Эшелоны моей дивизии шли непрерывным потоком без остановок в Краснодар. Зеленый свет обеспечил очень быструю переброску дивизии не смотря на то, что проехать предстояло почти пол страны и объехать Азовское море. От Москвы через Рязань, Тамбов и Сталинград на Краснодар. Расстояние в 1600 километров эшелоны преодолели за трое суток, на станциях останавливались только для дозаправки паровозов углем и водой. В условиях войны это было довольно быстро, а уже из Краснодара дивизия двинулась своим ходом к керченскому проливу, где стала грузиться на транспорты и переправлялась в Керчь. Переправу охраняли корабли черноморского флота, которые пришли из Новороссийска. Адмирала Октябрьского сняли, сказалось послезнание деда Павла, он хорошо расписал его бездействие во время войны. Вместо него был назначен сам Кузнецов, вынужденный временно совмещать две должности, командующего черноморским флотом и наркома ВМФ СССР. В течение всего дня дивизия переправлялась через Керченский пролив, а в воздухе всё это время дежурили наши истребители, а кроме них мобильные СЗУ, размещенные на палубах транспортов и также готовые в любой момент открыть огонь по противнику.

К сожалению скрыть переправу дивизии не удалось, немецкие самолеты хоть и не смогли помешать переправе, слишком сильной оказалось воздушное и наземное прикрытие, но вот засечь сам факт переправы, а также примерное количество сил вполне. Тем не менее к полуночи переправа была закончена и уже утром был нанесен удар всеми силами по Феодосии. К сожалению использовать тяжелую артиллерию и системы залпового огня было нельзя, в городе было много жителей и их применение привело бы к большим потерям среди гражданского населения.

Внезапное напряжение среди оккупантов, жители Феодосии буквально ощутили. Примерно с середины дня немцы заволновались, в город стали прибывать подкрепления, да и сами они стали откровенно нервничать. К вечеру уже минимум половина горожан знала, что в Крым была переброшена 2-я танковая дивизия, которая до сих пор не знала поражений, а утром следующего дня началось. Со стороны советских войск заработала тяжелая артиллерия, однако свои снаряды она обрушила не на город, а на позиции немецких артиллеристов. Валерка, Серега и Марат еще затемно забрались на крышу пятиэтажного дома, стоящего всего лишь в квартале от границы Феодосии. С этой крыши был отличный вид на окраины и поле за ним, и они наблюдали, как спустя час по полю поползло около сотни невиданных ими до сих пор боевых машин. Безбашенные, с наклонной лобовой плитой и явно орудием большого калибра, они остановились примерно в километре от окраины города и неторопливо начали вести огонь по дотам и дзотам, которые немцы успели настроить на окраине города. Что там точно происходило, парням было не видно, но спустя минут десять раздался оглушительный вой, и на окраину города обрушился град огненных стрел и там всё заволокло дымом. Вон вдали показались первые танки и было их много, очень много, не меньше нескольких сотен и парни просто сбились со счета считая их. Все боевые машины шли включив фары, а на их антеннах развевались красные флажки. Не прошло и пяти минут, как вся эта бронированная лавина сходу вломилась в город. Спустя несколько минут на улице показался первый танк, он шел посередине улице, чуть сзади и в стороне шел еще один танк, а за ними две бронемашины и еще что-то непонятное. Гусеничная машина с маленькой башней и малокалиберной пушкой, которая была задрана высоко вверх. Временами с бронемашин и непонятной машины раздавались короткие очереди, которые били по крышам и верхним этажам зданий, а позади техники, укрываясь за ней и прижимаясь к стенам домов бежала пехота. Парни не успели оглянуться, как танки и бойцы миновали их дом и двинулись дальше.

После окончания переправы я не стал терять время, немцы про нас уже знают. Если добраться до Керченского залива удалось незаметно для противника, то переправится через него уже нет. Тут не только каждый день, но и каждый час играл на руку противнику, позволяя ему лучше подготовиться к отражению предстоящего штурма. Поспать этой ночью ни кому не удалось, предчувствуя это я приказал всему личному составу еще днем отоспаться, а потому после выгрузки всем кагалом на ночь глядя двинулись к Феодосии. Почти 100 километров прошли за 3 часа, после чего стали занимать позиции напротив города. Первыми стали самоходки, именно им с их мощными орудиями и толстой лобовой броней предстояло проломить оборону противника, уничтожив огневые точки на окраине города. За самоходками стояли КВ и Т-41, а уже за ними БМП и БТР. В пять утра вся тяжелая артиллерия, и крымской группировки наших войск и моя открыла ураганный огонь по позициям немецкой артиллерии. Одновременно с этим РСЗО открыли огонь по окраине Феодосии, как раз по линии обороны противника и сразу после того, как отгремел залп, вперед пошли танки и поддерживающая их мотопехота. Сходу ворвавшись в город, подразделения разбились в штурмовой ордер и стали зачищать одну улицу за другой. Любое сопротивление моментально подавлялось огнем БМП и БТР, а также БМПТ, стволы орудий и пулеметов, которых могли подыматься на 60 градусов, и контролировали верхние этажи и крыши домов. В деле зачистки города бойцам активно помогали местные жители, они сообщали им, где находятся оккупанты и полицаи, которых тоже привлекли к обороне города от Красной Армии. Хорошо обученные к ведению городских боев и прекрасно вооруженные и экипированные, они с легкостью подавляли любое сопротивление противника. С длинными винтовками в условиях городского боя, когда зачастую расстояние между противниками не сотни и даже не десятки, а считанные метры, короткие и компактные ППС, к тому же автоматические, играют решающую роль. Пока развернёшься с винтовкой, да перезарядишь её после выстрела, ППС просто подавит тебя огнем. Автоматов у обороняющихся было мало, основное оружие пехоты вермахта — старый добрый Маузер 98к, вот и давили мои лучше обученные и вооруженные бойцы немцев и полицаев. Кроме того активизировались партизаны, зная о предстоящем штурме города, они вместе с городским подпольем тоже подготовились и теперь то тут, то там в спину оккупантам и их приспешникам звучали выстрелы. К вечеру город был взят, лишь кое-где, небольшими очагами еще оставались незачищенные места, но и их скоро должны были ликвидировать. Если сдававшихся в плен немцев частично оставляли в живых, то полицаев кончали на месте без суда и следствия. К утру город был зачищен полностью, спаслись лишь несколько полицаев, которые сообразили переодеться в гражданку.

Утром все население города вышло на улицы встречать освободителей. Казалось нескончаемой колонной, через Феодосию шла техника. Танки, самоходки, БМП, бронетранспортеры, СЗУ, системы РСЗО и просто грузовики, все они шли через город мимо радостно встречавших их жителей и вселяя в них одним своим видом несокрушимой мощи в скорую победу над сильным и жестоким врагом. Я ехал через город, когда увидел странную картину. Майор Паскевич, начальник особого отдела второго полка с тремя конвоирами, которые стояли наставив свои автоматы на мужчину в гражданке с перевязанной головой, но с немецким МП в руках и рядом с ним было еще двое таких же, но с винтовками и чуть в стороне еще несколько вооруженных гражданских. Картина необычная, а потому приказав остановится, я вышел из своего командирского БТР.

— Майор Паскевич, в чем дело, кто все эти люди?

— Товарищ генерал-майор, вон в стороне представители городского подполья и командиры двух партизанских отрядов, а это враг народа Горшин, Степан Иванович, был осужден по 58 статье осенью 1940 года в Симферополе. Я сам из Симферополя и помню его дело.

— Значит гражданин Горшин, враг народа, понятно. Мне непонятно только одно, почему в таком случае этот враг народа стоит тут с оружием в руках и вместе с партизанами и подпольщиками. Логичнее было бы его видеть в полицейской форме на службе у оккупантов.

— Разрешите, товарищ генерал-майор, — Это обратился ко мне один из гражданских, стоявших рядом. — Товарищ Горшин еще с осени возглавляет партизанский отряд и хорошо себя зарекомендовал за это время.

А ничего мужик, другой предпочел бы не высовываться и вообще дистанцироваться от Горшина, все же оспаривать мнение особиста не каждый решится.

— Товарищ майор, думаю, тут произошла какая-то ошибка.

— Да он за вредительство на заводе был арестован.

— А кем работал на заводе?

— Мастером цеха.

— Так, так, так, попробую угадать, освободилось место начальника цеха, а кандидатов на эту должность было два или больше?

— Да, так и есть, кроме меня был еще мастер, Прохоренко, после моего ареста его назначили, а откуда вы это знаете?

Тут в разговор снова вмешался подпольщик. — Знаю я этого Прохоренко, он еще той гнидой оказался, как немцы пришли, так он сразу в полицаи записался.

— Ну вот товарищ майор, что у нас получается? Есть вакантная должность начальника цеха и два кандидата на неё. Думаю у ТОВАРИЩА Горшина — причем слово товарищ я выделил особо — были боле предпочтительные шансы получить место начальника цеха. К сожалению во времена Ежова людей стали сажать по любому доносу не особо в них вникая. Хочешь получить комнату в коммуналке, напиши на соседа, получить должность, значит оговори начальника или коллегу, а многие сотрудники НКВД и рады, ведь можно выслужится.

— Товарищ генерал-майор… — Начал было Майор Паскевич.

— Не надо майор, вы и сами прекрасно знаете, сколько потом было расстреляно таких горе следователей, когда Лаврентий Павлович принялся вычищать Авдиевы конюшни после своего предшественника. Сейчас реабилитация по таким дутым делам идет полным ходом, а товарищ Горшин был оклеветан настоящим врагом народа. Сам он когда пришел враг не подался в полицаи, а создал партизанский отряд и делом и своей кровью доказал верность советской власти и нашему народу. Думаю тут все ясно, надо только документально зафиксировать его реабилитацию, как оклеветанному настоящим врагом советской власти. Выпишите ему справку, а то еще кто, не разобравшись толком, захочет его снова арестовать.

Разобравшись с этим, неожиданно возникшим делом, сел назад в свой бронетранспортер и поехал дальше. Кое кто из начальства по прежнему предпочитал машины, особенно трофейные, которых после наших удачных контрударов в армии значительно прибавилось, но я предпочитал БТР-40К. Это уже несколько раз спасло мне жизнь во время нападений, всё же стрелковку броня бронетранспортера держит хорошо.

За Феодосией все перестраивались в походный ордер и делились на две колонны. Основная часть войск двигалась вдоль побережья черного моря на Севастополь, а один танковый полк со всеми средствами усиления и приданной ему пехотной дивизией рванул к Симферополю, имевшему важное стратегическое значение. Там сходились дороги всего южного направления полуострова и взяв его, можно было контролировать треть Крыма. Танковые батальоны с десантом с ходу прорывали оборону противника и не задерживаясь перли дальше, стараясь на волнах паники, охватившей противника, продвинуться как можно дальше, пока немцы не опомнились. Уже к вечеру вдали показались постройки Севастополя, но прорываться на ночь глядя, мы не стали. Было необходимо заправить технику топливом и пополнить расстрелянный за день боев боекомплект, а это дело не быстрое, учитывая общее количество техники, да и бойцы честно говоря вымотались страшно. День был еще тот, даже обедали на ходу, а уставший боец, это считай уже пол бойца. Немецкие командиры дураками не были и не смотря на категоричный приказ стоять насмерть за ночь отошли со своих позиций. Они прекрасно понимали, что утреннего штурма им не выдержать, а потому утром передовые части дивизии без единого выстрела вошли в Севастополь. Я думал, что придется с ходу, без артподготовки штурмовать немецкие позиции, а немцы, понимаешь ли, сделали финт ушами и смылись по-английски, ни кого не предупредив и не попрощавшись. Не, ну настоящие редиски, да? Им тут понимаешь собираешься козью морду делать, глаз на жопу натягивать, а они тихонько смылись, правда не далеко, к Симферополю рванули, а туда как раз мой полк с пехотной дивизией направился, надеюсь далеко Гансы не удерут. Вот так с утра, без единого выстрела мои орлы торжественно вошли в Севастополь, а там…

Их встречали защитники города, причем как бойцы красной армии, так и простые жители. Оборона Севастополя кончилась, город был полностью деблокирован, а дивизия двинулась к Симферополю разбившись на отдельные отряды и приступила по дороге к очистке освобождаемых территорий от гитлеровского отребья. Кроме оккупантов пришлось разбираться и с их прихлебателями — крымскими татарами, так как многие из них охотно пошли на службу к немцам. Я ехал вместе с одним из своих танковых батальонов, когда мы въехали в одно село. В таких случаях порядок был один, техника блокировала все опасные участки, а мотопехота проверяла все постройки в поисках противника, который мог там укрыться. Вот и тут бойцы мигом разлетелись по селу и в доме старосты, вернее в его сарае нашли пару обезображенных, но еще живых красноармейцев. Обоим бойцам отрубили ноги по колено и судя по всему это был еще не конец, просто над ними хотели подольше поиздеваться и не хотели слишком быстро убить. Раненых аккуратно вынесли наружу и медик сразу стал оказывать им посильную помощь, а я приказал согнать абсолютно всё село в центр. Кстати пошли и другие находки, во многих домах находили красноармейскую форму и награды, да и другие вещи тоже. Всё село судя по всему служило оккупантам, под женские крики, а как же без них всех согнали на площадь перед домом старосты. Всех мужчин с 14 лет отделили от толпы, и будь у меня возможность, я всех их просто повесил, а так четыре БТР открыли по ним огонь из своих ДШК. Тяжелые пули не оставляли изменникам ни какого шанса. Остальные бойцы, даже недавно пришедшие, после того, как увидели искалеченных красноармейцев и словом не заикнулись про чрезмерную жестокость. После расстрела танки снесли все постройки в этом селе, и колонна двинулась дальше, а судьба оставшихся в живых жителях меня абсолютно не волновала, они сами выбрали свою судьбу, когда не просто пошли служить немцам, а еще и вдоволь издевались над попадавшими в их руки красноармейцами.

К Симферополю мы подошли лишь на день позже моего полка. В это время в городе шли ожесточенные бои. Немцы пользовались тем, что мы не могли в полной мере использовать тяжелую артиллерию. Город наш и там было много наших мирных жителей, а потому использовались только крупнокалиберные орудия самоходок, которые вели прямой огонь непосредственно по немецким огневым точкам. В основном в бою использовался малый и средний калибр танков и БМП. Снова отлично себя показали СЗУ, они шквалом огня своим малокалиберных, но скорострельных орудий превращали позиции гитлеровцев на крышах и верхних этажах зданий в дуршлаг. Штурмовые группы зачищали здания, впереди шел боец с ростовым щитом из 5 миллиметровой броневой стали. Тяжеловато конечно, зато этот щит держал даже выстрел из винтовки обычным патроном, а так его не на своих двоих таскать, а на БМП или БТР. По крайней мере потери среди мотострелков были низкими, боец со щитом вызывал огонь на себя, а из-за его спины другие бойцы шквалом огня из своих ППС или броском гранаты мгновенно подавляли любое сопротивление противника. Всё же интенсивные тренировки пехоты последние два месяца, по штурму зданий, давали о себе знать, мои потери были несравнимыми с потерями обычных линейных войск.

На следующий день Симферополь был полностью зачищен, а я пополнял запасы топлива и боеприпасов. Дивизия разделилась на три части, по числу полков. Первый полк ударил из Симферополя вдоль побережья Черного моря на Евпаторию и потом дальше на Черноморское. Второй полк через Сизовку на Красноперекопск и Армянск, что бы выйти к перешейку с материком и там запереть Крымский полуостров. Третий полк ударил на Джанкой, что бы затем перекрыть проход и там. Пока мои полки бронированным катком перли вперед, остальные войска из Феодосии стали выдавливать противника. Боясь окружения, немцы сами отступали, так что бои шли не очень напряженные. Не смотря на это, немцы умело огрызались. Проанализировав противостоящую им технику, кроме выпуска новых танков, также модернизировались и старые. Так Т-4 модели Ф2 уже имел толщину лобовой брони 50 миллиметров вместо 30 на первых моделях и более длинное орудие длиной в 43 калибра против старого в 24, а следующая модель уже в 48 калибров. Увеличив броню и поставив более длинные орудия, Т-4 приблизился по своей мощи и защищенности к Т-34, что приходилось учитывать. Если раньше Т-34 был малоуязвим для Т-3 и Т-4, то теперь потери в старых машинах сильно возросли. Т-41 только с зимы этого года массово встали на поток вместо Т-34, и потому их было не так много в войсках. Это меня укомплектовывали по максимуму и вся новая техника шла ко мне, а в войсках еще было много старых танков, вплоть до ещё уцелевших БТ и Т-26, правда и их осталось очень мало. Основная часть этих танков, бывших основой бронетанковых сил РККА, была потеряна летом и осенью 41-го года, а так на вооружении крымской армии стояли Т-34 первых выпусков и КВ-1. Вот их новая немецкая танковая пушка с длиной ствола в 48 калибров могла уже с километра уверено подбить, особенно Т-34. Для меня они были мене опасны, но и КВ-3 с Т-41 уже не могли выдержать их выстрел с малой дистанции. Тут многое зависело, как от выучки экипажа, так и от банального везения, кто кого первым увидит, тот того и сожжет.

Рота старшего лейтенанта Рябова с легкостью проломив немецкий заслон мчалась по дороге вдоль побережья черного моря, когда внезапно шедшая первой Т-41 взорвалась, с неё сорвало башню. Одновременно с этим остановилась и последняя машина, а из моторного отсека через щели воздухозабортников повалил черный, едкий дым. Экипаж машины отделавшийся легкой контузией рванул прочь через все люки. Взвод лейтенанта Христмана стоял в засаде, сам лейтенант выбрал для неё очень хорошее место. На склоне крутого холма, который тянулся вдоль прибрежной дороги, солдаты отрыли капониры для четырех танков, это были новейшие Т-4Ф2 с орудием длиной в 48 калибров. С противоположной стороны дороги был обрыв, а со второй стороны крутой склон холма, по которому было невозможно подняться. Первые два танка взвода стреляли по головной машине русских, а другие два по замыкающей. Засада удалась, в головном танке от попадания бронебойного снаряда сдетонировал боекомплект и с него сорвало башню. Замыкающий танк, получив два снаряда в борт тоже встал и стал разгораться, а из обреченной машины сноровисто выскочил экипаж и тут же залег в сторонке. На этом успехи взвода и закончились. Рябов шел третьим, учитывая свободную дорогу, командиры танков для лучшего обзора высовывались из башенных люков. Взрыв головной машины застал Рябова врасплох, но он сразу же взял себя в руки. Обернувшись назад, он увидел, что замыкающий танк встал и позади башни повалил черный дым, а экипаж боевой машины спрыгивает на землю. Засада! Судя по попаданиям, противник находится слева и стреляет в борта танков его роты.

— Всем! Противник справа! Немедленно поворот на 90 градусов и ищите этих уродов! — Связь работала хорошо и приказ командира роты слышали все. Сразу же взревев дизелями Т-41 повернулись на право и чуть проехали вперед, съехав с дороги и задрав на начавшемся склоне свой перед. Сверху сверкнули четыре выстрела и один из немецких снарядов долбанув по башне танка Рябова ушел в рикошет. 120 миллиметров лобовой брони башни оказались не по зубам немецкому снаряду, но танкистам все равно пришлось не сладко, приятного от попадания было мало.

— Ну сука, получай! — Наводчик, сержант Нигматулин, наведя перекрестье прицела на башню немецкого танка, нажал на спуск. Гулко грохнула танковое орудие, и 76 миллиметровый снаряд из нового, удлиненного орудия с легкостью пробил 50 миллиметров лобовой брони башни, затем пройдя сквозь тела наводчика и лейтенанта Христмана, пробил корму башни, при этом еще убив осколками отлетевшей брони заряжающего и слегка контузив водителя и пулеметчика. Ошалело тряся головами, оба уцелевших немецких танкиста шустро вылезли из машины и попытались укрыться за склоном, но в это время в башню попал еще один снаряд уже от другого советского танка. В этот раз от осколков брони сдетонировал боекомплект, когда один из осколков башни попал прямо в осколочно-фугасный снаряд в боеукладке. Уцелевших при первом попадании танкистов прихлопнуло, как обнаглевших тараканов, когда их танк взорвался от второго русского снаряда. В это же время остальные танки добивали оставшихся противников. Практический паритет в скорострельности, и немецкая пушка и советская использовали унитарные снаряды почти одного калибра, так что тут рулило двойное превосходство Т-41 над Т-4. Два орудия против одного, а на такой дистанции ещё и опытные экипажи, короче у немцев не было ни одного шанса. А Рябову хотелось плакать, так глупо попасться в немецкую ловушку. И что толку, что он уничтожил все 4 танка противника, главное, что он потерял два своих танка, причем один из них вместе со всем экипажем. В конце концов новые танки на замену сгоревшим он получит, а экипаж? Танк на заводе построят за несколько дней, максимум за неделю, а подготовить умелый экипаж на него займет минимум полгода, и это при наличии достаточного количества топлива и боеприпасов для обучения бойцов. В течение полутора недель немцы были полностью выбиты с Крымского полуострова, на перешейках силами Крымского фронта стали в пожарном порядке строить оборону, а в тылу в это время настала пора тотальной зачистки. Войска НКВД при поддержке партизан, которые прекрасно знали, кто чем дышит, приступили к зачистке татарских поселений. Всех сотрудничавших с немцами ставили к стенке, а их семьи высылали в Сибирь и на Дальний Восток. После того, как мы пополнили потери в технике и провели полный ТО своей технике, поступил совершено неожиданный приказ — разбить дивизию по батальонам и придать их другим фронтам и армиям на усиление, а средства усиления передать Западному фронту.

Для меня это было полной неожиданностью, но с начальством не поспоришь, так что пришлось выполнять, взяв под козырёк. Впрочем представляю, что сейчас будет твориться у немцев в штабах. Они ведь тщательно отслеживают мою дивизию, а тут буквально по всему фронту появятся мои батальоны и сидеть на попе ровно они явно не будут. Кстати сами немцы в 41 году провернули один очень интересный финт ушами, оставив под Ленинградом радистов танковой дивизии, они саму дивизию переправили под Москву. Наша разведка переброс танков врага проспала, а радиоразведка исправно докладывала, что танковая дивизия, судя по работе радистов под Ленинградом. Но пока суть да дело, мои боевые хомяки приступили к моему самому любимому действу, сбору и сортировке трофеев. Само действо началось ещё раньше, как только мои орлы выбили противника с первых позиций и потом только увеличивалось. Заслуженные несуны тыловой службы, тщательно просеивали всё попадавшее в их загребущие ручки. Основное они оставляли Крымской армии, ну какого лешего спрашивается мне фрицевская артиллерия любого калибра, у меня её у самого, как у дурня фантиков, а вот нашим ребятам, кому потом дальше Крым оборонять любой артиллерийский ствол в тему будет, особенно тяжелые. Я искал только тяжелые полноприводные грузовики и артиллерийские тягачи, причем не что попало, а всего несколько типов, которые уже у меня были. Когда весь автопарк состоит всего лишь из нескольких моделей, то и запчасти к нему искать гораздо легче. В конце концов можно пустить окончательно сдохшую машину на запчасти, а когда автопарк состоит из совершенно разных моделей, то снабженцы с ремонтниками всё проклянут ища на них запчасти. Ещё мои хомикаты охотно прибирали мотоциклы, и считай по любому бездорожьё пройдет в отличие от машин, в крайнем случае руками можно выталкать, а с легковушкой, а тем более грузовиком такой фокус не всегда пройдет. Да и посыльных проще на мотоциклах отправлять, чем машины посылать, короче любили двух и трехколесных коней у нас и старались добыть их при любой возможности. В той же пехоте командиру роты машина не положена, а вот на мотоцикл начальство глаза закроет, вот и старались их добыть любыми путями. Все трофеи стягивали к Перекопу, дальше идти не было возможности, а немцы постараются снова отбить у нас Крым, вот тогда каждый орудийный и минометный ствол будет на счету. Захватили у немцев много чего, даже наши собственные Ф-22, множество которых прошлым летом досталось немцам в качестве трофеев. Они наши орудия оценили по достоинству и включили их в свою артиллерию, даже наладили выпуск снарядов к ним, когда захваченные на наших складах стали кончаться. Часть орудий поставили на танковые шасси, превратив их таким образом в самоходки, а еще часть модернизировали, установив дульный тормоз и расточив зарядную камору, тем самым увеличив пороховой заряд (В ходе боёв 1941–1942 годов Вермахтом было захвачено в исправном состоянии большое количество (более 1250 шт.) Ф-22. Первоначально их использовали в качестве полевых орудий, присвоив индекс 7,62 cm F.K.296(r) . В конце 1941 года немецкие инженеры, изучив орудие, выяснили, что оно имеет большие запасы прочности. Было принято решение переделать трофейные Ф-22 в противотанковые пушки 7,62 cm Pak 36(r), что позволило получить орудие с хорошей бронепробиваемостью, способное бороться с советскими танками Т-34 и КВ-1. Переделанные орудия использовались как на полевом лафете, так и устанавливались на самоходные артиллерийские установки. Pak 36(r) активно использовались вплоть до конца войны, в частности на 1 Марта 1945 года в вермахте имелось ещё 165 таких орудий (на полевом лафете). Несколько десятков Pak 36(r) было захвачено советскими войсками в ходе Сталинградской битвы и направлено для использования в истребительно-противотанковые полки.). Немногочисленные уцелевшие немецкие танки превращали в неподвижные огневые точки, вкапывая их по самую башню в землю. С учетом трофеев, получалось чуть не по 100 стволов на километр, правда стволов разных, от трофейных 3.7 сантиметровых противотанковых «Дверных молотков», до 17 сантиметровых тяжелых гаубиц. Несоответствие немецких и советских прицелов решили кратким курсом ликбеза и тренировкой в десяток снарядов. Теперь снова сунувшихся сюда фашистов будет ждать такой горячий прием, что чертям в аду станет жарко.

У Крымчан были свои заморочки, а у меня свои. Простым отзывом и разделением моей дивизии начальство не успокоилось, из каждого танкового экипажа отозвали по одному бойцу и отправили его в Кубинку, а на замену убывшим прибыли желторотики. Такой обмен должен был повториться через два месяца, когда прибывший новичок немного пооботрется и наберет хоть немного боевого опыта. Причем с экипажей брали не одних к примеру только наводчиков, заряжающих, мехводов или командиров машин, а с каждого экипажа разного. Смысл этих перестановок я понял, когда с первой партией выдернутых бойцов прибыл в Кубинку. По прибытии на полигон я увидел ИХ, они стояли в ряд, десять штук, уже в трехцветной камуфляжной расцветке. Хотя их и можно было узнать с первого взгляда, но различия так и бросались в глаза. Корпус и башня танка были без изменения, ну если не считать за таковые коробочки Динамической Защиты. Они соответствовали первому поколению «Контакт» и защищали только от кумулятивных снарядов, защита от обычных бронебойных и подкалиберных снарядов возрастала не намного. А вот вооружение танка потерпело кардинальные изменения. Вместо родной 122 миллиметровой танковой пушки Д-25Т теперь стояла спарка из 107 миллиметровой танковой версии дивизионной пушки Петрова, которые успешно себя проявили в СУ-107 и 25 миллиметровый автомат 72-К. За основу были взяты БМП-3,4 и БМД-3, тратить тяжелый снаряд на мелкую цель расточительно, зато и боекомплект увеличился с 28 до 40 выстрелов к основному орудию и 500 снарядов к автоматической мелкашке, а кроме того был ещё и ПКТ, а на башне зенитный ДШК. Новый вид ИС-3 с орудийным блоком спарки, коробками динамической защиты и необычным для этого времени камуфляжем был сюрреалистическим, впрочем это для меня, а для местных просто новым и немного необычным. Это пошла первая серийная продукция с Челябинского танкового завода, а сейчас шло накопление техники и подготовка экипажей.

Запрыгнув на танк, влез в открытый люк мехвода и устроился поудобней в его кресле. Вроде всё, как на старом ИС-е, нажимаю кнопку стартера и почихав пару секунд и выпустив в воздух пару клубов вонючего черного солярного дыма, движок заурчал, как сытый и довольный кот. Включаю первую передачу, ни какой тяжести переключения, видно поставили или гидравлический или пневматический усилитель. Это вам не первые тридцатьчетверки, где зачастую нужна была помощь стрелка-радиста для переключения скоростей в КПП. Даю газа и танк легко трогается с места, вторая передача и быстро разгоняясь, многотонная стальная махина уверено бежит по Кубинскому полигону. Делаю полный круг и подгоняю танк к его месту, глушу двигун и перебираюсь на место командира. Тут вроде тоже без изменений, хотя уже стоит ТПК-1 вместо старого МК-4, копии английского Mk.-IV и ночник ТВН-1. Так, а это что? Нажимаю на кнопку, и башня танка приходит в движение, поворачиваясь и центруясь по направлению моего угла наблюдения. Это хорошо, теперь командир танка может сразу же сам направить башню на опасное направление. Ого, поставили вертикальный стабилизатор орудия, теперь и с ходу огонь вести можно. Теперь точно танк следующего поколения получился. Мои орлы, пока я делал пробный круг по полигону и затем изучал внутренности ИС-а так и стояли возле танков. Наконец вылезши из ИС-а, я сделал им отмашку и они азартно рванули к танкам, куда мгновенно и ввинтились, настала их пора изучать свои новые машины.

Мои парни, как одни из наиболее опытных и подготовленных первыми получили новые тяжелые танки прорыва и к весне следующего года должны были изучить их от и до. Курской битвы тут похоже не будет, но её аналог состоится обязательно. Немцы не упустят случая попробовать переломить ситуацию на фронтах в свою пользу. Они ведь тоже пока массово не используют свои новые Тигры, Пантеры и Фердинанды, а заводы их выпускают, так что главная танковая битва войны еще впереди. Ставка на новые танки основная, хотя на мой взгляд абсолютно ошибочна. Как говорил Наполеон — для ведения войны нужны три вещи, деньги, деньги и еще раз деньги. Я не помнил стоимость Тигров и Пантер (Тигр стоил 800.000 рейхсмарок, в два раза дороже любого другого танка Второй Мировой Войны), но кроме цены была ещё и технологичность производства. Наши танки были очень технологичны в производстве, а потому и было их выпущено, не смотря на все трудности десятки тысяч. Таже немецкая четверка после модернизации стала очень опасным противником, лобовая броня уже в 80 миллиметров толщиной и длинноствольное 75 миллиметровое орудие в 48 калибров кардинально поменяли танк и теперь это был достойный противник нашим тридцатьчетверкам, да и с КВ-1 он мог уже бороться на равных. По крайней мере по бронированию и огневой мощи он с ним сравнялся. Главное, что можно было произвести в 3–4 раза больше танков, но нам же лучше. Ситуация 43-го года, когда оказалось, что противопоставить Тиграм нам нечего, кроме небольшого количества СУ-152 уже не состоится, немецкий зверинец будут ждать превосходящие их во всем охотники.

А затем наступило затишье по всему фронту, это если не считать операций местного значения, когда обкатывали молодежь, причем с обеих сторон. Немцы пытались местами вести наступление, но насыщенность наших войск артиллерией, а особенно реактивных минометов, сводила эти попытки на нет. Похоже немцы тоже готовились к решающей битве и копили силы, потому что все бои были местного значения. Кое в чем, даже не смотря на последствия нашего вмешательства в ход истории, ни каких изменений не произошло, и как шло в нашей реальности, так и тут происходило. Николай Кузнецов, один из лучших разведчиков и ликвидаторов НКГБ СССР, под псевдонимом капитана Пауля Зиберта лично уничтожил более десятка высших военных и партийных чинов третьего рейха, и тут всё было почти без изменений. Это почти вылилось в группу силовой поддержки из десятка бойцов, слишком ценным был для руководства нашей разведки Кузнецов и его гибель от рук банды оуновцев в нашей истории хотели избежать. И снова именно от него пришли сведения о примерном месте и времени реванша, задуманного немецким руководством (Тем, кому это интересно, рекомендую прочитать книгу Дмитрия Медведева «Сильные духом» или посмотреть одноименный фильм.). На этот раз у нас не было Харьковской катастрофы 1942-го, и что интересно, снова под Курском Гитлер хотел переломить ход войны в свою пользу, использую новейшие Тигры и Пантеры.

Сталин последними сводками с фронта был доволен. Удалось отбить у немцев Крым, полностью выбив их с полуострова, и сейчас Крымская группировка окапывалась на перешейке. Ни сил, ни времени для строительства капитальной, долговременной обороны не было. Даже дерево было в дефиците и в основном шло только на перекрытия к блиндажам, зато за счет трофеев хорошо разжились тяжелым вооружением и достаточным запасом снарядов и мин к нему. Насыщенность тяжелым трофейным вооружением просто зашкаливала, даже в простом отделении было по два ручных пулемета, свой родной ДП-27 и трофейный МГ, а кроме них были и станковые пулеметы. Попытавшегося снова атаковать врага будет ждать огненный вал артиллерийского, минометного и автоматического огня, а боеприпасов к трофейному оружию захватили достаточно, хватит минимум на месяц интенсивных боев, а там глядишь и еще что достанется.

Как ни хотелось Сталину и дальше гнать с советской земли оккупантов, но армия пока была не готова к этому. Пока еще не хватало выучки и взаимодействия родов войск, не были полностью перевооружены войска на новое оружие. Предупреждение от потомков, что на волне эйфории Красная Армия попыталась перейти в наступление летом 42 го года и окончилось это немецким контрударом, в результате которого немцы вышли к Волге и началась битва за Сталинград не пропало даром. Если быть объективным, то все успешные операции провела дивизия Волкова, хотя по нынешним временам она больше тянула на бригаду, а то и корпус. Хорошо подготовленная и вооруженная, она легко взламывала любую оборону противника, но была всего одна. Пока и остальные части не станут на неё похожи, говорить о полномасштабном наступлении не стоит иначе снова будут ненужные потери и оставленные врагу территории. А пока шло накопление нового вооружения и обучение войск. Симоновский СКС стал на поток, правда с небольшими изменениями. Карабин стал 15 зарядным и с отъёмным двурядным магазином. Полковник Нечаев оказался очень хорошо знаком с карабином и с его помощью Симонов сделал свой карабин почти на три года раньше. Был начат выпуск промежуточного патрона на год раньше, чем в реальной истории, спасибо патронам, которые мы принесли с собой, а пока и карабины и патроны шли на склады, так как пока не будет накоплено их достаточное количество, то перевооружать на них армию не имело смысла. По новому распорядку в отделение должно было быть 10 человек, из них один пулеметчик с ручным пулеметом, 5 автоматчиков с ППС-41 и четверо с самозарядным карабином СКС. На близкой дистанции, лесу и в населенных пунктах основной упор шел на автоматчиков. Скорострельное и удобное для стесненных мест оружие давало преимущество, а на открытых местах для стрельбы по удаленной цели больше подходили карабины, ими и вооружали самых метких стрелков. Кроме ручных, роте придавались и два станковых пулемета в отделение тяжелого вооружения и два противотанковых ружья.

По мере прибытия новых танков, а это были не только ИС-3, прибывали и мои орлы. Также потихоньку прибывала и моя пехота, всю технику оставляли на фронте, а здесь в Кубинке получали новую. Исключение составила только артиллерия, она вся осталась на фронте в виде отдельных дивизионов, и назад я должен был её получить только после окончательного формирования дивизии.

Неприятным сюрпризом для меня стало известие, что своих комбатов я назад не получу. На базе моих батальонов будут развернуты новые танковые полки и комбаты станут ими командовать. За это время личный состав вполне натренировался под надзором бывалых и опытных бойцов. По обе линии фронта чувствовалось напряжение, бои местного значения шли непрерывно, но без участия крупных сил. С нашей стороны в таких случаях вовсю принимали участия системы «Дождь». К этому моменту на фронте их было уже достаточно, они подъезжали к атакуемому немцами участку, давали по ним залп и сразу сматывались. В любом случае наступление противника срывалось, так как крупными силами он не атаковал. Такое состояние продлилось до Мая 1943 года. Ни одной крупной операции с обеих сторон, все выжидали и копили силы для решающей схватки. Сталин был не очень доволен этой задержкой, но понимал, что сил погнать немцев назад пока не хватает, а за время этой передышки и войска подучаться и новая техника встанет в строй. Поликарповский ПО-7 массово шел в войска и летчики чуть ли не молились на него, ни в чем не уступая, а по кое каким параметрам и превосходя немецкие Мессеры, они позволили четко контролировать небо и вместе с «Пилорамами» и другими самоходными зенитками надежно прикрыли войска от авиации противника. Теперь над нашими войсками постоянно кружилась хотя бы двойка ястребков, что немедленно оценили наши бойцы.