На пятом этаже медицинского центра Крис придержал дверь лифта, чтобы помочь медсестре вывезти женщину в кресле-каталке. Затем он поспешил по коридору вслед за Алекс.

– Ты познакомилась с доктором Пирсоном, когда он лечил твою мать? – спросил Шепард.

Алекс покачала головой:

– Мамин доктор – Уолтер Кларк.

– Невероятно! Кларк был на год меня старше в медицинской школе. Я думал, он все еще в Бэйлоре.

Морс пожала плечами.

Они прошли мимо зоны отдыха и направились к кабинетам врачей. Почти в конце коридора на двери блестела медная табличка: «Мэттью Пирсон, доктор медицины, начальник отделения гематологии».

Крис остановился и предупредил:

– Ни слова о ФБР, убийствах и тому подобном.

– Почему?

– Это больница. Как только мы заговорим о судебных исках или врачебной ответственности, нас выставят за дверь. Я доктор, помнишь? Доверься мне.

Алекс развела руками:

– Как скажешь, док.

Крис постучал, и они вошли внутрь. Рыжеволосая женщина со старомодной прической подняла голову от бумаг:

– Чем могу помочь?

– У нас к вам просьба. – В голосе Криса звучала любезность исконного южанина. – Я доктор Крис Шепард из Натчеса. Заехал сюда навестить друга, – он кивнул на Алекс, – и подумал, что было бы неплохо побеседовать с доктором Пирсоном о некоторых интересных случаях в моей практике.

Секретарша натянуто улыбнулась:

– Вам назначена встреча, доктор…

– Шепард. Боюсь, что нет. Но я говорил с доктором Питером Конноли из Слоун-Кеттеринга, и он очень высоко отозвался о докторе Пирсоне. Пит сказал, что тот наверняка будет не против обсудить со мной эти вопросы.

Услышав имя Конноли, секретарша просияла:

– Вы знакомы с доктором Конноли?

– Да, он был моим наставником, когда я здесь учился.

– О, понимаю. – Она встала и, обойдя вокруг стола, протянула руку. – Меня зовут Джоан. Доктор Пирсон сейчас занят, но я попробую узнать, не уделит ли он вам минутку.

Когда женщина исчезла за второй дверью, Алекс прошептала:

– Ты великолепен.

Из кабинета появился средних лет мужчина в дорогом костюме и протянул руку Крису:

– Доктор Шепард?

– Да, сэр. – Крис ответил крепким рукопожатием. – Рад с вами познакомиться.

– Я тоже. Ваше имя часто встречается на медицинских карточках, которые пересылают в центр. Вы доставляете нам много интересных пациентов. Я это ценю.

– Увы, уже не так много, как мне бы хотелось, после того как в городе появился доктор Мерсье.

– О, Натчесу крупно повезло, – усмехнулся Пирсон. – Надеюсь, вы не прихватили скрытую камеру?

Значит, даже Пирсон слышал о его документальных съемках.

– Нет, мои студенческие эскапады канули в прошлое. Теперь я верный член медицинской корпорации.

Пока они шутили и улыбались, вспоминая общих знакомых, Крис оценивал Пирсона. Если не считать его стэнфордского прошлого, в остальном глава гематологического отделения мало отличался от врачей, которых Шепард часто встречал во время работы в медицинском центре: умных и интеллигентных представителей среднего класса, которые, отучившись четыре года в местных университетах, отправлялись в более престижные медицинские школы других штатов и возвращались домой, увенчанные лаврами. Криса это немного удивило: в такой технологически ориентированной области, как гематология, он ожидал увидеть чужака.

– Джоан что-то сказала о необычных случаях, – напомнил Пирсон.

– Верно. Но я забыл про хорошие манеры. – Он обернулся к Алекс. – Это Александра Морс. Ее мать лежит в вашем отделении. Рак яичника.

На лице Пирсона появилось сочувственное выражение.

– Да, я знаю этот случай. Жаль, что довелось встретиться при столь печальных обстоятельствах, мисс Морс.

– Благодарю вас. – Южный акцент прозвучал в голосе Алекс так резко, словно она никогда не покидала Миссисипи. – Тут чудесные сиделки и врачи.

– Вы пришли поговорить о вашей матери?

– Нет, – покачал головой Крис. – Алекс просто друг. Я имел в виду схожие случаи раковых болезней, с которыми я сталкивался в последний год и которые начинают меня сильно беспокоить.

– Какого типа?

– Разного, но всегда рак крови. Лейкемии, лимфомы и миеломы.

Доктор Пирсон заинтересованно кивнул.

– Странно, что мы сами не заметили закономерности. Мы ведем статистику опухолевых заболеваний по всему штату. Пациенты проходили лечение у нас?

– В том числе. Часть лечил доктор Мерсье, других отправляли в «Эм-Ди Андерсон», институт Дана-Фарбер и так далее.

– Да, я понимаю.

– Проблема в том, – добавил Крис, – что у некоторых местных докторов возник вопрос, не связано ли это как-то с экологическими факторами.

– Звучит вполне правдоподобно. Хотя это сложная проблема. И к тому же довольно щекотливая.

– Меня заинтересовал еще один аспект, – продолжил Крис. – Не существует ли между данными случаями этиологического сходства?

– Например?

– Я тут почитал кое-какую литературу и обнаружил интересные возможности. Одна из них – радиоактивность. Вокруг города находятся три атомные электростанции. Там работали двое наших пациентов. Правда, другие не имели к ним отношения. Зато еще два пациента раньше проходили химиотерапию. Кроме того, меня заинтриговала роль онкогенных вирусов в возникновении рака.

Доктор Пирсон нахмурился:

– Судя по всему, это маловероятно.

Крис внимательно взглянул на доктора. Он понимал, что в глазах Пирсона может представлять собой нежелательную личность: болтливого провинциала, приехавшего докучать ему своими научными теориями. Однако ситуацию можно было повернуть по-иному, превратившись чуть ли не в живое воплощение докторской мечты: неглупого провинциала, который снабдит его отличным материалом для будущих статей.

– В общем, я надеюсь, – заключил Крис, – что вы познакомите меня с вашими специалистами в этих областях. Главным образом в канцерогенных ядах и онкогенных вирусах.

– Понимаю, – отозвался Пирсон.

– Пит Конноли порекомендовал мне двоих. Прежде всего, разумеется, вас. Еще он упомянул Эйджита Шандреказара.

– Эйджит у нас больше не работает.

– Ясно. А Элдон Тарвер?

– Он здесь. После отъезда доктора Конноли он отлично себя зарекомендовал. Уверен, он будет рад побеседовать с вами. Если, конечно, вы заранее договоритесь о встрече.

Крис разочарованно вздохнул.

– У нас много замечательных врачей, – продолжил Пирсон, – как гематологов, так и вирусологов. Насчет загрязнения окружающей среды рекомендую пообщаться с доктором Пармайндером. В радиации хорошо разбирается доктор Колберт. Что касается онкогенных вирусов, тут сложнее. Большинство наших вирусологов занимаются СПИДом. Наверное, доктор Тарвер – лучший вариант.

– Вы используете генную терапию? – спросил Крис.

– Да, но я не вижу связи…

– Разве для переноса нужных генов в клетки не применяют вирусы?

– Верно, – согласился Пирсон. – Но обычно самые простые виды. Например, аденовирусы. Это не имеет ничего общего с онкогенными вирусами или ретровирусами. Я думаю, вы и сами это знаете.

– Да, я в курсе, как действуют РНК-вирусы. Обратная транскриптаза и все такое. Убежден, специалисты, занимающиеся подобными исследованиями, смогут ответить на интересующие меня вопросы.

– Я с удовольствием вас познакомлю, но, боюсь, не сегодня.

Крис нахмурился.

– Значит, доктор Пармайндер – экология, Колберт – радиация, а Тарвер – вирусы? – уточнил он.

Доктор Пирсон потер подбородок.

– Доктор Тарвер как раз пишет работу по амплификации нуклеиновых кислот. Полагаю, в ретровирусах он разбирается лучше любого из наших вирусологов.

– Но вы не думаете, что я сумею встретиться с кем-нибудь из них сегодня?

– Сомневаюсь. Может, ближе к концу дня. Дайте мне ваш номер телефона, и я позвоню вам, как только что-нибудь узнаю.

Крис назвал Пирсону номер своего мобильника.

– Спасибо, что уделили нам время, доктор. Я передам Питу Конноли, как любезно вы нас приняли.

– Всегда рад помочь коллеге, – отозвался Пирсон, протянув руку. – Конноли делает фантастические операции в Слоун-Кеттеринге. Правда, их финансированию можно лишь позавидовать. Они просто купаются в деньгах.

Крис кивнул, улыбнулся Джоан и вышел вместе с Алекс в коридор.

Как только за ними закрылась дверь, Морс свернула вправо и стала разглядывать таблички на дверях.

– Что ты делаешь? – шепнул Шепард.

– Ищу парней, про которых он говорил. Так, вот и Пармайндер. Совсем рядом. – Она подергала дверную ручку. – Заперто.

Крис последовал за ней, но вдруг почувствовал сильный спазм в кишечнике. Он остановился и согнулся пополам, боясь, что наложит прямо в брюки.

– Крис! – Алекс бросилась к нему. – Что случилось?

– Мне срочно нужно в туалет.

Она схватила его за руку и потащила обратно.

– У лифта есть мужской туалет.

Крис старался идти маленькими шажками и одновременно сжимать сфинктер. Он подумал, что в следующий раз надо внимательнее читать о противопоказаниях и побочных действиях лекарств. До туалета они добирались целую вечность. Наконец Алекс втолкнула его внутрь и помогла сесть на унитаз.

– Ладно, теперь иди, – выдохнул Крис.

– С тобой все в порядке?

– Уходи!

Он пытался сдержаться, но все-таки сдался раньше, чем Алекс успела захлопнуть дверь.

Уилл Килмер припарковался возле здания «Эмсаут-банк», когда Тора Шепард выскочила из серебристого «мерседеса» и бросилась к входным дверям банка. Ее появление поразило его до глубины души. Килмер приехал сюда после того, как один из его оперативников, следивших за Раском, сообщил, что в десяти милях от города объект сменил направление и движется обратно к Джексону. Хотя другие сотрудники продолжали следить за адвокатом, Уилл решил лично взглянуть на его офис.

Семейная пара, наблюдавшая за Торой Шепард в Гринвуде, сняла слежку, как только та выписалась из отеля «Эллювиан». Как и Уилл, они решили, что Тора и ее подруга сразу вернутся в Натчес. А теперь докторша вдруг очутилась здесь и явно собиралась в гости к Раску, причем без подруги. Где она потеряла Лору Каннинг? Уилл подумал, не подняться ли ему на шестнадцатый этаж, но какой этом смысл? Его все равно не пустят в офис адвоката. Однако Раска тут тоже нет.

Килмер вылез из своего «форда» и быстро перешел через улицу. Стоявшему в дверях швейцару он буркнул, что идет в банк, но в лифте вместо второго этажа нажал шестнадцатый. Дверь открылась, и Уилл услышал оглушительные крики Торы:

– Черт возьми, я звонила вчера весь вечер! А сегодня утром говорила с вами пять раз! Ваш шеф получил от меня уйму денег, и я требую, чтобы мне дали с ним поговорить!

Уилл вышел из лифта и заглянул в широкую дверь, за которой располагалась роскошная приемная. Тора стояла к нему спиной, обращаясь к привлекательной блондинке, а та изо всех сил старалась сохранить профессиональную выдержку.

– Миссис Шепард, – произнесла она твердо, – я уже сообщала вам, что мистера Раска сейчас нет в городе. Я пытаюсь связаться с ним по сотовому телефону, но он пока не отвечает. Как только мне удастся с ним пообщаться, я немедленно передам ваше сообщение и обрисую ему всю срочность ситуации. Даю вам слово.

Тора продолжала стоять у стойки, уперев руки в бока, словно решила не двигаться с места до тех пор, пока ее не отведут к Раску. Уилл удивился, увидев, что она одета как нормальный человек. Никаких причудливых причесок или ультрамодных штучек. Лишь синие джинсы в обтяжку и белая футболка. Вероятно, Тора буравила взглядом секретаршу, но блондинка хранила полную невозмутимость. Наконец, не сказав ни слова, Тора резко развернулась и зашагала к лифту.

– Вам вниз, мэм? – спросил Уилл.

– Конечно, черт возьми! – рявкнула Тора.

Пока они спускались в вестибюль, она продолжала бормотать какие-то ругательства. В тесном пространстве кабинки было видно, что ее шея покрылась красными пятнами, – с женой Уилла происходило то же самое, когда она приходила в ярость. Под глазами женщины лежали черные круги, и детектив подумал, что надо срочно позвонить Алекс. Похоже, вчера вечером произошло что-то важное, и они должны выяснить, что именно.

Когда дверь открылась, Тора не бросилась к выходу. Она стала бесцельно расхаживать по вестибюлю, точно жертва уличной аварии. Работая полицейским, Уилл часто наблюдал отчаявшихся людей, и интуиция подсказывала ему, что дамочка вот-вот сорвется.

Он достал мобильник и позвонил Алекс. Оператор перевел его на голосовую почту. Уилл убрал трубку в карман и присел на мягкий диванчик. Пять недель он помогал дочери своего лучшего друга исключительно из чувства долга. Ему не раз приходилось сталкиваться с безнадежными делами, и еще дней десять назад он решил, что перед ним «висяк». Но теперь по его крови струился адреналин, как всегда случалось в предчувствии прорыва. У него промелькнула мысль о юной и прекрасной Грейс Морс, которая так и не увидит, как ее сын закончит школу. А потом он вспомнил собственную дочь. Когда Тора направилась к двери, Уилл встал и двинулся следом, ощущая себя помолодевшим на двадцать лет. Походка стала уверенной и легкой. Куда бы ни пошла эта безумная особа, он последует за ней.

Стоя возле мужского туалета, Алекс увидела, как открылся лифт и из него вышел тот самый бородатый доктор с родинкой, которого она встретила вчера в больнице. Он зашагал по коридору, не отрывая взгляда от каких-то бумаг. Затем вдруг обернулся к Алекс и сказал:

– А-а, привет.

– Привет, – отозвалась Морс.

Бородатый мужчина улыбнулся и пошел дальше. Подождав, пока он свернет за угол, Алекс двинулась за ним. Когда она заглянула в другой коридор, фигура в белом халате исчезла в одном из кабинетов. На двери висела табличка: «Элдон Тарвер, доктор медицины».

Алекс поспешила обратно к туалету, но Криса еще не было. Она приоткрыла дверь и позвала:

– Крис!

– Да? – простонал Шепард.

– Я только что видела доктора Тарвера. Вчера мы вместе ехали в лифте, но я не знала, кто он.

– Где он сейчас?

– В своем кабинете. Ты уже закончил?

– Почти. Не говори с ним без меня.

– Поторопись, Крис.

Алекс закрыла туалет и вернулась к кабинету Тарвера. Дверь была прикрыта. Ей хотелось постучать, но она не знала, как начать беседу. У них нет ничего общего, кроме изуродованных лиц. Чего доброго, доктор решит, будто она к нему клеится.

– Я здесь, – пробормотал Крис, появившись из-за угла с белым как стена лицом.

– Ты справишься?

– Надеюсь.

Алекс повернулась к двери и громко постучала. Она подождала и опять постучала. Тишина.

– Уже ушел? – удивилась Морс. – Не может быть.

– Почему? Я уверен, он…

– О, здравствуйте! – раздался знакомый бас. – Чем могу помочь?

Крис протянул руку.

– Доктор Тарвер, я Крис Шепард, врач из Натчеса.

Тарвер поздоровался.

– Хотите ко мне зайти?

– Если вы не против. Пит Конноли рекомендовал мне вас как эксперта по онкогенным вирусам, в том числе по ретровирусам.

Тарвер удивленно поднял брови:

– Не знаю, заслуживаю ли я подобной чести. У меня есть несколько ученых степеней, но я никогда не специализировался по вирусологии.

– Однако и Пит, и доктор Пирсон считают, что вы отлично разбираетесь в таких проблемах.

– Ну разве что как практик. – Тарвер повернулся к Алекс: – А вы?..

– Нэнси Дженнер. Старшая медсестра доктора Шепарда.

Глаза Тарвера блеснули. Он улыбнулся Крису и заметил:

– Вам повезло.

Крис покосился на Алекс, но она не смотрела в его сторону.

– Так что, зайдете? – произнес Тарвер, взглянув на часы. – Я могу уделить вам несколько минут.

Кабинет Тарвера оказался намного меньше, чем у доктора Пирсона. Три стены занимали книжные полки, на четвертой висели старые черно-белые фотографии. Алекс догадалась, что доктор старше, чем она решила вначале. На одном снимке он был запечатлен с президентом Никсоном, который вешал что-то ему на грудь. На другом Тарвер стоял перед смутно знакомым зданием с висевшим над входом транспарантом: «Бесплатные тесты на СПИД». Алекс бросилось в глаза большое фото, где Тарвера окружала толпа тощих негритят, тянувших к нему руки так, словно он Альберт Швейцер. Пока Морс разглядывала снимки, Крис беседовал с доктором.

– Серия раковых заболеваний в Натчесе? – переспросил Тарвер. – Я об этом ничего не слышал. Вы находитесь в округе Адамс, если не ошибаюсь?

– Да, – подтвердил Крис. – Речь идет о раке крови. Местные врачи считают, что у всех этих случаев может быть схожая этиология.

– Связанная с вирусами?

– Этого мы не знаем. Сначала я предположил радиацию, но мы так и не нашли единого источника. Пациенты работали в разных местах и жили в противоположных частях города.

– Что исключает экологический фактор, – заметил Тарвер.

– Именно поэтому я подумал о вирусах. Я знаю, что некоторые виды рака имеют вирусное происхождение, по крайней мере вирус выступает в них посредником.

– Ну, это характерно скорее для животных, чем для людей. Я никогда не слышал, чтобы вирусы вызывали серию раковых болезней.

Крис бросил на него удивленный взгляд.

– А как же рак шейки матки, который часто встречается в городских районах, где жители ведут беспорядочную половую жизнь?

Тарвер пожал плечами:

– Вероятно, вы правы, но таких исследований не проводилось. Вирусный онкогенез – длительный процесс. Он может тянуться несколько десятилетий. Проследить за ним труднее, чем, например, за развитием герпеса. Можно находиться в самом центре эпидемии папилломавируса и не подозревать об этом. Боюсь, именно так чаще всего и происходит. Сексуальная распущенность создает идеальные условия для распространения вируса. Разумеется, идеальные в дарвиновском смысле.

Алекс продолжала разглядывать фото. Благодаря большой родинке она легко узнавала Тарвера на общих снимках. Хотя на самом деле это не родинка, вспомнила она. Что-то связанное с деформацией артерий и вен. Когда она училась в Квонтико, им говорили, что многие серийные убийцы с детства имели физические недостатки, превращавшие их в изгоев среди сверстников. Глупо подозревать доктора Тарвера, случайного соседа по лифту, но… его знаний вполне хватало для изощренных убийств. К тому же сильный характер и мощная логика делали его способным на решительные и даже экстремальные поступки. В отличие от Мэттью Пирсона, мечтавшего, судя по всему, лишь о вечернем чае.

Крис перешел на чисто медицинскую терминологию, и Алекс не понимала ни слова. Слушая его голос, она разглядывала очередную фотографию. Тарвер был запечатлен вместе с симпатичной блондинкой и мужчиной в военной форме. За спиной у них высилось похожее на крепость здание с надписью «ВРП». Те же три буквы были написаны на халате Тарвера. На этом снимке доктор Тарвер, с копной волос и без бороды, выглядел совсем молодым. Мужчина в форме чем-то напомнил Алекс ее отца. А женщина… она бодрая и энергичная, как те журнальные фотомодели, рекламирующие курсы иностранных языков, убеждая бизнесменов поправить свои дела с помощью французского.

Алекс дождалась первой паузы в разговоре и спросила:

– Что такое «ВРП»?

– Простите? – отозвался доктор Тарвер.

– На этом фото у вас на груди написано «ВРП».

– О, – улыбнулся Тарвер, – это значит ветеранский раковый проект. Правительство финансировало его вместе с Национальным институтом здравоохранения и несколькими частными фирмами, чтобы изучить частые случаи онкологических заболеваний среди наших ветеранов.

– Какое это время?

– Поздний Вьетнам. Но мы также занимались участниками Второй мировой войны и корейского конфликта. В основном это были люди, воевавшие на Тихом океане. Там шли жестокие бои, с ужасными артобстрелами, с использованием огнеметов.

– А как насчет «оранжевого агента»?

– К сожалению, никак. В то время об этом почти не упоминали. Может, потому, что у раковых болезней, вызываемых этим веществом, очень длинный инкубационный период. Помните, что я говорил о вирусах? Та же самая проблема.

Алекс хотела задать еще вопрос, но Крис перебил ее:

– У вас хранятся образцы крови пациентов, скончавшихся от рака?

Морс почувствовала, как у нее участился пульс, но быстро отвернулась и снова стала рассматривать фотографии на стенах. Некоторые жертвы умерли в этой клинике. Если образцы их крови сохранились, они могут выяснить, какой канцероген преступники использовали для убийств.

– Я слышал, что в научных центрах делают такие вещи, – продолжил Крис, – чтобы после появления новых технологий можно было провести дополнительные тесты.

– Насколько я знаю, в клинической лаборатории хранятся все образцы за последние десять лет. Вероятно, в каких-то случаях брались пробы крови и опухолевых клеток. Вам лучше побеседовать об этом с доктором Пирсоном.

– Я могу дать вам список пациентов, которые нас интересуют.

Доктор Тарвер любезно улыбнулся:

– Хорошо, я передам его доктору Пирсону.

Стараясь скрыть волнение, Алекс подошла к столу и взяла одну из авторучек, стоявших в серебристой карандашнице.

– Можно использовать бланк для рецептов?

– Конечно.

Чувствуя на себе взгляд Криса, Морс написала фамилии всех, кого она считала жертвами убийств, за исключением больных, умерших не от рака.

– Наверное, это прозвучит немного дико, – произнес Крис, – но я подумал, а может ли врач намеренно вызвать рак у пациента?

Алекс подняла голову от списка. Тарвер смотрел на Криса так, словно тот предположил, будто священники тайком топят детей во время крещения.

– Я вас правильно понял, доктор Шепард?

– Да.

– Это самое странное, что я когда-либо слышал. Как вам пришла в голову подобная мысль?

– Чисто интуитивно. Просто иных объяснений этим случаям не существует.

– Да, так часто бывает с раком, особенно с раком крови. Это одна из самых сложных и загадочных проблем, с которыми имеет дело медицина.

– Есть еще кое-что, – добавил Крис тоном детектива Коломбо. – Все пациенты состояли в браке с богатыми людьми, желавшими с ними развестись.

Тарвер недоверчиво сдвинул брови.

– Вы серьезно?

– Да, сэр. Вполне.

– Вы хотите сказать, что кто-то убивал людей, вызывая у них рак?

– Не просто кто-то. Врач.

Доктор Тарвер рассмеялся.

– Простите, но я даже не знаю, что ответить. Кто-нибудь из представителей властей согласен с вашей теорией?

– Да! – резко бросила Алекс. Она не понимала, почему Крис выбрал этот путь, но не собиралась оставлять его без поддержки. – Доктор Тарвер, на самом деле я агент ФБР. И могу вас заверить, Бюро всерьез занимается данной проблемой.

– Можно взглянуть на ваше удостоверение? – поинтересовался Тарвер.

Алекс потянулась к заднему карману и застыла. В жизни она не чувствовала себя так глупо. Это почти то же самое, что оказаться в ресторане с пустой кредитной картой, только в тысячу раз хуже.

– Я оставила его в отеле, – пробормотала она.

Доктор Тарвер нахмурился:

– Я бы с удовольствием помог вам, доктор Шепард, но… Если доктор Пирсон узнает, что ваш визит как-то связан с уголовным делом, он расстроится. Поэтому я должен прервать нашу беседу и попросить впредь обращаться ко мне только официально. – Он взглянул на часы. – Кроме того, я уже опаздываю на встречу.

Тарвер собрал со стола бумаги и проводил Криса и Алекс в коридор. Как только они вышли, он запер дверь, буркнул «до свидания» и быстро зашагал к лифтам.

– Не понимаю, зачем я это сделал, – пробормотал Крис, медленно двинувшись в ту же сторону.

– Лучше выстрел наугад, чем ничего, – заметила Алекс.

– Не всегда. Если Пирсон узнает о разговоре, я стану для него персоной нон грата.

– Нет, если будешь по-прежнему поставлять им клиентов. Деньги решают все, приятель. А у меня здесь мать. Они не смогут меня выкинуть.

Крис свернул к скамейкам, стоявшим возле лифтов, и рухнул на одну. Доктор Тарвер уже исчез из виду. Вероятно, скрылся в кабинете Пирсона.

– Ты в порядке? – спросила Алекс.

– Мне лучше вернуться в отель, пока все не наладится с желудком.

– Вот и хорошо. А я заодно заряжу свой телефон. – Она нажала кнопку лифта. – Что ты думаешь о докторе Тарвере?

Крис пожал плечами:

– Типичный медик. А пятно на его лице ужасное.

Морс кивнула:

– Он вызывает у меня странное чувство.

– Полагаешь, он хочет забраться к тебе в трусики?

– Нет, не то.

Крис криво усмехнулся, словно боялся, что смех причинит ему боль.

– Я понимаю, о чем ты говоришь. Но мы видим лишь то, что желаем видеть.

Лифт открылся. Крис уже направился к кабинке, как вдруг Алекс осенила новая мысль.

– Ты иди, а я на минутку вернусь к доктору Пирсону. Надо его кое о чем спросить.

Крис придержал дверь.

– О чем?

– Да так, просто навязчивая идея. Подожди внизу.

– Объясни мне!

– На одном фото доктор Тарвер стоит перед зданием под транспарантом «Бесплатные тесты на СПИД». Этот дом показался мне знакомым. Он похож на тот ресторан в южном Джексоне, куда папа водил меня ребенком. Мы там часто завтракали. Он назывался «Пулло». Я собираюсь проверить, права я или нет.

– Ты серьезно?

– Да. Не понимаю, при чем тут тесты на СПИД? Все как-то не вяжется.

– Я пойду с тобой. – И Крис двинулся вперед.

Алекс мягко подтолкнула его обратно к лифту. Шепард был так слаб, что с трудом удержался на ногах.

– Я быстро. Посиди здесь на скамеечке и подожди меня.

Крис тяжело привалился к дверце лифта.

– Ладно.