Пробуждение было мучительным.

Пробуждение всегда мучительно, ибо вырывает из одного состояния и вталкивает в другое. Разрушает тончайшую ткань мира сновидений и заставляет испытать почти физическую боль от вторжения в грубый мир реальности.

Пробуждение всегда мучительно.

Даже для человека.

Энеи Хьонгари не был человеком. Вернее сказать, когда-то, много веков назад, — был. Не просто человеком, но владетельным энси города Сатракк. Пока не встретил девушку удивительной красоты. С этого всё началось.

С той самой ночи, когда Хьонгари, владетельный энси Сатракка, отрёкся от всего — ради её красоты.

И ещё — ради бессмертия. Страшного бессмертия. В ту ночь её поцелуй — единственный поцелуй — погрузил его в сон. Спустя полвека наступило пробуждение — первое. Энси Хьонгари (мысленно он продолжал называть себя так) ощутил особого рода жажду. Он бодрствовал тогда до тех пор, пока новый энси Сатракка не устроил на него настоящую облаву, будто на дикого зверя. Это случилось после двенадцати дней бодрствования, постоянной жажды и попыток её утоления. Двенадцать дней — двенадцать девушек, в основном крестьянских дочерей из окрестностей Сатракка. Их кровь была восхитительна, их посмертные судороги — прекрасны.

Охотники нового энси загнали сиятельного Хьонгари в развалины его собственного замка, в подземелье. Здесь он уснул. Ещё на пятьдесят лет.

Потом новое пробуждение. Новая череда встреч. Новая охота и новый сон.

И так продолжалось уже свыше пятисот лет. Пятьсот лет — десять пробуждение. Вернее, девять.

Десятое наступило сегодня.

За долгий период он научился не поддаваться немедленному желанию инстинкта — скорее найти жертву, скорее утолить жажду, о нет! Теперь он научился обращать собственное нетерпение в источник наслаждения. Теперь он умел ждать, умел превращать собственную охоту (и охоту на него, которой заканчивалось каждое его возвращение в реальный мир) в изысканную игру.

Пора было начинать её.

Энси Хьонгари легко сдвинул каменную крышку саркофага и ступил на первую ступень полуразвалившейся каменной лестницы, ведущей из подземелья к новой жизни.

* * *

Солнце клонилось к закату. Вернее сказать, к закату клонилось первое солнце, Арсис — жёлтый карлик спектрального класса G2. Через четыре часа после того, как он скроется за грядой Больших Западных гор, должен взойти маленький бело-голубой Споур. И тотчас привычный, почти земной пейзаж преобразится в фантастический.

— Говорят, день Споура угнетающе действует даже на местных жителей, — сказала Марина.

Эл не ответил. Его безукоризненный профиль чётко вырисовывался на фоне кроваво-красного окна. Марина вздохнула. Конечно, Эл может считаться идеальным спутником. Но совершенство утомляет. Сейчас она бы предпочла, чтобы её сопровождал кто-то другой.

— Через три часа будем у замка, — сообщил Эл. — Рекомендую поспать.

Марина молча кивнула, послушно закрыла глаза. Дорога оказалась утомительной, более утомительной, чем она ожидала. Местные экипажи, весьма напоминавшие старинные земные кареты, выглядели подлинным произведением искусства. Но любоваться этим произведением в музее — одно, а протрястись на жёстких деревянных скамьях по бездорожью добрых полдня — совсем другое. Рессоры и пневматические шины местным каретникам были неизвестны. Марина чувствовала, что её тело превратилось в сплошной кровоподтёк. С завистью подумала она об Эле: всё-таки в некоторых случаях лучше быть андроидом, а не человеком. Увы, кому что суждено.

Карету продолжало трясти. Марина в некотором раздражении вспомнила Михая Эминеску, резидента Земли в этих местах. Резидент категорически возражал против её самостоятельной поездки, тем более — под видом местной жительницы. Услышав о её намерениях, он едва не задохнулся от возмущения. Марину тогда позабавил его гнев — учитывая, что у чиновника не было реальных возможностей ей помешать.

— Сравнительная этнография! Боже, какая чушь… Кто вам позволил всё это?

— Мой дядя, — ответила Марина несколько обиженно. — И потом, сравнительная этнография вовсе не чушь.

— Я не об этом… — пробормотал Эминеску.

— Кроме того, я вовсе не собираюсь путешествовать в одиночку. Эл! — позвала она. Андроид, безучастно стоявший у резной, покрытой позолотой двери кабинета, послушно сделал несколько шагов. — Вот мой спутник. В его обществе, думаю, мне нечего опасаться. Дядя считает точно так же. Вторично ввернув упоминание о дяде, Марина рассчитывала, что оно подействует. Дядя возглавлял спецотдел Управления планет, то бишь был непосредственным начальником Эминеску. Так и произошло. Резидент некоторое время молчал, а потом, с сомнением окинув взглядом стройную фигуру Эла, задержался на шпаге и пистолетах, пристёгнутых к портупее.

— Под чьим именем вы собираетесь путешествовать? — хмуро поинтересовался он, явно сдаваясь.

— Мне понравилось имя Кая. Кая дель Кай.

Лицо резидента выразило крайнюю степень изумления.

— Постойте, — сказал он, — и это тоже вам посоветовал ваш дядя?

— Нет, разумеется. — Марина засмеялась. — Я выбрала сама. А в чём дело? Что вам не нравится? По-моему, очень красивое имя. И звучит почти по-земному, разве нет?

— Вы сошли с ума, — убеждённо сказал Эминеску. — Вы знаете, кем была Кая дель Кай?

Кая дель Кай — так звали девушку, любовь к которой превратила блестящего правителя и прославленного воина в кровожадное чудовище. Кая дель Кай была дочерью мрака, проклятой душой, принуждённой вновь и вновь возвращаться за жертвами из чёрного пламени Преисподней. Марина прочла множество этих легенд.

— Я уверена в том, что она отнюдь не вымысел. Так же, как в земных легендах о вампире Дракуле лежит подлинная история трансильванского князя Влада Цепеша, в истории Каи дель Кай преломились подлинные события. Слишком много деталей, полностью соответствующих жизни тысячелетней давности…

— Пятисотлетней, — механически поправил резидент.

— Ну да, пятьсот лет здесь — то же, что тысяча на Земле… — Она взмахнула длинными локонами, завитыми по последней местной моде. — Послушайте, кому какое дело до моего псевдонима? В конце концов, я могу подписываться как угодно. Редактору потребовалось что-то экзотичное и привычное одновременно. Он предложил к моей первой статье в качестве подписи имя кого-нибудь из легендарных персонажей. А теперь я и сама привыкла… — Марина улыбнулась с некоторой долей раздражённости. — Как вы не понимаете? Ведь это удивительное явление, которое позволяет строить самые смелые гипотезы! Когда мы говорим о параллелях в фольклоре различных земных народов — это одно. Но сейчас уже накопился колоссальный материал, свидетельствующий о параллелях в мифологиях, возникших у обитателей разных планет! Например, о вампирах — кровососущих мертвецах — существуют легенды у всех народов Земли. Никто не предполагал, что этот персонаж присутствует и в фольклоре иных галактических рас, причём исключительно гуманоидных. Ничего подобного в преданиях негуманоидных существ не существует. На этом основана очень изящная теория, которой я сейчас и занимаюсь, — вот уже несколько лет…

Резидент явно слушал её вполуха, и Марина обиженно замолчала. Эминэску побарабанил пальцами по крышке стола.

— По крайней мере, постарайтесь не потерять персонатор, — хмуро произнёс он, сдаваясь. — Если случится что-то непредвиденное, я должен знать, куда высылать спасателей. Вы можете назвать конечную цель вашей… гм… экспедиции?

— Сатракк, — ответила девушка. — Город Сатракк. Я хочу успеть на праздник Преображения. Насколько мне удалось выяснить, во время этого праздника воссоздаются некоторые исторические эпизоды, бывшие источником легенд. — Она показала миниатюрную видеокамеру, встроенную в медальон.

Резидент выразительно пожал плечами и отвернулся.

— Делайте, что хотите, — угрюмо пробормотал он.

* * *

Добравшись до города, энси Хьонгари замер от неожиданности. Менее всего он ожидал увидеть праздничное гулянье. В прежние пробуждения Сатракк представал перед ним мрачноватым захолустьем. Хьонгари неслышной тенью скользил по пустым улицам, заглядывал в окна. Притихшие в тревожном ожидании дома казались пустыми, и он знал: их тревога и их ожидания были порождены страхом.

Страхом перед его появлением. Бывший энси Сатракка наслаждался этим чувством, оно было тонкой приправой к главному блюду. Даже охота, которой всегда заканчивалось Преображение, не лишала Хьонгари ощущения почти безграничной власти над горожанами. В том числе и над теми, кто преследовал его. На самом деле преследователи смертельно боялись преследуемого. Он всего лишь великодушно позволял им сопровождать его, великого властелина, на почтительном расстоянии — до порога подземелья.

Теперь же всё выглядело более чем странно. Фейерверки настоящими водопадами огней цвели над некогда принадлежавшим ему городом. Улицы были заполнены причудливо наряженными горожанами — поющими, смеющимися, то и дело пускающимися в пляс под звуки множества оркестров.

На него же никто не обращал внимания. Энси Хьонгари был поражён. Окончательно же вывело его из себя открытие, сделанное спустя какое-то время из обрывков подслушанных им разговоров. Оказывается, за последние пятьдесят лет, за пятьдесят лет последнего сна его историю превратили в повод для весёлого праздника. Нынешний энси Сатракка из собственной казны щедро оплачивал ставшее традиционным гулянье.

А кульминацией торжеств, привлекавших море туристов, была имитация Погони — его встречи с красавицей Каей дель Кай. Как и в подлинной истории, всё завершалось поцелуем на пороге замка — бывшего замка Хьонгари.

Открытие разозлило и в то же время рассмешило энси Хьонгари. Превратить его жизнь в пошлый спектакль! Хорошо же…

Почему бы ему не принять участие? Сыграть самого себя?

Он даже остановился на мгновение. Это была отличная мысль. Энси Хьонгари в роли энси Хьонгари.

И поцелуй — о, конечно же, девушка получит поцелуй… Хьонгари улыбнулся. Такой поворот событий показался не менее увлекательным и изящным, нежели прежний. Игра — это замечательно. Он ускорил шаги и смешался с толпой, спешившей на площадь у ратуши.

* * *

От воспоминаний о неприятном разговоре с резидентом Марину отвлёк тот факт, что экипаж поехал ровнее, реже подпрыгивая на колдобинах. Девушка выглянула в окошко. Оказалось, они свернули на широкий тракт, довольно оживлённый.

— Праздник уже начался, — с некоторым разочарованием сказала она.

— Похоже на то, — согласился Эл. — Но совсем недавно. Не более получаса назад.

Карета проехала под высокой, разукрашенной огнями и цветами аркой. На арке дугой выгибалась надпись, сделанная стилизованными под архаику буквами: «Добро пожаловать на Праздник Преображения!»

— Остановимся у гостиницы. — Марина указала на двухэтажное крепкое строение.

У высокого крыльца топтались несколько утомлённых на вид лошадей, чуть поодаль стояли дорожные коляски — добрый десяток.

Прежде чем согласиться, Эл внимательно осмотрел окрестности. Напротив гостиницы располагалось трёхэтажное здание с часами — городская ратуша. Он кивнул.

Выйдя из кареты, девушка с любопытством осмотрелась. Сатракк более всего походил на небольшой городок эпохи покорения американского Дикого Запада — с изрядной толикой южноевропейских черт.

Улицы, ведущие к ратуше, были запружены празднично одетыми людьми. Некоторые костюмы выглядели весьма причудливо и вызывающе старомодно. Те из гуляющих, кто нарядился таким образом, составляли особые группы. Кроме старинных платьев они носили ещё и маски — частью страшные, частью смешные.

Звучала музыка — для земного слуха непривычная. Высокие женские голоса составляли томительный, несколько заунывный фон, на котором вели прерывающуюся сухую дробь ударные инструменты. Каждый из инструментов вёл свою ритмическую линию; тем не менее музыка не превращалась в какофонию, сохраняя странную стройность.

Марина надела заранее приготовленную лёгкую пластиковую полумаску.

— Пойдём, — бросила она своему невозмутимому спутнику, — Только, пожалуйста, Эл, не надо вмешиваться каждую секунду. Я взрослая девочка, опека мне не нужна.

— Как угодно. — Эл послушно отстал на несколько шагов.

Через мгновение толпа разъединила их. Марина не беспокоилась, она знала: андроид ни на миг не выпустит её из поля зрения. Девушка приблизилась к одной из маскарадных групп. Её приняли, сунули в руку белый цветок на длинном изумрудном стебле.

Марина убедилась в том, что наряд был выбран правильно: в группе оказались ещё две девушки в точно таких же, как у неё, платьях и таких же белых полумасках. Одновременно она удовлетворённо отметила, что украшения соперниц изяществом заметно уступали её украшениям.

Внезапно музыка смолкла. Высокий мужчина в чёрном плаще, скрывавшем фигуру, и чёрной полумаске поднёс к губам раструб и громко прокричал:

— Преображение близко! Танцуйте, веселитесь! Он скоро явится!

На этот раз заигравшая музыка была ритмичнее и громче. Марину подхватили чьи-то руки, она закружилась в общем стремительном танце. Музыка становилась всё громче, количество огней, вспыхивавших на высоких столбах, рассыпающихся искрами, увеличилось настолько, что вся площадь перед гостиницей была буквально залита светом.

Танец становился всё быстрее, мелькающие огни превратились в бешено вращающиеся круги. Девушка почувствовала, что ноги её словно отрываются от земли, казалось, ещё несколько секунд такого танца — и она взлетит в воздух, над головами орущих, поющих, хлопающих горожан.

Она оглянулась на Эла. Андроид возвышался над толпой пляшущих на добрые полголовы. Его спокойные глаза неотрывно следили за ней.

Музыка внезапно оборвалась. Руки партнёра разжались, Марина едва не упала.

— Выбор сделан! — весело крикнул глашатай. — Погоня начинается!

Вновь загремела музыка, пары понеслись в новом танцевальном вихре — все, кроме трёх избранных. Подчиняясь указаниям глашатая в чёрном, Марина нырнула в ближайший проулок. То же сделали и остальные девушки в нарядах Каи дель Кай. Парни, изображавшие энси Хьонгари, ринулись за ними. Девушкам надлежало уйти как можно дальше от развалин старого замка, причудливой громадой нависавшего над площадью. С противоположной стороны, на одной из окраин был сооружён специальный, украшенный цветами и лентами помост, где победительницу (или победительниц) наградят памятным подарком от энси Сатракка.

Парни же должны были поймать избранниц и унести их к воротам замка Хьонгари. В этом случае пленница удостаивала своего похитителя поцелуем — под одобрительные крики присутствующих.

Всё это Марине было хорошо известно, так что теперь она могла участвовать в театрализованной погоне, одновременно фиксируя камерой всё происходящее. Идея использовать в качестве мини-камер шестые пальцы (обитатели Сатракка были шестипалыми) вполне себя оправдала. Прочие детали маскировки — зеленоватый отлив кожи, разрез глаз — разумеется, не были функциональными.

Хохочущие зеваки мешали преследователям, одновременно подсказывая девушкам, куда прятаться.

Происходящее больше напоминало детскую игру в прятки. Марина быстро утомилась и разочаровалась. Её партнёр-преследователь оказался неуклюжим и не весьма сообразительным увальнем.

Укрывшись за углом одного из домов на окраине, девушка наблюдала, как он растерянно топчется в нескольких шагах от неё, тяжело переводя дух. Сжалившись над ним, она уже решила выйти — тем более подходило время отъезда, — как вдруг чья-то рука крепко взяла её за плечо и чей-то голос шепнул:

— Не угодно ли госпоже укрыться в моём жилище?

Оглянувшись, она увидела высокого худого человека, одетого так же, как преследователь с площади. Разница была лишь в том, что незнакомец не надел маску. Не дожидаясь ответа немного растерявшейся девушки, он молча взял её за руку и быстро повёл за собой. Марина не сопротивлялась. Это приключение казалось ей более занимательным, чем предыдущая буффонада.

Она не заметила, что Сатракк с его огнями и праздничной музыкой остался далеко позади. Незнакомец остановился, когда они достигли развалин старого замка.

— Мы пришли, — сказал он и пристально посмотрел ей в глаза.

Марина попыталась улыбнуться. От взгляда немигающих глаз у неё закружилась голова.

— Как вас зовут? — спросил незнакомец. Он едва шевелил тонкими губами, почти незаметными на лишённом каких бы то ни было красок лице.

— Кая, — ответила она. — Кая дель Кай.

— Мы пришли, — повторил он. — Мой замок к вашим услугам, госпожа дель Кай.

Его рука была холодна как лёд. Марина попыталась освободиться. С тем же успехом она могла бы вырываться из стальных наручников.

Теперь ей вдруг стало страшно. Девушка беспомощно оглянулась. Тотчас на её безмолвный призыв из тени шагнула рослая фигура андроида. Энеи взглянул на нежданно появившегося защитника. Его брови удивлённо поднялись. Не отпуская Марины, он небрежно взмахнул свободной рукой.

Марина испуганно вскрикнула. Могучий андроид от этого отлетел в сторону, нелепо болтая ногами. Его голова оказалась повёрнутой к туловищу под неестественным углом. Он слабо двигал руками вверх вниз — видимо, при ударе вышли из строя серверы конечностей.

При этом выражение его лица не изменилось — спокойная улыбка, безмятежный взгляд.

Похоже, бывший энси Сатракка сам несколько смутился странным видом поверженного противника. Впрочем, от удивления он оправился быстро.

— Нам сюда, — сказал он и легко распахнул тяжёлую дверь.

Призрачный свет, лившийся изнутри, показался Марине куда страшнее всего остального. Повинуясь повелительному движению руки энси, девушка поднялась по винтовой лестнице наверх. Здесь ей стал понятен источник пугающе-призрачного света: он шёл из огромного — во всю стену — окна. Вместо стёкол в рамы были вставлены небольшие призмы, искрившиеся и переливавшиеся всеми оттенками голубого. Она отступила к окну. Хозяин жилища остановился у входа.

— Странно, — произнёс он, словно обращаясь к самому себе. — У вас необычные черты. Разрез глаз… Форма ушей… Вам кто-нибудь говорил, что ваш облик странен?.. — Энси улыбнулся. — Прошу меня простить, госпожа… госпожа Кая. Наверное, я произвожу впечатление невоспитанного и бесцеремонного мужлана. Большую часть времени я провожу в полном одиночестве. Так вы говорите, вас зовут Кая? И ваш спутник… Он показался мне весьма странным, весьма. Госпожа Кая дель Кай. Тёмная красавица. Любопытно. Я знавал одну даму, носившую такое же имя. Правда, это было чрезвычайно давно, чрезвычайно…

Его голос оказывал гипнотическое воздействие. Марина чувствовала, что тело наливается мягкой тяжестью, что она не может более сделать ни одного движения.

Она опустилась на ковёр, устилавший пол, с трудом удерживаясь, чтобы не закрыть глаза.

Улыбка склонившегося над ней энси была ослепительна и одновременно устрашающа. Остатками уходящего сознания Марина успела заметить выдающиеся чуть вперёд острые клыки. А через мгновение — самое страшное в её жизни — эти клыки впились в её шею, туда, где пульсировала сонная артерия.

Вслед за испугом Марина ощутила удивительную лёгкость. Её глаза закрывались, ей хотелось спать. И сон, протянувший к ней воздушные руки, был приятен и сладок. Теперь ей хотелось продлить это ощущение, клыки неземного вампира, сжимавшие её артерию, стали казаться ласковым, приятно возбуждающим прикосновением…

Какой-то частичкой уходящего сознания она понимала, что испытывает те самые чувства, которые предания приписывали укушенным кровососущими чудовищами. И это понимание было самым страшным в её ощущениях. Марина не могла противостоять болезненно-сладкому томлению. И анализировать она вскоре тоже уже была не в состоянии — только с нарастающим восторгом чувствовать, как тело её стремится к перерождению…

Внезапно всё закончилось. Хватка вампира ослабла. Марина услышала неясное восклицание и звук падающего тела. И тотчас ощутила сильную ноющую боль в шее. Она провела рукой. Пальцы испачкались кровью.

У неё закружилась голова. Она снова села на кровать, глядя на распростёртое у её ног тело.

По неподвижным глазам Марина поняла, что вампир мёртв. По-настоящему мёртв. На лице его застыло выражение странной смеси чувств — сильнейшей боли и не менее сильного удивления. Впрочем, лицо вскоре разгладилось и не выражало никаких чувств — полное равнодушие, столь характерное для лиц покойников, умерших тихо в кругу близких людей.

С трудом выбравшись наружу, Марина прислонилась к холодной шершавой стене. Только здесь сознание оставило её. Прежде чем провалиться в черноту глубокого обморока, она заметила два неподвижных огня — зелёный и красный, — но не успела понять, что они принадлежат зависшему над замком спасательному вертолёту.

* * *

— Метаболизм, — сказал доктор. — Всё дело в метаболизме. Кровь земных людей неприемлема для организмов расканцев. Собственно, и у нас бывают проблемы медицинского характера, когда человеку с одной группой крови переливают другую… — Он задумался. — Не удивлюсь, если в истории наших земных вампиров тоже обнаружится случай гибели какого-нибудь Дракулы оттого, что у его жертвы резус-фактор был положительным, в то время как у него самого — отрицательный. Или, скажем, четвёртая группа крови. А? Что скажете? — Он вопросительно посмотрел на Марину.

По лицу девушки блуждало отрешённое выражение. Не отрывая взгляда от бело-голубого заката Споура, она рассеянно улыбнулась. Видимо, её губы пересохли, она провела по ним кончиком языка и спросила, по-прежнему глядя в окно:

— А у вас какая группа, доктор?

— Что? — Доктор немного растерялся.

Марина рассмеялась, отошла от окна, приблизилась к врачу почти вплотную.

— Вы спасли мне жизнь. — Её голос звучал негромко и так проникновенно, что доктор вдруг почувствовал, что у него горят щёки.

— Н-ну… — Он откашлялся, — Ничего особенного, это…

Он не договорил. Девушка порывисто обняла его и прильнула губами к его губам.

Их поцелуй длился много дольше, чем того требовали обстоятельства.