Парлан стоял на стене, его глаза гневно сканировали пустынный пейзаж с другой её стороны. Он не мог поверить, что был назначен сюда.

На стену!

Особенно на Понте!

На Понте нет жизни! Некому нападать. И нет никого и ничего, что необходимо защищать. По крайней мере, никого, заслуживающего этого. Те выжившие, конечно, не в счёт. Если они были настолько глупы и слабы, чтобы попасть в плен к залудианцам, значит, заслужили всё, что получили.

Видимо, генерал Трейвон Рейнер считал по-другому из-за женщины. Той, что оказалась истинной парой Нихила. Но это невозможно! Она даже не кализианка! Потянувшись к поясу, он сорвал с себя комм и связался с единственным человеком, кто, как он знал, понял бы его.

— Парлан… — ответил хриплый голос. — Где ты? Скажи мне, что ты на Крарне.

— Не проси. Нет, я застрял на Понте. Патрулирую стену!

— Патрулируешь стену?! — недоумение, что он расслышал, было приятно. — За что? Ты Элитный воин Парлан Спада!

— Точно! Я знал, что ты поймешь.

— Рейнер перевел тебя в оцепление?

— Да, — прошипел он.

— За что?

— Из-за женщины.

— Из-за женщины?! — завизжала женщина на другом конце провода.

— Уймись. Она не кализианка. Она одна из выживших, которых мы нашли на залудианских рудниках.

— Залудианка? Ты…

— Она определенно не залудианка. Ты ещё не слышала?

— Слышала что?

— В последней шахте мы обнаружили неизвестный ранее вид, который называет себя «человек». Среди них была женщина. Её нашел Нихил и заявил, что она его истинная пара.

— Что?!

— Не могу поверить, что ты не слышала этого.

— Я была… в путешествии. Как давно они были обнаружены?

— Позавчера.

— Но я думала…

— Что?

— Ничего. Значит, вы нашли их в шахте. Были ли выжившие залудианцы?

— Нет, они все умерли, как паразиты, кем они и являются.

— Зачем ты позвонил мне, Парлан? — требовательно спросила она.

— Я просто хотел кому-нибудь высказаться. Эта… человеческая самка… ударила меня, без причины, а когда я собирался отомстить, Рейнер отправил меня на стену.

— Рейнер никогда не был лоялен к своему народу, но я думаю, что это ожидаемо, учитывая, кем был его предок.

— Согласен.

— Ему нужно напомнить, что он в действительности не является одним из нас, что он не достоин быть одним из нас.

— Он вспомнит, — охотно согласился Парлан.

— И Нихил так же. Как он вообще мог подумать, что женщина не кализианка может быть его истинной парой?! — ярость наполнила другой голос. — Возмутительно!

— Она носит его бусину, — сообщил он ей.

— Что она делает? — голос притих, зазвучал вкрадчиво.

— Да, я сам видел это.

— Есть… идея, как заставить всех увидеть Рейнера и Нихила такими, какими их видим мы?

— Как будто это возможно. Рейнер имеет поддержку Лирона, всегда имел, а Нихил…

— Теперь уязвим.

— Нихил?! Уязвим?! Ты забыла его размеры? Он никогда не был уязвим.

— А теперь — да. Если кое-кто носит его бусину истинной пары.

— Что…

— Я должна всё тебе объяснять, Парлан?

Парлан молчал несколько минут, пока его разум блуждал.

— Но я думал, что это миф.

— Не думаешь, что стоило бы это выяснить?

— Что я должен сделать?

* * *

Нихил встал на колени, его глаза пылали, когда он схватил край штормовки Маккензи, стягивая её через голову девушки и отбрасывая в сторону. Всё, чего он хотел, это утвердить свою Маккензи, но он не смог удержаться от вздоха, когда понял, что обнаружил своими действиями.

Как он мог забыть серьёзность того, что она недавно пережила, и думать лишь о своих желаниях? Хотя синяки на её лице и теле исчезли, лечение, которое она получила, ещё не полностью восстановило её здоровье. У неё было только три приема пищи, и последний она не закончила потому, что её организм ещё не привык к нормальному количеству еды.

Ему нравилось, как её маленькие, дерзкие груди ощущались в его руках и во рту, но он понял, что раньше они были больше, намного больше, из-за того, как её кожа немного провисла. Нихил уже видел это раньше, в охваченных войной районах, куда вторглись ратакцы, и там, где продуктовые пайки были урезаны. Не в области женской груди, конечно, но в других областях.

— Нихил, что случилось? — девушка протянула руки, захватывая его лицо в чашу ладоней и наклоняя к себе, ловя его взгляд. Мак почувствовала, что у неё перехватило дыхание, а глаза наполнились слезами, и отдёрнула руки. Он был разочарован. Прикрывая обнажённые груди ладонями, девушка попыталась отстраниться, но его нежная и, вместе с тем, крепкая хватка на её плечах, остановила её.

— Как ты думаешь, куда ты собралась? — спросил он грубовато.

— Я… Мне нужно прикрыться, нужно…

— Нет. Ты должна сказать мне, что не так? То, что мы делали раньше… Это причинило тебе вред? — Нихил почувствовал, как его внутренности сжались при этой мысли.

— Нет.

— Тогда что? — когда Маккензи покачала головой, его дыхание перехватило от того, что бусина в её волосах наткнулась на его руку, и ощущение её опустошения наполнило Нихила. — Почему ты испытываешь подобные чувства? Что я с тобой сделал?

— Что? О чем ты говоришь? — Мак замерла, взглянув на него. — Ты ничего со мной не сделал, ничем не навредил мне.

— Тогда почему ты чувствуешь подобное? — потребовал он.

— Чувствую… — она посмотрела на бусины в его волосах. — Ты… Ты действительно…

— Да. Это часть дара истинных пар. Один всегда будет знать, что чувствует другой и в чём нуждается. Вы становитесь одним целым и никогда уже не будете одиноки.

— Я…

— Правду, Маккензи. Мне нужно, чтобы ты сказала мне правду. Я чем-то расстроил тебя, заставил почувствовать, что тебе необходимо скрыть свою красоту от меня, — он протянул руки и, после короткой и безрезультатной борьбы с её стороны, притянул девушку обратно. — Скажи мне.

— Ты… Был разочарован, когда взглянул на меня, — призналась она.

— Нет! — взревел Нихил.

— Я увидела это в твоих глазах, Нихил, — сказала она, её голос был так же тих, как его громок. — Тебе не понравилось смотреть на моё тело.

— Не понравилось, — признался он, потому что не хотел ей лгать, никогда, — но только из-за понимания, что это не естественная форма твоего тела. Мне было больно узнать, что ты так сильно пострадала, а я не помешал этому.

— Ты не мог предотвратить это. Ты даже не знал меня, когда это происходило.

— Это не имеет значения. Ты — моя истинная пара. Я должен был знать!

— Нихил… — она почувствовала, что её глаза снова наполняются слезами, из-за боли в его взгляде.

— А теперь я поставил свои потребности и желания превыше твоих. Тебе нужны сон, еда и уход.

— Всё, что мне нужно, — это ты, Нихил. Разве ты не знаешь? — она склонила голову, ловя его удрученный взгляд. — Ты дал мне жизнь, сделал меня сильной. С тобой…

— Со мной?

— С тобой я стала той, кем всегда хотела быть. Потому что с тобой, я цельная. Не покидай меня сейчас, — умоляла она.

— Никогда не покину. Ты моя, Маккензи, — сказал он, обхватывая её тонкое, в форме сердца, личико своими большими, мозолистыми руками. Его глаза светились мягким сосново-зеленым цветом — цветом деревьев, которые она так любила на Земле. — Моя. Моя Маккензи. Моя Истинная пара. Моя!

— Тогда почему ты отстраняешься от меня? Почему ты не хочешь любить меня… Соединиться со мной?

— Хочу! Богиня, Маккензи, я хочу тебя так сильно, что мне даже больно, но я никогда не хотел бы причинить тебе вред. Тебе необходимо больше времени.

— Нет. То, что мне необходимо, это ты, Нихил. Мне нужно связаться с тобой самым простым способом. Отдать себя тебе, и чтобы ты сделал то же самое. Я прошу слишком многого?

— Нет. Ты никогда не попросишь слишком много.

— Не будь так уверен, — сказала она, посылая ему легкую улыбку. — Ты не знаешь, что я могла бы попросить.

— Ты можешь просить все мои кредиты. Ты можешь просить мою честь. Ты даже можешь попросить дыхание моей жизни. И я охотно отдам его, если это то, что тебе нужно, моя Маккензи, ибо без тебя в моей жизни ничто не имеет значения.

— Нихил… разве ты не знаешь, что я чувствую к тебе то же самое? Если бы у меня была бусина истинной пары, ты бы носил её. Я бы очень хотела дать её тебе.

— Ты уже дала мне гораздо больше, моя Макензи.

— Что? Что я могла тебе дать?

— Ты отдала мне свою невинность. Разве ты не понимаешь?

— Ты… её нет?

— Да, я не хотел, чтобы ты испытывала боль во время нашего соединения. Я все ещё не получил освобождения, поэтому мы должны подождать.

— Нет, Нихил, поэтому мы и не должны.

— Я не могу вынести мысль, что обижу тебя, малыш.

— Тогда позволь мне сделать это.

— Что? Что ты имеешь в виду?

— Ты доверяешь мне, Нихил?

— Свою жизнь.

— Тогда перевернись на спину, — девушка надавила на одно из его массивных плеч, зная, что способна опрокинуть его на спину, только если он это позволит, и устроилась меж его бедер. — Пришло время увидеть, как долго ты продержишься, не касаясь меня, в то время как я буду сводить тебя с ума.

— Ты не сделаешь этого, Маккензи.

— О да, сделаю, и, в первую очередь, я хочу избавиться от этого, — её руки легли на пояс его брюк, низко висящих на бедрах, скользнули под них, сдвигаясь, пока не встретились на спине. Нихил приподнял бедра, и её руки приласкали его тугой упругий зад, вздрогнувший, когда они прошлись по нему, оставляя его обнаженным.

Медленно, едва касаясь, девушка продолжила, обнажая его бедра, затем слегка отстранилась, вернув ладони на его живот, получив свой первый шанс посмотреть и прикоснуться к его мужской красоте. Богиня, этот мужчина действительно был большой! Во всем. А ещё на его теле не было волос. Мак не поняла этого до тех пор, пока не увидела, что единственное место, где у него росли волосы, было на голове. Вернувшись назад, девушка стянула штаны с его колен, обнажая его до конца, затем прошлась между его массивными бедрами и осторожно обхватила его тяжелые яйца. Как удивительны они были, и этот его налившийся член, приковавший её внимание, длинный и толстый, размером с её запястье. Попытавшись обхватить его, она обнаружила, что её пальцы не касаются друг друга.

Используя обе руки, она медленно начала поглаживать его от массивного основания до грибовидной головки и обратно. Большим пальцем она захватила каплю предсемени, вырвавшуюся из него. Подняв глаза на Нихила и обнаружив, что он пристально наблюдает за ней, Маккензи поднесла свой большой палец ко рту, впервые пробуя его насыщенный, пряный вкус.

— Маккензи… — Нихил застонал, его бедра инстинктивно дернулись в борьбе за контроль.

— Боже, у тебя великолепный вкус, — прошептала она, а затем, склонившись, слизала следующую появившуюся каплю, прежде чем взять его в рот. Мак никогда не занималась этим раньше, но судя по реакции Нихила, она всё делала правильно.

Нихил не мог поверить, что его Маккензи сделала это. Женщины, с которыми он раньше делил дружбу, никогда этого не делали… И он никогда не слышал, чтобы другие мужчины говорили об этом. Это было удивительно, но это также разрушало его контроль. Нихил хотел засунуть свой член глубже ей в рот, хотел почувствовать, как она проглотит его. От одной только этой мысли его яйца сжались, желая пролить семя, но мужчина не собирался кончать ей в рот. Не в этот раз. Он хотел находиться глубоко внутри её тела, когда это произойдет.

— Маккензи! — погрузив руки в её волосы и напрягая пресс, Нихил сел и утянул её от своего члена, заменив его ртом, даря девушке глубокий обжигающий поцелуй. Его язык проник в её рот, как его член жаждал проникнуть в её тело.

Маккензи оторвалась от него, тяжело дыша. В её глазах плясали бесенята.

— Мы должны были посмотреть, как долго ты продержишься, не касаясь меня. Помнишь?

— Я никогда не продержусь долго, Маккензи. Я слишком сильно нуждаюсь в тебе.

Нихил снова накрыл её рот своим, и пока Маккензи стояла на коленях меж его бедер, он притянул её настолько близко, что она смогла почувствовать его жесткий член, упирающийся ей в живот. Не прерывая поцелуя, она схватилась за предплечья Нихила и сдвинулась так, чтобы оказаться на его коленях. Длина его напряжённого члена скользнула по горячим складочкам её киски, заставив их обоих застонать.

— Маккензи… я не продержусь долго, если ты продолжишь это.

— Я тоже, — сказала она ему, задыхаясь, но продолжая потираться о его член своими складочками. Понимая, что не сможет приподняться так высоко, чтобы подставить его к своему входу, Мак умоляюще взглянула на мужчину. — Помоги мне, Нихил.

Сердце Нихила бешено заколотилось от её мольбы. Он хотел отказаться, чтобы не было ни единой возможности навредить ей, и также он хотел подчиниться. Он хотел наброситься на неё своим членом, хотел вбиваться в неё снова и снова, пока не освободится глубоко внутри неё.

— Всё будет хорошо, Нихил. Обещаю.

Медленно, он обхватил её за талию и приподнял на последние несколько дюймов, необходимых, чтобы установить налившуюся головку его члена под её сладостной крошечной дырочкой.

— Ты уверена, моя Маккензи?

— Да, — сказала она, слегка извиваясь в его руках. У неё перехватило дыхание, когда Нихил медленно опустил её на выпуклую головку своего члена, массивные руки мужчины дрожали от сдержанности, которую он проявлял. Мак не смогла сдержать легкого стона, который сорвался с её губ, когда её щёлочка напряглась, чтобы принять в себя мужчину. Это было почти больно, но вместе с тем — сладостно, и это только усиливало напряженность внутри неё.

Наконец, её колени коснулись кровати, но руки Нихила не расслабились. Во всяком случае, они напряглись больше от осознания, что теперь он не контролирует ситуацию. Дотянувшись до него, Мак схватилась за косички, разметавшиеся по его груди, натягивая их, пока он не опустил голову, одаривая её жарким поцелуем, когда девушка приняла ещё один дюйм его длины.

— Богиня, Маккензи! — пальцы мужчины глубже впились в её плоть. Он никогда не испытывал такую острую боль раньше.

Он хотел, чтобы это закончилось.

Он хотел, чтобы это длилось вечно.

— Боже мой, Нихил! — девушка откинула голову назад, когда напряжение в её теле начало нарастать. Она не испытывала ничего подобного раньше, но инстинктивно знала, что если просто доверится своему телу, то всё будет в порядке. Расслабив бёдра, девушка скользнула вниз по огромному члену Нихила, не сдержав испуганного вскрика. Боже, она никогда не чувствовала себя такой наполненной.

Она сразу поняла, какой будет реакция Нихила, и сжала его бедра коленями.

— Не смей! — предупредила она.

— Маккензи, — в его голосе можно было легко уловить напряжение. — Я тебе навредил!

— Нет! — задохнулась она. — Просто дай мне минутку. Богиня не сделала бы меня твоей истинной парой, если бы мы не были совместимы.

Нихил сел выше, его руки передвинулись на её попку, притягивая её ближе к нему. Маккензи знала, что намерение Нихила состоит в том, чтобы не дать ей места для движений, но вместо этого её клитор потёрся о кубики его пресса, и на этот раз девушка вскрикнула от удовольствия.

— Боже, Нихил! Сделай так снова! — потребовала она.

Глаза Нихила сверкнули ярко-зеленым от удовольствия, которое он различил в её голосе, и мужчина не стал возражать. Медленно, он повторил движение и стиснул зубы, когда её плоть сжалась в ответ, почти заставив его кончить, как будто это был его первый раз.

— Как ты, малыш? — хрипло спросил он, наблюдая за её раскрасневшимся лицом. Дыхание девушки вырывалось короткими всхлипами, когда её тело среагировало на удовольствие, которое ей подарил Нихил.

— Да! Ещё! Пожалуйста! Я так близко! — и она действительно была. Напряжённость в её теле была почти невыносимой — на это не потребовалось бы много времени… А потом Нихил слегка двинул бедрами, и её мир взорвался.

Опрокинув Маккензи на спину, Нихил одним резким глубоким ударом вошёл в неё, отпуская весь свой контроль, и присоединился к ней в раю.