Деннис Флемминг сидел за обеденным столом семейства Мэрфи, словно аршин проглотил. Время от времени он украдкой поглядывал на Сару, которая сидела напротив, и вид у нее был такой, словно она столкнулась с привидением.

Нет, он не привидение, он всего лишь беспечный мотылек, накрепко схваченный лепестками хищного растения. Когда эта холеная дама обратилась к нему после лекции в загородном клубе, он не в силах был отвертеться. Она уверенно направила его в свой роскошный лимузин вместо заказанного и уже ждущего его такси, а потом, доставив сюда, усадила за стол. И все это, ни на шаг не отступив от правил хорошего тона.

– Так забавно получилось, – говорила теперь миссис Мэрфи. – После того, как мы с Адель посмотрели утреннюю программу, она пригласила нас всех в свой загородный клуб на семинар. Мы рассчитывали, что у тебя, Сара, будет возможность как-то подправить свою репутацию, я потому и поехала.

При упоминании имени Адель миссис Мэрфи выразительно взглянула на Сару.

– Конечно, я и представить себе не могла, что ты просто-напросто откажешься от выступления. – Она отпила глоток вина. – И в очень неуклюжей форме, кстати сказать. Нужно было хотя бы сказать, что заболел кто-то в семье.

Сара удивленно подняла брови.

– Но эту ложь мгновенно бы разоблачили, едва только ты появилась бы в клубе.

– Я не имела в виду, что больна я!

– Но ты сразу же дала бы понять, что никто другой также не болен.

– Тебе нужно было просто меня предупредить. Но, я вижу, ты сегодня в своем обычном расположении духа.

И Деннис не сомневался, что сегодня у Сары есть причина быть в дурном настроении – он сам. Он медленно и аккуратно положил себе в тарелку рис и передал блюдо крупному, темноволосому, симпатичному мужчине – доктору Ричарду Мэрфи. Как выяснилось, он один из самых популярных специалистов по косметическим операциям на Восточном побережье. Передавая блюдо, Деннис макнул кончик галстука в какую-то рыбу. Украдкой озираясь, он поспешно промокнул жирное пятно льняной салфеткой. Кажется, никто не заметил. Сара со злостью и отвращением ковыряется в своей тарелке, доктор Мэрфи с улыбкой поглядывает на жену, которая распространяется о том, что она впервые попала в этот клуб и как там чудесно.

Деннис чувствовал себя неловко, невольно заглянув за ту черту в жизни Сары, за которую она по своей воле не впустила бы его. По ее раскованным манерам, по ее свободным взглядам он предполагал, что она принадлежит к небогатому среднему классу, причем к той его части, которая не слишком-то считается с общепринятыми нормами. Как его собственные родители, например. К его удивлению, оказалось, что семья Сары – оплот консерватизма. Впрочем, чему он удивляется, его собственные родители часто говорят, что его им подбросили: у них просто не мог вырасти такой старомодный, правильный, скованный условностями сын.

Что касается родителей Сары, они явно думали, что их дочь – нечто среднее между падшей женщиной и шарлатанкой от медицины. Но ведь и он недалек от этой мысли, правильно? Что означает, что он и родители Сары – единомышленники. Но этот вывод ему совершенно не понравился. Он взглянул на Сару. Она говорила с матерью, теперь спокойнее и эмоциональнее, после того как оправилась от шока, вызванного его внезапным визитом. Деннис размышлял о том, что он, специалист по человеческим характерам, встает в тупик, когда дело касается Сары. Она заставила его ошибиться не только в мелочах. Теперь ему нужно пересмотреть позицию в целом.

Он прислушался к рассказу миссис Мэрфи. Все еще про клуб.

– Дорогая, ты так никогда не доберешься до сути, – вдруг вмешался доктор Мэрфи.

От Денниса не укрылся удивленный взгляд Сары, Еще один штришок. Похоже, у отца и дочери непростые отношения. Неудивительно, если сопоставить круг общения этой семьи со стремлением дочки подарить миру полную сексуальную раскрепощенность.

Видимо, мать служит между ними чем-то вроде буфера. Она – опора мира в семье. Какого мира – еще вопрос. Только вспомнить несколько завуалированных, но весьма болезненных уколов, которые она нанесла дочке.

Но вот что удивительно – они все ему очень понравились. Он чувствовал себя не чужим за этим столом. Как часто бывает в сложных семьях, разность характеров сплачивала этих людей, а не отталкивала. Между ними была тесная связь, общность, о которой они сами, возможно, даже не подозревали. У него странно кольнуло в душе.

Дело в том, что он так и не познакомил Изабель со своими родителями, хотя с ее родителями был знаком и много раз был зван на разные семейные торжества. Интересно, что сказала бы по этому поводу Сара? Нет уж, лучше не спрашивать.

– Суть моего долгого рассказа, – наконец подошла к завершению миссис Мэрфи, – состоит в том, что, едва я убедилась, что у Денниса нет никаких планов на вечер, я немедленно пригласила его сюда.

Все взгляды неизбежно обратились на Денниса, а он смущенно закашлялся и расплескал вино. Сара пристально смотрела на него, и он вынужден был дать пояснения.

– Ваша мама была очень настойчива. Правда.

Что это за огоньки в ее непроницаемых глазах? Деннис надеялся, что она ему поверила. Доктор Мэрфи, по крайней мере, поверил, потому что он засмеялся:

– О да. Нам с Сарой хорошо известно: если наша мама приняла решение, лучше сразу сдавайтесь.

Сара тоже улыбнулась:

– Если мамочка наметила жертву, той не уйти.

Деннис тоже засмеялся, а миссис Мэрфи ничуть не рассердилась. Видно было, что в этой семье частенько и с удовольствием пикировались друг с другом. Но тут миссис Мэрфи сказала такое, отчего Деннис вновь закашлялся, причем на этот раз без помощи вина.

– Что же делать, раз мне досталась такая упрямая дочка. Раз сама она против замужества, кто-то должен о ней позаботиться.

Доктор Мэрфи поднялся, обогнул стол и похлопал Денниса по спине.

– Ну как вы, в порядке? – улыбаясь, осведомился он.

Деннис затравленно кивнул. Доктор Мэрфи вернулся на свое место, а Деннис решил, что лучше всего просто игнорировать намеки миссис Мэрфи. Надо же, она считает его подходящим мужем для Сары.

– Значит, миссис Мэрфи, вы посмотрели сегодня утреннее шоу, – светским тоном начал Деннис. – Ну и как вам понравилось?

Деннис опустил руку в поисках салфетки, но ее не оказалось на коленях.

Миссис Мэрфи улыбнулась. Улыбка у нее была прелестная. Не сразу Деннис понял, что она просто очень похожа на улыбку Сары.

– Мое мнение – у вас все прекрасно получилось, – заявила она. – Вы так хорошо беседовали с ведущим. И, знаете, мои приятельницы тоже считают, что вы одержали победу.

– Это не дебаты, мама, – возразила Сара. – Мы не спорили с Деннисом.

– Нет? А впечатление было такое, что спорили. И должна сказать, не мне одной твои свободные взгляды на… продолжение рода кажутся вызывающими.

– Говори «секс», мама. Так короче.

На Денниса больше не смотрели, так что он наклонился, чтобы достать упавшую салфетку из-под стола. Первое, что он увидел, были длинные стройные ноги Сары. Туфли она сбросила, чтобы чувствовать себя удобнее, а пуговицы на длинном узком платье расстегнула почти до…

Достаточно, чтобы он мог увидеть ее черные кружевные трусики.

У него все закружилось перед глазами. Вот она стоит под душем, и теплые струйки стекают по ее шее на высокую полную грудь и на плоский живот, исчезая в рыжеватых завитках внизу. Вот она на кухне в его номере, повернулась к нему спиной, наклонилась, подняв попку, и он стягивает с нее такие же черные трусики…

Он заметил, что разговор за столом стих. Сара приглушенно вскрикнула и свела бедра. Он схватил свою салфетку и выпрямился.

– Я обронил салфетку, – смущенно пробормотал Деннис.

Он боялся взглянуть на Сару. Услышал только, как она с грохотом отодвинула стул и произнесла.

– Большое спасибо. Я сыта. Пойду к себе.

– Но еще даже десерт не подавали! – воскликнула миссис Мэрфи. – Консуэла сегодня приготовила твой любимый вишневый мусс.

– Я позже поем. Извините.

И она пулей вылетела из-за стола, на ходу одергивая узкое платье и бормоча что-то по поводу срочной стирки.

– Ричард! – Миссис Мэрфи беспомощно обернулась к мужу.

Доктор Мэрфи сокрушенно пожал плечами.

– Ну что я должен, по-твоему, сделать, дорогая? Она ведь уже взрослая женщина. Я не могу приказать ей сидеть за столом, если ей не хочется.

Миссис Мэрфи взглянула на Денниса, который готов был сквозь землю провалиться.

– Но у нас гость!

– Вот именно, дорогая, – кивнул доктор Мэрфи. – И не кажется ли тебе, что мы заставляем его чувствовать себя неловко, продолжая этот разговор?

Миссис Мэрфи выпрямилась.

– Знаешь, у нее это от тебя. Это… это нестерпимое упрямство…

Деннис поднялся.

– Большое спасибо. Ужин был чудесный. С вашего позволения, пойду к себе.

Он не был уверен, что кто-то обратил внимание на его слова – супруги были заняты выяснением того, на кого из них Сара больше похожа и каковы генетические истоки ее несносного поведения. Деннис с трудом удержался, чтобы не сказать: по его мнению, Сара не похожа ни на одного из них. Она уникальна на все сто процентов.

Деннис отправился в свою комнату. По пути ему попалась миловидная служанка. Он поинтересовался, нет ли в доме чистящего средства, чтобы вывести жирное пятно с галстука. Девушка пришла в изумление оттого, что Деннис собирается чистить свой галстук сам, но все же сказала, где найти порошок. Деннис отправился вниз по лестнице.

Сара прижалась лбом к стене. Здесь, в подвальном помещении, стены такие холодные. А ей надо немного остудиться. Теперь, по прошествии времени, эпизод за столом казался ей необыкновенно волнующим. И надо же ему было уронить салфетку именно тогда, когда она в небрежной позе, расстегнув юбку, невольно демонстрировала свои прозрачные трусики! Он, наверное, вообразил, что она делает это нарочно. Ну и что? Судя по тому, как он стукнулся головой о крышку стола, на него стриптиз произвел большое впечатление. Интересно, что он чувствовал? Не хотелось ли ему поднять ее юбку еще выше, как тогда, в гостинице, а потом одним движением сдернуть прозрачный лоскуток материи?

Какая разница. Он никогда не признает, что его постоянно тянет к ней. По крайней мере, не скажет об этом словами, хотя его тело постоянно выдает его тайные желания! Но для нее этого недостаточно. Она не собирается быть для него палочкой-выручалочкой. Сара поморщилась. События развиваются слишком односторонне. Все складывается в зависимости от того, захочет ли Деннис. А ей хочется самой иметь право голоса в их отношениях. В каких отношениях? – одернула она сама себя. Нет никаких отношений, они просто разок переспали. У нее было удачное сафари. Да нет, вздохнула она, совсем не удачное. После удачного сафари женщина не мучается бессонницей, вновь и вновь желая своего случайного партнера.

Ну вот она и произнесла эти слова. Она хочет Денниса Флемминга, и одной ночи ей мало. Ей и двух ночей мало, и трех. Ей вообще мало ночей. Ей хочется полных, прочных, тесных отношений. Ей хочется обсуждать с ним книги за обедом в уютном французском ресторанчике. Ей хочется сдернуть с него этот нелепый панцирь консерватизма, которым он почему-то прикрывается от жизни. Ей нужно узнать, для чего он носит этот панцирь. Ей хочется испробовать с ним каждую позицию Кама Сутры, а когда книжка закончится, начать все заново. А когда наскучит Кама Сутра, придумать свое.

Она что, хочет невозможного? Приходится признать, что да.

Сара со вздохом подняла крышку стиральной машины и принялась укладывать туда вещи. Сначала белье. Она сняла и те трусики, что были на ней. Ничего, они постираются в момент, а высохнут еще быстрее. Зато дольше не придется возиться со стиркой.

– Какой огромный подвал! – раздался за спиной знакомый голос.

Сара похолодела. Ей захотелось самой залезть в стиральную машину. Он, наверное, видел, как она снимала трусики! Она медленно повернулась. Во рту у нее пересохло. А он стоял, опираясь рукой о косяк, и улыбка у него была такая дразнящая!

Ворот рубашки у Денниса был расстегнут, а галстук он сжимал в руке.

– Мне нужно почистить галстук. Прелестная сеньорита отправила меня сюда.

– А где мои родители? – хрипло прошептала она.

– Я запер их в шкафу, – засмеялся он. – За обеденным столом, где же им быть. Обсуждают различные нарушения обеденного этикета. По-моему, они даже не заметили, что я ушел.

Сара повернулась к шкафчику, где хранились чистящие средства. Перебирала флаконы, пока не наткнулась на пятновыводитель.

Молча разложила галстук на крышке стиральной машины и залила пятно жидкостью. Потом взяла губку и стала тереть запачканное место. Как странно, думала она. Не я ли всегда горой стою за то, чтобы мужчины сами занимались своим грязным бельем? А сама чищу чужой галстук, причем меня об этом даже не просили.

Она глубоко вздохнула. Как приятно от него пахнет! От него всегда приятно пахнет. Как будто он только что вышел из-под душа, и кожа его блестит свежестью и источает запах хорошей туалетной воды.

А она, бессовестная, стремится запятнать этот безупречный образ.

Она вручила ему губку.

– Вот, держи. Я, кажется, все отчистила, но ты лучше сам проверь.

Он капнул еще немного раствора и послушно принялся тереть.

– Красивый галстук, – проговорила Сара. – Тоже подарок?

И она скользнула глазами вниз, чтобы посмотреть, на месте ли другой подарок – кожаный ремень с двумя застежками. Сторож невинности. Но сегодня на нем был обычный ремень.

Деннис покачал головой.

– Этот галстук я сам купил.

– Деннис, скажи мне правду. Почему ты оказался здесь?

Он поморщился и протянул ей губку и флакон. Она убрала их на место, потом оперлась на стиральную машину и скрестила руки на груди.

– Твоей маме, знаешь ли, очень трудно сказать «нет».

Лицемер проклятый. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Но как прекрасно было бы закрыть дверь на задвижку и наброситься на него!

– Я имела в виду другое. Почему ты пришел сюда, в подвал?

– О-о, – неопределенно протянул Деннис.

– Вот именно: «О-о», – передразнила она.

Наступило долгое молчание. Сара рассеянно скользила взглядом по тонким волоскам на его запястье.

Он смущенно закашлялся.

– Знаешь, Сара, – начал он неуверенно. – Я тут много думал. Вернее, я все понял неожиданно, но это к делу не относится. А вообще-то я думал об этом с нашей первой встречи… И глупо, конечно, что я понял только сейчас.

– Продолжай.

– Знаешь, это так трудно сказать словами.

Она удивленно приподняла брови.

– Что именно трудно сказать словами, Деннис?

Она услышала, как он взволнованно вздохнул.

– Ну, я не хочу больше противиться… бороться с тем влечением, которое я к тебе испытываю. И мне хочется плыть по течению.

Она вскинула на него глаза, полные недоумения. Нет, этого не может быть. Она, наверное, что-то неправильно поняла.

– Деннис, ты так путано говоришь. Я боюсь, мы думаем о разных вещах, – прошептала она.

Он улыбнулся. Какая у него очаровательная, подкупающая улыбка, она просто тает от этой улыбки.

– Я думаю о том, что я был просто идиот. А ты о чем?

Он наклонился к ней, а она тихо засмеялась.

– К чему думать о том, что хорошо известно?

– Что ж, я это заслужил, – улыбнулся он.

Она не заметила никакого движения, но ее бедро словно огнем обожгло, потому что его ладонь уже была там, поглаживала и ласкала внутреннюю сторону бедра, поднимаясь все выше и выше. У нее подогнулись колени, и она уже почти полулежала, опираясь на стиральную машину, которая мерно вибрировала за спиной.

– Но я хочу доказать, что заслуживаю снисхождения, – прошептал он, глядя ей прямо в глаза.

Зрачки у него так расширились, что радужка была едва различима. Прекрасные, страстные, влекущие глаза. От его обещания что-то доказать ей у нее сладко заныло внизу живота.

Его горячая ладонь поднималась все выше и выше, еще мгновение, и он почувствует, что у нее под платьем ничего нет. Вот он и добрался до того сокровенного местечка, от прикосновения к которому по ее нервам пробежал ток. Она приглушенно вскрикнула. Он застонал, и она услышала его приглушенный шепот.

– О, ты готова. Какая ты горячая… Я хочу посмотреть, как ты кончишь. Хочу видеть твое лицо…

Его рука двинулась дальше, и она почувствовала, как его палец погружается во влажную горячую глубину. Она ощутила, как ее плоть непроизвольно сокращается, охватывая его палец тугим кольцом. По телу пробежали сладкие волны, но он убрал руку, и она затихла. Дав ей время успокоиться, Деннис вновь начал эту необыкновенно сладкую пытку, только теперь он круговыми движениями касался крошечного бугорка среди влажных завитков. Сара закусила губы, чтобы не закричать, и с бешеной силой сжала его плечи. На этот раз он не дразнил ее, не убирал руку, и она подавалась вперед, навстречу его движениям, пока, наконец, в глазах у нее не вспыхнул фейерверк, а по телу не прокатились сладкие судороги. Когда она наконец затихла, он прошептал:

– Ты знаешь, какая ты красивая?

И тут наконец он поцеловал ее в губы. Жадно, но все же сдерживая себя, давая ей время вновь почувствовать желание. Но она и не переставала желать его, она не насытилась бы им и за неделю!

Запустив руки в его волосы, она притянула к себе его голову и впилась в его губы, покусывая их, проникая глубоко в его рот, приглашая его отпустить наконец на волю того неукротимого зверя, который жадно взирал на нее из глубины его зрачков, который рвался на свободу, перекатываясь мускулами под его гладкой кожей. В нетерпении она сорвала с него пиджак, расстегнула рубашку, дотянулась до застежки брюк. И вот наконец она сжимает в ладонях его готовое к действию оружие. Неужели это происходит наяву! Только теперь она смогла в это поверить. Он не передумает. Не уйдет. Он хочет ее так же сильно, как и она его. Она закрыла глаза. Услышала, как он зашуршал оберткой презерватива. Какой он заботливый! Он нежно, но настойчиво потянул ее на себя, заставил повернуться спиной, поднял подол ее платья. Заставил наклониться, и она легла грудью на стиральную машину, повернув к нему обнаженные ягодицы. Она чувствовала себя незащищенной перед его руками и глазами, но такой возбужденной… Он стоит сейчас над ней со своим оружием наготове и через секунду вонзит его в самую глубину влажной горячей плоти. Она почувствовала его у самого входа, но он не торопился. В нетерпении она подалась назад, но он положил руки ей на ягодицы и не дал ей двинуться. Она застонала в нетерпении, и наконец он медленно, неторопливо вошел в нее и замер. Стиральная машина под ней завибрировала, начиная отжим, и это мелкое дрожание наполняло ее тело волнующими будоражащими ощущениями. Он медленно вышел из нее, и теперь она покорно ждала следующего вторжения. И следующего, и следующего… Она была в его полной власти и лишь судорожно стискивала пальцами край своего непривычного ложа. Его движения стали быстрее и ритмичнее, теперь она чувствовала его руки внизу, он ласкал ее пальцами, и она лишь тихо вскрикивала в ответ на каждое его движение. Наконец она почувствовала мощную пульсацию внутри своего тела, а затем услышала его стон. А больше она уже ничего не слышала, потому что ее пронзила такая сладкая боль, что она на мгновение лишилась чувств. Когда она пришла в себя, то лежала без сил, прижимаясь щекой к теплому пластику, ощущая тяжесть тела Денниса, слыша его прерывистое взволнованное дыхание… Неужели так бывает, лениво думала она. А ей казалось, что тот первый опыт на кухонном столе был верхом наслаждения. Разве могла она представить себе такой головокружительный, такой ошеломляющий секс?

– Сара? – послышался голос матери.

Сара мгновенно вывернулась из рук Денниса, лихорадочно одергивая юбку. Как удачно, что на ней больше ничего нет. Он поспешно поддернул брюки, натянул пиджак, судорожно заправил в брюки рубашку. Сара, хихикая, выгружала из стиральной машины выстиранное белье. Как будто ей снова шестнадцать лет, и она пригласила к себе домой мальчика, с которым ей тайком от бдительного материнского ока удалось обменяться несколькими поцелуями. Тогда мамочка тоже почувствовала неладное и очень не вовремя вломилась в ее комнату.

– Сара, – голос матери слышался все ближе, она, видимо, уже спускалась по ступенькам в подвал, – я не потерплю, чтобы ты пряталась по подвалам в то время, как у нас в доме гость! Это верх неприличия!

Деннис уже успел привести в порядок одежду и даже пригладил взлохмаченные волосы. Когда миссис Мэрфи распахнула дверь, он сосредоточенно проверял, отошло ли жирное пятно на галстуке, а Сара загружала в машину джинсы.