Он открыл глаза, как ему показалось, тут же. Но из-за соседнего дома уже показалось солнце, готовящееся войти в зенит, так что пролежал он тут прилично. Болели ушибленные рёбра, чесалась татуировка с нанитами так, словно вместо мелких роботов там оказались вши. Побаливала застуженная спина — земля уже успела остыть после лета, а слой искусственного газона нисколько не спасал. Практически над ухом кто-то на кого-то орал, вокруг мельтешили какие-то люди, но никому не было дела до Макса.

Он с кряхтеньем принял вертикальное положение, осторожно ощупал спину — синяки точно есть. Но ничего, вот выведет из крови уничтоженных взрывом ЭМ-гранаты нанитов (где-то с половину от общего количества), сделает новую инъекцию — и всё как рукой снимет. Хотя и половина должна отлично справиться, если бы не сдохшие. У них сейчас буквально война идёт, оттуда и зуд. А поскольку выжившие наниты заняты безрезультатным уничтожением своих же трупов, то они не могут приступить непосредственно к его излечению.

Макс ненавидел ЭМ-гранаты. Лучше попасть под град выстрелов шоковых пистолетов, чем под одну-единственную гранату. После пистолетов, по крайней мере, наниты остаются невредимыми.

Он встал на ноги. Из-за перегрузки нервной системы от взрыва мир слегка покачивался и имел очень нечёткие очертания, но слегка помятый организм быстро с этим справился.

Макс оглянулся. Оцепление по-прежнему было на месте, равно как толпа зевак за ним и целый батальон различных репортёров и просто блоггеров с личными видеокамерами. Приехал спецназ, но из-за закончившегося представления они оказались не к месту, поэтому просто скучали в сторонке. Дима лежал по-прежнему без сознания, его отнесли в машину скорой помощи. Его и ещё троих полицейских из тех, что были с ними. Двое других, судя по всему, совсем недавно пришли в сознание и теперь выслушивали гневные возгласы начальника. Константинов с самого утра находился не в духе, а когда Макс завалил операцию, то совсем взбесился, ему медики даже успели вколоть успокоительное. Максу иногда казалось, что у того на него уже выработался иммунитет.

Полковник заметил, что главный виновник наконец-то очнулся, и решил переключить всё своё внимание на него. Двух нерадивых полицейских он отпустил на все четыре стороны, секундным действием отправив их в неоплачиваемый отпуск на две недели при помощи своего терминала. Те, к слову, не то чтобы огорчились.

Он молча подошёл к почёсывающему татуировку Максу и молча уставился на него, словно ожидая, что тот первым начнёт разговор. Макс идиотом не был, поэтому молчал в ответ.

— Я тебя внимательно слушаю, — Константинов, тщательно выговорив каждый слог, многозначительно посмотрел на подчинённого. — Где отчёт по прошедшей операции?

«Издевается», — зло подумал Макс.

— Операция завершилась неудачно, — недовольно буркнул он.

— НЕУДАЧНО?! — Константинов истерично расхохотался. — Он сказал «неудачно»… Совсем охренел… Ой, не могу, сейчас лопну!

И тут же вмиг стал предельно серьёзным.

— «Полный провал» — это по твоему то же самое, что «неудачно»?! — рявкнул он на него, брызгая слюной. — Мало того, что они сделали вас как котят, так ещё и безнаказанно смылись через канализационный люк в подвале! Как ты меня достал! Ну, ничего, я сейчас быстро с тобой разберусь…

Он, уткнувшись в свой терминал, продолжил бормотать себе под нос:

— Одним махом… Долго ты у меня в печёнках сидел! Вот только найду твой профиль, и все мои проблемы закончатся…

— Их было больше, — сказал Макс. Он не оправдывался, он констатировал факты. — И они оказались лучше вооружены, чем мне сказали.

— Лучше вооружены, значит..? Как будто ему про ЭМ-гранаты никто ничего не говорил…

— В жопу ЭМ-гранаты! — взорвался Макс. — Там был Петров! С огнемётом! И они были все экипированы в какие-то защитные костюмы против шокового оружия…

— Не неси бред! — крикнул на него Константинов. — Какие ещё защитные костюмы, ты совсем из ума выжил?!

— Ну, либо защитные костюмы…

Макс увидел свой пистолет возле ботинка шефа. Поднялся, взял его в руки и тут же выстрелил двадцатью СЭЗами в полковника. На секунду лицо того вытянулось в удивлении, но только лишь на секунду. Сверкнула голубая молния, и толстый, набитый гневом полицейский предпенсионного возраста мешком с картошкой рухнул на траву.

— …Либо моя пушка барахлит, — закончил Макс. — Но как мы только что убедились — она полностью исправна.

— Молодец, мужик! — услышал он чей-то вполне одобрительный возглас.

Сразу за этим последовали редкие и какие-то нерешительные аплодисменты. Видно, некоторые оказались благодарны за эту его выходку.

Майор, вполне возможно, который скоро станет бывшим, только хмыкнул и прямым ходом направился искать Серёгу. Тот наверняка должен ему поведать, где можно найти пушку, раза в три мощнее его табельного оружия, раз уж оно стало бесполезным.

* * *

Современные канализации ничем не отличались от тех, которые были ещё в двадцатом веке. Гигантская река нечистот, текущая к колоссальному заводу по очистке сточных вод. Конечно, с открытием технологии дезинтеграции можно было сливать всё это дерьмо в здоровенный бак для последующего уничтожения, но так город быстро бы лишился пресной воды, которую можно было переработать и снова пустить в ход, да и энергетические затраты на уничтожение подобной реки внушат ужас любому. Да и на экологию бы это дурно влияло, дезинтеграция всё-таки не идеально чистая технология. Поэтому все нечистоты стягивались постепенно в несколько широких туннелей, в которые бы поместились суборбитальные шаттлы при необходимости, а затем быстро текли к группе отстойников, размещённых как раз на границе заброшенных домов Старой Самары.

Нельзя не отметить, что воняло здесь так, что даже самые современные носовые фильтры справлялись с запахом далеко не полностью. Ну и все прелести внешнего вида отнюдь не радовали глаз.

Идти им приходилось достаточно медленно, поскольку находясь по колено в слабом потоке фекалий, изрядно разбавленных водой, ноги то и дело поскальзывались. Весь пол был в какой-то клейкой и слизистой массе, которую вода не была в состоянии смыть, да и стены сплошь поросли мхом, так что в качестве опоры они так же годились крайне плохо. Хорошо хоть фонарики у всех были закреплены на голове и включены.

— А я думал, что дерьмо по трубам плывёт, — с отвращением глядя себе под ноги, заметил Ломоносов.

— Ха! Держи карман шире! — громко воскликнул Кинг. — Из-за того, что мы едим всякую дрянь в виде полуфабрикатов, наше говно растворит любые пластиковые трубы. А камню на всё плевать.

— Растворит?! — ужаснулся идущий позади них Ганди с большим заплечным рюкзаком. — А как же мои ноги?! Надо было предупреждать, чтобы я скафандр захватил с собой!

— Тише вы! — шикнул на них его сосед Пётр Первый. — Разорались тут. Здесь акустика отличная, кабы погоня нас по ней ни вычислила.

— П-погоня? — заикнулся Ломоносов и резко обернулся, осветив всю группу своим фонариком.

— Да успокойся ты! — Пётр Первый поднял руку, прикрываясь ладонью. — И в глаза не свети, а то так ослепнуть не долго. Нет никакой погони, и не будет! Мы же специально пошли здесь поэтому! Или ты думаешь, что хоть кто-нибудь из этих толстых легавых сунется сюда?

Ломоносов поразмыслил и согласился. Движение вновь продолжилось.

— Плевать на погоню, — довольно прогудел темнокожий Кинг. — В моей маскировке есть плюс. Смотри. Оп!

Он сделал шаг в сторону, чтобы выйти из света чужих фонарей, и выключил свой. Вонючая тьма мгновенно поглотила его.

— А я тоже так хочу! — обиделся его товарищ. — Скинь мне образ, а?

— Сам виноват! — усмехнулся Кинг, вновь вернувшись в колонну и включив обратно фонарик. — Хотел быть толстым русским учёным? Получи. Тем более что терминалов у нас нету, так что хрен тебе, не выйдет скинуть!

Все коротко хихикнули от их перепалки. Сказывалось недавнее нервное напряжение, им сейчас покажи обычный палец и потряси им в воздухе — и тот засмеют.

Не смешно было только Петрову.

— И хватит болтать, — добавил Пётр Первый. — А то во рту уже неприятный привкус появился.

Следующие минуть пять было слышно только тихое хлюпанье воды от их шагов, да изредка чья-нибудь сдержанная брань — упасть было очень легко, но им пока везло, и дело до конца не доходило. Наконец, пройдя расстояние, как им показалось, равное одной астрономической единице (примечание: сто пятьдесят миллионов километров, среднее расстояние от Земли до Солнца), они вышли из тесного узкого тоннеля в большой, метров пять в поперечнике, но зато с бортиками, ширины которых хватало для человека. С огромным облегчением взобрались на него.

— Вот, опрыскайте этим ноги. Отличная штука!

Ганди снял с плеч рюкзак и достал оттуда три небольших баллончика с чистящим спреем. Тот действительно проявил чудеса буквально через секунду после применения: одежда и обувь немного подсохли, а налипшая грязь осыпалась на пол мелкой коричневой пылью.

— А освежителя воздуха у тебя нет, случаем? — поинтересовался между опрыскиваниями Ломоносов.

— Сюда целый танкер нужен, не меньше, — заметил Кинг. — Кончай брызгать, весь баллон, поди, извёл уже! Мне оставь немного…

— А вы слышали, что под «Астолом» в канализации снова видели аллигатора? Мы как раз скоро мимо одного из его офисов будем проходить, — заметил кто-то под шумок общей перепалки.

Но Петрову было не до болтовни. Вот он провёл в «Спруте» уже две успешные операции, и эффект от последней будет гораздо сильнее, чем от всего того, что он творил самостоятельно или вместе со своими дружками (которые теперь после чистки мозгов право от лева еле отличают), суммарно. И, как он понимал, это было только начало. Так им объяснял Воробьёв, их лидер, этот напыщенный попугай с замашками либераста. Идеи у них обоих хоть и совпадали, но, проведя только две операции, Петров начал думать, что для него «Спрут» — только временная попутка. На каком-то этапе придётся сойти с этого лениво набирающего скорость поезда, взять штурвал в свои провонявшие напалмом руки и рулить… куда?

Он не знал. Он привык плыть по течению, ориентироваться на вспыхивающие события и обстоятельства словно на маяки в туманном море, ловко лавируя между скалами и рифами.

Чего это его вдруг понесло на морскую тематику? Моряком он, вроде, никогда себя не считал, хотя его батяня всегда силком затаскивал его с собой на их яхту, и они сплавлялись вниз по течению, огибали давно облысевшие Жигулёвские горы и возвращались назад. Не важно.

Ему было скучно одному. Теперь он обрёл компанию, но та оказалась далеко не такой, какой он её ожидал увидеть. Ему хотелось больше драйва, больше захватывающих ощущений. Ему хотелось увидеть лицо Макса Бора в тот момент, когда тому под ноги прикатилась «Машенька». Маша — его первая девушка, и именно поэтому он назвал свою первую поделку с настолько обожаемым им огнём «Машенькой». Граната «Машенька», что может быть романтичнее? О да, Игорь считал себя романтиком. Хотя он себя ещё много кем считал, кем при этом не являлся.

«Машенек» у него было ещё много. По сути, это было глупое устройство — скруглённая жестяная банка, покрытая герметиком, чтобы залитая внутрь под небольшим давлением крайне горючая жидкость не вытекала наружу. Сенсорный «пятачок» — спусковой механизм, считывающий только его отпечатки пальцев. Хотя его он всегда может отключить. И плавающая внутри крохотная микросхема с радиомодулем и двумя оголёнными контактами для искры. Просто, невзрачно, но чертовски эффективно и почти безотказно. Если вдруг одна граната не срабатывает (к сожалению Игоря, электронщик из него был плохой, и от ошибки в схеме он никак не избавился), то всегда можно бросить вторую. Вторая подорвётся и оплавит первую, в результате получится целых два взрыва. Сначала неприятно, но потом зато в два раза больше веселья!

Он хотел вновь и вновь видеть перед собой лицо Макса, когда на него смотрело дуло его огнемёта, на боку которого небрежно, но с любовью было выцарапано «Вика». Собственно, все свои изобретения он называл женскими именами, которые для него имели какое-нибудь значение. Ему говорили те немногочисленные люди, которым он их демонстрировал, что он — ненормальный. Его это только забавляло. Ведь он хотел быть не таким как все, очень хотел.

Именно поэтому он и вышел на «Спрут» и Воробьёва лично, без труда связав кое-какие инциденты в городе с идеологией этого движения. В цифровую эпоху, когда младенцы быстрее учатся выходить в Сеть, чем разговаривать или ходить, Воробьёв и его друзья показались ему именно такими же, как и он сам. Другими, не такими, как вся остальная серая масса. Нет, хипстеров сегодня полно, но вот тех, кто действительно хочет что-то изменить, днём с огнём не сыщешь. А он нашёл.

По крайней мере, так ему показалось сперва. Восторг от первой проведённой совместной операции, его личного испытательного срока, да ещё и в присутствии самого Воробьёва быстро прошёл. Та операция была проведена настолько чётко и слаженно, настолько близко к плану, что Игорю даже тошно становилось. В нём не было изюминки, хотя были и сюрпризы в виде ЭМ-бомбы. Игорю даже дважды позволили выпендриться: первый раз — вырубить охранника, а второй — помочь открыть дверь в серверную комнату. Но это было не то. В плане не было души, и составившие его люди действовали так только потому, что считали это правильным, а не потому, что им этого хотелось.

Да, вот оно, главное различие между ними. Та маленькая деталь, которая ему не нравилась, и которую он не мог обнаружить несколько суток. Он голову сломал, почему же ему не понравился Воробьёв и большинство в его окружении. И вот, стоя посреди лениво текущего потока человеческих фекалий, он наконец-то понял.

Воробьёв действует без души, не даёт воли эмоциям, ставит себя в какие-то нелепые этические рамки, а остальные пляшут под его дудку. Игоря отделяла всего миллисекунда от того, чтобы одним-единственным залпом прикончить осточертевшего ему Макса Бора, но ему не позволили. Остановили. Именно поэтому «Спрут» и проиграет эту начатую им войну. Сил противостоять правительству им не хватит, и то, когда оно проснётся и расшевелится, попросту снесёт всё их движение и навсегда сотрёт из истории. Правительство это может, уже проделывало подобное множество раз — сделает снова. Их единственный шанс был в том, чтобы провернуть всё максимально быстро, и Воробьёв это прекрасно понимал. Но понимания мало. Если не приносить никаких жертв, не запачкать рук, то невозможно выиграть ни одну битву, не говоря уже про войну. Вот Игорь многим пожертвовал и чего добился? Сейчас он свободен! Избавился ото всех устройств, которые могли отслеживать его действия и передвижения, вычеркнул насколько мог своими силами свои данные из всех правительственных и частных систем, а что не смог — удалил «Спрут» уже после их знакомства. Сбежал из дома, в конце концов! Для Системы он стал невидимкой, ни один датчик (кроме его собственных) не сможет распознать его личность без повторной идентификации, которую делают каждому в момент рождения. Он свободен! Он волен творить всё, что захочет. И, что самое главное, он не связывает себя никакими глупыми рамками, в отличие от людей, которые его сейчас окружают.

Но не все из «Спрута» были отвратительны ему. Игорь вспомнил перепалку между Воробьёвым и его подручным по имени Рюд, явно приехавшим из Западной Европы. Он и некоторые другие его товарищи действительно отличаются ото всех остальных. Игорь всегда симпатизировал европейцам. Если тем когда-либо что-либо нужно было, они просто это делали, не отвлекаясь ни на какие предрассудки. Это русские отличались безосновательным гуманизмом, хотя при этом и были подвержены максимализму в своих решениях. Долгий период рабовладельческого строя, последовавший за ним кровавый двадцатый век с таким тираном, как Сталин (хотя про его заслуги тоже не стоит забывать). Затем краткая передышка в полвека в виде демократии, и в самом конце, во время Третьей Мировой и чуть-чуть после неё, снова монархия и вынужденное рабство перед завоевавшей её Европой. Россию вечно бросало в разные стороны, и путь для страны всё время выбирал народ, кто бы что ни говорил. Другое дело Европа! Жестокость викингов, затем Святая Инквизиция, и в завершение трижды поднимавший голову нацизм. Конечно, идея нацизма, да и как всё остальное перечисленное, было противно Игорю, но он восхищался завидным упорством, с которым Европа снова и снова начинала войны по одним и тем же поводам. Это было как…

Тут Игоря прошиб пот. Ведь ответ на так и не прозвучавший вопрос «что ему делать дальше» лежал на поверхности, стоило только немного копнуть, сковырнуть с него оболочку. Почему бы ему не создать свою банду с блэк-джеком и хакерами? Некоторые члены «Спрута» точно согласятся перейти под его флаги, стоит ему только правильно и вовремя всё предложить! Хотя… Зачем создавать что-то своё, когда можно использовать в своих целях то, что уже имеется? Заставить гнить эту организацию изнутри, а самому тем временем словно паразит расти в её кишках до определённого момента.

— Ты, я вижу, очень доволен нашими результатами? — внезапно высветил его лицо из тьмы Пётр Первый.

— Не то слово, — кивнул Игорь.

Он в своём воображении уже предвкушал, как он будет руководить этой стаей болванов. И когда это только в нём проснулись диктаторские замашки? Раньше за собой он подобного не замечал.

— Подожди ещё немного, — Пётр Первый одобрительно похлопал его по спине. — Мы только лишь подготовили почву для дальнейших действий.

— Я подожду, — рот Игоря расплылся в улыбке. — Но только не долго. Ненавижу ждать.

* * *

— Ты кто такой? — с сильным акцентом спросил его усатый армянин в шофёрской фуражке. — Давай, до свидания!

И грубо указал пальцем на выход из переулка.

А Макс очень не любил, когда ему кто-то грубит. Хотя, даже ему иногда казалось, что список ненавистных ему вещей бесконечен.

Он тут же схватил армянина за этот палец и одним движением вывернул ему кисть так, что тот упал на колени перед полицейским.

— Ай-ай, отпусти! — запищал тот.

— Повторяю свой вопрос: как мне найти Вано? — с нажимом спросил Макс.

— А, так ты к Вано? — «сообразил» армянин. — Отпусти, брат, и я провожу тебя к нему! Здесь недалеко, да!

— Вот так бы сразу.

Макс отпустил его кисть и позволил встать. Армянин хотел было злобно посмотреть на своего обидчика, но тут ему в лоб ткнулось дуло шокового полицейского пистолета. Передумал.

— Пойдём, брат, — армянин выпрямился и, разминая вывернутую кисть, пригласил Макса за собой. — Здесь за углом.

И действительно, стоило им через десять метров свернуть за угол дома, как они натолкнулись сразу на двух качков, похожих друг на друга как две капли воды. Вид у них был угрожающий, и, судя по всему, армянина они прекрасно знали, в отличие от того, кого тот привёл за собой.

— Ты искал Вано? — улыбнулся армянин. — Они оба — Вано!

И он тут же отпрыгнул в сторону, уступая дорогу своим двум товарищам.

— Смешно, — сощурился Макс.

Одна секунда — и оба «Вано» уже валяются у него в ногах, будучи лишёнными сознания зарядами по пятнадцать СЭЗ. Макс бы не задумываясь пустил в них все двадцать, так как не был уверен, что на двух таких слонов хватит пятнадцати, да и перспектива, что те очухаются через тридцать секунд и воткнут ему по ножу в спину тоже не радовала его. Но заряд батареи следовало экономить, так как Макс не знал, со сколькими ещё друзьями армянина ему придётся разобраться прежде, чем ему наконец дадут нужного человека.

Бедный армянин, увидев это, окончательно сдулся. Если у него и оставались какие-то тёмные намерения, то больше он их не показывал. Особенно этому способствовал чувствительный пинок в бочину остроносой туфлей Макса.

Делать было нечего, пришлось армянину действительно вести дорогого гостя к тому, кого он требовал.

Вано торговал всякими «серыми» устройствами уже довольно давно, но бизнес у него всё никак не налаживался. То полиция нагрянет, и придётся тем давать взятку — а это прощай трёхмесячный доход (даже не прибыль). То местная шпана поднимет голову и сама отнимет эти деньги, а потом, опять же, придёт полиция и накостыляет им, но денег-то не вернуть! Да и современные системы защиты в этих самых устройствах стало в последнее время ему тяжело взламывать и перепрошивать сами устройства под новых владельцев. Делал-то он всё, можно сказать, в одиночку. Его дружбан Ашот хоть и лез из шкуры, чтобы ему угодить, старался искать нормальных клиентов и не приводить ему всякую шваль, но надеждой его мира он всё же не был (примечание: имя «Ашот» с армянского переводится как «надежда этого мира»). Только дела пойдут в гору, как снова случится какая-нибудь беда! Даже грабили его пару раз. Спасали только редкие анонимные клиенты, платившие надёжной криптовалютой, которую без воли их владельца никто украсть не мог. Правда, в последнюю неделю его дела значительно улучшились благодаря кое-каким клиентам, Вано даже смог нанять своих кузенов-близнецов, чтобы те обеспечивали ему дополнительную охрану, так, на всякий случай.

Какого же было его удивление, когда к нему в приёмную ввалился несколько помятый и с нервно дёргающимся глазом Ашот, а вслед за ним незнакомый хмурый худой мужик с не по возрасту морщинистым лицом и весьма хмурым взглядом.

— А где..? — заикнулся было Вано.

Макс молча показал ему свою пушку, в которой тот мгновенно распознал стандартное табельное полицейское оружие. После чего полицейский демонстративно убрал пистолет в кобуру, но ту решил не застёгивать — мало ли, вдруг тут ещё кто ошивается. Да и тыкать в лицо продавцу пистолетом как-то не вежливо, того и гляди, цену ещё накрутит незаметно. Если не испугается.

— Понятно, — грустно вздохнул Вано.

Его прихожая, как и маленький рабочий кабинет (был ещё большой, основной — но в другом месте), располагались в подвале одной из местных трущобных высоток. Самодельная стена из листовой стали в сантиметр толщиной надёжно разделял эти два помещения от особо ретивых. Все операции проходили через зарешеченное окно с выдвигаемым в обе стороны ящиком.

За этим окном Вано, грузинская версия Константинова — такой же старый и такой же толстый — и стоял. Но, к величайшему сожалению Вано, сходство на этом и заканчивалось, правда, ни тот, ни другой об этом, конечно же, понятия не имели.

— Сколько? — грузин уже прикидывал в уме, сколько он сможет отстегнуть копу, чтобы тот свалил.

Вроде бы, тот был один, значит, сильно много не возьмёт. Хотя, он может оказаться просто посыльным, а ещё четыре его коллеги ждут сейчас около выезда из переулка.

— Я — клиент, — тут же ответил Макс. — И я один, если ты об этом.

— А… ну да, — не растерялся тот. — Ашот, будь добр, пригляди пока за переулком.

Армянин был несказанно рад этому указанию. Не успел Макс моргнуть, как того и след простыл.

— И что угодно дорогому… — продавец замялся, намекая на то, чтобы полицейский себя назвал.

— Ты меня за идиота держишь?! — тут же рявкнул Макс.

Вано грустно вздохнул. В данном случае Макс действительно был идиотом, поскольку любая скрытая камера могла запечатлеть его лицо, а система распознавания уже без труда вычислит всё остальное. Но при этом сам Вано не был дураком, он прекрасно знал, что стучать на редких клиентов не стоит. Особенно сейчас, когда в городе, похоже, начинает твориться нечто странное. Недавние инциденты, освещённые в СМИ, могут как вызвать ажиотаж на его продукцию, так и вовсе избавить его от покупателей. К тому же озверевший полицейский запросто мог снова потом прийти сюда и проделать с ним всякие плохие вещи. А рисковать не хотелось.

— Без имён, — равнодушно пожал плечами Вано. — Так что Вам угодно? Ищите что-то конкретное или просто осматриваетесь? У меня отличный ассортимент! Вот совсем недавно пришла новая прошивка на НТ-408h (примечание: самая популярная на данный момент модель наручного терминала). Всего за один час и пятьсот кредитов я могу отучить Ваш терминал от проверки лицензий инициируемых прило…

— В задницу! — решительно отказался Макс.

Он снова достал свой пистолет и приложил его боком к решётке в окошке между ними. При этом желудок продавца в отчаянии сжался, но Вано быстро успокоился — полицейский и не думал в него стрелять.

— Ты же знаешь, что это? — прямо спросил Макс. — Его характеристики?

— Конечно! — подтвердил тот. — Это стандартный излучатель модели…

— Мне нужно что-нибудь помощнее.

— Помощнее? — переспросил Вано. — Хм, теоретический выход на двадцать пять СЭЗ… В принципе, я могу сменить прошивку и поставить собственный репульсор, это должно добавить ещё три-четыре СЭЗ, дальнейшее уже зависит от степени износа…

— Нет, ты не понял, — в очередной раз оборвал его Макс. — Не три дополнительных единицы. А в три раза больше!

— В три? — у Вано глаза на лоб поехали.

Похоже, у копа крупные неприятности, раз ему нужно настолько мощное оружие. Оно у Вано, правда, было уже давно, но он надеялся отдать этот ствол особому покупателю за круглую сумму. Но того всё не было и не было, а из-за хранения такого мощного оружия у него уже были неприятности. Одно дело — нелегально торговать шоковыми пистолетами, сравнимыми по мощности с полицейскими, и совсем другое — оружие с выходной мощностью выше пятидесяти СЭЗ. Да и достать его было тяжело.

Выходит, особый покупатель всё-таки пришёл.

— Что-нибудь вроде «Шершня», — со знанием дела добавил Макс.

Вот подлец! Он даже модель угадал! А человеку, требующему военный карабин, либо отказываешь сразу, поскольку у того явно не всё в порядке с головой, либо даёшь требуемое, потому что в ином случае просто так тому такое оружие не нужно.

Вано постоял пару секунд, после чего удалился со словами «сейчас принесу». Вернулся спустя минут пять, Макс даже заскучать успел. Держал он в руках чёрный воронёный карабин длиной сантиметров в пятьдесят со слабо светящейся узкой искривлённой красной полосой, идущей от круглой рукояти и заканчивающейся там, где из корпуса выглядывало на несколько сантиметров круглое дуло. Чуть выше рукояти сзади расположился складываемый приклад — самый обычный, из не проводящего ток металла.

— «Шершень-12», — представил карабин Вано. — Пятьдесят два СЭЗ пиковая мощность, стандартный выстрел — пятнадцать СЭЗ. От одного до пятнадцати СЭЗ регулировка осуществляется усилием нажатия на пусковую кнопку, от пятнадцати и выше — её удержанием.

— И сколько времени нужно, чтобы выдать весь полтинник?

— Две секунды, начиная с момента нажатия. Из электроники только строгая привязка к владельцу, контроль осуществляется через снятие термограммы с ладони, так что использование перчаток не рекомендуется…

— Я знаю это всё, — снова оборвал его Макс. — Давай, начинай привязку. Сколько с меня?

Вано улыбнулся:

— Думаю, мы договоримся.

Спустя полчаса хмурый больше обычного Макс вышел из переулка и подошёл к поцарапанной полицейской машине. Заскучавший Дима обрадовался, увидев его. А затем увидел у него в руках два странных свёртка, один длинный, другой раза в два короче. Как только Макс сел в машину, он тут же протянул короткий свёрток напарнику.

— Это тебе, — сказал он.

— Тут есть новости, — Дима с любопытством взял свёрток и принялся разглядывать его в попытке угадать содержимое. — Передавали по полицейским частотам, что «Спрут» нанёс новый удар.

— И что на этот раз? — буднично поинтересовался майор. — Очередной никому не нужный резервный сервер?

— Если бы, — вздохнул Дима.

Он начал осторожно разворачивать свёрток. Из-под тряпки тут же вылез древнего вида охотничий двуствольный обрез с серым исцарапанным дулом и неудобной рукоятью, обшитой дешёвым коричневым пластиком. Никакой видимой электроники, даже вместо привычной пусковой кнопки торчит древний крючок. И сбоку на правом стволе какая-то надпись на китайском, видно, наименование модели.

— Что это за барахло? — удивился Дима. — На вид оно старше тебя раза в два. Подожди, оно огнестрельное?!

— Не ори! — болезненно поморщился Максим. — Башка болит. Нет, конечно! Энергетический обрез, самодельный, правда. Ну да, старый, сделан из одной из первых моделей китайских охотничьих ружей. Но самое главное — Вано сказал, что у него общая мощность выпускаемых зарядов на пяти метрах равна примерно сорока пяти СЭЗам! Да, нет привязки к пользователю, так что смотри не потеряй, когда будешь прикрывать мне спину! Что там с новостями, ты не закончил?

— Я… — Дима ошарашенно смотрел на обрез. — Я не буду из него стрелять! Сорок пять СЭЗ!!! А если попадётся кто-нибудь без брони? Он же умрёт на месте!

Макс вздохнул: в такие моменты этот парень здорово его бесил.

— У него разброс большой, — сдерживаясь, проговорил он. — Будешь стрелять до того, как кто-то подойдёт к нам на эти пять метров. Зато будешь перекрывать сразу большую площадь одним выстрелом! Все, кто без защиты, будут держаться подальше, а кто всё-таки подойдёт…

— Значит, он защищён, — сдался Дима. — Хорошо.

«Что-то он легко сдался», — промелькнуло в голове майора. Это было не к добру.

— Так что там передавали? — повторил он свой вопрос.

— «Спрут» обрушил систему управления транспортом во всём городе.

— Что? Когда?

— Пять минут назад. В СМИ ничего про это не было пока ещё, но первые сообщения про столкновения автомобилистов и образовавшиеся пробки уже появились. Тридцать пострадавших в разных частях города, и это только за пять минут. Скорая помощь с трудом добирается до мест аварий.

— И дальше будет хуже, — у Макса рефлекторно сжались кулаки. — Зараза! Ненавижу этих уродов!

— Константинов передал мэру распоряжение подготовиться к возможному введению чрезвычайного положения в городе. Во всей полиции объявлена круглосуточная боевая готовность.

— Значит, я вовремя купил пушки.

И Макс улыбнулся в предчувствии, что он скоро накажет засранцев, устроивших всё это. Теперь они будут играть почти на равных.