины. Да и сами скорбящие родственники-парсы представляли собой статистов с равнодушными лицами, явно не омраченными скорбью.

Конечно, это кажется невероятным. Допустим, с одной семьей можно договориться. Но как такое смогло допустить зороастрийское сообщество? Почему парсийская диаспора, которая очень напряженно относится к вопросам перехода в зороастризм иноверцев и не считает возможным даже их присутствие на своих религиозных церемониях, позволила этот гнусный балаган? Почему зороастрийский обряд вопреки всем обычаям был совершен над человеком, который при жизни ничего не говорил ни о своем зороастрийстве, ни о парсах. Можно задать еще множество подобных вопросов и получить один ответ: тем не менее, они это поддержали.

Напрашивается обидная, но слишком очевидная параллель: зороастрийская община повела себя в данной истории абсолютно идентично гей-сообществу. Точно так же имя Фредди Меркьюри было посмертно вписано в число знаменитых зороастрий-цев. Точно так же руководство диаспоры поддержало миф о Меркьюри-парсе. Точно так же были поддержаны аферисты, выдававшие себя за его родственников. Точно так же, пользуясь его именем, они проявляют демонстративное равнодушие к защите его репутации. Точно так же афера была поддержана на самом высоком уровне. На другой день после смерти музыканта вице-президент Зороастрийского фонда Европы Руси Далал рассказывал прессе о сложных взаимоотношениях гомосексуалиста Меркьюри и его верующих родителей. В будущем этот господин участвовал в таких «благочестивых» проектах, как книга Рика Ская и фильм «Freddie Loves». Руководитель британской общины господин Мистри вскоре дал интервью о Меркьюри-парсе. Впоследствии высокопоставленные парсы неоднократно говорили о Меркьюри то как о человеке, ушедшем из своей среды и порвавшем с корнями, то как о верующем зороастрийце, которым община должна гордиться, — все зависело от конъюнктуры и от того, кто к ним обращался. Впрочем, в отличие от гей-сообщества, пропагандировавшего образ «активного гомосексуалиста», Меркьюри никогда не пропагандировали как верующего зороастрийца — скорее как «зороастрийца по рождению».

Священники в белом и священные знаки зороастризма, консультации и интервью специалистов-парсов стали нормальной частью скандальных нежно-голубых книг и документальных фильмов о Меркьюри. Вопрос о том, как все это соотносится с зороастрийской религией, согласно которой гомосексуализм является самым страшным смертным грехом, не вставал в принципе. Возмущение со стороны своих же зороастрийцев, искренне не понимавших, почему их сообщество так странно ведет себя в отношении самого знаменитого парса и что за цирк творится вокруг его имени, немедленно пресекалось.

И парсы, и их идейные враги-гомосексуалисты позволили втянуть себя в грязную историю, разоблачение которой может дорого обойтись и тем, и другим. И те, и другие прекрасно понимают, что нынешний образ Фредди Меркьюри им не выгоден и скорее вредит репутации сообщества, но продолжают поощрять ситуацию, все более выходящую из-под контроля. И те, и другие сами, по собственной инициативе никогда не решились бы на такое. И те, и другие выполняли заказ. Вопрос — чей?

Какой смысл твердить о зороастрийском вероисповедании Фредди Меркьюри?

Официальная формулировка такова: «родился в семье ортодоксальных зороастрийцев, во взрослом возрасте не исповедовал ни одной из религий, похоронен по зороастрийскому обряду». Меркьюри здесь — «потребитель религиозных услуг», формальный «зороастриец», ушедший из среды, не связывающий себя никакими обязательствами, не относящийся к религии сколько-нибудь серьезно. Однако если мы взглянем на его творчество, то увидим удивительное: Фредди Меркьюри был величайшим религиозным проповедником XX века и глубоко верующим... христианином.

На первый взгляд, это может показаться парадоксальным. Но если просмотреть новостные выпуски, вышедшие после его смерти на разных каналах и в разных странах, выяснится, что текст в них абсолютно идентичен. Все они имеют под собой общий пресс-релиз, который в будущем станет основой для всей мифологической системы. Там была и бисексуальность, и «безумные вечеринки», и «затворнический образ жизни», и гедонизм, и «вечная любовь» Мэри Остин, и призывы к борьбе со СПИДом (с приложением счетов, на которые можно перечислить пожертвования)... И в каждом из этих репортажей раз за разом повторялась одна и та же фраза: «according to his Zoroastrian faith, according to his Zoroastrian faith, according to his Zoroastrian faith» («согласно его зороастрийским верованиям»)...

Более того. Если взглянуть на официальную политику изнутри, можно с удивлением обнаружить, что Фредди в ней изображают отнюдь не атеистом. О нем говорят: «Не исповедовал ни одной из религий во взрослом возрасте», но равноценно ли это: «Совсем не верил в Бога»? О нет, отнюдь. Это означает лишь одно — снятие всех ограничений и обязательств, отсутствие личной ответственности и четкой, серьезной, отрефлекси-рованной религиозной позиции. Именно об этом и говорят в официальных и околоофициальных источниках с завидным постоянством.

Типичная схема разговора о его религиозности выглядит следующим образом. Наивный Новичок интересуется, как у Фредди обстояли дела с религией. Мудрый Корифей отвечает, что «Фредди, наверное, верил во что-то там, но фанатиком никогда не был (т.е. не исповедовал ни одну из религий всерьез.)» «Но как же “Jesus”, “Queen I”, — лепечет несчастный Наивный Новичок, — они же так религиозны...». Мудрый Корифей сурово возражает, что (внимание!) «Фредди был зороаст-рийцем, а тут, сам видишь, — про Христа. Ну и какая после этого серьезная религиозность? Очевидно же, что не сковывал человек себя рамками одной религии...».

Сокрушенный Наивный Новичок готов провалиться сквозь землю и посыпать голову пеплом до конца дней своих, но бескомпромиссный Мудрый Корифей добивает его последним железобетонным доводом: Фредди был гомосексуалистом, а зороастризм осуждает гомосексуализм. А так как Фредди был зороастрийцем...

Прочувствовали гениальность этой схемы?

Стоит ли говорить, что она уже многие годы с ошеломляющим успехом применяется на всех ресурсах о Меркьюри и группе «Queen»?

Разговор о религиозности Фредди Меркьюри — долгий и серьезный разговор. Я и мои помощники через сомнения, споры, догадки пришли к уверенности, что Фредди был христианином. Католиком.

Думаю, что у очень многих, даже сторонников, появится закономерный скепсис — автор, будучи верующей христианкой, стремится все подогнать под нужную ей основу. Доказать обратное я, естественно, не могу — тут доказательств просто не может быть. Я могу просто сказать, что это не так.

Раньше меня называли зороастрийкой. Потом мусульманкой. Потом церковным ортодоксом. И все потому, что я «подгоняла все под нужную основу». А суть одна — элементарная исследовательская честность. Такой вопрос назрел, и оставлять его невысказанным нельзя.

Долгое время я об этом не задумывалась совершенно. Зороастризм Фредди был для меня такой же аксиомой, как то, что Фредди — музыкант, солнце восходит на востоке, а Хаттон — сволочь.

Но... на нашем форуме часто приходится спорить, и были вопросы, на которые до конца я ответить не могла. В частности — об «One Vision» и «Innuendo». Там очень жесткая проповедь ЕДИНСТВЕННОЙ истинной религии (кстати, в англ. «One true religion» традиционно связывается с одной-единственной религией). Но как об этом мог петь человек, всю жизнь метавшийся между христианством и зороастризмом? Самый лояльный зороастриец не назовет Христа Богом, как и мусульманин, и иудей. Это противоречит ИХ вероучению.

Помню, слушала лекцию отца Андрея — «Традиция. Догмат. Обряд» — и меня зацепили слова о том, что христианство допускает разнообразие внешней атрибутики и обрядовой стороны веры. Он привел примеры: скажем, в Египте христиане не служат на вине, так как в мусульманских странах запрещен любой алкоголь. Или другой пример — с «униатами наоборот» — с людьми, которые исповедуют православие, но совершают обряды как католики... Ведь главное — содержание, а не форма. И если посмотреть на творчество Фредди, становится ясно, что если внешняя атрибутика у него могла быть и христианской, и зороа-стрийской, то содержание всегда было чисто христианским.

Только христианин может сказать, что Бог есть Любовь. Эта формула является самой сутью христианской веры; для зороастрийца Ахура-Мазда есть Благой Разум, Справедливый Судья. Но не Любовь. Еще — не Любовь.

Для мусульманина Аллах прежде всего есть Воля. Для иудея — Закон. Для зороастрийца — Податель Мудрости и Разума. И только Бог Евангелия воплотил Собой самую глубокую формулу Любви: «Нет больше той Любви, как если кто положит душу свою за други своя».

Его Любовь не только создала мир. Его любовь не только подарила людям свободу. Его Любовь не только дала им Закон. Его Любовь не только даровала им Пророков и мудрость. Его Любовь не только приняла человеческий лик. Он не казался — Он стал человеком и принял в Себя человеческую боль и человеческую смерть. Ибо так Возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную.

Этот Бог есть Любовь. Этот — и никто иной.

Фредди призывал людей вспомнить о страхе Божием, но зороастрийцы предпочитают славить и восхвалять Ахура-Мазду, не говоря о Его гневе. Он писал о грехе и покаянии, но в зороастризме природа человека не считается поврежденной и не нуждается в исцелении от Бога. Люди должны перед смертью подтвердить, что они не совершали грехов, список которых зачитывается священником. А если людей призывают покаяться, как было то в клипах и песнях «Queen» и Меркьюри, — речь идет именно об исповедании грехов, т.е. о христианстве.

Творчество — не относительность. Его основные мотивы говорят о важнейших чертах мировоззрения, личности творца. Поэтому, когда Фредди на протяжении десятилетий пишет об одном и том же, это не может быть маской. Более того, та эмоциональность и главное — глубина, которые Фредди придает своим религиозным произведениям, ясно говорят, что он пишет о том, что хорошо знает и чувствует, что его творчество — результат богатой внутренней работы, а не давления извне. Это не нейтральные вещи. Обратите внимание: когда Фредди поет не от своего лица, он обязательно выражает свое НАСТОЯЩЕЕ отношение к предмету. В музыке, интонациях, сюжете... В христианских песнях и клипах нет ничего подобного. Там все глубоко прочувствовано и прожито. Там есть жизненная позиция.

И уж если откровенно, то крестный-иноверец — это и правда — нонсенс. Даже крестный из другой христианской конфессии — это редкость и исключение. Функция крестного — приобщать своего воспитанника к религиозной жизни, церкви. Иначе теряется весь смысл восприемничества, т.к. крестный отец дает обет Богу воспитывать крещаемого младенца в христианской вере. Какой обет можно получить от неверующего? Когда у нас был государственный атеизм, на это смотрели сквозь пальцы. Но на Западе такого не было. Стать крестным отцом минимум ДВА РАЗА иноверец не смог бы, тем более грамотный в религиозных вопросах. А Фредди был более чем грамотен.

При этом 1973 год — самый разгар эпохи постхристианства в Европе. Появился New Age, повальное увлечение Тибетом, спиритизмом, оккультизмом. Да и просто агностиков масса. Странновато писать такие песни в дебютном альбоме просто из любви к классической европейской культуре.

А если взглянуть на последние два альбома, «Innuendo» и «М1Н», они просто переполнены антимасонской символикой. Это позволяет дать ответ на еще один мучивший всех вопрос: точно ли знал Фредди своих врагов в лицо, знал ли, что его убьют и кто это сделает? Да, получается, что знал и весьма точно. Отчасти это может объяснить также то, почему он не стал ничего предпринимать, даже зная об этом. Точь-в-точь, как в романе «Ассасины» — ничего за рамки сообщества, все остается внутри, внешний мир слеп и глух, он не поможет.

Одновременно использование данной символики в клипах уже после смерти Фредди свидетельствует о том, что участники группы тоже были в курсе всего происходящего. И не просто в курсе. Поначалу они еще что-то пытались сказать. Но если тело обезглавлено, оно не сможет существовать, лишь будет некоторое время биться в конвульсиях.

Он не просто отказался, но и дал понять, что будет ПРОТИВ них... Тогда все встает на свои места. Уровень травли и при жизни, и после смерти.

Действительно, одному человеку, даже имеющему в руках рычаги власти в самых разнообразных сферах общественной жизни, очень сложно провернуть такое дело — это может только организация.

Не самая последняя проблема — поддержание аферы на всех уровнях практически во всем мире. Это требует особых средств коммуникации, языка, понятного и читаемого всеми ключевыми фигурами, задействованными в деле. Кому это под силу? Организациям мирового масштаба. Причем чем старше организация, тем устойчивее и отлаженнее будет эта связь. Для тайных сообществ — тем более. Это не корпоративное общение в рамках RIAA. Светские структуры вряд ли вообще способны достичь такого уровня «общения вне общения», когда по жесту, слову одного представителя на одном конце света другой поймет суть происходящего. К тому же именно тайные общества характеризуются проникновением во многие области жизнедеятельности.

И тут сходятся все иррациональные события.

Недавно мой знакомый зороастриец пообщался с иранскими зороастрийцами и получил очень любопытную информацию. Они утверждают, что вся или почти вся парсийская верхушка состоит в английской масонской ложе.

Это многое объясняет не только в отношении Фредди. Айв исторической перспективе объясняет, почему после прихода англичан в Индию местная каста мелких лавочников (даже не брахманского уровня) за короткое время стала элитой индийского общества и богатейшей нацией этой страны, которой принадлежит большая часть крупной собственности. А если учитывать, что Виндзоры тоже имеют к масонству прямое отношение (как минимум, с Эдуарда VII)... Тогда становится понятно, почему Фредди посмертно записали в зороастрийцы. И почему скрыть это для них намного важнее, чем то, что он был гетеросексуалом. Получается интересная двойная игра — его объявляют известным зороастрийцем, и родственники устраивают традиционные похороны, пригласив из Индии священников. При этом вопрос о нетрадиционной ориентации заминают. А когда свои задают вопросы, отвечают: он ушел из нашей среды, и нечего его защищать. При этом все это распространяется на свои же ресурсы, и даже прямая выгода для общины в очень реальной перспективе не служит основанием хотя бы тайно помочь тем, кто позволит эту выгоду получить. Получается, как с Бичем и «QP»: миф надо поддерживать, даже если это невыгодно и просто вредно.

Глава английских масонов — герцог Кентский, кузен королевы. И это даже не скрывается. В викторианской Англии все более или менее образованные люди знали, что принц Уэльский Эдуард (будущий Эдуард VII) состоит в масонской ложе. Его сын Георг IV тоже состоял в масонах. Наши монархисты полагают, что это была главная причина отказа в политическом убежище русской царской семье, которую фактически отдали на растерзание (между прочим, это были их кузены). А потом к Виндзорам таинственным образом попали бриллианты, снятые расстрельной бригадой Юровского с убитых великих княжон.

Остается вслед за Кураевым поблагодарить Дэна Брауна за то, что благодаря его книге о масонах стали говорить всерьез. Хотя, конечно, относительно «всерьез»... Однако при слове «масоны» было принято смеяться задолго до рождения Брауна. Кураев на эту тему шутит: «Стоит произнести слово «масоны», сразу перестают слушать и говорят: “Ну вот! А еще интеллигентный человек! Во-первых, их нет, во-вторых, они хорошие”». В его книге «Кто послал Блаватскую» о масонах сказано довольно много.

Что заставило меня связать песню «Ассасины» и клан асса-синов — биогруппы в одной из ранних русских муз. энциклопедий, где ни с того, ни с сего пошел разговор об ассасинах. Мне подумалось, что Фредди должен был бы знать легенды об этом клане профессиональных убийц — это его историческая родина, Иран. Отразился ли этот опыт в одноименной песне, тем более что в Англии в 90-м был издан бестселлер «Ассасины»? Универсальное слово, практически на каждом языке имеющее одно значение — убийца. Это поймет каждый. В последнем альбоме «Queen» часто звучит мотив насильственной смерти — текст «TSMGO», «Hitman», «Assasins» + видео Innuendo, Headlong, IGSM... Слова, так или иначе связанные с этим, мелькают сплошь и рядом. Существует ли в действительности песня или это было лишь вступление к «Innuendo», ситуацию не меняет. Возможно, «Assasins» была прообразом «Hitman». Бурная дискуссия параллельно на нескольких форумах об этой песне возникла относительно недавно. До этого все тлело. «Assasins» и записи проб Фредди к «Призраку оперы» — две записи, о которых известно меньше всего и информация очень противоречивая. Сейчас пошла новая тенденция — отрицание частью корифеев факта наличия этой записи.

Между ассасинами и зороастрийцами прослеживается связь. Известно, что зороастризм в Иране был вытеснен исламом, но его последователям позволяли исповедовать свою религию. Ислам претерпевал изменения после смерти пророка Мухаммеда, расколовшись на суннизм и шиизм. Те, в свою очередь, еще на отдельные ветви. Ассасины — члены низаритской ветви шиитской секты исмаилитов. А сами исмаилиты появились в конце VIII века. Примерно в этот исторический период из среды воинствующих исмаилитов выделилось еще более радикальное и непримиримое движение низаритов, наиболее известной из которых стала секта ассасинов.

Официально секта ассасинов прекратила свое существование в 1256 году после того, как пали крепости Аламут и Мем-мудиз. Они были вынуждены рассеяться по горам и уйти в подполье.

После революции 1979 г., в результате которой к власти пришли шииты, положение зороастрийцев в Иране начало ухудшаться. Ими было инициировано закрытие дахм-святилищ.

Фактически все духовные главы секты исмаилитов — это потомки ассасинов, носившие титул «ага хан».

Английское образование, а позже общение с крупными политическими фигурами, включая королеву Викторию, усилили традиционный пробританский настрой семьи Ага-хана III. Он выполнял обязанности как священнослужителя, так и общественного деятеля. В 1906 г. он стал одним из основателей и первым президентом индийской Мусульманской лиги, которая позже сыграла важную роль в создании независимого государства Пакистан. Ага-хан III оказал значительную помощь союзникам в годы Первой мировой войны, работал в Лиге наций. Трижды назначался главным представителем Индии, в 1937 г. был председателем Ассамблеи Лиги. Известен как борец за независимость Индии и за национальные интересы Пакистана. В 1956 г. учредил должность профессора иранистики в Гарвардском университете.

Он выбрал преемником не одного из двух своих сыновей, а внука — принца Карима. Принц Али-хан, старший сын Ага-ха-на III и отец принца Карима — персона, известная в международных кругах, был женат на американской актрисе Рите Хейворт. Принц Али был представителем Пакистана в ООН с 1958 по 1960 г..

Ага-хан IV (принц Карим аль-Хусейни-шах) (р. 1936), старший сын принца Али-хана, родился в Женеве. Стал 49-м имамом исмаилитов. Учился в Гарвардском университете, где специализировался по истории Востока. Официально вступил в должность в Дар-эс-Саламе (Танганьика). Никаких параллелей, исторических связей с сектой убийц сегодня мы не обнаружим.

Они с Фредди находились по разные стороны баррикад и в плане веры, и в плане политических убеждений, и в плане репутации. Вся история династии Ага-ханов говорит о приближенности к королевскому дому, члены которого через одного состояли в масонской ложе.

Высшие круги Ирана, уважительно отзываясь о Фредди, молчат и ничего не делают для исправления ситуации. Рискну выдвинуть идею, что поводом для возможных контактов Фредди в Иране могли стать проблемы с масонами. В Иран их руки не дотянутся.

Бестселлер «Ассасины», выпущенный еще при жизни Фредди и ставший для своего времени чем-то вроде «Кода да Винчи» для современников, ассасинами назвает организацию наемных убийц, существующую внутри католической церкви. Автор, несомненно, знаком с историей ордена настоящих ассасинов, однако перенес их в церковь. В принципе то, что там описывается, можно смело перенести и на шоу-бизнес.

У нас один вопрос: почему Фредди продолжал оставаться ярым монархистом и уважительно отзывался о королеве?

Может быть, на этот вопрос в какой-то степени отвечают песня и клип «Радио-Гага».

В 1984 году Фредди Меркьюри выступает как манипулятор. Участники группы как бы ничего не понимают и действуют по его указке. Перед манипулятором они — рабы на коленях, перед толпой они — белое воинство. Храм, с которого они вещают, — архитектурная эклектика зиккурата, зороастрийской дахмы, святилища, античного храма и завода-молоха из известного фильма «Метрополис». Толпа поклоняется манипуляторам, как языческим божествам.

Второй уровень клипа «Радио-Гага» — Вавилонская башня, Метрополис и Потоп с явным указанием на то, что люди сами виноваты. У них было время, но они ничего не сделали. Л же-Фредди, манипулятор из языческого храма, по аналогии с Лже-Марией из Метрополиса не желает таких лжелавров.

Третий уровень — военный. Семья слушает радио, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Весь их мир заключен в этом говорящем ящике, все мечты, все действия. И это происходит по ЕГО указке — указке манипулятора, монарха. Это и историческая отсылка ко временам войны, когда проводились такие радиоучения. ОН явно в курсе, насколько картина, преподносимая агитацией, отличается от реальности.

Четвертый уровень — масонский. Пирамида, циркуль, ромб... Явный намек на того, кто воспринимает людей, как стадо, и легко управляет ими.

* * *

Итак, кое-что мы уже узнали.

Что Фредди Меркьюри — не совсем Фаррух Балсара с Занзибара. Что люди, известные как «Freddie blood family», не имеют к нему никакого отношения. Что семья Балсара — это ширма, которая, по всей видимости, прикрывала настоящее происхождение Меркьюри. Что внешность, манеры, а главное, образование и язык нашего героя выдают в нем выходца из высшего общества. Мы знаем, что настоящее происхождение Меркьюри является тайной. Эту тайну подтверждает отсутствие какой-либо информации при жизни Меркьюри и полная фальсификация детства и юности после его смерти.

Вспомним еще раз — у нас есть белое пятно при жизни Меркьюри. Музыкант избегает отвечать на вопросы за пределами «анкетных данных» даты и места рождения, имен родителей и младшей сестры и неназванной «школы-интерната в Бомбее».

После его смерти появляются «эксклюзивные» сведения о семье, детстве и отношениях с родственниками, сильно противоречащие прижизненным сведениям и друг другу. Параллельно рассказам о том, что он жил в роскоши и окруженный слугами, и приписываемой Фредди фразочке о вилле его дяди, где его утром будил слуга, появляется другая информация. Отец — скромный бухгалтер, гастарбайтер из Индии, дядя — электрик, все сведения о роскошной жизни — сказки, которые придумывал о себе этот позер, что не мешало параллельно говорить о роскошной жизни уже сына скромного бухгалтера. Скрытность Меркьюри в отношении своего прошлого и корней объясняли нежеланием афишировать свое азиатское происхождение.

В 90-е годы настойчиво повторяли, что он порвал со своей семьей, ушел из своей среды и не имел с родными ничего общего, хотя и навещал родителей. Именно поэтому его основной наследницей стала Мэри Остин. Через 10 лет сюжет изменился. Выяснилось, что у Фредди были замечательные отношения с матерью и сестрой. Джер и Кашмира, в 90-е едва упоминавшиеся, в 2000-е стали активными участницами мифа, а в старые тексты о плохих отношениях с семьей стали вписываться новые абзацы. На ранних этапах вечно занятый и высокопоставленный отец, который из-за работы не мог уделять много времени сыну, стал бухгалтером, который каждый день гулял с ребенком и рассказывал ему сказки «Тысячи и одной ночи» (оцените юмор с учетом того, что именно экзотическое детство Фарруха с Занзибара — сказки «Тысячи и одной ночи»).

А теперь попробуем посмотреть на ситуацию через Игру. Используем проверенный метод — снова перескажем интересующую нас часть официальной биографии Меркьюри, попробовав понять, о чем идет речь.

Обстоятельства и место рождения Фредди Меркьюри необычны и покрыты тайной.

У него было нетрадиционное детство, которое прошло в самых необычных местах, но несмотря на это он получил чисто английское традиционное воспитание. Он жил, как принц, окруженный роскошью и слугами, выполнявшими его малейшие прихоти. Но при этом ему не хватало внимания вечно занятого отца.

Став взрослым, он полностью порвал со своей средой, своей семьей и со своими корнями и никогда не оглянулся назад. Уйдя из дома в юности, он оставил свое прошлое и свои корни позади.

Он практически не общался со своими родными, да и те не особенно к этому стремились — для них он был отрезанный ломоть.

Его происхождение всегда было табу и тайной за семью печатями. Он скрывал свое происхождение и пресекал любые разговоры на эту тему.

Он никогда не говорил о своей семье и о своем детстве. Казалось, что он появился на свет взрослым человеком «без детства». Покинув семью, он фактически начал жизнь с чистого листа.

Его консервативная семья жила в параллельном мире, его родные предпочитали общаться только в своем кругу. Настолько, что свингующий Лондон 60-х был для Фредди другой планетой. Оказавшись в Англии, в Лондоне, он испытал настоящий культурный шок и попал в другой мир — мир свободы, раскрепощения, рок-музыки и сексуальной революции. Он не знал элементарных вещей об этом мире, не знал, как обращаться с наличными деньгами и чем мелкая купюра отличается от крупной, не мог сварить яйцо и погладить себе рубашку.

Он скрывал свою семью и свое происхождение, боясь, что публика изменит к нему отношение и не примет его такого. Он не хотел, чтобы публика знала, кто он и откуда. Он предпочитал быть для них «своим». А еще он хотел защитить родных от внимания прессы.

Они с родными были слишком разными — он не разделял консервативных ценностей своей семьи, а семья не понимала и не принимала его образа жизни и не одобряла его занятий рок-музыкой. Он никогда не собирал вместе своих родственников и своих друзей. Его друзья никогда не видели его родственников и не слышали о них. Только самые близкие видели членов его семьи.

Он порвал с «родиной», и «родина» отплатила ему взаимностью. Он никогда не пытался вернуться туда, где прошли его детские годы. И там тоже сделали вид, что его у них никогда не было. Он игнорирует «родину», «родина» игнорирует его. Его семья не дает интервью и не желает говорить о нем (впоследствии сценарий переписывается под Джер и Кашмиру).

Итак, что это за родина и что это за семья, которая дала Меркьюри такие манеры и такое образование? Консервативная и верная традициям, существующая в параллельном мире и не желающая замечать перемены? С какого Занзибара свалился этот мальчик, который не умел пользоваться наличными деньгами и не знал, как сварить яйцо, для которого обычная лондонская жизнь стала культурным шоком? Из какой эмигрантской семьи, из какого среднего класса явился странный парень с изысканной, правильной речью и утонченными манерами, который держит чашку чая, как на приеме в Букингемском дворце, и о котором его новые друзья годами не знают ничего — даже фамилии? Это занзибарского эмигранта характеризовали как человека с викторианскими манерами и «киплинговским» английским? Что за семья и что это за происхождение, которое нужно было так закрывать и которое до сих пор «top secret»?

На основе внешних наблюдений и анализе речи и интервью Меркьюри можно предположить, что речь идет об очень высокопоставленной семье аристократического происхождения. При этом скорее всего у кого-то из родителей Меркьюри была восточная кровь. Если внешность с натяжкой можно списать на игру генов, образование — на то, что некая богатая семья не поскупилась дать нашему герою самое лучшее, то язык Меркьюри не оставляет вариантов.

Помните шуточки по поводу акцента, который мешал эмигранту Балсара на его тернистом пути к адаптации в британский социум? Так вот, акцент у Меркьюри действительно был. Только это не иностранный, не «гуджаратский» акцент. Это та особая манера речи, которую в Великобритании называют «Royal English». Этим языком владеют только члены королевской семьи и высшей аристократии — точнее, те ее представители, которых с детства «натаскивают» на выступления перед аудиторией и чтение длинных спичей. Язык Меркьюри — это не «кокни», на котором говорит большинство его критиков и «близких друзей». Это не грамотный, литературный «язык ВВС», на котором дает интервью Брайан Мэй. Похожую манеру речи можно обнаружить, слушая выступления таких «эмигрантов», как королева Елизавета И, герцог Ричард Глостер, принц Уэльский Чарльз, лорд Маунтбаттен...

А теперь перейдем к следующему пункту нашего ребуса — к некоторым анекдотам и странностям, которые встречаются в биографиях Меркьюри с завидной регулярностью и связаны с так называемой королевской тематикой. Не имея достаточно информации, мы снова обращаемся к Игре.

Постоянное использование в биографиях понятий queen, king, royal family, your majesty, корон, мантий и прочей королевской атрибутики можно считать продолжением игры, которую в свое время начала сама «Queen», многократно повторенной и оттого давно не смешной шуткой. Но есть более странные вещи, например появившаяся в книге Питера Хоугена история о том, как в 1974 году тогда еще малоизвестную «Queen» в лондонском аэропорту встречала толпа журналистов — им по ошибке сообщили о прибытии королевы.

Это нигде не подтвержденная и полностью вымышленная история, которой не просто не было — быть не могло. Подобные новости подтверждаются пресс-службой Букингемского дворца, и в любом случае глупо ждать королеву в общем зале аэропорта «Хитроу». Но нелепый анекдот зачем-то был помещен даже не в желтую биографию, а в «корректный» путеводитель по «Queen» от уважаемого критика. Откуда Хоуген это взял и зачем поместил в свою книгу — очередной вопрос без ответа. Так же нелеп и абсурден аналогичный анекдот о мешках писем, которые якобы по ошибке получала от фанов «Queen» пресс-служба Букингемского дворца.

Иногда странности встречаются в самых неожиданных местах. Например, берешь DVD с документальным фильмом «Queen Magic Moments». С самыми невинными намерениями — уточнить, что в очередной раз наговорил Фристоун или Уэйн Слип. И вдруг замечаешь, что помещенный в меню этого DVD герб «Queen» как-то странно выглядит. Приглядываешься — батюшки, да это вообще не герб «Queen», это герб королевской семьи! Точнее, это личный герб Елизаветы Второй.

И кто это у нас так мило шутит? Причем без расчета на то, что шутка будет замечена и оценена по достоинству. Темный герб на синем фоне едва виден, и «десять отличий» от логотипа «Queen» можно заметить, только начав пристально рассматривать меню. Когда герб появляется в названиях глав фильма, то заставка мелькает считанные секунды, и разглядеть можно, только специально нажав на паузу. Те несколько процентов зрителей, которые вообще заметили рисунок, уверены, что это герб «Queen». Уверены по умолчанию — а что еще может быть в фильме об этой группе? Это шутка не для зрителей — это шутка для себя. И если отбросить традиционные квиноманские оправдания на все случаи жизни: «ошибся», «перепутал», «в этой фирме работают непрофессионалы», — остается вопрос: что это? Тем более что с этим неизменным меню фильм продолжает переиздаваться из года в год.

Или в книге Хаттона вдруг обнаруживается чудная сцена, в которой Меркьюри с любимым Джимом оказывается в театре в королевской ложе — и туда же приходит принцесса Маргарет, что вызывает бурный восторг «Дорогуши». Каким образом обычный рок-певец-эмигрант со своим спутником оказывается в королевской ложе, в которой имеют право находиться только члены королевской семьи или люди, приглашенные членами этой семьи, и сидит рядом с сестрой королевы? Мы уже знаем, что отговорка «дурак придумал глупость» в нашем случае не работает. И если в базовую, священную книгу Мифа помещен заведомо абсурдный эпизод, значит, автор что-то хотел сказать, тем более что эта книга вообще не о «Queen», а о личной жизни Фредди Меркьюри. Так что хотел сказать «Хаттон», поместив Меркьюри в королевскую ложу рядом с членом правящей семьи? Что его статус позволял там находиться? Или что он имел на это право?

Или Хаттон называет целую главу «мемуаров» «Duckingam palace» (прямая отсылка на Букингемский дворец), и эту же шуточку позволяет себе Фристоун. Причем речь идет не о вилле, а о маленьком домике в Монтре, который в мифологии называют «Duck House». После смерти Меркьюри была еще шутка по поводу того, что свой последний день рождения он собирался провести в Букингемском дворце. А лондонский дом Меркьюри неоднократно называют «Кенсингтонский дворец». Скользкая шутка, учитывая, что Кенсингтонский дворец действительно существует в одноименном районе. Только жили там и живут до сих пор не Фредди Меркьюри, а младшие члены королевской семьи. Это уже не просто созвучие и игра слов — это название конкретного здания, вызывающего определенные ассоциации. Не многовато ли шуточек на тему созвучия названия группы и совсем другого института?

Кстати, вокруг Кенсингтона в биографиях Меркьюри выстроена особая мифология — его постоянно упоминают как район, где герой жил всегда, с самого момента его переезда в Лондон. Жил и жил... Гей и гей... Кошки и кошки... Бесконечное, навязчивое, по поводу и без повода упоминание Кенсингтона в связи с этой личностью в какой-то момент начинает напрягать, тем более что здесь снова встречается старый знакомый абсурд. Нам сообщают, что Фредди жил в этом районе всегда. Даже когда он был молодым и бедным, он снимал комнату там и только там. Такой вот позер с амбициями — предпочитал жить в квартире с 17 другими студентами, предпочитал, уже живя с девушкой, делить убогую клетушку с семьей соседей — но лишь бы только в Кенсингтоне.

Кенсингтон — дорогой, элитный район, и бедным студентам он не по карману. В любом случае человек, предпочитающий угол с соседями в элитном районе нормальной комфортной квартире в менее престижном, выглядит странно. Что бы вы сказали о том, кто на последние деньги снимает с несколькими соседями квартиру на Никольской и наотрез отказывается от вариантов отдельного жилья на несколько километров дальше только потому, что его привлекает близость Кремля? А если бы в биографии этого человека на все лады вышучивалась, склонялась и спрягалась эта самая близость к Кремлю? «Разбогатев, Брайан, Роджер и Джон приобрели себе дома. Фредди удовольствовался квартирой — но в Кенсингтоне», — сообщает нам Хоуген. Ну и чем намазано было в этом районе, что наш мифологический Фредди предпочитает хоть собачью конуру — но там? Что они так привязались к Кенсингтону?

Если в нашей истории к чему-то привязались, это не просто так. И связка «Меркьюри — Кенсингтон — Кенсингтонский дворец» имеет определенное значение.

Так же нелепо выглядит и другая, еще более навязчивая тема использования Меркьюри мантии и короны на концертах «Magic tour» 1986 года, равно как и бушующая уже 20 лет общебританская и общемировая истерика. Постоянные издевательства над этой несчастной короной, без которых не обходится ни одна книга или фильм, ернические фото Меркьюри в мантии и короне и с приделанным бананом, гнусные комментарии «друзей», рассуждения о дурном вкусе Меркьюри и вопиющей скандальности его ужасного поступка... Кажется, негодующая британская общественность никогда не забудет этот ужасный год, когда Фредди Меркьюри под «God save the Queen» вышел на сцену в мантии и короне и (какой кошмар!) сделал это не один раз! «Только Фредди мог сделать это — и уйти со сцены живым», — пишет Питер Хоуген.

В чем дело? Что случилось со страной, где королева является персонажем комедий, мультфильмов и ситкомов? В шоу «Queen» не было ничего, что могло бы оскорбить монархию. В этом и в других шоу не использовался образ Елизаветы II или кого-либо из ее родственников. С этой точки зрения видеоклип группы «Spinal Тар» 1992 года «Majesties of Rock» намного скандальнее — ведь там помимо все тех же корон и мантий используется образ королевы. Однако и клип, и выход этой группы на Трибыоте Меркьюри в мантиях и коронах сочли за шутку, а вокалиста «Queen» не могут простить до сих пор. Мало ли что надевал на себя Меркьюри на концертах на протяжении своей сценической карьеры и что вытворял на сцене? Почему так привязались именно к короне? А если бы корону надел, к примеру, Пол Маккартни — реакция была бы такая же? Или мы что-то не понимаем?

Самое забавное — негодовать британская общественность начала только в 90-е. В 1986 году никому в голову не приходило видеть в этом сценическом номере что-то скандальное. И вдруг годы спустя по незримому щелчку кукловода марионетки начали громко возмущаться, т.е. на этой истории задним числом был сделан искусственный акцент — и не на «позерство» героя, а на то, что он посмел выйти в короне, не имея на это права. «Забыв», что речь идет не о публичном политике, а об артисте, выступающем на сцене.

Не только «королевские символы» — тема королевской семьи в биографиях Меркьюри тоже выглядит очень странно. Прежде всего всячески подчеркивается ее отсутствие. В биографиях он никогда не пересекается с членами правящей королевской семьи. Это выглядит странным, учитывая, что как член музыкального истэблишмента Меркьюри должен был встречаться с ними на мероприятиях, приемах, благотворительных концертах. Практически у всех знаменитых деятелей британской культуры есть фотографии с членами королевской семьи. Есть они и у Брайана Мэя, и у Роджера Тейлора, и у Джона Дикона. Только у Фредди Меркьюри — ни одной. Даже на «Live Aid», где присутствовали принц Чарльз и принцесса Диана, рядом с королевскими особами «засветились» Мэй и Тейлор — Меркьюри не было видно даже на заднем плане. На этом фоне забавно выглядит занимающий целую страницу рассказ Фристоуна о его встрече с королевой. Получается, что даже Фристоун королеву видел, а вокалист «Queen» — никогда.

Есть только история о знакомстве с принцем Эндрю, но и она подана как анекдот. Фредди роняет шарф в бокал с вином, Эндрю не знает, куда девать грязную тарелку, и Фредди посылает «Фебу» принять тарелку у принца, Эндрю предлагает Фредди спеть, Фредди в ответ предлагает принцу покататься на люстре и на закуску приглашает его в гей-клуб. Это именно анекдот без претензий на достоверность, не подтвержденный даже фальшивым фото или видео... Получается, что нам предлагают или дурацкий анекдот, или некое параллельное пространство, в котором существует наш герой.

И это — не биография рок-бунтаря, публично пославшего подальше монархию и все ее институты. Это биография человека, которому навязчиво создают репутацию монархиста. Он якобы с восторгом относится ко всему, что связано с монархией, обожает все эти традиции, символы и регалии и испытывает восторг при одной мысли о встрече с королевой или с кем-то из ее семьи. Однако складывается впечатление, что самих этих встреч он почему-то отчаянно избегает. Живущий в Лондоне и входящий в элиту монархист очень любит королеву, но даже не пытается с ней встретиться. Он предпочитает смотреть королевскую свадьбу по телевизору в компании гей-пролетариев, но, оказавшись вместе с Чарльзом и Дианой на стадионе «Уэмбли», тут же испаряется в неизвестном направлении.

Это абсурд. Так не бывает. Так не может быть.

Не встретился? Так получилось? Можно было бы с натяжкой принять, если бы параллельно не шло постоянное, назойливое проталкивание темы королевской семьи Великобритании в биографиях Меркьюри.

То Фристоун расскажет уже известный вам анекдот о своей встрече с королевой Елизаветой II, королевой-матерью и принцессой Маргарет. То Фредди в компании своих нью-йоркских гей-приятелей смотрит по телевизору трансляцию свадьбы Чарльза и Дианы. При этом отпускаются сомнительные шуточки вроде того, что королевская семья скрылась в ризнице, чтобы понюхать кокаина. То он в очередной веселой гей-компании сплетничает, как и положено девочкам, о грудях Сары Фергюс-сон (жены принца Эндрю). То спрашивает очередного парня на ночь, что делает королева из «Queen» с королевой из Квинс? То один из «друзей» по секрету сообщает, что в молодости у Фредди было прозвище «ОМ queen» — странная шутка, учитывая, что так действительно называли королеву-мать. То в 2002 году официальный «правительственный» концерт «Party at the palace», посвященный 50-летию правления Елизаветы II, открывает Брайан Мэй, исполняющий «God save the Queen» на крыше Букингемского дворца...

В какой-то момент становится невозможно игнорировать то, что «Queen» сравнивают не с монархией как символом и не с условной королевой — проводится настойчивая параллель между музыкальной группой, состоявшей из трех парней среднего класса и одного эмигранта, и реальной королевой Елизаветой II. Учитывая, какая репутация создана вокалисту «Queen», подобные игры вызывают серьезные вопросы.

И в этом контексте иначе воспринимаются шуточки и приколы вокруг king, queen, crown и royal family, особенно учитывая, что, именно начиная с 90-х, эта игра вышла за пределы допустимого и с каждым годом только усиливается. Начинаешь гадать, что может быть истинной причиной беспрерывного глумления над происхождением «простого сельского мальчика с Занзибара», безродного цветного эмигранта, так мечтавшего о родовитости? Что может быть причиной этой странной разновидности английского расизма, когда для издевок над эмигрантом из колоний постоянно используются королевские регалии и символы? При этом не забывая напоминать о том, что он был обычным, вы не подумайте, самым обычным человеком. В исполнении Фристоуна это звучит особенно забавно, учитывая, что описанный им образ жизни никак нельзя назвать обычным.

Какой «английский юмор» может скрываться за постоянно употребляемой согласно его биографиям цитатой из все той же «Bohemian Rhapsody»: «I just a poor boy from a poor family» («Я всего лишь бедный парень из бедной семьи»)? Почему нашего героя называют то сэром, то королем, то графом, то lord Frederick of Mercury, то откровенно обыгрывают созвучие слова «duck» (утка) с «duke» (герцог)? Почему при этом название группы «Queen» готовы трактовать, как угодно, только не по своему первому и прямому значению — «КОРОЛЕВА»?

А почему его неоднократно (особенно в прессе) называли лордом Фредериком Луканом, проводя параллель с бесследно исчезнувшим лордом Луканом, обвиняемым в жестоком убийстве? Это такой английский юмор или мы что-то не понимаем?

Все это уже нельзя объяснить тем, что Фредди сам позволил себе...

Что позволил? И, главное, почему позволил? Или сформулируем вопрос иначе:

Ненависть, непонятная с точки зрения логики и здравого смысла, — это реакция на вызывающее поведение эмигранта? Или на что-то другое?

Итак, Игра снова дает нам ту информацию, которую не найти в официальных биографиях.

...Что это за семья, с которой порвал Меркьюри?