Я думаю, нет никакой надобности описывать и тем более обсуждать характерные отличия во внешнем облике той или иной породы живцов. Уже любой мальчуган, взявши в руки удочку и вытащив на нее рыбешку, без тени сомнения определит, что это пескарь, а не плотва, или что на крючок сел полосатый окунишка, но ни в коем случае не колючий ерш. Поэтому я сразу перейду к способам добычи и характеристикам рабочих качеств различных видов рыб, употребляемых для наживки при уженье хищников.

По мнению и опыту значительного числа кружочников, наиболее оптимальным живцом признается рыбешка, характерная для данного водоема и предпочитаемая местным хищником, по весу не превышающая 60–70 г. Если живец превосходит указанную величину, возможны холостые перевертки, учащающиеся на крутой волне. На глухих, мало посещаемых людьми водах, где крупная рыба не столь осторожна и привередлива к качеству оснастки, кружочник может смело использовать 100- и даже 150(!) — граммовую приманку в расчете на поимку весьма крупной добычи, но при несколько иной форме настораживания лески, о чем я еще упомяну.

Некоторые недоверчивые читатели вполне резонно могут сейчас усомниться: дескать, вон куда замахнулся — живец в 150 граммов! А что же тогда наши патриархи говорили о пятисантиметровой наживке?

Разумеется, опротестовывать рекомендации признанных авторов я вовсе не собираюсь, да и в мыслях у меня никогда не было подвергать их пересмотру, однако полагаю, что те советы были даны в обобщенной форме, так сказать, на все случаи жизни, ибо мелкого живца может с одинаковой жадностью в период жора схватить как мелкий, так и крупный судак, а на солидную приманку чаще случаются холостые перевертки: от самой рыбешки, от мелкого судачка или щуренка, а то и просто от волны.

В первые выезды с кружками я, неукоснительно следуя известным наставлениям, применял именно мелкого живца, почти малька, но путного из этой затеи было на грош. Частенько цеплялись такие мелкие судачки, которых и брать-то совестно. Более того, поздним утром плывущие по ветру диски наталкивались на стайку некрупных окуней, и те стремительным своим нападением разом переворачивали по 4–5 кружков, срывали наживку и благополучно уходили восвояси. Наконец, когда в очередной раз окушки оставили меня без запаса мелких пескариков, я был вынужден, сменив предварительно поводок, насадить имевшуюся в канне упитанную плотву, не выброшенную за борт из подъемника по причине своей внушительности (жалко было) и не использованную ранее в качестве живца по тем же самым соображениям.

…He веря глазам, я греб к перевертке, где находилась та единственная плотва, а кружок не спеша уходил к фарватеру, мелькая ярко раскрашенной головкой мачты. Вот я у цели. С бьющимся сердцем протягиваю руку к диску и вижу, как соскользнул с желобка последний виток шнура и плавно растворился в зеленоватых сумерках речной глубины…

После того несчастного происшествия узел на капроновом шнуре в месте привязки его к диску я слегка оплавливаю пламенем спички, а мелкого живца по возможности не употребляю. И, надо сказать, ни разу не пожалел об этом.

 

Пескарь

Среди разнообразной наживки для ловли хищных рыб, применяемой в тех или иных районах Центральной России, вне всякого сомнения первое место справедливо принадлежит пескарю. Это живец высочайшего сорта. Даже в тех водоемах, где он сроду не водился (и, стало быть, хищник с ним не знаком), пескарь используется рыбаками с неизменным успехом.

Как-то на Можайском водохранилище возле рыболовно-спортивной базы, что находится неподалеку от Старого Села, мне довелось услышать приблизительно следующий разговор между отловившим всю зарю кружочником, небрежно перекладывавшим крапивой двух великолепных судаков, и унылыми любителями поплавочной снасти, на лицах которых были написаны восхищение и некоторая зависть к обладателю славного улова.

— На что ловил?

— На пескаря.

— А-а-а, ну тогда конечно, тогда все понятно.

И видя, что беседа не завязывается, оба лещатника, мечтательно вздохнув, молча задымили сигаретами. А что «понятно», я так и не уразумел. Будто пескари сами привели тех красавцев на кукан.

Несколько позднее я оценил все же преимущества применения пескаря, ибо этот живец — если не половина, то, во всяком случае, четверть успеха. Дело в том, что это чрезвычайно бойкая и свободолюбивая рыбешка в отличие, скажем, от карася. Надетый на крючок, пескарь постоянно стремится к освобождению и из-за резвых своих движений, а также ярких блесток чешуи является весьма заманчивой поживой для любого хищника. Пескарь еще очень удобен для кружочника и тем, что довольно сносно может содержаться в обычной канне с неделю и более в период летней жары, не говоря уже о содержании его в садках, опущенных в проточную и даже в стоячую, но свежую и прохладную воду. В домашних условиях в каннах пескарь здравствует при условии частой подкачки воздуха с помощью аквариумного компрессора. Оптимальная длина пескаря, обычно используемого в качестве наживки, 10–11 см. О весе, соответствующем такой длине, право, сказать что-либо затрудняюсь. Надо полагать, что в столь небольшом и прогонистом тельце едва ли наберется и до 20 г веса. Ho дело здесь, как видим, совсем не в граммах.

Кроме перечисленных достоинств пескаря, следует также отметить его великолепную устойчивость к укачиванию на волне (чего уж никак нельзя сказать о плотве) ходкость на крючке именно в горизонтальной плоскости, но никак не вверх (подобно все той же плотве да еще уклейке), благодаря чему поводок никогда не путается. И, наконец, подчеркну великую терпимость организма пескаря к неоднократному надеванию и сниманию с крючка. Снятый по окончании зорьки пескарь, пущенный в садке в свежую воду, как правило, не снет и его можно использовать вторично.

К сожалению, вокруг Москвы, жителем которой я являюсь, многие бывшие родниковые речушки с их песчаными перекатами и кристальными струями ныне помутнели, затянулись илом, позаросли бесчисленными водорослями, и там, где я в детстве босиком перебегал по чистейшему, золотистому, песчаному ложу, едва засучив брючишки, ныне, достаточно рослый человек, я не могу уже перейти в болотных сапогах-заколенниках — так жидко и вязко под ногой, что стараешься скорей выдернуть сапог на земную твердь и поискать переправы в другом месте. В прежние времена весело было наблюдать, как солнечным полднем игривые рыбешки, резвясь в мелкой воде переката, посверкивали серебристыми боками. Ныне в тех местах царит мерзость запустения, и разве что лягушки нашли себе в заросших и заболоченных бочажках спокойное приволье, не нарушаемое теперь ничьим присутствием.

Там же, где пескаря еще достаточно, обнаружить его, идя открытым берегом и всматриваясь сквозь мелкую прозрачную воду, вовсе несложно, а уж тем более — наловить на легкую поплавочную удочку, наживленную кусочком навозника или парой мотылей. Необходимо лишь, чтобы насадка все время волочилась течением по дну, поскольку рот у пескаря расположен внизу его рыльца.

В мало-мальски приличных речках шириной русла до 40–50 м и средней глубиной 1,5–2 м наблюдатель, разумеется, уже не может узреть стайки пескарей, обитающих порой вдали от берега. Ho именно в подобных водах, по счастливой случайности не тронутых пока ядовитыми стоками, обитают несметные стада пескарей, жадно схватывающих предлагаемую им насадку практически в любом месте. Здесь заготовитель живца может с большим успехом применить легкую донную снасть с резиновым амортизатором, так как подальше от берега пескарь берет чрезвычайно быстро и жадно. Мне случалось на пять крючков № 2,5, привязанных на тонких поводках, вытаскивать разом пять рыбешек. Разумеется, после первого сигнала колокольчика о поклевке я не торопился и поджидал минуту-другую, но, когда бренчанье его становилось беспрерывным, наконец, вытягивал на леске живую гроздь.

К осени пескарь с мелких перекатов уходит в места поглубже, однако обязательно с твердым дном. Водорослей и илистого фунта в речках пескарь избегает, хотя в проточных прудах вынужден мириться с подобными неудобствами и бывает даже несколько жирней речного собрата. В прудах и реках ниже местных плотин и разного рода водосбросов рыболов с успехом может прибегнуть к подъемнику, обязательно привязав в центре сетки или небольшую горбушку хлеба, или полотняный мешочек с горсткой раздавленных мотылей. В водоворотах ниже плотин пескарь стоит не на основной струе, но всегда где-то сбоку — там, где течение затихает, меняет направление в обратную сторону и где образуются медленные круговерти. Добытчику стоит лишь зайти в высоких сапогах чуть I подальше от берега и поднимать сетку по истечении двух-трех минут. В местах, изобилующих пескарем, в подъемник удается поднимать разом до 10–15 рыбок, так что за очень непродолжительное время рыболов обеспечивает и себя, и своего товарища необходимым количеством первосортной наживки.

Вообще, пескарь являет собой образ чистоты и жизнелюбия и до недавних пор существовал малыми или большими сообществами исключительно в чистых и проточных водах, представляя для рыболовов вполне обычный вид ихтиофауны. С загрязненных участков рек пескарь, как правило, уходил в верховья, а то и пропадал вовсе. В наши дни пескарь во множестве мест исчез, однако в отдельных водоемах ему каким-то образом удалось выжить, приспособиться и даже завоевать первенство среди прочих рыб благодаря своей высокой плодовитости.

Неподалеку от Москвы есть комплекс очистных сооружений, пропускающих через себя сточную воду банно-прачечных комбинатов столицы. Стоя вблизи этой искусственно созданной человеком клоаки, изрыгающей из себя бурные потоки отфильтрованной воды, через километр встречающейся с руслом реки Пехорки, временами ощущаешь то запах мыла, то шампуня, то еще какой-то парфюмерии. И что удивительно, пескаря в этой нечистой и чрезвычайно теплой воде водится в изобилии. Поначалу я, обнаружив столь сказочное Эльдорадо для добытчика живца, обрадовался, но спустя некоторое время все пескари в канне заснули. Причиной тому явилось охлаждение воды. В следующий раз я уже не допустил резкого перепада температур, однако результат остался прежним. Получилось как в басне И. А. Крылова: «Хоть видит око, да зуб неймет».

 

Плотва

Более распространенным, но менее универсальным, нежели пескарь, живцом является плотва. Эта рыба пока еще довольно многочисленна почти во всех водах, представляет собой повседневное и лакомое блюдо для судака и щуки и более-менее стабильно попадается в подъемник кружочника в том же самом водоеме, где он производит гоньбу. Стало быть, зная определенные плотвиные гульбища, кружочник может заранее не беспокоиться о наживке, чем освобождает себя от хлопот, связанных с хранением ее дома и перевозкой в транспорте.

Недостатком данной породы рыб является повышенная чувствительность к укачиванию, восприимчивость к уколу крючком (особенно у мелких особей) и неспособность к длительному существованию в садках и тем более в каннах. Особо требовательна к содержанию в воде растворенного кислорода, а также к ее температурному расслоению. Однако из-за своей многочисленности и привлекательности для хищника плотва пользуется заслуженным спросом среди кружочников.

Плотву несложно наловить поздним утром, а порой и днем на легкую поплавочную удочку с тонкой оснасткой в тихих, поросших кувшинками, хвощом и стрелолистом мелководных заливчиках озер и водохранилищ, насаживая на крючок № 2,5–3 мотыля, опарыша, пару-тройку овсяных хлопьев «Геркулес» или маленький шарик некруто сваренной манки. Все лето стайки мелкой и средней плотвы проведут в этих, однажды ими выбранных, местах, так что, найдя подобный участок, рыболов до осени может быть обеспечен хорошим живцом. Лишь с заметным похолоданием воды и оседанием водорослей, а также с наступлением ненастья тронутся потихоньку плотвички в сторону глубоких впадин. Хочу сразу заметить, что днем для ловли плотвы применяется только поплавочная снасть, так как от яркого солнечного света эта рыба старается укрыться в зарослях растений, куда подъемником не пробиться, как бы того ни хотелось хозяину. Вдобавок ко всему, она становится очень осторожной, чутко реагируя на все внезапные шумы. Хорошая проволочная снасть сейчас замечательна тем, что лодка добытчика находится поодаль от чистых полян среди трав, вокруг которых так любят играться рыбешки, а легкий всплеск скользящего поплавка, пугающего поначалу стайку, очень быстро компенсируется повисшей вполводы заманчивой насадкой. Кстати говоря, мелкие плотва и окунь чрезвычайно любопытны. Стоит только возле их полянки опуститься какому- нибудь небольшому предмету, как они тут же, переборов начальный испуг, начинают сплываться все ближе и ближе, пока, наконец, не застынут в удивлении, едва не уткнувшись носами в заинтересовавший их посторонний предмет.

Ho вот, пройдя свой обычный каждодневный путь, потускневший диск солнышка присел на зубчатую кромку дальнего леса. Теперь пора пускать в дело блочную конструкцию подъемника, установленную на лодке. Тихо, стараясь не шуметь веслами, предварительно смочив уключины водой, подгребает рыбак к чистой полянке среди водорослей в облюбованном заливе и, плавно затормозив лодку, опускает на дно самоловную конструкцию. Проходит минута-другая, и уже в провисшем центре поднятой сетки резво отплясывают несколько чрезмерно любопытных плотвиц. He суетясь, но и не мешкая, рыболов загребает всю честную компанию сачком на длинной рукояти и отправляет ее в стоящую возле ног канну, предусмотрительно закрыв после этого посудину куском мелкоячеистой сетки. Дело в том, что свободолюбивые рыбешки первое время с начала их пленения интенсивно стараются освободиться, для чего выпрыгивают из воды, совершая при этом головокружительные трюки, подобно гимнастам на батуте.

Если рыболов при первой выемке подъемника вел себя осторожно, не громыхал сапогами по днищу и не стучал по металлической канне, то целесообразно повторить заход. Порой вторая и даже третья попытки подряд приносят успех. В противном случае приходится пройти до следующего окна. Зачастую необходимый запас живцов пополняется в какие-нибудь полчаса, но случается, что по отдельным причинам плотва вечером не идет в сетку, тогда расстроенный молодой рыбак подчаливает к стоянке, проклиная судьбу, и укладывается на боковую. И совершенно напрасно, ибо в темное ночное время стаи плотвы подходят совсем близко к песчаным берегам, гуляя там всю ночь напролет.

Попутно с плотвой могут попадаться мелкие окуньки, не представляющие для кружочника, нацеленного на судака, особого интереса по той причине, что судак на окуня, как правило, не зарится. Их со спокойной душой вытряхивают из сетки. Хотя, на мой взгляд, если окуньков наберется достаточно и кружочнику предстоит провести ночь в компании с приятелем, склонным к творчеству и трудолюбию, то следует немедленно отдать рыбешек ему, чтобы во время короткого бдения возле костра побаловаться душистой, с дымком, легкой ушицей.

 

Уклейка

Уклейка замечательна в вяленом виде, когда, подсохнувшая на ветерке под сенью прибрежных дерев, а затем вывешенная на несколько часов на солнце, обольется собственным жиром, став янтарно-прозрачной и необычайно вкусной, особенно поданная к пиву. После коптилки, пропахнувшая острым ольховым дымком, да с подрумяненной золотистой корочкой на боках, она также очень недурна. Я бы даже сказал — изумительна! Одно плохо: уж больно мелка. Ну, а поскольку мелка, значит, вполне должна сгодиться в качестве наживки, которую судачье племя жалует особой любовью и преследует в ранние утренние часы у поверхности воды с великим азартом и резвостью. Надо полагать, уклейка в больших озерах и водохранилищах в летний период составляет основную и лакомую пищу судака.

Посаженная на крючок кружка, уклейка ходит весьма бойко, зачастую поднимаясь вверх, насколько позволяет поводок, ограниченный грузилом, и в конце концов запутывает жилку, приводя во временную негодность всю снасть, поскольку, увидев желанную добычу, заключенную в столь несуразную каракатицу из лески, даже томимый лютым голодом судак обойдет приманку далеко стороной. Некоторые кружочники именно из-за такого поведения рыбешки отказываются от ее применения, хотя порой имеют возможность выловить уклеи в достаточном количестве. Однако есть совершенно простой способ заставить уклейку не подниматься. После насаживания на крючок ножом (или лучше ножницами) у нее обрезается вилочка хвостового плавника. Судя по реакции, эта процедура для нее практически безболезненная, зато уж теперь-то живец будет двигаться только в горизонтальной плоскости. Подобную операцию проделывают также со средней по величине (80 г) плотвой.

В подъемник уклейка попадает не часто, да и то лишь в небольших реках при ловле с пешеходных мостов, различных свай и с зачаленных понтонов. В водохранилищах она ходит значительными стаями по самой поверхности воды в предустьевых участках подпертых плесом притоков, сторонясь зарослей. Очень часто можно наблюдать при тихой солнечной погоде где-нибудь на исходе полдневного зноя, как на чистой воде под нависшими с берега могучими ветвями древних ив раздаются легкие всплески и расходятся по поверхности робкие круги. Это гуляет уклейка, подбирая осыпающихся с древесной листвы мелких букашек и козявок. Существует, правда, один кратковременный период первой половины лета, когда бесчисленные уклейные косяки подходят вплотную к лесистым и просто поросшим кустарником с уходящими в воду многочисленными корнями берегам, где по ночам устраивают шумный икромет. В такое время ее можно в сколь угодном количестве брать подъемником, однако, полагаю, настоящие рыбаки пренебрегут столь дармовой и безынтересной добычей, а кружочник возьмет запас на две зори. Все остальные погожие летние дни уклейка превосходно ловится на легкую поплавочную удочку с подсаженными на мелкий крючок-заглотыш одним мотылем, опарышем, несколькими хлопьями «Геркулеса».

Поплавочная снасть оборудуется следующим образом. К легкому двухколенному удилищу подвязывается полметра лески сечением 0,3 мм, длиной около 1 м, далее надвязывается полметра лески сечением 0,2 мм, далее полметра — 0,15 мм, и, наконец, 1 м сечением 0,08 мм. К концу последнего отрезка подвязывается крючок № 2,5, а роль поплавка, расположенного в 30 см выше крючка, очень хорошо выполняет тонкая хлорвиниловая трубочка-соломинка, через которую в барах тянут коктейль. От трубочки (желательно белого цвета) отрезается кусок 10 см, один конец запаивается пламенем спички, в другой запрессовывается дробинка или две для огружения поплавка на 8/10 его длины. Второй конец также запаивается, выступающая над водой часть окрашивается яркой краской, а на стержень поплавка плотно надеваются 2 колечка хлорвиниловой электроизоляционной рубашки — для пропуска через них лески. Подобная снасть получается весьма чуткой и тонкой по отношению к столь юркой, нежной рыбешке, каковой является уклея.

Забрасывается насадка с лодки в тихом месте недалеко от берега по типу нахлыстового уженья, то есть через голову. В самом начале ловли для скорейшего подманивания стайки вокруг лодки рассыпают немного панировочных сухарей и, когда, наконец, стайка приблизится, удерживают ее на месте периодическим подбрасыванием в воду размокшей манной крупы, смешанной с толокном, — что плотва, что уклейка обожают всякую белесую муть и кидаются к тому месту чрезвычайно скоро.

 

Ерш

В большинстве мест Центральной России ерша, как наживку для ловли судака или щуки, кружочники не удостаивают своим вниманием, что подчас бывает не совсем справедливо. Разумеется, в водоемах, где много водится всякой мелкой бели, а ерша — негусто, донный хищник предпочитает первую (например, на Истринском водохранилище), но уже на Иваньковском картина резко меняется в пользу ерша, ибо там плотва и уклейка обитают в прибрежных водах, куда судак практически не заходит, ерш же держится повсеместно, в том числе и на прирусловых глубоких площадках — основных участках охоты судака. Таким образом, на данную категорию живцов не следует смотреть с пренебрежением и, снисходительно улыбаясь, утверждать, что, мол, на безрыбье и рак — щука.

Тело ерша колюче и «сопливо», то есть обильно покрыто густой слизью, отчего все прочие благородные рыбешки, посаженные в одну канну с ершами, быстро гибнут от удушья, вызываемого попавшими в их жабры волокнами и сгустками слизи. Даже сами виновники чужих несчастий, находясь в небольшом замкнутом пространстве, не застрахованы от столь печального конца. И уж если кружочник по каким-либо соображениям использует все-таки ершей, то ему необходимо первое, подчас длительное, время периодически полностью менять воду в канне до окончательного прекращения появления в ней сгустков.

В дикой природе острый спинной жесткий плавник ерша и жаберные крышки помогают порой своему хозяину выжить в нелегкой борьбе за существование с крупными хищниками, так как последние, уколовшись при хватке о болезненные шипы, случается, выплевывают из пасти попавшуюся добычу целой и невредимой.

Во избежание холостых поклевок в случае, когда живцом служит солидный ерш, опытный кружочник ножницами остригает ему верхний плавник, таким образом переводя ерша в категорию вполне привлекательной и съедобной приманки, не нанося, однако, в тот момент ему ощутимого вреда и беспокойства.

Вообще, ерш — весьма неприхотливая к условиям своего обитания рыба и водится положительно во всех чистых водах, причем безразлично, бегучие они или стоячие.

То же самое можно сказать и в отношении грунта, на котором он живет; в одном и том же водоеме ерша можно встретить на песке, на глине, в камнях и на илистом дне, порой даже на тинистых участках. Ерш одинаково жадно нападает на крючок, наживленный мотылем или кусочком червя, как на метровой глубине, так и в глубоких затопленных руслах водохранилищ. Однако, на мой взгляд, эта рыба все-таки больше тяготеет к твердому хрящеватому дну под 3—4-метровым слоем воды. Практически всегда можно найти ерша возле устоев мостов, возле купален и зачаленных к берегу старых, отслуживших свой век судов.

Временами ерш довольно хорошо идет в подъемник, но почти всегда добывание его на небольшую свинцовую мормышку с мотылем при уженье с лодки оказывается надежным и беспроигрышным занятием. Разумеется, наиболее благоприятным временем для заготовки этого живца следует считать раннее утро и закат, а также ночные часы, когда стайки ершей выходят порой на песчаные отмели возле самого берега, видимо, с целью поохотиться за какими-нибудь червячками, неосторожно попадающими в воду или вымытыми из грунта прибойной волной.

 

Прочие типы живцов, менее употребляемые кружочниками

В литературе, кроме названных пород живцов, рекомендовалось использовать голавчиков, ельчиков и прочую рыбью бель. Вообще, надо сказать, любители уженья живцовыми снастями как-то склонны к применению именно белых пород рыбешек в качестве наживок, пренебрегая подчас темно расцвеченными — такими, например, как окунь, красный карась, голец. Эта склонность проявляется, видимо, вследствие определенных преимуществ упомянутых ранее пород светлых рыб, а также интереса к ним хищника.

Ho вернусь к рекомендациям относительно ельцов и голавчиков. В настоящее время по причине оскудения водоемов и загрязнения их различными отходами эти две породы рыб во многих реках полностью извелись, оставаясь лишь в воспоминаниях старожилов. Собственно в Московской области с сомнением можно насчитать с десяток речек и рек, куда бы можно было отправиться, чтобы с полной уверенностью, пусть даже в скромном успехе, половить ельцов. Голавль менее прихотливая по сравнению со своим соседом рыба, однако и он с каждым годом все реже радует специалистов своими поклевками. Таким образом, добытчику живца, производящему заготовку где-нибудь на чистой и быстрой речушке, вряд ли удастся выловить необходимое количество указанной наживки. Мне до сего времени повстречалась только одна река, кстати, протекающая в Калужской области, пока еще в достатке плодящая голавлей. Лончаки их действительно часто попадаются там на легкую поплавочную снасть, но, признаться, как-то неловко и совестно будет использовать их для приманки более распространенной рыбы, стало быть, менее ценной, как, например, щука. Уж больно чиста и благородна голавлиная порода, чтобы ее до поры, до срока так низменно изводить во младенчестве. Зато сколько радости, трепета и восторга принесет спустя время тот же малыш иному рыбаку, превратившись с годами в тугого сизоперого красавца!

Карася, порой даже с успехом, используют некоторые сельские рыбаки, у которых в поселке небольшой прудишко густо населен данной породой. Эти рыбаки заготавливают карасей впрок десятками и, возможно, сотнями, сохраняя весь запас в летнее время в просторной бочке, выставленной где-то в тенистом месте, так что перед гоньбой кружочнику не составит труда опустить в бочку сачок и зачерпнуть им десятка два наживки.

Больше всего карась применяется при ловле щук в прудах, подпертых дамбами речек и ручьев, а также в небольших травянистых озерах, среди немногообразия обитателей которых встречается и наш крутобокий увалень. Однако, несмотря на хорошее знакомство в тех местах щуки с карасем, опытные рыбаки за несколько дней до гоньбы высаживают запас золотистых рыбешек в белый эмалированный таз или бак с тем, чтобы к моменту ловли все живцы приобрели тускло-серебристый оттенок. He могу наверняка сказать, является ли такой прием обязательным и целесообразным для всех водоемов, но подтверждаю лишь тот факт, который наблюдал сам.

Окушка-травника в качестве живца используют, подобно карасю, там, где он многочислен и наряду со щукой является чуть ли не единственным представителем позвоночных организмов местных вод, то есть там, где щука, не видя иной для себя поживы и давно привыкнув к уколам колючего верхнего пера окуня, хватает его зубастой пастью почем зря. Обычная длина употребляемого для известной цели травника не более 10 см, а уж про вес, соответствующий этой длине, право, затрудняюсь ответить вразумительно. Надо полагать — около 50 г. Судак же, как правило, на окуня льстится весьма редко.

Мелкого окунька можно встретить практически в любом чистом и мало-мальски проточном, а то и просто освежаемом донными ключами водоеме. Там, где возле берега ютится какая-нибудь водяная растительность, там и окунь. Поэтому добыча его для кружочника проблемы не представляет, добывают ли сеткой подъемника или на легкую удочку, наживленную парой мотылей, а за неимением этой лакомой для многих рыб насадки — обычным мелким навозником. Сама же ловля протекает бесхитростно и обыденно.

 

Способы хранения и некоторые особенности употребления живцов

Пожалуй, в практике любого кружочника случаются выезды, когда в том или ином водоеме, изобилующем голодным хищником, поимка местного живца составляет целую проблему. Нередко в подобных ситуациях кружочники в отчаянии рыщут по прибрежному мелководью в тщетной надежде добыть хотя бы с десяток мелочи. Однако проходит час, другой, третий, и все попытки их терпят фиаско, все более омрачая тем самым лица бедолаг.

Я не ошибусь, если замечу здесь, что оговоренные конфузы в большей степени преследуют именно молодых и потому малоопытных еще рыболовов, зачастую слабо представляющих себе конкретные условия жизни обитателей избранного водоема, а также особенности его гидрологического режима.

Итак, чтобы хоть несколько оградить моих новых товарищей по увлечению от возможных ошибок и досадных промахов, я искренне хочу поделиться с ними некоторыми знаниями, выкристаллизовавшимися в течение ряда лет из собственного опыта.

Во избежание указанных чуть выше проблем, да и вообще всякого рода случайностей, от которых не застрахован ни один живущий на земле, отдельные кружочники накануне выезда для гоньбы прилагают максимум усилий на протекающей близ дома речушке или чистом пруду для обеспечения предстоящей ловли высокосортной наживкой. Неискушенному читателю весьма полезно будет узнать, что количество вылавливаемых и привозимых к месту живцов находится в прямой зависимости от породы рыбешек, объема канны, температуры атмосферного воздуха, времени следования к конечному пункту. Однако эту зависимость вполне можно поколебать.

В самом деле, какой прок от добытых кропотливым трудом полсотни плотвичек, когда рыбак, приехав на базу и приподняв крышку канны, оторопело уставится на них, всех до единой перевернутых вверх брюшком. На мой взгляд, куда разумнее будет вовремя ограничить свой азарт двумя дюжинами пескариков, зато доставленных до воды в добром здравии. Разумеется, в прохладную погоду, да еще при использовании личного транспорта в сочетании с находящейся там канной литров этак на 25 можно перевозить недельный запас живца. Ho я сейчас хочу остановиться на, так сказать, экстремальной ситуации, то есть жаркой погоде и времени следования в пути в общественном транспорте более трех часов.

Следует твердо уяснить себе повышенную чувствительность рыб вообще к резким температурным колебаниям водной среды. Внезапное помещение мелких рыбок в более теплую или, наоборот, более холодную по сравнению с предшествующей тому воду, как правило, оказывается для них губительным. Отсюда следует, что обедненную по прошествии времени кислородом воду в канне, где содержатся живцы, выловленные час тому назад, скажем, в пруду, недопустимо заменять водопроводной и тем более — колодезной. Среда обитания рыб характеризуется очень замедленными и незначительными температурными процессами. Весь годовой цикл их на глубине, скажем, 5 м колеблется в температурном диапазоне от 4 до 14° тепла, а сам переход в ту или иную сторону осуществляется в течение месяца и более того. По этой причине кровеносная система рыб являет собой довольно нежный механизм, болезненно реагирующий на внезапную смену температуры.

Итак, когда с момента поимки живца и до момента доставки его на водоем, где будет производиться гоньба, интервал всего несколько часов, рекомендуется держать рыбу в той воде, из которой она была выловлена. Для подкачки воздуха в канну во время перевозки служит импровизированный компрессор, сделанный из волейбольной камеры, куска резиновой трубки со вставленным краном-регулятором расхода воздуха и с имеющимся на конце этой системы распылителем (абразивным цилиндриком) — см. рис. 4. В комплект компрессора входит небольшой велонасос, которым камера накачивается до размера хорошего арбуза. На случай непредвиденного прокола камеры ее необходимо дублировать запасной. Кстати сказать, во время передвижения в транспорте вода в канне постоянно перемешивается с атмосферным воздухом за счет тряски, избавляя таким образом рыболова от постоянной нужды накачивать камеру.

Когда же с момента поимки живца до его применения интервал составляет несколько дней, целесообразно медленно охладить воду в канне периодическим опусканием в нее кусков льда, намороженных в металлической кружке, помещенной в морозильную камеру. Я не могу наверняка ответить, какие физические процессы происходят с растворенным в холодной воде кислородом: то ли он интенсивнее растворяется, то ли расходуется медленней, но тот факт, что в охлажденной среде рыба чувствует себя бодрее, является бесспорным. Точно так же человеку с наступлением прохладных летних сумерек после дневного зноя дышится куда вольготнее.

В домашних условиях для насыщения воды кислородом используется аквариумный компрессор. Самый простой и дешевый можно приобрести в магазине, а вот агрегат с включенным в схему реле времени и прочими премудростями следует искать на московском Птичьем рынке. Впрочем, других рекомендаций по компрессорам я не даю, ибо на этот счет у каждого — свое мнение.

Наконец, существует способ хранения живца в квартире без применения компрессора. Он заключается в том, что первоначально охлажденную льдом воду переливают в нижний съемный отсек холодильника, предназначенный для хранения фруктов и овощей, и помещают туда рыбешку. В этих условиях живец может сохраняться весьма долгое время. Необходимо только плотно закрыть отсек какой-нибудь фанеркой во избежание испарения воды и соответственно обмерзания морозильной камеры холодильника. Правда, при столь удобном и бесхлопотном способе сохранения наживки существует негативная сторона в лице бескомпромиссной супруги или (что еще хуже) всемогущей тещи, которые, несмотря ни на какие доводы, упорно отказываются понимать актуальность существующей проблемы. Хотя, если они узнают, как однажды у меня по всему холодильнику ползали убежавшие ночью из неплотно закрытой банки опарыши, что до последнего времени являлось предметом моей маленькой тайны от домашних, то скорее всего в дальнейшем будут более снисходительно относиться к такому пустяковому обстоятельству, как временное содержание мелких симпатичных рыбешек в отсеке холодильника.

В момент выхода из дома, отправляясь на ловлю, в канну следует положить пару хороших кусков льда и тогда в течение трех-четырех часов нахождения в пути хозяин может безо всяких опасений за судьбу наживки преспокойно почитывать газету.

По прибытии на водоем опытный кружочник первым делом справляется о самочувствии своих живцов, но никогда, ни при каких обстоятельствах не заменяет в один прием воду из канны на речную, а доливает ее постепенно небольшими порциями, и только по прошествии некоторого времени, наконец, высаживает подопечных в мелкоячеистый садок, опущенный в прибрежную воду укромного тихого заливчика, где даже в крутую непогоду не образуется сильной прибойной волны.

В рыболовной литературе иной раз встречается такое понятие, как стратификация воды, или, говоря популярным языком, температурное расслоение воды в жаркие летние месяцы. Рыбаки называют его температурным скачком. Этот эффект заключается в неравномерном прогреве солнечными лучами водной толщи, ибо энергии лучей хватает только на то, чтобы довести верхний слой воды до температуры, скажем, +20°. На границе порядка 2,5–3 м от поверхности общий тепловой фон резко падает и уже на глубине 5–6 м термометр зафиксирует не более +12°.

Как правило, стратификация наблюдается в средней полосе России на малопроточных глубоких водоемах со значительной площадью зеркала, начиная с июня и вплоть до конца августа, когда ночные холодные росы все более остужают земную поверхность, а солнечные лучи уже не имеют той силы, что в первой половине лета. Однако в холодный и дождливый сезон температурный скачок отсутствует вовсе, особенно в районах впадения в водохранилища различных протоков, то есть там, где присутствует хоть незначительное течение.

Все прочие рыболовы, как то: поплавочники, доночники и зачастую спиннингисты — весьма пренебрежительно относятся к данному явлению, поскольку ловят в основном на неодушевленную приманку. И лишь кружочники по приезде на водоем первым делом интересуются у вернувшихся на базу коллег относительно наличия скачка и глубины его нахождения.

Последняя моя фраза, надо полагать, повергла в некоторое замешательство и недоумение отдельных молодых читателей, не приобщенных еще гонять кружки, так как, действительно, со стороны покажется загадочным, как это рыболов без помощи термометра может определить границу температурного расслоения, и почему оно вызывает столь неподдельный интерес среди любителей живцовых снастей. Пора внести полную ясность в этот вопрос.

Поскольку в летний период водная толща резко разделена на два температурных этажа, то, как считают многие рыболовы, верхний слой прогретой воды препятствует проникновению кислорода в нижний, являясь, таким образом, некоей пробкой. Отсюда следует, что на глубине, скажем, от 4 м и ниже наблюдается острый дефицит кислорода, или в отдельных случаях он (кислород) отсутствует вовсе. Незнание кружочником данного явления может привести к потере всей первой партии живцов. Более того, при наличии в водоеме стратификации хищник в часы клева рыщет в поисках добычи именно по границе температурного расслоения, по окончании же охоты опускается в придонную глубину.

Позволю себе отвлечься на несколько строк, потому что здесь как раз и кроется самое загадочное и таинственное. Суть вопроса такова. В период стратификации живец, опущенный ниже дозволенной границы расслоения тепла, в самый короткий срок погибает от удушья. Стало быть, действительно, в нижнем слое воды кислорода для жизни рыб не хватает. Ho как объяснить то явление, что лещ, судак, щука преотлично живут в глубоких ямах и закоряженных руслах. Я допускаю наличие слабого тока воды даже в затопленных руслах больших водохранилищ и отсюда, соответственно, появление вокруг этих артерий живительных зон, однако кому из нас не доводилось июльскими зорями ловить подлещика с 6—8-метровой глубины широких непроточных плесов. Кроме того, лещ, не ощущая никаких неудобств, преспокойно существует на глубоком дне и ко всему прочему в отдельные дни активно питается. Питается, когда мы считаем нижние слои безжизненными.

В июне 1986 года мне довелось быть очевидцем и соучастником любопытного случая, главным героем которого оказался трехкилограммовый судак. Первые проблески ранней зари явно сулили спокойное, ясное утро и, по всей вероятности, неплохой клев судака. Однако, едва расставив кружки и получив возможность некоторое время полюбоваться рассветной природой, я заметил, как с запада наползла на горизонт лиловая пелена, и уж через каких-то полчаса зеркальная поверхность плеса, приобретшая тускло-свинцовый оттенок, зарябила от тяжелых капель. Жаль было потерянной красоты пробуждения дня, тем более что и перспектива клева с каждой минутой таяла все более, как и та позолотившаяся было полоска востока под натиском неумолимо надвигающейся мглы.

Цепь кружков, настроенных на 3-метровую глубину, прошла закоряженный глубокий овраг, прошла широкую прирусловую площадку — и все без единого намека на перевертку. Судя по береговым ориентирам, передовые кружки вышли уже на затопленное русло с отметкой глубины 10–11 м. Ради удовлетворения любопытства о наличии и определения границы стратификации в этом районе русла я передвинул рабочий спуск трех первых кружков на 7 м, но не успел я отплыть от последнего в сторону, как первый диск резко кувыркнулся и, на ходу раскручиваясь, стремительно пошел на просторы плеса. После помещения пойманной добычи на кукан я проверил два других кружка и обнаружил на них уже околевших плотвичек с широко раскрытыми ртами — признаками удушья.

Я привел сейчас этот случай с единственной целью показать парадокс влияния температурного перепада на жизнеспособность различных пород рыб. На одной и той же глубине, неоспоримо доказывающей существенный дефицит кислорода скоротечной гибелью плотвички, крупный хищник не обнаруживает для себя какого-либо беспокойства со стороны внешних факторов, но мелочь снет уже через несколько минут насильственного нахождения в этой зоне.

Пора, наконец, подвести итог и сделать определенные выводы.

В период стратификации воды граница температурного расслоения на широких малопроточных плесах водохранилищ и озер определяется пробным опусканием живца до той глубины, откуда он уже возвращается или квелым, или уснувшим вовсе. Обычно же в тихую жаркую погоду эта граница наблюдается на глубине порядка 3 м от поверхности. Следовательно, рабочий спуск кружка не должен превышать указанной отметки.

Стратификация может отсутствовать в районах впадения в основной водоем освежающих притоков, а также некоторое время после бурного и длительного ненастья.

Пропадает стратификация окончательно обычно к концу лета, хотя случаются годы, когда холодный август уже с самого своего вступления в права все сильнее студит верхний слой воды, который, постепенно опускаясь, вытесняет наверх более теплый. Происходит циркуляция воды, в значительной степени улучшающая газообмен водоема, отсюда — и клев рыбы. Наверное, каждый любитель-натуралист замечал неоднократно, выйдя ранним сентябрьским утром к большой воде, как она дымит клубами, полностью скрывая свою поверхность далее 30–40 м от наблюдателя, и насколько она тепла в этот час, хотя поникшая трава густо засеребрилась крепким утренником, а в чуть морозном воздухе уже слышится дыхание русской осени.

 

Ловля щуки

В средней полосе России нерест щуки начинается в третьей декаде апреля, но при холодной затяжной весне этот срок может сдвинуться на первые числа мая. Первой на икромет выходит речная щука из-за быстрого освобождения вольнотекущих вод от ледяных оков и скорого затопления пойменных земель, где, собственно, и происходит сам нерест. На больших реках готовящаяся к икромету щука стремится против течения к различным мелким притокам и поднимается по ним весьма высоко. Мне порой случалось видеть щурят-сеголетков в совсем уже мелководных ручьях и даже в дренажных канавах, прорытых с пахотных земель в сторону близлежащих речушек. Иногда по пути идущих на нерест в верховья притоков партий щук встречаются непреодолимые преграды в виде небольших местных плотин и дамб, и тогда вся рыба, сколько бы ее ни подошло, рассредоточивается в нижнем омуте, являя собой чрезвычайно заманчивый объект охоты для местных жителей, которые черпают ее в такие дни различными подъемниками, саками, наметками, отнюдь не задумываясь над тем, что варварски губят сотни и тысячи будущих полновесных рыб, ныне находящихся в эмбрионах икрянок. Попутно позволю себе заметить, что еще более диким варварством по отношению к рыбным запасам пресных вод надо считать выдачу органами рыбоохраны «индульгенций» промысловым артелям на постановку сетей в местах нерестилищ и на путях подхода к ним рыб. А ведь житейская мудрость наших предков подсказывала им даже запрещать окрестным церквам устраивать колокольные перезвоны на весь период нереста, дабы не потревожить понапрасну рыбу, давая ей возможность продолжить свой род.

Вообще во время икромета щука, обычно всегда такая сторожкая, теряет последние зачатки разума и делается весьма легкой добычей своих многочисленных врагов, прежде всего человека с его безжалостными зубьями стальной остроги.

Посеяв икру на залитую мелкой водой растительность, щука отдыхает неподалеку в течение 10–12 дней, равнодушно взирая, как вся прочая рыбья мелюзга нахально довольствуется дармовой поживой. В это время щука ни на что не берет, лишь изредка на удочку иного рыбака залетают недомерки-молошники, которых и добычей-то признать трудно.

В наших водах в основном обитает два вида щук: донная и травянка. Я сейчас умышленно сказал «в основном», ибо иной раз встречается еще один тип, характеризующийся очень крупной, до 1/3 длины тела, головой и до уродства коротким и толстым туловищем. Я, право, не знаю, как и наименовать его, однако ввиду сравнительной малочисленности данной категории разумнее будет оставить ее в покое и в дальнейшем обходить молчанием.

Итак, травянка уже своим названием отвечает избранному образу жизни в береговой зоне водоема среди густой или чахлой растительности. На мой взгляд, это довольно красивая складная телом рыба, не набирающая, вероятно, более килограммового веса.

На бледно-зеленого тона боках у нее имеются поперечные полосы салатного цвета, помогающие ей достаточно хорошо маскироваться в подводных джунглях.

С травянкой лучше знакомы молодые спиннингисты, нежели кружочники, поскольку осваивают полюбившуюся им снасть преимущественно не далее береговых трав, а раздающиеся временами всплески полосатых охотниц первоначально весьма активно привлекают их взоры и думы. Кружочнику же в береговой зоне негде развернуться, и потому, наблюдая бой травянки, он только облизнется и уйдет с некоторой досадой на просторы плеса гонять кружки на глубинах в надежде подцепить куда более солидный экземпляр донной щуки.

Неверно было бы полагать, что возле прибрежной растительности обитает лишь травянка. Мне самому не раз приходилось на глухих озерах вытаскивать на блесну достаточно упитанных щук, атаковавших минуту назад блестящую обманку буквально в нескольких метрах от уреза суши.

Донная щука отличается от своей береговой родственницы одинакового с ней веса более коротким толстым туловищем и укороченной широкой головой. Про сравнение максимальных размеров этих двух видов и говорить нечего. Окрас донной щуки также в корне отличается от травянки. На первой мы никогда уже не найдем ярко выраженных боковых полос, зато на их месте рассыпаны большие и малые пятна. В зависимости от состояния донного грунта и цвета воды пятна эти бывают то бледно-золотистого оттенка (песчаный грунт), то почти морковного (торфяники). Случается в одном и том же водоеме с хорошей прозрачной водой выуживать серебристого оттенка щуку и напротив — почти черную. Я хочу подчеркнуть, что, как и у многих других хищных существ, живущих в дикой природе и добывающих себе пропитание складыванием жертвы, окрас тела щуки варьируется в довольно широком диапазоне, чем вызывает несомненный интерес и даже иногда бурный восторг в среде рыбаков-натуралистов.

Что же касается основного местообитания донной щуки, читатель уже и сам, конечно, догадался об этом по одному лишь названию. Донная щука обитает в основном возле глубокого дна, то есть в омутах, затопленных руслах, оврагах, на глубоководном коряжнике, но жировать порой выходит на прилегающие к тем трущобам береговые откосы и различные возвышения дна, где обычно держится некрупная рыбешка.

Я упоминал чуть выше о том, что в береговой зоне щука сама себя обнаруживает периодически всплесками в течение всего погожего дня, охотясь за снующей вдоль травы добычей. Явление это привычное для большинства любителей уженья, и потому не заслуживает пристального внимания, за исключением случаев охоты крупных особей. Однако здесь мы слышим всего лишь громкий звук, но почти никогда не видим самого возмутителя спокойствия, стало быть, вся эта картина не дает и половины эффекта, не может вызвать того смятения чувств, что случается при созерцании выпрыгивающего на поверхность «крокодила» в азарте преследования жертвы.

…Уже в загустевших сумерках тихого июльского вечера 1978 года я со своим постоянным спутником по уженью Владимиром возвращался на лодке к нашему биваку, расположенному на обрывистом лесном берегу озера Волго в устье реки Лемёнка. Внезапно мой компаньон замер и протянул руку в направлении ближнего берега, заросшего непроходимыми зарослями ивняка и ольшаника: неподалеку от границы мягких водорослей на чистом плесе воды расползались концентрические круги от движения какой-то крупной рыбы, хотя секунду назад в звонкой тишине вечера не прозвучал ни единый звук, подтверждающий присутствие виновника возмущения спокойной глади. Ho только я вновь взялся за весла, не отводя, однако, своего взора от таинственного места, как успокоившееся было зеркало плеса бесшумно растворилось, и в сумерках летнего заката, скользя по самой поверхности, проплыл силуэт невиданной мною дотоле по размерам щуки. Невозможно описать чувство, охватившее в тот момент рыбацкие души двух приятелей. Чуть позже мы признались друг другу, что в наших головах пронеслась одна мысль, вызванная удивительной картиной: какие же здесь, однако, «крокодилы» водятся! И уже сидя возле костра, постреливающего в опустившуюся темноту яркими искорками сухих полешков, долго не могли мы успокоиться от видения призрачного силуэта.

Нет смысла объяснять, что утро следующего дня было целиком посвящено подготовке осуществления плана по завладению заманчивым трофеем. Мой товарищ доводил до нужной кондиции оснастку кружков, беря в расчет внушительные размеры предполагаемой добычи; я же, облазав все прибрежные куртинки водорослей с легкой живцовой удочкой, за несколько часов сумел поймать лишь дюжину подлещиков размером меньше ладони. К этому времени Владимир уже довел оснастку до кондиции в следующем соотношении: основная леска «Дедерон» сечением 0,6 мм, стальные двухколенчатые поводки, купленные на всякий случай накануне поездки в этот край непуганых зорь, как сказал Володя, и, наконец, крепкие тройники № 12. Данные орудия по завершении их компоновки воплотили в себе такую грозную мощь и стойкость, что теперь дело оставалось только за поклевкой.

Вечером, когда тени от прибрежных сосен заметно удлинились, мы сели за весла, сжигаемые нетерпением запустить кружки, но едва последний диск плавно закачался на воде, как набежавшая невесть откуда веселая молодая тучка обильно спрыснула нас своей свежей влагой, заставив на время упустить из поля зрения снасти и с головой укрыться под предусмотрительно захваченным куском полиэтиленовой пленки.

Отнесенный ближе к берегу, видимо, легким ветром, возле вчерашнего таинственного места застыл в перевернутом состоянии один из кружков, выпячиваясь на порозовевшей воде белым брюхом. Однако, когда мы подплыли к нему вплотную и мой спутник протянул уж было руку, чтобы удостовериться в ложности перевертки, кружок словно живой отпрянул и на махах пошел к центру плеса, временами полностью исчезая с поверхности воды при наиболее резвых потяжках засекшейся рыбы. Пожалуй, погоню за уплывающим от лодки перевернутым кружком можно признать пиком эмоциональных нагрузок рыболова, сравнимых отчасти с преследованием крупного зверя-подранка на охоте, когда все помыслы охотника сосредоточены на одном желании догнать и взять добычу, а нервное и физическое напряжение доходит подчас до предела человеческих возможностей. Настигнув в очередной раз кружок, чередуясь, то я, то мой спутник, брались мы за лесу, чтобы в содрогании ощутить на ней мощное и ровное давление уверенного в своей силе, возможно, не впервые выходящего из подобных схваток победителем неведомого еще нам хищника, и в очередной раз натянутая в струну леска, туго сдаваемая сквозь пальцы упорной рыбе, пела звенящим голосом, да во все стороны от нее разбегались пузырьки по водной поверхности при наиболее яростных попытках добычи отстоять свое право на свободу и жизнь.

Теперь я уже не в силах припомнить, как долго длилась борьба (возможно, минут пятнадцать-двадцать) и как часто брался я за весла для очередной погони за стремительно уплывающим белым диском кружка. Признаюсь, в тот момент ощущение времени и реальность окружающего пространства исчезли из моего сознания, подчиненного единственной цели — взять трофей.

Наконец щука, вдруг резко ослабив сопротивление, вышла на поверхность и, измученная болью от засевшего в ее глотке тройника и физического напряжения, темно-коричневым бревном прижалась к борту, вяло пошевеливая хвостом. Ho уже переваленная в лодку при помощи глубокого подсачека, спохватившись, начала отплясывать танец святого Витта и удержать ее не было никакой возможности, ибо разинутая широко пасть с натыканными, словно гвозди, многочисленными клыками моталась по днищу туда-сюда, являя собой весьма опасный предмет для наших тонких резиновых сапог и ничем не защищенных рук…

Любители уженья хищников, не первый год предающиеся этому блаженному занятию, ориентируясь на погодные условия, весьма точно могут определить время начала вероятного клева интересующих их рыб. И уж почти любой кружочник или жерличник наверняка знает о посленерестовом жоре щучьего племени, который, кстати говоря, совпадает с началом массового цветения одуванчиков. В этот период случается даже иному мирному поплавочнику, в задумчивом созерцании сидящему возле своих наживленных червем уд, вытаскивать небольших щучек, по счастливой случайности подцепленных крючком, скажем, 5-го номера, за самый край верхней челюсти и потому не перетерших одним движением головы тонкой лески.

На водоемах, где вероятность поклевки «крокодилов» вполне реальна, на кружочную снасть, как я уже имел честь сообщить, можно и нужно ставить живца весом более 100 г. При этом шнур кружка надо фиксировать не перекидыванием через мачту, а, обмотав 2–3 раза вокруг его основания, пропустить в противоположный вырез диска. При таком настораживании крупный живец уже не сможет сам перевернуть кружок, у него просто не хватит на это силенок. Опрокидывание кружка (перевертка) происходит из-за действия силы в точке ее приложения, умноженной на длину плеча. Поскольку длина плеча в настоящей ситуации значительно сократилась за счет исключения из работы мачты, то соответственно на такую же величину возрастет усилие, необходимое для перевертки, — усилие, которое непосильно даже крупному живцу.

Пик щучьего посленерестового жора обычно наблюдается в средней полосе России в третьей декаде мая, когда по существующим Правилам ловля рыбы с применением живца еще не разрешена, так что кружочнику, да и спиннингисту, пожалуй, приходится лишь облизываться и с нетерпением ждать 10 июня, уповая на сносный еще к тому времени клев.

Ловить щуку на кружки можно везде, где только она есть, где есть мало-мальский простор чистой воды для гоньбы и не наблюдается сильного течения. Сильно бугристое дно со значительными перепадами глубин также невыгодно, ибо в одном месте приманка будет проплывать вполводы, в другом — цепляться за грунт. Более всего для уженья щук с момента открытия сезона и до значительных холодов подходят большие заливы водохранилищ со средней глубиной в 3–4 м, окаймленные по краям всевозможной водной растительностью. Наличие на дне коряг, углублений в виде затопленных русел ручьев и небольших оврагов, различных возвышенностей несомненно повышает вероятность успешной охоты.

Очень часто, идя в подобных местах на лодке вдоль прибрежных зарослей, можно слышать характерный бой щуки там, куда с кружками просто не залезть. На этот случай известный кружочник С. М. Бернштейн советует расположить снасти поодаль от травы, но выстроив их цепочкой параллельно берегу, самому же пройтись на лодке по мелководью с целью выпугнуть оттуда рыбу, которая, выйдя из зарослей, не преминет схватить приманку.

Отдельные кружочники, особенно пользующиеся малолюдными водоемами для гоньбы, если бой щуки вызывает у них нестерпимый зуд, выставляют по границам водорослей мини-жерлицы, выполненные по типу зимних с сигнализатором-флажком (рис. 8).

Рис. 8. Летняя жерлица

Материал, используемый для мотовильца, должен быть прочным и легким, чему, собственно, вполне удовлетворяет винипласт. Пружинка флажка делается из басовой гитарной струны, к которой клеем «Момент» приклеивается кумачовая тряпица. Оснастка выполняется в той же последовательности, что и у кружка: капроновый, кипяченный в олифе шнур длиной около 3 м; подлесок сечением 0,4–0,5 мм, длиной около 1 м со скользящей по нему «оливкой»; вертлюжок с застежкой и, наконец, поводок.

Вот тут-то и подошло самое время поговорить о типах поводков, включаемых в пару с теми или иными видами крючков. Вообще щука, в большинстве водоемов попадающаяся на эту прибрежную снасть, не отличается крупными размерами, обычно ее вес не более 3 кг. Поэтому грубую, толстую оснастку ставить нецелесообразно. Что же касается поводков, то на этот счет у каждого рыболова выработалось свое мнение. Один ставит во всех случаях только металлические, другие — только из жилки. Я же подхожу к решению данного вопроса несколько дифференцированно и потому позволю сейчас высказать собственное суждение, но ни в коем случае не наставление. Безусловно, на отдаленных водоемах, где рыба не ощущает на себе значительного пресса со стороны ее любителей и где вполне можно рассчитывать на поимку щуки, далеко выходящей за пределы стандарта, в оснастку можно и должно включать металл вплоть до весьма грубых изделий, продающихся в магазинах. Однако, на мой взгляд, лучшими из этой серии надо признать поводки, сплетенные из 18–20 вольфрамовых или нихромовых нитей. Главное их достоинство — достаточная гибкость и мягкость, они также не поддаются коррозии. Недостаток же, притом существенный — при мощных рывках крупной добычи они расплетаются в петлях. Естественно, в продажу такой товар не поступает (я имею в виду государственную и торговую сеть), поскольку производится он кустарным способом, но его всегда можно увидеть на московском Птичьем рынке.

Впервые я применил вольфрамовые поводки при гоньбе щук кружками в 1982 г. на Угличском водохранилище и использовал их весьма успешно. Однако без ограничений не обошлось и тут. Поскольку петля данного поводка выдерживает нагрузку всего в 5–6 кг, то дважды достаточно крупным рыбинам удалось растянуть петли и благополучно, если не считать засевшего в пасти тройника, уйти восвояси. Маленьким неудобством следует считать и то, что после щучьих зубов вольфрам закручивается в невообразимую спираль, которую никаким растягиванием не выправить. Есть, правда, и на эту закавыку маленькая хитрость: стоит натянутый в струну поводок прогреть пламенем спички, как он расправляется практически до первоначального состояния.

Металлический поводок имеет смысл включать в оснастку во время сильного жора хищника, когда он, ослепленный голодом, чувствует только трепещущего в зубах живца и ничего более. На всех остальных этапах летней ловли, а также в течение всего периода открытой воды в местах, где хищник настеган рыбаками и весьма разборчив в отношении поставленной на него снасти, применяется поводок уже из жилки сечением, как правило, 0,5 мм. Разумеется, в этом случае без досадных сходов добычи в результате обреза жилки не обойтись, но зато холостых переверток становится меньше, да и сердце рыбака при вываживании строптивой щуки на столь нежную снасть сильнее колотится. А ведь чем прекрасна рыбалка? Эмоциями! Тут уж ни в коем случае нельзя тащить рыбу, независимо от ее размера, на ура, а не то она развернется боком, мотнет головой, пройдется зубной щеткой по натянутой словно тетива леске и… Тут уж опытный и хладнокровный рыбак при малейшем поползновении даже к слабому рывку мгновенно стравит добыче часть лески, чтобы погасить тем самым опасное натяжение.

Чтобы далеко не уходить от краткого описания способа добычи травных щук на жерлички, я, с позволения читателей, опущу здесь описание выбора того или иного вида крючков, но при первом же удобном для этого дела случае не премину изложить свои мысли. Теперь же скажу, что ловля на жерлицы рассчитана в основном на заглот щукой живца — стало быть, двойник 8-го номера будет вполне пригоден.

Итак, заметив участок водорослей, где чаще всего бьет щука, рыболов осторожно подплывает, расчищает, если нужно, окно в траве (выдергивает ее), втыкает наклонно в дно небольшой, но крепкий шест так, чтобы его макушка приходилась как раз над центром полянки, и вешает на него жерлицу. Настораживается она следующим образом: сматывается шнур, пока грузило не коснется воды, сгибается флажок и укладывается на оставшийся запас лески, затем рабочий отрезок вновь наматывается на мотовильце, при этом зажимая флажок, но до тех пор, пока крючок не покажется у поверхности воды. Оставшийся отрезок фиксируется в пружинном зажиме и, наконец, надевается приманка. Пускать живца при ловле щук на мелководье, я замечал, всегда выгоднее поверху, нежели вполводы, ибо, пытаясь освободиться от крючка и уйти в спасительные джунгли растений, рыбешки из-за своего шумного плескания становятся неотразимой приманкой не только для находящейся поблизости щуки, но и для какого-нибудь несмышленыша чайки, который, случается, проворнее ожидаемой щуки нацелится на дармовую наживу, но оторвать ее от лески не сможет и разорется плаксивым голосом на всю округу, скликая сородичей. Te мигом налетят, устроят базар, бестолковую суету, поочередно выхватывая из-под носа соперников замученную рыбешку, пока, наконец, какая-нибудь особо проворная охотница, изловчившись, не высвободит лакомый кусок от крючка и понесется прочь.

Рис. 9. Флажок!

Сам я не активный сторонник добывания щук на летние жерлицы, ибо не вижу здесь никакого движения и, соответственно, — азарта, а потому полагаю данную снасть малоспортивной. И действительно, ну какой тут интерес? Расставил пяток-десяток жерличек и сиди-дожидайся, пока клюнет, подобно созерцателю-поплавочнику. Впрочем, я опять, чувствую, лезу на рожон, рискуя навлечь немилость своих собратьев, и поэтому умолкаю о преимуществах и недостатках того или иного вида любительской рыбалки. Ведь если поискать, то и в этом способе можно найти много приятных черт. Например, в течение всего процесса ловли можно загорать, купаться, наконец, можно даже подремать чуток, и от всего этого рыба не станет клевать хуже.

В водоемах, успешно освоенных судаком, летняя поимка щуки на широких просторах плесов, а также на глубинах бывших русел речушек — событие весьма нечастое и непостоянное, поскольку судак, оккупировав наиболее подходящие для своего жилья подводные бровки, омуты и глубоководные закоряженные площадки, прогоняет оттуда исконного обитателя этих мест. И только крупные щуки продолжают существовать у дна в относительном спокойствии, видимо, внушая своим солидным возрастом и размерами почтение к собственной персоне со стороны лихих колючеперых конкурентов. Иногда такие щуки на радость или на беду засекаются на судачью оснастку кружочника — тому я был свидетелем и даже сам несколько раз становился соучастником волнующих событий. В таком случае успех полностью зависит от опыта и мастерства рыболова, ну и, конечно, от известной доли везения.

Вообще же летом любителям гоньбы щук кружками на судачьих водоемах лучше поискать оговоренные выше большие заливы, бухты, средние участки притоков водохранилищ, где течение уже существенно замедляется огромными массами подпирающей снизу воды плесов, а различные повороты русла с чередующейся сменой глубоких участков и мелководий, поросших водорослями, создают исключительно благоприятные условия для жизни всякой рыбьей молоди, а значит, и щуки. Весной щука заходит сюда вместе с другой рыбой на нерест, но по окончании его мелкие и средние экземпляры не спешат скатываться, а ввиду обильного стола проводят здесь все лето вплоть до зимы, с осенними холодами скапливаясь в бочагах и глубоких изломах русла. И только рождественские морозы да сброс воды заставят отступить щуку поближе к материку водохранилища.

Для начинающего кружочника, нацеленного первоначально на ловлю щук и не претендующего на богатые уловы солидных особей, лучшего места, нежели оговоренные участки, и искать не требуется. Как правило, в значительных по площади заливах дно представляет собой ровную площадку, позволяющую делать длинные тони. Даже в ветреную погоду здесь не возникает сильной волны, мешающей неопытному рыбаку в иных местах управлять лодкой, снастями, да и, собственно, всем процессом гоньбы. Более того, отсутствие многочисленных конкурентов-кружочников способствует уравновешенному психическому состоянию новичка, независимо от ошибок его теперешней деятельности и результатов гоньбы, а не ограниченные чужими снастями участки дают широкий простор для самостоятельного поиска. Я и поныне при случае захожу в тихие заливы, вроде Шевлинского на Истринском водохранилище, чтобы в спокойном одиночестве прогнать снасти, попутно любуясь очарованием летнего тихого утра, спокойной, голубой водой и безлюдным, отороченным гривами камыша и рогоза берегом. Признаться, результат зачастую бывает здесь весьма скромным: одна-две небольшие щучки да с десяток окуневых переверток. Зато ничто не тревожит мысли и душу, а это, пожалуй, не менее ценно для истерзанного суетой и бытом горожанина.

Иное дело, когда большой водоем полностью отдан в безраздельное властвование щуке, как это наблюдалось, например, до конца 70-х годов на Рузском водохранилище. Тут уж щуке никто и ничто не мешает хозяйничать, и она в зависимости от возрастного ценза населяет практически все подводные этажи, придерживаясь, однако, излюбленных мест, о которых говорилось ранее и которые устанавливаются кружочником по прошествии некоторого времени опытным путем. Наиболее пригодными участками для гоньбы щук, притом хороших, служат частично закоряженные прирусловые площадки со средней глубиной 5–6 м, но постепенно понижающиеся к руслу и вдруг обрывающиеся на 9—10-метровой отметке. Очень перспективными будут прибрежные площадки, со стороны берега отгороженные густой растительностью мягких водорослей, а с другой стороны — близко подходящим затопленным руслом. Иногда ширина таких коридоров не превышает и 20–30 м, а глубина колеблется от 3 до 5 м, но именно сюда периодически хищник выходит на жировку. Универсальным местом для ловли всех пресноводных хищников служат затопленные гряды, откосы островов, уходящие вглубь широкими языками. Ho горе тому кружочнику, который соблазнится гонять в свежем водоеме над бывшими болотами, излучающими из своих недр еще долгое время смертоносный метан. Впрочем, после первой же тони кружочник и сам поймет свою оплошность, да уж поздно будет: даром загубится вся партия живцов.

Щука по своему образу активной жизни не относится к раннезоревым рыбам и тем более — к ночным, хотя среди отдельных рыбаков бытует мнение, что ее можно поймать в темное время суток. Однако я за свою практику посещения водоемов Вологодской, Новгородской, Калининской и Московской областей ничего подобного не наблюдал ни летом, ни зимой. Летом в солнечную погоду щука, по моим наблюдениям, начинает активно питаться уже с полным появлением солнечного диска над горизонтом.

В яркий день клев щуки довольно кратковремен, зато при частой высокой облачности, мешающей солнечным лучам буравить водную толщу, и при небольшой волне, образованной западным и юго-западным ветерком, щука периодически выходит жировать в течение всего дня. Случается, что в полдень при столь оптимальной погоде перевертки следуют даже чаще, нежели утром, и рыба попадается на снасть, как правило, крупнее. Особенно четко это прослеживается в осеннюю пору.

На хороший вечерний клев мне как-то не приходилось никогда попадать и, стало быть, по этому поводу положительно ничего сказать не смогу, равно как и о доходящем почти до жора щучьем аппетите в преддверии грозового ливня, о чем я не однажды слышал и читал у разных авторов. Дело в том, что во время низовой грозы (когда разряд накопленной энергии происходит между облаками и землей) выступающая на широком пространстве воды, словно бельмо на глазу, рыбачья лодка является весьма хорошей мишенью для поражения ее разрядом, и потому я, следуя мудрой народной поговорке: береженого Бог бережет, — при приближении крепких раскатов спешу укрыться в низкорослом лесу под всегда возимым с собой полотном полиэтиленовой пленки, натянутым на тугую бечеву между двух близкорастущих друг к другу стволов деревьев. И уж оттуда, из этого временного, но вполне надежного укрытия, любопытно бывает наблюдать за буйством разгулявшихся сил природы.

Как правило, хищника на больших и глубоких водоемах удят в придонных слоях воды, за исключением, разумеется, периода и зон температурных скачков. Стало быть, чтобы определить величину рабочего спуска, необходимо иметь четкое представление о рельефе дна избранного для гоньбы плеса, его глубинах и границах резких перепадов. В случае, когда рыболов соблазнился погонять на участке с ровной глубиной в 3–4 м и с лежащим на дне коряжником, отпуск живца делается на метр меньше среднего промера, Если кружки захватывают прирусловую глубокую площадку и затем, пересекая само русло, ищут рыбу уже по ту сторону, то в этом случае спуск устанавливается по самому мелкому месту площадок. Иными словами: правобережная бровка имеет глубину 7 м, русло — 9 м, левобережная — 6 м. Желая прогнать большую тоню с захватом значительной части обеих площадок, рыболов должен опустить живца на 5,5 м. Иногда имеет смысл делать короткие тони, скажем, только через русло или только над конкретным участком бровки, тогда величина рабочего спуска уменьшается лишь на 0,3–0,5 м глубины. На незнакомом еще месте разведку стоянок рыбы целесообразнее проводить путем длительных прогонов широкого фронта снастей и, лишь найдя их, группировать кружки, например, в шахматном порядке. В период стратификации воды надобность в скрупулезном промере участка отпадает, поскольку в данной ситуации рабочий спуск не превышает 3 м в силу оговоренных ранее обстоятельств.

Информацию о глубинах тони желательно получить накануне процесса уженья, дабы не тратить на это золотого времени утренней зари, и, уже сообразуясь с нею, зафиксировать на снастях кембриком-бегунком требуемый спуск живца. Бегунок при рабочем состоянии кружка должен находиться на отрезке шнура между вершинкой мачты и диском. Оставшаяся активная часть шнура наматывается поперек дисков, которые один за другим укладываются вдоль бортов кормовой части лодки, то есть по обе стороны от секционного садка, крючки же опускаются каждый в свое отделение. Обычно опытный кружочник на подготовку снастей затрачивает не более 5–7 мин, после чего приступает к операции насаживания живцов.

Различные авторы по-разному освещают эту процедуру. В литературе можно встретить даже эскизы и рекомендации по применению всевозможных шлеек и уздечек, якобы не травмирующих наживку проколом крючка и тем самым обеспечивающих гуманное отношение к живому существу. Однако я замечу, что, если уж тот или иной автор желает выглядеть гуманистом, то ему вообще следует отказаться от рыбалки и перейти на вегетарианство и собирание грибов, поскольку само по себе уженье предусматривает элементы коварства, обмана и насилия, и никакие попытки со стороны радетелей природы временно облегчить страдания рыбешки, предназначенной для съедения ее хищником, не изменят конечного результата и не смоют тяжкого греха убиения несчастных.

В настоящее время существуют два основных способа наживления снасти: 1) прокол крючка под спинной плавник; 2) введение поводка через ротовую полость рыбешки и далее, через жабры, наружу.

Большинство кружочников оказывают предпочтение первому варианту, ибо частичное травмирование спинки переносится живцом легче. В случае вялого состояния живец не нарушает естественного горизонтального положения и благодаря волнению поверхности воды все время находится в движении, отчего быстрее бывает схвачен хищником. Кроме того, первый способ является более оперативным по времени. Разумеется, у второго способа наживления также есть свои преимущества, одно из которых — надежность сцепления крючка с приманкой. Случись на водоеме вялый клев, ни один судак, ни одна щука не смогут безнаказанно сдернуть поживу, как это случается наблюдать в первом варианте, однако, не желая навязывать читателям свое мнение, скажу, что мне по душе именно он.

Для активного, неутомимого кружочника всегда необходим ветер. Хотя ветер может являться противником, равно как и союзником. Наиболее благоприятен постоянно дующий в одном направлении легкий бриз. Тогда кружки перемещаются равномерно и не разбредаются в разные стороны. Про шквалистый северо-восточный ветер говорить не приходится, ибо кроме внешних неудобств, доставляемых в такие дни рыбаку, эти порывы тайным образом воздействуют на аппетит рыб вообще, низводя его до нуля. Скорее всего, с ветром данного направления самым непосредственным образом связаны перепады атмосферного давления, как известно, оказывающие на жизненную активность подводных обитателей столь негативное влияние. Встречаются и дни, про которые рыбаки говорят: «Погода крутит, как хочет». То есть неустойчивость атмосферных процессов проявляется в первую очередь в непостоянстве потоков воздуха, и тогда ветер меняет свое направление на дню по нескольку раз. Что же тогда говорить о целенаправленной гоньбе кружков, коли не успеешь их выставить, как они плывут уже совсем в другую сторону — прочь от избранного пятачка?! Ну и, наконец, полный штиль, несмотря на кажущуюся внешне умиротворенность и негу, мало способствует поиску рыбы и порой приводит к весьма и весьма скромным результатам, если не сказать большего.

Итак, перед постановкой кружков рыбак всегда должен учесть направление ветра, но не волны, ибо их направления не всегда строго совпадают по разным причинам, например, из-за присутствия вдоль берега значительного лесного массива. Установить истинный курс движения воздуха кружочник может с помощью дрейфующей лодки. Стоит только отпустить весла, как ветерок сам развернет ваше суденышко одним боком и погонит его в ту или иную сторону.

Правда, однажды я был свидетелем, когда на пущенные вдоль крутой волны пенопластовые кружки влияли абсолютно другие силы. О них я, конечно, знал, но их проявление в той ситуации первоначально повергло меня в совершенное замешательство. Случилось это в начале октября 1977 г. на Рузском водохранилище на плесе неподалеку от деревни Щербинка. В тот день ни о какой ловле на кружки не могло быть и речи, ибо разгулявшаяся в течение нескольких дней крутая северная волна раскатывала свои гребни вдоль прямого, словно труба, отрезка водоема от Глазовского поворота до Куровского плеса и дальше. С берега видно было, как полностью скрывались за водяными буграми единичные, наиболее горячие головы вместе со своими лодчонками, презревшие непогоду ради созерцания почти безнадежных поплавков где- нибудь в затишке врезавшегося в сушу заливчика, по ту сторону от базы. Большинство же любителей постояли на берегу, покалякали о том о сем, почесывая в досаде свои затылки и кляня этот ненавистный северняк, да и, успокаивая себя, сошлись в едином мнении, что уж нынче, точно, клева не будет.

Меня такая перспектива мало устраивала, тем более в канне моей резво крутились десятка два с половиной пескарей, а чуть ниже по течению, вспомнил я, есть за небольшим мысом левого берега обширная бухта, где, наверное, худо-бедно, но не такая волна, и вполне можно будет хоть кружки замочить. Добраться туда по ветру — пустяк. О том, как обратно, к базе, выгребать, я старался не думать, и потому через считанные минуты домчался до мыса, с которого на ту сторону уходили низко провисавшие над водой тяжелые провода высоковольтки. В бухте действительно было спокойнее — по крайней мере не ощущалось того напора ветра, что был на фарватере, лишь прибрежный лес глухо ворчал и раскачивался, напоминая о непогоде. Однако размазанные гребни докатывались и сюда по воле инерции воды.

Отойдя ниже ЛЭП метров на сто пятьдесят, я выстроил фронт кружков, тут же змеисто закачавшихся вверх-вниз, и стал терпеливо наблюдать. Ho что за чертовщина такая! Мои кружки, не повинуясь волне, начали обратное движение в сторону проводов. Мне, верно, почудилось! Ho нет! Вот они дошли до линии, потоптались несколько, словно соображая, что делать дальше, и наконец гуськом отправились на тот берег, несмотря ни на ветер, ни на вздымающую свою грудь свинцовую воду. Поначалу мне даже почудилось, что я стою на пороге невиданного доселе открытия, однако, придя в себя, поразмыслил немного и пришел к выводу о наличии в данном случае взаимодействия самых что ни на есть материальных электрических полей, одно из которых незримо облепляет электропровода, другое — вокруг каждого пенопластового диска, весьма подверженного электростатике. Получилось нечто вроде школьного опыта с потертой о шерсть эбонитовой палочкой и клочком бумаги. Дальнейшее движение кружков поперек водоема, вероятно, было связано с направлением движения электронов в проводниках, благодаря чему образуются магнитные силовые линии, оказывающие непосредственное влияние на состояние пенопласта. Я надеюсь, что среди читателей найдутся специалисты в данной области науки, которые помогут мне до конца увериться в моей догадке.

Итак, границы тони определены, зафиксированы буйками, и пространство между ними заполнили ярко- красные диски кружков. Как великолепно это зрелище на фоне зеркально спокойной воды плеса в первых лучах едва приподнявшегося солнышка! Даже ближайшие мечтатели-поплавочники — и те, оторвав пристальные взоры от гвоздиков-поплавков, забыв про них, любуются строгой красотой и солидностью живцовых уд. Ждут перевертку. И вот один из дисков дернуло, слегка повело в сторону, остановило и вдруг одним махом опрокинуло навзничь. Есть! Хозяин, выдержав паузу, убедившись по мельканию головки мачты об истинности поклевки, берется за весла и наплывает на перевертку спереди, то есть против курса движения снастей. Это в случае, когда на водоеме есть водна, а тоня мелководна. В противном случае, а именно — при заходе с тыла, рыболов может, вполне вероятно, напугать лодкой затаившуюся добычу, и та не найдет ничего лучшего, как выплюнуть приманку. В полный штиль И на глубоких местах допускается заходить сбоку. В районе перевертки небесполезно выкинуть буек, чтобы при следующей тоне сгруппировать здесь кружки более плотным строем. Осенью на глубоких бровках подчас скапливается довольно много голодной щуки, так что и вторая, и третья, и порой последующие тони на том же участке могут принести успех. Летом за щукой такого обычно не наблюдается — она, как правило, рассредоточена по всему водоему, а уж тем более крупная, которая, подобно судаку, не очень-то жалует конкурентов-соседей. Исключение, я повторюсь, составляют отдельные подводные бугры, постоянно посещаемые самыми различными хищниками. И что замечательно: даже здесь, казалось бы, уж и так на совсем малой площади, имеются определенные точки, по уловистости исключительно превосходящие все остальное плато. Здесь порой и нет необходимости выставлять до десятка снастей, напротив — 3–4 кружка, сконцентрированные в нужном месте, сократят потери времени на их обслуживание, тем самым обеспечив максимум тишины, и, следовательно, сторицей вознаградят за это разумное ограничение своего хозяина.

Щучья перевертка отличается от судачьей и там, где ожидание подцепить того или иного хищника равновероятно. Опытный кружочник в штиль почти всегда сможет их различить. Судак в силу своей стремительности переворачивает кружок, как правило, мгновенно и, на ходу заглатывая добычу, всегда тащит куда-нибудь в сторону белый диск. Даже при наличии волны по столь характерным движениям снасти можно определить судака. Я, разумеется, не имею в виду здесь тех судачков-недомерков, которые, бывает, уцепятся за наживку и, будучи не в состоянии разом перевернуть кружок, таскают его по поверхности взад-вперед, пока это не надоест хозяину.

Процесс щучьей перевертки выглядит несколько иным. Для нее характерна неподвижность кружка первое время после поклевки с последующим медленным раскручиванием и, наконец, неторопливым уходом в сторону. Теоретически последняя фаза данной поклевки есть самый благоприятный момент для подсекания, однако при наличии волны кружок уже с первых секунд начинает раскручиваться, создавая тем самым ложное представление об этом моменте. Одно лишь остается неизменным, строго ориентирующим рыбака в минуту перевертки на ту или иную добычу, — это стремительный уход кружка в сторону при хватке судака и неторопливые, подчас замедленные действия диска — при щуке.

После подсекания добычи рыбак, как правило, уже знает, кто ему попался, так как судак, даже крупный, значительного сопротивления в глубине не оказывает. Идет он к лодке без особых рывков и выкрутасов и, пока не увидит наклоненное к воде лицо рыбака и сетку подсачека, не выявляет желания свободы.

Ho уж щука не такова! Самая коварная и строптивая для вываживания — обычно весом от 2–2,5 до 4 кг. Чего только она не выделывает с целью своего освобождения от снасти: То предпринимает рывки в глубину, то под лодку, то наоборот — стремительно идет наверх. Однако самым эффектным и эффективным ее трюком следует, конечно, признать так называемую свечку, когда отчаявшаяся рыба принимает в воде вертикальное положение и резким броском вылетает на воздух иногда на метр и выше от поверхности, извиваясь при этом всем своим туловищем и тряся в разные стороны широко разинутой пастью. Зрелище это даже для стороннего наблюдателя представляется чрезвычайно захватывающим и трепетным, не говоря уже о соучастнике самого поединка, заканчивающегося порой, увы, сходом рыбы. И все же, на мой взгляд, не беда, если желанной добыче повезет больше, нежели рыбаку, зато на долгие годы запомнится этот случай. Спиннингисты при попытке щуки сделать свечку опускают конец удилища в воду, таким образом ограничивая ей свободу передвижения. Хладнокровный кружочник, видя начало штурма, отводит натянутый шнур в сторону или порой вовсе бросает леску. Я, право, затрудняюсь сказать, что лучше — ведь все зависит от конкретной ситуации, а как известно, на все случаи жизни рецептами не запасешься. Стало быть, трезвая голова только здесь и советчик.

Щуку весом до 2 кг обычно без долгих церемоний подводят к борту и подсачивают с головы широкой горловиной подсачека. Очень крупную добычу, предварительно утомив, подцепляют специально для того предназначенным багром (Хороший рыбак знает, на что идет, а потому подстраховывается всегда) или же (как некоторые, обычно местные жители) бьют по затылку колотушкой (тоже заранее приготовленной). Это и есть высшая точка процесса гоньбы кружков. Далее следует уже чисто механическое пленение трофея посадкой его на цепь кукана.

При холодной и затяжной весне нерест многих рыб проходит замедленными темпами, а то и вовсе пропадает. В таком случае икрянки, не выбросившие вовремя из себя икру, продолжают носить ее в своем чреве, отказываясь, по-видимому, от всякой пищи, ибо тысячи и тысячи яичек, которым не суждено было переродиться в мальков, начинают рассасываться в организме рыбы, наполняя его всевозможными питательными веществами.

Щука является довольно хладостойкой рыбой, и потому раньше или позже, однако, выметывает икру где-нибудь в полоях или ручьях. Ho уже судак в большей степени подвержен влиянию погоды, и оттого, наверное, нерест его не всегда заканчивается благоприятно для потомства. Мне дважды случалось поймать в сентябре месяце судаков-икрянок, брюхо которых было раздуто, словно бы это происходило в мае.

К концу июня — началу июля (в зависимости от состояния погоды и сроков выметывания икры нынешней весной) клев щуки по глубинам в основном заканчивается, как, впрочем, подходит к концу и судачий жор. К середине июля редко где можно встретить снующие по плесам лодки кружочников. Их места все более заполняют миролюбиво настроенные поплавочники да кое-где — спиннингисты. На большинстве водоемов гоньба щук к этому времени теряет почти всякий смысл, ибо щука отъедается, делается привередливой и зачастую уходит в прибрежную зону к траве, где и погонять-то толком невозможно, а потому кружочная снасть откладывается теперь до лучшего времени, то есть до осени.

С осенним похолоданием воды начинается постепенная миграция всей рыбьей мелкоты, ютившейся в летний сезон возле берега, в более глубокие, а значит — теплые участки водоема. В средней полосе России такое явление обычно наблюдается к середине сентября, в преддверии золотой поры бабьего лета. Вслед за мелочью тронется и щука, скапливаясь в глубоких руслах и оврагах затопленных плесов. Еще встречаются на просторах Волжских водохранилищ превосходные места, куда на зимовку заходят (можно смело сказать) буквально стада щук, рассредоточиваясь по отдельным изломам дна. Так что, найдя подобное Эльдорадо, можно сказочно погонять кружки, но при всем восторге от этой охоты свято помните о нормах вылова. Замечательно, что в иные дни ловится только мелкая, средняя или вполне солидная щука, будто, подобно окуню, она формируется в возрастные стаи. Объяснение этому факту я нашел в рассказе А. Онегова «Чертушка», напечатанном в 42-м выпуске альманаха «Рыболов-спортсмен». При желании любой читатель сам сможет с ним ознакомиться. Короче говоря, осень, особенно со второй половины сентября — время самое благоприятное для гоньбы щук. В это время наступает жор, по интенсивности, бывало, превосходивший даже перволедный.

В сентябре 1982 г., имея 10 кружков на троих рыбаков (двое моих приятелей только постигли премудрости гоньбы), на Скнятинском плесе за 2 дня мы поймали 18 щук весом от килограмма до четырех, причем, что самое удивительное, на одном и том же месте! В те дни все факторы, и погодные, и подводные, так благоприятно сочетались, такое удовольствие они доставили нашим душам, что и на веки вечные мы будем о них вспоминать с восторгом и теплотой.

Уже поздним утром при полном штиле доводилось наблюдать одновременно по 2, а раз — даже 3 перевертки кряду, благодаря чему впечатление от ловли складывалось такое, будто в омуте собралась целая стая, что явно противоречило моим ранним представлениям об образе жизни этих хищниц. К полудню следующего дня в канне иссяк весь запас живцов, и на плаву оставались лишь 7 или 8 дисков, а щука все продолжала брать, одаривая нас то удачной переверткой, а то и горестным сожалением о нежной и потому оборванной снасти. Наконец последний кружок сиротливо застыл на водной глади над центром омута. Возьмет или нет? Взяла! Однако за более чем десятилетнюю практику моего уженья хищников такой случай произошел со мной лишь однажды. И кто знает, повторится ли?

Безусловно, в осенний жор даже на незнакомом доселе месте отыскать с помощью кружков щуку намного проще, нежели летом, ибо она концентрируется значительными сообществами в избранных участках, а нарастающий с каждым днем голод доводит рыбу до того, что не кружки ищут щуку, а она — их. Осенью щука охотится, как правило, в придонных слоях воды, где держится, впрочем, теперь вся рыба, и потому рабочий спуск кружков должен быть ориентирован именно на эту особенность. Исключения бывают в тихую ясную погоду, и то как единичные случаи, которым, на мой взгляд, не стоит придавать особого значения. В основном же процесс гоньбы происходит по глубоким местам прирусловых площадок и даже по самим руслам и другим, выпадающим из общего ландшафта глубин, точкам. Всякий не слишком сильно переплетенный и хаотично набросанный коряжник, я повторю, есть излюбленное место и кружочников, и их жертв.

Итак, в пору золотой осени, когда солнечный диск приподнимется над горизонтом ровно настолько, чтобы обласкать первыми лучами поникшую, засеребренную крепким утренником траву, рыбак, нащупав глубомером границу перехода площадки в русло, выбрасывает буек и распускает, сообразуясь с течением воздуха, фронт кружков. Оптимальным направлением ветра (кроме северо-восточного и восточного) будет то, которое способствовало бы проплыву всего строя снастей поперек русла с захватом правой и левой его бровок. Однако в процессе гоньбы хозяину некогда покуривать и благодушествовать на перевертку именно здесь. Он должен уже промерять, обозначая буйками, следующий участок русла и так далее, пока не случится желаемое. Иногда имеет смысл делать тони совсем короткими, опустив живца в русло. Такой прием приносит успех при ловле на бывших мельничных омутах, оврагах, в точках слияния двух речушек. Попутно замечу, что в ту памятную мне рыбалку, о которой я имел честь только что упомянуть, практически вся рыба была поймана в центре омута, а на прилегающих к нему бровках случилось лишь несколько переверток. Там, где обнаружилась перевертка, имеет самый прямой смысл выбросить контрольный буек и затем вновь прогнать кружки по тому же месту. Возможно, теперь поиски удовлетворят рыбака наличием здесь обильной стоянки хищников.

А сейчас обращу внимание читателей еще на один предмет из арсенала кружочника, который я как-то упустил из виду в начале своего сочинения. Точнее, даже на два. Осенью не часто случается благодатная погода, позволяющая рыбаку нежить и мысли, и тело, и душу. Скорее бывает наоборот: дует порывистый ветер, прогоняя по нему тяжелые облака и поднимая на воде крутую волну, — благо, что еще не поливает сверху холодной моросью. А тем не менее удачливая тоня найдена, и рыба, худо-бедно, но переворачивает изнанкой вверх красный диск, так что только лови, рыбак, работай! Однако сильно мешает волна. Чуть весла на тоне выпустишь, заряжая вдали от берега кружки, как понесет тебя прочь, словно сорванный с дерева пожухлый лист. Никакого сладу.

С целью облегчения своей участи опытные рыбаки применяют следующий тактический прием. Заякорившись одним грузом неподалеку от тони, рыболов заряжает всю партию кружков, затем оставшийся свободный конец якорного фала наматывает на пенопластовый буек размером 100 x100 x 250 мм и, освободив наконец лодку, бросает буй в воду. После того как кружки будут выставлены на исходную позицию, рыболов возвращается к бую и вновь чалится к фалу.

Случись перевертка, в результате которой потребуется снятие трофея с крючка, посадка его на кукан, новое заряжание и подготовка кружка, отнимающие у хозяина некоторое время и не дающие ему управлять в этот момент лодкой, он опять-таки с успехом может прибегнуть к своей временной стоянке, не затрачивая энергию на многократное опускание и поднимание груза.

В случае, когда стоянка рыбы обнаружена, скажем, в глубине ограниченного по площади излома дна, коим являются упомянутые затопленные овраги и омуты бывших речек, длинная тоня не требуется. Более того, она порой просто невозможна, да и абсолютно бессмысленна, ибо какому бывалому кружочнику не приходилось наблюдать срабатывающий диск при повторных заходах лишь в одном, строго определенном месте. Стало быть, целесообразней использовать сейчас кружки по типу жерлиц, отказавшись от основного их преимущества перед последними, то есть бегучести, и привязав их к одной точке. Для этой цели изготавливаются маленькие пенопластовые буйки (рис. 10 и 11) по одному на каждый кружок, с намотанными на них двумя отрезками лески, один из которых — длиной не менее 15 м — с помощью грузика удерживает буек на месте, другой — около 2 м, с привязанным к свободному концу стальным колечком, продетым на мачту кружка, — выполняет роль поводка. В результате перевертки колечко свободно сваливается с мачты, освобождая тем самым кружок, который под действием ветра и волны тут же отплывает в сторону от буйка и никоим образом не может с ним перехлестнуться. Рыбаку же останется только сняться с якоря в предчувствии скорого удовольствия от ощущения живой тяжести на леске, а в промежутках между поклевками можно в приятном созерцании пляшущих снастей отдаться не менее приятному занятию — побаловаться горячим чайком из термоса.

Рис. 10. Буй-замок

Рис. 11. Кружок на замке

(звездочками отмечен участок дна, наиболее характерный для стоянки хищника)

В осенний жор щуки иной раз случается и новичку наткнуться на неожиданное счастье, и он, на радостях позабыв про все на свете, по окончании ловли снимается с удачного места, даже не оглянувшись. И совершенно напрасно! В следующий выезд долго будет наш рыболов крутиться на лодке посреди широкого плеса, припоминая, а подчас и гадая, где находится желанный пятачок. Тем не менее нет ничего проще, чем вытащить из кармана блокнот с карандашом и зарисовать береговые ориентиры, на пересечении которых находятся снасти: сельские дома, мосты, группы деревьев, острова и т. д. Самыми надежными, разумеется, будут высоковольтные вышки, водонапорные башни, телеграфные столбы, то есть то, что построено фундаментально и надолго. Ориентироваться на отдельно стоящие деревья, даже если они четко выделяются на местности, несколько рискованно, так как вскоре они могут быть повалены бурей, а то и просто спилены. Тем более неподходящими являются временные предметы — такие, например, как стога сена, зачаленные возле берега суда, бакены на реке — по той простой причине, что в любое время они могут быть переведены в другое место. И наоборот — замечательным ориентиром будет служить, скажем, угол деревенского дома, внезапно появившийся из-за группы кустистых деревьев, что находится как раз по одной линии с нужным участком водоема. Останется только, не теряя из вида этот ориентир, не спеша продвигаться вдоль воображаемой оси «дом — омут», все время промеряя дно, пока, наконец, не обнаружится искомое. На очень широких плесах используются уже любые ориентиры (лишь бы они были хорошо заметны), но уже по двум осям, то есть по x и y, сведя затем добычливый пятачок в их перекрестие.

Рацион питания щук весьма широк: от червей и других водных беспозвоночных до утят, крыс и куликов. И она, пожалуй, чаще, чем остальные хищные рыбы, употребляет в пищу те или иные породы мелкой наживки. Скажем, живет она в большом проточном пруду по соседству с карасями — превосходно пользуется ими; живет в родниковой речке, но всегда неподалеку от переката — там снуют жизнерадостные пескарики; в глухом озере, затягивающемся по берегам травой, основным кормом является окунек, ну и так далее. Короче говоря, щуку с успехом можно ловить именно на того живца, которого она ежедневно видит перед глазами и который составляет основную биомассу в рационе этого хищника. Даже на различных плесах одного и того же большого водохранилища щука по-разному относится, скажем, к ершу. Например, на Угличском водохранилище, в районе Скнятинского плеса, местами можно обнаружить значительные скопления ершей. Там щука на них берет не хуже, чем на пескаря. Ho вот уже на речке Печухня того же водоема преимущество отдается небольшому окуньку.

Однажды зимой при ловле на жерлицы на Иваньковском водохранилище я был свидетелем тому, как наживленные плотвичкой снасти соседнего рыбака практически молчали, мои же, заряженные окуньком, вполне удовлетворительно работали в течение всего дня. Я, разумеется, допускаю здесь мысль о более удачно выбранном месте и лучшем улове, однако спустя несколько лет уже на Рузском водоеме на одном небольшом пятачке я за весь день на плотву не поймал ни единого хвоста, в то время как мой товарищ, поставив на местного окунька лишь три жерлицы рядом с моими, выудил двух вполне приличных щук. Случай удачи рыбаки всегда с той или иной степенью скромности относят к заслуженным результатам своего опыта, мастерства, смекалки, а вот бесклевье оправдывают то ли не тем ветром, то ли давлением, не тем живцом, применяемым на снастях, — короче, почти всегда не зависящими от них причинами. Видимо, так уж устроена человеческая природа и ничего тут не поделаешь. В последних моих словах есть некоторая доля шутки, хотя, действительно, успех в ужении хищников порой все-таки зависит от сортности применяемой рыбаком наживки, и этот факт не осмеливаются оспаривать даже скептики.

В случае использования в качестве живца окунька или ерша холостых переверток порой случается больше, нежели на остальные виды более нежной приманки, вследствие чего некоторые рыбаки отстригают ножницами их верхние колючие плавники и после перевертки с подсечкой не торопятся. Точно так же, как я уже сообщал, отстригается вилочка хвостового оперения средней и крупной плотвы и уклейки во избежание захлестывания ими поводков с основной леской. Вдобавок ко всему опытный кружочник всегда старается пометить или запомнить тот кружок, на который посажен особо крупный живец, чтобы в случае поклевки на снасть можно было сориентироваться на предлагаемой добыче. Сравнительно крупного (12–15 см) живца целесообразно применять в период интенсивной охоты хищника в сочетании с прочной оснасткой и тройником № 8—10. В другое время желательно ставить меньшей величины приманку уже с двойником № 8. Как всегда, оптимальным живцом будет являться наш добрый знакомый — пескарь, неотразимо действующий на аппетит любого хищника. Впрочем, по части таких неточных наук, представителем коих является рыбная ловля, ничего нельзя принимать на веру как неоспоримый факт. Любые предложения и высказывания нужно проверять на собственном опыте и уж потом делать выводы и заключения.

 

Ловля судака

В отличие от щуки судак в ряде мест Центральной России более редкая в любительских уловах рыба. Однако вряд ли найдется такой рыбак, который не мечтал бы блеснуть этим великолепным трофеем перед домашними и в кругу своих друзей.

Для своего обитания судак предпочитает широкие, медленно текущие и чистые воды; заходит даже в опресненные участки Каспия.

В реках судаки выбирают тихие, глубокие участки с замедленным течением где-нибудь под крутоярами. Наличие в таких местах на дне камней или коряг повышает вероятность обнаружения стоянки рыбы. Кроме этого, хороши участки ниже перекатов, когда стремительное течение вдруг, как бы споткнувшись, замедляет свой бег, образуя зоны покоя. Кстати сказать, подобные классические районы облюбовывает не только судак, но также щука, голавль, жерех, и скопления рыб тут бывают весьма значительными.

Кроме ловли на блесну или на так называемую тюкалку я, право, и не знаю, на что иное в таких местах можно еще ловить хищника. Ловля на кружки, например, в среднем течении Оки немыслима. Из пущенных поперек русла (что при наличии свободного течения уже довольно сложно), допустим, пяти кружков, один их них, подхваченный струей, понесется как угорелый, другой сядет где-нибудь на подводную гряду, третий попадет в круговорот и начнет кружиться на месте. Одним словом, не ловля — мучение. Ho я вполне могу допустить, что в спокойных и глубоких местах реки, при наличии на ней широких плесов, отдельные специалисты-кружочники с успехом ловят и щуку и судака, поражая подчас сторонних наблюдателей умением управлять лодкой и пасти кружки.

Сам же я больше знаком с ловлей хищника данным способом в стоячих водоемах, и потому опишу тактику и приемы уженья применительно к озерам и водохранилищам.

Уже только по внешнему облику и строению пасти в судаке резко угадывается ярый хищник. А ежели поближе познакомиться с его повадками, впечатление удвоится. Скажем, щуку порой называют санитаром вод, поскольку многим натуралистам доводилось наблюдать трепещущую на острых щучьих клыках недужную рыбешку, так или иначе обреченную на гибель. Такие рыбки в силу своей болезненности и слабости не могут столь быстро реагировать на смертельную опасность стремительным бегством подобно тому, как это делают их резвые подружки, и потому печально заканчивают убогое свое существование в ненасытной утробе хищницы. Последняя же своим кровожадным поступком оказывает некоторую услугу оставшимся в живых малявкам, оберегая их, возможно, от какой- нибудь заразы или эпидемии.

Ho вот судака называть санитаром в той мере, в какой мы относим к щуке, уж будет отчасти рискованно. Скорее это волк! Да, именно подводный волк, ибо как лесного хищника кормят ноги, так судака — его молниеносные броски и яростный напор в атаке и преследовании жертвы. В периоды жора, находясь большую часть охоты в активном поиске, судачья стая сама находит поживу и устраивает резню, подобно волчьему нападению на глупых овец.

Часто приходится слышать, как рыбаки говорят: «Судак бьет…» Безусловно, выраженный в той или иной манере бой является неотъемлемой частью и признаком поведения отдельных видов рыб. В основном хищных. Бьет судак, окунь, жерех, да и голавль тоже, можно сказать, бьет. Пожалуй, самый зрелищный и азартный бой происходит у крупных окуней. У судака бьют в основном мелкие особи, живущие стаями, и вся эта игра непосвященному и равнодушному к явлениям природы человеку покажется весьма скучной и блеклой. Чрезвычайно редко можно увидеть выпрыгивающего в азарте погони из воды судака, лишь водяные буруны да расходящиеся по гладкой поверхности большие круги указывают на то место, где хищник настиг свою жертву. Временами на самой ранней заре, задолго до восхода солнца, в судачьем регионе начинают раздаваться несильные, но довольно звонкие шлепки, будто малыш, разыгравшись, слегка ударил в ванночке ладошкой. Вот это и есть тот самый бой. Длится он в рассветной тишине недолго: минут десять, иногда двадцать, но столь знакомые и милые кружочнику звуки рождения летней зари и возможного клева переполняют его душу радостными и томительными ожиданиями перевертки.

Замечательно, что судак перед тем как схватить жертву, предварительно ударяет ее с разгона своей бронированной жаберной крышкой, тем самым приводя в состояние шока, и затем вонзает свои клыки в неподвижную добычу, сжимая ее бульдожьей хваткой.

Пасть судака в отличие от щучьей не снабжена обилием страшных зубов. Собственно, у среднего по величине хищника наиболее ярко выражены только две пары клыков — по одной на челюсть. Лишь у солидного экземпляра весом от 3 и более килограммов в охоте начинают участвовать отросшие к этому времени небольшие боковые иглы, однако, по моим наблюдениям, подобные особи баловством уже не занимаются, а нападают на рыбу стремительно и, не церемонясь, сразу заглатывают. Так вот, вероятно, отсутствие мощного наступательного аппарата в виде многочисленных зубов заставляет некрупного судака дублировать свое нападение сильным лобовым ударом. Подобный стук ощущают многие спиннингисты, употребляющие в ловле снасточку с рыбкой.

О сезоне любви судака решительно ничего не могу сказать, поскольку наблюдать подобное мне не доводилось, а пересказывать имеющийся печатный материал других авторов будет не совсем удобно. С продуктами спаривания же судака я во множестве встречался в первой половине лета во время добывания мелкоячеистым подъемником малька для ловли окуней. Сотенные и тысячные стайки детенышей грозного хищника просачиваются сквозь поднятую сетку, словно зерно. В это время огромное количество их гибнет в желудке мелкорослого травника — 100-граммового окушка.

К концу лета судачки-сеголетки достигают длины 10–12 см и потихоньку начинают приобщаться к хищничеству, хотя, в свою очередь, живя вблизи береговой зоны, сами являются замечательным предметом охоты со стороны щук и горбачей. Пройдет немного времени, и оставшиеся в живых после долгой и трудной зимовки прошлогодние мальки превратятся в ярых хищников, не дающих пощады никакой рыбьей мелочи и особенно — плотве и уклейке. А еще через год, возмужав и окрепнув, чуть завидя, гонят прочь своего злейшего врага и конкурента — щуку. Следует заметить, что в качестве соседа в сезон охоты судак терпит своего собрата, щуку же — никогда. Подтверждением этому служит следующий факт: на водоемах, где успешно акклиматизировался полосатый хищник, численность щуки заметно уменьшается.

Ввиду малой величины глотки и не шибко развитых клыков судак в основе своей вынужден питаться узкотелыми небольшими рыбками, хотя очень крупные экземпляры нападают даже на 200-граммовых (и более) подлещиков, оставляя вырвавшемуся и в конце концов уцелевшему счастливчику на память следы своих клыков — две глубокие, зарубцевавшиеся борозды от спинного плавника до анального отверстия.

По моим наблюдениям, судак наиболее активен и кровожаден в сезон открытой воды весьма непродолжительный срок, а именно — в посленерестовый период, который в среднерусской полосе совпадает с интенсивным вылетом слепней, то есть в большинстве случаев — к середине июня. Длится столь бурное изъявление аппетита судака весьма недолго — недели две, много — три. В старину в народе говорили: июнь — на рыбу плюнь. В наши дни наоборот. He зевай, рыбак! К середине июня жор его достигает своего апогея. Это самое благоприятное время для ловли на кружки, так как, гонимый постоянным голодом, судак, подчас невзирая на погоду, на грубость оснастки и сортность живца, ходит широко и смело переворачивает диски белой стороной вверх. В столь замечательные моменты мне приходилось выуживать его на подводных грядах даже ярким полднем, в сильную волну, когда свежий, устойчивый ветерок оказывает на рыбака посреди водоема свое благодатное воздействие, защищая его от палящего зноя.

Стало быть, прочитав последние строки, начинающий рыболов должен опрометью броситься к известным ему местам, чтобы наконец осуществить терзавшие дотоле его душу и воображение сладостные грезы. Однако я должен несколько охладить разгоряченный пыл читателя кратким замечанием. Несмотря на то, что в кормных водоемах судаки растут быстро, достигая порой полупудового и свыше того веса, в уловах любителей преобладают особи от 1 до 2 кг, реже — до 3 кг. И совсем уж редкому счастливчику подвалит зацепить 5—6-килограммового красавца.

К началу июля жор судака ослабевает, а к концу месяца, насытившись разбоем и утолив свой голод, начинает он баловаться с повстречавшимся на его пути живцом: нехотя подплывет, стукнет жаберной крышкой, прижмет слегка челюстями и, перевернув кружок, бросит. Конечно, время от времени наш герой выходит на жировку, однако теперь успех ловли будет зависеть от бойкости живца и состояния снасти — в первую очередь поводка. Поэтому поводки применять следует только жилковые из качественной лески сечением 0,3 мм, а крючки — одинарные № 10 или двойники — № 8. При ловле судака ни в коем случае не рекомендуется включать в оснастку кружка металлический поводок, будь он свит даже из вольфрамовой нити, поскольку судак жилковую леску никогда не режет, но железную арматуру на своих зубах не терпит. Наличие щуки, на чью пасть рассчитан металл, в судачьих местах явление довольно редкое, хотя, безусловно, возможное, особенно ближе к осени. И тем не менее молодые кружочники могут успокоиться: летними зорями разница в клеве этих двух хищников-антагонистов довольно существенная. Судак кормится преимущественно с рассвета и часов до 8, щука же — с 6 до 14.

Я не собираюсь утверждать, что любой кружочник застрахован от тяжелых переживаний при засекании щуки во время судачьей путины, могу только напомнить народную мудрость: сробел — пропал. В любом случае, когда на крючок рыболову садится что- нибудь нестандартное, чего уж никак не ожидаешь, хладнокровие и выдержка помогают ему выйти из борьбы победителем. На тонкий жилковый поводок при умелом вываживании щуку можно подсачить, надо только, не теряя головы и присутствия духа, при малейшей потяжке добычи незамедлительно сдавать в глубину шнур, гася тем самым чрезвычайно опасные для лески боковые рывки хищницы. Из личных наблюдений добавлю: средние и крупные щуки при поимке ведут себя куда более спокойно, нежели их младшие подруги, оказывая рыболову сопротивление в основном своим весом и монотонным, но упорным стремлением уйти вглубь. Чаще всего режут жилковые поводки молодые особи — от карандашей до стандартных, у которых зубная щетка еще очень острая и элементы ее (отдельные иголочки) расположены настолько близко друг к другу, что производят эффект сплошной режущей, словно бритва, кромки.

В сентябре наблюдается второй жор судака, совпадающий с пожелтением листвы на липах, длится он около месяца. Вообще же осенний жор очень непостоянен в отличие от летнего, его активность теперь в значительной степени будет зависеть от состояния атмосферных условий и уровня воды. В тихую погожую осень судак кормится практически в течение всего дня, разумеется, отдавая предпочтение, как и положено, утренним зорям. Искать его нужно по скатам затопленных оврагов, речушек, на значительных перепадах глубокого дна. Очень перспективными местами являются подводные участки слияния двух русел, их крутые излучины с обрывистыми берегами, выходы глубоких закоряженных оврагов к руслу, бывшие мельничные омуты с догнивающими в глубине сваями. На различные подводные возвышенности судак продолжает выходить по ясным утренним зорям, скатываясь после охоты в свои логова до следующего утра. Ho стоит сплошным свинцовым тучам застлать небосвод, скрыв за собой такое желанное сейчас ласковое солнышко, стоит задуть сиверку, разгоняющему по водоему тяжелую, шумную волну с белым гребнем, как клев начисто прекращается. Неуютно, пустынно становится на воде, лишь самые заядлые оптимисты продолжают мелькать на лодочках в поисках рыбацкого счастья.

Тяжело в описываемую погоду гонять кружки, да к тому же — малорезультативно, если речь идет о судаке. Лучше уж, на мой взгляд, перестроиться на ловлю щуки, коль много существует ее в водоеме и коль скоро обнаружится ее стоянка.

В целом общее мое замечание для начинающих кружочников будет таковым: самым благоприятным временем для ловли судака на кружки является вторая половина июня, а для щуки — время со второй половины сентября до середины октября. Возможно, осенний жор щуки продлевается и далее, до ледостава, но ввиду закрытия рыболовно-спортивных баз», именно к моменту появления первого хрусталя в лужах, я откладываю кружки до теплых дней будущего года.

Открытие летнего сезона ловли рыбы для кружочников всегда праздник. Давно приведены в боевую готовность снасти: наточены крючки, проверены на прочность в узлах лески, застежки, карабины, и вот оно — открытие!

Еще с вечера, накануне ловли, самым тщательным образом промеряется место будущей тони и обозначается по границам буйками. Буйки также необходимо ставить на участках тони, где наблюдаются резкие перепады глубин с тем, чтобы ясно представлять себе наиболее вероятные стоянки хищника.

Если допускается привозить на водоем живца, то лучше заранее, за несколько дней до выезда, не полениться и наловить в известном месте десятка два-три пескарей, сохраняя их до начала ловли вышеупомянутыми способами. Ну, а в случае, когда на самом водоеме поимка живца не составляет проблемы, придется вечером прибегнуть к помощи подъемника. Пойманных рыбешек следует на ночь пересадить в садок и опустить в воду где-нибудь в тихом месте, исключающем возможность появления там прибойной волны. Дело в том, что рыба не выдерживает длительного укачивания в природной среде и сильного замутнения прибрежной зоны мельчайшими частичками донного фунта, отчего она задыхается и гибнет. В крайнем случае, когда берег открыт всем ветрам, можно обвязать горловину канны сеткой от подъемника и опустить её на метровую глубину, закрепив вбитыми в дно кольями.

Затем, воспользовавшись ночным перерывом, следует подготовить кружки к бою, дабы не тратить на это драгоценного рассветного времени. Поскольку глубины тони уже определены вечерним промером, кружочник сразу же вычисляет рабочий спуск, то есть ту глубину, на которую надо пускать живца. При ловле над затопленными руслами и прочими углублениями дна приманка должна проходить в непосредственной близости от бровки, но, естественно, так, чтобы она не цепляла за фунт, а при наличии на участке коряг оснастку укорачивают на метр. При ловле на буграх рабочий спуск определяется по самому мелкому месту. Как правило, наиболее частые поклевки хищника встречаются именно на резких перепадах дна.

Кружки подготавливаются аналогично тому, как это было описано в разделе «Ловля щуки», но не забывайте (с целью контроля) на нескольких кружках спуск установить вполводы. Ранним утром вскоре после боя судак не всегда опускается ко дну, но зачастую продолжает охотиться в верхних горизонтах. Особенно часто это явление наблюдается при ловле на затопленных грядах, откосах островов, а также в период стратификации воды. Чтобы легко можно было установить нужную после перевертки глубину нахождения хищника, на шнур кружка надевают маленький кембрик, кусочек пробки или резины. После определения рабочего спуска во время подготовки кружков этот фиксатор передвигают по шнуру к месту перекидывания последнего через мачту. Таким образом, при очередном настораживании кружка после перевертки рыболов без долгих раздумий устанавливает требуемую глубину, на которую надо незамедлительно сориентировать и все остальные снасти.

…Как-то еще в самом начале познавания этого замечательного способа ловли я упорно опускал живца в придонную глубину, с нетерпением ожидая поклевки. Ho проходил час, другой — и все без толку, а у соседнего кружочника — мне на зависть — то и дело сверкали белыми боками переворачиваемые диски. He вытерпев столь жестокой несправедливости, я задал наивный вопрос — мол, на какой глубине гоняешь? На что тот, самодовольно усмехнувшись, бросил: «А в этом-то, брат, все и заключается». Второй вопрос я задавать не решился, зато решил схитрить. Находясь неподалеку, я с напускным равнодушным видом проследил за количеством витков шнура, наматываемых этим молчуном на кружок после очередного прогона тони. Определив на глазок, что диаметр его дисков совпадает с моими, и подсчитав общее количество витков, я без труда вычислил рабочий спуск. И, о радость! Перевертка! Теперь ехидно ухмыляться была моя очередь…

К середине июля в среднерусской полосе вода, как правило, не успевает еще настолько прогреться, чтобы образовался температурный скачок, оказывающий свое губительное воздействие на живца, но в отдельные годы с самого начала мая стоит такая жара, что в отношении наличия стратификации не остается никаких сомнений.

В этом случае спуск на всех кружках делается одинаков, равным 2,5–3 м. Тони все равно выбираются на характерных для судака местах. На предустьевых участках водохранилищ, где наблюдается небольшое течение, или во время длительного ненастья и волнения воды стратификация зачастую отсутствует вовсе, однако хочу подчеркнуть: пока молодой рыболов не набрался достаточного опыта, живцом экспериментировать не следует. Проще всего разрешить сомнения у любого закончившего ловлю кружочника. Как правило, даже молчуны дают вразумительную информацию.

В столь благодатное для ловли судака время, коим является вторая декада июня, при наличии стратификации утренние тони делаются намного шире, нежели при отсутствии температурного расслоения воды. Видимо, когда судак охотится у дна, он придерживается вышеперечисленных укрытий, а когда стратификация выгоняет его наверх, то он, лишаясь всевозможных засад, вынужден, подобно волку, рыскать по всему району своего обитания, держась, однако, подальше от зарослей водяных растений.

Мелкие и средние судачки ходят всегда стайками, так что наткнувшись на десяток кружков, доставляют рыбаку своими перевертками истинное удовольствие, хотя из всей компании при одновременном их нападении на снасти удается выудить одного-двух, редко — трех небольших судачишек.

Достигнув 2-килограммового веса, судаки охотятся в своем районе в одиночку до тех пор, пока не будут выловлены или пока их не прогонит более крупный экземпляр.

Судака считают зоревой рыбой, так как лучший его клев наблюдается с первыми проблесками утренней зари до полного солнцевосхода и с заката до наступления темноты.

Голодный судак нападает всегда броском, перевертывая кружок без всяких проволочек, в отличие от поклевки щуки. Разматывая шнур, он тащит кружок в сторону, на ходу заглатывая добычу до тех пор, пока не оказывается самозасеченным. Мелкий же судачок подчас не в силах заглотать не ему предназначенного живца, и он довольно долго возит диск по поверхности, не переворачивая.

В практике, пожалуй, любого кружочника встречаются так называемые двойные перевертки, когда кружок, оказавшись белой стороной вверху, от повторного рывка хищника занимает вновь исходное положение, то есть красной стороной вверх. Происходит подобное явление, надо полагать, от набухания витков шнура на диске, в результате чего свободный конец лески, опущенный в воду, после первой хватки не всегда освобождается. Голодная и потому менее осторожная рыба вынуждена для свободы своих действий дергать снасть вторично, отчего диск переворачивается на исходную позицию. В моей практике было несколько подобных забавных случаев, но один из них мне запомнился особо.

…Утро очередного дня начала августа 1982 г. выдалось серенькое, хотя тихое и сухое. Подходил к концу мой отпуск, проведенный на берегу Чернушки, а рывка хорошей рыбы я так за три недели и не ощутил. И вот сегодня — то же самое: кружки изломанной линией выстроились вдоль бровки затопленного коряжистого оврага, не подавая никаких надежд на то, что там, в глубине, соблазнится моими выдержанными в садке в течение двух дней плотвицами сытый, разомлевший судак. И одно дело, если бы переверток вообще не случалось (тут уж, как говорится, ничего не попишешь — просто нет клева), другая ситуация, когда он все же изредка переворачивает, да только и всего: живца изрежет и плюнет. «Вон, опять перевернул — прервал я свои невеселые мысли, — ну и что? Хотя, нет — мотает, кажется. Потащил! Это уже кое- что. Однако хорош! Килограмма на два, а то и более потянет. С почином, значит!»

Приподнявшееся было настроение через некоторое время вновь сменяется унынием. Начинаю оглядываться по сторонам, чтобы хоть как-то отвлечься, надеясь обнаружить на водоеме нечто интересное. А время на часах подходит к одиннадцати. Надо плыть к биваку — теперь уж клева все равно не будет.

На шуточных картинках в рассказах о рыболовах-неудачниках бесклевье изображают или стрекозой, усевшейся на поплавок, или паутиной, протянутой между концом удилища и свисающей леской. Мое бесклевье выразилось куда более экзотично: в виде табунка очень мелких, но чрезвычайно шустрых чаек- крачек, разместившихся передохнуть на красных сторонах моих кружков. Кыш-ш-ш, проклятые, вас только мне не доставало! Однако наглые птицы нисколько не обращали внимания на угрожающие взмахи руками, преспокойно продолжали свое занятие. Моему долготерпению пришел конец, и, направив лодку в сторону непрошеных гостей, я вдруг обратил внимание На крайний диск, неспешно удаляющийся от всей партий, хотя и в рабочем положении. Остановился. Поплыл в другую сторону, слегка покачиваясь. Снова замер Ясно, что живец так резво никогда не водит, тем более — мелкая плотва. Видно, какой-нибудь недомерок вцепился и решил поиграться. Ho, очутившись рядом с кружком, я сразу заметил отсутствие на желобке витков — шнур был полностью размотан. Значит, пока гонял крачек, упустил перевертку! Хорошо еще, что добыча сама засеклась. Выбрав слабину, подсек. Вроде бы ничего, приличная особь, упирается, как положено солидной рыбе — без суетной горячки. Подтащил к лодке и… обомлел: из глубины на леске спокойно, без рывков вышла щука кило за 3 весом, а у меня поводок стоит сечением 0,3 мм. Батеньки мои! Что делать?! Вижу, разворачивается боком, сейчас мотнет головой и — поминай, как звали! Почти не сдерживая шнура, пускаю опять в глубину. Иди, милая! На малейшую потяжку отвечаю незамедлительным стравливанием. Точно не припомню, сколько раз я подтягивал ее к борту и вновь отпускал, пока, наконец, убедившись в окончательной безропотности щуки, подсачеком не водворил ее в лодку.

На затопленных грядах стайки судаков жируют практически весь сезон открытой воды, удаляясь в глубину лишь на время, в пору особо неблагоприятных метеорологических условий или иных причин. При ловле на кружки в подобных местах ввиду малой глубины (в водохранилищах затопленные гряды находятся порой под 3- и даже 2-метровым слоем воды) нужно соблюдать крайнюю тишину при передвижении на лодке: на самой тоне не плюхать веслами, не стучать сапогами по днищу ковчега, даже когда произошел досадный сход рыбы, и главное — распустив кружки, сам охотник должен удалиться в сторону от избранного участка, но, разумеется, не на такое расстояние, чтобы в случае перевертки нестись, как угорелому, носом вперед, ежесекундно оглядываясь через плечо с безумным взором.

Для начинающего кружочника такие бугры — сущая находка. Постановка кружков и их выборка по окончании тони не отнимают много времени, так как рабочий спуск в основном становится 2–3, редко — 4 м, а наличие здесь постоянных стаек средних судаков украшает гоньбу снастей довольно частыми перевертками — как раз то, что и нужно новичку. При интенсивном клеве после пяти-шести переверток наступает длительное затишье, продолжающееся иной раз 2–3 часа. Я полагаю, что судаки в конце концов, напуганные движущейся туда-сюда тенью лодки и некоторым нарушением спокойствия в их тихом мире, переходят на ближайший, но уже более глубокий участок. В таком случае разумнее всего будет удалиться на другие известные тони и не пытаться в прежнем месте нащупать стаю, ибо, успокоившись из-за отсутствия раздражающих факторов, она снова спустя время займет излюбленный бугор и вновь порадует осторожно возвратившегося рыболова парой-тройкой поклевок. Замечательно, что в подобных местах в период жора можно ловить судака в течение всего дня, чего никак нельзя сказать о ловле на глубоких руслах и оврагах.

В защиту последних участков хочу все же сказать, что там в большинстве случаев ловится крупная рыба, предпочитающая значительную толщу воды над собой и более холодную воду. На отмелях же поймать хорошего судака доводится не столь часто, там больше хозяйничают стайки особей весом до килограмма, поэтому живец, применяемый при уженье на грядах, не должен превышать 40–50 г. Для крупного, порядка 3 кг, судака оптимальным живцом в первую очередь является крупный пескарь, за неимением его — плотва граммов 50–70 весом, но уж если ожидается поимка очень крупных особей — порядка полупуда, ставят узкотелых рыб длиной до 150–170 мм, а подчас и свыше того. Разумеется, подобные судаки для почитателя подмосковных вод в большинстве случаев остаются только в мечтах, но хочу сказать, что о применяемых указанного размера наживках я слышал от местных рыбаков озера Волге, находящегося в верхнем течении одноименной с ним великой реки.

На глубинах судак в период летнего жора, да, впрочем, и во все другое время открытой воды, начинает активно клевать с наступлением рассвета и часов до 6 утра. Это относится именно к первой половине лета. В дальнейшем с сокращением светлого времени суток (конец сентября) окончание клева смещается в сторону уже полудня. Однако, я полагаю, многим кружочникам доводилось выуживать его и в 8, и в 10 часов, и даже в полдень, когда по водоему ходит свежая волна. Вечером ловля производится на закате до наступления полной темноты. При этом фронт кружков должен располагаться между долго не гаснущей зарей и рыболовом, поскольку так они будут лучше видны на фоне зеркальной поверхности воды.

Вечерний клев судака протекает менее активно, нежели утренний, и, как правило, на глубинах. В тихую погоду кружки отчетливо видны, но стоит появиться малейшей ряби, как они сразу же сливаются с поверхностью воды, обнаруживая себя лишь одиноко торчащими мачтами. В этом случае хорошую службу сослужит бинокль, или, в крайнем случае, монокуляр.

В процессе вечерней ловли необходимо зорко следить за снастями, время от времени пересчитывая их, так как, зазевавшись, можно упустить момент перевертки, и тогда севший на крючок судак далеко утащит кружок куда-нибудь в темный участок водоема, а там или заведет в коряги, или, в лучшем случае, оставшись на чистом дне, просидит втихомолку до утра, и, наконец, достанется первому встречному счастливчику. Тем более бессмысленно оставлять распущенные снасти на ночь, поставив их на якоря, поскольку можно лишиться одного или даже нескольких кружков. Любая самозасеченная рыба, не контролируемая рыболовом, всегда стремится уйти, если это ей позволяет снасть, в любое укрытие и особенно в коряги, где, запутав лесу и не сумев сойти с крючка, пропадает и для рыболова и для жизни.

…Помню, еще подростком, полагая, что хищник лучше клюет по ночам, я оставил десяток кружков на закоряженной площадке на ночь, укрепив их буйками, а наутро, благодаря «дубовой» леске, поднял со дна пень толщиной в обхват с запутавшимся в его корнях полукилограммовым судачком. Обычно же пни чаще всего остаются на дне, а рыба бесцельно гибнет…

В жаркую погоду в середине лета на отдельных водоемах начинается интенсивное цветение воды. В иных местах подобное явление протекает столь бурно и обильно, что создается впечатление, будто поверхность воды посыпана зеленой мукой. Особенно отчетливо наблюдается это в штиль, когда водимые живцами кружки оставляют за собой длинный змеистый след.

В периоды бурного цветения воды клев многих рыб полностью прекращается, а в замкнутых небольших озерах и прудах временами наступает даже замор. Чтобы избежать гибели, рыба стремится уйти на глубину или к притокам, несущим чистую, богатую кислородом воду. Ловля на кружки в этот период бывает очень тоскливой. Редко кому удается взять за зорьку хоть одну полновесную рыбу, поэтому лучше, вооружившись спиннингом, оснащенным снасточкой со снулой рыбкой, попытать счастья в устьях подтопленных речек или вдоль прибрежных зарослей в надежде подцепить щучку или окунька.

Постепенно раскачиваясь, клев судака возобновляется к концу лета, когда в зеленом уборе белоствольных берез появляются желтые пряди, а некогда сочная трава пожухнет от первых ранних утренников.

Техника ловли на кружки осенью практически не отличается от летней, но с той лишь разницей, что ввиду похолодания и отсутствия стратификации воды живца опускают в непосредственную близость ко дну, впрочем вся ловля теперь производится по глубоким местам. На отмели и подводные гряды судак выходит значительно реже, большей частью по ясным тихим утренним зорям. Время клева его укоротилось в сравнении с летним и сместилось к 7 часам утра. Вечерний же клев редко бывает удачным, находится в большой зависимости от состояния погоды, и в случае ненастья, на мой взгляд, лучше уж остаться возле печки или заняться ловлей щуки, которая не столь привередлива к погоде.

Снасть осенью, как вообще во все времена года, на судака желательно употреблять не грубую, то есть ставить жилковые поводки сечением 0,3–0,4 мм, крючки — двойники № 8—10. Кроме большей вероятности верных поклевок судака, данная оснастка более спортивна, и при поимке на нее солидных экземпляров оставляет неизгладимые впечатления или переживания от борьбы с ценной добычей.

В больших озерах и реках, таких как Селигер, Белое или Волга, случается осенний ход судака к местам зимовки. В водохранилищах, подобно московским, ничего похожего я не наблюдал, да и, собственно, куда там идти? Основная масса судаков круглый год придерживается в них глубины 6–8 м, и вся миграция состоит в переходе из русла на площадку и обратно. В старых литературных источниках описывались грандиозные путины, связанные с этим событием, и приводились фотоматериалы, запечатлевшие до краев заполненные рыбой баркасы и готовые вот-вот разорваться от бесчисленного множества добычи огромные неводы. К сожалению, в наши дни среднерусская полоса забыла те славные времена, так что лишь немногие очевидцы могут поведать о столь, я полагаю, невероятно захватывающем, с точки зрения участника ловли и просто наблюдателя, сезонном явлении в жизни рыб.

Нынче не часто увидишь кружочника, продолжающего охотиться именно за судаком в сентябре месяце, когда наступает чуть ли не лучшее в году время для ловли щуки, поэтому разумнее поступают те любители, которые оперативно мобилизуют свою сноровку и свободное время на уженье резвой особы. Вдобавок ко всему, как уже говорилось, осенняя круговерть атмосферы оказывает меньшее влияние на жизнедеятельность щуки, нежели на судака.

 

Ловля окуня

Пожалуй, любой человек, который когда-то в детстве взял в руки ореховое удилище, сделанное ему отцом, дедом или старшим братом, начинал приобщение к познанию ихтиофауны своей первой в жизни речки именно с окуня.

Да это и неудивительно. В те добрые славные времена, когда заря химизации сельского хозяйства только всходила, когда прибрежные ольховые заросли не сводились ради надуманного расширения посевных площадей, а речушки по милости фабрик и заводов, рядом с которыми они протекали, не окрашивались во все цвета спектра, окунь наряду со щукой был чуть ли не самым многочисленным представителем рыбьего племени, населяющим практически все медленно и быстро текущие, а порой и просто — стоячие воды.

По Л. П. Сабанееву, окунь средней полосы в основном достигает веса 3–4 фунтов, то есть около 1200–1600 г. Однако в некоторых северных реках и озерах в прошлом столетии этот хищник вырастал и до 12, а подчас — до 15 (!) фунтов. Настоящие исполины! В наши дни ничего подобного видеть не приходилось.

Один матерый спиннингист, вытащив на Рузском водохранилище июньским утром 1977 г. полуторакилограммового горбача, по прошествии восторженного изумления признался мне, что такого лаптя он видит впервые за свою долголетнюю практику.

В одной столичной газете сообщалось, будто на Оби некий рыболов-любитель поймал спортивной снастью четырехфунтового окуня и будто этот красавец по своей величине занял первое место среди своих полосатых соплеменников, пойманных в России в 1986 г. Хотя я не думаю, что наш рекордсмен был польщен последним обстоятельством, ибо, вне всякого сомнения, наравне с другими — меньшего размера собратьями — был отправлен на сковородку, оставив на память удачливому рыбаку пожелтевшую с годами газетную вырезку.

Похоже, что окунь так же, как и щука, подразделяется на две основные категории: особи, живущие в береговой зоне, растущие очень туго и редко достигающие полфунта веса, и другие, так называемые (ввиду характерной особенности строения тела — довольно крутого горба) горбачи, живущие на значительных глубинах и поражающие нас своими размерами, о которых я только что упоминал. Ярким представителем первой категории является хорошо знакомый всем удильщикам матросик — окушок с палец длиной, годный разве что в качестве второсортного живца для ловли щук или для заправки ухи. Да, собственно, и в уху-то матросик идет как тот же второстепенный компонент: так себе, — ни вару, ни товару. И поскольку для серьезного рыболова он интереса особого не представляет, то и распространяться о нем больше не стоит.

Характерными местами летнего обитания горбача на водохранилищах и больших озерах являются закоряженные овраги, русла и омуты затопленных речек, большие заливы со средней глубиной 3–4 м, заросшие по краям всевозможной водной растительностью, с топляком на дне. Иногда его можно встретить среди подтопленного большой водой частого кустарника на совсем уже незначительной глубине, так что, как говорится, даже штаны не замочишь. Средние экземпляры обожают держаться в более или менее густых зарослях белых лилий и желтых кубышек, своими широкими листьями дающих затемненность этому участку от солнечного света, которого окунь, как правило, избегает. Вдобавок ко всему, на нижней стороне листьев обитают небольшие пиявочки — лакомое блюдо многих рыб. Короче говоря, горбачи выбирают себе участки, сходные с теми, что выбирают для стоянок в первую очередь щука и частично — судак. Ho в отличие от судака, пускающегося порой в странствия, окунь, застолбив район, хозяйничает в нем на протяжении многих лет до тех пор, пока какие-нибудь чрезвычайно неблагоприятные обстоятельства не вынудят его сменить место.

Однако не думайте, дорогие читатели, что горбач живет и кормится только в глубинах. С наступлением теплых летних дней, когда бесчисленные стада рыбьей мелочи устремляются на мелководные, хорошо прогретые участки водоема, крупного окуня даже чаще, чем на глубинке, можно встретить на различных подводных возвышенностях. Особенным расположением пользуются у него полого идущие в глубину откосы расположенных на плесах, вдали от берега островов, затопленные насыпи дорог, всевозможные бугры, гряды и валы. И если его в таких местах не беспокоят многочисленные рыбачьи лодки, проводит здесь все лето, изредка опускаясь поглубже при разгулявшейся непогоде.

В небольших водоемах, где глубина зачастую не превышает 3 м, горбачи расселяются очень неравномерно, скапливаясь порой в одном-двух местах, ничем, казалось бы, не отличающихся от других, в довольно крупные стаи.

Летом в 1977 г. я проводил свой отпуск на одном из островов живописнейшего залива озера Велье, расположенного на Валдайской возвышенности. Обилие рыбы в воде, грибов и ягод в лесу вносили дополнительную, понятную всем натуралистам особую прелесть в и без того замечательный отдых на лоне природы.

С первых же дней пребывания на озере меня заинтересовали горбачи, постоянно жирующие на песчаном, залитом мелкой водой длинном островке, и в большой мелководной заводи, сплошь облепленной широкими, словно обеденная тарелка, листьями лилий.

Кстати говоря, определить места охоты окуня вовсе несложно. В течение всего погожего летнего дня стаи горбачей периодически устраивают на поверхности водоема характерные бои. Разумеется, это не петушиные бои и тем более — не бои быков, однако наблюдение настоящей охоты крупных окуней доставляет любителю живой природы незабываемое удовольствие.

В яркое, солнечное утро, остановившись на лодке неподалеку от упомянутого островка, я в который уже раз с неослабевающим любопытством наблюдал весь процесс боя горбачей. Мелкая теплая вода над гривой и высовывающиеся кое-где пучки растительности, приютившейся на хорошо прогретом песчаном ложе, привлекали сюда тысячи и тысячи мальков плотвы, достигших к концу июля размера со спичку. В свою очередь, этот детский сад соблазнял беспрерывным своим снованием туда-сюда окуневую стаю, обитавшую на другом конце гривы в чащобе затопленных кустов.

Охоту мелкого окунька даже трудно назвать боем, поскольку чаще всего наблюдается выпрыгивающий из воды малек. Сам же охотник остается невидимым, лишь изредка один-другой слабенько чмокнет губами на поверхности и снова — тишина. Когда охотится горбач, картина совсем иная. Спокойная, неподвижная гладь вокруг в один момент вскипает, словно вода в котле, от десятков рыбин, охватывающих подковой район охоты. Малек уже не сыплется в разные стороны — не успев выскочить из воды, он буквально партиями исчезает в прожорливой утробе хищника. Вода все время кипит, из бурунов наполовину высовываются темные горбы преследователей, чмоканье и чавканье слышатся за десятки метров, и весь этот котел медленно продвигается из травы на чистую воду вслед за обезумевшими от страха мальками. Через непродолжительное время так же внезапно, как и начался, бой утихает, и только где-то в стороне разок- другой чавкнет отбившийся в азарте погони от своих соплеменников молодой горбач. И все! В подводном царстве снова воцаряются мирная тишина и спокойствие. Лишь плавающие местами пенные пузыри да никак не разглаживающаяся еще несколько минут назад зеркальная поверхность говорят о прошумевшем здесь кровавом побоище.

По прошествии некоторого времени, когда несмышленые малявки, оправившись от пережитого испуга, вновь появятся на отмели, картина повторится. И, возможно, на этот раз к горбачам присоединятся прожорливые чайки, с проворством выхватывающие из-под самого носа преследователей его добычу. Тогда к бульканью, всплескам и чавканью примешивается звонкий скрипучий крик белоснежных птиц.

Иногда выход окуней из укрытия удается спровоцировать легким шлепком весла по воде, который, по- видимому, создает им ложное представление о начале охоты соседней стаи. Возможен и другой вариант: рыбья мелочь, пугаясь неожиданного шлепка, стремглав бросается из чистых мест в заросли растений и случайно натыкается на зорко наблюдающих за всеми событиями окуней, а уж те, не в силах удержаться от соблазна поживиться дармовым куском, устраивают резню, не обращая порой никакого внимания на спокойно плавающее рядом днище рыбацкой лодки.

В подобные моменты ловля на кружки бессмысленна, ибо улепетывающие во всю прыть от окуней малявки, вполне вероятно, могут обойти настороженные снасти. Легкая вращающаяся спиннинговая блесна или наживленная на крючок длинного, прочного удилища малявка, брошенные в самую гущу котла, — только они и позволяют сейчас рыболову ощутить трепетные рывки крепко упирающейся полосатой рыбы.

Начало нереста окуня совпадает с появлением проклюнувшихся березовых почек и с преднерестовым жором плотвы, который обычно наблюдается в центральной части европейской России с середины третьей декады апреля. Икромет проходит возле берегов, поросших жесткой растительностью, почти незаметно для глаз натуралиста и обнаруживается лишь отдельными поклевками молошников во время ловли плотвы на мотыля. Такой окунек, взятый в руку, заливает всю ладонь молоком, отчего, видимо, и дано семени рыбьих самцов название — молока. На исходе жора плотвы в тех же местах случается зацепить фунтового горбача — икрянку, поэтому следует предположить, что сначала нерестует мелкий окунь-травник, а днями позже — с появлением березового листа — горбачи, ибо в самый нерест икрянки, как известно, ничем не питаются, стало быть, и на крючок не должны брать.

Отдохнув после нереста некоторое время, горбачи начинают интенсивно питаться лончаками карповых пород, но поскольку подросшие и поумневшие рыбешки являются не такой уж легкодоступной поживой, а новая поросль или не выклюнулась, или представляет собой ничтожно малый организм, то голодный хищник, испытывая определенные муки, рыщет по кормным местам и хватает все живое, способное пролезть в его глотку. В это время банды окуней наносят огромный вред поздно нерестующим породам рыб, поедая их икру в несметном количестве. С начала открытия летнего рыболовного сезона до первой половины июля — время, наиболее благоприятное для ловли окуней, так как в этот период наступает жор, известный читателям по предыдущим главам.

Окуня можно встретить почти в любом водоеме. Разве что нет его в стремительных и холодных речках и заморных прудах, где единственным обитателем является стойкий карась. Наиболее излюбленными являются спокойные или медленно текущие равнинные воды, в которых при обилии всевозможного корма окуни достигают внушительных размеров. Мне приходилось ловить горбачей в небольших, заболоченных по берегам озерах, где зеркало чистой воды не превышает гектара, а максимальная глубина — не свыше 3 м. Ввиду таких суровых условий вся рыба, живущая там, должна была бы погибнуть в трескучую зиму от замора, однако обитатели благополучно здравствовали за счет то ли маленького ручейка, насквозь пронизывающего озерко ниткой живой воды, то ли благодаря донным родниковым ключам, то ли за счет неведомых для людей подземных рек, связующих пару и более соседних озер. Последние таинственные предположения возникают порой в умах местных охотников и рыболовов, например, Мещорского края, где посреди чудом сохранившихся дремучих лесов и мшистых болот вдруг неожиданно для путешественника возникают на первый взгляд замкнутые в пространстве большие и малые воды.

Для окуня чуть ли не единственным условием, обеспечивающим нормальное существование, является благоприятный кислородный режим. Похоже, что первыми жертвами заморов становятся именно окуни.

Зимой 1970 г. на Шошинском мелководном плесе Иваньковского водохранилища вследствие сильного сброса воды лед местами опустился на дно, отрезав рыбьим стаям, зимующим в глубоких впадинах дна, путь к спасению. Весной по открытой воде обнаружились ужасные последствия того обстоятельства: на некоторых участках прибрежное дно было сплошь покрыто полуразложившимися останками щук, окуней и белой рыбы. Так вот, на глазок я прикинул, что на 20 окуней приходилось в среднем по 2–3 щуки и около 7—10 штук бели. Безусловно, в тех местах окуней плодится и живет очень много, однако и белой рыбы тоже хватает, но вот поди ж ты: соотношение — два к одному.

Окуня, особенно крупного, можно смело назвать ярым хищником, хотя кто не видел или хотя бы не слышал о поимке 2- и даже 3-фунтовых окуней на небольшую мормышку, наживленную рубиновым мотылем! He брезгует он червями, пиявками, различными водными насекомыми. Например, во время вылета стрекоз набивает свой желудок их личинками до отказа. Однажды летом при ловле в проводку плотвы мне зацепился на катышек манки небольшой окунек, очевидно, приняв белый комочек за какую-то плывущую букашку. Однако при всех прочих неожиданностях основной пищей горбача, конечно, является мелкая узкотелая рыбешка, которую в период жора он поедает с великой жадностью и проворством, превосходя подчас в этом и саму щуку.

Рот у окуня устроен скорее как у всех мирных рыб, то есть почти трубочкой, но снабжен многочисленными мелкими, отогнутыми внутрь зубами (нечто вроде щучьей щетки), которыми в отличие от последней никогда лесу не перетирает. По данным признакам окуни не могут проглатывать широкотелых рыб — таких, например, как подлещики и густерки, зато пробивают ощутимые бреши в рядах плотвичек, верховок, голавчиков и пескарей. Даже при наличии в водоеме указанных рыбок не преминут поживиться при случае собственной молодью. По моим наблюдениям, лакомое кушанье составляют для окуней и мелкие судачки, первый год живущие в береговой зоне. Сам же окунь, являясь чрезвычайно плодовитой рыбой, не имея достаточного количества врагов и благодаря сравнительно быстрой адаптации к всевозможным колебаниям жизненных факторов, расселяется повсюду и в короткий срок уничтожает в небольших замкнутых водоемах юное подрастающее поколение рыб, однако каким-то образом уживаясь (правда, в яром антагонизме) со щукой. Вследствие этого окуня совершенно справедливо следует признать вредной рыбой, стоящей, подобно волку или серой вороне, вне закона. Что и сделано в последнее время.

Кроме упористости при вываживании, величины и красоты тела, да, разумеется, ухи с заливным, окунь обладает еще одним, по всей вероятности, последним положительным качеством: попадая в водоем, где хозяйничает ротан — бич наших стоячих вод, он в короткое время изводит своего конкурента практически до нуля, оставляя доживать алчный век только крупных экземпляров, будучи не в состоянии их заглотить. В свою же очередь, по прошествии естественного отбора сам становится бичом для карповой молоди.

Крупный, упитанный окунь — замечательная, красивейшая добыча, особенно когда он, только что выловленный из темной зимней воды, отсвечивая ярко-оранжевыми грудными плавниками, перекидывается с боку на бок на припорошившем молодой лед нежном бархатном снежку. Окраска его, впрочем, как и других хищников, меняется в зависимости от цвета воды и, что самое главное, от состояния дна. Наиболее яркий и приятный для глаза окрас наблюдается у окуней, живущих в малопроточных, заболоченных озерах, все дно которых выстлано мягким, словно пух, илом, накапливающимся веками от сгнивших водорослей и других органических останков. У этих рыб на теле преобладают темно-зеленые тона с золотистым отливом, брюхо — желтовато-белое, а нижние и хвостовой плавники бывают то морковного, то малинового оттенка.

В реках с песчаным ложем замечаются белесые рыбы, не заслуживающие в описании пристального внимания, к тому же по форме тела речных окуней порой даже трудно назвать горбачами, несмотря на встречающиеся в уловах солидные экземпляры. Они большей частью какие-то вытянутые, без характерного горба, зато с большой головой, завершенной огромной до уродства пастью. Однажды при ловле подъемником пескаря в реке Пахра ко мне в сетку попала совершенно белая рыбка, показавшаяся издалека плотвичкой. Ho взяв ее в руки, я убедился, что это был окунек, однако такой бледный, с чуть заметно проступавшими серыми боковыми полосами, что не мудрено было спутать его с плотвой. По всей вероятности, среди рыб тоже иногда случаются альбиносы.

В отдельных водоемах водятся небольшие окушки, окрашенные в голубовато-перламутровые цвета — хоть сажай в аквариум. Среди этой разновидности крупных особей я никогда не встречал, поэтому склонен отнести последних к распространенной, но вместе с тем бесславной категории матросиков.

И наконец, в темных, будто деготь, глухих торфяных водах обитают лапти неприятного, почти черного цвета. Правда, должен сознаться: самому мне довольно редко приходилось рыбачить в таких удаленных от столицы угодьях — уж больно мрачно и жутковато выглядят круглые, словно огромные блюдца, лесные, кажущиеся молчаливо-бездонными озера, с упавшими в пучину одряхлевшими стволами вековых дерев, охраняемые со всех сторон такими же суровыми, как и вся вода, разлапистыми, могучими елями.

Собственно, специально окуня на кружки ловят довольно немногие рыболовы. Большей частью за ним охотятся спиннингисты по причине того, что небольшая вращающаяся блесна типа «Меппс» или рыбка на снасточке намного результативнее кружочной снасти. Опытный спиннингист в известных ему местах во время жора может наловить за утро до пуда и более великолепной добычи. На кружки же уловы горбачей будут, безусловно, скромнее, поскольку даже в случае обнаружения хорошей стоянки этого хищника частые перевертки на ограниченном неглубоком участке водоема приведут к подшумливанию лодкой горячего рыбака всей стаи, отчего она или стронется, или затаится на время, хотя, как известно, окуни в период жора страдают потерей сторожкости.

Все окуни — и маленькие, и большие — принадлежат к позднезоревым и частично к дневным рыбам. Ночью они стоят в своем укрытии без движения и находятся в состоянии оцепенения, поэтому ночная ловля окуней нигде не практикуется. Можно условно отнести к ночной ловле окуня в период белых ночей где-нибудь на Кольском полуострове. Однако из-за временного стирания границ течения суток не то что рыба, а иной раз и приезжий туда человек поначалу путает день с ночью. Я же под ночной ловлей подразумеваю уженье в темноте.

Утром начало активного окуневого клева совпадает с восхождением дневного светила над горизонтом на три-четыре собственных диаметра, что соответствует в июне месяце примерно пяти часам солнечного времени и продолжается с постепенным убыванием до солнцезенита. Возобновляется клев, когда спадет полуденный зной, то есть к 18 часам, а с наступлением полных сумерек прекращается. Видимо, на данной повадке охотиться посветлу сказывается преобладание у окуня зрительного органа чувств над всеми остальными.

На клев крупного окуня большое внимание оказывает погода. Он предпочитает кормиться в тихую, ясную погоду, когда легкий юго-западный ветерок слегка волнует зеркало воды мелкой зыбью, а стаи мальков и лончаков плавают у самой поверхности прогретых мелководий. Если же по небу проносятся сплошной пеленой кучевые северные облака, время от времени сбрызгивая землю холодными каплями, затею с выездом с кружками за окунем на плес приходится временно оставлять. В лучшем случае где-нибудь в тихом закоулке небольшого заливчика будут клевать на поплавочную снасть, наживленную мальком, окушки-травники размером не более ладони.

Окунь — рыба стайная. Формируется в зависимости от времени года в большие и малые возрастные группы. Так, например, в сообществе 100-граммовых рыб никогда не встретишь фунтовика, точно так же и среди килограммовых окуней редко оказывается последний. Чем крупнее окуни, тем малочисленнее их ряды. Видимо, данная регламентация со стороны природы связана непосредственно с процессом питания. Крупные горбачи, не поперхнувшись, могут заглотить 10-сантиметрового пескаря, не говоря уже о мальках — их они заглатывают десятками, пока не набьют полный желудок. Посаженный на застежку кукана подобный экземпляр начинает отрыгивать полупереваренную добычу в невероятном количестве. Нетрудно себе представить, что бы произошло с процессом естественного пополнения рыбных запасов водоема, если б 3- и 4-фунтовые рыбины объединились в сотенные стаи.

Раньше в литературе для ловли окуней рекомендовалось применять кружки диаметром около 120–130 мм. Ho по моим соображениям, кружочнику, то есть любителю ловли в основном щук и судаков, не отвергающему, однако, при случае азартную гоньбу за окунем, вовсе не обязательно иметь при себе второй комплект меньших по диаметру дисков, так как горбачи, являясь сильной и чрезвычайно настойчивой в охоте рыбой, вполне свободно переворачивают 150- миллиметровые кружки. Более того, напав на живца и чувствуя некоторое сопротивление снасти, окуни в ярости начинают дергать из стороны в сторону, подчас ставя на ребро ярко окрашенный пенопласт.

Вот оснастка кружка сейчас несколько меняется: вместо прежних относительно толстых поводков ставятся поводки сечением 0,2–0,25 мм, разумеется, из жилки, и соответственно, крючки вяжутся в зависимости от применяемого живца и ожидаемой добычи. В случае употребления ерша или карасика подходит двойничок до № 7, а при употреблении пескарика, плотвички и прочей узкотелой наживки — одинарник 8-го. Однако существует единое непреложное требование при всех неучтенных индивидуальностях подготовки снастей к ловле — это острота и прочность крючка, ибо до слез обидно, когда вполне уже реальная добыча вдруг благополучно уходит восвояси только из-за перекала или, наоборот, разгиба цевья.

Лучшими живцами для ловли горбачей на кружки являются мелкий пескарь, карасик, а также горчак, обитающий не во всех водоемах, но представляющий собой превосходную наживку. К ершу голодный окунь питает особую слабость и, уж если вцепится в него, то треплет беднягу с великим остервенением пока, наконец, не заглотит. Удивительно, как это окунь своими сравнительно мягкими губами умудряется в щепки изломать крепкий и колючий спинной щит ерша. Мелкая плотвичка в силу исключительной нежности организма к острию крючка и болтанке даже на легкой зыби применяется редко, а уж тем более — верховка, посаженная за губу. Она, хотя и продолжает бойко вертеться на крючке, чаще всего становится добычей вездесущего травника, не заслуживающего никакого внимания со стороны серьезного рыбака.

На своего меньшого собрата величиной с мизинец горбачи изредка поклевывают, но при возможности наловить указанных живцов родственников лучше не применять. Правда, это уже мое чисто субъективное мнение, и потому пытливый читатель вполне справедливо в любой момент может подвергнуть его сомнению и даже опытно опровергнуть.

При ловле окуней в нейтральных для всех хищников зонах, то есть на подводных возвышенностях или в неглубоких заливах, кружочник не застрахован от нападения на его снасти щуки или судака. Подобное, хотя и редко, но случается, и уж тогда держись, рыбак! Судака весом до 2 кг при соблюдении упомянутых предосторожностей еще имеется надежда выудить, если же влетит щука, тут, наверное, и святой Петр не поможет — одним движением головы обрежет она тонкий окуневый поводок, оставив на память лишь горестные воспоминания.

При ловле окуня рабочий спуск на кружках приходится менять чаще, чем при ловле щуки и судака. Самые крупные горбачи, то есть весом свыше килограмма, клюют, как правило, около дна средних и больших глубин водоема, и поскольку они в состоянии схватывать из укрытия довольно крупную добычу, то на мелководья в азартной погоне за мальком, подобно их несколько меньшим собратьям, почти не выходят. Однако поимки подобных экземпляров, как я уже говорил, — счастливая случайность в жизни рыбаков-любителей, поэтому, разумеется, и веселей будет ориентироваться на уженье 1—2-фунтовых рыб.

Летом на подводных возвышенностях окуней нужно ловить вполводы, а нередко рабочий спуск и вовсе делается 1 м, так как именно на этой глубине летним солнечным днем гуляют основные массы мальков. Голодные горбачи средних размеров почти не затаиваются в отведенные им природой часы клева, стало быть, все время патрулируют район охоты. Нарвавшись на кружки, полосатые разбойники начинают бесчинствовать, переворачивая сразу до половины и более поставленных снастей. Пожалуй, это самая легкая и веселая ловля, не уступающая, однако, по эмоциональности ловле других крупных хищников. Лодка кружочника в моменты переверток мелькает среди плавающих белой стороной вверх дисков словно челнок в швейной машинке, сам же хозяин, особенно не в меру горячий охотник, с бегающими глазами, трясущимися руками, часто начинает шуметь, топать ногами по днищу своего судна, хлопать веслами, вследствие чего стая уходит на соседний участок или в более спокойную глубь, оставив на снастях голые крючки да несколько своих собратьев.

Большею частью голодный окунь засекается сам по причине своей непомерной жадности, поэтому можно обойтись без подсечки, спокойно и без суеты вытаскивая за шнур крепко упирающуюся, рвущуюся во все стороны добычу. Ho как же иному пылкому рыбаку не секануть в горячке широким взмахом руки, как же исключить сейчас столь непременную процедуру при ловле всех без исключения рыб! Вот и рвут наиболее нетерпеливые кружочники губы своим полосатым трофеям и, упустив очередного горбача, проклинают всех и вся на свете, но только не самих себя.

Надо полагать, что окуни независимо от размера хватают добычу как попало, то есть с головы, сбоку и даже с хвоста — этим свойством прожорливого хищника, видимо, и объясняются многочисленные пустые поклевки, хотя очень часто можно наблюдать, как перевернутый диск яростно крутится и пляшет по воде, и уж верно, думаешь, сидит там хороший окунище, но лишь приблизишься на лодке, затаив дыхание, глядь, а диск-то замер — пусто! Сытый же окунь вообще большой проказник, любитель наделать всяких гадостей рыбаку, как-то: сорвать живца с крючка, стукнуть его жаберной крышкой, слегка прихватить за хвост, но всегда перевернув при этом кружок. И в отдельные дни на 10–15 перевертышей не возьмешь ничего. Это ли не обидно? Незавидна и горька жизнь любого рыбака.

Как правило, гоньба окуней всегда сочетается с ловлей судака, разумеется, на тех водоемах, где он есть. Часам к 9 утра, отгоняв снасти на судачьих тонях, заядлые и неутомимые кружочники быстро заменяют поводки и переключаются на горбачей, обитающих зачастую неподалеку. Ясным июльским утром при легкой зыби почти всегда удается обнаружить окуневые стаи где-нибудь поблизости от зарослей водяных растений в приустьевых участках водохранилищ. Надо лишь сделать рабочий спуск не более полутора метров независимо от того, будет ли глубина тони, скажем, 3 или 5 м, и пускать кружки с учетом ветра довольно широким фронтом. Если окуни патрулируют данный район, они непременно наткнутся на ваши снасти и тогда перевертки последуют одна за другой. Голодный горбач одним махом переворачивает диск и тут же начинает его разматывать, клоня из стороны в сторону. Душа радуется.

Клев окуней, правда, с разной интенсивностью — в зависимости от внешних факторов — наблюдается практически весь период открытой воды. Co второй половины июля и примерно до конца лета алчность окуней несколько ослабевает из-за того, что подросший малек, сгруппировавшись в тысячные табуны, представляет для окуней весьма легкодоступную поживу, которую последние потребляют для себя в несметном количестве и мало обращают внимания на тех редких живцов, что сиротливо болтаются на снастях кружочника. Однако с заметным осенним похолоданием воды, когда малявки тронутся с мелководий к местам потеплее, то есть в нижние слои воды, клев горбачей на кружки постепенно возобновляется. Теперь, в отличие от летних (теплых) условий, снасти целесообразнее устанавливать вдоль зоны прибрежного свала в глубину. Хорошими ориентирами в этом случае будут служить камышовые и тростниковые острова, расположенные на широких плесах. Нередко от подобных бугров полого идущие вглубь хрящеватые площадки вдруг резко обрываются в русло реки, создавая тем самым замечательные угодья горбачам.

Осенью бой окуня мне приходилось наблюдать чрезвычайно мало, да и то лишь в теплую ясную пору бабьего лета. Видимо, рыбья мелочь, привлеченная солнечным веселым блеском и временно наступившим затишьем, вновь, как и летом, поднимается порезвиться и понежиться на песчаные косы подтопленных пригорков, а за ней, словно пастухи за своей отарой, следуют умножившиеся к зиме банды полосатых налетчиков. И вновь тогда на краткие мгновения вскипает голубая, зеркальная гладь воды от десятков и сотен беснующихся в охотничьем азарте горбатых тел, приводя завороженного столь великолепным зрелищем наблюдателя в неописуемый восторг.