Роман Айзенштат
Роман Айзенштат родился в 1946 году в Минске. Перепробовал много рабочих специальностей, закончил Белорусский государственный университет, отслужил в армии. Был членом Союза журналистов СССР, членом Пресс-автоклуба СССР, награжден серебряной и бронзовой медалями ВДНХ СССР.
В 45 лет приехал в Израиль. Автор семи поэтических сборников, участник многих коллективных, победитель и лауреат ряда конкурсов и фестивалей. На его стихи написаны множество песен композиторами разных стран. Печатается в Израиле, Беларуси, России, Украине, США, Германии.
Член Союза русскоязычных писателей Израиля, Интернационального Союза писателей.
* * *
«Человек человеку — человек
И животным — человек тоже.
Он такой же для лесов, полей, рек —
Иначе человек не может».
Такие были у меня мечты.
Дух другой над планетой кружит,
У людей растут клыки и хвосты,
И мамоне примерно служат.
Заплутались они в сетях идей,
Бич невежества, фанатизма
Превращает людей в диких зверей,
Вскормленных халвой популизма.
Что же делать мне со своей мечтой?
В детстве мир казался так чуден!
Повзрослев, к истине пришел простой —
Долог путь к человеку, люди.
* * *
Жизнь вторую проживая,
Вспоминаешь ты о той,
Прежней, и ее листаешь,
Словно книгу. Не простой
В ней была глава любая,
Но нет жалоб, всё — твоё.
Птицы, по небу летая,
Не пеняют на полет —
Скорость, виражи, высоты
Так естественны, вольны
И вершат они полеты
Так, как могут и должны.
Мы не хуже и не лучше,
Хоть у нас все посложней,
Ложный выбор, дикий случай
Повернуть все могут в ней.
Так не просто без удачи
Добиваться своего,
Ну, а с ней так даже клячи
Обгоняют рысаков.
Но удачу, как награду,
Получает чаще тот,
Кем был верно предугадан
Жизни новый поворот.
* * *
Виктору Калиновскому-Берензону
Мой товарищ, так бывает, родился дельфином.
Он все понимал без слов, прикрывал мою спину.
С виду неуклюжий, но почти всегда и везде
Был шустр, опережал других, словно дельфин в воде.
Он ушел, не успев мне сказать: «Прощай, пока!»,
Но порой слышу голос его издалека:
«Мы, дельфины, чем люди, еще менее вечны,
Потому, что более, чем они, человечны.»
* * *
Скворцы вприпрыжку на асфальте
Под ветром скачут и дождем,
Они почти что крутят сальто,
Им непогода нипочем.
Ненастный день весны не портит,
Победокурит и пройдет.
Судья — ворона в птичьем спорте
Прокаркала, что всем зачет.
* * *
Ты жив и свободен в поступках,
Во многих, пускай не во всех,
И в этой обители хрупкой
Жить так — это тоже успех.
Быть может, стремился к другому —
Богатству и славе, чинам,
Но все обернулось искомым,
И ты отыскал его сам.
Лишь стало теперь все понятным,
Мудрец был воистину прав —
Как жить в нашем мире превратном?
Как травы живут среди трав.
* * *
Зима. Мороза нет. Но день чудесный.
В дождливой пьесе солнечный антракт.
С бутылкой пива сумасшедший местный
Босой ногою отбивает такт.
Сегодня он не затевает споров
Со мной о Боге, о мирских делах,
И пуст в его тележке грязный короб,
Огрызки хлеба в нем — еда для птах.
Шабат всегда он строго соблюдает,
А тут еще такой прекрасный день,
И с улиц ничего не собирает,
Обычно тащит в короб дребедень.
День этот и для здешних птиц награда,
Слетелись мелкие из разных мест.
А этот короб — птичий Эльдорадо,
Как будто бы спустился к ним с небес.
Январь. Брожу по солнечному югу
И радуюсь, как тот же самый птах,
Тому, что солнце вытеснило вьюгу,
Что пчелы копошатся на цветах.
Дожди еще придут и будет серо,
И мой неадекватный визави
Мне объяснит: «Недостает нам веры!»
Отвечу:» Не хватает нам любви!»
Собиратель улиток
Я простой собиратель улиток.
Каждый раз после зимних дождей
«Рогачи» не бросают попыток
Поменять место жизни своей.
Кто-то скажет, с людьми они сходны,
Те добились ведь цели своей:
После многих попыток бесплодных
По планете рассеялись всей.
Но ведь люди, они — быстроходны,
До сверхдальних дотянутся мест,
Самолеты, авто, пароходы
Переправят в единый присест.
Жизнь в саду стала невыносимой,
И улитки, по старым клише,
Домик свой переносят на спинах.
У людей он хранится в душе.
Недалече они отползают,
И раздавлены чьей-то ногой,
Тихоходы садов погибают
Вместе с домом, что носят с собой.
Я простой собиратель улиток.
Их в траву возвращаю, в кусты.
На асфальте, дождями омытом,
Жизнь спасаю, но жизнь без мечты.
* * *
Не считайте звезды, не считайте,
Все равно их всех не перечесть,
Вы одну, давайте, выбирайте,
Берегите, словно вашу честь.
И она хранить вас тоже будет.
Не секрет, что в жизни впопыхах,
Путаются неплохие люди
В звездах, странах и своих делах.
Пусть она горит высоким светом,
Знаком добрым среди долгих лет.
Если звездным дорожить заветом,
Звездный в жизни выпадет билет.
* * *
Судьба, дай мне прожить еще с десяток лет,
Я дорожу своей не главной ролью
В балансе между радостью и болью,
Поденно я живу, и нареканий нет,
Что не с начала я себя с природой слил,
Что время упустил, не разобрался,
Искал себя не там, блуждал, метался,
Суфлеров слушал, делал вид, а сам не жил.
Всего-то дел, отсрочить строгий приговор…
Для смертного любого неизбежен,
Туманна даль и горизонт безбрежен,
Пока ты вдруг не переступишь жизни створ.
Судьба, дай мне прожить еще с десяток лет…
* * *
Духи трав окружили меня,
И пахнуло ромашкой, полынью.
Для кого-нибудь просто сорняк —
Я в них рос под небесною синью.
Но потом гравий, сталь и бетон,
Сладко-приторный запах бензина
В городской свой загнали загон,
Где власть духов природы бессильна.
Так и жил, плюс лосьон для бритья,
Водки, пива, вина ароматы,
Был им мальчиком я для питья,
Был пропавшим без детства солдатом.
Но, как эхо былых пустырей,
Потянуло полынью, ромашкой,
Я сижу у раскрытых дверей
С валерьянкой, налитой в рюмашку.
* * *
Неразлучная пара скворцов
По утрам прилетают к окну.
Я их жду и внимать им готов,
Рановато, но глаз не сомкну.
Мне близка эта бодрая трель,
И хотя, нет ни нот в ней, ни слов,
Но пернатый звучит менестрель
Так, что душу отдать я готов.
Вам смешно? Да за пенье скворца
И за щебет пичужки иной
Отрекусь от любого певца,
Пусть слывет он как самый крутой.
Мне по нраву, природа, твой хит,
Я всегда его слушать готов.
Только чуткое сердце болит,
Когда слышу я трели скворцов.
* * *
Семь утра, и солнце всходит,
Но луны пузатый кит
С моря неба не уходит,
До последнего глядит,
Как вздымается светило
Ярким парусом, и вот —
Всю планету осветило,
Новый день разбег берёт.
И луна ныряет в небо,
Чтобы выплыть ввечеру
Среди звезд, но с мыслью, где бы
Солнце встретить. Поутру
В нетерпенье ждет восхода,
Но когорта черных туч
Не сулит его прихода,
Не пробьется солнца луч.
…Луну и солнце над Землею
Почти всегда увидишь врозь.
Как мы похожи- нам с тобою
Однажды встретиться пришлось.
Ты каждый день к другим восходишь,
Со мной в полночной темноте
Другие звезды хороводят,
Когда в мой сон приходишь ты,
То из него уходят звери,
И закрываются цветы.
Никто тебе уже не верит.
Ты то придешь, а то уйдешь,
Так поступают только волны,
Непостоянство их — не ложь,
А образ жизни. Даже сонный
Я понимаю, ты не та,
С которой можно жить до гроба.
А красота? И красота —
Непостоянная особа.
Исчезнет — вновь не обрести,
Уйдет, как ты, но не вернется.
Лишь сердцу некуда уйти,
Там остановится, где бьется.
СОВПАДЕНИЕ
Встречаются люди, не знакомы они,
Но понимают почти сходу:
Друг другу ближе самой ближайшей родни,
По фразе одной, как по коду.
Один — строгий, чопорный, как английский лорд,
А у другого — вид пижонский.
Но в детстве разгадывали один кроссворд,
Оба знают, кто такой Вронский.
И не надобно даже гадать по руке,
И делать прогнозы праздные —
Им легко говорить на одном языке,
Пусть языки у них разные.
* * *
У пальм зеленые вихры
Восточный ветер нервно треплет,
Быть может это часть игры,
Избыток нежности свирепой.
Пока не видно ранних птиц,
Зимой отложена побудка,
Набеги пенных колесниц
Штурмуют берег с силой жуткой.
И ночь не спавший человек,
По краю южному блуждает.
«Где я, а где тот белый снег,
Он только в памяти не тает».
* * *
Гоним не богом и не бесом,
А жаждой быть самим собой,
Я полем шел, дремучим лесом,
