Когда у входа Дюрелл назвал свое имя охраннику в форме свободного покроя, у того что-то слабо промелькнуло в глазах, и только. Ответил он коротко и резко, попросив обождать. Дюрелл стал слушать пение птиц, наблюдая за прыжками белок по дороге и пытаясь уловить счет теннисного матча, проходившего за стеной. Через минуту-другую игра внезапно прекратилась. Профессор Успанный увлекался теннисом, — вспомнил Дюрелл, когда мы встречались в Брюсселе.

Охранник вернулся.

— Сюда, сэр.

Дождевальная установка рассыпала алмазы росы на залитую солнцем зеленую лужайку. Двое коренастых мужчин в серых костюмах, не улыбаясь, шли ему навстречу. Позади них сквозь плотный кустарник виднелись очертания виллы, гордой своим торжественным и тайным уединением.

— Просим прощения, господин. Мы должны вас обыскать.

— У меня есть пистолет, но я хочу получить его обратно, когда буду уходить.

— Да, сэр.

Их обходительность его насторожила. Обыскивая его, они явно были снедаемы любопытством. Вероятно, они заглядывали в его досье на площади Дзержинского, 2, в Москве, — прикидывал Дюрелл. Он надеялся, они не забудут, что здесь нейтральная территория.

— Сюда.

На виллу его не пустили. Обычная предосторожность. Чувствуя себя как заключенный, он шагал между этой парочкой к увитой зеленью беседке у теннисного корта. Над морем цветов кружились бабочки. С виллы доносились звуки советского военного марша.

— Профессор Успанный?

Мужчина, сидевший на скамейке с теннисной ракеткой в руке, встал, улыбнулся, и протянул узкую твердую ладонь.

— Здравствуйте, мистер Дюрелл. Вас ещё называют Каджун, я не ошибаюсь?

— Рад, что вы меня помните.

— О, эти люди никогда не дадут мне забыть. Оказалось, я нарушил секретность, по-дружески пообщавшись с вами при нашей прошлой встрече. Сколько времени я провел потом с ними, припоминая каждое слово наших коротких бесед! А ведь мы просто болтали о погоде, верно? Бессмыслица!

— Мы можем сейчас разговаривать по-английски? — спросил Дюрелл.

Успанный засмеялся.

— Люди из комитета этого не позволят. Да и мне так потом будет проще.

Двое мужчин в серых костюмах бесстрастно стояли рядом, не спуская глаз с Дюрелла, подсевшего к профессору на каменную скамью. Успанный был представительным мужчиной лет пятидесяти с красивой головой, густыми седыми волосами и загорелой спортивной фигурой. Дюрелл вспомнил Таню. Конечно же, сходство было. Он мог разглядеть сибирское телосложение отца. Но затем он подумал о мадам Ханг и поразился, как мог Успанный жениться на этой ведьме. Наверное, в свое время мадам Ханг походила на Лотос.

Успанный взял полотенце, утер пот с лица и попросил одного из охранников принести с виллы немного водки.

— После пяти сетов мне хочется выпить.

Охранник удалился, все время оглядываясь через плечо, пока не скрылся за кустарником. Вернулся он удивительно быстро, неся поднос с бутылками и стаканами.

— Выпьем за нашу встречу. Правда, нам придется придерживаться рамок светской беседы, мистер Дюрелл. Этим людям известно, зачем вы здесь.

— А вам?

— Разумеется. Мы знаем, когда вы покинули Женеву, когда — Стамбул, и когда прилетели в Тегеран.

— Для ученого вы неплохой разведчик.

— Я просто повторяю, что мне говорили.

— Тогда вы знаете, что я ищу Таню. Но не понимаю, почему не ищете её вы.

— Мою дочь спасут.

— Спасут? От кого?

Было видно, что Успанный чувствует себя неуютно. Он грустно улыбнулся.

— Я не могу говорить о ней. Надеюсь, вы понимаете? Это запрещено.

— Тогда нам почти не о чем больше разговаривать. А вы не хотите узнать, как она? Недавно я её видел. Мне кажется, вам, её отцу, должно быть интересно, как она выглядела, как её здоровье — физическое и душевное…

Успанный покачал головой.

— Вы её не видели.

— Видел. Она снова потерялась и скитается где-то в пустыне, почти лишившись рассудка.

Успанный побледнел.

— Люди из комитета мне такого не рассказывали. Вы имеете в виду, что нашли Таню, а потом снова потеряли? Но как…

Один из охранников предостерегающе что-то буркнул. Успанный сердито ответил:

— Должен же я узнать о моей дочери, Сергей.

И опять повернулся к Дюреллу.

— Вы в самом деле её видели?

— Она была в руках Хар-Бюри. Без удобств.

Дюрелл описал яму и тигра, и как они убежали и спасались от погони. Он старался рассказывать беспристрастно, не приукрашивая фактов эмоциями. Рассказал про фарси и грузовик «рено», про найденное Танино платье и её исчезновение.

— Она в душевном смятении. Я был с ней достаточно долго, чтобы это определить. Я провел ночь с ней рядом.

Успанный закашлялся.

— Она рассказала вам, что ей довелось испытать?

— Она сказала, что была на Луне, — без всякого выражения произнес Дюрелл, всматриваясь в лицо русского. В нем ничто не изменилось. — Но тогда я ей не поверил. А сейчас верю ещё меньше.

— Почему? Почему вы ей не верите?

— Вам лучше знать. Подразумевалось, что в космическом полете вы были с ней. Но такой полет никем не зафиксирован. Из московских отделов пропаганды никто даже не пискнул. Ни обрывка сведений, ни даже малейшего намека. Вы были на Луне, профессор Успанный?

Успанный передвинулся вдоль скамейки.

— Этот Хар-Бюри… Таня ему нужна как заложница?

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Не могу. Это секретные сведения.

— Жизнь вашей дочери в опасности, профессор.

— Да, я это сознаю.

— Вы её не любите?

— Она самое дорогое, что есть у меня на свете. Моя жизнь и работа без неё не имеют смысла.

— Но вы абсолютно спокойны насчет нее.

Успанный бросил взгляд на охрану.

— На самом деле это не так.

— Если она опять попадет к Хар-Бюри, он отдаст её китайцам в обмен за поддержку его политических амбиций — за оружие, деньги, за все, что сможет у них выудить.

— Да, я тоже так полагаю.

— А вам не приходит в голову, что Таня окажется в Пекине у своей матери?

Успанный вздохнул.

— Это было бы ужасно.

— Тогда помогите мне отыскать её.

— Но чем я могу помочь?

— Расскажите мне о Луне.

— Невозможно.

— Расскажите всему миру правду. Тогда Таня не будет представлять для Хар-Бюри слишком большой ценности. У него просто пропадет к ней интерес. И у мадам Ханг тоже.

— Но тогда они убьют ее! — резко возразил Успанный. — Если она не будет им нужна, от неё избавятся и спишут это на ошибки и потери.

Охранники беспокойно зашевелились. Сергей многозначительно глянул на свое волосатое запястье.

— Профессор, вы уделили этому американцу достаточно времени.

— Да, я тоже так считаю, — расстроенно подтвердил профессор.

— Еще один, последний вопрос, — не дал закончить разговор Дюрелл. — Вы понимаете, что в любом случае Тане грозит смерть?

— Нет, они не убьют её. Но могут забрать в Пекин, что для меня одно и то же. — Красивое лицо профессора мучительно исказилось. — Но наши люди, конечно, над этим работают. У нас куда больше причин желать её возвращения, чем вы можете представить.

— О, у меня отменное воображением, — улыбнулся Дюрелл и заглянул русскому ученому в глаза. В них была такая боль, какой ему до того видеть не приходилось. — Может мадам Ханг и не убьет её, пока Пекин по кусочкам не вытянет всю научную информацию из её уникальной памяти. Но я не говорил, что её убьют. Я сказал, что ей грозит смерть.

Успанный оцепенел.

— Она так сильно пострадала?

— Да, ей необходим врач.

— Но они же обратят внимание на её раны!

— Судя по тому, что я видел, проявить меньше заботы просто невозможно. И её раны не так просто разглядеть. Вы понимаете, о чем я говорю, профессор. Она умирает духовно. Она уже сейчас наполовину сумасшедшая. Она действительно считает, что была на Луне. Если у вас не найдется противоядия, она будет продолжать так думать, пока в голове у неё все не смешается.

— Противоядие? Какое?..

— Нужно, чтобы её выслушали, — сказал Дюрелл.

— Да, вы умный человек, — протянул Успанный.

Сергей озадаченно уставился на них и наконец сердито пробурчал:

— Хватит. Я не понимаю, о чем вы говорите, и мне это не нравится. Может хватит? Лучше идите в дом, профессор Успанный.

— Да, Сергей. — Успанный поднялся. — Извините, Дюрелл. Я ничего не могу поделать. Есть приказ из Москвы — часто бывает, что мы лишаемся самых дорогих нам людей.

— Вы потеряете Таню, — предупредил Дюрелл.

Сергей сделал нетерпеливый жест. Успанный повернулся и пошел прочь, но потом оглянулся на Дюрелла. Что мелькнуло в его глазах — зов о помощи или просьба пустить все на самотек? Дюрелл не был уверен. Второй охранник дотронулся до его руки.

— Сюда, господин. Вам повезло. Мы не часто принимаем таких гостей.

— Времена меняются, — изрек Дюрелл и последовал за охранником к перегороженному шлагбаумом выходу.