Кайл Остер сжимал трубку офисного телефона почти безжизненной рукой. Звонил Патрик Эванс, помощник губернатора и информатор Кайла о положении дел в Управлении по борьбе с мошенничеством в программе «Медикейд». «Никаких имен!» – предупредил Патрик в самом начале разговора и добавил, что звонит из телефона-автомата. То, что было сказано после, повергло Кайла в ужас.

– Не знаю, что ты там наговорил сегодня Полу Биглеру, но он едет к вам, чтобы закрыть твою чертову контору. Ты вне игры, Кайл, по крайней мере на время. Подыщи хорошего адвоката.

– Но… Сегодня? Биглер же пообещал, что приедет завтра утром? – ошеломленно переспросил Остер.

Эванс не стал отвечать на подобное проявление идиотизма. Из трубки доносился только гул уличного движения. Кайл представил, как его школьный приятель стоит в какой-нибудь подозрительной телефонной будке в центре города, ожидая, что любой бродяга может оказаться грабителем.

– Патрик, – дрожащим голосом произнес Кайл, – его можно как-нибудь остановить?

– Прости, старик, корабль уже в пути. И… я должен тебе что-то сказать. С этой минуты наши отношения прекращаются. Мы давние друзья, но у меня престижная работа, а ты сейчас под следствием. Я не могу рисковать только потому, что мы вместе играли в школе.

В ухо Остеру заревел мотор мощного грузовика. У Кайла было ощущение, что Эванс отошел от рулеточного стола, оставив его, Кайла, с полумиллионным проигрышем.

– Мне пора идти, – сказал Эванс. – Тебе все понятно? Никаких звонков в губернаторский офис – ни из дома, ни, тем паче, из тюрьмы.

В душе Остера боролись страх и негодование.

– А как же все пожертвования, которые я вам делал? Черт, только в этом году…

– Проснись, Кайл! Своя рубашка ближе к телу! Найди хорошего адвоката. А я сматываюсь отсюда.

Телефон в руке Остера щелкнул и замолчал. Гул уличного движения стих, и Кайл не слышал больше ничего, кроме жужжания кондиционера в кабинете и голоса медсестры, доносящегося из коридора. Он чувствовал, как мир вокруг рушится, погребая его под обломками. Время, отпущенное Кайлу Остеру, известному в городе врачу, истечет, как только Пол Биглер преодолеет двадцать шесть миль, разделяющих Джексон и Атенс-Пойнт. Учитывая дорожное движение, на это потребуется около двух часов с четвертью, но если Биглер поспешит, ему хватит и девяноста минут.

«Господи, когда же он выехал? Какого черта я не сдержался и распустил язык?» – подумал Остер, с трудом подавляя желание добежать до машины, заехать в банк, чтобы снять со своих счетов все деньги, и покинуть город. Он нажал кнопку селекторной связи и вызвал Нелл.

– Да, доктор Остер, – на удивление холодно произнесла девушка.

– Пригласите, пожалуйста, ко мне в кабинет Виду.

– М-м-м… а ее нет.

– Что?! Где она?

– Ушла в магазин.

– Магазин? Какой еще магазин?

– Не знаю.

Остер застыл от изумления. Вида никогда не уходила из офиса днем. Может, у нее закончились сигареты?

– Сказать ей, чтобы зашла к вам, когда вернется?

– Э… да, пожалуйста. Спасибо.

Сердце Остера лихорадочно билось. Он отыскал в верхнем ящике бета-блокатор и запил капсулу кока-колой, оставшейся после утреннего перекуса. На всякий случай сунул под язык таблетку ативана. Что можно сделать за девяносто минут, чтобы спасти свою шкуру? Позвонить Биглеру и отправить его прямиком к доктору Шилдсу, пусть найдет в его доме подброшенные улики? А потом заявить, что делал все только для того, чтобы защитить младшего партнера? Но купится ли Биглер? Скорее всего нет. Слишком много улик в самом офисе. Еще не всем пациентам заткнули рты деньгами. Чтобы замести следы как следует, десяти дней мало. Где же Вида? Она нужна ему, и немедленно.

Он набрал номер ее сотового и сразу же попал в голосовую почту. Вида либо разговаривала по телефону с кем-то еще, либо просто не отвечала на звонок. В полной растерянности доктор Остер встал, чтобы пойти к пациенту, который ждал в приемной, но передумал. Он достал из нижнего ящика хрустальную бутылку «Дьяки» и глотнул прямо из горлышка.

– Она скоро вернется, – пробормотал Кайл, чувствуя, как алкоголь обжег пищевод. – Она знает, что делать.

Уоррен протащил Лорел через прихожую в спальню для гостей и толкнул на кровать. Автомобиль просигналил еще раз, а потом в дверь позвонили.

– Разреши мне ответить, – взмолилась Лорел. – Я ничего не сделаю, Богом клянусь!

Уоррен ее не слушал. Он заблокировал дверь в комнату стулом и стал искать что-то в чуланчике, где Шилдсы хранили разную дребедень, которой не нашлось другого места.

– Что ты делаешь? – закричала Лорел, моля Бога, чтобы Диана, обнаружив дверь запертой, забрала детишек к себе домой. Но, увы, скорее всего она заметила, что на подъездной аллее стоят обе машины. – Уоррен, пожалуйста, не надо скотча! Я не хочу, чтобы это увидели дети!

– Никакого скотча, – согласился Уоррен, выходя из кладовки с трехфутовым отрезком покрытого пластиком троса – велосипедным замком.

– Нет! – завизжала Лорел, но напрасно.

Уоррен сел ей на грудь, захлестнул на шее жены двойную петлю и, затянув трос потуже, пропустил концы сквозь отверстия в деревянной спинке кровати. Когда он защелкнул замок, Лорел едва дышала – от малейшего движения петля впивалась в горло.

– Сейчас вернусь, – сообщил Уоррен. – Смотри, без глупостей.

Он скрылся в прихожей. Лорел услышала, как открылась входная дверь, а затем радостно вскрикнула Бет, довольная, что папа неожиданно оказался дома. Голоса слились в еле различимый шум, и минуту спустя до Лорел донесся звук шагов по лестнице.

«За что?»

Борясь за каждый глоток воздуха, Лорел мучительно размышляла – правильно ли она поступила, не открыв дверь? Она читала, что специалисты советуют женщинам в подобной ситуации не останавливаться ни перед чем, вплоть до риска быть застреленной. Но здесь все было по-другому. Когда Уоррен сказал, что застрелится, Лорел по тону его голоса поняла – он говорит правду. Убьет и ее, и себя. На какой-то миг она подумала, что, может, было бы лучше, если бы все так и случилось, ведь дети полностью в его власти, но решила: Грант и Бет – ее последняя надежда вернуть мужу разум. Уоррен совсем съехал с катушек. Может быть, дети сумеют до него достучаться?

Из комнаты для игр на втором этаже послышались тихие шаги. Детская кушетка заскрипела под весом Уоррена. В эту минуту Лорел ненавидела Дэнни Макдэвита. Пять недель назад ее жизнь была прекрасной мечтой. Они договорились, что объявят своим половинам о разводе одновременно, в четверг вечером. Таким образом, что бы ни случилось, на следующее утро Уоррену придется идти на работу, а у Дэнни будут летные уроки. Значит, Лорел и Дэнни смогут увидеться, в каком бы бешенстве ни были Уоррен и Старлетт. В тот четверг влюбленные расстались в приподнятом настроении, но у Лорел под чувством радости таилась тревога: как Уоррен воспримет известие о разводе? И все же после одиннадцати месяцев губительной для души секретности впереди забрезжил свет.

Дэнни честно выполнил договоренность. Уложив детей спать, он позвал на кухню жену и сообщил, что больше ее не любит. Когда она спросила, есть ли у него другая, Дэнни признался, что впервые в жизни полюбил по-настоящему. Старлетт пришла в ярость. Она ясно дала понять: никакого развода Дэнни не получит (в Миссисипи для расторжения брака нужны веские причины!), но даже если он каким-то образом заставит ее согласиться, опекунства над Майклом ему не видать как своих ушей. Она оставит сына себе: во-первых, пусть Дэнни тоже страдает, а во-вторых, она не допустит, чтобы друзья сочли ее способной без тени сожаления отказаться от ребенка-аутиста (хотя так оно и было на самом деле). Дэнни провел ночь на кухне, пытаясь найти выход из западни, в которую сам себя загнал.

В доме Шилдсов события развивались по другому сценарию. После обхода в больнице Уоррен вернулся домой молчаливее обычного и словно не замечал детей, которые изо всех сил пытались привлечь его внимание. Встревоженная Лорел отправила Гранта и Бет играть на задний двор и спросила мужа, что произошло. Уоррен ответил, что днем умер Джимми Вудс. В детстве они жили на одной улице и учились в одном классе. Несколько лет назад у Джимми нашли диабет, и ему стоило огромного труда держать болезнь под контролем. В тот день, за час до того, как Уоррен вернулся домой, Джимми ехал по Двадцать четвертой автостраде – забрать сына после бейсбольной тренировки – и впал в диабетическую кому. Его автомобиль съехал в кювет, перевернулся и врезался в пекановое дерево. Когда карета «скорой помощи» привезла Вудса, Уоррен еще не ушел, и дежурный врач позвал его на помощь. Джимми умер на руках у Уоррена, посиневший и парализованный от самой шеи.

Раньше Уоррен никогда не проявлял эмоций, потеряв пациента, но сейчас, рассказывая о гибели друга детства, не мог сдержать слез. Ему пришлось лично сообщить о трагедии жене Вудса, которая вместе с сыном ждала у отделения реанимации. Испытывая странное чувство жалости, Лорел подошла к Уоррену и крепко обняла, но тот словно окаменел и попытался сменить тему разговора. Какой-то миг Лорел удерживала его в объятиях, а затем вернулась на кухню, готовить ужин.

Уложив детей спать, Лорел спустилась вниз и увидела, что Уоррен сидит на диване, безучастно уставившись в телевизор. Больше всего на свете она хотела быть с Дэнни, но ей так и не хватило мужества сказать Уоррену о своем уходе. Что ж, придется собранному заранее чемодану провести еще одну ночь в багажнике автомобиля. Дэнни, конечно, расстроится, но ничего страшного, если они подождут еще денек. Лорел собралась было пойти в душ, как вдруг Уоррен повернулся к ней и спросил:

– А что бы ты сделала, если бы это случилось со мной? Ну, знаешь: сегодня жив, а на другой день внезапно умер?

– Не говори так, – попросила она, не желая, чтобы Уоррен и дальше предавался мрачным размышлениям.

– Думаю, что с деньгами у тебя бы проблем не было. Я весь год старался подкопить побольше.

– Спасибо, конечно, – ответила Лорел, не зная, как реагировать. – Но представь, каким ударом это стало бы для детей. Даже думать не хочу.

Уоррен сдержанно кивнул.

– На самом деле смерть – часть жизни. Я сталкиваюсь с ней ежедневно. Каждый месяц в городе умирают люди гораздо моложе Джимми. Конечно, детям будет тяжело, но я беспокоюсь о тебе, Лорел. Каково тебе придется? Сможешь ли ты начать жизнь заново?

«О Господи». Лорел закрыла глаза, чувствуя, что больше не в силах обманывать мужа. Но сказать, что она от него уходит, тоже нельзя – момент неподходящий. Уоррен считает супружескую измену предательством всей семьи. Предательством самого понятия семейной жизни. И еще – раньше он никогда не проявлял свои чувства так открыто. Нет, разговор начистоту придется отложить.

– Пойду приму душ, – сказала она беспомощно, пытаясь понять, почему Уоррен разоткровенничался именно сегодня. Прежде с ним такого не случалось; его эмоциональная сдержанность стала одной из причин супружеских проблем – возможно, самой главной. Терзаясь противоречивыми чувствами, Лорел зашла в ванную и проверила сообщения на телефоне-двойнике. Эсэмэска от Дэнни гласила: «Не говори ему! Объясню завтра».

Они встретились на следующий день в лесу возле домика Дэнни. Дэнни мерил шагами небольшую полянку, выглядя так, будто не спал всю ночь. Лорел спросила, признался ли он жене, и сразу же начала объяснять, почему она сама ничего не рассказала Уоррену. Она ожидала, что любимый рассердится, но он, похоже, обрадовался. Сдавленным голосом он сообщил, что не может развестись с женой. Только из-за сына. Дэнни уже обращался к адвокату, и тот подтвердил, что Старлетт права: суд оставит Майкла с матерью. Зная Старлетт, Лорел не сомневалась – она способна на все. По злой иронии судьбы только Лорел могла бы подтвердить, что о мальчике в основном заботится отец, но чего будут стоить эти показания, если ее представят суду как любовницу Дэнни? Даже дилетантское расследование без труда докажет их связь.

Одиннадцать месяцев надежды исчезли в считанные мгновения. Она отдала Дэнни все – ну почти все – и обещала остальное. А он ее отвергает. Конечно, у него серьезная причина, но так это несправедливо! Почему он забыл о своих обещаниях, столкнувшись с эгоизмом жены? Тридцать пять лет Лорел ждала настоящего чувства, неужели теперь ей остается только смотреть, как любовь тает словно дым? Лорел чувствовала, что судьба смеется над ней: сначала показывает, что может произойти, а в последний миг все отбирает. А если бы накануне она сказала Уоррену, что бросает его? Вот тебе и прыжок без парашюта! Дэнни попытался ее обнять, но Лорел вырвалась. «Если нельзя получить все, – подумала она, – то вообще ничего не надо».

От шороха в прихожей Лорел вздрогнула, и трос сдавил горло еще сильнее. Дверь в спальню медленно отворилась, совсем как в фильме ужасов.

Уоррен, прижимая к груди несколько коробок, смотрел на жену совершенно безумным взглядом – взглядом серийного убийцы. Зайдя в комнату, он сбросил свою ношу прямо на Лорел. Та дернулась от испуга, и петля на шее затянулась, лишая женщину воздуха.

– Мне тяжело дышать!

– Твои личные трудности, – заявил Уоррен и с видимым отвращением присел на краешек кровати. – Расскажешь, что из этого выйдет.

Лорел вытянула шею, пытаясь глотнуть побольше воздуха, но от ужаса стала задыхаться еще сильнее. Вцепившись в трос, она с трудом отодвинула его от горла и сделала длинный сладостный вдох.

– Так я и думал! – сказал Уоррен. – Хотя чуть было не засомневался. Да еще это письмо! Совсем не в стиле Кайла. Впрочем, никогда не знаешь, чего ждать от других. Взять, например, вас. Мой кобелина-партнер оказался тайным романтиком, а моя жена – лживой шлюхой. – Он поцокал языком. – Век живи, век учись.

Лорел не могла понять, с чего вдруг Уоррен снова вспомнил Остера. Должно быть, это как-то связано с коробками.

– Где дети? – спросила она. – Что ты им сказал?

– Что у мамочки болит голова.

Лорел попыталась проанализировать последствия подобного объяснения.

– Они так за тебя переживают, – продолжил Уоррен с наигранной заботливостью. – Пообещали не спускаться вниз и не заглядывать в эту комнату. А если им что-нибудь понадобится, то позовут меня.

Она благодарно кивнула. По крайней мере, дети не увидят ее в теперешнем состоянии, да и от револьвера будут подальше.

Уоррен открыл одну из коробок и вытащил что-то похожее на гроссбух в переплете из красной искусственной кожи.

– Поначалу я решил, что ты прячешь это по просьбе Кайла. Но, похоже, ошибся.

Лорел осторожно пожала плечами:

– Я даже не знаю, что это такое.

– Все упорствуешь, да? Понимаю. Ты прекрасно знаешь, что будет дальше. Эта книга – что-то вроде второго комплекта бухгалтерских документов из нашего офиса. Только сюда занесены суммы, которые не попали в налоговую декларацию. Полагаю, наличные. А некоторые имена пациентов отмечены какими-то кодами, которые я никогда раньше не видел. Один Бог знает, что они обозначают. Вернее, Бог и Кайл. – Уоррен пристально посмотрел на Лорел. – А еще ты, верно?

Лорел замотала головой, рискуя задохнуться.

– Ты хранила все это не просто так. Я-то знаю, посмотри, что я нашел! – Он вытащил пачку похожих на акции бумаг, перетянутых бумажной лентой. – Боны на предъявителя. На двести тысяч долларов, если я посчитал правильно.

Лорел лишь недоуменно хлопала глазами.

– Они вроде наличных, – пояснил Уоррен. – Полностью ликвидные. У кого они на руках, тот и владелец. В США такие боны запрещены, но эти выпущены гватемальской компанией.

– Уоррен, я их в первый раз вижу. Даже не знаю, что они собой представляют.

Он рассмеялся:

– Странно, да? Они спрятаны в нашем доме, а я их никогда раньше не видел. Если не ты их туда положила, то откуда они взялись? Принесла добрая фея? Или Санта-Клаус?

– Должно быть, это Кайл. Он хочет тебя подставить.

– Вот тут ты права, хочет. С твоей помощью.

Лорел знала, что оправдываться бесполезно, но все же покачала головой.

Уоррен протянул руку и схватил Лорел за горло.

– Хватит запираться, Лорел. Перестань врать. И тогда – возможно! – останешься в живых.

– Что тебе нужно? Чего ты от меня хочешь?

Уоррен сжал губы.

– Расскажи мне, что ты чувствовала, когда сосала член Кайла? Тебе нравилось, что до тебя это делали полсотни других женщин? Или, может, то, что Кайл вытащил его из задницы Виды за час до встречи с тобой?

Лорел закрыла глаза и расплакалась. Вот что происходит, когда нарушаешь правила. Она ничего такого не хотела, но ее поступки привели к тому, что сейчас происходит. Получив любовь Дэнни, она навлекла на себя весь этот кошмар. И жизнь детей тоже в опасности.

«Господи, прости меня!» – мелькнуло у нее в голове.

– Ты любишь грязь, да? – произнес Уоррен. – Вся наша жизнь, прекрасная жизнь, – ты ее ненавидишь, правда? Тебе нужна драма. Ты любишь чувствовать себя падшей, возбуждаешься от этого. Как от порнографии в своем компьютере. Подобная мерзость тебя заводит. Наверное, это связано с твоим проповедником-папашей. Небось старина Том лично причащал тебя, после того как мамочка шла спать? Немного вина и любви?

– Баптисты пьют виноградный сок во время причастия.

Уоррен презрительно хохотнул.

– Только на людях. А так они не дураки выпить, верно?

Рыдания рвались из горла Лорел; дышать становилось труднее и труднее.

– Пожалуйста, сними эту штуку, – взмолилась она, хватая ртом воздух. – Я задыхаюсь.

– Хорошо, – согласился Уоррен, странно улыбаясь. – А знаешь почему? Ты сейчас кое-кому позвонишь.

– Кому?

– Конечно, Кайлу.

– Кайлу? И о чем с ним говорить?

Уоррен на миг задумался.

– Скажи, что хочешь с ним перепихнуться; что ты готова и не можешь больше ждать.

Лорел не верила своим ушам.

– Скажи, что смотрела порно, но тебе этого мало. Придумай что-нибудь. Уверен: он трахал тебя в нашей постели и наслаждался каждой секундой. Несомненно, еще и из-за того, что ты моя жена.

Уоррен вышел из комнаты, но скоро вернулся с двумя беспроводными телефонами. «Должно быть, он их где-то прятал», – подумала Лорел. Она лежала неподвижно, а Уоррен, отперев замок, немного ослабил петлю и снова его защелкнул, к ужасу Лорел. Оказывается, он и не собирался снимать с нее это орудие пытки.

Она смотрела, как Уоррен набирает номер, а затем подносит трубку к ее лицу. Он придвинулся ближе, так что телефон оказался зажатым между их голов, – чтобы слышать каждое слово Остера.

Другой рукой он приставил револьвер к ребрам Лорел.

Когда зазвонил телефон, Остер подумал, что Вида все-таки решила ответить на его звонок, но на дисплее высветилось имя: Шилдс. Кайл облегченно вздохнул, хотя и сам не понимал, почему от разговора с Уорреном ему должно стать легче. Может, потому, что они в одной лодке, хотя Шилдс не знает, что лодка вот-вот пойдет ко дну.

– Уоррен? – произнес он в трубку. – Дружище, где ты?

– Кайл? – отозвался женский голос. Остер поначалу принял его за голос своей подруги, но потом понял, что ошибся. Голос принадлежал более взрослой женщине.

– Да, это я. А кто говорит?

– Лорел.

«Лорел Шилдс? Какого дьявола она звонит?»

– Лорел? Что случилось?

– Ничего. Просто я думала о тебе.

Кайл поперхнулся от удивления.

– Правда?

– М-м-м…

– А о чем ты думала?

– Не догадываешься? Обо всем, что мы делали вместе.

– Что мы делали?

– Сам знаешь.

– Э-э… я ничего не понимаю, Лорел. Мне нравится твой тон, но лучше объясни, в чем дело.

– Я хочу, чтобы ты приехал и трахнул меня. Прямо сейчас. Дети ушли на день рождения, так что мы будем одни.

Ошеломленный Остер потерял дар речи.

– Я хочу, чтобы все было как в прошлый раз. Ты сможешь?

«Прошлый раз?!»

– Лорел… ты меня разыгрываешь, да? Как в передаче «Скрытая камера»? Или в «Подставе»?

– Кайл, какие могут быть шутки? Ты же меня знаешь.

– Я знаю только то, что бросил ухаживать за тобой пять лет назад, а ты меня и близко к себе не подпускала все годы нашего знакомства. Что изменилось?

Последовала долгая пауза, Остеру показалось, что на другом конце линии телефонную трубку зажали рукой. Он сделал несколько глотков водки, и сквозь алкогольный туман до него вдруг дошло: раз Уоррен не выходил сегодня на работу, может, он дома? Сидит и слушает разговор? Совершенно непонятно, что за игру они с Лорел затеяли.

– Кайл? – позвала Лорел.

– Слушаю.

– Так что ты решил? Разве ты не хочешь, чтобы я у тебя отсосала?

Кайл собирался повесить трубку, как вдруг ему в голову пришла еще одна мысль. Что, если Уоррен изменяет жене? Видит Бог, уже пару месяцев, а то и дольше он ведет себя очень странно. Если он изменяет Лорел, а она об этом узнала, вполне возможно, что ей хочется отомстить. Время, конечно, не самое подходящее – вот-вот должен приехать Биглер, – но ведь он, Остер, так давно на нее заглядывался! В Лорел Шилдс чувствуется порода. По сравнению с ней последняя подружка Кайла выглядит как ломовая лошадь (несмотря на то, что Шэннон на десять лет моложе Лорел!), а Вида Робертс похожа на старую клячу, которой место на живодерне. У Лорел есть класс. Что может быть лучше шикарной женщины, которая готова переспать с кем угодно, лишь бы отомстить?

– Э-э… ну, я бы не отказался от подобного предложения. Что ты предлагаешь?

– Приезжай сюда. Заведешь машину в гараж, а я буду тебя ждать. И не забудь виагру – я настроена очень серьезно.

Упоминание о виагре слегка рассеяло водочный туман. Кайлу показалось, что он услышал еще один голос, едва различимый.

– А как же Уоррен, детка? Где он?

– Разве он не на работе?

– Его не было с самого утра.

– Ну, тогда не знаю. И мне плевать. Ты же понимаешь, что мне надо.

Остер почувствовал, как кровь в жилах потекла быстрее.

– Не беспокойся, – сказала Лорел. – Уоррен никогда не приходит домой днем. Может, в гольф сейчас играет.

Кайл закрыл глаза и, сделав усилие, стал думать не только о сиюминутном удовольствии. Биглер летит из Джексона на всех парах, чтобы закрыть их с Шилдсом практику. В любую секунду может вернуться Вида. Конечно, было бы классно оттрахать Лорел, позабыв обо всех проблемах, но ни к чему хорошему это не приведет. Так что в этот раз, решил Остер, он не будет испытывать судьбу и отойдет от игорного стола.

– Я ценю твое предложение, Лорел, но вынужден отказаться, – произнес он. – Слишком многое сейчас происходит, а еще я помню, чему меня в детстве учил отец.

– И чему же?

– Не гадь там, где ешь.

Лорел презрительно фыркнула.

– Ты сам нарушал это правило сотни раз.

– Да, знаю. Но Уоррен – мой партнер. Может, в конечном итоге жизнь меня чему-то научила. Береги себя, милая. Ты слишком хороша, чтобы размениваться по мелочам.

Он бросил трубку, не дожидаясь, пока низменные желания одержат в нем верх.

* * *

Уоррен швырнул телефон об стену. Лорел съежилась от страха, но ситуация перестала казаться безнадежной. Следуя приказу Уоррена, он вела себя весьма откровенно, хотя знала заранее – эта стратегия не сработает. Чем настойчивее будет Лорел, тем в большее замешательство придет Кайл. Правда, она немного побаивалась, что Кайл, игнорируя абсурдность происходящего, ухватится за шанс трахнуть женщину, которая явно не в себе. Он давно ее хотел. Как-то раз, подвыпив на рождественской вечеринке, он признался Лорел, что часто думает о ней, занимаясь сексом с другими женщинами. Она, конечно, послала его подальше – тем дело и кончилось. Доказать, что Кайл ей это говорил, она бы все равно не смогла. Единственный плюс всей неприятной истории в том, что Кайл слишком хорошо знает Лорел, чтобы понять – она никогда не будет за ним бегать, даже если вдруг решит с ним переспать.

– Я же сказала, что тебе морочат голову, – тихо произнесла она. – Кайл ничего не понял. Теперь-то ты мне веришь?

– У вас есть код! – закричал Уоррен. – Ты говоришь какое-то слово, предупреждая Кайла, что я рядом! Или, наоборот, не говоришь! Так ведь?

Кафкианский ужас наполнил душу Лорел.

– Уоррен, подумай о детях. Пожалуйста, тише.

Она глубоко вздохнула, а затем продолжила с неподдельной искренностью:

– Если ты не веришь собственным ушам, даже не знаю, что я еще могу сделать. Моя измена существует только у тебя мозгу.

– А это тоже только у меня в мозгу? – заорал Уоррен, схватив пачку бон на предъявителя.

– Я не знаю, откуда они взялись, – твердо заявила Лорел. – Но у меня никогда ничего не было с Кайлом. Проверь меня на детекторе лжи, если хочешь.

Уоррен, не обращая на нее внимания, уставился на боны.

– Подумай хорошенько, ты же такой умный. Кто еще, кроме человека, который спрятал эти коробки, мог бы сообщить тебе, где их нужно искать?

– А может, все не так? – медленно проговорил Уоррен. – Может, когда Кайл тебя бросил, ты из мести присвоила его денежки? А он теперь хочет с тобой поквитаться.

– Что за бред! – воскликнула она с негодованием, и трос велосипедного замка снова сдавил ее горло. – Зачем ему рисковать? К тому же деньги он бы все равно не вернул.

– Тогда это его жена. Она мне и написала. Уж у нее-то наверняка есть причина для мести!

– Думаешь, Кайл рассказал бы ей, что где-то прячет деньги? Вряд ли.

– Не знаю. Тебе виднее.

– Господи, я же просто делаю предположения! Как и ты. Я беспокоюсь о детях. Скоро они поймут – что-то случилось. А может, уже поняли.

Уоррен посмотрел на нее, странно улыбаясь.

– Ты в них сомневаешься? У них все хорошо. Дети поверят всему, что я скажу. Они мне доверяют, Лорел. Они знают, кто их защищает.

«Они знают, кто о них заботится», – подумала Лорел.

– В одном ты прав. Кто-то действительно хочет тебя подставить. Но я к этому не имею никакого отношения. Вспомни, как повел себя Кайл. Я предложила ему оральный секс, а он отказался. Разве это похоже на Кайла Остера?

Уоррен поднял красный гроссбух. Казалось, он хочет просверлить книгу взглядом.

Лорел продолжила:

– Забудь о том, кто с кем спит, спроси Кайла об этих документах. Пока не произошло что-нибудь действительно страшное.

Сверху послышался глухой удар, затем еще один. Значит, дети по-прежнему на втором этаже.

– Может, я так и сделаю, – сказал Уоррен, глядя на другой телефон. – Может быть.

Кайл отхлебывал водку из бутылки, когда дверь в кабинет отворилась и вошла Вида. Выражение ее лица напомнило Кайлу, что именно так смотрела на него мать, когда он в детстве безобразничал. Вида захлопнула за собой дверь, и под ее взглядом Кайл забыл все заготовленные фразы.

– Ты что, пьян? – спросила она.

– Вида, у нас проблемы. Очень серьезные проблемы.

Выражение лица Виды не изменилось.

– Только сейчас догадался, Шерлок?

Остер уставился на гарпию с обесцвеченными волосами, которая стояла перед ним, скрестив на груди руки, и размышлял: как его вообще угораздило с ней связаться? На нее и смотреть тошно, не то что трахать. Хуже того, чувствовалось, что ей не хочется секса, – Кайл стал инструментом в борьбе Виды против несправедливого мира.

– А сейчас что случилось? – спросила она.

– Пока тебя не было, мне позвонили.

– Кто? Опять Биглер?

– Нет, Эванс, из столицы.

– И что дальше?

Остер выдохнул.

– Он сказал, что Биглер едет из Джексона, чтобы закрыть наш офис. Сейчас. Пока мы разговариваем.

Новость ошарашила Виду. В густо подведенных глазах мелькнул ужас, но через несколько секунд ее лицо вновь приняло ожесточенное выражение.

– Дай угадаю. Наверняка, когда позвонил Биглер, ты встал на дыбы и вел себя как подвыпивший студент из богатенькой семьи. Не можешь сдержать свое эго, да? Держу пари, Биглеру не терпится упрятать тебя за решетку.

Горестно кивнув, Кайл сказал:

– Ничего не поделаешь, натравим его на Уоррена, может, он на этом успокоится.

Вида посмотрела на Остера так, будто бы он предложил со всего разгона врезаться в кирпичную стену.

– Слушай, доктор. Ты весь из себя крученый, словно поросячий хвост, а дойди дело до настоящего преступления – мозгов ни хрена. Удивительно, как тебе удалось диплом получить. Наверное, на медицинском факультете было полно теток-преподавателей, да?

– Вида…

– Иди к черту, Кайл! Мы могли бы свалить всю вину на Уоррена, если бы расследование продвигалось потихоньку – тогда хватило бы времени очистить офис от всего, что не вяжется с нашей версией. Уничтожить записи. А главное – заткнуть рты особым пациентам. У нас же ничего не готово!

Она вытащила из заднего кармана сигарету, зажгла и яростно затянулась.

– Я бы попросил тебя не курить.

– Заткнись, а? Я думаю. Мы могли бы подставить Уоррена, если бы он застрелился, а в его доме нашли улики. Тогда о том, что случилось, спрашивали бы только нас, ну, еще пациентов… Обошлось бы недешево, но…

– А записи?

– Заткнись! Я пытаюсь спасти твою задницу от тюряги.

Кайл полез в нижний ящик стола за водкой.

Вида с видимым отвращением смотрела, как он делает еще один глоток. Выпустив длинную струйку дыма, она произнесла:

– Мне известно, что у тебя на уме, мистер. Ты завел на стороне выпендрежную сучку и собираешься с ней сбежать. Через полминуты я буду знать, как ее зовут, – сам скажешь.

Остер потянулся за бутылкой, но Вида, резко взмахнув рукой, сбила ее со стола. Драгоценная жидкость полилась на ковер.

– Не разевай рот, как рыба на суше. Назови имя шлюхи.

– Вида, я не стал бы тебе изменять.

– Так я и поверила. Кем бы она ни была, с этой минуты у тебя с ней все кончено. А взамен я постараюсь избавить тебя от ночного анального секса в тюрьме «Парчмен-Фарм», в котором ты точно будешь не сверху.

– Шэннон Йенсен, – прошептал Остер. Его голос напоминал шипение сдувающегося шарика.

Во взгляде женщины смешались ярость и недоверие.

– Представительница фармацевтической компании из Джексона?

Кайл кивнул.

– Ей же всего двадцать три! – Не дожидаясь ответа, Вида продолжила: – Конечно, ей всего двадцать три. Вполне юна, чтобы поверить твоей трепотне и испортить себе жизнь, не успев ее толком начать. Ну ты и мудак! Как представлю, что эта самодовольная маленькая сучка из женского студенческого общества ходит здесь, задрав нос… Твою мать!

Вида побледнела, в ее душе клокотал первобытный гнев, угрожая способности здраво мыслить. Не дожидаясь, пока она выплеснет на него ярость, Остер торопливо произнес:

– Прости, я дурак. Она уже в прошлом. Только скажи, что я должен делать.

Вида уперлась обеими руками в стол, наклонившись над разбросанными на нем историями болезни.

– Я почти решила помочь Биглеру тебя засадить. Выступлю свидетелем обвинения, отправлю тебя в «Парчмен», а сама останусь на свободе и при деньгах. Сейчас за свидетельство против сообщников хорошо платят. Мне на дорогом курорте будут делать массаж, а ты на собственном опыте узнаешь, имеет ли размер значение.

Остеру стало не по себе.

– Вида, не забывай, что…

– Я могла бы тебя сдать, – перебила его Вида. – Но не стану. Не хочу, чтобы у Нелл были неприятности.

– И как же ты ей поможешь?

– Вытащу нас всех. Но для начала ты кое-что сделаешь.

Она пристально посмотрела на Кайла, словно рентгеновскими лучами пронизывая его взглядом.

– Что именно?

– Во-первых, порвешь с этой шлюхой.

Остер согласно кивнул.

– А еще что?

– Звони, Кайл.

– Кому? Шэннон?

– А кому же еще?

– Да ведь сюда едет Биглер!

– Вот и прекрасно. Говори коротко и особо не сюсюкай.

Остер вытащил сотовый и набрал номер Шэннон Йенсен.

Та ответила хрипловатым голосом:

– М-м-м… вот не ожидала. Я на полпути между Оксфордом и Тупело, и мне так одиноко!

Остер постарался выбросить из головы мысли о сексе по телефону.

– Шэннон, мне нужно тебе что-то сказать.

– Что?

Ее голос тут же изменился, став деловым и серьезным.

– Милая, у меня плохие новости. У нас… в общем, у нас ничего не получится. Все слишком сложно. Мой брак и прочее… Я хочу все закончить. Я имею в виду, наши отношения.

Ошеломленная девушка попыталась что-то сказать, но Кайл торопливо продолжил:

– Ты заслуживаешь лучшего парня, чем я, ты сама это знаешь. Скоро все забудется, будто бы ничего и не было.

Шэннон плакала и кричала что-то бессвязное. Кайл разобрал только одно слово: «Почему?»

Он пустился в пространные объяснения, но Вида наклонилась поближе, подсказывая, что говорить.

– Скажи, что ты любишь другую, – прошептала она.

Остер закрыл глаза.

– Говори! – скомандовала Вида.

– Шэннон, я люблю другую женщину.

– О Господи! – рыдала Шэннон. – Это не твоя жена, да?

– Ты права.

– Я тебе не верю!

– Скажи, кого ты любишь! – приказала Вида.

– Это Вида, – отрешенно произнес Кайл. – Я всегда любил только ее.

– Даже когда был с тобой, – подсказала Вида.

Остер скривился, но выбора не было.

– Даже когда я был с тобой, я любил ее.

Телефон молчал. Кайл надеялся, что Шэннон отключилась, не успев услышать последнюю фразу.

– Вот так! – удовлетворенно сказала Вида. – Стало легче?

Сделав над собой усилие, Кайл кивнул.

– Я говорил правду. Ты для меня важнее всех остальных. Просто… ты же знаешь меня. Она сама навязалась, ну и…

– Не оправдывайся. – Вида выпрямилась и уперла руки в бока, как сержант-инструктор. – Готов поработать для нашего спасения?

Кайл снова кивнул.

– Не сдрейфишь?

– Нет.

– Отлично. Поезжай к доктору Шилдсу домой и забери оттуда все, что подбросил.

Кайл остолбенел.

– Что значит «забери»?

– Вытащи все улики из комнаты-убежища и отвези, куда я скажу.

– Но почему?

– Нужно от них избавиться. Забудь о том, чтобы спихнуть вину на Уоррена. Все, что лежит него дома – дубликаты бухгалтерских книг, зашифрованные записи, – должно исчезнуть. Главное, не забудь боны. Биглер наверняка заморозил твой бизнес-счет, а может, и личный тоже.

– Господи!

– Тебе все ясно?

– Да, но вдруг Уоррен сейчас дома? Его не было в клинике с самого утра, что уже странно, и… О черт!

– Что такое? – спросила Вида, прищурившись.

– А если Уоррен заодно с Биглером?

Вида на пару секунд задумалась и покачала головой, отметая предположение Кайла.

– Нет. Он никогда ни в чем не признается, даже за большие деньги. Слишком дорожит своей репутацией.

– Может, он боится попасть за решетку, вот и пошел на это?

– Думаю, ему тюрьма не грозит. Даже если предъявят фальшивые бухгалтерские документы, он сумеет доказать свою непричастность. А мы – нет. Но вот что я тебе скажу: с Уорреном творится неладное. Пять лет он вел себя как примерный мальчик, а потом вдруг пришел и заявил, что ему нужны деньги. Много денег. Стал нарушать правила направо и налево. Что-то здесь не складывается. А то, как он в прошлом году жизнь свою застраховал, – вообще дело темное. Не знаю, что не так, но уверена – с федералами Уоррен сотрудничать не будет. Он ненавидит власти. К тому же он считает, что может потерять гораздо больше, чем мы.

– Ну ладно, – произнес Остер, немного успокоившись. – А если он сейчас дома? Я же не могу как ни в чем не бывало войти в убежище и забрать оттуда коробки. Уоррен взбесится.

– Обмани его, понял? Кайл, это вопрос жизни и смерти. Если понадобится – открой дверь своим ключом, хватай улики и беги оттуда. Говори ему что угодно, только забери коробки. Скажи, что их ЦРУ подбросило. Или просто не обращай на него внимания. Шилдс в драку не полезет, он не из таких. Ну, если только ты не трахал его жену. – Вида нахмурилась и пристально посмотрела Кайлу в глаза. – Ты ведь ее не трахал?

– Конечно, нет!

Вида смерила его недоверчивым взглядом.

– Только потому, что она к тебе и близко не подойдет.

«Это ты так считаешь», – подумал Кайл.

– Ты же знаешь Лорел.

Вида хмыкнула.

– Знаю. Слишком хороша для тебя, да?

Кайл не ожидал, что слова Виды так сильно его заденут.

– А ты что собираешься делать, пока меня не будет?

Вида присела на краешек стола и со странным блеском в глазах взглянула на Остера.

– Сожгу офис.

Остера охватил ужас.

– Что? Сожжешь офис?

– Ты что, глухой? Кайл, другого выхода нет. У нас очень мало времени. Биглер со своими парнями, наверное, несется сюда со скоростью девяносто миль в час. Восьмидесяти пяти минут им вполне хватит.

Тошнота подкатила у Остера к горлу.

– Но…

– Наверняка за офисом следят, чтобы мы втихаря не вынесли отсюда компьютеры и документы.

– За мной увяжутся, когда я выйду, – подумал Кайл вслух.

Она кивнула:

– Само собой, если узнают.

– И что делать, чтобы не узнали?

Вида улыбнулась:

– Жди здесь.

Через минуту она вернулась с поношенными штанами, рабочей рубашкой из полиэстера и зеленой кепкой с логотипом сельскохозяйственной компании «Джон Дир».

– Где ты это взяла? – спросил Кайл.

– У мистера Чейни. Сам он лежит в одноразовом бумажном халате на рентгеновском столе. Думаю, что старику повезло с обменом, да и он так решит. Твои брюки и рубашка стоят долларов триста, не меньше. – Она швырнула одежду Остеру на колени. – Эти лохмотья даже в магазин «Доброй воли» не сдашь!

От одежды исходил запах давно не мытого тела.

– Ну и вонь!

– Жизнь вообще нелегкая штука. Переодевайся, док!

– Я поеду на своей машине?

– Непременно, тупица.

Вида сунула руку в карман джинсов и достала звякнувшую связку ключей.

– Мистер Чейни водит черный «шевроле-пикап». Машина стоит на стоянке перед офисом. Если нам повезет, биглеровский шпион будет наблюдать за твоим «ягуаром» на парковке для сотрудников. Черт возьми, да переодевайся же скорее!

Остер снял сорочку от Чарльза Тирвитта – полосатую, из мягкой ткани – и аккуратно сложил на столе. Подняв замызганную рабочую рубашку, он сунул в нее руку.

– Фу, – фыркнул он, брезгливо морща нос. – А по-другому никак нельзя?

Холодный взгляд голубых глаз Виды пригвоздил его к месту.

– Нет.

– Только посмей дать Чейни ключи от моего «ягуара»!

– Забудь про «ягуар». И про мобильник тоже. Никому с него не звони, пока я тебе не скажу. Я специально не отвечала на твой звонок.

Остер представил, как горит офис, как врачи и медсестры из соседней больницы сбегаются поглазеть на черные, поднимающиеся к небу клубы дыма.

– Вот что я тебе скажу, козел, – добавила Вида. – Когда все закончится, будешь моим должником. И надолго.

Остер покорно кивнул, хотя знал, что Вида ему не верит. Ее отец был патологическим лжецом, и ей казалось, что все мужчины похожи на него. Иногда Кайл думал, что она права.