В небольшое туалетное помещение вбежал лысый щупленький мужичок небольшого роста с выпученными от страха глазами. Всё его лицо было в испарине, а хлопковая офисная рубашка бежевого цвета на спине и в районе подмышек казалась настолько мокрой, что если её выжать, то жидкости хватит на целое ведро.

— Женя! — жалобно и тихо позвал он своего друга. — Женя!

Он начал открывать кабинки туалета одну за другой, пока наконец-то не натолкнулся на запертую изнутри.

— Женя! — снова, уже более требовательно, позвал он.

— Ну что ещё? — раздражённо рявкнули женским голосом с той стороны. — Чтоб я ещё хоть раз взяла чужой йогурт из холодильника…

— Женя! Он идёт сюда! — жалобно проблеял мужичок.

— Твою мать… слушай, я к тебе пристаю, когда ты сидишь на толчке, а? Отвянь, Вань! И вообще, это женский туалет!

— Но Женечка… он уже близко!

В подтверждение его слов где-то совсем недалеко прозвучал жужжащий выстрел из старого военного карабина. Далее последовал чей-то короткий, но очень болезненный вскрик, и поверженный выстрелом глухо стукнулся головой об пол. Ваня этого не видел, но буйное воображение, ориентируясь на приближающиеся звуки, нарисовало ему именно это.

— О нет, он уже почти здесь! — Ваня забарабанил по двери. — Открой!

— Девятый бит, как же ты меня достал, — вздохнула Женя, но дверь не открыла. — Кого ты там так испугался, жалкий трус?

— Макса! — взвизгнул Ваня. — И я не трус!

— Ну да, а то я тебя не знаю. Что ещё за Макс?

— Ты что, не знаешь Макса? — изумился Ваня, даже прекратив колотить хлипкую пластиковую дверцу. — Максим Бор! Полицейский!

— Тьфу, нашёл кого пугаться, какого-то вшивого копа!

Ваня услышал приближающиеся шаги и притих. Полицейский медленно прошёл мимо двери в туалет и не торопясь удалился. Через несколько секунд снова послышались звуки стрельбы, чьи-то вскрики и прочие звуки завязавшейся перестрелки.

— Ты что, это же Макс Бор! — немного расслабившись, прошипел Ваня. — Он ненавидит таких как мы. Он беспощаден, и он очень зол. Слышала про банду наркоторговцев, которая шуршала в Новой Самаре лет пять назад? Так это он их всех перестрелял, в одиночку, причём! Двадцать два человека!

— Слушай, ну что ты ко мне пристал, а? — вздохнула Женя. — Ну, казнил он из всех, и поделом им! За торговлю наркотой и я бы любого убила. Но, блин, здесь в здании нас полторы сотни!

— Нет-нет-нет, надо непременно убираться отсюда, — затараторил Ваня. — Здесь стало очень опасно. Мы же никого не убивали, по сути, мы даже и преступлений никаких не совершали! Я — лишь внештатный журналист, просто помогал сочинять речи этим злодеям, да и ты — обычный электрик. Мы тут ни при чём! Надо как-то вылезли из башни и просто уйти… хотя она вся, должно быть, окружена военными, я видел в окне их летающие дроны. Лучше просто сдаться.

— Хорошая идея, — Макс пинком распахнул дверь.

— А! — взвизгнул от неожиданности Ваня, даже подпрыгнув на месте.

Женя замерла и задержала дыхание, чтобы ничем не выдать себя. Ей вполне может повезти, и полицейский её не заметит, если, конечно, этот придурок ни сдаст её.

Выглядел полицейский неважно, его за последние часы хорошо потрепало. Вся одежда испачкана в строительной пыли, привычная кожаная куртка порвалась в некоторых местах, ботинки остались где-то в другом месте, отчего полицейский остался в одних носках. Левая штанина была порвана вдоль до примерно середины икры, где виднелась кровоточащая самодельная повязка; соответственно, Макс при ходьбе хромал на эту ногу — наниты пока ещё не успели всего его залечить. Нижняя губа оказалась разбита, на правой скуле ссадина, правая бровь рассечена, отчего уже остановившаяся кровь залила пол лица. Даже на стволе карабина имелась пара вмятин — полицейский умудрился погнуть его при падении с дроном, после чего попытался самостоятельно выпрямить его. Получилось, но ствол всё равно косил.

— А ты думал, что я про тебя забыл? — Макс вошёл в туалетную комнату и больной ногой прикрыл за собой дверь.

Женя едва сдержалась, чтобы не выругаться и не выдать себя. Этот идиот-Ваня привёл копа прямо сюда? Он — что, не мог убежать от него в другое место?

— Я… нет, что Вы, — Ваня начал пятиться к дальней стене. — Я, вот, даже когда Вы прошли мимо, я всё равно не сбежал из туалета, поскольку знал, что Вы придёте за мной.

— Идиот, — Макс сплюнул розовой от крови слюной.

Женя мысленно согласилась с ним.

— Ты, вроде, хотел сдаться? — Макс медленно пошёл на отступающего Ваню. — При виде меня уже передумал?

И он тут же направил карабин на мужичка. Тот остановился, уставился на кривоватое дуло и поднял руки вверх. Но от страха забыл ответить.

— Где Петров? — прорычал Макс, делая ещё пару шагов вперёд.

— Может, договоримся? — робко предложил Ваня. — Я Вам расскажу, а Вы меня отпустите… нет, арестуете и оставите здесь! А когда всё закончится, спокойно заберёте, ладно?

— Полиция не ведёт переговоров с террористами! — рявкнул Макс, сделав ещё шаг.

В этот момент он оказался напротив двери в кабинку, где сидела Женя. Она, поняв это, со всей силы двинула ногами по хлипкой двери, выбив её из петель, и тем самым опрокинув Макса на пол. Вмиг натянув на себя спущенные нижнее бельё и штаны, она навалилась сверху на дверь, под которой барахтался полицейский, и крикнула Ване:

— Хватай его пушку, живо!

Макс из-под двери злобно глянул на мужичка, и тот от этого взгляда едва не обделался. Этот взгляд затормозил его.

— Что ты встал?! — Женя отчаянно пыталась придавить копа дверью, но тот уж больно хорошо сопротивлялся.

Макс понял, что грубой силой он не выберется — насевшая на дверь женщина оказалась слишком тяжёлой для него в его нынешнем состоянии. Он попробовал воспользоваться карабином, но тот оказался слишком длинным для этого, что очень неудобно. А вот старый добрый пистолет в самый раз.

Дверь пробило со второго выстрела, Макс стрелял наивысшим по мощности зарядом. Женя стихла, потеряв сознание от ослабевшего после двери заряда. Майор, кряхтя от натуги, повернул дверь набок и выбрался из-под неё. Опираясь на стену, встал и смерил презрительным взглядом женщину.

— Бешеная баба! — выплюнул он, собираясь ещё одним выстрелом добить её.

— Нет! — решительно воскликнул Ваня. — Если ты сделаешь это, то я тебе ничего не расскажу!

Макс повернулся к Ване и снова посмотрел на него своим фирменным взглядом. Тот дрогнул, невольно отступил на шаг, но всё равно сказал:

— Только так! Мы не убийцы и уж тем более не террористы! Мы никому ничего плохого не сделали и имеем полное право на справедливый процесс в суде!

Майор начал закипать — какой-то мелкий хулиган качает права, указывая ему на то, что он пытается воспользоваться привычной полицейской лазейкой в Законе? Законе, который он поклялся защищать!

— Ладно, — сдался Макс. — И не смей мне лгать — из-под земли достану!

— Только правда! — Ваня положил левую руку на сердце, словно был под присягой. — Клянусь своей жизнью!

— Говори уже, — не вытерпел майор.

— Вернись на ту лестницу, с которой пришёл, поднимись на шесть этажей вверх и найди кабинет топ-менеджера Гривунова. Большой длинный кабинет в конце длинного коридора, сразу за той лестницей.

Макс пригляделся к Ване, пытаясь понять, врёт он, посылая его прямиком в ловушку, или же говорит правду? Пожалел, что сейчас рядом с ним нет его напарника Димы, вот уж кто бы точно определил. А так придётся довериться.

— Сидите здесь, — приказал Макс. — Я в любом случае вернусь сюда. И молись, чтобы Петров оказался там, где ты сказал!

Майор поднял с пола свой карабин и направился к выходу.

— Ты — верующий? — удивился Ваня.

Макс, уже бывший возле двери в коридор, остановился.

— Ты что-то имеешь против? — угрожающе спросил он.

— Нет! — тут же затрясся Ваня. — Просто не думал, что ещё остался хоть один верующий.

Полицейский хмыкнул, но ничего не ответил.

Путь до кабинета топ-менеджера занял у него больше времени, чем он рассчитывал. Нога перестала кровоточить и даже болеть, наниты своё дело знали, но затормозило его другое. Видать, сверху всё-таки военные устроили прорыв, и испугавшиеся террористы приняли вполне мудрое решение попробовать спуститься ниже. Турболифты не работали, поэтому они и выбрали лестницу. Максу пришлось с боем прорываться через несколько немногочисленных групп противников, с трудом уворачиваясь от их выстрелов и штабелями укладывая трупы тех, кто осмелился в него стрелять. Когда он добрался до нужного этажа и спрятался за спасительной дверью, услышав, как мимо него спускаются следующие группы «беженцев», он обнаружил, что карабин сдох — кончился заряд батареи. К тому же, на последнем пролёте в полицейского пару раз попали, и бронеткань под его курткой тоже выдохлась. Уже не первый раз, и, насколько понял Макс, больше она восстановиться не сможет. Пистолет тоже оказался разряжен практически до конца, светодиоды на стволе светились слабо, но ещё на пару десятков выстрелов с приличной мощностью должно хватить.

Искомая дверь обнаружилась почти тут же, точно там, где и указал Ваня. Макс, не церемонясь, выбил её плечом и ввалился в кабинет. Тот оказался разделён на две большие части — что-то вроде зала для совещаний с длинным овальным столом вдоль панорамного окна, кучей удобных кожаных стульев, парочкой карликовых пальм с раскидистыми ветвями, а так же гигантских размеров сенсорным экраном в стене, противоположной окну. Слева был дверной проём, ведущий непосредственно в сам кабинет топ-менеджера.

А ещё всё вокруг было в зелёном огне.

Сам Петров с очень довольным видом поливал конференц-зал из своего огнемёта, стараясь поджечь всё, что только можно было поджечь. В том числе и ввалившегося полицейского. Сам он стоял прямо на столе в его центре.

— О, какие люди! — обрадовался он, заканчивая с пальмой и разворачиваясь к Максу.

Макс навскидку выстрелил в Петрова и, не прослеживая за результатом, схватил пальму их ближнего правого угла комнаты за ствол и швырнул её в Игоря, отметив не без удовольствия, что горшок тяжеленный. Выстрел прошёл мимо парня, но пальма сбила его с ног. Он выронил огнемёт, и тот, потеряв контакт с владельцем, прекратил извергать пламя. Огонь в комнате, потеряв подпитку, начал быстро угасать. Игорь упал на уже ставший в некоторых местах чёрным устланный ковром пол, и из его дула вытекло немного ярко-зелёной жидкости.

Макс, не дожидаясь, пока Петров поднимется на ноги и выкинет ещё какой-нибудь сюрприз, выстрелил ему в область сердца. Игорь дёрнулся от разряда, но не умер, лишь рассмеялся, одновременно схватив себя за левое запястье.

«Защищён!» — подумал Макс и выстрелил ещё раз.

— Щекотно, перестань! — рассмеялся Игорь.

— Что за хрень?!

Макс коротко взглянул на свой пистолет. С виду тот был исправен, да и заряда пока хватало (примечание: при разрядке батареи мощность заряда не падает — пистолет сразу же перестаёт стрелять). Поэтому он выстрелил ещё раз десять.

Петров всё смеялся и лишь слегка дёргался.

Макс взбесился и собрался было уже замочить его голыми руками, задушить, разбить его голову о стену или проломить оконное стекло и выбросить его в слой тумана в паре этажей под ними, как Петров внезапно прекратил смеяться.

— Не рекомендую стрелять ещё раз, — серьёзно сказал он. — Это может плохо кончиться.

— Для тебя?

Макс пригляделся: действительно, его антагонист схитрил, одев на себя несколько слоёв бронеткани и скрыв их все под одеждой. Сама по себе бронеткань достаточно тонкая, но сейчас это выглядело так, словно Игорь натянул под свитер сразу четыре футболки и двое штанов под чёрные брюки.

— Для меня, — согласился Петров, по-прежнему сжимая свою кисть. — И для… э… семи тысяч двухсот сорока шести человек по всему земному шару. Прости, уже для восьми тысяч… в общем, их сейчас будет уже десять.

— Ты их не убьёшь! — рявкнул Макс. — Я тебе мозги вскипячу прежде, чем ты успеешь что-либо сделать.

В качестве подтверждения своих слов Макс со злобой ударил дулом пистолета Игоря в лоб так, что тот треснулся затылком о деревянный стол.

— Идиот! — воскликнул Игорь. — Если я отпущу руку, то они все сдохнут! Разуй глаза! Сзади тебя экран, видишь там цифры?

Макс нахмурился. Экран, о котором он говорит, находится как раз ровно позади полицейского, и стоит тому отвернуться, как главарь террористов непременно выкинет какой-нибудь фокус, вполне возможно, смертельный.

— Вставай, — проговорил Макс. — Медленно, без резких движений.

Игорь послушался. Свесил со стола сначала левую ногу, затем правую, после чего принял вертикальное положение и медленно, без участия рук, слез со стола. Макс жестом показал ему сдвинуться влево так, чтобы майор мог взглянуть на экран, практически не поворачивая головы. Игорь так и сделал, Макс при этом всё время держал его на мушке.

— Зараза!!!

— А я о чём?

На наполовину обгорелом экране действительно быстро бежали имена тех, кого угораздило попасть в список. Их было много, очень много, и скорость добавления имён с каждой секундой возрастала. Это было заметно по тому, как быстро увеличивалось число, выведенное поперёк экрана.

Тринадцать тысяч человек.

— Стоит мне отпустить руку, — Петров показал правой рукой левую кисть. — И они все умрут в единый миг. Ну, может, не все, вы же нашли, как я слышал, лазейку, но, уверяю тебя, в этот раз там не только главы корпораций да депутаты. Абсолютно случайные люди! Алгоритм я составил лично, и он очень простой: он случайным образом выбирает ГИНы из украденной нами базы персональных данных и добавляет их в список. Скорость с каждой итерацией немного возрастает. Стоит мне отпустить руку — смерть. Стоит кому-нибудь заблокировать сигнал или разорвать соединение — смерть. Стоит мне чихнуть и хоть на миг ослабить хотя бы на чуть-чуть хватку — ну ты понял.

Макс молча смотрел на него. Если всё, что он сейчас сказал — правда, то Макс в заднице, причём, судя по числу в двадцать тысяч, в очень глубокой, настолько, что уже не продохнуть. Отпускать засранца никак нельзя, чего ему стоит грохнуть всех этих людей? А он может, он уже доказал это. Но и пристрелить его нельзя тоже, поскольку тогда получится, что Макс лично убьёт двадцать тысяч человек.

— Что, полиция по-прежнему не ведёт переговоры с террористами? — с ехидной ухмылкой поинтересовался Петров.

— Чего ты хочешь? — сдался Макс.

— Для начала — бессмертия, — начал издеваться Петров. — Личный планер из палладия, собственную независимую систему телепортации и неограниченный запас деревянной еды со вкусом банана.

Макс скривился:

— Ненавижу банановый. Так понимаю, ты хочешь выбраться отсюда?

— Мистер конгениальность, — оскалился Игорь. — И ещё…

Тут в комнату вошли сразу трое, но с разных сторон.

Позади Макса показался изрядно помятый и побитый Дима с озлобленным лицом, следом за ним — вполне себе целый, но невесёлый Андрюха. Оба при оружии, с Димой по-прежнему его обрез, готовый в любой момент выстрелить в Игоря, стоит Максу только отойти или подвинуться. А с противоположной стороны, из кабинета топ-менеджера, вышел Мистер Икс, весь аккуратный, не заляпанный никакой пылью и уж тем более кровью. Чистый, одетый с иголочки, с уложенными волосами и в привычном сером драповом длинном пальто с поясом и в серой шляпе-федоре. Он поприветствовал Макса, как и положено мужчине в шляпе, коснувшись передних полей.

— Ба, да у нас гости! — обрадовался Петров. — Входите, входите! И Вы, Мистер Икс, как же я могу не поприветствовать глубокоуважаемого человека, снабдившего нас всем необходимым? Вот и напарник Макса, извини, пончик, не помню твоё имя… А вот с твоим другом я знаком! Что, всегда на стороне победителей, да?

— Надо же, — буркнул Андрюха. — Ты меня запомнил… Мужик, я у тебя, типа, подрабатывал только, но мне не понравилось! Давай сделаем вид, что я ушёл на больничный, лады? Хех, странно, обычно меня никто не узнаёт, кого ни спроси. Вот почти как его!

При этом он грубо показал пальцем на Мистера Икс.

— Что значит «снабдившего»? — требовательно спросил Макс.

Мистер Икс проигнорировал вопрос, сразу обратившись к террористу:

— Господин Петров, Вы в безвыходной ситуации. Сдавайтесь, и тогда я сделаю всё, чтобы Вам сохранили жизнь, отправив в шахты, а не убив. Даже прощу убийство моего друга.

— Сохраните жизнь??? — вскрикнул Дима. — Да как Вы можете после всего того, что он сделал? Ему нужен справедливый суд, без поблажек!

— «Снабдившего» значит «снабдившего», — ответил Игорь Максу. — Он выделил «Спруту» финансы, довольно крупную сумму, кстати, ещё когда Воробьёв был жив. В обмен попросил опубликовать все сведения по «Хеймдаллю», но, как ты понял, Воробьёв просто не успел.

Эти слова зацепили Макса за живое.

— Двуличная мразь! — прохрипел он, взяв на мушку Мистера Икс.

При этом он ощутил, как у него жутко начал зудеть палец на пусковой кнопке пистолета. Желание выстрелить оказалось неожиданно сильным.

— О, ты ещё и половины не знаешь, — рассмеялся Игорь. — Мы как-то упоминали в одном из видео, что проект заказало правительство. Так вот я покопался и нашёл!

Игорь осторожно, чтобы его ненароком не пристрелили, повернул голову в сторону Мистера Икс и подмигнул ему.

— Тс-с! Я обещаю, я никому не скажу, что этот заказ сделал ты лично! — ребячась, сказал он.

Мистер Икс посерел лицом, и остальные в этой комнате мгновенно поняли, что Игорь сказал абсолютную правду.

— Арестуйте его, майор, — приказал Мистер Икс. — Я приказываю Вам как генерал-лейтенант МВД.

— Не вижу погон, — Макс с отвращением плюнул ему под ноги.

— Макс, чего ты ждёшь? — нетерпеливо спросил Дима. — Ты можешь выстрелить в Петрова. Обездвижь его, и мы унесём его прочь, солдаты уже зачистили практически всё здание, они помогут, если ты ранен. Или убей, после всего того, что он сделал — это меньшее, что он заслужил.

— Браво! — воскликнул Игорь. — Я бы поаплодировал, но у меня руки заняты, извини, приятель. Подумать только, гуманист, каких свет ни видывал со времён Христа, изменил своим принципам и советует чёрствому как корка хлеба месячной давности у меня дома полицейскому прикончить злодея этой истории! Браво! Максимка, дорогой, объясни ему, почему убивать меня никак нельзя.

— Числа, — сообразил Мистер Икс. — Это — новый список?

— И он активируется после того, как ты отпустишь руку? — продолжил его мысль Андрюха, глядя на левую кисть Игоря. — Вот скотина, тоже смотришь старые фильмы?

— А то, — кивнул террорист. — Надо же было у кого-то учиться, или ты думаешь, что это так легко — изображать сумасшедшего маньяка? Ха! Брось камень в любого, кто скажет «да»! Но, господа, вам пора уже решать, что делать со мной. Я, честно говоря, уже подустал сжимать свою бедную кисть, она и так уже вся синяя стала. Я ей ничего не чувствую, боюсь, как бы мне потом ампутировать её не пришлось. А вдруг ещё тромб какой появится в сосудах? Оторвётся ещё, понесётся по сосудам в мозг…

Все молчали. Привыкшие к тому, что преступников убивали и за меньшее, сейчас они не могли поступить как прежде. Петров многое поломал из того, что стояло незыблемым уже долгое время, в том числе и утверждение, что смерть одного-единственного ублюдка не может быть большим злом, чем он сам был при жизни. Дело уже не только в том, следовать ли дальше тому процессу автоматизации всего и вся. Теперь здесь нечто большее.

— Ну что? — снова подал голос Петров. — Вас устроит число в шестьсот тысяч человек? Или, может, подождёте ещё немного до единички с кучей нулей? Я — без проблем, силы пока есть.

— Пойдём, — сдался Макс, снова беря его в прицел.

— Нет!!! — разом закричали все остальные. — Его нельзя отпускать, нельзя!

Тут майор понял, что он больше не выдержит. Чаша его терпения лопнула, сил сопротивляться сильнейшему желанию нажать на пусковую кнопку больше не было, кончились все мыслимые и немыслимые резервы.

Он закричал от раздираемых его эмоций. И выстрелил.

Одновременно с ним выстрелил ещё один человек.

И в комнате появилось сразу два трупа. Два тела, получив каждое смертельный заряд в голову, вздрогнули от электрического разряда и бездыханно упали на обгорелый пол.

Макс тяжело дышал, задыхался, его грудь раздирало и нестерпимо жгло. Он не понял, что только что произошло. Вот он кричал, вот вмиг перенаправил свой пистолет на Мистера Икс и нажал на спуск. Это желание было вполне осознанным и тщательно обдуманным, он не мог допустить, чтобы подобный человек, из благих намерений причинивший столько зла, открывший ему дорогу, оставался в живых, чтобы он смог воспользоваться тем, что создал Игорь — это была бы катастрофа. Он ему не мог доверять, подсознательно ощущая, что помимо всех этих доводов есть как минимум ещё один, неизвестный, но который вот-вот раскроется.

А умерло двое. Мистер Икс и Игорь Петров.

— НЕ-Е-ЕТ!!! — разрывая глотку, закричал Дима.

Он отбросил в сторону свой обрез, из которого он только что выстрелил в самого плохого человека на всём белом свете, подбежал к трупу террориста и, отпихнув в сторону ошарашенного напарника, схватил запястье ровно в том месте, где всего секунду назад его сжимал Игорь.

— Нет! Нет! Нет! — повторял он, сдавливая запястье мертвеца, попеременно глядя то на него, то на экран с застывшими цифрами.

Шестьсот шестнадцать тысяч шестьсот шестнадцать человек. Ни больше, ни меньше. Шестьсот тысяч ни в чём неповинных человек, которых он только что убил.

— Вот чёрт, — мрачно и даже как-то равнодушно сказал Андрюха.

— Да, — согласно кивнул Макс. — Вот чёрт.

Макс понял, что Дима в итоге поддался эмоциям, ослабил защиту перед напором жажды мести за свою мать, и когда он увидел перед собой Петрова, то не выдержал.

— Вот, значит, как выглядит правосудие в Новой Самаре, — продолжил полный задумчивости Андрюха.

— Так выглядит смысл мантры, что полиция не ведёт переговоры с террористами, — поправил его Макс. — Шестьсот шестнадцать тысяч человек это подтвердят, если только научатся говорить, будучи мёртвыми.

— Нет, как я мог, как я мог?! — еле слышно бормотал Дима.

Он отбросил в сторону бесполезную руку мёртвого террориста с наручным терминалом, прижался к стене под экраном и начал покачиваться из стороны в сторону.

«Что я должен делать?» — задал сам себе вопрос Макс. Что он должен сделать с Димой? С бедным Димой, который своим примером показал ему, что одной только жестокостью и казнями преступников на месте преступления много не добьёшься. Благодаря ему Макс изменился внутренне, благодаря ему он не пристрелил тех двух бедолаг в туалете, хотя мог и вполне имел право это сделать. Благодаря ему он в этой башне оставил в живых стольких террористов, не убитых им с первого выстрела, лишь лишённых сознания. Хотя мог и имел полное право на казнь повторным выстрелом.

Рация в ухе Макса взорвалась от гневных криков всех, кто только мог выйти на связь. Это означало, что Игорь не блефовал, когда говорил насчёт смертей. Но конфликт улажен, осталось только поставить точку. Точку за последней фамилией умершего в этом кровавом вихре.

Макс направил пистолет на Диму. Тот не возражал.

— Убей меня, — взмолился он, так и не встав с колен. — Убей меня прямо здесь, ведь если этого не сделаешь ты, то это сделает Закон. Мне никто не простит стольких жертв. Кто-то должен был пристрелить его, и вы оба это знаете. Проклятье, я пытаюсь оправдать себя в своих же глазах, хотя прекрасно знаю, что не смогу жить с этим чувством, даже если мне оставят жизнь!

Он коротко и нервно рассмеялся сквозь слёзы, скорее даже пролаял, как собака. Вот только собаки не научились совершать геноциды, в отличие от человека.

— Стреляй, — прошептал он.

— Что мне делать? — спросил Макс у Андрюхи. — Ответь мне, что я должен делать?

— Это твой выбор, папаш, — тот лишь пожал плечами. — Я не имею права склонять тебя в любую из сторон, но скажу, что отвертеться ему никак не удастся. Здесь повсюду видеокамеры, повсюду его отпечатки, любой баллистик без проблем определит, из какого именно оружия был застрелен Игорь. Доказательств для суда над Димой выше крыши, даже я не смогу их все уничтожить. Тебе осталось только выбрать, казнить виновного в геноциде напарника, или же оставить его в живых против его же желания.

Дима уже ничего вокруг себя не видел и не слышал. Он смотрел, не моргая, на запылённое дуло шокового полицейского пистолета, и его губы без остановки нашёптывали молитву о спасении его души. Макс, как второй и последний на много километров вокруг верующий человек, узнал молитву, он не мог не узнать. Эта молитва была из новых, появившихся с зарождением инфохристианства, в ней были и возвышенные слова о человеческой душе и о Боге, создавшем и непрерывно дорабатывающем Вселенную, и термины из информатики и физики вроде энтропии. Эту молитву знал наизусть каждый верующий, но произнести вслух её он имел право только единственный раз в жизни — непосредственно перед смертью.

— Объясни, — потребовал Макс, всё ещё не решаясь сделать выбор. — Ты сказал, что даже ты не сможешь убрать все доказательства его вины. Что это значит? Ты — кто-то вроде Мистера Икс? «Андрюха» — ненастоящее имя?

— Настоящее, отчего же нет? — сказал Андрюха. — Думаю, ты легко догадаешься, если я скажу тебе две вещи. Первая: я привязался к вам обоим не случайно, соответственно, наша встреча в обезьяннике тоже не случайна. И вторая: убитый тобой Мистер Икс — тот, кто подставил тебя в деле об убийстве Измайлова. Он всё подстроил, и я это выяснил.

— Он подставил меня? Зачем ему это? Выходит, именно он и грохнул Измайлова, да?

Андрюха кивнул:

— Именно. Видать, его долго совесть мучила, когда он узнал про то, что его заказ у «Астола» провалился, и вместо инструмента влияния на психику они изобрели такую убойную штуковину. Он подговорил Купцову и некоторых других сотрудников, которые были непосредственно заняты в разработке, на то, чтобы они устроили диверсию и под шумок спёрли «Хеймдалль». Те это сделали, но отказались в дальнейшем сотрудничать с ним, решив разбогатеть на украденном корпоративном секрете. Мистеру Икс это не понравилось, и он тайно подкинул Измайлову сведения, которые вывели того на жертв. Но Измайлов нанял киллера и с его помощью прикончил всех. Мистер Икс следил за Измайловым, а когда обнаружил, что за ним идёшь ты, то поспешно прикончил Измайлова, чтобы тот не проболтался и не выдал его.

Макс на несколько секунд впал в ступор, пытаясь осознать сказанное. Но затем его глаза расширились:

— Копьёв! — выдохнул он. — Быть не может! Я думал, что ты более…

— Старый? — закончил за него Андрюха Копьёв, майор из спецотдела по внутренним расследованиям, человек, окружённый тайнами и слухами один страшнее другого, известный своей жёсткостью и жестокостью. Одновременно кумир и объект для подражания Максима Бора, чья репутация выстроилась благодаря вышеперечисленному и тому, что такая модель поведения удачно сочетается с его характером. — Да, я старик, но современная медицина при наличии личного счёта с большим количеством кредитов творит любые чудеса. Ну, разве что, жизнь продлить не может, но отложить старость до критического для мозга момента — раз плюнуть. — А остальное про то, что у меня задница киборгенизированная и прочее, связанное с андроидами и другими нелепыми вещами — ложь. Как и мой характер. Хотя, признаю, с виновными полицейскими я бываю… кхм… грубоват.

— Но я не виновен.

— Да, и я это докажу. Но сначала тебе нужно решить, как поступить с твоим напарником. Любое твоё решение я приму и не буду препятствовать, что бы ты обо мне ни думал. Обещаю, папаш.

Макс подумал, что это он должен Андрюху папашей называть, учитывая предполагаемую разницу в возрасте. В крайнем случае, они были ровесниками, но тогда получается, что своё первое дело Копьёв распутал ещё в родовой клинике, будучи младенцем.

Дима умолк. Кончились слёзы, кончилась молитва, осталось лишь безмерное и неподъёмное чувство собственной вины, чувство, уже раздавившее его.

Максим принял решение. Попытался нажать на пусковую кнопку, но та внезапно оказалась очень тугой, настолько, что, несмотря на все прикладываемые усилия, никак не желала нажиматься. Он не хотел убивать ещё одного напарника, их и так уже хватает на собственное кладбище, но он так же сильно хотел избавить Диму от страданий. Не казнить виновного в геноциде, а именно оказать последнюю услугу другу.

Дима увидел это, увидел, что Максим отчаянно пытается сделать то, о чём его попросил напарник — и не может. Он смотрел, как побелел от напряжения его палец на пусковой кнопке, каким каменным сделалось его лицо в попытке скрыть бушующий внутри океан эмоций. Он знал, что Максим тоже мучается.

И дёрнулся навстречу пистолету, пытаясь помочь напарнику. Ударился лбом о ствол. Максим этого не ожидал, он вздрогнул, и чёртова кнопка как будто сама вдавилась внутрь корпуса.

Дима упал, сражённый выстрелом, никакая броня уже не была способна спасти его, все батарейки давно выдохлись. Но он не умер. Каким-то образом наполовину сожжённый мозг остался жив, и Дима, уже утратив всю свою личность, память и чувства, стал корчиться на полу и пускать пену изо рта. При этом он начал душераздирающе кричать — все чувства ушли, все, кроме одного. Агония. Самая обычная физическая боль недобитого тела.

— Господи! — ужаснулся Макс своему поступку.

— Добей! — попытался перекричать Диму Копьёв. — Не мучай его!

И Макс выстрелил ещё раз, уже без колебаний.

Крики стихли, оставив в воздухе звенящую тишину.

Всё было кончено.

— Пойдём, — Андрюха, старый добрый Андрюха, а не суровый Копьёв, схватил Макса за локоть и потащил в коридор. — Здесь больше нечего делать.

Макс послушно пошёл за ним, лишь в самом конце обернувшись и окинув взглядом комнату. Его взор задержался только на напарнике и на городе за окном. Напарник был мёртв, а город охвачен дымом и пламенем, грозным красным светом выделяясь на тёмном фоне ночного неба.

Где-то только что умерло более полумиллиона человек.

Макс осознал ещё одну вещь. Со смертью напарника внутри майора кто-то умер вслед. Кто-то усталый, избитый временем, жизнью и самим собой, оставив после себя одну лишь исковерканную оболочку из мяса и костей.

В голове полицейского осталась только одна мысль:

— Хочу на пенсию.

Андрюха по-дружески похлопал его по спине.

— Я съем собственные ботинки, если не смогу это устроить ради тебя после всего случившегося.

— Лучше бы подарил эти ботинки мне, — буркнул Макс.

Последнее слово осталось за ним.