На ближней даче Якова сразу же повели в баню ибо запах от него шел тяжелый. Какое это было наслаждение, в хорошо протопленной деревянной бане смывать с себя всю накопившуюся грязь. Яков не успел толком помыться, так окатил себя сначала из бадьи горячей водой и наскоро обтерся мочалкой, как в помещение зашел банщик. Уже немолодой мужик велел ему ложиться на полку, после чего принялся орудовать вениками. Только через час Яков вывалился из парной, отмытый до блеска, он с наслаждением одел свежее, чистейшее нательное бельё и присел за столик, на котором стоял большой кувшин с холодным квасом и легкая закуска. Ещё с полчаса он приходил в себя, а потом оделся в новенькую форму и тут в баню зашел генерал Власик.

— День добрый Яков, с возвращением тебя.

— Здравствуйте Николай Сидорович.

— Я смотрю ты уже готов, пошли, отец ждет.

Яков накинув шинель решительно пошел на выход, хотя внутри весь напрягся, отца он побаивался, да и их отношения в последние годы было весьма натянутым. Пройдя через двор они зашли в дом, Яков снял шинель и повесил её на вешалку, после чего в сопровождении генерала Власика прошел в кабинет отца. Сталин стоял у окна, курил папиросу и смотрел во двор, при появлении сына он развернулся. Внимательно осмотрев исхудавшее за время проведенное в плену лицо сына, он шагнул к нему навстречу и ни говоря ни слова просто крепко его обнял. Так они простояли несколько минут, пока Иосиф Виссарионович не отпустил сына.

— Яша, я очень рад, что ты уцелел, не хотелось верить, что я тебя потерял. Возможно я был не таким хорошим отцом, но все же ты мой сын и я тебя люблю, не смотря на то, что у нас с тобой были трения. Сейчас наступили тяжелые времена, и у меня к тебе будет одно очень важное дело. Сейчас мы с тобой пообедаем, а потом ты встретишься с одним человеком, он расскажет тебе много очень интересного, хотя и совершенно невероятного. Всё что он скажет чистая правда, мы уже успели в этом убедиться. Но это потом, а пока пошли обедать.

Тут снова открылась дверь, и в комнату влетел маленький вихрь, пятнадцатилетняя девчонка с криком — Яшка, живой! — повисла на шее Якова. Тот немного оторопевший от такого напора, подхватил Светланку и несколько раз крутанулся вокруг своей оси, после чего поставил сестру на пол. Сталин лишь улыбнулся, наблюдая за встречей брата и сестры. Втроем они прошли в столовую, где уже был накрыт стол. Они пробыли вместе до вечера, после чего Сталин уехал, у него было много дел, Светлана очень неохотно отпустила Якова, но приехал человек, про которого говорил отец и Яков был вынужден оставить сестру.

— Добрый день Яков Иосифович, я старший майор госбезопасности Нечаев Павел Игоревич. Иосиф Виссарионович должен был сказать вам обо мне.

— Да, он говорил про человека, который должен мне что-то рассказать и все его слова правда.

— Вот и прекрасно, скажите, Яков Иосифович, вы читали произведения Жюля Верна и Герберта Уэлса?

— Читал, а причем здесь это?

— Вот скажите, что мог подумать обычный человек 70 лет назад о Наутилусе или Альбатросе? Что это обычные выдумки и такое полностью невозможно?

— Пожалуй что да, уровень техники еще очень низкий, двигателей внутреннего сгорания нет, летательные аппараты только легче воздуха.

— Вот, значит фантастика — это просто еще нереализованные технические решения. Если чего-то еще нет, то это не означает, что этого невозможно сделать в принципе. Просто мы еще не готовы к этому, но пройдет какое то время и человечество решит эту проблему.

— Простите, но я так и не понял, к чему вы всё это ведете?

— Сейчас поймете. Вот представьте себе, молодой парень, лишь на десяток лет моложе вас, начинает войну во флоте, а кончает её в органах госбезопасности. Затем служит дальше и в 80-х годах выходит в отставку, затем через пару лет едет на своей машине в лес и вдруг оказывается в совершено другом лесу. Где-то не так далеко слышна канонада, а в небе пролетают немецкие самолеты, и тут он встречает небольшую колонну различной бронетехники, все машины которой за исключением трех экземпляров поступили на вооружение Советской армии уже после войны, а кое-что уже и снято в силу полного отставания от нынешнего уровня?

— Вы хотите сказать, что …

— Да! Это сейчас я старший майор госбезопасности, пришлось снова вернуться на службу, а уходил в отставку в звании полковника КГБ.

— КГБ?

— Ах да, КГБ или Комитет Государственной Безопасности, одна из самых мощных спецслужб мира, так в 1954 году переименуют НКГБ. Кстати операцию по вашему освобождению подготовил и провел я. У меня на вас очень большие планы и тут дело даже не в тех наградах, которые я могу получить от вашего освобождения. Дело идет о самом существовании СССР. Представьте моё состояние, когда я узнал от встретившихся мне людей, это с той мехколонны, что моего СССР больше не существует. Он распался даже не в ходе войны, которую мы проиграли, а в связи с предательством высших функционеров компартии, которые полностью выродились и забыли заветы Ленина и Сталина.

— А кто были те люди?

— Воентуристы.

— Кто!?…

— Воентуристы, небольшая часть из них была новыми капиталистами Российской Федерации, так стала называться после развала СССР Россия. Остальные военнослужащими, которые и обеспечивали тур богатеев. Им видите ли приспичило поездить и пострелять на технике времен Великой Отечественной Войны, вот одни ухари, кстати тоже бывшие военные, и купили и восстановили несколько образцов такой техники. Прокатились, постреляли, а потом провалились сюда.

— И что с ними стало? — Якова всерьёз заинтересовала эта совершенно невероятная история и если бы не отец, он в неё не поверил бы, но его слова о том, что все, что скажет присланный им человек — чистая правда, заставляли верить, что это не глупый розыгрыш.

— Ничего страшного, среди них был бывший капитан Танкист, он быстро всех построил, популярно объяснил, что нужно делать и что будет, если кто заартачится. Затем в короткие сроки сколотил настоящую механизированную дивизию и прошелся стальным катком по немецким тылам, попутно почти полностью уничтожив несколько немецких дивизий, причем из них пару танковых. Сходу отбил Смоленск, и организовал там оборону, надолго задержав продвижение противника на этом направлении. Сейчас он командует 2 гвардейской, штурмовой, тяжелой танковой дивизией и в основном действует в районе Ленинграда.

— Подождите, я слышал о нем, правда в основном были разные дикие слухи. Немцы их называли бешеными медведями, мясниками, палачами и очень их боятся.

— Ну это совсем не удивительно, они пленных не берут, всех, как говориться пускают под нож. А если немцы оказываются замараны в военных преступлениях, то и казни изуверские. При мне он приказал посадить на кол немецкого пилота, который расстреливал беженцев, а группу немецких солдат, которые изнасиловали наших медсестер, лично кастрировал и оставил подыхать. Также в ответ на их уничтожения наших госпиталей, гусеницами раздавил несколько их санитарных колонн. Однако, что самое удивительное, это подействовало, сейчас случаев, когда немцы бомбят или уничтожают наши госпиталя или колонны с ранеными резко сократились. У него и обоснование этому было: Террор можно победить только еще большим террором, что бы противник знал, что за всё, что он сделает, ему отплатят сторицей, в несколько раз больше. Но это мы немного отвлеклись. Видите ли Яков Иосифович, если взглянуть на историю России, то она была, есть и будет Империей, а империям свойственна наследная форма правления, ибо только так можно проводить последовательность действий. Правящий монарх готовит себе наследника и тем добивается преемственности курса развития. Вы можете сказать, что сейчас всё по-другому, но это не так. Ваш отец тоже император, только Красный и строит он теперь Красную Империю. Ему в наследство досталась разоренная сначала Империалистической, а потом и гражданской войной страна с отсталой промышленностью и неграмотным населением. Он тоже допускает ошибки, от этого не застрахован ни кто, но и прогресс на лицо. За считанные десятилетия СССР превращается в индустриального гиганта, правда тут снова нам помешала война. Вся проблема в том, что ваш отец после себя не оставил достойного преемника, а пришедший ему на смену быстро всё развалил, а главное он создал предпосылки для развала страны в будущем. Отменив подсудность партфункционеров и выведя их из под надзора органов внутренних дел и госбезопасности он создал касту неприкасаемых, которые отныне могут творить, что хотят. Всё это и приведет позже страну к развалу. Вот я собственно и подошел к тому, что хотел, вы должны стать надежной опорой своему отцу и впоследствии стать его преемником. Василий Иосифович к сожалению для этого не подходит, слишком он несерьёзный, да и алкоголем злоупотребляет. Я знаю, что у вас с отцом были натянутые отношения, но все же вы его сын и он ни смотря ни на что, вас любит. Вы готовы взвалить себе на плечи эту ношу, стать со временем преемником своего отца? Сейчас у нас еще есть время, что бы поднатаскать вас, что бы вы смогли сформировать собственную команду, которая со временем заменит нынешнюю. Это тоже очень важно, ибо как говорит пословица — Короля играет свита, а ваш отец сказал — Кадры решают всё.

Посмотрев в глаза Нечаева, Яков медленно, но твердо сказал — Я согласен. Немного помолчав, Яков все же произнес: — А что случилось со мной в вашем времени?

— Ничего хорошего, вы Яков Иосифович должны были погибнуть 14 апреля 1943 года в концентрационном лагере Заксенхаузен в Германии.

— Спасибо вам за то, что вытащили меня.

— Лучшей благодарностью для меня будет если вы сможете стать достойным преемником своего отца и не допустить того развала, что должен был произойти.

— Я действительно сделаю всё, что бы стать им и отец смог спокойно передать мне дело всей своей жизни.

Через несколько дней после нашего возвращения в Питер, после того, как я утряс все насущные проблемы, на конец смог выбраться на Кировский завод. В здании КБ снова собрались конструкторы и я стал ставить им очередную задачу, которая по уму должна была быть решена даже не вчера, а минимум год назад. Подойдя к кульману, с закрепленным на ним большим листом ватмана, я пускай и кривовато, набросал примерный вид будущей САУ. Я ведь не чертежник и не художник, но получилось вполне прилично для такого дилетанта в черчении, как я. За основу будущей САУ был взят КВ, правда в свете предлагаемых мной изменений от него останутся только агрегаты. Корпус кроме значительного изменения профиля, также лишался большей части своей брони просто за ненадобностью, да и вес по сравнению с той же ИСУ-152 стал почти в два раза меньше, а это лучшая проходимость и большая дальность хода. Ну скажите, нахрена спрашивается САУ, которая будет вести навесной огонь на предельную дальность с закрытой позиции противоснарядная броня? Толщина брони в 30 миллиметров более чем достаточна и для прочности корпуса и для защиты экипажа, от пуль, даже из станкового пулемета защитит, от осколков и ударной волны при контрбатарейной борьбе тоже, а большего и не надо, это ведь не штурмовая САУ, которая должна прямой наводкой подавлять бетонные доты и потому иметь мощную лобовую броню. Компоновка корпуса тоже претерпела большие изменения. Двигательный отсек перенести вперёд, при этом значительно увеличив угол наклона лобовой броневой плиты и сделав её съемной. Конечно, теперь добраться до двигателя сверху можно было только или с использованием РЭМ с краном или в полевых условиях поставить из трех бревен треногу с лебедкой, зато был доступ через моторную перегородку. Там придется, как змее проползать в двигательный отсек, но мелкие неисправности можно будет исправить. Зато получался большой открытый боевой отсек, причем низкий, что для САУ с гаубицей было очень важно. Место для боекомплекта тоже было много, часть должна была храниться в нишах между днищем и полом, часть в боковых стеллажах, но 50 выстрелов взять с собой было можно, а для САУ с таким калибром это очень приличный боекомплект. Так к примеру на ИСУ-152 боекомплект состоял из 20–30 выстрелов, в зависимости от модели, а тут считай почти в два раза больше. В итоге на выходе получаем САУ, которая имеет мощный для сухопутных войск калибр с высокой маневренностью, способную не отставая сопровождать танковые и моторизованные колонны и практически с ходу вести огонь по противнику. Пускай она сделана в безбашенном варианте, зато это сильно упрощает производство самоходок, а наводку по горизонтали можно осуществлять и поворотом корпуса. Вон шведы в 60-е годы даже сделали танк Strv 103 безбашенный с жестко закрепленным в корпусе орудием, а наводка осуществлялась поворотом танка и наклоном его корпуса при помощи специальной подвески. Решение конечно оригинальное, но в практических целях очень неудобное. Шведскому танку для ведения огня требуется постоянно работающий мотор и исправная ходовая с трансмиссией, в противном случае ни о какой прицельной стрельбе не может идти и речи. Те же наши СУ стоящие в засаде с неработающим двигателем могут спокойно осуществлять вертикальную и горизонтальную наводку, короче шведы решили выпендриться, а нам такого не надо! Сзади сделали гидравлический отвал, которым можно и капонир вырыть и при стрельбе он уперевшись в землю будет отличным упором. Первый образец пообещали сделать в течение месяца, а затем всё упрется только в наличие орудий, но и это решаемо.

После разговора со старшим майором госбезопасности Нечаевым, Яков весь вечер проходил очень задумчивым. Узнав, что без помощи в освобождении из плена, он прожил бы еще полтора года, Яков был искренне благодарен чекисту. То, что он действительно из будущего, похоже соответствует истине. Не так легко обмануть его отца, тот ни чего не принимает на веру, только после тщательной проверки, а учитывая условия содержания в немецком концлагере, такой итог вполне возможен. Тут трудности были в другом, хотя Яков до этого особо не вникал в дела отца, но то, что вокруг власти шли нешуточные интриги. То, что его мачеха, Надежда Аллилуева не покончила с собой, а была убита, он знал. По официальной версии она застрелилась, но наличие на её теле травм, которые она не могла нанести себе сама, говорило об убийстве, выданном за самоубийство. Поэтому и начавшиеся потом репрессии против высших функционеров его не удивили, отец не только упрочал свою власть, но и мстил за убийство жены. Многие хотят занять пост его отца, но мало кто знает, что на этом посту надо работать как каторжному. Отец за считанные годы превратил отсталую и разрушенную после сначала империалистической, а потом и гражданской войны страну в индустриального гиганта, который развивался невиданными темпами. Он не болтал, а работал, и результат его работы был на лицо. А пришедшие после его смерти к власти все угробили, проели и разрушили и в результате страна распалась. Самого отца оклеветали, что бы выгородить себя, но народ все равно его чтит. Он сделает всё, что бы стать достойным приемником отца и не допустить развала СССР, а для этого стоит учится и помогать отцу во всем. Будут осложнения со старыми партийцами, которые сами точат зубы на пост отца, но с ними отец разберется сам, а он, его сын должен показать, что достоин стать его преемником.

Немецкое наступление началось как всегда внезапно, разведчикам последнее время не везло, они потеряли шесть групп, а результата как такового не было. Немцы подтягивали войска, вот только какие именно и как много, так и осталось неизвестно. Если в нашей реальности немецкие войска 30–31 августа захватили Мгу, перерезав последнюю железную дорогу соединявшую Ленинград с остальной страной, а потом захватили Синявинские высоты и 8 сентября был взят Шлиссельбург, полностью замкнув кольцо блокады Ленинграда, то наше вмешательство, когда мы отбили у немцев Смоленск и удерживали его почти два месяца, не позволило противнику так глубоко вклинится в наши порядки. Смоленск все же пришлось оставить, деблокировав окруженные там войска, вся Смоленская группировка наших войск отошла, а немцы снова поперли на Ленинград и Москву. Их успешный вначале прорыв вдоль Волхова был ликвидирован с большими потерями для них и вот теперь они снова попытались пробиться к Ладожскому озеру, но в этот раз в районе Мги.

От некогда полнокровного батальона осталась неполная рота, приданная батарея ПТО из 76 миллиметровых УСВ приказала долго жить и теперь еще одна две немецкие атаки и немцы просто пройдут по трупам защитников, так как ни кого больше не останется. Старшина Свиридов прижимая к себе верный ДП, старался вжаться как можно глубже в дно окопа, пережидая очередной немецкий артобстрел. Немцы похоже недостатка в снарядах не испытывали и методично перемешивали оборону советский войск с землёй. Ударившие морозы сделали землю твердой и разрушения от артиллерийского огня несколько снизились. Обстрел закончился, и осторожно выглянув из окопа, старшина увидел пошедшие в атаку немецкие танки, следом за которыми шли густые цепи пехоты. То тут, то там вставали пережившие обстрел бойцы, но их было мало, очень мало, также заканчивались противотанковые гранаты и бутылки с зажигательной смесью, а расчетов ПТР уцелело всего два. Похоже, это последний бой, но отступать некуда, а тут еще с тыла послышался шум многочисленных моторов, да и схваченная морозом земля начала едва заметно дрожать. Этого еще не хватало, неужели немцы прорвались у соседей? До немцев оставалось не более 500 метров, когда на их пути стала стена разрывов, а сзади появились танки. Вытянувшись в линию, они выезжали из находившегося за их спиной леса. Танки напоминали КВ, было в них что-то от них, но и отличались они от них существенно. Делая короткую остановку, они стреляли и двигались дальше, а следом за ними появились новые боевые машины. Без башни, но с большой рубкой, у них были большие орудия, эти машины выехав остановились и стали везти огонь с места, а огибая их появились новые, все неизвестные Свиридову, но с одинаковым непривычным трехцветным камуфляжем. Вот только количество разрывов было явно больше, чем количество выстрелов, так что определено по немцам работало еще что-то. Один за другим стали вспыхивать немецкие танки, а наши казались неуязвимыми. Периодически на их броне отсверкивали искры рикошетов, но ни одна боевая машина так и не встала. Попавшая под массированный обстрел немецкая пехота сначала залегла, а потом рванула назад в тыл. В этот момент наши танки подошли к линии окопов, ревя мотором и грохоча гусеницами, танк переезжал окоп как раз рядом со старшиной Свиридовым. Даже промерзшая земля осыпалась под тяжестью танка. Переехавший линию окопов танк на мгновение остановился, грянул выстрел и он снова тронулся с места. То справа, то слева линию наших окопов переезжали танки и устремлялись вперед, в сторону немецких позиций. Оставшиеся сзади самоходки подтянулись вперед и встали прямо перед линией окопов, после чего снова открыли стрельбу по противнику, а более мелкие танки с маленькими башнями внезапно выпустили из себя десант. Старшина хорошо видел, как бойцы, все как один вооруженные незнакомыми ему автоматами, пошли цепочкой за танками, время от времени стреляя короткими очередями. Судя по всему, они добивали раненых немцев, которые остались лежать на поле боя. Наконец и цепочка самоходок тронулась с места и пошла вдогонку за остальными, а сзади снова послышался гул моторов и вскоре появились новые гусеничные машины. Они все были без башен, из одних из них вверх торчали тонкие стволы автоматических зенитных пушек, другие судя по всему были легкими самоходками, а другие были без видимого оружия. Старшина не знал, что это были самоходные 120 миллиметровые минометы на базе универсальной легкой гусеничной платформы. Спустя полчаса показалась грузовая колонна, в охранении шли самоходные зенитки, несколько легких самоходок и трехосные колесные бронетранспортеры. На всей прошедшей технике, старшина видел один и тот же опознавательный знак, щит с оскаленной медвежьей головой на фоне перекрещенный мечей. Только тут он вспомнил о слухах гулявших по армии про тяжелую штурмовую танковую дивизию, которая на самых угрожающих участках фронта наносит противнику мощнейшие удары, опрокидывая его и уничтожая. Через пару дней батальон был отведен на отдых и пополнение, а старшина Свиридов читал в газете о новом контрударе 2-й гвардейской, Ленинградской, штурмовой тяжелой танковой дивизии.

Генерал-фельдмаршал Вильгельм фон Лееб, командующий группой армий Север разносил своих подчиненных.

— Итак господа, втрое наступление на большевиков оканчивается сокрушительным провалом! Мы не только не продвигаемся вперед, но и каждый раз несем большие потери в живой силе и технике. Кто мне может объяснить причину этого?! Мне нужно докладывать фюреру и что я ему скажу?

— Разрешите господин генерал-фельдмаршал? — Это подал голос начальник разведки и получив утвердительный кивок головой начал. — Вся проблема в новой танковой дивизии большевиков. На её вооружении стоит новейшая техника, причем в большом количестве.

— И что с того? — Перебил начальника разведки фон Лееб. — Мы и раньше сталкивались с новыми танками русских, не скрою, их тяжело подбить, но тем не менее мы успешно с ними боролись, что не так в этот раз?

— Дело в том, что командир этой дивизии действует не так, как другие русские генералы. Наше доблестное люфтваффе несет большие потери при попытках штурмовки его дивизии. Он имеет очень мощное мобильное прикрытие, на всей технике установлены зенитные пулемёты, в том числе и крупнокалиберные, а кроме них большое количество мобильных автоматических зениток. Наша противотанковая артиллерия практически бессильна против них, впереди всегда идут модернизированные КВ, которые подавляют любую противотанковую оборону. Даже наши 8,8 сантиметровые зенитки могут пробить их лобовую броню на дистанции не больше километра и то не всегда. После этого они мгновенно уничтожаются ответным огнем русских, а их и так не очень много. Командир этой дивизии, согласно нашим данным впервые появился в Белоруссии, где из пленных и окруженцев, он создал механизированную дивизию, вооружив их брошенным при отступлении русским оружием и техникой. Потом он уничтожил несколько наших дивизий и сходу отбил занятый нами Смоленск. Отличается невероятной жестокостью, его дивизия не берет пленных, а он сам лично казнил наших солдат. Был отправлен в Петербург, где сформировал новую дивизию, которая сейчас и ломает все наши планы. Ни какой информации о нем до его появления в Белоруссии мы не нашли, как будто его просто не было. Крайне профессиональный военный, тщательно продумывает свои удары и всегда имеет превосходство в месте атаки. По имеющейся у нас информации, именно он давал задание на разработку новой техники, при чем не просто давал задание, но и говорил, что и как надо делать. Сейчас мы забросили в тыл к русским три диверсионные группы с заданием захватить его в плен, а если не получится, то уничтожить.

Сижу, ни кого не трогаю, примус починяю, а если серьёзно, на кировском торчу и контролирую создание САУ на базе КВ и МЛ-20 в гаубичном варианте. Вот чего у наших людей было не отнять, так это смекалки. Экспериментальный образец появляется прямо на глазах. Прошло уже не больше недели, как он почти готов и тут на тебе, очередное немецкое наступление. К тому, что мою дивизию используют, как волшебную палочку-выручалочку я уже привык. С другой стороны и бойцы не сидят всё время в окопах, а имеют возможность нормально ночевать в казармах, регулярно ходить в баню, да и технику ремонтировать не в полевых условиях, а в ремонтных боксах. Сейчас уже не май месяц, а попробуй металлические части в мороз голыми руками потрогать, а ведь приходится, не всегда можно ремонтировать в перчатках, иногда и чувствительность нужна. Вот так и подняли нас в очередной раз. В нашей истории к этому времени Ленинград уже был в кольце, сейчас же все было совершенно по-другому. Наши действия, особенно то, что мы отбили Смоленск и почти полтора месяца его удерживали, значительно замедлило продвижение немцев. На приморском направлении они все же дошли до Красного Села и Пушкина, практически вплотную приблизившись к городу, правда намного позже, чем это произошло у нас. Точно так же была приморская группировка наших войск, которую немцы отрезали от Ленинграда. Вот на ожесточенный штурм немцами Пушкина нас и бросили.

Хорошо быть независимым, вернее иметь достаточную степень свободы в принятии решений. Над головой не стоит ни какой дуболом с большими звездами в петлицах и ни отдаёт идиотских приказов. Я подчиняюсь непосредственно ставке, а местное командование может меня просто просить, но и я в бутылку не лезу и стараюсь все их просьбы выполнять быстро и без капризов. Главное, что всех такое положение вещей устраивает. До меня доводят общее пожелание командования, а как именно его исполнить, это уже моя головная боль. В результате ни кто не стоит над душой и не требует, что бы я именно так наступал, а не по-другому. В результате и волки сыты и овцы целы. Честно говоря, просто отсиживаться в тылу я тоже не хотел, а тут как раз и этот случай подвернулся. После изучения карты родился план на только отбить очередное наступление немцев, но и устроить им небольшой котел, а также отбить часть уже захваченных ими территорий. Небольшая двухходовка, когда сначала я пройдусь паровым катком к финскому заливу, а потом от него назад и дальше, создавая тем самым большую зону безопасности. По крайней мере, теперь в Ленинграде не появятся надписи на стенах, что при артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна. Хорошо иметь танки, которые практически не уязвимы для противника, вот и надо пользоваться моментом, пока есть такая возможность. Вся дивизия, в полном составе была поднята по тревоге и своим ходом, а до Пушкина всего ни чего, направилась к фронту. Учитывая результаты наших действий, авиаразведку на МиГ-ах нам выделяли по первому требованию, так что то, что сейчас происходило я знал в режиме реального времени. Один залп из «Дождя» по пехоте противника, как наиболее эффективного, да и эффектного средства, а потом танковая атака в лоб. Сейчас можно так действовать, немецкие тройки и четверки практически бессильны против старых КВ, не говоря уже про мои новые, модернизированные КВ. Вот и пошли они при поддержке противотанковых и штурмовых САУ в атаку, а за ними БМП с СЗУ, так как авиация противника единственная реальная опасность для моих коробочек. Ведя огонь с коротких остановок, а что делать, стабилизаторов на орудиях, как на современных танках нет, вот и надо останавливаться перед выстрелом, иначе будешь стрелять в белый свет, как в копеечку, и попадешь в цель разве что чудом. Развернувшись широкой цепью, машины двинулись вперед, периодически останавливаясь и стреляя. Один за другим загорались немецкие танки, надолго их не хватило, а когда мои БМП достигли их, то из машин как горох посыпались десантники, начиная проводить зачистку. Уцелевших танкистов и пехотинцев противника хватало, не очень много, но работа для моих парней была. Главное, что и наши и немцы получали новое подтверждение, что после атаки моих орлов, выжившего противника не остаётся. То, что немцы будут сдаваться мне в плен я не рассчитывал, а вот осознание того, что любое сопротивление бесполезно и тебя всё равно уничтожат, начинало давить на противника, а следовательно и его боевой дух падал. Сходу проломив немецкие боевые порядки, мы пошли дальше. За два часа с боями мы прошли 30 километров до Гатчины, с ходу заняв её. Обалдевшие от такого нахальства немцы, даже не поняли что произошло. Они понимаешь ли ведут наступление на Питер, уже практически взяли Пушкин и тут им встречным контрударом устраивают полный писец. С ходу раскатывают их штурмовую группировку и потом как на параде, через тыловые подразделения и части второго эшелона спокойно двигаются вперед, попутно уничтожая под корень всех встречных поперечных. Из не такого большого резерва нам выделили пехотную дивизию, которая шла, вернее ехала за нами, для этого им наскребли весь автотранспорт, который оказался в пределах досягаемости. Впрочем машины тут же ушли назад, а пехота стала окапываться в Гатчине. Сделав в городе двух часовую передышку, для заправки топливом и пополнения боеприпасов, а так же для обеда, это святое, война войной, а обед по расписанию, совершаем крутой поворот в право и двигаемся в направлении Кипень и Ропшы, а от них на Ломоносов. Таким кульбитом отрезаем прорвавшегося противника и снова соединяем приморскую группировку наших войск. Единственный недостаток, так это нехватка войск для создания полноценного котла. Ну не получилось окружить и уничтожить все немецкие подразделения. С учетом всех зигзагов и поворотов до Ломоносова километров 60 будет, так что мы часа за три их прошли, разнеся по дороге всех, кого только встретили. Всё это время в эфире стоял ор паники, чего-чего, а связь у немцев всегда была на высоте, так что наш рейд сразу стал всем известен, и похоже тут и сыграла наша уже завоеванная нами репутация. Немцы стали отступать за линию нашего рейда не дожидаясь, пока мы сами придем к ним в гости. Жаль конечно, что нам не хватало войск, вот и слиняли с наступлением ночи немцы. Пока мы до Пушкина выдвигались, потом до Гатчины и к Финскому заливу пробивались день и закончился. На следующее утро наши войска выдвинулись до линии нашего променада и тут же стали зарываться в землю. Попотеть им пришлось изрядно, ударившие морозы как следует уже проморозили землю, вот и пришлось бойцам вгрызаться в землю. Вернувшись в Гатчину, мы ударили на Тосно, это еще порядка 60 километров. По моей задумке потом мы двинемся на Кириши, выйдя таким образом к реке Волхов и переправившись через неё двинутся на Тихвин, таким образом напрочь ликвидируя опасность окружения Ленинграда. Всё, что могли противопоставить мне немцы, это авиация. Вот уже второй день они старались как могли. Волна за волной накатывались юнкерсы и мессершмиты. Каждый раз их встречали волны огня, расход патронов к зенитным пулеметам был огромным, так же вовсю работали и мелкашки СЗУ. В каждый вылет противник недосчитывался самолетов, мы приземляли их один за другим, нам помогали и наши соколы, но их было мало. Как мы ни отбивались, но потери от авианалетов у нас были, правда по сравнению с другими частями РККА они были ничтожны, но все же они были. В большей части техника получала повреждения, прицельно бомбить мы не давали, но и от близких разрывов тяжелых бомб техника получала повреждения. Безвозвратные потери составили порядка полутора процентов от общего количества и в основном приходились на легкобронированную технику. Если для уничтожения КВ необходимо было прямое попадание авиабомбы или на худой случай очень близкое, то для БМП и легких САУ зачастую даже не очень близкий разрыв мог стать роковым. А кто говорил, что нам будет легко? На войне, как на войне и как ни старайся, но избежать потерь просто не реально, можно только постараться свести их к минимуму, что я и старался сделать. Каждый раз, как немецкие летчики заходили на нас, им навстречу возникал целый лес светящихся линий. Каждый третий патрон в зенитных пулеметах и снаряд в зенитных пушках был трассирующим и эти светящиеся линии старались задушить немецкие самолеты в своих объятиях. Бойцы вооруженные ручными пулеметами и винтовками СВТ тоже не сидели без дела и вели огонь по самолетам противника. Запрет был только на стрельбу из автоматов, тут действительно ни какого толка от этого не было. Автоматный патрон слишком слаб для причинения какого либо ущерба самолетам, так что нехрен переводить народное добро на бесполезное занятие.

Кириши мы заняли во второй половине дня, после чего начали возводить переправу. Вернее мы стали ремонтировать немецкую переправу, которую немцы повредили при отступлении. Немецкие части, не смотря на приказ начали стремительно отступать пользуясь моментом. Не отступи они сами, пришлось бы мне, двигаясь зигзагом, пройтись по ним, вот они и решили лучше отойти самим, чем дожидаться меня с друзьями в гости. Командование, оценив наши успехи, тоже подсуетилось и теперь над нами непрерывно, сменяя друг друга, кружились наши истребители. Вместе с нашей наземной, самодвижущейся ПВО, мы оказались очень хорошо прикрыты от авиаударов противника. Переправившись к вечеру на другую сторону Волхова, пришлось стать на ночевку, день уже клонился к закату, уже стало темнеть, а народ за день устал. Люди все же не роботы, им отдых нужен, вот я и дал приказ на ночевку, тем более, что собственно говоря сами Кириши находились на восточном берегу Волхова, а мы просто дошли до городка и вошли в него только после переправы через реку. Немногочисленное население городка высыпало на улицу встречать нас. Не смотря на короткий срок оккупации, горожане уже в полной мере успели хлебнуть «Нового порядка», которым порой так восхищаются некоторые либералы в нашем времени. К сожалению назначенный немцами бургомистр, Коротин Матвей Ильич, бывший учитель, успел слинять вместе с ними, на пару с полицаями, но ничего, глядишь, еще повстречаемся на узкой дорожке. Может и не с нами лично, но с нашими бойцами точно. На главной площади городка стояла виселица и к сожалению не пустая, на ней раскачивались под холодным осенним, вернее по погоде уже зимним ветром шесть трупов. Это оказались коммунисты, которые не успели или не захотели уйти из города. Пока мы снимали тела с виселицы, что бы похоронить их по человечески, показалась небольшая толпа горожан, которые пинками и затрещинами гнали к нам какого то плюгавого мужичка. Когда необычная процессия к нам приблизилась, то выяснилось, что именно эта гнида, счетовод с хлебозавода, выдала немцам не ушедших из Киришей коммунистов. Ну почему из этой долбанной интилихенции в основном и получаются квислинги. Если в селах это были в большинстве своем недорезанные кулаки, хотя при раскулачивании в них записали и многих нормальных крестьян, которые просто пахали не жалея себя, то в городах, за исключением уголовников, это представители интеллектуальной элиты, как они любят себя величать. Вот например Лев Николаевич Гумилев сказал: я не интеллигент, у меня профессия есть. После короткого разбирательства, несколько свидетелей показали, что они лично видели, как счетовод приводил к коммунистам немецких солдат, иуду приговорили к повешению. Символично было отправить его вслед за своими жертвами на виселицу. Услышав приговор, предатель бросился к нам в ноги, громко завывая и умоляя его простить, мол бес попутал, но спустя пять минут уже весело болтался на освобожденной виселице в гордом одиночестве. Наши войска, практически не встречая сопротивление противника, двинулись вперед и заняли оставленные немцами территории, освободив большое количество мелких городков и деревень. Жители встречали их с радостью, все уже успели хлебнуть «Нового порядка» и их в основном заботило только одно, что бы немцы не вернулись снова.

С утра моя дивизия двинулась дальше, и тут нам прилетело, очень хорошо прилетело от немцев. За ночь они подтянули пару гаубичных полков и утром, ориентируясь на сведения от авиаразведки, нанесли свой удар. Передовой полк оказался под массированным обстрелом, если для КВ были страшны только прямые попадания снарядов сверху в тонкую верхнюю броню, то для более легкой техники даже разрыв снаряда рядом мог стать фатальным. Как только передовая колонна попала под обстрел, так сразу же она моментально прыснула во все стороны. Обстрел застал её на поле, места много, а все машины на гусеницах. Мороз уже сделал почву твердой, а снега ещё мало, вот и рванули все, кто куда глаза глядят. Вот только оставлять немцам такую подлянку без ответки я не собирался. Авиаприкрытие было в воздухе уже с утра, так что сведения об артиллерии противника мы получили быстро, после чего весь первый полк, разбившись на батальоны, рванул к засеченным немецким гаубицам. Немцы вели огонь с расстояния порядка 10 километров, так что даже учитывая состояние местных дорог и то, что моим ребятам пришлось немного покружить, но уже через полчаса первые БМП обрушили свой огонь по неповоротливым в ближнем бою гаубицам. Немецких артиллеристов не спасло даже пехотное прикрытие. Юркие и подвижные БМП непрерывно двигались, не давая возможности хорошо прицелится в себя, а перед немцами высадили из своих отсеков десант, который с ходу включился в бой. Хорошо вооруженные автоматическим оружием, десантники просто подавляли немцев плотностью огня. Удрать не смог ни кто, весь состав немецких батарей, вместе с прикрытием был безжалостно вырезан, пленных мои орлы не брали, а раненых во время окончательной зачистки добили контрольными выстрелами. Теперь ни кто не сможет похвастаться, что он нанес нам существенный ущерб и остался при этом безнаказанным. К вечеру с боями мы достигли Тихвина и были вынуждены стать в оборону. Запасы топлива и боеприпасов заканчивались. Из взятого с собой мы практически всё израсходовали, и теперь для продолжения наступления нам было необходимо их пополнить. Хорошо еще, что вся техника была заправлена под пробку, да и БК в машинах полный. Удалившись от Ленинграда, нам теперь надо было делать длинные рейсы, для пополнения топлива и боеприпасов. В округе еще оставались не отошедшие немецкие части, так что для сопровождения колонн пришлось выделить значительные силы. Вот когда нам пригодились колесные бронетранспортеры. Полноприводные машины, с противопульной броней и пулеметной башней они вполне годились для сопровождения колонн и защиты их от пехоты противника. Правда снабженцам надо было делать большой крюк, сначала ехать на север, к Ладоге и только потом, по безопасной дороге двигаться через Волхов к Питеру и разумеется также потом обратно. В течение дня наши войска заняли позиции практически точно по линии нашего рейда и стали лихорадочно окапываться, что с учетом начавшихся морозов было не таким легким действием. Уже успевшая промерзнуть земля не позволяла просто так копать окопы. Вначале надо было вырубить промерзший слой, и только потом можно было нормально копать. Хорошо еще, что земля не успела еще сильно промерзнуть, и слой замерзшей почвы был сантиметров десять.

Дождавшись прихода в Тихвин наших частей, мы продвинулись еще немного на Восток, не больше 50 километров, после чего двинулись к Ладоге, а уже оттуда назад в Питер. Рейд получился очень удачным, мы смогли отбросить противника от Ленинграда и расширить оставшийся коридор вдоль Ладожского озера, так что ни о какой блокаде Питера не могло идти и речи. Также теперь можно было забыть и об артиллерийских обстрелах города, что несомненно скажется в лучшую сторону, а главное теперь не будет тысяч голодных смертей и потери в войне снизятся минимум на миллион жизней. Наши потери в общей сложности составили до четверти от штатного состава техники, правда они были не безвозвратные. Не подлежащей восстановлению было не более 10 процентов, остальное можно было восстановить, а поскольку вся она осталась на нашей территории, то эвакуировать её в Ленинград для последующего ремонта не составит особых сложностей. Неделя, максимум две и техника снова войдет в строй, вот с экипажами было похуже, примерно треть из них погибла. Недостатка в добровольцах у меня не было, а не было времени на их обучение, а значит придется им учится на ходу. Вот только боеспособность от этого упала, придется такие экипажи беречь, пока они не обучатся, а от этого падает общая эффективность. Нам жизненно необходим кадровый резерв, а об этом пока можно только мечтать. Но жизнь продолжается, будет еще и на нашей улице праздник. А пока надо было в кратчайшие сроки восстановить боеспособность дивизии, ведь впереди еще битва под Москвой, а туда меня бросят стопроцентно, тут и к бабке гадать не ходи. В этот раз у нас есть великолепная возможность выжать из зимнего контрнаступления максимум, так что нас задействуют в любом случае и надо быть полностью к этому готовым, что бы нанести противнику максимальный урон.