В 1946 году перед демобилизацией из армии я служил секретарем Военного трибунала Московского военного округа и ведал там архивом, где хранились уголовные дела, рассмотренные Военными трибуналами различных соединений Действующей армии и сданные в архив Трибунала округа на хранение. Архив частично размещался в помещении Трибунала на Каляевской улице, а частично в знаменитом Андрониковском монастыре. Будучи хозяином этого архива, я имел возможность ознакомиться с сотнями дел, рассмотренных Военными трибуналами во время нахождения советских армейских частей в Германии, Венгрии, Чехословакии. Из этих дел можно было видеть, какие зверства и мародерство творили в этих странах советские солдаты и офицеры и как ненавидело их в связи с этим местное население.

Нет сомнения, что Красная армия вела справедливую войну, что подавляющее большинство солдат и офицеров, пришедших в составе этой армии на землю Германии, Венгрии, Чехословакии, выполняли свой воинский долг честно и не запятнали себя насилиями над гражданским населением и грабежами. Но было и другое. Изнасилования приняли массовый характер. Не помогали приказы командования, трибунальские приговоры, полное запрещение общаться с женщинами из местного населения из-за венерических заболеваний.

Из дел об изнасилованиях запомнилось дело, рассмотренное Военным трибуналом одного из соединений советской армии. Возникло это дело в Венгрии сразу же после прихода туда советских войск. Пьяный советский лейтенант ворвался в крестьянский венгерский дом, выгнал мужа из дома, заперся с его женой в кладовке и пытался ее изнасиловать. Она оказала отчаянное сопротивление. Муж сорвал запор и убил металлическим стержнем советского офицера-насильника. После этого супружеская пара закопала труп убитого офицера в своем огороде. Через несколько месяцев это случайно выявилось. Супруги предстали перед Военным трибуналом. С каким достоинством держали себя перед военным судом простые венгерские крестьяне, патриоты своей небольшой страны, защищавшие женскую честь, не отступившие перед офицером-насильником из армии, которая именовала себя освободительницей.

Из различных уголовных дел, рассмотренных Военными трибуналами Действующей армии, особенно в Германии, был виден размах мародерства со стороны советских солдат, офицеров и генералов, размах грабежа мирных граждан во время военных действий и после окончания войны. Это мародерство началось тогда, когда всем солдатам и офицерам разрешили посылать почтовые посылки домой, а высокое начальство получило возможность отправлять награбленное вагонами. Из трибунальских дел видно, что за мародерство наказывали слабо, оно по сути дела поощрялось, а высшее командование само подавало пример грабежа ценнейшего имущества из германских фамильных замков, музеев.

Я помню, как спустя много лет после Второй мировой войны, когда умер маршал Советского Союза И. С. Конев и между его двумя женами возник судебный спор о наследстве, из материалов судебного дела было видно, что стоимость лишь одних ружей и удочек, вывезенных маршалом из Германии, была достаточна для обеспечения безбедной жизни сотен людей на сто лет вперед.

Подчас трудности были лишь в отправке большого объема награбленного имущества в СССР. Известен факт, когда награбивший много вещей генерал-полковник никак не мог получить железнодорожный контейнер для отправки домой награбленного. Будучи Героем Советского Союза и пользуясь расположением Сталина, он обратился к нему за содействием, не видя в самом мародерстве ничего предосудительного. Сталин не воспрепятствовал грабежу, но желая показать свою самодержавную, абсолютистскую власть и считая недопустимым обращение к нему по незначительному поводу, послал телеграмму: «Предоставить контейнер полковнику такому-то». Так генерал-полковник превратился в полковника, но получил возможность вывезти награбленное имущество.