Признаемся: чтобы понять критичность, нам потребовалось много лет.

            С психомоторикой у нас проблем не было: мы продолжали могучую отечественную традицию, корни ее были надежны. Но ветви на стволе были повернуты в одну сторону - к моторике: о душе вспоминали как бы между прочим. Нам оставалось осветить это дерево с другой стороны. Душа раскрылась - и психомоторика, выпрямившись, из кособокой золушки превратилась в чудную принцессу.

            С энергопотенциалом было посложней. Эзотерические трактовки нас не устраивали: мы любим сказки, но - как образы, как меру, а не как научную истину в последней инстанции. А современная наука перед энергопотенциалом робеет. Признает: есть! старательно накапливает информацию; придет время - начнет обобщать. А мы ждать не могли, нам энергопотенциал был нужен уже вчера, поэтому пришлось возвратиться к Аристотелю, пришлось во многих местах самим торить первопуток, постигать сущность энергопотенциала и открывать законы, по которым он живет. Вроде бы неплохо получилось.

            Упоминание Аристотеля не случайно. Сколь бы ни были оригинальны наши разработки в области энергетики тела и души человека, об этих проблемах думали и писали еще до нас. А вот о критичности - ничего. Нигде. Ни у кого. Мы-то чувствовали: она есть! Не может не быть, потому что иначе человек оказывался в пустоте, сам по себе, в воображаемом мире. А это не так. Если я ударился локтем о стол, то боль мне подсказывает, что стол - реален, он в чем-то ограничивает мои притязания, а какое-то мое чувство явно дефективно, иначе я бы не допустил испытания себя такой острой болью. И если троллейбус забит до отказа, а я все же пытаюсь в него влезть, пока от хорошего пинка не оказываюсь на асфальте, - это тоже мне подсказывает, что какое-то чувство в моей душе утратило меру.

            И когда - придумав велосипед - в своей гордыне мы воображаем себя сверхчеловеком (изобретатель велосипеда - не осознавая того - пользуется материалом ноосферы, а это не творческий процесс), либо - в еще большей гордыне - сознательно опускаемся до уровня травы, счастливой своим растительным существованием, - это тоже явные знаки, что какой-то заложенный в нас инструмент сломался, и мы утратили представление о своем месте в природе, о своем человеческом предназначении - творить.

            Короче говоря, мы понимали, что несомненно есть какой-то механизм, инструмент, процесс, описывающий и разрабатывающий наши отношения с 1) природой, 2) обществом и 3) Богом.

            Инструмент, без которого жизнь превращалась в кошмар из блужданий в лабиринте, набивания шишек и утраты какой бы то ни было перспективы. Мы решили: раз без него невозможно, значит - он есть.

            И нарекли его критичностью.

            Критичность - это способность души находить гармонию с миром (природой, обществом и Богом).

            Эта формулировка описывает наше сегодняшнее понимание критичности, тот уровень, на котором мы сегодня находимся.

            Четверть века назад в нашей триаде ЭПК на месте третьей составляющей был "икс". Его заполняло нечто неведомое, без которого человек действующий был невозможен. Но и разглядеть этот инструмент (тем более - понять, как он работает) мы еще не могли. Мы знали одно: чтобы действовать - человек должен различать: "вот сюда я могу ступить, а здесь провалюсь", "эту стену я могу проломить, а к этой пока не стоит подступаться", "все полагают, что здесь тупик, а моя интуиция подсказывает, что здесь ход в огромный новый мир."

            Как назвать эту способность словно локатором ощупывать окружающий мир? Как назвать способность не верить очевидности? Как назвать способность мерить все собою?

            Так появилось словечко "критичность".

            Пока только словечко - на большее оно не тянуло. Нас устраивало, что оно знакомо каждому грамотному человеку. Устраивало, что по первому впечатлению его будут трактовать, как способность критически относиться к миру, - и к тому, который вне, и к тому, который внутри нас. В этой трактовке нет ошибки; другое дело, что она простовата, если не сказать резче - примитивна.

            Но именно с этого мы начинали: с фиксации разницы потенциалов положительных и отрицательных эмоций, гармонии и стереотипа, с обнаружения дисгармонии, которая суть дверь к задаче или проблеме.

            Словечко "критичность" заполнялось смыслом, наливалось сутью, теряло индивидуальные черты, обретая всеобщность. И вот наконец мы можем сказать, что в результате наших терпеливых трудов "критичность" развилась из слова в понятие. Слово только называет - вещь, состояние, процесс. Понятие описывает сущность вещи, состояния, процесса - и потому позволяет их 1) понимать, 2) направлять и 3) созидать по собственной мерке.

            Если психомоторика описывает целостность души и тела, если энергопотенциал дает этому механизму жизнь и возможность действовать, - то критичность описывает условия, при которых эти действия совершаются в пределах дозволенного.

            Критичность - столь же всеобщая функция живого, как и душа. Она неотрывна от души - и соответствует ей. У примитивной души - примитивная критичность; у развитой - развитая. Сколько видов души - столько и видов критичности.

            Именно критичность -

            1) определяет число степеней свободы данного живого (душа - ощущает дискомфорт; критичность нужна душе, чтобы дискомфорт разглядеть и понять - назвать; примитивная душа имеет лишь одну степень свободы, позволяющую закрыться от дискомфорта; более совершенная душа - имеющая две степени свободы - позволяет перестроиться, приспосабливаясь к дискомфорту; человеческая душа имеет три и более степеней свободы, что позволяет ей утилизировать дискомфорт, превращая его в комфорт, и значит - в часть себя),

            2) описывает сферу жизни данного живого (критичность стоит на страже жизни, работая с дискомфортом, она ищет компромисс со средой, с другими жизнями, с другими душами - чтобы сохранить свою жизнь; с ее помощью живое охраняет свою территорию, и в зависимости от энергопотенциала программирует аппетит, который по-ученому называется территориальным императивом),

            3) формирует цель - доминанту жизни данного живого (цель - это реализованный в душе территориальный императив; растение тянется к солнцу, животное ищет комфорт, человек - Бога).

            Мы рассмотрим семь видов критичности:

            1) критичность растительной души, 2) критичность животной души, 3) критичность раба, 4) критичность потребителя, 5) критичность таланта, 6) критичность гения, 7) критичность творца.

            КРИТИЧНОСТЬ РАСТИТЕЛЬНОЙ ДУШИ

            Рассмотрим критичность живой клетки. Этого достаточно, чтобы понять проблему, потому что огромный баобаб отличается от микроскопической клетки только размерами.

            В чем предназначение живой клетки? Она сохраняет жизнь.

            В частности - свою; а если взять в глобальном масштабе - жизнь на Земле.

            Когда это началось, каким образом случилось: возникла жизнь! - нам не дано узнать. Мы привычно употребляем слово "случилось", говорим: "произошла жизнь", - но как близки к истине или как далеки от нее эти слова - мы не знаем. Стереотипное представление: "однажды жизнь началась", - всего лишь наш компромисс с огромным, бесконечным неведомым. Мы не могли бы спокойно, уютно жить рядом с провалом в бездну, и потому отгородились от него заслонкой, на которой написано: "однажды жизнь началась!"

            Мы не знаем моста между живой и неживой природой. Вероятно, он где-то есть, но пока что огромный самовлюбленный монстр по имени Наука, преобразующий лик Земли, своевольно лепящий мировоззрение, психику и образ жизни целых поколений землян, - когда дело доходит до секрета маленькой живой клеточки, - теряет свой гонор, теряет голос, становится таким неприметным, что невольно возникает вопрос: а есть ли она вообще, эта Наука, если она не может ответить на самый первый вопрос: как возникла жизнь?

            Обратите внимание: мы поставили глагол "возникла" в прошедшем времени, потому что убеждены: жизнь появилась на Земле лишь однажды. Все же остальное время она боролась за свое существование. А это было возможно лишь посредством

            1) накопления жизненной энергии (энергопотенциала), который обеспечивал ее автономность, и

            2) развития форм жизни (совершенствования психомоторики) для самого экономного и пластичного воплощения территориального императива.

            А как же критичность живой клетки?

            1. Критичность - как свойство живого - ищет компромисс с окружающим неживым.

            2. Опираясь на гармонию жизни, критичность ищет в окружающем неживом недостающие элементы для построения гармонии клетки.

            3. Обнаруживая в окружающем неживом дисгармонии, критичность прогнозирует возможность реализации территориального императива, - утилизует их, делая их частью себя.

            Прежде, чем продолжать разговор о видах критичности, необходимо разобраться, как работает важнейший ее прибор - территориальный императив.

            Расшифровать его несложно. Он означает, что живому (клетке, растению, животному, человеку) для нормального существования необходим некий пространственный минимум (моя территория). И живое - чтобы выжить - старается сохранить эту территорию (консервативная функция императива); либо - если позволяют обстоятельства - увеличить ее (радикальная функция).

            Как проявляется территориальный императив растительной души?

            Если клетка находится в равновесии с окружающей средой - ее территориальный императив стоит на страже этого равновесия, чем способствует выполнению клеткой ее основной функции - сохранения родовой программы.

            Если в клетке накапливается энергопотенциал, превышающий энергопотенциал окружающей территории, она начинает оказывать давление на эту территорию. Дальнейшее развитие сюжета зависит от того, что на этой территории находится.

            1. Если там нет живого, клетка, делясь, будет стремиться захватить столько территории, насколько хватит избыточного энергопотенциала.

            2. Если на сопредельной территории находится чужеродное живое, клетка, пользуясь своим энергетическим превосходством, стремится это живое с территории вытеснить.

            3. Если же там находятся родственные клетки - возникает кризис.

            Территориальный императив - это закон, запрещающий подавлять себе подобных. Обойти закон нельзя - если оставить все как есть - от избытка энергопотенциала клетка "перегреется" и погибнет. Чтобы спастись - есть единственная возможность: измениться самой, и тогда окружающие родственные клетки окажутся как бы чужеродными, и с ними можно будет разговаривать с позиции силы.

            Что значит измениться самой?

            Это значит - изменить свою растительную душу. Изменить сенсомоторику. Мутировать.

            Клетка так и поступает: перерождается - и начинает давить окружающих вчерашних родичей почем зря.

            (Широко известна теория мутаций, вызванных сильным облучением, например, радиационным. Но ведь это, по сути, то же самое. Клетка при облучении получает колоссальный энергетический импульс - это ли не знакомое вам появление избыточного энергопотенциала?)

            КРИТИЧНОСТЬ ЖИВОТНОЙ ДУШИ

            Территория улитки - не только ее хрупкий домик, но и тот, скажем квадратный метр земли, с которого она кормится и на который ее соседи, обнаружив ее след, не посягают.

            Территория собаки - не только ее будка (квартира), но и та часть улицы, которую она застолбила, поднимая в приметных местах заднюю лапу. И пусть это сделает плюгавая болонка - закон есть закон, и после нее на улице появится огромный дог, он не станет оспаривать ее прав, а будет как-то приспосабливаться к обстоятельствам.

            Территориальные притязания улитки продиктованы необходимостью выжить. Чем же продиктованы территориальные притязания домашней собаки? Ведь кормят ее дома (если она подберет что-то с земли - хозяин ее накажет); если ей необходимо побегать, поразмяться - хозяин ведет ее от помеченных мест в парк или на собачью площадку; если в ней заговорит голос пола - дома или в кинологическом центре организуют случку. И все-таки, когда перед сном ее выводят на прогулку, она внимательно изучает "свою" территорию и освежает метки. Почему?

            В ней говорит инстинкт.

            Из поколения в поколение домашние собаки делают очевидно бессмысленную работу - а инстинкт не слабеет. (Как живая клетка на протяжении миллионов поколений стремится сохранить себя в неизменном виде, так и инстинкты - самые консервативные поведенческие инструменты животного - остаются неизменными, покуда животные существуют. И именно критичность следит, чтобы инстинкт работал в пределах дозволенного - в диапазоне поведенческой гармонии.) И в этом великий смысл: пусть в жизни сотни домашних собак этот инстинкт не играет роли, но сто первая оказывается выброшенной на улицу, в поле, в лес - и тогда инстинктивная способность пользоваться законом территориального императива становится для нее спасительной.

            Вопрос: чем руководствуется собака, помечая территорию? Иначе говоря, что диктует территориальному императиву претензию именно на такую территорию, на такие ее размеры, а не на большие?

            И тут же второй вопрос: почему дог "уважает" метки болонки?

            На волка охотятся, обкладывая его флажками. Опасность надвигается, ситуация экстремальная - нужно спасать жизнь. Но чужая метка (ах! если бы вдруг отказала критичность - и чужое потеряло бы свое лицо!) - это святое, инстинкт сильнее страха. И волк бежит в свободное пространство навстречу ружьям.

            Если бы у животного был разум, оно бы действовало не "как надо", а "как хочу" - не по закону природы, а по собственному закону. Оно бы постоянно подавляло свои инстинкты, и вместо поддержания гармонии в природе вносило бы в нее хаос. Но еще точнее будет сказать: в тот день, когда бы у животного появился разум (даже самый примитивный), жизнь на земле повернула бы к катастрофе.

            Отвечаем: собака помечает такую территорию, на которой она может поддерживать свой собачий порядок. Не порядок среди собак - иначе будут нескончаемые драки (да другие собаки сюда и не забегут, разве что нечаянно), а порядок в природе - в том диапазоне жизни природы, который входит в компетенцию собаки.

            Значит, собака помечает территорию, за порядок на которой она готова нести ответственность. Ответственность за свою территорию - это тоже инстинкт.

            Территориальный императив - сила центробежная; ответственность - сила центростремительная.

            Какова здесь роль критичности?

            Основная. Именно критичность - главная героиня конфликта двух инстинктов. Именно критичность находит компромисс между ними: чтобы территориальный императив не зарвался - потому что это провоцирует опасность извне; чтобы ответственность не задавила свободу - что тут же вызовет падение энергопотенциала.

            Следовательно, задача критичности - найти такое равновесие между территориальным императивом и ответственностью, чтобы собака на "своей" территории не чувствовала ни малейшего дискомфорта.

            Теперь вам понятно, почему дог не претендует на территорию болонки: он "знает", что она пометила ровно столько, насколько хватает ее ответственности. Хотя дог и большой, делить ответственность с болонкой он не станет: у животных разделение ответственности начинается лишь после того, как образовалась новая животная целостность - семья.

            Выводы:

            1. Если критичность животной души в норме, животное живет в мире со всеми "соседями" своего вида. И работа его ЭПК(точнее - ЭСК - ведь у животных сенсомоторика вместо психомоторики) имеет единственную цель: поддержания комфорта на "своей" территории.

            2. Если критичность животной души деградирует, и этот процесс захватил сенсомоторику, - механизм ответственности начинает давать сбои, на территории животного количество допустимой дисгармонии выходит за пределы нормы, - и животное утрачивает определенное законом природы право на эту территорию. Если теперь сюда придет другое животное этого вида - хозяин должен уступить территорию. Если же хозяин при этом огрызается, пытается защитить свои утраченные права - это значит, что процесс деградации зашел так далеко, что животное перестало слышать голос природы. Оно обречено на гибель.

            3. Если критичность животной души деградирует, и этот процесс захватил энергопотенциал, который становится бесконтрольным, - механизм территориального императива разрушается, животное оказывается на чужой территории, причем ведет себя агрессивно, - а это начало конца.

            КРИТИЧНОСТЬ РАБА

            Раб - это тупик; это бесплодная ветвь на древе человеческого рода. Для поддержания своей жизни эта ветвь тянет на себя соки дерева, но отдачи не дает. Напротив, не отягощенная работой плодоношения, создания нового, эта ветвь наливается пустой силой, затеняя плодоносящие веточки, которые только и оправдывают существование дерева.

            Вы вправе усомниться: как же так? ведь рабов - не меньше 90% от числа людей; неужели природа могла допустить такую нерациональность?

            В это не хочется верить - но это так.

            Хотя далеко не везде так. В больших городах соотношение может быть даже худшим; и в сельских местностях, где население в силу социальных обстоятельств деградирует - тоже. Но в нормальном селе - крепком, спокойном, со здоровым бытом и уважением к традициям, - число рабов может быть минимальным. И так было всегда, от начала истории. Ведь была же когда-то в древней Греции афинская республика, число одаренных граждан которой превышало число граждан-рабов многократно.

            Откуда они взялись вдруг - в одном месте и в таком количестве?

            Их родила свобода. Культ нормы. Культ свободного развития, культ ненавязчивого (свободного) воспитания. Культ гармонии между территориальным императивом и ответственностью.

            Раба рождает социум. Этот социум воплощен в родителях, которые "делают" ребенка либо случайно, либо повинуясь детородному инстинкту, нимало не заботясь о том, в каком состоянии физическом и душевном они совершают оплодотворение, и в каком состоянии - физическом и душевном - мать затем вынашивает этот плод. А потом, после родов, сперва родители, а затем и детские учреждения делают все, чтобы отнять у новорожденного - малыша - ребенка свободу. Не отнимают только то, что отнять невозможно - прожиточный минимум ее. Малыш научается бороться за свое существование, научается хитрить, упираться, сопротивляться, научается ломать, - научается всему, что позволяет жить, не претендуя на свободу. Кем же такой ребенок может вырасти? Разумеется - только рабом.

            Природа (в принципе) производит гармонического человека, социум - раба.

            Чтобы социум не уродовал работу природы, нужно, чтобы свободное развитие ЭПК было законом.

            Человек никогда не развивается весь равномерно. В его генетическом коде программы развития систем и функций записаны в строгой последовательности; и только в этой последовательности, а не иначе, они включаются. Включаются по очереди, но потом, когда инерция реализации очередной программы достигает необходимой величины, ее приоритетность иссякает - и она выполняется (пока не закончится) параллельно со всеми предыдущими. Каждый замечал, как в определенные годы у подростков вдруг начинают расти кости - и дети становятся неловкими и угловатыми (хотя за пару лет до того были сложены и двигались гармонично); потом на этих костях вдруг начинают расти мышечные и жировые ткани.

            Еще пример - с половым развитием: вначале формируются половые органы, затем в них развивается способность к нормальному функционированию, и лишь потом - способность к репродуктивной работе. То же и с ЭПК.

            Напомним: когда человек родился, он имеет только базовый энергопотенциал. И с первой же минуты жизни начинает набирать энергопотенциал оперативный. Первое движение - это первый грошик в копилку психомоторики, но сравнивать эти два процесса пока не приходится. Оперативный энергопотенциал (в нормальных условиях) растет стремительно, а психомоторика в это время только примеряется, только проверяет, все ли в теле ладно, не подведут ли анатомия и физиология, когда придет ее черед.

            Конец разминки психомоторики и начало ее движения вперед приходится на то время, когда оперативного энергопотенциала накоплено достаточно, чтобы глаз начал видеть нормально, чтобы малыш хотел дотянуться до игрушки, хотел поднять голову и поворачивать ее на звук, хотел сидеть.

            Еще долго психомоторика будет позади (ведь оперативный энергопотенциал развивается и за счет ее работы тоже), но где-то к пяти годам (при нормальном развитии ребенка) она - нет! не выходит вперед - но полностью овладевает зарядом оперативного энергопотенциала - и мы любуемся гармоничным, пластичным и очень умным для своего возраста человечком.

            ВОЗРАСТ ГРАЦИЙ

            А что же критичность? Где она? Когда она зарождается и когда начинает работать достаточно активно, чтобы ее заметили?

            Критичность рождается с первым чувством.

            Когда ребенок не просто хватает подвернувшуюся игрушку, но выбирает из них ту, которую больше хочет; когда он решает, идти на руки к чужому человеку или нет, - критичность родилась.

            Но если ребенок развивается нормально - критичность незаметна. Скромно, в тени она делает свою работу, подсказывая то психомоторике - как уберечь чувство, то энергопотенциалу - как найти более короткий путь к удовольствию. Ее задача - научиться контролировать каждое движение и каждое чувство, но контролировать так (а уж это зависит от величины энергопотенциала), чтобы контроль не ущемлял, а укреплял свободу.

            Неужели при нормальном развитии судьба критичности - всегда быть в тени?

            Ничего подобного! Всему свой черед - и критичность ждет, пока психомоторика не достигнет необходимой гармонии. Возраст граций - это гармоническая фаза. Может она длиться долго? Нет. Потому что в гармонической ситуации оперативный энергопотенциал накапливается бурно - и ломает гармонию. Он подавляет психомоторику своим количеством, она перестает быть адекватной, теряет точность - и тут приходится приглашать к столу критичность. Зачем? Да чтобы восстановить гармонию (ЭПК) и уже больше не выпускать ее из диапазона дозволенного!

            Теперь роль критичности меняется. Если до сих пор она работала на подхвате: "чего изволите?" и "пардон, вы сзади измазаны мелом - должно быть, прислонились к стене", - то теперь она садится во главе стола и говорит: "сперва помолимся, а потом будем кушать только те блюда и в том порядке, как я укажу." Уверяем вас, это будет дарить новые чувствования - талантливую работу.

            Критичность раба формируется общим развитием его ЭПК. Предположим, что до рождения у него все складывалось благополучно; и родился он удачно; теперь бы дать ему развиваться свободно, в пределах нормы, - и растущее ЭПК потащит его вверх по ступеням, пока он не проявит себя, как талант, гений, творец, - что суть не исключения, а норма человеческой природы.

            Но будущему рабу после рождения не повезло: его сразу туго запеленали - лишили свободы движения, а значит и свободы развития оперативного энергопотециала и психомоторики. Его кутают - и он перегревается (теряет энергопотенциал). Его кормят неполноценно или перекармливают - и его организм сразу начинает испытывать перегрузки.

            Как ему спастись? На что надеяться?

            Только на мудрость тела. На инстинкт самосохранения. И новорожденный без устали кричит, брыкается, мочится, "привередничает" с едой. Откуда ему брать силы на это сопротивление, на попытки спастись? Из базового энергопотенциала - за счет количества (продолжительности) и качества (содержания) будущей жизни.

            Если б он успел хоть немного развиться нормально и поднакопить оперативный энергопотенциал - он бы сопротивлялся за счет этой, самостоятельно приобретенной энергии. Но социум (родители) берет его в тиски сразу, с первой же минуты. Ждать нет времени, терпеть невмоготу, выбирать не приходится, да и не из чего - нужно спасаться сейчас, немедленно, спасаться за счет того, что есть.

            Какой колоссальный базовый энергопотенциал нужно иметь новорожденному, чтобы выдержать родительский пресс - и не сломаться, удержаться, развиваясь, в пределах нормы!..

            Это удается немногим.

            Чем отличается раб (разумеется - кроме величины ЭПК) от человека, который развивался нормально?

            Тем, что у него инстинкт самосохранения, в первый же день жизни выдвинувшись вперед из ряда других инстинктов, остается у руля поведения на всю жизнь.

            Не бойтесь: базовый энергопотенциал он не транжирит хотя бы потому, что это не в его компетенции. Базовый энергопотенциал подключается автоматически - когда это крайне необходимо, когда оперативный энергопотенциал не может обеспечить душе и телу защитных действий, а энергетическое поле все в прорехах. Но оперативным энергопотенциалом и психомоторикой инстинкт самосохранения манипулирует уверенно и точно. Каким образом? Он подсказывает, как себя вести, чтобы по возможности не тратить энергопотенциал и не делать без крайней нужды ни одного движения.

            Он ищет покой.

            Экономия энергопотециала происходит за счет использования стереотипов поведения.

            (Кстати, если ребенок развивается нормально, он открыт миру, на каждую ситуацию он реагирует свежо и адекватно; ему не нужны стереотипы! - его оперативного энергопотенциала достаточно для положительного ответа на любой вызов. Следовательно, если у ребенка образовался стереотип - это проявился пресс социума, это мозоль на его юной душе. Срочно проанализируйте, где ребенок теряет энергию.)

            Экономия психомоторики - экономить психомоторику нельзя, зато можно изменить ее качество: вместо движений (норма) пользоваться информацией (стереотип). И ребенок вместо брыкания начинает кричать - воздействуя на ситуацию (родителей, нянечек) негативной информацией. Он разрушает ситуацию (впоследствии окажется, что разрушает ноосферу). Негативная реакция - брюзгливость, плаксивость, готовность к скандалу - становится частью его натуры на всю жизнь.

            Разумеется, если ребенок развивается нормально, он связан с ситуацией не информацией, а чувством. А в первые месяцы жизни, когда чувство еще не созрело, не стало полноценным (основным!) каналом связи, - он воздействует на ситуацию самим собой - как воплощенной, свободно развивающейся гармонией.

            Пора делать выводы.

            1. Критичность раба - инструмент самосохранения.

            2. Ее главная задача: сохранить гармонию ЭПК - раковину, в которой раб живет.

            З. Если в раковине образуются трещины или дыры - через них на территорию раба проникают гармонии, которые своим энергопотенциалом нарушают равновесие (покой) внутри раковины. Чтобы восстановить ситуацию, критичность превращает гармонии в стереотипы (руководство психомоторикой) - и этими стереотипами залепляет дыры в раковине.

            4. Если внутри раковины начинает накапливаться избыточный энергопотенциал (например, как реакция на внешнее давление или от работы по превращению проникших внутрь гармоний в стереотипы), критичность использует его на утолщение стенок раковины (руководство энергопотенциалом).

            5. Созидатель живет среди гармоний, как рыба в воде, практически не замечая их, - за исключением тех гармоний, которые значительно выше его. Но восхищение созидателя недолго. От полученного заряда энергопотенциала его чувствительность повышается - и он тут же ощущает угол дисгармонии, которую до сих пор не замечал. И берется за дело, чтобы возвратить себе комфорт: утилизировать дисгармонию, превратить ее в гармонию.

            Потребитель живет в сложном мире - как бабочка на цветущем лугу. Он перелетает с цветка на цветок (от гармонии к гармонии) в поисках нектара (энергопотенциала), но при этом зорко следит, чтобы не сесть на прожорливую росянку, чтобы не попасть в клюв птицы или в сачок энтомолога. Потребитель помогает жизни гармоний (бабочка переносит пыльцу), но в потреблении их энергопотенциала знает меру, иначе повышение потенции увеличит чувствительность к дисгармониям, отчего мир сразу станет менее уютным. Хотя потребитель знает, что дисгармонии необходимо превращать в гармонии, знает, что именно в этом предназначение человека; мало того - он знает, как это делается!.. но это не его работа - и он со вздохом сожаления отодвигается от угла, который давит ему в бок.

            Раб живет среди дисгармоний - не замечая их. Это его привычный, нормальный мир. Но гармонии этот мир нарушают. Гармонии проявляют несовершенство мира, в котором живет раб, и ставят проблему: так жить нельзя, нужно что-то делать, а еще лучше - все поменять. Для раба это катастрофа. Гармонии разрушают его раковину легко, одним прикосновением. Как от этого спастись? Единственный способ - разрушать любую гармонию, которая прикоснулась к раковине, а по сути - вломилась в мир раба. Вы уже знаете, как это делает раб - он превращает их в стереотипы.

            Он разрушает ноосферу, превращая ее живую гармоническую ткань в мертвую информацию. Гармонии (энерго-информационные структуры) он гасит, стимулируя энтропию. Какова при этом роль критичности? Настроенная на поддержание собственной энергетики в строгом диапазоне, критичность чутко реагирует на любые источники энергии - и нацеливает психомоторику на разрушение их, чтобы сохранить свой маленький мирок.

            6. Критичность помогает рабу достичь блаженства - состояния, когда он не тратит энергию.

            7. Раб не знает одиночества, потому что он - часть социума, он невозможен без социума; без социума ему придется либо опускаться до животного, либо подниматься до нормального человека (созидателя). И поскольку он никогда не бывает одинок, а ЭПК у него мизерное, - ему все время приходится быть настороже. И критичность - его неусыпный страж.

            8. Территория раба - его тело; его императив - укрепление раковины.

            9. Поскольку у раба нет территории вне его - его ответственность сфокусирована на собственных здоровье и покое.

            10. Компромисс - краеугольный камень его философии. Поэтому в тесноте социума его обычный ответ на ситуацию: "да" (принятие чужого мнения, не проявляя собственного). Но если он чувствует силу, если рядом - еще более жалкие рабы, - на любую ситуацию он без размышлений отвечает "нет". Разрушать так разрушать!

            КРИТИЧНОСТЬ ПОТРЕБИТЕЛЯ

            Прежде всего напомним, в чем главное отличие потребителя от раба. Раб формируется в первые годы жизни под прессом социума (это родители, нянечки, хотя принято считать, что это - болезни, которые на самом деле только следствие "родительской любви" и "воспитания"). Рост оперативного энергопотенциала идет замедленно, поэтому психомоторика не имеет свободы для развития; и вместо того, чтобы стать инструментом работы с гармониями, становится средством экономизации усилий.

            Потребитель формируется в отрочестве. До "возраста граций" (5 лет) он развивался нормально; следующая веха - 8 лет - помечает кризис: неравномерное анатомическое развитие ломает психомоторику, ей все труднее держать в узде энергопотенциал, поэтому вожжи берет в свои руки (навсегда) критичность.

            Но это все - в пределах нормы; и названный кризис - естественная болезнь роста. Отчего же этот отрок становится потребителем (иначе говоря - почему прекращается рост его ЭПК)?

            Потому что он теряет свободу.

            В период кризиса он попадает под пресс, с которым не может справиться (школа), его энергопотенциал перестает расти, все силы уходят на формирование тела и сохранение души хотя бы в том объеме, который отрок успел до этого набрать. Он борется за свое существование, пока не выработает такое поведение, при котором сохраняет свое скромное ЭПК и в то же время живет с удовольствием.

            Что же определяет его поведение и сейчас, и завтра, и на всю последующую жизнь?

            Хитрость.

            Так в чем же главные отличия потребителя от раба?

            Раб спасается в раковине, потребитель - движением (хитрость - искусство ложных движений).

            Раб окружен стереотипами, потребитель - гармониями.

            Территория раба - его тело; потребитель воображает, что его территория - весь мир, на самом же деле даже собственное тело от него отчуждено; оно для потребителя - территория переживания удовольствия, в одном ряду с хорошей книгой, игрой или воображением.

            Императив раба - укрепление раковины, императив потребителя - наслаждение.

            Ответственность раба - за собственное благополучие; потребитель не знает ответственности - ведь собственной территории у него нет.

            Раб всегда делает четкий выбор: в тяжелой ситуации отвечает "да" (так психомоторика берет на себя часть нагрузки, облегчая энергопотенциалу реактивные действия), в благоприятной - "нет".

            Для потребителя выбор - самое страшное испытание, поэтому он не делает выбора вообще. С помощью хитрости он избегает этой работы и выигрывает время, пока за него выбор не сделают другие.

            Чем сильнее опасность - тем яростнее сопротивляется раб (энергия опасности рождает в нем реактивную силу сопротивления). Потребитель не упирается вообще. Если он не может удрать - он просто выходит из игры. Если жучок видит, что убегать бесполезно - он переворачивается на спинку и притворяется мертвым.

            Но есть и одна важнейшая общая черта: оба не могут в одиночестве.

            Раб - социален, и не мыслит себя вне группы, команды, коллектива.

            Потребитель не мыслит себя без другого потребителя: ему нужно зеркало, чтобы любоваться собой, ему нужен надежный, постоянный источник положительных эмоций. Если перевести на язык бытовых понятий - это называется дружбой.

            Хотим, чтобы вы правильно нас понимали: мы не презираем рабов, не относимся снисходительно к потребителям и не восхищаемся созидателями. Разве вина рабов, что они рабы? Разве достоинство таланта в том, что он талант?

            Каждый человек - это результат сотрудничества и противоборства множества факторов, одни из которых действовали непосредственно, другие программировали ситуацию из далекого прошлого - от предков этого человека. Многие изначально не имеют практических шансов дойти до нормы. Так что же - закидать их за это камнями? держать в шахтах (как показал Герберт Уэллс), чтобы они не шокировали своей привычной банальностью наши возвышенные души?

            Слава Богу, есть критерий: судите о человеке по деяниям его. И если раб достойно выполняет порученную ему работу: растит хлеб, строит дома, управляется с металлом (добавим: хорошо бы, чтоб он это делал все- таки по указке созидателя), - разве кто-нибудь упрекнет его: "сколько работаешь, а не сделал ничего нового"?

            И если талант лишь однажды проявил свою способность к оригинальному действию, а все остальное время пытался жить на ренту с этого действия, паразитировать на нем, - разве такой талант достоин нашего уважения? разве мы предпочтем его рабу, который не может - но старается, и снова, и снова пытается расширить пространство своей души?.. Ведь талант, который обольстился рентой - накануне переехал с третьего этажа на первый; он уже живет среди рабов, он видит мир из их окон, из отдельной квартиры он попал в коммунальную, причем давно аварийную, с отключенной горячей водой и без телефона. Так что же - презирать его за это? Ведь это не столько его вина, сколько беда. А как его выручить из этой беды?

            Нужно его разбудить и заставить разглядеть себя в зеркале. Остальное он сделает сам. Вот почему мы никого не хулим и никого не хвалим. Мы только называем: что есть что - и по каким законам оно живет.

            Сразу поставим главный вопрос: когда рождается потребитель? Если мы ответим на него, нам станет ясной сущность этого обаятельного, жизнерадостного, но на самом деле не очень счастливого человека.

            Ответ представляется очевидным: едва ребенок преодолел первый энергетический кризис, тот порог, который не смогли перешагнуть большинство его сверстников, осевших на первом этаже в качестве рабов, - он уже потребитель. Был раб, раб, раб, потом вылез как змея из старой кожи в новом блеске - потребитель.

            Здесь все неправильно.

            Во-первых, малыш - не раб. Никогда! Ни одной минуты! Он не раб - пока его не сделают рабом. Правда, его ЭПК вроде бы неотличимо от ЭПК раба - за исключением одного принципиального качества: ЭПК раба существует в определенном диапазоне (ниже нижнего предела он гаснет, выше верхнего - идет вразнос), а ЭПК ребенка непрерывно развивается.

            Раб - компенсированная личность (одними качествами, развитыми лучше, он компенсирует остальные - развитые плохо или не развитые совсем), малыш - в пределах нормы. Это не та норма, которая будет инструментом и мерой и прибежищем созидателя, - но это норма человеческого развития на этот день. Малыш становится рабом тогда, когда его оперативный энергопотенциал прекращает свой рост. Иначе говоря, когда механизмы психомоторики (в данном случае - стереотипы) настолько компенсируют энергодефицит, что необходимость в росте оперативного энергопотенциала отпадает.

            Во-вторых, нет и того дня, когда о ребенке, перешагнувшем первый энергетический кризис, можно сказать, что он стал потребителем. Даже вершина этого периода - возраст граций - не имеет никакого отношения к потребительской сущности. Почему - вы должны понимать по предыдущему случаю: ЭПК потребителя ограничено определенным диапазоном, ЭПК ребенка - непрерывно развивается. До каких пределов? - До очередного энергетического кризиса.

            Мы уже назвали срок этого кризиса - приблизительно 8 лет. До этого блистательная психомоторика ребенка легко управлялась с набирающим силу оперативным энергопотенциалом. Но внезапный взрыв - стремительный рост костей - ломает идеальную координацию движений, а с нею и психомоторику. Оперативный энергопотенциал становится плохо управляемым, ребенок выходит из-под контроля - и взрослых, и собственного; его поступки импульсивны; он сперва делает что-то - и лишь затем дает оценку сделанному. Подчеркнем: не себе, не поступку, а только результату. Впрочем, и эта оценка - не его собственная: оценивая под прессом социума, он и меряет сделанное меркой социума - то есть, взрослых.

            Чем не кризис? Но мы договорились, что ребенок развивается нормально. Как же ему выйти из кризиса? Мерка взрослых ему неуютна, это - прокрустово ложе. Значит, нужно найти в себе, проявить, материализовать такую собственную мерку, которая позволила бы обуздать разбушевавшийся оперативный энергопотенциал - разумеется, по возможности не ограничивая его свободы. И ребенок находит ее. Эта мерка - он сам.

            Какой замечательный, какой фантастический, какой судьбоносный день в его жизни! Как жаль, что ни он сам, ни окружающие этого не осознают.

            Но скоро это почувствуют все!

            Подобный день в его жизни уже был однажды: день, когда он сказал: "я сам"; день, когда он себя осознал.

            Теперь же он сказал себе - и готов это отстаивать перед всем миром: "я прав".

            У него хромает психомоторика - на нее плохая надежда, но оперативного энергопотенциала более чем достаточно, есть на что опереться, есть чем подпереть свою мерку. Но мерка - только инструмент. Им должен кто-то работать. Энергопотенциал в этом деле вообще ни при чем - у него другие функции; психомоторика могла бы, но не сейчас; сейчас она все упростит, сведет к стереотипам - только дело испортит. Но ведь есть еще критичность! Вот когда она выходит из тени и заявляет: "а между прочим, мера - это мой инструмент, и ничей больше". Она берется за дело - и сразу делает его хорошо.

            Что она делает? Чувство кристаллизует в мысль.

            Ребенок стал отроком.

            Обращаем ваше внимание: судьба ребенка, уровень развития его ЭПК зависят от того, насколько свободно развивается его оперативный энергопотенциал. О полной свободе говорить не приходится, всегда есть пресс, который зажимает рост самопорождающегося механизма ЭПК. Но одни дети выдерживают это испытание, протискиваются под прессом - полагаете, на свободу? как бы не так! - под следующий пресс. При этом происходит эффект, как при перебросе электрона с одного уровня на другой - появляется новое качество: они прорываются со второго этажа на третий, и тут оказывается, что это уже не тот человек, который был вчера. Он иначе видит мир (множество работы, которую необходимо сделать), он иначе реагирует на ситуации (его не страшит ни столкновение, ни даже поражение - не хочет себя потерять, и только поэтому он иногда бережется), он узнает одиночество (ведь только в одиночестве чувство превращается в мысль).

            Это, как вы помните, норма.

            Сейчас нас интересуют другие дети - те, что не успели проскочить под прессом - и на всю жизнь остались под ним.

            Почему они застряли?

            Проскочить - пороху не хватило; простите - оперативного энергопотенциала.

            Почему же развитие их оперативного энергопотенциала было столь роковым образом угнетено? Иначе говоря, что ж это за пресс такой, что не дал им развиться нормально, сформировав из них потребителей?

            Это - ближний социум.

            Назовем его: 1) родители и родственники, 2) воспитатели и учителя, 3) сверстники.

            Преодолев первый энергетический кризис, оказавшись на втором этаже, ребенок не сразу осознает это. Но постепенно начинает замечать зону отчуждения между собой и другими детьми. Они держатся в стае и им нравится быть в стае (когда рядом другие - мне не так страшно!), а он не прочь побыть один. Ему не скучно одному! Он сам придумывает себе игры (полагает, что сам, полагает, что придумывает - оставим его и его родителей в этом приятном заблуждении; на самом же деле - вы правы - это работает память). Но когда он предлагает свою игру сверстникам - он не всегда встречает понимание. Его мир сложноват для них, его ассоциации они воспринимают с трудом, а это вызывает их раздражение.

            Сверстники видят, что любое дело (если оно короткое) у него получается легче и веселей; видят, что воспитательницы его хвалят и выпускают с ударными номерами на праздниках; видят, что он знает больше, понимает слету, что взрослые его сразу примечают и поощряют, - и реагируют естественно для рабов: не принимают его в свой круг и при любой возможности стараются его унизить.

            СИТУАЦИЯ "ГАДКОГО УТЕНКА"

            В ней оказывается каждый ребенок, перебравшийся на второй этаж. Но одни принимают этот вызов судьбы - и остаются верными себе (своей мере вещей) и своей пока еще неокрепшей душе. Другие не в силах переболеть этой ситуацией до конца, до полного выздоровления - утилизировать ее, - и отпечаток этой болезни остается в их душе навсегда.

            Ощущение собственной неполноценности. На потребителе этот отпечаток виден опытному глазу сразу. Но мы нередко обнаруживаем его и у созидателей, а это обнадеживает. Значит, для развития души эта болезнь не смертельна. Но обидна: оставив после себя стопор, она не позволяет действовать на пределе ЭПК; следовательно, самые трудные, но посильные задачи (самые интересные!), задачи, решая которые и растет созидатель - остаются для него недоступными: он видит их, но не отваживается к ним подступиться. Это как ограничитель на движке нового автомобиля: мощность позволяет ехать со скоростью 150 км/час, а ограничитель не позволяет, и пока он не снят, быстрее 90 км/час вы не поедете. Еще одно прокрустово ложе.

            Здесь напрашиваются три вопроса, и чтоб они не мучили вас, как занозы, сразу же разберемся с ними.

            Первый: до какого уровня может подняться ЭПК созидателя, если развитие его души ограничено стопором "гадкого утенка"?

            Очевидно, выше таланта он не поднимется, да и талант будет не слишком выразительным. Его решения будут новыми (иначе какой же это талант), но доберется он до этих решений с помощью чужих приемов. Его новизна будет узнаваемой и с какого-то этапа предсказуемой. Это обещает быстрое признание рабов, но пренебрежение созидателей испортит ему праздник и усугубит душевный дискомфорт (деградируя, неудовлетворенность трансформируется в неуверенность).

            Второй: возможно ли сорвать этот стопор?

            Несомненно. Для этого нужно 1) ясное понимание ситуации; 2) осознанный выбор задачи, решаемой лишь предельным напряжением сил; 3) мужество: пока не сделаю - не отступлюсь.

            Третий: навсегда ли исчезает сорванный стопор?

            Навсегда. Правда, при переутомлении, вообще при неразумной растрате энергопотенциала в душе созидателя (кстати - и гения тоже; но творец и мудрец этого не знают: их энергопотенциал практически неуязвим и они ушли слишком далеко от прошлого, чтобы оно могло догнать их и лечь на их плечи грузом) может возникнуть давний страх, но это будет не реальный стопор, а как бы проявившаяся из прошлого его голограмма. Достаточно восстановить энергопотенциал - и стопор "гадкого утенка" растает в его ярком сиянии.

            Осталось невыясненным самое интересное: за счет чего некоторые дети прорываются через ситуацию "гадкого утенка" без ущерба для души? Проще всего сказать, что их выручает характер; но у души другие критерии: истина, добро и красота. Вы вправе усомниться: не слишком ли высоко взято? - ребенок все-таки. Согласны: слово "истина" он еще не скоро узнает; слова "добро" и "красота" для него только слова, обозначающие самые примитивные оценки. Но! - ведь не слова, не понятия, не символы - он сам мера окружающего его мира; а он - гармоничен; значит, не зная об истине, не задумываясь о добре и красоте, он принимает только тот мир, где эти идеалы живут естественной жизнью. Он - одно целое с этим миром, поэтому - не боится его, поэтому - понимает его правильно и называет точно. Он никогда не скажет на белое - черное, на хорошее - плохое. Потому что солгать - значит, разрушить гармонию - нанести травму своей душе; а потом окажется, что и телу.

            Для ребенка ложь и разрушение противоестественны. Ведь не зря спокон века говорят: устами младенца глаголет истина. Это так! И не потому, что он ближе к истине, чем мы; он сам - истина. У него будут ее отнимать, его будут от нее отчуждать, ее будут ему подменять - жизнь длинна (простите за трюизм), будет все. Но чем больше истины он сможет с собой унести, чем дольше он будет терпеть под этим невыносимо тяжким грузом, тем шире раскроется антенна его души, тем выше он поднимется по ступеням талант - гений - творец. Если ему не изменит мудрость - он останется свободен. И счастлив - если вовремя поймет, что нужно не переделывать мир, а сохранять себя. Того себя, который - рассматривая на лугу цветок, слушая птицу, вдыхая наполненный испарениями трав воздух - когда-то был неотделим от мира.

            Так вот, дети, чей оперативный энергопотенциал и на втором этаже развивается в пределах нормы, незаметно для себя (давление пресса нарастает, но эти - развивающиеся в пределах нормы - принимают трудности как норму жизни и уже теперь учатся утилизировать их, обогащая трофеями свою душу; какими трофеями? человек, усвоивший концепцию ЭПК, уверенно скажет: памятью о пережитых чувствах; но если этот вопрос не оставит его равнодушным, если он подумает над ним, то увидит, что может продвинуться еще на шаг: главным трофеем утилизации трудностей будет свобода, рождающая одному удовлетворение, другому - наслаждение, третьему - счастье, - в зависимости от величины проделанной работы и, конечно же, от высоты волны восстанавливающегося после нее оперативного энергопотенциала) к 13 годам оказываются на третьем этаже. С которого - напоминаем - жизнь может сбросить их и на второй, и даже на первый этаж, но их качество от этого не пострадает: ни потребителями, ни рабами они не станут. Талант - если отрок до него поднялся - пожизненное знание. Даже если человек живет как раб.

            Но многие ли успевают вовремя подняться со второго этажа на третий? Как когда и смотря где. Если прикинуть на глазок да взять по среднему - выйдет один из пяти. Четверо остаются на втором этаже. И в который уже раз возникает вопрос: почему?

            При движении через второй этаж (а его нужно пройти насквозь: лестница с первого этажа в одном конце, лестница на третий - в противоположном; на этот путь через анфиладу второго этажа дается несколько лет; зачем?

            а) чтобы психомоторика успела полностью раскрыться и наработать свои механизмы;

            б) чтобы оперативный энергопотенциал вырос до размеров, обеспечивающих талантливую работу;

            в) чтобы критичность окрепла настолько, что верила бы только себе и управляла оперативным энергопотенциалом без сомнений) - так вот, при движении через второй этаж ребенка (затем отрока) подстерегают три ловушки. Их обойти невозможно, поэтому будущий талант продирается через них насквозь. Три ловушки - это три ситуации, каждой из которых нужно переболеть. Переболев поочередно в каждой, получив каждый раз иммунитет, будущий талант однажды обнаруживает себя здоровеньким и энергичным на третьем этаже. Его менее удачливые сверстники выздороветь не успевают. Ни разу. Попав в первую ловушку, они застревают в ней навсегда. Вместо острой но короткой формы их болезнь протекает вяло и становится хронической (подчеркнем еще раз - на всю жизнь).

            Как же они - не выбравшись из первой ловушки - оказываются во второй? Очень просто: взрослея, ребенок движется не через пространство, а через время; он не идет - бежит - ползет по второму этажу - время тащит его, как на транспортере. И еще больного, без тени иммунитета в душе, сбрасывает во вторую ловушку. Две болезни сразу - это уже много. Лестница, ведущая на третий этаж, приближается, но о том, чтобы подняться по ней, страшно даже думать. Сил нет. Весь оперативный энергопотенциал идет на выживание.

            И тут он падает в третью ловушку. Конец? Нет! Еще не поздно.

            Пока от лестницы на третий этаж его отделяет хоть небольшой срок - не поздно все исправить. Нужен хороший доктор, который будет правильно лечить. Нужна сильная рука, которая выдернет из трясины. Даже в самый последний момент. Но встретить Учителя - счастье немногих. Большинство же, подгоняемое ветром времени, доплывает до лестницы наверх- и делает вид, что не хочет на нее вступать. Это ведь нужно за что-то зацепиться, подтянуться, встать на свои ноги и подниматься по ступеням- Господи, как высоко! да где на это силы взять? и стоит ли? - ведь и здесь спокойно, приятно, очень мило.

            Вот когда он не ухватился за поручень, не попытался подтянуться вверх - только тогда он стал потребителем.

            Первую ловушку вы знаете - это ситуация "гадкого утенка".

            Сбившиеся в стадо рабы отчуждают ребенка с нормально развивающейся психомоторикой. Не сразу, но приходит понимание: "я не такой, как они". А какой - лучше? хуже? От ответа зависит способ его продвижения по второму этажу.

            Рабов - много, они - сила; это они создают социальный микроклимат, они утверждают законы стаи. Конечно, душа каждого из рабов выше животной души хотя бы тем, что раб умеет говорить и работать, благодаря чему выработал пусть примитивное (стереотипное), но мышление. Но когда они вместе, когда не нужно работой и речью подтверждать свою человеческую сущность, их сообщество живет по законам животного стада.

            А маленького человечка, оказавшегося на втором этаже, в стадо не пускают. Да он и не мог бы с ними! - ведь стадо на первом этаже, на втором только пары (друзья, подруги), иногда соединяющиеся в более сложные конструкции, но эти конструкции условны; основной же ячейкой остается диполь.

            Почему - вам уже известно: на втором этаже ребенок (отрок) переживает нарциссизм, друг ему нужен как зеркало; причем в зеркале он хочет видеть себя только с одной - светлой - стороны, а два зеркала - хочешь не хочешь - покажут хотя бы и с краю темную изнанку. Вот и главный ответ на ситуацию "гадкого утенка":

            1) если ребенок на втором этаже находит друга и образует с ним прочный диполь - эта система оказывается самодостаточной и достаточно прочной (их совокупный оперативный энергопотенциал не уступает энергетическому полю стаи), чтобы выдержать любое давление снизу; "мы спина к спине у мачты против тысячи вдвоем"; его психомоторика и оперативный энергопотенциал развиваются нормально; между ним и другом идет игра в дегустацию гармоний, игра, в ходе которой шлифуется, утончается его вкус (формируется культура чувств), - а это значит, что и его критичность постоянно совершенствуется;

            2) если ребенок на втором этаже оказывается в изоляции - он спускается вниз, на первый этаж. И старается затесаться в стаю, слиться с нею, стать незаметным. Это как в детской игре, когда, бросая кости, вы по набранным очкам продвигаетесь, скажем, в лабиринте цирковых аттракционов, от 1 к 100. И вот перед самым финишем попадаете на несчастливое число и соскальзываете по желобу вниз, на арену. Но игрок, пока борьба не кончилась, может начать все снова. Ребенок со второго этажа об этом не помышляет. Напротив, он хочет закопаться здесь, он пытается мимикрировать, доказать своим поведением, что он такой же, как остальные. Напрасная затея. Свою сущность не переделаешь. Каждое слово, каждое движение выдает его. Ум говорит ему: "спрячься за спины других", - но язык (инструмент великолепной психомоторики) опережает контроль (что и не удивительно: его критичность пока слабосильна и оттого робка), - и он после первой же фразы оказывается у всех на виду. Это пугает его (что все замечают); он скукоживается и теряет лицо (за что его начинают презирать). Среди рабов он никогда не станет по-настоящему своим; ему отводят самую незавидную роль "козла отпущения"; она не стоит труда, к ней легко привыкнуть, и если это случится - он останется в этой роли на всю жизнь.

            Будьте внимательны: "козел отпущения" - это еще не потребитель; это только первая маска, которую ребенок примеряет, за которой прячется, поскольку не может преодолеть давление ближнего социума. Его оперативный энергопотенциал не развивается - поэтому не развивается и критичность: почка раскрылась, но веточка из нее не пошла в рост - нет сил, чтобы вытолкать ее из тела ствола. Он не может воспользоваться мерой рабов - стереотипом - критичность не позволяет! - критичность, основанная на гармонии, - но и до этой, своей критичности он пока не дорос - слаб оперативный энергопотенциал. Вот почему, еще до того, как прокричал петух, он трижды откажется от своих слов, - у него нет сил, чтобы защитить свое мнение. Он верит в оценку своей критичности - но предает ее.

            Так ли безнадежна в эти годы его судьба? Нет.

            Если он встретит друга, который поднимет его до себя (иначе говоря, даст возможность его оперативному энергопотенциалу свободно развиваться в системе диполя), - он распрощается с ролью "козла отпущения". К сожалению, не навсегда. Всякий раз, когда жизнь сбросит его на первый этаж (в результате обвальной потери оперативного энергопотенциала), он будет оказываться в этой роли - до очередной счастливой перемены обстоятельств. Почему именно в этой? Да ведь эту роль он уже знает, колея накатана, и от добра - добра не ищут: ведь хотя роль и не престижна, зато безопасна - безусловно.

            И последнее к ситуации "гадкого утенка": кто может выручить этого ребенка, чтобы он не искал спасения от изоляции на первом этаже?

            Выручить может взрослый. Если он сможет держаться с ребенком на равных (не опускаться до, не поднимать до - именно держаться на равных) - он сможет стать ребенку другом, стать ему зеркалом, создать с ним диполь - и тем спасет его от унизительного испытания рабским прокрустовым ложем.

            Вторая ловушка - отроческие игры.

            Ребенок без игры немыслим. Если ребенок не играет, значит, его оперативный энергопотенциал весь брошен на борьбу с неким явным или тайным недугом. Но вот ему стало чуть лучше - он потянулся к машинкам, куклам, кубикам, карандашу - и что-то делает. Что при этом происходит? - Развивается психомоторика. Зачем это необходимо? - Чтобы формировался механизм, который будет переваривать оперативный энергопотенциал. Чем лучше сконструирован и сделан паровоз, тем быстрее и тяжелее составы он может тащить. Чем успешней игра развивает психомоторику, тем больше свободы имеет развивающийся оперативный энергопотенциал.

            Но вот ребенок становится отроком (напоминаем - речь идет о тех, кого течение жизни несет по второму этажу). Его развитие по-прежнему (оценим на глазок - 90%) зависит от его игр. Он стал старше - игры другие; но задумывались ли вы - чем они другие? и почему - другие?

            Просто - стал старше - еще не аргумент. Раб тоже играет, тоже взрослеет, но смысл его игр не меняется: 1) он играет стереотипами (классика: карты, домино),

            2) на результат,

            3) чтобы укрепить раковину (убить время).

            Отрок на втором этаже отличается от отрока-раба и по количественным, и по качественным показателям. Количество (разумеется, - оперативного энергопотенциала) обусловлено развитием психомоторики. Качество обусловлено пережитым возрастом граций, после чего - как магнитная стрелка на север - он постоянно сориентирован на гармонии. Во что же играет он?

            1) Он играет гармониями,

            2) ради процесса игры,

            3) чтобы ничего не менялось.

            Критичность отрока-раба нацелена на перестройку. Он отрекся от прежних ценностей, но покидать обрыдлую раковину не спешит - страшно.

            Пользуясь своею критичностью, он постепенно, блок за блоком, заменяет стереотипы прежней раковины (построенной с подачи взрослых) новыми стереотипами. Вы полагаете - более соответствующими его самости? Как бы не так! Ведь у него нет ничего своего, значит, и новые стереотипы он получает из чужих рук - из стаи.

            Критичность отрока на втором этаже нацелена на гармонии.

            Получив прекрасную меру (он сам в возрасте граций), критичность этого ребенка за 2-3 года, оставшиеся до отрочества, привыкает работать с гармониями. Означает ли это, что стереотипы для нее становятся неприемлемыми? Нисколько! Пока психомоторика успешно справляется с растущим оперативным энергопотенциалом, критичность хотя и кривится иногда, но ест что подадут: ее не спрашивают! Зато когда наступает известный вам момент разладки координации движений и психомоторика начинает делать одну ошибку за другой, тут уж к плите становится критичность и заявляет: "вот это - стереотипы; они - несъедобны; ты, психомоторика, пыталась нас ими кормить - оттого и несварение; теперь же все блюда мы будем готовить только из гармоний."

            От чего зависит набор приготовленных блюд? Вы скажете: от мастерства повара. Ответ неверный. От мастерства зависит качество блюд, а набор зависит от того, какие продукты у повара были.

            Игры, в которые играет отрок на втором этаже, зависят не от его кругозора, не от его воспитанности, не от его самости. Они зависят от гармоний. Точнее - от одного единственного чувства гармонии, которое за 2-3 предшествовавших года окрепло в нем - и теперь диктует ему поведение. Где? Если поведение - значит, в социуме. Вчерашний ребенок вырос, его контакты с окружающим миром стали сложными. Ближний социум, залепивший его стереотипами, стал тесен ему, эта детская одежка трещит на нем по всем швам, а одежды на вырост ему никто не предлагает. Он чувствует себя неловко, он чувствует себя непонятым. Протестовать - страшновато: не позволяет оперативный энергопотенциал. Остается одно: спрятаться. И он прячется в игру.

            Из всех игр, которые осваивает отрок на втором этаже, мы вам покажем четыре - как мы полагаем, основные. Четыре скульптора, которые месят эту глину, а затем лепят вместе. Лепят судьбу. Которая зависит от того, успеют ли они вылепленную человеческую душу поставить в огонь. Если успеют, если пламя обожжет многозначную глину, - все, западня сработала, развитие закончилось. Течение еще протащит отрока и до третьей западни (он и там хлебнет свое), но там судьба будет только расписывать яркими красками гармоничный сосуд, который сработали четверо скульпторов.

            Если же течение, мощность которого зависит от оперативного энергопотенциала отрока, успеет протащить слепок мимо печи, его ЭПК будет развиваться с ним на всю жизнь, но это будет память-иммунитет.

            При нормальном энергопотенциале этот иммунитет будет работать безотказно, при сниженном энергопотенциале он станет слабеть, при резком спаде - исчезнет совсем, и тогда взрослый человек, не имея сил взглянуть в лицо действительности, будет спасаться пережитыми (и освоенными) в отрочестве играми.

            Вот эти игры:

            1. Воображение. 2. "Летучая мышь". 3. Хитрость. 4. Счет-расчет.

            Цель игры - в ней самой; она не создает никакого продукта. Но ценность ее необычайно велика, потому что

            - игра является катализатором, благодаря которому самая тяжелая работа делает себя сама;

            - игра является инструментом, который позволяет сохранить оперативный энергопотенциал, если его недостаточно, чтобы разглядеть достойную действия цель (дискомфорт);

            - игра является последним укрытием от дискомфорта, если нет других способов, чтобы от него спастись.

            Игра с наивысшим КПД (игра-катализатор) работает на третьем этаже (игра для созидателей), игра-инструмент - на втором, игра-укрытие - на первом (игра для рабов).

            Если до второго энергетического кризиса (8 лет) малыш и ребенок, играя, находились в ЭПК - контакте с конкретным предметом (и человеком), то теперь, во время кризиса, при дефиците оперативного энергопотенциала (пока что временном) отрок вынужден избегать контактов. Что он и делает с помощью четырех игр.

            1. Воображение - величайший обманщик. Оно обманывает и тех, кто "воображает" (проще говоря - фантазирует), и тех рабов, которые наблюдают этот процесс со стороны. Почему именно рабов? Потому что для них эта игра образами не представляет опасности - вот они и оценивают ее положительно. Потребителя плоды чужого воображения оставляют равнодушным, поскольку энергопотенциал этих плодов мнимый, значит, от них нечего взять. Для созидателя плоды чужого воображения - просто шум.

            Воображение - игра памяти. Как при повороте калейдоскопа из одних и тех же элементов складываются все "новые" узоры (это механический, случайный подбор; гармония узоров возникает не выявлением сущности, а благодаря фокусу зеркальной симметрии), так и память нанизывает на случайную нить бусинки из подсознания. Конкретного предмета у этой работы нет; затрата энергии - минимальна; эти затраты компенсируются положительными эмоциями от игры воображения. Следовательно, это как бы вечный двигатель, который может обслуживать только сам себя, но едва в него попадет хотя бы песчинка из реального мира - тут же останавливается.

            Притягательная сила воображения в том, что человек им самоутверждается. Благодаря воображению он убеждает себя: "я ничем не хуже!" Благодаря воображению он выставляет себе самые высокие оценки. Благодаря воображению он может представить себя живущим "нормальной" (соответственно уровню его идеала) жизнью. Но ведь за все приходится платить! И когда потом он переживает боль от падения на реальную землю - это не "так случилось", это плата за бездеятельность. Пловца, который перестает грести, относят к стремнине течения, где обстоятельства менее подвластны ему (иначе говоря - он попадает в полную зависимость от социума).

            Воображение - имитация действия.

            Работа воображения отключает критичность. А поскольку ЭПК без критичности немыслимо - ни о каком действии, ни о каком движении к цели (сколь угодно ничтожном) говорить не приходится.

            2. "Летучая мышь" - игра отроков, успевших наработать достаточно высокий оперативный энергопотенциал. Для нее характерны три обстоятельства:

            во-первых, движение;

            во-вторых, это движение совершается по лезвию бритвы (так считает сам игрок, хотя в этой игре он рискует самое большее чуть повредить кожу, - здесь не бритва остра, а впечатление);

            в-третьих, движение по лезвию бритвы с закрытыми глазами (и от страха, и от полноты чувств).

            Напоминаем, что хотя по развитию ЭПК он уже давно на втором этаже - живет он все-таки среди рабов. (Как бы высоко мы ни поднялись - нам всегда жить среди рабов. Это успокаивает самих рабов, утешает потребителей, и заставляет действовать, мозгуя, как вырваться из прокрустова ложа - или переделать его - созидателей.) Но он не такой, как все, он другой, он особенный, и когда прилив оперативного энергопотенциала наполняет наработанные им емкости - он испытывает нестерпимую потребность, чтоб это увидели, поняли и оценили другие. Самое скромное желание - он хочет, чтобы его заметили. Именно поэтому он горячо (компенсируя темпераментом отсутствие мыслей) выступает на собрании, отстаивает собственное мнение (которое на поверку ничем не отличается от мнения других; здесь важна не суть, а поднимаемая волна), стоит за правое дело (до первого удивленного взгляда вожака или вышестоящего чина).

            Более серьезная роль - быть причастным к большим событиям или большим людям. Для этого вовсе не обязательно на самом деле принимать участие в известном всем событии или знавать знаменитого человека. Но - был поблизости; видел в последнем его концерте; либо - слышал об этом интересный рассказ; и более чем достаточно - попал в одну компанию, обменялся репликами. Первый раз он лишь упомянет об этом (или перескажет чужую историю со ссылкой на источник), во второй раз история обрастет убедительными деталями (чужая история потеряет настоящего автора и будет рассказана почти как своя), в третий раз он взахлеб будет делиться этой историей, как самым сокровенным, - и искренне верить, что так оно и было, и было именно с ним. Как известно, в первом субботнике приняли участие меньше двадцати человек, а через 60 лет делились о нем личными воспоминаниями свыше 5 тысяч. Откуда бы нам знать, каким был на самом деле легендарный человек, если бы не замечательные воспоминания о нем бесчисленных потребителей!

            И самая дерзкая цель - добиться славы. Дерзкая потому, что предъявлять ему нечего, а получать - хочется. Но если этому игроку встретится умный человек, который научит, что делать - у него все получится. А делать нужно три вещи:

            во-первых, поскольку своего нет, поскольку пуст - сознательно работать по принципу пустой бочки;

            во-вторых, работать только на обитателей второго этажа - и будущих, и сформировавшихся потребителей (рабов твоя слава не интересует вообще, а созидатели играют совсем в другие игры);

            в-третьих, сбить однодумцев - потребителей в стаю и стать ее вожаком; тебе - слава, им - причастность, и всем - хорошо.

            У игрока в "летучую мышь" собственной критичности тоже нет. Ее функции выполняет память. Она работает так: отрок словно радаром с одного взгляда определяет параметры ЭПК ситуации или человека, с которыми он затевает игру на грани фола, - и примеряет эти параметры на эталоны своей памяти. Его интересуют - напомним - безопасность (прежде всего) и острота ощущений (как источник энергии). Емкость энергопотенциала эта игра не развивает; критичность - тоже: у нее нет стимула для развития, поскольку отрок компенсирует ее отсутствие чужой критичностью - критичностью людей и ситуаций, с которыми он играет.

            3. Хитрость - игра, на которую обречен попавший на второй этаж ребенок, если обстоятельства сложились для него крайне неблагоприятно: социум зажал его, практически лишил свободы - отчего (либо - при этом) резко упал оперативный энергопотенциал.

            Если он будет бездействовать - его положение ухудшится (не работающий энергопотенциал тает); использовать реактивную схему поведения рабов он не может - он другой; проявлять активность - энергии нет. Остается последнее: воспользоваться своей великолепной психомоторикой и влиять на ситуацию словом.

            Если б он был умным (иначе говоря - созидателем) - он бы решал сложившуюся ситуацию как задачу. И выбрался бы из-под пресса социума если не кратчайшим, то достаточно верным путем. Но ума нет (скажем мягче: ум слабенький), поэтому он пользуется хитростью - как компенсацией умственного дефицита.

            Самая простая роль хитреца - лжец. Он сознательно использует дезинформацию. В какой мере? - Чтобы получить ровно столько свободы, сколько он сможет переварить при своем жалком оперативном энергопотенциале.

            Роль посложнее - интриган. Сложность ее в том, что приходится развить максимально возможную деятельность - и при этом остаться незаметным. Чем лучше ему это удается - тем более он свободен.

            И самая сложная роль хитреца - провокатор. Он сеет в зажавшем его социуме ложные цели. Души, в которых эти семена дали рост, начинают тратить оперативный энергопотенциал непроизводительно, их доминанта теперь направлена вовне, на разрушение, - и прежде едва дышавший хитрец может наконец перевести дыхание.

            Значит, с помощью слова он оперирует чужими ЭПК. Сначала - чтобы спастись; потом - чтобы загребать жар - опять же чужими руками.

            Хитрец пользуется критичностью оппонента, чтобы принять облик (структуру ЭПК), не вызывающий у того дискомфорта. Чтобы не привлекать внимания, жучок притворяется мертвым.

            4. "Счет-расчет" - игра инфантильных отроков. Игра людей с ущербной душой.

            Напомним, как формируется душа.

            Первой - с первой же минуты жизни - у младенца начинает работать память. У нее изумительно прочный костяк из инстинктов - и вот на него-то младенец и наращивает мышцы памяти. Затем проклевывается чувство (с узнавания предмета), и последней - совесть (с осознания себя частью ближнего социума). Если душа развивается правильно, вскоре - и навсегда - вперед выходит чувство, главный инструмент души; совесть становится мерой материализации чувств; память - рабочей матрицей, копилкой методов и приемов, с помощью которых созидатель утилизирует дисгармонии.

            Если ребенок много бывает среди живой природы, если при этом ему позволяют быть деятельным - позволяют самостоятельно познавать мир, - он развивается нормально. Он привыкает делать, привыкает быть инициативным, привыкает соразмерять свои желания с терпением окружающих. Нас же интересует случай, когда память (которая при игре в песочнице, на качелях, в прятки или в городки практически не работает) остается доминирующей при развитии души. Случай, когда память оседлала чувство и крепко держит поводья, заставляя чувство работать на себя, не позволяя чувству свободно заниматься своим основным делом - познавать окружающий мир.

            Обычно это дети, которые в силу сложившихся обстоятельств очень много запоминают. Часто родители насилуют их своим "вниманием": заставляют заучивать множество виршей, пересказывать прочитанное. За последние десятилетия их ряды полнятся миллионами детей, часами просиживающих у телевизора. За последние годы - детьми, которых пленили телевизионные игры.

            Прежде этих детей узнавали сразу: вундеркинд! - это он, ребенок с гипертрофированной памятью. Кроме памяти ему похвалиться нечем, но благодаря памяти он обогнал в развитии "интеллекта" сверстников, - за что родители и учителя готовы носить его на руках. Они делают ему плохую услугу: вместо того, чтобы помочь ему выправить перекос в душе, они говорят ему: вот это и есть твой истинный путь; иди по нему - и всегда будешь первым. Он мал и наивен, он верит большим и умным взрослым, он идет, куда велят - и уже через два-три года оказывается в тупике. Сверстники учатся жить, учатся дело делать, учатся добывать себе свободу, утилизируя дискомфорт, - а он все набивает и набивает каморы своей памяти (чужими стереотипами), но это не приносит ему счастья, потому что чем больше память, тем меньше свободы. Ведь этот груз - для жизни не нужный! - он тащит на себе через жизнь.

            Бессмысленный рабский труд.

            Чем оправдать свое существование? Как вернуть жизни хоть какой-то интерес?

            Чтобы не пропасть наедине с собой - он становится коллекционером. Марок, музыкальных записей, книг. "Знать кое-что про все и все про кое- что", - это его девиз.

            Чтобы выглядеть достойно в социуме, он принимает роль эрудита. Важно, чтоб его она устроила, чтобы ею было его тщеславие удовлетворено. Что же до окружающих, то они отдадут ему эту роль с удовольствием и даже с облегчением. Как в цирке "рыжий", как в компании чудик - так в обществе эрудит.

            Цель его жизни - быть лидером (или хотя бы поучаствовать) в игре "что? где? когда?" Но это - праздник. А что же в будни? Ведь душа не может жить только ожиданием; она должна чем-то заниматься каждый день, каждый час, каждую минуту. Когда душа развита нормально - таких проблем нет: чувство само находит работу. Если энергии много - познает окружающий мир (если очень много - познает мир своей души); если энергии мало - по границе совести строит бастионы из кирпичей памяти.

            Наш отрок так не может, его чувства в рабстве, поэтому его душа обращается к лидеру - к памяти: давай работу. Сколько угодно, - отвечает память, и командует: - Считай!

            И отрок начинает считать все подряд: окна, фонари, ступени; складывает цифры автомобильных номеров и трамвайных билетов; ищет "счастливые" и "несчастливые" цифровые знаки во всем, что поставляют ему органы чувств.

            Украшение этой бесконечной счетной ленты - расчет житейских ситуаций. "Вот я приду и скажу ему- а он мне- а я на это... Нет, возьмем иначе, лучше так: я ему... а он будет вынужден... после чего я..."

            Господи! Сколько оперативного энергопотенциала бездарно сгорает в этом нищенско-душевном огне!

            Игрок в "счет-расчет" бесплоден, поэтому все его цели мнимые. Но если не думать о смысле бесконечных серых будней, то жизнь его комфортна: воображать не надо, хитрить и подличать не надо, ходить по лезвию бритвы? - еще чего. Считай себе да считай, жди, когда выпадет счастливый нумерок. Он как западня; как натянутый лук, чью стрелу выпустит в грудь жертвы его неосторожный шаг.

            Реалист. Педант. Игрок. Игрок без риска, но и без настоящего выигрыша.

            Собственной критичности здесь опять нет места, поэтому вместо живой гармонии игрок в "счет-расчет" пользуется чужим шаблоном.

            Третья ловушка - болезнь созревания.

            Это в самом деле болезнь, потому что переход от отрочества к юности - переход пограничной зоны - сопровождается колоссальными переменами и в душе, и в теле.

            Отрок - один человек, юноша - совершенно иной; качественно иной.

            Отрок - бесполое существо, юноша (девушка) - обрел пол.

            Отрок - отрицает собственную память, юноша - всеобщую (он расчищает место для работы своей ЭПК).

            Совесть отрока - открытая рана; совесть юноши - нерассуждающий меч, разрушающий стереотипы и защищающий истину, добро и красоту.

            (В этом месте мы вынуждены напомнить, что речь идет не о рабах и не о потребителях; отрок, который нормально развивался и завершив движение через второй этаж стал юношей - уже созидатель. Значит, описываемый нами юноша прорвался через третью ловушку, легко перенес болезнь созревания, и уже подсказывает нам - не без иронии - параметры своей души, поглядывая вниз с площадки третьего этажа.)

            Отрок пользуется чувствами, как потребитель; юноша дает им оценку - и пытается их материализовать (работа созидателя).

            Отрок переживает кризис ЭПК (все движение через второй этаж - это балансирование на проволоке, это продирание через трясину, это постоянное искушение души; энергопотенциал плохо защищен слабой критичностью - и потому неустойчив; психомоторика тянет за троих - и потому поневоле ищет передышки в стереотипах; критичность способна делать только самую простую работу - отрицать, лишь так она может расчистить для души жизненное пространство, обнадежить ее проблесками свободы; это болезнь роста, болезнь нестрашная, если она не в силах так ослабить отрока, что он потеряет равновесие и шагнет за пределы нормы; это болезнь необходимая - не переболев ею, не сможешь жить в новой среде - под открытым небом третьего этажа; не сможешь глядеть в глаза дисгармонии, что немыслимо без нового качества - гармоничной ЭПК), юноша - расцвет ЭПК.

            Третья ловушка отличается от первых двух принципиально: там испытания переживала душа, здесь - тело; но как оно выдержит это испытание, каким выйдет из него - зависит от души отрока. Его тело, исполняя программу генотипа, заканчивает свое развитие. Остается последний этап - половое созревание. Кажется: родовая программа - столь мощный и самостоятельный инструмент, что вмешаться в его работу, повлиять на ее ход практически невозможно. На самом деле это не так. Душа отрока созрела настолько (сейчас мы не говорим о ее качестве - только о ее роли в его жизни, а эта роль огромна; ведь отрок - весь в себе, весь в душе), что уже не может мириться с ролью статиста в работе формирования его самости, не может покорно следовать за родовой программой. Она еще не осознала себя скульптором, работающим с самою собой, как с глиной, но действует именно как скульптор. Теперь она смотрит на работу генотипа, как на черновик, вылепленный подмастерьем, и по все еще сырой, податливой глине начинает лепить уверенной рукой мастера.

            Откуда эта активность? откуда перемена в поведении души?

            До сих пор первую скрипку ее мелодии вела память, теперь вперед вышло чувство. Память автоматически усваивала правила игры в жизнь, чувство (с помощью критичности) оценивает и выбирает.

            До сих пор малыш - ребенок - отрок развивался как биологическая система под диктовку генотипа; теперь - в пору полового созревания - черновик генотипа набело переписывает чувством душа.

            Каждый знает: мало родить мужчину; чтоб из этого младенца вырос настоящий мужчина - нужен огромный труд. Мало родить девочку; чтоб из нее выросла женственная, добрая, неутомимая хранительница очага, нужен огромный труд. Чей? Родителей и учителей.

            Но даже если они не трудятся, если не вкладывают в формирование ребенка своей души, они оказывают на этот процесс колоссальное воздействие одним своим присутствием. С первого своего шага ребенок меряет мир взрослыми, которые его окружают. (Есть люди, которые остаются инфантильными на всю жизнь - всю жизнь они пользуются чужой меркой.) Вплоть до отрочества - оценивая истину, добро и красоту - он пользуется меркой близких ему взрослых. Но вот наступило отрочество, вперед вышло чувство - и у него словно глаза открылись. Оказывается, мир совсем не такой, как он считал до сих пор, мир куда хуже его детских представлений (простим ему это простодушное заблуждение). Значит, нужно разбить старые кумиры и построить новые; отказаться от чужих мерок и верить только своей. Только себе. Эта ломка происходит тяжело, потому что это - как мы уже сказали - настоящая болезнь. Болезнь души.

            Напомним еще раз: причина ее в том, что в лидеры души вместо памяти выходит чувство. Остается последний вопрос: откуда у чувства появилось столько энергии, что оно смогло вытеснить великолепно развитую, полную сил память? Эту энергию чувство получило от энергетического подъема, причина которого - половое созревание.

            Генотип выстреливает своим самым мощным зарядом (ведь решается судьба последующих поколений), и чувство оказывается самым подходящим инструментом, чтобы придать формирующейся половой структуре индивидуальное лицо.

            (Следствие 1. Если энергия генотипа была в детстве растранжирена - детородная функция окажется навсегда ущербной.

            Следствие 2. Если память не пропустит вперед чувство - половая чувствительность окажется навсегда ущербной.)

            Цитата: "Энергопотенциал генотипа неприкосновенен". (А. Рыбковский.)

            Теперь постараемся показать, что половое созревание не физиологический, а психо-физиологический процесс.

            Задача природы простая: нужно, чтобы из мальчика сформировался мужчина, из девочки - женщина. Материал и форму поставляет естественная природа; лекала для уточнения форм и линий застывающего слепка - природа социальная.

            Обращаем ваше внимание на тонкость: чувство - только инструмент; лекала, по которым оно работает, отрок берет вне - из ближнего социума. Умом он отвергает чужие мерки, но разве когда-нибудь ум мог повлиять на естественный процесс? И природа, не вступая в дискуссии, делает свое дело, - что ей нервические бунты маленького мальчика.

            Лекала отрока - родители и учителя.

            Но не как "родители" и "учителя" (социальная функция), а как "мужчины" и "женщины" (функция природная). Мужское и женское начала. Надеемся, вы понимаете, что если бы ближний социум был носителем только социальной функции, его воздействие на формирование половой функции было бы ничтожным (мы не знаем как, не можем представить механизма, но допускаем, что какая-то ничтожная возможность воздействия есть). Но ближний социум воздействует, и очень мощно, и объяснимо это лишь в том случае, если его составляющие мы воспринимаем как природные сущности - мужские и женские.

            На естественный процесс могут воздействовать только естественные (природные) силы.

            Значит, формирование полового лица отрока зависит от того, сколько мужчин и сколько женщин оказывали на него влияние. И что еще важнее (качество приоритетно всегда!) - сколь выразительными, сколь настоящими, сколь мужественными были эти мужчины, и сколь женственными были женщины.

            Первые лекала - отец и мать. И если ребенку повезло, если семья гармонична, функции отца и матери "весят" соответственно 0,618 и 0,382 от целого.

            Вторые лекала - учителя. И если ребенку повезло, соотношение учителей- мужчин и учителей-женщин будет тем же: 0,618 к 0,382.

            Как известно, нет "чистых" мужчин и "чистых" женщин; в каждом из нас живут оба начала. Они выражены (для простоты вашего восприятия мы огрубляем картину) мужскими и женскими половыми гормонами. И тут обращаем ваше внимание на важнейшее обстоятельство: если пол человека зависит от родовой программы, то соотношение гормонов (значит - мужественность или женственность) зависит от лекал, по которым его работали.

            Соотношение мужского и женского начал в человеке никогда не бывает постоянным. Оно колеблется в зависимости от обстоятельств и на протяжении жизни изменяется (об этом будет речь впереди), но есть период, когда оно обретает форму, достаточно стабильные количественные и качественные характеристики, и этот период - отрочество. Какие лекала в отрочестве к человеку приложат - таким он и будет.

            Спокон веку мужчина добывал хлеб, тащил в дом косточку, защищал его от враждебных посягательств. Женщина продолжала род, хранила информацию и укрепляла очаг.

            В нормальной семье мужчина исполнял радикальную функцию, женщина - консервативную.

            Дети это не только видят, не только чувствуют - биополя родителей (не бесполые биополя - а мужское и женское!) напрямую формуют биополе ребенка.

            Напоминаем: главный инструмент души малыша и ребенка - память (они подражают - мальчики отцам, девочки матерям - буквально во всем), главный механизм формирования мужского и женского начала - совместное действие.

            Если мальчик с первых шагов помогает отцу прибивать, паять, копать, если перенимает боевые приемы, решительность, твердость, спокойствие и умение с достоинством терпеть боль, - в нем будет полноценно развиваться мужское начало; если он видит, как отец любит мать, как уважает труд, как охотно помогает ей в тех работах, где нужны мужские руки, - в нем в необходимой степени (поддерживая гармонию) развивается женское начало.

            Если девочка не только видит, как мать варит, стирает, шьет, моет окна, прибирает в квартире, хранит вещи, ухаживает за детьми и поддерживает деятельные контакты со всем родом (хорошая мать не только каждый день вспоминает о стариках предыдущего поколения - у нее каждый троюродный племянник на примете), - если девочка принимает в каждом таком действии самое активное участие - в ней будет полноценно развиваться женское начало.

            Если она видит, что мать уважает действия отца и никогда не идет ему наперекор, если она усваивает, что главный рычаг матери в семье - доброта, а главный аргумент - труд, если она научается полюбить процесс того, что считается рутинной домашней работой, - из нее получится впоследствии замечательная жена (женщина, в которой достаточно развито мужское начало; достаточно для того, чтобы понимать мужчину, поддерживать его и никогда не претендовать на обмен с ним стульями).

            Если семья гармонична, "золотая пропорция" выдерживается всеми ее членами. В мужчине и мальчике соотношение мужского и женского начал - 0,618 к 0,382; в женщине и девочке соотношение женского и мужского начал - такое же: 0,618 к 0,382. Значит, в семейном диполе муж-жена женщина (воплощенное женское начало) весит 0,382; но в диполе ее человеческой сущности эти 0,382 - уже целостность (условно говоря - 1), которая гармонически слита из 0,618 женского начала и 0,382 мужского. В каком состоянии критичность их детей? Напоминаем: они еще не пережили детство, отрочество им только предстоит.

            Следовательно:

            1) их критичность еще не приобрела самостоятельности;

            2) она заимствована у родителей (работает память);

            3) но если критичность каждого из родителей - это гармоническая мера их сущностей, гармоническое сочетание в каждом из них мужского и женского начал, то их дети в роли критичности используют стереотип - собственную трактовку гармонии ЭПК отца и матери.

            Но вот семью перекосило - муж превратил жену, свою "половину", в рабу. Мальчик это усваивает один к одному (работает память!), мужское начало в нем гипертрофированно (значит, огрублено, или - как вам уже не терпится подсказать нам - сведено к животным стереотипам); женское начало он всячески попирает, стесняется его, считает его недостойным проявлением слабости (по мнительности можно принять и за болезнь) - и оттого еще больше отклоняется к мужской стати. Кто он? быть может - супермужчина? Ничего подобного! Раз гармония нарушена - он раб. Женщина для него - только самка. Девочке в этой семье не позавидуешь. Она вырастает бесполым существом, живущим во власти инстинкта продолжения рода. Мужчина для нее - только самец.

            Критичность этих детей не имеет лица, потому что обращена (уже сейчас и на всю последующую жизнь) на себя. Ее функция - компенсаторная.

            1) Критичность пытается спасти равновесие мужского и женского начал.

            2) Поскольку оперативный энергопотенциал невелик, а психомоторика неполноценна, примитивна, работает на стереотипах и реагирует только на стереотипы (вы же сами понимаете - раб-), - критичность обречена на пожизненную борьбу за существование этого человека. Всю жизнь она стоит на страже своего оперативного энергопотенциала, и психомоторику понукает к тому же. А что может психомоторика, не умеющая находить (а тем более - переваривать) источники энергии - гармонии? Только одно: каждого, кто приближается, она пытается отпугнуть: показывает зубы и рычит.

            Семью перекосило в другую сторону: жена доминирует, принимает решения, командует; муж только покорный исполнитель. Мальчик в такой семье вырастает робким, инфантильным, женоненавистником; это потенциальный холостяк с задавленным инстинктом продолжения рода. Он раб, но раб неполноценный - его реактивность ничтожна, поскольку он не способен заряжаться до дискомфорта. Как же он спасается в этом случае? - Выключается из ситуации, как притворившийся мертвым жучок. Девочке в этой семье тоже не позавидуешь. Ведь женское начало ее матери задавлено мужским, женское начало ее отца тоже неполноценно: он может признавать главенство жены, может уважать ее, но любить- Пусть он сам этого не осознает, но мы-то с вами знаем, что любить (материализовать в действии прекраснейшее из чувств) можно только гармонию, а эта жена - воплощенная дисгармония. Дисгармония может привлекать (раба), ее можно терпеть (потребителю, опустившемуся до рабов), к ней можно даже испытать страсть (недолгую вспышку - как болезнь: такое случается у созидателей), но любить- не-е-ет!

            Итак, женское начало в этой девочке развивается неполноценно; мужское - тоже: ведь в отце оно ослаблено, смято - далеко от гармонии; а мужского начала матери она не воспринимает. В результате получаем в душе и теле - инфантильность. Ей предстоит незавидный удел: всю жизнь притворяться женщиной, быть как другие женщины. Она знает, что нужно создать семью, завести детей, быть достойной женой, но это идет от ее головы, а не от ее сущности, которая с виду женская, а если заглянуть ей в душу да в физиологию - беспола. Она может достичь всего - кроме счастья. Но об этом будет знать только она одна - вынужденно великолепная актриса.

            Критичность этих детей не формируется естественно (учебным гипсовым слепком с ЭПК родителей), не формируется гипертрофированно (превратившись в спасательный круг своего ЭПК), а заимствуется со стороны. Эта критичность - умозрительна. Ее скелет - идеал. Не идеал гармонии (слиток истины, добра и красоты), а идеал именно этого ребенка, а потом - именно этого человека, - стандартный идеал, который принят за меру. Для мальчика это может быть, скажем, Шварценеггер, для девочки - Мэрилин. Не обязательно подражать идеалу, не обязательно походить на него. Ведь никто же не подражает эталону своей критичности, им - меряют. Следовательно, эта критичность - как и в предыдущем случае - не имеет лица. Потому что носит приросшую на всю жизнь неотрывную маску. И так далее.

            Теперь вам будет проще понять, в чем суть третьей ловушки.

            Ребенок пошел в школу.

            До сих пор его критичность работой памяти только набирала вес, под воздействием родительских лекал обретая то одни, то иные формы; она была послушной мягкой глиной, которой все прибывало. Теперь вперед выходит чувство (количественный процесс уступает приоритет качественному). Оно неповторимо - поэтому на глине оставляет неповторимые отпечатки. Чем интенсивней работает чувство, тем меньше энергии достается памяти. Соответственно меняется и ее работа: она меньше хапает, рассовывая по закромам, потому что приходится обслуживать чувство, значит - доставать из закромов. Память этого не любит, потому что при перетаскивании туда-сюда товар, конечно же, портится, блекнет - теряет энергопотенциал.

            Итак, ребенок превращается в отрока, чувство перебирает предлагаемое памятью - и почти все отвергает (расчищает место для собственных стереотипов); на глине проступают все новые необычные черточки. Бурно формируется критичность! Так где же проблема? кто может отроку помешать?

            Школа. Уточним - учителя.

            При огромной удаче они могут компенсировать то, что было смято и сломано в семье. При большой удаче они помогут отроку развиваться нормально. При удаче они будут не очень ему мешать. Припомните: часто ли вам везет?

            Речь идет не о педагогическом уровне учителей. Этот уровень предполагается достаточно высоким, потому что если это не педагоги по душевной склонности, а школьные чиновники, - разговор теряет смысл. Так вот, даже если учителя хороши - этого недостаточно, чтобы они помогали отроку нормально развиваться. Необходимо, чтобы учителей- мужчин (вы же понимаете, что мы имеем в виду не формальную принадлежность к мужскому полу, а полноценное развитие в нем мужского начала) возле него было значительно больше, чем учителей-женщин (уточнение то же). Идеальное соотношение - 0,618 к 0,382.

            Зачем?! Ведь отрок уже вырвался из плена памяти, ведь благодаря чувству он самостоятельно отбирает (гармонии и стереотипы) по собственному вкусу; он может брать из книг и телевизора, от игр во дворе и от приятелей.

            Правильно. Все это - работа чувства, но - по формированию души. А мы говорим о формировании критичности. О работе, пик которой приходится на половое созревание и которая проявляется формированием мужского и женского начал в завтрашнем юноше.

            Почему не товарищи влияют на этот процесс (повторяем: товарищи влияют на формирование души), а именно учителя?

            Потому что мы так устроены: пока мы растем, пока наше ЭПК обретает лицо, пока мы не станем вровень с окружающими, - лекала взрослых помимо нашего сознания придают нашей критичности определенную форму.

            Отрок отрекся от прошлого (значит - и от родителей; вот почему их лекала в это время скользят по нему без сопротивления), он выкинул прежнюю память; но свято место пусто не бывает - и чувство заполняет закрома. Чем? Новой памятью. Материалом мужского и женского начал, который он получает от учителей.

            Теперь мы можем назвать смысл ловушки: вместо чувства любви (обеспечивающего гармонию мужского и женского начал) ситуация подталкивает к преждевременному, гипертрофированному развитию (или угнетению) полового инстинкта.

            Если соотношение учителей-мужчин и учителей-женщин близко к норме

            - отроки нормально мужают, а женское начало развивается в них ровно настолько, чтобы они были способны к чувству любви, могли его оценить и стремились бы сохранить;

            - отроковицы обретают полноценную женственность, а мужское начало развивается в них ровно настолько, чтоб они понимали: каждому - свое; и что их высокое призвание - завершать то, что начали мужчины.

            Если соотношение учителей резко сдвинуто в пользу мужчин, в отроках начинает доминировать нигилизм, агрессия, потребность разрушать; в отроковицах - деловитость, рассудочность, оскудение чувств. И для всех

            - ослабление чувства ответственности.

            Если соотношение учителей резко сдвинуто в пользу женщин

            - отроки становятся феминизированными, что усугубляется преждевременным половым созреванием; ускоренный процесс за счет количественного перекоса теряет в качестве, значит, половое чувство неустойчиво и умирает вместе с удовлетворением полового инстинкта; скука гасит его очень быстро, стимуляция извращенными формами половой жизни тоже не выдерживает испытания временем, - и к зрелости, когда нормально развитый мужчина выходит на многолетнее плато стабильной половой силы, - наш герой уже фактически импотент;

            - отроковицы становятся фригидными, они не чувствуют мужчин и избегают их; если же они создают семью, то не дорожат домашним очагом, и даже судьба детей не может их заставить действовать соответственно женской природе.

            Критичность человека - это матрица, вылепленная памятью из стандартных элементов мужского и женского начала, сочетанию которых чувство придало неповторимые черты.

            Итак, течение жизни протащило отрока через второй этаж, он поднял глаза - и увидал лестницу, ведущую на третий этаж. Вы ждете, что он зацепится за поручень, подтянется, выберется на нижнюю приступку и зашагает вверх? Напрасно ждете. Сейчас этого не случится. Может быть - когда-нибудь - осмыслив ситуацию - с помощью Учителя он и решится на этот подвиг (мы не иронизируем; для него это действительно подвиг), - но не сейчас. Сейчас он к этому не готов. Отрочество закончилось - и ощущение финиша наполняет его истомой расслабления; мало того, он даже удовлетворен: все-таки пришел к финишу без ощутимых потерь. Три ловушки подрали штаны, кое-где припеклись и к одежке, и к коже, как смоляной вар, - стоит ли обращать внимание на такие пустяки? Ведь начинается юность, мир полон поэзии, будущее манит такими авансами!.. - нет, что ни говорите, а жизнь прекрасна.

            Если б его ЭПК, нормально развиваясь, успело за время отрочества стать такой машиной, которая почти без колебаний наезжает на дискомфорт, - он бы даже не заметил, как оказался на третьем этаже. Плыл по второму - продирался через ловушки, - опять плыл, отталкиваясь от прошлого, очаровываясь и разочаровываясь, - и вдруг, глядь, а вокруг все другое, совсем иной мир: над головой нет крыши, и много работы, которую нужно (а самое главное - очень хочется) сделать.

            Поэтому запомните главное: отрок на пороге юности становится созидателем естественно, свободно, без специальных сознательных усилий. Если же он вдруг обнаруживает себя у подножья лестницы, ведущей на третий этаж - он потребитель. И это надолго.

            Чтобы его понимать, мы должны разобраться, как в нем работают три важнейших механизма:

            1) территориальный императив,

            2) ответственность и

            3) ЭПК.

            Территориальный императив у потребителя мнимый. Своей территории у него нет (ему принадлежит только собственное тело - источник удовольствия); его императив безграничен, но -

            1) этот императив живет воображением, а это процесс не энергоемкий, вот и судите сами: что может мыльный пузырь?

            2) этот императив не имеет цели (постоянная цель быстро переполняет потребителя энергией, от избытка он ощутит дискомфорт, и потихонечку - и от себя, и от других - отвернется от цели), - значит, он не может найти точки опоры и не может создать доминанты, без которой энергетический процесс (рост энергопотенциала) невозможен.

            Ответственность у потребителя только перед самим собой. Его идеал - бездеятельный комфорт. Если этот идеал оказывается под угрозой, потребитель начинает действовать, не считаясь ни с чем. Прибавьте к этому привычку кормиться с чужих грядок (ведь своей территории нет) - и вы поймете, что это конформист, совесть которого если когда-нибудь и болит, то самую малость. Трудности, невзгоды, страдания других людей он воспринимает не душой, а разумом. Его душа болит только за себя. Его совесть стоит на страже комфорта - и не желает ничем иным заниматься; да если б и захотела - то не смогла: энергопотенциал не позволяет.

            ЭПК потребителя дисгармонично. Только его психомоторика нормально развита, однако и она работает вполсилы: большего не позволяет ограниченный энергопотенциал. Потребитель рад бы подкачаться энергией - он видит столько ее источников вокруг себя! - да емкости не позволяют.

            Емкости сами не увеличиваются, их надо разрабатывать - а это потребителю не по нутру. Он может только взять. Взять готовое. Приготовленное созидателем. Он таскает печеную картошку из костра созидателя, хотя предпочитает, чтобы она лежала уже на тарелке.

            Энергопотенциал - болевая точка потребителя. Едва потребитель почувствует ее - он ищет удобную позу, чтобы не болела. Не болит - он ничего не делает.

            Критичность потребителя - безошибочный инструмент, позволяющий восстанавливать и сберегать энергопотенциал. На первый взгляд это трудно представить. Ведь пока будущий потребитель двигался через второй этаж, пока формировалась его критичность - он провалился поочередно во все три ловушки - и застрял в них навсегда. Он навсегда "гадкий утенок"; он навсегда игрок; он навсегда вместо гармоничного сочетания мужского и женского начал имеет какую-то невыразительную кашу, из которой - в зависимости от ситуации - вылепливается то мужская, то женская морда. Его критичность не имеет лица; как же можно говорить, что она - безошибочный инструмент?..

            Природа мудрее нас. И никогда не забирает назад то, что однажды дала.

            Помните? - мы не раз вам твердили: если ребенок стал потребителем - это с ним на всю жизнь, он уже никогда не станет опять рабом; если отрок стал созидателем - это с ним на всю жизнь, как бы низко судьба его ни роняла.

            То же и с критичностью. Когда ребенок попадает на второй этаж жизни - красивый, энергичный - он воплощает собою грацию, он суть эталон гармонии; на какой-то недолгий срок, быть может - на один момент - он становится материализованной "золотой пропорцией" - метрическим инвариантом гармонии. И в памяти его человеческой сущности это ощущение - эта мера - остается навсегда. И когда на исходе отрочества оказывается, что он потерпел фиаско, он сбрасывает (последний жест отрочества) всю дрянь, которая налипла на тот давешний эталон - и остается с ним. С мерой "золотой пропорции". Да - у нее нет лица; да - она одна на всех; зато она безошибочно констатирует: это - гармония, здесь - пей и ешь, а то - черт-те что, отвернись и забудь.

            КРИТИЧНОСТЬ СОЗИДАТЕЛЯ

            Осталось разобраться, как работает критичность юноши, оказавшегося на третьем этаже.

            Она принципиально иная, чем у его товарища, оставшегося этажом ниже. У нее единственное, неповторимое лицо. Опыт продирания через ловушки, опыт потерь и компромиссов сформировал его матрицу чувствования мира. Эта матрица гармонична - но далеко не везде выдержит испытание "золотым сечением": ведь у нее - подчеркнем еще раз - свое лицо! Вот отчего каждый талант видит одну и ту же ситуацию по-своему: критичность - глаза таланта, и если глаза разные, то и ситуацию они оценивают каждый в соответствии со своею меркой.

            Но отличие от "золотого сечения" не мешает критичности успешно справляться с основной своей функцией: следить, чтобы целостность ЭПК не выходила за пределы его личной гармонии. Это - талант. Его территория отмерена его энергопотенциалом. Когда энергии маловато, талант ведет себя, как потребитель, даже - как раб. Но в отличие от них талант восстанавливается очень быстро. Стоит ему оказаться в благоприятной ситуации, он подкачивает от нее свой энергопотенциал (по методе потребителя), и уже через несколько дней он в норме. Еще чуть- чуть, энергопотенциал заполняет все прежде наработанные емкости (овладевает своей территорией), и начинает давить на их стенки.

            Потребитель при этом сразу зажимается - и тем сжигает избыток энергопотенциала. Таланту это и в голову не придет. Он чувствует - что- то мешает: колет, давит, раздражает. Пригляделся - да вот же он, этот острый угол! сейчас его уберем!

            Чем он ощущает дискомфорт? - Душой.

            Чем он называет дискомфорт? - Критичностью.

            Чем он утилизирует дискомфорт? - Своим ЭПК.

            Уточним: психомоторикой, которая работает за счет энергопотенциала, под контролем критичности.

            Дискомфорт (задача) - это не обязательно дисгармония. Ситуация, предмет, явление может быть вполне гармоничным для миллионов людей, но именно этот талант чувствует: здесь что-то не так. Потому что его личная гармония (мера его критичности) и данная общепризнанная гармония - не совпадают. Будь у него поменьше энергии - он бы с этим смирился; но сейчас он в порядке, энергопотенциал напирает, и он решает: зачем я мучаюсь, терплю, если можно создать себе комфорт своими руками? И берется за дело. И если обстоятельства ему благоприятствуют - переделывает общепризнанную гармонию по собственной мерке. После чего испытывает облегчение: острый угол он утилизировал (задачу решил), емкость его энергетики увеличилась, и теперь какое-то время (год, месяц, день) энергопотенциал не будет доставлять ему хлопот.

            Он создал новую гармонию - значит ли это, что другие люди ее примут? Вовсе не обязательно. Если эта гармония окажется близкой вкусам или потребностям публики - ее примут все, кому она импонирует (либо - кто готов с нею мириться). Но эта гармония может оказаться столь экстравагантной (надеемся, вы понимаете, что этот талант вполне искренен, и работает экстравагантно только потому, что такова норма его критичности, а не намеренно, не встает на уши - лишь бы обратить на себя внимание), что ценителей у нее найдется - по пальцам перечесть. Так что же, эта работа хуже той, которую сходу приняли миллионы?

            Нет.

            Решенная задача - это урожай, который талант вырастил на свежевспаханном грунте. Один с этой грядки снял ведро редиски, у другого выросла диковинная орхидея. Значит, ценность решения задачи не в его утилитарном применении, а в нем самом. Разумеется, задачи решают и потому, что "так надо", но в конечном итоге - все-таки потому, что хочется освободиться. От задачи.

            Ответственность таланта простирается на величину его души. Значит, территория, за которую талант несет ответственность, может увеличиваться лишь до тех пор, пока растет его душа (целостность чувства, памяти и совести). Если же талант проявил себя безнравственно - это означает, что его территориальный императив вошел в конфликт с ответственностью, его истинная территория тает, задач он уже не чувствует и потому поддерживает свое реноме имитацией.

            А что же гений?

            Напомним: гений появляется не вдруг; он рождается из таланта; рождается как результат многолетней работы таланта над качеством. (Погоня за количеством неотвратимо переходит в штамповку, что резко девальвирует ценность продукции.)

            Ради чего талант работает над качеством? Ради свободы.

            Чем качественней получается работа таланта, тем лучше он себя выражает, тем ближе к себе подходит. К своей сущности. К материализованному (по мерке матрицы) воплощению своей души. В этом все дело.

            Он воплощает себя - чтобы увидеть и понять себя. Он воплощает себя в надежде создать такой слепок своей души, чтобы можно было сказать: это я. Чтобы критичности стало нечего делать. Чтобы она заткнулась наконец и можно было бы перевести ДУХ.

            Представьте его разочарование, когда однажды после многолетних трудов он убеждается, что мастерил не из того материала. Ведь он работал с внешним дискомфортом, он брал из того, что ограничивало его территорию, что не позволяло ему освободить его "я", - а лепил образ души. Материал изначально не соответствовал цели, но качеством работы он пытался компенсировать разрыв. И вот качество достигло оптимального; продолжать корпеть над ним - результат не оправдает усилий; и тут он приходит к поразительному (для него) открытию: чтобы запечатлеть душу, надо и материал брать в душе. Гармонизировать не то, что вокруг, а то, что внутри. Это открытие потрясает его: столько лет быть слепцом!.. Он переживает это, как тяжелейшую болезнь. Он может спиться (если ситуация требует штамповки успехов), он может перестать работать (если неблагоприятно сложилась личная жизнь, отчего пострадала душа);

            но если его ЭПК к моменту кризиса было в норме, если энергопотенциал позволил выстоять, не сломаться от удара, если душа осталась верной цели, если критичность позволила дать справедливую оценку всему, что осталось позади, - он отказывается от прошлого и широко открытыми глазами заглядывает в колодец своей души.

            Талант стал гением. И переживает зрелое отрочество.

            В первом отрочестве он отрекался от памяти своих родителей, теперь - от памяти всего человечества. Без этого он не сможет делать то, что делает гений: оказавшись на границе непознанного, он смело шагает в пустоту - и там, где ступает его нога, появляется новая для человечества твердь.

            Его территория - весь мир, и он ощущает себя гражданином мира, сыном человечества.

            Но его ответственность распространяется только на ту территорию, которую он открыл и вспахал, которую отмерил своими ногами.

            Почему же он не хочет отвечать за весь мир?

            Потому что его императив - боль, душевная боль (напомним: у таланта императив создавал дискомфорт - это совсем иное качество ущемления свободы); гений - всего лишь человек, а человек одноканален, и когда у него болит душа - он отворачивается от болей человечества. Если же он решит заняться болями человечества (снизился энергопотенциал - бывает!), - он будет делать это, как талант, потому что это благородное занятие - специфическое поле деятельности таланта.

            И самый важный вопрос: что же является мерой критичности гения? От меры, которой работал талант, здесь мало толку - ведь ее можно прикладывать только к уже известному; а при встрече с неведомым она пасует: ей не во что упереться. Талант может чувствовать: здесь что-то есть, - но ЭПК не позволяет это чувство материализовать, - и талант остается топтаться возле незримой зыбкой границы, за которой - он так явственно ощущает ее присутствие! - гудит космос неведомой (параллельной ему) жизни.

            Вот почему гений - когда душевная боль переключает на себя его внимание - отбрасывает привычную, наработанную годами меру (когда ему придется заниматься работой таланта - он опять ее подберет) - и берет в руки меру универсальную - "золотую пропорцию".

            Ничто иное ему не подойдет. Ведь он работает с непознанным, о котором мы знаем только одно: оно структурировано "золотой пропорцией". Гений прикладывает этот ключ - и за ниточку вытягивает весь клубок.

            Кстати, вот почему гений (у таланта это получается лишь при очень большой удаче) работает просто: если рабочей меркой является "золотая пропорция" - результаты будут изумлять своей простотой (не путайте с примитивом!), которая позволяет хранить заложенный в нее огромный энергопотенциал веками практически без потерь.

            Последнее замечание. Если гений - гражданин мира, - то как быть с его национальным прошлым?

            Национальные краски, которые создавали особый колорит его работе, пока он был талантом, теперь выброшены за ненадобностью. (Значит, если созидатель подчеркивает свою национальную принадлежность, он безусловно не гений) В той работе, которую он делает, как гений (это может случиться один раз в жизни, а может и всякий раз, когда его ЭПК приходит к норме) нет места национальному колориту. Потому что неведомое - ничье, а "золотая пропорция" - универсальна; значит, и результаты работы гения - универсальны. Следом за гением на вспаханное им для всех поле придут таланты, каждый отмеряет и станет возделывать свою грядку, и по тому, что он посеял и как возделывает, сразу можно будет сказать: вот здесь трудился немец, здесь - русский, а там - несомненно - китаец.

            Гений - не единственная вершина созидателя; и не самая высокая. Коротко опишем еще две: одна поднимается до той же высоты - это мудрец, другая маячит над ними - это творец.

            Отличие мудреца от гения в том, что он отрекается не только от своего прошлого, но и от всякой работы с веществом природы. И если гений работает с веществом природы и знаковыми системами (информацией), то инструмент мудреца - слово (Если желаете - можете читать его с заглавной буквы, поскольку слово мудреца - золото; оно всегда единственное для той души, которой предназначено.)

            Территория мудреца - духовное пространство человечества.

            Ответственность - за ту душу, с которой мудрец в данный момент работает.

            Его императив - боль этой души. Почувствовав такую боль (своих болей для мудреца нет), мудрец словом восстанавливает целостность больной души. Его слово просто и абсолютно точно, поскольку его отбирает безошибочная мера - "золотая пропорция".

            Главное отличие творца от гения и мудреца (который игнорирует неведомое) в том, что для него неведомого не существует.

            Его территория - вся природа. Ответственность - за ее жизнь.

            Он одухотворяет природу (вот его императив) - освобождает ее - материализуя в ней по законам логоса (его критичность) свой колоссальный энергопотенциал.