Меня зовут Йоко Камуру, подумала она. Я в ясном уме и добром здравии, но со мной случилось что-то невероятное. Я не знаю, как это объяснить. Возможно, это как-то связано с Биллом. Я не знаю. Не помню. Но я понимаю, что мне грозит опасность. Я должна что-то с собой поделать.
С поезда она сошла в новой одежде, которую купила в Фуякуро – в дешевенькой желтоватой блузке, коричневой юбке, коричневых же туфельках и темных очках. Кроме того, она накинула на себя прозрачный дождевик с капюшоном и выкрасила губы помадой. Денег, что дала ей знакомая старушка в харчевне, с лихвой хватило на все эти покупки. Йоко могла даже, при желании, взять напрокат машину. Она сожалела лишь о том, что в Хатасиме остался весь ее художественный инвентарь. Она знала, что была тяжело больна – таинственный недуг поразил всех вокруг нее, – а в деревне установили карантин. Но она совершенно не помнила, как очутилась на острове, как Минамото притащил ее в храм, как она потом добралась до харчевни. Она помнила, что долго плыла – но почему? Священник назвал настоящим чудом, что она добралась до их острова. Но Йоко совершенно ничего не помнила. Безжалостная лихорадка полностью стерла ее память.
Билл, подумала она, помоги мне.
Когда в харчевню пришли русские, она затаилась наверху, в стенном шкафу. А как ей стало страшно, когда нагрянули китайцы. Потом, когда старушка сказала Йоко, что ее разыскивает полиция, она почему-то сразу подумала про Билла, о загадочных поручениях, которые он время от времени выполнял, и не на шутку испугалась за него. Хуже всего, что она совершенно не помнила что с ней случилось. Не просил ли Билл, чтобы она помогла ему? Ей вдруг показалось, что в какой-то миг он появился рядом с ней в Хатасиме и говорил о чем-то очень важном. Ей даже показалось, что они предавались любви прямо на берегу моря. Он просил ее о помощи... Йоко помотала головой – нет, это ей все пригрезилось. С другой стороны, болела она наяву. Реальными были и все те люди, что гнались за ней. Вернувшийся страх накатил на нее новой волной, и Йоко бессильно прижалась к столбу на платформе железнодорожного вокзала.
– Такси не нужно?
Море было прохладное и ласковое. Все ее тело было охвачено огнем. Мозг пылал. Какие чудесные волны, как они приятно баюкают ее горящую плоть. Жить или умереть – не имело никакого значения...
– Такси не нужно? – повторил незнакомый голос.
Йоко испуганно вздрогнула, открыла глаза и увидела такси и молодого водителя, участливо склонившегося над ней.
– Да, – сказала она. – Да, спасибо.
– На курорт? В "Кокусай-Онаю"?
– Да, пожалуйста.
– Все тут кругом повымерли, – пожаловался таксист. – В деревне вспыхнула какая-то эпидемия. Отдыхающие разъехались. Самое странное, что в газетах до сих пор обо всем этом нет ни единой строчки. Я попытался выяснить, в чем дело через своего двоюродного брата, рыбака из Хатасимы, но мне сказали, что он болен и не в состоянии подойти к телефону. Я начал настаивать на своих правах, но полицейские сказали, чтобы я заткнулся и занялся своими делами.
– Пожалуйста, отвезите меня в гостиницу, – попросила Йоко.
– А вы не боитесь заболеть?
– Нет, не боюсь. Пожалуйста, побыстрее.
Хатасимский курорт состоял из множества уютных гостиниц, разбросанных в лесистых горах, отроги которых начинались с самого берега, где раскинулась рыбацкая деревушка Хатасима. Дорога, начинавшаяся от станции, вилась между деревьями осеннего леса. Был уже почти полдень и Йоко проголодалась, но отгоняла прочь даже мысли о еде.
Я должна найти Билла и выяснить, что случилось. Люди, которые меня преследуют, хотят что-то сделать с Биллом. И зачем он только связался с этим Дареллом, про которого только и болтает все время...
Йоко толком не знала, сколько времени проболела – день или несколько суток, – но она была уверена, что Билл дожидается ее в Кокусай-Онае", в том же номере с захватывающим дух видом на море и острова, где они останавливались и прежде. Да, он наверняка там. Билл все ей объяснит. Одним поцелуем он развеет все ее страхи и стряхнет оковы ужаса, железным кольцом стиснувшие ее сердце.
В гостинице Йоко встретила непривычная тишина. Обычно в этот сезон достать номер было совершенно невозможно, да и в горячие минеральные ванны постоянно стояли длиннющие очереди. С тех самых пор, как в Осаку, к югу отсюда, устремились миллионы людей, желавших посетить Всемирную выставку, Хатасима стала модным курортом, где можно было укрыться от бесчисленных орд туристов. Теперь же над гостиницей, ресторанчиком, ваннами и лечебницей нависло холодное и безнадежное отчаяние. Одиночество и опустошение, казалось, охватило всю округу.
– Ну вот и приехали, – сказал таксист. – Желаю удачи.
– Спасибо.
Расплатившись с водителем, Йоко прошла через ворота в главное здание. Несмотря на яркое солнца, она продрогла и дрожала от страха. Две женщины в белой одежде подметали дорожки возле теннисных кортов. Изящно изогнутые крыши гостиничных домиков красиво выделялись на фоне неба и невысоких деревьев. Со стороны одной из купален послышались голоса – Йоко обрадовалась, что хоть кто-то из гостей не испугался и остался в гостинице. Войдя в домик, она взбежала по лестнице с красными перилами и прошла по коридору к дверям номера, в котором они останавливались вместе с Биллом.
Она позвонила, потом постучала и, не дождавшись ответа, нажала на дверную ручку. Дверь распахнулась.
Йоко осторожно вошла. В комнате еще стоял едва уловимый запах табака, которым Билл набивал трубку. Йоко всегда отличалась повышенной чувствительностью к запахам. Створки внутренних дверок были сдвинуты и крохотный номер, состоящий из гостиной и спаленки, был погружен в полумрак.
Какая удача, что Билл решил встретиться с ней именно здесь!
– Билл! – негромко окликнула Йоко.
Ей не ответили. Она быстро прошагала в спальню. Билла там не было. Стенной шкаф тоже был пуст. Йоко прижалась к стенке. В висках застучали молоточки. Где же Билл? Йоко почувствовала, как к горлу подступает комок.
– О, Билл...
Ее взгляд упал на телефонный аппарат, стоявший на маленьком столике у двери. Неужели Билл не дождался ее и вернулся в Токио? Сейчас она это выяснит. Йоко решительно оторвалась от стены и подскочила к телефону. Дождавшись, пока ответит телефонистка, она заказала Токио. Сначала – номер его квартиры.
Ответил строгий женский голос:
– Телефонная служба Черчилль-сана. Чем я могу вам помочь?
– Я... Мне нужно поговорить с Черчилль-саном.
– Мне очень жаль – он не отвечает. Нам поручено принимать все входящие звонки.
– Но где он? – не выдержала Йоко. – У меня для него очень важные новости.
– Извините, мы не располагаем такими сведениями.
– А когда он вернется?
– Извините, мы не располагаем...
Йоко в сердцах бросила трубку и попыталась вспомнить номер, который когда-то дал ей Билл... Номер торговой компании, где он иногда работал вместе с Дареллом. К своему ужасу, Йоко не могла вспомнить ни одной цифры. Потом вдруг ее осенило. Она снова сняла трубку и заказала Токио...
– "Японская экспортно-импортная компания". У телефона Синье.
– Я хочу поговорить с Уильямом Черчиллем.
– С кем?
– С Уильямом Черчиллем.
– Его здесь нет.
– Тогда мне нужен Дарелл-сан.
– Его тоже нет.
– А как я могу найти его?
– Извините, не знаю.
– Пожалуйста, помогите мне – это крайне важно.
– Извините...
В трубке звякнуло и послышался сигнал отбоя.
* * *
Положив трубку, Синье задумался. В конторе он был один. Внезапно он смутно припомнил, что Дарелл-сан хотел отыскать какую-то девушку. Конечно, это дело его вовсе не касалось. Синье работал с этими чужеземцами только как водитель, не более того. Да, разумеется, занимались они довольно странными делами, и майор Яматоя регулярно платил щедрую сумму за то, что Синье подробно рассказывал ему обо всем, что видел и слышал. Хотя, по правде говоря, видел и слышал он немного. С ним обращались, как и с любым шофером. То же самое было и до Дарелл-сана, когда конторой заправлял Эл Чарльз-сан. Работа Синье заключалась в том, чтобы чистенькая и заправленная бензином машина была готова выехать в любую минуту. Синье любил свою работу. Ловко он устроился. Получал деньги и от полиции и от американцев. Никаких угрызений совести он не испытывал. И все же...
Синье призадумался. Он попытался припомнить, что именно говорили про розыски пропавшей девушки Лиз Прюитт и Дарелл-сан, когда он вез их по улицам ночного Токио. В голову приходили только бессвязные обрывки фраз. Должно быть, это было не так уж и важно. К тому же его уже ждали друзья, да и никаких инструкций Дарелл-сан ему не оставил.
Больше телефон не звонил.
Вскоре Синье ушел.
* * *
Спустившись с лестницы, Йоко столкнулась лицом к лицу с одной из женщин, которая подметала дорожки. Женщина испуганно посмотрела на нее.
– Я ищу одного постояльца, – пояснила Йоко. – Он американец, Черчилль-сан.
– Да, – недоуменно кивнула женщина.
– Вы его помните?
– Он был здесь вчера. Вы его подружка?
Щеки Йоко вспыхнули.
– Я уже бывала здесь с ним прежде.
Глаза женщины злорадно блеснули.
– Я слышала, что вчера его арестовали.
Сердце Йоко сжалось.
– Арестовали?
– Он спускался в Хатасиму. Это строго запрещено. Там все больны. Он нарушил запрет, поэтому его арестовали и увезли в Токио. – Подметальщица пожала плечами. – Так, во всяком случае, мне рассказали.
– Вы уверены, что его увезли именно в Токио?
– Я же не полицейский. Я просто работаю здесь. – Она посмотрела прямо в глаза Йоко. – А с вами все в порядке? Сами-то – не больны? Говорят, болезнь эта никого не щадит. Большинство наших постояльцев быстрехонько посъезжали, как только про это услышали. Хозяин очень расстроен. Убытки просто огромные.
– Нет, я не больна, – быстро ответила Йоко.
– Вид у вас что-то нездоровый.
– У меня все нормально, – отчеканила Йоко.
Женщина окинула ее недоверчивым взглядом и повязала платок вокруг носа и рта.
– Телефон у нас здесь платный, – проворчала она.
– Я знаю. Я оплачу.
– Да уж, не забудьте, – сварливо буркнула женщина.
* * *
Йоко и в самом деле чувствовала себя гораздо лучше. Она решила попытать счастья еще разок. Вдруг повезет. Ее соединили с американским посольством в Токио.
– Я хочу поговорить с мистером Уильямом Черчиллем, – заявила она по-английски ответившей секретарше.
Последовало продолжительное молчание. Вскоре ответил мужской голос.
– Мистер Черчилль в нашем штате не состоит, мисс. Могу я поинтересоваться, кто его спрашивает?
Йоко не решилась назваться.
– А могу я тогда попросить мистера Сэма Дарелла? – произнесла она.
– Одну минуту.
Ей снова пришлось подождать. На этот раз к телефону подошел уже другой мужчина.
– Извините, мисс, но такой человек у нас не работает. Но, возможно, мы можем вам как-то помочь...
– Я точно знаю, что он работает на вас, – настойчиво сказала Йоко.
– Если это очень важно, то, может быть, мы сумеем...
– Это чрезвычайно важно.
– Могу я спросить, как вас зовут?
– Да, раз вы настаиваете. Мое имя...
Чья-то рука, вынырнув сзади, зажала ей рот. Другая рука обхватила ее за талию и оттащила прочь. Телефонную трубку аккуратно водрузили на рычажки. Йоко беспомощно брыкалась и дергалась, тщетно пытаясь высвободиться из неведомых тисков. Ее охватил животный страх. Внезапно грубый мужской голос произнес:
– Успокойся, Йоко.
Голос говорил по-японски, но с незнакомым ей акцентом. Внезапно страх придал ей силы. Йоко резко присела, выскользнула из державших ее рук и кинулась к двери. Там оказался второй мужчина. Йоко даже не подозревала, что нападавших двое.
Китайцы!
Оба улыбались ей.
Оба казались очень довольными.
– Мисс Камуру, мы не причиним вам зла.
Йоко попятилась, пока не наткнулась на стену.
– Кто вы? – выкрикнула она. – Что вам от меня нужно?
– Почти ничего. Только несколько часов вашего времени. И больше ничего. Мы мирные люди...
Они вовсе не выглядели мирными. Тот, который зажимал ей рот, был огромный и толстый, с наголо обритой головой и тонкими, злыми губами. Вид у него был глуповатый, но Йоко уже ощутила на себе его животную силу. Да, перед ней стояло животное. Бессловесная тварь, тупой исполнитель приказов второго китайца, застывшего у двери. Художественный взгляд Йоко мысленно запечатлел оба образа, которые уже никогда не сотрутся из ее памяти.
Второй мужчина внушал ей безотчетный ужас.
Он тоже был тучный, но это была тучность могучего дуба, борца сумо. Под левым глазом белел странный шрам, похожий на перевернутый треугольник. Йоко не подозревала, что перед ней стоит сам По Пинг-тао, глава зловещего "Павлина", службы контрразведки пекинского Черного дома. Однако чутье подсказало ей, что за его улыбкой скрывается дьявольское коварство и невероятная жестокость извращенной садистской натуры.
Йоко показалось, что у нее отнялись ноги, словно у кролика под взглядом удава.
– Мы не причиним вам зла, госпожа Камуру, – проговорил он. – Только спокойно идите с нами.
– Куда? – еле слышно прошептала она.
– Вам ничего не грозит. Пойдемте, милочка.
Второй мужчина вертел в руках небольшой отрезок витой белой веревки. Снаружи доносились голоса подметальщиц и беззаботный щебет птиц, ноздри щекотал аромат моря.
Йоко повернулась, рыбкой бросилась в окно и, перемахнув через перила балкона, кубарем покатилась по дорожке.