Похоже, и для Марсепана такая реакция богов была неожиданной. Но он быстро справился с волнением.

— Вы спрашиваете, что вы будете делать без магов? И при этом забыли, что у ваших предков не было никаких магов. А были храмы, посвященные разным богам. И в храмах служили жрецы, служители тех или иных богов.

В этом месте Марсепан перешел на патетический тон:

— Кто из присутствующих скажет, что в его уделе есть действующие храмы? Или хотя бы один храм? Нет ни одного. Вы за вашими междоусобными игрищами не только забыли про богов, но и уничтожили жречество, которое вам мешало.

— Ну и кто вы после этого, как не безбожники? А вы сами сейчас видели, как боги поступают с безбожниками. Вы тоже хотите такой смерти? Извольте, но без меня.

Строй рыцарей безмолвствовал. Марсепан закончил речь, взмахнул рукой, и сзади него появилось кресло, сильно напоминающее трон.

Марсепан дошел до кресла, и грузно в него опустился. Над полем буквально звенела тишина. И Марсепан намеренно молчал, давая рыцарям осознать произошедшее.

Наконец, зашевелился еще один высокий лорд:

— Так что же нам делать, Ваша Светлость?

— Как что? Понять, что вы уже взрослые люди. А еще что вы, являясь хозяевами уделов, являетесь правителями, в подчинении которых есть множество людей более низких социальных слоев. Что вы должны для них быть не просто хозяевами, которые ни во что не ставят своих подданных, а заботиться о них. Ибо от их процветания зависит и ваша комфортная жизнь. Наконец, вы должны понять, что меч — это оружие в первую очередь для защиты от внешнего врага, а не для применения на ристалищах.

Но все это возможно лишь в условиях централизованного государства, находящегося под единым управлением. Именно с этой целью я и предлагаю вам избрать первого среди равных, т. е. короля, на которого будет возложена функция руководством всем Фаттераном.

— Ну, это-то понятно, — пробасил еще один высокий лорд. — А как вы, Ваша Светлость, видите сам процесс избрания короля? Жребием или еще как?

— А тут и думать нечего. Война с магами Стигии определила, кто будет король.

— И кто же это? — Выкрикнули из строя справа.

— А вы вспомните, кто согласился возглавить самую рискованную операцию во всей войне: Взятие острова Ханух — этого гнезда черных магов?

— Герцог Анзор Капитул, — Закричали из строя напротив.

— Ваша Светлость, почему одна операция должна быт определяющей для избрания короля? — Спросил первый высокий лорд.

— Потому, что король отвечает своей головой за всё, что происходит в его государстве. И королевской короны достоин тот, кто способен на такой риск. Разве вы не были на совещании, когда я всем вам предлагал возглавить операцию на Ханухе? Были, все были. И только герцог Капитул дал согласие возглавить эту операции. Все остальные высокие лорды нашли благовидный предлог, чтобы отказаться.

— А теперь, уважаемые рыцари, представьте ситуацию, что от действий короля зависит судьба всего королевства. Но он трусит и перекладывает свою обязанность на других. Достоин ли такой король короны и трона?

Мнение присутствующих было однозначно — не достоин.

— Вспомните события последних дней. Все, что делалось до захвата Хануха — это были цветочки, ибо самое зло было именно там. И я думаю, что герцог Капитул, принимая командование на себя, понимал, какая ответственность на него ложится. И, тем не менее, он не побоялся ответственности. Поистине поступок достойный короля.

— Но ведь и вы с драконами ему здорово помогли. Да и ваше войско принимало активное участие в захвате острова Ханух, — с досадой произнес один из высоких лордов. — Будь у меня такая поддержка, я бы тоже согласился возглавить операцию.

— Напомню, что герцог Капитул даже не предполагал о том, что ему будет оказана помощь в тот момент, когда соглашался возглавить операцию, не так ли? Потому в данном случае, все высокие лорды были в одинаковом положении. Так что ваш довод, граф Кессель, явно несостоятелен.

— Ваша Светлость, — вступил в разговор еще один высокий лорд. Его шлем украшал высокий плюмаж. — Вы все верно говорите. Но может быть есть смысл отложить вопрос о короле… хотя бы на месяц? Рыцари проведут собрания,… и через месяц вернемся к этому вопросу.

— Очень хороший вопрос, граф Рютель. И главное своевременный. Сейчас рыцарству будет представлен один из вас, кто захотел решить вопрос о королевской короне весьма своеобразно.

Марсепан обернулся к вратам в замок.

— Приведите графа Могерина.

Судя по перешептываниям в рядах рыцарей, еще не все знали о преступлении Могериина.

Спустя минут десять в воротах показался Могерин в кандалах, что вызвало возмущение у некоторых присутствующих.

— Почему он в кандалах? В чем он провинился? — послышалось из разных мест строя.

— А вот пусть он сам все и расскажет, — ответил Марсепан, и снова уселся в кресло. — Уил Могерин расскажите присутствующим о похищении.

Могерин, понуро склонив голову, стал бубнеть о том, как готовилось мое похищение и как оно происходило. Дойдя до того места, когда он привез меня в замок, Могерин сразу перешел к описанию осады замка преследующим его отрядом Капитула. О целях похищения он не сказал ни слова.

Дослушав рассказ Могерина, Марсепан встал с кресла.

— Могерин, я понимаю ваше желание предстать перед рыцарями в роли героя-любовника. Вот только объясните рыцарям, почему привезя похищенную к себе в замок, вы поместили ее в пыточную, раздели догола и собирались пытать? Ведь именно с этой целью ваш палач готовил инструменты, не правда ли?

Могерин молчал. На что он надеялся, было непонятно. Может быть, рассчитывал, что ему поверят больше, чем Марсепану? И Марсепан правильно истолковал молчание Могерина.

— Ну, что ж, раз Уил Могерин не желает рассказать правду о похищении, расскажу ее я. Похищена была не просто женщина из числа наездников драконов. Похищенная была одной из лучших моих учениц. И напали на нее подручные Могерина подло, ночью уже после окончания войны, когда она гуляла.

— Но интереснее другое: с какой целью была похищена моя ученица? Вот тут Могерин пытается представить себя неудачным любовником, похитившим женщину. На самом деле, Могерин мечтал о том, что с ее помощью он введет в морок всех присутствующих, и станет королем.

При этих словах рыцари ахнули.

— Какие у вас доказательства, Ваша Светлость? Этого не может быть. Могерин честный рыцарь, — раздалось из рядов рыцарей.

Марсепан со спокойным выражением лица выслушал выкрики и упреки в свой адрес. И когда запал выкрикивающих закончился, он спросил.

— Вас какие свидетели устроят? Например, палач?

— Нет, палач из простолюдинов. Нас устроят только показания благородных людей…

— Я так и думал.

Он посмотрел в сторону ворот.

— Пригласите графа Домборовски, виконта Илона и барона Найема.

Через пять минут из ворот крепости вышли три рыцаря в легких доспехах, в шлемах и при мечах с кинжалами.

— Надеюсь, данные рыцари в представлении не нуждаются?

Молчание было ответом.

— Что ж, я так и думал. Предоставляю слово благородным рыцарям.

И Марсепан снова сел в кресло.

Рыцари по очереди выходили перед строем и рассказывали то, что они услышали во время допроса Могерина с пристрастием, что вполне допускалось для преступников. Рассказы рыцарей полностью подтвердили слова Марсепана.

А я в это время задумалась над тем, когда же эти рыцари попали в замок?

— Я их на Мраке привез. Потому как предчувствовал, что нужны будут нейтральные свидетели. А эти трое ни в каких порочных связях не замечены. Потому среди рыцарей в большом почете и уважении. — Мысленно ответил Марсепан.

Ух, и хитрец, Марсепан. Предчувствовал он.

Меж тем свой рассказ закончил последний, третий, рыцарь, и над полем повисла гнетущая тишина.

Внезапно слева послышался шум и из задних рядов выдвинулся рыцарь. На вид он был уже в зрелом возрасте.

— Ваша Светлость, лично меня вы убедили в том, что Могерин лелеял мечту стать королем. И за это он достоин наказания. Но ответьте, разве можно ввести в морок все здешнее рыцарство, с тем, чтобы совершить столь подлый акт?

— Улльрик, я вас помню, вы достойный воин, былой вояка. Потому отвечу прямо. Вспомните свое состояние, когда юноша положил свою голову на помост, предварительно отдав мне свой меч?

Уддьрика даже шатнуло.

— Вы хотите сказать, что я в тот момент тоже был под влиянием морока?

— Не только вы, Улльрик, а все рыцари, здесь находящиеся. Я ведь знал, что этот вопрос встанет, вот и решил воспользоваться случаем.

— Так вы навели морок на всех?

— Да, — просто ответил Марсепан.

Стоящие воины зашевелились и о чем-то начали между собой разговаривать.

А Улльрик продолжал:

— А где гарантия того, что мы, все здесь присутствующие, и сейчас не находимся под вашим влиянием?

При этих словах Марсепан встал и подошел к краю помоста.

— Хоть вы, Улльрик, и остальные рыцари были под влиянием морока, вы не можете не вспомнить, как вел себя тот юноша, который был мною вызван. А вел он, если смотреть с обывательской точки зрения неадекватно: был покорен и подчинялся всем моим приказам. Если бы я дал команду, этот юноша зарезал бы себя своим же мечом у вас на глазах. Это и отличает человека под влиянием морока от нормального человека.

— Вы сейчас ощущаете мое влияние на вас?

— Н-нет.

— А ощущали вы подобное влияние во время войны?

— Н-нет.

— И я вам объясню, почему вы не ощущаете моего влияния. Война требует ясности ума и быстроты мышления. Человек же под влиянием морока лишен и того, и другого. Ну, и какие бы вы были воины, если бы я держал вас под своим магическим влиянием? Мне не нужны безмозглые воины. Этим как раз занимались маги Стигии, с которыми мы вели войну. Потому они и проиграли.

Марсепан немного помолчал.

— Открою вам небольшую магическую тайну. Маг, который пытается воздействовать на других или на природу, вкладывает в свои заклинания личную силу. Можно длительное время держать под контролем одного человека. Именно к этому стремились маги, которые были сегодня уничтожены. Но для того, чтобы держать под контролем огромную по численности группу людей, как например, нынешнее собрание, нужна огромная сила. А если пытаться держать эту группу длительное время, тут уже никакой силы не хватит, ибо такое под силу только богам. Но я, как вы видите, не бог. Потому я лишь продемонстрировал на практике, что хотел сделать Уил Могерин чтобы завладеть королевской короной.

— И что девчонка была на это способна? — послышался язвительный выкрик.

— Уил, хоть на этот вопрос вы в состоянии ответить? — Спросил Марсепан.

Неожиданно Могерин распрямил спину, поднял голову и осмотрелся.

— Мой маг… бывший маг, — поправился Могерин, — утверждал, что эта девка способна на многое. Он также говорил, что она даже сильнее ее учителя Марсепана. Потому я и рассчитывал, сломав ее, использовать для достижения моей цели — стать королем.

Здесь глаза Могерина запылали огнем ненависти.

— Только я имею право быть королем, потому что ощущаю в себе силы быть им.

Здесь он снова поник и опустил голову.

Марсепан осмотрел строй рыцарей.

— Есть еще вопросы? Если нет, я жду вашего решения по судьбе Уила Могерина.

И Марсепан снова вернулся в кресло.

Строй молчал. Напряжение буквально звенело в воздухе. Впервые рыцари судили товарища, пусть и бывшего, за преступление, которое карается только смертью.

Неожиданно ситуацию разрядил все тот же зрелый воин, которого Марсепан называл Улльриком. Он вышел на середину поля и повернулся к строю.

— Многие стоящие здесь знают меня. С одними мы не раз рисковали жизнью, отлавливая по лесам разбойников. С другими сталкивались на ристалище. Еще больше друзей я приобрел на этой войне с исчадием зла, которым были маги Стигии. Именно на этой войне я понял, что такое боевые товарищи, которые не предадут, которые помогут в трудную минуту, которые положат жизнь свою за друга.

— Проще говоря, Кодекс чести рыцаря, который мы все стремимся блюсти, наиболее ярко раскрыл для меня свой смысл именно на этой войне.

— Тем более, печально осознавать, что среди нас есть те, кто нашу общую победу приписал только себе. Более того, нарушил все базовые принципы Кодекса чести рыцаря. И если мы простим Могерина, то станем такими же, как он: лживыми и продажными, властолюбивыми и подлыми. Конечно, можно жить и с этими взглядами на жизнь. Вот только к рыцарству эти взгляды никакого отношения не имеют. Поэтому мой приговор — смерть Уилу Могерину, да здравствует рыцарство Фаттерана.

С этими словами Улльрик вернулся в строй.

И здесь рыцарей будто прорвало, поднялся такой гвалт, что рядом стоящие, еле слышали друг друга. Марсепан минут пять сидел в кресле, после чего резко встал и подойдя к краю помоста поднял руку. И шум стал стихать. Все взоры устремились на Марсепана.

— Спасибо тебе, Улльрик за проникновенную речь. Сказано самое главное. Теперь очередь за вами, рыцари Фаттерана. Как вы проголосуете, так и будет. Кто за то, что Уил Могерин достоин смерти, поднимите руки?

Ввысь взметнулись сотни рук, в некоторых были мечи. Визуально было видно, что за смертный приговор проголосовало подавляющее большинство рыцарей.

— Уил Могерин ты видишь решение рыцарей Фаттерана касаемо твоей судьбы. У тебя есть что сказать?

Но Могерину сказать было нечего. Он только побелел лицом и покрылся потом. Тогда Марсепан обратился к Могерину.

— Как Главнокомандующий армией Фаттерана, т. е. высшее лицо, обладающее административными функциями, я лишаю Уила Могерина дворянства и всех рыцарских привилегий. Так как Уил Могерин приговорен к смертной казни, я лишаю его земель, которыми он был наделен.

После чего Марсепан обратился к рыцарям.

— Рыцари Фаттерана, как Высшее духовное лицо не только на Фаттеране, а и в мире Лауренсия, как ваш Главнокомандующий, предлагаю заменить Уилу Могерину смертную казнь на пожизненную ссылку на один из островов архипелага, который мы с таким трудом отвоевали.

— Но у него наверняка есть тайные друзья, которые ему помогут вернуться, — послышалось из строя рыцарей слева.

— Да, я предусматриваю эту вероятность. И хочу предупредить, что у меня сложились хорошие отношения с аборигенами архипелага, которых еще называют зелеными человечками. Так что договориться с ними о том, чтобы к острову, на котором будет жить Могерин никого не пропускать, мне будет очень просто. А ведь многие помнят, как аборигены топили плавсредства, на которых пытались спасаться маги Стигии. Так что если кто-то захочет стать самоубийцей, пытаясь помочь Могерину, пусть помнят об этом напоминании.

И прошу не беспокоиться за судьбу Могерина на острове. Вы сами только что оттуда. И знаете, что многие острова вполне удовлетворяют выживанию.

На мой взгляд, это наказание эффективнее, чем простая смертная казнь. Мы все привыкли быть рядом со смертью. Потому рыцаря пугать смертью не стоит. А вот прожить всю жизнь в одиночестве, не имея возможности общаться с себе подобными — это настоящее наказание для государственного преступника. И служит это наказание одному: преступник должен осознать всю глубину своего падения, прежде, чем предстанет на суд богов.

Так вершилась история. Марсепан постепенно начал менять сознание рыцарей. Но на достигнутом Марсепан не остановился. Как говорится, нужно ковать железо, пока оно горячо.

— Рыцари, я понимаю, что разговор сегодня сложился сложный. Но мы так и не решили главного вопроса — выбор короля. Мною была представлена кандидатура герцога Анзора Капитула. Есть другие предложения по кандидатам на королевский трон?

— Пусть о нем скажут рыцари из войска Капитула, — послышался выкрик из строя.

И почти сразу, протискиваясь сквозь строй, в первую шеренгу вышел еще более зрелый, чем Улльрик, рыцарь. Марсепан жестом предложил ему выйти на середину поля, что тот и сделал.

— Меня, как и Улльрика знают многие. А кто не знаю, представляюсь — Ландок Комов. Я не мастак говорить, мне больше нравится с мечом в руке быть. Но вопрос действительно серьезный, потому выскажусь. За двадцать лет рыцарства побывал я во многих войсках местных правителей. Так что есть с чем сравнивать. И скажу, что в войске и под руководством герцога Капитула я нашел свое счастье. И даже не потому, что герцог хороший воин и хороший военачальник. Он человечный. В его герцогстве живут хорошо не только рыцари, а и простой люд. Его удел процветает, потому соседи постоянно точат на него зубы, чтобы и себе урвать кусок. И регулярно по этим зубам получают.

В этом месте Ландок Комов улыбнулся, а по рядам рыцарей пробежал одобрительный смешок.

— И вот что я вам скажу братья-рыцари, лучшего кандидата на должность короля, чем герцог Капитул в Фаттеране сейчас нет, и в ближайшее время вряд ли появится. Поэтому я отдаю свой голос за герцога Капитула. И вас призываю последовать моему примеру.

Рыцарь развернулся и грузно пошел обратно в строй.

Снова выступил Марсепан.

— Кто еще хочет выступить? Может быть, есть те, кто против кандидатуры герцога Капитула?

Противников не оказалось, как и желающих выступить.

— Тогда переходим к голосованию. Кто желает видеть своим королем герцога Капитула, поднимите руки.

Снова поднялся лес рук.

— Ясно. А есть те, кто против избрания герцога Капитула королем?

Нет, противников, по крайней мере, явных не было.

— Герцог Анзор Капитул подойдите сюда, — и Марсепан указал на помост.

Слева из строя вышел Капитул и взошел на помост.

— Как Высшее духовное лицо Лауренсии, как Главнокомандующий армией Фаттерана, я Марсепан Кейтлин, объявляю герцога Анзора Капитула королем Фаттерана. На престол герцог Капитул вступит через три дня, на официальной церемонии.

В это время в небе бабахнуло что-то незримое, и в воздухе разлилось незнакомое, но очень приятное благоухание.

А на земле началось ликование. Рыцари похлопывали друг друга по плечам, кричали здравицы избранному королю. И Марсепан с превеликим трудом смог успокоить неистовоство толпы.

— Рыцари, все должны уразуметь, что с избранием короля Фаттеран перестал быть местом, порезанным на уделы со своими мелкими частными армиями у лордов. С этого момента и впредь, Фаттеран становится королевством, единым государством. Потому все рыцари, желающие продолжить службу, переходят на службу короля. Лордам разрешается иметь для личной охраны не более пятидесяти рыцарей. Вопросы же безопасности, в том числе и борьба с разбойниками, с этого момента возлагается на королевские войска.

— Поэтому частные армии распускаются. На их основе будут формироваться полки королевской гвардии, численностью тысяча человек в каждом полку. Тысяцкий, т. е. командир полка, будет назначаться лично королем. В свою очередь тысяцкий будет назначать сотников, а они — десятников. Полки будут размещаться в самых неблагоприятных с точки зрения криминогенной обстановки районах Фаттерана. Жалованье рыцарям будет выплачиваться из королевской казны, которая с этого момента будет пополняться налогами с территорий. Из налогов будет вычитаться плата за прокорм полка, расположенного в том или ином районе.

— Хочу подчеркнуть, никто насильно в королевскую армию призываться не будет. Армия будет формироваться только на добровольной основе. Так что вам, рыцари, также дается три дня, чтобы вы определились, хотите вы служить в королевской армии или нет? Тем, кто откажется служить в армии, оставляется дворянское звание и уделы. Но они лишаются рыцарских привилегий. Можете возвращаться в свои уделы и заниматься хозяйством.

— Но не советую организовывать разбойничьи шайки, чтобы воспользовавшись моментом начать передел собственности. Подобная деятельность будет жестко пресекаться, а члены шаек сурово наказываться. Не думаю, что кончина в петле достойна рыцаря, пусть и бывшего. К тому же бывших рыцарей не бывает. Поэтому к отступникам меры будут даже жестче, чем к обычным разбойникам.

— И еще… после осуждения Уила Могерина на вечную ссылку на острова архипелага, его земли лишились хозяина. Чтобы не было за них распри, объявляю эти земли королевской собственностью. И не только земли, а все, что на них находится, в том числе и этот замок, который становится личными покоями короля.

— А что будет с землями самого Капитула? — Послышалось из строя.

— Повторяю для тех, кто не все понял. Должность короля является выборной. И когда закончится земной путь Анзора Капитула, следующего короля будут выбирать либо те рыцари, что сейчас в строю, либо ваши потомки. Удел же герцога Капитула — это земли, принадлежащие ему по праву лордства. И он имеет право их передать по наследству в собственность своим детям.

— Всем все понятно?