Руна мало что помнила прошлой ночью — по крайней мере после того как вышла из душа. Она отправилась прямиком к привязи и посадила себя на цепь раньше, чем это успел сделать Шейд. Потом последовал сплошной провал, но она все же помнила, как вновь вернулась в человеческое обличье одновременно с Шейдом. Хотя она все еще злилась, но не поддалась бушующим гормонам. И явственно наслаждалась тем, что может наконец иметь рядом кого-то, кто утолит нестерпимую сексуальную жажду, терзающую ее каждое утро после полнолуния.

Шейд взял ее три раза без слов и без прелюдий. После они повалились на постель, по-прежнему не говоря ни слова. Странно, но он привлек ее к себе и обнимал все время, пока они спали. Ей подумалось: он просто хотел убедиться, что она не сбежит от него, спящего, но такое предположение не стыковалось с тем, как его пальцы гладили ее кожу длинными, ленивыми движениями.

Через шесть часов Руна проснулась, но Шейд еще спал, поэтому она завернулась в халат и обошла всю пещеру, обследуя все укромные уголки и щели в поисках телефона. И нашла его в комнате с телевизором. Тихонько убедившись, что Шейд все еще спит, причем крепко, она выскользнула из пещеры.

Влажная жара джунглей тут же приняла ее в свои душные объятия. Как ему удается поддерживать в своей пещере такую прохладу и сухость без системы кондиционирования? Странно.

То, что ее мысли больше заняты тем, как Шейд поддерживает прохладу в своей пещере, а не предстоящим звонком, не ускользнуло от ее внимания. У нее своя жизнь за пределами этого странного, причудливого мира, в который она забрела по случайности, и она не должна забывать об этом.

Дрожащей рукой она набрала номер мобильного брата. Он ответил после третьего звонка.

— Эрик?

— Руна? Где ты? Знаю, ты должна выйти на связь только завтра, но я надеялся, что позвонишь раньше.

Это потому, что она обычно звонит Эрику не реже одного раза в три-четыре дня. Работа на СРП обрекла ее на одиночество, ни с кем из сослуживцев она не подружилась, и Эрик — ее единственная отдушина. На собственном опыте Руна успела убедиться, что люди по большей части избегают дружить с оборотнями.

Она отошла от пещеры и прислонилась к дереву.

— Я столкнулась с кое-какими осложнениями.

— Ты жива-здорова?

Напряжение в его голосе слышалось даже сквозь треск и эхо в трубке.

— Вполне. Но мне надо, чтоб ты кое-что для меня разузнал. Про маленкур.

Она услышала царапанье ручки по бумаге.

— А что это такое?

— Понятия не имею.

— Ты скажешь мне, что происходит?

Она выглянула из-за дерева в сторону пещеры. Никого.

— Меня похитили хоулы.

— Что? Где ты? Тебе нужна помощь?

— Успокойся. Я в безопасности.

Относительной.

Его проклятия вполне могли расплавить схемы спутников, обеспечивающих их связь.

— Я же говорил Дэвису: не надо посылать тебя на это задание. Это я должен был отправиться на поиски Кайнана.

Эрике самого начала был против работы Руны в СРП, но после того как ее кофейня закрылась, сердце было разбито Шейдом да вдобавок ко всему сестра еще и стала оборотнем, впервые в жизни она смогла заняться чем-то интересным.

А работа была интересная. Порой даже немного опасная, как в тот раз, когда она, выслеживая льва-шифтера на улицах Мадрида, наткнулась на весь его прайд, когда они готовились отбыть в Африку на охоту.

Только способность превращаться по желанию и спасла ее тогда.

— Вины полковника тут нет, — вздохнула она. — Ты был занят, а я ухватилась за возможность вернуться в Нью-Йорк.

— Ухватилась за возможность снова увидеть того демона, ты хочешь сказать.

Она не стала возражать Эрику, с одной стороны, потому, что это привело бы к очередному спору о том, какое безумие испытывать чувства к Шейду, А с другой — Руна уже и сама не знала, приехала ли для того, чтобы причинить ему боль, или чтобы еще раз увидеть его.

— Так что там с хоулами? — спросил Эрик, не услышав ее возражений.

— Это длинная история, но суть ее в том, что я, по-видимому, связана с Шейдом узами бондинга.

— Узами бондинга? Это еще что такое?

Руна достаточно хорошо знала своего брата, чтобы догадаться, что он говорит сквозь стиснутые зубы.

— Точно не знаю. Ты и про это должен разузнать. Выясни, нельзя ли от них освободиться.

— Дьявольщина.

— Это точно. Но это еще не все плохие новости. Я нашла Кайнана. — Она прислонилась головой к дереву. — Он работает в больнице демонов.

— Ты шутишь. Он же сам рассказал нам про эту больницу!

И именно он дал Эрику демонский кадуцей, что позволило ей сложить два и два и определить, что Шейд работает в госпитале.

— Знаю. Я видела, как он лечил брата Шейда, Рейта.

— Ты была в самой больнице?

Она прикрыла глаза и прислушалась к визгливым крикам какого-то животного в лиственном шатре над головой.

— Меня водил туда Шейд. Они с братьями там работают. У меня не было возможности поговорить с Кайнаном, поэтому я не знаю, что он там делает.

— Где находится больница?

Из куста выпорхнула птица. Руна понаблюдала за ней, жалея, что не может улететь вместе с ней, а не оставаться между двух огней: с одной стороны армия, а с другой — Шейд. Скажет ли она, промолчит ли, в любом случае кого-то предаст.

— Руна? Так где она?

— Не могу сказать.

— Не можешь или не хочешь?

Вопрос справедливый, и она не знает, как на него ответить. Правда, она не может нарисовать карту до больницы, но даже если б могла, стала бы?

— Не могу. Мы попали туда через Портал, а одна я им воспользоваться не сумею.

— Мне это не нравится. Ты должна приехать домой.

— Это невозможно.

— Шейд удерживает тебя силой? Мы пошлем команду…

— Дело не в этом. — Точнее, не совсем в этом. — Дело в нашей связи, Эрик. В этом бондинге. Я нужна ему.

Голос Эрика сделался низким и убийственным.

— Почему?

«Да потому что ему нужен секс несколько раз в день, и только я могу это ему дать». Но что произойдет, если ее не окажется рядом? Представителям его вида секс нужен как воздух, и если этого не будет… может ли он умереть?

— Ну просто нужна и все.

— Приезжай. Домой.

— Я и собираюсь. Но мне нужно больше знать об этой связи: например, что случится со мной, если я уйду от него.

Ибо каждый день все больше сближает ее с Шейдом, и у нее такое чувство, что скоро она не захочет уходить.

Лес вдруг затих, и озноб пробежал у нее по позвоночнику. Руна огляделась вокруг, ничего не увидела, но эта внезапная тревожность ей не понравилась.

— Мне пора. Я позвоню еще, когда смогу.

— Постой…

Хрустнула ветка, и сердце ее остановилось, а взгляд метнулся к полумраку густых зарослей позади нее. О Боже! Она увидела глаза. Горящие, светящиеся красные глаза. Она попятилась назад, сжимая в руке телефон. Нога зацепилась за торчащий корень, и она чуть не упала. Темнота, окружающая красные глаза, замерцала и начала принимать форму, хотя глаза оставались сомкнутыми на ней. В горле встал ком, перекрывая рвущийся наружу крик ужаса.

Форма приняла очертания.

Шейд.

Одеревенелый, панический голос брата орал из телефона, который дрожал у нее в руке.

— Все хорошо, — сказала она в трубку. — Потом позвоню.

И она отсоединилась, со страхом спрашивая себя, много ли слышал Шейд.

Глаза его были теперь не просто красными, а двумя пронзающими насквозь лазерными точками.

— Руна, — прохрипел он чужим голосом, как будто разучился говорить.

— Шейд? Что случилось?

Она схватила его за руку повыше локтя, и он закрыл глаза и покачнулся.

— Эсгенезис.

Низкий мучительный стон вырвался из глубины его груди, обнаженной, как и весь он.

Руна опустила глаза к его паху, на член, такой твердый и напряженный, что наверняка ему было больно. Она скользнула взглядом вверх, по коже, которая светилась, излучая обжигающий жар. Узор на руке гневно извивался, а вокруг шеи, прямо под кожей, в ритме сердцебиения пульсировало смутное очертание второго кольца.

— Это твой Перелом? — спросила она, и он кивнул.

Шейд не говорил, как будет происходить этот переход, и она определенно не ожидала, что он окажется таким тяжелым и напряженным.

— Больно.

Словно в подтверждение, тело его неистово содрогнулось.

— Чем я могу помочь?

Губы его с трудом разлепились, обнажив стиснутые зубы.

— Ты… нужна… мне.

Эти слова смыли, унесли прочь все то обидное, что он сказал ей вчера вечером. Он нуждается в ней.

— Я здесь. Бери то, что тебе нужно.

Шейд разлепил глаза. Без предупреждения его тело придавило ее к дереву. Она вскрикнула, когда кора вонзилась ей в спину.

— Прости меня, — пробормотал он у ее губ. — Пожалуйста. Прости за то, что я с тобой сделаю.

Шейд со стоном проснулся. Все мышцы болели, в голове стучало, а кожу как будто помыли в кислоте. Рядом с ним на голом полу пещеры лежала Руна, свернувшись калачиком. Она приоткрыла один мутный глаз.

— Я снова нужна тебе? — сипло выдавила она.

Шейд втянул воздух, вдохнул ее запах, пряный аротмат безостановочного секса, которым они занимались. Он больше не нуждался в ней, но хотел ее. Теперь больше, чем когда-либо. Она его половина, его пара, и он прошел Перелом. Все его внимание, все его желания теперь сосредоточены на ней и только на ней, и одно из его новых желаний — наполнить ее своим семенем, своим потомством.

Но это обернется бедой. Самой настоящей катастрофой. Его собственнический инстинкт и без того настолько силен, что ему невыносимо даже думать о том, что пришлось бы сделать, чтобы спасти ей жизнь, а уж если она будет носить его ребенка…

— Нет.

Голос его был таким же сиплым, как и у нее, — следствие бесконечных часов тяжелого учащенного дыхания, криков и напряжения в течение сексуального марафона, который длился весь вчерашний день, пока они оставались в человеческих обличьях, и потом всею ночь напролет, когда были в телах варгов.

— Отдыхай. Думаю, все закончилось.

— Ты уверен?

— Вполне.

Эсгенезис Эйдолона проходил иначе. Длился в течение, нескольких дней, с минимальным воздействием сексуальной стороны, как следствие его длительного воздержания при помощи экспериментального лечения с использованием собственной крови. Переход Шейда протекал быстрее и интенсивнее, но, слава богам, рядом с ним была его половина, которая помогла ему пройти через это.

Стыд тяжелым камнем лег ему на сердце. Все это время он ворчал из-за того, что ему навязали его пару, однако был счастлив использовать ее, чтобы переход к полному возмужанию прошел легче. Разрази его гром, он самый настоящий ублюдок.

Шейд дотронулся до своего горла и поморщился, настолько оно было чувствительным.

— У меня появился новый знак?

Руна погладила там, где только что были его пальцы. Но ее прикосновение казалось не болезненным, а наоборот успокаивающим.

— У тебя еще одно кольцо вокруг шеи. Какие-то замысловатые символы, которые соединяются с другим кольцом.

Теперь он способен к деторождению. Закрыв глаза, Шейд позволил ей погладить его, чувствуя, как сам подастся к ней.

— Ты как?

— Отлично. А ты?

Он сглотнул, открыл глаза, окинул взглядом красные следы от укусов у нее на плече, полосы, оставленные его ногтями на спине и ягодицах. После того, что сделал с ней, он не заслуживает ее заботы. Не заслуживает ее.

С проклятием он вскочил на ноги и, не обращая внимания на ее оклики, сбежал к водопаду.

— Шейд.

— Черт побери! — прорычал он, развернувшись к ней. — Что?

Она была восхитительно нагая, но сейчас обнимала себя, словно жалела, что не оделась, прежде чем идти за ним.

— Что случилось бы, если б меня не было рядом во время твое го эсгенезиса?

— Если б мы не были связаны, ты имеешь в виду? — Холодные струи воды охладили пылающую кожу. — Я был бы вынужден искать женщин — людей и демонов. Столько, сколько потребовалось бы. И мне пришлось бы наплевать на их согласие и желания.

От этой мысли ему стало плохо, ибо прошлым вечером его мало заботило согласие Руны. Тогда ему было совсем худо, и он испытывал единственное неукротимое, безумное желание излиться в нее.

— Ты не насиловал меня, Шейд.

Рот у него открылся, и ему пришлось его захлопнуть. Он знал, что Руна не чувствует его эмоции, потому что их связь односторонняя, но каким-то образом она прочла его мысли.

— Но у тебя не было выбора.

Руна прошла вперед и взяла его руку в свою.

— Если б я хотела защитить себя, то сумела бы.

Тут она права. Днем она могла бы превратиться в варга и дать ему отпор.

— Тебе так и стоило сделать.

Мало кто из демонов-семинусов доживает до столетнего рубежа, но и из тех, кто доживает, половина умирают во время эсгенезиса из-за нехватки секса в достаточном количестве или же от рук либо женщин, которых они пытаются изнасиловать, либо мужчин, защищающих своих женщин.

— Теперь мы вместе, нравится нам это или нет, — сказала Руна, и Шейд чуть не рассмеялся.

Они вместе в дерьме. Она не связана с ним, и ему придется убить ее, чтобы избавиться от своей связи с ней. Это не назовешь браком, заключенным на небесах. Скорее уж в преисподней.

— И что дальше? — спросила она.

Шейд почувствовал, как его взгляд разгорается, какие бы усилия ни прикладывал, чтобы воспрепятствовать этому.

— Ты можешь забеременеть от меня.

Ее резкий вдох был слышен даже сквозь грохот водопада, и он поспешил успокоить ее:

— Пока этого не произошло. Ты сейчас не способна к зачатию.

Его рука в ее руке была неподвижна, и, не устояв, Шейд воспользовался своим даром семинуса, чтобы исследовать ее тело, войти глубоко в ее органы размножения и определить, насколько близка она к овуляции. Он мог бы ускорить овуляцию, если б захотел, и, черт побери, соблазн был велик.

Она заправила непослушную прядь за ухо и внимательно посмотрела на него.

— Превратись в кого-нибудь.

— Что?

— Я хочу посмотреть, как это происходит. У тебя есть какие-то ограничения?

— Мы можем превращаться только в похожие по размерам живородящие виды. Никаких яйцекладущих. Можем становиться вдвое крупнее, чем мы есть, но не больше. Женщины должны быть способны выносить и благополучно родить потомство семинуса, поэтому нежелательно, чтоб ребенок был чересчур большим.

До него дошло, что он поглаживает ее запястье большим пальцем, притягивает ближе, заставляя расслабиться, — один из трюков соблазнения, которыми инкубы владеют в совершенстве. Только на этот раз устоять не мог как раз он. Много ли женщин могут так быстро освоиться в его мире, и притом почти безо всякого страха и сомнений? Руна должна бы ужасаться переменами в нем, но ее ничуть не испугала ни его неистовая сексуальная потребность прошлой ночью, ни то, что она может забеременеть от него, если и когда он того пожелает. Вдобавок она хочет, чтобы он превратился в кого-нибудь потенциально внушающего ужас.

Руна — чудо. Если б не проклятие, он бы благодарил свою счастливую звезду за то, что Роуг вынудил его соединиться с ней.

— Я не очень знаю, как превращаться, — признался он.

— Ну, когда превращаюсь не во время полнолуния, я просто представляю свое превращение… и оно происходит.

Эйдолон говорил что-то похожее насчет того, что присутствие рядом какого-нибудь демона помогает превратиться в этот вид, а в остальных случаях ключ — концентрация. Шейд мысленно прошелся по дюжинам разных видов и в конце решил не пугать Руну слишком сильно. Он остановился на демоне-сора. Сосредоточился… и тут же почувствовал жжение растягивающейся кожи, сильную боль лопающихся суставов, и не успел он и глазом моргнуть, как у него появилась красная кожа, длинные ногти и хлыстообразный хвост.

Отлично.

Руна попятилась на шаг, но наблюдала за ним с любопытством, безо всякого страха.

— Ты похож на карикатурного дьявола. Не хватает только трезубца.

Шейд рассмеялся, потому что Тайла говорила то же самое про Циску, медсестру-сору в госпитале. Ту, которая выделывает изумительные штуки своим хвостом…

Что навело его на одну интересную мысль…

Шейд взмахнул хвостом, обхватив Руну за талию. Она не сопротивлялась, когда он потянул ее к себе, хотя заметно сглотнула, когда увидела его эрекцию. Он взглянул вниз и… о да, этот инструмент мог вызвать некоторый трепет. Он пульсировал насыщенным малиновым цветом, и головка была широкой, с блестящей капелькой возбуждения, выступившей на кончике.

Но, похоже, ей было не страшно.

— Для тебя это так легко, верно? — пробормотала Руна.

— Что легко?

— Секс. Соблазнение женщин.

Шейд провел пальцем по вершинам ее грудей.

— В этом весь я. — Он медленно скользнул хвостом по ее обнаженной попке. — Раздвинь ноги.

Руна подчинилась, заколебавшись лишь на долю секунды. Он нырнул хвостом между ее бедер и легонько погладил кончиком промежность. Она издала такой женственный звук — чуть слышный прерывистый вздох, который он так любил слышать.

Пальцами обеих рук он погладил груди и использовал свои чуть длинноватые ногти, чтобы легонько сжать их, продолжая щекотать ее между ног хвостом. Какая, однако, удобная и полезная штука этот хвост.

Что ж, возможно, эсгенезис не такая уж плохая вещь.

Для мужской особи, имеющей пару, по крайней мере.

Опустив голову, он лизнул языком ее сомкнутые губы, требуя открыться для него. Когда она подчинилась, он скользнул в рот, ощутив слабый привкус зубной пасты, и подивился, когда только она нашла время — и силы — почистить этим утром зубы. Жаждая вкусить больше, взять больше, он просунул язык глубже и начал легкий проникающий ритм, от которого она стиснула его плечи и стала вращать бедрами с тем же чувственным пылом.

До Руны он никогда не любил целоваться, питал отвращение к интимности этого действа. Но ему нравилось, как она вкладывает всю свою душу в каждый поцелуй. Ее нельзя было назвать умелой, но недостаток опыта компенсировался эмоциями и старанием.

Одна ее рука скользнула между ними, и пальцы пробежали по головке члена, скользкой от выступившей влаги. Застонав, он откинул голову назад и позволил ей поиграть, чего она не делала с тех самых пор, как начался весь этот кошмар. Этой ночью Руна дала ему так много, и пришло время ответить ей тем же.

Он приблизил рот к ее ушку, легонько куснул мочку.

— Ты пахнешь мною, Руна. Ты знала, что каждый раз, когда я вхожу в тебя, моя сущность проникает в твое тело? В кровь, в волосы, в кожу. — Она задрожала, но от его ли слов или от того, как он хвостом медленно и нежно ласкал ее чувствительные складки, он не знал. — Я хочу попробовать тебя везде.

Пришел его черед задрожать, когда он вспомнил, как предыдущей ночью он пальцем поймал ее возбуждение и поднес ко рту. Оно было изысканным, пряным и нежным, как ирландский крем.

Кровь ударила в голову, застучала в эротическом ритме, заставила его опуститься на колени. Он боготворил ее плоский живот. Шейд пробежал языком от пупка к границе, отмеченной мягкими завитками цвета карамели. Когда она тихо ахнула, он поднял взгляд. Руна наблюдала за ним с широко открытыми глазами, и до него дошло, что впервые его рот так близок к этому прекрасному женственному месту. Даже когда они встречались, он не утруждал себя тем, чтобы любить ее вот так.

Идиот. Сколько времени потеряно!

— Раздвинь ноги пошире, — скомандовал он, и, по-прежнему наблюдая за ним, она подчинилась.

Не сводя с нее взгляда, он проник в нее языком. В тот же миг глаза ее затуманились, губы приоткрылись. Это эротическое зрелище бросило бы его на колени, если б он уже не стоял на них. Отчаянно жаждая большего, он обхватил ее бедра ладонями, раздвигая пальцами нежные женственные складки.

Он захватил ее плоть в рот, вначале полизывая, а потом посасывая длинными, мягкими потягиваниями. Ее руки стискивали его волосы, удерживая на месте, но он и не собирался отстраняться. Не теперь, когда сладчайший нектар на земле и в Шеоле тек ему в горло, освещая его изнутри.

— Шейд, о да…

Она дернула бедрами и вскрикнула в пароксизме страсти, задрожав с такой силой, что ему пришлось крепко держать ее, чтобы довести до высшей точки. Когда ее мышцы мелко задрожали от мощной силы оргазма, он нетвердо поднялся на ноги, опьяненный желанием.

— Хочешь, чтобы снова стал собой? — спросил Шейд, гладя ладонями ее руки, чувствуя силу мускулов под шелковистой кожей.

— Нет, — прошептала она. — Это часть того, кто ты есть.

Ад и все дьяволы! Взрыв эмоций, который исходил от нее, сотрясал все его тело, размягчал кости. Это было опасно, но он ничего не мог с собой поделать. Ему необходимо быть внутри ее.

Руна обхватила его ногами за талию, и он вошел в нее осторожно, мягко, на всю длину, своим размером растягивая ее внутренние мышцы.

— Я делаю тебе больно, — простонал Шейд, — мне надо превратиться обратно.

Она взяла его лицо в ладони и удержала взглядом.

— Останься. Пожалуйста.

Вынужденный исполнить ее просьбу, он начал медленно двигаться. Ее тугой жар восхитительно сжимал его, и ему удалось сделать еще несколько медленных, легких погружений, прежде чем инстинкт взял верх. И тогда он ворвался в нее, как одержимый демон, кем он, собственно, и являлся. Руна выкрикивала его имя снова и снова, и каждый раз, когда оно слетало с ее безупречных губ, ему приходилось прикусывать щеку, чтобы тут же не кончить.

Шейд сдался, когда она подалась вперед и куснула его в плечо. Оргазм пронзил позвоночник, словно удар молнии. Руна закричала в своем освобождении, и ее тугие тиски выжимали из него оргазм за оргазмом, пока он не потерял им счет.

Они обессилено привалились к мокрой каменной стене. Ноги так дрожали, что Шейд едва мог стоять, и внезапно он понял, что это сила Руны не дает ему соскользнуть на землю бесформенной кучей. В какой-то момент он снова превратился в себя самого. Интересно, что он не почувствовал превращения. Слабый как котенок, он оглядел себя, дабы убедиться, что все части тела на месте, но когда поглядел на руки, сердце его остановилось.

Пальцы его мерцали, делаясь из твердых прозрачными, потом наоборот. Грудь его сдавило, когда сердце сбивчиво заколотилось от ужаса.

Черт… о, черт.

Руна изогнулась с такой силой, что его член выскользнул из влажных глубин. И хотя сам он дрожал так, что чуть не поскользнулся на гладком камне, но все равно держал ее, и когда она расслабилась, еще раз взглянул на свои руки и понял.

Проклятие вступило в силу.