Пролог

«Дорогой Грег!

Сидди-бой»

Уезжаю я очень рано, чтобы добраться до Хитроу к одному из первых рейсов в Вест-Индию, и не хотела прерывать твой утренний сон для прощания. Ведь это формальность, все, что надо было сказать друг другу, мы уже сказали.

Добавлю только, что покидаю Лондон не только с неохотой, но и с чувством тревоги. Тревоги за тебя: как-то ты один справишься с управлением нашей пусть маленькой, но живущей весьма энергично, фирмой? Все-таки я ухитрялась освобождать тебя от очень многих хлопот и проблем. Впрочем, виноват в этом ты сам. Я упорно сопротивлялась, но ты настоял на моем отъезде к родичам на Ямайку для поправки здоровья. Вот теперь и будешь, согласно формуле великого моралиста Жан-Жака Руссо, наказан „естественными последствиями своего проступка“.

Я вызвала такси, так как решила не оставлять на целый месяц свою машину на автостоянке при аэропорте. Если найдутся свободные четверть часа, отгони мой „мини-куп“ в гараж Питера Фокса, пусть проверит тормоза. Мне показалось, что они не совсем в порядке.

Как только обживусь в „Паркер-Рте“, напишу тебе полный отчет о своем житье-бытье. Хотя одно на этот счет могу сказать уже сейчас: я буду очень скучать по Лондону, по нашему с тобой общему делу и, конечно, по тебе.

Обнимаю. Твоя верная (или надо было написать „твой верный“?)

Оставив письмо на телефонном столике в уютном холле их особняка, где она занимала второй этаж, а Грег — первый, Сидни Дивер поспешно надела пальто, повесила на плечо сумочку, подняла чемодан (тяжелый, черт его побери!) и открыла дверь. Оказалось, торопилась она не зря: шофер такси уже поднялся на крыльцо и протянул было руку к дверному звонку. Еще секунда-другая, и он разбудил бы Грега!

Шофер поздоровался, принял у нее чемодан и направился к стоящей перед домом машине. Сидни тихонько прихлопнула дверь и двинулась следом. За ночь сильно похолодало, падающий снег больше не таял, разве только на проезжей части под колесами первых, ранних машин. Ну ничего, скоро она будет там, где солнце светит — и греет — с утра до вечера почти постоянно.

 

1

За иллюминатором мелькали крупные снежинки и, ложась на землю, покрывали взлетную полосу пушистым белым ковром. Было неясно, в состоянии ли вообще лайнер взлететь в таких условиях. А может быть, ей просто очень хотелось, чтобы погода оказалась нелетной? Тогда у нее появилась бы веская причина остаться дома. Взлетели успешно…

Не то чтобы она не любила снег — напротив, такая погода в это время года казалась ей куда более естественной, чем ярко сияющее солнце, зелено-голубое море и сверкающие всеми цветами радуги витрины магазинов, уже готовые к предстоящему сезону отпусков. Хотя, разумеется, с ней согласились бы далеко не все. Большинство людей посчитали бы просто даром Божьим возможность провести четыре недели на Ямайке, особенно в ее обстоятельствах — после Рождества, проведенного на больничной койке.

Но я не принадлежу к этому большинству, подумала Сидни, пытаясь найти более удобную позу. Ей вовсе не хотелось лететь на Ямайку, в каком бы состоянии ни находилось ее здоровье, не лежала душа к встрече с так называемым отчимом и его семьей. После смерти матери Сидни почти не поддерживала контактов с Паркерами, и это ее вполне устраивало. Более чем устраивало!

Взглянув в иллюминатор, Сидни вздохнула. Вдали виднелась мощная горная гряда, а расстилающаяся под крылом самолета бирюзовая гладь, казалось, издевалась над ее чувствами: хочешь не хочешь, а меньше чем через час они будут на месте. Гигантский лайнер начал постепенно терять высоту, вскоре внизу должен был показаться Монтего-Бей. Впрочем, ее желания и настроения потеряли всякий смысл: ступив на борт авиалайнера, Сидни лишилась возможности выбора.

Разумеется, инициатива исходила не от нее, но это мало утешало. Просто сводная сестра позвонила именно в тот момент, когда она лежала в больнице, что, конечно, было чистой случайностью. На звонок ответил Грег, не подозревавший о пропасти, которая разверзлась между нею и Паркерами, и ничтоже сумняшеся сообщил Джоханне о болезни Сидни. Скорее всего по своей склонности к преувеличениям он несколько сгустил краски и, когда Джоханна предложила, чтобы Сидни, в целях поправки здоровья, провела несколько недель у них, посчитал это за большую любезность. Ему даже в голову не пришло, что подобное предложение кому-то может не понравиться.

Сомневаться в искренности намерений Джоханны не приходилось, та всегда хорошо относилась к Сидни, хотя и была намного старше, и в других обстоятельствах их дружба могла бы продолжаться. Собственно говоря, если бы не Джоханна и ее сын Айви, Сидни чувствовала бы себя очень одинокой, когда в первый раз приехала в Монтего-Бей, чтобы провести каникулы с матерью и человеком, который должен был стать ее отчимом.

И все-таки в нормальных обстоятельствах она никогда бы не приняла этого приглашения, прекрасно понимая, что сводная сестра едва ли решилась бы на такой шаг без ведома отца. Сидни не сомневалась, что Норман Паркер по-прежнему руководит жизнью своей дочери. В общем, если она летит сейчас в Монтего-Бей, значит, это соответствует его желанию.

Вся беда в том, что это не соответствует моему желанию! — раздраженно подумала Сидни.

Даже теперь, почти добравшись до места назначения, она по-прежнему не понимала, как позволила уговорить себя на эту поездку. Но болезнь и связанная с ней слабость сделала ее более восприимчивой к доводам Грега, который решительно заявил, что Сидни нуждается в отдыхе, а где ей может быть лучше, чем у людей, которым она небезразлична.

Только вряд ли это соответствует действительности, мысленно возразила ему Сидни. Во всяком случае, не сейчас, когда она стала взрослой женщиной. Они помнят ее подростком, девочкой, которая была настолько наивной, что полагала, будто родители никогда не расстанутся…

Вздохнув, Сидни поправила подушку под головой, чем привлекла внимание бдительной стюардессы.

— Вам что-нибудь нужно, мисс Дивер? — спросила та с профессионально заботливой улыбкой, и Сидни, сделав над собой некоторое усилие, ответила ей столь же любезной улыбкой.

— Нет, спасибо, — сказала она, сожалея о том, что не может заказать себе добрую порцию виски со льдом. Но лекарства, которые ей до сих пор приходилось принимать, не позволяли употреблять алкоголь, а Сидни слишком беспокоилась за состояние своего желудка, чтобы рисковать.

Стюардесса отошла, и она попыталась расслабиться. В конце концов, разве не это является сейчас ее главной целью? Расслабиться, отвлечься от телефонных звонков, телеграмм, прочих бесчисленных дел издательской фирмы, которую они с Грегом Сноу основали восемь лет тому назад. С тех пор работа стала ее жизнью, почти навязчивой идеей. Все остальное казалось неважным — ни вещи, ни люди, ни даже собственное здоровье… Но ирония судьбы проявлялась в том, что Сидни совершенно не представляла, каким образом пребывание на Ямайке может помочь ей достичь этой цели. Напротив, одна мысль о скором приземлении заставляла ее нервничать. Что бы там ни говорила Джоханна, Сидни отнюдь не была убеждена, будто отчим будет рад ее видеть. Норман Паркер никогда не заблуждался относительно того, как она к нему относится. Ведь это из-за него она в свое время вынуждена была отказаться от собственной матери, решив остаться с отцом. И хотя Марк Дивер тоже был уже в могиле, горькие воспоминания о его страданиях не изгладились из ее памяти.

Хотя, с другой стороны, Джоханна позвонила, не зная о болезни Сидни. За все прошедшие годы они общались только посредством поздравительных открыток, и этот звонок был совершенно неожиданным. До сих пор Сидни не совсем понимала, что заставило Джоханну позвонить ей. Разве только предположить, что рождественская атмосфера вызвала у ее сводной сестры внезапное желание возобновить старые связи.

Но даже если и так, ей все равно придется нелегко. Сидни понятия не имела, о чем говорить с женщиной, с которой толком не общалась более шестнадцати лет. Она даже не знала, есть ли сейчас у Джоханны муж и что стало с ее сыном, Айви…

Откинувшись на спинку кресла, Сидни вздохнула. Как-то странно было думать о том, что Айви тоже повзрослел. Сколько ему было, когда она видела его в последний раз? Семь лет? Восемь? Темноволосый мальчик в то лето почти все время бегал в одних плавках и постоянно ее дразнил, потому что Сидни считала себя совсем взрослой и редко соглашалась с ним поиграть. В разговоре с Джоханной Сидни ничего не спросила об Айви и теперь была озабочена тем, что продемонстрировала столь явное отсутствие интереса к делам сводной сестры. Впрочем, судя по всему, это нисколько не смутило ее собеседницу. Очевидно, Джоханна решила, что все это из-за нездоровья сестры, и упорно продолжала настаивать на том, что Сидни должна приехать в Монтего-Бей для восстановления сил. Она сказала даже, что именно этого хотела бы мать Сидни. Возражать против подобных доводов было трудно.

Испытывая нарастающее беспокойство, Сидни решила удостовериться в том, что выглядит все-таки не так плохо, как чувствует себя. Она направилась в туалет и, запершись в тесной кабинке, критически осмотрела себя в зеркале. Боже, грустно подумала она, чтобы придать этому лицу хоть некое подобие жизни, одной губной помадой не обойдешься…

По правде говоря, в последнее время Сидни пренебрегала своей внешностью. Грег организовал в Штатах отделение фирмы и большую часть времени находился в Нью-Йорке, так что основная часть работы легла на ее плечи. Вообще-то, неплохо было бы побольше передоверять подчиненным. Грег всегда твердил ей это, но она любила чувствовать себя нужной. Наследие детской неприкаянности, вероятно…

Сидни наклонилась к зеркалу. Неужели у нее уже появились седые волосы? Ну конечно, среди ореола обрамляющих лицо пшеничных волос виднелась отливающая серебром тонкая полоска! Правда, стоило ей тряхнуть головой, предательская прядь исчезла среди остальных, и все-таки Сидни огорчилась.

Не слишком ли строго я одета? — нахмурившись подумала она, проводя ладонями по длинному жакету. Темно-синий брючный костюм в тонкую светло-коричневую полоску выглядел не слишком празднично. Однако в своем теперешнем душевном состоянии Сидни была просто не в силах надеть что-нибудь более легкомысленное и женственное. Этот же костюм, абсолютно нейтральный и даже, пожалуй, безликий, прекрасно соответствовал ее настроению.

Ручка двери дернулась, напоминая о том, что она разглядывала себя слишком долго. Сидни поморщилась. В конце концов, какое все это имеет значение? Она ни с кем не собиралась устраивать любовных свиданий — да и вряд ли ей представится для этого случай…

В салоне ее встретил вопросительный взгляд стюардессы.

— С вами все в порядке, мисс Дивер? — спросила она с преувеличенно бодрой улыбкой, показывающей, что у нее есть на этот счет кое-какие сомнения. — Будьте добры, займите свое место и пристегните ремень. Мы приземляемся через несколько минут.

— Прекрасно.

Выдавив из себя ответную улыбку, Сидни пошла к своему креслу. Лайнер спускался сейчас более круто, сохранять равновесие было нелегко, она даже почувствовала легкую тошноту — признак воздушной болезни. А впрочем, это ощущение, скорее, было вызвано перспективой встречи с Паркерами. Интересно, встретит ли ее сам отчим? И сможет ли она сказать ему нечто такое, что не будет звучать абсолютно неискренне?

Внезапно Сидни ощутила новый приступ тошноты, на сей раз действительно вызванный резкой потерей высоты. Она бросила взгляд в иллюминатор: самолет снижался к идущей вдоль пляжа посадочной полосе.

А все-таки здесь было чудесно, неохотно призналась себе Сидни, вспоминая те злосчастные каникулы. Особенно сначала… Но, Боже, как наивна была она в то время! Поэтому-то ее и ударило столь больно, когда правда вышла наружу…

Однако сейчас об этом думать не хотелось. Та жизнь навсегда ушла в прошлое — как, впрочем, и сами ее родители. Не имело никакого смысла размышлять о том, что отец, возможно, был бы сейчас жив, если бы тогда мать не предала его. А может быть, и мать не заболела бы непонятной разновидностью лейкемии, если бы продолжала оставаться его женой?..

Лайнер приземлился без всяких приключений и неторопливо вырулил к аэровокзалу. Не успев еще ступить на трап, Сидни осознала все несоответствие своего костюма местному климату и вздохнула с облегчением, лишь оказавшись в кондиционированной атмосфере аэровокзала.

Пройдя стойку паспортного контроля, Сидни, к своему неудовольствию, увидела, что ее чемоданы уже сгрузили с карусели. Вот когда пришлось пожалеть о том, что она летела первым классом: Сидни не чувствовала себя готовой к предстоящей встрече и предпочла бы получить свой багаж попозже. Но оттягивать неизбежное не имело смысла, и она, снова вздохнув, пошла забирать свой багаж.

Однако выйдя из пешеходного тоннеля, Сидни не увидела ни Нормана, ни Джоханну, и теперь уже не знала, радоваться ей или огорчаться. Нанятый ею носильщик доставил багаж к стоянке такси, но Сидни никак не думала, что придется добираться самой, и не знала, что ей предпринять. Жара стояла невыносимая. Даже под навесом стоянки такси воздух был таким горячим и влажным, что отнимал последние силы. В довершение ко всему носильщик начал проявлять нетерпение: очевидно, он сожалел об упущенных возможностях заработать.

— Сидни! — внезапно услышала она.

Голос был незнакомым, и Сидни, обернувшись, окинула подошедшего мужчину удивленным взглядом. Похоже, теперь Норман Паркер завел себе шофера, подумала она. Одетый в потертые джинсы и плотно обтягивающую торс легкую рубашку, с золотой серьгой в мочке левого уха, этот человек особого доверия не внушал.

— Вы это мне? — спросила Сидни несколько нервно.

Может быть, это просто один из пляжных ловеласов, пришедший в аэропорт с целью завести интрижку с ищущей удовольствий туристкой? Но откуда, в таком случае, ему известно ее имя? Она бросила взгляд на тележку носильщика, но на прикрепленных к чемоданам бирках значилось только «Мисс Дивер».

— Вас ведь зовут Сидни, не так ли? — спросил незнакомец.

В его светло-карих глазах таился смех. Поняв, что он не собирается уходить, а, напротив, рассматривает ее с явным интересом, Сидни внезапно пожалела об отсутствии Нормана Паркера.

— Предположим, ну и что? — ответила она, беспокойно оглядываясь вокруг. Боже мой, где же Джоханна? Не могла же она перепутать рейс!

— А то, что я приехал встретить вас, — холодно сказал мужчина и, протянув носильщику пару банкнот, взял с тележки ее чемоданы. — Пойдемте, машина припаркована рядом.

— Подождите минутку. — Сидни понимала, что ее осторожность, вероятно, выглядит смешной, но нельзя же было идти куда-то с незнакомым человеком, даже не выяснив его имени. — Я хочу сказать… я ведь не знаю, кто вы такой, — неуверенно добавила она, нервно облизнув губы. — Вас послал мистер Паркер? Я думала, что Джоханна приедет сама.

Мужчина вздохнул. Он по-прежнему держал ее чемоданы, а Сидни знала, что они очень тяжелые. Однако, по всей видимости, его это мало беспокоило. Плечи и руки мужчины были мускулистыми под медово-золотистой кожей.

— Можно сказать и так, — наконец согласился он. — Меня действительно послали за вами.

На мгновение тонкие черты его лица и буйная черная шевелюра показались Сидни смутно знакомыми, но она все равно предпочла бы, чтобы ее оставили в покое. Мужчина двинулся по тротуару, и ей волей-неволей пришлось последовать за ним. Не оставлять же ему мои чемоданы! — подумала она, смиряясь. Кроме того, хотя было уже больше четырех часов дня, жара не собиралась спадать, и ей не терпелось сменить костюм.

Когда они подошли к машине, Сидни была уже вся мокрая. Однако вид этой длинной низкой машины с закрытыми окнами обнадеживал: в такой наверняка есть кондиционер.

— Залезайте внутрь, — предложил он, бросив на нее быстрый взгляд, и открыл багажник. — Я сейчас. Мама решила, что вы предпочтете «вольво», а не джип.

Сидни недоуменно моргнула.

— Мама? — повторила она, недоверчиво глядя на него, и спутник улыбнулся ей несколько виноватой улыбкой. — Так вы… Айви?! — вырвался у нее удивленный возглас. — Боже мой! Извини, я бы тебя ни за что не узнала.

— Ничего страшного. — На его губах появилась легкая ироническая усмешка. — Добро пожаловать в Монтего-Бей, тетя Сидни, надеюсь, вам здесь понравится.

Поняв, что уже некоторое время смотрит на него, раскрыв рот, Сидни торопливо залезла в машину. Неужели это Айви? — думала она, украдкой оглядываясь через плечо на молодого человека, загружающего ее вещи в багажник. Конечно, она понимала, что он должен был вырасти, но никак не ожидала…

Чего именно? Сидни тряхнула головой. Что, собственно, ее так удивило? Что мальчик, каким она его помнила, превратился в привлекательного мужчину? Но ведь с тех пор прошло столько лет!

Внезапно она почувствовала себя ужасно старой. Он назвал ее «тетя Сидни»… Да, так оно, собственно говоря, и есть.

Интересно, чем сейчас занимается Айви. Может быть, работает в отеле у деда? Впрочем, во владении семьи были еще морской причал и кофейная плантация, так что у него было из чего выбирать. И только потому, что он одет подобным образом, не следует считать его бездельником.

Хлопнула крышка багажника, и Айви, открыв дверь машины, уселся за руль рядом с ней. Сидни по-прежнему чувствовала себя неловко, и улыбка у нее получилась извиняющейся.

— А я тебя сразу узнал, — заметил Айви и, взглянув в зеркало заднего вида, тронулся с места. — Правда, — подтвердил он, поймав ее недоверчивый взгляд, — ты не очень изменилась. Кроме прически, разумеется. Раньше ты носила длинные волосы.

— Не знаю, можно ли считать это комплиментом, — усмехнулась Сидни, благодарная за то, что разговор начал он. — В те времена я выглядела таким пугалом! И весила фунтов на пятнадцать — двадцать больше, чем надо.

— Ну сейчас ты, по-моему, весишь меньше, чем надо, — сказал Айви, скользнув глазами по ее фигуре. — Мать рассказала мне об операции. Надо же, язва в двадцать восемь лет…

— Собственно говоря, мне почти тридцать один, — быстро возразила Сидни, не совсем понимая, зачем ей понадобилось уточнять свой возраст. — Кроме того, болезнь меня совсем не беспокоила.

— Но потом было прободение? — Сидни кивнула. — Мама сказала, что несколько часов твоя жизнь буквально висела на волоске. — Он помолчал. — Твой приятель сообщил ей все подробности.

— Неужели?

Сидни собралась было объяснить, что Грег вовсе не ее приятель — во всяком случае, не в том смысле, но передумала. Они действительно снимали дом на двоих, так было удобнее, но, в конце концов, это никого не касается.

Руки Айви легко повернули рулевое колесо, и «вольво» плавно влилась в покидающий аэропорт поток машин.

— Мне кажется, ты просто переработала, — сказал он. — Надо уметь расслабляться.

Сидни подумала, что уж он-то наверняка умеет, и отвернулась, чтобы не рассматривать его слишком откровенно. Боже, кто мог подумать, что сын Джоханны вырастет таким привлекательным и мужественным! Если ему когда-нибудь надоест жить на Ямайке, ей не составит труда подыскать ему работу фотомодели.

Однако вряд ли из этого что-нибудь получится, решила она. Айви был красив, но не безликой красотой моделей, с которыми ей приходилось иметь дело раньше. В его наружности чувствовались характер и сила. Фотографы снимали бы его с удовольствием, но вряд ли им представится подобный шанс.

Собственно говоря, он очень походил на деда — обладал той же природной сексуальностью, которой отличался когда-то Норман Паркер. Возможно, конечно, что Айви пошел в своего отца, но о нем в семье никогда не говорили, во всяком случае — в ее присутствии. Сидни знала только, что Айви родился, когда Джоханна не успела даже школу закончить.

— Как тебе знакомые места? — спросил он, искоса взглянув на нее, и Сидни постаралась поскорее выбросить из головы воспоминания прошлого. В конце концов, она прилетела сюда отнюдь не для того, чтобы строить догадки о происхождении Айви.

— Тут… просто замечательно, — абсолютно искренне ответила Сидни. — Мне всегда здесь нравилось.

— Тогда почему же ты не приезжала раньше? — Словно осознав, что коснулся щекотливой темы, Айви тут же продолжил: — Матери не терпится тебя увидеть. Она уже несколько дней только об этом и говорит.

— Правда? — Сидни закусила губу. — Что ж, я тоже буду рада встретиться с ней. — Она помолчала. — А как поживает… твой дед? Все еще руководит отелем или уже отправился на покой?

Может быть ей просто показалось, что перед тем, как ответить, Айви тщательно взвесил свои слова?

— О… мой дед никуда не делся, — неопределенно ответил он, но было очевидно, что ему не хочется говорить об этом. Почему? — удивилась Сидни.

На какое-то время наступило молчание. Сидни невидящими глазами смотрела на проносящийся мимо пейзаж. Ей было жарко, да и вообще она чувствовала себя не слишком уютно. И зачем только она согласилась вновь подвергать себя этому испытанию? Скорее всего, рано или поздно об этом придется пожалеть…

От мелькания за окном у нее закружилась голова, и Сидни исподтишка взглянула на своего спутника. У него были густые черные ресницы, что несколько смягчало выражение лица, и все-таки от его профиля веяло силой. А он симпатичный, подумалось ей, давно уже не обращавшей на мужчин особого внимания. Разумеется, не то чтобы Айви привлекал ее. В конце концов, он действительно в некотором роде ее «племянник», и, глядя на него, Сидни чувствовала себя старой.

— Что-нибудь не так?

К тому же он еще и проницателен! — с досадой подумала Сидни, надеясь, что Айви не прочитал ее мысли. Придется в его присутствии быть осторожнее.

— Ничего, — ответила она как можно более непринужденно. — Просто… странно вновь очутиться здесь. И приятно видеть, что остров почти не изменился.

Айви поднял брови.

— В отличие от меня? — спросил он, и Сидни кивнула.

— Конечно. — Она пожала плечами. — Мы все изменились. Стоит только взглянуть на тебя, чтобы понять — насколько.

— Перестань относиться ко мне свысока, Сидни!

— Но я вовсе не…

— А мне кажется, что да. — Глаза Айви потемнели, и она невольно вздрогнула. — По всей видимости, ты никак не можешь свыкнуться с мыслью, что теперь мы встретились на равных. Какое значение имеет разница в какие-нибудь пару лет?

— Послушай, ты делаешь из меня какую-то зануду, — запротестовала Сидни.

Губы Айви скривились в усмешке.

— Неужели?

— К тому же… я старше тебя вовсе не на пару лет, — подчеркнула она. — Когда мы виделись в последний раз, тебе было лет восемь, а мне почти пятнадцать! — Сидни скорчила гримасу. — Совсем взрослая девушка.

— Ну, положим, мне шел девятый год, — сердито заметил Айви, — а сейчас — двадцать пять, Сидни, так что не веди себя так, как будто я только что окончил школу.

— Я вовсе не хотела обидеть тебя…

— Ты и не обидела. Но перестань так важничать. — Он притормозил и свернул на боковую дорогу. — Кстати, если уж ты такая старуха, то почему до сих пор не замужем? Неужели у тебя никогда не возникало подобного желания?

— В последнее время — нет, — призналась она. — Я была слишком занята. К сожалению, быть хозяином самому себе — это не только удовольствие.

— Да, я знаю.

Ответ прозвучал слишком лаконично, и Сидни взглянула на него с удивлением.

— Знаешь?

— Разумеется. — Айви переключил скорость. — Я тоже работаю сам на себя. Конечно, летаю не слишком высоко, но на жизнь хватает.

— Полагаю, ты сейчас управляешь отелем?

— Нет, черт возьми! — Он покачал головой. — Неужели ты думаешь, что у меня не хватило здравого смысла на то, чтобы не работать вместе с матерью? Нет, — повторил Айви, — я адвокат, и у меня неплохая частная практика и в Монтего-Бей, и в Кингстоне.

— Адвокат?! — удивленно воскликнула Сидни, и, вопреки желанию, в ее голосе прозвучало недоверие.

— Адвокат, и довольно опытный. — Айви бросил на нее ироничный взгляд. — Защищаю в основном всякие темные личности.

Сидни почувствовала, что краснеет.

— Вовсе не обязательно язвить.

— Тогда перестань вести себя как престарелая тетушка.

— Собственно говоря, я таковой и являюсь, — сказала Сидни с грустной улыбкой. — Хорошо, прими мои извинения. Вероятно, мне придется еще многое узнать о тебе… А как поживает твоя мать? Она по-прежнему работает в отеле?

Айви терпеливо вздохнул.

— Да, — ответил он. — Теперь она практически управляет им.

— И так и не вышла замуж? — спросила Сидни, надеясь перевести разговор на менее личные темы, но взгляд, которым Айви ее одарил, вряд ли можно было назвать любезным.

— Чтобы у меня наконец появился законный отец? — спросил он с такой горькой усмешкой, что Сидни захотелось хлопнуть себя по губам. — Нет, замуж она не выходила. Можно сказать, что отца мне всегда заменял дед.

— Я имела в виду совсем не это, и ты прекрасно понимаешь, — возразила Сидни. — Просто Джоханна еще довольно молодая женщина. Мне казалось, что она может… полюбить кого-нибудь.

— А может, она любила моего отца, — язвительно сказал Айви. — Хотя это кажется сомнительным. Кроме того, — его губы скривились в жесткой усмешке, — никогда не подумал бы, что тебя интересуют подобные вещи. Ведь любовь, насколько я знаю, для тебя мало что значит. У Сидни даже рот открылся от изумления.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты бросила любящую тебя женщину ради человека, который, по-моему, вообще не был способен испытывать сколько-нибудь сильные чувства, — невозмутимо произнес Айви. — Твоя мать любила тебя, Сидни. Или ты уже забыла об этом? Как ты можешь говорить о любви, если разбила ее сердце?

 

2

Айви Паркер страшно злился на себя. И зачем он это сказал?! Руки его до боли стиснули рулевое колесо, он не мог смотреть в лицо Сидни. В конце концов, все это его вовсе не касается, у него нет никакого права критиковать ее. Она тогда была слишком молода, чтобы понимать, что происходит.

— Послушай, извини меня, — хрипло начал после паузы Айви, жалея о том, что они не находятся на широком шоссе, где можно было бы остановиться на обочине и извиниться как следует. На этой узкой дороге и при достаточно интенсивном движении тормозить было нельзя — не хватало еще попасть в аварию.

— Мой отец любил меня! — воскликнула Сидни, будто не слыша его. — Он любил меня и никогда не сделал мне ничего плохого. Почему ты вообще решил, что он не был способен на сильные чувства? Если бы ты знал, как отец страдал, узнав об измене жены… Боже мой! А ведь он считал твоего деда своим другом! Интересно, как повел бы себя ты на моем месте?

Губы Айви сжались.

— Я же сказал тебе…

— Что ты извиняешься? — Сидни била дрожь. — Что ж, извини и ты меня, но мне этого недостаточно. И если твоя мать думает так же, как ты, то лучше развернись и отвези меня обратно в аэропорт.

— Она так не думает. Черт побери, мать будет просто вне себя, если узнает о нашем разговоре! Хорошо, у тебя свое мнение о случившемся тогда, и это можно понять. Но я прожил рядом с твоей матерью почти шесть лет. Поверь мне, она очень переживала то, что ты отказывалась встречаться с ней. Ведь ты была ее единственным ребенком.

— О да! — многозначительно произнесла Сидни, и ему пришлось подумать, прежде чем понять, что она имеет в виду.

Айви тяжело вздохнул.

— Ты говоришь о выкидыше? — наконец спросил он. — Твоя мать страшно переживала ту потерю. И, надо сказать, ей не слишком помогло, когда твой отец заявил, что она это заслужила.

— Он не мог так поступить! — воскликнула Сидни.

— Верно, — спокойно согласился Айви. — На самом деле он написал: «Пути Господни неисповедимы». И ни слова о том, что сожалеет о случившемся, что понимает, как она должна сейчас себя чувствовать или что-нибудь в этом роде.

— Но я знаю, что он страдал…

— Она тоже.

Сидни стиснула руки так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Я вообще не понимаю, зачем она сообщила отцу о случившемся. Какое это могло иметь для него значение?

— Может быть, твоя мать надеялась получить от него несколько слов утешения, — бесстрастно заметил Айви. — В конце концов, твой отец был слугой Божьим.

— Он был также и человеком, — возразила Сидни. — Он был мужчиной, и ему, повторяю, было очень тяжело.

Айви промолчал, снова рассердившись на себя. Нечестно было обвинять Сидни за грехи отца. К тому же, кто знает, что сделал бы он, Айви Паркер, окажись в подобном положении? Легко судить людские поступки, когда сам находишься в стороне.

— Как я понимаю, ты работаешь в сфере рекламы? — наконец решился начать он, пытаясь сменить тему разговора.

— Тебе действительно хочется это знать?

Голос Сидни прозвучал резко и нельзя было винить ее за это. И угораздило же его разбередить ее старые раны!

— Послушай, — сказал Айви, чувствуя, что должен попытаться наладить с ней хорошие отношения до того, как они прибудут в отель. — Забудь о том, что я сказал, ладно? В конце концов, что я об этом знаю? Как ты сказала, я был тогда ребенком, а дети обычно видят все в черно-белом цвете. Ты ведь тоже не исключение…

Сидни взглянула на него из-под полуопущенных век, и Айви отметил, что у нее красивые глаза. Их цвет менялся от индиго до фиолетового, и они блестели, как будто в них постоянно стояли слезы. У него даже возникло внезапное желание провести подушечкой большого пальца по ее векам, чтобы убедиться, что она не плачет. Лицо Сидни было гладким, как фарфор, и таким бледным, что Айви мог видеть вены на ее виске, наблюдать биение пульса под кожей. И опять ему захотелось коснуться этого места губами, ощутить этот трепетный ритм, ощутить ее… Он с негодованием отогнал кощунственную мысль. Сидни прилетела в Монтего-Бей вовсе не для этого.

— Ты ведь не хотел, чтобы я прилетала сюда, правда, Айви?

Ее вопрос, совершенно неожиданный, застал его врасплох.

— Это неправда, — наконец ответил он, чувствуя, как скользят по рулевому колесу мгновенно вспотевшие руки.

Внезапно вспыхнувшее влечение обеспокоило его. Но неприятнее всего было то, что он, оказывается, совершенно не умеет держать себя в руках.

— Тогда почему ты так накинулся на меня? — нахмурившись, спросила Сидни.

— Я не накидывался на тебя, — резко ответил Айви, давая наконец волю своему раздражению. — Просто мне кажется, что ты несправедливо относилась к своей матери и идеализировала отца. Твой отец был мстительным негодяем. — Он помолчал. — Я всегда знал это.

Сидни предоставили роскошные апартаменты на верхнем, шестом этаже отеля, и она прекрасно понимала, что, поселив ее в такой роскошной обстановке, Паркеры пожертвовали немалой частью своего дохода. Ведь зима в Монтего-Бей была самым прибыльным временем года: остров наводняли туристы из Северной Америки и Европы, спасающиеся от холода.

Когда машина подъехала к отелю, Джоханна поджидала их на веранде. Не успела Сидни как следует полюбоваться на рощицы огненно-красных гибискусов, отгораживающих здание от дороги, как оказалась в объятиях сводной сестры. Встреча была очень теплой, Джоханна вела себя так, будто со времени их последнего свидания прошло не шестнадцать лет, а шестнадцать недель, и приветствовала Сидни столь доброжелательно, что развеяла все ее дурные предчувствия. Потом были слезы — слезы, которых Сидни не могла скрыть даже несмотря на присутствие Айви. Но ведь я еще так слаба, оправдывалась она перед собой. Любая эмоция — и мои нервы не выдерживают.

— О, Сидни! — говорила Джоханна, по-прежнему не разжимая объятий. — Я так рада тебя видеть! Только грустно, что ты приняла наше приглашение, лишь оказавшись чуть ли не на пороге смерти.

«Наше приглашение»? Интересно, кого еще Джоханна имеет в виду, подумала Сидни. Ведь не Айви же…

Впрочем, неожиданно теплый прием сводной сестры тронул ее, после выходки Айви она побаивалась момента встречи. Сама Джоханна совершенно не изменилась. Полная в молодости, она так и осталась полной; у нее было все то же круглое, с ямочками, лицо, на котором отражалось любое чувство. Как и раньше, сестра была одета в обтягивающую грудь майку и мешковатые шорты, которые всегда предпочитала, ее вьющиеся волосы были стянуты сзади в хвост.

И все же, несмотря на эту приветливую встречу, Сидни чувствовала, что Джоханна на самом деле не так беззаботна, какой хотела казаться. Она заметила под глазами сестры темные круги, а слезы ее были не только слезами радости от встречи после долгой разлуки.

Но, может быть, не стоит быть такой подозрительной? — подумала Сидни, входя вслед за Джоханной в отель. Там она испытала некоторое облегчение, поскольку можно было искренне восхищаться произведенными за это время переменами. Холл стал просторней, так как стойка регистрации была перенесена на второй этаж, и в центре его теперь красовался фонтан.

— Пойдем, я покажу твои комнаты, — сказала Джоханна, ведя ее к лифтам. — Тебе наверняка необходимо отдохнуть и освежиться перед ужином. Надеюсь, ты долетела без приключений?

Лифты были тоже новыми и совсем не походили на те решетчатые клетки, которые помнила Сидни. Она вдруг подумала, что отель стал выглядеть более безликим. Интересно, была бы ее мать так же очарована им, если бы он тогда был таким, как сейчас? Лора всегда говорила, что именно незаурядность интерьера «Паркер-Рич» делает его столь привлекательным…

— Мне столько надо тебе сказать, — продолжала Джоханна, когда лифт тронулся; к огромному облегчению Сидни, Айви с ее багажом остался внизу. — Мы ведь так долго не виделись. Я хочу знать, чем ты жила все эти годы. Твой приятель, то есть партнер… — Она покраснела. — Его ведь зовут Грег, правда? Он был очень любезен. Я рада, что ты нашла столь приличного человека, он так о тебе заботится.

— Но он вовсе не… — Сидни не стала продолжать: как и в случае с Айви, противно было объяснять, что они с Грегом — не любовники. Оставалось надеяться, что Джоханна припишет краску на ее лице жаре. — Очень мило с твоей стороны, что ты пригласила меня сюда.

— А я очень рада, что ты приехала. Ты так похожа… так похожа на Лору — такую, какой я увидела ее в первый раз. — Джоханна коснулась кончиками пальцев щеки Сидни. — Ему будет очень тяжело… моему отцу. — Ее губы сжались. — Но ты такая бледная! Мы должны постараться, чтобы ты здесь хорошенько поправилась.

Джоханна ушла, чтобы дать гостье отдохнуть перед ужином, и Сидни была благодарна за эту передышку, позволяющую хотя бы немного оттянуть встречу с Норманом Паркером. Услышав вежливый стук в дверь, она поначалу насторожилась, решив, что это Айви, но, на ее счастье, багаж принес коридорный.

Как ни велико было искушение выйти на балкон, где под полосатым тентом стояли кушетка и несколько плетеных стульев, Сидни предпочла отправиться в душ. Думать следовало только об отдыхе — у нее было четыре недели на то, чтобы полностью поправиться.

Надо сказать, этот срок казался ей вечностью, но отступать было поздно. Всем распорядился Грег, а Сидни была не в том состоянии, чтобы возражать. Грег заявил, что она слишком давно по-настоящему не отдыхала, и теперь ей потребуется время, чтобы восстановить силы.

Личные апартаменты Джоханны располагались на втором этаже, сразу за стойкой регистрации, и были хорошо знакомы Сидни. До трагического распада семьи Диверы с дочерью часто обедали и ужинали с Норманом Паркером и Джоханной. В те дни родители Сидни снимали один из принадлежащих отелю коттеджей, и, хотя отец был не слишком общительным человеком, владеющая обоими страсть к рыбалке сделала их с Норманом друзьями…

Выходя из лифта Сидни чувствовала себя не в своей тарелке. Она давно уже не уделяла особого внимания собственной наружности, но сегодня, непонятно почему, у нее появилось желание заняться этим. Однако, хотя черные облегающие брюки и черный же, расшитый бисером топ выглядели совсем неплохо, Сидни все время казалось, что они слишком подчеркивают ее худобу.

Это ощущение стало еще явственней, когда, войдя в гостиную Джоханны, она увидела там одного Айви, который стоял у выходящей на террасу стеклянной двери с бокалом в руке. Обернувшись, он окинул ее довольно холодным взглядом. Интересно, что у него сейчас на уме? — подумала про себя Сидни. После сегодняшнего их разговора от него можно было ожидать чего угодно.

— Ну как ты? Чувствуешь себя получше? — спросил Айви и одним глотком допил содержимое своего бокала. — Налить чего-нибудь? Одна порция тебе не повредит.

Может, действительно выпить? Сидни взвесила все «за» и «против». Без сомнения, алкоголь снимет напряжение и поможет ей легче перенести предстоящую встречу с отчимом. Но рекомендации врача были весьма определенными, а ей вовсе не хотелось вновь попасть на больничную койку.

— Разве что минеральной воды, — наконец сказала она, и Айви удивленно поднял брови.

— Минеральной воды?

— Я все еще на диете, — объяснила Сидни, проходя в глубь комнаты, хотя предпочитала бы держаться от него подальше. — А где твоя мать? Она просила меня спуститься сюда.

— Она скоро будет, — заверил ее Айви и, открыв холодильник, начал изучать его содержимое. — Минеральная вода, говоришь? ~ задумчиво пробормотал он. — А, вот она. Газированная подойдет?

— Прекрасно.

Сидни подошла к двери на террасу, где только что стоял Айви. Снаружи доносился приглушенный шум прибоя, воздух был напоен запахом моря и тропическими ароматами.

— Готово.

Айви появился за ее спиной внезапно, его отражение в стекле двери было совсем близко, и Сидни вновь невольно отметила, насколько он изменился за эти годы. Впрочем, сейчас ей даже трудно было вспомнить, что именно она ожидала увидеть.

— А… мистер Паркер тоже присоединится к нам? — несколько натянуто спросила Сидни.

Однако Айви почему-то не ответил на ее вопрос.

— Полагаю, что должен перед тобой извиниться, — сказал он. — Я вел себя совершенно недопустимо. У меня не было никакого права критиковать тебя или твоего отца.

— Знаешь что… — Сидни вздохнула — она никак не могла приспособиться к быстрым переменам его настроения. — Давай забудем об этом, ладно?

— Так я прощен?

— Разумеется, — ответила она.

— Тебе нравится вода? Сидни пожала плечами.

— Приятная, — сказала она, надеясь, что ее голос звучит не слишком напряженно. — Так что, твой дед присоединится к нам?

— Не сегодня, — помедлив, сдержанно ответил Айви. — Мне самому, кстати, тоже надо будет вернуться в город.

— Ты живешь не здесь?

Сидни сразу поняла, что задала глупый вопрос: ведь если Айви работает в Монтего-Бей, то должен там и жить.

— У меня квартира с видом на залив. Но главное — это удобно, иногда мне приходится работать вечерами.

— Так, значит, сегодня вечером ты работаешь? — удивленно спросила она, и Айви улыбнулся.

— Мой клиент служит в одном из отелей города, — объяснил он. — Ему трудно посещать меня в дневное время.

— И ты пошел ему навстречу?

— А я вообще человек уступчивый и очень добрый, — шутливо заметил Айви, и Сидни подумала, что его манера поведения сбивает ее с толку — хотя обычно она не испытывала неловкости в общении с мужчинами.

— И часто тебе приходится работать сверхурочно? — не отступала Сидни.

— Когда это бывает необходимо. — Айви пожал плечами. — Иначе я с удовольствием поужинал бы с тобой и матерью. — Он взглянул ей прямо в глаза. — Мне не терпится услышать, чего ты достигла в жизни. Не считая, конечно, того, что чуть не уморила себя.

Сидни покачала головой.

— До этого дело не дошло…

— А я слышал, что почти дошло, — осторожно возразил он. — Интересно, ты потому такая колючая? Или просто я тебе не нравлюсь?

Сидни покраснела.

— Я вовсе не колючая, — пробормотала она, выдавив фальшивую улыбку. — Просто я устала, у меня был нелегкий день. Неужели это трудно понять?

— Да нет, это я понимаю, — мягко сказал Айви и внезапно, к великому смущению Сидни, провел костяшками пальцев вдоль линии ее подбородка. — Утром ты будешь чувствовать себя лучше. Тебе нужно хорошенько поспать.

Сидни инстинктивно отшатнулась: подобные нежности были ей вовсе ни к чему. Айви опустил руку, но его сузившиеся глаза не отрывались от ее нервно вздымающейся груди.

— Успокойся, — сказал он. — Чего ты боишься? Я ведь тебя не съем.

— Я не боюсь, но…

Сидни так и не успела найти подходящий ответ на этот шутливый вопрос — в дверях раздался голос Джоханны:

— Извини, Сидни… — начала она, входя в комнату, но, увидев сына, осеклась. — В чем дело, Айви? Я думала, ты уехал еще полчаса тому назад!

Наступила неловкая пауза, которую первым нарушил Айви.

— Что ж, как видишь, я еще здесь, — довольно резко ответил он. — Не знал, что должен спрашивать твоего позволения.

Уязвленная, Джоханна вспыхнула.

— Не должен, конечно, но если бы я знала, что ты здесь… Мне нужна была твоя помощь. В одном из бунгало отказал кондиционер, а я никак не могла найти Джозефа.

— Его уже починили?

Теперь голос Айви звучал уже не так агрессивно, и его мать тоже несколько успокоилась.

— Починили, — сказала она. — Слава Богу, дело было только в предохранителе. Но твой дедушка сегодня… немного раздражен, и мне было не до того, чтобы разыскивать запасные детали.

Сидни решила, что должна вмешаться.

— Боюсь, что Айви задержался из-за меня, — сказала она извиняющимся тоном. — Должно быть, решил, что обязан составить мне компанию.

На губах Джоханны появилась вымученная улыбка.

— Не обращайте на меня внимания. Я сегодня весь день почему-то нервничаю, а тут еще история с кондиционером… Но это просто одно из «удовольствий», которые доставляет управление отелем.

— Тогда я, наверное, пойду. Теперь ты сможешь занять Сидни, так что я здесь больше не нужен. Желаю приятно провести вечер.

— Надеюсь, ты не обиделся? — нахмурилась Джоханна. — Если бы я думала, что ты можешь остаться с нами, то, разумеется, предложила бы тебе это. Но ты ведь сам сказал, что сегодня вечером у тебя есть работа…

— И она у меня действительно есть, — ответил Айви и неожиданно шутливо подмигнул Сидни. — Увидимся позднее, только не завтра. Завтра я должен быть на плантации Бьюкененов.

— Хорошо, дорогой. — Уже успокоившись, Джоханна поцеловала сына. — Когда увидишься с Салли Лу, передай ей привет. Что-то она давно не навещала меня.

 

3

Несмотря на усталость, Сидни спала плохо и проснулась, когда еще не рассвело: организм все еще жил по гринвичскому времени. Некоторое время она лежала, обдумывая события вчерашнего дня. Теперь Сидни точно знала, что приглашение Джоханны вовсе не было импульсивным, как это поначалу казалось. Разумеется, сводная сестра хотела видеть ее и встревожилась, узнав об операции. Но руководствовалась она не только этим.

После ухода Айви обе женщины инстинктивно избегали вспоминать о прошлом. Они обедали на террасе при свечах, и Сидни, по настоянию Джоханны, рассказала, каким образом оказалась в госпитале. Сестра никак не могла взять в толк, как можно в таком возрасте заработать язву, но потом согласилась, что, начиная собственный бизнес, без нервного напряжения не обойтись. Сидни решила не рассказывать ей о том, что, по мнению специалистов, язва образовалась у нее еще в ранней юности.

— Тебе понравился номер? — спросила Джоханна, потягивая мартини.

— Просто замечательный, — заверила ее Сидни. — Только стоило ли отводить мне такие шикарные апартаменты? У вас сейчас, наверное, самое напряженное время года.

— Но ты ведь член семьи! Куда же еще я могла тебя поместить? — решительно возразила Джоханна. — Ты всегда была здесь желанной гостьей. Я ведь сказала тебе тогда… после смерти твоей матери, что если тебе захочется приехать к нам, достаточно только поднять телефонную трубку.

Все верно. Сидни это прекрасно помнила. Но как часто она сама, работая в бизнесе, произносила подобные вежливые фразы, за которыми ничего не стояло…

— Как бы то ни было, ты здесь — и это самое главное. — Джоханна улыбнулась. — Могу спорить, что появление Айви в аэропорту тебя удивило. Он сказал, что ты приняла его за повесу, который решил приволокнуться за незнакомой туристкой.

Слова Джоханны почему-то задели Сидни. Ей Айви говорил совсем другое. Хотя, может быть, он просто хотел произвести на нее впечатление…

— Я действительно не узнала его, — призналась она.

— Неудивительно. — Джоханна рассмеялась. — Ведь в последний раз ты видела Айви ребенком. Кстати, он сказал тебе, что получил диплом юриста?

— Сказал.

У Сидни вдруг возникло неприятное чувство: слишком уж настойчиво Джоханна пыталась вести себя с ней, как с равной по возрасту.

— Мы очень гордимся им, — продолжала Джоханна, очевидно, не замечая сдержанности Сидни. — Даже дед поет ему дифирамбы — когда не распекает за пренебрежение делами отеля. Когда Айви уехал учиться в Штаты, мы очень боялись, что он не вернется.

— Но он вернулся…

Джоханна кивнула.

— Как бы там ни было, это все-таки его дом. Не думаю, что он был бы счастлив, живя в Филадельфии или Лос-Анджелесе. Хотя там он зарабатывал бы гораздо больше.

Сидни понимала гордость Джоханны за сына. В конце концов, он был ее единственным ребенком. А поскольку она так никогда и не вышла замуж, отношения матери и сына были весьма специфическими.

— Разумеется, тут не обошлось без Салли Лу, — добавила Джоханна, и Сидни вспомнила фразу, которую та бросила вслед уходящему Айви: «Передай привет Салли Лу», но тогда не придала этому большого значения.

— Кто это — Салли Лу? — спросила она, надеясь, что подобное родственное любопытство вполне позволительно.

— Салли Лу Бьюкенен, — спокойно пояснила Джоханна. — Ее семья владеет самой большой плантацией на острове, а отец занимает важный пост в местной администрации. Айви и Салли Лу встречаются чуть ли не с самого детства.

— Понятно…

Сидни сама удивилась, как неприятно поразила ее эта новость. В чем дело? — подумала она. Какая мне разница? Нет, что бы там ни твердил Грег, а пребывание здесь надо бы сократить до минимума. Придется найти какую-либо причину для отъезда…

— Ты знаешь, я последнее время живу надеждой, — призналась Джоханна, и Сидни с удивлением взглянула на нее.

— Надеждой на что?

— На то, что он наконец женится, естественно! — воскликнула Джоханна и, перегнувшись через стол, хлопнула Сидни по руке. — Мне безумно хочется стать бабушкой!

Сидни внезапно решила: один бокал вина ей не повредит, зато наверняка снимет напряжение. Несмотря на то, что в комнате был кондиционер, ей вдруг стало очень жарко. Как ни крути, а этот визит давался ей тяжелее, чем можно было ожидать. А ведь предстояла еще встреча с Норманом Паркером!

— Наверное, тебе уже надоело говорить об Айви, — заключила Джоханна, обратив наконец внимание на отсутствующий вид Сидни. — Расскажи мне о своей работе. В чем она заключается?

— Вряд ли тебя это заинтересует, — торопливо ответила Сидни. — Полагаю, Грег уже сказал тебе, что мы издаем каталоги, а больше и говорить не о чем. Моя роль очень проста — я всегда на подхвате. Координирую работу, разбираюсь со счетами и тому подобное.

— Уверена, что это совсем не так просто, — возразила Джоханна. — Думаю, что твой… отец гордился бы тобой.

— Сомневаюсь.

Сидни совсем не была уверена в том, что отец одобрил бы столь суетное, по его понятиям, занятие. В свое время он очень многого ожидал от нее.

— Что ж, тебе виднее. — Джоханна поджала губы. — Но не мог же он надеяться, что ты пойдешь по его стопам!

— Да, это вряд ли. — Сидни улыбнулась.

— Лора рассказывала мне, что твой отец часто полностью уходил в себя.

Сидни насторожилась.

— Нам это не мешало.

— Тебе, может быть, и не мешало…

— Ты хочешь сказать, что это мешало моей матери?

Джоханна тяжело вздохнула.

— Твоя мать, Сидни, очень любила жизнь. Разумеется, ей это было небезразлично! — Она помолчала. — Тем более что твой отец, как мог, способствовал их отчуждению друг от друга. Все эти миссии на Борнео, в Африку, в бразильскую сельву… Почему он никогда не брал с собой жену?

Сидни нахмурилась.

— Она сама не хотела ездить с ним.

— Неправда. Если хочешь знать, она пошла бы за ним куда угодно, лишь бы сохранить семью. Вся беда была в том, что он ей этого не позволил. Ты же знаешь, твой отец предпочитал путешествовать один.

Сидни проглотила комок в горле.

— На что ты намекаешь?

— Ни на что я не намекаю, Сидни, просто пытаюсь сказать: нельзя винить в случившемся одну только Лору. Если бы она не встретила моего отца, был бы кто-нибудь другой, неужели ты этого не понимаешь? Ей нужны были сочувствие и любовь!

— Она казалась достаточно счастливой, пока не приехала сюда.

— Ты просто была тогда слишком юной и ничего не замечала. Но теперь… — Джоханна покачала головой. — Сидни, я хочу, чтобы ты знала: твоя мать не была такой дурной женщиной, какой старался представить ее твой отец. Она чувствовала себя одинокой, вот и все.

— И твой отец воспользовался этим! — с горечью воскликнула Сидни. — Нет, Джоханна, мы никогда с тобой здесь не поймем друг друга. Давай лучше сменим тему.

— Как хочешь.

Джоханна разочарованно пожала плечами, и Сидни пожалела о том, что отказалась говорить о своей работе. Что бы Джоханна ни думала о ее взаимоотношениях с Грегом, эта тема была безопасной.

— Кстати, — заметила она, — Айви сказал, что ты теперь управляешься с отелем практически одна. Насколько я его поняла, твой отец отошел от дел?

— О Боже! — Джоханна глубоко вздохнула и нервно стиснула руки. — Значит, Айви не сказал тебе? Ну конечно, как он мог сказать, когда сам всего не знает…

— О чем сказать?

— О том, что его дед серьезно болен.

— Нет. — Сидни облизала внезапно пересохшие губы. — Мне… мне очень жаль.

— Действительно? — Сидни показалось, что в голосе Джоханны прозвучали ироничные, даже язвительные нотки. — А впрочем, может быть, ты и вправду так думаешь. Надеюсь на это — хотя бы ради него…

— Джоханна! — Сидни вцепилась в ручки кресла. — В чем дело? Что случилось? Почему ты на меня так смотришь?

— Он умирает, Сидни, — ответила Джоханна почти спокойно. — Именно потому я и позвонила тебе. Слишком долго я несла эту ношу одна, и мне… мне нужен был кто-нибудь, с кем я могла бы посоветоваться, разделить свою боль.

— Но Айви…

— Он знает, что дед болен, но и только. Я просто не могу рассказать ему правду. Они с дедом так близки. Не представляю себе, как он это переживет.

— О, Джоханна! — Сидни вскочила и не задумываясь, как отреагирует на это сестра, обняла ее. — Ради Бога, извини меня. И если я что-нибудь смогу сделать, тебе стоит только сказать…

Неудивительно, что мне не спится, думала сейчас Сидни. Она отбросила покрывало, спустила ноги с кровати и, подойдя к застекленной двери, вышла на балкон. Несмотря на столь ранний час, было тепло, даже немного душно; над горизонтом нависали оставшиеся после прошедшего ночью дождя облака.

Облокотившись на металлические перила, Сидни любовалась открывшимся перед ней знакомым видом. Сразу за ухоженным садом отеля начинался белоснежный пляж, который узкой косой выдавался в совершенно седой от пены океан. По пляжу сновали чайки, мусорщики моря, вдали виднелись затянутые дымкой горы. Все вокруг было удивительно красиво — настоящий тропический рай…

Но так ли это? Помнится, ее отец говорил, что и тут где-то прячется свой змей-искуситель. И надо сказать, для него этот чудесный, райский остров превратился в настоящий ад. Сидни знала, что отец не одобрил бы ее поездку сюда, расценив это как жест примирения с врагом. Как бы ни был сейчас болен Норман Паркер, это не извиняет его поведения в прошлом…

Однако Сидни не была мстительна по натуре и, хотя не слишком радовалась перспективе встречи с мужем матери, не испытывала к нему ненависти. В конце концов, до разрыва между родителями она относилась к деду Айви почти как к родственнику. В те дни он был очень добр к ней, хотя отец впоследствии уверял, что Норман просто использовал ее как средство для сближения с Лорой.

Как бы то ни было, когда-то Сидни ожидала каникул в Монтего-Бей с большим нетерпением. Все девочки в школе завидовали этим ежегодным путешествиям. Ее даже не очень огорчало, что отец не всегда мог сопровождать их, хотя позднее Сидни поняла: роман матери с Норманом начался именно в один из таких приездов.

Ей было восемь лет, когда она впервые попала на остров, и пятнадцать, когда родители развелись. Сидни понятия не имела, как долго продолжалась тайная связь матери с Норманом Паркером. Ясно было одно — больше всех в этой истории пострадал отец.

Признаться, ее всегда удивляло, что мать вообще могла найти в таком человеке, как Норман. В отличие от отца, он казался Сидни грубым, толстокожим, малообразованным. Она помнила, как отец смеялся над некоторыми выражениями Нормана, как называл его «карибским плантатором, глухим к голосу Божьему», хотя в то время не понимала, что это означает.

И все-таки, оглядываясь назад, Сидни сознавала, что тогда произошло нечто, выходящее за рамки обыденности. Никто не разрывает двадцатилетний брак из-за ерунды. Но в то время она слишком убежденно защищала отца, чтобы дать матери шанс объясниться…

После развода родителей Сидни не ездила больше на Ямайку. Время от времени она встречалась с матерью, но всегда на нейтральной почве. А через шесть лет после того, как Лора вышла замуж за Нормана, у нее обнаружили лейкемию. И хотя она лечилась в лондонском госпитале и Сидни проводила с ней много времени, ощущение незримого присутствия ее нового мужа не способствовало восстановлению настоящего взаимопонимания между ними.

После смерти матери Сидни ни разу не видела Нормана — только издали на заупокойной службе. Собственное горе и тревога за отца, который очень тяжело переживал смерть бывшей жены, были слишком сильны, чтобы думать о ком-то еще. Потом, после кремации, она узнала, что Норман отвез останки жены в Монтего-Бей, чтобы, согласно ее желанию, развеять пепел над океаном, которому Лора почти по-язычески поклонялась. А на старом городском кладбище, что разместилось на высоком, с плоской вершиной холме, поставили памятник — над пустой могилой, как морякам, не вернувшимся на берег. С него бронзовый бюст Лоры Паркер работы известного бостонского скульптора Джонатана Фокса смотрел на столь любимые ею при жизни морские просторы.

Отец никогда всего этого Паркеру не простил. Марк Дивер считал, что Норман отнял у него последнее — от женщины, которую он так любил, не осталось ничего.

Сам он умер спустя неполный год — при обстоятельствах, которые можно было назвать подозрительными, — оставив Сидни в совершенном одиночестве. В то время она училась на последнем курсе колледжа, но известие о том, что ее отец скончался от передозировки снотворного, которое принимал давно и с действием которого был прекрасно знаком, явилось для нее последним ударом. У нее не укладывалось в голове, как человек, верно служивший Богу, мог впасть в такую депрессию, что лишил себя жизни. Бросив колледж, Сидни сняла домик на побережье и провела несколько недель в полной изоляции.

Однако по прошествии времени одиночество и необходимость зарабатывать на жизнь привели ее обратно в Ноттингем. Однако дом, в котором она родилась, был уже занят другим священником, и Сидни решила перебраться в Лондон. Небольшая сумма, оставленная ей отцом, ушла на то, чтобы снять и обставить крошечную квартирку.

Для начала Сидни нашла работу в рекламном агентстве, но вскоре после этого встретилась с Грегом Сноу, и тот предложил ей основать собственную фирму. Со временем их сотрудничество привело к тому, что она покинула свою квартиру и поселилась в одном доме с Грегом. Обоим было удобно создавать видимость совместной жизни, а то, что они спали в разных комнатах, являлось их личным делом.

Солнце уже взошло, и Сидни решила перед завтраком прогуляться вдоль берега. Джоханна собиралась отвести ее к Норману в десять утра, времени было сколько угодно. Она отказывалась признаваться себе в том, что ей необходимо отвлечься от мыслей о предстоящей встрече. В конце концов, Норман все-таки не монстр, а просто очень больной человек.

К тому времени, когда Сидни приняла душ и оделась, было еще только семь часов. Сунув ноги в удобные мягкие сандалии на низком каблуке, она оглядела себя критическим взором. Ей не хотелось употреблять косметику, но немного пудры и губной помады оказалось необходимым — ее лицо было бы таким бледным, что Джоханна непременно догадалась бы о ночи, проведенной без сна.

Позавтракать Сидни решила в маленьком баре, отгороженном от холла решетками, увитыми виноградом. Радуясь тому, что никого здесь не знает, она взяла себе еще теплое пирожное, чашку черного кофе и устроилась за маленьким столиком у окна, решив, что пребывание здесь имеет и кое-какие преимущества. Несколько проходящих мимо мужчин бросили на нее заинтересованные взгляды, но уединения нарушать не решились.

— Вижу тебе не спится. — Сидни не заметила, как к ее столику подошел Айви.

— Смена часового пояса, — пробормотала она, отчего-то смутившись. — Откуда ты взялся? Сам же говорил, что живешь в городе.

— Да, там я и живу. — Айви подошел к стойке бара, налил себе кофе и вернулся так быстро, что Сидни даже не успела еще проглотить кусок пирожного. Усевшись в стоявшее напротив нее плетеное кресло, он придвинулся к столу. — Но ведь это совсем недалеко, и мне захотелось позавтракать с тобой.

— Весьма польщена, — сказала Сидни с нарочитым безразличием. — Но откуда ты мог знать, что я к этому времени уже проснусь?

— А смена часового пояса? — усмехнулся Айви и добавил уже другим тоном: — Я просто надеялся на это. Но, конечно, не слишком рассчитывал, что мне повезет.

— Надо признаться, я всегда плохо переносила перелеты. — Сидни поморщилась. — И вряд ли это когда-нибудь изменится к лучшему.

— Сейчас ты еще скажешь, что слишком стара, чтобы меняться. — Айви откинулся на спинку кресла. — Перестань, Сидни. Каждому известно, что к пятичасовой разнице нужно привыкнуть, а на это требуется время.

— Ну, если ты так думаешь… — Она пожала плечами.

— Да, я так думаю. — Он подпер подбородок рукой. — Как вы провели вечер после моего ухода?

— Очень хорошо, спасибо, — солгала Сидни. — Мы с твоей матерью старые друзья. Приятно было встретиться снова.

— Понимаю. — Внезапно лицо Айви приобрело замкнутое выражение. — Жаль, что я не мог остаться. Хочешь верь, хочешь не верь, но я получил удовольствие от нашего разговора. Ты оказалась совсем не такой, как я ожидал.

— Неужели? — удивилась Сидни. — По-моему, ты сказал, что я почти не изменилась.

— Внешне не изменилась, но стала гораздо приятнее в общении. Раньше ты, признаться, была порядочной занудой.

— Неправда! — Она подозревала, что он просто дразнит ее, но не знала, как вести себя в этой ситуации.

— Нет, правда. Тебе казалось, что ты знаешь все на свете, — настаивал Айви. — Ты просто-напросто постоянно задирала нос.

— Что ж, спасибо за комплимент.

— Не за что, — ухмыльнулся он. — Я же сказал, в тебе заметны значительные улучшения. Главное, ты стала гораздо женственней. Никогда не забуду эти шорты цвета хаки, которые ты так любила.

Сидни покраснела.

— Цвет был не хаки, а коричневый. Их носили все скауты.

— Только не девочки, — смеясь возразил Айви. — Впрочем, ты всегда хотела быть мальчиком.

— Ничего подобного! — Однако в глубине души Сидни не могла отрицать, что в те дни она была сорванцом. Ей с раннего детства казалось, что отец хотел иметь сына. — Надо сказать, ты тоже не был ангелочком, — заявила она. — Помнишь, как напугал меня до смерти, когда подложил мне лягушку в постель?

— Но лягушка была совсем маленькой. — Айви рассмеялся.

— Когда она выпрыгнула из-под простыни, я чуть не умерла!

— Слава Богу, что этого не случилось. Я тогда, помню, страшно боялся, что скажет твой отец, если узнает. Да, кстати, я так и не поблагодарил тебя за то, что ты меня не выдала.

— И, наверное, зря. — Сидни скорчила ему гримаску. — Я уже начала забывать, каким дрянным мальчишкой ты был.

Глаза Айви неожиданно потемнели.

— Но ведь сейчас я изменился? — спросил он с внезапной серьезностью.

— Надеюсь, — пожала плечами Сидни.

Ей казалось, что тема исчерпана, но Айви упорно стоял на своем.

— Я задал тебе вопрос, — повторил он. — Сильно ли я изменился? Мне интересно знать твое мнение.

Сидни вздохнула: разговор принимал тревожный оборот.

— Разумеется, изменился, — торопливо сказала она. — Прежде всего, ты стал на шестнадцать лет старше. — Сидни помолчала. — Знаешь, твоя мать очень гордится тобой.

Айви внимательно посмотрела на нее сквозь полуопущенные ресницы.

— Неужели? — небрежно спросил он. — Что ж, в этом есть некоторое утешение. И все-таки ты так и не ответила на мой вопрос. Думаю, что твой отец не стал бы скрывать своего мнения.

Сидни и в этом сомневалась. Хотя Марк Дивер охотно проводил время с Норманом Паркером, Джоханна и ее маленький сын его раздражали. За глаза он говорил даже, что нужно было отдать ребенка приемным родителям. Сам он никогда бы не позволил своей дочери стать пятнадцатилетней матерью.

Разумеется, нравы на острове сильно отличались от нравов, господствующих в их английском приходе. Сидни очень хорошо помнила, как ее мать приводила именно этот аргумент.

Джоханна родилась в Соединенных Штатах, но когда Норман Паркер с женой переехал на Ямайку и открыл отель в пригороде Монтего-Бей, она была еще совсем крошкой. В результате Джоханна выросла среди местных девушек, многие из которых к пятнадцати годам уже были замужем. Вероятно, ее ждала бы та же судьба, если бы мать Джоханны не погибла в авиационной катастрофе, когда та была еще школьницей. Может быть, матери удалось бы уберечь ее от ошибок юности…

— Как бы то ни было, — продолжил Айви, — я очень огорчился, когда услышал о смерти мистера Дивера. Для тебя, должно быть, это было трудное время.

— Трудное. — Сидни не отрывала взгляда от своей чашки. — Страшно чувствовать себя совершенно одинокой. Какое-то время я просто не знала, что мне делать.

— Ты могла прилететь сюда, — мягко заметил Айви, и Сидни поняла, что ее, очевидно, действительно ждали.

— Может быть, — сказала она, избегая его взгляда. — Но, в тот период я не совсем хорошо соображала.

— И к тому же знала, что этого не одобрил бы твой отец, — добавил Айви и, потянувшись через стол, положил ладонь на ее руку. — Не беспокойся. Мне нравится твоя преданность памяти отца. Наверное, именно это я и хотел тебе сказать.

Его рука была теплой и надежной, это успокаивало, и она в первый раз призналась себе, что, возможно, приезд сюда не был такой уж ошибкой. Может быть, именно этого ей и не хватало — чувства принадлежности к семье, сознания, что в любых обстоятельствах о тебе кто-нибудь позаботится…

Но, позволив себе встретиться с Айви глазами, Сидни решила, что не должна расслабляться. Как ни заманчиво это выглядело, она здесь не для того, чтобы разделять свои проблемы с Айви. Не говоря уже обо всем прочем, он слишком бесцеремонен, слишком нарушает ее душевное равновесие.

Сидни уже собралась было убрать руку, как Айви почти небрежно сказал:

— Мне кажется, мать сказала тебе, что дед умирает, так ведь? — Увидев, как удивленно расширились ее глаза, он спокойно добавил: — Да, я знаю об этом. А что, разве мне не положено?

— Но как… как ты… — Сидни смотрела на него с недоумением.

— Мать думает, что это большой секрет. — Айви пожал плечами. — Но я не такой уж дурак. Черт побери, Сидни, тебя ведь поэтому и пригласили сюда. Он хочет попросить у тебя прощения. Иначе все это просто не имело смысла.

 

4

— Он хочет попросить у меня прощения?!

Такое Сидни и в голову не приходило. Джоханна ни словом не упомянула о том, что ее отец испытывает угрызения совести. Но даже если бы и намекнула на это, Сидни едва ли поверила бы ей. В конце концов, разве считался он с ее чувствами, разрушая брак родителей? Почему же сейчас Нормана Паркера должно волновать, простила ли она его?

— Мне кажется, дед так и не смог избавиться от чувства вины за то, что из-за него Лора потеряла дочь, — осторожно заметил Айви. — На самом деле он не такой уж плохой человек — что бы тебе о нем ни говорили…

— Что бы мне об этом ни говорил мой отец? — резко перебила его Сидни, откидываясь на спинку кресла. Покачав головой, она перевела взгляд на его руку, все еще лежащую на ее запястье. — Ты ведь это хотел сказать? Поверь, Айви, я вовсе не думаю…

— Вот и не надо, — мягко посоветовал он. — Я давно убедился в том, что людей лучше не судить опрометчиво. Тогда, во всяком случае, никто не назовет тебя фанатиком.

— А ты сам, значит, не фанатик? — возразила она. — Разве ты не предпочитаешь смотреть на всю эту историю только с точки зрения своего деда?

— Почему ты так думаешь? — Айви нахмурился. — Наоборот, я пытаюсь доказать тебе, что на каждую ситуацию можно взглянуть с двух разных точек зрения. — Сидни глубоко вздохнула.

Ей вдруг захотелось перевернуть ладонь и сцепить свои пальцы с его пальцами, почувствовать тепло его ладони… — Все далеко не так просто, — продолжал настаивать он, и ей пришлось сделать усилие, чтобы сосредоточиться на разговоре. — Люди меняют свое мнение друг о друге, и иногда это происходит очень быстро. Вот ты, например, еще вчера обвиняла меня в грубости. Кто бы мог подумать, что ты позволишь мне держать твою руку вот так?..

— Послушай, Айви… — Глаза Сидни гневно сверкнули. Она попыталась убрать руку, но он предвидел это и, рассмеявшись, сжал ее еще крепче.

— Так-то лучше… — Внезапно выражение его лица изменилось. — О черт! — пробормотал он и отпустил ее. — Это внезапное восклицание и хмурый вид Айви настолько удивили Сидни, что она даже не сразу убрала руку. Было очевидно, что столь неожиданная перемена настроения вызвана какой-то внешней причиной. — Моя мать, — негромко объяснил он, вскакивая на ноги. Не успела еще Сидни как следует понять, что происходит, как из-за увитой виноградом решетки показалась Джоханна.

— В чем дело, Айви? — воскликнула она точно так же, как прошлым вечером, и Сидни с беспокойством почувствовала, что она недовольна. — Я и не подозревала, что вы договорились встретиться за завтраком. — Она натянуто улыбнулась Сидни. — Ты хорошо спала?

— Я не… то есть… — неуверенно начала было Сидни, но, поймав взгляд Айви, решила, что не стоит вдаваться в подробности. — Спасибо, я спала очень хорошо, — вежливо сказала она. — Прекрасное утро, не так ли? Грех оставаться в постели.

— У нас тут каждое утро прекрасное, — не задумываясь, резко ответила Джоханна и снова повернулась к сыну. — Когда ты приехал? Я не слышала машины. Мог бы сказать мне, что ты здесь. Все-таки это мой дом.

— Странно, а мне казалось, что это отель, — сухо возразил он. — Я как раз шел к тебе, но… Сидни была уже здесь, и мы поговорили.

— О чем же?

Голос Джоханны звучал все так же напряженно. Сидни подумала, что сестра, очевидно, заметила, как Айви держал ее за руку, и это ей не понравилось. Но ведь он просто дружелюбен, вот и все. Что же в этом предосудительного?

— Обо всем понемногу, — уклончиво ответил Айви. — Как там сегодня старик? Ты его видела? Надо будет навестить его перед отъездом.

Джоханна несколько успокоилась.

— Он в порядке — насколько это возможно. Но было бы лучше, чтобы ты сегодня не беспокоил его. Я не хочу волновать его до прихода Сидни.

— С каких это пор мои визиты стали волновать его?

— Я просто не хочу рисковать. Ты можешь повидаться с ним позднее. Ведь вы с Салли поужинаете сегодня с нами?

— Может быть.

— Ну и прекрасно. Знаешь, я возлагаю большие надежды на визит Сидни. Твой дед так ее ждал… Вдруг это изменит его состояние?

— Сомневаюсь, — лаконично возразил Айви, и глаза Джоханны раздраженно сверкнули.

— Все может быть, — настаивала она. — Конечно, он слаб, но в стабильном состоянии. Врач сказал…

— Что приступ может повториться в любой момент, — закончил за нее Айви. — Не надо банальностей, мама. Я ведь все знаю.

— Ты знаешь?! — Джоханна тщетно пыталась скрыть свое замешательство. — И что же ты знаешь?

— Знаю, что старик умирает, — бесстрастным тоном ответил Айви. — А на что ты рассчитывала? Я ведь не слепой.

Джоханна быстро взглянула на Сидни, и та почувствовала, что ее обвиняют в разглашении священной тайны.

— Он… он действительно знал, — нерешительно пробормотала она, сомневаясь в том, что сестра ей поверит.

— Откуда ты узнал? — резко спросила Джоханна сына.

— Спросил у врача, — не моргнув глазом ответил Айви. — Не в пример тебе, он разговаривал со мной как со взрослым человеком.

Плечи Джоханны сразу поникли. Бросив на Сидни извиняющийся взгляд, она пододвинула стул и села. Сидни стало жаль сестру: она казалась сейчас очень усталой и немолодой женщиной.

— Зря ты не сказал мне, что знаешь. — Джоханна вздохнула, и Сидни вспомнила ее слова о тяжелой ноше.

— Это ты должна была сообщить мне обо всем раньше, — возразил Айви.

— Но ты еще так молод… Не хотела взваливать на тебя эту проблему — у тебя хватает и своих.

Ноздри Айви раздулись. Похоже, он снова хотел возразить, но, взглянув на часы, передумал.

— Мне пора идти: нужно еще успеть на плантацию Бьюкененов. К какому времени ты нас ждешь, мама? Около семи?

— Да, в семь. Если ничего не случится, ужин будет подан в полвосьмого. — Повернувшись к Сидни, Джоханна выдавила из себя улыбку. — Всегда стоит перестраховаться. Как я уже говорила тебе, это одна из «прелестей» управления отелем.

Норман занимал одно из принадлежащих «Паркер-Рич» бунгало. Расположенные на некотором расстоянии от главного здания, эти одноэтажные виллы предлагали живущим в них семьям выбор — пользоваться услугами кухни отеля или готовить самим. В каждом бунгало была гостиная, кухня и одна или две спальни.

Позже, по пути туда, Джоханна объяснила, что ей легче ухаживать за отцом подальше от суеты отеля.

— Вероятно, ему лучше было бы в госпитале, — добавила она, — но я знаю, что он на это ни за что не согласится. Мы установили у него круглосуточное дежурство, и в случае чего меня тут же могут позвать.

— Мне кажется, это наилучшее решение, — согласилась Сидни. — Скажи, ты разговаривала с ним сегодня? Уверена, что он действительно хочет меня видеть?

— Уверена.

Распространяться на эту тему Джоханна не стала, и Сидни решила не упоминать о том, что сказал ей Айви. Тем более что она ему не поверила. Слишком уж это противоречило тому, что она помнила о Нормане Паркере.

Первое, на что Сидни обратила внимание, был запах болезни. Он чувствовался очень явственно, этот запах лекарств и антисептиков, создавая, несмотря на работающий кондиционер, ощущение духоты. Тягостное впечатление усилила кислородная маска, закрывающая лицо больного. Очевидно, у него были перебои дыхания, и Сидни сразу поняла: дело плохо.

Увидев их, Норман снял маску. Вид его изможденного лица поразил Сидни. Она помнила Нормана большим, сильным и мускулистым мужчиной, который стремительно двигался, громко говорил и заразительно смеялся. Теперь перед ней была лишь бледная тень человека, которого полюбила когда-то ее мать…

Руки, лежащие поверх простыни, были худыми и безжизненными, складки на коже свидетельствовали об иссохшей плоти. Но устремленные на нее глаза были отнюдь не безжизненны — они горели на заострившемся лице лихорадочным огнем.

— Сидни, — произнес он, глядя на нее почти с жадностью, — я рад, что ты согласилась приехать.

Она не знала, что на это сказать, обернулась за поддержкой к Джоханне, но обнаружила, что та вышла из комнаты. Сидни осталась наедине с Норманом Паркером — наедине с человеком, ненавидеть которого научил ее покойный отец.

— Мистер Паркер, как вы себя чувствуете? — осторожно спросила она.

Вопрос ей самой показался бессмысленным, но в этот момент трудно было придумать что-нибудь другое. Не благодарить же было за приглашение сюда — ведь он не может не знать, что Сидни приехала под давлением обстоятельств. Прежде чем ответить, Норман тяжело и хрипло закашлялся, и ему пришлось немного подышать через кислородную маску.

— Бывало и получше, — проскрипел он наконец не без грустной иронии. — Но спасибо, что спросила. Я ведь знаю, на самом деле тебе на это наплевать.

— Неправда… — торопливо проговорила Сидни, стараясь не обращать внимания на циничное выражение его лица. — Я хочу сказать, мне жаль каждого, кто… кто…

— Умирает? — сухо предположил Норман, и она почувствовала, что ее лицо заливает краска смущения.

— Кто болен, — неуверенно поправила Сидни, хотя понимала, что он ей не поверит. — Я понятия не имела, что вы… Джоханна не сказала мне, что вы уже не занимаетесь отелем.

— Браво! — язвительно усмехнулся Норман и даже попытался поаплодировать. — Трудно найти нужные слова, верно? — Затем, немного помолчав, добавил: — Я знаю, тебе понадобилась немалая храбрость, чтобы приехать сюда.

— Прошло так много времени… — Сидни пододвинулась немного ближе к постели, хотя его пристальный взгляд действовал ей на нервы. — Я рада была снова увидеть Джоханну… и Айви.

— Они тоже были рады, — заверил ее Норман и снова зашелся в приступе кашля. Потом на губах его появилась кривая усмешка. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты просто копия своей матери?

Сидни вздохнула.

— Джоханна сказала.

— Неудивительно. — Норман сжал в кулак лежащую на груди руку, и на мгновение Сидни показалось, что он забыл о ее присутствии. — Мы совсем недолго пробыли вместе. А я так любил ее… — произнес он прерывающимся шепотом. — До сих пор тоскую по ней.

Стиснув руки, Сидни смотрела на лежащего перед ней старика, пытаясь узнать в нем полного жизни человека, каким она его помнила. В уголке глаза Нормана проступила слеза и медленно покатилась вниз по щеке. Сердце Сидни сжалось от боли. Что бы ни думал отец, что бы он ни говорил, у нее теперь не было никаких сомнений: Норман Паркер действительно любил ее мать. И их взаимное чувство было отнюдь не животной страстью.

— Извини. — Норман вытер рукой глаза и попытался улыбнуться. — Обычно я не столь сентиментален. Это все лекарства, которыми они меня пичкают. Не знаю, есть ли у меня хоть какая-нибудь часть тела, жизнь в которой не поддерживалась бы искусственно.

Сидни не могла дождаться, когда же вернется Джоханна. Но нужно было что-то говорить, и она сказала:

— Меня поразили перемены, которые вы произвели в отеле. Мой номер… просто изумителен.

— Тебе там удобно?

— Очень.

— Это хорошо…

Голос Нормана звучал все тише, и Сидни поняла, что столь длительный разговор утомил его. Может быть лучше уйти? — с беспокойством подумала она.

— Ты побудешь у нас до тех пор, пока я?.. — из-за тяжелого дыхания Норман говорил еле слышно. — Я хотел сказать, ты ведь останешься на несколько недель, правда? Думаю, Джоханна будет благодарна тебе за это.

— Я… да, конечно, — поспешно сказала Сидни, тут же отбросив всякие мысли о сокращении своего визита.

— Вот и отлично…

Он закрыл глаза, дыхание его стало глубже, и Сидни, поняв, что может теперь уйти, повернулась к двери. Только оказавшись в коридоре, она почувствовала, что по щекам ее текут слезы, и торопливо смахнула их рукой. Боже, почему она была так уверена, что никогда не изменит свое мнение о нем? Как же она была не права…

— Все в порядке? — спросила неожиданно появившаяся Джоханна.

Она пристально посмотрела на Сидни, и той показалось, что во взгляде сестры промелькнуло недоумение. Интересно, чего же она ожидала? — подумала Сидни. Что состояние Нормана не произведет на меня никакого впечатления? Или что, подобно моему отцу, я не смогу забыть о прошлом?

— Он уснул, — уклончиво ответила Сидни.

— Ты говорила с ним?

— Немного. Как ты думаешь, можем мы теперь уйти?

— Да, конечно. — Джоханна заглянула в комнату, чтобы проверить, действительно ли уснул отец, и они вышли на залитую солнцем веранду бунгало. — Я как-то не подумала о том, какое впечатление может произвести его вид на свежего человека. Сама-то я уже привыкла. Между прочим, хотя ты можешь не поверить, сегодня ему немного лучше.

Сидни покачала головой.

— Мне так его жаль… — пробормотала она, не зная, что сказать еще. — Зато какое для тебя облегчение, что Айви все знает.

— Ты права, — вздохнула Джоханна. — Знаешь, как трудно мне было скрывать свои чувства! Врач сказал, что ему осталось всего несколько недель, и я не решилась… Все-таки Айви — мой сын, и, наверное, я до сих пор вижу в нем ребенка…

— Ты должна была позвонить мне раньше. — Сидни закусила губу.

— Так ты не сердишься на меня за то, что я позвала тебя сюда?

— Как я могу сердиться? Только надо было сказать мне, зачем… зачем именно твой отец хотел видеть меня.

Глаза Джоханны потемнели.

— Так он тебе сказал?

Поняв, что чуть не выдала Айви, Сидни покраснела.

— Кто? — спросила она с невинным видом, и Джоханна подозрительно прищурилась.

— Как — кто? Отец, разумеется.

— Он сказал, что рад меня видеть… — довольно неуклюже начала Сидни, чувствуя, как горят ее щеки. — Ты это имеешь в виду?

Джоханна нахмурилась, но потом, видимо, решила оставить эту тему.

— В общем, да, ответила она несколько напряженно. — Но что бы он ни говорил, ему наверняка было тяжело увидеть тебя. Он, должно быть, сразу вспомнил твою мать.

— Да, вспомнил. — Сидни почувствовала, что в горле у нее образовался комок. — Он сказал… сказал, что очень любил ее.

— Он действительно любил ее, — с горечью заметила Джоханна. — Больше, чем… Больше, чем ты можешь себе представить.

У Сидни создалось впечатление, что сестра хотела сказать о Марке Дивере, но передумала.

— Ну, так что? — спросила Джоханна, когда они подошли ко входу в отель. — Надеюсь, ты будешь в состоянии навестить его еще раз?

Сидни так и подмывало спросить: «Зачем?» Но она сдержалась. Надо было подождать и выяснить, соответствуют ли истине слова Айви о желании его деда попросить у нее прощения. Джоханна ни о чем подобном не говорила, но Сидни не была уверена в том, что сестра доверяет ей. Да и почему, собственно, Джоханна должна ей доверять? В конце концов, Сидни — дочь своего отца…

Остановившись в холле, Джоханна сделала над собой явное усилие, чтобы успокоиться.

— Что ж… Есть у тебя какие-нибудь планы на вторую половину дня?

— Э-э… думаю, мне нужно немного отдохнуть, — ответила Сидни, взглянув на часы. — Я… немного устала: все-таки смена часовых поясов сказывается на самочувствии.

— Конечно, как же иначе. — С видимым облегчением согласилась Джоханна. — А вечером присоединяйся к нам за ужином, ладно? Вероятно, Айви захочет представить тебе Салли Лу. А я буду рада поболтать с кем-нибудь, более подходящим мне по возрасту. Признаться, бывая с ними, я чувствую себя не в своей тарелке.

Сидни поджала губы.

— О, уверена, что ты преувеличиваешь, — возразила она, отметив, что Джоханна в очередной раз провела черту между Сидни и сыном. — Но, как бы то ни было, я с нетерпением ожидаю вечера.

— Я тоже, — улыбнулась Джоханна и хотела что-то добавить, но увидела целеустремленно направляющегося к ним служащего отеля. — Извинишь меня, Сидни? Кажется, какие-то проблемы…

 

5

— Что с тобой такое? — Салли-Лу Бьюкенен положила руку на плечо Айви, который сидел за рулем, и тот недовольно посмотрел на нее.

— Все в порядке, — пробормотал он. — Просто задумался.

— Ты думаешь всю дорогу от Монтего-Бей, — сухо заметила Салли-Лу и поджала губы. — Если я сделала что-то не так, мог бы сразу сказать. Мне не хочется весь вечер гадать, в чем дело.

— Я же сказал тебе, что все в порядке, — резко оборвал ее Айви и тут же пожалел об этом. — У меня сейчас много забот, Салли. Дело Уорнера, болезнь деда…

— Знаю, знаю, — примирительно махнула рукой девушка. — Наверное, я просто нервничаю. Мне не слишком хочется встречаться с этой твоей… псевдотеткой.

Губы Айви плотно сжались.

— Почему это «псевдо»?

— Ну хорошо, со сводной теткой, какая разница? — нетерпеливо отмахнулась Салли Лу. — Тебе не кажется, что с ее стороны не совсем тактично приезжать сюда сейчас, когда твой дед умирает?

— Она приехала не из прихоти, — сердито заявил Айви. — Ты прекрасно знаешь, что ее пригласила моя мать. И дед тоже хотел видеть Сидни.

— Все равно странно, что она приняла приглашение твоей матери именно сейчас, после всех этих лет. Надеется, что Норман вспомнит о ней в завещании?

— Сомневаюсь.

Айви не понимал, почему последние слова Салли Лу вызвали у него такое раздражение. Он, впервые услышав о приезде Сидни, тоже был полон скептицизма. Но потом, повстречавшись с ней…

— А что она вообще из себя представляет? — не отставала Салли Лу. — Должна сказать, ты не слишком распространяешься насчет нее. Я знаю только, что она намного моложе твоей матери и чуть было не умерла во время серьезной операции.

— А что ты еще хочешь знать? — вздохнув, терпеливо спросил Айви. — Она довольно высокая — выше тебя — и очень худая. Натуральная блондинка, глаза голубые… Этого с тебя хватит?

— Собственно говоря, я имела в виду совсем другое, — недовольно возразила девушка, но, решив, что не стоит нагнетать напряжение, тут же сменила тон: — Мне просто интересно, понравлюсь я ей или нет, вот и все.

— Уверен, что понравишься, — коротко ответил Айви и выругался при виде подрезавшего ему путь мотоциклиста. — Может, поговорим о чем-нибудь другом?

— Как хочешь. О чем, например?

— Не знаю. О чем угодно. — Он помолчал. — Твоя сестра уже выяснила, как сдала экзамены?

— Послушай, я же знаю, что тебя совершенно не интересует то, как Энджел сдала экзамены, — осторожно сказала Салли Лу, но, заметив брошенный на нее тяжелый взгляд, поспешно добавила: — У нее все в порядке. Не о чем беспокоиться. Ты удовлетворен?

— Удовлетворен.

— Да что с тобой творится, в конце концов?! Говори, Айви! Я слишком хорошо тебя знаю.

Нет, не знаешь, с грустью подумал Айви. Да я, оказывается, и сам себя не знаю. Зря, наверное, я затеял эту поездку…

— Сказано же тебе: я просто устал. — Помедлив, он откровенно добавил: — Я тоже не жду ничего хорошего от этого вечера. — И с трудом удержал просившиеся на язык слова: «Но совсем по другим причинам».

— Это все твоя мать, — сочувственно пробормотала девушка, положив голову ему на плечо. — Ей не нравится, что мы практически живем вместе. У нее на уме только одно: когда мы наконец поженимся? Ей, видите ли, хочется внуков! Я тоже хочу детей, но не сейчас же…

Губы Айви сжались в прямую линию.

— Просто она придерживается старых взглядов, — бесстрастно сказал он. — К тому же мы ведь не живем вместе.

— Но будем! — нетерпеливо возразила Салли Лу. — Через шесть недель я стану совершеннолетней, и тогда отец не сможет помешать мне жить где захочется.

— Возможно…

Айви понимал, что голос его прозвучал не слишком обнадеживающе, но он и в самом деле не слишком приветствовал идею о совместном проживании. Салли Лу нравилась ему, он был к ней привязан, но иногда она казалась ему слишком молодой — и не только годами. Будучи самым младшим членом семейства Бьюкененов, она привыкла, чтобы все ее прихоти немедленно исполнялись, и ее избалованность часто приводила к трениям между ними.

— Не слышу особого энтузиазма! — обиженно воскликнула девушка, откидываясь на спинку сиденья. — По правде говоря, иногда я удивляюсь тому, что мирюсь с твоими капризами.

— С моими капризами? — насмешливо переспросил Айви. — Пожалуйста, давай лучше не будем говорить о капризах.

— Не раздражайся. — Салли Лу фыркнула. — Не я виновата в том, что твоя мать вечно сует нос в твои дела. Раньше она хотела, чтобы ты занялся отелем, теперь — этой пропавшей было псевдородственницей, которая наверняка начнет вешаться тебе на шею…

— Сидни вовсе не собирается вешаться мне на шею, — угрюмо возразил Айви. Слова подруги вызывали у него все большее негодование. — Боже мой, до чего же я устал! Сколько раз тебе говорить: мне нужна передышка. Я работал как проклятый почти три месяца…

Минуту Салли Лу смотрела на него, будто обдумывая ответ порезче, но потом, видимо о чем-то вспомнив, открыла сумочку и торжествующе выхватила оттуда листок бумаги.

— Кстати, о передышке! — радостно воскликнула она, размахивая листом перед его носом. — Я узнала, то, о чем ты просил. Следующая экспедиция на Берег Скелетов отправляется через две недели, они уже приобрели все оборудование. Как тебе нравится идея пару недель поохотиться за сокровищами?

Сидни сидела на балконе, всячески оттягивая тот момент, когда придется переодеваться к ужину. Она уже приняла душ, так что осталось только подкраситься и одеться, но перспектива предстоящего ужина не слишком прельщала ее. Несмотря на доброе отношение Джоханны, она чувствовала себя здесь не слишком уютно и, наверное, предпочла бы восстанавливать здоровье среди незнакомых людей. А может, ей просто не хочется встречаться с невестой Айви?..

Зазвонил телефон, и Сидни сняла трубку.

— Алло, — сказала она и после недолгого молчания услышала знакомый голос.

— Привет, Сидди-бой! — Грег давно уже придумал ей это ласковое прозвище. — Хотел поймать тебя до того, как ты спустишься к ужину. Сам я уже собрался ложиться спать.

— Грег! — радостно воскликнула она. — Боже, я ведь обещала позвонить тебе… Но тут столько всего случилось, что это совершенно вылетело у меня из головы.

— Ничего страшного, — успокоил ее Грег. — Судя по всему, ты добралась благополучно. Ну как тебе там? Как самочувствие? Свершилось ли долгожданное примирение?

— Не знаю, о каком примирении речь, — едко заметила Сидни, — но я действительно встретилась со своей родней.

— Это прекрасно. — Грег действительно казался довольным. — Я же говорил, что стоит только приехать — и тебе наверняка понравится.

— Разве я сказала, что мне здесь нравится? — сухо возразила Сидни, но потом, опасаясь, что ее могут случайно услышать, поправилась: — Тут, как всегда, красиво, а Джоханна и ее семья очень добры ко мне.

— Это та женщина, с которой я разговаривал?

— Да. — Сидни старалась говорить как можно спокойнее. — Кроме Джоханны тут еще ее сын, Айви, и… и мой отчим, Норман Паркер. К несчастью, он очень болен.

— Твой отчим?

— Да. — Сидни сама удивилась как быстро привыкла произносить это слово: все эти годы она упорно отказывалась называть Паркера отчимом. — Джоханне очень трудно справляться одной.

— Но ведь ты же сказала, что у нее есть сын, — на сей раз удивился Грег. — И ему сейчас, должно быть, уже за двадцать.

— Это так, однако… — Сидни прикусила губу. — Однако… совсем другое дело, когда у тебя есть возможность поделиться с человеком, более близким тебе по возрасту.

— Ну пока ты еще не настолько стара, чтобы иметь взрослого сына, — рассмеялся Грег. — Я знаю, в последнее время ты смотришь на жизнь несколько мрачно, но надо держаться. — На губах Сидни появилась печальная улыбка. Все-таки приятно говорить с Грегом: на него всегда можно положиться. — Кстати, ты так и не сказала мне, как себя чувствуешь, — продолжил он. — Надеюсь, все в порядке? Ожидаю увидеть тебя загорелой от кончика носа до ногтей.

Сидни рассмеялась.

— Постараюсь. Я так рада слышать тебя, Грег! Даже сама не ожидала, что мне будет не хватать твоих язвительных реплик.

Они заговорили о делах, и Сидни ощутила острый приступ ностальгии. То был ее мир, а здесь она чувствовала себя чужой. Стоило Грегу повесить трубку, как она начала прикидывать, как бы поскорее пережить четыре недели безделья. Этот срок казался ей бесконечным.

Перед тем как спуститься вниз, Сидни критически осмотрела свое отражение в зеркале. Несмотря на тщательно нанесенный слой пудры, она по-прежнему выглядела бледной, но надеялась, что этого никто не заметит. Достоинства обеда при свечах заключаются не только в романтичности атмосферы, подумалось ей.

В гостиную Джоханны она заглянула с осторожностью: было бы неловко снова встретиться с Айви в отсутствие его матери. Но сестра оказалась у себя. В платье для коктейль-парти из темно-синей тафты Джоханна сидела на кушетке рядом с очень красивой темноволосой девушкой в ярко-желтом мини-платье. Айви устроился в кресле напротив, и все они смотрели на дверь, словно ожидая появления Сидни.

Несмотря на решимость не поддаваться волнению, она все-таки почувствовала себя неловко. То ли дело было в выразительном взгляде, брошенном Айви своей невесте, то ли в том, что при ее появлении женщины замолкли, но у Сидни возникло ощущение: с ее появлением атмосфера в комнате стала напряженной.

Первым опомнился Айви, который поспешно вскочил и подвинул ей кресло.

— Минеральной воды? — предложил он, показывая, что помнит их вчерашний разговор, и Сидни благодарно кивнула ему.

Джоханна представила их с Салли Лу друг другу.

— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросила она и повернулась к сидящей рядом с ней девушке. — Полагаю, Айви рассказал тебе, насколько опасно была больна Сидни?

— О да, — сочувственно произнесла Салли Лу. — Он сказал, что вы приехали восстановиться после операции. Не могу представить себе, каково это — заработать язву! — Она слегка содрогнулась. — И надеюсь, узнаю не скоро.

— А я надеюсь, что ты никогда этого не узнаешь, — решительно заявила Джоханна, покровительственно похлопав Салли Лу по руке. — К счастью, тут не такая нервная жизнь, как в Лондоне. Не правда ли, дорогая?

— Ну… — начала было Сидни, но тут вмешался Айви.

— Мама, послушать тебя, так каждый житель Лондона ходит по лезвию ножа, — сухо заметил он, протягивая Сидни стакан минеральной воды со льдом и вновь усаживаясь на свое место. — Насколько я знаю, язва может образовываться по различным причинам. И далеко не всегда этой причиной является именно стресс.

— Но обычно это так, — заявила его мать, и тут Сидни не выдержала.

— Вам не кажется, что мы могли бы поговорить о чем-нибудь другом? — спросила она и с любезной улыбкой обернулась к Салли Лу. — А вы прожили в Монтего-Бей всю свою жизнь?

— Да, мы с Айви — коренные островитяне. Не думаю, чтобы кто-то из нас мог бы жить где-нибудь еще.

— Охотно верю, — признала Сидни, отпив глоток ледяной воды. Она вспомнила, как ее мать говорила, что Монтего-Бей входит человеку в кровь.

— Джоханна упоминала, что вы издаете каталоги модной одежды. Это действительно так? — спросила Салли Лу.

— Не только одежды, но еще и спортивных товаров, средств ухода за садом… А что касается новинок моды, то мы, собственно говоря, пытаемся делать рекламу молодым дизайнерам — выпускникам колледжей, например. Среди них есть удивительные таланты, порой их решения просто великолепны.

— Звучит просто замечательно, — сказала Джоханна, но Сидни чувствовала, что сестру не слишком интересует эта сторона ее жизни. — Однако ты, по-моему, слишком много сил отдаешь работе. Неужели тебе никогда не хотелось выйти замуж? Остепениться, завести семью?

— Пока еще нет, — спокойно ответила Сидни, и Джоханна укоризненно покачала головой.

— А ведь ты не молодеешь, дорогая, — заявила она. — Поверь мне, одиночество в старости — ужасная вещь.

— Мама!

Раздражение Айви было очевидным, и мать бросила на него настороженный взгляд.

— Я, наверное, покажусь вам бестактной, но должна сказать, что, судя по телефонному разговору, молодой человек, с которым живет Сидни, очень славный. Будь я на ее месте, не стала бы ждать слишком долго.

— Грег и я… — Сидни чуть было не начала объясняться, но вновь решила не делать этого. В конце концов, какая ей разница, что думают Паркеры об их с Грегом взаимоотношениях? Через несколько недель они забудут о ее существовании.

Джоханна заметила, что Сидни покраснела, и положила руку ей на плечо.

— Извини, дорогая, мне вовсе не хотелось тебя смущать. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, и не нуждаешься ни в чьих советах.

— Разумеется, знает! — сказал Айви, допив свой бокал, и встал, чтобы наполнить его снова. — И старость ей пока еще не грозит.

— Но я и не говорила, что…

— Расскажите нам, как вам пришла в голову идея этого каталога с работами молодых модельеров? — торопливо вставила Салли Лу, испугавшись, что жених и его мать сейчас начнут ссориться.

— Как вам сказать… — Лицо Сидни горело, но она старалась держать себя в руках. — Идея принадлежала Грегу. Когда-то, работая в газете, он при подготовке очередной статьи посетил несколько художественных колледжей и увидел работы учащихся. Грег сразу понял, какие таланты пропадают там зря. И мы решили предоставить этим талантам возможность показать свои работы — вот и все.

— Речь ведь идет об одежде, не так ли?

— В основном. — Сидни почувствовала, что взгляды всех присутствующих сосредоточились на ней, это ее несколько смущало. — Время от времени мы добавляем небольшие разделы, посвященные оформлению интерьеров — жилых, офисных, торговых, а также разбивке небольших садов. Надо сказать, наши каталоги пользуются спросом, а главное — дают неплохой эффект в реализации идей молодых, еще мало кому известных дизайнеров.

— И кто же отбирает, что войдет в каталог, а что нет? — спросила Джоханна.

— Мы оба, — осторожно ответила Сидни.

— Значит, у вас с Грегом взгляды совпадают, — удовлетворенно заметила Джоханна.

— У нас схожие художественные вкусы, — спокойно поправила ее Сидни. — Но в остальном общего между нами мало.

— О, не может быть!

Джоханна явно не верила ей, и Сидни поняла, что, если не хочет сказать чего-либо, о чем впоследствии может пожалеть, надо сменить тему разговора.

— А чем занимаетесь вы, Салли? — Она повернулась к сидящей рядом девушке. — Тоже работаете в Монтего-Бей?

— Чем я занимаюсь? — Салли Лу посмотрела на Сидни так, будто та сказала что-то неприличное. — Ничем, если вы имеете в виду зарабатывание денег. Папа мне этого не позволил бы. Он, знаете, такой старомодный…

— Настоящий динозавр, — согласился Айви. — Все еще живет в прошлом столетии. Считает, что женщина годится только на то, чтобы рожать детей да присматривать за домашним хозяйством.

— Айви! — воскликнули одновременно Джоханна и Салли Лу — первая с осуждением, вторая с застенчивым смешком.

Что же касается Сидни, то она уже начинала жалеть о том, что не ушла отсюда сразу, сославшись на головную боль. Эта вечеринка, судя по всему, никому не доставляла удовольствия — за исключением, может быть, Джоханны.

К ее облегчению, в этот момент в гостиную вошел одетый в униформу официант и сообщил, что ужин подан. Допив шерри, Джоханна встала и, взяв Салли Лу под руку, вышла с ней на террасу. Сидни отставила свой стакан и последовала за ними. Откуда-то издалека доносились звуки вест-индской, афро-американской музыки с ее характерным, полным неподдельной эротичности ритмом. На пляже готовили барбекю, она ощущала острый запах специй, слышала веселый смех, и ей вдруг захотелось присоединиться к этим совершенно незнакомым людям…

— Скучаешь? — спросил ленивый голос совсем рядом, и Сидни, вздрогнув, оглянулась на Айви. — Не унывай, — добавил тот. — Скоро все это закончится. Ты должна простить мать: она не понимает, что гости, приглашенные на ужин, должны иметь хоть что-нибудь общее.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. — Сидни нахмурилась и быстро подошла к столу, посреди которого стояла изящная ваза с букетом из темно-красных гибискусов и орхидей цвета слоновой кости. — Это очень красиво, Джоханна. — Та была польщена.

Еда, как всегда, оказалась замечательной. К собственному удивлению, Сидни поела с большим удовольствием — возможно, потому, что разговор в основном поддерживали Салли Лу и Джоханна. Однако Айви умудрился испортить ей настроение, когда Джоханна уже наливала в чашки ароматный колумбийский кофе.

— Ты виделась сегодня утром с дедом? — спросил он Сидни, прерывая пространный рассказ матери о том, каким шалуном был ее сын в детстве.

— Конечно, она с ним виделась, — резко заявила Джоханна. — Зачем ты об этом спрашиваешь?

— Просто интересно, — пожал плечами Айви. — И что же он тебе сказал?

К счастью для Сидни, полутьма скрывала ее вспыхнувшее лицо.

— Он… он сказал, что рад видеть меня, — наконец ответила она, бросив на Джоханну извиняющийся взгляд. — Сказал, что я похожа на свою мать. Мне кажется, что это… было для него тяжело.

— Еще бы! — К ее облегчению, Айви, казалось, был вполне удовлетворен ответом. — Перед уходом я сам зайду к нему.

— А можно, я тоже пойду? — Сидящая рядом с ним Салли Лу посмотрела на него умоляющим взглядом, но Айви покачал головой.

— Думаю, не стоит. Доктор Шеппард не разрешает пускать к нему посторонних. — Он улыбнулся, но улыбка получилась довольно злой. — А ты ведь пока не член семьи…

Резко отодвинув стул, Салли Лу вскочила из-за стола и выбежала из комнаты. Сидни и Джоханна обменялись растерянными взглядами.

— Зачем ты так?! — воскликнула Джоханна. — Прекрасно ведь знаешь, что имел в виду доктор Шеппард. Отцу не следует принимать много посетителей, но, позволь ты Салли сопровождать себя, ничего страшного не случилось бы.

Балансируя на двух ножках кресла, Айви невозмутимо уставился в усыпанное звездами небо.

— А может, я просто не хочу, чтобы она пошла со мной, — заявил он.

— Так значит, ты намеренно обидел ее? Это отвратительно, Айви, — отрезала Джоханна, будто он все еще был тем самым маленьким мальчиком, о котором она только что рассказывала. — Сейчас же пойди и извинись. Я слышу, как она хлюпает носом там, в гостиной, и вряд ли это из-за простуды.

Кресло вернулось на место с такой скоростью, что Сидни вдруг захотелось оказаться отсюда подальше. Но единственный путь отступления пролегал через гостиную, в которой укрылась Салли Лу, а ей не хотелось смущать девушку еще больше.

— Я не ребенок, мама, — заявил Айви, мрачно взглянув на Джоханну. — Ты, как я вижу, полагаешь, что мой брак с Салли — только вопрос времени? — Он помолчал. — Так вот, должен сказать, что ты ошибаешься. Тебе все ясно?

У Джоханны задрожали губы.

— Ты говоришь это только для того, чтобы сделать мне больно!

— Нет, не для того. Кстати, предлагаю тебе объяснить наконец Сидни, зачем она находится здесь — вместо того, чтобы ссылаться на болезнь старика.

 

6

Отложив книгу в сторону, Сидни потянулась за тюбиком крема от загара. Пляжный топчан стоял у кромки бассейна. Она, хоть и предпочитала купаться в море, пока еще не отваживалась на это. Зато Сидни много гуляла: врачи порекомендовали ей для восстановления сил как можно больше ходить пешком. Кроме всего прочего, это помогало избегать общества Джоханны, так что теперь они встречались в основном за обедом. К счастью, ничего подобного тому, что произошло за ужином пять дней назад, больше не повторялось. В тот вечер, после вспышки Айви, Джоханна отправилась утешать Салли Лу, и Сидни, воспользовавшись этим предлогом, ушла к себе. С тех пор ни она, ни Джоханна ни словом не упоминали о случившемся.

С одной стороны, это вполне устраивало Сидни, с другой же — она до сих пор не знала, почему Джоханна захотела ее увидеть. Не последовало ни малейшего намека на то, что существует какая-то особая причина для ее приезда. Иногда Сидни даже думала, не выдумал ли Айви всю эту историю. А может быть, Джоханна считает, что все уже сказано?..

Вновь откинувшись на топчан, Сидни взяла книгу и попыталась сосредоточиться на ее содержании. Но герои, о которых она читала, казались ей какими-то надуманными, плоскими, и ее разум отказывался следить за фабулой.

Интересно, что делает сейчас Айви? — неожиданно подумала Сидни, но постаралась поскорее выбросить эту мысль из головы. Чем реже она будет видеться со своим «племянником», тем лучше. После того приснопамятного ужина он пару раз появлялся в отеле, но, к счастью, они не встретились.

Сидни закрыла глаза и тут же почувствовала, что кто-то загородил от нее солнце. Даже не взглянув на человека, который остановился рядом с ее топчаном, она почему-то была уверена, что это Айви.

— Привет, — сказал тот, бесцеремонно отодвигая ее ноги и присаживаясь на краешек топчана. — На тебя жарко смотреть.

Сидни с усилием села.

— Мне и самой жарко, — пробормотала она, сознавая, что ее смазанная кремом от загара кожа жирно блестит. — Что ты здесь делаешь? Разве адвокаты в Монтего-Бей имеют обыкновение отдыхать в рабочее время?

— Я не интересуюсь тем, в какое время отдыхают другие наши адвокаты, — беззаботно заявил Айви, расстегивая пуговицы рубашки. — Думаю, что могу ненадолго составить тебе компанию.

— Ты считаешь, что это разумно? — Сидни старалась сохранять спокойствие. Она нагнулась и начала втирать остатки крема в кожу. — Я уверена: если твоя мать узнает, что ты здесь, то непременно найдет тебе какое-нибудь занятие. По-моему, она что-то говорила насчет кофеварочной машины.

— Я не электрик, Сидни, не механик и не инженер, — сердито ответил он. — Обычно в случае каких-либо поломок мать пользуется услугами весьма компетентной ремонтной фирмы.

— Тем не менее…

— Тем не менее — что? — Айви пристально смотрел на нее, и Сидни тщетно пыталась не обращать внимания на его обнажившуюся под расстегнутой рубашкой мускулистую грудь. — Тебе не по душе мое присутствие? А я надеялся, что ты мне обрадуешься… По-моему, отдыхать в одиночестве — сомнительное удовольствие.

— Мне все равно, делай что хочешь, — заявила Сидни не вполне искренне. — Салли тоже приехала с тобой?

Айви бросил на нее быстрый взгляд.

— Нет, не приехала, — голос его звучал недовольно. — Что бы ни говорила моя мать, мы с Салли вовсе не так уж неразлучны. У нее свои занятия, у меня — свои.

— Но вы ведь живете вместе, не так ли? — с нарочитым безразличием спросила Сидни: ей хотелось понять, каков же все-таки статус его подруги.

— Вовсе нет, — отрезал Айви, — она живет со своими родителями. А разве мать сказала тебе что-нибудь другое?

— Нет-нет, — торопливо заверила его Сидни: ему незачем знать, что они вообще говорили о нем.

— Отлично.

Встав на ноги, Айви скинул рубашку, стащил с себя джинсы и, как ни в чем не бывало, растянулся на топчане рядом с ней.

На некоторое время наступило молчание. Возле бассейна почти никого не было: большинство постояльцев отеля использовали сравнительно прохладные утренние часы для экскурсий или поездок в город. Единственными доносящимися до них звуками были тихий плеск воды и шуршание пальмовых листьев под легкими порывами океанского бриза.

Сидни вновь взяла свою книгу, хотя это явно было бессмысленно. Она читала и перечитывала ничего для нее не значащие фразы и внезапно поняла, что раздумывает над тем, не завести ли легкий курортный роман с кем-нибудь вроде Айви…

Господи помилуй, что же со мной творится? — раздраженно спросила себя Сидни. Можно подумать, я никогда раньше не видела обнаженного мужского тела! К тому же Айви вовсе не полностью раздет — на нем совершенно приличные плавки. А то, что между его ног виднеется… весьма многозначительный бугорок, не имеет ровным счетом никакого значения.

Однако Сидни отлично понимала, что все это действительно не имело бы значения лишь в том случае, если бы она не испытывала к Айви интереса. Какое счастье, что сам он абсолютно не подозревает об этом! Что же касается Джоханны… Страшно представить себе, что с ней было бы, узнай она, о чем сейчас думает Сидни! Ведь сестра уже не раз давала понять, что считает ее скорее своей сверстницей.

Собственно говоря, так оно и есть, призналась сама себе Сидни и перевернулась на бок, чтобы не видеть Айви. Поправив верх купальника, она порадовалась, что не надела бикини. К счастью, послеоперационный шрам не позволял ей сделать этого.

— Как у тебя сейчас со стариком? — неожиданно услышала она.

Оглянувшись, Сидни увидела, что Айви уже поднялся с топчана и уселся в стоящий рядом шезлонг.

— Мы с ним разговариваем, — ответила она и тоже села, спустив ноги с топчана. — Правда, он быстро устает, но, кажется, рад видеть меня. Часто вспоминает мою мать… Мне даже кажется, что он иногда принимает меня за нее.

— Что ж, его можно понять. — Голос Айви прозвучал как-то необычно, и Сидни насторожилась. — Лора была необыкновенной женщиной…

Сидни не знала, что ответить ему. С тех пор как она приехала сюда, ее взгляды в значительной степени переменились. Да, она могла сильно ошибаться, ведь тинэйджеры так наивны…

— А что насчет моей матери? — спросил Айви. — Какие у тебя с ней отношения?

— Прекрасные, — ответила Сидни и инстинктивно опустила на глаза темные очки.

— Она так и не поговорила с тобой откровенно? — Он бросил на нее испытующий взгляд. — Впрочем, это на нее похоже. Мать прекрасно умеет избегать деликатных вопросов.

— Полагаю, мы все пытаемся это делать, — беззаботно возразила Сидни, но Айви насторожился.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего особенного.

— Может быть, ты имеешь в виду меня? — полюбопытствовал он, и она торопливо замотала головой.

— Вовсе нет. С какой стати?

— Кто знает? — Айви нахмурился. — Старик мог сказать тебе что-нибудь… Он упоминал о бабушке?

— Ты имеешь в виду мою мать?

— Нет, мою бабушку, его первую жену.

— Кажется, ничего не говорил. Но я уверена, что ее он тоже любил, — на всякий случай сказала она. — Однако… Людям в какой-то момент становится одиноко…

— Думаешь, я ищу сочувствия?

— Ничего я такого не думаю. Просто мне непонятно, к чему ты клонишь.

— Непонятно? Ты хочешь сказать, что твой отец ничего тебе не рассказал? — Айви скептически усмехнулся. — Я всегда полагал, что этот человек был бы только рад опорочить нашу семью.

Сидни так вся и встрепенулась.

— Если ты опять собираешься чернить моего отца!..

— Нет, не собираюсь, — прервал ее Айви. — Я же обещал, что буду держать свое мнение при себе. Но он сильно обидел мою мать, это нелегко простить.

— Я знаю, он не одобрял то, что она… оставила тебя. — Сидни тяжело вздохнула.

— Это только часть истории, — с горечью ответил Айви. — А впрочем, к тебе все это не имеет отношения. Мне просто хотелось узнать твое мнение, но раз он ничего не сказал тебе…

— Может быть, это имеет какое-то отношение к твоему отцу? — осторожно спросила Сидни, но, увидев, как моментально застыло его лицо, тотчас же пожалела об этом. — Нет, я никак не могу понять, к чему ты клонишь.

— Не имеет значения, — сказал Айви и встал с шезлонга. — Я и так уже достаточно надоел тебе. Пора идти.

— Айви! — Уже не заботясь о том, как она выглядит, Сидни вскочила с топчана и схватила его за руку. — Неужели мы с тобой не можем забыть о прошлом? Или, по крайней мере, не позволять прошлому влиять на настоящее?

Он взглянул на ее руку и, когда Сидни нехотя отпустила его, отступил в сторону.

— Если бы только это было возможно… Мне, пожалуй, стоит показаться матери, а то она решит, что я снова избегаю ее.

Сидни молча смотрела, как Айви одевается, и думала о том, что он прав. Она не понимала только, почему это не волновало его раньше. Ведь до тех пор, пока разговор не зашел о прошлом, он не вспоминал о том, что мать может обидеться на него за невнимание.

Сидни решила пообедать в своей комнате. Она почему-то чувствовала себя усталой, а если говорить честно, ей просто не хотелось вмешиваться во взаимоотношения Джоханны с сыном. Это было не трусостью, а просто инстинктивной самозащитой. К чему ей, в самом деле, чужие тайны?

Однако недавний разговор с Айви не шел у нее из головы. Сидни чувствовала, что напрасно упомянула о его отце, хотя и не могла понять почему. Может быть, дело в Джоханне, которая осталась матерью-одиночкой? Или в самой личности отца Айви? Как бы то ни было, с тех пор прошло слишком много времени. Не думает же Айви, что все это имеет для нее значение?..

Два следующих дня прошли без всяких происшествий. Понимая, что так можно совсем закиснуть, Сидни решила попросить Джоханну одолжить ей машину. В этот приезд на Ямайку она не побывала даже в Монтего-Бей, не говоря уж о столице, Кингстоне. Но главной целью поездки было, конечно, посещение кладбища с памятником покойной матери.

Джоханна охотно дала ей машину и даже предложила сопровождать Сидни. Правда, выразила опасение, не повредит ли поездка ее здоровью.

— О, уверена, что все будет в порядке. — На самом деле Сидни об этом даже не подумала, потому что в последнее время действительно чувствовала себя гораздо лучше. — А вот отрывать тебя от дел мне хотелось бы.

— Как скажешь, дорогая, — согласилась Джоханна и даже одолжила сестре соломенную шляпу с красной лентой на тулье — немного вульгарную, на взгляд Сидни, но хорошо защищающую от солнца. Тронувшись наконец в путь, она с удовлетворением поняла, что слабость, доставлявшая ей такое беспокойство, абсолютно прошла, а правильное питание помогло вновь обрести форму.

Гавань Монтего-Бей некогда служила пристанищем пиратам, потом — контрабандистам, которые, если судить по количеству доживших до наших дней старых трактиров, отнюдь не отказывали себе в удовольствиях. Припарковав машину, Сидни решила прогуляться по набережной, но вскоре, почувствовав жажду, нашла небольшое кафе и, усевшись под большим полосатым тентом, заказала лимонад. Было десять часов утра, так что времени на то, чтобы побродить по городу, вполне хватало.

Интересно, подумала она, выйдя из кафе, где тут живет Айви? Судя по его словам, где-то недалеко, но вряд ли он работает дома. Адвокат должен быть легкодоступен для своих клиентов, а ей казалось, что Айви Паркер не из тех людей, которые допускают посторонних в личную жизнь.

И вдруг всего в нескольких ярдах от себя она увидела его! Он разговаривал с каким-то человеком. Сидни замерла в нерешительности. Было ясно, что Айви занят делом. К тому же ей совсем не хотелось, чтобы у него создалось впечатление, будто эта встреча не случайна.

Пока она колебалась, не зная, что предпринять, Айви распрощался со своим собеседником и, повернувшись, заметил ее. Лицо его расплылось в улыбке. Широкими шагами он направился к ней, так что предпринимать что-либо было уже поздно.

 

7

Похоже, Айви был искренне рад ее видеть, и Сидни вздохнула с облегчением.

— Как ты здесь оказалась? — спросил он вместо приветствия и добавил, усмехнувшись: — Неплохая шляпка.

— Ничего, правда? — Обеими руками она пригнула поля к щекам и скорчила гримасу. — Хочешь верь, хочешь не верь, но я приехала сама. Джоханна одолжила мне машину. А ты тут работаешь?

— Да, совсем неподалеку. Но как же ты вела машину?

— У меня есть права. — Сидни улыбнулась, но, почувствовав, что этот разговор доставляет ей слишком большое удовольствие, тут же согнала с лица улыбку. — Кроме того, со времени операции прошло уже шесть недель, и я абсолютно поправилась.

— Да, вижу. — Его взгляд неторопливо скользнул по ее фигуре, особенно задержавшись на ногах, и Сидни смутилась. — Но раз уж ты здесь — и одна — может, я могу пригласить тебя на ланч?

— Я, право, не знаю. Прежде всего мне надо на кладбище…

Увидев, что она в нерешительности, Айви предоставил ей путь к отступлению:

— Конечно, а потом ты, возможно, захочешь вернуться в отель и отдохнуть. Извини, я просто не подумал об этом.

Не хватало еще, чтобы он считал ее старой развалиной!

— Не думаю, что это так уж меня утомит. В общем, я с удовольствием пообедаю с тобой. — Она помедлила. — Где мы встретимся? Ты знаешь город лучше.

Айви подумал.

— Почему бы тебе после кладбища не вернуться сюда? Я покажу тебе свой офис — он вон там, над спортивным магазином. Войдешь в боковую дверь и поднимешься наверх. Буду тебя ждать.

— Хорошо.

На постаменте памятника матери Сидни обнаружила небольшую бронзовую табличку с выгравированными на ней словами «Я по тебе скучаю». Рядом стояла огромная ваза со свежими орхидеями и лилиями. Все это было трогательно до слез.

На кладбище кроме нее никого не было, и Сидни опустилась на каменную скамью, явно поставленную для того, чтобы посетители могли присесть и почувствовать умиротворяющую атмосферу этого места. Она тоже ощутила ее. И ушла, уверившись в том, что мать ее простила…

Когда Сидни вновь оказалась перед спортивным магазином, уже перевалило за полдень, и она чувствовала, что страшно устала. Теперь ей больше всего действительно хотелось отправиться прямо в отель, но отступать было поздно: ведь она так старательно изображала перед Айви полную сил молодую женщину.

Над стеклянной боковой дверью Сидни заметила табличку с надписью «Айвор Паркер. Адвокат». Странно, но раньше ей и в голову не приходило, что Айви — это неполное имя.

Лестница оказалась крутой, и, поднявшись на верхний этаж, она вынуждена была остановиться, чтобы перевести дыхание. Неожиданно дверь офиса открылась, и на площадке появилась молодая красивая темнокожая девушка. При виде Сидни в глазах ее мелькнуло беспокойство.

— С вами все в порядке? — озабоченно спросила девушка. — Может быть, стакан воды? Я скажу Айви, что вы пришли.

— Нет, ничего… — ответила Сидни и, войдя в офис, устало опустилась на диван. — Со мной сейчас все будет в порядке. Скажите, пожалуйста, мистеру Паркеру, что его ждет Сидни Дивер.

Девушка торопливо подошла к двери, ведущей во внутреннее помещение, и, коротко постучав, открыла ее с уверенностью, указывающей на то, что она работает здесь.

Сидни хотелось провалиться сквозь землю: никогда еще ей не приходилось чувствовать себя настолько беспомощной. В ушах шумело, и она совершенно не слышала, что именно девушка сказала Айви, но он тотчас же оказался рядом и с обеспокоенным выражением лица присел рядом с диваном на корточки.

— Черт побери, Сидни, что с тобой такое?

— Твоя лестница слишком крутая, только и всего, — еле слышно выговорила она.

— И только поэтому ты бледна, как привидение?

— Я просто устала. Может быть, мне действительно не стоило ездить так далеко. Дай отдышаться, и все придет в норму.

— Думаешь? — недоверчиво произнес Айви и резко поднялся. — Делла, принесите, пожалуйста, стакан воды. А потом можете оставить мисс Дивер на мое попечение.

Сочувственно улыбающаяся Делла принесла воду и удалилась. Сидни жадно выпила весь стакан. Наверное, мой организм был просто слишком обезвожен, подумала она, но, встав на ноги, почувствовала, что они у нее как ватные.

— Куда это ты собралась? — нахмурился Айви и преградил Сидни дорогу.

— Мне кажется, мы собирались пойти вместе на ланч. — Сидни тщетно пыталась изобразить энтузиазм. — Ах, да, ты же хотел сначала показать мне свою контору.

— Неужели ты серьезно полагаешь, что я поведу тебя в ресторан. Ты дрожишь, как лист на ветру.

— Вовсе я не дрожу! — возразила Сидни, хотя это было явной неправдой. — Через несколько минут со мной будет все в порядке. Просто сегодня очень жарко, а я отвыкла много ходить.

— Хорошо, — на удивление легко сдался Айви. — Мы пообедаем, но только не в ресторане. Моя квартира совсем близко отсюда. Поедим там.

Сидни открыла было рот, чтобы возразить, но передумала: в конце концов, почему бы и нет? Разве лучше будет опозориться на публике? И чего ей бояться? Даже интересно посмотреть, как он живет.

Пожав плечами в знак отсутствия каких-либо возражений, она проследовала за Айви в его кабинет. Квадратная, залитая светом комната с выходящими на залив широкими окнами выглядела гораздо привлекательнее, чем ее лондонский офис. Она с удовольствием сменила бы свою модерновую хромированную мебель на этот старинный стол красного дерева и массивные кожаные кресла, прекрасно гармонировавшие с книжными полками, на которых теснились толстые книги по юриспруденции с тисненными золотом корешками.

— Так вот где ты работаешь… — пробормотала она, осматривая заваленный бумагами стол.

— Когда у меня есть на это время, — ответил Айви, засовывая бумажник в карман. — Ну все, я готов. Сегодня мне еще нужно быть в суде, так что к двум часам я должен вернуться назад.

Интересно, подумала Сидни, не жалеет ли Айви о том, что пригласил меня? Но, встретившись с ним взглядом, решила не выяснять этого вопроса.

Спускаться по лестнице было намного проще, чем карабкаться наверх, хотя на всякий случай Сидни все-таки придерживалась рукой за перила. На улице было невыносимо жарко, и она вновь почувствовала себя нехорошо. Оставалось только надеяться, что его квартира действительно находится неподалеку. Как бы то ни было, Сидни не возразила, когда Айви крепко ухватил ее локоть.

— И что со мной творится? — пробормотала она, с трудом выдавив улыбку. — Разваливаюсь на ходу после обыкновенной прогулки. Ты, должно быть, считаешь меня полной идиоткой…

Они свернули на боковую улицу, где выступающие балконы старинных зданий отбрасывали благословенную тень, и остановились перед узким проходом. Кирпичные ворота вели во что-то вроде внутреннего дворика.

— Добро пожаловать, — довольно сухо произнес Айви. — Боюсь, тебе придется здесь подняться на несколько пролетов.

Они находились в небольшом квадратном колодце двора. В узкие щели между окружающими их высокими зданиями прорывались лучи солнца.

— Ты здесь живешь? — удивленно спросила Сидни, и Айви кивнул.

— Внутри все не такое ветхое, как это кажется отсюда.

— Нет-нет! — с пылом возразила она. — Ты меня не понял. Наоборот, мне кажется, что здесь просто замечательно.

— А ты, оказывается, романтична. — Он усмехнулся. — Пойдем, мое гнездо наверху.

Они поднялись на несколько пролетов лестницы и оказались у оббитой медными гвоздями с большими шляпками деревянной двери. Открыв ее ключом, Айви ввел Сидни в холл, почти всю противоположную стену которого занимал цветной витраж. Сквозь него проникали лучи солнца, и весь пол был покрыт пятнами света всевозможных оттенков. Не успела она выразить своего восхищения, как Айви открыл другую дверь.

— Входи, — сказал он, и Сидни проследовала за ним в комнату, тоже имевшую весьма экзотический вид.

Это была явно гостиная, поражающая своими необъятными размерами. Однако низкий потолок с потемневшими дубовыми балками придавал ей уютность. На стенах, отделанных лоснящимися от старости деревянными панелями, висело несколько писанных маслом картин, на большом каменном камине стояла гигантская ваза с цветами.

Мебель была разномастной: широкие мягкие кушетки и столики восемнадцатого столетия соседствовали со шкафами времен королевы Виктории. Из высоких и узких окон открывался прекрасный вид на залив и порт. Одно окно было открыто, и легкий бриз колыхал длинные, почти прозрачные занавеси, гармонирующие по цвету с морем.

Сидни смотрела на все это восхищенными глазами.

— Просто фантастика! — воскликнула она.

— А чего же ты ожидала? — небрежно спросил Айви. — Что я живу в лачуге без водопровода?

— Нет, конечно. — Сидни облизала пересохшие губы. — Но это неожиданно, так…

— Старомодно?

— Стильно! — наконец нашлась она. — Ты счастливый человек, если можешь жить в таком месте.

— Неужели?

Тон его был язвительным, но Сидни предпочла промолчать и, подойдя к окну, встала коленями на низкий подоконник.

— Какой прекрасный вид! — воскликнула она. — Он тебе, наверное, никогда не надоедает. Как красиво тут должно быть вечером, когда горят все огни…

— Можешь как-нибудь прийти сама и проверить, — спокойно заметил Айви, открывая дверь в дальнем конце комнаты. — Салат с сыром сойдет? Боюсь, что ничего более основательного у меня нет. Я не ожидал гостей.

— Конечно. — Сидни почувствовала себя виноватой. — Пожалуйста, не беспокойся из-за меня. Подойдет все, что угодно, — сандвич или даже просто какие-нибудь фрукты. Собственно говоря, я вовсе не голодна.

Айви исчез за дверью, и Сидни, положив свою нелепую шляпу на одно из кресел, последовала за ним. Она оказалась на маленькой, но хорошо оборудованной кухне, с потолочных балок которой свисали пучки трав. Старинный шкаф был забит кремовой с золотом посудой, небольшое окно выходило на веранду.

Хозяин всего этого великолепия как раз вынимал из холодильника бледно-зеленый салат и маленькие ярко-красные помидоры. На деревянной разделочной доске рядом с французской булкой уже лежала большая головка сыра и стояла бутыль с зеленовато-золотым оливковым маслом.

— Ну что, тебе получше? — спросил Айви.

— Да, гораздо лучше, — ответила Сидни, и это было чистой правдой. Толстые стены старинного здания сохраняли в помещении приятную прохладу, и, хотя ее все еще немного лихорадило, дрожь прекратилась.

— Что ж, тогда почему бы тебе не сесть за стол? — предложил Айви, указывая на арочный проход, которого Сидни прежде не заметила. — Постой… — Он протянул ей салфетки и столовые приборы. — Возьми это с собой. Да, в шкафу у тебя за спиной стоят стаканы. Я знаю, что ты не употребляешь алкоголь, но в холодильнике есть минеральная вода.

За аркой, увитой плющом, Сидни увидела крохотную столовую с квадратным столом красного дерева и четырьмя стульями с плетеными спинками. Она накрыла на стол и села возле окна, тоже выходившего на залив. Если говорить честно, то давно уже она не чувствовала себя так хорошо.

Еда, которую между тем успел приготовить Айви, оказалась простой, но вкусной. К салату и помидорам присоединились хрустящий редис, сладкий перец и тонкие кружочки огурцов. Сидни нарезала хлеб и сыр, который оказался на редкость ароматным и выдержанным.

— Итак, — сказал Айви, лениво водя кончиком пальца по ободку стакана, — может быть, скажешь мне, почему ты решила поехать одна? Мать уже начала действовать тебе на нервы?

— Ничего подобного! — Сидни была поражена его проницательностью. — Мы с твоей матерью прекрасно ладим друг с другом. — Она помолчала. — Просто мне хотелось немного побыть одной, вот и все.

— Тогда почему же ты оказалась у меня? — резонно спросил он, и Сидни покраснела.

— Ну… это же не было запланировано.

— Действительно не было?

— Разумеется, нет. — Она с трудом заставила себя встретиться с ним взглядом. — Но это не означает, что я не рада встретить тебя.

— Это хорошо.

— Кстати, не думаю, чтобы твоя мать все это одобрила. — Сидни вздохнула. — Мне кажется, Джоханна боится, что я на тебя плохо влияю, — шутливо добавила она, надеясь разрядить обстановку. — Я не уверена, что она одобряет мой образ жизни: то, что я не замужем, и все такое.

— Может быть, ты и права. — Он улыбнулся. — Так тебе понравилась моя квартира?

— Конечно, — кивнула Сидни, отпивая глоток ледяной воды. — Во всяком случае, та часть, которую я видела. Когда… когда ты женишься на Салли-Лу, вы будете жить здесь?

Карие глаза Айви потемнели.

— А кто сказал, что мы собираемся пожениться?

Сидни пожала плечами.

— А что, разве это не так?

— Насколько мне известно, нет, — лаконично ответил он. — А когда ты выходишь замуж за своего Грега?

— С чего ты взял, что я выхожу за него? — Сидни опустила глаза на тарелку. — Мы с ним добрые друзья и… деловые партнеры. Вот и все.

— Значит, теперь это так называется? — Айви усмехнулся. — Что ж, то же самое можно сказать и о нас с Салли Лу — во всяком случае, относительно дружбы. Поскольку она нигде не работает, вряд ли мы можем быть деловыми партнерами.

Поджав губы, Сидни подняла голову и взглянула ему прямо в глаза.

— Это ведь не совсем правда, не так ли? Насколько я знаю, друзья обычно не спят друг с другом.

— Неужели? — пренебрежительным тоном спросил Айви. — Ты говоришь совсем как моя мать.

Его тон задел Сидни, но она постаралась не показать этого.

— Что ж, я все-таки твоя тетка — сводная, по крайней мере. Что удивительного, в некотором моем интересе к твоему будущему? Но, поверь, я вовсе не собираюсь совать нос в твои дела.

— Брось, Сидни! — Айви вдруг резко поднялся на ноги. — Не делай вид, что ощущаешь себя моей теткой, я все равно не поверю этому. Тебя вовсе не потому беспокоит растущее влечение ко мне. Просто ты думаешь, что твой отец вряд ли одобрил бы это.

— Ты с ума сошел!

— Может быть. — Он обошел стол и, довольно грубо схватив ее за плечи, поднял на ноги. — Но, в таком случае, почему ты искала меня сегодня? Думаю, только потому, что в «Паркер-Риче» мы не можем встретиться наедине.

— Я вовсе не искала тебя…

— Вот как? — Айви явно не поверил ей, и в глубине души Сидни сознавала, что в определенной мере он прав. Она действительно слишком часто думала о нем… Наклонив голову, он в мимолетном, дразнящем поцелуе коснулся губами ее губ. — Перестань обманывать себя, Сидни. Может быть, тебе это и не нравится, но факты упрямая вещь.

Прикосновение его губ обдало жаром, и сердце Сидни забилось как сумасшедшее. Она попыталась освободиться: ей вовсе не хотелось, чтобы Айви решил, будто она пришла сюда с целью завлечь его. До последнего момента Сидни казалось, что она прекрасно скрывает свои эмоции. Неужели она ошибалась? Это было бы слишком унизительно.

— Может быть, ты меня наконец отпустишь? — Сидни изо всех сил постаралась, чтобы голос ее прозвучал спокойно.

Однако Айви отпустил ее не сразу. Еще несколько секунд его дыхание обвевало разгоряченный лоб Сидни, затем он разжал пальцы, и, обретя способность двигаться, она поспешно отошла назад — с таким расчетом, чтобы между ними оказался стул. Чтобы выйти из столовой, ей пришлось пройти совсем близко от Айви, но все-таки она с этим справилась. Уже миновав гостиную и оказавшись в холле, Сидни вспомнила о проклятой шляпе Джоханны. Как бы ей ни хотелось поскорее выбраться отсюда, она не могла уйти без нее!

На пороге гостиной Сидни остановилась: у нее снова кружилась голова. О Боже! — подумала она. Разве можно быть такой дурой?! Ей следовало помнить о том, что силы ее только начали восстанавливаться, и не вести себя как абсолютно здоровый человек.

— Куда ты собралась?

Голос Айви звучал примиряюще, но стоило Сидни двинуться дальше, как на талию ее легла его рука.

— Я ухожу, — решительно заявила она. — Спасибо за обед.

— Сидни…

— Что?! — Не в состоянии больше выносить близости его тела, Сидни рванулась прочь, но вновь почувствовала приступ слабости и, наверное, упала бы, если бы он ее не поддержал. — Послушай, извини, если я невольно создала у тебя превратное представление о том, что происходит. Признаюсь, мне было любопытно увидеть, где ты живешь и работаешь. Но все остальное тебе просто почудилось.

— Неужели?

— Разумеется! — Сидни оглянулась в поисках шляпы, и Айви неохотно отпустил ее.

— Хорошо. — Он устало вздохнул. — Если тебе нравятся такие игры…

— Игры? — Отыскав наконец шляпу, она дрожащими руками натянула ее на голову. — Не понимаю, о чем ты говоришь, я вовсе не играю с тобой. Ты мне нравишься, Айви. Очень нравишься. Но я не могу не видеть в тебе того мальчика, который…

— Я тебе не верю, — перебил ее Айви. — Ты ведь сейчас думаешь совсем о другом, не так ли?

— Ошибаешься. — Сидни сама не верила тому, что говорит. — Пожалуйста… ты ведь знаешь, как расстроится твоя мать, если узнает об этом…

— Моя мать? — презрительно воскликнул он. — Конечно! Как же мы можем ослушаться ее?! Сидни, приди в себя — мы с тобой не дети. Видит Бог, я давно уже не позволяю матери распоряжаться моей жизнью.

Айви снова шагнул к ней и, зажав ее лицо в ладонях, впился в него взглядом.

— Неужели ты не понимаешь, Сидни? Мне не важно, зачем ты пришла сюда. Но я хочу, чтобы ты осталась.

Сидни покачала головой.

— Это безумие! Я не могу…

— Но почему? — Его руки скользнули ей на плечи. — Это не касается никого, только нас двоих. Я же знаю, что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя!

— Нет!

Надо было уходить, но Сидни не могла пошевелиться. Он играет со мной в кошки-мышки, в панике подумала она, хотя до конца не могла поверить в случившееся. Вот сейчас Айви отпустит меня и скажет, что просто пошутил. Но в глубине души Сидни чувствовала: это не игра. А самым ужасным было то, что он говорил правду.

Ее действительно влекло к нему, от его прикосновений кровь начинала быстрее струиться по жилам. Ей хотелось этих прикосновений, мало того — ей хотелось самой коснуться его!

Тем временем Айви уже снял с нее шляпу и, наклонив голову, коснулся кончиком языка нежной кожи за ухом. Ощутив новый приступ слабости, Сидни тщетно пыталась убедить себя в том, что это просто следствие болезни.

— Ты опять вся дрожишь, — хрипло сказал он.

Интересно, подумала. Сидни, поверит ли Айви, если я сделаю вид, что падаю в обморок? Но когда его губы прижались к ее уже полуоткрытым губам, эта идея сразу потеряла всякий смысл.

 

8

Увидев поджидающую ее возвращения Джоханну, Сидни не слишком удивилась, хотя ей меньше всего хотелось встретиться с ней сейчас.

— А вот и ты! — воскликнула сестра, как только машина остановилась возле отеля. — Я уже начала беспокоиться. Никак не думала, что ты собираешься обедать в городе.

— Все получилось неожиданно… — начала Сидни, гадая, не могла ли Джоханна узнать, что она была у Айви. Но сестра тотчас же развеяла ее сомнения.

— Я пыталась дозвониться до Айви, — сказала она. — Думала, что ты могла зайти в его офис. Но его секретарша сообщила, что он ушел с клиентом в двенадцать часов и еще не возвращался.

С клиентом! Неужели это придумала сама Делла? Поразмыслив, Сидни решила, что едва ли.

— Так ты побывала на кладбище? — спросила Джоханна, к большому облегчению Сидни меняя тему. — Красивое место, не правда ли? Отец когда-то сидел там часами.

— Я так и подумала, — пробормотала Сидни. — И тоже посидела там некоторое время.

Обняв сестру за талию, Джоханна повела ее в прохладный холл отеля.

— Ты выглядишь усталой. Поездка тебя не слишком утомила?

— Если честно, я действительно немного устала. — Сидни вдруг почувствовала, что краснеет. — Пожалуй, следует отдохнуть до ужина.

— Значит, ты не зайдешь повидать отца? — разочарованно протянула Джоханна. — Утром он о тебе спрашивал, и я сказала ему о твоей поездке…

Безмолвно простонав, Сидни повернулась к ней с натянутой улыбкой.

— Почему же? Я хотела бы рассказать ему, где была. Только давай тогда пойдем прямо сейчас. А лучше я схожу одна.

Заслужив благодарный взгляд Джоханны, Сидни вновь надела шляпу и вышла из отеля. Хотя было уже больше трех часов пополудни, солнце пекло по-прежнему, так что эта соломенная нелепость была совсем не лишней.

Чтобы дойти до бунгало Нормана, понадобилось не более нескольких минут. Дежурная медсестра, как всегда, обрадовалась, увидев Сидни: зная, что пациент не один, она могла немного передохнуть.

Казалось, что старый Паркер спит, но Сидни давно уже не обманывалась на этот счет. По его собственным словам, он теперь редко засыпал надолго — лишь изредка впадал в забытье. Норман приоткрыл глаза и стянул с себя кислородную маску.

— Вернулась? — Голос его звучал устало и хрипло, но Сидни привыкла к этому и уже не испытывала желания бежать за помощью всякий раз, как он начинал задыхаться.

— Да, — ответила она, усаживаясь в кресло. — Как вы себя чувствуете?

— Хорошо… насколько это вообще возможно, — пробормотал Норман. — Как съездила? Джоханна говорила, что ты собиралась на кладбище.

— Да, я была там, — кивнула Сидни, глядя на лежащую на покрывале исхудалую руку. — Какое прекрасное, спокойное место. Очень рада, что наконец выбралась туда.

— Я тоже рад, — произнес Норман и поморщился в ответ на какие-то свои мысли. — Пока я был в состоянии дойти от машины до скамейки, то много времени проводил с Лорой…

— Уверена, что ей не хватает ваших визитов, — вырвалось у Сидни.

— Ты так думаешь? — Норман так и впился в нее взглядом, потом закашлялся и на мгновение прижал к лицу кислородную маску. — Очень рад услышать это от тебя, Сидни! — Он накрыл ее руку своей. — Означает ли это, что ты наконец простила меня?

— Полагаю, что да. — Подтверждая свои слова, Сидни сжала его руку.

— Спасибо. — Он тяжело вздохнул. — Теперь я умру спокойным. Айви говорил мне, что ты не будешь таить на меня зла, и казался прав.

Сидни предпочла бы сейчас не думать об Айви. Она старалась забыть о нем с той самой минуты, как покинула его дом. И не то чтобы там произошло что-то дурное… Но еще немного — и могло бы произойти!

— Тебе понравился мой мальчик, не так ли? — внезапно спросил старик, и Сидни вздрогнула от неожиданности.

— Мы с ним… старые друзья, — ответила она и осторожно убрала руку, пока Норман не почувствовал ее настроения. — Я вас не утомляю?

— Переживу как-нибудь. — Его губы скривились в саркастической усмешке. — Пока что, во всяком случае. Скажи, что ты о нем думаешь? Его мать гордится тем, что он стал адвокатом…

— А вы нет? — Эти слова вырвались у нее непроизвольно, и Сидни покраснела.

— Конечно, я горжусь им, — проворчал Норман. — Но Айви знает, что когда-нибудь ответственность за «Паркер-Рич» ляжет на его плечи. — Старик закашлялся. — Джоханна тоже прекрасно понимает это.

Было ясно, что Норман считает адвокатскую практику Айви чем-то временным. Сидни подумала, что в этом смысле он не менее ограничен, чем ее отец: оба полагали, что знают, как именно должны жить их потомки.

— Мне нужно идти, — сказала Сидни, надеясь уклониться от ответа, но пальцы Нормана стиснули ее руку.

— Он говорил с тобой о своем отце? — спросил старик. — Я знаю, что для него очень важно услышать твое мнение.

— Мнение… о ком? — Сидни не сразу вспомнился недавний разговор с Айви.

— Не может быть, чтобы твой отец ничего не говорил тебе! — Норман явно начинал сердиться. — Он ведь так презирал нас за это.

— Мистер Паркер…

— Норман.

— Хорошо, Норман. — Сидни помолчала. — Боюсь, что я не понимаю, о чем вы говорите.

— Ладно. — Очередной приступ кашля потряс его изможденное тело, и он потянулся к лежащей рядом с ним на столике коробке бумажных салфеток. — Извини меня. Мы поговорим об этом как-нибудь в другой раз.

Сидни тут же поднялась, надеясь, что до следующего ее визита Норман уже забудет об этом разговоре. Джоханна говорила, что он стал забывчив под действием успокоительных лекарств.

Приятно было вновь оказаться на свежем воздухе, но Сидни не спешила вернуться в отель, пытаясь понять, какое отношение происхождение Айви может иметь к ней. Она вовсе не намеревалась играть хоть какую-то роль в его жизни. Несмотря на то, что ее влекло к нему, Сидни испытывала огромное облегчение от того, что не наделала дома у Айви никаких глупостей… Почти никаких. Подчинись она тогда своему примитивному инстинкту, каково ей было бы посмотреть в глаза Джоханны?

Однако его поцелуй вызвал в ней такую бурю эмоций, что, не отпусти он ее тогда, все могло окончиться гораздо хуже. Сидни с трудом помнила, каким образом добралась до своей машины и как доехала до отеля…

На ужин Сидни шла с некоторым страхом: она не представляла, как вести себя в том случае, если Айви тоже появится там. Но, к ее облегчению, в гостиной оказалась одна Джоханна. Она просматривала пачку счетов и при виде вошедшей Сидни отложила их в сторону.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливым тоном спросила сестра, вызвав у Сидни очередной приступ раздражения.

— Гораздо лучше, — вежливо ответила она. — Спасибо.

— Вот и отлично. — Джоханна помолчала. — Долго ты была у отца?

— Не очень, — лаконично ответила Сидни, но, заметив разочарованное выражение на лице сестры, сочла необходимым добавить: — Его, кажется, порадовало, что я побывала на кладбище.

— А как же иначе! — воскликнула Джоханна. — Хорошо, что вы побеседовали на эту тему. А о твоей матери он говорил что-нибудь?

Джоханна явно стремилась узнать как можно больше, и Сидни тяжело вздохнула.

— Он хотел, чтобы я простила его, — тихо сказала она. — Похоже, он давно уже думал об этом. Но, кажется, мы с ним наконец поняли друг друга.

— Я рада, — успокоенно сказала Джоханна. — Ну, а об Айви вы тоже говорили?

— Немного.

Сидни твердо решила этой темы не касаться. Однако ей тут же стало ясно, что Джоханна просто так не отстанет.

— Полагаю, отец выражал недовольство по поводу его адвокатской деятельности? Ты знаешь, он вбил себе в голову, что когда… когда настанет необходимость, Айви все-таки займется отелем. Боюсь, что это один из его заскоков.

— А что у нас сегодня на ужин? — спросила вместо ответа Сидни, но сбить Джоханну с толку было не просто.

— Ты, случайно, не посоветовала ему оставить Айви в покое? — не отставала она. — Видишь ли, сегодня вечером отец показался мне несколько обеспокоенным. А до твоего визита он был в полном порядке.

— Не думаешь ли ты, что я…

— Ничего я не думаю! Но поскольку вы обсуждали Айви…

— Мы его вовсе не обсуждали, — возмущенно перебила ее Сидни. — Просто Норман спросил, не рассказывал ли мне Айви о своем отце. Не знаю почему. По-моему, меня это совершенно не касается.

— Конечно, не касается! — нахмурилась Джоханна.

Она явно была раздражена, и Сидни поняла: сестре совсем не по душе, что ее отец обсуждает семейные дела с практически посторонним человеком.

— Ну так вот. Айви мне ничего не рассказывал, — продолжила Сидни в надежде успокоить ее. — Он вообще ни разу не упоминал при мне своего отца. Вероятно, для него это столь же болезненная тема, как и для тебя.

— А почему ты решила, что упоминание об отце Айви может быть для меня болезненным? Что еще сказал тебе отец?

— Ничего. Честное слово, ничего!

— Ну, а твой отец когда-нибудь говорил с тобой обо мне? — Джоханна бросила на нее пристальный взгляд.

— Нет, — удивленно ответила Сидни, — после… развода он никогда не упоминал ни о тебе, ни об Айви.

— Ты в этом уверена?

— Разумеется, уверена! — Сидни чувствовала, что начинает выходить из себя.

— Неужели ты действительно ничего не знаешь? — удивленно воскликнула Джоханна. — Никак не могу в это поверить. — Она раздраженно отмахнулась от появившегося в дверях официанта. — Значит, твой отец ничего не говорил и о моей матери?

— О твоей матери? — Сидни покачала головой. — Нет. Почему он вдруг стал бы о ней говорить?

— Да потому, что именно из-за нее мой отец вынужден был покинуть Штаты и обосноваться в Монтего-Бей! — Джоханна помолчала. — Моя мать была мулаткой, темнокожей. Терпимостью в расовом вопросе и теперь отличаются далеко не все, а уж десятилетия назад…

 

9

Сидни остолбенела. Она ожидала услышать от Джоханны что угодно, но только не это, и собственная реакция ей отнюдь не понравилась.

— Я тебя шокировала, не так ли? — Голос Джоханны звучал ровно, но Сидни понимала, что может означать для сводной сестры ее молчание. — Зато теперь ты знаешь причину неприязни твоего отца ко мне и Айви.

— Не может быть! Ведь ты выглядишь такой… такой… — непроизвольно вырвалось у пораженной Сидни.

— Белой? — Встав с кресла, Джоханна подошла к открытому окну и, подняв голову, вгляделась в черное бархатное небо. — Ты права, я выгляжу достаточно белой, чтобы сойти за таковую здесь, в Монтего-Бей… Но не знаю, следует ли мне воспринимать это как комплимент.

— Причем тут комплименты! — с жаром воскликнула Сидни. — Боже мой, Джоханна, разве можно было ожидать от меня другой реакции? — Она ошалело помотала головой. — Извини за неудачное выражение, но я просто хотела сказать, что мне такое и в голову не могло прийти.

— Разумеется. — Джоханна с горечью улыбнулась. — Как и отцу Айви. Когда он узнал об этом, то улетел с Ямайки первым же самолетом.

— Ты хочешь сказать… что он бросил вас с Айви?! — Сидни вскочила на ноги.

— Нет, — честно ответила Джоханна. — Надо отдать ему должное, он не знал о том, что я жду ребенка. Мы собирались лететь в Штаты вместе, он хотел познакомить меня со своими родителями… Видишь ли, он был студентом и подрабатывал на каникулах тут в одном из баров.

— О, Джоханна! — Сидни бросилась к сестре и схватила ее за руки. — Мне так жаль! Это банально звучит, но ничего другого просто не приходит в голову… Ты любила его? И, наверное, ужасно переживала, когда он ушел?

— Не умерла, как видишь. — Она пожала плечами. — Меня очень поддержал отец, а когда родился Айви, мне казалось, что я самая счастливая женщина на свете. — Она закусила губу. — Я люблю его, Сидни. Так люблю! И мне не хочется, чтобы с ним произошло нечто подобное.

— Конечно, конечно, — торопливо вставила Сидни.

— Поэтому-то я и обрадовалась, когда после окончания колледжа Айви решил вернуться в Монтего-Бей, — продолжила Джоханна. — Я боялась, что если он полюбит белую девушку… Но теперь у него есть Салли, и мне не о чем больше беспокоиться. У нее — как и у большинства белых островитян — есть примесь негритянской крови. Поэтому она никогда не сможет обвинить Айви в том, что он разбил ей жизнь.

Сидни кивнула, но ее не оставляло ощущение того, что эти слова содержали в себе некий намек. Джоханна, конечно, не знает, что произошло между нею и Айви, но, вероятно, что-то почувствовала. Однако неужели и Норман о чем-то заподозрил? Не потому ли он хотел, чтобы она узнала правду?

Немного погодя, успокоившись, Джоханна вернулась в свое кресло и вынула из сумочки бумажную салфетку.

— Ну вот, теперь ты знаешь все наши маленькие секреты, — сказала она вытирая глаза. — Надеюсь, это не заставит тебя изменить свое отношение к нам?

— Как ты только могла так подумать?! — пылко воскликнула Сидни. — Джоханна, мне стыдно за поведение отца. У меня это просто не укладывается в голове — ведь он столько времени провел в Африке…

— Теперь это уже неважно.

— Для меня важно!

— Забудь об этом, Сидни. Все в прошлом, и мы ничего не можем изменить. — Она улыбнулась. — По крайней мере, мы остались друзьями, не так ли?

Сидни надеялась, что сестра права, однако, как ей показалось, они обе испытали облегчение при виде вновь появившегося официанта.

— Да, Хьюго, теперь ты можешь подавать на стол, — сказала Джоханна. — И попроси Стивена дать мне знать, когда приедет доктор Шеппард.

— Неужели здешние врачи так поздно ходят по вызовам? — спросила Сидни после того, как они уселись за стол.

— Для него это не совсем обычный вызов, — пояснила Джоханна. — Док Шеппард — старый друг отца и всегда успокаивающе влияет на него.

После ужина Джоханна отправилась принимать доктора, а Сидни бездумно спустилась по мраморной лестнице на первый этаж. Со дня ее приезда минула всего неделя, однако сейчас она казалась ей вечностью. Произошло слишком много непредвиденных событий, и больше всего ее беспокоили собственные взаимоотношения с Айви…

Боже мой! — внезапно ужаснулась Сидни. А вдруг он подумал, что я знаю о его бабушке и ушла от него сегодня именно из-за этого?! Необходимо немедленно поговорить с ним, сказать, что до разговора с его матерью она абсолютно ничего не знала. Она не смогла бы объяснить, почему считает это столь важным, но была уверена: без такого разговора ей не уснуть.

В холле отеля к услугам гостей стояло несколько телефонных будок. Войдя в одну из них, Сидни набрала номер справочной — ей не хотелось спрашивать о телефоне Айви у служащих отеля, Джоханна непременно узнала бы об этом. Монтего-Бей невелик, и четырехзначный номер Айвора Паркера Сидни запомнила легко. Правда, там долгое время никто не отвечал, и она собралась было уже отключиться, когда на другом конце все же подняли трубку.

— Да? — спросил раздраженный женский голос. Вне всякого сомнения, это была Салли Лу, которая, не услышав ответа, сказала: — Айви, никто не отвечает.

Торопливо повесив трубку, Сидни вышла из кабинки. И как она не подумала, что Салли скорее всего там?!

Айви беспокойно ворочался на постели. Было уже больше двух часов ночи, а он еще не сомкнул глаз. Всю неделю, прошедшую после того, как он привел Сидни к себе домой, у него были сложности со сном. Надо было все-таки позволить Салли остаться…

Но вся беда была в том, что ему больше не хотелось заниматься с ней любовью! Хотя Айви познакомился с ней еще до отъезда в колледж и регулярно встречался после возвращения, былой привязанности не осталось. Он пытался убедить себя в том, что это только временно и, как только Сидни вернется в Лондон, жизнь вновь войдет в привычную колею, но ничего не помогало. Напротив, Салли-Лу начала раздражать его, и становилось все труднее скрывать свои чувства…

Впрочем, у Айви были и другие причины для беспокойства. Завтра он собирался посетить «Паркер-Рич»: дед хотел его видеть, и это само по себе было тревожным признаком. Никогда раньше старик не посылал за ним специально.

Отказаться, разумеется, было невозможно, но там, в отеле, он почти наверняка встретится с Сидни. А ведь Айви решил держаться от нее подальше! Именно поэтому он уже около недели не навещал деда и терпел постоянные упреки матери, которая тщетно пыталась выяснить, в чем дело…

Однако необходимо все-таки хоть немного поспать. День будет трудным: утром ему надо быть в суде, потом поездка к деду. Но мысли о возможной встрече с Сидни не давали покоя, и уснуть Айви удалось только на рассвете.

Утро тянулось бесконечно. Дело, по которому он выступал адвокатом обвиняемого, оказалось в самом конце списка, и вернуться в офис ему удалось только после двух часов дня. Несколько успокаивало лишь то, что его клиент был оправдан и не поскупился на гонорар и слова благодарности.

— Тут целая куча почты, — сказала Делла, когда Айви проходил мимо ее стола. — А после двенадцати вам несколько раз звонила мать. По-моему, она ожидала вас к обеду.

— Я ей ничего определенного не обещал, — устало ответил Айви, перебирая почту. — Все это может подождать до завтра, но кое-кому из клиентов вам все-таки придется позвонить. Авторам вот этих четырех писем. Передайте им, пожалуйста, что я займусь их делами завтра утром.

Надо что-то решать с Салли, мрачно думал Айви по дороге к «Паркер-Ричу». Странно, раньше у него никогда не было с ней проблем. Конечно, время от времени они ссорились, но все это не выходило за рамки нормальных человеческих отношений. И уж конечно, мысли о Салли никогда не нарушали мой сон, подумал он с кривой усмешкой, сворачивая на дорогу, ведущую к отелю.

Впереди показалась знакомая черепичная крыша, дорога плавно сворачивала к воротам. Миновав прогуливающихся постояльцев, Айви припарковался на автостоянке позади отеля и поднялся на второй этаж.

Мать он увидел сразу, она стояла за стойкой регистрации и, судя по всему, выслушивала жалобу одного из клиентов. Одной из причин успеха отеля было персональное отношение к каждому постояльцу, за долгие годы работы мать прекрасно освоила это искусство.

Джоханна кивнула сыну, давая понять, что заметила его присутствие, но присоединилась к нему в гостиной лишь после того, как гость ушел удовлетворенным.

— Какие-нибудь проблемы? — спросил Айви, доставая из бара бутылку шерри…

— Просто недоразумение, — лаконично ответила она и бросила на него неодобрительный взгляд. — Может быть, все-таки объяснишь, почему ты опоздал? Ты же прекрасно знаешь, что мы обедаем в час дня, а сейчас уже почти три. Мы не могли ждать тебя так долго.

Айви обрадовался тому, что не придется сидеть за одним столом с Сидни.

— Я к тебе прямо после суда. И не беспокойся, мне совсем не хочется есть.

— Но ты наверняка голоден! — запротестовала Джоханна, останавливаясь возле двери, ведущей на террасу. — Такими вещами нельзя пренебрегать. Надеюсь, когда вы с Салли начнете совместную жизнь, она об этом позаботится.

К радости Айви, с этими словами мать вышла на террасу, так что можно было не отвечать. Он представлял себе, какова будет ее реакция, когда она узнает, что в его планы вовсе не входит совместная жизнь с Салли Лу Бьюкенен. Ей так хотелось, чтобы сын наконец остепенился…

Последовав за матерью, он обнаружил ее сидящей на кушетке.

— Давай немного побудем здесь, — предложила она. — Твой дед ненадолго уснул, а я не говорила с тобой целую вечность.

— Хорошо.

Сделав глоток вина, Айви устроился рядом с ней в тени полосатого тента.

— Итак, — начала Джоханна, — чем же ты занимался всю эту неделю? Неужели был настолько занят, что не мог навестить деда? Он умирает, Айви, ты не забыл об этом?

— Конечно, я не забыл. — Айви нахмурился: слова матери укололи его. — Но, черт побери, мама, ты же знаешь, что у меня достаточно серьезная работа.

— У тебя еще есть долг перед дедом, — возразила Джоханна. — Без его помощи тебе не удалось бы стать адвокатом. Мне кажется, ты мог бы уделить ему несколько минут своего драгоценного времени.

— Но ведь разговор идет не о нескольких минутах… — начал было Айви, однако понял, что просто ищет себе оправдания, и глубоко вздохнул. — Ну хорошо, я виноват. Постараюсь исправиться.

— Рада слышать это. — Джоханна несколько успокоилась. — Извини меня, сынок, я не хотела набрасываться на тебя, но отец просто меня измучил.

— Он так настаивал на том, чтобы видеть меня? — удивленно спросил Айви, и мать нетерпеливо покачала головой.

— Нет, не в этом дело. Но он очень нервничает всю последнюю неделю. Мне приходится постоянно вызывать доктора Шеппарда.

— Его состояние ухудшилось? — обеспокоенно спросил Айви.

— Нет, это-то меня и беспокоит! То есть, что я говорю… Просто я не могу понять, что с ним происходит. Он капризничает, мне приходится больше времени проводить с ним и бросать отель на Стивена. Если бы не Сидни, не представляю, как бы я справилась.

— Сидни? — Айви сделал еще глоток вина и задал вопрос, лишь когда почувствовал, что вполне владеет собой. — Причем тут Сидни?

— О, она мне помогает. Это была идея отца — чтобы Сидни поработала в офисе отеля.

— Поработала?

— Да, — виновато ответила Джоханна. — Я говорила ему, что она приехала сюда отдыхать, но накопилось столько дел… Тем более что Джуди выходит замуж и взяла по этому поводу отпуск.

— Понятно, — пробормотал Айви.

Его почему-то неприятно задело, что Сидни всю неделю была очень занята и, по всей видимости, вообще не заметила его отсутствия.

— Но она, надеюсь, не особенно устает и, во всяком случае, не скучает, — продолжила мать. — Кроме того, этот ее молодой человек звонит каждый день.

— Грег?

— Ну да. — Джоханна улыбнулась. — Сидни утверждает, что он звонит по делам, но я сильно в этом сомневаюсь.

— А почему бы и нет?

— Почему нет? — Она взглянула на него с недоумением. — Айви, совершенно очевидно, что он любит ее! Иначе зачем ему так беспокоиться насчет ее здоровья?

— Но любит ли она его? — пробормотал Айви и, заметив беспокойный взгляд матери, принял невинный вид. — Может, Сидни согласилась приехать сюда, чтобы быть подальше от этого Грега. Об этом ты не подумала?

— Больше всего меня беспокоит то, что об этом подумал ты! — резко ответила Джоханна. — Нам нет до этого никакого дела, Айви. Через пару недель она уедет, и вряд ли мы увидим ее когда-нибудь еще.

— Почему?

— Что — почему?

— Почему ты сомневаешься в том, что мы увидим ее когда-нибудь еще? — Он помолчал. — Мне казалось, что ее пригласили сюда, чтобы возобновить семейные связи. А сейчас создается впечатление, что ты только и ждешь, когда она уедет.

— Что ж, может быть, ты и прав. — Вид у матери был несколько смущенный. — Мне очень хотелось снова увидеть ее, но все пошло не так, как я предполагала. Во-первых, твой дед слишком привязался к ней, а во-вторых… не думаю, что она здесь счастлива.

— Что заставляет тебя так думать?

Джоханна нахмурилась.

— Точно не знаю, — она пожала плечами. — Сидни слишком много времени проводит в одиночестве. Поехала в Монтего-Бей и не позволила мне сопровождать ее… Я боялась даже, что она решила повидаться с тобой.

Айви с трудом сохранил невозмутимое выражение лица.

— Со мной? Что это тебе пришло в голову?

— Как тебе сказать… — Джоханна вздохнула. — Ты, должно быть, заметил, что Сидни пытается выглядеть скорее твоей ровесницей, чем моей. А в тот вечер, когда здесь была Салли Лу, она меня сильно удивила. Почти весь вечер промолчала, но не отрывала от тебя глаз.

— У тебя, очевидно, галлюцинации, — сказал Айви, с облегчением поняв, что об их встрече мать ничего не знает.

— Не думаю, — ответила Джоханна, хотя и не совсем уверенно. — Мне кажется, что, если бы ты хоть немного поощрил ее, она была бы не прочь завести с тобой роман. Но теперь, слава Богу, многое изменилось. Сидни все-таки дочь своего отца, и об этом забывать нельзя.

— Что ты хочешь этим сказать? — Айви пристально посмотрел на мать.

— Видишь ли, я ей все рассказала, — несколько нервно призналась Джоханна. — О твоем отце и твоей бабушке. Дед хотел, чтобы Сидни спросила об этом у тебя, но мне показалось, что будет проще, если я расскажу ей сама.

Айви почувствовал, что у него пересохло во рту.

— Понятно. — Он с подчеркнутым спокойствием поставил рядом с собой пустой бокал. — И какова была ее реакция?

Джоханна пожала плечами.

— По-моему, она была шокирована, хотя и постаралась не показать этого. Но все-таки, как я уже сказала, Сидни дочь своего отца. И кто знает, какие чувства прячутся за этим холодным фасадом?

Айви вздохнул.

— А тебе не показалось, что она расстроилась? Может быть, именно поэтому… Сидни и решила поехать в Монтего-Бей? Когда ты рассказала ей о бабушке, до ее поездки или после?

— Какое это имеет значение? — Мать в недоумении взглянула на него, но, почувствовав нетерпение сына, ответила: — Если уж ты так хочешь знать, то после. Вечером, когда она вернулась из города. Твой дедушка все утро спрашивал про нее, а когда Сидни навестила его, посоветовал ей поговорить с тобой. Она не могла понять, в чем дело, вот я и решила…

— Тебе не кажется, что ты поторопилась, мама? — медленно проговорил Айви.

— Во всяком случае, теперь все встало на свои места, — решительно заявила Джоханна. — Кроме того, я ведь не знала, что ее отец ничего не рассказал ей. Оказывается, Сидни полагала, что Марк Дивер просто осуждает меня за внебрачного ребенка. Она и понятия не имела, что за этим стоит нечто большее.

— И была этим шокирована?

— А разве могло быть иначе? Конечно, Сидни выразила мне свое сочувствие… по поводу твоего отца. Но что еще ей оставалось?

И действительно, что? Тяжело опершись на подлокотники кресла, Айви поднялся на ноги. Да, это можно было предвидеть… Сам он тоже был уверен в том, что отец рассказал Сидни обо всем, и удивлялся, почему она ни разу не упомянула о его происхождении. Но сейчас наконец все объяснилось. Интересно, как она будет вести себя с ним теперь?

— А как дела у Салли? — решила сменить тему Джоханна.

Уйти от ответа было нельзя, хотя Айви сомневался в том, что матери понравятся его слова.

— Полагаю, нормально. Я не виделся с ней несколько дней.

— Почему?

— Так уж у меня дела сложились. И хватит об этом! — отрезал Айви. — Наверное, мне пора пойти к старику.

 

10

Возвращаясь с прогулки, Сидни нос к носу столкнулась с Айви. Если бы она знала, что тот должен приехать сегодня, ее бы здесь сейчас не было. Но Джоханна ничего об этом не говорила, встреча оказалась совершенно неожиданной, и ей с трудом удалось сохранить внешнее спокойствие. Больше всего ее почему-то смущало то, что на ней очень открытый топ.

— Привет, — тихо сказал Айви, но что-то в его взгляде заставляло подумать, что для него эта встреча была столь же нежелательна, как и для нее.

— Привет, — ответила Сидни, машинально обхватив себя руками за плечи. — Идешь проведать деда?

— Куда же еще? — язвительно спросил он.

— А я гуляла… — Она помолчала. — Вероятно, ты уже поговорил с матерью?

— Верно. — Глаза Айви сузились. — Но тебе не о чем беспокоиться. О твоем визите речи не было. Стоило мне понять, что ты об этом не упоминала, я закрыл рот на замок.

— Что ж, спасибо. Хотя я имела в виду не это, но… может быть, так даже и лучше. В данных обстоятельствах.

— О да, обстоятельства! — Губы Айви скривились в горькой усмешке. — Мы не должны забывать о них. Но не напомнишь ли, о каких именно обстоятельствах идет речь? Просто чтобы я не ошибся.

Сидни понимала, что он смеется над ней — и смеется недобро. Видимо, Айви не мог простить ей того, что она тогда ушла из его квартиры… Но что еще ей оставалось делать, чтобы окончательно не потерять уважение к себе?

— Если бы твоя мать узнала, что я была у тебя, она просто не поняла бы этого, — заявила Сидни, чувствуя, что они привлекают к себе внимание окружающих. — Ты же знаешь ее чувства к Салли Лу. Мне не хочется лишиться ее дружбы. И не хочется, чтобы Джоханна думала, будто я поехала в Монтего-Бей, чтобы повидаться с тобой.

— А разве ты поехала в город не за этим?

— Нет, — решительно заявила Сидни и нахмурилась. — И я не должна была идти к тебе домой.

— Но что в этом плохого? — Айви очень удачно изобразил удивление. — Мы просто пообедали… Кто может что-нибудь возразить против этого?

— Ты специально делаешь вид, что ничего не понимаешь? Знаешь ведь, что твоя мать не одобрила бы… того, что мы были там наедине. Я уверена, что она мне не доверяет.

Со странным выражением лица Айви оперся спиной на широкий ствол пальмы.

— А может быть, это ты не доверяешь мне? — сухо заметил он, скрестив руки на груди.

В тени листвы, по контрасту с сияющим солнечным днем кожа, Айви казалась очень темной, и это напомнило Сидни о том, что поведала ей его мать. Впервые она задумалась: почему Джоханна сделала это? Только ли потому, что Норман Паркер посоветовал ей поговорить с Айви? Не было ли это очередной попыткой Джоханны подчеркнуть, что между Сидни и Айви лежит пропасть? Что ж, очевидно, она в чем-то права, подумала Сидни, двинувшись было прочь, но Айви удержал ее за руку.

— Может быть, ты стыдишься того, что позволила мне касаться тебя? — хрипло спросил он. — Признайся в этом, Сидни. Ведь ты дочь Марка Дивера, а мы все знаем, как он относился к моей матери и ко мне.

Не раздумывая, Сидни вырвала руку и с презрительным выражением лица повернулась к нему.

— Это просто подло! — воскликнула она, даже не пытаясь сделать вид, что не поняла его. — Я никогда не давала тебе повода так дурно думать обо мне. Тебе должно быть стыдно за свои слова. Надеюсь, что Салли Лу вовремя поймет, какой ты… бездушный болван!

В комнате больного было жарко. А может быть, это у меня внутренний жар? — подумал Айви, испытывая презрение к самому себе. За подобное поведение я вполне заслуживаю того, чтобы гореть в аду, — да, наверное, так оно и будет…

Черт побери, ведь поклялся же он себе держаться от нее подальше и, уж во всяком случае, избегать любых конфронтаций! Но при виде Сидни у него словно помутилось в голове, невозможно было устоять перед искушением поставить ее в неловкое положение…

Дед бодрствовал и явно нервничал: лежащие на простыне худые кисти рук постоянно сжимались и разжимались. При виде Айви в глазах его загорелся нетерпеливый блеск. Похлопав ладонью по постели рядом с собой, он предложил внуку присесть.

— Где ты был, мальчик? — проворчал Норман. В тишине комнаты был явственно слышен свист, с которым воздух вырывался из его легких. — Только не говори мне, что у тебя не было времени на то, чтобы проведать старика деда. Все равно я этому не поверю.

Присев на край кровати, Айви расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и ослабил галстук.

— У меня действительно было много работы, — тихо сказал он. — Но мне все равно не следовало пренебрегать встречами с тобой.

— Что верно, то верно, — сказал Норман Паркер неожиданно резко. — И не только со мной, но и с Лорой… то есть с Сидни, — торопливо поправился он. — Мне казалось, что девочка тебе понравилась… Или эта никчемная потаскушка до сих пор не отпускает тебя?

Айви удивился. Прежде дед не осуждал Салли так открыто, хотя всегда порицал ее за то, что она не учится и не работает. Они с Лорой трудились всю свою жизнь, и по твердому убеждению Нормана женщина должна была помогать своему мужчине.

Но больше всего Айви озадачило то, что дед непроизвольно назвал Сидни Лорой. Мать была права: его привязанность к ней начинала внушать тревогу. Он уже стал путать их имена, каково же ему придется, когда она уедет обратно в свой туманный Альбион?

— Если уж на то пошло, я вовсе не часто встречаюсь с Салли, — заметил он. — Мать сказала, что ты хотел меня видеть. Просто соскучился или есть какие-нибудь проблемы?

Норман вздохнул.

— Ты с ней говорил? С Сидни, я имею в виду. Она навещает меня каждый день.

— Прекрасно! — с деланным энтузиазмом воскликнул Айви и выдавил из себя улыбку. — Рад, что у тебя все в порядке.

Прежде чем продолжить, дед несколько секунд дышал через кислородную маску.

— Она мне нравится, Айви, — наконец произнес он. — Очень нравится. В ней есть как раз то, что нам всем нужно, — жизнерадостность, чистота, свежие идеи…

— Постой… — Айви накрыл руку старика ладонью и, подождав, пока Норман сосредоточит на нем свое внимание, осторожно продолжил: — Может быть, ты не в курсе, но через пару недель Сидни придет время уезжать.

— Знаю, ты что, меня за идиота считаешь? — С неожиданной энергией он стряхнул руку внука. — Но ведь можно предположить, что она не захочет уезжать, а при определенных обстоятельствах даже должна будет остаться. Почему бы ей, например, не получить долю в отеле? В конце концов, это дом ее матери…

У Айви буквально отвисла челюсть.

— Ты что, серьезно?!

— А почему бы и нет?

— Почему нет? — Айви лихорадочно искал ответ. — Мама никогда не согласится на это. Она отдала отелю слишком много сил, чтобы теперь с кем-нибудь делиться.

Дед бросил на него сердитый взгляд.

— Может быть, напомнить тебе, что этот отель пока что принадлежит мне? — хрипло проворчал он. — Я еще не умер, мальчик!

— Твой, конечно, твой, — смущенно пробормотал Айви. — Но Диверы никогда не желали иметь с нами никакого дела.

— Этого не хотел ее отец, — угрюмо возразил старик. — Он ненавидел меня, думаю, это его и сгубило. Так и не смог примириться с мыслью, что ему никогда уже не удастся вернуть жену. Она умерла, а вместе с ней умерла и надежда на отмщение.

— Даже если так…

— Но Сидни не похожа на своего отца, — продолжил Норман, будто не услышав слов внука. — Я знаю, Джоханна рассказала ей о твоей бабушке, и девочка поняла, чего стоила моей дочери эта история. Когда мы с Сидни беседуем, мне кажется, что я снова говорю с Лорой… Знаю, о чем ты сейчас подумал: как и твоя мать, ты сомневаешься в том, что у меня все в порядке с головой. Но пока еще, слава Богу, твой дед кое-что соображает. Я прекрасно понимаю Сидни и, по-моему, знаю, что ей нужно.

— И что же ей нужно? — Айви с изумлением посмотрел на него. — Дедушка, поверь, Сидни ни в чем не нуждается. Она удачливая деловая женщина, крепко стоит на ногах и имеет партнера, который, может быть… также и ее любовник.

— Он ей не любовник, — слабым голосом произнес Норман, и у Айви сжалось сердце.

— Откуда ты знаешь? — спросил он, слишком поздно поняв, что этим вопросом может выдать себя.

— Неужели ты думаешь, что я не понял бы этого? — сердито ответил старик. — Она похожа на мать. Открытая душа. И не смогла бы скрыть от меня ничего подобного.

Айви пожал плечами. Как можно хоть на мгновение поверить, что Сидни станет обсуждать со стариком свои сердечные дела? А он сам!.. Надо же быть таким идиотом! Ведь чуть было не выдал своего отношения к ней.

— Ладно, ладно, хорошо. — Поднявшись, Айви подошел к окну и раздвинул занавески.

— Ты мне не веришь, не так ли?

Голос старика прозвучал теперь явно слабее, и, изобразив на лице улыбку, Айви вновь обернулся к нему. Черт побери, какое все это имеет значение?! Дед умирает, и разве станет мать возражать против того, чтобы Сидни получила небольшую долю в отеле, если ему будет от этого легче?

— Разумеется, я тебе верю, — ответил он, вновь подходя к кровати. — Но не слишком надейся на Сидни. Она же ничего не понимает в управлении отелем.

— А ей и не надо. — Заметив, что внук удивленно поднял брови, Норман сказал, слегка задыхаясь: — Во всяком случае, я попросил твою мать позволить ей помочь в офисе. И Джоханна вынуждена была признать, что Сидни превосходно справляется с бухгалтерией.

— А мать знает о том, что ты… оставляешь Сидни долю в отеле.

— Конечно нет. — Норман попытался рассмеяться, но издал лишь негромкое кряхтение. — Пусть это останется между нами, мальчик. То, чего твоя мать не знает, не сможет обидеть ее.

Возвращаясь в отель, Айви все еще не мог прийти в себя после слов деда. Интересно, знает ли Сидни о планах старика? — подумал он, но тут же отверг это предположение. Что-что, а заподозрить ее в нечестности никак нельзя. К тому же, если бы она узнала о намерениях деда, то наверняка рассказала бы об этом матери. В этом Айви был совершенно уверен.

Во всяком случае, старик вряд ли уже переписал свое завещание. Если бы он встречался с адвокатом, мать, несомненно, была бы в курсе и не преминула бы сообщить ему.

А что, если дед играет с ними всеми в какие-то свои игры?

Кроме всего прочего, Айви совершенно не представлял себе, что будет делать Сидни, получив долю во владении «Паркер-Ричем». Сохранит ее на черный день? Или продаст матери, если та попросит об этом? Не останется же она, в самом деле, на Ямайке! Не говоря уже о полумифическом Греге, у нее в Лондоне есть еще и собственное дело…

В холле Айви поджидала мать, явно сгоравшая от нетерпения выяснить наконец, почему старик так хотел видеть его.

— Ну? — спросила она, когда они отошли к обсаженному цветами фонтану. — Как по-твоему, с ним… все в порядке?

— По-моему, да. — Сорвав цветок магнолии, Айви погладил нежные лепестки. — А ты как считаешь?

— Как считаю я? — Присев на край фонтана, Джоханна бросила на сына испытующий взгляд. — Ты же знаешь, я считаю, что он становится излишне сентиментален. И все благодаря… благодаря Сидни!

— Ты к ней слишком пристрастна, — возразил Айви. — Скажи еще, что она пытается втереться в нему в доверие… Какие у тебя основания для подобных обвинений?

— Мне не нужно никаких оснований! — раздраженно заявила Джоханна. — Я просто отлично знаю твоего деда. Ему кажется, что Сидни похожа на свою мать, но это не так. Я любила Лору, ты знаешь, но Сидни — дочь Марка Дивера. Сначала мне казалось, что это не имеет никакого значения, но я ошиблась. Не стоило мне слушать твоего деда. Ей тут не место.

Обнаружив, что почти раздавил цветок, Айви отшвырнул его на клумбу.

— Дед так не думает, — коротко возразил он, сердито глядя на свои руки. — У тебя есть салфетка?

Мать почти автоматически вытащила из сумочки бумажную салфетку, но мысли ее были далеко.

— Что он не думает? — повторила она, и Айви выругал себя за то, что невольно дал ей зацепку. — Что ты хотел сказать?

— Не имеет значения.

— Нет, имеет! — Глаза Джоханны сузились. — О чем вы говорили? Ты должен все мне рассказать. Все равно я рано или поздно это узнаю!

— Почему бы тебе не спросить у него самого? — возразил Айви. — Мне кажется, мама, что он волен думать и поступать так, как считает нужным. Нас с тобой это не касается.

— Ты что, смеешься? — Мать насторожилась, и он пожалел о том, что не может просто повернуться и уйти прочь. — Постой-ка… Неужели он пытается придумать какой-нибудь способ удержать Сидни здесь?

Айви пожал плечами.

— Откуда я знаю? — бесстрастно произнес он, но Джоханна уже не слушала его.

— Это ведь так, правда? — воскликнула она, впиваясь в него глазами. — Он хочет попытаться купить ее, это совершенно ясно! Но чем? Использовав в качестве приманки тебя? — От этого предположения Айви передернуло. — Думает, что если сможет держать тебя перед ней, как морковку перед носом кролика, она останется…

— Прекрати! — Он больше не мог ее слушать. — Это не имеет никакого отношения ко мне. Хорошо, признаюсь, он хочет, чтобы она осталась. Но приманкой являюсь не я.

— Тогда что же? — Джоханна конвульсивно сглотнула. — Не… не отель же?

— Я не хотел говорить об этом… — Айви тяжело вздохнул.

— Так, значит, это отель?! — Джоханна побледнела. — Нет! — Она затрясла головой. — Он не сможет так поступить со мной!

— Боже мой, мама!

— Я работала изо всех сил, посвятила всю себя…

— Перестань! — Айви почувствовал, что с него довольно. — Все мы прекрасно знаем, сколько ты отдала этому отелю. Но зачем же устраивать трагедию из того, что он хочет отдать дочери обожаемой им женщины маленькую его часть?

Джоханна открывала и закрывала рот, как вытащенная из воды рыба, и он начал уже опасаться, не случилось ли с ней что-то вроде припадка. В этот момент на лестнице появилась Сидни, и Айви взял мать за руку.

— Тут Сидни, — негромко сказал он.

Судя по всему, это послужило последней каплей. Вырвавшись, Джоханна чуть не бегом помчалась к дверям своего офиса и скрылась за ними, оставив его придумывать подходящее объяснение. Если бы мать не ушла так демонстративно, думал он позднее, Сидни, может быть, и не заметила бы их. Но торопливое бегство матери привлекло к себе внимание.

— Что это случилось с Джоханной? — озабоченно спросила Сидни, подходя к нему.

— Кто ее знает, — ответил Айви, глядя в сторону.

— Но ты ведь… — неуверенно начала она. — Может быть, ты сказал ей нечто такое…

— Что например? — спросил он, внезапно разозлившись. — Что такого я мог сказать, чтобы настолько расстроить ее? И вообще, почему ты решила, что она убежала из-за меня?

— Что ты имеешь в виду?

Подавив желание успокоить ее, Айви пожал плечами.

— Тебе лучше знать.

Сидни облизнула пересохшие губы.

— Но я не сделала ничего дурного! Не понимаю, в чем моя вина…

— Всего лишь в сходстве с собственной матерью, — издевательским тоном произнес он, но, поняв, что это уже слишком, покачал головой. — Не обращай внимания. Она это переживет. Ничего страшного.

— Переживет что?

Голос Сидни звучал умоляюще, и Айви, поняв, что рискует сказать слишком много, озабоченно взглянул на часы.

— Мне нужно идти, — непринужденно сказал он. — На шесть часов у меня назначена встреча.

Он уже направлялся к двери, когда Сидни его окликнула:

— Айви!

— Что?

— Нам надо поговорить!

В ее голосе слышалось отчаяние, но Айви решил, что с него достаточно.

— Нет, не надо! — резко возразил он и вышел через вращающуюся стеклянную дверь отеля.

 

11

Сидни собралась объясниться с Джоханной за ужином, но, придя в обычное время в гостиную сестры, была неприятно удивлена, застав там только темнокожего официанта Хьюго.

— У миссис Паркер разболелась голова, — извиняющимся тоном сообщил он. — Может быть, сегодня вы поужинаете в ресторане, мисс Дивер? Миссис Паркер сказала, что увидится с вами за завтраком.

У Сидни не было другого выхода, кроме как принять это не слишком убедительно звучавшее объяснение. Однако она была уверена, что Джоханна просто избегает ее. У нее даже возникло сильное искушение ворваться в спальню сестры и выяснить, в чем дело…

Спускаясь по лестнице в ресторан на открытом воздухе, Сидни размышляла о своих отношениях с Джоханной и не могла не признать, что в последние несколько дней они изменились. Теплота и дружелюбие, которые она чувствовала по отношению к себе сразу после приезда, исчезли, сменившись формальной вежливостью. Стоило ей собраться навестить Нормана, как сестра пыталась найти причины, по которым этого не следует делать. Либо, по ее словам, он спит, либо только что принял лекарства — обстоятельства, которые раньше отнюдь не являлись препятствием…

Однако до сегодняшнего дня Сидни объясняла холодность сестры беспокойством об отце. Поэтому, стоило Норману упомянуть о том, как перегружена работой его дочь, она не замедлила предложить свою помощь и наивно полагала, что нашла полное взаимопонимание. И только позднее Сидни осознала, что обращение Джоханны с ней ничем не отличается от обращения с другими служащими. У нее не осталось никаких сомнений и в том, что сестра попросила ее о помощи только под давлением отца…

С того места, где сидела Сидни, открывался великолепный вид на пляж и океан, но сейчас она пребывала не в том настроении, чтобы задумчиво созерцать пейзаж. Легко поужинав — несколько креветок и кусочек жаренного на гриле цыпленка, — Сидни, не дожидаясь кофе, встала из-за стола и перешла в бар. Но здесь ей не удалось избежать нежелательного ухаживания мужчины в полосатых шортах и майке-безрукавке, который, очевидно, решил, что она поссорилась со своим приятелем и ищет новую компанию. Забрав свой стакан с минеральной водой, Сидни удалилась на террасу и облегченно вздохнула, когда ее ухажер, поняв этот недвусмысленный намек, остался в баре.

Знать бы только, что имел в виду Айви, когда многозначительно намекал на то, что я слишком похожа на свою мать, мрачно думала Сидни, рассеянно отхлебывая из своего стакана. Как бы то ни было, теперь стало очевидным, что у Джоханны это вызывает негодование. Но только ли в том причина ее сегодняшнего поведения? Что сказал ей Айви? Почему она расстроилась?

А вдруг он все-таки рассказал Джоханне о том, что она посетила его квартиру? От этой мысли Сидни поежилась. Если у Джоханны вызывает возмущение их взаимная симпатия с Норманом, то что будет, когда она узнает об отношениях Сидни с ее сыном? Ведь Джоханна явно считает его союз с Салли Бьюкенен делом решенным!

Надо позвонить Грегу, внезапно решила Сидни, допив минеральную воду. Сейчас, как никогда, мне пригодится его здравый смысл. Ах, да, ведь в Англии уже глубокая ночь! Как бы хорошо он ко мне ни относился, вряд ли ему понравится, если я разбужу его в поисках «лекарства» от своего плохого настроения…

Оставив стакан на столе, она освободила террасу для влюбленных парочек. Подумала: неплохо было бы сегодня лечь пораньше. Вот только сможет ли она уснуть…

Идти к себе совершенно не хотелось, и Сидни решила прогуляться по дорожке, огибающей дом. Тут было тихо, отдыхающие совершали свой вечерний моцион в основном по кромке прилива. Впереди показалась автостоянка, в основном заставленная машинами обслуживающего персонала. В самом отеле почти никто из них не жил, большинство съезжалось по утрам из Монтего-Бей и окрестных селений.

В конце стоянки стояли принадлежащие отелю машины, которые сдавались напрокат. Та, которой уже пользовалась Сидни, тоже стояла тут. Приблизившись, она заметила, что в замке зажигания торчит ключ. Удивленная, она огляделась вокруг. Насколько можно было видеть, все стоящие вокруг машины были без ключей. Должно быть, один из постояльцев забыл вернуть ключи портье… Интересно, если она воспользуется машиной, узнает ли кто-нибудь об этом?

Медлить Сидни не стала: слишком заманчива была эта возможность, чтобы упускать ее. Она чувствовала себя, как заключенный, неожиданно обнаруживший, что дверь его камеры не заперта.

Все было прекрасно до тех пор, пока фары ее машины не осветили придорожный щит, гласивший: «Вы въезжаете в Монтего-Бей. Будьте, пожалуйста, осторожны». Только тут, остановившись, Сидни задумалась над тем, что ей делать дальше. Было так приятно ехать куда глаза глядят, ощущая овевающий лоб и щеки теплый бриз и слушая приглушенный рокот океана. Теперь пришла пора определиться в своих намерениях.

Но ведь мне просто захотелось покататься, оправдывалась перед собой Сидни. Куда же можно направиться в столь поздний час? Крайне глупо было бы выбрать одну из горных дорог, ведущих в глубь острова: не говоря уже о том, что они слишком узкие, откуда ей знать, в порядке ли они сейчас.

Сидни проехалась вдоль набережной, заполненной прогуливающейся публикой, и совершенно для себя неожиданно оказалась перед знакомой узкой улочкой, на которой стоял дом Айви. Даже не успев понять, что делает, она свернула туда и, остановившись возле дома, вышла из машины, все еще не желая признаваться самой себе в том, что именно для этого и ехала в Монтего-Бей. В конце концов, даже если он дома, Салли наверняка сейчас с ним. Где же ей еще быть?

А вдруг нет? Эта мысль возникла словно ниоткуда, и, как Сидни ни пыталась отогнать ее, ничего не получалось. Ладно, зайду на минутку, решила она. Ведь кроме Айви никто не сможет объяснить мне странное поведение Джоханны. У него ли Салли или нет — что я теряю? Чувство собственного достоинства? Самоуважение?

Список можно было продолжать до бесконечности, но Сидни отказывалась прислушиваться к голосу разума. Если Салли у него, она лишь попросит объяснить ей, что случилось с Джоханной, и сразу уйдет. Если же Салли там не будет… Сидни облизала пересохшие губы. О Боже, чего же ей на самом деле хочется?

Не давая себе времени передумать, она торопливо прошла под каменной аркой во внутренний двор и, придерживаясь рукой за перила, поднялась на верхний этаж. Вот и знакомая деревянная дверь, обитая гвоздями с большими шляпками. Хотя Сидни была здесь только один раз, дорогу она нашла без труда. Колокольчика на двери не оказалось, и, зажав в кулаке ключи от машины, так как ей некуда было их положить, она, не без некоторого трепета, негромко постучала.

Если Айви не услышит ее стука и не откроет дверь, решила она про себя, я сейчас же уйду. Но он не открыл, и Сидни постучала вновь громко, отбивая костяшки пальцев.

Дверь наконец открылась, и, хотя она считала себя готовой ко всему, оказалось, что это не так. Его появление буквально ошеломило ее, а то, что на нем был только тонкий шелковый халат, вызвало внезапную слабость в ногах.

— Привет, — первой заговорила она. — Э… Салли Лу здесь?

Что за дурацкий вопрос? — тут же поняла Сидни. Разумеется, она здесь. Иначе почему Айви в халате? Я, наверное, помешала им, поэтому он открыл не сразу…

Айви некоторое время молча смотрел на нее в полном недоумении.

— Ты хочешь видеть Салли Лу? — наконец спросил он.

— Я?.. Нет, зачем же… — Сидни испытывала ужасное смущение. — Просто я решила, что она здесь. Она… была здесь, когда я…

Она замолчала, не зная, как объяснить ему тот свой телефонный звонок, но Айви был не столь щепетилен.

— Когда ты — что? — вкрадчиво спросил он. — Не хочешь же ты сказать, что приходила сюда?

— Нет, конечно нет. — Лицо Сидни пылало. — Если уж тебе так хочется знать, я тебе звонила. Однажды вечером. — Она неловко переступила с ноги на ногу. — И когда ответила Салли, положила трубку.

Глаза Айви потемнели.

— Так, значит, все-таки ты? А я гадал, кто бы это мог быть…

— Что ж, теперь тебе не нужно гадать. — Сидни отступила назад, к лестнице. — Я… Ладно, извини за беспокойство. Спокойной ночи.

— Стой! — Айви шагнул к ней, и она заметила, что он к тому же еще и босой. — К твоему разочарованию, Салли здесь нет. Я один. Но если уж пришла, то хотя бы войди.

— Ее здесь нет? — Голос Сидни звучал недоверчиво.

— Нет, — бесстрастно подтвердил Айви. — С чего ты вообще взяла, что она должна быть здесь? — Он взглянул на халат и поморщился. — А, понимаю, что ты подумала. Но, видишь ли, я просто принимал ванну.

Сидни ступила в холл и, поскольку он был слишком тесен для беседы, прошла в гостиную. Судя по выражению лица Айви, нельзя было сказать, что его радует ее визит. Наоборот, казалось, он недоумевал, пытаясь понять причину ее появления здесь. Воцарилось неловкое молчание, но потом Айви вспомнил, что нужно играть роль гостеприимного хозяина.

— Не хочешь чего-нибудь выпить?

— Да, спасибо, кока-кола будет в самый раз. — Сидни нервно облизала губы.

Айви прошел мимо нее на кухню, и она, оставшись одна, вновь спросила себя, что все-таки здесь делает, чего хочет от него. И чего — от себя самой? Возобновить прежние дружеские отношения? Может быть. Но только ли этого?..

— Ну вот.

Айви вскрыл банку, перелил половину ее содержимого в стакан и протянул то и другое Сидни. Потом молча указал на мягкую софу, но она не хотела садиться. Жадно отпив глоток ледяной жидкости, Сидни поставила стакан с банкой на каминную полку. Было ясно, что Айви не собирается облегчать ей задачу. Чтобы дать себе время подумать, она подошла к окну и посмотрела на портовые огни.

— Как красиво это выглядит по ночам! — вырвалось у нее.

Губы Айви искривились в иронической улыбке.

— Из-за этого ты и пришла сюда? — Заметив ее удивление, он довольно цинично добавил: — Просто я уже приглашал тебя однажды насладиться ночным видом. И не могу представить себе другой причины, по которой ты могла бы появиться здесь.

— Неужели не можешь?

— Нет, — спокойно ответил Айви, — не могу. Кстати, моя мать знает, что ты здесь?

— Разумеется, нет! — воскликнула Сидни, и его брови насмешливо поползли вверх.

— Почему же «разумеется»? — холодно спросил он. — Насколько я помню, еще сегодня днем тебя больше всего волновало ее мнение.

— Никто не знает, что я здесь, — заявила Сидни, не отвечая на его замечание. — Я и сама не знала — до тех пор, пока не доехала до Монтего-Бей.

Айви внимательно разглядывал ее из-под полуопущенных ресниц.

— Ты говоришь это, чтобы оправдаться? — насмешливо спросил он, и Сидни внезапно почувствовала приступ раздражения.

— Нет, — ответила она. — Я просто пытаюсь быть с тобой честной, вот и все.

— Что ж, похвально. — Айви фыркнул. — Наверное, это для тебя очень непривычно.

— Я никогда не лгала тебе! — возмутилась Сидни.

— Неужели? — Он пожал плечами. — Что ж, на словах — может быть.

Сидни вздохнула.

— Я пришла сюда не для того, чтобы спорить с тобой, Айви. Кстати, если бы мне даже захотелось, вряд ли я смогла бы уведомить о своей поездке твою мать. Джоханна не хочет разговаривать со мной.

— Ну это уже преувеличение.

— Нет, не преувеличение. Она даже не вышла к ужину. Передала с Хьюго, что у нее болит голова, но я этому не верю.

— Время от времени она действительно страдает мигренями, — примиряюще пробормотал Айви, но Сидни не сдавалась.

— И очередная началась как раз в тот самый момент, когда я появилась на лестнице? — насмешливо сказала она. — Перестань, Айви, я ведь не вчера родилась. Вероятно, я что-то сделала не так, и теперь Джоханна избегает меня. Мне кажется, что ты знаешь, в чем дело. Так почему бы не рассказать мне?

Айви сунул руки в карманы халата.

— А ты не подумала о том, что она может ревновать тебя? — спросил он, помедлив, и у Сидни даже рот раскрылся от изумления.

— Ревновать меня? Что за ерунда?!

— Старик очень привязался к тебе, помолчав, произнес Айви. — Ты ведь и сама знаешь это.

— Только лишь потому, что я напоминаю ему о матери, — сказала Сидни и отвернулась, чтобы он не смог заметить боли в ее глазах. — Неужели она завидует мне из-за этого?

— А может быть, это лишь часть проблемы? — пробормотал он.

Внезапно Сидни показалось, что она почувствовала на шее тепло его дыхания.

— Только часть? — Она рискнула обернуться и обнаружила, что расстояние между ними действительно сократилось. — Не понимаю, о чем ты говоришь…

— Старик, похоже, надеется, что тебе не захочется возвращаться в Лондон, — непринужденно предположил Айви.

К великому стыду Сидни, сердце ее дрогнуло. Она надеялась услышать совсем другую причину! Кроме того, стоя так близко, он даже не сделал попытки коснуться ее…

— Ты ошибаешься, — возразила она, опустив голову. — Просто он хотел, чтобы мы были друзьями. И мы ими стали. Вот и все.

— А что, если сам дед думает по-другому? — хрипло спросил Айви и на этот раз действительно коснулся ее — убрал упавшую на щеку Сидни прядь волос, мешавшую ему видеть ее лицо.

Она вздрогнула, сердце ее забилось учащенно, но он сразу опустил руку.

— Нет, он знает, что я должна вернуться в Лондон, — слегка задыхаясь, возразила Сидни.

— Из-за… Грега? — решился спросить Айви, и на этот раз она не стала медлить с ответом.

— Нет! То есть… во всяком случае, это не то, что ты думаешь. Он мой деловой партнер.

— Понятно… — Айви так пристально смотрел на нее, что Сидни почти физически ощущала на себе его взгляд. — Скажи, почему ты мне звонила? — неожиданно спросил он.

— Я… я уже не помню. — Сидни почувствовала, что краснеет.

— И ты еще говоришь, что не лжешь мне? — Его голос прозвучал язвительно.

— Я и не лгу, просто… это было не так уж важно, — уклончиво ответила Сидни. — Мне захотелось поговорить с тобой, вот и все.

— О чем? — настаивал Айви.

— О том, что сказала мне твоя мать, — вздохнув, призналась наконец Сидни. — Я хотела объяснить тебе, что ничего не знала в тот момент, когда…

— Когда ты ушла от меня? — спросил он.

— Да. — Сидни отвернулась от него и склонила голову, открыв его взгляду трогательно беззащитный затылок. — Я понимаю, это было глупо с моей стороны.

— Уйти от меня? — Айви сухо рассмеялся. — Здесь я с тобой согласен.

— Нет, я… — Она опять покраснела. — Я имела в виду не это.

— Так ты не думаешь, что уходить было глупо?

— Я хотела сказать, что глупо было звонить тебе.

— Почему?

— Ты знаешь почему.

— Ты уверена?

— Конечно. Ведь здесь была Салли Лу…

— Ну и что? — Неожиданно Айви провел кончиками пальцев по щеке Сидни. — Если это тебя так уж интересует, то она ушла вскоре после твоего звонка. — Его большой палец лег на ее губы, слегка оттянув нижнюю. — Жаль, что я не ответил на звонок сам.

— Почему же ты не ответил?

— Вовсе не потому, что спешно натягивал на себя одежду. — Айви усмехнулся, и ей показалось, что он читает ее мысли. — Салли меня опередила, только и всего.

— И что же она тут делала? — спросила Сидни, понимая, что это совершенно ее не касается, но Айви, по-видимому, ничего не имел против.

— Мы просто ужинали вместе, — ответил он, а рука его скользнула по подбородку Сидни и легла на горло. — Кстати, мы беседовали о тебе.

— Обо мне? — спросила она, удивляясь, что еще способна говорить. — Я уверена, что мало интересую ее.

— А разве я сказал, что ты ее интересуешь? — Он обнял Сидни за плечи, притянул к себе и, наклонив голову, коснулся губами ее шеи. — Но мне кажется, что она догадывается о моих чувствах к тебе.

— Айви…

— Что? — Он приподнял ее лицо за подбородок, заставив посмотреть ему прямо в глаза. — Ты хочешь, чтобы я перестал?

— Я пришла сюда не для этого!

— Действительно? — Глаза его потемнели. — А я подумал, что для этого.

Сидни встрепенулась.

— Ты надо мной смеешься?

— А может быть, над собой, — признался Айви и еще сильнее прижал ее к себе.

Тонкий материал платья не мог служить барьером для излучаемой им мощной сексуальности. Сидни чувствовала, насколько он возбужден.

— О, Айви… — прошептала она, не в силах ничего с собой поделать.

И тогда он ее поцеловал. Сначала его поцелуй был нежным, в нем ощущалась какая-то щемящая неизбежность, как будто он не мог противиться тому, что делает, как будто они оба, с самого первого дня ее пребывания в Монтего-Бей, неудержимо стремились к этому моменту. И на этот раз Сидни понимала, что обратной дороги нет. Прошло время, когда еще можно было подыскивать для себя извинения за то, что на самом деле оборачивалось непреодолимой страстью. И ответственность за возможные последствия неизбежного она готова была нести прямо сейчас.

Поцелуй становился все глубже и длился все дольше. Забыв обо всем на свете, Сидни обвила руками шею Айви. В голове крутилась лишь одна мысль: он хочет ее так же сильно, как она хочет его! И эта мысль наполняла ее ликованием.

Со стороны причала раздавались звуки местного оркестра, и ритм барабанов накладывался на бешеное биение ее сердца. Она чувствовала, как все тело охватывает жар, желание становилось нестерпимым, и это заставляло ее безропотно отдаваться его ласкам. Никогда еще не испытывала она столь яростного всплеска эмоций и понимала: все ее предыдущие отношения с мужчинами были только бледной имитацией того, что происходит сейчас.

На мгновение Айви отстранился, чуть было не заставив Сидни протестующе застонать. Но он лишь стянул с ее плеч платье, так что взгляду его открылись груди с набухшими сосками. Когда же он, нагнувшись, охватил губами один из сосков, она все-таки не выдержала и застонала.

— Тебе хорошо? — хрипло спросил Айви, но она была в состоянии лишь кивнуть в ответ.

Сидни не подозревала, что желание может причинять боль. Ей казалось, что она больше не может терпеть, и Айви словно почувствовал это. Он спустил ее платье еще ниже, и, когда Сидни перешагнула через него, рука Айви скользнула между ее ног.

Сидни била дрожь. Она знала, что даже через шелк трусиков он должен чувствовать, как там горячо и влажно, и закрыла глаза, чтобы не позволить ему увидеть в них откровенное желание. Трудно было представить себе, что столь простое прикосновение может заставить ее полностью потерять остатки самообладания…

Пальцы Айви были уже внутри трусиков, в ней самой. Не в силах больше ждать, Сидни положила руку поверх его руки.

— Пожалуйста! — взмолилась она, не зная, что можно сказать еще, и, будто почувствовав нетерпение Сидни, он поднял ее на руки.

В его спальню можно было попасть только через холл, но она не осознавала, каким образом они там оказались. Обхватив Айви руками, прижавшись лицом к его плечу, Сидни совершенно не воспринимала окружающего.

Покрывало постели холодило спину, но она почти не замечала этого: тело будто горело огнем. Скинув халат, Айви лег рядом с ней, и стоило Сидни ощутить трепетный жар его желания, как она судорожно вцепилась в его плечи.

Однако, когда Айви, привстав, начал снимать с нее трусики, вид его прекрасного мускулистого тела заставил ее затаить дыхание. Словно почувствовав внезапно возникшие у Сидни опасения, он помедлил, великолепно сохраняя самообладание. Откинув упавшие на ее лицо влажные шелковистые пряди волос, Айви провел большим пальцем вдоль припухших губ.

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил он, поразив Сидни тонкостью своей интуиции.

— Уверена, — чуть слышно выдохнула она, не зная, как сказать ему, что беспокоится лишь за свою способность доставить ему удовольствие. — А ты?

— Большей уверенности я не испытывал никогда в жизни, — хрипло произнес он, и голос его дрогнул от сдерживаемой страсти.

Приподнявшись над Сидни, Айви раздвинул ее ноги и одним резким движением погрузился в нее. Он сделал это с какой-то неуловимой мужской грацией, составляющей неотъемлемую часть его обаяния. Сидни застонала: ощущение его внутри себя наполнило ее невообразимым блаженством.

— Все в порядке? — задыхаясь спросил он, и Сидни, протянув руки, взяла его лицо в ладони.

— В порядке, — ответила она, прижимая губы к его губам.

Айви начал двигаться, все ускоряя темп, и, не успев еще насладиться первой волной экстаза, Сидни почувствовала приближение следующей. На этот раз он присоединился к ней, и последнее, что она помнила, был вырвавшийся у него крик облегчения.

 

12

Обратно в «Паркер-Рич» Сидни выехала уже глубокой ночью. Айви предлагал отвезти ее, но она настояла на том, чтобы он этого не делал: чем меньше риск быть обнаруженными, тем лучше.

— Знаешь, — откровенно сказала Сидни, когда Айви стал протестовать против того, чтобы она ехала одна в такой час, — мне и так хватает проблем с твоей матерью. — Она нежно поцеловала его в уголок губ. — Представляешь себе, какова будет ее реакция, если она узнает, что мы… были вместе?

— Меня это не особенно волнует, — ответил Айви. — Все равно рано или поздно она все узнает. Однако, если ты настаиваешь…

— Я настаиваю.

— Хорошо, когда я увижу тебя снова?

У Сидни перехватило дыхание, пальцы ее зарылись в волосах на его груди, обнажившейся под распахнувшимся халатом.

— Надеюсь, что скоро, — прошептала она, и, когда Айви накрыл ее губы своими, ей понадобилось сделать над собой усилие, чтобы оторваться от него.

Айви прямо босиком спустился с ней во двор.

— Ты можешь остаться, — сказал он, пока Сидни искала в сумочке ключи от машины. — Я позвоню матери и скажу, что ты здесь. Не может же она изменить свершившийся факт! — Сидни только молча покачала головой, и Айви вздохнул. — Позвонишь, когда соберешься приехать?

Сидни кивнула.

— Позвоню, — ответила она, внезапно почувствовав, что не хочет уезжать, и поцеловала его еще раз. — До завтра. Я буду считать часы.

— А я минуты, — сказал он, неохотно выпуская ее руку. — Будь осторожней.

Когда Сидни наконец подъехала к отелю, было уже около двух часов, но, к ее удивлению, в холле ярко горел свет. Рядом с машиной, принадлежащей доктору Шеппарду, стоял незнакомый ей мини-фургон, и Сидни похолодела. Испытывая чувство вины, она вообразила, что с Джоханной случилось что-то вроде припадка, когда она обнаружила ее отсутствие.

Но тут же в голову ей пришла гораздо более вероятная причина присутствия врача, и у нее задрожали колени. Норман! — с тревогой подумала она. О Боже, все ли в порядке с Норманом?!

Не заботясь о том, чтобы оставить машину там, где взяла, Сидни бросила ее возле машины доктора и поспешно вошла в отель. В холле было пусто. Она уже решила было направиться к бунгало Нормана, как на лестнице появилась Джоханна с доктором Шеппардом и каким-то незнакомым мужчиной.

Сидни остановилась в замешательстве. Вчерашнее поведение Джоханны позволяло предположить, что вряд ли сестра будет рада видеть ее, каковыми бы ни были обстоятельства. Не лучше ли исчезнуть, пока еще не поздно? Но, к ее удивлению, та не стала медлить. Увидев стоявшую в холле Сидни, Джоханна оставила своих спутников и бросилась вниз по лестнице.

— О, Сидни! — воскликнула она, обнимая сестру; по щекам ее текли слезы. — Он умер! Папа умер… Никак не могу в это поверить.

Сидни сама не могла в это поверить, но, несмотря на все свое потрясение, испытала облегчение от того, что Джоханна не спросила, где она была. Одновременно с этим пришло и чувство вины. Она должна была присутствовать здесь, хотя бы ради Джоханны! А вместо этого она была у Айви, и они…

Сидни поняла, что произнесла его имя вслух, лишь встретившись с обеспокоенным взглядом Джоханны.

— О Боже, — сказала та, вытирая глаза бумажной салфеткой. — Конечно, нужно сообщить Айви. Он будет ужасно огорчен. Они с отцом… Ну, ты знаешь, насколько они были близки. К сожалению, его не было дома, когда я звонила ему. Очевидно, они с Салли Лу отправились к кому-нибудь в гости.

Сидни невольно отступила назад.

— Ты… звонила Айви? — неуверенно переспросила она. — Когда же это было?

— Какая разница? — нетерпеливо произнесла Джоханна. — Где-то около половины одиннадцатого. Какое это имеет значение?

Сидни задумалась. Она точно знала, что Джоханна не звонила в половине одиннадцатого. В это время они с Айви занимались любовью в его спальне, и телефон стоял на столике рядом с кроватью… Но зачем Джоханне лгать? Что это может дать ей?

— А… а когда…

Сидни была поражена тому, как трудно ей оказалось спрашивать о смерти Нормана. За то короткое время, что она знала его, он стал крайне важен для нее. Она не сомневалась, что после смерти старика все должно будет пойти совершенно по-другому.

— Вскоре после одиннадцати, полагаю. — Джоханна вздохнула. — Медсестра позвонила мне в четверть одиннадцатого, когда заметила, что на мониторе… Она старалась, но ничего не смогла сделать. Да и никто не смог бы…

Джоханна вновь залилась слезами, и Сидни успокаивающе обняла ее за плечи. Доктор Шеппард приблизился к ним, и она подумала, что этот человек, сам далеко не молодой, знал Нормана много лет и должен горевать не меньше ее.

— Сидни, — сказал он, похлопав ее по плечу, — грустный повод для встречи.

— Я знаю, это может показаться глупым, — пробормотала Сидни, бросив на доктора сочувственный взгляд, — но все… произошло так неожиданно!

— Едва ли, — вдруг резко возразила Джоханна, к которой вернулось самообладание. — Все мы ожидали этого.

— Мне кажется, Сидни хотела сказать, что в последнее время Норман чувствовал себя немного лучше, — успокаивающим тоном заметил врач. — Должен признаться, я даже начал надеяться, не преподнесет ли он нам сюрприз.

— Это несерьезно! — Джоханна нетерпеливо вытерла слезы рукой. — Может быть, вам и казалось, что ему лучше, но, думаю, он просто крепился и старался не показывать, как ему плохо.

— Я так не считаю, — возразил Шеппард, и Сидни послышалось в его голосе некоторое раздражение. — Вы же знаете, что появление Сидни многое изменило. Нельзя отрицать, что после ее прибытия у него появился новый стимул к жизни.

— А по-моему, это принесло ему только новые заботы, — холодно возразила Джоханна. — Извини меня, но я действительно так думаю.

Сидни побледнела и растерянно взглянула на врача. Чтобы сгладить неловкость, тот быстро выдвинул вперед другого мужчину.

— Это суперинтендант Джарвис, Сидни, — сказал он, нарушая воцарившееся молчание. — Из полиции Монтего-Бей. Когда позвонила Джоханна, мы обедали вместе. Крис, это Сидни Дивер, падчерица мистера Паркера.

— Как поживаете? — выдавила из себя Сидни, и темнокожий суперинтендант грустно улыбнулся.

— Думаю, лучше, чем вы сейчас, — мягко сказал он. — Мне очень жаль, что мы знакомимся при столь грустных обстоятельствах.

— Сидни находится здесь всего две недели, — вставил Шеппард, давая ей время опомниться. — Но я уверен, что вы помните ее мать.

— Лору? — Улыбка суперинтенданта Джарвиса стала еще теплее. — О да. Счастлив сказать, что я хорошо знал вашу мать, мисс Дивер. И несколько раз встречался с вашим отцом.

Сидни кивнула, и тут, будто решив, что ее сводная сестра была в центре внимания достаточно долго, в разговор вмешалась Джоханна.

— Незабываемые встречи, без сомнения! — едко заметила она и, явно пытаясь скрыть свое раздражение, взглянула на дверь. — А теперь, джентльмены, если вы позволите…

— Конечно, конечно, — сказал суперинтендант, мгновенно уловивший намек, а врач успокаивающим жестом коснулся руки Сидни.

— Кто-нибудь… кто-нибудь должен сообщить Айви, — рискнула сказать она.

— Я сама ему сообщу, — решительно заявила Джоханна. — Сейчас он уже наверняка дома.

Сидни понимала, что о случившемся внуку Нормана должна сообщить мать, но ей почему-то было грустно. То, что они с Айви стали любовниками, ничего не меняло в ее жизни. А теперь его дед умер, и кто знает, как это отразится на их отношениях?..

На глаза ее навернулись слезы. Еще две недели назад она сказала бы, что смерть Нормана Паркера для нее ровным счетом ничего не значит. Но теперь все изменилось. Как ни странно, он нашел путь к ее сердцу, и ей будет очень не хватать встреч с ним…

Они проводили мужчин до двери, и, увидев стоящую возле входа машину, Сидни сразу поняла свою ошибку. Пока у Джоханны не было возможности спросить, почему она оказалась в холле в два часа ночи, но теперь во взгляде сестры читался вопрос. Что же мне ответить, если она все-таки спросит об этом? — с беспокойством думала Сидни. Не могу же я признаться в том, что была с Айви! Не говоря уже о всем прочем, это означало обвинить Джоханну во лжи насчет телефонного звонка. И, как ни противно было Сидни скрывать свои отношения с Айви, она решила, что сейчас не время для подобных признаний.

Когда за мужчинами закрылась дверь, Джоханна подозрительно взглянула на Сидни.

— Я вечером стучала к тебе в номер, но мне никто не ответил. Где же ты была?

Сидни глубоко вздохнула.

— Ездила покататься, — сказала она, и это было почти правдой. — Хотелось проветриться, поэтому, не обижайся, я одолжила машину. — Сидни помолчала и, надеясь избежать дальнейших вопросов, спросила: — Кстати, как ты себя чувствуешь? Прошла твоя головная боль?

— Головная боль?

Если Сидни и требовались доказательства того, что недомогание Джоханны было вымышленным, то она получила их. Однако сестра быстро вспомнила о поручении, которое дала Хьюго, и нетерпеливо тряхнула головой.

— Мне некогда было думать об этом, — заявила она. — С того момента, как медсестра позвонила и сказала, что у отца… трудности с дыханием, у меня не было ни минуты свободной.

— Понимаю. — Сидни вновь почувствовала себя виноватой. — Я так тебе сочувствую, Джоханна!

— Надеюсь.

Перемена в тоне сестры была столь разительной, что Сидни, собравшаяся было обнять ее, в изумлении отступила.

— Что ты хочешь этим сказать?

Джоханна пожала плечами и, явно не желая продолжать разговор, пошла прочь. Но Сидни не могла этого вынести.

— Джоханна! — воскликнула она, устремляясь вслед за ней. — О чем ты говоришь? Ведь не полагаешь же ты, что я причастна к смерти твоего отца?!

Уже дойдя до лестницы, сестра повернулась к ней.

— К смерти? — резко повторила она. — О нет! Я не считаю, что ты имеешь какое-либо отношение к его смерти. Ты не хотела, чтобы он умер, не так ли, Сидни? Ведь мертвый он тебе не нужен!

Сидни опешила.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду! — испуганно воскликнула она. — Какую… пользу… могла я для себя извлечь?

— Получить долю собственности на отель, разумеется! — презрительно отрезала Джоханна. — Приглашая тебя сюда, я и представить себе такого не могла. Отец хотел видеть тебя, хотел помириться с тобой, а я, дурочка, решила доставить ему довольствие. Кто мог подумать, что я пригрела… змею!

— Ты, наверное, шутишь!

— Какие уж тут шутки?! — пожала плечами Джоханна. — Ты хочешь сказать, что отец никогда не говорил с тобой по поводу отеля?

— Никогда! — Сидни отчаянно замотала головой. — Нет, конечно, мы говорили об отеле. Он… очень гордился им. Да и почему бы нам было не говорить о нем?

— Но признайся, что это ты натолкнула его на мысль оставить тебе долю в отеле.

— Оставить мне долю? — оторопело повторила Сидни. — Разумеется, нет! — Она попыталась собраться с мыслями. — Да и вообще, он вовсе не собирался оставлять мне долю в отеле. Тебе… это просто показалось.

— Ничего мне не показалось, — холодно возразила Джоханна. — Но если это показалось тебе, то не думай, что я все так оставлю.

Сидни ничего не могла понять.

— Мы с твоим отцом были просто друзьями, — защищалась она. — И, уж конечно, я… не использовала его с целью получить часть отеля, к которому не имею никакого отношения. Ты должна верить мне…

— Тогда почему он попросил меня позвать Джефри Макферсона? — накинулась на нее Джоханна. — Это его адвокат. Вчера вечером, когда я пришла пожелать отцу доброй ночи, он сказал, что хочет поговорить с адвокатом.

— Я… не знаю, — неуверенно произнесла она. — Разве он сказал, что это имеет отношение ко мне?

— Нет, конечно! — Губы Джоханны искривились в презрительной усмешке. — Разумеется, ничего подобного он не сказал. Но я не дура и знаю, что было у него на уме.

Сидни содрогнулась.

— Но ведь Норман умер, — сказала она дрожащим голосом, используя последнюю оставшуюся у нее защиту. — Он мертв, Джоханна, и больше никогда не позовет своего адвоката. Твой драгоценный отель в такой же безопасности, в которой был до сих пор.

Лицо Джоханны исказилось. Какое-то мгновение она смотрела на Сидни с ненавистью, которую даже не пыталась скрыть, а затем, опустившись на нижнюю ступеньку лестницы, закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Джоханна! — Сидни села рядом с ней и обняла трясущиеся плечи сестры. — Джоханна, я никогда не сделаю тебе ничего плохого. Ты ведь знаешь это.

На секунду ей показалось, что сестра собирается оттолкнуть ее. Но, по всей видимости, желание получить хоть какое-нибудь утешение пересилило, и Джоханна, уткнувшись лицом в плечо Сидни, дала волю слезам.

 

13

Сидни все-таки легла в постель, но так и не уснула. Несмотря на примирение с Джоханной, она не могла забыть брошенных ей в лицо обвинений. И хотя сестра попросила прощения, заявив, что потеряла рассудок от горя и не соображала, что говорит, Сидни ощущала какой-то внутренний холод и сомневалась, что когда-нибудь оттает вновь…

Впрочем, были и гораздо более важные проблемы. Проворочавшись до рассвета без сна, Сидни поняла, что главное сейчас — это их с Айви взаимоотношения. Как он воспримет смерть деда? И что вообще ждет ее впереди?

Когда она спустилась вниз, отель уже жил своей обычной размеренной жизнью. Очевидно, цинично подумала Сидни, Джоханна не желает, чтобы смерть отца повлияла на ее доходы… Хотя, может быть, это все-таки несправедливо? Ведь еще вчера Сидни не считала сестру столь бессердечной. Но теперь все изменилось, подумала она с кривой усмешкой. По крайней мере, в том, что касается отеля…

Решив не появляться в апартаментах Джоханны, пока ее не пригласят, она отправилась в бар и устроилась у окна — там, где сидела в то утро, когда Айви присоединился к ней за завтраком.

Айви… Прихлебывая кофе, Сидни позволила себе отвлечься от мыслей о сводной сестре и смерти ее отца, вернувшись к воспоминаниям о чудесной ночи, которую они провели. Что бы ни сулило ей будущее, она никогда не пожалеет о случившемся.

Но стоило ей вспомнить о том, что произошло после ее возвращения в отель, как все эти приятные воспоминания показались ничего не значащими. О Боже, ведь Норман мертв! И хотя Джоханна не сказала ей об этом прямо, Сидни знала, что сестра обвиняет ее в его смерти…

Она все еще сидела за столом, бездумно глядя на пустую чашку, когда к ней подошел Айви. На нем был темный костюм, белизна рубашки резко контрастировала с загорелой кожей. Он выглядел усталым, но таким красивым, что у Сидни невольно сжалось сердце.

— Привет, — сказал Айви, беря стул и усаживаясь напротив. — Я так и думал, что найду тебя здесь.

— Неужели? — Сидни почему-то испытывала неловкость в его присутствии. — Мне… так жаль, что твой дед умер!

— Да, все это, конечно, грустно. Он был замечательным человеком. — Айви расправил плечи. — Но ведь это не было неожиданностью, хотя в последние несколько дней он выглядел получше. Насколько я знаю, Шеппард удивлялся, что он протянул так долго.

— Правда? А мне казалось, что доктор… Во всяком случае, выражаю тебе свои соболезнования.

— «Свои соболезнования»? — негромко повторил Айви. — Так формально? Почему ты просто не скажешь, что тебе будет не хватать его?

— Что ты имеешь в виду?

Ответ Сидни прозвучал излишне резко, и глаза Айви сузились.

— Ничего особенного. Но мне казалось, что в последние дни вы с ним очень сблизились. Или все твои беседы с моим дедом были просто пустой болтовней?

— Разумеется, нет! — Сидни подумала, что после слов Джоханны стала чересчур подозрительной. — Мне… нравился твой дед. Очень нравился. Но, насколько я понимаю, я была с ним далеко не так близка, как ты. Или твоя мать.

— А разве я утверждаю обратное? — Теперь Айви казался немного смущенным. — Послушай, Сидни, я же прекрасно знаю, что старик очень привязался к тебе. Разве кто-нибудь говорил, что это не так?

— Нет, но… — Разговор с Джоханной все-таки не шел у нее из головы. — Просто я не хочу, чтобы ты подумал, будто я… В общем, я полагаю, что мои отношения с ним больше значили для него, чем для меня. Мы были друзьями. Я напоминала ему мать. Только и всего.

— Это подозрительно похоже на оправдание, — сухо заметил Айви. — Разве я в чем-нибудь обвинял тебя? Мне не хочется, чтобы ты подумала, будто меня обижает возникшая между вами привязанность. Черт побери, если встречи с тобой скрасили его последние дни, я только благодарен тебе! Надеюсь, ты мне веришь?

— Конечно, я тебе верю.

— Вот и отлично. — Он глубоко вздохнул. — Хорошо, что мы поняли друг друга.

Сидни кивнула, но невольно задалась вопросом: как чувствовал бы себя Айви, если бы Норман все-таки решил оставить ей долю в отеле? Разумеется, уверяла она себя, он не такой, как его мать. Но когда дело касается денег, люди становятся удивительно похожи друг на друга…

— А как себя чувствует Джоханна? — спросила Сидни. — Вчера она была очень расстроена.

— Да, могу себе представить. — Глаза Айви потемнели. — Насколько я понял, она видела, как ты возвратилась в отель?

На этот раз вздохнула Сидни.

— Это мать тебе сказала?

— Она сказала, что ты вернулась в тот момент, когда уезжал доктор Шеппард. И объявила ей, что решила прокатиться, так как не могла уснуть.

— Так оно, собственно, и было. — Сидни отодвинула чашку. — Не могла же я рассказать ей, где была на самом деле!

— Почему же нет? — настороженно спросил Айви, но, подумав, пожал плечами. — Хотя, наверное, ты права.

— Во всяком случае, я не хотела этого делать, — столь же осторожно продолжила Сидни, решив не рассказывать ему о телефонном звонке, который якобы сделала Джоханна. — Представляю, каково будет ее состояние, если она узнает обо всем до того, как…

— До чего? — Айви нахмурился. — До похорон? До тех пор, пока ты решишь, как тебе поступить? Или до тех пор, пока не уедешь?

— Да нет же! — Сидни удивленно взглянула на него. — Я просто хочу сказать, что в данных обстоятельствах…

— К черту обстоятельства! — отрезал Айви. — Плевал я на них. Ладно, дед умер, и никто не сожалеет об этом больше, чем я. Но это не значит, что жизнь для меня остановилась.

— Я не это имела в виду…

— Тогда что? — спросил он с опасной ноткой в голосе. — Согласен, может быть, сейчас не время говорить об этом, но я все-таки хочу знать, что ты думаешь о нас с тобой.

Здесь, в баре, они были у всех на виду, каждую минуту могла появиться его мать. Сидни не боялась Джоханну — во всяком случае, упорно твердила это самой себе, — но ей не хотелось снова разрушить хрупкие взаимоотношения с сестрой.

— Я действительно все время думаю об этой ночи, — сказала наконец Сидни, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно мягче. — Она была… она была чудесной!

— Я говорил совсем не об этом, — бесстрастно произнес Айви, и лицо его было похоже на застывшую маску. — Ты хочешь сказать, что получила удовольствие?

— Ты специально не хочешь понять меня? — Сидни вздохнула.

— Я действительно не понимаю. — Айви наклонился над столом и накрыл ее трепещущие пальцы своей рукой. — Скажи мне, что эта ночь для тебя значила!

— О, Айви…

— Это звучит лучше, — усмехнулся он. — Мне понравилось, как ты произнесла мое имя.

— Как же ты не понимаешь, что мы не должны сейчас говорить об этом! Только не сейчас. — Сидни покачала головой. — Я не хочу еще больше расстраивать твою мать…

— Значит, меня расстраивать можно? — Айви резко поднялся. — Извини, но мне казалось, что я значу для тебя больше, чем моя мать. Однако, очевидно, это не так.

Не произнеся больше ни слова, он направился к лестнице, ведущей к апартаментам матери, и, перепрыгивая через две ступеньки, исчез из виду.

Сидни поразила быстрота, с которой были организованы похороны, но она понимала, что в столь жарком климате спешка неизбежна.

Служба состоялась в баптистском молельном доме Монтего-Бей, и ее удивило количество людей, собравшихся в небольшом здании. Здесь присутствовало большинство обслуживающего персонала отеля и многочисленные приятели Нормана; некоторые из них приехали даже из Кингстона.

Сама Сидни упорно держалась в тени. Хотя они с Джоханной перекинулись несколькими словами, она чувствовала себя здесь посторонней и заметила, что Айви тоже старается избегать ее.

Да это и нетрудно, с болью подумала Сидни, видя, что он все время окружен друзьями или членами семьи Бьюкенен. Сама же Салли постоянно находилась рядом, принимая вместе с ним соболезнования. Она утешала его в горе, и Сидни пыталась убедить себя в том, что рада этому. Но ей не хотелось бы, чтобы кто-нибудь увидел ее глаза, красные от пролитых слез. Собственно говоря, она проплакала почти все утро.

Стоя в отдалении и глядя на то, как Айви отдает последний долг деду, Сидни чувствовала боль в сердце. Что, если она окончательно разрушила их отношения и он не захочет слушать ее объяснений? А вдруг он решит, что все-таки любит Салли Лу? Удастся ли ей пережить это?

К тому времени, когда они вернулись с кладбища, было уже темно. Норман обрел вечный покой рядом с памятником его покойной жены, и Сидни подумала, что они наконец-то снова вместе.

Джоханна организовала на террасе скромный ужин, и несколько человек, включая доктора Шеппарда, суперинтенданта Джарвиса и адвоката Макферсона, собрались вокруг стола. Напитками распоряжался Хьюго, давая возможность Айви уделять все свое время гостям. Как и раньше, Салли не отходила от него, и, хотя Сидни понимала, что должна находиться рядом с Джоханной, она предпочла по-прежнему оставаться в стороне.

Отойдя к увитой виноградными лозами решетке, Сидни вдруг почувствовала чье-то присутствие за своей спиной. На какое-то мгновение ей показалось, что это Айви, и, обернувшись, она едва смогла скрыть свое разочарование: там стоял доктор Шеппард.

— Полагаю, вы будете рады, когда все это закончится, — заметил он, протягивая ей бокал вина. — Я так точно буду. — Врач поморщился. — Но служба была замечательной. Норман остался бы довольным. — Не слишком доверяя своему голосу, Сидни молча кивнула, и, словно почувствовав ее настроение, Шеппард продолжил: — Как рад был Норман, когда наконец помирился с вами! Он и ваша мать… Они любили вас.

Сидни не отрывала глаз от своего бокала.

— Я знаю.

— Думаю, Лора была бы рада тому, что у вас теперь появилась причина вновь приехать в Монтего-Бей.

— Причина? — Сидни нахмурилась. — Вы хотите сказать, что между мной и Джоханной лед наконец сломан? — Она покачала головой. — Очень мило с вашей стороны, но я сомневаюсь в том, что…

— Нет, дело не в этом, — прервал ее врач. — Я имею в виду отель. Норман ведь сказал вам, не так ли?

Сидни хотела поднести бокал к губам, но рука ее замерла на полпути.

— Что он должен был мне рассказать? — неуверенно переспросила она, и у доктора Шеппарда вырвался тяжелый вздох.

— О Боже, так он ничего не сказал? — Неверной рукой он пригладил редеющие волосы. — Странно, он ведь собирался это сделать…

В горле у Сидни встал комок, и она не сразу смогла заговорить.

— Вы хотите сказать… То есть… Но не мог же Норман…

— Завещать вам долю в отеле? — закончил за нее Шеппард. — Почему же, черт побери? Разумеется, мог и сделал это! — Заметив ужас в ее глазах, он поспешно добавил: — Только ради Бога не говорите Джефри, что я рассказал вам об этом.

— Но… мне ничего не нужно! — Сидни покачала головой. Она сейчас могла думать лишь о том, как поведет себя Джоханна, узнав, что ее страхи не были беспочвенны. — Скажите, вы совершенно уверены в этом?

— Разумеется, уверен!

— Джоханна упоминала о том, что Норман просил своего адвоката приехать. Но его ждали только сегодня, разве не так?

Старый врач фыркнул.

— Интересно, по какому поводу она вам это говорила? — сухо заметил он. — Норман действительно просил Джефри приехать, но не для того, чтобы изменить завещание. Это он уже сделал несколько дней назад — через меня. — Шеппард усмехнулся. — Норман оставался хитрецом до самого конца.

— Но почему? — Сидни почувствовала, что у нее закружилась голова. — Почему он так поступил? Ведь он… ничего не был мне должен!

— Просто потому, что хотел этого, — спокойно ответил доктор Шеппард. — Я же сказал, что вы очень нравились Норману. И, может быть, еще он хотел, чтобы вы с Айви больше не теряли друг друга из виду…

Сидни приложила дрожащую руку ко лбу — у нее вдруг разболелась голова. Это не может быть правдой! — уверяла она себя. Норман не мог завещать ей доли в отеле. Шеппард, должно быть, ошибся, что-то неправильно понял… Норман не мог не знать, насколько этот отель дорог Джоханне.

— С тобой все в порядке?

Голос Айви подействовал на нее как холодный душ, и, хотя Сидни весь день страстно желала, чтобы он уделил ей хоть немного внимания, сейчас она не в состоянии была говорить с ним.

— Я… все хорошо, — ответила она напряженным голосом. — А как ты?

Глаза Айви сузились, Сидни заметила, как они с доктором обменялись многозначительными взглядами.

— Более или менее, — спокойно сказал Айви. — Но мне не хватало тебя.

— Мне кажется, Сидни просто старалась держаться подальше, — вставил Шеппард, поскольку она промолчала.

— Почему же? — Айви нахмурился.

— По-видимому, не хотела мешать тебе и твоей матери, — ответил врач. — Вы меня извините, мне нужно поговорить со священником.

Айви кивнул, но было очевидно, что его мысли где-то далеко. Как он воспримет известие о завещании деда? — чуть не со слезами подумала Сидни. Правда, пока это были только слова, но она не сомневалась: доктор Шеппард не стал бы говорить ей того, в чем не был бы совершенно уверен.

— Ты по мне скучала? — ласково спросил Айви, и от прозвучавшей в его голосе нежности у нее защемило сердце, но Сидни решила, что не имеет права на эту нежность. Пока над ее головой висит этот дамоклов меч.

— Как тебе… понравилась служба? — спросила она и увидела, что огонь в его глазах сразу потух.

— По-моему, все прошло прекрасно. — Он принял ее тон, и теперь его голос звучал гораздо холоднее. — Ты, должно быть, устала?

— Признаться, да, — Сидни кивнула и огляделась вокруг. — А где Салли Лу?

— В чем дело, Сидни? — резко спросил Айви. — Какая тебе разница, где находится Салли Лу? — Глаза его сверкнули. — Насколько я помню, прошлой ночью ты не очень вспоминала о ней!

Сидни вся так и вспыхнула.

— Просто я подумала…

— Что? Что ты подумала?

— Видишь ли… ты весь день был с ней.

— Я был со многими людьми! — сердито огрызнулся он. — А так как ты не желала, чтобы мы были вместе, то вряд ли можешь винить Салли в том, что она заменила тебя.

— Я не могла быть с тобой! — протестующе воскликнула Сидни.

— Потому что боялась моей матери? — Айви пожал плечами. — Что ж, могу понять. Наверное, действительно было не время ворошить этот муравейник. Но похороны позади, Сидни. И ты больше не можешь возражать против того, чтобы я сообщил матери, что забираю тебя с собой в город прямо сейчас.

— Нет!..

Она не могла позволить Айви сделать это. Во всяком случае, до тех пор, пока он не узнает о поступке деда. Каково ей придется, если после этого Айви отвернется от нее? Об этом не хотелось даже и думать.

— Сидни…

Теперь в голосе его звучала мука, но Сидни ничего не могла поделать.

— Дай мне еще немного времени! — взмолилась она, все еще надеясь на то, что он будет к ней снисходителен. — Я… сейчас я просто не могу оставить твою мать и должна быть рядом.

Айви закрыл глаза, как будто ее вид оскорблял его чувства. Но когда он вновь открыл их, там не было гнева — как, впрочем, и каких-либо других эмоций. Лицо его было абсолютно бесстрастно.

— Я думал, что ты другая, Сидни, — сказал он, и хотя голос его звучал напряженно, в нем не слышалось осуждения. — Но ошибся. Тебе не нужны никакие привязанности. Кем я для тебя являюсь? Средством излечения от болезни? А может быть, я льщу себе и просто-напросто послужил тебе партнером на одну ночь?

 

14

Допив остатки пива, Айви поставил бутылку рядом с другими на кофейный столик матери. К его отвращению, там стояло уже не меньше полудесятка, а он был далеко не столь пьян, как хотелось бы.

Не надо было принимать приглашения матери на этот ужин! Со времени смерти деда прошел месяц, и весь этот месяц ему удавалось избегать встреч с ней. Конечно, он знал, что рано или поздно все равно придется иметь дело с матерью, но сейчас ему лучше было бы побыть одному. Его раны еще не зажили, и Айви понимал, что потребуется еще немало времени, пока он вновь сможет спокойно общаться с ней.

Надо выпить еще пива — или чего-нибудь покрепче. В любую минуту мать может войти в комнату и будет ждать от него прежнего отношения к себе, но это было выше его сил. По крайней мере, без чего-нибудь горячительного.

Понимая, что впадает в пьяную раздражительность, Айви поднялся и вышел на террасу, но музыка и смех, доносящиеся из ресторана, только усилили его тоску. Боже, когда же наступит облегчение? Когда он наконец окончательно поймет, что Сидни не вернется?

Каким же я оказался идиотом! — с горечью подумал Айви. Тогда, месяц назад, он решил, что после похорон, после того как мать примирится со смертью деда, ему останется лишь высказать Сидни свои чувства — и все будет хорошо. Должна же она понять, что его гнев был вызван просто горем! И ревностью — честно признался себе Айви. Ревностью к тому, что чувства матери оказались для нее важнее, чем его.

Но вышло совсем по-другому, и винить в этом надо было только мать. Как только Джоханна узнала, что ее отец оставил Сидни десять процентов акций отеля, с ней случилась истерика. А к тому времени, как она немного успокоилась, Сидни уже собирала чемоданы.

Главное, что все это было бурей в стакане воды! Норман оставил дочери и внуку по сорок пять процентов акций, так зачем нужен был весь этот шум? Сидни даже не имеет возможности на что-нибудь влиять. Но мать не интересовали ничьи чувства, кроме своих собственных: ее совершенно не беспокоило то, что Сидни оскорбилась. Айви был уверен в том, что она просто хотела выжить Сидни из отеля, — и ей это удалось. Да и кто бы захотел остаться при таких обстоятельствах?

Впрочем, он сначала даже не поверил, когда оказалось, что Сидни уехала, не повидавшись с ним. В тот вечер Айви покинул отель с твердым намерением встретиться с ней на следующий день. Но помешала работа, и, когда он приехал в «Паркер-Рич», был уже вечер, а Сидни уехала в аэропорт к дневному рейсу.

Но и тогда еще Айви не сомневался в том, что она свяжется с ним, и даже предупредил Деллу: когда позвонит мисс Дивер, его надо немедленно соединить с ней. Даже на случай, если он будет в это время в суде, секретарша получила приказ любым способом известить его о звонке.

Но Сидни не позвонила, а когда три недели спустя он проглотил свою гордость и позвонил ей сам, то у Сидни никто не ответил. Позвонить ей в офис Айви не мог: у него даже не было ни малейшего понятия, как называется их с Грегом фирма. Конечно, мать должна была это знать, но он не желал говорить с ней о Сидни.

Теперь прошло уже четыре недели, и это сводило его с ума. Именно потому он поддался на уговоры матери и приехал сюда с твердым намерением спросить, не знает ли она, как связаться с Сидни. А если это приведет к ссоре — что ж, так тому и быть. После того как мать поломала ему жизнь, это не имело никакого значения.

— Айви?

Услышав донесшийся из гостиной встревоженный голос матери, Айви понял, что та беспокоится, не ушел ли он.

— Я здесь. — Он подошел к двери в комнату. — Решил подышать свежим воздухом.

— Неудивительно. Тебе сейчас это просто необходимо, — последовал резкий ответ, но поняв, что ступила на шаткую почву, Джоханна прикусила язык. — Извини, что задержалась. На сегодня у нас заказано девяносто пять столиков, а две печи барахлят.

— Плохо дело. — Айви пожал плечами. Губы Джоханны сжались.

— Пора бы мне знать, что тебя это совершенно не интересует. — Она распрямила плечи. — А ведь твой дед рассчитывал на то, что мы будем работать вместе.

— Интересно, не оставил ли он долю Сидни для того, чтобы она выступала в роли буфера? — язвительно заметил Айви, входя в комнату. — Он знал, что мы с тобой никогда не сработаемся.

Джоханна пропустила его дерзость мимо ушей.

— Именно об этом я и хотела поговорить с тобой. — Она закусила губу. — Сегодня мне позвонил адвокат Макферсон. По всей видимости, Сидни хочет отказаться от своей доли.

— Нет! — невольно вырвалось у Айви: он понимал, что может никогда больше не увидеть Сидни, если она откажется от акций.

— Боюсь, что это так. — Мать осторожно отодвинула в сторону пустые бутылки и поставила на столик свой бокал джина с тоником. — Я знаю, ты все равно не поверишь, Айви, но это только подтверждает мое мнение. Ты ее придумал!

— Неужели ты все еще веришь в то, что она обманула старика? — Айви криво усмехнулся и покачал головой. — Это же чушь, и ты это прекрасно знаешь. Дед никогда и ничего не делал опрометчиво, не подумав. Он знал, что у нас с тобой ничего не получится без посредника, поэтому и дал Сидни право голоса.

Джоханна явно не желала спорить с сыном.

— Что ж, как бы то ни было, Сидни отказывается от этого права, — заявила она, усаживаясь на софу, и похлопала ладонью рядом с собой. — Садись, дорогой. В любом случае, твой дед не мог желать, чтобы дочь Марка Дивера встала между нами.

— Но все-таки это случилось, — спокойно сказал Айви. Игнорируя неодобрительный взгляд матери, он подошел к бару и взял из него очередную бутылку пива. — Пора бы тебе узнать, мама, что мы с Сидни были любовниками. Только она очень боялась обидеть тебя этим признанием.

— Нет! — Джоханна вскочила на ноги. — Ты говоришь это только для того, чтобы причинить мне боль. — Она стиснула руки. — Как ты можешь быть таким жестоким?! Ведь вы с Салли Лу…

— У нас с Салли Лу все давно кончено, — мрачно сообщил он. — С того самого дня, когда я встретил Сидни в аэропорту.

— Ты, наверное, шутишь. — Джоханна схватилась за грудь.

— Боюсь, что нет.

— Но… она для тебя слишком стара!

— Она мне это тоже говорила.

У Джоханны вырвался вздох облегчения.

— Ну и слава Богу.

— Но я считаю, что это не так, — ровным голосом произнес Айви. — Возраст тут не играет никакой роли.

— Значит, играет роль что-то другое. Так или иначе, она ведь покинула тебя! — Джоханна язвительно усмехнулась. — Только потом не говори, что я тебя не предупреждала.

— К деду ее отъезд тоже не имеет никакого отношения, если ты подразумеваешь именно это! — повысил голос Айви. — Сидни уехала потому, что ты сделала ее пребывание здесь невыносимым.

— Можешь думать, что хочешь, — нахмурилась Джоханна. — Все равно это уже в прошлом. Теперь тебе нужно поскорее забыть о ней.

Айви хотел возразить, но передумал.

— Ладно, мама. Мне пора идти. Я только хотел узнать у тебя адрес ее фирмы.

— Ее фирмы? — Джоханна взглянула на него с недоумением. — Зачем он тебе?

— Зачем? — Айви коротко рассмеялся. — А как ты думаешь? Разумеется, затем, что я хочу связаться с ней.

— Но я ведь уже сказала тебе, что она собирается отказаться от своей доли в отеле!

— Ну и что?

— Значит, не хочет иметь с нами никакого дела.

— Она не хочет иметь никакого дела с тобой, — угрюмо поправил ее Айви. — Мы с Сидни… У нас с ней еще не все кончено.

— Нет! — Джоханна в ужасе прикрыла рукой рот.

— Нет.

— Но ты не должен этого делать, Айви! Только не сейчас, когда она наконец согласилась отказаться от своей доли…

— Согласилась? — поймал ее на слове Айви. — Но ты ведь, кажется, говорила, что она сама связалась с Джефри Макферсоном.

Джоханна нервно облизнула губы.

— Так оно и было. Я просто имела в виду…

Она не нашлась, что сказать, и Айви все понял. Не желая мириться со сложившимся положением вещей, мать пыталась уговорить Сидни продать ей свою часть акций. Это было просто отвратительно! Как она могла поступить столь жестоко по отношению к Сидни, к нему самому, к деду?!

— Ты… ты!..

Теперь уже Айви потерял дар речи, и, будто чувствуя, что у нее остается последний шанс высказать свое мнение, Джоханна вцепилась в его рукав.

— Пожалуйста! — воскликнула она. — Пожалуйста, Айви, выслушай меня. Ты же знаешь, насколько болен был твой дед, как он был слаб. Людей, находящихся в таком положении, легко убедить. Сидни знала, что отец путает ее с Лорой, и сыграла на этом! Неужели ты не понял? Что бы она там ни говорила, ее лондонская фирма не сравнится с этим отелем. И с той самой минуты, когда Сидни приехала сюда, она начала планировать…

— Замолчи!

Но Джоханна не хотела сдаваться.

— Ты должен поверить мне. Видит Бог, все, что я делала, я делала для тебя, для твоих наследников! Для детей, которые, как я надеялась, будут у вас с Салли Лу.

— Я сказал, замолчи! — Айви больше не мог этого слышать. — То, что ты делала, ты делала в основном для себя. Вспомни, как ты взбесилась, когда я предположил, что дед может сделать Сидни небольшой подарок…

— Десять процентов в отеле, стоящем несколько миллионов долларов, нельзя назвать небольшим подарком! — зло отрезала Джоханна. — Я знала, что отец что-то замышляет. Точно знала! Но он меня перехитрил. Твой дед понимал, что, если попросит меня пригласить Джефри Макферсона, я обо всем догадаюсь. И он решил действовать через доктора Шеппарда. К тому времени, когда я узнала об этом, было уже слишком поздно…

Айви насторожился.

— Слишком поздно? — повторил он. — Боже мой, не хочешь ли ты сказать, что имеешь какое-нибудь отношение к его внезапной смерти?

— Что ты! — Джоханна взглянула на него с неподдельным ужасом. — Как только ты мог предположить такое?! Я любила его и никогда не сделала бы ему ничего плохого!

— Но ты должна признать, что его смерть была несколько… неожиданной. — Он покачал головой. — У тебя даже не нашлось времени позвонить мне, когда ему стало совсем плохо.

— Я звонила тебе, — быстро ответила Джоханна. — Но тебя не было.

— Когда? — Айви пристально посмотрел на нее. — Когда ты мне звонила?

— В ту ночь, когда умер твой дед, разумеется. — Джоханна отвернулась. — Но стоит ли говорить об этом сейчас?

— В ночь, когда умер дед, я был дома, — мрачно сказал Айви. — Если бы ты звонила, я бы услышал.

— Как ты можешь помнить, где был в ночь смерти деда? — Джоханна развела руками. — Ведь прошло уже несколько недель.

— Видишь ли, именно в эту ночь мы с Сидни стали любовниками, — ответил он не без некоторого удовлетворения. — Этого я забыть не мог.

Джоханна раскрыла рот от удивления.

— Может, я просто набрала не тот номер?..

— Не думаю, — резко бросил Айви. — Ты ведь не звонила мне, правда? Намеренно не позвонила! Бога ради, мама, почему?

Джоханна вся как-то съежилась.

— Ты все равно ничем не мог бы помочь… — пробормотала она, но эта привычная отговорка уже никого не могла убедить.

— Может быть, и нет. Но, черт возьми, мама, кто дал тебе право помешать мне увидеться с дедом перед его смертью?!

— Если бы я знала, что ты был с Сидни, то не стала бы медлить, — загадочно ответила она, но потом, как будто ей надоело говорить уклончиво, решительно расправила плечи. — Хорошо, полагаю, что тебе не помешает знать. Я боялась того, что он может тебе сказать.

— Мне? — Айви ничего не понимал. — О чем же он мог мне сказать?

— О своем завещании, конечно! — раздраженно ответила Джоханна. — Ради Бога, Айви, ты что, совсем не слушаешь? Я думала, что отец только собирается изменить завещание. Откуда мне было знать, что он уже сделал это?

— И ты решила, что, если он расскажет мне о своих планах, я помогу ему их осуществить?

Джоханна молча кивнула.

— О Боже, мама, неужели этот отель так много для тебя значит? — простонал Айви. — Ты готова отказаться выполнить последнее желание умирающего…

— Это не было его последним желанием, — со слезами в голосе возразила Джоханна. — Перед смертью он произнес твое имя и… имя Сидни. Айви, скажи, что ты простил меня, что не держишь на меня зла! Я только пыталась сделать как лучше… для нас.

— Не для нас, а для себя, — холодно возразил Айви. — Неудивительно, что Сидни сбежала отсюда. Она, должно быть, решила, что мы оба сошли с ума!

— Какая разница, что думает Сидни? — воскликнула Джоханна и, несмотря на сопротивление Айви, взяла его лицо в ладони. — Пожалуйста, мальчик мой, постарайся понять: я не хочу, чтобы эта женщина поломала твою жизнь, как твой отец поломал мою!

Айви ничего не мог с собой поделать. Убрав ее руки, он отступил назад, будто прикосновение матери внушало ему отвращение.

— Знаешь, что, мама? — с горечью в голосе сказал он. — Жизнь мне поломала как раз ты. Я люблю Сидни и думаю, что тоже был ей небезразличен. Но ты все испортила, а теперь к тому же устранила единственную причину, которая могла бы вновь привести ее в Монтего-Бей. И я никогда не прощу тебе этого. Никогда! — Почувствовав, что ему просто необходимо глотнуть свежего воздуха, он прошел мимо нее. — Извини, но я лучше зайду как-нибудь в другой раз.

 

15

Самолет опоздал с вылетом из Хитроу, поэтому, когда они приземлились в Монтего-Бей, было уже шесть часов вечера. Сидни предпочла бы прибыть пораньше: это позволило бы ей устроиться в каком-нибудь отеле, а потом уже отправиться к Айви. Но теперь она боялась, что, если промедлить еще немного, он может куда-нибудь уйти на вечер.

Впрочем, если руководствоваться здравым смыслом, ей следовало снять номер в любом случае — то, что она собиралась сказать Айви, с таким же успехом можно сказать и завтра утром. Но душевное состояние не позволило ей сделать это. Кроме всего прочего, Сидни очень боялась, что на следующее утро у нее просто не хватит смелости прийти к нему, что после свидания с Джефри Макферсоном искушение улететь, не повидав Айви, пересилит желание встретиться с ним.

Разумнее всего, вероятно, было бы совсем не встречаться с Айви. С той поры, как она покинула Монтего-Бей, прошел уже месяц, а от него не было ни слова. Если бы у него возникло желание, он, без сомнения, предпринял бы попытку связаться с ней. Однако, как ни ждала Сидни письма или телефонного звонка, Айви хранил полное молчание.

Отнюдь не помогало ей и то, что Грег был слишком поглощен новым знакомством, чтобы быть в состоянии уделить ей хоть толику своего времени. Молодой человек, о котором он говорил ей по телефону и который должен был вести новый этнический раздел каталога, стал Грегу больше чем другом. Так или иначе, они решили устроиться одним домом, а это означало, что Сидни должна была подыскивать себе новое жилище.

Не то чтобы она возражала против их отношений. Наоборот, ее радовало то, что Грег наконец-то нашел близкого человека. Об его наклонностях Сидни знала давно. Одной из причин, по которым они когда-то решили снимать дом на двоих, был его неудачный роман. Грег решил тогда ни за что больше не влюбляться. Теперь Сидни от души надеялась, что новый друг не разочарует его.

Она сняла небольшую квартирку неподалеку от офиса и была чрезвычайно удивлена, когда туда пришло письмо от Джоханны. Сидни вздрогнула, вспомнив, как забилось ее сердце при виде ямайской марки на конверте. Но письмо Джоханны было кратким и деловым. Сестра писала, что по справедливости Сидни не имеет права на долю в отеле, оставленную ей Норманом. Но она готова пойти Сидни навстречу и выкупить у нее акции.

Все это было крайне оскорбительно. Однако Сидни уже не интересовало, что думает о ней Джоханна. Сцена, которую та устроила, узнав о завещании отца, окончательно отвратила Сидни от сестры, так что ей не оставалось ничего другого, как тут же покинуть остров.

Разумеется, когда Сидни оказалась в Англии, ситуация перестала казаться ей столь однозначной. Она поняла, что не дала Айви шанса объяснить ей, что он думает обо всем этом. Именно потому она с таким нетерпением ожидала его письма или телефонного звонка. Но пришло письмо от Джоханны, которое давало ей возможность отделаться от Паркеров раз и навсегда…

Однако Сидни скоро поняла, что не может это сделать. Ей не нужна была доля в отеле, а тем более деньги Джоханны, но очень хотелось в последний раз увидеться с Айви. И визит к Джефри Макферсону давал ей прекрасный повод для этого. Конечно, можно было предоставить право на подпись бумаг поверенному, но Сидни предпочла заняться этим сама. Поэтому-то она и сидела сейчас в такси, направляющемся к дому Айви.

— Вы уверены, что вам именно сюда, мисс?

Оказывается, пока она раздумывала об обстоятельствах, вновь приведших ее на остров, таксист остановился у арки, ведущей во двор, где жил Айви Паркер.

— Да, это здесь, — торопливо подтвердила она, открывая дверцу и вытаскивая из машины дорожную сумку — весь ее багаж.

О Боже, сделай так, чтобы сегодня у него не было Салли Лу! — молилась про себя Сидни, поднимаясь по лестнице на верхний этаж. Она постучала в дверь, и только тут до нее дошло, что Айви может задержаться на работе, отправиться к кому-нибудь в гости, уехать с острова, наконец… Однако вскоре послышались шаги, и дверь распахнулась.

Сидни тысячу раз представляла себе этот момент, ждала его наступления, но теперь, когда он действительно наступил, на мгновение лишилась дара речи. Может быть, дело было еще и в том, что сам Айви выглядел совершенно ошеломленным, как будто он никогда больше не ожидал увидеть ее. И Сидни не совсем понимала, было ли это радостное изумление или она просто появилась совсем некстати…

— Сидни?! — В голосе Айви слышалось крайнее недоумение. Сидни заметила, что рука его слегка дрожит. — Что… что ты тут делаешь?

— А ты как думаешь?

Айви выглядел очень усталым. Очевидно, он слишком много работает, с беспокойством подумала Сидни. Наверное, пытается таким образом отвлечь себя от мыслей о смерти деда. Немного помедлив, она решила, что ей нечего терять, и спросила:

— Разве ты не собираешься пригласить меня войти?

Вопрос явно застал Айви врасплох.

— Разумеется, — неловко пробормотал он и отступил назад.

В гостиной царил страшный беспорядок. По креслам и диванам, а местами и прямо на полу были разбросаны папки и листы бумаги вперемешку с различными предметами мужской одежды. И, что самое главное, на столе стояло несколько пустых стаканов, а в воздухе явственно ощущался запах алкоголя.

Напуганная состоянием комнаты, Сидни остановился в дверях, и Айви, негромко выругавшись, прошел мимо нее.

— Извини, — сказал он, убирая с одного из диванов бумаги и кое-что из одежды. — Я не ожидал гостей.

— Понятно…

Ее больше обеспокоил не беспорядок в комнате, а внешний вид Айви. Теперь, при лучшем освещении, она заметила его необычную худобу и темнеющую на щеках щетину.

— Сегодня я работал дома, — несколько смущенно добавил он, указывая на диван, который только что очистил. — Может быть, ты чего-нибудь хочешь?

Она покачала головой.

— Спасибо, не сейчас. — Сидни огляделась вокруг. — Ты был очень занят?

Губы Айви скривились.

— Ты прилетела сюда поинтересоваться моей работой? — спросил он. — Ах, нет! Как же я сразу не сообразил? У тебя ведь тут дела… Так вот, должен сказать тебе, что не имею с этим ничего общего. До вчерашнего дня я даже не знал, что мать написала тебе.

Только сейчас Сидни поняла, о чем он говорит.

— Ты думаешь, что я прилетела сюда… чтобы передать мою долю в отеле? — беспомощно спросила она. — Но это можно было сделать по телефону…

Айви бросил стопку папок, которую держал в руках, на ближайшее кресло и взглянул на нее усталыми глазами.

— Тогда почему же ты здесь? — Он нахмурился и взглянул на ее сумку, стоящую на полу. — Прилетела сегодня днем?

— Собственно говоря, вечером, — ответила Сидни, вытирая внезапно вспотевшие ладони о джинсы. — Самолет задержался, так что я прямо из аэропорта.

— И сразу приехала ко мне? — Глаза Айви сузились. — Зачем?

Сидни нервно сглотнула.

— Ты не слишком упрощаешь мне задачу…

— А я и не собираюсь ничего упрощать.

— Понимаешь… — Она беспомощно пожала плечами. — Я думала… надеялась… что мы сможем разрешить некоторые возникшие между нами недоразумения.

Айви сунул руки в карманы мятых брюк, и от этого движения незастегнутая рубашка разошлась на груди.

— Какие, например? — бесстрастно спросил он, и Сидни тяжело вздохнула: у нее не было никаких оснований полагать, что Айви поймет ее лучше, чем его мать.

— Во-первых, мне хочется, чтобы ты знал: я совершенно непричастна к решению твоего деда завещать мне долю в отеле.

— Я знаю это.

Тон Айви был по-прежнему безразличным, и ей оставалось лишь смотреть на него широко раскрытыми от удивления глазами.

— Ты знал?

— Конечно. — Он тяжело вздохнул. — Я вообще достаточно хорошо знаю тебя.

— Тогда почему же ты…

Продолжить Сидни была не в состоянии. Она вдруг поняла, что не имеет права ни в чем обвинять Айви. После того, что произошло между ними в день похорон, винить можно было только себя. Если бы только она тогда поменьше думала о чувствах Джоханны! Если бы прислушалась к голосу сердца, а не разума…

— Почему же я — что? — спросил Айви. — Почему не постарался убедить в этом мать? Неужели ты думаешь, что я не пытался?

— Но она не поверила тебе? — Сидни обрадовалась тому, что разговор пошел по другому руслу. — Мне жаль, что она заблуждается на мой счет, но тут я, пожалуй, могу кое-что сделать.

— Разумеется! — Айви непроизвольно шагнул к ней, и Сидни почувствовала, что от него пахнет алкоголем. — Например, ты можешь отказаться от подарка старика, — резко сказал он. — Неужели ты думаешь, что дед одобрил бы это?

— Но этого хочет твоя мать… — несколько неуверенно возразила Сидни.

— А меня ты спросила? Ведь моя мать — не единственная владелица отеля.

— Да, но я полагала, что ты тоже хочешь этого. Конечно, мне приятно, что ты не думаешь, будто я обманывала тебя. Но даже в этом случае… По-моему, будет только справедливо, если деньги останутся в семье.

На скулах Айви вздулись желваки.

— Старик считал, что ты тоже принадлежишь к семье! — отрезал он, и Сидни удивилась, как двое людей могут стоять столь близко, не касаясь друг друга. — Он хотел, чтобы у тебя была причина появляться на острове, хотел, чтобы мы не теряли контакта… Сидни вздрогнула.

— Мы? — рискнула спросить она. — Я и твоя мать?

— Нет, мы. Неужели ты не понимаешь, Сидни, что он имел в виду нас с тобой?

Сидни покачнулась, и, будто боясь, что она упадет, Айви положил ей руки на плечи. Но он не привлек ее к себе, не поцеловал, а просто удерживал в этом положении. И тогда Сидни решила, что настала очередь брать ситуацию в свои руки. Глубоко вздохнув, она положила ладони ему на грудь.

— А ты не хочешь, чтобы я возвращала свою долю в отеле? — спросила Сидни почти шепотом, и Айви со стоном заключил ее в объятия.

— Чего я хочу? — спросил он, и она почувствовала, что вся дрожит от ожидания. — Я хочу только, чтобы ты перестала мучить меня!

Отстранившись, Сидни заглянула в его глаза.

— Перестать мучить тебя? — прошептала она и вдруг уткнулась лицом ему в грудь, ощущая, как бешено колотится его сердце. — Ох, Айви, я вовсе не собираюсь мучить тебя! Я прилетела сюда в надежде на то, что все еще нужна тебе, что ты меня еще любишь…

— Конечно, люблю! — простонал он, прижимая ее к себе. — Но, черт побери, Сидни, ведь это не я улетел отсюда, даже не попрощавшись!

— О нет… — выдохнула она и обхватила его за плечи, будто не собираясь никуда больше отпускать. — Мне казалось тогда, что ты не хочешь меня видеть. После того, что наговорила твоя мать, я… я просто должна была улететь!

У Айви вырвался тяжелый вздох.

— Но ты даже не попыталась связаться со мной…

— Зато теперь я здесь! — Вновь отстранившись, Сидни бросила на него полный упрека взгляд. — Ты ведь тоже не пытался связаться со мной.

— Пытался. — Подняв руку, Айви откинул влажную прядь волос с ее лба. — Пытался и не раз. Но тебя никогда не было дома.

— О Боже, ведь я же переехала из дома, который мы снимали с Грегом! Он уже пару недель стоит пустой.

— Вы расстались? — Айви пристально посмотрел на нее.

— Да, мы расстались.

— Из-за меня?

— Да нет же! — Заметив недоверчивый огонек в его глазах, она поторопилась объяснить: — Из-за того, что Грег повстречал привлекательного молодого человека и поселился вместе с ним. Я же говорила тебе, что мы с Грегом всего лишь друзья.

— Но не говорила, что он гомосексуалист, — хрипло возразил Айви. — Боже, если бы ты знала, какие муки я переживал, представляя тебя в постели с ним!

— Мы с Грегом никогда не спали вместе. В отличие от нас с тобой. — Сидни покраснела. — И я не скажу «нет», если ты…

— Вот даже как? — Айви зажал ее лицо в ладонях. — Не искушай меня, Сидни. Я сейчас не слишком способен сопротивляться.

— Я надеялась на то, что ты это скажешь, — прошептала она, обнимая его. — И мне неважно, как ты выглядишь.

— Зато мне важно! — Айви резко отстранился и, глубоко вздохнув, направился к двери ванной. — Дай мне принять душ и вновь почувствовать себя человеком.

Сбрив щетину, Айви уже намыливался, когда дверь ванной неожиданно отворилась. Открыв глаза, он обнаружил, что Сидни стоит рядом с ним под душем. При виде его изумленного лица на ее губах появилась улыбка.

— Мне тоже нужно помыться, — заявила она, — я ведь прямо с самолета. Ты, надеюсь, не будешь возражать? Если хочешь, могу потереть тебе спину…

— Ты знаешь, чего я хочу, — сказал Айви, не в силах скрыть своего возбуждения. — Ради Бога, Сидни, что ты творишь? Я даже не успел еще намылиться… — И вдруг, с мукой в голосе, простонал: — Черт меня побери!

Их мокрые тела прижались друг к другу. Влажные губы Сидни были полуоткрыты, и их языки жадно встретились. Айви сознавал, что никогда еще не встречал женщины, которая так отвечала бы всем его мечтам. Одно прикосновение к ней вызывало в нем ощущение сладостной муки.

— Боже мой, Сидни! — простонал он. — Я чуть с ума не сошел без тебя!

— Я тоже, — прошептала она, привстав на цыпочки, чтобы плотнее прижаться к нему, а когда ладони Айви легли на ее груди, дразня напрягшиеся соски, всем телом выгнулась навстречу.

— Сидни! — выдохнул он, не в силах больше терпеть, и приподнял ее, давая ей возможность охватить ногами его бедра. — Это безумие…

— Да, но изумительное безумие! — согласилась она, вцепившись в его плечи. Ощущение проникающей в нее плоти превосходило все ее самые смелые ожидания. — Я люблю тебя, — добавила Сидни чуть слышно и в этом признании слышалось все, что ему было нужно…

Некоторое время спустя Сидни лежала на большой кровати Айви. После бешеного акта любви в ванной они перешли в более удобное место и здесь вновь занялись тем же — но на этот раз более нежно и чувственно.

— Который час? — пробормотала она, обнаружив, что он не спит.

Айви взглянул на часы.

— Около половины десятого, — сонным голосом ответил он. — А в чем дело? Тебе хочется есть?

— Мне хочется только тебя! — улыбнулась Сидни, кладя голову ему на грудь. — Ох, Айви, как я рада, что вернулась…

— Я тоже, — хрипло сказал он. — А то мне уже начало казаться, что я просто выдумал твою любовь ко мне.

— И что ты при этом чувствовал? — Сидни ласково провела пальцем по его губам. — Ты никогда не говорил мне об этом.

— У меня было не так уж много возможностей. — Айви усмехнулся. — Кроме того, мне казалось, что я доказал все действием… Но если ты так уж хочешь, я скажу. Я люблю тебя, Сидни! С того самого момента, как увидел тогда в аэропорту. Смешно, но я сказал об этом матери раньше, чем тебе…

— Ты все рассказал Джоханне?! — Сидни не верила своим ушам.

— Она попыталась убедить меня в том, что звонила в ночь смерти деда. Но я мог с уверенностью сказать, что этого не было. И для того, чтобы она поверила мне, пришлось сказать, что в ту ночь ты была у меня. Впрочем, я и раньше собирался рассказать ей обо всем.

— Ты знаешь, она ведь и мне говорила об этом звонке, — задумчиво произнесла Сидни. — Я даже чуть не призналась, что ночевала у тебя. Но это означало бы уличить ее во лжи.

— Она-то не пощадила твоих чувств, — нахмурился Айви. — О любовь моя! Как же мы с тобой не понимали друг друга…

— Но ведь теперь все позади, правда? — Сидни наклонилась, чтобы провести губами по его шее, но затем резко подняла голову. — Кстати, а зачем она это сделала? Зачем сказала, что звонила, если этого не было?

— Как я понимаю, когда она пришла к деду, он был еще в сознании и произнес наши с тобой имена.

— Ну и что? — нахмурившись, спросила Сидни.

— Понимаешь, когда я был у него в последний раз, он намекнул мне, что хочет кое-что для тебя сделать. А я, по своей глупости, рассказал об этом матери.

— Не хочешь же ты сказать…

— Все не так страшно, — успокоил ее Айви. — Просто мать боялась, что если я увижу деда, он сообщит мне о своих намерениях.

— Но что бы это меняло?

— Она ведь не знала, что старик уже изменил завещание, — пояснил он. — Но понимала: если я услышу, чего он хочет, то непременно прослежу за тем, чтобы его желание исполнилось. Именно поэтому меня так огорчает, что ты решила отказаться от своей доли.

— О, Айви! — Сидни поцеловала его. — Ты же понимаешь, почему я хочу это сделать. Джоханна никогда…

— Вряд ли мать будет возражать, если моя жена станет совладелицей отеля, — спокойно возразил он. — Если, конечно, твоя любовь ко мне — не просто слова и у тебя достаточно серьезные намерения.

Сидни пристально посмотрела на него.

— Это что, предложение?

Айви иронически улыбнулся.

— Можешь считать и так.

— В таком случае мне, пожалуй, придется оставить себе свою долю, — поддразнила она его. — В качестве приданого.

— Означает ли это, что ты принимаешь мое предложение? — спросил Айви, сдвинув брови, и Сидни прыснула.

— Можешь считать и так, — ответила она его же словами. — Я как раз подумывала, не переменить ли мне специальность. Помогать в управлении отелем — по-моему, это как раз то, что надо!

Оба рассмеялись, и Айви, шутливо схватив Сидни за плечи, повалил на подушки…

Девять месяцев спустя Сидни родила первого внука Джоханны.

Это время было наполнено событиями. Сначала их с Айви свадьба, потом медовый месяц во Флориде, поездка с мужем в Англию для передачи ее доли в фирме Грегу и счастливое возвращение на Ямайку, остров ее любви…

Беременность и роды Сидни перенесла легко. А вот отношения с Джоханной складывались трудно. Хотя та, боясь окончательного разрыва с сыном, была вынуждена принять неизбежное, им с Сидни потребовалось немалое время, чтобы взаимная холодность сменилась прежним дружеским расположением.

Этот процесс ускорило известие о беременности Сидни. Кроме того, Джоханна не могла не признать, что никогда еще Айви не выглядел лучше. И если заслуга в этом принадлежала невестке, значит, она оказалась не так уж плоха — может быть, даже лучше всякой другой.

Остается только жалеть, что Норману не довелось увидеть своего правнука, а Лоре — внука, думала Сидни солнечным утром, когда они с Айви везли коляску с сыном по дороге к кладбищу.

— Мама была бы так счастлива! — прошептала Сидни, чувствуя на своей талии надежную руку мужа. — Надеюсь, отец — там, на небесах, — простит меня. Впрочем, мне кажется, что Диверы и Паркеры наконец-то пришли к согласию…

 

Вместо эпилога

«Дорогой Сидди-бой!

Твой Грег».

Хоть ты теперь и стала матерью (с чем я тебя уже имел честь сердечно поздравить), настоящей матроной, называю тебя прежним именем. Надеюсь, что тебе это, как и мне, напомнит о времени нашей ничем не замутненной дружбы и совместной работы.

У меня все в порядке и в личной жизни, и в бизнесе. Филиал в Нью-Йорке теперь обслуживает не только Штаты, но и Канаду. Получили заказы на каталоги от австралийской и южноафриканской книготорговых фирм. Заказы, правда, небольшие, пробные, по сто пятьдесят экземпляров каждый. Но, надеюсь, лиха беда начало, а там дело пойдет.

Теперь — о главной цели моего письма. После заказов из Австралии и Южной Африки я задумал распространить благотворительную просветительскую миссию наших каталогов и на Ямайку. Что ты думаешь на этот счет? Ты могла бы подыскать пару сотрудников и, используя накопленный в Англии опыт, не слишком напрягаясь, курировать их деятельность. А твой благоверный оказывал бы моей фирме, в случае необходимости, юридические услуги.

Подумай над моим предложением и напиши. А при размышлениях учти вот еще что. Сотрудничество со мной не позволит тебе забыть старого друга, и у нас будет не только сентиментальный, но и практический повод хоть иногда встречаться.

Самый теплый привет обоим Паркерам — маленькому и большому.