Невилл Берд валялся на кровати в номере отеля и с открытым ртом смотрел на экран своего ноутбука. Он мастурбировал. Мощная оптика, которую он установил на крыше «Мариотта», передавала четкую картинку: секретарша Эндрю Раска, раскинув ноги, лежала на дубовом письменном столе, а адвокат отделывал ее сверху, как разгоряченный жеребец. Да, эта сцена смотрелась намного лучше, чем мелькавший на телеэкране порнофильм. Она реальна. К тому же Невилл все записывал на видеопленку. Он подумал, что надо снять копию с оригинала, прежде чем отдать его Тарверу.
Секретарша слезла со стола, повернулась к Раску спиной и улеглась на крышку. Адвокат вошел в нее сзади и продолжил. Наверное, парень зол на нее, решил Невилл. Работает, как отбойный молоток. Сам Берд никогда не занимался любовью с таким ожесточением – он бы и не смог. Раск был одним из людей, которые всю жизнь вкалывают как проклятые, а на досуге занимаются то серфингом, то скалолазанием, то экстремальным спортом. Секс у них в таком же стиле – словно марафон. Тридцать пять минут без перерыва. Даже глотка воды не сделал.
Внезапно все завершилось. Раск исчез из кадра, оставив секретаршу подтираться бумажными салфетками. Невилл заспешил, чтобы кончить раньше, чем она успеет удалиться.
Действительно, секретарша сразу ушла. Раск вернулся к столу, уже полностью одетый, сел за компьютер и взглянул на часы. Затем положил правую ладонь на «мышь», пощелкал клавишей и начал стучать по клавиатуре.
Невилл взглянул на монитор, передававший данные с лазерного луча. Он не удержался от смешка. Раск набирал число «пи» до девятого знака – забавный пароль. Берд несколько секунд вел запись, потом перекрутил ее назад и увеличил изображение монитора в кабинете адвоката. На экране появилось что-то вроде черной дыры или, выражаясь по-научному, «горизонта событий» вокруг ее мрачного провала. Он увидел заставку вчерашнего веб-портала: «Ex nihilo».
– Есть! – воскликнул Невилл.
Вчера он уже видел тот же сайт, но сегодня ему требовалось подтверждение. Эндрю Раск перешел на следующий уровень безопасности и набрал пароль, удостоверявший его личность. Это был ключ к тому механизму, который Раск создал для собственной защиты. Доктор Тарвер просил отмечать повторяющиеся действия клиента, особенно те, что связаны с компьютером. Берда так и подмывало самому зайти в «Ex nihilo» и посмотреть, что там хранится, но Тарвер требовал немедленно сообщать ему новости. Набирая его номер, Невилл боролся с искушением увеличить цену. В конце концов, все козыри у него на руках. Что он потеряет? Тарвер – лишь жалкий ветеринар. Хотя… он знает про лазерный луч. Обычно доктора не в курсе таких вещей. Значит, он не обычный врач. Может, связан с военными или с разведкой.
«Нет уж, – подумал Невилл. – Лучше возьму деньги и смоюсь. Он и так заплатит мне двойную таксу».
Элдон Тарвер сидел в своем кабинете в университетском медицинском центре и смотрел на лежавшую перед ним стопку бумаг. Ассистент только что передал ему свежие данные по анализам in vitro, и доктор видел, что в них, как и в любых других чисто лабораторных опытах, зияют огромные пробелы. Но сейчас Тарвера волновало не это. Он размышлял над своим следующим шагом. Раск прислал ему уже несколько мнимых реклам виагры – условный знак, после него им следовало встретиться в загородном клубе «Аннандейл». Однако Элдон туда не поехал. В охотничий лагерь Чикамагуа он тоже пока не собирался, хотя серебристая фольга уже два дня красноречиво сверкала в угловом окне здания.
Тарвер с усмешкой представил, как Раск торчит под палящим солнцем в Чикамагуа и ждет человека, а тот даже не думает с ним встречаться. Наверное, адвокат вне себя от ярости, потому что боится упустить нового клиента, о котором столько говорил. Раск живет ради денег – точнее, ради того общественного статуса, который, как он полагает, они ему дают. Чтобы добиться этой цели, он пойдет на все. Даже сейчас, когда ситуация становится все более рискованной, его беспокоит лишь прибыль.
Но Тарвер знал, что прибыли не будет.
Их сотрудничество – в прошлом. Инъекция Шепарду поставила в нем жирную точку. Разумеется, Элдон предпочел бы потянуть еще пару лет, но какой смысл жалеть о невозможном? Надо заканчивать этот этап и двигаться дальше. Тарвер успел прикрыть свою частную лабораторию. Собачий питомник можно продать в любой момент. Остается лишь одна проблема.
Сам Раск.
Еще пять лет назад Тарвер и адвокат составили совместный план бегства, осуществив который, они могли бы тихо и безбедно жить за пределами Соединенных Штатов. В нем был только один недостаток – ни тому, ни другому не хотелось уезжать из страны. Райские времена тропических оазисов где-нибудь в Коста-Рике или на Тенерифе давно канули в прошлое. Все эти годы дипломаты затыкали малейшие лазейки для каждого, кто мечтал удрать в теплые края от полиции или налоговой инспекции. Мечты Раска о холодных «Маргаритах» и любвеобильных сеньорах очень скоро развеялись как дым. Разумеется, в мире оставались места, которые не выдавали преступников Дяде Сэму, – какие-нибудь Богом забытые уголки вроде Мали, Бурунди или Чада, – но если вы хотели провернуть действительно выгодное дельце и при этом благополучно провести остаток жизни, вам следовало проявить творческий подход.
Используя старые связи с разведкой, Тарвер разработал уникальный способ бегства, от которого его напарник пришел в восторг. Но то, что годилось для сутяги-адвоката, не подходило для серьезного ученого. Элдон вовсе не собирался тратить заработанные деньги на удовольствия и развлечения. Он намеревался продолжить исследовательскую работу, причем не где-нибудь, а в Соединенных Штатах. В конце концов, большинство его подопытных жили именно тут. Кроме того, после пяти лет знакомства с Эндрю Раском доктору меньше всего хотелось проводить время в его обществе. Люди вроде Раска буквально притягивали к себе несчастья. Тарвер так и видел, как адвокат сидит за стойкой бара с бокалом виски и хвалится какому-нибудь проворовавшемуся чиновнику, что многие знаменитости платили ему бешеные деньги за убийство их жен. Нет уж, спасибо.
Ирония заключалась в том, что у Элдона никогда не было недостатка в желающих дать ему убежище. Всегда находились страны, готовые платить за его работу. Некоторые из этих предложений звучали очень соблазнительно. Огромные ресурсы, никакого вмешательства со стороны правительства – наоборот, все будут счастливы оказать ему всемерную поддержку. Вам нужны шимпанзе? Пожалуйста. Гориллы? Сколько угодно. Единственная проблема заключалась в том, что Элдон был патриотом. Он не желал работать на кого попало.
Доктор помнил года, когда в Америке был иной научный климат. В те золотые деньки военные, политики и бизнесмены трудились рука об руку. И это время еще вернется, дайте только срок. Потому что война длится вечно. Она может затихать и разгораться снова, но от нее никуда не деться. И это настоящая война, а не какие-нибудь там локальные конфликты вроде Ирака или Афганистана. Тотальная война, она приходит в каждый дом и заставляет даже сопляков-либералов браться за оружие и вставать на защиту собственной семьи. Когда эта мысль дойдет до всех, в стране снова наступит прекрасный климат для его работы.
Эдвард Биддл – вот кто хорошо помнил то золотое время. Тем более что воспоминаниями он не ограничивался. Биддл неустанно готовился к новым испытаниям. Именно с ним в те годы, когда Биддл служил еще майором, доктор Тарвер сотрудничал в проекте «ВРП». Майор координировал связи между армией, промышленными корпорациями и научными кругами. Позже, когда работа была уже свернута, он дослужился до чина генерала. Выйдя в отставку, Биддл поступил на службу в «Трансгенную компанию» – одно из многочисленных ответвлений «Литтон биомедикл», головного предприятия, отвечавшего за финансирование проекта «ВРП».
Пять лет Тарвер и Биддл работали не покладая рук. Им удалось достичь почти невероятных результатов, особенно если учесть факт, что технологии в то время были совсем не те. Идей у них, конечно, хватало, но вот реализовать их при тогдашнем уровне развития науки часто оказывалось невозможно. Секвенирование генома человека в 1969 году являлось несбыточной мечтой. Даже в 1974 году, когда правительство свернуло проект, до его расшифровки оставалось еще четверть века. И все же… они добились очень многого.
Доктор Тарвер взглянул на свою «доску почета», где среди прочих снимков висело фото, запечатлевшее их с Биддлом. Майор в военной форме, Элдон – в белом халате с надписью «ВРП» на груди. На заднем плане виднелись корпуса лабораторий в Форт-Детрик, штат Мэриленд. Сначала проект считался чисто академическим, но вскоре все исследования переместились в Детрик. Только там им могли обеспечить достаточный уровень безопасности.
На том же снимке рядом с ними стояла женщина, длинноногая блондинка Вик. В Детрике она представляла корпорацию «Беринг» – в те годы это было необычно. У нее имелись две ученых степени – по микробиологии и статистическому анализу. Элдон пытался приударять за ней, пока не выяснил, что она уже спит с Биддлом. Для него это оказалось шоком. Хотя он мог бы сразу догадаться, что к чему. Вик нравилась власть, а у Биддла ее хватало. Вик тоже была сильным человеком, только по-своему. Она излучала уверенность, ее взгляд горел энергией, а лицо выражало радостное удовлетворение от того, что она попала в нужное время и в нужное место, к тому же в компанию мужчин, которые только и мечтали затащить ее в постель.
Элдон вздрогнул, услышав свой мобильник. Он несколько секунд смотрел на фото, затем взглянул на дисплей и ответил:
– Доктор Тарвер.
– Это Невилл Берд, док.
– Да?
– Я нашел, сэр. То есть мне так кажется.
– Что именно?
– Защиту Раска. Вот уже два дня подряд ближе к вечеру он заходит на один сайт и набирает несколько паролей.
У Тарвера заколотилось сердце.
– Вы узнали, что он пишет?
– Да, сэр. Все до последней буквы.
– Вышлите мне по факсу.
– По тому номеру, который вы мне дали?
– Нет. По другому. – Элдон прочитал цифры, написанные на стоявшем перед ним аппарате. – Запомнили?
– Да, сэр. Высылаю вам пароли. Что касается сайта, то могу назвать его прямо сейчас. Это «Ex nihilo», голландский веб-портал, специализирующийся по анонимному доступу к Сети.
– Звучит многообещающе.
– Да, сэр. И еще одно…
– Что?
– Эндрю Раск трахается с секретаршей.
– Неужели?
Голос Невилла изменился.
– Я подумал, может, вы хотите это знать.
– Спасибо. Я жду факса.
– Одну минуту, сэр.
Доктор с усмешкой повесил трубку.
Через десять секунд он уже смотрел на «черную дыру», служившую заставкой «Ex nihilo». Щелчком «мыши» Элдон перешел на страницу с перечнем услуг компании. Было ясно, что тематика портала вполне соответствовала нуждам Раска. Вопрос упирался лишь в деньги. Через полминуты пришел факс от Невилла. Две странички с набором символов – ключ к жизни адвоката.
– Господи Иисусе, – пробормотал Тарвер, пробираясь сквозь цифровые дебри с помощью паролей Раска.
Все именно так, как он ожидал. Его партнер каждый день заходил на сайт и подтверждал свое существование, вводя нужную комбинацию цифр. Если он хоть раз этого не сделает, через десять дней «Ex nihilo» отправит в ФБР и полицию штата Миссисипи огромный файл. Элдон попытался открыть его, но система отказала ему в доступе. Он выругался и сделал еще попытку.
Ничего.
Для файла требовался другой код. Наверное, Раск использовал его только один раз, когда создавал свой компромат, и поэтому Невилл не сумел его засечь. А без пароля Элдон не мог удалить файл.
«Пустяки», – решил он. Если заходить на сайт каждый день, как Раск, ему ничто не угрожает. Можно хоть сейчас убить адвоката, и ничего не случится.
Элдон засмеялся. Да, «Ex nihilo» все изменил. С помощью простого факса программист-неудачник Невилл Берд убрал дамоклов меч, висевший над головой доктора. Владея его паролями, Тарвер мог не думать больше о Раске. «Вернее, – неожиданно разволновался он, – теперь я все переиграю по-своему».
Элдон всегда получал долю в нешлифованных алмазах. Раск поначалу ворчал, но скоро сообразил, насколько удобен такой способ. В отличие от денег алмазы нельзя ни сжечь, ни утопить. Их можно годами хранить в земле. Если на них нет специальных меток, их нельзя проследить. Любые переводы на сумму свыше десяти тысяч долларов подлежат регистрации в налоговой службе, а более дорогие алмазы легко пронести во рту или внутри тела, не испытывая неудобств. Конечно, никто не запрещает держать вам миллионы в банковских ячейках, но какой смысл? Лучше закопайте их на заднем дворе, чтобы они всегда были под рукой. Самое забавное, что с виду необработанные алмазы похожи на простые камешки. Коробка с камешками!
Тарвер снова рассмеялся. За последние пять лет он собрал неплохую коллекцию камешков. Раск тоже, но все-таки поменьше. В первое время адвокат предпочитал заключать сделки с богатыми клиентами. Считал, что эта блестящая идея избавит его от внимания налогового управления. Что ж, в каком-то смысле он прав. Пока Раск платил налоги, с этой стороны ему ничто не угрожало. Вот только доходы его все равно не становились полностью легальными. И чем больше он расширял деловые связи, тем больше ниточек тянулось от них к убийствам. Элдон почти не сомневался, что именно благодаря этому специальный агент Морс вышла на их след.
Раск осознал свою ошибку через пару лет. Тогда он тоже перешел на нешлифованные алмазы. Правда, иногда адвокат еще принимал плату в форме сделок, как в случае с Феннелом. Однако Элдон знал, что у него в коробке полно камешков. Вопрос в том, где он их хранит? Если удастся выяснить это, его состояние увеличится чуть ли не вдвое. Только полный идиот отказался бы от такой возможности.
«Легкая задачка, – усмехнулся он. – Раск не продержится и пяти минут. Все эти фрирайды, скайдайвинги и марафонские забеги не стоят ни цента, когда речь идет о настоящей боли».
Настала пора действовать. Дергать за ниточки, какие есть. Прежде всего нужен Эдвард Биддл. Элдон не общался с ним уже свыше двух лет, с тех пор как «Трансгенная компания» передала ему баллоны с газом. Похоже, Биддл полагал, что чем меньше он будет знать о Тарвере, тем лучше. Однако то, что он все-таки достал ему газ, свидетельствовало о многом. Биддл держал обещание не забывать своих людей. Свои люди – это, конечно, участники проекта «ВРП». Не все, а избранные, кто понимал истинную связь между технологией и жизнью. Любое научное открытие – всегда палка о двух концах. Скальпелем можно удалить опухоль, а можно перерезать сонную артерию. Морфий утоляет боль и отнимает жизнь. Вирусы переносят спасительные гены и превращают землю в ад. Кто-то делает открытия и создает новые возможности, а иные принимают на себя ответственность и решают, как их использовать. Тарвер всегда знал свое место в иерархии, и Эдвард Биддл ценил его за это.
Доктор покопался в настольной картотеке – он до сих пор предпочитал такой старомодный способ электронным органайзерам – и нашел карточку Биддла. «Эдвард Биддл, вице-президент, „Трансгенная компания“». А внизу черным по белому: «Америка впереди всех». Тарверу нравились ребята, у которых хватало смелости писать такое в эпоху всеобщей глобализации. Впрочем, они могли позволить себе это. Америка по-прежнему удерживала ведущие позиции в микробиологии. Не то что корейцы с их фальшивыми клонами. «У нас лучшие условия для клонирования, поскольку за нашими клетками круглосуточно присматривают живые люди…» Кого они хотят обмануть сентиментальной чепухой? Рано или поздно истина выйдет на свет. Можно блефовать какое-то время, но не всегда. Такова жесткая красота науки – в ней нет ни капли сентиментальности. Наука – истина. А истине плевать на фиговый листок морали.
Доктор Тарвер набрал номер Биддла. После второго звонка в трубке раздался резкий голос, привыкший отдавать команды:
– Биддл слушает!
– Это Элдон Тарвер, генерал.
Собеседник издал сухой смешок.
– Привет, доктор. Чем могу быть полезен?
– Мне пора сменить обстановку.
Короткая пауза.
– Есть что-нибудь на примете?
– Я хочу остаться в стране.
– Ясно.
– И обзавестись другой личностью.
– Понимаю. – Ни малейших колебаний. Хороший знак. – Я знаю про ваши исследования в Медицинском центре Миссисипи. Слежу за ними издали. Хотя мне почему-то кажется, что это далеко не все, что занимает ваше время.
– Да, чиновники обычно душат научную работу. Вот почему мне пришлось открыть частную лабораторию. Я занимаюсь этим уже пять лет.
– Любопытно. Что вы изучаете?
– Примерно то же, что в проекте «ВРП».
– Неужели? – Генерал искренне заинтересовался.
– Да, сэр. Можно сказать, я начал там, где мы закончили. Только теперь у меня имеется все необходимое оборудование.
– Очень любопытно.
– Да, сэр. К тому же я не ограничивался лабораторными тестами. Речь идет об опытах in vivo.
– На приматах? – уточнил Биддл.
– На высших приматах, сэр. Исключительно на них.
– Вы меня заинтриговали, Элдон. Похоже, ваша работа движется в том же ключе, что и исследования наших ведущих специалистов в «Трансгене».
– Нам не помешал бы обмен опытом, верно?
– Пожалуй. Сколько времени вам нужно для смены обстановки?
– Два или три дня. Можно быстрее.
Короткая пауза.
– Что ж, приемлемо. Нам нужно встретиться. Вас устроит, если я прилечу через пару дней?
Элдон довольно улыбнулся. Биддл проглотил наживку. Теперь надо правильно дернуть за крючок. Он сделает это при личной встрече.
– Вполне, сэр.
– Хорошо. Я перезвоню.
– Спасибо, сэр.
– Вам спасибо, Элдон. Буду рад снова с вами поработать.
– Я тоже, сэр.
Повесив трубку, Тарвер зашел на анонимный ящик электронной почты и отправил Раску копию рекламного спама. Под надписью «Виагра! Дешево!» он поместил строчку «Тебя ждут молоденькие ЦЫПОЧКИ!». Слово «цыпочки» было набрано большими буквами и означало, что Раск должен встретиться с ним завтра не в клубе «Аннандейл», а в охотничьем лагере Чикамагуа. Это его аналог металлической фольги на окнах: так Тарвер давал знать, что случилось нечто экстраординарное.
Доктор закрыл окошко электронной почты, взял карточку Биддла и спрятал в карман. Потом сложил листочки факса, который прислал ему Невилл Берд, и убрал туда же. Его будущее лежало теперь в одном кармане. И единственный, кто ему угрожал, был Эндрю Раск. Без адвоката Алекс Морс не сумеет связать Тарвера с убийствами. Однако к завтрашнему вечеру – если только Биддл не обманет его ожиданий – Раск будет уже мертв, а его коробочка с драгоценностями переместится в толстый портфель доктора. Элдон встал из-за стола, вышел в коридор, запер за собой дверь и направился в кабинет заведующего отделом онкологии.