АБСОЛЮТНО БЕЗОПАСНАЯ ПЛАНЕТА
— Капитан! Капитан!
Майкл Хармс открыл глаза и взглянул на часы. Он проспал всего три часа. Суматошная планета, хоть класс А — абсолютно безопасна. Так нет же, все время случаются какие-то мелочи. Даже на планетах класса П — преисподняя, где исследования велись в армейских танках с дополнительной броней, было спокойней.
— Капитан! — вновь донеслось из-за двери.
— Войдите, — приказал Майкл. Дверь открылась, и в каюту влетел вахтенный, взъерошенный и крайне нервный, казалось, сейчас закипит.
— Капитан, седьмой патруль. У них неприятности!
— Иду, — буркнул Хармс, поднимаясь с кровати.
Рубку станции заливал солнечный свет. Приятный, почти земной, благодаря бронестеклу. Капитан сел возле видеофона.
— Что еще случилось? — спросил Майкл появившегося на экране командира седьмого патруля.
— Мы оставили вездеход и разошлись по лесу. Охранная система была в режиме 3. В вездеход попытался залезть Мерз, но сработал парализатор. Полный заряд, — командир патруля облизал внезапно пересохшие губы, — и Мерз умер. Мы сами не понимаем капитан. Даже двойной заряд парализатора не может убить земного комара или муху. А здесь, стандартный. Но это еще не главное. Узнав, что мы убили Мерза, сюда пришли все местные аборигены.
— Что они делают? — спросил Майкл.
— Ничего, просто стоят и молятся вокруг нас.
— Ждите меня, — капитан выключил видеофон. — Вахтенный, экспресс-флаер на старт!
Серебристая капля экспресс-флаера зависла над местом инцидента и стала вертикально спускаться вниз. Пятеро патрульных лишь мельком взглянули на небо, зато аборигены прервали песнопения и как завороженные следили за изящным спуском флаера.
Майкл откинул серебристый колпак и вышел. Глухой ропот прокатился по окружающей толпе аборигенов, но это был скорее восторг, чем осуждение. Пятеро патрульных поднялись по стойке смирно, недалеко от вездехода валялся мертвый Мерз. Мерз — это от мерзость. Он напоминал полуразложившийся труп, зомби. С гуманоидного скелета лоскутами свисала гниющая кожа, мышечный слой настолько мал, вот что было, не понятно, как Мерз двигается. Но они бегали, и довольно неплохо.
У местных полностью отсутствовала вера в богов и жизнь после смерти. Зато с фанатичным упорством они выслеживали Мерзов, и предавали их смерти посредством чудовищных пыток. Это вначале испугало землян, но, присмотревшись, к их цивилизации люди удивились. Заповеди — не убий, не укради, возлюби ближнего своего, словно были впечатаны в генетический код аборигенов. Они питались лишь плодами и кореньями, и глубоко скорбели, если для самообороны приходилось убить хищника. Вот только Мерзы… Но идеала не бывает, после первого десятка экспедиций в этом убеждаешься.
— Капитан, вождь идет, — предупредил Хармса один из патрульных.
— Разворачивай переводчик.
Вождь аборигенов произнес несколько высоких, щелкающих звуков. Вдвое выше Майкла, покрытые рыбьей чешуей, с выпуклыми бесцветными глазами абориген был наиболее близким к человеку анатомически, чем многие расы встречаемые капитаном до этого.
— Он спрашивает, кто убил Мерза, капитан, — сказал один из патрульных, считав сообщение переводчика.
Капитан Майкл Хармс смотрел прямо в немигающие глаза вождя. В памяти всплыли строчки Устава, пункты, главы, подпункты, примечания, ссылки. Из всего делался один вывод.
— Я его убил.
Выслушав ответ капитана, переведенный машиной, вождь что-то крикнул. Двое молодых аборигенов с почтением поднесли украшенную искусной резьбой булаву. Вождь обратился к капитану с долгой речью.
— Он говорит, что раз вы убили Мерза, — в голосе патрульного читавшего выдававшийся переводчиком текст зазвучало удивление, — вы становитесь одним из великих воинов племени. Булава — это ваш знак отличия.
— Что я должен сделать? — вполголоса прошептал Майкл.
Один из патрульных принялся долбить сенсорную клавиатуру, вытягивая из электронных мозгов информацию об обычаях аборигенов.
— Просто взять булаву, — сообщил он, прочитав выданную информацию.
Капитан поднял булаву, поднялся и вождь. Аборигены спокойно расходились, только вождь сказал несколько слов.
— Капитан, вождь сожалеет, что ваше оружие убило Мерза без мучений. И он запомнит это.
— Хорошо, — Майкл покрутил в руке подарок. — Если повториться, что-то подобное, быстро пойдете вахтенными, до конца экспедиции.
Садясь во флаер, Майкл обернулся, чтобы услышать:
— Надеюсь в следующий раз, его сделают не почетным воином, а почетной наложницей племени.
— Я все слышу Гарри. Три наряда.
— Есть три наряда.
Звонок каюты звенел остервенело и немилосердно, уже три минуты. Хармс раздраженно скинул с себя одеяло. Он рискует войти в историю космофлота, как капитан умерший от недосыпания на планете класса А.
— Докладывай, — приказал капитан стоящему за дверью.
— Капитан, там пришел абориген и требует вас.
— Что ему надо?
— Он просто сказал, что должен увидеть вас.
— Иду.
Майкл раздраженно скомкал одеяло и взял с вешалки форму. Как прибудет из экспедиции, сразу подаст рапорт в Штаб, о создании новой категории планет Н — нервные.
Привычно застегнув мундир, капитан спустился по трапу, чтобы едва не наступить на сидящего у стальной лестницы аборигена.
Абориген сказал вышедшему капитану несколько слов и спокойно удалился.
— Ну и что он мне умного толкнул? — спросил Майкл у одного из вахтенных возле переводчика, вернувшись на мостик. Недосыпание выражалось у него в виде едкого сарказма в отношении планеты.
— Он приглашает вас на ритуал РаБукШар, как почетного воина племени капитан.
— Стефан, — позвал капитан ксенолога. — Что это еще за РаБукШар?
Стефан ответил, словно репетировал несколько дней.
— Это праздник почитания ушедшего вождя, по всей видимости, того, который тебя посвятил в воины. Вождь уходит в пещеру и несколько недель смотрит на Джамари, — Джамари, капитан понял причину такого молниеносного ответа. Маленькие шарики, меняющие цвет в зависимости от освещения и носимые каждым аборигеном в маленьком мешочке. Автоматические станции обследовавшие планету не нашли в них, как и во всем на планете, ничего опасного. Однако аборигены никогда, даже не показывали Джамари. Это сильно злило ксенологов. Обычай перед смертью смотреть на этот шарик, был единственным проявлением религии у жителей этой планеты. Стефан продолжал описание обычая: — Ровно в полдень преемник вождя выносит из хижины одежду вождя, в которую спрятан Джамари. Все почетные воины касаются ее, потом она отправляется в огромный костер, а пепел развевают по ветру. После устраивается охота на Мерза.
— А что с телом вождя?
— В полночь, до этого вождь уходит в лес, оставляя одежду и Джамари. И еще капитан. Не забудьте взять свою дубинку.
Наследник вождя вынес одежду бывшего вождя. Ровным шагом он двигался вдоль строя воинов, каждый из которых ложил руку на гору тряпья. Майкл Хармс стоял одним из последних, после него посвятили еще двоих аборигенов и чувствовать себя не самым крайним, хоть в чем-то капитану было приятно.
Наконец дошла очередь и до капитана. Майкл возложил руку на одежду бывшего вождя, и его пальцы нащупали маленький округлый предмет. Джамари. Одним движением Майкл спрятал шарик в перчатку. Одежду вождя понесли дальше. Никто ничего не заметил. Бросив груду тряпья в огромный костер, наследник вождя прокричал:
— Райди! Найгал шаон, голлон!
Охота на Мерза началась. Пробираясь в лесной чаще Майкл сжимал тяжелый боевой лучемет, удобно устроившийся на предплечье и вспоминал разговор на базе.
— Не думаю, что стоит брать ПНБ, капитан. Стандартный парализатор может убить Мерза.
— Может или убивает? — Майкл приложил ладонь к сенсору сейфа. Тот тихо щелкнул, и капитан извлек на свет тяжелый боевой лучемет ПНБ. В ярком свете рубки он казался особенно зловещим. Способный прожечь метр титанстали за полминуты, ПНБ был самым мощным оружием экспедиции. — Я не хочу рисковать Стефан.
Едва слышное дыхание заставило Майкла развернуться. Мерз. Обтянутый тонким слоем мышц скелет, со свисающими лоскутами кожи. Стоит позади него и смотрит. Майкл поднял лучемет. Мерз подошел поближе, словно понимая, что это более легкая смерть, чем то, что ним сделают аборигены. Хармс нажал на кнопку и конус зеленого света мгновенно прожег грудь Мерзу.
— Не понимаю капитан, — в голосе Стефана сквозило разочарование. — Это всего лишь окаменевшие останки местных деревьев. Что-то среднее между углем и янтарем. Ничего особенного.
Понять Стефана было нетрудно. В последние часы пребывания на планете он сумел получить то, за чем так долго охотился. И такой удар. Ничего сверхординарного.
— Ладно, — капитан Майкл Хармс поднялся со своего кресла на базе, поднялся в последний раз. — Нас ждет шатл, сорок часов стазиса и дом. Пошли собираться.
Небольшой шатл напоминающий страуса, только в отличие от этой земной птицы умеющий летать поднялся в небо, увозя очередную команду с абсолютно безопасной планеты.
Корабль вынырнул из стазиса в половине расстояния Луны от Земли. Освобожденные от объятий защитных коконов, члены экспедиции беззаботно болтали, ожидая прибытия на карантинную станцию. Пребывание на ней было фикцией, они прибыли с планеты класса А.
— Капитан.
Майкл оглянулся. Последние сорок часов он спал, и теперь был счастлив как никогда.
— Капитан, я вот что подумал. — Стефан катал на ладони шарик Джамари, отливавшийся разнообразными цветами. — Если мы оформим его, как экспонат, сразу придется оформлять, при каких условиях найден. А воровство. Вы сами понимаете капитан. Но если вы оформите его, как сувенир, то никаких особых вопросов не вызовет, есть же у вас дубинка. Подарите сыну, а я через месяц возьму его на пару деньков. Идет?
Майкл кивнул, проклятая планета трепала ему нервы и здесь, в нескольких тысячах миль до Земли.
— Папа!
— Привет Джек. — Майкл обнял сына. Пару раз, подбросив семилетнего мальчугана, Майкл обнял свою жену. — Я так по тебе соскучился Сьюзи.
— Пап, а что ты мне привез? — требовательно спросил Джек.
Майкл рассмеялся и протянул ему шарик Джамари. Мальчишка схватил его и как зачарованный стал вглядываться в переливы цветов.
— Как там Джек? — спросил Майкл.
— Спит под одеялом. Твой подарок настолько ему понравился, что он даже не пошел ужинать. — Сьюзи скинула платье и повернулась к Майклу. — Господи Майкл, сколько я тебя ждала.
Джек, забравшись с фонариком под одеяло, смотрел, как Джамари переливается колдовским цветом. Глаза уже слипались и Джек выключил фонарик. Он решил, что никому не расскажет о подарке, никому. Это будет его сокровищем.
— Странно.
— Что дорогой? — спросила Сюзанна, выходя из флаера.
— Дверь заперта, — ответил Майкл. — Миссис Купер! Вы Джека не видели?
— Он сказал, что поссорился с друзьями и ушел домой, — отозвалась соседка, постригавшая газон. — Как прошел бал?
— Прекрасно миссис Купер, спасибо, — ответил Майкл и вздохнул. Бал устраивался ровно через неделю после прилета экспедиции, Космофлотом. Скука смертная, но все простые люди считали, что там безумно интересно.
— Джек, — позвал сына Майкл, войдя в дом. — Джек!
— Джекки мы дома, — крикнула Сюзанна. — Черт, как жмут туфли. Джек ты спишь?
Майкл поднялся наверх и постучал в дверь детской.
— Джек. Джек, открой!
Странный запах, смутно знакомый, но все же знакомый. Знакомый капитану Майклу Хармсу. Чутье еще ни разу не подводило капитана, и сейчас ледяное предчувствие сжало ему сердце своими цепкими когтями.
— Джек! — крикнул Майкл, распахивая дверь.
В центре комнаты, сжимая в руке шарик Джамари, и глядя на капитана Майкла Хармса, сидел Мерз.
г. Усть-Каменогорск
Октябрь 2000 г.
КОНТРОЛЬНЫЙ ВЫСТРЕЛ
Русом проснулся и раздраженно огляделся, продирая сонные глаза. За ночь труба остыла, и последний час он спал, свернувшись калачиком. А это значит, что мог уронить винтовку. Русом лихорадочно пошарил руками и успокоился. Нет винтовка на месте, ну и хорошо. Подобрав оружие, он вылез из-под труб и сонно направился по поселку, здороваясь со встречными. Поселок, конечно сильно сказано. Восемь сотен жителей в подземельях того, что до Взрывов было мегаполисом.
Два поворота налево, один направо и он на старой станции метро. Теперь это была столовая и кухня. Здесь уже вовсю готовили, ожидая пробуждения поселка.
— Привет Эрланд, — поприветствовал Русом своего напарника, жадно хлебавшего похлебку. — С ночного патруля?
Эрландо кивнул и продолжил есть, поминутно оглаживая свои роскошные усы, его гордость. Русом пошел дальше. Эрланду полагалось кроме всего и надбавка за патруль, в виде сухого армейского пайка довзрывных времен. При всей безвкусности, это было лучше того, что готовили в поселке. Много лучше.
— Как обычно. — Русом принюхался, миска варева пахла привычно, то есть отвратительно. Но он не вернулся с патруля, а потому сухой паек ему не положен.
Русом собрался уже уходить, когда его окликнул Эрландо.
— Рус, зайди к капитану. У него новости для разведчиков.
Обиталище капитана, или как все называли Нора, было на третьем уровне. Когда Русом пролез в нее, там уже собрались все дневные патрульные, все.
— Дождь? — спросил Русом. В ответ кто-то кивнул. Радиоактивные дожди бич всех выживших, после Зимы.
— Патруль Эрландо принес новости, — как обычно капитан начал без предисловий и обращений. — Они видели выродков.
Негромкий ропот пронесся по Норе. Выродки стали появляться лет пять назад, когда стало возможным очень долго находиться наверху. Небольшими группами они возникали в основном в отдаленных местах, горах, пустынях, но теперь появились и Развалинах — так называли остатки верхнего города жители поселка. Выродки разумны, у них намного лучше оружие, они прекрасно организованны и, похоже, телепаты. Иначе как объяснить, что они разговаривают друг с другом на огромных расстояниях? Но главное, они уничтожают все живое, что видят.
— Это точно выродки? — спросил Скит. Из всех жителей поселка только он видел выродка днем, да и то с год назад, в дальнем рейде.
— Эрланд клянется, что да, — капитан теребил свои усы, никакого сравнения с усами Эрланд. — Он хорошо слушал твои рассказы, Скит. И клянется, что видел пятерых выродков с оружием.
— Это хуже, намного хуже. У выродков оружие намного лучше нашего. — Скит поморщился. — Где они только достают довзрывное оружие?
— Спроси их сам, — посоветовал кто-то из новичков.
— Они не понимают нашего языка. — Скит погладил затвор своей винтовки. — А это они понимают прекрасно.
Скиту ответил радостный гомон и щелканье затворов, но капитан быстро остановил разошедшихся в фантазиях разведчиков:
— Выродки выродками, но патрули надо распределять.
Совещание продолжилось долго, но обсуждали в основном насущные проблемы, как график и маршруты. После всех утрясок Русома задержал капитан:
— Русом, подожди.
— Да капитан.
— Найди себе в пару новичка. После дождя пойдешь в дозор.
— Так я больше не работаю с Эрланд?
— Эрланд пора самому напарника учить, ты дал ему многое, — капитан покровительственно похлопал Русома по плечу. — А ты лучший после Скита разведчик. Учи молодежь.
Русом кивнул:
— Я возьму Кейта.
Чем выше, тем светлее. Русом и Кейт взбирались по старым ступенькам наверх, в Развалины.
— Стоп, Кейт, — приказал Русом, останавливая подростка. — Садись.
Кейт сел и огляделся. Перед люком, ведущим на поверхность, были аккуратные лежанки, на которых спала ночная смена. Русом бесцеремонно вырвал из его руки винтовку. Не обращая внимания на протесты Кейта, он стал сдирать с нее различные украшения. Потом отложил винтовку и повторил процедуру с одеждой Кейта. Груду побрякушек он просто спихнул под лежанку.
— Запомни раз и навсегда, Кейт. Разведчик должен иметь только самое необходимое, — заметив недоверчивый взгляд Кейта, Русом продолжил: — То, что носим я, Скит, Капитан в поселке — это одно. Но ты хоть раз видел на нас эту шелуху, когда мы приходили с разведки? Так что давай, упаковывайся. Все твое в шкафчике, имя уже прикрутили к дверце.
Пока Кейт занимался своей одеждой и снаряжением, приводя то и другое в надлежащий порядок, Русом проверял свою винтовку. Разведчик гордился своим оружием, как Эрландо усами. Довзрывная винтовка. Он подбирал каждую гильзу с нее, и если представлялась возможность, доставал из трупов кусочки свинца, на переплавку. Втайне Русом мечтал подстрелить выродка и найти у него коробку заводских патронов к своей винтовке. Таких желтых, в коробке, пахнущих оружейным маслом. Русом улыбнулся своим мечтам.
— Я готов, старший разведчик, — доложил официальным тоном Кейт. Малец решил отыграться, зная, что Русом не переносит любой официальщины.
— Попрыгай.
— Что сделать? — переспросил Кейт.
— Попрыгай на месте, — тоном терпеливого папаши приказал Русом.
Кейт начал прыгать.
— Кувыркнись, — Кейт кувыркнулся. — Снова попрыгай.
Наконец процесс издевательства и унижения с точки зрения Кейта закончился. И он задал главный вопрос:
— Зачем прыгать и кувыркаться?
— Что бы, когда будем бегать по Развалинам, — Русом сам попрыгал и сделал несколько кувырков. — Ты ничего со снаряжения не потерял. Держи.
— Что это? — Кейт недоверчиво осмотрел коробочку с черным веществом.
— Гарь. Обычная, с поверхности. Хорошо скрывает наш запах. — Русом щедро зачерпнул гари из коробки и провел по себе.
Дневная стража отодвинула люк, и двое разведчиков показались на поверхности.
Первое, что увидел Кейт — это огромные черные развалины, возносящиеся казалось к небесам. Но они были далеко, разведчики вышли на поверхность в месте, где были не столь высокие дома, но разрушений здесь было намного больше. Или казалось, что больше. Но и эти развалины напоминали о смерти унесшей миллиарды в одно мгновенье. Русом затащил Кейта за груду кирпичей и огляделся.
— Первое правило, новичок, — Русом говорил едва слышным шепотом. — Запомни! Здесь опасно все! И здесь я твой царь и бог! Скажу — прыгай, прыгнешь. Скажу — застрелись, застрелишься!
Русом сдвинул несколько кирпичей и достал странный веник переросток.
— Прицепи к своей спине, — приказал он Кейту.
— Зачем?
— Замолчи и выполняй приказ! — Русом ухмыльнулся и снизошел до объяснений. — Пойдешь за мной, и это штука будет заметать следы за нами. Запаховые, он весь в гари. С подошв ведь запах не счистишь, а гарь счищается. Но держись, прям за моей спиной. Веник не такой широкий, как кажется.
Разведчики бежали к небольшому строению, на востоке от люка. Раза три они останавливались, и черные дула винтовок напряженно вглядывались вдаль. Но тревога всякий раз была ложной, Русом перестраховывался.
Тихо Русом скользнул в дверной проем полуразрушенной школы. Это было что-то временного склада, но туда любили наведываться не только разведчики.
Кейт ждал. Через минуту раздался выстрел. Молодой разведчик спрятался за кучу мусора и стал ждать. В дверях показалась тень, Кейт снял предохранитель и навел винтовку на дверной проем, руки предательски задрожали. Тень вырисовывалась все отчетливей. Кейт с облегчением вздохнул. Русом. Неслышно разведчик вышел из здания и огляделся.
— Кейт, — тихо позвал Русом.
— Я здесь, — вылез из своего укрытия его напарник.
— Замети следы, — приказал Русом.
— А что там было? — опасливо покосился Кейт в сторону дверей.
— Червяк. Небольшой. И уже мертвый. — Русом внимательно огляделся. — Иди давай. Выстрел должно было быть слышно далеко.
Кейт побежал в дом по следам Русома. В одной из комнат он увидел червяка. Огромная туша, раза в четыре больше разведчика, и далеко не самого маленького парня в поселке, слабо дергалась на полу. Кейт отступил на шаг, но потом понял, что это просто агония. Пуля Русома пробила нервный столб, и червяк дергался даже после смерти. Кейт развернулся и торопливо пошел назад, заметая за собой следы.
— Закончил? — спросил Русом. Кейт кивнул. — Тогда пошли.
— Русом. А какие большие червяки?
— Я видел в три раза больше этого. Скит рассказывал об огромных ночных червях. После Взрывов и Зимы в земле завелось много разной гадости.
Двое разведчиков продолжили свой путь.
— Привал, — приказал Русом.
— Здесь? — Кейт глядел развалины, в которых они остановились. — Да здесь нас любой дурак увидит.
— Наоборот, — Русом достал паек. — Мы увидим любого намного раньше. Все проверено и перепроверено.
— Русом, объясни, — спросил Кейт, начиная жевать свою долю. — Зачем следы заметать только от червей? Но они медленные и солнца не любят.
— Дикари. — Русом в тысячный раз начал проверять винтовку. — Мутировавшие муравьи. Выросли в несколько раз, приобрели капельку мозгов. Бегают с палками и камнями, луки научились делать. Но глаз нет, только по запаху, и то, который на земле остается. Об них знают только разведчики. В поселке об этом говорить не положено. Хватает нам проблем с червями и выродками.
Кейт дожевал свой паек и запил водой из протянутой фляги. Русом озабоченно посмотрел на небо.
— Как бы в дождь не попасть. А то придется всю ночь отдыхать в подвале. А две винтовки ночью — это не дело. Вот граната — это да, это вещь. Жаль, последние с год назад использовали. Скит с ребятами логово дикарей нашли, прям возле поселка. Я после этого валялся с ранением, — Русом понял, что заговорился и поднялся. — Пошли Кейт.
Младший разведчик тщательно замел следы привала и пошел след в след, за Русомом, жалея, что не услышал историю полностью. Пусть патрульные и украшались всякими побрякушками, но говорить о своей работе наверху не любили, да и не хотели.
Унылые развалины тянулись длинной чередой, молчаливо взирая на двоих разведчиков. Наследники былой славы и могущества шли, прижимаясь к уцелевшим стенам и наводя винтовки на малейшую тень. А развалины смотрели на них полные молчаливого горя.
— Назад! — прошипел Русом и нырнул в тень чудом уцелевшей кирпичной стены.
Выродки. Шли при свете дня. Совершенно открыто. Большой отряд, Русом начал считать. Один, два. Все в одинаковой, зеленой одежде. Пять, шесть. В руках у каждого винтовка или автомат, выглядящие, словно их только что сделали или достали со склада. Восемь, девять. На поясе у каждого выродка по несколько гранат! Русом облизал пересохшие губы. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать. Выродки остановились. Пятнадцать. Всего пятнадцать. Много, но и трофеев можно добыть много.
Кейт разглядывал не оружие и снаряжение, а самих выродков. Высокие, выше его или Русома, он доходил бы выродку до груди, хотя и считался одним из самых высоких в поселке. У выродков длинные руки и ноги, вдвое длиннее, чем у Русома или него. Кейт как завороженный следил за странной походкой выродков, их необычайно широкая грудная клетка и плечи, узкая талия, да захоти, Кейт не смог бы ходить так, как они. И глаза, слишком округлые, близко сдвинутые к носу, с огромными белками.
Один из выродков снял с пояса странный ящик и сказал в него несколько слов низким рокочущим голосом. Через мгновенье из ящика кто-то ответил. Русом едва не дернулся в укрытии. Они не телепаты! Просто еще одна довзрывная технология. Наверно очень тонкая и трудоемкая, раз в поселке никто не смог создать ничего подобного. Выродки направились к небольшим развалинам на юге, там сохранились остатки перекрытия, которые играли роль крыши. Решили устроить привал на ночь. Русом дал знак, и они с Кейтом бесшумно поползли к люку в поселок.
Цепочка разведчиков окружила развалины с сидящими в них выродками. Скит сумел убедить капитана нанести удар ночью, выродки плохо видели в темноте. Следуя указаниям капитана и Русома, разведчики рассыпались по прилежащим развалинам. За долгие месяцы патрулей, они выучили и запомнили каждый угол в верхнем городе.
Капитан дал сигнал, выстрелив первым. Грохот винтовок разбудил выродков, что бы навсегда погрузить их в сон. Русом с удовольствием смотрел на затвор, наблюдая как использованные гильзы маленькими солнцами, горячими и желтыми, падают на землю. Ничего, скоро он получит много патронов, может даже гранат. Быть может, в поселке разберутся с этим ящиком, который оказался легендарной, так давно искомой рацией. Тогда. Русом продолжал стрелять.
— Прекратить огонь! — приказал капитан. Русом подул на горячее дуло винтовки пошел вместе со всеми к бывшему лагерю выродков. Пришла пора собирать трофеи.
Русом обыскивал уже второй труп, когда услышал стон. Его издавал лежащий рядом выродок. На его одежде расплылось темное пятно. Разведчик поразился их живучести. Две пули в брюхе и еще стонет. Придется добивать. Опять тратить патрон.
Огромная крыса перехватила поудобней М-16 и поднесла винтовку к голове лежащего на земле человека, делая контрольный выстрел в голову. Потом раздраженно дернула хвостом и принялась сдирать с пояса лежащего рядом сумку с гранатами.
МЕРА РАЗУМНОСТИ
Зал Совета Единения напоминал огромный амфитеатр. Именно такое сравнение пришло бы в голову разумному с третьей планеты маленькой желтой звезды на окраине галактики. Тем паче, что сегодня члены Единения собрались обсудить прием человечества в лоно великого содружества десятков рас.
— Прошу всех ознакомиться с выдержкой прошлых материалов, — прозвучал голос председателя, невысокого гуманоида.
На огромном экране амфитеатра и на личных экранах посланников высветились основные события, которые должны были убедить их в готовности человечества вступить в Единение или его ущербности.
Несколько сотен высоких и сильных землян стоят в узком проходе, а на них взирают отроги равнодушных скал. Ветер треплет красные как их кровь плащи, и восходящее солнце заставляет блестеть начищенные наконечники копий. На другой стороне раскинулся красочный лагерь в котором в сотни раз больше бойцов. Но воины стояли спокойно.
— Они погибли? — спросил костистый алтарец, не дожидаясь окончания.
— Все, — подтвердил председатель. — Они дали слово, что не уйдут с ущелья, и сдержали его, хотя прекрасно знали, что помощи не будет, и основные силы выбрали другое место для сражения.
— И они остались? — продолжал алтарец.
— Именно, остались. И сражались.
В молчании собрание досмотрело сцены полные крови и боли. До последнего кадра, когда после отказа выдать своего предводителя, глава противников воинов в красных плащах приказал закидать небольшую горстку стрелами.
Сюжеты менялись один за одним. Воин в измятых латах, отразивший множество атак дабы человек которому он дал клятву верности мог спастись и спасти других. Абордажная схватка, и последний из защитников корабля бросающийся живым факелом в пороховой трюм.
— Это были примеры по классу 1–1, — председатель старался соблюдать нейтралитет, хотя это было и сложно. — Теперь предлагаю другие наблюдения.
На мониторах возникло изображение двух кораблей. А неподалеку, схематично обозначены шесть других, крупнее первых.
— Эти два корабля могли остаться в порту до конца войны, но они вышли против шести других, каждый из которых был сильнее.
Председатель замолк, давая слово документальным кадрам. Громыхали орудия, и падали люди пронзенные кусками металла. Но не отступали, а стреляли в ответ. Стреляли пока были снаряды и пока были те, кто мог зарядить пушку, направить ее и выстрелить.
Мониторы потухли.
— Я благодарю Защитника за столь яркие и прекрасные доказательства, — председатель все еще пытался держать нейтралитет, хотя все яснее склонялся на сторону защиты. — Как я понимаю Обвинитель обойдется лишь формальными доказательствами, и мы приступим к голосованию?
— К сожалению, — поднялся Обвинитель, — мои доказательства слишком весомы, чтобы быть формальными.
По залу покатился недоверчивый говор.
— После последнего события показанного защитой, — продолжил Обвинитель, — произошло крупное изменение…
Мониторы вновь загорелись и десятки глаз прикипели к изображениям.
— Этого не может быть, — прошептал Защитник. — Как они могли так опуститься? Опуститься до ТАКОГО?!!
— К сожалению смогли, — мрачно подтвердил Обвинитель. — Они установили аксиому сверхценности человеческой жизни в масштабе много превышающим необходимый уровень. Теперь эта аксиома доминирует в психике жителей единственного политического сверхобъединения на этой планете.
— Неужели они пошли на это? Зачем?
— Государство внедрившее ЭТО, — с омерзением выговорил последнее слово Обвинитель, — получило временно преимущество. Вдобавок провозгласив тезис, о бессмысленности продвижения к идеальному обществу.
— Бессмысленности? — поднялся суахар, чья раса славилась высокой эмоциональностью. — Как может быть бессмысленно общество построенное на Духовной Идее? Они тоже должны руководствоваться идеей…
— Она у них есть. Получение в жизни как можно большего материального блага, единолично для себя.
— Только материальных благ? — переспросил председатель.
— Вдобавок к удовлетворению физических потребностей.
Услышав это суахар демонстративно выключил свой монитор.
— У них, — все тем же равнодушно-страшным голосом продолжал Обвинитель, — все поступки трактуются исключительно на животных инстинктах и половых потребностях, с исключением того, что получает разумное существо в процессе Восхождения. Чести, Достоинства, Мужества, Самопожертвования…
— Простите, — Защитник похоже ухватил спасительную соломинку. — Но там возникли два течения, — он заглянул в справочник. — Национал-социализм и коммунизм. Оба весьма сильны и базируются на Духовной Идее.
— Они проиграли, — безжалостно обрубил Обвинитель. — Национал-социализм был уничтожен физически, а коммунизм экономически.
— Но Идеи?
— Идея коммунизма из-за экономического проигрыша была представлена как ошибочная. Со второй они справиться не могут, а потому попросту запрещают.
— И что же делает это… С позволения сказать, государство?
— Насаживает свою идею животного существования на всей планете, и весьма успешно. Хотя, и встречает некоторое сопротивление. Но оно слишком мало, и подавляется военной мощью.
— Не Идеей?
— А идей и нет. Они давят силой. Силой заставляя не желающих возвращаться в животное состояние. Когда кроме тебя, твоего желудка и необходимости размножения ничего нет.
— Какое там сейчас состояние? — совершенно тусклым голосом спросил Защитник.
— Начались открытые агрессии против непокорных. Бомбежки, высылка войск, провоцирование локальных войн.
Первым серой клавиши коснулся Защитник. Потом на всех мониторах Планету закрыли серые пятна.
Председатель поднялся для заключительного слова:
— Единению уже известны подобные примеры. Примеры когда личность ставила себя выше племени, рода, государства. Мы знали цивилизации провозгласившие: «Предавай если хочешь жить, не знай правил ибо ты в центре мира, живи только для себя». Мы знали.
Все эти ждал коллапс и саморазрушение. Когда никто не может отдать свою жизнь за Идею, это духовный коллапс. Учитывая уровень развития ядерной технологии коллапс будет фатальным. У общества которое построено только на материальных благах нет будущего.
Все поднялись.
— А теперь я предлагаю почтить память обреченной расы молчанием скорби.