Тверь, База.

На базе всё было спокойно, только ребята возвращались с заданий. Кто-то рискнул вернуться ещё утром, ну а я хорошо выспавшись в конспиративной квартире ЦРУ. Ну, теперь уже можно точно сказать, что бывшей квартире ЦРУ. После такого демарша, только идиоты будут считать, что агент ещё в связке.

Удивительно, но доехал я спокойно. Никаких неожиданностей со мной больше не происходило. Видимо, лимит испытаний я исчерпал на тот момент. И сейчас я направлялся к командиру. Ребята-то свои отчёты через Филина передают, а меня он ждёт персонально. Здесь не только речь о проведении операции будет, но и подготовка миссии за океан. Не знаю, сколько это займёт времени, но тянуть — тоже не станут. Сейчас не тот момент, когда можно потянуть резину. Надо ковать железо, пока оно горячо.

В цеху также бухало и ухало, и что-то визжало. Впрочем, на меня никто внимания не обращал, работяги занимались своей непосредственной работой, и им просто было не до прохожих. Если охрана на входе пропустила — значит, имеет право, а с теми, кто пытался разузнать, чем же там занимаются в остальных цехах — быстро расставались. А потерять такую высокооплачиваемую работу никто больше не хотел. Да ещё и в такое непростое время.

Постучав в кабинет, и не дожидаясь разрешения, всё равно ни хрена не слышно, проверяли уже, я вошёл в кабинет Георгича. Он сидел за столом с Филином, и о чём-то разговаривал. На столе лежали отчёты наших ребят. Наверняка именно их они и обсуждали. Увидев меня, Георгич улыбнулся, и нетерпеливо махнул мне рукой.

— Давай, присаживайся. Что там мнёшься? — И встав из-за стола, подошёл ко мне, и крепко пожал руку. — Молодца! До последнего сомневался, что у нас всё выгорит без сучка, без задоринки, но то, что произошло вчера — это просто бомба. Честно говоря, больше всего за тебя переживал. Получится ли у тебя проникнуть к нему или нет. В конце концов, конечно, ты бы проник, но появились бы лишние жертвы, а вот их я и не хотел. Но ты приятно порадовал меня. Давай, садись. Проблемы были?

Филин тоже подошёл ко мне, крепко пожал руку и похлопал по плечу. Не панибратски, у нас это не приветствуется, но вот как-то по-братски, наверно, будет точнее сказано. После чего мы присели, и я, размышляя, стоит ли говорить о тех моментах, что произошли до операции, не мог приступить к рассказу. Потом вспомнил, как он отреагировал на тот случай у моего дома, когда я познакомился со своей супругой, и решил всё же рассказать. Доверие зарабатывается годами, а потерять его можно в один миг.

— Ну, не то, что бы проблемы, но несколько моментов, не относящихся к самой операции — случилось. — И я честно поведал обо всех инцидентах до операции и после. Только не сказал, что успел впритык. Это уже непрофессионализмом попахивает, с самоуверенностью. Сам-то я уже выводы сделал на будущее, зачем же командира напрягать такими мелочами. Но я никак не ожидал, что мой рассказ вызовет такую бурю.

— Да как ты только посмел такое сделать, мальчишка? — Командир не на шутку разозлился. Честно говоря, таким я его ещё не видел. И это мне очень не понравилось. Меня так даже отец не отчитывал. — Ты хоть понимаешь, что ты поставил на карту страну в этот момент? От тебя и только от тебя зависел успех всей операции, а ты как какое-то неразумное дитя, кинулся наводить порядок в песочнице. Да позвонил бы мне, и мы бы решили этот вопрос в пять минут. А если бы тебя убили? Ты представляешь, что бы было сейчас? Машина была уже запущена, и остановить её было не возможно. Да нас бы сам Путилин раскатал по брёвнышку, за то, что не выполнили свои обещания. В этот момент, ты поставил на карту не только вероятное изменение истории России в лучшую сторону, но и судьбу наших ребят. Прав я был, когда не хотел отпускать тебя одного, ох прав. Доверился твоему профессионализму, а у тебя его по сути-то и нет, одни способности и самоуверенность.

Когда он немного утих и остановился, я встал, и, приглушая свою ярость, которая бушевала во мне в этот момент, спокойно сказал:

— Извините, товарищ майор, но если бы такое случилось ещё раз, я бы поступил так же. Вот вы говорите «песочница», а эта песочница — часть моей жизни. И операцию я не ставил под угрозу срыва, я всё контролировал, и тот результат — который удалось достигнуть, оказался лучшим выходом на данный момент. Попроси я вас разобраться с этим случаем, в лучшем случае, сейчас бы эту точку контролировал кто-то другой. В худшем… И говорить не хочется. И не факт, что эта «песочница» сейчас бы работала. Да и не в ней дело, по большому счёту, дело во мне. Я такой — какой есть, и я не могу пройти мимо такой несправедливости. Да, конечно, ставить на одну чашу весов какое-то кафе и операцию по смене власти глупо, но я и не ставил их на одну чашу. Я выполнял свою работу, и ещё раз хочу подчеркнуть, я ничем не рисковал. Если вас, товарищ майор, не устраивают мои принципы, то я готов написать рапорт на увольнение. Буду работать один, вот только отчитываться больше я ни перед кем не буду.

Я развернулся, и собирался уже выйти, что бы забрать свои вещи с комнаты и попрощаться с ребятами, но в спину я услышал окрик Георгича:

— Стой лейтенант, тебя ещё никто не отпускал. Да сядь ты, наконец, — уже более миролюбиво попросил он, — извини, вспылил я, нервы ни к чёрту. Сам должен понимать, я здесь как на иголках сидел, не спал даже вообще.

Я повернулся и посмотрел на него, выглядел он действительно не свежим образом. Филин сидел, нахмурившись и опустив голову. Такого разноса он видимо тоже не припомнит на своей памяти. Я к тому моменту уже боле менее пришёл в себя, злость схлынула, осталась только какая-то опустошённость.

— Ты тоже меня извини, командир, вспылил. — Я снова присел за стол, и обстановка разрядилась. Командир улыбнулся и сел, Филин тоже повеселел. Что ж, приступим к разбору полётов, но уже более спокойно.

— Было хоть из-за чего вписываться? — Заинтересованно спросил он.

— Было, командир. Вон, Филин знает. — Тот непонимающе посмотрел на меня. — Ты же помнишь плов в Волгограде? — Спросил я его.

— О-о, да, — улыбнулся он, — это было божественно.

— Ну вот, а они его делают лучше, чем я. И не только плов. Там весь список восточной кухни. Ну не мог я, командир, оставить их в беде, не мог. Не вмешайся я тогда, их бы просто прибили, а девчонку утащили бы к себе, и о ней можно было бы забыть.

— Ладно, ладно, — пробурчал Георгич, — понял я. Хм, теперь, значит, они будут охранять их за еду?

— Ну, как-то так. — Ухмыльнулся я, сам только что, осознав, чего я там намутил. Это же позор для них, но они пошли на это, стало быть, уважают. — Командир, а они реально нас уважают.

— Ха-ха, ха-ха-ха… — Не выдержал Георгич, Филин тоже подхватил эстафету. — Ну, уморил, — вытирая слёзы с глаз, просипел командир, — заставить работать на себя организованную преступность, и кого!!!

— И за что-о!!! — Поддержал его Филин.

Отсмеявшись, они, наконец, приступили к дальнейшим разбирательствам.

— Вот смотрю я на тебя, Хват, и вижу, что я о тебе, ни фига не знаю. — Резюмировал Георгич. — То ты режешь всех подряд, словно всю жизнь в мясной лавке работал, то такие коленца выкидываешь. Один Погост чего стоит. Хорошо, раз ты сказал, что всё было под контролем, пусть будет так. Я верю тебе. Но впредь, постарайся хотя бы предупреждать о таких моментах. Знаю, знаю, — увидев, что я хотел что-то сказать, он замахал рукой, — тогда у тебя не было возможности сообщить об этом, просто ты имей в виду, что такую работу, рады будут выполнить ребята, даже в качестве разминки. Может быть, не так красиво как это сделал ты, но подопечных бы на произвол не оставили. Всё. Теперь о другом. С теми бандитами на дороге понятно, таких мразей надо давить сразу, как увидишь, а тех, что хотели машину угнать — почему оставил в живых?

— Не знаю, командир, — я задумался, потому что и сам не знал, почему я их пожалел, — честно, не знаю. Сейчас и сам понимаю, что мне это не свойственно, но почему я так поступил с ними — понять не могу.

— Они смогут опознать тебя при желании? — Озадачился Филин.

— Да я и не скрывался, конечно, смогут. Весь вопрос в том — будет ли у них для этого желание? Да что собственно произошло-то? — Не выдержал я их многозначительных переглядываний.

— Ну, с Крестом понятно, тот никому не станет рассказывать, кто его поимел, а вот эти придурки, могут и рассказать, кому ни будь информацию о тебе, и даже составить фоторобот, они же наверняка поняли — откуда ты.

— Знаешь, командир, я думаю, что ничего и никому они рассказывать не станут. Это не тот тип людей. Шакалы. Они даже своих товарищей бросили на произвол судьбы. Нет, скорей всего, сейчас они в какой ни будь дыре отсиживаются, боясь нос высунуть на улицу. Эти экземпляры очень любят свои никчемные жизни. Ну а даже если они и обрисуют фоторобот, кому это будет интересно? Нашим спецам? Теперь вряд ли. А пиндосы и так имеют мою фотографию. Так что ничего страшного я не вижу.

— Ладно, убедил, — и через несколько секунд, продолжил Георгич, — ещё раз. Но, сработал всё же красиво. — Не удержался он от похвалы. — Теперь о наших баранах. Почти все ребята уже вернулись, все поставленные задачи выполнили, жертв с нашей стороны нет, хотя был один не понятный случай, но ребята сработали оперативно, неприятностей удалось избежать. Там Удав работал. И в момент ликвидации, он почувствовал пристальное внимание в спину, и только скорость его уберегла от смерти. В следующий миг он уже вязал какого-то мужика, который успел выстрелить, между прочим, в спину Удаву. Позже стало ясно, что это агент МИ-6. Ребята работали быстро и, воспользовавшись спецпрепаратом, вывернули его наизнанку, после тихо прикопали. Знал этот агент немного, но пару связных всё же сдал. Сейчас Удав с Ребусом работают в этом направлении. Может, повезёт, мы и МИ-6 вырежем здесь. Уж больно они подлые. От них всякой гадости можно ожидать. Тот ещё народец.

— М-да, повеселились, значит, парни. — Подытожил я концовку. — А что с Олегом, с брательником моим? Он справился?

— Ха, не то слово, — вмешался Филин, — сделал всё чисто и красиво. Всё как ты и распланировал. Кстати, пора ему позывной давать. Не дело своё имя светить везде.

— Пусть будет Ветер. — Предложил я.

— Хм, не возражаю. — Ухмыльнулся Филин. — Да он собственно и соответствует. Он уже нас превосходит в скорости.

— Поддерживаю. — Заключил командир. — Хороший позывной, а главное верный. Теперь по нашим планам. Сегодня Путилин будет давать пресс-конференцию, передача начнётся в восемь вечера. Смотреть всем. Да чего я говорю, вы и сами от этого не захотите отстать. В конце концов, узнать, ради чего мы всё это затевали, будет интересно каждому. Теперь у меня вопрос к тебе, Хват. Как у тебя с аглицким?

— А вот с аглицким у меня не очень хорошо, базовый школьный, — развёл я руками, — и то не полный. Не ставил я себе задачу побывать в тех краях. Но если есть самоучитель, да с правильным произношением, за неделю справлюсь. Чистое произношение не гарантирую, но то, что меня не воспримут за шпиона — это точно.

— Опять твои способности? — Поинтересовался Георгич.

— Да, Георгич, они самые. Я ведь в школе КГБ учился активно их применяя, а без них ничего бы у меня не вышло.

— А там разве его не давали? — В недоумении спросил Филин. — Это же язык вероятного противника, должны были учить в первую очередь.

— Ты забыл, Филин, как я поступил, и сколько я учился. Все эти дела проходили на первых курсах, так что по умолчанию я должен был знать его. Но почему-то меня об этом не спросили, а потом это и не надо было.

— Ну ладно, — остановил нас Георгич, — если ты говоришь, что недели тебе хватит, то иди к себе и открывай свой компьютер. Есть там такая программка. На это время я тебя никуда не привлекаю. А сейчас свободен. В восемь часов, подходи сюда, вместе посмотрим пресс-конференцию. Заодно принесёшь полный отчёт о проделанной работе. И не морщись мне давай, сам знаешь, без этого — мы просто банда.

— Да знаю, командир, знаю, просто я подумал, сколько мне писать придётся, вот и не сдержался.

— Ну, в следующий раз будешь думать, прежде чем геройствовать. — Усмехнулся Георгич, а Филин, гад, его поддержал.

— Ладно, до вечера. — Сказал я и пошёл к себе в комнату. Но не дошёл. Меня перехватил братишка.

— О-о, Са… Хват, здорово. Ты-то мне и нужен. — Сказал он и потянул меня за рукав к себе в комнату. В своих апартаментах он был один, видимо жена сейчас была на кухне. Быть поваром, это не то, что быть диверсантом. Работа каждый день с раннего утра и до позднего вечера, а так как кушать хотят каждый день, то и выходных у них практически нет. Бывает, что работы не очень много, это когда группы на заданиях, или большая их часть, но сейчас почти все на базе, и работы у этих отважных женщин сейчас просто уйма.

Я зашёл к брату, а на столе у него лежала куча какой-то документации и, судя по всему, он пытался в ней разобраться.

— Как у тебя задание-то прошло? — Спросил я, что бы как-то начать разговор, а то брат всё силился как-то объяснить свой поступок, и у него ничего не получалось.

— Да как, нормально всё прошло. — Отмахнулся он рукой. — Пришёл, увидел, победил. Я ему голову повернул назад, что бы он увидел, что он оставил после себя, он видимо удивился содеянному и умер от очевидного. Ты вот сюда посмотри. Это я нашёл у него в тщательно замаскированном сейфе, кроме камушков, которых было у него до ж… много в общем. Вот это он готовил к передаче. И я пока не понял, что это. Филин сказал мне разобраться самостоятельно, потом доложить. Сейчас, мол, у командира времени в обрез. Вот я и пытаюсь вникнуть, что это такое.

— Ну, давай глянем, Ветер. — Сказал я и подошёл к документации.

— Какой ветер? Ты чего?

— А-а, забыл, ты теперь Ветер. Это твой позывной, заслужил. — Обрадовал я его.

— Ха, а чего, неплохо. — Пробасил он. — Мне нравится. Ну, так что, понял, что ни будь?

— Ну, ты же Ветер, а не Буран, куда гонишь-то? Я же ещё толком и не посмотрел что это.

Я стал просматривать представленную мне документацию, и чем больше я её листал, тем больше у меня возникало чувство, что это что-то нереальное. Мне было проще, чем брату, я уже работал непосредственно с мозгом, и некоторые моменты знал, в отличии от простых людей. То есть, специфические знания, обычный человек не познаёт, так как это ему не надо, ну а мне, по роду своей деятельности, приходилось сталкиваться с некоторыми специфическими формулировками, которые скорей всего и стали в тупик моего брата. А суть документации, в общем-то, в том, что там была раскрыта специфика виртуальной реальности. Я конечно, с виртуальной реальностью не сталкивался, но что это такое представляю. Это воздействие на мозг через органы чувств человека. Через глаза, нос, тактильные чувства, слух. Только вкусовые рецепторы тут были не затронуты. Вероятно, просто не смогли решить задачку с раздражением рецепторов. Даже то, как решили задачку с раздражением обонятельных рецепторов — внушает уважение. А всё очень просто. Как мы ощущаем запах? Раздражаются те или иные рецепторы в носовой полости, которые мозг распознаёт и запоминает комбинацию рецепторов. И когда мы нюхаем блюдо с закрытыми глазами, раздражается та же комбинация рецепторов, которую мозг уже запомнил, и поэтому мы легко можем сказать, что именно мы обоняем. Учёный, который решил эту задачку, сделал просто. Он сотворил распознаватель запахов на основе электромагнитных волн. Невероятно? Вот и для меня это стало открытием. То есть, эфирные масла тоже имеют электромагнитную составляющую. При помощи этого уловителя, он составлял карту запахов, и выдавал уже при помощи передатчика электромагнитные волны определённой частоты и модуляции, которые улавливали обонятельные рецепторы и передавали его в мозг. Колоссальная работа, и колоссальное открытие. И это открытие этот уеб… этот мертвец хотел передать штатам. Я уже не говорю про всю аппаратуру виртуальной реальности. Тут ещё была продумана система растяжек, для движения с тремя степенями свободы, тактильный костюм с глухим шлемом с экраном на глазах. Когда я понял это, волосы мои поднялись стоймя. Это же миллиарды рублей. Да даже если армия откажется использовать это, то любители пощекотать свои нервы будут в очереди стоять за таким оборудованием, и цена их мало будет волновать.

— Знаешь, Ветер, только из-за этих документов его стоило несколько раз кончить. Это золото в чистом виде. Только бы ещё этого учёного найти, который разработал всё это, было бы просто замечательно. Не думаю, что его уже успели похитить, в последний раз мы качественно пощипали этих джентльменов удачи.

— Так что это такое? — Всерьёз озаботился Ветер.

— Это комплекс виртуальной реальности. В общем, если перевести на армейский уклад, то это готовый комплекс подготовки бойцов разной направленности. Качественной подготовки. Правда это очень дорого сейчас, да и возможности компьютера здесь должны быть как минимум на пару порядков больше, используемых сейчас нами, но я думаю, этот фактор скоро будет нивелироваться.

— То есть, в нём можно будет даже нам заниматься?

— Ну, нам вряд ли. Процессор сгорит от наших возможностей, но вот спецподразделения тренировать самое то. Только хочу заметить, это пока только теоретические выкладки. Опытного образца ещё нет. Здесь сказано, что учёному требуются средства, что бы создать полноценный костюм. Как думаешь, пойдёт наш президент на расходы ради такого?

— Он же сам военный, конечно пойдёт. Усилить своих бойцов — это же дорогого стоит. А что, на нём можно и мускулатуру качать?

— Ну, это вряд ли, для этого есть другие тренажёры. На нём нарабатывается скорость, реакция, возможно и интуиция. Да мало ли чего ещё. Вот тебе скорость мешает?

— Да ты что? — Искренне удивился он. — Я же, как ребёнок был среди вас.

— Вот, даже этого уже много. И это при минимальных возможностях повреждений тела.

— А что, такое тоже может быть?

— Это зависит от того, как глубоко тренирующийся будет воспринимать то, что будет с ним происходить в вирте. Ведь реальность будет почти стопроцентной. А если в тебя будут стрелять и попадут, то ты тоже ощутишь боль в месте попадания. Мозг так действует. Он даже может послать сигнал боли в место попадания. Говорю же, зависит от глубины погружения.

— М-да, тоже не слава богу. Ну ладно, решать всё равно не нам.

— Вот именно. — Подтвердил я. — Так что, ты можешь сейчас отнести эти документы командиру, и всё рассказать, что сейчас услышал от меня.

— А может, тогда лучше ты сходишь? Ты так грамотно сейчас разъяснил мне, что я лучше наверно и не смогу.

— Во-первых, Ветер, — осадил я брата, — это твоё задание. Учись быть самостоятельным. А во-вторых, у меня и своё задание есть, ну ни как не меньшей важности. Так что не дрейфь и вперёд, за звёздами. — Подбодрил я его напоследок. И помахав ручкой, удручённо стоящему брату, пошёл к себе.

Дом, милый дом. Место, где мне можно ничего не бояться. В смысле всяких неприятностей. Здесь я могу расслабиться и забыться. Даже дома, в Челябинске, у меня так и не выходило полностью расслабиться. Требовалось контролировать каждый шаг. Дом-то у нас, ого го какой, завистников немало. А здесь, здесь спокойно. И неважно, что мне сейчас нужно ударными темпами изучать этот амерский язык. В себе я уверен, справлюсь. «Так, где там у нас эта программка?» — Пробурчал я, запуская компьютер.

Программку я нашёл без труда и принялся усиленно изучать язык. Одним потоком сознания я читал, другим запоминал прочитанное, третьим проговаривал про себя, применяя синтаксис. Дело шло быстро. Да мне выучить язык дня хватит. Дальше только ставить произношение и акцент. Благо здесь есть и голосовой учитель. Так я и сидел почти до вечера. В семь не выдержал, пошёл в столовую. Обед то я пропустил. В столовой было полно народу, который радостно обсуждал свою операцию. А что, мы на своей территории, посторонних здесь нет, так что ничего не нарушаем.

Когда меня заметили, неожиданно парни сорвались со своих мест и побежали ко мне. Они, не сговариваясь, подхватили меня на руки и принялись подкидывать в воздух. Я даже ничего не успел сообразить. Ну, не подвоха же мне ожидать, от своих. Но приятно. Когда они угомонились и поставили меня на пол, вдруг заговорил Фитиль:

— Ты просто не представляешь, что ты сделал для нас, для России! — Торжественно, но с тем же от всего сердца сказал он. Остальные парни просто закивали головами в такт. — Ты выиграл войну. Да, да. Именно так. Всё это время шла война, и в прошлую ночь произошёл перелом в противостоянии. Ещё будет много работы и битв, но главную битву ты уже выиграл, Хват. И не думай, что это просто дань вежливости твоим заслугам, мы все так думаем. — Парни, абсолютно все, в согласии замахали головами, кто-то даже подтвердил в голос. — Поэтому, прими нашу признательность. — И все парни с силой приложили кулак правой руки к груди и склонили головы. Даже т. Глаша и остальные женщины сделали то же самое. Странный жест. У нас я такого не замечал. Хотя, если бы они были при форме и в головных уборах, наверняка отдали бы честь, как положено в армии.

— Парни, парни, — от растерянности я даже не знал что сказать, — это мы вместе сделали. Если бы не вы, то вся эта операция не имела бы никакого значения, но всё равно спасибо. Это было неожиданно, и… очень приятно.

Парни радостно взревели на всю столовую, и потащили меня к столу. Там уже было накрыто на меня и блюда исходили паром. Не сказать, что ужин был праздничным, но очень вкусным и сытным. Сытным настолько, что от обилия мяса, я едва встал из-за стола. Какое мясо? Баранина. На шампурах. Почти так, как готовили у меня на родине. Всё равно было очень вкусно. Рядом сидящие парни активно помогали мне в уничтожении этих богатств. Сегодня у всех был шашлык.

Время подходило к восьми, поэтому я решил уточнить у парней:

— Вы смотреть пресс-конференцию-то идёте?

— Конечно, — сыто рыгнул Ребус, — вот сейчас и отваливаем. Ох, встать бы.

— Ладно, парни, я к командиру. — Я встал и пошёл к выходу. — Завтра обсудим программу президента. — Я ещё не знал тогда, что не будет у нас президента.

К командиру я попал без пяти восемь. Они с Филином уже сидели в креслах, и пили чай. Мой чай тоже уже стоял на столе, и, судя по тому, что из него шёл пар, его налили только что. Так как кресел больше не было, я присел на диван. Напротив меня стоял журнальный столик, справа и слева от меня командир с Филином, а напротив — телевизор. Командир нервничал, это было видно по нему, но он старательно глушил это чувство. Но меня-то не обманешь. Филин же был совершенно спокоен.

— Командир, всё будет нормально, — решил я его немного успокоить, — всё, что от нас зависело, мы сделали, и сделали качественно, теперь дело за ним. И я думаю, что он не подведёт, не тот это человек.

— С чего ты взял, что я нервничаю? — Удивился Георгич, но посмотрев в мои глаза, смутился. — Извини, забыл о твоих способностях. Ничего, скоро всё будет ясно, тогда и успокоюсь. Ты пей чай, пей. Учить начал?

— Да, начал. Всё нормально. — Не стал я его разочаровывать.

— Ребята там тебя не укачали? — Усмехнулся Филин.

— Укачать меня трудно, — улыбнулся я, — а вот смутить, вполне. Хорошие у нас парни.

— Это да, парни что надо, — подтвердил он, — из таких — стальные гвозди делать, вечными будут. О-о, кажется, начинается. — И мы прильнули к экрану.

Тем временем, в зале пресс-центра, пресс-секретарь поздоровался с аудиторией, и объявил о выходе В.В. Путилина на сцену. В зале было полно народу. Работали телекамеры, мешая друг другу, и нарастал гул, при приближении виновника пресс-конференции. Сегодня журналисты получат очень интересный материал, в плане сенсации, но вот как устраивающий запад вариант ведения политики государства Россия — вряд ли. В зале находились в основном иностранные журналисты. Наши тоже были, но так как телеканалов у нас не так много, то и было их значительно меньше. А вот представителей радиовещательных центров — присутствовало достаточно, в том числе и из пятой колонны. Вот интересно, не побоятся задать очень щекотливые вопросы эти радиокомпании? Они ведь не знают, что их работа, по сути, будет упрощена в будущем, а то и вовсе закрыта и запрещена. Но они пока пыжатся, размахивают флажками с изображением своей радиокомпании. Представители телецентров, в отличие от них, ведут себя более скромно. Они уже догадываются, откуда дует ветер, и кто стоит за будущим президентом, был печальный опыт знакомства с этими представителями. Но безобразнее всего себя вели представители иностранных телекомпаний. Путилин ещё не успел войти и поздороваться, как они, перекрикивая друг друга, принялись задавать компрометирующие вопросы. С их точки зрения компрометирующие. Даже не пользуясь микрофоном, они создавали невообразимый шум. В ответ, Владимир Владимирович, только махнул головой, и усевшись в кресло, единственно стоявшее на трибуне, с журнальным столиком перед ним и микрофоном на столе. Выглядел он совершенно не обеспокоенным. Твёрдым, как гранит. Только взгляд его выделялся, он был острым и запоминающим. При выведении его лица на огромный монитор, расположенный за его спиной, шум в зале стал потихоньку стихать. Дождавшись, когда можно было говорить без напряжения, он приступил к пресс-конференции:

— Вот и замечательно, — прокомментировал он данный факт, — давайте уважать друг друга. Зачем же кричать? Мы живём в конце двадцатого века, и что бы задать вопрос, существуют микрофоны. Вы, как представители прессы, об этом должны знать. — Пристыдил он публику. Данный выпад произвёл эффект. В зале сразу стало намного тише, лишь только фирменные флажки компаний, стали чаще мелькать, привлекая, таким образом, внимание к своей персоне. Наконец Путилин выбрал первого, и к нему уже несли микрофон, это был представитель ВВС английской телекомпании.

— Здравствуйте. ВВС, английская телекомпания. — Представилась корреспондент на английском, на Российских каналах иностранная речь переводилась сразу. — Скажите, как вы стали президентом? И почему? Ведь Бельцин только что был выбран народом на второй срок, и вдруг неожиданно он покидает свой пост. Как, такое, возможно, что он просто взял и передал свой пост, даже не вице президенту? И что всё это значит?

— Как откровенно, — ухмыльнулся он, — а что вас удивляет? Ну, не справился человек с поставленной задачей, о чём и сообщил. А почему я? Наверно посчитал более достойным. А значит это только то, что Россия, коренным образом меняет свой курс.

— CNN, телеканал США. Простите, господин президент, что значит «меняет свой курс»? Как это понимать, и как это повлияет на наши дальнейшие отношения?

— Вот как раз об этом я и хотел поговорить в первую очередь. — Удовлетворённо махнул он головой. — Собственно, в России больше нет президента, есть Глава России, и я на данный момент являюсь Главой Российского Государства. Кроме этого, мы меняем строй России. Теперь он будет не демократический, а патриотический.

— Но почему? — Снова задал вопрос тот же корреспондент. — Всё же было хорошо, зачем же менять строй? И что это за строй такой, патриотический? Впервые о нём слышу.

— Кому было хорошо? Вам? Возможно. Да я даже уверен, что вам было просто отлично, а России? Вы смотрели, что творится на улицах России? Впрочем, вы можете увидеть это и у себя в США. Тысячи бездомных и попрошаек, которые вынуждены спать на улице, только потому, что его выкинули с работы из-за постоянных сокращений рабочих мест. У вас стабильная телекомпания, на себе вы это не ощутили. А если вас уволят, без права трудоустройства, что будете делать вы? Насмотрелись мы на вашу демократию, и прочувствовали её до печёнок. Ведь что такое демократия? Это власть народа. Только не заметил я что-то власти у вашего народа. Вряд ли тот, кто спит в переулке, в коробке из под холодильника, хотел такой власти. А у вас их полно. Их обычно не показывают по телевизору, у нас тоже это скрывалось, но факт их существования есть. В связи с чем, вспомнил одно высказывание, которое врезалось мне в память:

«Что предполагает коммунизм в идеале? От каждого по способности — каждому по потребности. А по сути что выходит? Чем больше потребностей — тем меньше способностей.

Что предполагает социализм в идеале? От каждого по способности — каждому по его труду. Только вот на деле выходит, что перебирать бумажки с места на место, почему-то сегодня считается более дорогостоящей работой, чем кайлом махать в забое. Опять перекос. В результате мы имеем большую часть по-настоящему трудолюбивого населения практически за чертой бедности.

Что предполагает демократия в идеале? Мы даём вам инструмент, а вы зарабатываете себе на жизнь. К примеру, захотел человек покушать ухи, взял в банке деньги в кредит, купил удочку, наловил рыбу, что-то съел, остальной рыбой рассчитался за удочку. А выходит что? А выходит, что он ловил рыбу в пруду того же банка, за что должен заплатить налог, в который войдёт вся пойманная рыба, а кроме этого, ещё нужно выплатить и кредит за удочку».

— Я, конечно, утрирую, но смысл вам ясен. Такой строй нам не нужен. А что такое патриотизм? Это любовь к Родине. И если нет у тебя любви к своей Родине, то такой человек не нужен в нашем обществе.

— Fox News Channel. Американский информационный канал. — Вскочила с места симпатичная репортёрша. — Простите, господин пре… глава. А куда вы денете тех, кто не поддержит ваш строй? Те же безработные, вряд ли они будут любить свою Родину, за то, как с ними обошлись.

— Никуда не денем, — улыбнулся Путилин, — мы их будем лечить трудом и прививать любовь к государству. Нам сейчас нужно будет очень много трудовых ресурсов, и как бы ещё не пришлось привлекать зарубежные компании. Надо восстанавливать то, что успели порушить за время «демократических» реформ, и строить много нового. Нужно восстанавливать инфраструктуру, строить предприятия, да много чего ещё нужно. Тунеядцев — будем лечить принудительно, а злостных — будем отправлять на наиболее тяжёлые работы. Кое-что из социалистического строя мы всё же возьмём. У нас не будет безработных. Есть такая поговорка в армии, «не можешь — научим, не хочешь — заставим».

— Channel 4, Великобритания. А вы уверены, что вас поддержит народ? Вы фактически узурпировали власть в свои руки, а как же выбор народа в вашей стране? Почему вы решили, что вы лучше знаете, как жить вашей стране? Вы сейчас уничтожили все демократические завоевания. Свобода слова, свобода печати, свобода выбора. Всё это, я так понимаю, теперь не действует?

— Вы знаете, сейчас вы задали очень хороший вопрос. Я как раз собирался об этом поговорить. Власть я не узурпировал, как вы выразились, мне её передали. А по поводу выбора, в феврале следующего года у нас будет проведён референдум, где народ будет решать, в каком обществе ему лучше жить. А в марте произойдут выборы Главы Государства. Если вы думаете, что я держусь за власть, то вы глубоко ошибаетесь. Если к выборам Главы Государства найдётся достойный человек, которого изберёт народ, то я с лёгким сердцем передам ему бразды правления. А пока, мы будем стараться строить новое общество, что бы народ смог увидеть и оценить, в каком обществе ему лучше. А по поводу того, лучше я знаю или не лучше, что нужно народу, я считаю так: Над строем государства должен думать один человек, он же за это и отвечать, а не так, как у нас было совсем недавно. Куча болтунов в Думе, которые только и делают, что предлагают антинародные законы, и за это ещё и деньги получают, и замечу, не маленькие деньги. В советское время, эти депутаты работали на своих производствах, зарабатывали себе на жизнь своими руками, а сейчас их кормит народ, который эти депутаты обкрадывают, при этом жирея не по дням, а по часам. И я ещё не говорю о взятках, которые они умудряются получать, что бы пропихнуть тот или иной закон. Поэтому, было принято решение, всех этих депутатов разогнать, найти им «достойную» их деяний работу, хотя там совсем немного будет тех, кого придётся пристраивать к станкам, большая часть попадает под следствие. А что бы, не потерять обратную связь с народом, выбрать передовиков производств и искусства, и без отрыва от своей работы, заниматься государственными делами. Назначить два раза в год созыв депутатского корпуса, для решения и принятия мер по улучшению благосостояния народа и процветанию своей Родины. За это они будут получать дополнительные премии.

— Владимир Владимирович, Российская программа НТВ. Вы сейчас выдали часть своей программы? Но ведь это было уже, когда ещё был цел Советский Союз. И как далеко вы готовы пойти, для того, что бы воплотить свою мечту?

— Я и не говорю, что этого не было, — усмехнулся он, — всё новое, это хорошо забытое старое. Я уже говорил, что некоторые моменты из Советского прошлого будут применены в новом обществе. Может даже большая её часть. Но у нас большой опыт, в этом обществе мы жили довольно долго, так что, то, что нас не устраивало, в этот раз будет учтено и отброшено. Такое, как, передача по наследству высокого поста, концентрация административных ресурсов в одном месте и многое другое. Там тоже довольно много моментов, которые стоит пересмотреть. Основное в новой программе будет работа с народом. Работа для народа. Прошло совсем немного времени, когда нам принесли свою демократию капиталистические страны, но за этот период произошло так много негативных изменений, что кажется — дальше уже и некуда. Их демократия с капиталистическим лицом, а нам она не подходит. Население России стремительно сокращается и деградирует. Пенсионеров, ветеранов войны на улице избивают и грабят, ради того, что бы купить себе наркотики или прогулять в каком ни будь баре. Дальше так продолжаться не может. Ну а как далеко я смогу пойти? Поверьте, очень далеко. Меня ни что не остановит.

— Владимир Владимирович, радио «Свобода», Россия. — Микрофон взяла довольно представительная женщина, но посмотрев в её глаза — понял, та ещё змея. У неё в глазах плескалось отвращение с каким-то пренебрежением. — Ходят слухи, что вам помогла взойти к власти «Белая Стрела». В этот день происходили довольно жуткие убийства, которые совершили эти бандиты. И тут как раз вовремя отказ от власти Бельцина в вашу пользу. Это разве совпадение? И как долго эти бандиты будут бесчинствовать, уничтожая элиты Российского общества?

Путилин широко улыбнулся, и не замедлил с ответом:

— А если и так, то что? Бельцин жив? Жив и здоров. А по поводу этой вашей элиты, так если бы они их не приголубили, то это сделал бы я. Да мне их награждать надо, а не наказывать. Но вот беда, найти я их не могу, и они мне не говорят о своём местонахождении. — После этих слов в зале возник такой шум и негодование, что успокоить публику стоило больших трудов. Через некоторое время, когда зал притих, он продолжил. — По роду своей деятельности, все дела по убийствам, что были совершены этой группой, я курировал, и скажу вам так, там не было невиновных. В силу того, что нам не давали добро, на ведение дел против этих лиц, они и смогли так долго прожить. Если бы они дожили до сегодняшнего дня, то их смерть показалась бы им избавлением от мук. На каждом, я повторяю, на каждом из этих людей, было как минимум по десятку трупов. У некоторых было и более сотни. А кто-то продавал Россию с таким размахом, что и берега совсем попутал. Так что, это не «Белая Стрела» бандиты, а те, кого они ликвидировали. И я не собираюсь их искать. Хотят они находиться в тени, значит так надо. Зато другие задумаются, прежде чем идти на преступление закона. А когда они выйдут из тени, я их ещё и награжу. Хочу предупредить всех, самое страшное преступление — это предательство своей Родины. И с такими кадрами я буду расправляться без сожалений и жёстко. А вас, «Радио Свобода», я попрошу никуда не уезжать из столицы, всё равно вы не сможете уехать далеко. Надо ещё разобраться в вашей бухгалтерии. За счёт каких грантов, вы процветаете, неся ложь и разрушение в ваших передачах.

После этих слов, у радио ведущей лицо покрылось крупным потом, а глаза бегали из стороны в сторону, рот при этом открылся в немом крике. Но, сделать уже было ничего нельзя, слово сказано, и сказано не в том месте и не в то время. Смолчала бы, глядишь ещё несколько дней, спокойно просуществовала бы.

— CNN international. Международный канал, США. Господин… Глава, но ведь это геноцид! Истребление собственного народа, только потому, что он не поддерживает ваших взглядов на жизнь. Вы уже истребили при помощи вашей «Белой Стрелы» цвет нации России, а большая часть сейчас находится в ваших застенках. Вы же таким образом подорвали вашу же экономику. Кто будет налаживать экономические отношения с остальным миром. Да и после ваших демаршей, вряд ли цивилизованный мир захочет иметь с вами дело. И наши предыдущие контракты, и акции, что принадлежат нам и остальным цивилизованным государствам, что будет с ними?

— Геноцид говорите? — Путилин разозлился, но сильно этого не показывал в прямом эфире. Но я ясно видел волны ярости исходящие от него. Нет, не в магическом смысле, а так, просто зрением. Он как-то подобрался весь, поза его стала, напряжена, а в глазах сверкали искры ярости. Но голос его абсолютно не изменился. Репортёры вряд ли заметили эти изменения, но охрана, что невидимо присутствовала в зале, это почувствовала, и тоже подобрались. Они время от времени попадали в кадр, так что не заметить этого было невозможно. — А напомните-ка мне, кто уничтожил коренное население Латинской Америки — индейцев? Кто обманом и силой выживал их с их исконных территорий? За бусы и другой ненужный хлам, вы отбирали богатые территории, а потом уничтожали коренное население. И сколько их сейчас осталось в резервациях? А ваша Великая Депрессия? Только от голода умерло от 5 до 8 миллионов человек, в то время, когда банкиры сжигали собранный урожай, что бы, не опустить цены. Кто об этом помнит? И вы ещё меня обвиняете в геноциде собственного народа. В отличие от ваших государств, мы не уничтожали коренное население стран, которые вошли в нашу семью, а ассимилировались с ними. И сейчас, хоть они и вышли из состава Советского Союза, в чём, собственно ваши страны и помогли, но до сих пор там живут наши граждане. Не надо, не надо махать руками, — съязвил Путилин, — это уже вполне доказанный факт. И люди, кто принимал в этом активное участие, будут наказаны по всей строгости закона. Напомню, что предательство своей страны у нас будет караться только одним способом, смертной казнью. Это вы их считаете цветом нации России, предателей народа. Конечно, для вас они милее, я понимаю. Ведь благодаря им, ваши банкиры набили свои карманы, а ваша экономика процветает. А я считаю, что цвет нации — это, трудяга за станком, который честно отдаёт свой долг перед страной вскормившей его. Это сельский житель, который не покладая рук пытается прокормить такую огромную страну. Да, территория наша стала меньше, благодаря вам, но люди остались те же. Мы ещё не забыли, как в Великую Отечественную Войну, на фронт уходил последний кормилец с семьи, а его место занимали дети, старики и женщины. Чего бы вам сильно хотелось. Вы уже пытаетесь перекроить историю на свой лад, утверждая, что эту войну выиграла Америка. Нет, эту войну выиграл Советский народ. И эту историю, истинную историю Великой Отечественной Войны, мы и будем преподавать в школах. Вы чем-то удивлены? Не надо удивляться. В наших школах, при помощи вашего «цвета нации» внедрялись измененные учебники истории, где подтверждались ваши слова. Ну, не ваши именно, я понимаю, что вы этого не говорили, но слова ваших политиков. Ваши политики пытались развратить нас изнутри, изменить наше мировоззрение, уничтожить патриотизм и любовь к Родине, и надо сказать, что вам это почти удалось. Я даже не буду называть план, по которому развивались события в нашей стране, вы его и так прекрасно знаете. Вы же подготовились? Вот только не надо изображать из себя несправедливо обиженного человека, все, всё знают, но в угоду высокой политике, предпочитают об этом не упоминать. Только знаете, господа хорошие, надоело. Надоело смотреть, как об нас вытирают ноги все кому не лень. Не будет больше этого.

— А по поводу экономических отношений и акций, так я скажу так. Не захотят поддерживать с нами отношения, ну и ладно. Как я уже говорил, мы собираемся восстанавливать свою экономику, которую порушили опять же с помощью ваших стран. Правильно, зачем вам активный игрок на рынке, гораздо прибыльней иметь «бензоколонку», так говорят ваши хозяева? Не надо отвечать, — махнул он рукой, — я и так знаю. Это был риторический вопрос. А с введением санкций, мы быстрее выстроим свою экономику. Да, первые два, три года нам будет очень тяжело. Но мы отстроили свою экономику после Великой Отечественной, тогда, когда нам жутко не хватало рук. Война унесла много трудоспособного народа. Кроме этого, очень не хватало средств, для поднятия экономики, но мы выстояли и возродили свою страну за несколько лет. Так что, и в этот раз справимся. А акции, вы их потеряли. — В этот момент в зале разразился жуткий шум, каждый пытался перекричать друг друга, что бы именно его услышал Глава. Естественно из этого шума ничего не было понятно. Теперь ясно, что здесь находятся не простые корреспонденты своих телестудий. Вполне возможно, что их там и нет вовсе. Так рьяно защищать интересы банкиров эта отрасль СМИ не станет.

Путилин поднял руку, и зал стал затихать. Когда полностью воцарилась тишина, он продолжил:

— Все, кто владел ресурсами России, оказались замешены либо в воровстве в крупных масштабах, либо в мошенничестве при приобретении акций компаний, либо в массовых убийствах и банальном предательстве интересов Российского Государства. Поэтому, все предприятия по добыче полезных ископаемых будут национализированы. И это не обсуждается. Что же касается предприятий, построенных на Российской территории инагентами, и получающие прибыль с неё, то такие предприятия и дальше будут работать в тех же условиях. Акции таких предприятий остаются у своих держателей. Впрочем, таких предприятий и нет почти.

— ВВС, Великобритания. — Встал с места с поднесённым к нему микрофоном напыщенный индюк для корреспондента ну ни как не подходящий. — Мистер, э-эм, Глава. А вы не боитесь, что после такого выступления, вас просто закидают бомбами? Не боитесь, что у вас начнётся массовый терроризм и захват заложников?

— Вы в своём уме вообще? — Глава Государства не на шутку разозлился. — Вы, только что, пригрозили немаленькому государству, между прочим, массовыми терактами и захватом заложников. Теперь я хоть буду знать, с какой стороны ждать подобных действий. Охрана, — прикрикнул он, — выведите этого господина и его помощников, проводите до аэропорта и посадите в самолёт. Больше этой телекомпании на территории России не будет. В прямом эфире пообещать террористические акты! Хм, похоже джентльмены совсем грамотных специалистов лишились, присылая сюда тупых исполнителей.

— Нет, я вовсе не это хотел сказать, — вскричал с места этот джентльмен, когда к нему направилась охрана, — вы неправильно меня поняли. — Не на шутку испугался этот напыщенный индюк, хотя от напыщенности там ничего и не осталось, он только что провалил ещё один из проектов Великобритании, и за это его по головке не погладят на Родине. А кроме того, Великобритания лишилась голоса хотя бы в этой компании. Оператор посмотрел на него ну очень уж неприятственно.

— Я сделал это предположение гипотетически! — выкрикнул он, выводимый охраной, напоследок.

— И пока вас не вышвырнули, я всё же отвечу. — Дал всё же ответ Путилин. — Закидают бомбами? Ну, пусть попробуют. Вы думаете, что всё у нас уничтожили? Так вынужден вас разочаровать. Оборона России строилась с тройным резервированием. Много, конечно было уничтожено при помощи предателей России, за что они и ответят, но у нас так же были и истинные патриоты своей страны, которые не дали уничтожить обороноспособность страны. И если на нас посыпятся бомбы, то, как минимум Великобританию и США мы утянем с собой к создателю. И это не бравада. Вы, надеюсь, не забыли о системе «Периметр»? Ну, ваши хозяева о ней знают. Благодаря чему и держится ещё паритет. А что касается террористов, то где бы мы их не поймали, они будут уничтожаться на месте, без всяких судов и следствий, предварительно выжатые как лимон при помощи спецпрепаратов. В сортире их поймаем — и в сортире замочим. Я ответил на ваш вопрос? Вот и прекрасно, а теперь прощайте. — И его вывели из зала два дюжих охранника. Оператор, понурив голову, шёл следом.

Пресс-конференция продолжалась. И когда зал утих, слово взял Израильский канал:

— 9 канал, Израиль. Господин Глава, а что будет с войной в Чечне? Ведь вы там так и не добились мира? Люди гибнут до сих пор.

— А что с Чечнёй не так? Будем заканчивать эту войну, и заканчивать будем жёстко. Что бы желающих больше не было переходить в стан террористов. Я первый день, как вы знаете, на должности, но уже отдал необходимые распоряжения в войска.

— Первый канал, Москва. Владимир Владимирович, а как изменится жизнь обычного Российского обывателя? Я, почему спрашиваю, у меня есть знакомые, которые купили квартиру в кредит. Они исправно платили за неё, пока главу этой семьи не сократили на работе. К тому моменту кредит был почти полностью погашен, оставалось процентов десять, но его с семьёй выкинули из неё в буквальном смысле, не дав даже забрать одежду. Едва документы удалось прихватить. И вот теперь они живут в каком-то брошенном бараке, без работы, без средств к существованию. И таких семей тысячи. Спасибо. — Грустно закончила она и села.

— М-да. — Невесело усмехнулся Путилин. — Вы потом свои координаты передайте моей охране, раз такое невесёлое положение сложилось, начнём помощь с этой семьи. А как изменится жизнь? В начале пресс-конференции я уже сказал, что работой будут обеспечены все жители России. Даже те, кто это откровенно не хочет этого делать. Есть и такие теперь у нас. Но, это не на долго. Откровенных тунеядцев, будем отправлять на наиболее тяжёлые работы, пусть там лечатся от лени. Что же касается жилья, то мы, как и при Советском Союзе, будем выдавать его бесплатно. Ну, не совсем уж бесплатно, конечно, будет удерживаться с зарплаты 5 процентов ежемесячно, но это не большая цена за своё жильё. В первую очередь жильё получат наиболее ценные специалисты, которые его не имеют, затем многодетные семьи, живущие в общежитиях и бараках, следующим этапом будет расселение аварийного жилья, и заканчивать этот список будут те, кому нужно расширение жилплощади. Никто на улице не останется. Тут ещё над многим надо подумать, но по поводу жилья — это твёрдое решение. А что касается недобросовестных банков и методов их работы, то очень скоро и в этом секторе наведём полный порядок. Все, кто наживался на добросовестных плательщиков таким образом — будем судить. От ответственности не уйдёт никто.

У корреспондента Первого Канала даже улыбка расцвела на лице. Такого она явно не ожидала.

— CNBC США, господин Глава, а что с вашей пропускной способностью? Нам пришлось проторчать в аэропорту битых четыре часа, что бы мы смогли попасть на эту пресс-конференцию. Кого-то сразу отвозили в гостиницу, а нас оставили в аэропорту дожидаться. И, кроме того, во время ожидания, я заметил, как арестовывали отъезжающих прямо в аэропорту. Довольно известных людей в узких кругах. Что это, массовый тер… психоз? — Неожиданно исправился вопрошающий. Видимо ещё не забыл, как за подобное слово вывели его коллегу.

— Ну, почему же сразу психоз? — Улыбнулся Путилин. — Я уже говорил, что производятся проверки по факту противоправных действий в отношении очень многих видных политических и медийных фигур. А также, так называемых бизнесменов. На многих из них у нас уже очень много информации, по некоторым — ещё только проводятся проверки. Но эти товарищи видимо очень не хотят попасть в поле зрения следствия, и стараются как можно быстрее покинуть страну, которую они, вероятно, обворовывали, при этом вывозя чемоданами наличность. Ну а по поводу вас, так тут совсем просто. Вам же нужно было попасть на пресс-конференцию? Тогда всё правильно. Если бы вы поехали в гостиницу, то вас отпустили бы только завтра. А в аэропорту проводится быстрая проверка. И теперь так будет всегда. Нам совсем не нужно, что бы к нам слетелась куча «ястребов», под предлогом восстановления прав граждан нашей страны. Это наша страна, и как поступать с оступившимися — решать будем мы сами.

— Das Erste, Германия. Но ведь то, что вы сейчас озвучили, это же фактически полная изоляция. Железный занавес. Не боитесь остаться в одиночестве? И потом, с такой вашей программой, вряд ли вас признают как Главу такого огромного государства весь остальной цивилизованный мир.

— А чем плох железный занавес? — Не поддержал немецкого корреспондента Путилин. — Вот вы, вероятно, жили в ГДР до падения стены? Я так и думал. Вам нравится, что происходит сейчас с вашей страной? Можете не отвечать, это риторический вопрос, хотя и так видно, что вы не очень довольны нынешним состоянием дел. Уж лучше стена, чем культурные ценности, которые приходят к нам из-за океана и из Европы. У нас даже пытались проводить шествие гомосексуалисты и всякие извращенцы. Но это не та страна, где можно свободно ставить в национальное достижение подобное извращение. Русский народ этого не приемлет. Нам дороги традиционные отношения. Ну а те, которые заболели этим, будут изолированы от общества, как бешеные собаки. Нам не нужен сорняк на наших грядках. Кроме того, железный занавес позволяет сократить проникновение неугодных нам людей. Так что, ничего плохого я в этом не вижу. Сообщения между нашими странами останутся, но пассажиры будут проходить тщательную проверку. А по поводу признания меня Главой, так я и не стремлюсь к этому немедленно. Признают сильного игрока, а именно этим я и собираюсь заняться, увеличить мощь своего Государства.

* * *

Долго ещё шла эта пресс-конференция, а я сидел и мечтал. «Неужели свершилось? Неужели мы наконец получили того самого человека, который способен возродить Россию? Он поверил нам, и он пошёл ва-банк, и мы не имеем права подвести его. Одно то, что он обелил нас перед общественностью чего стоит. Теперь мы вроде, как и не бандиты вовсе, и хоть свои ребята на нас не будут объявлять облавы. Но мощно он задвинул. Я ещё ни разу не слышал, что бы так открыто, говорили на такие темы, без умолчаний и недомолвок. А ведь он не просто так уверен, что пиндосы и иже с ними, не будут затевать третью мировую, вернее, не будут применять ядерное оружие. Так-то пытаться они всё равно будут, им развивающаяся Россия как кость в глотке. И пока они её не проглотят или не подавятся — не успокоятся. И нам надо сделать так, что бы они именно подавились этой костью. Впрочем, я уже над этим работаю, и я думаю, что это только начало. Что придумает ещё наше начальство — бог весть, но эта операция, однозначно, будет не единственной».

Пока я мечтал, ничего интересного больше не было высказано. Имею в виду — глобальное. Так-то вся пресс-конференция проходила в зажигательном стиле. Даже посмеялись в зале над очередным высказыванием Главы. После окончания пресс-конференции, командир с Филином сидели с отсутствующим видом. Ага, где-то в облаках летают. Даже не заметили, что передача уже закончилась. Очнулись только тогда, когда я выключил телевизор.

— Вот это разгон, — помахал головой Филин, — не споткнулся бы. Очень много желающих засадить ему в спину нож он заимел сейчас.

— А мы на что? — Огрызнулся командир. — Да и кроме нас у него сейчас столько защитников будет, успевай оттаскивать. Молодец всё же, настоящий мужчина. Может так случиться, что мы нового Сталина породили.

— А оно и хорошо, — прокомментировал я, — сейчас именно такого правителя нам и не хватает. Представляете, как взвоют сейчас те 5 процентов, что наживалась за счёт остальных 95? Это ж, какую свинью он им подложил к Новому Году? Наконец-то народ вздохнёт спокойней.

— Ладно, патриоты, — улыбнулся командир, и махнул рукой, — спать расходитесь. Время уже позднее. А ты, Хват, поднажми с учёбой. Боюсь, как бы, не форсировали нам события.

— Понял, сделаю. — Махнул я головой и пошёл к выходу. — Спокойной ночи.

Филин тоже потянулся следом за мной.

Ну, вот и закончился этот очень не простой день. В истории наверняка этот день будет как-то обозначен.

Что нам принесёт день следующий?