Пролог

Обычно, прежде чем разойтись по домам, Эстер Гифорд и Флора Варне заходили в маленький бар. В центре Уотфорда их полно, но они предпочитали старомодное заведение. Здесь не держали современных агрегатов, с шипением извергающих кофе, а варили его на раскаленном песке в медных, как и полагается, турках, разливая в крохотные фарфоровые чашечки. Молодежь тут не толклась, музыка отсутствовала – можно спокойно поболтать, уютно устроившись в креслах с высокими спинками, заслонявших от глаз других, не очень многочисленных посетителей.

Подругам было о чем поговорить. Они давно работали вместе: Эстер держала дизайнерское бюро по оформлению интерьеров жилых и офисных помещений, Флора же являлась не только ее правой рукой, незаменимой помощницей во всем, но и душевно близким человеком. С ней она не опасалась откровенничать, даже если это касалось болезненных семейных проблем.

Вот и сейчас, подытожив сугубо деловые результаты прошедшего дня, Эстер заговорила о том, из-за чего давно тревожилась.

– Ты пойми, Флора, я – мать. Когда имеешь двадцативосьмилетнюю дочь, поневоле думаешь, как сложится ее судьба.

– С Даниэллой все в порядке.

– Если ты имеешь в виду «Умелец» – да. Она поставила его на ноги и прекрасно там управляется.

– Чудесный магазинчик, есть чем полюбоваться. Вещи красивые и доступные по цене. Мне нравится, что Даниэлла занялась не антиквариатом и не ширпотребом, а именно художественными изделиями ремесленников, слава Богу, не утративших секреты старинных мастеров. По-моему, поддерживать их очень благородно и перспективно.

– Я не о том. В ее возрасте пора всерьез позаботиться о своей женской перспективе.

– Можно подумать, будто у нее нет шансов! Я бы не назвала Эллу записной красавицей, но в ней что-то есть... Статью-то она точно в свою прелестную бабушку итальянку.

– Ты с детских лет ее знаешь и любишь, поэтому так говоришь.

– Неправда, в ней море обаяния.

– Только почему-то мужчины этого не видят.

– Откуда ты знаешь? Хочешь, чтобы она докладывала насчет своих кавалеров? Моя дорогая подруга, выплескиваться перед собственной матерью вовсе не обязательно! Ты ведь непременно начнешь учить, давать советы, влезать в подробности.

– Естественно. Не хочу, чтобы натворила глупостей.

Флора рассмеялась.

– Вот-вот! Она взрослая, как-нибудь сама разберется. Угомонись.

– Я и не лезу, – капризно поджала губы Эстер. – Но разве нормально, что Элла фактически никуда не ходит, не общается с молодыми людьми, ведет замкнутую жизнь. Мы с отцом радовались, когда она жила и работала в Лондоне. В нашем провинциальном городишке куда меньше шансов встретить свою судьбу.

– Ты же встретила.

– Я – совсем другое дело, Флора. Хочешь верь, хочешь нет, но твоя приятельница еще в школе приглядела себе будущего мужа. Можно сказать, вынянчила его для себя. Писала записки, звонила, подстерегала, оказывала знаки внимания... Завоевать мужчину – это труд. А моя гордячка, как я понимаю, думает, что однажды принц сам явится с предложением руки и сердца... Ты бы поговорила с ней. Если она не начнет более модно одеваться, причесываться и прочее, на нее современный мужчина и внимания не обратит.

– У Даниэллы есть свой стиль! Он может не нравиться тебе, но он есть.

Эстер пожала плечами.

– Важно, чтобы другим нравился.

– И поклонник у нее, по-моему, появился. Во всяком случае некий господин вокруг Даниэллы вертится.

– Вот как? Кто же он?

– Из здешних. Лицо вроде знакомое, а как зовут, не знаю.

– Ты говоришь, чтобы меня успокоить?

– Давай лучше не будем продолжать эту тему, дорогая. Ей-богу, я уже жалею, что поделилась своими наблюдениями, будто кумушка какая-нибудь. Придет время, сама все узнаешь, только, ради всего святого, не торопи событий...

 

Глава 1

Она выглядела совсем не такой, как ожидал Чарльз. Сестра описала ее опытнейшей соблазнительницей, но это плохо вязалось с малопривлекательным обликом особы, глядящей на него из-за прилавка.

– Чем могу служить? Голос Даниэллы Гифорд оказался более выразительным. Он был низким, грудным и, очевидно, приобретал обворожительную хриплость в моменты интимной близости с мужчиной. Интересно, относится ли она к тому типу женщин, которые лишь стонами выражают свою страсть, или к тем, которые шепчут в ухо мужчине сокровенные слова, способные еще больше его подхлестнуть?.. В любом случае Чарльз с трудом представлял, что заинтересовало его зятя, Дейва, в столь бесцветной женщине, так не похожей на прежних его пассий, до коих он большой охотник...

– Э-э... – неопределенно протянул Чарльз, быстро окинув взглядом магазинчик, где кроме него больше никого не осталось. Он так увлекся изучением Даниэллы Гифорд, что не заметил, когда остальных покупателей уже обслужили. Вопрос, обращенный к нему, застал его врасплох, поэтому Меррей лихорадочно искал правдоподобный повод, якобы побудивший его заглянуть сюда, однако ничего путного в голову не приходило. – Ракушки! – вымолвил он наконец, кивнув на витрину, в которой заметил простенькое ожерелье.

– Ракушки? – вежливо переспросила Даниэлла. – Вы коллекционер?.. Какие вам нужны – лакированные или необработанные?.. А может, вас заинтересуют вот эти коллажи? Они пользуются у нас спросом.

Взглянув на квадратную дощечку, тот поморщился. По-детски выкрашенные разными красками ракушки составляли примитивную, грубую картинку, способную привлечь разве что человека с неразвитым вкусом.

– Вообще-то я имел в виду ожерелье, – уточнил он, неуверенно бросив взгляд через плечо. – Вон то, которое в витрине. Думаю, оно понравится моей племяннице.

Хотя на самом деле я никогда не смогу подарить девчушке ожерелье, с сожалением подумал Чарльз. Он прекрасно знал, как разозлится его сестра Лиз при виде сувенира, приобретенного в магазине этой женщины! И неважно, даже если Мери подарок понравится! Сам факт покупки выведет сестричку из себя и будет расценен как предательство. Кроме того, существует опасность, что Дейв узнает ракушки. Лиз же предпочла оставить мужа в неведении относительно своего тайного вмешательства в любовную историю, в которой его подозревала.

– Оно на самом деле очень милое, – улыбнулась Даниэлла, выходя из-за прилавка и направляясь к витрине.

Когда она поравнялась с Чарльзом, тот сразу ощутил что-то наподобие благоухания роз, смешанного с тонким запахом теплого женского тела.

От внимания Меррея также не ускользнуло изящество, даже грация ее движений, хотя Гифорд была довольно высокой. Бедра Даниэллы плавно покачивались на ходу, широкая длинная юбка подчеркивала стройность фигуры. Каштановые волосы, заплетенные в тугую косу, достигали талии. Глаза под густыми ресницами отливали почти бронзовым оттенком. Даниэлла наклонилась, чтобы вынуть ожерелье из витрины, поразив Чарльза своими ботинками на толстой подошве. Подобная грубая обувь больше подходила для восхождения на какую-нибудь горную вершину. Он подумал, что женщина с такой манерой одеваться вряд ли привлекла бы Дейва...

– Пожалуйста! – сказала Гифорд, выпрямившись и протягивая ему нитку.

Чарльз поспешно отвел взгляд от нелепых ботинок. Несмотря на невысокую оценку, которую успел дать молодой женщине, он не мог не признать, что та обладает каким-то особым очарованием. Одежда скрывала ее формы, но в то же время во всем облике Даниэллы таилась едва уловимая чувственность.

– Благодарю. – Чарльз взял ожерелье, удивившись странноватому ощущению, возникшему у него в то мгновение, когда Даниэлла слегка коснулась его руки. Сосредоточенно разглядывая ракушки, он подумал о том, заметила ли она его реакцию? Вроде нет – она все так же спокойна и невозмутима.

– Это последнее, – услышал Чарльз и сначала не понял, к чему эти слова относятся.

– Последнее?

– Да, – безмятежно подтвердила Даниэлла. – Их всегда покупают девочкам. Видите, длина довольно небольшая, как раз на детскую шейку.

Меррей чувствовал себя не в своей тарелке. Я просто сбит с толку, усмехнулся он, вспоминая, какими эпитетами сестра наградила Даниэллу Гифорд, посылая его в магазинчик «на разведку». Она оказалась вовсе не разбитной бабенкой! Хотя внешность бывает обманчива, и Даниэлла вполне может обладать всеми теми качествами, которыми наделила ее ревнивая Лиз. Вот только непонятно – Дейв пленился ее скромными чарами или она не устояла перед его натиском?

– Вам нравится?

Голос Даниэллы снова породил в душе Чарльза странный отзыв. Он разозлился на себя за то, что с трудом контролирует сегодня свои эмоции. Из-за чего, спрашивается? Эту женщину даже нельзя назвать хорошенькой, а мешковатая одежда и вовсе делает ее нелепой. Но все же Меррея что-то смущало и подспудно тревожило, будто он не зрелый мужчина, знавший в жизни не одну женщину, а вчерашний студент.

– Так вам нравится?

– Довольно мило, – пожал плечами Чарльз, стараясь выйти из оцепенения.

– Вот и мне так кажется, – кивнула Даниэлла. – Особенно хорошо смотрятся ракушки розового цвета. Природа – удивительный художник!

– Ммм... – невразумительно промычал Чарльз. Если сейчас он тоже выразит восхищение, как потом откажется от покупки?.. И вообще, он пришел сюда не для того, чтобы любоваться предметами прикладного искусства.

Ему нужно разузнать, чего Даниэлла Гифорд добивается от Дейва и стоит ли Лиз волноваться из-за этого очередного увлечения мужа.

– Вы не любите розовый цвет?.. Даниэлла подняла голову, вглядываясь в нерешительного или чересчур разборчивого покупателя.

Чарльз обратил внимание на странноватый взгляд и только тут понял, что Даниэлла Гифорд чуточку косит. Впрочем, это ее не портило, скорее даже наоборот – придавало лицу несколько испуганное выражение, как у беззащитного, безобидного малыша, которого так и хочется успокоить, приласкать. Внезапный прилив нежности охватил его. Желание припасть к пухлым губам, почувствовать их вкус, пройтись языком по ровным белоснежным зубкам... Его обдало жаркой волной, между ног сразу набухло и брюки вдруг стали тесными, Чарльз судорожно втянул воздух и выругался про себя. Что с ним происходит? Неужели он не в силах совладать со своими чисто сексуальными импульсами?

Изобразив интерес к пестрым лоскутным одеялам, разложенным на прилавке, он подальше отодвинулся от Даниэллы.

– Не знаю, угожу ли, если возьму ожерелье, – задумчиво произнес Чарльз. – Хотя, впрочем, Мери любит повертеться перед зеркалом?

– Мери? – переспросила Гифорд, Чарльз снова выругал себя за то, что так опрометчиво упомянул имя племянницы. – Дочь одного моего знакомого тоже зовут Мери. Красивое имя. Правда, мне больше нравится Мария – оно звучит благороднее.

На самом деле Даниэлла угадала: полное имя девочки было Мария, и ему тоже больше нравилось называть ее так, но уточнять он не собирался. Чарльз и так злился на себя за то, что произнес вслух имя дочери Дейва и Лиз: никудышный, видно, из него разведчик. Стараясь перевести разговор в другое русло, он погладил пальцами аккуратные шовчики между яркими лоскутками.

– Сколько же терпения нужно, чтобы изготовить такое одеяло!

– Вы правы, – подхватила Даниэлла, придвигаясь поближе к Чарльзу. Его уловка, таким образом, не удалась – сейчас они оказались совсем близко. – Их шьет одна пожилая дама, которая почти лишена возможности двигаться из-за тяжелейшего артрита. В этой работе ее спасение!

Поскольку Чарльз был по своей природе человеком не черствым, он сочувственно вздохнул, затем перешел к угловому прилавку, уставленному мягкими игрушками.

– Прелесть, какие забавные! И я смотрю, цены у вас вполне умеренные.

– Это тоже ручная работа, – сообщила Даниэлла, – впрочем, как и все, чем мы торгуем. Наш магазин помогает реализовать изделия талантливых людей, по тем или иным причинам прикованным к дому. Выручка небольшая, но всем в радость.

Об этом Лиз не упоминала. Да и какое ей было дело до того, что продается в магазинчике Даниэллы Гифорд? Сестру Чарльза интересовала личность самой хозяйки. Возможно, с точки зрения инвалидов-партнеров по бизнесу, владелица магазина заслуживала именоваться чуть ли не святой и вызывать уважение, другая же сторона ее жизни их не волновала...

– Вы давно открыли свое дело, мисс... – Чарльз запнулся, как будто ему не было давным-давно известно ее имя.

– Гифорд, – быстро подсказала Даниэлла. – Я открыла магазин почти пять лет назад. А почему вас это интересует?

– Так... простое любопытство, – обезоруживающе улыбнулся он. – У вас достаточно большой выбор товаров. Мне стало интересно, как вы добились этого.

– Ну-у... – протянула она, поправив на груди пеструю косынку. Для такой стройной женщины, как Даниэлла, у нее была на удивление пышная грудь, мягко колышущаяся под широкой блузой. Чарльз поймал себя на том, что косынка мешает ему угадать, носит ли она бюстгальтер. – Сначала товара было мало, но постепенно число надомников увеличилось. Рукодельниц ведь много, вот они и потянулись со своими изделиями. Получилось нечто вроде клуба, а не просто торговая точка...

Меррей ужасно сожалел, что согласился приехать сюда. Подумать только – эта спокойно разглагольствующая дамочка спит с его зятем, а ему расхлебывать кашу!

Ну нет! Чарльз презирал Дейва, презирал эту молодую особу, потому что оба они заставляют страдать и переживать Лиз, а еще больше – себя за тайное вожделение, охватившее его. Разозлившись, он довольно жестко спросил:

– Скажите, мисс, вы владелица этого магазина?

Даниэлла вздохнула.

– Нет, я только арендую помещение. Само здание принадлежит одной фирме, с представителем которой я имею дело. Вот его-то дочь и зовут Мери.

– Ах, вот как! – Чарльз сделал вид, будто ему неизвестно, что холдинговая компания «Старт» приобрела большой участок земли с постройками в городке Уотфорде. Множество туристов приезжало сюда ради посещения знаменитой норманнской церкви и монастыря, а также знакомства с живописными окрестностями небольшого старинного городка.

– В свое время, – продолжала тем временем Гифорд, – миссис Вилворт, которой прежде принадлежала почти вся здешняя недвижимость, сдавала мне это помещение за весьма умеренную, если не сказать символическую, плату. Я лишь была обязана делать необходимый ремонт. Но сейчас всю землю в округе скупила какая-то лондонская компания, поэтому цена моей аренды скорее всего сильно возрастет. Новый владелец вряд ли станет заниматься благотворительностью. Дейв обещает сделать все возможное, чтобы помочь людям, издавна снимающим помещения под магазины, но мы мало надеемся на это.

Меррей постарался проявить сдержанность.

– Дейв? – вежливо переспросил он. – Очевидно, вы имеете в виду представителя компании, я не ошибаюсь?

– Совершенно верно, – подтвердила она. Ее ответ прозвучал суховато. Даниэлла подумала: стоит ли обсуждать свои проблемы с посторонним человеком. – Дейв Мортон очень любезен. Но я не знаю, сможет ли лично он или кто-либо другой сделать что-нибудь в сложившейся ситуации...

Интересно, пронеслось в голове Чарльза, какую именно помощь мой зять обещал ей оказать? Он положил ожерелье на прилавок и сказал, осторожно подбирая слова:

– Похоже, у вас есть доброжелатель? Вы давно знакомы с мистером Мортоном?

– Не очень. – Даниэлла вдруг стала очень сдержанной, и Чарльз забеспокоился, не зашел ли в своих расспросах слишком далеко? – Ну как, вы решились на покупку? – поинтересовалась она, перебирая длинными тонкими пальцами нитку с ракушками.

Чарльз недоуменно заморгал.

– Ах, да! – спохватился он. – Вы насчет ожерелья?– Он взглянул на ценник и вытащил бумажник. – Заверните его, пожалуйста, в какую-нибудь красивую обертку или положите в симпатичную коробочку, а через пару дней я буду проезжать мимо и зайду за ним.

– Не беспокойтесь, упаковка не займет у меня много времени. Вы можете забрать ожерелье прямо теперь. Стоит ли откладывать столь пустячное дело?

Но в этот момент в магазинчик вошла шумная группа пожилых американских туристов.

– Я зайду во вторник, – быстро произнес Чарльз, бросив на прилавок деньги. – Вам сейчас некогда, а я не могу ждать.

Выйдя на улицу и закрыв за собой дверь, Меррей облегченно вздохнул, хотя ему все же было непонятно, прояснит ли его следующий визит то главное, ради чего он здесь: в каких отношениях состоят Даниэлла и Дейв?.. Нельзя же прямо спросить об этом, как бы того ни желала Лиз! А ведь она ожидает гораздо большего – чтобы он недвусмысленно дал понять этой Гифорд, что ее подстерегают крупные неприятности, если их связь с Дейвом будет продолжаться...

Автомобиль Меррея был припаркован на углу чуть поодаль от магазинчика. Открыв заднюю дверцу, Чарльз быстро скользнул на мягкое сидение «бентли».

– Поехали, Гленн, – отдал он распоряжение шоферу Гленну Лэрду, вопросительно глянувшему на шефа. – Домой и побыстрей.

Шофер завел мотор и тронул «бентли» с места.

– Вы не хотите навестить миссис Мортон? – поинтересовался он с фамильярностью давнего слуги, как будто напоминая, что сестра Чарльза живет в квартале, мимо которого они поедут.

– Нет, – поморщился Меррей, вынимая из портфеля деловые бумаги. – Мне нечего сказать Лиз, – добавил он, раздраженный в большей степени самим собою, чем сестрой. – А сейчас, если не возражаешь, я попробую немного поработать...

 

Глава 2

– Кто это был?– Рут Леммон оперлась о прилавок, с любопытством глядя на свою хозяйку. Временами ее поражало умение Даниэллы начисто не замечать интересных мужчин.

– Я же сказала тебе – не знаю! – ответила та, внимательно изучая записи в кассовой книге. – Он не представился. Да и какое это имеет значение, в конце концов?

– Очень большое! Ты что, всю жизнь хочешь прожить в этой дыре?.. Боже мой, ты бы видела, в какой автомобиль он сел! Даю голову на отсечение – такая машина далеко не каждому по карману...

– Рут, прошу тебя! – в сердцах воскликнула она. Болтовня молоденькой помощницы мешала ей сосредоточиться. Размышляя над визитом этого человека, Даниэлла пришла к выводу: едва ли странный господин появится здесь второй раз. За ожерельем он вполне может прислать кого-нибудь. И вообще, у нее сложилось впечатление, что тот заезжал сюда неспроста. Его явно интересовали не сувениры.

Но что?

– Тебе давно пора подумать о себе, – не сдавалась Рут. – Жизнь есть жизнь. Не успеешь оглянуться, как молодость пройдет. Если бы мне уже перевалило за двадцать пять, я бы начала нервничать...

– Можешь на мой счет не волноваться, – возразила Даниэлла, словно защищаясь. – К тому же я не наивная вроде тебя девушка, которая питает надежду встретиться со сказочным принцем. Если этот человек достаточно богат, чтобы ездить на такой машине, он вряд ли заинтересуется серенькой провинциальной мышкой.

– Зачем ты иронизируешь, – виновато потупилась Рут. – Если я упомянула твой возраст, это вовсе не означает, что считаю тебя старой... Каждая женщина мечтает о муже и семье, только не все в этом признаются.

Даниэлла поджала губы. Ее так и подмывало сказать что-нибудь язвительное, но она была уверена: Рут истолкует любые слова превратно. Во всяком случае, она не разделяла мнения своей молоденькой помощницы, будто всем женщинам непременно нужно выйти замуж. Ее вполне устраивало нынешнее положение, когда она сама себе хозяйка. И хотя Даниэлла не могла бы сказать, что совершенно не интересуется сильным полом, ей все же не очень хотелось сдаваться на милость кому попало.

Гифорд нахмурилась и решительно перетянула резинкой пачку банкнот, прежде чем отправить ее в кожаный портфель, в котором обычно относила деньги в банк. То-то изумилась бы Рут, узнай, о чем размышляла сейчас Даниэлла. Потому что с того момента, как странный покупатель покинул магазин, она ни на минуту не переставала думать о нем. Сказать, будто это посещение волновало ее, означало не сказать ничего – он странным образом разбередил сокровенное, таящееся в самой глубине души.

– Признайся честно, тебе же хочется выйти замуж? – настаивала Рут.

Эта тема в последнее время так и вертелась на языке юной продавщицы. Дело в том, что одна из ее подруг забеременела и той пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить парня, с которым встречалась, зарегистрировать брак.

Рут в столь знаменательном событии принимала самое горячее участие: на свадьбу сшила новое платье и втайне от подружки уже готовила в подарок детское приданое, благо изумительные, ручной вышивки пододеяльнички и прочее можно было выбрать на полках магазинчика.

– Чем вести дурацкие разговоры, лучше опусти жалюзи, нам пора закрываться, – строго сказала Даниэлла. – После банка я хочу успеть в супермаркет, у меня в доме пусто.

Включив сигнализацию и заперев дверь, она не удержалась и бросила беглый взгляд по сторонам. Естественно, дорогого автомобиля, о котором говорила Рут, на улице не было и в помине...

Попрощавшись, они разошлись в разные стороны.

В банке Гифорд управилась быстро, а вот в супермаркете провозилась: купила разную снедь и даже бутылку вина, чтобы скрасить себе предстоящий вечер. Она любила уютно забраться с ногами в кресло и, потягивая легкое вино, смотреть по телевизору трансляцию концерта знаменитых оперных певцов, выступлений которых старалась не пропускать.

По дороге домой Даниэлла обменивалась поклонами со знакомыми – такими же, как она, владельцами небольших лавок и магазинов, закрывавшими на ночь свои заведения. Как правило, это были семейные пары, чаще всего уже пожилые и, судя по всему, очень дружные.

Глядя на них, она невольно раздумывала, почему до сих пор не обзавелась семьей. Обладая независимым характером, Даниэлла, довольно скептически относясь к мужчинам, проявлявшим к ней интерес, всегда спрашивала себя, что обретет в результате возможного альянса, и сама же отвечала – ничего, поэтому не стремилась развивать отношения, которые обязывали бы к чему-то серьезному.

Ее родители не могли служить ей примером. Хотя они и были привязаны друг к другу, но каждый по сути жил своей жизнью. Мать, окончившая курсы дизайнеров, держала небольшое бюро «Интерьер», отец работал врачом в уотфордской больнице, и каждый полностью был поглощен своим делом. Даниэлла подозревала, что, даже одари она их внуками, чета Гифордов предпочтет сохранить свой образ жизни.

Коттедж Даниэллы находился в тихом переулке недалеко от центра городка, прямо за церковью, где отпевали бабушку-итальянку, оставившую ей в наследство этот старинный дом, куда она и переехала из Лондона.

Окончив университет с двумя дипломами первой степени – по истории искусства и искусствоведению, Даниэлла сначала устроилась в известную столичную фирму, занимавшуюся продажей с аукциона предметов искусства. Жалованье там оказалось вполне приличным, работа эксперта – интересной, а вот сама жизнь, которая по идее должна была ее захватить, чересчур суетной. Будучи по сути провинциальной жительницей, Даниэлла плохо вписывалась в круг людей с амбициозными замашками и непомерным гонором и с трудом приживалась в их среде.

Перелом наступил в тот момент, когда владелец фирмы уволил ее непосредственную начальницу, которая, по его словам, не удовлетворяла надлежащим требованиям. Суть этих требований Даниэлла почувствовала сразу же и готова была громко хлопнуть дверью, но тут получила известие о смерти бабушки. Без промедления она перебралась в родной Уотфорд. Небольшой капитал, полученный ею в наследство, помог ей открыть магазин по продаже предметов прикладного искусства. Даниэлла была поражена, как быстро ее объявление, помещенное в городской газете, нашло отклик. Оказалось, что множество людей, увлекающихся вышивкой, плетением кружев, резьбой по дереву и камню, словом, традиционной ручной работой, не находят своим изделиям сбыта, а участие в благотворительных ярмарках не покрывает даже их расходов на материалы. С открытием магазина «Умелец» у этих людей, многие из которых инвалиды, появился шанс не только продемонстрировать свои таланты, но и немного подработать.

Пять лет Даниэлла Гифорд чувствовала себя счастливой и нужной людям. И вот над ее «Умельцем» начали сгущаться тучи. Если будет повышена плата за помещение, ей придется поднимать цены на свои изделия, но тогда их вряд ли станут покупать... Значит, и любимому делу придет конец.

Открывая дверь своего дома, она с надеждой вспомнила о Дейве Мортоне. Он один мог помочь – во всяком случае, обещал ей добиться минимального увеличения арендной платы. Но это зависело от того, удастся ли ему убедить руководство холдинговой компании «Старт», которую он представлял в Уотфорде.

Дейв впервые появился в магазине около трех месяцев назад, был внимателен, любезен, тщательно вникал в положение дел, чем, конечно, расположил хозяйку к себе. Правда, сообразительная Рут не преминула съязвить, что его активность вызвана скорее женскими прелестями Даниэллы, чем проблемой с арендой. Она и сама вскоре это заметила. И хотя не поощряла ухаживаний, все-таки надеялась на помощь с его стороны.

Вообще-то Дейв Мортон был по-своему обаятельным – веселым, общительным; но, во-первых, он женат и имеет двоих детей – хотя, по его словам, они с женой плохо ладили, – во-вторых, Даниэлле вовсе не хотелось завязывать с ним личные отношения, дабы не прославиться на всю округу. К тому же он не соответствовал идеалу мужчины, которого она представляла рядом с собой и который был ей нужен. Иногда Даниэлле казалось, что такого человека вообще не будет в ее жизни...

Торопливо пройдясь по комнатам, она настежь распахнула окна – дневная жара даже вечером давала о себе знать, – полила поникшие растения в гостиной и спальне. Даниэлла любила этот дом. Он был ей родной. Мысль о совместном проживании с родителями, например, вызывала у нее содрогание, здесь же она была сама себе хозяйка и за последние пять лет умудрилась многое модернизировать. Самым крупным ее достижением стала полная замена отопительной системы, на которую она не пожалела денег. В кухне установила новую, современную плиту, поменяла смесители в ванной. Словом, занялась техническим оборудованием, остальное же оставила как есть – старую бабушкину мебель в гостиной, столовой и двух спальнях, одна из которых была чуть больше кладовой. Таким образом ей удалось сохранить обстановку, дух старого дома, с его потрескивающими под ногами половицами и скрипучей деревянной лестницей, ведущей наверх.

Выложив на кухонный стол продукты, Даниэлла отправилась принять душ и переодеться. Впереди ее ожидал приятный тихий вечер, вкусная еда, бокал вина и музыка – если не по телевизору, то по радио уж точно. А иногда она часами слушала свои пластинки, особенно любила Шумана, наполнявшего душу неизъяснимой, почти щемящей взволнованностью.

Прямо на голое мокрое тело Даниэлла накинула бордовое шелковое кимоно, украшенное роскошной вышивкой. Этот наряд подарила ей мать, когда съездила в Японию. Вообще-то орхидеи, с ее точки зрения, были несколько аляповаты, но сам восточный халатик оказался очень удобным.

Даниэлла обжаривала на кухне овощи, чтобы добавить их в омлет, когда раздался стук в дверь. Она вздрогнула и напряженно прислушалась. Кто бы это мог быть? Родители непременно предупредили бы, во всяком случае позвонили бы по телефону.

На один головокружительный миг Даниэлла предположила, что это сегодняшний странный посетитель. Возможно, он все-таки решил забрать свое ожерелье? Нет. Откуда ему знать, где она живет? И вообще, какой бред ни с того ни с сего лезет ей в голову!

Отставив сковороду, Даниэлла вытерла руки. В холле бегло глянула на себя в зеркало. Влажные после душа волосы свисали неопрятными прядями. Она поморщилась – хуже нет предстать перед кем-то посторонним в подобном виде.

Стук в дверь повторился. Все окна в доме открыты, поэтому невозможно сделать вид, будто никого нет. Значит, ничего не остается, как постараться побыстрее отделаться от непрошеного гостя.

Скорее всего – это ее сосед, викарий. Можно представить, какое выражение появится на лице служителя церкви, когда он увидит свою прихожанку в таком ярком экзотическом наряде!

Но на пороге оказался вовсе не он, а Дейв Мортон.

– Привет! – произнес Дейв, окинув Даниэллу изумленным взглядом. – Ты отлично выглядишь. Собралась куда-нибудь?

– В кимоно? – усмехнулась она. – Не очень подходящая одежда для англичан! Если ты по делу, то давай поговорим лучше завтра в «Умельце», я сегодня очень устала.

– Да нет. Думал, может, посидим, выпьем бутылку вина. Если ты устала, тем более полезно расслабиться.

– Очень трогательно, – усмехнулась она.

– Ты же не прогонишь меня? – взволнованно спросил Дейв. – Я ехал мимо, мне казалось, ты будешь рада меня видеть.

– Интересно, что навело тебя на подобную мысль? – пожала плечами Даниэлла. – Извини, похоже, ты зря сделал крюк, я собираюсь уходить, приглашена на ужин.

Лицо Дейва залилось краской, он был обижен и вместе с тем разъярен. Если бы Даниэлла не знала, что Мортон довольно добродушный человек, она не поверила бы своим глазам.

– Вот, значит, как?– медленно произнес он. Его агрессивная интонация не на шутку ее испугала, но она постаралась взять себя в руки.

– Мне очень жаль.

Сдержанная улыбка, спокойный голос Даниэллы заставили его опомниться.

– Да, конечно, – произнес он в ответ совершенно другим тоном. – Мне следовало сначала позвонить. – Дейв протянул ей бутылку вина. – Возьми. Выпей за мое здоровье. Увидимся на следующей неделе.

Проще было принять презент, чем начинать препирательства, поэтому она вежливо поблагодарила, однако на прощанье руки не подала, лишь кивнула.

Вернувшись в кухню, Даниэлла решила, что Дейв наверняка уловил запах жарящихся овощей и понял ее обман насчет приглашения на ужин. Вот это-то его и взбесило! Конечно, неловко быть уличенной во лжи, но лучше так, чем испортить себе вечер...

 

Глава 3

– Я знаю, что он с ней встречается. Точно знаю! – Голос Лиз звенел от негодования. – Я думала, ты поговоришь с этой женщиной, Чарльз. Ты же обещал мне! Меррей вздохнул.

– Откуда такая уверенность, сестричка? – поинтересовался он. – Ты что, следила за ним?

– Конечно нет! – возмущенно отмела это предположение Лиз. – Я лишь засекла показания спидометра. В нашем Уотфорде можно легко подсчитать, сколько ярдов от перекрестка до перекрестка – это же не Лондон!

Чарльз отложил влажное полотенце и посмотрел в зеркало на свое довольно помятое лицо. Он был уверен, что Лиз позвонит ему еще вечером. Возможно, и звонила, но телефон на ночь был отключен. Вот она и прорвалась, как только он встал и по привычке включил аппарат в розетку, принимаясь за бритье.

– Ну так что? Ты говорил с Гифорд или нет? Только скажи честно! Пойми, я уговорила тебя потратить время и приехать из Лондона в Уотфорд, потому что... в отчаянии... Дейв никогда не был настолько безразличен ко мне, как сейчас.

– Ты хочешь сказать, он прежде открыто не демонстрировал это? – сухо уточнил Чарльз, злясь на себя за то, что согласился заняться решением семейных проблем сестры. – Сколько раз мужу нужно обмануть тебя, чтобы ты увидела его в истинном свете?..

Лиз всхлипнула.

– Я люблю его, Чарли... Я знаю, у него куча недостатков, но в глубине души он тоже любит меня.

Чарльз скрипнул зубами. Он был совершенно убежден: Дейв Мортон не способен любить никого, кроме себя. Довольно бесцветная женщина, которая по подозрению Лиз, является теперешним увлечением мужа, не первый и не последний эпизод в его жизни.

Во внешности Даниэллы Гифорд решительно не было ничего такого, что обычно заставляло Дейва делать стойку. Ни особой красоты, ни сексапильности. Именно об этом Чарльз думал вчера вечером, когда Гленн вез его в Лондон из Уотфорда. Собственное неожиданное возбуждение, проявившееся в минуты общения с пассией зятя, Чарльз отнес на счет того, что, будучи занят, давно не виделся со своей Анной. Он прекрасно знал: ночь, проведенная ими вместе, освобождает от чувственного томления, иногда посещавшего его как любого нормального мужчину. В данном случае ненормальным было одно: Гифорд совершенно не в его вкусе.

– Почему бы тебе самой не поговорить с мужем? – спросил Чарльз сестру, спохватившись из-за затянувшейся паузы. – Я видел эту женщину и могу заверить, тебе решительно незачем волноваться.

Лиз помолчала, потом настороженно спросила:

– Что ты хочешь этим сказать? Чарльз снова вздохнул.

– Я не могу представить себе, что Дейв в ней нашел! Лиз, поверь, она совершенно бесцветна и к тому же не первой молодости. Сомнительно, чтобы Дейв воспылал страстью к такой женщине.

– Неужели ты думаешь, мне от этого легче?

– По-моему, это должно тебя утешить. Если ты сможешь на пару недель закрыть глаза на поведение мужа, потом заживешь спокойно.

– Нет! – резко ответила Лиз.

– Но почему?

– Я не могу закрыть глаза на то, что происходит у меня под носом. Я знаю Дейва лучше, чем ты. Он как околдован. Ничего не замечает – ни меня, ни детей. По ночам плохо спит, осунулся, похудел, даже Мери недавно сказала: «папочка заболел». Представляешь?

– И все-таки ты преувеличиваешь.

– К сожалению, нет. – Лиз снова всхлипнула. – Я хочу, чтобы ты сказал этой Гифорд, что Дейв женат, что у него сын и дочь...

– Думаю, она и так знает об этом, – заметил Чарльз, припомнив, как Даниэлла вскользь упомянула имя Мери.

– Иными словами, ты отказываешься мне помочь?

– Ты неправильно меня поняла, – возразил Чарльз, испытывая сильное желание повесить трубку. В конце концов, это не моя проблема, раздраженно подумал он. Господи, почему Лиз не могла выйти замуж за кого-нибудь другого?

– Ладно... – вздохнула та, не скрывая разочарования поведением брата. – Придется, видно, мне самой поговорить с ней...

– Только не это! – произнес Меррей сквозь зубы и, чуть помедлив, добавил: – Хорошо, хорошо, я съезжу еще раз. Слово в слово скажу ей, о чем ты просишь, хотя вовсе не уверен в положительном результате.

– А ты не можешь выставить ее вон из помещения, которое занимает «Умелец»?

– Выставить? – недоуменно повторил Чарльз. – Это еще что за идея?

– Так ведь земля и здания, где размещаются все эти магазинчики, принадлежат твоей компании! Если исключить Даниэллу Гифорд из числа арендаторов, у Дейва не будет повода встречаться с ней.

Чарльз чуть не поперхнулся от неожиданности.

– И ты думаешь, сие остановит его?

– Может, и остановит.

– Нет, это не выход из положения, – твердо произнес он. – Наберись терпения. Я посмотрю, что можно будет сделать.

Закончив разговор с сестрой, Меррей сердито принялся сбривать отросшую за ночь щетину. Надо же, пронеслось у него в голове, Лиз иногда доставляет больше хлопот, чем самые запутанные финансовые сделки! Впрочем, главным источником всех неприятностей как всегда является Дейв. Самое правильное, если бы она, вместо того чтобы пытаться избавиться от любовницы мужа, послала его самого ко всем чертям.

Конечно, Чарльз понимал – дать сестре такой совет невозможно. Да и несмотря на все свои провинности, Дейв как-никак является членом семьи, с чем приходится считаться. Заботясь именно о семье, Меррей в свое время, когда зять остался не у дел, предложил ему работу в уотфордском филиале своей компании «Старт».

В то время Лиз ожидала первенца, как же было не помочь? После смерти отца он чувствовал свою ответственность и перед ней, и перед овдовевшей матерью. Своей личной семейной жизни после развода с женой у Чарльза не было, да он и не думал об этом, куда больше его занимали дела компании, где Чарльз Меррей по праву возглавлял совет директоров, хотя был еще достаточно молод для такой почетной должности.

К концу бритья Чарльз все-таки порезался. Смочив ватку одеколоном, он прижал ее к ранке и в который раз задал себе вопрос: сумеет ли он помочь Лиз разрешить свои проблемы? Ему совершенно не хотелось ни ехать в Уотфорд, ни встречаться с Даниэллой Гифорд.

К счастью, до полудня он был сегодня свободен. До назначенного в четыре важного совещания вполне можно было успеть смотаться в пригород. Оставалось только взять трубку и вызвать Гленна.

Миссис Бейкер приготовила хозяину завтрак, но тот выпил лишь пару чашек кофе и съел тост.

– Что-то случилось? – обеспокоенно поинтересовалась экономка, которая отлично знала, как он обожает ее оладьи с черничным соусом.

– Совершенно нет аппетита, миссис Бейкер, – сказал Чарльз, складывая утреннюю газету и поднимаясь из-за стола. – Когда появится Гленн, предложите оладьи ему. Уж он-то не откажется!

– Но ведь вы не будете ждать и мистеру Лэрду придется глотать на ходу, а это вредно, – ворчливо заметила та.

– Ничего, несколько минут подожду, – успокоил ее Чарльз. – Если меня будут спрашивать, я буду во второй половине дня.

Когда они с Тленном приблизились к Уотфорду, Меррей после долгого молчания спросил:

– Сколько еще нам ехать?

Гленн Лэрд задумчиво посмотрел на него в зеркало заднего обзора.

– Миль десять – двенадцать, – ответил он, переводя взгляд на дорогу. – Вы пробудете там недолго или пригласите леди на ланч?

Чарльз нахмурился.

– Откуда ты знаешь, что я еду к леди?

– Слышал обрывки ваших разговоров с сестрой, – невозмутимо пояснил Гленн.

– Ясно, – кивнул Меррей. Он абсолютно доверял своему преданному шоферу, служившему ему несколько лет. – Надеюсь, сегодняшний визит окажется более продуктивным. Не хотелось бы возвращаться сюда еще раз. В четыре у меня совещание, завтра вылетать в Америку...

– Следовательно, вы не останетесь на ланч в Уотфорде, – уточнил Гленн, не оборачиваясь к шефу, а лишь немного склонившись в его сторону. Как многие современные молодые люди, Гленн брил волосы на голове, и голый череп в совокупности с мощными плечами и сильными, мускулистыми руками производил внушительное впечатление. Дело в том, что Чарльз Меррей, наряду с другими известными бизнесменами, время от времени получал угрозы в свой адрес, и Лэрд служил у него не только шофером, но и доверенным лицом, и телохранителем.

– Совершенно верно, никаких ланчей, – подтвердил Чарльз, хмурясь. Свой повторный визит в «Умелец» он собирался мотивировать оставленным там ожерельем из ракушек. Что же касается Даниэллы Гифорд... Ему претила сама мысль о встрече с этой провинциальной лавочницей. Только при полном безрыбье можно на нее клюнуть!

Возле магазина не оказалось места для парковки, поэтому Чарльз попросил Гленна высадить его, а потом вернуться за ним минут через пятнадцать.

– Выпей пока где-нибудь чашку кофе.

– Есть, сэр! – с оттенком иронии отсалютовал шофер.

Губы Чарльза дрогнули в кислой улыбке. Он с раздражением подумал о том, что сестра поставила его в ужасно неловкое положение. Эх, ему надо было бы откровенно, по-мужски потолковать с Дейвом, а не лезть с выяснениями к этой женщине.

Но главная проблема заключалась в другом. Говорить с зятем – все равно, что пытаться ловить дождевые капли. Только поймаешь одну, как она просачивается сквозь пальцы. Все прежние беседы заканчивались клятвенными обещаниями исправиться, но по сути ничего не менялось.

Как и в прошлый раз, Меррей, прежде чем войти в магазин, заглянув внутрь через витринное стекло. Кроме женщины с ребенком, беседующей с кем-то, кто стоял за прилавком, там никого больше не было. Но не ждать же, пока покупательница уйдет!

От решительного рывка колокольчик над дверью громко звякнул, заставив женщину с ребенком оглянуться.

Чарльз сразу увидел, что Гифорд в торговом зале нет. Вместо нее за прилавком стояла юная продавщица. Это в определенной степени путало ему весь план.

– Здравствуйте! – приветствовала его продавщица, в глазах которой светился живой интерес. – Вы ищете Даниэллу? Она в подсобке, собирается выйти перекусить. Сейчас позову.

Не успел Меррей что-либо ответить, как девушка скрылась за узкой дверцей у себя за спиной. Ему осталось лишь облокотиться о прилавок и ждать.

Через минуту появилась хозяйка. Помощница следовала за ней по пятам и чему-то улыбалась. Сегодня Даниэлла была в цветастом платье, но, как успел заметить Чарльз, все в тех же ботинках на толстой подошве. На ее плече висела сумка-мешок из джинсовой ткани. Она подошла к прилавку и извлекла из ящика аккуратный, перевязанный ленточкой пакетик.

– Пожалуйста, вот ожерелье, – вежливо сказала Даниэлла, не обращая внимания на любопытные взгляды своей юной продавщицы. – Надеюсь, вашей племяннице оно понравится.

На секунду Чарльз смешался. Его снова пронзило острое ощущение неповторимого аромата духов и женской кожи. Плечи Даниэллы были почти обнажены, а в вырезе летнего легкого платья виднелась затаенная впадинка между высокими выпуклостями пышной груди.

– Конечно, понравится, – механически произнес он, забирая свой пакетик. – Благодарю. Племянница будет очень рада...

Фактически повод для визита был исчерпан.

Что же я могу еще предпринять, сердито подумал Чарльз, когда мы не одни? Посторонние глазеют на нас, словно на бесплатном представлении? Чего они ждут? Особенно молоденькая продавщица с лукавыми глазами. Мысль о том, что в подсобке комментировалось его появление, неприятно резанула. Похоже, пора уходить, но он все мешкал.

– Что-нибудь еще? – Гифорд явно ждала, когда Чарльз удалится.

Он отрицательно покачал головой и направился к выходу. Вот ситуация! Надеялся быстро управиться с поручением сестры, а ничего не вышло! Сейчас Чарльз мучительно соображал, какой предлог выдумать в следующий раз. И только толкнув дверь на улицу, спиной почувствовал, что Даниэлла идет следом. Отступив в сторону, он вежливо пропустил ее вперед.

– Благодарю! – натянуто улыбнулась та, глядя под ноги.

И тут Чарльз, неожиданно для себя самого, легко тронул ее за руку.

– Простите... Я так понял, вы отправляетесь перекусить?

– Да, – нетерпеливо взглянула на него Гифорд.

– Не возьмете ли вы меня с собой? Во-первых, я не знаю, где здесь прилично кормят...

– Везде!..

Он не дал ей договорить, боясь нарваться на категорическое возражение.

– А во-вторых... У меня есть к вам деловой разговор, вернее деловое предложение.

 

Глава 4

– Предложение какого рода? – скептически поинтересовалась она.

– Я не хотел бы обсуждать это посреди улицы, – заметил он. – Куда удобнее разговаривать за чаем или кофе, ведь так?

Даниэлла нервно облизала губы.

– Но я даже не знаю, как вас зовут! А если уж говорить начистоту, вряд ли вас интересует мой «Умелец».

Не успели эти слова слететь с ее губ, как она поняла, что сказала нелепость. Получалось, намекнула, будто непрошеный собеседник интересуется ею самой, хотя сие, по мнению Даниэллы, было далеко не так. Она заметила, как в магазине он окинул взглядом ее фигуру, в котором буквально читался приговор грудастой бабенке, вырядившейся в неприлично обтягивающее платье. Скорее всего он женат, поскольку носит кольцо, на изящной и элегантной женщине, от природы одаренной аристократически тонкой костью и аккуратной маленькой грудью.

– Как раз интересует, уверяю вас, – твердо произнес Меррей. – А зовут меня Чарльз... Чарльз Меррей. – Он протянул руку, и Даниэлле пришлось ответить на рукопожатие. – Ну вот, – усмехнулся он, – можно считать, я официально вам представился. А ваше имя я знаю.

Она сдержанно улыбнулась в ответ, стараясь скрыть внутреннее беспокойство, родившееся в ней еще при первой встрече. Этот мужчина не был похож ни на кого из ее знакомых, во всяком случае ни один из них не вызывал в ней такое смущение своим присутствием.

– Так мы зайдем в какое-нибудь кафе? – настойчиво спросил Меррей, глядя ей прямо в глаза. Порыв ветерка растрепал ему волосы, и он машинально откинул их со лба, сверкнув явно дорогой запонкой на белоснежной манжете.

Тут она впервые разглядела его. Высокий лоб, серо-голубые глаза, русые волнистые волосы. Чарльза нельзя было назвать красавцем – его умное, волевое лицо имело слишком жесткие очертания, но он безусловно был привлекательным. Даниэлла не сомневалась, что женщины из кожи вон лезут, чтобы понравиться ему.

– Видите ли, обычно я не хожу в кафе, – сказала она, не имея ни малейшего намерения объяснять, почему предпочитает перекусить на скорую руку у себя дома.

– Я тоже. Но мы оба можем сделать исключение.

Похоже, Чарльз был уверен, что настоит на своем. В этот момент его вовсе не интересовал ее ответ. Он внимательно вглядывался в машины, припаркованные вдоль тротуара.

– Простите, я отлучусь на минутку. Мне нужно сказать пару слов одному человеку. Подождите здесь, я сейчас вернусь.

Странно получается, подумала Даниэлла. Чарльз Меррей не желает понимать, что ей совместная трапеза ни к чему. Возможно, он привык все делать по-своему, но с какой стати она должна потакать его эгоизму?

Почувствовав взгляд в спину, Даниэлла обернулась и увидела за стеклом витрины «Умельца» Рут, наблюдавшую за ними. Придется ее разочаровать, усмехнулась она, ибо не собиралась продолжать препирательства посреди улицы.

А Меррей в эту минуту разговаривал о чем-то с водителем длинного зеленого лимузина. Скорее всего именно о нем прожужжала ей все уши Рут. Впрочем, какая разница?

Стиснув зубы, Даниэлла зашагала к перекрестку, намереваясь нырнуть в один из переулков, ведущих к дому. Ей было досадно, что она спасается почти бегством. И вообще вся эта история начинала ее настораживать, особенно откровенная уловка насчет какого-то делового предложения. Чушь! Меррей и ожерелье-то купил по каким-то явно скрытым соображениям. Пусть прибережет свои любезности для кого-нибудь другого, она не такая дура.

– Мисс Гифорд! – Чарльз все-таки заметил ее.

Даниэлла могла сделать вид, будто не слышит, но рядом, на проезжей части, внезапно появился зеленый лимузин, следовавший за ней как эскорт. У нее был выбор – остановиться или броситься наутек. Однако второй вариант показался Гифорд слишком детским.

– Что-то случилось? – спросил Чарльз, поравнявшись и вылезая из машины.

Она окинула его раздраженным взглядом.

– Я думала, вы все поняли – у меня нет времени рассиживать в кафе. Благодарю за приглашение, но меня ждут более важные дела.

– Даже более важные, чем расширение вашего бизнеса?– спросил Меррей. – Я собирался предложить вам открыть новый магазин, только не здесь, а скажем, в Эйлсбери... Более крупный город, больше покупателей.

Даниэлла чуть не поперхнулась от неожиданности.

– Но почему?

Казалось, его слегка обескуражил этот вопрос, тем не менее он быстро взял себя в руки.

– А почему бы и нет? Мне кажется, вам стоит подумать над моим предложением. Оно перспективно... Если вы все же согласитесь пойти со мной в кафе, мы сможем продолжить разговор и обсудить проект...

Она постаралась собраться с мыслями.

– Я... не могу.

– Вот как?

– Через полчаса, – пояснила она, взглянув на наручные часы, – я должна быть в магазине. Сегодня я обещала отпустить свою помощницу по личным делам, поэтому не имею права задерживаться.

Отчасти Даниэлла не врала. Рут действительно отпросилась, но она, несомненно, все отложила бы, узнай, что патронесса отправилась в кафе с Чарльзом Мерреем.

– В таком случае мы можем вместе поужинать. Давайте встретимся сегодня вечером. Мне действительно нужно поговорить с вами.

Здравый смысл подсказывал ей – следует отказаться, однако Даниэлла медлила. Что она теряет, в конце концов? Не стоит упускать возможность появиться на людях, да еще с таким привлекательным и импозантным мужчиной.

– Хорошо, – согласилась она наконец. – Могу предложить небольшой ресторанчик, который называется «Фортуна». Это всего мили четыре – пять езды отсюда, там и встретимся.

– Отлично. Но почему бы мне просто не заехать за вами?

– Я не хочу вас утруждать, – решительно возразила Даниэлла. На самом деле она не желала давать ему свой адрес. – Постараюсь быть в ресторане в половине восьмого, если вас устроит. Раньше не успею, потому что только в шесть закрываю магазин.

– Хорошо. В таком случае до встречи. Буду ждать с нетерпением!

Даниэлла из вежливости улыбнулась, хотя в душе уже начала сожалеть, что приняла приглашение.

Домой она вернулась позже, чем предполагала. Задержалась из-за японских туристов, которые после посещения монастыря нагрянули в «Умелец». Языковые трудности, возникшие при выборе понравившихся им изделий, затянули общение, поэтому за последним покупателем Гифорд закрыла дверь лишь в половине седьмого.

Теперь на сборы у нее оставалось совсем немного времени. А еще предстояло решить, что надеть в ресторан, одна мысль о посещении которого вызывала в душе некоторое чувство растерянности.

Ее гардероб не отличался особым обилием или разнообразием. Даниэлла предпочитала практичные, удобные для работы вещи: длинные юбки, свободные блузы, хлопчатобумажные платья, а также джинсы. Все это явно к данному случаю не подходило.

С досадой вздохнув, она выбрала черный трикотажный сарафан, застегивающийся спереди во всю длину. Пожалуй, он оставлял руки и плечи чересчур открытыми, но для ресторана этот вариант подходил.

Стоя перед зеркалом, Даниэлла все еще раздумывала, как вдруг раздался стук в дверь.

– О-о Боже! – простонала она. Меньше всего ей сейчас хотелось увидеть Дейва Мортона. Явится опять с бутылкой вина и поди объясни ему, что она собирается на свидание с человеком, с которым к тому же едва знакома...

Незаметно выяснить, кто к ней пожаловал, было практически невозможно, даже выглянув в окно. Узкий переулочек вечно заставлен автомобилями, прямо к дверям не подъедешь, значит, придется открывать и уж по ходу дела выкручиваться, кто бы там ни оказался.

Даниэлла поглубже вздохнула и открыла замок. Ожидать можно было кого угодно, только не Меррея. Однако именно он стоял на пороге. На нем был тот же, что и утром, темно-синий костюм, который удивительно гармонировал с серо-голубым цветом глаз и русыми волосами.

Ведь мы же договорились встретиться в ресторане, вспомнила Даниэлла и нахмурилась.

– Привет! – сказал Чарльз, не обращая внимания на ее явное недовольство. – Я подумал-подумал и все-таки решил заехать. Хорошо, что успел. – Он с удовольствием окинул ее взглядом. – Вы отлично выглядите. И уже готовы к выходу, если не ошибаюсь?

Она помолчала, соображая, откуда Меррей мог узнать ее адрес. Скорее всего от Рут, откуда же еще?..

– Нет, я еще не совсем готова. Почему бы вам не поехать вперед и не дождаться меня в «Фортуне»? Я подскажу дорогу.

– Лучше уж я подожду здесь, а вы можете не торопиться. Посижу, почитаю газету.

– Как хотите, – сухо сказала Даниэлла. Конечно, элементарная вежливость требовала, чтобы она пригласила его в гостиную, но Даниэлла не сделала этого. С какой стати пускать в дом малознакомых людей? Пускай шофер или телохранитель – кем он там является? – составит ему компанию. В конце концов, Меррей сам виноват, что нарушил уговор и явился сюда.

Оглядев еще раз себя в зеркале, она поморщилась. Можно было бы вместо черного сарафана надеть что-то другое, но тогда у Чарльза может создаться впечатление, будто ей хочется произвести впечатление. Нет уж!

И все-таки Даниэлла наложила тени на веки, подкрасила ресницы и чуть тронула губы бесцветной помадой. Затем расчесала длинные густые волосы, но не стала заплетать их в косу, как обычно, а стянула сзади резинкой. На плечи накинула полупрозрачный, дымчатого оттенка широкий шарф, иначе чувствовала бы себя слишком оголенной.

В переулке она увидела темно-зеленый лимузин, выделявшийся среди других машин.

– Где же ваш... – Даниэлла запнулась, слегка смущенная тем, что Меррей, покинув водительское место, галантно распахнул перед ней дверцу.

– Гленн?.. Моего шофера зовут Гленн Лэрд. Я отпустил его, пусть тоже где-нибудь развлечется.

Она хмыкнула.

– Вас что-то беспокоит?

– Да нет, я подумала, что обратно могу спокойно доехать на такси, – пояснила Гифорд, стараясь казаться совершенно беззаботной.

– Я понимаю, вы сомневаетесь в моих шоферских способностях. Напрасно. Поверьте, со мной вы в полной безопасности.

– Возможно, но мне не нравится, когда мужчины подшофе садятся за руль.

– Скажите лучше, что вам не очень нравится лично Чарльз Меррей. Ничего страшного. К нашему делу сие обстоятельство прямого отношения не имеет.

– Я вовсе не это имела в виду, – вспыхнула Даниэлла.

– Нет? – насмешливо уточнил Чарльз, выводя лимузин на центральную улицу.

– Нет!

Дальше они ехали молча. Чарльз уверенно выбирал маршрут, чем немало ее удивил.

– По-моему, вы неплохо ориентируетесь здесь...

На секунду Меррей смутился. Даниэлла же поневоле задумалась над тем, что хорошо знать окрестности Уотфорда можно, лишь неоднократно побывав здесь. Хотя, если бы это было так на самом деле, она непременно услыхала бы о Чарльзе Меррее, поскольку в небольшом городке почти все знают друг друга.

– Просто я грамотный водитель. Следую дорожным указателям и все, – пояснил Чарльз через минуту.

После этого опять повисла тишина. Даниэлла напряженно раздумывала, о чем бы еще поговорить. И дело не в том, что она хотела показаться очень умной, но и дурой ей тоже выглядеть не хотелось.

Оставив позади Уотфорд, Меррей резко прибавил скорость. Оставшиеся три четверти мили были преодолены за рекордно короткий промежуток времени.

– Кажется, приехали, – бросил он, сворачивая в аллею, ведущую к «Фортуне». Несмотря на то, что было еще довольно рано, перед рестораном скопилось уже много автомобилей, которые, конечно, ни в какое сравнение не шли с роскошным лимузином, на котором они подкатили.

– Надеюсь, вы не будете разочарованы.

– Сегодня меня ничто не сможет разочаровать, – ответил Чарльз и добавил тихо: – Ну что, пошли?

 

Глава 5

В баре витал сигаретный дым, зато в обеденном зале воздух был свежим благодаря распахнутым дверям, ведущим во внутренний дворик. Меррей предоставил Даниэлле самой выбирать столик, ей приглянулось место у самого выхода во дворик. Он отправился к стойке бара за спиртным, а она тем временем принялась изучать меню.

По просьбе Даниэллы Чарльз принес для нее бокал белого вина, себе же взял бутылочку ирландского пива. Усаживаясь рядом на плетеный стул, он небрежно заглянул в карточку меню.

– Наверное, вы не привыкли к подобным заведениям?– неуверенно произнесла она, презирая себя за то, что переживает по поводу недостаточно высокого, с его точки зрения, уровня этого ресторанчика Что ж, если ему не нравится такой выбор, тем хуже для него!

– Почему вы так думаете? – усмехнулся Меррей. – Итак, что вы решили заказать?

– Солянку со свежим салатом. Ее готовят здесь очень хорошо.

– Ясно. – Меррей пробежал глазами перечень блюд. – Очевидно, вам не по вкусу бифштекс с кровью или что-либо в таком же роде?

– Ошибаетесь, я не вегетарианка. И между прочим, солянка именно мясная.

– Тогда я тоже ее закажу. Представляю, как удивился бы мой шофер, если бы узнал, что я отказался от бифштекса! – добавил он рассмеявшись.

Даниэлла искоса бросила на него взгляд и смущенно потупилась. По правде говоря, она считала Чарльза Меррея симпатичным, но смеющийся – он был просто неотразим! Ей показалось, что сердце ее забилось слишком громко. Похоже, юная Рут Леммон права —Чарльз на самом деле привлекательный мужчина. И опасный.

Ей было бы лестно сознавать, будто Меррей напросился на ужин, потому что ему доставляет удовольствие ее общество, однако вряд ли это так, тем более он женат, чего не скрывает. Скорее всего обручальное кольцо является, как указатель на дороге, знаком предупреждения женщинам, вздумавшим ринуться за ним вдогонку.

– Здесь довольно мило, – заметил Меррей, с любопытством оглядываясь по сторонам.

– Во время студенческих каникул народу бывает гораздо больше. Неподалеку расположен мотель, так многие постояльцы предпочитают ужинать именно тут.

– А позвольте узнать, часто ли вы здесь бываете?

– Нет, не очень, – сказала Даниэлла, – но иногда бываю. – Она помолчала, раздумывая, следует ли продолжать, затем добавила: – Вообще-то я редко выхожу по вечерам. Предпочитаю оставаться дома.

– Разве у вас нет друга или приятеля? – осторожно спросил он.

– Я думаю, эго не должно вас интересовать, – сдержанно произнесла она.

– А если все-таки интересует?..

– С какой стати? – Даниэлла замялась. – Будь вы холостяк – это еще можно понять, а так... – Она прямо посмотрела ему в глаза. – Мне кажется, нам давно пора приступить к вашему деловому предложению, из-за которого мы собственно встретились здесь. Или это был для вас только повод скоротать вечерок?

– Откуда такая уверенность, что я женат? – лукаво поинтересовался Меррей, не отвечая на ее прямые вопросы.

– Какое это имеет значение? – сказала Даниэлла, ругая себя за опрометчивость.

– Для меня имеет, – тихо заметил он, стараясь поймать взгляд Даниэллы. – Будем считать, я интересуюсь этим из чистого любопытства.

Она вздохнула.

– Все очень просто – вы носите обручальное кольцо, – сухо произнесла она и добавила, считая тему исчерпанной: – Может, приступим к еде?

– Мое кольцо уже нельзя считать обручальным, – усмехнулся Меррей. – Я развелся с женой почти шесть лет назад.

– Вот как?

Чарльз коснулся руки Даниэллы, лежащей на столе.

– Именно так, поверьте.

– Ну, раз вы говорите, почему я не должна верить?.. И все же, повторю, холосты вы или женаты – для меня не имеет никакого значения.

– Насколько я понял, не в ваших правилах встречаться с женатым мужчиной? Или я ошибаюсь?..

Казалось, она на секунду задумалась.

– Правил не бывает без исключений. Но в данном случае вы правы.

Услышав ее ответ, Чарльз помрачнел. Салат они доели в полном молчании. Даниэлла невольно раздумывала над тем, с чего это Меррей вдруг стал хмурым? Шокировала его ответом насчет правил и исключений?.. Конечно, это прозвучало несколько вызывающе и двусмысленно, но слово не воробей... И нечего теперь жалеть. Ведь скорее всего они с Мерреем больше никогда не встретятся.

– Скажите, вашей племяннице понравилось ожерелье?– спросила она, резко меняя тему разговора.

Он ответил не сразу.

– Я еще не отдал его... Не успел...

– Насколько я понимаю, вы живете в Лондоне?

– Вы угадали, – вяло улыбнулся Меррей. – Но мне нравится время от времени, забросив дела, побывать в предместьях.

– И тогда вы приезжаете в Уотфорд?

Ей на миг показалось, что черты его лица стали жестче.

– Да, в том числе и сюда... А вы любите путешествовать, мисс Гифорд? Или предпочитаете свою бесцветную провинциальную жизнь?

Она растерянно взглянула на Чарльза, и тот заметил в ней плохо скрываемую обиду.

– Не сочтите мои слова насмешкой, – поспешил исправиться он. – Если вы счастливы здесь, могу лишь позавидовать. Сам я, например, многие годы тщетно стремился найти спокойный и уединенный уголок.

– Мне кажется, вы смотрите на меня немножко снисходительно, – поморщилась Даниэлла.

– Уверяю вас, это не так.

– Думаете, я поверю?

– А почему бы и нет? Я говорю правду. – Меррей помолчал. – Если бы вы узнали меня получше, то убедились бы, что я почти всегда говорю правду.

– Почти?

– Видите ли, ни один бизнесмен не раскрывает свои карты до конца.

Губы Даниэллы тронула едва заметная улыбка.

– А какого рода бизнесом вы занимаетесь? – поинтересовалась она.

Меррей замялся.

– Да так, всяким. Покупаю, продаю... Во многих местах, в том числе и здесь.

– Здесь? – заинтересовалась Гифорд. – В Уотфорде?

– Я... имел в виду Англию, – пояснил Меррей. – Но вы не ответили на мой вопрос, нравится ли вам жить в провинции?

– В общем, нравится, – кивнула она. – Некоторое время я жила в Лондоне. После получения диплома, – уточнила она. – Потом вернулась сюда.

Даниэлла ожидала, что Чарльз начнет расспрашивать ее, чем она занималась в столице, но появление официанта помешало продолжению беседы.

– Солянка сейчас будет готова, – сообщил он, убирая тарелки и ставя перед Мерреем заказанную им бутылку кларета.

Попробовав глоток густого темного вина, Чарльз одобрительно кивнул.

– Отлично!

– Для провинциального ресторана? – поддела его Гифорд.

– Нет. По всем общепринятым стандартам, – ответил он, улыбнувшись. – Давайте оставим в стороне колкости. Лучше расскажите, где вы работали, когда жили в Лондоне.

Даниэлла прерывисто вздохнула. В общем-то ей не хотелось ничего уточнять, особенно же причину, по которой оставила свое место.

– Я служила в «Крейбле», – неохотно сказала она. – Но мне там не понравилось, и я уволилась.

– Вы имеете в виду аукцион «Крейбл»? – переспросил Чарльз, явно удивленный.

– Ну да! Как видите, я не такая уж неотесанная, какой со стороны могу показаться.

– Я и не думал о вас подобным образом! – воскликнул Меррей. На мгновение он замолчал, и ей показалось, что хмурая тень мелькнула у него на лице. – Коли так, значит знакомы с мистером Уолмсом?

– Мистер Уолмс был моим начальником, – сдержанно произнесла она, неприятно задетая тем, что Меррею это имя известно.

– Правда? – вопросительно вскинул брови он, – Чувствую, вы не больно-то дружелюбно к нему настроены.

Она хотела было съязвить – «а вам-то какое дело», но смолчала. Что, если они знакомы накоротке – так сказать, два сапога – пара?.. Выручил официант, подавший горячее.

– А вот и наша солянка, – несколько наигранно воскликнула Гифорд, принимаясь орудовать вилкой. – Советую попробовать, пока не остыла.

На самом же деле у нее начисто пропал аппетит. Она представила себе, как скривится Уолмс, если Чарльз Меррей вздумает порасспросить того о бывшей сотруднице. Наверняка лениво пройдется по поводу ее старомодных взглядов насчет отношений между молоденькой подчиненной и шефом, оказывающим ей внимание!

– Из-за Уолмса вы и ушли? – неожиданно спросил Меррей в тот момент, когда у Даниэллы уже появилась надежда, что тема исчерпана.

Она неопределенно пожала плечами.

– Как раз тогда умерла моя бабушка. Оставила мне в наследство дом, в котором я живу сейчас, и некоторую сумму денег, – сказала Даниэлла, хотя и понимала, что это не совсем тот ответ, которого ожидал Меррей.

Тот отправил в рот последний кусочек мяса и с удовольствием перевел дух.

– Солянка превосходна!

Казалось, он в самом деле удовлетворен сведениями, которые Даниэлла посчитала нужным ему сообщить. Однако через секунду произнес:

– Мне просто было интересно, не бросил ли Уолмс свои штуки?.. У него, как бы поточнее сформулировать, довольно определенная репутация.

У нее расширились глаза от недоумения.

– Я думала, Уолмс ваш друг.

– Почему? Из-за того, что мы знакомы с ним? – Меррей усмехнулся. – Я знаю множество людей, Дани, но дружу далеко не со всеми.

Когда Меррей вот так запросто назвал ее Дани, она невольно вздрогнула, хотя нельзя сказать, чтобы ей это пришлось не по душе.

– Вам не понравилась солянка? – раздался рядом обеспокоенный голос официанта, заметившего, что клиентка почти не притронулась к еде.

– Да нет! Как всегда, очень вкусная, – виновато отозвалась Даниэлла. – Я не слишком голодна. Жара, наверное, действует...

– Боюсь, аппетит вы потеряли из-за меня, – тихо произнес Меррей, как только они остались опять одни. – Уверен, обычно вы едите побольше воробышка.

Она вопросительно подняла бровь.

– Это вежливый способ намекнуть, что я толстушка?

На секунду Меррей поверил в ее серьезность, но тут же понял: она поддразнивает его.

– На мой взгляд, вы сложены прекрасно! О такой фигуре многие женщины и мечтать не смеют.

Даниэлла почувствовала, как краска залила ее лицо, шею, и торопливо отпила прохладный глоток вина. Получить столь лестный комплимент от такого мужчины было приятно, да и сказал он это искренне, скорее даже чуть смущенно. Неужели в самом деле питает к ней какой-то интерес?.. Но даже если и так, подумала она, решительно стараясь избавиться от внезапного наваждения, было бы крайне неразумно увлечься Мерреем. Человек с таким положением... не для нее. Он способен принести лишь несчастье.

– А сейчас, – услышала Гифорд деловой голос Чарльза, – я хочу, чтобы мы поговорили о моем предложении. Как вы все-таки относитесь к идее открыть магазин в Эйлсбери?

Даниэлла попыталась собраться с мыслями.

– Ну, идея, в общем-то, неплохая, – промямлила она. Действительно, сейчас в «Умелец» поступило столько товара, что из-за тесноты помещения многим очень хорошим изделиям приходится ждать очереди, чтобы попасть из подсобки на прилавок. Открытие второго магазина могло бы исправить ситуацию. К тому же город крупнее, более посещаем туристами, а значит, и перспективнее для торговли... Правда, арендная плата там наверняка гораздо выше, чем здесь...

– Какой, по-вашему, должна быть площадь торгового зала и складских помещений? – совершенно серьезным тоном продолжил Меррей. – Каковы размеры «Умельца» сейчас?.. Я понимаю, что помещение в Эйлсбери должно быть значительно больше, иначе не имеет смысла переезжать туда.

Гифорд удивленно уставилась на Меррея.

– Вы сказали переезжать?!

Он тоже недоуменно взглянул на нее.

– Да, конечно!

– То есть, вы ожидаете, что я закрою магазин здесь, в Уотфорде?.. Я думала, речь идет об открытии второго магазина, о расширении торговли.

Меррей сжал губы.

– Разве я говорил о таком варианте?

– Вы спросили, не хотела бы я расширить свое дело? Как я должна была понимать ваши слова?

Чарльз вздохнул.

– Боюсь, вы неправильно истолковали. Открыть новый солидный магазин да еще в более перспективном городе... по-моему, это отличное предложение для... для...

– Для провинциальной лавочницы? – насмешливо уточнила Гифорд, с удовлетворением наблюдая, как покраснел Чарльз.

– Для любого человека, – возразил он. – Простите, если обидел вас или ввел в заблуждение. Поверьте, это не входило в мои намерения.

– А каковы они на самом деле, мистер Меррей? Какую выгоду мой переезд в Эйлсбери принесет лично вам?

Чарльз вспыхнул, но сдержался.

– Все преимущества будут принадлежать только вам.

– Правда? – Даниэлла не верила ни единому слову. Но и предположение, что Меррей выдумал нелепую наживку, чтобы только заманить женщину в ресторан, тоже казалось ей неправдоподобным.

– Слово джентльмена! – сказал Чарльз.

Однако заметив ее скептическую улыбку, добавил: – Думается, у вас слишком превратное представление о мужчинах, мисс Гифорд. Уж не от Уолмса ли вам пришлось натерпеться?

Она не собиралась обсуждать отвратительные поползновения своего бывшего шефа, буквально не дававшего ей проходу, как и продолжать слушать сомнительные речи Меррея.

– Мне пора домой. Если вы хотите остаться и допить кларет, я доберусь на такси, это не проблема.

– Чтобы вы потом обвинили меня в отсутствии учтивости? – ворчливо заметил Чарльз, поднимаясь из-за стола. – Нет уж, я сам отвезу вас. Только дайте мне пару минут расплатиться за ужин.

Набросив на плечи шарф, Даниэлла направилась к выходу. Меррей догнал ее уже на улице. Стоял прекрасный тихий вечер. Было еще довольно светло, но в небе уже проступали редкие звезды. Очертания деревьев казались призрачными. Приятно тянуло дымком костра и освежающей прохладой. Тягучая, едва слышная мелодия, доносившаяся из ресторана, придавала всему романтическую окраску. Какая жалость, подумала Даниэлла, что столь восхитительный вечер заканчивается так грустно.

Не начни Чарльз говорить о нелепом переезде в Эйлсбери, ей пришлось бы признать, что он произвел на нее впечатление. Несмотря на решимость не поддаваться обаянию этого человека, она все же почувствовала, как встрепенулась ее душа, готовая без боя сдаться в плен. Ощутила себя женщиной рядом с сильным, властным мужчиной.

Даниэлла сама открыла дверцу лимузина, села на мягкое кожаное сиденье. Чарльз, прежде чем занять место за баранкой, снял пиджак. Его рубашка была расстегнута, белоснежная ткань подчеркивала смуглость шеи с темными завитками волос, выбивавшихся у ворота. Тонкий запах лосьона волнующе будоражил и одновременно смущал ее.

Она понимала, нужно сказать хоть что-нибудь, дабы развеять возникшую вдруг напряженность. Нельзя же вот так оцепенеть в молчании!

В голове снова мелькнуло сожаление. Возможно, она совершенно напрасно подозревает Меррея в том, что его нелепое предложение о переезде каким-то образом связано с холдинговой компанией «Старт», которая обходным путем пытается освободить помещения, занимаемые владельцами небольших магазинов. Уж кто-нибудь непременно сообщил бы ей об этом, подобные новости расходятся быстро.

В любом случае, если у землевладельцев были такие планы, Дейв Мортон наверняка предупредил бы! Он же является здешним представителем компании! К тому же Даниэлла догадывалась: Дейв сделает что угодно, лишь бы завоевать ее благосклонность.

Погруженная в размышления, она не сразу заметила, как они подъехали к коттеджу, очнулась лишь, когда лимузин остановился. Их с Мерреем вечер подходил к концу.

Даниэлла повернулась, чтобы поблагодарить за приятно проведенное время. Ее удивило странное выражение его лица – в нем читалась смесь досады и трогательной умиленности, даже растерянности.

– Благодарю вас, – сдержанно сказала она, чувствуя себя прожженной лицемеркой. – И за прекрасный вечер, и за то, что подвезли домой.

– Не стоит благодарности, для меня это было удовольствием, – ответил Чарльз, опустив при этом глаза.

– Может, зайдете на чашечку кофе? – предложила она, похолодев от смелости. Ведь согласись тот сейчас, как бы не пришлось ей жалеть о собственной опрометчивости.

– Нет, спасибо, – вежливо сказал Меррей, чем ее, конечно, озадачил, поскольку она не знала, радоваться или огорчаться его отказу. – Мне надо пораньше вернуться в Лондон.

Секунду они постояли, глядя друг на друга, потом Чарльз наклонился и легонько поцеловал ее в уголок губ.

– Не возражаете, если я позвоню вам, когда снова окажусь в Уотфорде? – тихо спросил он на прощание.

 

Глава 6

Прошла неделя. Меррей возвращался из Америки в Лондон ночным рейсом. Вылет из Нью-Йорка задержали, поэтому и посадка в аэропорту Хитроу произошла гораздо позднее, чем значилось в расписании. Однако Гленн терпеливо ждал хозяина. Когда тот вошел в зал, шофер спокойно стоял у барьера. Завидев Чарльза, приветливо помахал рукой и поспешил взять его дорожную сумку.

– Надеюсь, поездка прошла успешно?

– Да, вполне, – ответил Меррей. – Дома все в порядке?

– Конечно.

«Бентли» поджидал их прямо у выхода. Гленн положил сумку в багажник и занял водительское место. Меррей уже сидел на соседнем сиденье. Он сильно устал за последние дни, и у него не было желания начинать беседу.

Несмотря на поздний час, дорога от аэропорта была забита транспортом. Но Гленну удалось довольно быстро вывести автомобиль на автостраду, вскоре они благополучно въехали в центральную часть Лондона, где жил Меррей.

– В котором часу утром вы планируете быть в офисе?– спросил, сверкнув в улыбке зубами, Гленн. – Хотя я напрасно беспокоюсь, что вы проспите. Ваша сестра наверняка поднимет вас спозаранку.

Чарльз стиснул зубы.

– Она что, звонила?

– Да каждый день!

Чарльзу удалось избежать разговора с сестрой перед отъездом, и он не горел желанием слышать ее голос.

– До завтра! Подашь машину в обычное время, – хмуро сказал он, прощаясь.

Утром Чарльз спал глубоким сном, когда в семь тридцать раздался телефонный звонок, он про себя выругался, услышав знакомые интонации.

– Ты знаешь, который час? Ради Бога, Лиз, дай мне хоть очухаться!

– Но ведь ты приехал еще вчера вечером! – возразила Лиз, возмущенная тем, как брат разговаривает с ней. – Когда твой Гленн собирался тебя встречать, я велела передать, что немедленно жду твоего звонка.

Гленну следовало бы держать язык за зубами, сердито подумал Чарльз, потирая пальцами висок. Внезапно прерванный сон грозил обернуться головной болью на целый день.

– Самолет опоздал, – пояснил он, словно оправдываясь, хотя совершенно не видел для этого повода. – Вряд ли ты была бы рада, если бы я разбудил тебя посреди ночи.

Лиз вздохнула.

– Наверное, ты прав. Но мы встретимся с тобой в ближайшее время? Между прочим, мама говорит, что тоже давно не видела тебя.

– К сожалению, не могу сказать ничего определенного... Меня не было почти неделю, накопилось множество дел. Ты же знаешь – я очень хотел бы повидаться с тобой и мамой, но...

– Подумай, он все еще встречается с ней! – возмущенно пожаловалась Лиз, положив конец всем надеждам Меррея поспать еще полчасика.

– Кто, Дейв? – уточнил Чарльз, хотя заранее знал, о чем речь... Кто еще мог волновать сестру до такой степени, если не драгоценный супруг? Внезапно Чарльз понял: расстояние, разделившее его и Гифорд, вовсе не преграда, чтобы постоянно мысленно не возвращаться к Даниэлле, а тут еще напоминание Лиз!

– Знаешь, он снова ездил к ней в прошлый четверг, – понизив голос, сказала сестра, намекая, что провинившийся муж находится дома. – Они весь вечер провели в пригородном ресторане «Фортуна».

Меррей задохнулся, будто получил удар в солнечное сплетение.

– Ты что, ясновидящая?.. Откуда тебе это известно?

– Я нашла в кармане Дэйва счет, – обиженно произнесла она. – Ты должен сделать что-нибудь, иначе я с ума сойду...

Приступ отчаяния охватил его.

– Лиз, в прошлом уже бывали подобные ситуации, но мое вмешательство ничего хорошего не приносило, – напомнил он.

– Значит, ты палец о палец не желаешь ударить, чтобы выдворить ее из Уотфорда? – Голос сестры дрожал, видно ей с трудом удавалось бороться со слезами. – Кроме тебя, никто не может мне помочь.

Чарльз едва не застонал.

– Послушай, дорогая...

– Признайся, ты даже не попытался поговорить с этой женщиной, хоть и обещал... Найди же наконец время оказать мне эту маленькую услугу!

– Чего ты ждешь от меня?– обреченно спросил Чарльз.

– Делай, что хочешь, только бы лишить их возможности видеться! Предложи этой проходимке денег, в конце концов! Я больше чем уверена, она занялась Дейвом с определенной целью: он ведь представляет в Уотфорде твою компанию!

Правда, сама Гифорд об этом не догадывается, подумал про себя Меррей. Он представил, как она прореагирует, если предложить ей отступного. Судя по характеру, существуй связь между нею и Дейвом, Даниэлла не из тех, кто предает... Она и так уже насторожилась, получив предложение переехать в другой город. – Ладно, я попытаюсь что-нибудь сделать, – задумчиво произнес Чарльз.

Подспудно он осознавал опасность увязнуть в этом деле, поскольку Даниэлле каким-то образом удалось задеть тайные струны его души. Слишком уж часто он вспоминал, как переменчиво вспыхивает ее лицо то явным смущением, то настороженностью. В ней было что-то девичье и незащищенное: доверчивое, милое и одновременно забавно воинственное. И притом – полное отсутствие кокетства, с которым обычно ведут разведку боем записные красавицы, вызывавшие в нем презрение. Как же мог Чарльз презирать Дейва за увлечение этой молодой женщиной, если и сам не прочь приударить?..

Разница заключалась лишь в том, что Меррей не был женат и потому хотя бы мог не испытывать угрызений совести. И все-таки он решил сегодня же позвонить Анне, с которой давно не виделся. Ночь, проведенная в ее постели, не оставит и следа от жаркого трепета, наполняющего его тело при одной мысли о Даниэлле Гифорд.

– Может, ты заедешь к маме, когда будешь возвращаться из Уотфорда? Она обрадуется, если мы оба появимся там. Свинство, что мы редко видимся.

– Поцелуй ее за меня, – ответил Чарльз. – Возможно, я заскочу, хотя и не обещаю.

– Хорошо. – Лиз решила не давить на брата слишком сильно. – Ты уж постарайся.

– До свидания, – без энтузиазма попрощался Чарльз и повесил трубку.

Только на следующий день Чарльз собрался отправится в Уотфорд. Отказавшись от услуг Гленна, Меррей решил, что сам поведет машину.

– Напрасно вы не берете меня с собой! – обеспокоено заметил Лэрд. – Или история с покушением ничему вас не научила?.. Вы же дали слово никогда и никуда без меня не ездить! Береженого Бог бережет!

– Успокойся! Барт Рэнд давно за решеткой. И вообще, он по глупости пошел на такой шаг. Будь у него в школе получше с арифметикой, быстро бы сосчитал, сколько получит за свой мотель, если не будет цепляться за бросовую землю, на которой его построил.

– Все равно... Меррей вздохнул.

– Брось. Мне не нужна излишняя опека. Во всяком случае, не сегодня.

Похоже, сказанное не убедило Гленна. С того дня, когда Барт Рэнд пытался угрожать Меррею пистолетом, шофер-телохранитель везде и всегда сопровождал своего хозяина. На этот раз, однако, ему пришлось уступить.

Маленький спортивный автомобиль уверенно преодолевал расстояние между Лондоном и Уотфордом. Меррей был отличным водителем, но сейчас ясно проявлял неосторожность, во всяком случае ему следовало бы сосредоточиться, а он не мог. Предстоящая встреча с Даниэллой Гифорд приводила его в возбуждение.

Вчера он ужинал с Анной, втайне надеясь выбросить из головы все мысли о своей новой знакомой. Анна была обворожительна, как всегда, однако Чарльз не остался ночевать, чем откровенно ее удивил. Отговорки Меррея, ссылавшегося на позднее время и накопившуюся за последние дни усталость, явно не убеждали, и она сама обвила его шею руками и пылко прильнула к его губам. И тут он впервые в жизни неожиданно почувствовал, что не способен одарить женщину тем, чего та страстно желает.

Боже, какое унижение испытал Чарльз в эту минуту! С того самого дня, когда одна из горничных в отцовском доме соблазнила его, совсем еще мальчишку, у Меррея не было проблем в интимной сфере. Он втайне гордился тем, что умело доставлял наслаждение своим избранницам, которых, если бы захотел, было бы куда больше. Но его сердце довольно быстро завоевала девушка, чувство к которой Чарльз принял за любовь. Соединившись в браке, они скоро поняли, что оба ошиблись. С тех пор он научился различать зов сердца и плоти, хотя и в чисто сексуальных отношениях был предельно разборчив. Анна всегда сразу зажигала его, а вчера его словно подменили... Она попрощалась с ним прохладно, даже намекнула – не завел ли он себе другую женщину.

Оправдываться Чарльз не стал. В реальности другой женщины не существовало. Но правда заключалась в том, что образ Даниэллы неотступно преследовал его.

Вот и сейчас, выжимая из автомобиля предельную скорость, он с трудом сдерживал свое разгулявшееся воображение. И стоило ему только представить ее обнаженной, вернее даже то, как он расстегивает пуговки черного трикотажного сарафана, спускает с плеч бретельки и приникает к тяжелой упругой груди, как сразу ощутил горячий прилив внизу живота и свою враз напрягшуюся плоть. Это наваждение было сладостно-мучительным и неодолимым.

Кого ты пытаешься обмануть, спросил себя Чарльз. Ты хочешь ее! И тебе не будет ни минуты покоя, пока ты ее не получишь!..

Чтобы справиться с собой, ему пришлось притормозить и остановить машину у обочины. Несколько минут он сидел недвижно, опустив голову на руль.

В Уотфорде Меррей оставил свой «порше» на стоянке. Заплатил контролеру, получил квитанцию, закрепил на лобовом стекле, потом направился к магазину «Умелец». Остановился ярдах в двенадцати, чтобы спокойно осмотреться, не привлекая к себе внимания, даже решил зайти в соседний бар и выпить кружку пива перед встречей.

Меррей до сих пор не знал, о чем будет говорить в Даниэллой. Признаваться в том, что он является родственником Дейва Мортона, ему не хотелось. Намекать, что может с легкостью уладить проблему с арендной платой за помещение, тоже не желал. Какой же повод придумать?..

Покинув бар, Чарльз перешел улицу, приблизился к магазину и остановился перед дверью, как вкопанный. «Умелец» был закрыт!

Он посмотрел по сторонам: все вокруг торговали, а на этом – замок.

Проще всего, конечно, зайти в соседнее кафе и поинтересоваться, работала ли с утра мисс Гифорд, но поступать так рискованно. Если кто-то из местных жителей видел фотографии Меррея в газете или журнале, тогда уж наверняка Даниэлле будет доложено, какой важной персоной тот является. Чарльз же предпочитал не раскрывать пока своего инкогнито.

Вздохнув, он посмотрел на часы. Для перерыва на ланч поздновато. Впрочем, зная Гифорд, можно смело утверждать, что даже в таком случае она оставила бы вместо себя свою молоденькую продавщицу, дабы не лишаться покупателей, заинтересовавшихся товаром, выставленным в витрине. На вывеске у двери значилось: «Магазин работает ежедневно, кроме воскресенья, с девяти утра до шести вечера». Значит, «Умелец» закрыли по какой-то особой причине?..

И первая мысль, которая пришла ему в голову, коварно напомнила о Дейве. Неужели они сейчас где-нибудь вместе? Чарльз непроизвольно сжал кулаки. Вот пройдоха! Морочит голову женщине, которой увлечен ничуть не больше, чем любой другой из особ женского пола!

Усилием воли он заставил себя успокоиться. Магазин закрыт, но это вовсе не означает, будто Даниэлла проводит время с Мортоном! Может, взяла отгул? Или заболела? Впрочем, даже если бы у нее были сегодня какие-то особые планы и она знала, что ее вздумает посетить визитер из Лондона, Гифорд вряд ли изменила бы их ради него...

Чарльз задумчиво брел к стоянке, где оставил машину, как вдруг за его спиной раздался голос:

– Добрый день!

Это была продавщица из «Умельца», та самая Рут, которая в прошлый раз назвала ему домашний адрес Даниэллы. Она радушно улыбалась, следовательно, заключил Чарльз, ничего особенного не случилось и, поговорив сейчас с ней, он все выяснит.

– Не работаете сегодня? – произнес он как можно беспечнее.

– Закрылись на несколько дней, – с готовностью сказала та. – Мать Даниэллы упала и сломала ногу. Пока состояние хоть немного не улучшится, она нуждается в уходе, а у меня сестра выходит замуж, вот и пришлось повесить замок.

– Понятно, – с облегчением вздохнул Меррей. Его худшие опасения не оправдались. Однако как же ему увидеться с Гифорд?

– Вы специально приехали к Даниэлле? – Непосредственность Рут была достойна восхищения.

Чарльз подумал, что извлечет больше пользы из беседы, если не станет отнекиваться.

– А почему бы и нет? – ответил он вопросом на вопрос. – Полагаю, мисс Гифорд живет теперь у родителей?

– Нет, она дежурит там только днем, а потом, когда отец заканчивает в клинике свои операции, он отпускает ее домой. Примерно в семь вечера.

Чарльз вежливо склонил голову.

– Все ясно, благодарю.

Значит, отец Даниэллы хирург? Этого Чарльз не знал, он испытывал некоторую неловкость оттого, что расспрашивал Рут, однако любопытство той было едва ли не больше его собственного.

– Вы останетесь в Уотфорде? – спросила она.

Похоже, Рут тоже хотела получить некоторую информацию, но Меррей не привык обсуждать свои планы с посторонними.

– Благодарю за помощь, – любезно произнес он, словно не расслышав вопроса, и помахал рукой. – До свидания!

Через несколько минут Меррей уже сидел в автомобиле, обдумывая свои дальнейшие действия. Если Даниэлла не появится дома раньше семи, то его поездку сюда можно будет считать неудачной. Перед тем, как отправиться в Уотфорд, Чарльз позвонил матери, пообещав приехать к ужину, и расстраивать ее опозданием не собирался, тем более давно к ней не заглядывал, а до Эйлсбери из Уотфорда – рукой подать.

Можно было, конечно, и не звонить матери перед отъездом, но в глубине души Меррей как бы заранее запасался поводом не затягивать разговор с Даниэллой. Обещанный визит к матери был уздой для него самого, так как с некоторых пор Чарльз боялся собственных безрассудных поступков.

Эта мысль заставила его поморщиться. Подумать только, до чего он довел себя! И все из-за женщины, спутавшейся с сестриным мужем! Чтобы обезопасить себя от встречи с Дейвом на улицах Уотфорда, Меррей даже придумал ему срочное дело в Ирландии, что тем не менее не исключало возможности столкнуться с ним нос к носу.

Надо же попасть в такую глупую ситуацию, выругался Меррей и с досадой стукнул кулаком по баранке. Даниэлла появится дома только через три часа, а ждать столько он не сможет. Значит, придется завтра снова ехать сюда?..

 

Глава 7

Даниэлла возвращалась к себе совершенно разбитая. Весь день она ублажала мать, выполняя все ее капризы. Наконец вернулся с дежурства отец, тоже вконец усталый. Ласково потрепав дочь по плечу, он проворчал:

– Угораздило же ее влезть на расшатанный стул, чтобы достать с полки злосчастную книгу! Теперь нам с тобой расплачиваться за нелепую и глупую неосторожность.

Конечно, это замечание не замедлило вылиться в очередную перепалку между родителями, хотя Даниэлла хорошо знала: из словесной дуэли они выйдут, не понеся ни малейшего урона. Как правило, когда их взаимные обвинения оказывались исчерпанными, рикошетом доставалось именно ей. Вот и на сей раз, стоило только заикнуться, что завтра она появится лишь во второй половине дня, мать тут же недовольно фыркнула, мол, ничего не случится, если Даниэлла с утра не откроет свой магазинчик, а займется покупками продуктов для обеда и ужина, ведь сама она не может выйти на улицу!

Мать вообще не слишком любила возиться на кухне, предпочитая полуфабрикаты, а тут вдруг захотела бульон с профитролями, курицу под белым соусом и т. д.

Если бы не разгар туристского сезона, Даниэлла даже с удовольствием побаловала бы родителей, но сейчас она расценила это как самый обыкновенный эгоизм. Вот почему на душе у нее было муторно. Свернув в свой переулок, она обнаружила, что подъезд к дому перекрыт автомобилем.

Остановив свой маленький «пежо» рядом с припаркованной чужой машиной, Даниэлла сквозь затемненные стекла заметила силуэт водителя. Кому это понадобилось сидеть в спортивном «порше» возле моих дверей? – раздраженно подумала она. Во всяком случае, это не Дейв, тогда кто?

Даниэлла еще не успела ответить на собственный вопрос, как дверца отворилась. Господи, изумилась она, увидев Чарльза Меррея, а он-то что здесь делает? Невероятно! После их совместного ужина в «Фортуне», когда ей пришлось довольно грубо высказаться насчет сомнительного предложения перебраться с «Умельцем» в другой город, Меррей, казалось, уже никогда не возникнет на ее горизонте. Правда, прощаясь, он поцеловал ее и даже попросил позволения при случае позвонить, но Даниэлла расценила все это как обычный знак вежливости, не более. И вот он снова появился!

Даниэлла судорожно вздохнула, наблюдая, как Меррей направляется к ее машине. Она впервые видела его не в строгом костюме, а в менее официальной одежде. Стройное мускулистое тело Чарльза эффектно подчеркивали черные обтягивающие джинсы и трикотажная рубашка с четырьмя пуговицами у горла.

С трудом Даниэлла оторвала от него взгляд. Над ее верхней губой выступили мелкие капельки пота, но вовсе не из-за духоты в салоне автомобиля. Осознав, что Чарльз сейчас склонится к открытому окошку и его лицо окажется всего в нескольких дюймах от ее собственного, она поспешно вылезла из машины.

– Привет!

Интонация Меррея была дружелюбной, можно даже сказать, приветливой, похоже, воротилы бизнеса вовсе не смущаются, если мелкие рыбешки вроде нее проявляют строптивость и не идут на уступки. Они настолько самоуверенны, что их вообще вряд ли можно смутить хоть чем-то, подумала Даниэлла и сухо поздоровалась, решив сразу дать понять Меррею: пытаться ее уламывать, втягивая в весьма туманную сделку, – бессмысленно!

– С вашей матушкой случилось несчастье, – сказал Чарльз, глядя, как Даниэлла запирает свою машину. – Примите мои сожаления...

Услышав это, она решила устроить Рут хорошую выволочку, чтобы не совала нос куда не надо: нечего трепать языком насчет ее личных дел.

– Спасибо, – холодно ответила Даниэлла, направляясь к подъезду. – Полагаю, вам сообщила эту новость моя помощница? Скажите, вы всегда используете любой источник информации в своих целях?

Меррей удивленно поднял брови.

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что вы слышите, отрезала Даниэлла.

– Да, неподалеку от вашего магазина я столкнулся с Рут, – сдержанно произнес он. – Она сказала мне, почему вы сегодня закрыты. Я не знал, что это государственная тайна.

Даниэлла склонилась над своим джинсовым рюкзачком, отыскивая ключ, и довольно колюче парировала:

– Конечно, не государственная тайна, но мне не нравится, когда расспрашивают моих сотрудников за моей спиной.

– Сотрудников? – иронически переспросил Чарльз. – Сколько же их у вас?

Она поджала губы.

– Хорошо, у меня только один сотрудник – вернее, сотрудница, – но суть не в том. Я не понимаю, зачем вообще вам понадобилось наводить обо мне какие-то справки и собирать всевозможные сведения. Все, что нужно, мы с вами уже давно обсудили, ваше деловое предложение абсурдно!

– Давно?– внимательно взглянул на нее Меррей. – С тех пор, как мы виделись последний раз, прошло совсем немного времени! К тому же вы не допускаете, что сегодня я мог приехать в Уотфорд совсем по другому поводу?

– Но ведь вы сразу направились в магазин, а не куда-нибудь, – с усмешкой возразила Гифорд. – А чтобы связаться со мной, проще всего было позвонить по телефону!

– Да, возможно, – согласился Чарльз, и на его лице промелькнуло странное выражение: не то грустное, не то растерянное. Впрочем, он быстро овладел собой. – Но разве вы не способны допустить, что я случайно, проездом, оказался здесь и решил повидаться с вами неожиданно для самого себя, под влиянием минуты?– Он помолчал. – Или что я хочу поговорить с вами именно не по телефону. Почему бы вам не пригласить меня войти и не выяснить все это?

Даниэлла на секунду смешалась.

– Я... не могу, – неуверенно произнесла она наконец.

– Почему?

– У меня другие планы на сегодняшний вечер.

Да, другие, упрямо повторила Даниэлла про себя: душ, бокал холодного вина и ужин на одну персону.

Меррей помрачнел.

– Значит, вы даже не предложите мне чашечку кофе? Ту, от которой я отказался однажды?..

Она облизала пересохшие губы.

– Зачем вы приехали, мистер Меррей?

– Просто Чарльз, – быстро поправил он. – И называй меня на «ты». А зачем я приехал?.. Поверь, я и сам не знаю. Сегодня я должен был ужинать у матери. Но встреча с тобой неожиданно показалась мне более важной.

Краска бросилась ей в лицо.

– Мистер Меррей!

– Чарльз. Или Чарли, если хочешь.

– Кажется, вы насмехаетесь надо мной...

– Нет!

– Да! Перестаньте притворяться. Я знаю, что не произвожу на вас никакого впечатления.

Мужчины, подобные вам... Вернее, мужчины вашего положения предпочитают молоденьких и свеженьких, а не поблекших уже девушек. Флиртуете ради забавы?

– Неправда!

– Что именно?

– Ты вовсе не поблекшая! – порывисто произнес он. – Хочешь услышать от меня, что ты очень пикантна? Что любой мужчина мог бы гордиться, если бы ты заинтересовалась им?..

Теперь уже точно уверенная в его скрытой иронии, Даниэлла взорвалась:

– Оставьте, мистер Меррей! Меня не волнуете ни вы, ни ваши так называемые деловые предложения, ни двусмысленные комплименты!

Она рывком распахнула дверь, спеша поскорее освободиться от его присутствия, но не тут-то было! Чарльз мгновенно поставил ногу на порог, лишив ее возможности не пустить его в холл.

– Ты что, шутишь?! – воскликнул он, сердито блеснув глазами. – Я приехал к тебе с самыми лучшими намерениями, а ты собираешься закрыть дверь у меня перед носом!

– Так всегда и поступают стервы, вроде меня! – язвительно заметила Даниэлла. Несмотря на ее пылкую решимость, коленки у нее дрожали. – Не будете ли вы любезны убрать ногу? Я сегодня не особенно расположена начинать драку.

– Похоже, как раз наоборот! – заявил Чарльз, заставляя ее отступить. – Прекрати вести себя так, будто я собираюсь силой овладеть тобой. Иначе я приду к заключению, что ты провоцируешь меня, специально разыгрывая женскую неприступность.

– Как вы смеете!

– Поверь, Дани, если бы я хотел соблазнить тебя, то выбрал бы для этого место, более знакомое мне, чем тебе.

Осознав, что уже не сможет выставить Меррея против его воли, Даниэлла сдалась. Действительно, я выгляжу глупо, подумала она. Чарльзу Меррею нет нужды силой укладывать женщин в постель. Но чего он добивается? Проявив немного хитрости и терпения, это вполне можно выяснить.

Молча она повернулась и распахнула дверь в гостиную, залитую оранжевыми потоками вечернего солнца. Обычная вежливость пришла ей на выручку.

– Значит, кофе?– Даниэлла положила рюкзачок на диван и прошла на кухню. – Коньяка я не держу, а вот вино в холодильнике есть.

– Вина я выпил бы с удовольствием. Она вынула бутылку, которую собиралась откупорить сразу поле душа. На соседней полке стояла ваза с салатом и лежал рулет с начинкой из аспарагуса.

Вернувшись к Меррею, Даниэлла увидела, что он рассматривает стоящие на бюро фотографии. На одной был запечатлен ее брат с женой, на другой их близнецы – мальчик и девочка.

– Дети не твои, насколько я понимаю? – сказал Чарльз, принимая запотевший бокал.

– Это мои племянник и племянница, – коротко пояснила она. – Не хотите ли присесть, мистер Меррей? В кресле вам будет удобно.

Чарльз лукаво улыбнулся.

– Ты хочешь, чтобы я сделал именно это? – тихо спросил он.

Проникновенные звуки его голоса бросили ее в жар. На таком близком расстоянии ей все труднее становилось бороться со смятением, вызванным обаянием Чарльза Меррея.

– Больше всего в данную минуту мне хочется, чтобы вы покинули мой дом, – не слишком убедительно произнесла наконец Даниэлла. Впрочем, она испытала определенное облегчение, когда он, не обратив ни малейшего внимания на только что сказанное, расположился в кресле, так как ей не нравилось любопытство, с каким он рассматривал обстановку гостиной и допытывался о вещах, которые считала слишком личными. – Насчет магазина я не передумала и не собираюсь менять свое решение.

Чарльз задумчиво повертел между пальцами свой бокал.

– Должен заметить, я приехал не для того, чтобы обсуждать вопрос об «Умельце», – сообщил он, чем сильно удивил ее. – Я захотел увидеть тебя. – Чарльз поднял глаза. – Просто так, для собственного удовольствия.

Даниэлла замерла.

– Вы шутите!

– Напротив, я говорю серьезно. Надеюсь, мой визит не осложнит твою личную жизнь?

Она растерянно заморгала.

– Нельзя ли изъясняться без обиняков? После некоторой паузы он спросил:

– У тебя... есть друг?..

Даниэлла остолбенела от такой прямоты.

– Нет, – простодушно призналась она, о чем тут же пожалела. Кому нужна ее правдивость? За своего дружка можно было бы выдать Дейва. Уж он-то, Бог тому свидетель, не отказался бы от этой роли! Проблема заключалась лишь в том, что Даниэлла не испытывала к нему никакого интереса. Впрочем, какого черта ей приходится чуть ли не оправдываться?! – Это касается только меня, – закончила она решительно.

– Значит, кто-то все-таки есть, – медленно произнес Меррей.

Она уловила в его голосе оттенок угрозы. Боже, уж не ревнует ли он? Нет, о таком смешно и думать!

Отвернувшись, Даниэлла отставила свой бокал, давая понять Чарльзу, что его визит будет коротким.

– Думаю, в любом случае сие не должно вас волновать, – сказала она, делая вид, будто ее привлекла какая-то деталь репродукции картины Рафаэля, висевшей на стене. – Сожалею, что вы проделали столь утомительное путешествие в Уотфорд, если сказали все, о чем намеревались сказать...

– Это не все, – произнес Чарльз, оказавшийся вдруг у нее прямо за спиной и опаливший ей шею теплым дыханием. Обернувшись, Даниэлла чуть не столкнулась с ним. – Расскажи мне о своем... мужчине. У вас серьезные отношения?

Она заставила себя посмотреть ему в глаза.

– Серьезные. – Слово сорвалось словно само собой. Чему в немалой степени способствовало слишком близкое расстояние между ними. Даниэлла отчетливо видела лучистые морщинки вокруг его глаз – слишком ласковых и проницательных глаз, которые не могли оставить любую женщину безразличной.

– Вот как? – То ли недоверчиво, то ли разочарованно, то ли с укором спросил Мер – рей. – Кто он? Назови мне его имя. Возможно, мы с ним знакомы...

– Вы? – Она слегка отодвинулась, пытаясь избавиться от ощущения возникшей между ними интимности. – Не думаю. Он не вращается в тех кругах, где бываете вы.

Меррей поставил пустой бокал на каминную полку. •

– О чем ты говоришь?.. Тебе ведь ничего не известно обо мне, если ты, конечно, не попыталась навести кое-какие справки...

– Вот еще! – фыркнула Даниэлла, скрывая свое возбуждение деланным возмущением. – Это и так понятно. Вы разъезжаете на «роллс-ройсе», машину водит личный шофер...

– На самом деле это «бентли», – поправил Чарльз.

– Пусть так... – Она лихорадочно облизала губы. – Вот Дейв Мортон, например, ездит на «воксхолле», как обычный, нормальный служащий. – В запале произнеся имя, Даниэлла тут же пожалела, но было поздно.

Меррей хмуро сдвинул брови.

– Это он сказал тебе, что является простым служащим?

– Да, – заморгала она. – А собственно, к чему вы клоните? Что, Дейв солгал мне?

– Конечно нет, – быстро, даже чересчур быстро, сказал Чарльз. – Ты давно его знаешь?

– Достаточно давно! И это последний вопрос, на который я ответила. – Даниэлла с вызовом посмотрела на него. – А сейчас, я думаю, вам пора.

Взгляд Меррея потемнел.

– Ты его ждешь сегодня?

– Нет. То есть да. – Она злилась, что ей приходится врать. Лучше бы уж осталась сегодня у родителей, чем подвергаться допросу человека, с которым ее решительно ничего не связывает.

– Я тебе не верю, – покачал головой Меррей.

Даниэлла поняла: он действительно не поверил, потому что вдруг расслабился, как бы обмяк, а взгляд перестал быть агрессивным.

– Но это правда! – попыталась она настоять на своем, чем только вызвала его ироническую улыбку.

Как Чарльз смог догадаться про вранье? – удивленно подумала Даниэлла. Неужели меня так легко раскусить? Или он ясновидец? Почти в испуге она отступила на шаг, но он вдруг протянул руку и ласково погладил волосы, выбившиеся у нее из косы.

– Ты приятно пахнешь, – тихо произнес он, словно не веря, что она позволила прикоснуться к себе. – Тебе не хочется, чтобы я ушел, ведь так?

Прикосновение Чарльза мгновенно вызвало у нее внутренний трепет желания, однако боязнь выдать себя и здравый смысл тут же взяли верх.

– Вы заблуждаетесь. Возможно, вас не слишком это обрадует, но, поймите, я не такого рода женщина, которая занимается...

– Чем именно? – уточнил он.

– Ну... ведет свободный... образ жизни... Любовные игры меня не привлекают.

Его пристальный взгляд она ощущала почти как физическое прикосновение, повергавшее ее в смятение. И если не положить всему этому конец...

– Вы не интересуете меня, мистер Меррей... Хотите верьте, хотите нет... – сдавленно произнесла наконец Даниэлла, пытаясь отодвинуться.

– Потому что у тебя есть этот парень, твой приятель?

– Я не собираюсь больше отвечать на ваши вопросы. Уйдите, пожалуйста!

– Если бы ты была безразлична к любовным играм, разве вступила бы в близкие отношения с неким Дейвом?– усмехнулся Чарльз.

– Как вы смеете! Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о Дейве!

– Но ты же сама сказала, что он твой приятель, – спокойно напомнил Меррей.

– Еще я сказала, чтобы вы ушли! – Голос Даниэллы дрогнул. – Нечестно извлекать преимущества из своего положения.

– А какое у меня положение? – снова усмехнулся он, нежно поглаживая впадинку у ее горла с таким видом, будто в данную минуту его больше ничего на свете не интересовало. – Вы очень чувственная женщина, мисс Гифорд. Дейв когда-нибудь говорил вам об этом?

Она прерывисто вздохнула.

– Не вмешивайте его, ради Бога...

– Не буду... Если и ты на некоторое время забудешь о нем, – тихо добавил Чарльз, медленно наклоняясь к ней. В следующее мгновение он горячо прильнул к ее губам...

 

Глава 8

Еще в прошлый раз, легонько целуя ее на прощание, Чарльз знал, что начинает опасную игру, хотя тот первый поцелуй был совершенно невинным, просто светским и ни капли его не взволновал... Ну почти не взволновал.

Сейчас все было по-другому. Он понял это сразу, как только губы Даниэллы беспомощно дрогнули под его напором. Неизвестно, какие отношения у нее были с Дейвом, но, судя по всему, она вовсе не прожженная искусительница, какой ее пыталась представить Лиз. Чарльз буквально захмелел, впитывая сладкую влагу сочного рта, который та отчаянно сжимала, при этом с силой упираясь кулачками ему в грудь.

Но разве мог он отпустить ее? Ему нестерпимо хотелось, чтобы ее губы податливо раскрылись, язык коснулся языка и она ответила бы ему со всей страстью, на которую способна.

– Ну же, Дани, – хрипло прошептал он, беря ее лицо в свои ладони. – Перестань сопротивляться... Мы же не дети...

Совесть подсказывала отпустить Даниэллу, однако оставить ее в покое оказалось невозможным. Я же не собираюсь причинять ей зла, оправдывал себя Чарльз. Ему лишь хотелось убедиться, насколько умелой в известном смысле она была, иначе не понять, что притягивало к ней Дейва.

Но, кажется, загадка начала потихоньку проясняться. Даниэлла обладала необычайной женственностью в повадке, движениях. Стройное, гибкое тело таило скрытый темперамент. Его обдало жаром, когда он коснулся прекрасно развитой, налитой груди, распиравшей тонкую ткань блузки.

Погрузив пальцы в густые волосы, Чарльз в страстном порыве принялся покрывать поцелуями ее лоб, щеки, губы, стараясь не смотреть в изумленные, чуть раскосые, трогательно беспомощные карие глаза. Он вдруг отметил, что сопротивление Даниэллы ослабевает. Она медленно прикрыла веки, будто не в силах вынести стыда поражения. Затем, словно против собственной воли, потянулась к нему, и он почувствовал упругость женской груди, прильнувшей к нему.

В это мгновение произошло нечто невероятное. Никогда еще в его теле мгновенно не возникало столь острое сексуальное желание. Ему захотелось стиснуть Даниэллу как можно крепче и уткнуться лицом в ложбинку между соблазнительными полушариями. Возбуждение было почти болезненным, если не сказать безумным. Сквозь легкий запах духов он улавливал ни с чем несравнимый аромат кожи. Все чувства Чарльза раскрылись навстречу потаенному призыву, каждая клеточка его тела вожделенно затрепетала.

Он не знал, хотела она того или ей просто нужно было перевести дух, но не стал медлить, когда ее губы раскрылись: скользнул языком между зубами во влажную глубину рта и чуть не застонал – так пронзительно оказалось это ощущение. Повинуясь неудержимому влечению, Чарльз крепче стиснул Даниэллу в своих объятиях.

Она была довольно высокой, но в тот момент показалась совсем маленькой и хрупкой, вызывающей потребность защитить, приголубить... И он понял: ему нести ответственность за все, что может здесь произойти.

Впрочем, сознание Меррея туманилось страстью, физическое желание преобладало над всеми остальными чувствами. Женщина, о которой он не переставал думать с первой минуты знакомства, сейчас находилась в его власти. О большем не приходилось и мечтать.

Она уже не сопротивлялась, поцелуй поглотил всю ее, заставив даже тихонько постанывать. Когда его руки оказались на ее крутых бедрах и он с силой прижал их к своей туго напрягшейся плоти, она вообще потеряла способность думать. Само естество властно заговорило в ней, пальцы сами потянулись к распахнутой на груди Чарльза рубашке и начали перебирать завитки упругих волос, по-кошачьи царапая ноготками кожу.

– Боже! – хрипло простонал он.

Она почти властно обвила руками ему шею. Его бросило в жар; от нестерпимого желания закружилась голова, перед глазами все поплыло... Не в силах сдерживаться, Чарльз расстегнул несколько пуговиц блузки, обнажив ей грудь, вздымавшуюся при каждом вздохе.

– Как ты прекрасна! – восхищенно выдохнул он. – Ты само совершенство.

– Чарли... – умоляюще произнесла она. – Не надо, Чарли.

Но эти слова выражали не столько протест, сколько ее борьбу с самой собой. Чарльз понял, что несмотря на страстное желание, которое он пробудил в ней, Даниэлла страшится отдаться во власть едва знакомого ей мужчины.

– Дани! – страстно зашептал он. – Глупышка... – Чарльз задыхался, кровь бешено стучала в висках. Губами приникнув к тугим соскам, прячущимся в кружевах лифчика, он осторожно стал сжимать и покусывать их. Конвульсивная дрожь была ему ответом. Впервые в жизни Меррей встретил такую потрясающе чувственную женщину. Ее тело бурно реагировало на каждую его ласку, каждое прикосновение.

– О-о-о Боже! О-о Господи Боже мой!.. – возбужденно вскрикивала она.

Может, Даниэлла впервые испытывает подобное, если пришла в такой восторг? Может, Дейв был не так уж хорош в постели? – не без злорадства подумал Чарльз, мгновенно вспомнив причину, которая привела его сюда. Впрочем, меньше всего Меррею сейчас хотелось предаваться размышлениям о том, что зять уже насладился прелестями Даниэллы. Пожалуй, именно желание уйти от этой мысли и заставило его с силой рвануть ее блузку. Пуговицы оторвались и с треском разлетелись в стороны.

Неожиданный поступок Чарльза потряс Даниэллу. Разгоряченная кровь как будто сразу остыла, мгновенно заставив ее отстраниться и повернуться к нему спиной.

– Прошу тебя, уйди, – умоляюще произнесла она.

– Ты что, шутишь?! – едва выдохнул Чарльз, обнимая ее сзади и притягивая к себе. При этом он нежно чуть касался языком ее полуобнаженной спины, потом краешка уха, шеи. – Не может быть, чтобы ты на самом деле этого хотела...

Даниэлла не смогла ответить, так как Чарльз в ту секунду подхватил ладонями обе ее груди. Она задрожала мелкой дрожью, дыхание сбилось.

– Ты и не хочешь, – настойчиво шептал он, сжимая и разжимая тяжелые полушария, оказавшиеся у него в плену. – Ведь правда, Дани?..

– Правда, – тихо призналась она, поворачиваясь и обнимая его за шею.

Назад пути нет. Чарльз понял это, когда Даниэлла потянулась к нему губами. Она больше не была пассивной участницей, сама сгорала от желания так же, как и он. Даниэлла и не догадывалась, сколь страстной может быть ее натура. Зов плоти стал сильнее разума и воли. Для него же эта женщина оказалась настолько желанной, что все остальное мгновенно перестало существовать. Впервые он ощутил безграничную власть женщины, ради которой был готов даже на безрассудство.

Взяв лицо Даниэллы в ладони и подняв его вверх, он несколько секунд всматривался в золотисто-карие глаза.

– Где у тебя спальня, Дани? – сдавленным голосом спросил Чарльз.

Еще можно было остановиться. Еще можно было ответить что-нибудь резкое, например, послать его ко всем чертям, но она не сделала этого, а молча взяла Чарльза за руку и повела на второй этаж...

Меррей не знал, сколько прошло времени: может час, может меньше – он лежал на спине, мрачно уставившись в потолок. Тело блаженно расслабилось, но сам Чарльз не чувствовал ничего, даже отдаленно напоминавшего покой. Только что испытавшая самое сладостнейшее из наслаждений, его удовлетворенная плоть как бы являлась противоположностью душевному смятению. Самые крепкие ругательства, выскажи он их вслух, не могли бы выразить всю степень его раскаяния. В сущности, Чарльз был подавлен, точнее, ужасно зол на себя за то, какого дурака свалял!

 

Глава 9

Как это вообще могло случиться?.. Впрочем, что за глупый вопрос! Даже сейчас, невзирая на подавленность, на чувство вины, одна мысль о Даниэлле вызывала у него сексуальное возбуждение. Реальность же самой картины – как он лежит рядом с ней, в ее спальне, в ее кровати, вдыхает аромат ее не остывшего еще после любовного экстаза тела, как она, обессиленная им до изнеможения, дремлет – вновь взводила в нем тайный механизм непреодолимого мужского желания.

Даниэлла лежала на животе, вольно раскинув руки и ноги, волосы рассыпались по плечам, над плотными округлыми ягодицами с каждой стороны обозначились прелестные эротичные ямочки... Знала бы она, как соблазнительно выглядит обнаженной. Впрочем, Чарльз подозревал, что проснувшись, Даниэлла смутится и может повести себя более чем сдержанно.

По правде сказать, он не хотел быть свидетелем ее пробуждения. Благоразумнее всего было убраться, пока есть возможность. Но такой поступок – уйти без объяснений – попахивал бы трусостью, чем же еще?.. А дело вовсе не в трусости! В смятение его привело поразительное открытие: он переспал с женщиной, которая, как он предполагал, была любовницей зятя, а в результате выяснил, что она таковой вовсе не является...

Он на мгновение закрыл глаза, потом снова уставился в потолок. В сущности говоря, он попал в некий моральный капкан, поэтому и не понимал, как себя вести. Знай он наперед, что Гифорд чиста, как младенец, он, конечно, вел бы себя иначе. В отношениях с женщинами Чарльз всегда был честен, чем внутренне гордился. В этой же ситуации гордиться нечем... Сам того не подозревая, он воспользовался неопытностью и неискушенностью и теперь мучительно переживал случившееся...

Все ему казалось дурацким сейчас. И этот косой потолок над головой, и кровать с ярким лоскутным одеялом – явно из тех, что продаются в магазинчике «Умелец», и оборочки на оконных занавесках в цветочек. Раздражение крепло в нем, но тут лежавшая рядом Даниэлла пошевелилась, устраиваясь поудобнее. Стоило ему лишь увидеть, как из-под ее локтя показалась грудь с розовато-коричневым соском, раздражение разом исчезло.

Господи!

Желание притронуться, поцеловать, стиснуть ее груди ладонями стало почти невыносимым. Чарльз почувствовал, что его мужская плоть разбухает, наливается. Стоит лишь слегка придвинуться к этому роскошному телу, развернуть его к себе – и можно будет погрузиться в глубину женского лона, окруженного мягким золотистым пушком... Он заставил себя отвернуться. Но все его существо тут же весьма недвусмысленно запротестовало: напряжение между бедер переросло в настоящую физическую боль. Чарльз тем не менее продолжал бороться с искушением, сулившим потрясающий экстаз. Он уже испытал те мгновения, когда тысячи звезд будто вспыхивают внутри, когда волна за волной накатывает дрожь исступления и все исчезает, растворяется в последнем, сладчайшем миге соития... От навязчивого наваждения его избавили часы, которые попались ему на глаза, как только он потянулся к Даниэлле рукой. Он сразу вспомнил: следовало позвонить матери и извиниться, что он не приехал на ужин.

Чарльз усмехнулся. Какое значение имеет, опоздал он или нет. Конечно, чтобы ее не расстраивать, нужно было все-таки позвонить. Но разве мог сын признаться матери в причине, побудившей его отменить свой визит. А уж сестре и подавно!

Вот ведь как бывает: когда он предложил Даниэлле отправиться в спальню, то был совершенно уверен, что поднимается по ступенькам, отлично известным такому ходоку, как Дейв, а оказался... первым.

Чарльз едва не застонал, вспомнив, как лихорадочно раздевал ее, порвав бретельку лифчика, как упали на коврик кружевные белые трусики. Он обомлел, пораженный совершенством этого роскошного тела. Скрывать такие формы мешковатой одеждой – преступление. Тонкую талию подчеркивали пышная, словно налитая грудь и округлые, скульптурно очерченные бедра. Ноги, которые он раньше видел обутыми в грубые плоские башмаки, оказались на редкость длинными и стройными, с узкими изящными лодыжками и крутым подъемом.

Жадно рассматривая ее, Чарльз обратил внимание, что Даниэлла нервничает. Он расценил это как некое жеманство, чисто женскую манеру изображать смущение, стыдливость. Впрочем, у него не было оснований считать Гифорд распущенной. Те отношения, которые связывают Даниэллу с Дейвом, могли быть обусловлены ее излишней доверчивостью, которой тот все же не сумел до конца воспользоваться... Грубым и напористым оказался он сам, Чарльз Меррей. Крепость и не думала обороняться перед обрушившимся на нее штурмом. Нетерпеливо и стремительно он вошел в нее, пронзив до самой глубины. И тут она громко вскрикнула, оглушенная болью, закусила губу... Господи, какой же он идиот! Лишь спустя мгновение, ошеломленный, он обуздал себя. С величайшей осторожностью стал овладевать ею, наслаждаясь и доставляя наслаждение той, что распласталась под ним. С радостью он почувствовал миг, когда, распаленная, она сама стала подаваться ему навстречу, подчиняясь его ритму, вздымаясь бедрами, постанывая в нетерпении. Если он чересчур удалялся, обвивала ему спину ногами, притягивая к себе, вряд ли сознавая при этом, с какой силой возбуждает в нем страсть.

Возможно, именно поэтому он и потерял голову. С тех пор, как утихла лихорадка молодости, ему ни разу не довелось испытать радость полного, всепоглощающего единения с женщиной. Чарльз не чурался интимных отношений, но никогда не афишировал их. И вообще, по большому счету был человеком порядочным.

Во всяком случае до сегодняшнего дня, горько усмехнулся он. Хотя вспоминая, как самозабвенно Даниэлла отдавалась ему, мог винить в случившемся не себя одного, а их обоих... Себя, впрочем, больше. Ведь он все равно, даже знай наперед об ее девственности, овладел бы ею – столь сильно было бушевавшее в нем вожделение.

Как бы то ни было, Даниэлла даже не пыталась остановить его. Не провоцировала, но и не сопротивлялась, значит, горела не меньшим желанием...

Но все же Чарльз чувствовал себя соблазнителем. Пользуясь своей опытностью, он подвел девушку к тому сексуальному накалу, с которым нельзя совладать, разжег в ней жажду слияния и эту ее жажду утолил. Каяться теперь поздно.

Спроси он хотя бы, пользуется ли она противозачаточными таблетками, ситуация тут же прояснилась бы. Или если бы у него оказался презерватив, не мучил бы сейчас вопрос о последствиях, а он дал себе волю, упиваясь естественным соприкосновением плоти с плотью, когда все пронизывают взаимные сладкие токи, неудержимо ведущие к оргазму.

Да если бы даже он попытался в последний миг сдержаться, не дать семени излиться, все равно не успел бы уже ничего изменить. Изнемогая в последних конвульсиях, удвоенных ее ответной реакцией, он только сдавленно вскрикнул. Затем наступило опустошение, когда плывешь, словно в невесомости.

Даниэлла, несомненно, почувствовала избыток влаги там, где ее только что не было. Но никакой тревоги или беспокойства не проявила, чем только подтвердила свою полную неосведомленность в подобных делах. Она лежала бессильно раскинувшись, с блаженной улыбкой на губах, пока сон не сомкнул ей веки.

Чарльз вглядывался в лицо Даниэллы, а сам думал: вот сейчас она проснется – и что дальше? Наверняка пожалеет обо всем, да это и понятно...

За окном меркли последние, закатные краски неба. Сейчас, наверное, около девяти часов, решил он и протянул руку, чтобы включить лампу, стоявшую на тумбочке с его стороны.

Даниэлла сразу открыла глаза. Несколько секунд моргала; спохватившись, что лежит абсолютно нагая, потянулась за одеялом. Столь явное смущение умилило Чарльза, заставив забыть свои грустные раздумья. Он быстро придвинулся к ней.

– Проснулась, соня? Думал, ты проспишь до утра.

– Очевидно, я устала больше, чем можно было ожидать, – отозвалась она, опуская ресницы.

– Что я должен на это ответить? – лукаво поинтересовался он, перебирая пальцами каштановые прядки волос на лбу.

– Ничего.

Чарльз понимал: ему необходимо что-то сказать. Хоть намеком, хоть прямо...

– Прости меня.

– Тебе не в чем себя винить.

Уже не в первый раз его удивило самообладание, с каким Даниэлла умела прятать подлинные свои переживания.

– Я понятия не имел, что ты... – Чарльз не договорил.

– Ты и не мог этого знать. – Она быстро взглянула на него и снова отвела взгляд. – Наверное, я должна была предупредить тебя...

– Не говори больше ничего, иначе я буду чувствовать себя еще хуже, – попросил он. – Мне следовало быть нежнее, чтобы не... чтобы ты не почувствовала разочарования...

– Ты ошибаешься! – На сей раз Даниэлла прямо взглянула ему в глаза. – Я часто думала, как это будет? Ведь кто-то же должен был стать первым. И я рада, что этим мужчиной оказался ты.

– Но ты не... – Чарльз глубоко вздохнул. – Боюсь, все произошло слишком быстро и ты не успела испытать наслаждение. Поверь, обычно все происходит совсем по-другому, но тут... Я просто потерял голову.

– Нечто похожее произошло и со мной.

– Ты была... восхитительна. – Чарльз помедлил, потом добавил: – Мне не хочется тебя терять.

Это была правда, хотя он не имел права так говорить, чтобы не вселять в нее надежду на будущее. Похоже, Даниэлла поверила, потому что порывисто прильнула к нему грудью, животом, бедрами. Несмотря на все доводы рассудка, его сразу охватило желание.

– Дани!.. – произнес он, задыхаясь.

– Знаешь, ты первый, кто так называет меня, – прошептала она. – Чаще зовут Элла, хотя мне и не нравится.

– Дани... – снова произнес Чарльз, лихорадочно сжимая ладонью пушистый холмик между ее ног и пальцем осторожно проникая во влажную розовую глубину под ним.

Боже, какую бурю ощущений вызвала в ней столь неожиданная ласка. Она подалась вперед, упиваясь каждым скользящим движением пальца вверх и вниз, подхватывая его на излете своими вздымающимися бедрами и со стоном откидываясь назад. Вряд ли Даниэлла представляла, что мужчина может распалять женщину именно такой любовной игрой. В какой-то момент ей стало не по себе и она даже решила прекратить ее, но жажда эротического наслаждения оказалась сильнее.

– О Чарли! Чарли, – в исступлении шептала Даниэлла. – Я умру, если ты сейчас остановишься... Вперед... быстрее... умоляю... Еще... еще...

Бессвязные слова, слетавшие с ее губ, только распаляли Чарльза. Ее возбуждение с лихорадочной скоростью передавалось ему. Он прильнул губами к взбухшим соскам, с силой прикусил один, второй, и сразу почувствовал, как она задрожала, словно ее пронзило током. В ту же секунду его палец вошел в самую глубину ее плоти, как спелый плод, источавшей обильную влагу.

– О-о-о... – раздался протяжный громкий крик, ее тело содрогнулось от конвульсий, а затем она обмякла и затихла.

Он поцеловал ее в краешек губ и тихо спросил:

– Тебе было хорошо?

Чарльз знал ответ, но хотел его услышать.

– Да... и в то же время мне было стыдно.

– Дурочка... Мужчина должен уметь любым способом доставлять женщине наслаждение.

– А как же ты сам?..

– Боюсь, я не дам тебе отдохнуть и все наверстаю. Хочешь?

По его тону она поняла, что Чарльз вовсе не шутит.

– Как, опять?

– Да, – напряженно улыбнулся он, осознавая, что не встанет с этой кровати, если не овладеет ею.

Коленом раздвинув ей ноги и помогая себе рукой, Чарльз несколько раз провел головкой члена по скользкой розовой плоти, раскрывшейся для него, а потом медленно двинулся внутрь.

– Господи! – простонал он, достигнув предела. – Как несказанно хорошо!

На этот раз Чарльз брал ее нарочито медленно, как бы растягивая удовольствие. Плавно и постепенно погружался и, словно дразня, уходил прочь, чтобы тут же начать все сначала. Громким криком отзывалась она на каждый его посыл, будивший в ней страсть, каждой клеточкой тела льнула к нему, с нетерпением поджидая тот последний миг, когда они сольются в экстазе.

Так и получилось. Они пришли к нему одновременно. Оглушительный, всепоглощающий, ни с чем не сравнимый восторг! И в этот миг Меррей понял, что Даниэлла – та самая, единственная на свете женщина, которая создана для него...

Как это могло случиться?..

Задав себе столь глупый вопрос, Даниэлла тут же отмела его. Она прекрасно знала как. А вот чего не понимала – так это почему все произошло?..

Из зеркала в ванной на нее смотрело осунувшееся лицо: глаза ввалились, губы синие – совсем не контролировала себя, закусывая их, или отметины оставил он?.. Размышляй, не размышляй – вывод один: сама пустила в свою постель человека, которого едва знала, и виниться теперь нечего!

Даниэлла стиснула зубы.

Сожалеет ли она о том, что, сохранив до двадцати восьми лет целомудрие (даже не сделав попытки сойтись ни с одним из знакомых мужчин), вдруг отдалась человеку, для которого, возможно, это лишь эпизод и не более? С уверенностью ответить на такой вопрос Даниэлла не могла. И вообще она еще не до конца пришла в себя после вчерашнего.

Весь ее прежний опыт, казалось, напрочь перечеркивал саму возможность оказаться в подобной ситуации. Различные истории, которые приходилось ей слышать от подруг, породили у нее довольно циничное представление о сексе и его последствиях. И хотя некоторые из поклонников пытались изменить взгляды Даниэллы на сей счет, их назойливые попытки залезть под юбку, их суетливо шарящие потные руки вызывали в ней только отвращение.

Чарльз Меррей непонятным образом все изменил.

С того мгновения, как только он впервые прикоснулся к ней, как потом властно завладел ее губами, она потеряла способность мыслить здраво. В ней забурлили чувства, о существовании которых она даже не подозревала. И вместо того, чтобы взять себя в руки, Даниэлла, упоенная страстью, потеряла голову.

Боже мой, вдруг подумала она, похолодев. Ведь я даже не знаю, как с ним связаться! Он уехал так же неожиданно, как и появился! Мысль о том, что, возможно, больше никогда в жизни она его не увидит, привела ее в ужас.

Правда, Чарльз обещал позвонить, но ведь это, в конце концов, только слова. Когда на рассвете он надевал рубашку и застегивал ремень на брюках, Даниэлла пребывала в сладостной прострации, в состоянии любовного блаженства и готова была поверить любому его слову. И лишь сейчас начала прозревать, вернее, осознавать, насколько безрассудный поступок совершила: ведь может забеременеть!

Она помрачнела. Чарльз обошелся без презерватива, а ей и на ум не пришло позаботиться о предохранении, да и не держала никаких таблеток в доме, потому что они были без надобности... Значит, если влипла, станет очередной матерью-одиночкой? Еще одной статистической единицей? Одной из тех несчастных бедняжек, о судьбе которых она изредка с сочувствием размышляла, уверенная, что чаша сия ее-то уж точно минует.

Правильно подмечено – никогда не говори «никогда»!

В кухне, машинально готовя себе кофе, Даниэлла взглянула на часы и застонала от досады. В девять она должна была везти мать в больницу, и вот уже на тридцать пять минут опоздала. Теперь не избежать скандала! Впрочем, гораздо больше ее пугал не материнский гнев, а то, что та обратит внимание на ее лицо с явными отпечатками бурно проведенной ночи.

Чуть помедлив, Даниэлла все-таки решила позвонить и набрала номер.

– Да? – прозвучало в трубке.

– Это я, мама.

– Элла? Наконец-то! Где ты пропадаешь?

– Я дома... Извини, но боюсь, не смогу отвезти тебя на рентген.

– Не сможешь? Почему?– возмутилась та.

– Я неважно себя чувствую.

– Вчера ты была совершенно здорова! Что случилось?.. Может, покажешься отцу, он хороший диагност, сама знаешь.

– Пустяки, – быстро нашлась Даниэлла. – У меня просто ужасно болит голова, вот и все. Я почти не спала и встала совсем разбитая.

– Вот как? – В голосе миссис Гифорд совсем не было сочувствия. – Разве ты не могла принять таблетку?

– Конечно, выпила даже двойную дозу, – солгала она. – Еле очухиваюсь сейчас... Пока приведу себя в порядок, оденусь и соберусь, мы пропустим назначенное тебе время.

– Я бы не обращалась за помощью, если бы сама могла вести машину, моя дорогая, а папа сегодня оперирует в утреннюю смену, как тебе известно...

Даниэлла тяжело вздохнула.

– Разве нельзя вызвать такси?

– Ты представляешь, во сколько это обойдется?

– Хорошо, я заплачу.

– Еще чего не хватало! Да и при чем тут деньги? – Возмущение матери только внешне выглядело неподдельным, тогда как на самом деле она отличалась прижимистостью. – Терпеть не могу такси. Там всегда разит табаком.

– Ладно, я приеду, – сдалась Даниэлла.

– Только поторопись, дорогая, и поезжай не через центр, а то попадешь в пробку.

– Хорошо, хорошо, – поморщилась дочь. – Не учи меня, пожалуйста, я давно уже взрослая...

Положив трубку, Даниэлла выругала себя за грубость, подумав при этом, что окончательно повзрослела лишь в прошлую ночь... Впрочем, сейчас у нее не было ни минуты, чтобы предаваться душевным треволнениям. Она торопливо заплела косу, оделась. В тот момент, когда шнуровала ботинки, раздался стук в дверь.

Чарльз? Это Чарльз – вот первое, о чем Даниэлла подумала. Он вернулся. Вернулся! Волнение захлестнуло ее, сердце так и прыгало в груди, мысли путались от внезапной растерянности – как, какими словами его встретить? Радостью? Напускным равнодушием?..

Открыв дверь, она увидела Дейва Мортона.

Разочарование оказалось таким сильным, что Даниэлла на несколько секунд лишилась дара речи. Потом верх взяла привычная вежливость.

– Здравствуй! Что ты здесь делаешь?

– Я приехал к открытию магазина, но ты там не появилась. Я подумал, у тебя могла сломаться машина или что-нибудь еще случилось, а у меня есть... кое-какие новости.

– Правда? – как можно спокойнее произнесла Даниэлла. Ей было сейчас не до того, чтобы хоть о чем-то его расспрашивать. – К сожалению, мне очень некогда, я и так сильно опаздываю.

– Я могу тебя подвезти, если хочешь. Похоже, ты нервничаешь, а в таком состоянии опасно садиться за руль.

– Чепуха!

– Не хочу ничего слышать, – решительно возразил Дейв.

– Ты не понимаешь. – Даниэллу начала раздражать его непрошеная услужливость. —

Я должна доставить в клинику свою мать. Ей назначили рентген, который нельзя пропустить. При постороннем человеке она будет чувствовать себя неловко.

– Хорошо. Тогда я подъеду к магазину. После обеда ты ведь там появишься?

– Нет.

– Почему?– удивленно вскинул брови Мортон.

– Потому что у меня еще есть кое-какие дела. – Она уже начинала терять терпение, желая поскорее избавиться от него.

– Значит, тебе неинтересно, что я разведал насчет арендной платы?– значительно произнес Дейв. – Ну что же, извини, Я думал, это важно для тебя.

– Конечно, важно! – воскликнула Даниэлла. – Просто, у меня сейчас времени в обрез! Может, обсудим новость завтра?

– Завтра меня в городе не будет. Я и так отложил одну важную деловую командировку, за что меня по головке не погладят. Но сегодня вечером мы могли бы за ужином поговорить.

– Я не могу, – ответила она почти автоматически. Ее совсем не прельщала идея совместного ужина.

– Ну, раз так... – сердито сказал Дейв. – Скоро ты обо всем узнаешь сама. Предупреждаю, мой босс безжалостно уничтожает сорняки, если они растут у него под ногами.

Даниэлле хотелось завыть в голос: сначала мать, потом Дейв, судя по всему, с невеселыми новостями...

– Ладно!– крикнула она, когда тот уже подошел к машине. – Примерно в час дня я смогу встретиться с тобой, например, в баре «Какаду».

– Это тот, что наискосок от магазина?..

– Ну да, прямо через дорогу и за углом. А сейчас, извини, иначе мою мать хватит удар!

Даниэлла захлопнула дверь и, сама не зная зачем, накинула цепочку. В Дейве Мортоне она всегда чувствовала нечто такое, что мешало полностью доверять ему, хотя, может быть, и напрасно...

В доме родителей оказалось пусто, значит, мать все-таки не дождалась и уехала. Даниэлле пришлось искать ее уже в больнице. Похоже, она не постеснялась вызвать из операционной мужа, поскольку Даниэлла столкнулась с отцом в холле перед рентгеновским кабинетом. Он, конечно, выразил недовольство поведением обеих своих женщин, нарушивших обещание не беспокоить, если можно обойтись и без него, но, взглянув на дочь, смягчился.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – вдруг спросил он.

Даниэлла стиснула кулаки, впившись ногтями в ладони.

– Да, вполне, – улыбнулась она. – А что?

– Но ты же сказала матери, что тебе нездоровится? Признаться, я не поверил, но сейчас вижу – действительно ли все в порядке?

– В каком смысле?

– Не знаю, – нахмурился он. – Ты устало выглядишь, вид изможденный... Тебя ничто не беспокоит?

– Нет... – пожала плечами Даниэлла и отвернулась. Не объяснять же отцу истинную причину своего недомогания, виновником которого явился некий мистер Чарльз Меррей...

 

Глава 10

А тот в это же самое время стоял перед сестрой, устроившей ему форменный допрос.

– Я же сказал, магазин был закрыт. Пока я разглядывал витрину, появилась проходившая мимо продавщица и сказала, что они не работают.

– Ты мог бы спросить у нее, где... мадам живет!

– А как бы объяснил, зачем мне это нужно?

– Мало ли? Ты же уже познакомился с хозяйкой!

– Ну?

– Значит, и повод для новой встречи вполне можно было найти!.. Чарли, эта женщина отравляет мне жизнь, как ты не поймешь!.. Я надеялась, что при твоем вмешательстве... – Лиз обиженно заморгала повлажневшими от слез ресницами.

Меррей ничего не ответил. Едва ли не впервые в жизни он растерялся. Не сообщать же, в самом деле, что провел с Даниэллой ночь! Хотя этот факт можно истолковать в том смысле, будто он специально стал Дейву соперником, и тому теперь ничего не останется, как навсегда отказаться от своих притязаний на Даниэллу. Глупо, конечно, но забавно...

Узнай Дейв, как его опередили, надкусив заветный плод, рассвирепеет. Конечно, рассвирепеет, но ведь не отступится! От столь очевидной мысли Чарльза передернуло, все в нем похолодело. Неужели ревную, подумал он, разозлившись на себя, а еще больше на Лиз, втянувшую его в эту историю.

– Так где же ты был, позволь спросить?

– Послушай, Лиз, я же не мальчик, за которым старшей сестричке поручили присматривать.

Лиз обиженно надула губы.

– Мне позвонила вечером мама. Ты обещал приехать к ужину и не явился. Как же так можно?.. Мы обе разволновались. Дома тебя тоже не оказалось. Твой Гленн мямлил что-то нечленораздельное.

Меррей стиснул зубы.

– Разные бывают обстоятельства...

– Могу себе представить!

– То есть?! – воскликнул он яростно.

– Кто тебя задержал? Продавщица из магазина «Умелец»?..

– Перестань молоть чепуху и лучше приготовь мне кофе. Ты невыносима! Не вижу смысла продолжать разговор, тем более оправдываться. Какого черта ты портишь мне настроение?

Лиз пулей вылетела на кухню.

Оставшись один, Чарльз подошел к окну, задумчиво забарабанил пальцами по стеклу.

Когда он на рассвете покидал Даниэллу, с ним творилось нечто невероятное: голову дурманили свежие утренние запахи, фантастически нежные краски неба, первые лучи солнца, роса на траве и листьях деревьев... Проехав несколько пустынных еще улиц, Чарльз выбрался на окраину, где перед ним неожиданно открылось поле со стогами сена, обрамленное белеющими стволами берез. Грунтовая дорога сама привела его к роднику, бившему из-под камней. Он выключил мотор. Тишина сразу оглушила до звона в ушах, слышалось лишь журчание воды.

Чарльз пригоршнями пил ее, плескал на шею, грудь, и ребячья улыбка озаряла его лицо. Никогда не было ему так светло и покойно. Душа словно раскрепостилась. Суетной и бессмысленной показалась собственная жизнь, где не было места этим просторам, этому небу, облакам, шорохам, звукам...

Он лежал на траве, над ним простиралась бездонная голубизна, та вечная загадка природы, что тянет ввысь и заставляет завидовать существам, имеющим крылья. Время для него остановилось. Чарльз и не заметил, как пролетели несколько часов. Возвращаться в Лондон, к будничному и привычному, не хотелось, ехать в Уотфорд к сестре – тем более. Но он знал – она всех поднимет на ноги, разыскивая его, да и мать взбудоражит тоже, так вот и пришлось... В гостиной ему показалось нестерпимо душно, Меррей рывком распахнул окно. Жалобно звякнули стекла.

– Да что с тобой?– Лиз в недоумении застыла с подносом в руках. – Вот твой кофе. Поешь, пожалуйста, тосты, я полила их твоим любимым вареньем из черники.

Не успел он ответить, как раздался зычный голос Дейва, появившегося в дверях.

– Привет, Чарльз. Вот уж не знал, что заедешь!

– Ты и не мог знать, – сухо ответил Меррей. – А почему, собственно, ты здесь?.. Я кажется, поручил тебе присутствовать на переговорах в Ирландии! С каких пор нужно объяснять, как это важно для фирмы, в которой изволишь служить?..

Дейв быстро взглянул на жену.

– Я... опоздал на рейс.

– Почему же не вылетел следующим? Насколько помню, их два или три!

– Хочешь верь, хочешь – нет, у меня что – то пошаливает сердце. Прямо до дурноты дошло. Какой уж тут самолет!

– Ах, Чарли, – заквохтала Лиз. – Когда он вчера вернулся домой, на нем лица не было.

– Да неужели?! – Не без иронии воскликнул Меррей. Господи, неужели Лиз настолько наивна? С Дейвом, безусловно, все в порядке. Просто он, как всегда, морочит ей голову, а та, дуреха, верит.

– С утра я отправился подышать свежим воздухом, думал, оклемаюсь, позвоню тебе, извинюсь...

– Ты же сможешь послать кого-нибудь другого, вместо Дейва?– взмолилась Лиз, старавшаяся сгладить конфликт.

– Конечно, – сухо ответил Меррей. – Я сам могу туда слетать!

– Ну и прекрасно. Когда вернешься, я приеду к тебе в Лондон. – Лиз обрадовалась, что брат вдруг поднялся, явно намереваясь больше здесь не задерживаться. Догнав его уже в прихожей, она шепнула: – Не сердись. Дейв действительно неважно себя чувствует. Об остальном... договорим при встрече, хорошо? Хотя твой приезд сюда фактически оказался безрезультатным, я все равно надеюсь на твою дальнейшую помощь.

Меррей поморщился. Ему противно было даже думать о тайном сговоре между ними, тем более о том, к чему это неожиданно привело.

– Знаешь что, дорогая, скажи мужу, чтобы перестал валять дурака! Вот увидишь, он быстро поправится!

– Зачем ты так, Чарльз! Это на тебя не похоже!

Меррей вывел «порше» из ворот дома сестры в смутном расположении духа. И дело заключалось не только в откровенном вранье зятя или в граничащей с глупостью доверчивости Лиз. Он был недоволен самим собой. С одной стороны, Чарльз ни секунды не жалел о ночи, которую ему подарила Даниэлла. Более того, в остром приступе желания чуть не свернул в знакомый переулок, когда проезжал через центр Уотфорда. С другой стороны, в свете наступившего дня он все отчетливее осознавал, в какой нелепой ситуации окажется, если вздумает продолжить отношения с этой женщиной. Все равно Даниэлла ни за что не поверит в его искренность, особенно, когда узнает, кем на самом деле он является в фирме «Старт», скупающей здешние земли. Да она вправе считать Меррея демоном зла! Злодеем! Человеком глубоко бесчестным! Ей ведь и в голову не придет, что его коварство совсем другого рода. Что разнюхивая и разведывая по поручению сестры ее подноготную, не счел сие за низость!..

Фу-у! Как он ненавидел себя за это. А еще за то, что знал – незачем лукавить. Жизнь сложилась, устоялась и ничегошеньки менять в ней ему не нужно. Давняя связь с Анной не налагала на него обязательств, была удобна, потому, видимо, и прочна. А что еще нужно для душевного спокойствия?..

С Гифорд же, убежден был Чарльз, его неизбежно ждали передряги. Хотя бы из-за независимости ее характера, привычки к самостоятельности, да и вообще она отлично знала себе цену, судя по всему. Хотя вряд ли сознавала притягательную силу того чисто женского начала, которым щедро наделила ее природа. Вообще-то он уважал стойких, деловых, умных женщин, но чаще всего не находил в них именно женственности.

Остававшиеся до Лондона несколько миль Меррей проехал на предельной скорости. Приближение к дому все расставляло по своим местам. Его уже радовало, что сегодня же он отправится вместо Дейва в деловую поездку в Дублин. Нет лучшего лекаря, чем расстояние и время...

Несколько проведенных в командировке дней действительно позволили ему успокоиться. Чарльз почти убедил себя, что не слишком виноват перед Гифорд. Даже если она обиделась, то непременно утешится с кем-нибудь другим, ведь никаких серьезных чувств между ними не возникло! Может, неплохо и то, что первым мужчиной в ее жизни оказался именно он, а не бабник вроде Дейва или неопытный по части секса провинциальный смазливый юнец...

Прошел месяц, прежде чем Меррей вернулся в Лондон. По делам фирмы ему пришлось еще слетать в Париж, Барселону, Амстердам. Возвратившись домой, Меррей тут же набрал номер телефона Анны. Обрадовался, застав ее у себя, более чем ласково поздоровался.

– Мне показалось... у тебя появилась другая, – смущенно призналась та, но Чарльз поспешил заверить, что просто был слишком занят все это время.

– Не возражаешь, если мы поужинаем сегодня вместе?

– Тебе этого правда хочется? – неуверенно спросила она.

– Да о чем ты говоришь? У меня, между прочим, сюрприз для тебя.

– Какой?

– Приятный. Не зря же я побывал в одной из ювелирных столиц мира, дорогая! Собирайся скорей, я заеду за тобой через час. В клубе «Герцог Артур» уже заказан столик.

– Хорошо, – быстро согласилась Анна, не скрывая желания повидаться с Мерреем. – Я скучала по тебе, Чарльз.

– Я тоже.

Повесив трубку, он с удовольствием стал одеваться. Похоже, жизнь снова возвращалась в привычную колею.

Меррей приехал к Анне за полчаса до назначенного срока. У него был приготовлен подарок – изящное колье из бриллиантов и изумрудов. Он предвкушал, как застегнет его ей на шее, как в ответ получит полный страсти поцелуй, и они тут же займутся любовью, наплевав на то, что опаздывают в клуб. Но все произошло иначе. Никакого интимного продолжения не было. Почему-то весьма недвусмысленное возбуждение Анны не передалось ему. Вместо того чтобы отправиться с ней в постель, Чарльз налил себе бокал вина и сказал:

– Я рад, что угодил. Колье удивительно тебе идет, особенно к этому черному платью. Ты сегодня сногсшибательна!

Эта реплика сгладила возникшую было неловкость. Она мило улыбнулась и чмокнула его в щеку. Через минуту они рука об руку спустились вниз, к машине. Так как за рулем не оказалось Гленна, Анна поняла: после ресторана Чарльз останется у нее ночевать...

Метрдотель почтительно проводил их к столику на двоих. Хотя центральный зал ресторана был довольно обширным, роскошные тропические растения как бы создавали отдельные уголки, позволявшие уединиться и чувствовать себя свободно.

– Как здесь мило! – восторженно заметила Анна и пожала Чарльзу руку.

И тут... он увидел Даниэллу, сидевшую невдалеке с Дейвом. Это повергло его в шок. Потрясение было столь велико, что Меррей непроизвольно стиснул Анне пальцы.

– Дорогой, – с нервным смешком довольно громко произнесла та. – Ты делаешь мне больно. Пусти!

Опомнившись, Чарльз разжал ладони и в это же мгновение встретился взглядом с Даниэллой.

 

Глава 11

Она не верила собственным глазам! Меньше всего Даниэлла ожидала увидеть Меррея в ресторане, куда пригласил ее Дейв Мортон. Ей совершенно не нужна была эта встреча и, судя по выражению лица Чарльза, ему тоже.

С той памятной ночи прошла вечность! Она справилась с собой и не казнилась случившимся. Ее оскорбило другое – то, как он исчез! Трусливо, подло. Походя использовал, не подумав даже о возможных последствиях, и немедленно ретировался! Так ей и надо! Ведь с первого же дня знакомства она подозревала, что Чарльз Меррей не из тех мужчин, которые испытывают недостаток в женском обществе, и нечего теперь корчить из себя жертву!

Даниэлла почувствовала, как в душе поднимается злость. Спасительная злость, ибо она не хотела вновь поддаться обаянию, которое отличало этого мужчину от многих других, находившихся тут же в зале. Побелевшими от напряжения пальцами она сжала хрустальный бокал, судорожно отпила глоток.

Интересно, кем приходится Меррею сидящая рядом с ним женщина, машинально подумала Даниэлла, вспомнив его слова о том, что он давно разведен. И сама же себе ответила: только возлюбленные или любовницы столь старательно наряжаются и обвешиваются драгоценностями...

– С тобой все в порядке? – поинтересовался Дейв, заметив, как она побледнела. – Ты где-то витаешь.

– Разве?

– Но ты меня совершенно не слушаешь. Гифорд уловила в голосе Мортона нотки удивления. Ну, конечно, распушил хвост, позволил себе роскошный жест, пригласив отужинать в такое заведение, надеется на ответное внимание... Ухаживает по полной программе, а она... Не надо было соглашаться, чтобы он отвез в Лондон ее и мать, решившую непременно показаться столичным специалистам. Не сломайся обе их машины, Даниэлла ни за что не прибегла бы к его услугам. Очень уж Мортон стал в последнее время назойлив, просто демонстрирует свою увлеченность ею... Дейва и в самом деле задевало, что его дама, позабыв о своем кавалере, смотрит куда-то в сторону. Не для того он привел сюда Даниэллу, чтобы кто-то пялился на нее. Собираясь удостоить наглеца уничтожающим взглядом, Мортон оглянулся. Буквально обомлев, он чуть не задохнулся от неожиданности.

– Чарли...

Дейв сам не заметил, как произнес это имя вслух.

– Что ты сказал? – изумилась Даниэлла.

– Когда? – Дейв заерзал и отчаянно покраснел.

– Да сию минуту! Ты сказал «Чарли»?.. Ты знаком с тем господином?

– С которым?

Явное смущение Мортона еще больше подстегнуло Даниэллу.

– Вон с тем, – кивнула она на столик, за которым сидел Меррей. – Будешь отрицать или мне пригласить его сюда?

– А разве ты знаешь его? Этого же не может быть, ты шутишь!..

– Не обо мне речь, – пожала плечами Даниэлла и настойчиво продолжила: – Скажи правду, если не хочешь со мной поссориться окончательно.

– Дело в том, – сдержанно пояснил Мортон, – что это мой непосредственный босс и... одновременно близкий родственник – брат жены.

Даниэлла лихорадочно соображала.

– Так вот откуда твоя осведомленность насчет замыслов и планов компании, зарящейся на земли в Уотфорде? Вы оба играли со мной в кошки-мышки!

– Оба? Что ты такое говоришь? Какая игра?..

– Да, ну?.. Брось, пожалуйста!

– И зачем я пригласил тебя в этот проклятый клуб? – Дейв с досадой поморщился.

– Ты же здесь завсегдатай! – фыркнула Даниэлла.

– Это не совсем так, – признался он. – Чтобы попасть сюда, я заказал столик, использовав имя Меррея. Мне уже приходилось поступать подобным образом. С Чарли ведь не убудет.

– Боюсь, на этот раз тебе не повезло, – усмехнувшись, произнесла Даниэлла. Она увидела, что Меррей встал из-за стола и направился прямо к ним.

– Добрый вечер! – мрачно произнес он, не обращая внимания на зятя.

Даниэлла холодно окинула его взглядом. Элегантный, в дорогом темном костюме угольного оттенка... Холеное лицо искажено чуть брезгливой гримасой.

– Какая приятная неожиданность, – намеренно учтиво обратился он к ней.

– Приятная? – язвительно отозвалась она, игнорируя присутствие Дейва. – Насколько я теперь понимаю, минимальным повышением арендной платы я обязана лично тебе... Ты предпочел учесть интересы мелких лавочников, вместо того чтобы вышвырнуть, как прежде намеревался, всех на улицу. Очень любезно с твоей стороны...

Меррей сжал губы.

– Я никого не собирался вышвыривать, – возразил он. – Мне жаль, если у тебя сложилось подобное впечатление. Тебя явно ввели в заблуждение!

– Да уж! – усмехнулась Даниэлла. – По – моему, тебе больше не стоит задерживаться у нашего столика. Твоей жене это может не понравиться.

– Я, кажется, говорил тебе, что у меня нет жены, – сухо сказал Меррей. – Впрочем, ты права. Незачем продолжать никому не нужный разговор. – Он взглянул на Дейва. – Жду тебя завтра в офисе. До свидания, мисс Гифорд, прошу вас проследить, чтобы он не... проспал...

С этими словами Чарльз удалился.

– Вот стервец! – скрипнул зубами Мортон. – Кого хочешь унизит...

Даниэлла чувствовала себя совершенно разбитой.

– По моим расчетам, Чарльз должен был еще находиться за границей. Очевидно, прилетел раньше, чего я не учел.

– Значит, все последние недели его в Англии не было?..

– Да. Должен был ехать я. Вот он и злится, что пришлось мотаться по свету самому... Завтра на совете директоров на мне отыграется! А дома довершит разгром жена. Чарли не упустит возможности мне досадить. – К удивлению Даниэллы, Мортон отбросил всякие церемонии. – Бьюсь об заклад, ему не терпится рассказать Лиз, как он встретил меня в ресторане с тобой! – Дейв тихо застонал. – Хоть домой не возвращайся! Она ужасная ревнивица.

Даниэлла растерялась.

– Зачем же ты уверял меня, что вы... что между вами давно...

– Нет отношений?..

– Я поняла это так, раз твоей жене безразлично, где и с кем ты проводишь время...

– Отчасти это правда, – тяжело вздохнул он. – У нас с женой действительно нелады. В немалой степени из-за того, что Чарльз с самых первых дней меня недолюбливал...

– Значит, ты врал мне?– возмутилась Гифорд, проклиная себя за глупую доверчивость, с какой относилась к упорному ухаживанию Мортона.

– Все этим занимаются, – цинично заметил он. – Ты лучше скажи, откуда сама знаешь Меррея? Вы даже друг с другом на «ты». Вот уж загадка!

– Боюсь, тебя это не касается.

– Ах, не касается?! – зло воскликнул Дейв.

– Да!

– Надеюсь, он не вынюхивал, имею ли я на тебя виды? С него станется...

Даниэлла обомлела. Настойчивость, с какой Меррей преследовал ее, сейчас представилась ей в совершенно другом свете!

Оба они – и Дейв, и Чарльз – стали ей гадки до омерзения.

– Мне пора идти. – Даниэлла резко поднялась.

– Как хочешь, – бросил он, понимая, что она ему не позволит отвезти себя в гостиницу. – Завтра я заеду?.. Твоя мать не поймет, почему мы не возвращаемся в Уотфорд вместе. Давай уж соблюдем приличия, чтобы не огорчать ее.

Она не удостоила его даже ответом. Независимо вскинув голову, прошла через гудящий голосами зал, спустилась вниз, надеясь, что возле ресторана сразу удастся поймать такси.

– Даниэлла! – раздался голос Меррея, когда швейцар открывал для нее дверь. – Куда ты?

Швейцар тактично отошел чуть в сторонку.

– А как ты думаешь? – сухо отозвалась Даниэлла, стараясь не смотреть ему в глаза. – В гостиницу, конечно.

– Разве Дейв не сопровождает тебя? – Смесь удивления и ярости мелькнула в лице Меррея. – Проклятье, он ведет себя, как последний мерзавец! Сейчас я схожу за ним...

– Не смей! Оставь меня в покое. Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, тем более в твоей!

– Не глупи. Давай я отвезу тебя, а по дороге мы поговорим. По-моему, нам надо объясниться...

– Нет, Чарльз! Для этого у тебя была масса времени... в моем доме. А сейчас пропусти, мне нужно поймать такси.

– Дани...

– Не называй меня так!

– Почему? – удивленно поднял брови Меррей. – Прежде ты не возражала.

– Это лишний раз доказывает, какой дурой я была! – резко оборвала она. – Желаю приятного вечера. Надеюсь, твоя подруга стремится к общению с тобой гораздо больше, чем я.

– Необходимо, чтобы наши стремления хотя бы отчасти совпадали...

– Подробности меня не интересуют. – Даниэлла пожала плечами. – Уходи. Я уже не так наивна, как прежде.

На лице Меррея появилось виноватое выражение. Он даже слегка покраснел.

– Могу признаться, если тебе от этого станет легче, что благодарен судьбе за встречу с тобой.

– Ложь! – вспыхнула она.

– Нет, все так и есть! – горячо произнес он. – То есть я хочу сказать... Ну, ты сама понимаешь.

– Что я должна понимать?

– Произошедшее между нами... перевернуло все мои представления... Я до сих пор не могу прийти в себя...

– Иными словами, я должна воспринимать это как твои извинения?.. Очень мило...

Глаза Чарльза потемнели.

– Что случилось, то случилось. Возможно, не стоило переходить черту, но...

Даниэлла едва сдержала слезы.

– Насколько я теперь понимаю, ты преследовал весьма прозаическую цель. Хотел узнать сам, или твоя сестра попросила выяснить, насколько серьезны отношения между мной и Дейвом, так? Не представляют ли они угрозу семье Мортона?

– Опасения Лиз оказались не такими уж беспочвенными, – сдержанно заметил Чарльз.

– Подумай, какую чушь ты плетешь! Ты, который... с которым я разделила постель...

– С кем постель, а с кем ужин...

– Боже! Да сегодня я впервые поддалась на уговоры Дейва, честное слово!

– Слова отличаются от поступков! Их можно толковать как угодно... Видишь ли, я человек здравомыслящий. Прости, если моя интерпретация сегодняшнего вашего свидания здесь не совпадает с твоей. Я не слепой. К тому же предпочитаю доводы рассудка. Он надежнее, чем эмоции, в плену которых я оказался той ночью. Теперь отрезвел!

– Не поздно ли?! – воскликнула с презрением она.

– Дани!..

– Не называй меня так!

– Послушай, разве ты не понимаешь, что мы оба совершенно... запутались?

– Это ты ничего не понимаешь... Я беременна! – Слова вопиющей лжи слетели с уст Даниэллы неожиданно для нее самой, но, наверное, стоило солгать, чтобы увидеть, какой ужас охватил Меррея.

 

Глава 12

Чарльз вздрогнул и проснулся, обливаясь холодным потом, откинулся на подушку, стараясь успокоиться. Вчерашнее признание Даниэллы насчет беременности преследовало его даже во сне. Повернув голову, Чарльз взглянул на стоящие на тумбочке часы. Было еще начало пятого, можно попытаться снова уснуть, но он чувствовал, что не сможет. Он вспомнил, как бросил ей в лицо: «Ты лжешь», а она молча развернулась и ушла... В состоянии полной прострации Чарльз долго сидел потом в баре, не в силах вернуться в ресторан, где его ждала Анна. Он никого не хотел видеть – ни ее, ни своих приятелей, решивших, будто он изрядно перебрал, и хлопотавших вокруг него. Идиоты, никогда он не был так трезв, как в тот момент!

Заложив руки за голову, Чарльз уставился в картину, висевшую над камином спальни. Идиллический пейзаж, всегда успокаивавший его, являлся сейчас полной противоположностью той буре, которая царила в душе. Вряд ли когда-нибудь ему удастся найти в себе силы, чтобы простить Даниэлле наглый шантаж, да и вряд ли им уже суждено увидеться! Эта мысль и утешала, и тревожила одновременно. Но все же... А вдруг Даниэлла не соврала, а сказала правду?..

Необходимо было предохраняться, сердито напомнил себе Чарльз, тогда ей нечем стало бы козырять! Конечно, сейчас легко рассуждать, но в тот момент... Такого непреодолимого желания обладать женщиной прежде он никогда не испытывал – вот в чем дело... Более того, даже сейчас у него закипала кровь и вожделение давало знать о себе весьма ощутимо напрягшейся плотью, стоило ему лишь подумать о безмерном наслаждении, испытанном в момент обладания ею.

Откинув одеяло, Чарльз как ошпаренный сел. Пожалуй, не помешает принять холодный душ, мелькнуло в голове, а потом за работу!

Но и там, в офисе, когда он погрузился в весьма важные дела, обсуждавшиеся советом директоров, его душа не обрела покоя, необходимого, чтобы сконцентрировать свое внимание. Ему пришлось несколько раз просить своего финансового директора уточнить цифры, которые тот называл. Некоторые из присутствовавших за столом удивились – раньше шеф воспринимал все сразу. Разве могло им прийти в голову, чем озадачил его вчерашний вечер? И что любые финансовые вопросы ни в какое сравнение не идут с теми, которые ему предстоит решать в личной жизни...

Магазин был открыт.

Меррей велел Гленну проехать мимо «Умельца» и оставить машину на автомобильной стоянке.

– Можешь зайти в бар и выпить чашку кофе, пока я не вернусь.

– Вы уверены, что не задержитесь слишком долго? – поинтересовался шофер, озабоченно глядя в хмурое лицо хозяина.

– Уверен, – бросил тот. – Это обычный визит вежливости.

– Ясно.

– Я разыщу тебя примерно через пятнадцать минут, – отчеканил Меррей.

– Хорошо, – с подчеркнутой вежливостью произнес Гленн.

– Ну ладно тебе, ладно, – поморщился Чарльз. – Я сегодня не в лучшем настроении, это правда, но ты здесь ни при чем.

Ничего не ответив, Гленн понимающе кивнул.

Меррей направился к магазину. Несмотря на то, что прошло двое суток, прежде чем он смог выкроить время для поездки в Уотфорд, сейчас, оказавшись на месте, он явно медлил, втайне надеясь не застать Гифорд на месте и тем самым избежать разговора, к которому все эти дни готовился.

Фактически Чарльз не придумал, как и с чего его начать. Он призывал себя не горячиться и уж во всяком случае не обрушиваться на нее. Если Даниэлла в самом деле беременна, понятно, почему при встрече в ресторане она была более чем агрессивна. Возможно, далеко не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что она застала его с Анной. Это могло послужить последней каплей. Хорошо еще, что не сообщила столь потрясающую новость в присутствии Дейва! То-то у него вытянулась бы физиономия – Даниэлла ждет от Меррея ребенка?!

Если честно, Чарльз не представлял себя отцом. Но воображение услужливо рисовало картинку, как он однажды увидит Даниэллу с ребенком... с его ребенком на руках... Чем тогда оправдается перед ними обоими, да и найдет ли себе моральное оправдание?..

Словно ища поддержки, Чарльз оглянулся на Гленна и увидел, что тот задумчиво смотрит ему вслед. Это будто подтолкнуло его, и он решительным шагом направился к дверям магазина.

К счастью, Даниэлла оказалась там одна, вытирала пыль с верхней полки.

– Чем могу помочь? – спросила она вежливо, ожидая увидеть очередного покупателя. Но на пороге стоял Меррей. Даниэлла с досадой швырнула тряпку под прилавок и ледяным тоном сказала: – Что тебе нужно?

Чарльз замялся. Увидев ее так близко, он снова ощутил волнение в крови. На ней был знакомый ему черный трикотажный сарафан, который она надевала, когда они ужинали в «Фортуне». На сей раз под сарафаном красовалась тоненькая водолазка. И хотя такую одежду нельзя было назвать последним криком моды, на хозяйке она смотрелась элегантно. Волосы Даниэлла по обыкновению заплела в косу, но Чарльз запомнил их другими – разметавшимися по подушке, пахнущей ее духами...

– Я спросила, что тебе нужно, – холодно повторила Даниэлла. – Если ты ищешь Дейва, то ничем не могу помочь, мы не виделись с ним с тех самых пор.

– Он меня не интересует, – шагнул вперед Меррей. – Я приехал, чтобы поговорить с тобой.

– О чем?

– Как это, о чем? Ты сообщила, что я должен стать отцом, так неужели думаешь, я способен забыть об этом?

– По-моему, у тебя довольно короткая память. Ты с легкостью забываешь или сознательно выкидываешь из нее некоторые вещи.

– Какие, например? – насторожился Чарльз.

– Ну, взять хотя бы тот факт, что Чарльз Меррей, а не кто-либо иной, возглавляет компанию «Старт» или что Дейв Мортон доводится тебе зятем.

– Мы не говорили о моих родственниках... – начал было оправдываться Меррей, но Даниэлла перебила его:

– Правильно! Ты повернул дело так, чтобы говорила в основном я, а ты только слушал. Ну и глупа же я была! Думала, моя особа привлекла твое мужское внимание...

Чарльз растерянно кивнул:

– Так и было.

– Не выкручивайся, – оборвала она. – Ты решил затащить подружку Дейва в постель. Вот забава! И только потом обнаружил некоторые интимные свидетельства... Никогда тебе этого не прощу!

– Дани, ради Бога...

– Что, не нравится? Извини, я не могу по достоинству оценить честь, оказанную тобою мне. Та женщина, с которой ты ужинал в клубе, наверное, считает тебя кумиром? А провинциальная дуреха не падает ниц и не ползает перед тобой на коленях, умоляя не бросать ее на произвол судьбы? Да не дождешься!

Нет, решительно подумал он, ей не удастся вывести меня из терпения. Даже в ярости она была прекрасна. Глаза разгорелись, щеки пылали, грудь соблазнительно вздымалась от прерывистого дыхания.

– Дани, – едва владея собой, произнес Чарльз, – почему бы нам не пообщаться спокойно, как двум цивилизованным, современным людям?.. Я признаю, что был не слишком честен... Но я не подлец и не проходимец... готов нести определенную материальную ответственность. Другое дело, что я выбит из колеи, но ведь сейчас приехал исключительно ради того, чтобы поговорить о нас с тобой...

– В таком случае можешь спокойно возвращаться в Лондон. Никаких разговоров о «нас с тобой» быть не может!

Меррей чертыхнулся.

– Бред! Сначала заявляешь о своей беременности, а потом отказываешься обсуждать эту тему!

Даниэлла с вызовом вздернула голову.

– Я не беременна.

Совершенно сбитый с толку, Чарльз онемел.

– Я все выдумала. В клубе ты сказал мне «врешь» и был прав.

Он готов был ее убить.

– Скажи наконец правду, – сквозь зубы выдавил Чарльз. – Мне не до шуток.

Даниэлла невесело засмеялась.

– На сей раз поверь. Можешь быть спокойным – никакой ответственности тебе нести не придется. А сейчас уходи.

– Ты сумасшедшая!

– Возможно.

– Зачем ты лгала?

Она искоса взглянула на него.

– Догадайся!

– Хотела потрепать нервы? Или пыталась шантажировать всерьез?

– Думай, что хочешь... Прощай! Меррей совершенно растерялся. Он столько сил потратил, уговаривая себя приехать сюда, а оказался просто глупцом.

– Полагаю, тебе доставляет удовольствие морочить мне голову, – холодно произнес он. – Поберегись! Не забудь, что мне принадлежит земля квартала, где расположен твой «Умелец». К твоему сведению, у меня тоже мстительный характер.

– Угрожаешь? – прямо глядя ему в глаза, спросила она.

И он тут же пожалел о сказанном. Ему стало стыдно.

– Нет, – сдавленно произнес Меррей. – Это всего лишь неудачная шутка. – Уже у самого выхода он обернулся и добавил: – Торгуй себе на здоровье.

 

Глава 13

Гифорд свернула на улицу, ведущую прямо к дому родителей. Отец требовал оставлять машину поодаль, чтобы проезд оставался свободным на случай, если кому-то понадобится его экстренная медицинская помощь. Мать вызвала ее по какому-то делу. Возможно, пришел срок снимать гипс, размышляла Даниэлла, хотя и сомневалась – вроде еще рано. Все это время ей приходилось разрываться между «Умельцем», заботами по хозяйству у родителей и собственным домом, куда она возвращалась вконец уставшей и где сразу же валилась в постель, а по утрам чуть ли не силком заставляла себя вставать.

Погода заметно испортилась, стало прохладнее, вылезать из-под теплого одеяла не хотелось. Но стоило ей хоть на минуту дать себе послабление и понежиться, сразу же вспоминала о Меррее.

Впрочем, ничего особенного в том не было. Даниэлле приходилось и слышать, и читать о том, что большинство женщин на всю жизнь запоминает свою первую ночь с мужчиной. Она тоже отчетливо помнила все до мельчайших деталей, все оттенки своих необыкновенно волнующих ощущений. Но о самом человеке, посвятившем ее в одно из великих таинств природы, думала с неизменным отвращением. Не могла простить того, как походя тот использовал ее. Даже не стал имитировать продолжение романа... Когда от собственных терзаний становилось невмоготу, Даниэлла сурово себя одергивала: нечего пенять на одного Меррея, в моем возрасте уже нельзя быть такой наивной! Сама виновата! Так ей удавалось взять себя в руки...

Отперев ключом дверь, она с порога услышала голос матери:

– Я на кухне, дорогая! Иди скорей и выпей кофе, пока я закончу резать к ужину салат.

Упоминание о кофе заставило Даниэллу поморщиться. В последнее время она с трудом его переносила, предпочитая чай с лимоном или минералку. Но мать сочла бы это капризом, поэтому ей ничего не оставалось, как пригубить чашечку.

– Я слышала, керамика у тебя шла сегодня нарасхват, – ласково потрепав дочь по плечу, сказала улыбающаяся миссис Гифорд. Загипсованная щиколотка не мешала ей довольно проворно передвигаться между столом и плитой.

– Откуда? Сорока на хвосте принесла?

– Соседка купила. Пивной набор просто прелесть! Форма, цвет глазури.

– Правда? – Даниэлла отпила глоток, радуясь, что кофе без сахара. – Надеюсь, не ради этой новости ты попросила меня приехать?

Миссис Гифорд всплеснула руками.

– Конечно нет!

– Я так и думала, – вяло заметила Даниэлла. – Выкладывай уж, в чем дело.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Уловив во взгляде матери обеспокоенность, она бодро подняла голову и пожала плечами.

– Нормально. Что со мной может быть? Просто немного устала, вот и все.

– Устала? Тебе еще рано говорить об этом. В твоем возрасте я имела двоих детей и притом тоже работала.

Все эти рассуждения были хорошо ей знакомы. Мать действительно отличалась какой-то одержимой неугомонностью, от которой близкие нередко страдали, в том числе и Даниэлла. Отец, правда, давно привык.

– Тебе нужно почаще бывать на людях, развлекаться, получать положительные эмоции не только от работы.

– Я знаю.

– Теоретически, возможно, но этого мало, дорогая.

– Я согласна с тобой. Мне действительно не хватает общения. Чтобы как-то разнообразить свою жизнь, я уже делаю кое-какие шаги.

– Например? – подозрительно спросила миссис Гифорд, обратив внимание на лукавый тон дочери.

– Записалась на курсы итальянского языка и в оперную студию, хотя, должна признать, вокальными способностями вы с папой меня не слишком одарили.

– Вот и поговори с тобой! – рассмеялась миссис Гифорд. – Ты неисправима. А у меня... – Она сделала значительную паузу. – У меня потрясающая новость!

– Да ну? То-то ты так сияешь.

– Еще бы! Мне предложили контракт на оформление старинного дома поместья Хилвуд. Ну, что скажешь?

– Вот как? – изумилась Даниэлла. – Наша местная знать решила подновить свои хоромы?

– Так ты не в курсе?.. После смерти миссис Хилвуд наследники продали большую часть принадлежавших семье угодий лондонской компании «Старт». – Даниэлла от неожиданности потеряла дар речи. – По-моему, сначала они не собирались продавать фамильный дом. Но Чарльзу Меррею – ты, несомненно, слыхала о нем – тот так понравился, что он уговорил владельцев. Представляю, во сколько ему обошлась покупка и сколько предстоит еще вложить, чтобы привести этот потрясающий по красоте дом в порядок.

У Даниэллы задрожали руки, пришлось поставить чашку с кофе на стол. Неужели Меррей действительно предложил матери контракт на работы по интерьеру, в смятении подумала она. Неужели не постеснялся? Ведь понимал, каково будет мне, когда я узнаю об этом.

– Элла, ты не заболела? Сама на себя не похожа! – Несмотря на весь восторг по поводу неожиданной перспективы, открывшейся перед ней, миссис Гифорд все же заметила, что дочь вдруг стала белее мела, а на лбу выступили капельки пота.

– Ничего страшного. Здесь жарко. Наверное, духовка включена?

– Нет. Мне, как ты понимаешь, не до того, чтобы заниматься серьезной готовкой, есть дела поважнее.

– Да, действительно, – улыбнулась Даниэлла, стараясь отвлечь от себя внимание матери. – Ну и как развивались события дальше?

– Если ты готова слушать...

– Не сомневайся! Рассказывай, пожалуйста.

Даниэлла надеялась, что неожиданная тошнота скоро пройдет, а миссис Гифорд была слишком поглощена собой, чтобы заметить, каких усилий стоит дочери изображать видимость спокойствия.

– Так на чем я остановилась? Мистер Меррей приобрел Хилвуд и поручил помощникам связаться со специалистами, занимающимися отделкой помещений. Естественно, окончательный выбор пал на мою дизайнерскую фирму.

Естественно?.. Даниэлла с горечью подумала о том, что сама же в разговоре с Мерреем однажды обмолвилась, чем занимается мать. А та тем временем продолжала:

– Вообще-то особняк нуждается в серьезном капитальном ремонте. Наверное, потому его в конце концов и решились продать. Но мистера Меррея затраты вряд ли испугают. Насколько я знаю, он возглавляет солидное фамильное дело, в котором весьма преуспел, благодаря чему «Старт» вышел на международную арену. В мире бизнеса у него отличная репутация.

– Откуда тебе это известно?– недоуменно спросила Даниэлла. – Ты наводила справки? Или сам Меррей рассказал?

– Да нет же! Твой отец нашел статью о мистере Меррее в одном из журналов. Весьма и весьма лестную! А сам дом я еще не видела, не говоря уже о его новом владельце... Нам ужасно повезло.

– Нам?

– Конечно. Я не исключаю, что уговорю его кое-какие колоритные предметы, важные для отделки интерьера, приобрести в твоем «Умельце». У тебя же иногда попадаются просто уникальные вещи!

– Надеюсь, он воспользуется более солидными магазинами, – быстро сказала Даниэлла, чувствуя, как усиливается приступ тошноты. Нужно было убираться из кухни, пока ее не вывернуло прямо на месте. Но когда она отодвинула стул и поднялась, мать остановила ее.

– Ты куда? Мы же не договорили. Даниэлла судорожно сглотнула.

– Мама, мне нужно...

– Не можешь потерпеть пять минут?

– Тогда попрошу тебя быть покороче. Миссис Гифорд обиженно поджала губы.

– Насколько ты понимаешь, мне нужно срочно осмотреть Хилвуд.

– Нет, мама!

– Что значит «нет, мама»? Ты еще не знаешь, о чем я собираюсь тебя попросить, – возмутилась она.

– Догадываюсь. Ты хочешь, чтобы я отвезла тебя туда. Но я... не могу.

– Почему?

– Не могу, и все. – Даниэлла стиснула спинку стула, ноги едва ее держали. – Попроси папу.

– Папу? Он не сможет ждать, пока я осмотрю все помещения. Это может затянуться на несколько часов, а у него всю неделю дежурство по отделению.

– В таком случае пусть он отвезет тебя туда, а заедет и заберет попозже, – упрямо произнесла Даниэлла.

– Ты считаешь, женщину с больной ногой можно надолго оставлять одну? Да я устану ждать, пока твой отец освободится и вернется за мной.

– Вы могли бы назначить время по телефону.

– Но как я могу быть уверена, что телефоны там не отключены, ведь в доме давно никто не живет!

Даниэлла беспомощно потупилась.

– Итак? – сухо произнесла миссис Гифорд. – Ты все еще отказываешься отвезти меня в Хилвуд?

– Я не отказываюсь, а просто...

– По мне, так именно отказываешься! Прежде чем Даниэлла успела ответить, дверь отворилась и вошел отец, закончивший на сегодня свою работу в клинике.

– Есть кофе? – поинтересовался он, устало опускаясь на стул и кончиками пальцев потирая виски.

– В кофейнике, – раздраженно бросила ему жена.

– Что-то случилось? – Доктор сразу уловил грозовую атмосферу.

– Я попросила дочь об одолжении, но она весьма грубо уклонилась...

– Даниэлла?

– По-моему, у нас нет другой, кто же еще! Пропустив мимо ушей ехидную реплику жены, отец внимательно взглянул на дочь.

– Что-то ты бледная... Мне не нравится твой цвет лица.

Господи! Даниэлла похолодела. Недоставало еще, чтобы отец заинтересовался ее состоянием! Хватит так близко принимать к сердцу историю, которую нужно вычеркнуть из памяти, надо перестать наконец терзаться.

– Я устала, – как можно спокойнее пояснила она. – Пыталась объяснить маме, что у меня много дел. Кручусь, как белка в колесе, где уж тут выкроить время для поездки в Хилвуд? Я понимаю, это важно для нее, но ближайшие дни совершенно исключены: завтра я принимаю новый товар, в четверг квартальные налоговые платежи, в пятницу благотворительная распродажа-аукцион...

– Хорошо, хорошо, я понимаю. Но почему тебе не подарить матери воскресенье? Ведь в воскресенье твой магазин не работает?

Пути к отступлению больше не было, и Даниэлла сдалась, тем более что отец пытливо наблюдал за ней.

– Свежий воздух тебе не помешает, Элла. Проветришься, передохнешь на природе. Устройте себе что-то вроде пикника.

– Ладно, – махнула рукой Даниэлла. – В котором часу заехать? Только давай не с самого утра, отосплюсь хотя бы...

– В половине третьего тебе подойдет? – забыв о своих обидах на дочь, спросила миссис Гифорд.

– Договорились, а сейчас мне пора ехать.

На полпути к дому тошнота настолько подступила Даниэлле к горлу, что пришлось срочно останавливать машину и бежать в кусты. Настроение ей это не прибавило. Уж не беременна ли я в самом деле, подумала она мрачно.

Ее и правда озадачила задержка месячных, когда пришел им срок, по-видимому, и сорвалась из-за этого, бросив в лицо Меррею «я беременна», о чем тут же пожалела. Но если и так, она обойдется без его помощи.

Пусть приобретает земли, имения – плевать! Даниэлла утешалась мыслью, что сумеет проявить характер и волю, даже если предстоит рожать. Впрочем, надеялась, с задержкой все выяснится и нечего паниковать раньше времени...

 

Глава 14

– Какое великолепие! – воскликнула миссис Гифорд, задрав голову к куполообразным сводам потолка, возвышающегося не менее чем на сорок футов.

– Да уж! От былого великолепия я вижу лишь печальные останки, – усмехнулась Даниэлла. Ехала она сюда без особого подъема, теперь же повеселела: вряд ли Меррей сумеет скоро сюда перебраться, очень уж ее пугало, если он обоснуется по соседству с Уотфордом, где они могут столкнуться нос к носу.

– Ты ничего не понимаешь! Все можно восстановить и привести в порядок. Главное – то сохранилось, я имею в виду перекрытия, стены, полы.

Даниэлла осмотрелась.

– Мама, ты уверена, что справишься? Этот ремонт потребует уймы усилий!

– Конечно. Но прежде всего архитектора и строителей. Мой час настанет тогда, когда они полностью завершат весь объем инженерно-восстановительных работ. Я заранее должна представить им проект внутренней отделки, разработать цветовую гамму окраски помещений, решить, где будут применены деревянные или обитые кожей панели, предусмотреть места для светильников-торшеров, например, или бра вдоль лестниц... Очень увлекательное дело и очень ответственное. Вот почему я тороплюсь. Не хочу оплошать.

Материнская дизайнерская фирма была весьма процветающей, но все равно слишком скромной, по мнению Даниэллы, для такого объекта.

– Думаю, мне следует начать с осмотра комнат верхнего этажа. – Миссис Гифорд, вооруженная блокнотом и карандашом, направилась к ступеням полукруглой лестницы. – Ты пойдешь со мной?

– Я догоню тебя, иди. – Даниэлле меньше всего хотелось знакомиться с той частью дома, что обычно отводится под спальни.

Любопытно, промелькнуло в ее голове, Меррей купил особняк, чтобы жить здесь с семьей? Вполне возможно. Только собираясь жениться, мужчины начинают проявлять заботу о гнезде.

Дождавшись, пока стихли шаги матери, она прошла направо, в соседнюю комнату, также поражавшую воображение своими внушительными размерами. Потертый ковер на полу был усеян клочками бумаги и какими-то табличками с номерами. Она вспомнила, что подобные таблички раздаются обычно на распродажах имущества. Значит, здесь, сообразила Даниэлла, с молотка пошли мебель, посуда, картины, украшавшие некогда дом. Ей приходилось участвовать в проведении подобных мероприятий когда-то, но они всегда навевали на нее грусть.

Сквозь тусклые стекла плохо пробивался свет, и Даниэлла вплотную подошла к окну. Отсюда открывался прекрасный вид на луга и просторную уотфордскую долину. Она разглядела шпиль церкви, блестевшую вдали речушку, деревья вдоль дороги в город.

Сад, подступавший с двух сторон к особняку, выглядел совершенно запущенным. Буйно разросшиеся кусты обступали со всех сторон роскошные когда-то цветники.

В доме стояла полная тишина. Если бы Даниэлла не знала, что наверху мать, то чувствовала бы себя в совершенном одиночестве. Тянуло сквозняком, где-то хлопнула дверь или окошко. Поеживаясь, она двинулась дальше, машинально оглядываясь по сторонам, да так и застыла на пороге парадного холла, обнаружив здесь того, кого меньше всего хотела видеть.

Чарльз Меррей был занят осмотром камина, поэтому не сразу заметил ее присутствие. Очевидно, он подъехал со стороны центрального входа, когда Даниэлла с матерью находились совсем в другой части здания. Первым ее желанием стало немедленно исчезнуть, она с трудом справлялась с душевной паникой. Слишком опасной для нее может оказаться встреча с этим мужчиной. В черных джинсах и кожаном пиджаке Меррей выглядел более чем привлекательно.

Не зная, что за ним наблюдают, он сидел на корточках перед камином, задумчиво опустив голову. Только внезапный скрип половиц за спиной заставил его оглянуться.

– Господи! – воскликнул Чарльз с неподдельным изумлением. – Вот уж не ожидал! Что заставило тебя сюда явиться? Решила полюбопытствовать?. .

Даниэлла вспыхнула.

– Будь моя воля, ни за что не поехала бы, но маме еще не сняли гипс и она не может вести машину.

– Ах, вот в чем дело? – Чарльз поднялся, подошел к ней, легонько погладил ладонью по плечу. – А я-то вообразил, что ты простила меня, поэтому решила повидаться...

– Я понятия не имела, собираешься ли ты сюда!

Резко отстранившись, Даниэлла с независимым видом вздернула подбородок.

– Ты угадала. Я в общем-то здесь случайно. – Чарльз сунул руки в карманы джинсов и сосредоточенно огляделся по сторонам. – Когда-нибудь тут будет очень красиво, не то что сейчас. – Вздохнув, он снова обернулся к ней. – Надеюсь, твоя мать знает, за что взялась?..

Даниэлла нахмурилась. Она не собиралась вступать с Мерреем в беседу, но он вынудил ее к этому.

– Насколько мне известно, мама еще не подписала с тобой контракт. Она приехала сюда лишь для предварительного осмотра и окончательного решения пока не приняла.

Чарльз внимательно посмотрел в лицо Даниэллы.

– Как ты поживаешь? – спросил он, игнорируя вызов, прозвучавший в ее словах. – Мне кажется, ты осунулась. Не слишком ли много работаешь?

Она вся напряглась. Почему я не могу разговаривать с ним, как с любым другим человеком, стараясь подавить волнение, подумала Даниэлла. Почему каждый раз, когда мы рядом, меня охватывает озноб и я с трудом подбираю слова.

– Мать осматривает верхние комнаты, – произнесла она наконец. – Наверняка, она слышала, как ты подъехал и теперь ждет, когда ты поднимешься.

– Не думаю, что миссис Гифорд обратила внимание на шум машины. Ты ведь, например, ничего не слышала, как я понял?

– Я была в дальней части дома, а он такой огромный.

Чарльз улыбнулся.

– Ну и как тебе здесь? Понравилось или нет? – Она пожала плечами. – Понимаю. Дом в таком состоянии сейчас, просто кошмар. Но обладая воображением, нетрудно представить, каким он будет, если вложить средства. Хорошо, что мне это по карману. В конце концов, для человека нет ничего важнее, чем удобное и красивое семейное гнездо. Оно в некотором роде залог счастья, разве не так?

И опять Даниэлла безразлично пожала плечами. Какое ей дело до его планов и представлений о жизни?

– В этом зале проводилась недавно распродажа мебели, – сообщил Меррей, шагая следом за ней.

– Я догадалась.

– Кое-какие предметы я приобрел. Очень уж приглянулись несколько старинных резных комодов, буфет... Дейв не говорил тебе об этом?

– Нельзя ли без намеков! – возмутилась Даниэлла. – Ты опять выведываешь, встречаюсь ли я с ним?

– Чушь! – спокойно ответил Меррей. – Ты чересчур мнительна.

– Ах, я мнительна? Не вали все с больной головы на здоровую!

– Успокойся и не кричи на весь дом.

Даниэлла опомнилась, метнула наверх настороженный взгляд: как объяснит она матери свой скандальный тон, если та услышит. Ее замешательство не скрылось от Меррея.

– Миссис Гифорд не знает, что мы знакомы?

– Откуда ей знать? – понизив голос, сказала Даниэлла. – К чему бы мне вообще упоминать твое имя? Предпочитаю держать свои ошибки в секрете.

– В чем же заключается твоя ошибка? – напряженно спросил он. – Насколько я помню, той ночью нам было очень хорошо вместе.

Даниэлла не на шутку рассердилась.

– Тебе не приходит в голову, что мне, возможно, неприятно вспоминать о том, что произошло между нами? Твой цинизм не знает предела!

– Прости меня за прямоту, но я лишь называю вещи своими именами.

– Ах, вот как? А по-моему, это свойственно лишь определенной категории мужчин.

– Какой же? – усмехнулся Меррей.

– Тем, у кого нет ни сердца, ни совести. Глаза Чарльза потемнели.

– Поберегись, Даниэлла! Я не терплю оскорблений.

– Я тоже!

– Тогда давай прекратим скандал, иначе дойдем до ручки.

В запале они не сразу услышали шаги миссис Гифорд, спускавшейся по лестнице. Даниэлла растерялась. Ей не хотелось, чтобы мать стала свидетельницей разыгравшейся сцены. Первым нашелся Меррей.

– Должно быть, вы миссис Гифорд? – спасая Даниэллу от объяснений, спросил он. – Здравствуйте! Я Чарльз Меррей. Со слов вашей дочери я понял, что вы уже приступили к осмотру дома. Благодарю за оперативность.

Явно сбитая с толку, миссис Меррей тем не менее изобразила на лице улыбку и пожала протянутую Чарльзом руку.

– Здравствуйте, мистер Меррей! Как хорошо, что вы приехали. В присутствии хозяина мне будет легче составить представление о тех требованиях и пожеланиях, которые мне непременно следует учесть. – Ее вежливость и любезность тона несколько успокоили Даниэллу и Чарльза.

– Ну что вы. Я всегда предпочитаю больше слушать мнение специалистов, а не полагаться на собственный вкус.

– Похвально. И тем не менее воля заказчика для меня свята. Давайте определимся хотя бы в общих чертах, тогда сэкономим время на поправках к будущему проекту.

– Согласен.

Пока мать и Чарльз беседовали, Даниэлла помалкивала. Ей незачем было вникать в детали, и она чувствовала себя лишней. Кроме того, ее беспокоила мысль, что мать если и не уловила суть перепалки между нею и Мерреем, то многое может додумать. Она ведь не дурочка и потребует объяснений, тогда хоть сквозь землю провались.

– Могу я перебить вас? – Улучив момент, Даниэлла вклинилась в разговор о преимуществах чугунных ванн перед всеми остальными и обратилась к матери. – Очевидно, ты не нуждаешься в моем присутствии, раз сюда приехал мистер Меррей? Если не возражаешь, я вернусь за тобой примерно через час.

– Но, Элла!

– С удовольствием подвезу вашу маму домой, – вежливо улыбнулся Чарльз. – Пусть она поработает без спешки.

– Тогда я займусь помещениями, которые еще не успела посмотреть. – Миссис Гифорд была удивлена неожиданным фокусом, который выкинула дочь, однако ее дипломатичность оказалась сильнее.

– Разрешите проводить вас, – сказал Меррей, направляясь следом за Даниэллой. Из-за того, что мать находилась рядом, ей не осталось ничего иного, как терпеть навязчивое сопровождение. Утешало одно: сейчас можно будет уехать, и вся эта трагикомедия наконец кончится.

«Бентли» с сидящим за рулем шофером был припаркован рядышком с ее скромной машиной. С усмешкой Даниэлла подумала о том, как горда будет мать вернуться домой на таком шикарном автомобиле. Знала бы она только, что за человек Меррей! Внешне – сплошное обаяние, а по существу негодяй.

Открыв дверцу, она собралась сесть за баранку, однако Меррей преградил ей путь, как шлагбаум. То, что он сказал, было верхом наглости:

– Давай сегодня поужинаем где-нибудь.

– Даже не надейся!

– Брось дуться! Мне необходимо поговорить с тобой. Я хочу, чтобы ты меня выслушала...

– Пропусти меня! – Даниэлла не намеревалась изображать вежливость. К тому же у нее кругом пошла голова, а ноги стали как ватные от предательского волнения, вызванного тем, что они оказались почти вплотную друг к другу.

– Чего ты боишься? – понизив голос, произнес Чарльз. – Ты ведешь себя совершенно по-детски. Я предлагаю встретиться – только и всего. Неужели не можешь просто взять и согласиться?

– Честно говоря, не могу.

– Значит, боишься?

– Ошибаешься! – резко возразила она, хотя на самом деле действительно опасалась его власти над собой.

– Тогда в чем проблема?

– Как ты не можешь понять! Я вообще не желаю иметь с тобой дела!

Лицо Меррея сразу стало жестким.

– Боюсь, мне придется проявить настойчивость, – сдержанно произнес он. – А тебе... благоразумие. Выбирай – ужинаем сегодня или завтра, как скажешь?

– В противном случае мать потеряет выгодный контракт?.. Ты на это намекаешь?

– Нет! – обиженно воскликнул Меррей, а затем вдруг добавил, явно подначивая: – Соглашайся, иначе я проглочу твой магазинчик. Меррей ведь хищник! Меррею пальцы в рот не клади! Меррей своего не упустит!

Он нарочно ерничал, а самому было не очень весело.

 

Глава 15

Когда машина Даниэллы скрылась за воротами поместья, Меррей еще несколько минут не мог прийти в себя. Он все-таки добился своего, они встретятся. Ему удалось ее уломать, но какой ценой? Да любая другая женщина, помани только пальцем, простила бы ему все. Наоборот попыталась бы наладить отношения, рассчитывая на их продолжение в будущем, коли судьба свела ее с респектабельным, богатым, известным мужчиной. Похоже, именно это обстоятельство для мисс Гифорд, что красная тряпка для быка. Будь Чарльз простым служащим, она, наверное бы, отнеслась к нему иначе. Или чувство гордости и собственного достоинства в любом случае оказалось бы сильнее?

Меррей отчасти жалел, что унижался, будто милостыню просил у нее, но преодолеть себя не мог.

Вышедший из машины Гленн Лэрд издали наблюдал за хозяином, а когда тот подошел, сказал:

– Миленькая крошка!

Реплика вызвала в душе Чарльза бурю гнева. Даниэлла совершенно не заслуживала столь пошловатой оценки. Кроме того, Меррею не понравился сам факт внимания к ней другого мужчины.

– Оставь этот тон! – резко бросил он.

– Виноват! – Гленн сразу осекся и, смутившись, потупился.

– Ладно, не обижайся, у меня паршивое настроение, только и всего...

– Оно и заметно, – с облегчением произнес тот. – Вы ведь беседовали с... хозяйкой «Умельца»? Простите за прямоту, но мне казалось, это дело... уже кончено.

Меррей стиснул в карманах кулаки.

– Что ты имеешь в виду?

Угрожающий тон хозяина свидетельствовал – Гленну не стоило лезть на рожон, поэтому он принял безразличный вид.

– Ну... амуры вашего зятя...

– К твоему сведению, там ничего не было, – процедил Меррей. – Еще вопросы есть?

– Какие могут быть вопросы... – Гленн сел на свое привычное водительское место. – Я всего лишь шофер, вот и все. Ваши семейные дела меня не касаются...

Губы Чарльза дернулись. Он хорошо понимал, что Лэрд не просто шофер. Уже несколько лет им приходилось вместе бывать в различных ситуациях, поэтому и возникли доверительные отношения, больше похожие на дружбу. Но в душе Меррея существовали потаенные уголки, куда он не желал пускать никого.

Развернувшись, Чарльз решительно направился к дому, обдумывая на ходу, как оправдает свое довольно длительное отсутствие, если миссис Гифорд об этом спросит. Однако та встретила его так, будто ничего не заметила.

– Все оказалось в гораздо худшем состоянии, чем я думала. Фактически речь идет не о ремонте, а о полной реконструкции. Вас это не смущает, мистер Меррей?

– Ничуть. У меня ведь есть где жить, поэтому я и не тороплюсь немедленно переехать сюда из Лондона. Время терпит.

– Ну да, конечно... Для состоятельного человека гораздо важнее фундаментально обустроить свое загородное жилье.

– Безусловно.

– Простите мне мое любопытство, – чуть помялась миссис Гифорд, – почему вы остановили свой выбор на Хилвуде? Есть множество вилл, которые сохранились куда лучше, чем эта.

– Возможно, – согласился Меррей. – Но я давно мечтал именно о таком доме. А еще потому, что мне по душе здешняя природа. Поразительно, как она уцелела в неприкосновенности. Я не перестаю любоваться ее непритязательной, скромной и какой-то первозданной красотой.

– Вы уже успели изучить поместье?

– Еще недостаточно хорошо, – ответил Меррей. – Я пока оставлю вас здесь, а сам поброжу по саду. Когда будете готовы возвращаться домой, дайте мне знать.

Миссис Гифорд разыскала Меррея примерно через час. Осмотрев усадьбу, тот устроился в стареньком шезлонге в оранжерее. Если до сих пор он сам не до конца еще понимал мотивы, побудившие его купить Хилвуд, то теперь нисколько не жалел о своем приобретении.

После полудня небо затянуло облаками, и сейчас капли дождя лишь подчеркивали тишину и покой, в которые Чарльз невольно погрузился, ощутив полное умиротворение.

Услышав неожиданные шаги за спиной, Меррей вздрогнул. Как же он забыл о миссис Гифорд?

– Простите, я кажется, задремал. Вы готовы ехать?

– Да.

– Вы осмотрели все, что вас интересовало?

– В общих чертах. – В ответе миссис Гифорд ему почудилась некая холодность.

И Меррей не ошибся.

– Боюсь, вам придется поискать другого дизайнера.

– Вы опасаетесь, что не справитесь? Но ведь у вас еще будет время для подготовки проекта.

– Дело не в этом, – покачала головой миссис Гифорд. – Я не могу заключить с вами контракт по другой причине. Я кое-что соображаю, мистер Меррей, и для меня очевидно, что вы с Даниэллой – как бы это сказать – увлечены друг другом. – Она секунду помолчала, затем добавила: – Когда я сегодня спускалась с лестницы, вы явно ссорились. Мне будет вдвойне неприятно сознавать, если окажется, что ваши личные отношения с моей дочерью побудили вас пригласить в качестве дизайнера именно меня.

– Вы ошибаетесь, – возразил Меррей, начавший испытывать раздражение. – Даниэлла к контракту совершенно не причастна. Должен заметить, вы не очень хорошо знаете свою дочь. Она слишком горда, чтобы просить о чем-то... тем более человека, с которым лишь недавно знакома.

На лице миссис Гифорд появилось озадаченное выражение, и она воскликнула, изменив своей обычной дипломатичности:

– Не морочьте мне голову!

– Это правда, миссис Гифорд. – Меррей широко улыбнулся. – Вам, вероятно, известно – в Уотфорде у меня есть определенные земельные интересы, благодаря которым мы и познакомились с Даниэллой. Надеюсь, она убедится, что я не из тех, кто носит за пазухой камень, как, впрочем, и лично вы, если все-таки согласитесь взяться за работу в поместье. Подумайте и не спешите отказываться.

– Я подумаю, – ответила Гифорд уже более миролюбиво. – А сейчас выполните свое первое обещание и отправьте меня домой.

Гленн дремал за баранкой, но, услышав голоса, вышел из автомобиля и церемонно распахнул дверцу.

– Мадам назовет тебе адрес, – сказал Чарльз, помогая ей усесться и подавая палку, на которую та опиралась при ходьбе. – Потом заедешь сюда за мной. – Помахав на прощание рукой, он снова направился к парадному подъезду.

Уже ближе к вечеру, предоставив Гленну полную свободу, Меррей сел за руль «бентли» и поехал к Даниэлле. Настояв на встрече именно сегодня, он надеялся сгладить ту стычку, которая произошла между ними в Хилвуде, и вообще наладить отношения, лишившие его покоя. Шутка ли – перестал спать ночами, не находит в себе сил возобновить постоянные свидания с Анной, явно обиженной невниманием. Чарльз не представлял, что может так маяться. Ясно осознавал лишь неудержимую тягу к женщине, которая принадлежала ему лишь одну ночь.

Вот бы удивилась миссис Гифорд, признайся Меррей с самого начала, что он и Хилвуд купил, и ее нанял исключительно в надежде почаще видеть Даниэллу. Только вот не ожидал, что все выйдет наружу так скоро. Надо же было миссис Гифорд попросить дочь отвезти ее на виллу, да еще стать свидетельницей очень бурного личного разговора, не предназначенного для посторонних ушей! Сегодня за ужином Меррей рассчитывал достичь хоть толики взаимопонимания, иначе окончательно слетит с катушек.

Едва Меррей взбежал по ступенькам и постучал, как дверь отворилась. На пороге появилась Даниэлла. Судя по выражению глаз, которое он успел уловить, настроение ее было не слишком дружелюбным, хотя она явно готовилась к их встрече. Во всяком случае красиво уложила на затылке косу.

В длинном приталенном шелковом платье цвета тусклой бронзы, идеально гармонировавшем с оттенком волос, Даниэлла выглядела столь привлекательно и женственно, что Чарльз даже растерялся. Подавив желание немедленно заключить ее в объятия, он с горечью подумал: не надо было приезжать, коли его встречают с таким холодком, однако, сам себе противореча, сказал:

– Я прошу прощения за то, что произошло днем. Поверь, мне не хотелось ссоры между нами. Вообще-то я не такой мерзавец, каким мог показаться. Я искренне сожалею о своих словах.

– Сильно сомневаюсь, есть ли в тебе хоть капля искренности, – усмехнулась Даниэлла. – Кстати, тебе повезло сегодня с моей матерью. Обычно она не отличается особой сдержанностью.

– Я это почувствовал, – ответил он. Затем немного помедлив, будто в сомнении, добавил: – Миссис Гифорд решила, что лично ты порекомендовала мне заключить с ней контракт.

 

Глава 16

– Не может быть!

– Тем не менее это так. Могу сообщить еще одну подробность. Она пришла к заключению, что между тобою и мной существует... интимная связь.

– Господи! – всплеснула руками Даниэлла. Она предполагала – мать может догадаться, но одно дело предположения и совсем другое – подтверждение своим самым худшим опасениям. – И как же ты ответил? Надеюсь, не сказал ей, что...

– Что переспал с ее дочерью? – невозмутимо закончил фразу Меррей. – И как бы я, интересно, сказал ей об этом? «Да, кстати, я соблазнил Даниэллу, но с тех пор с ней не виделся». Так, что ли?

Даниэлла вспыхнула.

– К сожалению, дальнейшие наши с тобой встречи, – тем не менее продолжил Чарльз, – оказались не такими, как первая ночь... Ты возвела между нами барьер, помешавший проклюнуться росткам чувств, которые, возможно, могли бы повлиять на всю нашу судьбу.

– О чем ты говоришь? – горько усмехнулась Даниэлла. – Разве могу я простить то, что, домогаясь меня, мужчина преследует лишь одну цель – узнать, в каких отношениях я нахожусь с его близким родственником?.. О какой судьбе ты смеешь вести речь?

– Как ты не можешь понять! Я лег с тобой в постель не ради какой-то цели. – В голосе Меррея звучали мучительные, страстные ноты. – Господи, я хотел тебя тогда! – Он на секунду смолк. – Хочу и сейчас.

– Я тебе не верю.

– Но почему, Дани? Почему?

– Потому что... сама видела женщину, отнюдь для тебя не постороннюю.

– Ты имеешь в виду Анну?

– Я не знаю, как ее зовут!

Чарльз пожал плечами.

– Мы сошлись, так как были оба одиноки. Я по-своему благодарен ей. За то хотя бы, что она никогда не посягала на мою свободу.

– Иными словами, между вами существовали ни к чему не обязывающие отношения? —

Как ни старалась Даниэлла казаться безразличной, в ее голосе звучало осуждение. – Очень удобно, если отсутствуют моральные принципы.

– Коли хочешь знать, после того вечера в клубе никаких отношений с Анной у меня больше нет. И хватит об этом! Я же не спрашиваю тебя, видишься ли ты с Дейвом!

– Это не одно и то же! Мы никогда не... – Она замолчала, потом продолжила: – Я хочу сказать – мы с ним были просто знакомы, и все. К тому же на деловой почве. Ведь Мортон – представитель фирмы, от которой я впрямую завишу. Правда, я не знала, что Глава фирмы именно ты. Вы оба сей факт скрыли.

– А приударяя за тобой, Дейв утаил существование собственной семьи... Или ты смотрела на это сквозь пальцы? Тебе льстило его внимание, его ухаживания, приглашение в лондонский дорогой ресторан, Где же твои моральные принципы?

– Я знала о его жене, маленькой дочке, неладах в семье... Иногда людям хочется выговориться. Мне казалось, он ищет сочувствия.

Чарльз хмыкнул.

– Хорош гусь! Да и ты тоже в роли утешительницы!

Даниэлла мучительно покраснела.

– Зачем ты так? – почти взмолилась она. – Это жестоко. Лондонский урок не прошел для меня даром. Дейв может хоть в лепешку разбиться, но он больше не существует для меня вообще!

Меррей внимательно взглянул на нее.

– Вот и хорошо. Успокойся. Я жалею, что не сдержался и затеял неприятный для нас обоих разговор.

– Для нас обоих?

– Да, потому что, если бы ты захотела заглянуть мне в душу, то обнаружила бы там тоску, которая меня гложет и с которой я не в силах совладать. Впервые испытываю подобное состояние, – признался Чарльз.

Даниэлла пришла в замешательство.

– По-моему, ты не из тех, кто не владеет собой.

Чарльз стиснул зубы.

– Ошибаешься. Если бы я мог контролировать свои чувства, меня бы сейчас здесь не было... А теперь давай перестанем портить друг другу настроение и поедем наконец ужинать. Тебе не кажется, что со стороны мы похожи на влюбленных, которые то и дело ссорятся?

Тон, каким сказал это Чарльз, заставил Даниэллу улыбнуться. Что-то внутри у нее дрогнуло.

– Нет. Мне кажется, просто у одного из нас дурной характер.

– И, конечно, не у тебя? – рассмеялся Меррей. – Садись в машину, а то мы и так опаздываем... Скорее всего, я на взводе, потому что чертовски хочу есть, а ты?..

По дороге Даниэлла пыталась проанализировать суть разговора, в котором за упреками и язвительностью прозвучало нечто вроде полупризнаний, столь для нее неожиданных. Другое дело – принимать ли их всерьез. Не придется ли снова раскаиваться, если она поверит?.. Но Чарльз не давал Даниэлле сосредоточиться. Он оживленно болтал о пустяках, смешил замечаниями насчет привычки уотфо-рдцев рано ложиться спать и вообще был очень мил.

– Кстати, куда ты меня везешь? По-моему, пятачок в центре мы проскочили. Надо либо вернуться, либо забрать вправо и объехать квартал мэрии.

– В следующий раз мы так и сделаем, а сейчас я хочу попасть в тот ресторан, что у реки. Оставим машину на стоянке, немного пройдемся, подышим свежим воздухом. Не возражаешь?

Вскоре они уже шагали по пешеходному мосту на другую сторону реки. Вечер был чудесным. Закатное солнце освещало воду, и она казалась нежно-розовой. Легкие облака плыли в небе. Дышалось так легко, что тело становилось будто невесомым.

Чарльз просто шел рядом, не касаясь Даниэллы даже плечом, но она остро ощущала его присутствие, приводившее ее в тайное волнение. Вероятно, они были видной парой – встречные прохожие явно на них поглядывали. Хорошо, если мне не попадутся знакомые, смущенно думала Даниэлла, которых придется знакомить с Мерреем. Кем она его представит? Приятелем? Другом? Да и кто ей в самом деле этот высокий, красивый, породистый мужчина, властно вторгшийся в ее жизнь?..

Темно-синяя рубашка, расстегнутая у ворота, удивительно шла ему, подчеркивая цвет глаз и русых волнистых волос. Даниэлла знала, как шелковисты они на ощупь, какими темными, почти бездонными бывают эти серо-голубые глаза в момент интимной близости. Господи! Почему не отпускают ее воспоминания о той ночи?.. Жаркие мысли упорно вертелись в голове, когда Чарльз искоса поглядывал в ее сторону. Она сгорела бы со стыда, догадайся он, что желание охватило все ее тело, разом напряглись соски, набухла грудь и защемило, заныло внизу живота. Требование плоти было столь очевидным, что Даниэлла едва владела собой.

В это мгновение Чарльз неожиданно склонился к ней. Должно быть, почувствовав ее состояние, притянул за плечи к себе.

– Ради Бога, не смотри на меня так! Пожалей, если не хочешь, чтобы я умер прямо посреди моста, – сдавленно прошептал он.

Даниэлла моментально пришла в себя, молча высвободилась из его рук. Сегодняшний вечер не должен иметь продолжения! Хватит и той ночи, которую они однажды уже провели вместе!..

У входа в ресторан было людно. Даниэлла слышала, сколь популярен он у гурманов, но не предполагала, что до такой степени. Меррею буквально пришлось прокладывать путь к дверям. Но швейцар тут же их впустил, так как Чарльз заказал столик заранее.

Место их оказалось очень удобным, да и сама обстановка зала ей понравилась. Маленький оркестрик, тихая музыка, прекрасная сервировка, ненавязчивая прислуга. Меррей, чувствующий себя здесь совершенно свободно, невольно помог ей быстро освоиться. Он шутил, рассказывал разные забавные истории.

Веселый, остроумный собеседник, Чарльз кого угодно мог бы заворожить.

Его обаяние буквально околдовало Даниэллу. Иногда она плохо улавливала смысл слов, которые тот произносил, зато откровенно упивалась голосом, интонациями, бравшими за душу. Любовалась его подвижным лицом с выразительно очерченными губами и ярко горящими глазами. В них Даниэлле чудилось нечто вроде обещания, кружившего голову куда больше, чем вино.

Кормили здесь на редкость вкусно. Они заказали одинаковые блюда, и вскоре им подали салат с крабами и омарами, затем жареную утку в апельсиновом соусе и наконец рисовый пудинг на десерт.

– Мой любимый! – заметил Меррей, берясь за ложечку.

– Мой тоже, – засмеялась Даниэлла. – Я стараюсь есть его пореже, боюсь растолстеть.

– А мне кажется, тебе бы полнота пошла, Дани. Вы, женщины, плохо разбираетесь, в чем ваша прелесть.

– Да ну тебя, – отмахнулась Даниэлла, смутившись под его оценивающим взглядом и одновременно испугавшись. Вот сейчас они допьют кофе, он повезет ее домой, и что?.. Опять не устоит и сдастся? Ей хотелось верить, что она сможет отказать Чарльзу, правда, если удастся справиться с самой собой.

– Ну что, Дани, пойдем?– спросил он, отставляя пустую тарелку.

– Да, конечно.

Даниэлла поспешила встать первой, чтобы он не успел помочь ей сделать это. К выходу тоже пошла чуть впереди, а не опираясь на его руку.

На улице уже совсем стемнело, стало прохладнее. Сейчас ей не помешало бы его тепло, если бы они шли в обнимку. Однако Меррей даже не сделал к тому поползновения.

– Чем ты занята в следующий уик-энд? Вопрос прозвучал столь прозаически, что Даниэлла опешила.

– В следующий уик-энд? – недоуменно переспросила она. – Э-э, не знаю.

На самом деле ей было прекрасно известно, как пройдут ближайшие выходные. В ее жизни они мало чем отличались друг от друга. С утра отправится по магазинам за продуктами, сделает кое-какую уборку в доме, погладит белье – вот и все.

– Я устраиваю небольшой прием. Придешь ко мне в гости в субботу?

Приглашение прозвучало так просто и естественно, будто они были обычной парочкой, договаривающейся о следующем свидании, хотя на самом деле в их отношениях существовало немало подводных камней, о которые они оба то и дело спотыкались. Наверное, все могло бы сложиться иначе, не будь той запутанной интриги, что рождала взаимное недоверие и подозрительность.

– Спасибо за приглашение, но...

– Но ты собираешься отклонить его? – сухо произнес Чарльз. – Интересно почему? – На секунду он смолк. – Мне показалось, что мы наконец-то нашли общий язык.

– Лишь отчасти...

– Вот как?

– Я больше не хочу встречаться с тобой.

– Чушь! – раздраженно воскликнул Меррей, решительно беря ее за руку. – Возможно, прежде я вел себя как медведь в посудной лавке, но...

– Это называется иначе! – резко возразила Даниэлла. – Если хочешь – подлостью.

– Прошу тебя, не начинай все сначала. Лучше вспомни, какое удовольствие мы доставили друг другу.

– Вот-вот – тебя волнует лишь секс.

– Что тут плохого, Дени? Это счастье встретить женщину, с которой испытываешь величайшее наслаждение.

– По-моему, одного этого для счастья маловато...

Они уже подошли к многоярусной автомобильной стоянке, где Меррей оставил свой «бентли». Даниэлла первая шагнула в лифт, а потом с вызовом повернулась к Чарльзу, словно предупреждая заранее, что даст ему отпор, если тот попытается ее обнять.

– Я вижу тебя насквозь, Чарльз. Чего стоит, например, внезапное приобретение поместья или контракт с моей матерью? А угрозы вышвырнуть мой магазин? Ты мастер расставлять ловушки.

Глаза Меррея потемнели.

– Ты действительно так думаешь?.. – удрученно спросил он.

Даниэлла вдруг смутилась. Собственные предположения показались ей слишком нелепыми.

– Какое это имеет значение? – тихо произнесла она. – Все равно между нами больше ничего не будет. Я не дам тебе вторгаться в мою жизнь и играть мною...

– Господи! Я и не предполагал, что ты такая... дуреха...

Чарльз буквально сгреб ее в охапку и, не давая опомниться, поцеловал в губы. Он не позволял ей ни передохнуть, ни набрать воздуха, пока не почувствовал, как она затрепетала. Губы Даниэллы раскрылись и он языком проник во влажную глубину ее рта. Грудью ощутил полные груди, прижался бедрами к ее бедрам. Тут она сама положила руки ему на плечи, прильнув всем телом. Чарльз застонал – его как током прошило. Комкая подол платья, он ладонью коснулся ее обнажившейся выше колен ноги, упиваясь упругостью кожи, враз покрывшейся мурашками.

Даниэлла попыталась что-то сказать, но из этого ничего не вышло. Чарльз ни на дюйм не отпускал ее от себя. Целовал полузакрытые веки, виски, впадинку между грудей в вырезе платья, слегка покусывал бугорки сосков и все дальше проникал ладонью ей меж ног.

– Пожалуйста, не надо... – едва лепетала она, не в силах, да и не желая сопротивляться, поскольку была возбуждена до предела.

– Ты нужна мне... только ты, Дани... – жарко прошептал Чарльз. – Посмотри, что ты со мной творишь.

Он с силой прижал ее руку к своим чреслам, где даже сквозь материю брюк ощущалось, как напряжена мужская плоть, как жаждет она хотя бы трепетного прикосновения женской ладони.

– Боже! – почти прохрипел он в изнеможении.

В эту минуту лифт остановился, дверцы распахнулись, впуская прохладный воздух, будто нарочно предназначенный для того, чтобы охладить пыл обоих. Чарльз первым пришел в себя, шагнул на бетонную плиту верхнего этажа, оглянувшись, подал Даниэлле руку.

Когда они подошли к своему автомобилю, она заметила, что его рукав у плеча в полосах грязи.

– Ты испачкался в лифте! Давай хоть смахну.

– Оставь! – коротко ответил он. – Лучше садись и поедем.

Чарльз молча завел мотор, молча съехал по пандусу, – то ли сосредоточившись на спуске, то ли что-то обдумывая. Отчасти Даниэлла была рада этому, поскольку сама размышляла о том, как легко ей принимать решения, когда Меррея нет рядом, и как трудно им следовать, если он вблизи.

– Прости, – произнес наконец Чарльз. – Вообще-то не в моих правилах тискать женщин в лифте.

– Я тоже не привыкла к подобным вещам.

– Догадываюсь. Я лишь хочу подчеркнуть – ты заставляешь меня совершать несвойственные мне поступки.

Даниэлла прерывисто вздохнула.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только одно. – Чарльз мрачно взглянул на нее. – Ты угадала. Я купил Хилвуд и затеял этот ремонт ради того, чтобы мы могли с тобой там видеться. – Он помолчал, глядя на дорогу, потом добавил: – Нашим отношениям нужно дать развиваться естественным образом и в нормальных условиях. Мы же оба взрослые, а не подростки, довольствующиеся мимолетными встречами и обжимающиеся в лифтах.

– Я больше не лягу с тобой в постель, – облизав пересохшие губы, заявила она.

Меррей окинул ее взглядом, в котором сквозила мука.

– И все-таки я не теряю надежду.

Она попыталась было сказать, что его надежды напрасны, но он не дал ей этой возможности.

– Хватит нам бросаться словами, Дани. Сейчас я хочу лишь одного – чтобы ты согласилась присутствовать на моем приеме в субботу. Я заеду за тобой в половине седьмого и прошу тебя быть готовой. Согласна?

 

Глава 17

Утром Даниэлла поднялась довольно рано и сразу стала собираться к себе в магазин. Совершенно ни к чему, если сейчас раздастся звонок матери или она услышит голос Чарльза. Их вечер вчера закончился довольно странно. Даниэлла думала, что он наверняка захочет остаться на ночь, но Чарльз не сделал попытки ее уломать. Прощаясь, поцеловал трогательно нежно, можно сказать, даже бережно. Скорее всего именно поэтому она и согласилась приехать к нему в Лондон в следующую субботу, когда он еще раз напомнил о своем приглашении.

Ночью Даниэлла долго не могла заснуть – все пыталась анализировать свои и его поступки и пришла к окончательному выводу, что совершенно запуталась: сердце ей говорило одно, голова – другое.

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда Даниэлла уже была готова закрыть за собой дверь. Ничего не поделаешь, пришлось взять трубку.

– Что происходит? Куда ты запропастилась? Вчера я звонила тебе весь вечер. – В голосе матери звучало явное раздражение.

Даниэлла вздохнула, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, которая уже почти постоянно мучила ее по утрам, стоило только чего-нибудь поесть.

– Меня не было дома, – сдержанно ответила она. Затем, понимая, как глупо играть с матерью в прятки, добавила: – Я ездила ужинать с... Чарльзом Мерреем.

– Знаешь, тебе следовало бы предупредить, что этот человек твой приятель, а не ставить меня в нелепое положение в Хилвуде.

– Он... не совсем мой приятель, – пробормотала Даниэлла.

В трубке наступила тишина, затем миссис Гифорд сказала:

– Что-то я не пойму. Как вы познакомились и что ему нужно от тебя?.. Не думаю, будто он увлекся тобой; мне кажется, у тебя нет шансов... Правда, его может привлечь твоя наивность и неопытность в вопросах интимного характера...

Слова матери ужалили Даниэллу в самое сердце. Они как в зеркале отразили ее собственные размышления на сей счет.

– Мы познакомились, когда мистер Меррей зашел в «Умелец». – Она старалась говорить спокойно. – А насчет того, что привлекло его... Ведь не все же мужчины падки на внешний эффект, мама. Может, мистеру Меррею просто приятно беседовать со мной!

Миссис Гифорд почувствовала в тоне дочери обиду.

– Конечно, дорогая! Я не говорю, что ты неспособна заинтересовать мужчину. Но Меррей – птица высокого полета, ему стоит только пальцем поманить... Я сама видела в журнале фотографии, где он окружен буквально женским цветником. Ты не боишься пополнить его коллекцию?

– Ты пришла к такому заключению, потому что услышала нашу перепалку?

– Дело не в этом, – несколько обескураженно ответила мать. – Но тебе не мешает знать, что мужчины, подобные мистеру Мер – рею, хотят лишь одного.

Даниэлла горько усмехнулась.

– Мама, ты живешь словно в другом веке! Если имеешь в виду секс, то прямо так и говори.

– Я не ожидала от тебя такого цинизма. Боюсь, ты играешь с огнем. Смотри не обожгись.

С этим Даниэлла не могла не согласиться, но матери все-таки возразила:

– По-моему, у тебя нет оснований подозревать мистера Меррея в непорядочности.

– Я полагаю, ты собираешься и дальше встречаться с ним, раз так рьяно защищаешь его?

– Вовсе я его не защищаю!

– Но вы встретитесь?

– А почему нет? Он пригласил меня в субботу на прием. – Даниэлла крепко стиснула телефонную трубку. – Надеюсь, ты рада, что я наконец окажусь среди людей из общества?

Мать неодобрительно хмыкнула.

– А что тебе, собственно, в нем не нравится? Солидный человек, не женат.

– Ты намекаешь, что мистер Меррей может сделать тебе предложение? Сомневаюсь.

У Даниэллы сжалось горло.

– Конечно нет, – ответила она и добавила с вызовом: – Просто, он хочет переспать со мной, точь-в-точь как ты и предполагала!

Неделя выдалась на редкость скучной. Каждый день шел дождь, поэтому посетители в магазин почти не заглядывали. Единственным более или менее знаменательным событием явился визит матери, которой наконец-то сняли с ноги гипс. К счастью, пробыла она недолго и у нее хватило такта и мудрости снова не затевать разговор о Меррее: Даниэлла и так уже жалела, что приняла его приглашение. Мать была права, ничего кроме мимолетного интереса он, скорее всего, не испытывал, иначе хотя бы объявился за эти дни.

Может, позвонить самой и, ничего не объясняя, отказаться? Но Даниэлла не знала, как связаться с Чарльзом. В телефонном справочнике его домашнего номера не было, как и следовало ожидать, а звонить в офис компании «Старт» она посчитала неловким.

В конце концов Даниэлла решила купить себе какое-нибудь новое платье. Если уж дала слово приехать в Лондон, то должна хотя бы прилично выглядеть, чтобы самой себя не стесняться.

Закрыв «Умелец» сразу после полудня, она направилась в самый центр, где полно дорогих магазинов. В одном из них оказалось как раз то, что соответствовало ее вкусу: короткое льняное платье кремового цвета с простым круглым вырезом и другое – из черного шелкового трикотажа с белой отделкой у ворота. Поразмыслив, Даниэлла остановила выбор на черном – строгом и одновременно элегантном.

В субботу с утра она вымыла голову, приготовила белье, черные замшевые туфельки на шпильках, которые не помнила когда в последний раз надевала. День тянулся медленно. Даниэлла даже позволила себе подремать, зато когда проснулась, почувствовала себя свежей и бодрой.

С прической возилась довольно долго. Пушистые после мытья волосы не слушались и никак не укладывались в высокий пучок. Одна длинная прядь постоянно выбивалась и завитком ниспадала на шею.

Макияж тоже занял немало времени. Тонкими черными линиями она обвела контуры глаз, подкрасила ресницы и слегка тронула неяркой помадой губы.

Наконец надела платье, стараясь сделать это как можно аккуратнее, чтобы не смять прическу и не смазать косметику. Шелковая материя приятно холодила кожу, обтягивала грудь, бедра, поэтому талия казалась необычайно тонкой. Туфли' на шпильках зрительно удлиняли ноги.

Даниэлла внимательно рассматривала себя в зеркале, и ее постепенно начинало охватывать радостное возбуждение. Еще никогда она не выглядела столь эффектно!

Раздался звонок в дверь. Последний раз бросив взгляд в зеркало, Даниэлла вдруг заволновалась, выдержит ли она сравнение с другими женщинами, с которыми столкнется на приеме.

Решив, что уже поздно волноваться, она направилась к лестнице, нарочно заставляя себя идти медленно, чтобы в спешке не растрепались волосы. На самом же деле оттягивала мгновение, когда Чарльз увидит ее, ибо опасалась его критической оценки.

Но ей удалось с собой справиться; уняв внутреннюю дрожь, Даниэлла распахнула дверь. Каково же было ее изумление, когда вместо Меррея она обнаружила на пороге его шофера.

– Здравствуйте! – вежливо поклонившись, сказал тот. – Я Гленн Лэрд.

– Я знаю, кто вы. Здравствуйте. А... ваш хозяин здесь? – напряженно спросила она.

– Мне приказано привезти вас. Надеюсь, не возражаете? Мистера Меррея в последнюю минуту отвлекли дела.

– Дела? – с сомнением в голосе повторила Даниэлла.

– Да. Ему позвонил один из деловых партнеров и попросил встречи, чтобы решить какой-то срочный вопрос. А сейчас... Не смею вас торопить, но мы можем опоздать к началу. В субботу всегда на дорогах пробки.

На секунду ей стало не по себе – Чарльз мог хотя бы предупредить, что посылает за ней шофера, а не ставить перед фактом. Однако теперь Даниэлле не оставалось ничего иного, как запереть дверь и последовать за вышедшим Гленном. Тот уже ждал ее, любезно открыв заднюю дверцу автомобиля.

Выведя машину из переулка, он негромко включил музыку, и в салоне зазвучал этюд Шопена. Это почему-то сразу успокоило Дани-эллу. Какая разница, в конце концов, кто привезет ее – шофер или сам Меррей?..

Она откинулась на спинку сиденья, вся погрузившись в мелодию, которая всегда доставляла ей глубочайшее наслаждение. Вот и сейчас ей не хотелось, чтобы концерт, транслировавшийся по радио, вдруг оборвали какими-нибудь новостями или сводкой погоды.

– Вы можете подремать, – сказал Гленн, посмотрев на нее в зеркальце. – До дома еще далеко.

– Как до дома? Разве мистер Меррей устраивает прием не в клубном ресторане? – Для нее это была совершеннейшая неожиданность. Знай она наперед, тысячу раз подумала бы. А что, если никакого мероприятия нет вообще и Чарльз просто заманил ее к себе, чтобы провести вечер наедине?

– Это особый, домашний прием. Ресторан не всегда подходящее место...

 

Глава 18

– Вероятно, я была не очень внимательна, когда мистер Меррей приглашал меня, – оправдывая свое явное замешательство, сказала Даниэлла.

– Я не исключаю, что он просто упустил это из виду.

– Возможно... – с некоторым облегчением произнесла она. – Надеюсь, торжество не продлится слишком долго? Я, во всяком случае, особенно задерживаться не собираюсь.

– Даже если будет очень весело?– заметил Гленн.

Только тут Даниэлла сообразила, как глупо прозвучало ее заявление, и судорожно вздохнула.

– А обратно домой меня доставите тоже вы?

Гленн пожал плечами.

– Если пожелаете.

– Да, я не хотела бы доставлять хозяину лишних хлопот.

Гленн не ответил, поскольку они уже выехали на одну из центральных улиц Лондона, застроенную дорогими особняками и сплошь заставленную у тротуаров роскошными автомобилями. У одного из ярко освещенных подъездов Гленн притормозил. Неужели я прибыла последней, испуганно подумала она.

Только бы Меррей встретил, иначе все уставятся на меня, когда я появлюсь.

Гленн заглушил мотор и вышел, чтобы открыть для Даниэллы дверцу.

– Не стоит так волноваться, – тихо сказал он, увидев, что та дрожит. – Поверьте, все будет нормально.

– Разве мое волнение настолько заметно? – жалобно произнесла она.

– Почти нет, – добродушно улыбнулся Гленн. – Но не позволяйте отрицательным эмоциям испортить вам вечер. Мистер Меррей устроил этот прием в вашу честь.

– В мою честь?! – не поверила собственным ушам Даниэлла.

– Именно. Вообще-то хозяин небольшой любитель пышных мероприятий, хотя в прессе о нем пишут прямо противоположное.

Тут за их спинами отворилась дверь и по ступенькам быстро сбежал Чарльз.

– Дани, я совсем заждался! – воскликнул он, глядя ей в лицо и обнимая за талию, словно это было самым естественным делом.

– Вы не учли, что дороги по субботам загружены, а еще забыли сказать даме, куда я обязан ее доставить, – сказал Гленн.

Чарльз обезоруживающе улыбнулся.

– Я боялся, что ты не поедешь, – признался он Даниэлле, отвечая на замечание шофера. – Но сейчас ты здесь, и, надеюсь, тебе понравится мой дом.

– Дайте мне знать, в котором часу мы отправимся назад, – слегка помявшись, опять вклинился в разговор Гленн.

– На сей счет можешь не беспокоиться. Мы с Даниэллой сами разберемся.

– Я просила Гленна отвезти меня, когда прием закончится.

– Забудь об этом! – решительно возразил Чарльз. – Пойдем. И для начала сразу выпьем по бокалу шампанского!

Поднимаясь по ступенькам, Даниэлла беспомощно оглянулась на Гленна, дружески помахавшего ей рукой.

В залитом светом холле ее буквально ослепили зеркала, в которых отражались разноцветные огоньки хрустальных люстр и бра. Ей никогда еще не приходилось видеть подобного великолепия.

– Ты сегодня очаровательна, – хрипло произнес Меррей, склоняясь к самому ее уху. – Просто красавица!

Искренняя взволнованность Чарльза наполнила каждую ее клеточку трепетом. Бесполезно делать вид, будто он ей абсолютно безразличен. Она и сияла, и смущалась одновременно, и уже не жалела, что оказалась в его доме.

– Боже, как мне хочется, чтобы мы сейчас остались одни! – шептал он, касаясь губами локона, ниспадавшего ей на шею.

– А твои гости... – сказала она срывающимся от переполнявших ее чувств голосом. – Они не станут волноваться, куда ты вдруг исчез?

– Идем. Нас действительно заждались. И ради Бога, не тушуйся. Будь такой, какая ты есть, и всех очаруешь. Я все время буду рядом, Дани. Ну же, смелее, вперед!

Они поднялись по полукруглой лестнице с резными дубовыми перилами, отполированными до блеска. Каблучки Даниэллы утопали в толстом ковре, которым были накрыты ступени. Ей казалось, она попала в сказку.

На верхней площадке Чарльз распахнул обе половинки высоких дверей и ввел ее в огромный зал. Здесь было множество гостей. Они беседовали и смеялись, попивая шампанское в ожидании приглашения к столу. Возбужденные голоса и звуки откуда-то доносившейся музыки сливались в едином праздничном гуле.

Надежда Даниэллы не привлекать к своей персоне особого внимания оказалась совершенной утопией. Как только они с Чарльзом переступили порог, гости тут же окружили их. Кто-то подал им бокалы, завязалась светская беседа, и никто вовсе не требовал, чтобы хозяин представил новую гостью. Даниэлла почувствовала себя чуть свободнее. Единственный вопрос, на который пришлось ей ответить, относился к серебряным серьгам в виде колец, покрытых чеканкой. Они привели в восторг одну из дам, особенно, когда Даниэлла сказала, что лично знакома с мастерами, работающими по старинным технологиям и поставляющими свои изделия в магазин, который она держит в Уотфорде. Но на самом деле ее маленькое предприятие вряд ли могло всерьез заинтересовать кого-либо из присутствующих. И неудивительно! Некоторые из драгоценностей, которые она заметила здесь, стоили столько, что не хватило бы и всей ее годовой выручки, чтобы их купить.

Чарльз совершенно не делал тайны из того, что Даниэлла является его личной гостьей, и был при ней неотлучно, но окружающие как-то уж очень демонстративно скрывали свое любопытство. Она отличалась наблюдательностью, потому и обратила на это внимание. Открытие подействовало на нее отрезвляюще. Рассматривая роскошный зал, украшенный лепниной, бронзовыми светильниками и изысканной мебелью, Даниэлла корила себя за то, что несколько забылась. Не следует принимать всерьез ни открытое ухаживание Меррея, ни его комплименты, тем более слова Гленна, будто Чарльз устроил прием в ее честь. Чушь! Будь она ему невестой – другое дело, но тогда именно в таком качестве Мерей представил бы Даниэллу своим гостям. Поэтому они и воспринимают ее скорее всего как очередное увлечение хозяина, не более того.

Не следовало приезжать сюда. Даниэлле претила сама мысль оказаться в столь несвойственной ей роли. И неважно, что половина присутствующих в зале женщин, очевидно, находилась примерно в таком же положении. Даниэлла не желала принадлежать к их числу.

– С тобой все в порядке? – Чарльз, похоже, почувствовал перемену в ней. Ласково поправил выбившуюся из прически .прядь волос и слегка прикоснулся пальцами к щеке.

Искушение хотя бы в последний вечер считать его своим охватило ее. Она подняла глаза, мучительно сопротивляясь желанию припасть к его груди.

Чарльз расценил этот порыв по-своему.

– Ну же, Дани, не стесняйся, – тихо произнес он, склоняясь к ее лицу. – Поцелуй меня!

Затем, не обращая ни на кого внимания, сам прильнул к ее губам в глубоком поцелуе.

Все происходящее показалось Даниэлле нереальным, особенно поцелуй в присутствии такого количества людей!

– Прекрати. Ты ведешь себя неприлично, – протестующе прошептала она, когда он отстранился. Но встретившись с его взглядом, Даниэлла заметила в глубине его глаз лукавые искорки. Стало понятно: Чарльз точно знает, что делает, и совершенно уверен в своих действиях, а она просто дура набитая, коли такое ему позволяет.

– Ладно, не буду, – нарочито покорно сказал он и снова погладил ее по щеке горячей ладонью. – У нас впереди еще масса времени, – добавил Чарльз, подхватывая два бокала шампанского с подноса проходившего мимо официанта. – Как ты находишь прием? Тебе, надеюсь, не скучно?

Втайне радуясь возможности переключиться на нейтральную тему, Даниэлла сказала:

– У меня слишком маленький опыт, чтобы судить о подобных мероприятиях. Но неужели ты действительно знаешь всех этих людей? Ведь здесь не менее пятидесяти человек!

– На самом деле их около восьмидесяти. И по правде сказать, всех близко я не знаю, многие приглашены согласно протоколу. С людьми из общества необходимо считаться. Вторая категория – мои деловые партнеры с женами, потом друзья, они притащили приятельниц, о которых я понятия не имею...

– И часто ты устраиваешь такие вечера?

– Нет, – досадливо нахмурился Меррей, почуяв скрытый укол.

– А мне кажется, ты чувствуешь себя как рыба в воде.

– Возможно, ты будешь удивлена, но в моей жизни почти нет места развлечениям. Я получаю удовольствие от работы, на остальное не трачу времени. И уж чрезвычайно редко приглашаю гостей в дом. Предпочитаю общаться с ними на людях. А сейчас пойдем к столу. Пора перекусить.

Даниэлла последовала за Мерреем.

– Ты давно живешь здесь?

– Шесть лет, с тех пор как развелся. Прежний дом я оставил жене. – Заметив, как отчужденно покосилась на него Даниэлла, Чарльз усмехнулся. – Я не был виновной стороной, если это тебя интересует. Наш брак был ошибкой, во всяком случае моей. – На ее лице читалось нечто вроде скептического недоверия. – Это правда. Можешь спросить любого, кто меня знает, – вот все, что он мог добавить в свое оправдание.

– А... дети у вас есть?

– Нет. Слава Богу, нет. Если бы они были, моя бывшая женушка стянула бы с меня последнюю рубашку. Она никогда не стремилась обзавестись детьми. Ее интересовала, как бы это сказать, возможность жить на широкую ногу, а не собственно семья...

– Скорее всего, ты преувеличиваешь.

– Ничуть.

– Но ты, наверное, любил ее когда-то, если женился?

– Какое отношение к браку имеет любовь? – мрачно усмехнулся Чарльз.

Самые изысканные закуски стояли на столе. Меррей буквально завалил ими тарелочку Даниэллы.

– Попробуй хоть что-нибудь. Хочешь рыбы, икры?

Вообще-то ей нравилась икра, но сегодня даже сам запах показался Даниэлле до тошноты неприятным.

– А где здесь э-э... туалетная комната? – смущенно спросила она, с отвращением отодвигая тарелку. – Мне что-то нехорошо.

Чарльз озабоченно подхватил ее под локоть.

– Ты действительно побледнела. Идем, Дани, я провожу тебя.

В коридоре было прохладнее, и в первый момент ей вроде полегчало, но тошнота не проходила. Заперев за собой дверь, Даниэлла сразу направилась к раковине.

Измученная приступом рвоты, она села потом на обитую кремовой кожей скамеечку перед туалетным столиком и посмотрела на себя в зеркало: под глазами круги, осунулась, на губах не осталось и следа помады.

– Дани! – нетерпеливо позвал Чарльз. – Пожалуйста, открой! С тобой все нормально?..

– Подожди. Я еще не привела себя в порядок.

Ее страдальческий голос озадачил Меррея.

– Открой! Иначе я выломаю эту чертову дверь!

– Подожди минуту.

Даниэлла торопливо прополоскала рот. Чарльз колотил с силой, способной снести дверь с петель. Если это произойдет, в смятении подумала она, скандального внимания к своей персоне ей не избежать. Пришлось открыть.

– Дани, я вижу, что тебе плохо. – Чарльз ласково провел ладонью по ее щеке. – Хочешь, я выпровожу гостей и мы сможем лечь в постель?

Даниэлла замерла.

– Нет.

– Ты отдохнешь, и все пройдет.

– Мое самочувствие не имеет никакого отношения к усталости, – дрожащим голосом промолвила она, отстраняясь. – И вообще, я хотела бы уехать домой. Извини, если испортила тебе вечер...

– Хорошо, я отвезу тебя.

– Ты не можешь сделать этого.

– Почему?

– Ты же пил.

– Всего два бокала шампанского, – пожал плечами Меррей.

– Для дорожной полиции и этого достаточно.

– Даже не думай, что я отпущу тебя!

– Но ведь ты обязан развлекать гостей...

– Я придумаю какое-нибудь объяснение.

– Чарли, прошу тебя, – взмолилась Даниэлла. – Ты же видишь, я и так достаточно смущена тем, что случилось. Я хочу потихоньку удалиться, и все. И вообще... Мне нужно побыть одной и подумать.

– О чем?

О твоем первом браке, об отношении к любви, обо всем, могла бы сказать она, но не отважилась на такую откровенность.

– Так, о разном, – произнесла Даниэлла наконец.

Рядом с туалетной комнатой была курительная для дам. Как хорошо, что здесь никого нет, подумала она, окинув себя взглядом в зеркалах, сплошь заполнявших стены.

– Боже, ну и вид у меня!

Меррей обхватил ее сзади за талию, привлек к себе.

– Для меня ты все равно самая прекрасная из женщин, Дани. – Горячее дыхание Чарльза обжигало ей шею, а ладони, овладевшие ее грудью, приводили все тело в трепет; она задыхалась. – Ты сводишь меня с ума!.. Я люблю тебя, Дани!

Неужели он сказал то, о чем она не смела и мечтать? Вихрь поднялся в ее душе. В глазах заблестели слезы.

И в этот момент их окликнули.

– Ну и местечко ты выбрал, дорогой Чарли! – В резком женском голосе звучала насмешка. – По-моему, дамская курительная не самое подходящее помещение для интимных дел.

– Лиз?– с досадой произнес Меррей. – Чем читать мне мораль, лучше скажи, почему вы с Дейвом позволяете себе опаздывать? Я ждал вас еще два часа назад.

Только тут Даниэлла поняла – эта женщина его сестра, но, значит, и Мортон здесь? Ужасно! Все ужасно!

– Разве ты не хочешь познакомить меня со своей дамой? – спросила Лиз, нетерпеливо выглядывая в коридор. – Дейв, где ты там? Иди скорей сюда. Я Лиз Мортон, сестра Чарли, а как вас зовут, позвольте узнать?

– Даниэлла?! – в изумлении воскликнул Дейв, возникший на пороге. – Ничего не понимаю, – растерянно бормотал он.

Зато Лиз поняла.

– Так это и есть... Даниэлла Гифорд?..

– Послушай, Лиз, я все объясню, – Меррей чувствовал, в каком состоянии сейчас находятся обе близкие ему женщины. – Ты отчасти сама виновата в этом... этом недоразумении, вернее, твоя глупая ревность.

Лиз всплеснула руками.

– По-моему, ты издеваешься или морочишь всем голову.

Примерно о том же думала в этот миг Даниэлла.

– Помолчи и дай сказать. Мне плевать, как лично ты расцениваешь сложившуюся ситуацию, но вовсе не безразлично, как воспримет ее Дани...

– Дани?– удивленно вскинул брови Дейв. – Как ласково звучит. Похоже, ты на самом деле увлечен?

– Едва ли, – оборвала Лиз мужа. – Он просто бросил нам обоим вызов, пригласив сюда эту маленькую шлюшку...

– Не смей! – взорвался Чарльз. – Я позвал Дани, потому что она по-настоящему дорога мне...

– Вот как? Неужели провинциальная продавщица может что-то значить для тебя?

– Да.

– Не верю! – Лиз бросила на Даниэллу уничтожающий взгляд. – Ты привел ее, чтобы поставить всех разом в неловкое положение, и своего добился! Еще скажи, будто хотел предложить ей выйти за тебя замуж! Или это уже слишком даже для тебя?

Меррей стиснул зубы и ничего не ответил. В душе Даниэллы как будто что-то оборвалось. Слова любви, услышанные ею всего несколько минут назад, казались теперь абсолютно пустыми. Чувствуя себя до предела униженной, оскорбленной, даже не оглянувшись, она стремительно убежала. Если бы Чарльз и попытался ее догнать, он получил бы пощечину, означавшую конец всему.

 

Глава 19

– Мисс Гифорд? – обратилась к Даниэлле покупательница, подошедшая к прилавку. Она заметила ее еще несколько минут назад. Сначала та бродила по залу, рассматривая витрины, явно дожидаясь, пока магазин опустеет.

Дама не была похожа на обычных клиенток. На ней был элегантный костюм, туфли, руки в перчатках, волосы тщательно уложены. Именно волосы, окрашенные по последней моде, скрадывали истинный возраст дамы, выглядевшей очень молодо, хотя на самом деле ей скорее всего было далеко за пятьдесят.

– Чем могу служить? – вежливо, но холодно ответила Даниэлла, потому что весь вид этой клиентки сразу напомнил ей то самое общество, в котором вращался Меррей. С отвращением она думала о том, что произошло на злосчастном приеме в его доме, и о самом Чарльзе, старательно пытаясь все забыть, вычеркнуть из своей жизни навсегда.

– Здравствуйте! – Посетительница чуть помедлила, а затем представилась: – Меня зовут Бетси... Бетси Меррей... Я мать... Чарльза.

Даниэлла с трудом взяла себя в руки.

– Здравствуйте, миссис Меррей, – сдавленно произнесла она. – Если вы по поручению сына, то, боюсь, зря потратили время на поездку в Уотфорд.

– Нет, конечно! Он ужасно разозлится, если узнает, что я побывала здесь... Но я не могу поступить иначе...

Даниэлла промолчала. Какое ей дело до мотивов, которые привели мать Чарльза сюда! С нее хватит! Только-только начала приходить в себя. Не сорваться и не наговорить грубостей – вот что сейчас важно, мысленно внушала она себе.

– Не могли бы вы закрыть магазин, чтобы никто не побеспокоил нас во время разговора?

– Боюсь, об этом не может быть и речи. Видите ли, миссис Меррей, мне нужно зарабатывать на жизнь, так что не в моих интересах терять покупателей.

– Но мне действительно необходимо поговорить с вами. Думаю, ради Чарльза вы должны выслушать меня.

Даниэлла вспыхнула.

– Я ничего никому не должна, тем более ему!

– Вы напрасно горячитесь.

Она права, подумала Даниэлла, почувствовав дурноту. Ей ни в коем случае нельзя нервничать, она просто не имеет права, поскольку теперь совершенно ясна причина ее постоянных недомоганий и утренней тошноты.

– Извините, такой уж характер! – сбавила тон Даниэлла.

– Вот видите, скоропалительные решения ни к чему хорошему не приводят. Вам следовало бы объясниться с Чарльзом еще тогда... Я имею в виду... сцену на приеме, о которой он рассказал мне... Конечно, Чарли предстал перед вами в ужасном свете, но почему вы хотя бы не выслушали его?

– Мне и так все ясно.

Бетси Меррей тяжко перевела дух.

– Чарли понимает, какую причинил вам боль.

– И на том спасибо!

– Если вы уделите мне несколько минут, я попробую внести в эту запутанную до нелепости историю хоть толику ясности.

– Здесь нечего объяснять, миссис Меррей.

– Зовите меня просто Бетси, если хотите. Даниэлла до боли закусила губу.

– Я уверена, миссис Меррей, что вы пришли сюда с благими намерениями, но давайте не будем зря терять время.

– Вы не хотите дать мне даже пяти минут? Тогда ответьте хотя бы на один вопрос, только честно... Вам совершенно безразличен мой сын?

– Вам лучше уйти.

– Это не ответ. Поверьте, мне он чрезвычайно важен.

– Вашей дочери Лиз Мортон тоже было важно влезть по уши в мою личную жизнь?

Бетси горько усмехнулась.

– Вы должны выкинуть из головы все, что она натворила и наговорила. Все это глупости из-за старой как мир ревности! На самом деле Чарли хотел познакомить вас с нашей семьей, чтобы всем показать, какое значение вы имеете для него, поэтому и затеял прием. Если бы я не заболела, думаю, многое сложилось бы по-другому...

– Вы уверены? – Скептическая улыбка тронула губы Даниэллы.

Миссис Меррей помолчала, словно раздумывая, стоит ли сказать о том, ради чего, собственно, она и приехала.

– Да поймите же наконец! Мой сын любит вас! По-настоящему, сильно и глубоко. И сейчас невыносимо страдает. Он перестал спать ночами. Потерял интерес к работе, что озадачило его партнеров по бизнесу и членов совета директоров компании.

Даниэлла фыркнула.

– Ну да! Их волнует работоспособность хозяина, поскольку от нее зависят доходы «Старта».

Пропустив колкую реплику мимо ушей, Бетси продолжила:

– Он стал неузнаваем. Часами молчит, а когда силком заставляет себя являться в офис, совершает непредсказуемые поступки. Такое впечатление, что он лишился рассудка. Большую часть времени проводит в полуразрушенном Хилвуде, который, уж поверьте, купил, рассчитывая на будущее... с вами.

Сердце Даниэллы вдруг сжалось от недоброго предчувствия.

– Что-нибудь случилось? Он упал с лестницы? Оступился?.. Ничего, поправится!

– Оказывается, вы жестокая. Я надеялась, что вы откликнитесь на мою просьбу и согласитесь поговорить с ним хотя бы по телефону, чтобы чуточку поддержать.

Даниэлла, уверенная, что теперь мать Чарльза расставляет силки, наконец сказала:

– Полагаю, мистер Меррей скоро поправится. Я ничем не могу вам помочь. Между мною и вашим сыном все кончено.

– Жаль. Он ведь действительно вас любит. Будь я на вашем месте, поверьте, сумела бы это чувство оценить.

– По-моему, у него и без меня богатый выбор.

– Зря вы так! – Бетси Меррей укоризненно взглянула Даниэлле прямо в лицо. – Я не хотела все говорить до конца, но, видно, придется. В Чарли стреляли. Он ранен.

Голова у Даниэллы пошла кругом, она пошатнулась.

– Ранен?..

– Десять дней тому назад бежал из тюрьмы некий Барт Рэнд, который однажды уже покушался на жизнь Чарли. Теперь он выследил его и подстерег в Хилвуде.

– А как же охрана? Где был в это время Гленн?

– Да в том-то и дело, что Чарли вел себя неадекватно, я же вам говорила. Он наотрез отказался ездить в Хилвуд в сопровождении Лэрда. Хотел побыть в одиночестве, вот и поплатился за свое безрассудство. К счастью, этот негодяй промахнулся, пуля задела Чарли рикошетом, но он потерял много крови... Врачам пришлось повозиться. Сейчас и их, и меня волнует одно – Чарли словно безразличен к собственной жизни и даже не пытается взять себя в руки...

Даниэлла почувствовала, как ее тело покрывается холодным потом, боль сжала сердце, острыми молоточками застучало в висках, мысли смешались. По сравнению с тем, что случилось, прошлые события показались ей мелкими, ничтожными. Только теперь она начала отдавать себе отчет, что значит Чарльз в ее судьбе...

– Полиции удалось задержать мерзавца. Только на этот раз его упекли в лечебницу – при обследовании обнаружилось психическое расстройство.

– Где он? – машинально, думая о своем, перебила Даниэлла.

– Кто, Рэнд?

– Да нет же!

Бетси Меррей поняла, что та в шоке.

– Чарли в Хилвуде.

Первым, кого Даниэлла увидела в Хилвуде, был Гленн Лэрд. Можно было не сомневаться – тот не покинет своего хозяина в трудную минуту. Ведь он наверняка казнится: послушно снял с себя обязанности телохранителя, не проявив настойчивости.

– Здравствуйте! – сказал Гленн, когда Гифорд вышла из машины. – Спасибо, что приехали. Я уж заждался.

– Разве вы знали об этом? – подозрительно спросила она.

– Я надеялся, – честно признался Гленн. – Не трудно догадаться, к кому может поехать миссис Меррей в Уотфорде. Не к дочери же с зятем, с которыми у нее испорчены отношения...

– Как Чарли?

– Могло быть хуже. Этот парень давно угрожал ему и вот выполнил задуманное.

– Где Меррей сейчас?

– В оранжерее. Там не очень удобно, но лучше, чем в любом другом помещении.

– Он... знает, что его мать ездила ко мне? Гленн пожал плечами.

– Во всяком случае я ему об этом не говорил.

Уклончивый ответ не совсем удовлетворил Даниэллу. Она буквально терзалась по поводу того, что рванулась сюда, повинуясь эмоциональному порыву. Еще по дороге в Хилвуд ее начали мучить все прежние сомнения и обиды, и если теперь она помедлит еще немного, то вообще не решится войти в дом.

В холле было холодно и сыро как в могиле. Без Гленна, шагавшего рядом, ей, наверное, стало бы не по себе. Но в западном крыле, там, где к зданию примыкала оранжерея, оказалось уже теплее.

Если Меррей и понял, что кто-то идет, то не подал виду. Конечно, он не мог не слышать звука шагов, но решил, что, вероятно, Гленн проверяет, все ли в порядке.

Чарльз сидел в старом шезлонге, спиной ко входу, глядя сквозь оранжерейные стекла на просторные, начинавшие желтеть поля и белые облака, клубившиеся в небе.

– К вам пришли! – доложил Гленн. Меррей обернулся.

Даниэлла не могла бы точно сказать, чего ожидала, но уж, конечно, не того насмешливого выражения, которое скользнуло по его лицу.

– Это ты? – медленно протянул он. Вид у него был неважный. Из-под пледа, сползшего с плеча, виднелись бинты. – Значит, старушка все-таки сделала это?

– Если ты имеешь в виду свою мать...

– Конечно, ее! – хмуро подтвердил Чарльз. – Почему-то все в нашей семье обожают лезть не в свои дела. Что же, по крайней мере ей удалось добиться большего, чем мне. Вряд ли ты приехала бы сюда по собственной воле, разве не так?..

 

Глава 20

– Миссис Меррей рассказала мне об этом ужасном событии.

Чарльз поморщился.

– И ты поверила?

Даниэлла растерялась, оглянулась на Гленна, но тот уже тихо исчез.

– Оставь свои нелепые шуточки. Как ты себя чувствуешь?.. И почему ты здесь? Тут же неуютно, холодно и вообще неудобно...

Чарльз лукаво подмигнул ей.

– Одна моя знакомая дизайнерша говорит так: когда в доме идет ремонт, хозяину лучше присутствовать самому, чтобы строители не халтурили. Вот я и следую совету опытного человека.

– Но в твоем положении это же глупо!

– Почему? Мы с Тленном неплохо устроились. К тому же, если у рабочих возникают вопросы, я всегда под рукой. Можешь сходить на второй этаж, сама увидишь, как мы продвинулись.

– Тебе сейчас следует думать о здоровье, а не о ремонте.

– Со мной все в порядке, – ровным тоном произнес Меррей. – Мать, очевидно, слишком сгустила краски. Поверь, я ценю твое сочувствие, но отнюдь не нуждаюсь в нем.

Даниэлла стиснула зубы, на секунду замолчала.

– Прошу тебя, – сказала она, аккуратно выбирая слова. – Не говори так, иначе мне на самом деле придется уехать.

Он помрачнел.

– Должен признать, с тех пор как мы расстались, я действительно не хотел тебя видеть. Я боялся тех чувств, которые ты порождаешь в моей душе.

– Боялся? Не понимаю...

– Объяснить буквально или сама догадаешься? После развода с женой я поклялся никогда больше всерьез не связывать свою жизнь с женщинами. Конечно, они у меня были. Мне доставлял удовольствие сам секс и долгое время представлялось – этого вполне достаточно. Пока однажды... не проснулось сердце. – Чарльз осторожно поднялся, сделал шаг в сторону Даниэллы. Боль тут же сковала его, заставив схватиться за спинку шезлонга. – Ты застигла меня врасплох, смутив душу. Постарайся понять то, что я сейчас говорю. С тобой... и постель оказалась совершенно другой...

– Потому что я была девственницей? – тихо спросила она.

Меррей раздраженно взглянул на нее.

– Тебе обязательно напоминать о такой подробности?.. Мало того, что ты вверх дном перевернула мою жизнь, хочешь еще потуже завинтить гайки?

– Нет же, нет, ты не понимаешь!

– Я все понимаю, – устало вздохнул Чарльз. – Зачем ты явилась? Ты и так послана мне судьбой в наказание... Ах как благородно, Даниэлла Гифорд приехала выразить свое соболезнование! И чего же ты ждешь – слов благодарности? Хорошо, спасибо за визит!

Даниэлла поняла: она никогда не простит себе, если сейчас уйдет.

– Я хочу знать одно... – Она облизала пересохшие от волнения губы. – То, что ты сказал мне однажды, это правда?

– Что именно и когда?

– В тот вечер, в твоем доме. Ты сказал, будто... любишь меня. Так это... правда... или нет?

– Тебе мало видеть у своих ног поверженного, желаешь еще и придавить каблуком?

– Чарли!

Губы Меррея дрогнули, глаза потемнели.

– Я люблю тебя. Разве не об этом я толкую последние пятнадцать минут?..

Горячие слезы покатились у нее по щекам.

– Боже мой, какие же мы оба дураки!

– Дани, – хрипло произнес он.

В тот же миг она метнулась к нему, прижалась к груди, в ноздри сразу ударил запах лекарств. Сообразив, что причиняет Чарльзу боль, Даниэлла попыталась отстраниться, но тот крепко сжимал ее в своих объятиях.

– Любимый мой, я каждый день умирала от тоски... Мне не для чего и не для кого стало жить... все потеряло смысл...

Секунда убегала за секундой, а они все стояли, обнявшись, и целовались со страстностью, похожей на отчаяние. Изголодавшиеся друг по другу, переполненные до краев желанием, лихорадочно возбужденные. Чарльз тихонько застонал.

– Тебе больно? – испуганно спросила она.

– Да при чем тут это? Я так хочу тебя, что готов заняться любовью прямо на пыльном полу. Лучше бы мы сейчас были в моем доме, а не здесь. Когда ты убежала оттуда, он стал мне отвратителен, я не мог там жить...

– Ты сумасшедший!

– Правильно. Я схожу с ума по тебе и, по – моему, уже заметно поглупел.

Даниэлла рассмеялась.

– Вот-вот, самый большой глупостью будет, если ты не распорядишься, чтобы Гленн готовил нам к отъезду машину.

– Да он будет просто счастлив! Подозреваю, именно Гленн надоумил мать съездить к тебе.

– Хорошо, что она послушалась его совета, а я своего сердца...

– Клянусь, Дани, – тихо произнес Меррей, – ты никогда не пожалеешь об этом!

Даниэлла проснулась в полной темноте и несколько секунд не могла понять, где находится, но в следующее мгновение все вспомнила, и ее охватило ощущение счастья. За неделю она привыкла к тому, что их головы рядом лежат на подушке, что слышит дыхание Чарли у себя под ухом, чувствует тяжесть его руки, даже во сне прижимающей ее к своему телу.

Ее мучило лишь одно. Она не открыла ему той тайны, о которой он сам еще не мог догадаться.

Проведя ладонью по животу, Даниэлла убедилась, – внешне никаких признаков. Но это пока, а через некоторое время?..

Чарльз застал Даниэллу врасплох, накрыв ее руку своей.

– Исследуешь, все ли твои прелести на месте? Я тоже хочу этим заняться... Да ну, не противься же, Дани, не жадничай, пожалуйста.

– При чем тут моя жадность? Это ты слишком бурно расходуешь свои силы, хотя еще не совсем поправился.

– Дурочка, для такого дела у меня сил хватит.

Не раздумывая, он навалился на нее и снова страсть обуяла их обоих. Они уже не нуждались в предварительных любовных играх, подогревавших и разогревавших в телах огонь. Он и без того пылал в них...

– Замечательно, – тихо произнес Чарли, когда в изнеможении они застыли на смятых простынях. – Как ты думаешь, который уже час?

– Еще рано, подремли.

– Мне кажется, я проголодался.

– Ты вообще плохо ешь. Гленн вечером принес в кабинет полный поднос, а ты даже не притронулся. Тебе нельзя так много работать, тем более забывать про еду, чтобы жизненный тонус не опускался.

– Чтобы что не опускалось? – расхохотался Чарльз. – Дани, потрогай кое-какое место, и ты перестанешь сомневаться насчет отличного тонуса. Ну же, смелее, и начнем все сначала. Я не шучу.

Ей тоже было не до шуток. Опять не сумела выбрать момент и сказать правду. Он имеет право знать все, другое дело, как , к неожиданному известию отнесется. Несмотря на протесты Чарльза, она поднялась и накинула кимоно.

– Тебе идет, но без халата ты куда лучше. Не желаешь ли вернуться в постель?

– Но ведь ты голоден. Спускайся на кухню, чем-нибудь накормлю, – ответила Даниэлла.

– Вообще-то я люблю утром попить кофейку в постели. Обещай, что будешь иногда меня баловать, когда мы поженимся!

– Ты же дал зарок больше не жениться, Чарльз.

– Я не могу рисковать, – ответил тот, натягивая пижаму. – Вдруг ты снова сбежишь?

Губы Даниэллы задрожали, из глаз покатились слезы.

– Да что с тобой? – бросился к ней Чарльз. – Почему ты плачешь? Ведь ты не могла не знать, что однажды, как говорится, в один прекрасный день Чарльз Меррей станет твоим мужем? Я, между прочим, нам и кольца уже приглядел. Мне простенькое, а тебе замечательное!

Даниэлла разрыдалась.

– Ничего не понимаю. Ты не хочешь нашей свадьбы?

– Хочу, – воскликнула она. – Но мне нужно кое-что сказать тебе...

Меррей хмуро сдвинул брови.

– Надеюсь, ты не замужем?– шутливо поинтересовался он.

– Нет. Я... беременна. Чарльз стиснул ей плечи.

– Что?

– Ты слышал, больше мне добавить нечего, – произнесла Даниэлла, не поднимая глаз.

– И как давно ты обнаружила это? Я потому спрашиваю, что однажды ты уже выкинула фокус насчет своей беременности.

– Я помню... Но это не был фокус. Уже тогда случилась задержка... Правда, я думала – все наладится.

– Ну да... рассосется, – усмехнулся он. – И что я должен, по-твоему, теперь сделать, сознавая, конечно, всю ответственность и тому подобное?..

– Как это что? – ошеломленно спросила Даниэлла. – Жениться! Я так поняла, ты уже и к свадьбе приготовился.

– Позволь, если ты собираешься выйти за меня только потому, что ждешь от меня ребенка...

– Да за кого ты меня принимаешь? Неужели думаешь, я стала бы переживать насчет незаконнорожденности, общественного мнения и т. д. Мы живем в двадцатом веке, к тому же я вполне стою на ногах.

– Все равно ты должна была предупредить, а не молчать.

– Я не хотела обязывать тебя жениться лишь потому, что беременна. Мне нужно было убедиться, что тебя интересую я сама, что ты любишь меня! Что тебя не смущает ни мое будущее материнство, ни твое будущее отцовство. Что семейная жизнь не кажется тебе обузой...

– Ты напрасно вложила в свой монолог столько красноречия... моя дорогая, мое счастье, моя радость! – Чарльз стремительно обнял ее, губами промокнул слезы на ее лице. – Сам Бог надоумил меня заранее позаботиться о деревенском воздухе для наследника и купить Хилвуд.

– Почему ты думаешь, что родится он, а не она?

– Да какая разница! – рассмеялся Чарльз. – Сначала он, потом она, потом они. Я, как видишь, старомоден и мечтаю о большом семействе.

– Я тоже.

– Как же тогда твой магазин?

– О Чарли, я ни за что не брошу его.

– Ну да, ты же современная, самостоятельная женщина, – хитро подмигнул он ей. – Работа для тебя – это все. А кто же возьмет на себя воспитание детей?..

Даниэлла растерялась.

– Чарли, впереди у нас целая жизнь, как-нибудь разберемся...

 

Эпилог

Флора Варне спешила. Наверняка, подруга заждалась ее и уже осушила не одну чашечку кофе в их любимом баре. Вообще-то ей и капли нельзя из-за постоянно скачущего давления. В последние годы Эстер сильно сдала, особенно после смерти мужа. Иногда казалось – охладела даже к своему бюро, во всяком случае во многое перестала вникать. Единственное, чем интересовалась по-настоящему, так это внуками. Когда на лето Даниэлла и Чарльз привозили их в Хилвуд, наведывалась к ним чуть не ежедневно.

С зятем она ладила: любой матери на душе спокойно, если семья дочери во всех смыслах благополучна, а тут даже более чем. Однако чутье подсказывало Эстер, что для полного счастья Даниэлле мало быть просто хозяйкой роскошного дома в Лондоне, поместья и женой уважаемого в обществе человека.

Возможно, Эстер права: Чарльз Меррей, при всей своей любви к Дани, подавил в ней личность, эгоистично лишив возможности хоть в какой-то степени продолжать заниматься любимым делом, – захиревший в Уотфорде «Умелец» буквально приводил Даниэллу в отчаяние, когда она изредка туда заглядывала, чему Флора сама явилась однажды свидетельницей. Успокаивая свою любимицу, она сказала ей тогда, что в жизни приходится многим жертвовать и со многим мириться, а Даниэлла в ответ лишь горько усмехнулась.

С тех пор прошел не один год, и вот сегодня, читая «Эсквайр», Флора чуть в обморок не упала. В первый момент она решила немедленно сообщить Эстер новость, но передумала: пусть прочтет заметку своими глазами.

Влетев в бар, она сразу увидела Эстер, чмокнула в седой затылок и плюхнулась рядом.

– Заставляешь себя ждать, дорогая, а я неважно себя чувствую.

– Ты сразу простишь меня, если просмотришь вторую страничку «Эсквайра».

– У меня нет очков, забыла дома, когда сюда собиралась.

– Тогда слушай.

– И долго ты намереваешься потчевать меня какими-нибудь сплетнями и выдумками? Я их терпеть не могу. – Эстер явно была не в духе.

– Здесь всего несколько строчек в разделе хроники событий. Между прочим, они касаются тебя лично, – Флора хитро взглянула на подругу и громко прочла: «Вчера в Лондоне открылся магазин «Умелец». На пресс-конференции миссис Даниэлла Меррей сообщила, что в дальнейшем предполагает открыть сеть подобных торговых заведений, пропагандирующих традиционное искусство ремесленников. Кованый подсвечник был вручен первому покупателю бесплатно. Им оказался японский турист, впервые прибывший в Англию. Миссис Меррей сообщила также, что намерена проводить ежегодные аукционы, на которых будут выставляться изделия, достойные музейных коллекций».

– Прочти еще раз, пожалуйста.

– Конечно, если только ты перестанешь плакать. Ну же, утри наконец слезы...