Другой важной вещью, которую я забрала из Непала, был «Прем». Ах, сколько приключений мы пережили, и какие еще ждали нас впереди! Я упаковала все свое имущество, и мы полетели в Окленд. Затем сели в автобус до Веллингтона и на корабль до Южного острова. В Нельсоне я засунула имущество в парные велосипедные сумки, погрузила их в «Прем», и мы поехали в Марахау, близ национального парка Абель-Тасман.

Свадьба Пита и Рэйчел должна была состояться на пляже в парке, так что я оставила «Прем» на входе и присоединилась к свадебному кортежу, следовавшему до Авароа на лодке. Пляжная церемония была идиллической, затем мы отправились на маленький курорт, расположенный чуть дальше от воды, окруженный тропическим лесом. Именно здесь под воздействием свадебной эйфории я отказалась от правила, которому следовала на протяжении последних пяти лет.

Мы уселись за стол, я, будучи вегетарианкой, внимательно осмотрела поданное мне блюдо из томатов. Парень справа от меня сидел с тарелкой ягнятины, а другой слева ел курицу. Мясо выглядело таким привлекательным, а я была настолько рада оказаться в таком красивом месте с друзьями… А может быть, мне просто надоело лишать себя удовольствий? В общем, я глубоко вздохнула, наклонилась к цыпленку и прошептала: «Можно тебя попробовать?»

Последнюю тарелку мяса перед этим я съела 3 июля 2000 года. Сейчас на дворе было 22 декабря 2005-го. Я откусила кусочек мяса. Восхитительно! Так вкусно, как я и думала. Вечеринка переместилась в кемпинг на пляже, где мы отметили Рождество. В перерывах между играми на пляже, распеванием хоралов и рыбалкой мы устраивали барбекю – стейки, сосиски, рыба. Я поела еще немного мяса.

Так я снова стала полноценным мясоедом. Сила воли покинула меня, но я чувствовала, как возвращается мое настоящее «я». Да, я люблю еду, и в том числе мясо. В моей семье всегда его ели. Нельзя сказать, что меня не преследовало чувство вины. Я стала вегетарианкой в 2000 году после путешествия по Азии, в основном из отвращения к тому, что животных забивают у всех на глазах. Там это обычное дело. На Западе все наоборот: с глаз долой – из сердца вон. Негуманное обращение с животными беспокоит меня до сих пор, поэтому я стараюсь покупать органические продукты, когда есть возможность.

Однако в 2000 году я решила, что буду лояльнее относиться к себе. Возврат к мясу был шагом в этом направлении. Да, конечно, здесь есть элемент лицемерия. Да, это слабость и потеря контроля над собой. Но слабости есть у всех. Смириться с этим было одним из самых больших моих испытаний, да и до сих пор остается.

Признание своих слабостей крайне важно для саморазвития. Некоторые являются реальными и их можно преодолеть, но остальные – это скорее несовершенства (которые кажутся слабостями благодаря нашему собственному восприятию). Сила воли и дисциплина всегда играли огромную роль в моей жизни, особенно сейчас, но если не применять их избирательно, они могут утомить. Выбирайте сражения по силам и принимайте себя такими, какие вы есть. Моя любовь к мясу всегда была настолько сильна, что приходилось тратить много сил, чтобы ее отрицать. Лучше было просто признать, что я люблю мясо, и быть счастливой.

«Прем» оставался у ворот, а я занималась пробежками по национальному парку Абель-Тасман. Во время одной из них я поравнялась с мужчиной, представившимся Натаном. Мы разговорились, и он рассказал мне о гонке Coastto Coast, которая должна была состояться через пару недель. Она включает в себя бег, езду на велосипеде и каякинг с западного побережья Южного острова на его восточное побережье. Своего рода триатлон, хотя я и не представляла себе, где у каяка нос, а где корма (вообще-то я немного занималась каякингом в Непале и в Чертси, но это было абсолютно другое). Рассказав о соревновании, загадочный мужчина исчез из моей жизни так же внезапно, как и появился.

Я вернулась в лагерь и рассказала о нем Кэтрин.

– Натан? – спросила она. – Натан Фаавае?

Я пожала плечами и описала его.

– Это был Натан Фаавае, – повторила она. – Самый известный гонщик в Новой Зеландии.

Кэтрин, подруга Пита, была британкой, много лет прожившей в Новой Зеландии. Она знала все о Coastto Coast, прошла эту гонку сама и предложила мне принять в ней участие.

– Но я не умею плавать на каяке.

– Мы тебя научим.

– У меня нет шоссейного велосипеда.

– Мы найдем.

Кэтрин настояла на том, чтобы я остановилась у нее в Ванаке, неподалеку от Квинстауна, и вместе со своим бойфрендом Саймоном (уже приложившим руку к моей трансформации в мясоеда – злополучная тарелка курицы была именно его) взялась учить меня грести на каяке.

В итоге она убедила меня. Я купила палатку, погрузила вещи на «Прем» и отправилась в шестидневную поездку до Ванаки. Только я, «Прем», мой CD-плеер, палатка, горы, солнце и звезды. Это было просто поразительно. Я провела у Кэтрин и Саймона в Ванаке почти пять недель и получила от этого огромное удовольствие. Ванака находится возле чистейшего озера, вдали возвышаются Южные Альпы. Это идеальное место для жизни и тренировок. Здесь я начала понимать, что значит быть профессиональным спортсменом. Я тренировалась каждый день. Плавала я немного, зато бегала, ездила на велосипеде и заработала сертификат каякера 2-го уровня – обязательное условие для участия в Coastto Coast. Еще я приняла участие в триатлоне на олимпийскую дистанцию на юге Южного острова и выиграла его.

Затем я провела выходные с Кэтрин, Саймоном и парочкой других общих знакомых, тренируясь на секциях трассы Coastto Coast. Больше всего меня беспокоил каякинг – я была совершенно не уверена в своих способностях. Остальные участники группы были гораздо более опытными, они уплыли вперед, оставив меня с Саймоном. Река вьется по ущельям, на ней часто встречаются пороги. Когда меня опрокинуло первые несколько раз, я просто выливала из лодки воду и отправлялась дальше. Но затем я снова опрокинулась и на этот раз не смогла удержать каяк. Он устремился вниз по течению и врезался в груду камней. Для моего же спасения потребовалась лодка. Начало было не слишком обнадеживающим.

Прочь из каяка на твердую землю! Я знала, что у меня сильные ноги бегуна. Основная проблема – это бег по пересеченной местности, точнее по бездорожью. Нужно было 13 раз перейти реки, некоторые броды были по пояс. Местность была каменистой и без опознавательных знаков. Я, конечно, считаю себя сильным человеком, но все же не горной козой.

Coastto Coast можно пройти и за день, и за два. Чтобы быть допущенным к однодневной гонке в числе сильнейших, за год до этого нужно принять участие в гонке двухдневной. Я записалась на двухдневную гонку. Она началась с 3-километровой пробежки к велосипедам, после чего нужно было проехать 55 км. Далее 33-километровая пробежка в Южных Альпах вверх и вниз по Козьей тропе. В конце первого дня я была в шоке от того, что лидирую среди женщин. Это было так захватывающе! Меня снимали телевизионщики, надо мной пролетали вертолеты. Со мной никогда такого не происходило. Я будто оказалась в фильме о Джеймсе Бонде.

Мы разбили лагерь в горах и начали следующий день с 15-километровой велосипедной гонки. Затем пришло время посмотреть в глаза своему страху: 67 км в каяке вниз по течению Ваймакарири – 5,5 часа гребли без остановки. Впрочем, все прошло хорошо, я перевернулась всего один раз. Но именно на этом этапе меня обогнала будущая победительница, Софи Харт. В воде она была феноменальна. 243-километровую трассу завершала 70-километровая гонка на велосипеде до Крайстчерча. Финиш был на Летнем пляже. Я пришла второй с результатом 13 часов 22 минуты, и мне подарили новый каяк. Я отдала его кому-то, поручив продать. Даже не знаю, что с ним было после. Один каяк в Новой Зеландии я сломала, но оставила взамен другой. Карма восстановлена.

Все, что касалось моих спортивных потуг, было слегка сюрреалистичным. Я отправилась на эти соревнования, подчинившись внезапному порыву, за пару недель научилась плавать на каяке, одолжила снаряжение и чуть не выиграла самое большое состязание на выносливость в Новой Зеландии. Где эта склонность к спорту была всю мою жизнь? Да, я была капитаном команд пловцов в университете и в маленьком городке, но ничто не подталкивало меня к мысли заняться спортом профессионально.

Развился ли этот талант с возрастом или был во мне всегда и просто дремал до поры до времени? Я много раз задавала себе этот вопрос и задаю его до сих пор. Думаю, что он дремал, пока я добивалась других целей. Я с легкостью могла бы его не заметить, если бы не была постоянно открыта всему новому.

Для того чтобы развиться, талант нуждается в работе. В 2000 году я пробежала 14 км в гонке City 2 Surf в Сиднее и была счастлива закончить ее за 1 час 14 минут. Конечно, это совсем не быстро (хотя в то время я думала иначе!), но я почувствовала вкус к этому и начала работать над собой. Спустя три года пробежала свой первый марафон за 3 часа 8 минут. Я начала работать еще упорнее. Еще несколько лет спустя отправилась на велосипеде через Гималаи. И меньше чем через год я выиграла соревнование на каяке в Новой Зеландии и даже привлекла к себе внимание вертолетов.

Упорный труд и открытость всему новому – единственный способ реализовать потенциал, который есть в каждом из нас.

Из Новой Зеландии я поехала в Австралию, в велосипедный тур по Тасмании. Отправилась я туда вместе с Хелен и Билли (моим кармическим близнецом), которая приехала на соревнования со сломанным бедром. Впрочем, это ее не остановило. Она прицепила костыли к парным сумкам и стиснула зубы. Ваше тело способно на большее, чем вы можете себе представить.

Затем я полетела в Аргентину, чтобы навестить Тину. Я прилетела в Сантьяго, откуда отправилась автобусом через Анды в Мендозу, родной город Тины. До Пасхи оставалось 10 дней, и мы с Тиной планировали провести их в велосипедном турне по северу страны. А перед этим «Прем» и я махнули на юг, к испещренным озерами пейзажам Патагонии. Казалось, будто я снова попала в Новую Зеландию. Маршрут проходил через маленький городок под названием Сан Мартин де Лос Андес, где мы остановились на ночь. Я насытилась захватывающими горными пейзажами и на следующий день решила исследовать местность. Я освободила «Прем» от сумок и отправилась в национальный парк Ланин, названный по имени вулкана, царствовавшего в этой местности.

Я ехала по бездорожью, когда рядом оказался джип. Пассажир обратился ко мне по-испански, и я ответила, что не понимаю ни слова.

– Вы тренируетесь для завтрашнего дуатлона? – сказал он по-английски.

– Нет.

– Вы знаете о том, что он будет?

– Нет.

– Хотите принять участие?

– Почему бы и нет?

Он предложил мне заехать в отель в городе, где мне все объяснят. Что я и сделала, после того как закончила свою 100-километровую «экскурсию». Соревнование оказалось Green Cup World Championships, кульминацией серии событий Green Cup, проводившихся по всему миру. Дуатлон по бездорожью – бег и горный велосипед. Записавшись на участие, я посмотрела на профессиональных спортсменов, собиравшихся на пресс-конференцию, и впала в уныние. Брифинг прошел на испанском. Я смогла найти кого-то, кто перевел мне часть сказанного на нем, но мелкие детали вроде описания трассы и правил оставались для меня загадкой.

Эта гонка была как будто создана специально для «Према». Я хотела позволить ему наконец-то разогнаться на полную, без сумок и рюкзаков. Гонки проходили в Национальном парке и включали в себя 7,5 км бега, 30 км на велосипеде и еще 7,5 км бега. Расстояние небольшое, но технически трасса была сложной – бездорожье, горные тропы. Прекрасным солнечным днем я вышла на старт в числе нескольких сот других ребят. Сразу вырвалась вперед и до конца оставалась первой.

Уровень владения испанским в то время был у меня довольно средним, но я могла понять, что многие люди спрашивали себя и друг друга в то утро: «Кто эта девушка?» Я обогнала профессионалов, которым заплатили за участие в состязании. Я обогнала девушку, победившую в прошлом году. Я была велотуристом, зарегистрировавшимся лишь днем ранее. И мне гонка безумно понравилась, к тому же все оказалось не так тяжело, как я поначалу думала.

Я никого не знала в Сан Мартин де Лос Андес, но все изменилось на вечеринке после соревнования. Все хотели сфотографироваться со мной, и я была завернута в гигантский аргентинский флаг. Мне подарили большой кубок (он до сих пор со мной) и букет цветов. Должны были быть и призовые, но так как я не была профессионалкой, то не могла на них претендовать. Я раздала цветы, погрузила кубок на «Прем» и уехала на следующее утро.

Помню, как ехала на юг в сторону Барилоче, и люди, проезжавшие мимо, высовывались из окон, сигналили и кричали: «Эй, Крисси!» Я стала местной знаменитостью. К Пасхе я вернулась в Мендозу, чтобы отправиться в велотурне с Тиной и еще одной подругой Ратой по пустыням Салта и Тукуман на севере Аргентины. Во вторую неделю мая 2006 года я прилетела обратно в Великобританию, где не была уже 20 месяцев. Я не могла дождаться этого момента не потому, что мне хотелось вернуться к работе (я уже знала, что госслужащей мне не быть). На самом деле уже через 10 дней после приезда я решила поучаствовать в профессиональной гонке National Sprint Championships в Реддиче.

Снаряжение, как обычно, я одолжила. Шоссейный велосипед, Klein, достался мне от Пола Робертшоу, человека, подарившего мне идею занятий триатлоном на Birmingham Running and Triathlon Club два года назад. Это стало началом особенных отношений с этой маркой. Итак, шоссейный велосипед есть. Оставалось обзавестись гидрокостюмом. У Марка Хирша из клуба BRAT был запасной. Я примерила его днем ранее, чтобы посмотреть, подходит ли он, и вроде бы все было в порядке.

За день до соревнований я отправилась разведывать трассу с Рэйчел. Ее райская свадьба в Новой Зеландии всего пять месяцев назад казалась такой далекой. Будем честны, меня страшно разбаловала жизнь, которую я вела, и трассы, по которым я ездила предыдущие пару лет. Поэтому дождь, ливший над Реддичем в утро гонки, заставил меня подумать, что все складывается не так уж и хорошо.

Надев гидрокостюм в день соревнования, я поняла, что он оказался куда больше моего размера, и никак не могла понять, почему не заметила этого раньше. Я погрузилась в ледяные воды искусственного озера в Arrow Valley Country Park под хлопок стартового пистолета. Гидрокостюм тут же заполнило водой. Я не могла плыть, не могла дышать, едва могла поднять руку. Когда мне это все же удалось сделать, в костюм залилось еще больше воды. Другие девчонки исчезали вдалеке, а я поняла, что не смогу доплыть до финиша. Возможно, мне нужно было продолжать, но 750 метров трассы – целая вечность. А кроме того, я не слишком жаждала утонуть в воде температурой 14 градусов, под дождем, в гидрокостюме, который был слишком велик. Мне помогли выбраться на берег, и на этом гонка для меня завершилась.

Но мой энтузиазм не угас. Спустя три недели я записалась на соревнования по триатлону в Шропшире. С ними проходила квалификация на Age Group World Championships. С тех пор как Элли Рест из Serpentine Running Club прошла квалификацию четыре года назад, идея представлять Великобританию засела в моем мозгу. Чем больше я участвовала в последующих гонках, тем более серьезной казалась мне эта идея.

Настолько серьезной, что во время подготовки к соревнованиям в Шропшире я купила у Пола велосипед Klein за 500 фунтов и назвала его Кельвином. В ночь перед гонкой Пол научил меня залезать и слезать с него в велотуфлях. Я одолжила гидрокостюм, подходивший мне по размеру. Солнце ярко светило, я пребывала в гораздо более радужном настроении. Вырвавшись вперед на велосипеде, я больше не теряла преимущества. Победив, я достигла своей цели – путевки на соревнования Age Group World Championships, которые должны были состояться в сентябре в Лозанне.

В качестве приза я получила горный велосипед, который отдала маме, и право приобрести профессиональную форму сборной Британии. Я купила гоночный костюм, а родители на радостях подарили мне спортивный костюм. Мои гордость и волнение были непередаваемы. Я отправлялась на чемпионат мира!

Радость моя длилась недолго. Я была на станции Сноу Хилл в Бирмингеме и ждала поезда до Лондона, когда позвонила мама с плохими новостями. Ее мать, бабушка Крис, скончалась. Ошеломленная, я сидела на скамейке, в глазах стояли слезы. Вдруг все ожидания и планы на будущее исчезли и нахлынули воспоминания о прошлом. Я вспомнила свои первые празднования Рождества в доме бабушки и дедушки в Холстеде, Эссекс. Утренние прогулки по лесу с дедушкой Сидом. Часы, которые мы с братом проводили, играя в их большом саду. Когда я была маленькой девочкой, бабушка называла меня Золой Бадд, потому что я повсюду бегала босиком.

Это стало пророчеством. Конечно, я не тренировалась босиком, но смогла добраться до уровня чемпионата мира с минимальным количеством снаряжения и методик. Пол знал, что мне нужен тренер, поэтому позвонил своему другу Тиму Уиксу. Тим был отличным атлетом на олимпийской дистанции, но его надежды рухнули, когда его сбила машина во время езды на велосипеде. Из-за напряженного графика он не хотел брать меня, но Пол убедил его, и у меня появился шанс выиграть в Лозанне. Тим составил мне 10-недельную программу, которой, однако, было не суждено реализоваться. Я почти не могла бегать из-за боли в сесамовидной кости в коленном суставе. Боль возникла еще в Непале и не отпускала. Я думала, что в кости появилась небольшая трещина от нагрузок. Тим отправил меня на обследование в госпиталь, и врачи диагностировали слабость ягодичных мышц и бицепсов бедер. С этими проблемами я борюсь по сей день.

Денег у меня было очень мало, но Тим был столь добр, что согласился получать за свои услуги номинальную плату. Его программа включала 25–28 часов тренировок в неделю. Я вернулась на работу в Defra и проводила все свободное от работы время в тренировках или общении со знакомыми. В будни я ехала на велосипеде в бассейн, проплывала 6 км, затем опять же на велосипеде отправлялась на работу к 9:30 утра, после работы ехала на велосипеде домой, меняла «Према» на «Кальвина», ехала до Ричмонд-парка, объезжала его четыре раза и к 9:30 вечера возвращалась. Это продолжалось каждый день, а в выходные я увеличивала нагрузку. Как-то в выходной я съездила с другом до Брайтона и обратно (120 миль по холмистой дороге), затем мы отправились в бассейн и проплыли 5 км. Подобный образ жизни требовал бесконечных запасов энергии, и, к счастью, они всегда у меня были. Кроме того, напористость и настойчивость, сформировавшиеся у меня с малых лет, заставляли доводить программу до конца, даже когда сил уже не оставалось.

В конце июля, не прерывая графика тренировок, я приняла участие в соревнованиях по триатлону в Сэлфорде. Я приехала на день раньше, дотащив велосипед с рюкзаком до Манчестера на общественном транспорте. Тим сказал, что я выгляжу обессиленной, и отправился на кухню налить мне чашку чая. Когда он вернулся, я уже спала на диване. Он договорился о моем участии в легком соревновании по акватлону и разбудил за полчаса до старта. Несмотря на недостаток беговой тренировки, я прибежала третьей и сразу же отправилась спать. Когда я пришла на соревнования по триатлону на следующее утро, Тим констатировал, что я выгляжу ненамного лучше, чем накануне. Тем не менее у меня была четкая цель, и я выиграла соревнование с отрывом в 9 минут. Я осталась, чтобы посмотреть трансляцию соревнований на Кубок мира, и оказалось, что мой результат позволил бы мне попасть в двадцатку лучших профессионалов. Тим выглядел приятно взволнованным. Я поставила перед собой новую цель – финишировать в первой десятке в Лозанне и, возможно, даже подняться на подиум в своей возрастной группе (25–29 лет).

Однако главным поводом для торжеств стал переход в новую возрастную группу дедушки Генри, который 11 августа перевалил за отметку 100 лет. Дедушка (папа моего отца) родился и вырос в Северном Лондоне и был фанатом футбольного клуба «Тоттенхэм» – а значит, их фанаткой была и я. Он своими глазами видел, как эта команда выиграла Кубок Англии по футболу в 1921 году, когда стадион «Уэмбли» еще не был построен. Вдобавок к телеграмме от королевы в честь его столетия мне удалось договориться с футболистами его любимой команды отправить ему в подарок часы и поздравительную открытку.

* * *

Спустя три недели я вылетела в Швейцарию на Age Group World Championships. Изи одолжил мне свой iPod и велел послушать песню Эминема. Вылет был рано утром. Помню, как взяла такси. Я была в спортивном костюме, а в ушах играло: «У тебя есть только один шанс, не упусти его… Такая возможность бывает только раз в жизни. Йо». Ничего правдивее и быть не могло.

Мне все еще казалось, что я продолжаю не участвовать в соревнованиях, а экспериментировать. Старт для группы 25–29 лет назначили на полдень, что было необычно. Предыдущие гонки начинались на рассвете. Я не знала, чем и когда мне нужно питаться. И, разумеется, я одолжила гидрокостюм. По размеру он был мне впору, но в спешке я его немного порвала. В рукаве была небольшая дырочка размером с пенни. Достаточно, чтобы пропускать воду и сбить мой настрой.

Плавание было так себе. Пробултыхавшись свои 1,5 км в Женевском озере, я отстала от лидеров. Но, оседлав «Кальвина», я тут же принялась обгонять соперников. Так как на этих соревнованиях был раздельный старт, было непросто понять, кто из спортсменов относился к моей возрастной группе. У участников на икрах был написан номер их возрастной группы, так что одним глазом нужно было смотреть на дорогу, а другим – на ноги других спортсменов. Я чувствовала в себе силу, мне казалось, что по итогам велосипедного этапа я вырвалась в лидеры. Правило у меня было простое – обгоняй всех, пока можешь. Не слишком сложная тактика, но она всегда работала на меня.

Я пересекла финишную черту очень возбужденной, понимая, что неплохо сработала, но не знала насколько. Джорджи и Тим подошли с улыбками до ушей.

– Ну что, как я прошла? Как я прошла? – набросилась я на Тима.

– Ты выиграла!

– Что? В своей группе?

– Да, но возможно, ты выиграешь и в общем зачете.

Я упала на землю и зарыдала. Это было за гранью моих самых смелых фантазий. Я надеялась пробраться на пьедестал в своей возрастной группе, но выиграть в ней – это было совсем другое дело. А что до того, чтобы оказаться самой быстрой женщиной в соревновании, в названии которого была фраза «Чемпионат мира», – это было невозможно! Эта мысль даже не приходила мне в голову. Мне казалось, что произошла какая-то ошибка. Разумеется, кто-нибудь сейчас придет и скажет: «На самом деле вы не выиграли, извините. Все свободны». Но нет. Спустя несколько секунд меня назвали победителем в категории 25–29 лет с отрывом в 7 минут. А когда гонку завершили все спортсмены, подтвердилось, что я самая быстрая из женщин – с отрывом в 4 минуты. В соревнованиях на олимпийскую дистанцию это огромный отрыв. Я не просто выиграла – я раздавила всех в лепешку!

Во всем этом было что-то очень необычное. Собственное тело много лет казалось мне мешком с костями, которым я бо́льшую часть своей жизни была недовольна. Оказалось, что все это время в нем скрывался чемпион мира. И теперь, когда мне исполнилось 29 лет, чемпион наконец-то выбрался на свет.

Почти тут же я подумала, что мне, наверное, стоит стать профессионалом. Мне все еще нравилась работа в Defra, меня считали кем-то вроде авторитета в вопросах послевоенного восстановления, я помогла сформировать ряд стратегических принципов политики организации. Так что я работала на довольно высоком уровне, но при этом испытывала от работы не много удовлетворения. Во-первых, творческий отпуск не освободил меня от сомнений относительно соотношения слов и реальных действий (напротив, он, скорее, их усилил). То, что я делала в Лондоне, было настолько не похоже на мою работу с ОВСЗ в Непале: пустые разговоры и никаких действий.

Мне захотелось задать новое направление своей карьере. Ощущение конца эпохи усилилось, когда я рассталась с «Премом». За неделю до Рождества он пропал со своего обычного места возле офиса. Естественно, я пыталась решить проблему на высшем уровне и с ужасом смотрела на видео с камер наблюдения, как какой-то ублюдок перерезал цепь и ушел с моим велосипедом. Я была в отчаянии от потери близкого друга, с которым мы так много пережили вместе.

В целом мне импонировала идея стать профессиональным триатлетом. Тим Уикс согласился, что нужно было двигаться в этом направлении, но он был занят своей бурной личной жизнью. Он признался, что довел меня до максимального уровня, который был ему по силам. И посоветовал найти Бретта Саттона. Это был тренер Тима Дона, спортсмена, который выиграл чемпионат мира в Лозанне на следующий день после того, как я победила в гонке любителей. Благодаря знакомству с менеджером Тима Дона Уикс познакомил меня с Бреттом. Прежде я никогда не слышала о нем.

Мне была предоставлена аудиенция, или, если быть точной, недельный испытательный срок. Для этого пришлось поехать в Лейзин, швейцарский горный курорт неподалеку от Лозанны, найти там Бретта Саттона и убедить его в том, что у меня есть все необходимое для того, чтобы стать профи. Все это походило на переходный обряд, миссию, испытывавшую мою значимость. Так оно и было.