Прежде чем решиться, Леонгард еще раз восстановил все в памяти. Он тогда заявился к Экхарту прямо в редакцию, духу у него на это достало, ведь что ни говори, а с Экхартом они были фронтовыми друзьями: вместе сидели в окопах, вместе надирались после каждого боя — пивом в Германии, красным вином во Франции, водкой в России, — изредка приударяли вместе за какой-нибудь хорошенькой штучкой, да и вообще проворачивали вместе кое-какие дела, иначе бы, понятно, он, простой наборщик, никогда не решился на такое: отправиться прямиком в кабинет редактора. Кстати, именно Экхарт и пристроил его тогда, сразу после войны, на это место. Он собрался с духом и выложил все как есть. «Слушай, Экхарт, — сказал он, — суть в том, что я по уши влюбился, должно быть, она ко мне тоже неплохо относится, хотя, понятно, не так, как я к ней; думаю, она попросту крутит еще с кем-нибудь, а может, манеры у меня недостаточно хороши, сам ведь знаешь, какие они, эти бабы; полгода уже, как я за ней бегаю, мы видимся раза два в неделю, теперь вот должны встретиться в четверг, и знаешь, она жутко верит во всякие там гороскопы, что каждый день в вашей газете печатают, вот если б тут можно было что-нибудь сделать, уж я бы в долгу не остался, само собой, за такое дело не жаль и сотенную выложить, а то и две, я ведь и вправду чертовски здорово врезался, знаешь, я все подумываю, не жениться ли мне на ней — что хорошего всю жизнь в холостяках маяться, но сперва надо ее как следует обломать; хочешь, фотографию покажу?» и, конечно, оказалось, что и впрямь кое-что можно сделать, за две сотни и не такое возможно, пусть он не сомневается, они ведь и раньше проворачивали кое-что сообща, словом, в четверг утренний выпуск газеты содержал именно тот текст, который сочинили они с Экхартом: «РЫБЫ. Сегодня все в Ваших руках. Отбросьте сомнения и доверьтесь судьбе. Любое промедление чревато нежелательными последствиями». Вот что вспомнил Леонгард, прежде чем решился. И еще он вспомнил годы, прошедшие с тех пор, с того вечера и с той памятной ночи, страшно долгие, бесконечные годы, которые в итоге свелись к одному: к вечной перебранке из-за этих чертовых денег, которые неизвестно как утекали у нее между пальцами, а может, они ругались из-за чего-нибудь еще, впрочем, нет, ничего другого не было, только ее однообразное нытье по поводу денег, денег, денег; выходит, и правда самое лучшее — покончить со всем этим, просто взять и покончить раз и навсегда. А еще он вспомнил, как однажды, когда ему и без того было тошно, он спросил в архиве другую газету за тот злосчастный четверг, отмеченный крестиком в его календаре и навсегда врезавшийся в память, — в той, другой газете было напечатано: «РЫБЫ. Сохраняйте хладнокровие! Вам следует на время отказаться от устройства личных дел. Будьте осторожны, вступая в новые связи!» Тогда-то он и понял, что проиграл, проиграл жутко и нелепо, поставив на фальшивую карту, которую сам же и ввел в игру. Вот бы какой текст ей тогда прочесть, подумал Леонгард, и ничего бы этого теперь не было; потом он поднялся на чердак и повесился.

Она же после его смерти навестила свою подругу и высказала ей все, что думала: «Ты дала мне тогда этот треклятый совет, ты мне сказала, я до сих пор слышу твои слова: „Не будь дурой, парень хоть куда, и заработок у него приличный“, в тот день я даже не взглянула на гороскоп, все равно не могла уже думать иначе, только так, как ты мне сказала; но могу поспорить: загляни я тогда в газету, ничего бы этого не произошло, вот и Отто так считает, а в тот день я даже не смогла вечером купить газету, я ведь ужасно торопилась к большим часам, туда, где мы договорились встретиться, мне тогда еще ни с того ни с сего вдруг стало страшно, а ну как опоздаю, и он меня не дождется, и все полетит к черту — совсем свихнулась от твоих распрекрасных советов». Впрочем, через некоторое время она успокоилась, снова помирилась с подругой и принялась ей рассказывать: «Знаешь, он был самый настоящий скряга, за каждый грош отчета требовал, а сам кучу денег проигрывал в этот свой проклятый покер — и хоть бы хны; ничего удивительного, что тогда у меня как раз и закрутилось все с Отто; знаешь, вот это парень так парень, на него всегда можно положиться, он-то уж точно никогда не сделает такой глупости». Она могла бы еще долго рассуждать на эту тему, но тут подошло время отправляться на похороны.