На какое-то время он погрузился в кромешную темноту со странными скрипучими звуками. Ему казалось, что мир перевернулся, превратился в нечто бесформенное и тягучее. Он ощущал на себе чьи-то руки, слышал, как кто-то говорил и кто-то отвечал. Ему казалось, что это сама с собой разговаривает Илона. Голос ее звучал резко и раздраженно. Его толкали, переворачивали… Затем последовал внезапный приступ невыносимой боли в плече, вновь опустивший его в полную темноту. Когда же он очнулся, то долго не мог сообразить, где находится и какое сейчас время. Все его тело сотрясалось, как будто он лежит на жесткой койке, к которой присоединен дребезжащий мотор. В глаза ему бил неестественно серебристый свет. Склонив голову на сторону, он увидел в маленькое круглое окошко молодой месяц на безоблачном небе. Отражаясь от водной глади, его холодный свет разбегался во все стороны радужными бликами и бил в стекло иллюминатора. Теперь Дарелл был уверен, что находится на борту вельбота.

Он с трудом повернул голову и посмотрел на противоположную сторону маленькой кабины. Там сидел какой-то старик. У него были косматые седые волосы и борода, обветренное морщинистое лицо и живые глаза, рассматривающие его с явным любопытством из-под нависших бровей. Пошамкав беззубым ртом, он произнес:

— Ну что, приятель, здорово ломает?

— Ничего… Немного получше стало.

— Она о тебе неплохо позаботилась. Отличная девчонка! Смелая такая… Такие, как она, сейчас большая редкость.

— Ты Том Уорди? — спросил его Дарелл. — Это твоя лодка?

Старик в ответ кивнул:

— Она подошла на ялике и втащила тебя ко мне на борт. Наставила на меня пистолет и принудила ей помогать. Перевязала вот твою рану бинтом из моей аптечки. Повезло тебе, парень! Пуля прошла насквозь. Дырка что свистулька. Ничего страшного — заживет! Она, видно, знает, что делает. — Старик вновь пожевал беззубым ртом и добавил: — На-ка, глотни вот этого. Это я сам делал. Всегда предпочитаю свои собственные замесы.

Уорди протянул ему своей узловатой, изрезанной канатами рукой старую коричневую бутылку. Коротко кивнув в знак благодарности, Дарелл взял ее и сделал глубокий глоток. Содержимое бутылки напоминало по вкусу контрабандное виски, которое ему доводилось пробовать давным-давно. В желудке приятно зажгло, и мягкое тепло стало разливаться по всему телу. Он скосил взгляд на плечо. Рана была аккуратно перевязана бинтом. Затем его рука непроизвольно протянулась в поисках пистолета, но его нигде не оказалось. Лицо Тома Уорди растянулось в улыбке.

— Она позаботилась обо всем. Мы сейчас уже где-то на середине залива. Этим петухам на берегу ни за что не догадаться, что мы находимся здесь. Ну так ты, парень, объяснишь мне наконец, что все это значит?

— Я думал, что ты догадался, — нехотя ответил Дарелл.

— Ничего я не знаю! Давай-ка, прими еще разок. Я потом еще замешаю. — Он смотрел, как Дарелл крупно глотнул мутно-белой жидкости. — А ты пьешь по-заправски! Мне это нравится… Эти изнеженные людишки, что приезжают сюда из Вашингтона на рыбалку, предпочитают пить свою бурду. Вода водой! Терпеть не могу я этого дерьма!

— И все же, что произошло? — спросил Дарелл.

— Я знаю только, что днем какой-то парень подгреб к моему боту, а когда я предложил ему подняться ко мне, он в знак благодарности грохнул чем-то тяжелым меня по голове. Когда очухался, смотрю — лежу связанный по рукам и ногам, да еще один. После, где-то через час, появилась она. Посмотрела на меня и давай обратно на берег. Потом вот вернулась уже с тобой. Это все! Развязала меня, чтобы я помог втянуть тебя на борт. Ты для нее, я чувствую, це-енный груз!

— А где она? — спросил Дарелл.

— Там, у руля.

Дарелл спустил ноги с койки и приподнялся. Потолок каюты был очень низким, и ему, чтобы устоять на ногах, пришлось втянуть голову в плечи и упереться руками в стены. Том Уорди помощи не предложил. Первая попытка встать оказалась неудачной. Покрывшись холодной испариной, он вновь медленно опустился на койку. Затем, сделав глубокий вдох, Дарелл попробовал встать еще раз. Со второго раза ему удалось удержаться на ногах.

— А ты, случаем, не фараон? — неожиданно спросил его Уорди.

— Нет!

— Тогда банк что ли взяли?

— Нет. Побудь-ка здесь! — Дарелл протиснулся к небольшой лестнице, ведущей к двери, за которой была рулевая рубка. На мгновение ему показалось, что он даже не сможет подняться по ступенькам, — так велика была его слабость. Набрав в легкие побольше воздуха, он навалился на дверь и вышел из каюты.

Они были уже в двух-трех милях от берега. Вельбот, то и дело подбрасываемый вверх-вниз, с трудом пробивался через набегающие волны. Ветер разогнал облака, и теперь на небе сияла луна и звезды. В прозрачном воздухе четко различались очертания побережья, скопления городских огней, а в отдалении — периодические вспышки маяка. Чтобы не упасть от качки, Дарелл крепко вцепился в поручень. Затем он перевел взгляд на девушку. Она легко и свободно стояла за рулем и смотрела в его сторону. Ее силуэт еле просматривался на фоне звезд, но он заметил в ее руке пистолет.

— Близко ко мне подходить не нужно! — ровным голосом произнесла она.

Дарелл обратил внимание, что к корме вельбота привязан тот самый ялик, который он видел перед сторожкой. Он остался стоять на месте. В лунном свете девушка выглядела очень юной и совершенно беззащитной. Но Дарелл отлично понимал, что это иллюзия. Плечи ее были расправлены, все тело готово к действию, а на застывшем лице нельзя было различить ни враждебности ни доброжелательности.

— Как ты себя чувствуешь?

— Коктейль Уорди немного помог. Да и ты тоже… Корвут мог бы пристрелить меня там, на берегу. Ты крикнула, он вздрогнул и промазал. Почему ты это сделала?

— Вероятно потому, что я устала от этих убийств, — ответила она спокойно. — Сядь вот там! Я тебе не доверяю…

— Ты мне не доверяешь! Сначала ты мне спасла жизнь, а потом затащила вот сюда. Прямо похищение какое-то! — произнес Дарелл и суховато усмехнулся. — Замотала мою дырку, уложила отдыхать, а затем вытащила на самую середину Чезапика. И это после того, как выслеживала меня в Нью-Йорке! Ты не можешь мне все это объяснить?

— Мне нужно поговорить с тобой кое о чем. Кто ты такой, как видишь, мне известно.

— Ну, так говори!

— Все это не так просто… Я еще пока не знаю, как мне следовало бы поступить. Мне бы очень не хотелось, чтобы этот старик хоть что-нибудь услышал. Наш разговор должен быть строго конфиденциальным. Поэтому нам следует от него избавиться.

Дарелл ответил спокойно:

— Он еще не сделал тебе ничего плохого. Этот старый рыбак совершенно безобиден.

Девушка бросила на него холодный, пронзительный взгляд.

— Я вовсе не такое чудовище! Я совсем не собираюсь его убивать, как ты себе это представил! Для своих лет он достаточно силен и без труда сможет добраться до берега на ялике.

— Итак, считай, мы от него избавились. А дальше-то что?

— А дальше мы с тобой поговорим. Я могу тебе помочь, хотя это и очень опасно для меня. А ты, в свою очередь, сможешь помочь мне.

Дарелл взглянул на ялик, а потом на далекий берег. Расстояние было не столь велико. Но металл в ее голосе и пистолет в руке снимали другие варианты. Дарелл неопределенно пожал плечами. Теперь им больше двигало любопытство. Это чувство сейчас несомненно доминировало над растерянностью и разочарованием, которые он испытывал совсем недавно. К тому же там, на берегу, было вполне достаточно людей, чтобы организовать преследование Корвута.

В конце концов он кивнул в знак согласия. В ответ девушка сказала:

— Тогда займись им!

Тому Уорди потребовалось не более пяти минут, чтобы спуститься в ялик, установить весла и начать отмерять свой неблизкий путь до берега. Старик не высказал при этом никаких возражений. Сначала он было хотел что-то спросить, но, увидев ее выражение лица и пистолет в руке, лишь безнадежно пожал сутулыми плечами, подчиняясь. Уже спустившись в ялик, он обратился к Дареллу:

— Присмотри, парень, за моей посудиной! Я понятия не имею, кто ты такой и что там у вас произошло, но эта вот лодка — все, что я имею в жизни. Она — мой дом, и я не хочу, чтобы ее разнесло в щепки. Так ты за ней присмотришь, а?

— Конечно! Будь спокоен.

— Я оставил тебе в той бутылке на донышке, — сказал старик и, вновь взглянув на девушку, добавил: — По-моему, глоток-другой еще понадобится тебе в таком деле…

Когда сгорбленная над веслами фигурка старика оказалась достаточно далеко от вельбота, Дарелл, повернувшись к девушке, спросил:

— Разве ты не понимаешь, что как только он доберется до берега, то сразу же вызовет полицию?

— Для этого потребуется несколько часов, у нас хватит времени, чтобы решить все наши вопросы. — Она повернула ключ зажигания, и тяжело пыхтящий старенький мотор замолчал. В неожиданно наступившей тишине слышалось лишь поплескивание воды о белые борта вельбота. Теперь он свободно скользил по течению, подпрыгивая на волнах то вверх, то вниз. — Я думаю, что не будет ничего страшного, если мы оставим все на волю ветра, — произнесла она. — Я замерзла и не прочь чего-нибудь выпить. Давай спустимся вниз, там и поговорим. — Она махнула пистолетом в сторону каюты. — Я пойду за вами, мистер Дарелл!

Спустившись в узенькую каюту, он отыскал оставленную Уорди бутылку, протянул ее девушке, а сам присел на край койки. При выключенном моторе здесь стало прохладно. От ледяного ветра, бушующего над заливом, защищала лишь тоненькая дощатая обшивка суденышка. В тусклом свете лампочки под потолком ему удалось, наконец, рассмотреть девушку. Теперь она сняла свою красную фетровую шапочку и взмахом головы расправила волосы. Они были темно-медного цвета, шелковистые, спускающиеся чуть ниже плеч. Если бы не синие круги под глазами и не резко очерченный от усталости рот, то ее скуластое личико вполне можно было бы назвать красивым. Она тоже присела, по-прежнему удерживая перед собой пистолет. Затем ока взяла у Дарелла протянутую ей бутылку, и в ее взоре мелькнули золотистые искорки. Одета она была так же, как и тогда, — в шерстяную юбку, свитер и твидовое пальто.

Сделав неумелый глоток, она сильно закашлялась. Дарелл мог бы в этот момент без труда выхватить у нее пистолет, но не стал этого делать. Наконец она выпрямилась и улыбнулась ему.

— Неужели у вас все вина такие крепкие?

— Это домашнее, — ответил Дарелл. — Том Уорди сам это приготавливает. Со временем можно привыкнуть.

— Это что, еще один пример американского индивидуализма и независимости?

— Ну, назови это так, — ответил Дарелл. — А ты неплохо говоришь по-английски! В Москве училась?

— Ну, разумеется. Я знала, что ты об этом догадаешься.

— А вот на хвосте висеть ты совсем не умеешь. Это я должен сказать тебе прямо.

— Я просто хотела, чтобы ты меня заметил, чтобы знал, где я нахожусь.

— Ты поссорилась с Белой Корвутом?

Девушка медленно кивнула.

— Теперь для меня многое стало ясным. Я больше не могу с этим мириться. Так много всего случилось за один только день! — Положив пистолет в сторону, она сжала руки на груди и наклонилась к нему. Ее немного лихорадило. — Я могу помочь вам, мистер Дарелл. Но вы в свою очередь должны будете помочь мне. Здесь есть возможность договориться без помех. В других условиях либо нас выследил бы Корвут, либо вы не стали бы со мной говорить.

— Я готов тебя выслушать.

— Хорошо! Нам известно о вас все… Вы у нас считаетесь одним из наиболее опасных противников. Не знаю, правильно ли я поступаю… но не стану вам лгать. Вполне возможно, что потом меня за это убьют… Я прибыла сюда в составе группы Корвута, чтобы убрать вас и захватить все ваши материалы.

— Но ведь это не главная задача, — продолжил ее мысль Дарелл.

— Нет, не главная! Как и Андре Стрижук… — Ее всю передернуло, казалось, еще немного, и ее стошнит. Дарелл слегка наклонился вперед и взял ее пистолет. Девушка никак не помешала ему в этом. Вдруг в ее горле что-то булькнуло, и она опрометью выскочила на палубу. Дарелл положил пистолет себе в карман и стал спокойно ждать ее возвращения. Его плечо, хотя повязка и была наложена профессионально, продолжало зудеть. Если бы была возможность побыстрее вколоть пенициллин, то рана не стала бы его столь сильно беспокоить. А так ему, возможно, придется промучиться несколько дней.

Когда девушка вновь спустилась по лестнице в каюту, то выглядела совершенно подавленной и растерянной. Лихорадило ее еще сильнее. Дарелл схватил с койки одно из одеял и неуклюже, из-за раненой руки, попытался ее укутать. Затем он плотно прикрыл дверь каюты от сквозняка. Вельбот, плывущий теперь по течению, неспешно переваливался с борта на борт.

— Извини, — прошептала девушка. Отдавая должное ее подготовке, Дарелл отметил безукоризненность американского произношения. — Ничего у меня не получается… Сегодняшний день — сплошной кошмар! Мне довелось видеть такое, чего, как мне казалось, вообще не может быть. В Нью-Йорке, в Нью-Джерси, в поезде, везде… Все это так сильно отличается от того, что нам о вас говорили.

— Надеюсь, ты мне скажешь, в чем же вы разошлись с Белой Корвутом?

Она взглянула на него с явным удивлением.

— Из-за Андре, конечно же!

— Это на той ферме в Джерси? Из-за парня, которого убил Корвут?

— Не было никакой необходимости его убивать… абсолютно никакой необходимости! — прошептала она с горечью в голосе. — Это было ужасное и безжалостное убийство. Я… я знала Андре еще по Будапешту. Мы ходили в одну школу. Я знала его родных.

Дарелл был совершенно спокоен. Он знал, что сейчас делается первый шаг во всем предстоящем деле. Пусть несколько неожиданный, но все же шаг. Его холодный разум уже просчитывал возможные варианты развития ситуации.

Сейчас перед ним был просто потерявшийся, перепуганный, обманутый и несчастный ребенок. Ее несло точно так же, как и их вельбот, — без руля и без ветрил.

— Тогда ты должна была знать, что Андре был вместе с борцами за свободу, — произнес Дарелл.

— Да, нам все они известны… Или почти все. И все же Андре был отличным парнем. Он вечно шутил, любил посмеяться… Но это только пока год назад не был арестован его отец. Нам пришлось это сделать… Старик никак не хотел перестраиваться! Он был слишком упрям, его все тянуло в прошлое… — Она замолчала и вскинула голову. На ее лице постепенно проявилась кривоватая усмешка. Пальцы рук переплелись. — То, что они делают с человеком, — ужасно! Он просто превращается в робота, произносящего пустые, вымученные фразы. Это сидит и во мне! Они продолжают молотить по тебе до тех пор, пока ты не начнешь выкрикивать эти их бессмысленные лозунги… Но сегодня не было никакого смысла убивать Андре! Абсолютно никакого! — Нервно качнув головой, она уставилась в пол. Длинные, темно-медные волосы закрыли ее лицо. Она изо всех сил старалась не расплакаться. Дарелл прекрасно понимал, что сейчас ни в коем случае нельзя на нее давить. Пусть все идет своим чередом. Для нее эта лодка была тем единственным местом, где она могла хотя бы на время защититься от враждебного мира, могла спокойно и открыто говорить о наболевшем.

И все же последующее несколько удивило Дарелла. Почти жалобно она прошептала:

— Так чего-то есть хочется…

— А ты что, сегодня еще ничего не ела?

— Совсем ничего, с самого завтрака!

— Ты ведь совсем промокла под дождем.

Она действительно вся дрожала.

— Да ты сам не лучше меня, — ответила ему Илона.

Дарелл поднялся с койки. Он чувствовал себя гораздо лучше. То ли подействовало виски Тома Уорди, то ли успокоилась хорошо обработанная рана. Но сейчас это не было главным. Девушка, сидящая напротив него, была уставшая, замерзшая и голодная. Казалось, что от этого она даже немного не в себе. В углу каюты размещался небольшой камбуз. Дарелл предложил ей снять одежду, пока он будет там, и хорошенько закутаться в одеяло. Затем он прошел в камбуз и разжег небольшую спиртовую плитку. Найдя на полках консервированный суп, он стал его разогревать. Когда же минут через пять он вернулся в каюту, Илона уже успела развесить на веревке вымокшую юбку, чулки и панталоны. Сейчас она сидела на койке, свернувшись калачиком, и застенчиво улыбалась.

— А ты, оказывается, можешь быть и добрым, — наконец произнесла она. — Это совсем не то, что нам о тебе говорили.

— Меня, наверное, выставляют в виде некоего великана-людоеда, не так ли?

— Как верного исполнителя в руках капиталистических воротил и поджигателей войны. Методичного убийцу!

Дарелл в ответ усмехнулся и спросил:

— И ты всему этому вздору веришь?

— Я верила всему, но только до сегодняшнего дня…

— До того, как Корвут убил Андре Стрижука?

— Да. Именно до этого момента. Он был отличным парнем. Он боролся за то, что считал справедливым. Может, он действительно был прав… Я сейчас в полной растерянности — мне трудно определить, что белое, а что черное. Так или иначе, но, потеряв всех своих товарищей, он вынужден был бежать из страны и оставить борьбу. Он заслужил себе право жить в мире и спокойствии. Ведь он не сделал здесь никому ничего плохого! Я постоянно вспоминаю то наше время в школе…

— Ты была влюблена в Андре?

— Да нет… Ничего такого не было. Мы были просто друзьями. — Боль и отчаяние отразились на ее лице. — Он все смотрел и смотрел на меня там, под мостом… когда Корвут вытянул его из грузовика. Конечно же, он вспомнил меня. Он, наверное, никак не мог поверить в то, что я позволю Корвуту его убить. Не верил до самого последнего момента… Этого его взгляда я никогда не смогу забыть, как бы ни старалась! Он сказал… сказал, что я уже тоже мертвый человек. И даже хуже… Андре проклял меня. Корвут же только рассмеялся на это, а потом взял и убил его… — Кутаясь в одеяло, она вновь взглянула ему в глаза. — Как видишь, я полностью доверяюсь тебе. Мы можем помочь друг другу, каждый по-своему. — Посмотрев на него еще, она добавила: — Ты плохо выглядишь. Это твое ранение… Да и твоя одежда тоже вся вымокла.

— Ничего… — ответил ей Дарелл.

Он зашел в камбуз и, прислушиваясь к доносящимся из каюты звукам, стал снимать с себя одежду. Увлекаемая ветром и течением лодка плыла тихо, лишь изредка доносились слабые поплескивания волн о борта да негромкие завывания ветра. В каюте стало гораздо теплее. Намотав на бедра попавшееся под руку длинное полотенце, он принялся развешивать свою вымокшую одежду. В одном из рундуков камбуза Дарелл нашел для себя еще одно одеяло.

Оберегая раненую руку, кое-как обернулся им и вернулся в каюту. Девушка сидела не шевелясь с незажженной сигаретой в руке. Ее застывший взгляд смотрел в никуда, он был наполнен непонятным ему ужасом.

— Илона! Мне кажется, будет лучше, если ты просто ответишь на мои вопросы, — предложил Дарелл. — Так мы быстрее разберемся в своих делах.

— Я так замерзла… — прошептала она в ответ.

— Доешь суп!

— Не могу я больше его есть. Не хочется…

Дарелл присел на койку рядом с ней.

— Корвут, Золтан Шке и ты сама были направлены сюда как одна единая группа?

— Да, это так.

— Наверное, кто-то из нашего представительства в Австрии помог вам свободно пройти через контрольные органы иммиграционной службы, не так ли?

— Думаю, что так. Но мне не известны все эти детали.

— Данстермайер из Джерси — один из ваших связных?

— Да.

— Но вам, наверное, не было известно, что Андре Стрижу к именно у него?

— Мне кажется, что Корвут знал об этом. Я даже не могла себе представить, что…

— Ладно! — остановил ее на полуслове Дарелл. — Не нужно сейчас вспоминать об Андре. Достаточно уже того, что он заставил тебя смотреть на вещи более трезво. Теперь ты хочешь помочь нам, ведь так?

— Да. Для меня ничего другого не остается. Я больше не могу быть заодно с Белой. Особенно после того, как увидела, что он сделал… Я бы еще это могла понять, если бы это было необходимо для выполнения нашего задания…

— А в чем же, Илона, заключается ваше задание?

Взглянув ему в глаза, она произнесла:

— Убить тебя!

— А кого еще?

Девушка ничего не ответила. Чувствовалось, что в ней идет напряженная борьба. Затянувшаяся пауза начала его несколько раздражать, но он все же не стал торопить событий. С ее губ сорвался какой-то неясный звук. Затем она вдруг категорически качнула головой и сказала: — У меня сейчас такое чувство, будто я делаю что-то не так…

— Это касается того, что ты сейчас мне рассказываешь?

— Видишь ли, это система подготовки… — Илона сделала долгий и глубокий выдох. — Всю свою жизнь я работала на наше государство, и кроме этого ничего не знаю! Война, русская оккупация — все это прошло тогда, когда я была еще ребенком. Но когда я увидела свой бунтующий народ, советские танки, стреляющие в людей на улицах Будапешта, когда в мой город вошли их среднеазиатские части, чтобы крушить и убивать, вгонять во всех нас страх… я тогда поняла, ощутила в себе ненависть. — Она с трудом проглотил запекшуюся слюну и опять на какое-то время замолчала. Ее чистое и открытое лицо утратило всю свою уверенность и расчетливость. Перед Дареллом была просто перепуганная и смущенная девочка, которая плохо выучила урок и не знает, как ей следует поступать. — Корвут направлен сюда для того, чтобы убить тебя. Но главной его задачей является убийство или же похищение доктора Энтона Теджи.

— Теджи? Это имя мне ничего не говорит. Кто этот Энтон Теджи?

— Он физик и работает на вас. По национальности венгр. Он скрылся из страны сразу же после того, как год назад туда вошли русские. Насколько мне известно, он сейчас в Калифорнии. Ему удалось или почти уже удалось решить проблему использования энергии взрыва водородной бомбы в мирных целях. Русские тоже заинтересованы этой проблемой. Они хотели бы получить соответствующую информацию от него. Поэтому задача Корвута — найти доктора Теджи и получить от него эти данные или же полностью прекратить его работу у вас.

— Но ведь это далеко не все! — твердо произнес Дарелл.

Она быстро вскинула голову и с изумлением посмотрела на него. Затем произнесла:

— А ты очень проницательный человек!

— Другая цель вашей миссии заключается в том, чтобы создать подпольную сеть из своих людей, проникших в Соединенные Штаты с потоком беженцев из Венгрии. Я прав?

— Да, — кивая, ответила она.

— Тебе известны имена членов этой организации?

— Нет. Это знает только Корвут. Он держит их имена в своей памяти.

— И он никогда никого из них не упоминал?

— Нет. Поверь мне! Он никогда даже об этом не говорил. Я ведь всего-навсего простой член организации. Может, Золтан Шке знает, если вы его взяли…

— Да, мы его взяли… но только мертвым, — угрюмо ответил Дарелл.

Она опять пробормотала что-то невнятное себе под нос, а потом сказала:

— Я в этом не виновата.

— Что еще тебе известно о докторе Теджи? — спросил Дарелл.

— Собственно, больше ничего. Лишь имя и кое-что о его репутации. Это все, что мне о нем известно.

Дарелл встал и прошелся по камбузу. Вытащив там из своих брюк отсыревшую пачку сигарет, он раскурил две и вторую передал Илоне. Она приняла ее с благодарностью и в очередной раз взглянула на него, застенчиво улыбнувшись.

— Ты просто себе не представляешь, что этот час для меня значит… Умиротворение и полное спокойствие! Даже в том случае, если это всего лишь иллюзия.

— Я обязательно помогу тебе, Илона! Тебе больше не нужно ни о чем беспокоиться и чего-то бояться.

— Я очень хотела бы остаться здесь, в этой стране…

— Я думаю, что все именно так и устроится.

Но она в ответ только нахмурилась. В ее темно-карих глазах вновь сверкнули золотистые искорки.

— Да нет… У меня дурное предчувствие… Ты и понятия не имеешь, что такое Бела Корвут! Он — чудовище! Всякий раз, когда я с ним встречалась в АВО в Будапеште, меня охватывал испуг. Когда он на тебя смотрит, ты столбенеешь, а душа убегает в пятки. Он рассматривает тебя не как человека, а как подопытного кролика, чья жизнь не представляет никакой ценности для его великих планов. — Девушка опустила глаза на свои колени. Одеяло слегка сползло с ее плеч, обнажив ровную и гладкую кожу. — Я боюсь его. Он меня убьет! Ведь Корвут теперь знает, что я сбежала и могу оказать тебе помощь… Сейчас он будет меня выслеживать. Он и до этого ходил за мной по пятам, как тень, и добивался, чего хотел.

— Нам известно о Корвуте все, — ответил ей Дарелл. — Мы не позволим ему и пальцем до тебя дотронуться.

Он вновь поднялся на ноги. Девушка молча проводила его глазами. Была почти полночь. Он замерз, голова раскалывалась от боли, но, превозмогая себя, он собрал свои вещи и пошел в камбуз одеваться, чертыхаясь на прилипающее к телу холодное шерстяное белье. Его плечо по-прежнему подергивало, и он старался его не беспокоить, чтобы снова не открылось кровотечение. Вновь и вновь его мысли возвращались к Дэйдри. Он закурил еще одну сигарету и опять подумал, что она обязательно поправится. Она должна поправиться!.. А когда ей станет лучше, она его выслушает. Выслушает и поймет, что он поступил так, как должен был поступить. Она поймет, что он всего этого не хотел… Поймет, что он готов вытерпеть неизмеримо большие страдания, лишь бы не принести ей ни малейшей боли, ни одной царапинки…

До него донеслись слабые шорохи. Он обернулся и увидел, что девушка, протиснувшись через узенькую дверцу камбуза, теперь стоит, прислонившись спиной к одной из переборок. Взгляд ее был уставшим и мрачным.

— Я была, наверное, чересчур эгоистичной. Я это в том смысле… я хотела спросить тебя о той женщине. Беле удалось до нее добраться? Он ее…

— Она серьезно ранена, — коротко ответил ей Дарелл.

— Я виновата. Я очень виновата!

— Ладно, Илона, иди в каюту!

Слегка закусив нижнюю губу, она медленно кивнула.

— Разумеется, вы имеете на то полное право, мистер Дарелл, но не смотрите на меня так, пожалуйста! Я совсем не хотела, чтобы Корвут причинил ей вред.

Их вельбот продолжало нести по течению, сильно раскачивая на волнах. При очередном толчке она потеряла равновесие и, чтобы не упасть, ухватилась за Дарелла. Одеяло съехало с плеч, обнажив стройное и гибкое тело. Вся вспыхнув от смущения, Илона быстро подхватила свое покрывало.

— Мне тоже нужно одеваться. Мой пистолет у тебя. Я ведь сдалась добровольно… Теперь я считаюсь арестованной?

— Мы обсудим этот вопрос в Вашингтоне, — ответил Дарелл.

Кивнув ему в знак понимания, она вернулась в каюту, чтобы одеться. Облокотившись на какой-то шкафчик, Дарелл докуривал свою сигарету. Лицо его было сосредоточенным и напряженным. Так много предстоит сделать и так катастрофически мало для этого времени! Перед ним по-прежнему стояло лицо Дэйдри, а в ушах звучал ее голос. И жестокие слова… Он взглянул на свои руки. Они дрожали. Очевидно, ему самому был нужен доктор. Сейчас он больше всего хотел хорошенько выспаться, отлежаться пару деньков в кровати.

Но времени было так мало!