После сиесты мы подались на этаж управления, поближе к руководству. Когда мы вломились в кабинет, то первым делом Сайнара увидела вращающийся глобус:

— Ах, какая прелесть, — застонала она, — что это такое, Магеллан?

— Это глобус, дорогая, ты, главное? не отвлекайся, давай займёмся делом.

Может удастся узнать что-нибудь насчёт каких-нибудь полезных штучек-дрючек. Только вот беда, наши с Сайнарой представления о полезном принципиально различались. Впрочем, с Ичилом тоже. Поэтому хочешь – не хочешь, а придется глотать этот мерзкий дым и ложиться под паровоз. И доктора Курпатова здесь нет, чтобы потом меня лечить от наркомании, своими оригинальными методиками. Ну ладно. Последний раз. Этот комплекс оказался комитетом по геодезии, картографии, навигации и разведке. Всё в одном флаконе. Очень пользительная, как оказалось, штука. И ништяки в нем имелись. Раньше, по крайней мере, имелись. Я прочитал кое-какие инструкции, хотя понятие "прочитал" здесь неуместно. Проникся, это будет вернее. Теперь пошариться по закромам и у нас будет много-много нужных в хозявстве вещей, некоторыми из которых я смогу попользоваться. Снял транслятор и начал запивать сеанс связи Ичиловыми снадобьями. Ну и мерзость. За что я страдаю, ума не приложу. Не иначе, мне грехи юности судьба припоминает, а именно девственность моей одноклассницы Маринки.

Следом за мной было рыпнулась Сайнара смотреть в неведомое, но я её приостановил:

— Дорогая, я не думаю, что это нужно делать сейчас. Некоторые знания могут нанести вред твоему психическому здоровью. Футуршок хочешь получить? — попытался я её напугать страшным словом.

Напрасно я её пел о полосе нейтральной, лучше бы я ей сказал, что у меня не стоит, и вечерней радости не будет. Меньше шипения было бы. И вообще, от таких взглядов скисает молоко. Через минуту она сдернула наушники и посмотрела на меня выпученными глазами:

— Там! Там…

— Что там? — спросил я, подозревая, что она увидела космическое пространство. — Я тебя предупреждал, что многие знания – многие печали. Ты мне не верила.

Её неукротимый характер – вот её беда. Она сама не знает, что хочет, точнее, она по своей молодости хочет всё, не понимая, что всё – это не совсем то, что нужно юной девушке. Я вздохнул. В голову прокралась крамольная мысль: "Родила бы поскорее, угомонилась бы". Тьфу-тьфу-тьфу три раза.

— Что ты там такого увидела, дорогая, — я налил ей водички попить, чтобы она успокоилась.

— Эта штука говорит, что можно разговаривать на далёком расстоянии. Как мы так можем кричать, чтобы разговаривать через всю Степь? Как мы можем видеть, то что совсем далеко? Так не бывает! Это… эта… врет она, вот что! Фу, пахай! Так не бывает! Здесь написана чушь! Не может летать вокруг земного шара эта штука, земля плоская и стоит на спине черепахи!

Бабы, они дуры, это однозначно. Моя третья жена сама в этом сознавалась. Так что я оттащил Сайнару от аппарата и попытался угомонить.

— Что ты так распереживалась? Ну, врет, так не обращай внимания. Этот агрегат тебя же не заставляет кричать? Нет? Тогда пошли, посмотрим, какие обновки можно из синтезатора получить.

Тряпки – лучший способ отвлечь девушку от грустных мыслей. Второй способ – это разные баночки, а третий – это бижутерия. Всё учтено могучим ураганом. Мы отправились на инспекцию, а я всё думал, как бы мне посидеть и разобраться с тем, что тут есть, без этих охов и ахов за спиной. Ичил как-то притих, что-то думает о своем, шаманском. Тоже вывалит сейчас претензии, и потом расхлёбывай. Да-а-а. И что я с ними таскаюсь, как с писаной торбой? Наверное это всё из-за того что я добрый и бесконфликтный.

— Тряпки я уже смотрела! Ты не уходи от ответа!

— Дорогая, я тебе объясню потом. Если я сейчас буду заниматься вашим обучением, то мы вообще ничего не успеем в этой жизни. Прими лучше всё как есть, без размышлений о том, что может быть или не может. И о том, что можно разговаривать на расстоянии, и о том, что земля круглая, а небо – это не стеклянный купол, а всего лишь атмосфера, которая состоит из воздуха. А звезды – это не гвозди в куполе, а маленькие солнца. И еще то, что вокруг земли летают спутники, о которых писал дядя твоего деда. В общем так, или вы просто молчите в тряпочку или идите нахрен, достали уже меня.

Сайнара зашипела, как змея, вскочила и побежала куда-то вдаль. Ичил остался. Достали ваще, пусть бежит, баба с возу, как говорится. Разбаловал её дед.

Зато Ичил впал в грех уныния:

— Я понял, что всё, что я делаю – это пустое. Зачем что-то думать, когда вот эти механизмы всё делают?

— Ты не мучайся. Если что-то есть, значит, оно для чего-то надо. Ты можешь делать такие штуки, которые ни один механизм не сделает, — попытался я успокоить Ичила, — давай пройдёмся по сусекам и амбарам. Может что хорошее найдём. Кстати, ты получил силу, а до сих пор ничего мне не рассказал.

— Это не такая сила. Это другая. Эту силу надо переделать, чтобы можно было пользоваться. Я смотрел. Я так вижу.

Кошмар. Ещё один художник. То так ему не так, то теперь и этак – не так. Я плюнул на его заморочки, не буду сопли подтирать. Пусть сам разбирается. Мне вся эта комедия уже надоела хуже горькой редьки. Ноги гудят, в голове бардак. И всем что-то от меня надо. Блин, где эта дыра на Землю, хочу домой. Выпить спокойно водки, завалиться на диван и ничего не делать. И чтобы дверь на засов и никто чтобы мозг не пилил всякой ерундой. Вспомнил, a propos, что пора бы уже и включить тот прибор, что я забрал у Эрчима или накрайняк, узнать, что это за девайс. Со стоном поднялся с кушетки и пошел еще раз разбираться с планировкой базы. Никто не даст нам избавленья, не бог, ни царь и не герой. Какие-то песни странные были у наших предков. Поперёк всех народных мечт насочиняли. У нас в стране любят героев, им медали дают и пенсию. По инвалидности. Я заткнул поток мыслей – ассоциативный ряд мог увести далеко, но исключительно в теоретическую плоскость. А сейчас надо самому работать, руками, ногами и головой. Наши сапоги шуршали в тишине переходов, как пародия на Командора, и Генриха всё нет. Плафоны под толстым стеклом давали хороший мягкий свет и восемь теней скользили между мной и Ичилом. Пришли снова в центр управления. И всё-таки глобус оказался какой-то несерьёзной игрушкой, ну типа манекен для руководства, чтоб общую картину наблюдать. А для профессионалов нашелся стол-планшет, в трехмерной картой местности. Удобнейшая вещь! Потёртые ручки джойстиков и регуляторов, изображение можно ручками двигать взад-вперед, направо-налево и вверх-вниз. Но никакой эргономики. Почему я должен стоять над этим планшетом буквой "Г", у меня и так хронический радикулит. Был. Надо разбираться с системой координат. Я в этом смысле ничем сложнее GPS не пользовался, никакими там астролябиями и секстанами, а из всяких проекций помнил только проекцию Меркатора. И где нулевой меридиан? Где тут север крайний, а где восток с западом? Всё необходимое нашлось в центре карты, вроде она по умолчанию открывается на нулевой точке. Рассмотрев внимательно картинку, я догадался, что Ыныыр Хая, то есть сдвоенная гора – вот она, а дальше всё было гораздо проще. Увеличив масштаб настолько, чтобы можно было рассмотреть Пять Пальцев и пустыню. Отметки были и в тайном пустынном городе и рядом с ним. Еще одна отметка – в покинутой нами рембазе. Ну и то хлеб. Я достал свой шаманский словарик и попытался расшифровать, что же там понаписано. Итак, в пустыне "Место, где учат", ага, значит станция метро "Университет", осторожно двери закрываются. Ученье, типа свет. Вот туда нам и надо, пусть меня научат. Рядом – "Место встречи", которое, как известно, изменить нельзя. Что ж, вполне логично. Там сразу ворованных людей встречают, обучают и готовят к взрослой жизни. Киднеперы, блин. Из знакомых слов, пошарив по карте, я нашел еще "Место, где хранить вещи", то есть кладовка, до которой нам пешком, как до луны. Но место обещает быть интересным, надо обязательно туда наведаться. Сдуру заварив наглухо вход в рембазу, я поступил опрометчиво, теперь это можно признать со всей откровенностью. Где теперь искать другую дыру? Хотя, кто знал, что эта механика такая подлая. Как взять транспорт? Паскудство и невезуха. Это всё от нервов, пора электричеством лечиться. На фоне этих беспросветных мыслей, я уменьшил масштаб карты на планшете, с целью рассмотреть границы Большой Степи. Ну типа узнать, где там выход в местную цивилизацию, может где какой Рим есть? Исключительно, чтоб его разграбить, на большее он наверняка, непригоден. Растлиться там, по-имперски, с оттяжечкой, с лупанарием и прочими изысками никак невозможно. Грабить, однозначно грабить!

Степь оказалась по форме похожей на неправильный банан, с рогами на север и окружена горными, по сути, непроходимыми массивами с востока, запада и юга. Километров по четыреста гор, и высотой эта красота неописуемая была около трех тысяч метров с отдельными пиками по восемь – десять километров. Типа Сагарматха. С севера шли дремучие чащобы, плавно переходящие, как и положено в лесотундру и тундру. С востока и запада, за горами находится океан, а вот на юге, между горами и океаном – джунгли или что-то там лесное. Прокрутив карту по диагонали, я бросил свой незамутнённый взгляд на другие континенты. Повертев минут двадцать туда-сюда сильно разочаровался. Лупанариев нигде нет. Ну и хрен с ними, было бы хуже, если бы на других континентах обнаружилась иная цивилизация, с танками и самолетами, дредноутами и реактивной артиллерией. Нашлось таки там несколько отметок серо-буро-малинового цвета, с невнятными надписями. Неважно. Они уже неинтересны. Утомимшись стоять в неудобной позе возле планшета, и, в сущности, удовлетворив своё любопытство, я решил пройтись по кладовкам. Ичил, наконец, подал голос:

— Скажи, Магеллан, что ты смотрел?

— Карту я смотрел. Рисунок земли, если на неё смотреть с высоты птичьего полёта.

— Ага, понимаю, — ответил Ичил, хотя ясно было, что он не понял ровным счетом ничего.

— Пошли искать терминал местного кладовщика, или как его… хранителя амбаров.

Должен же быть здесь какой-нибудь интендант или кладовщик? Прошли по кабинетам. Вскорости нашелся терминал для негров, тоись простой, с привычным интерфейсом. Поелозив курсором по экрану, методом псевдонаучной логики, удалось таки найти подробный план этого могучего сооружения. Мысленно-то я знал, что где-то должны быть нычки с оборудованием, а вот где точно – нет. Но наконец и это нашлось. Чиста Яндекс, только мозг чуть не поломал. Такой же поземный ярус, недалеко от энергостанции, вход только сразу со второго этажа. Вандалы до него не добрались, и это хорошо. Но в списках подлежащего разграблению хабара возиться совершенно невозможно. Та же самая байда, что и на ремзоне. Наименования изделий и цифробуквенные индексы могут много рассказать знающему гуманоиду, но только не мне. Пришлось идти в ту степь пешочком, разбираться на месте, что там нам оставили в наследство погибшие цивилизации.

Пробрались на нужный уровень. Дверь кладовой с пронзительным визгом ржавых петель раскрылась. Кррасотищща. Ровные полки с барахлом, как в лучших традициях армейских каптерок и складов. Всё сделано с имперской основательностью и тем особенным, едва уловимым шармом, которое и отличало советское военное имущество от всякого другого. В упаковках в наличии был не только ЗИП, а прекрасные, с золотыми надписями на тонкопластиковой обложке, комплекты техдокументации. Тоись: технические описания, инструкции по эксплуатации, ведомости комплектации, формуляры и всё то, что положено иметь нормальному изделию. Вся незадача только в том, что я, со своим знанием иностранного языка, дважды переведенного с русского на харкадарский, узнавал всего лишь знакомые буквы. Неграмотныя мы, беспросветные. Знания – сила. Надо учить язык. Что там на карте было указано? "Центр обучения"? Нам срочно туда. А пока с помощью скудного словарного запаса, технической интуиции, логики и чьей-то матери нашел мало-мальски понятные штучки. "Помощник, рисователь, проводник"… с экраном сантиметров пятнадцать по диагонали, и мелкими кнопками по периметру. Стилус, совсем как у нас, на наладонниках. К нему должен был придаваться ящик с зондами. Нашлись даже коробки с чем-то сильно похожим на наши сотовые телефоны. Я сгрёб книжки, нагрузил Ичила и мы ушли в комфортабельные условия. Разбираться, смотреть картинки. Может найдется лайт-версия инструкций по эксплуатации, типа как я у шаманов видел. Отправил Ичила наверх, а сам пошел еще раз поковыряться в разрухе первого яруса. Надо ведь еще какой-то выход найти, помимо заваленного.

В первом ярусе нашелся единственный относительно целый минибот-ремонтник, с пятью целыми лапками, и, похоже, просто разрядившийся. Остальные были изрядно помяты и больше напоминали давленые консервные банки. Я утащил уцелевшего бойца на подзарядку, а остальных начал выколупывать из пластов слежавшегося мусора и битой аппаратуры и складывать их в рядок. Походу, ремботы, кода началась бойня, кинулись на ремонт оборудования, ну тут же попали под раздачу. Вскорости зарядился мелкий бот и приполз ремонтировать своих собратьев по ремеслу. Думаю, ему часов пять шесть на это дело понадобится, потом друг друга отремонтируют, будет мне подспорье.

Я поднялся к своим подельникам, заставил Сайнару сделать мне какого-то бодрящего напитка из синтезатора и расположился на диванчике. Нет, не нужен мне диванчик, надо прилечь по-людски. Потом надо порыться в кубриках, поискать какие-нибудь журналы порнографические, музыку или фильмы. Не может такого быть, чтобы охрана, если таковая здесь была, могла просидеть на дежурстве без мелкой развлекухи. Не роботы же здесь жили и работали. И вообще чего-то я устал.

С утра Сайнара начала меня теребить, что пора вставать, и не понял я вообще, к чему такая рань. Зачем вставать, когда можно так вот в неге поваляться и повалять нежное девичье тело. Повалявшись, умывшись и всякое такое, я продолжил изучать документы. Ну, как мог, так и изучал. Приблуда, что вчера я вытащил из кладовки, оказалась дисплеем малого разведывательного комплекса, состоящего из контейнера и четырёх летающих зондов, или разведботов. Разведчики могут найти всё. Отсканировать и передать на "помощник, рисователь, проводник", который я назвал планшетом. Боты могут даже произвести сканирование всего радиодиапазона, детектирование когерентных излучений, обнаружение работающего оборудования дальней связи. Это было не совсем понятно, видать "дальняя связь" чем-то отличается от дальней связи в моём понимании, если её выделили в отдельную категорию. Надо поставить галочку в мозге. С когерентными излучениями более-менее ясно всё. Лазерный луч не рассеивается только в полном вакууме, а в атмосфере есть пыль, молекулы всяких веществ. Они-то луч и рассеивают. А умные аппараты детектируют. А потом – бац! — и ракету в излучатель. Правда, про ракеты ничего не сказано, такое ощущение, что их в природе как бы не существует. Надо срочно этот пробел устранять. Вообще, возникало двоякое впечатление. С одной стороны, оборудование явно армейское, со всеми специфическими причиндалами, а с другой стороны – оружия нет никакого, и, потом, к части оборудования идут такие вот комиксы, рассчитанные на дебилов. Мда. К чему пристроить разведчиков, я не знаю. Тогда я взялся за то, что по моему разумению было телефонами. Ну они телефонами и оказались. Вставив в них аккумуляторы, или батарейки, сразу и не поймёшь, хотел позвонить в ЦК КПСС, чтобы прислали машину, но передумал. Не поймут меня в ЦК. Изучение картинок дало понимание про то, как и куда звонить. Типа транкинговой системы. Хорошо, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Выбрав из кладовки десять комплектов, приготовил их к работе.

К обеду мы расслабились, Сайнара даже согласилась с тем, что можно разговаривать издалека. Потом её пробило на очередные вопросы:

— Магеллан, кем ты там был, в своём мире?

— Неуловимым Джо, — ответил я, — которого никто не мог поймать.

— Ты такой ловкий и быстрый?

— Нет, я просто никому не был нужен, — со смехом отвечал я, — а вообще я жил в своем доме. У меня была машина, компьютер, огород и много запасов на зиму.

— На зиму? Что такое зима? — Сайнара искренне удивилась.

Зря я про зиму сказал.

— Зима, дорогая, это когда холодно и голодно. Если мы попадем ко мне домой, то ты сама увидишь, а так объяснить ничего невозможно. Ладно, давай еще сделаем пару дел и нам надо двигать вперед, а не сидеть здесь. Кроме того, дядя твоего деда был прав. Звёзды – это такие же солнца, как и наше, просто они далеко, поэтому кажутся маленькими.

— Ты дурак! — отреагировала Сайнара.

— Сама дура и спина у тебя вся белая, — ответил я, а Сайнара помчалась к зеркалу смотреть на спину.

Я спустился вниз, посмотреть, как там себя чувствуют ремботы. Они вполне себе отремонтировались. И это хорошо. Я отравил их восстанавливать ворота на площадке прилёта. Мы с Ичилом поднялись туда тоже.

— Ичил, поворожи, как там наши преследователи?

— Сейчас, посмотрю, — ответил он.

Покамлал он и говорит:

— Они есть, но нас не видят. Потеряли. Мы от них слишком далеко. Ищут нас, наверное, поблизости от Талгата.

— Ну и хрен с ними. Подсуропил нам твой учитель, ничего не скажешь. Я его потом как-нибудь при случае пристрелю, чтоб не лез, куда не следует.

— Пристрели, я мешать не буду. Помогать тоже.

— Ладно, пошли вниз. Надо кое-что закончить. Тут вроде всё отремонтировано.

Мы спустились вниз, я решил еще раз полюбоваться на план сооружения, с целью найти здесь еще какие выходы, желательно не заваленные щебнем. Сайнара, оказывается в это время втихушку сидела за терминалом, напялив на себя мнемотранслятор, и, видать погрузилась в такие неведомые глубины, что пришлось её немедленно откачивать. Ичил весь изошелся на свою харогскую матерщину, пока привёл девушку в чувство. Но и с этим справились. Что-то, видать, малышку торкнуло неподецки, она отвалилась на кушетку, слегонца передохнуть. Каждый сходит с ума по-своему, но все вместе мы сходим с ума одинаково. Не хватало ещё, что у неё крышу перекосило, так и будем ей до старости слюни подтирать. Но обошлось.

Из капитального сооружения, где мы квартируем, судя по схеме нашлось аж четыре выхода, но, если мне не изменяет мой топографический кретинизм, они должны были бы упереться прямо в соседнюю скалу. Я оставил Ичила присматривать за Сайнарой, а сам пошел на разведку. Разведка привела меня в какой-то закоулок, с четырьмя стальными дверями, над двумя из которых сияли зелёные огни, а над двумя – желтые. Ну и что-то там написано, не по-русски. То что понятно – то понятно, а то что не понятно – того надо постараться понять, и если не помогает, то по возможности избегать, как потенциально опасное. Но не в нашем случае. Я сразу же смекнул, что тут дело не в дверях, а в их количестве. Нет, это дело не в деньгах, что-то я запутался. Самая лучшая рыба – это колбаса. Алкоголь уже впитался в мою кровеносную систему, и было мне так легко открывать дверь в неведомое, что я чуть не свалился в чёрный провал. Пробки перегорели, была первая мысль, вторая была про украденную лампочку, мы же привыкшие в наших подъездах, но всё оказалось гораздо проще. Свет включился с задержкой. Я шагнул и оказался в каком-то знакомом закутке. Ага. Стол, стул, дверь. И следы от сапог с сухими листьями и налипшей на них грязью. Люк тоже был на месте. Вот как оно. Локальный, похоже, телепорт. Для окончательного определения диспозиции я выбрался через люк наружу. Пахнуло лесом, сыростью и прелой листвой. Ну да, так и есть. Все следы моего пребывания на этой поляне были на месте, прикрытые пожелтевшим листом лопуха. Я посмотрел на вершины Ыныыр Хая, до них было километров тридцать, может пятьдесят. А может сорок, это уже неважно.

Я забрался обратно в люк, закрыл его, да и вдобавок крутнул защелку. На всякий случай. Железная дверь как раньше не открывалась, так и сейчас не открылась. Просто я с собой не взял все ключи, они так и остались на столе. Приняв еще чутка на грудь, не более пары-тройки глотков, но это между нами, я встал на очерченный квадрат, и перед моим лицом отверзлась пространственная дыра. Два шага и я на месте. Как прекрасен этот мир, посмотри-и-и-и! Я икнул, и решил глянуть в другие двери. Страсти Колумбовы мне не давали покоя, а редкостный пофигизм, разбавленный алкоголем, требовал подвигов во славу прекрасной дамы. С копьём напересес! Напелевсес. Наперевес. Да! И носило меня, как осенний листок. Судьба резидента горька и печальна.

Вторая дверь вывела меня в какие-то и вовсе тьмутаракани. По солнцу и вершинам Ыныыр Хая понятно было, что это по другую сторону от первого выхода. А так бункер такой же по конструкции. Ну и ладно, пора возвращаться и возвращать к жизни Сайнару. Как они там без меня, скучают, наверное. Так и оказалось. Смотрят она на меня такие встревоженные, будто пожар начался, а они не знают, что делать.

— Ну что, друзья мои, — начал я бодренько, — что пригорюнились? Я нашел дорогу к нашему стойбищу. Можно идти.

— Сайнара заболела, — ответил мне Ичил, — лечить надо, а у меня нет нужной травы.

Я подошел к Сайнаре и поцеловал её в лоб. Верный способ проверить температуру. Сайнара отстранилась от меня.

— Опять пил! — прошипела она, — отойди, от тебя воняет!

— Щас сходим за травой, какие проблемы, старик! — мне такие проблемы не казались совсем уж непреодолимыми.

— Не знаю, не знаю, — как-то неуверенно пробормотал Ичил, — далеко идти надо.

— Пошли, попробуем. Попытка не пытка. Сайнара, ты шла бы в постель, что ты тут тулишься на кушетках!

— Сейчас пойду, — проворчала она, со стоном поднимаясь. Температуры вроде у неё нет, но чёрт знает, что там такое случилось.

— Может выйдешь с нами на свежий воздух?

— Где выход?

— Уже нашел, — ответил я.

Вот непруха. Только расслабился на минутку, так тут же вам неприятности. Нет, надо срочно на свой любимый диван, рядом поставлю ящик водки и закусь. И чтоб никто!

Пока мы шли по коридорам, Ичил меня обрадовал. Тихонько так, чтобы Сайнара не слышала, сказал, что по его шаманским наблюдениям, она уже таки на сносях с мальчиком. Умеет он вселить оптимизм и уверенность в завтрашнем дне. Испортил настроение, одним словом. Да, друзья, человека словом можно не только ранить, но и убить. Имейте в виду, ежели что. То есть в сей момент я пребывал в раздумьях повеситься мне, застрелится или утопиться до того момента, как дедушка Сайнары начнет сажать меня на кол. Конечно же, как порядочный жетельмен, после всего этого я попросту обязан на ней жениться, но, смею вас заверить, пятый брак был бы в моей жизни совершенно лишним. Так что тоску вселенскую, которая меня обуяла, можно понять. Осталось выяснить, что произойдет раньше – меня оженят или казнят. Можно, например, для развеивания дурного настроения, с кем-нибудь поспорить. Как мой сосед, алкаш и нарколог доктор Курпатов. Рассказывал он как-то историю своей женитьбы, с купюрами, ясен пень, но главная фишка у него была – это споры. Он начал спорить со своими друзьями после его похождений к местной эскимоске, которую склеил, как только прибыл по распределению в какой-то сильно крайний север. Никакого выбора ему как-то случайно в своё время не предоставили. Просто поставили перед фактом трое крепких парней, каких-то дальних родственников его нынешней жены. Тогда он попросту решил срубить максимум на той безнадёжной ситуации, в которую он попал, и спорил со всеми. Друг Саша проспорил ему обручальные кольца, друг Витя – ящик водки, ну и так, по мелочи, он таки насшибал на свадьбу. Все спорщики были твёрдо уверены, что жениться на такой крокодилице в здравом уме не стал бы никто, никогда и ни за какие блага. Поэтому и спорили. И проспорили все. Он потом ещё, всем своим оппонентам назло, на отспоренные купил магнитофон и музыкальный центр "Радиотехника" с колонками АС-90. После этого его ненавидели уже все. Сам же, подлец, вопреки собственным же теориям, лечил свои психологические проблемы водкой, а отнюдь не сексом. Но я его, в общем-то, понимал. У меня не встал бы на его жену не только после двухсот грамм, но даже после поллитры

Однако эти все метания – это от неожиданности. Я, конечно же, был чрезвычайно доволен, я теперь который раз буду папой. Никто меня теперь казнить не будет. Я теперь папа наследника, меня беречь надо. Я подкатил к Сайнаре и начал прозрачно намекать, что теперь ей надо вести себя смирно, на лошади не скакать, как оглашенная, и вообще беречь не только себя, но и будущего сына. Тут же был послан далеко-далеко, со словами, что я ничего в этом деле не понимаю, и объявила, что хочет куропаток. Ну понятно. Это у неё заезды начинаются по беременности. Меня моя вторая жена как-то, будучи на сносях, гоняла за триста верст за квашеной капустой. Ну ладно. Пусть. И жениться придется мне, а ей выходить замуж за меня, за самого прогрессивного в Степи мужа. А то ведь в противном случае вся её любовь окажется на женской половине дома, откуда запрещено высовывать нос, пока муж не позовёт. Это нездоровая практика продолжается уже неизвестно сколько времени и женщина – это существо второго, а то и третьего сорта, примерно где-то между собакой и любимым конем. Так что – свободу женщинам Востока.

Не знаю, как насчет куропаток и трав, но мы вылезли для начала в лесу. Ичил поводил жалом по сторонам, принюхался. Понятно, что степняку в лесу совершенно некомфортно.

— Сейчас посмотрю, но вообще-то такая трава в лесу не растёт.

— Если не растёт, то пойдем в другую дверь.

— Магеллан, — простонала Сайнара, — это мы где? Почему так далеко Ыныыр Хая?

— Это, детка, телепорт. То есть ворота вдаль. Прогрессивная технология. Я даже не знаю, как она работает.

— Э! Пошли назад, — тут уже Ичил встрял, — я немного нашел, не совсем то, что надо, но для начала сгодится.

Мы нырнули на базу, Ичил сразу же взялся разводить костёр. Пришлось его остановить, на кухне есть не только синтезаторы для всякого фастфуда, но и приличная электроплита и даже какие-то котелки с кастрюлями.

Сайнара опять заныла, что не хочет травы, а хочет куропатку. Блин, вот же я попал. И где я возьму ей дичь, из меня охотник, как из козла балерина. Но девушка объявила, что она здорова и нам надо срочно отправляться на охоту. Ичил пожал плечами и начал собираться.