Они вновь пришли в его кабинет. На этот раз Синти обратила внимание на два портрета. Оба изображенных на них мужчины обладали острым взглядом и примечательным носом с горбинкой. Они были настолько похожи на Феличе, что Синти догадалась на портретах изображены его отец и дед.

Виконт достал из бара бутылку вина и два бокала. Один подал Синти.

— Сегодня мне хочется напиться, — мрачно произнес он. — Конечно, я этого не сделаю, но мысль соблазнительная.

— А почему бы тебе не напиться?

Он пожал плечами.

— Это не и моем стиле. Я никогда не напиваюсь.

— Может, разок стоит попробовать? Ты постоянно себя контролируешь. На твоем месте я бы запила неприятности вином, упала на эту кушетку, а утром проснулась с головной болью, которая заставила бы меня забыть обо всем остальном.

Феличе вяло улыбнулся.

— Ты почти убедила меня попробовать. Но я уже очень давно принял решение не пить больше того, что способен безболезненно выдержать. Мой дядя был пьяницей. И позором всей семьи. Глядя на него, я поклялся, что надо мной никогда не будут смеяться. И вот сейчас случилось это! — Его голос зазвенел. — Я оказался выставлен на всеобщее посмешище! — Он подошел к стене и остановился перед двумя портретами.

— Если бы кто-то посмел поступить подобным образом с моим отцом, то пожалел бы, что появился на свет, — с горечью произнес он. — Если бы подобную шутку сыграли с моим дедом, тот просто прикончил бы своих обидчиков. Но я современный человек и могу только краснеть от стыда. — Он обернулся и взглянул на Синти, — Ты не понимаешь, о чем я говорю, верно?

— Немного понимаю. Мой дед был итальянцем. Что-то передалось мне от него, поэтому я хотя бы частично могу почувствовать твое состояние. Но убийство…

— Мы здесь различаем убийство и месть. В последнем случае человек восстанавливает свою честь. Вы, американцы, этого не понимаете, потому что у вас холодная кровь и вы давно уже не принимаете всерьез отношений между мужчиной и женщиной. Вы привыкли часто менять партнеров, можете делать это хоть каждую неделю. А мы относимся к подобным вещам совершенно по-другому. Мы считаем, что союз мужчины и женщины является центром всей жизни и отсюда проистекает все остальное.

— Но если выбор изначально был сделан не правильно, — возразила Синти, — не лучше ли разорвать ошибочную связь и предпринять новую попытку, чем мучиться всю оставшуюся жизнь? Не думай, что я ничего не понимаю. Однако выбор должен быть верным, только в этом случае фундамент отношений окажется крепким.

Феличе скрипнул зубами.

— Эк, ты повернула! Поневоле начнешь сомневаться в своей правоте. С тобой всегда так!

— Тем более тебе следует избегать моего общества, — подхватила Синти, и Феличе бросил на нее подозрительный взгляд. — Не горюй по поводу нынешних неприятностей, Феличе. Пару дней люди будут обсуждать эту новость, а потом произойдет что-нибудь еще и их внимание переключится на другой объект.

Феличе допил вино, и Синти взяла у него пустой бокал, чтобы поставить на стол. Их пальцы соприкоснулись. Он взглянул на точку соединения.

— Люди всегда будут со смехом вспоминать эту историю. Я слишком удобная цель для насмешек.

Так и есть, подумала Синти. И он может с этим не справиться, потому что прежде никто над ним не смеялся.

Ее захлестнула волна сочувствия. Ей почему-то представилась отвратительная картина: лев, окруженный завывающими шакалами.

Феличе мрачно улыбнулся.

— Почему ты не хочешь помочь мне, Синти? Выдай какую-нибудь шутку в американском стиле, может, мне полегчает…

— Не думаю, что сейчас тебе помогут американские шутки.

— Разве ты не можешь научить меня смеяться над собой?

— Этому нельзя научить, — мягко произнесла Синти.

— По-твоему, у меня напрочь отсутствует чувство юмора?

— Временами мне так казалось. Однако сегодня особый случай. Нынче тебе не до смеха.

— Верно, Я привык управлять любой ситуацией, но сейчас она управляет мной в лице глупой девчонки и смазливого парня.

— Но ведь ты не можешь их убить. Это превысит уровень самообороны.

Феличе состроил гримасу.

— Когда не срабатывает юмор, на помощь приходит американский здравый смысл. Скучно вы живете, ребята, у себя в Штатах!

— Феличе, неужели ты и впрямь думаешь, что я нарочно все устроила?

— Нет. Ты не могла бы опуститься так низко. В гневе я наговорил много лишнего, прости меня.

— Уже простила.

— Значит, расстанемся друзьями?

— Конечно.

Феличе вновь взглянул на их все еще соприкасающиеся пальцы. Затем поднял руку Синти и прижался к ней сначала губами, затем щекой. Сейчас, стоя со склоненной головой, он выглядел очень трогательно. Сердце Синти дрогнуло.

— Феличе, — шепнула она. — Не думай о нашей разлуке, нe противься судьбе.

— Не буду. Ведь это было бы неразумно, верно? А о чем ты думаешь, Синти? Что тебя заботит?

Она молчала так долго, что он поднял голову. Быстрый взгляд подсказал ему, что Синти насторожилась. Некая потайная дверца в ее душе захлопнулась.

— Не могу сказать, чтобы меня что-то особенно заботило, — тихо произнесла она. — Во всяком случае, сейчас больше не заботит.

— Надеюсь, это правда.

— Иначе нельзя. Слишком опасно.

— В твоих глазах только что промелькнуло выражение, которого я прежде не замечал. Если ты сейчас уедешь, я никогда не узнаю твоей тайны.

— Никакой тайны нет. Просто в юности я приняла неверное решение, потому что была слишком наивна. Позже выяснилось, что это западня.

— Как-то не верится, что ты могла сделать что-то не правильное.

— Все было гораздо хуже, чем просто «не правильное». Я совершила глупость, а это всегда наказуемо.

— Знаю, — кивнул Феличе. — Сегодня я тоже попал в переплет, помнишь? — Он вновь прижался щекой к ее пальцам.

Чуть помедлив, она тоже склонила лицо к темным волосам Феличе. Таким я его и запомню, подумала она. Не надменным, а ранимым.

Когда Феличе поднял лицо, Синти затаила дыхание, потрясенная выражением его глаз. Настолько беззащитным она Феличе никогда не видела.

Движимая непреодолимым желанием утешить Феличе, Синти прильнула к его губам.

Поначалу он как будто слегка растерялся. Его губы слегка приоткрылись и замерли. Он словно ожидал ее дальнейших действий.

Сердце Синти наполнилось теплом. Как приятно целовать Феличе без оглядки на условности или иные сдерживающие факторы, вроде злости или чувства вины. Поцелуй казался естественным, как и желание погладить кончиками пальцев мужское лицо, а затем прижаться грудью к мускулистому торсу и ощутить крепкие руки на своих плечах.

Феличе углубил поцелуй, быстро перейдя от нежности к напору. Он настолько искусно действовал языком, что сердцебиение Синти участилось, и она понемногу начала терять над собой контроль. Но ведь изначально подразумевалось совсем другое, верно… или нет?

Сделай над собой усилие, Синти вяло произнесла:

— Феличе, пусти…

— Нет. Ты меня поцеловала, и теперь тебе придется пожинать последствия.

— Ты дьявол… — шепнула она.

— Разве я один? В тебе тоже достаточно чертовщины, дорогая. Твой взгляд полон обещания, и с его помощью ты вселяешь в мужские сердца самые сладостные грезы.

— Ты можешь по глазам прочесть мои мысли?

— Да. И занимаюсь этим с первого мгновения нашей встречи! — произнес он, касаясь ее губ своими. — Твои мысли похожи на мои — горячие, яростные, они заставляют забыть обо всем остальном мире. Ты знаешь, чего хочешь от меня, разве нет? Скажи, разве нет?

— Да, — выдохнула Синти, едва соображая, что говорит и что означает это короткое слово.

— А потом ты узнаешь, каким образом можно воодушевить меня на выполнение твоих желаний. Думаю, ты весьма искусна и ласках, которые способны свести мужчину с ума. Какое колдовство ты использовала, что одних поцелуев с тобой недостаточно? Не успокоюсь, пока мы не окажемся постели!

В намерениях Феличе не осталось никакого сомнения. Синти осознавала все предельно ясно и шла в западню с открытыми глазами. Феличе твердо решил сделать ее своей женой так или иначе. Не добившись своего словами, он перешел к действиям. Создав у Синти ощущение безопасности, он тем самым заставил ее приблизиться к нему. Сейчас она находится там, где Феличе больше всего хотел ее видеть: в его объятиях. И Синти понимала, что ей не будет позволено отстраниться до тех пор, пока она не скажет «да».

Не бывать этому! — твердил ее разум. Однако тело кричало о другом. Синти попыталась разозлиться, но это ей не удалось, чему немало способствовало осознание того, что Феличе теперь свободен, ведь Анабелла отказалась от него. Так что она могла дать полную волю своим желаниям, не испытывая чувства вины.

Конечно, у Феличе скверный характер. Он прямолинеен, циничен, заносчив и привык любым способом добиваться желаемого. Но его губы дарят такие сладостные ощущения, что хочется забыть обо всем остальном.

Целуя Синти, Феличе ловко действовал руками. Вскоре ему удалось расстегнуть молнию на бархатном вишневом платье и стянуть его быстрыми решительными движениями. Вскоре оно упало на пол. За ним последовал лифчик и трусики Синти.

Забыв обо все на свете, она принялась срывать одежду с Феличе. Вскоре они оба оказались обнаженными.

Феличе притянул ее к себе, покрывая обжигающими поцелуями. Они слишком долго ждали этого — с памятной ночи в парке, когда Синти улизнула от него. От чего она убегала? От своих эмоций, глубина которых еще тогда испугала ее?

Теперь она могла отдаться чувствам безоглядно, измерить их глубину, узнать Феличе. Тот увлек ее на кушетку и властно придавил к шелку обивки своим обнаженным телом.

Синти взглянула ему в лицо, ожидая увидеть выражение триумфа, однако ничего подобного не заметила. Феличе обуревали другие эмоции. Он был потрясен, ошеломлен, встревожен тем, что перестает владеть собой, и одновременно сгорал от желания пройти весь путь до конца.

Синти испытывала то же самое. Глядя в глаза Феличе, она словно видела зеркальное отражение собственных чувств.

Феличе снова поцеловал ее, глубоко и страстно, вплотную приближая к моменту истины. Синти ответила с не меньшим жаром. С ней происходило нечто невообразимое. Глубинный природный инстинкт подсказывал ей, чего Феличе желает и что может дать взамен.

Восторг заструился по ее жилам как молодое вино. В течение четырех последних лет тело Синти словно оставалось глухим и немым. Сама она сделала горькие выводы относительно предательского характера чувственности и постаралась заглушить в себе ее истоки. Однако сейчас затворы распахнулись под половодьем бурных эмоций.

Когда Феличе просунул колено меж бедер Синти, она сама раздвинула ноги. И тут ее ожидал новый сюрприз. Вместо того чтобы закрепить свой триумф, Феличе вошел в нее медленно, почти нежно, дав время, в течение которого она смогла освоиться, вспомнить ощущение твердой мужской плоти внутри себя.

Какое же это блаженство! Когда-то Синти поклялась никогда больше не допускать близости с мужчиной. А сейчас дивилась, как ей удалось выдержать так долго. Исступленно запрокинув голову, она крепко стиснула плечи Феличе и подалась навстречу его движению.

Только тогда он понял, что желанен, и перестал контролировать себя. Кроме того, ему стало ясно, что Синти очень подходит ему, потому что способна не только принимать ласки, но и дарить себя всю, без остатка.

Когда наступил заветный момент, они встретили его вместе, бережно помогая, друг другу пройти долгий спуск и пучину блаженства — каждый из них держался за другого, как за единственную реальность в стремительно исчезающем мире.

Потом Феличе отодвинулся от Синти, но недалеко. Одна его рука осталась лежать под ее головой.

Он всегда будет таким, проплыла в мозгу Синти мысль. Щедро дарящим наслаждение и таящим где-то в глубине души безжалостность. Последнее качество присутствовало в голосе заговорившего Феличе.

— Пятнадцатого числа мы поженимся, — не громко произнес он. — Ты знаешь, что этого не миновать.

— Я уже ничего не знаю, — прошептала Синти. — Кроме того, что ты последний человек, за которого я хотела бы выйти замуж. Если прислушаться к голосу здравого смысла…

— Ты всегда к нему прислушиваешься?

— Стараюсь по возможности, — усмехнулась она. — Иногда это бывает чертовски трудно.

— А у меня вообще нет ни капли здравого рассудка, — проворчал Феличе. — В противном случае я вышвырнул бы тебя из своего дома как предательницу. — Синти пошевелилась при этих словах, но он тут же крепче обнял ее плечи. — К несчастью, мой разум сейчас не действует. Я собираюсь поселить в своем доме ту, кто причинил мне вред.

— А если у нее иное мнение на сей счет?

Феличе усмехнулся.

— Ей придется придержать его при себе.

— Ты забыл, что я знакома с твоей доктриной хорошего мужа, которому достаточно удовлетворять жену в постели, а остальное не важно. Мне этого мало. Я хочу верности, но тебе наверняка трудно будет выполнить подобное требование.

Он оглядел ее с ироничной усмешкой.

— Если бы моей женой стала Анабелла — возможно. Но ты — другое дело. Клянусь, другой женщины у меня не будет. Можно считать сделку заключенной?

Синти улыбнулась.

— Думаю, да.

Феличе плотнее притянул ее к себе, и она услышала, как бьется его сердце — в унисон с ее собственным. Даже линии их тел, казалось, совпадали. А сами тела словно были созданы для удовольствия.

Лежа в его объятиях. Синти осознавала, что только что приняла чрезвычайно опасное решение, о котором может впоследствии горько пожалеть. Однако отступать было некуда.

Как и обещал Феличе, с документами проблем не возникло. Синти объяснила Антонио, где и что искать в ее нью-йоркской квартире. Надо сказать, что секретаря синьора де Бальцано весьма обрадовало известие об отмене свадьбы хозяина с Анабеллой. А если учесть, что виконт запретил девочке выходить замуж за Тино, у Антонио появлялась надежда.

Синти предстояло сообщить Анабелле о переменах, и она хмурилась при одной лишь мысли об этом. Как отреагирует юная итальянка, узнав, что между ее старшей подругой и бывшим женихом с самого начала возникло взаимное притяжение.

Однако Анабелла совершенно неожиданно разразилась смехом.

— Что? Ты и Феличе? — воскликнула она, давясь хохотом. — Ой, не могу! Ой, держите меня!

— Понимаю, это несколько неожиданно… — смущенно пробормотала Синти.

— Да! Но я все поняла!

— Что именно? — осторожно спросила Синти.

— Ты делаешь это для меня. Впрочем, немножко и для себя тоже, но в основном…

Синти вспомнила, как Анабелла называла Феличе стариком, и ей стало ясно, что сейчас и сама она попала в эту категорию, Вероятно, Анабелла рассматривает ее как вдову, заботящуюся о будущем, потому что время, как известно, не стоит на месте.

Синти подавила улыбку.

— Ты хорошая подруга! — с чувством произнесла Анабелла. — Уверена, ты не откажешься замолвить Феличе словечко о нас с Тино.

— Не все сразу. Пусть немного улягутся страсти.

— Но я непременно должна стать женой Тино! — капризно заявила Анабелла. — Я так его люблю, так люблю…

Ну, прямо детский лепет! Анабелла еще не познала истинной любви, просто ей хочется настоять на своем. Следующая ее фраза полностью подтвердила мысль Синти.

— Ах, но теперь я не побываю в Лос-Анджелесе!

Синти вздохнула, мысленно призывая себя к терпению.

— Раз венчание отменяется, то и свадебного путешествия не будет.

— Может, я могла бы поехать, если бы…

— Лучше забудь об этом, — ворчливо посоветовала Синти. — Считай, что я отбираю у тебя поездку в Лос-Анджелес в качестве компенсации за свое согласие на брак с Феличе.

— И то правда, — согласилась девочка. — Натерпишься ты с ним…

Она приняла самое живое участие в подготовке к торжеству, особенно в приобретении свадебного платья. Вместе с Синти они вновь посетили салон синьоры Ванетти, где выбрали элегантный наряд из кремового атласа. Синти сочла этот оттенок более подходящим для повторно выходящей замуж вдовы, нежели белый цвет.

У кабинки Анабелла сказала:

— Ну, ты пока примерь платье, а я…

— А ты сбегаешь за угол, где тебя поджидает Тино, — вместо нее завершила Синти фразу. — У меня есть идея получше. Я надену платье, а ты посмотришь и скажешь свое мнение.

— У тебя нет сердца, — мрачно констатировала Анабелла.

Потом что-то стряслось в одном из дальних имений Феличе, и он объявил, что ему придется ненадолго отлучиться.

— А, пользуешься случаем, чтобы удрать! — поддела его Синти, — Думаю, существует большая вероятность того, что я больше никогда тебя не увижу.

— Если на то пошло, это у тебя появился шанс улизнуть из-под венца, — возразил Феличе. — Вот вернусь я, а мне скажут, что ты уехала в Америку…

— Ведь я дала слово, — напомнила Синти.

— Я тоже. — Феличе погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. — Никто из нас не сбежит.