Я и до этого поджигал Билла Уорда, но в этот раз всё вышло из-под контроля. Пока он, завывая, метался по студии, я ржал во весь рот. Но когда он продолжил визжать корчиться, всплыла ужасная истина: мой барабанщик горел в огне!

Всё началось, как отвязный номер. Мы с Биллом несколько раз устраивали фокус, в котором я подносил зажигалку к его бороде и она, может на секунду, воспламенялась. Это всегда вызывало смех, так что то же самое должно было произойти и во время работы над альбомом “Heaven And Hell” в “Town House Studios”, когда он вошёл, я сказал ему: “Билл, можно снова поджечь тебя?”

“Нет, не сейчас, я занят.”

“А, ну ладно.”

И совершенно забыл об этом. Через несколько часов, когда я возился со своей гитарой, подошёл Билл и сказал: “Слушай, я собираюсь обратно в отель, так что, ты ещё намереваешься поджигать меня или как?”

Мартин Бёрч, продюсер, ушам своим не поверил. Он воскликнул: “О, чёрт меня побери.”

Билл был готов провернуть это дело, и я решил слегка добавить эффекта и попшикал на него жидкостью, которой техники в студии протирали головки на плёночных аппаратах. Его одежда попросту впитала её. Он воспламенился, словно бомба.

“Уууух!”

Он упал на пол, а я продолжал брызгать очистительную жидкость. Я то думал, он шутки шутит, а он на самом деле горел. Пламя охватило его штаны и перекинулось на носки. Закончилось всё ожогом ног третьей степени.

Бёрч помчался с ним в больницу. А матушка Билла позвонила мне: “Ты чокнутый ублюдок...”

То что она наговорила по телефону, звенело у меня в ушах. В конце она сказала: “Билл может потерять ногу!”

Адское пекло, я был настолько подавлен, что не знал, что делать. Но он отделался хорошо, хотя у него на ногах остались отметины от ожогов. Не так давно я спрашивал его: “Билл, у тебя ещё остались те шрамы?”

“Ага, они ещё там, да.”

Я чуть не убил его, а это уже слегка чересчур для безобидной развлекательной шутки. Так что с тех пор я Билла больше не поджигал.