#img_20.jpeg

#img_21.jpeg

1

Чжан Фу-цюань сразу понял, что Сунь Юй-фэнь и ее подружки так охотно согласились провести с ним время в воскресенье и позволили ему учить их кататься на велосипеде потому, что он был не просто рабочий, а сталевар со знаменитого девятого мартена. Да и Сунь Юй-фэнь, знакомя его со своими подругами, прежде всего сказала, что он работает на девятом мартене. На лицах девушек сразу же, как по мановению волшебной палочки, появились приветливые улыбки. А когда Сунь Юй-фэнь сказала, что они хотят соревноваться с девятым мартеном и он охотно согласился на это, Чжан Фу-цюаню стало окончательно ясно, что по-старому теперь работать нельзя. Теперь для поддержания своего авторитета перед девушками, и особенно перед Сунь Юй-фэнь, надо работать без брака и самому добиваться скоростных плавок, а то и рекорд установить. Но ведь скоростную плавку, а особенно рекордную, одним махом не выдашь. Для этого нужно длительное время упорно осваивать технику. Но Чжан Фу-цюань решил, что стоит лишь выведать некоторые секреты таких плавок, как успех будет ему обеспечен. Он вспомнил, что Цинь Дэ-гуй при установлении рекорда так поднял температуру в мартене, что сжег свод в печи. Значит, первый секрет скоростных плавок — не надо особенно бояться за свод.

Такие мысли не давали покоя Чжан Фу-цюаню. Вернувшись из парка и поужинав, он пошел прогуляться, чтобы получше обдумать свои будущие действия. Уже стемнело, на небе ярко сияли звезды, с гор потянуло прохладой. Настроение у Чжан Фу-цюаня было радужным, ибо он считал, что новый рекорд уже у него в руках. «Если же начальство заставит меня написать объяснение о подожженном своде, то я напишу. Все равно ведь в газетах напечатают сообщения только о рекорде, а о неполадках никто писать не станет». Его успокаивало еще и то обстоятельство, что свод мартена делался не навечно. Даже если тщательно следить за ним, и то он выдержит немногим более двухсот плавок. И все требования начальства направлены главным образом к тому, чтобы на несколько плавок продлить его существование. А их свод по милости Цинь Дэ-гуя уже начал «гореть», и его все равно надолго не хватит. Подобные мысли придали ему еще больше храбрости. К тому же он знал, что можно временно скрыть дефекты свода печи. С Цинь Дэ-гуем он вообще решил не считаться. Раз тот мог испортить свод в погоне за рекордом, то почему же этого нельзя сделать и ему, Чжан Фу-цюаню?

Придя в полночь принимать смену, он узнал, что Юань Тин-фа снова выдал скоростную плавку за семь часов пятьдесят минут, и в душе позавидовал ему. Первым делом он осмотрел свод, но новых «сосулек» на нем не появилось. «Что ни говори, а Юань Тин-фа опытный мастер!» — подумал с уважением Чжан Фу-цюань и спросил:

— Мастер Юань, как вам удалось так быстро сварить металл? У вас, наверное, есть какие-то особые секреты?

— Какие там секреты! — улыбнулся довольный похвалой Юань Тин-фа. Однако он не очень любил рассказывать о своей работе. Он бросил на Чжан Фу-цюаня хитрый взгляд и сказал:

— Главное — высокая температура! — но, побоявшись, как бы такой совет не привел к нежелательным последствиям, поспешно добавил: — Только, конечно, нужен неослабный контроль за ней!

Первый совет Юань Тин-фа пришелся очень по душе Чжан Фу-цюаню — ведь это совпадало с его собственными мыслями. Но второй совет ему не понравился: зачем контролировать температуру? Вопрос этот оставался для него неясным. Но раз он этого не выяснил, то решил действовать по-своему: все время поднимать температуру и тем самым ускорить время плавки. Так он и сделал. Когда в печи металл расплавился, он приказал увеличить подачу газа и воздуха. Через полчаса после этого свод стал покрываться новыми «сосульками», но во время завалки шихты ему удалось много «сосулек» уничтожить и тем самым скрыть часть повреждения, однако все эти ухищрения ни к чему не привели: плавка и на этот раз длилась девять с половиной часов — два часа ее варил Юань Тин-фа и семь с половиной — Чжан Фу-цюань. Хотя часть повреждений свода ему и удалось скрыть, все же в сменный журнал пришлось записать, что площадь повреждения увеличилась на два метра в длину и метр в ширину. А скоростной плавки пока не получилось.

Это очень огорчило Чжан Фу-цюаня. Однако он не унывал, а решил и дальше действовать так же, ибо разве не таким путем установил рекорд Цинь Дэ-гуй? Так прошла одна ночь, другая, третья. Правда, время плавки постепенно сократилось до восьми с половиной часов. Оставалось еще полчаса… Это обстоятельство вселяло в него огромную надежду. Но и разрушения свода все время увеличивались, и каждый раз ему приходилось отмечать это в сменном журнале.

Больше всего Чжан Фу-цюань боялся, чтобы ему не попало за это от директора на летучке. В первый раз, узнав, что он «сжег» свод и что время его плавки большое, директор нахмурил брови и сказал ему несколько неприятных фраз. Но, увидев в следующий раз, что время плавки сократилось, Чжао Ли-мин обрадовался:

— Чжан Фу-цюань, у тебя наметился прогресс. Это очень хорошо. Поднажми немного и непременно выдай скоростную плавку! — И укоризненно добавил: — Только поджигать свод печи нехорошо! Обрати на это внимание!

Эти слова воодушевили Чжан Фу-цюаня: надо сократить еще время плавок, и тогда директор легко забудет о своем замечании. Чжан Фу-цюань понимал, что он не сможет в этом отношении угнаться за Юань Тин-фа — не хватало опыта. Однажды он набрался смелости и спросил Юань Тин-фа:

— Мастер Юань, стоит мне увеличить температуру, как подгорает свод. Как вы думаете, в чем дело? Меня очень удивляет, как вы избегаете этого.

— Дело только в том, что я внимательно слежу за сводом, все время бегаю к окнам мартена.

— Да и я сейчас наблюдаю за ним лучше, чем обычно. — Чжан Фу-цюань сокрушенно почесал голову.

— Значит, надо смотреть еще лучше! — поучительно изрек Юань Тин-фа.

Видя, что Юань Тин-фа собирается уже уходить, Чжан Фу-цюань поспешно задал ему еще один вопрос:

— Скажите, пожалуйста, мастер Юань, до какой температуры вы увеличиваете подачу газа и воздуха?

Юань Тин-фа снова повернулся к нему и невозмутимым тоном объяснил:

— Определенного уровня нет, все зависит от хода плавки, иногда надо очень сильно увеличить подачу и газа и воздуха, а иногда нужно только немного добавить.

Слова его были, безусловно, правильны, однако ничего нового они Чжан Фу-цюаню не дали; он подумал, что Юань Тин-фа просто не хочет поделиться с ним своими секретами, и решил больше не расспрашивать его.

Сдав смену Цинь Дэ-гую, он отправился на летучку. Слова директора и поддержали и в то же время обескуражили его: «Разве Цинь Дэ-гуй не вместе со мной пришел на завод? — думал он, шагая в общежитие. — Почему же он быстрее меня варит сталь и больше не поджигает свод? И у него непременно есть какой-то секрет!» Он считал, что секрет Цинь Дэ-гуя чем-то отличается от секрета Юань Тин-фа. Но в отличие от Юань Тин-фа в секретах Цинь Дэ-гуя можно легко разобраться. Он догадывался, что и Цинь Дэ-гуй накапливает свой опыт тем же путем, как и он сам.

Перейдя в вечернюю смену, он стал действовать еще смелее. Однако его время плавки совсем не уменьшалось, а иногда увеличивалось даже до десяти часов, и часто приходилось свою плавку незаконченной передавать Цинь Дэ-гую. Уменьшить время плавки было нельзя, потому что в этом случае останется высокое содержание углерода и сталь не будет соответствовать установленному стандарту. А этого никак нельзя было допустить. Как Чжан Фу-цюань ни прикидывал, ничего у него не получалось. А тем временем Юань Тин-фа и Цинь Дэ-гуй выдавали одну за другой скоростные плавки. Обратиться снова за помощью к Юань Тин-фа? Бесполезно. Учиться у Цинь Дэ-гуя? Он был слишком горд для этого.

Если его спрашивали: «Кто самый лучший мастер на вашем мартене?» — он неизменно отвечал: «Юань Тин-фа!» — «А Цинь Дэ-гуй?» — «Ну, ему далеко до Юань Тин-фа!» — «Но ведь и Цинь Дэ-гуй дает рекордные плавки!» — «А что в этом особенного? Вы посмотрите, какой ценой он этого достигает!»

Однажды с ним решил поговорить Хэ Цзы-сюе. Он пригласил Чжан Фу-цюаня в клуб и сказал:

— Старина Чжан, у тебя сейчас что-то не клеится с работой, почему бы это?

Он мрачно ответил:

— Нет, у меня все в порядке, — вынул сигарету, закурил и немного успокоился.

— Значит, все идет гладко? — усмехнулся Хэ Цзы-сюе и, внимательно посмотрев ему прямо в глаза, сказал: — Сейчас все говорят, что у тебя наметился прогресс, что ты уменьшил время плавок, — это очень хорошо. Но ведь стоит человеку двинуться вперед, как на его пути, хочет он того или не хочет, появляются трудности. Я не верю, чтобы у тебя их не было. Хотя бы взять поджог свода печи, разве это мелочь?

— Вот я и ищу способ, чтобы он не потек, — с невозмутимым видом ответил Чжан Фу-цюань.

— А разве ты не хочешь добиться скоростной плавки? — улыбнулся секретарь партбюро. — Я думаю, что хочешь, и даже очень. Значит, трудности неизбежны, правильно?

Слова Хэ Цзы-сюе задели Чжан Фу-цюаня за больное место. Он почесал затылок и улыбнулся:

— Не знаю только, как это сделать. Химию и прочие предметы я изучаю не хуже других, а вот сократить время плавки никак не могу. Это, конечно, обидно!

Хэ Цзы-сюе понял, что под «другими» он имел в виду Цинь Дэ-гуя, и сказал ему:

— Цинь Дэ-гуй умеет учиться. Он советуется по любому сложному вопросу с техником. А стоит во время его смены появиться в цехе советскому специалисту, как он и у него спрашивает совета.

При упоминании имени Цинь Дэ-гуя на лице Чжан Фу-цюаня появилось пренебрежительное выражение, однако он продолжал внимательно слушать Хэ Цзы-сюе. И только когда тот закончил свою мысль, с усмешкой спросил:

— Какие же это у него особые таланты?

— Ты напрасно так относишься к Цинь Дэ-гую, — строго сказал Хэ Цзы-сюе. — Теперь при скоростных плавках он не допускает ни малейшей ошибки.

Чжан Фу-цюань в ответ только холодно улыбнулся. «Ты еще не знаешь, что за птица этот Цинь Дэ-гуй!» — говорила его улыбка. Он считал, что просто Цинь Дэ-гуй знает способ, как скрыть следы разрушения свода, и поэтому парторг знает его только с хорошей стороны.

— Я думаю, не созвать ли нам собрание, на котором рабочие всех трех смен могли бы поделиться опытом и обсудить сложные вопросы, — предложил Хэ Цзы-сюе. Сегодняшнее поведение Чжан Фу-цюаня и его недовольство Цинь Дэ-гуем убедили секретаря партбюро в мысли о необходимости такого собрания.

— Я думаю, что ничего особенного не случилось, чтобы созывать собрание, — возразил Чжан Фу-цюань. — Мы можем попросить Юань Тин-фа поделиться своим опытом, да и наболевшие вопросы легче будет разрешить, — стоял на своем парторг.

Чжан Фу-цюань с сомнением покачал головой.

— Боюсь, что он не согласится на это.

— Если мы его хорошенько попросим, то непременно согласится, — уверенно сказал Хэ Цзы-сюе.

— Тогда попробуй его уговорить, — сказал Чжан Фу-цюань. Он по собственному опыту знал, что уговорить Юань Тин-фа выступить на таком собрании будет очень трудно.

Конечно, Юань Тин-фа человек с характером, да и к тому же было известно, что он недоволен начальством цеха. Но Хэ Цзы-сюе знал, что после того как Юань Тин-фа установил свой последний рекорд и об этом оповестила заводская печать и появились сообщения в газетах, он перестал ворчать и выражать недовольство.

2

С тех пор как Юань Тин-фа установил новый рекорд и тем самым опередил Цинь Дэ-гуя, он все же ощущал некоторое беспокойство. Его мучила совесть, что рекорд добыт ценой нанесения ущерба государственному имуществу. Да и бесконечные расспросы жены о работе выводили Юань Тин-фа из себя. И хотя сообщение о его рекорде поместили даже центральные газеты и директор неоднократно поздравлял его, отмечая, что его рекорд является гордостью завода, все же Юань Тин-фа не чувствовал удовлетворения. Более того, ему было просто неприятно слышать постоянные разговоры об этом рекорде. Он теперь видел для себя только единственный выход — установить новый, еще более высокий рекорд, нисколько не повредив печь, и тем самым заставить людей забыть о его нынешнем достижении. Однако, несмотря на то, что он выдавал почти каждую смену скоростную плавку, ему все же никак не удавалось сократить время их хотя бы до семи часов. Все последние плавки занимали не меньше семи часов тридцати минут, а некоторые достигали и полных восьми часов.

Он видел, что Цинь Дэ-гую, правда, не очень часто, но удается выдавать скоростные плавки. А некоторые из них по времени были даже меньше семи часов тридцати минут. Это невольно заинтересовало Юань Тин-фа. Приняв смену, он обычно очень придирчиво осматривал свод мартена, но даже его опытный глаз не мог заметить никаких следов новых повреждений. Только теперь он по-настоящему осознал, какой большой шаг вперед сделал Цинь Дэ-гуй. Молодой сталевар становился силой, с которой нельзя было не считаться. Юань Тин-фа понял, что стоит ему еще немного потоптаться на месте, как он отстанет от Цинь Дэ-гуя. Юань Тин-фа было еще только тридцать два года — до старости еще далеко, — а он вынужден плестись в хвосте у этого желторотого мальчишки! Ведь до сих пор никто не мог его перегнать, и он уже начал верить, что всегда будет впереди. Поэтому он пренебрежительно относился к специалистам, окончившим высшие учебные заведения, считая, что к настоящей практической деятельности они непригодны. Он посмеивался втихомолку над ними и говорил, что они даже не могут отличить расплавленную сталь от шлака, что, мол, вся теория, которой они были начинены, не имела никакой практической ценности, ее можно и выучить, а можно обойтись и без нее. И когда Цинь Дэ-гуй и другие рабочие поступили без отрыва от производства на технические курсы, он про себя только посмеивался: «Ишь, чего захотели — инженерами стать!» В его представлении инженеры годились только для того, чтобы произносить речи. Даже к советам советских специалистов он обычно относился с известным сомнением и признавал их ценность только после того, как сам на практике убеждался в их правоте. Когда на заводе стали проводить обмен опытом техников со старыми рабочими, он тоже отнесся к этому скептически. Он считал, что инженеры и техники презирают рабочих и на возражения в пользу теоретических знаний всегда отвечал одной фразой: «Я не знаю и не хочу знать никаких «теорий» — умею выдавать рекордные плавки и без этого!»

Но почему Цинь Дэ-гуй так быстро продвигается вперед? В чем причина этого?

Умению варить сталь Юань Тин-фа тайком научился у японцев. В короткий промежуток господства в их городе гоминдановцев он сумел впервые испробовать на деле свое уменье и путем напряженной работы накопил первые крохи опыта. В первое время после Освобождения ему очень не хватало знаний, он не раз выпускал брак. Но заводское начальство не особенно укоряло его за это, зато каждый его успех встречало с одобрением. В те дни он понял, что только под руководством коммунистической партии рабочие могут стать подлинными хозяевами своей страны. И тогда же он осознал, что первейший долг хозяина страны — давать стране побольше плавок, побольше первоклассной стали народу.

Расшевелили же его не столько успехи Цинь Дэ-гуя, сколько слова директора завода, сказанные им на последней летучке. Узнав, что Юань Тин-фа снова выдал скоростную плавку, директор улыбнулся:

— Юань Тин-фа, тебе бы следовало немного вырваться вперед. А то, если ты будешь долго топтаться на семи с половиной, часах, Цинь Дэ-гуй легко догонит тебя. Ведь его время плавки уже почти не уступает твоему! — в тоне директора чувствовались нотки иронии.

Слова директора словно острой иглой кольнули сердце Юань Тин-фа. После летучки Юань Тин-фа принял душ, и когда вышел на улицу, было уже половина десятого утра. Было полное безветрие, и поэтому казалось, что солнце пекло особенно сильно. От яркой голубизны неба трудно было оторвать глаза. Но Юань Тин-фа не ощущал ничего, кроме сковывающей все тело усталости. Он медленно подошел к стоянке велосипедов, вывел свою машину, но его задержал подошедший Хэ Цзы-сюе.

— Старина Юань, обожди, мне надо сказать тебе пару слов.

— В чем дело? — безразличным тоном спросил мастер. Он не любил, когда его задерживали после ночной смены. Ему поскорее хотелось вернуться домой, поесть и лечь спать.

— Я тебя долго не задержу. Дело в том, что два других бригадира с вашего мартена просят, чтобы ты на собрании рассказал о своем опыте. Они с большим уважением отзываются о твоем умении варить сталь. Как ты на это смотришь?

— Какой там у меня опыт! — улыбнулся Юань Тин-фа. — Ведь я невежда, культурный уровень у меня низкий, никакой теории не знаю… Мне и сказать-то не о чем!

— Мы же не просим тебя выступить с лекцией. Все слушатели будут такие же, как и ты, рабочие. Ты им расскажи о своей работе, как умеешь, и они все поймут.

— Ты и сам можешь им это рассказать! — усмехнулся Юань Тин-фа.

— Хотелось бы услышать, как ты даешь скоростные плавки и особенно как тебе удалось установить новый рекорд?.. — Увидев, как неожиданно побледнело лицо мастера, Хэ Цзы-сюе поспешно спросил: — Что с тобой? На тебе лица нет!

Он не догадывался, что мастеру неприятно слышать о своем рекорде. Наоборот, Хэ Цзы-сюе полагал, что это доставит ему большое удовольствие.

— Нет, ничего! Просто спать хочу! — ответил мастер.

— Значит, договорились?

— О рекорде не стоит говорить! — сердито бросил Юань Тин-фа и, повернувшись к нему спиной, сел на велосипед.

— Почему? Как раз это самое интересное! — крикнул ему вдогонку Хэ Цзы-сюе. — Вот упрямец…

3

Было несколько причин, по которым Юань Тин-фа не хотел выступать с рассказом о своем опыте. Во-первых, он стыдился своего рекорда. Во-вторых, после рекорда Цинь Дэ-гуя он твердо решил, что если хочешь удержаться впереди других, то не надо ни с кем делиться своими производственными тайнами. И в-третьих, ему не нравилось то, как начальство цеха нянчится с молодыми рабочими, словно хочет унизить этим старых рабочих. Конечно, в таких условиях старые рабочие должны покрепче хранить свои секреты, которые им достались с таким трудом.

Увидев мрачное лицо мужа, Дин Чунь-сю без лишних разговоров подала ему завтрак. И только после того как муж немного насытился, она взяла в руки мелок и спросила:

— Ну, как прошла сегодня плавка?

Но Юань Тин-фа продолжал есть, словно не слышал вопроса жены. Дин Чунь-сю отложила в сторону мел и сказала:

— Посуду оставь на столике, я схожу за овощами.

— Можешь нарисовать один кружок, — холодно произнес Юань Тин-фа.

— Ай-й-я, значит, ты выдал еще одну скоростную плавку? — обрадованно воскликнула Дин Чунь-сю. Она сделала это нарочно, чтобы как-то разрядить обстановку. На самом деле скоростные плавки теперь ее уже не очень радовали, потому что они стали за последнее время обычным делом. Она нарисовала кружочек на двери и спросила: — Почему ты в таком случае в плохом настроении?

— Это тебе показалось. Разве у меня грустный вид? — пытался отшутиться Юань Тин-фа, на которого подействовало оживленное настроение жены.

— Не обманывай. Только ты переступил порог, как я увидела, что к тебе не подступиться.

— Ладно, ладно, — улыбнулся Юань Тин-фа, — иди за овощами!

— В чем же все-таки дело? — не спешила уходить Дин Чунь-сю. — Уж не…

— Ты хочешь спросить, — сверкнул глазами Юань Тин-фа, — уж не поджег ли я снова свод мартена?

— Нет, я просто хотела узнать, чем ты расстроен. Может быть, поругался с кем-нибудь?

— Неужели я способен с кем-нибудь поругаться?

— С твоим-то характером!.. — Дин Чунь-сю взяла сына и вышла из комнаты, опасаясь, как бы продолжение разговора не привело к ссоре.