— Итак, мы друг друга понимаем, — сказал полковник Сааджади.

— Ханух тоже в этом участвует?

— Нет. И его жизнь тоже в большой опасности.

— Ничего особо ценного он не знает.

— Вы ему не рассказали, как отыскать штаб-квартиру ХарБюри? рассердился Сааджади. — Но он сообщил, что у вас есть карта.

— Да, была. Но сейчас её нет.

— И вы её не показывали Хануху?

— Нет.

— И не рассказывали в деталях, где нашли Таню?

— Нет. Оставьте Хануха в покое.

— Могу оставить. А могу и нет. Это зависит от вас.

Дюрелл нащупал языком выбитый зуб и выплюнул его вместе со сгустком крови. Очень странно, но зуд от вшей стал просто невыносимым, он поддался ему и начал чесаться.

— Могу я сесть, полковник?

— Да. Но будьте осторожны. Мы знаем про вас все. Мы вас уважаем. Мы знаем, насколько вы компетентны.

— Только что я продемонстрировал, что не такой уж я и компетентный.

Сааджади засмеялся.

— А-а, я просто хочу расставить все на свои места с самого начала. Вы сейчас находитесь в моей стране, мистер Дюрелл. В моем доме. В моей личной тюрьме, если хотите. Поэтому вы должны покорно и любезно взаимодействовать с нами. А если нет — кто обнаружит ваше отсутствие? Никто не знает, что вы здесь. Ханух? Хорошо, если он переживет эту ночь. А другие полагают, что вы до сих пор блуждаете в Дашт-и-Кавир.

— Нет. Я позвонил в посольство.

— А-а, но это могли быть — как вы это называете — происки других агентов. Ханниган просто растерян, и ничего больше.

— Ура Рэйфу Ханнигану.

— Вы в хорошем настроении, и это прекрасно. Это меня радует. Жизнерадостные люди обычно словоохотливы.

— У меня больше нет карты.

— Что вы с ней сделали?

— Уничтожил два дня назад.

— У Биля была другая карта, как вы полагаете?

— Думаю, нет.

— Могли бы вы нарисовать её для меня?

— Сомневаюсь.

— Постарайтесь. Сядьте за стол. В верхнем выдвижном ящике карандаши и бумага. Но не ищите там оружия. Я не идиот, вы же понимаете. Сделайте мне копию карты Биля.

— Вы так страстно хотите её получить?

— Хар-Бюри — враг государства.

— И вы хотите до него добраться?

— Разумеется.

— Выбив мне зубы?

— Вы должны извинить мои методы. Но я не симпатизирую иностранным агентам, действующим в моей стране.

Дюрелл медленно обошел вокруг стола и сел. Из-под жестяного абажура прямо в глаза светила лампа. Сааджади оставался в тени. Дюрелл заглянул в ящик и извлек оттуда лист прекрасной бумаги и заточенные карандаши. Больше в столе ничего не было. Высокая элегантная тень Сааджади проступала за пятном желтого света. Дюрелл почесался. Грязная одежда вызывала нестерпимый зуд. В ней он чувствовал себя немного по-дурацки. Этот костюм выполнил свое предназначение, но здесь был явно не к месту. Дюрелл пожалел, что с ним нет его револьвера. Тот забрали перед кабинетом Сааджади, и тогда он не протестовал. Он вздохнул, подумав о Макфи, и сказал:

— Ваша дочь очень умна, полковник.

— Да, умна. Рисуйте карту.

— Она подменила послание Макфи ко мне, ведь так?

— Вашему шефу были известны обо мне некоторые подробности, и вы бы насторожились, прочтя их до прихода ко мне.

— Например, что вы в действительности работаете на ХарБюри?

Сааджади негромко рассмеялся. Смех напоминал звук бьющегося стекла.

— А-а, да вы сообразительны.

Дюрелл повертел в пальцах отточенный карандаш.

— Так я прав?

— Возможно.

— Я прав. А бедняга Ханух об этом не подозревает.

— Ему это просто в голову не приходило. Карту, пожалуйста.

— Не приходило в голову, что его босс — настоящий предатель.

Дюрелл как бы между прочим потрогал кончик карандаша. Тот был чрезвычайно острым.

— А почему вы не спрашиваете меня о девушке? Вас что, не интересует Таня Успанная?

— Я перейду к этой теме позднее.

— И чем вы воспользуетесь? ЛСД? Пентоталом? А если вы заполучите девушку, что с того? Как вы собираетесь её использовать?

— Мое терпение на исходе, Дюрелл.

— Меня мучает зуд. Я от этого становлюсь нервным. Взбалмошным. Это американское провинциальное словечко. Меня интересует, почему вы настаиваете на французском, полковник?

— Мне нравится его элегантность. И вы тоже хорошо его знаете. Правда, чувствуется слабый прованский акцент. А в остальном вполне сносно.

— Учитель из Прованса был у меня на ферме в Мэриленде. Это там, где нас — гангстеров, агентов, диверсантов, имперских реакционеров и так далее — обучали, как вас нужно уничтожать.

— Вы тянете время, Дюрелл. Ни к чему хорошему это не приведет. Вы хотите умереть прямо сейчас?

— Ненавижу помирать вшивым, — заявил Дюрелл. — А так как вы очень любите французский, то sauve qu'il peut.

Быстрым и ловким движением Дюрелл выдернул ящик из стола и швырнул его в Сааджади, а сам с острым карандашом в руке перепрыгнул через стол. Легкий ящик угодил своим углом полковнику в лоб, и тот опрокинулся назад, не выпустив из взлетевшей высоко вверх руки оружия. Дюрелл нацелился отточенным карандашом прямо в горло Сааджади. Когда карандаш проткнул сонную артерию, раздался чисто рефлекторный выстрел. Дюрелл жал на карандаш большим пальцем. Выстрел заглох в каменных стенах помещения. И крик Сааджади потонул здесь же. Полковник осел; по его шее стекала кровь. Глаза его неестественно широко раскрылись, и на миг в них что-то блеснуло. Он попытался направить пистолет на Дюрелла. Дюрелл выхватил оружие из слабеющих пальцев и поспешно обыскал его карманы. Найдя связку ключей, он забрал её, как и риалы из туго набитого бумажника. Сейчас он был без денег и не знал, скоро ли доведется встретиться с Ханниганом. Когда он управился, Сааджади был уже мертв.

В комнате все было спокойно. Тревоги не последовало. Дюрелл отомкнул тяжелую дощатую дверь подвала. Коридор и лестница в конце него были пусты. Дюрелл держал оружие Сааджади наготове. Где-то здесь должны быть три хашишима полковника, которые помогли уложить его на лопатки. Он пытался вспомнить, не давал ли им полковник каких-то указаний. Но на него накинулись слишком стремительно и рьяно. Вилла была пуста.

Во внутреннем дворике теплый солнечный свет превращал брызги фонтана в алмазы. На каменных балконах Дюрелл не заметил любопытных глаз. Запах роз был неотразим. Жужжали пчелы; их было не меньше, чем вопросов, которые роились в его голове. Он молча поднялся по широкой, элегантной лестнице. От его одеяний несло прогорклым бараньим жиром, потом и древесным углем.

Коридоры наверху были солнечны и благоуханны. Дюрелл без труда отыскал личные апартаменты полковника Сааджади, насладился из окна роскошным видом горных склонов и Тегерана вдали. Купидоны в стиле рококо искоса смотрели на него из углов богато обставленной спальни. Он открыл другую дверь и увидел ванную размером с бассейн Тадж-Махала. Краны были из чистого золота. Он повернул горячий, и поток воды из него устремился в зеленую мраморную ванну. Дюрелл сбросил одежду кочевника на изразцовый пол, запер на замок тяжелую двойную дверь и взялся за зеленый телефонный аппарат рядом с круглой кроватью полковника.

Он немного подождал, но в конце концов вызвал оператора, дал ему номер посольства и дополнительный код Ханнигана. Послышались четыре телефонных гудка.

— Экономический отдел, — ответила девушка.

Голос показался знакомым.

— Мисс Сааджади?

— Да, сэр. Кто…

— Дайте, пожалуйста, Ханнигана.

— Его нет, сэр. Кто…

— А где он?

— Не знаю, сэр. Кто…

— Дюрелл. Вы меня помните?

Последовала долгая пауза. Конечно, она его помнила. Наконец она холодно произнесла:

— Мистер Ханниган искал вас, мистер Дюрелл. Что мне передать ему, когда он появится, и где вас найти?

— Вы знаете, где, — ответил Дюрелл и повесил трубку.

У Дюрелла оставалось минут пятнадцать-двадцать до появления гостей. Он все ещё не мог понять, куда же испарились три головореза. Возможно, Сааджади любил уединение, играя в свои игры с личными заключенными. Впрочем, неважно. Ему нужны ответы, и цена их высока. Если он прав, то скоро выяснит, как высок его болевой порог. Поморщившись, он постарался выкинуть это из головы и погрузился в ванну с восхитительно горячей водой.

Существовали и альтернативы. Он мог вместе со вшами возвратиться в Тегеран. Мог разыскать Ханнигана, вступить в контакт с Советами, даже если ребята Хар-Бюри сплели целую сеть вокруг посольства. Но Дюрелл не думал, что это многое даст. На первом месте все ещё оставалась Таня. Ее нужно было найти — и быстро. Русские не имели представления о местонахождении девушки. Это выпало ему — вернуть её, заработав благодарность для США. Кроме того, он убил Сааджади и нелегко будет доказать, что мертвец был предателем, потому следовало что-то предпринять, чтобы иранская служба безопасности учла смягчающие обстоятельства. Его не прельщала возможность провести ближайшие двадцать лет в тегеранской тюрьме. Таня была ключом ко всему Таня и устранение Хар-Бюри с политической сцены Ирана.

Ключ находился не в советском посольстве, как он думал до сих пор. Если подтвердятся его подозрения, тот ему доставят прямо сюда.

Но цена окажется болезненной.

Во внутреннем дворике заливались птицы, будто аккомпанируя любовным песням Омара Хайяма. Дюрелл вылез из ванны, тщательно вытерся и придирчиво осмотрел каждый дюйм своего тела в поисках уцелевших вшей. Удовлетворенный, он заглянул в роскошный платяной шкаф полковника. Рубашки немного жали в плечах, но элегантные английские желтовато-коричневые широкие брюки сидели превосходно. Одеваясь, Дюрелл не позволял своей руке удаляться больше чем на несколько дюймов от пистолета Сааджади. Он нашел электробритву и тщательно сбрил привезенную из пустыни щетину. Рассматривая свое отражение, он решил, что у него голодный взгляд.

"Гости" появились, когда он закончил бриться.

Он слышал, как они пересекают двор быстрыми, скользящими шагами. Мужчина негромко давал указания. Хлопнула дверь. Когда Дюрелл выбирал галстук из обширной коллекции в шкафу Сааджади, они похоронным маршем поднимались вверх по лестнице. Он положил оружие в карман и отворил дверь.

Мисс Сааджади, чьи густые черные волосы слегка растрепались, шла впереди всех. Прямо за ней шагала изящная, прехорошенькая китаянка с круглым личиком, большими карими глазами и пышной фигурой в вечернем платье. Девица отошла в сторону, чтобы дать пройти китаянке постарше. Это был очень женственный авангард.

А за ними вышагивал Ханг Та-По, сияя от удовольствия, как повелитель персонального гарема.