Писать о Екатерине Алексеевне очень сложно. Не потому, что она ВЕЛИКАЯ. А потому, что она – эпоха. Ведь прозвучало же среди потомков: «Век золотой Екатерины». А попробуйте объять эпоху… Написать биографию, даже очень значимого человека, это одно. А понять, как, каким образом иностранка с почти нулевым сознанием о новой родине завоевала ее и подданных, став ее и их частью, с преданностью, не всегда доступной и им самим. Но это произошло. Произошло с невероятной органичностью тогда, когда, казалось бы, ничто не могло этому способствовать. Вздыбленный Петром Первым XVIII век проявил себя с удивительной строптивостью и в судьбе правящего сословия, и в судьбе народа. Власть подчас повисала так, что повисала и сама страна. Поэтому есть настоятельная необходимость рассказать об этих обстоятельствах.

Екатерина Великая. Художник Ф. Рокотов.

1721 г. Головкин, поднося титул императора Петру I, отметил, что российские народы «из небытия в бытие произведены и в общество политичных народов присовокуплены». То есть Россия становилась в ряд великих европейских держав. Но за имперским титулом крылось и новое понимание верховной власти в России – самодержавия. С. М. Соловьёв подчеркивал, что условия жизни русского народа, необъятные просторы и внешние опасности требовали постоянной диктатуры, из которой выросло «крепкое самодержавие». В начале это была сословно-представительная монархия. С конца ХVII в. складывается абсолютная монархия, когда в руках наследственного монарха сосредотачивается законодательная, исполнительная и судебная власть. Усиливается единовластие, которое при Петре I приобретает необратимый характер. И титул императора закреплял это процесс.

Реформы Петра I изменили систему государственного управления, но верховная власть как политическое основание российской государственности не только не изменилась, но и укрепилась. Под абсолютизм подведена законодательная и идеологическая база так, что идея осененного божественным промыслом самодержавного единоначалия пройдет через весь ХVIII (и ХIХ тоже) век. Но пройдет не без попыток ее ограничения. И виной тому сам Пётр I.

 

Кому достанется трон?

Одним из главных постулатов царствующей династии является ее наследственный характер. В этом залог крепости монархической власти. В этом ее слабость. Династический кризис всегда ведет к кризису государства. Так было в Смуту. Так было после смерти Фёдора Алексеевича. Так случилось с самим Петром I. У него был один сын Алексей, который не стал его продолжателем. Не было надежд и на внука Петра Алексеевича. От второго брака с Мартой Скавронской были две дочери, Анна и Елизавета. Складывалась кризисная династическая ситуация. Чтобы разрешить ее, Пётр I в 1722 г. вводит Устав о престолонаследии, отменявший прежний обычай наследования по генеалогическому старшинству. Отныне сам царь назначал себе преемника. Но воспользоваться указом он не успел. Правда, незадолго до смерти он короновал жену, и на престол вступила Екатерина I.

Очевидное нарушение преемствености в смене верховной власти породило череду дворцовых переворотов. Следствием была политическая нестабильность, обусловленная и общей незавершенностью реформ Петра I, прежде всего в сфере отношений самодержавия и дворянства.

Ведущие группировки дворян все более играют заметную роль в борьбе за власть, сажая на престол своего царя (чаще царицу), требуя для себя привилегий за счет ограничения царя. Дважды дворянские верхи в ХVIII в. пытались ограничить абсолютную власть монарха и дважды отменяли и вновь восстанавливали указ Петра о престолонаследии. Верховный тайный совет в 1727 г. отменил его, посадив на трон законного наследника Петра II. После его смерти в 1730 г. он возвел на престол Анну Иоанновну (дочь старшего брата Петра I), а так как она была бездетна, петровский указ о престолонаследии вновь стал актуален. Анна Иоанновна 17 декабря 1731 г. издает Манифест о всенародной присяге наследнику, назначаемому императрицей. Это было ее реакцией на попытку Верховного тайного совета навязать ей ограничения в виде «Кондиций», по которым в коренном вопросе самодержавия, о наследнике, императрица обязывалась в брак не вступать и наследника не назначать. Поддержанная провинциальным дворянством, Анна разорвала «Кондиции» и восстановила самодержавную власть. Но отсутствие прямого наследника привело к чехарде с регентством Анны Леопольдовны, когда полнота власти перешла к Кабинету министров во главе с А. И. Остерманом.

Недовольство большей части дворянства и гвардии засильем немцев привело к возведению на престол дочери Петра I Елизаветы. Манифест о ее воцарении оправдывал акт переворота именно восстановлением династических прав. Она и внешне провозгласила возвращение к основам правления Петра I, восстановив Сенат, Берг– и Мануфактур-коллегии, Главный магистрат. Все русское становилось правилом государственной деятельности, вызвав волну патриотических настроений. Этому способствовала и политика «просвещенного абсолютизма», инициированная И. И. Шуваловым (открытие Московского университета, отмена смертной казни, ликвидация внутренних таможен, расцвет науки и т. п.).

В качестве наследника Елизавета Петровна выбрала своего племянника, родного внука Петра I от его дочери Анны и герцога К. Ф. Голштейн-Готторпского Петра Фёдоровича, который одновременно являлся и внуком сестры Карла ХII, с которым Пётр I вел Северную войну. Так, не столько прихотью Елизаветы Петровны, сколько оставленной Петром I семейной наследственностью образовался в качестве наследника немецкий владетельный отпрыск, затем император Пётр III с его сомнительным отношением к России. Женив его на принцессе Софии Анхальт-Цербтской, Елизавета заложила мину еще раз в XVIII в. под законность русской монархии как династического явления, поскольку именно ей и суждено было стать императрицей Екатериной II, совершенно противоположно воспринявшей Россию и свою миссию, чем муж. Последнее и сделало правление Екатерины блестящим. Виноватость от незаконности овладения престолом обостряла ее отношения с сыном, будущим Павлом I, которому и принадлежали все права.

Как видим, неточность в формулировании или, того хуже, самовластное преступление юридического принципа самодержавия приводит к довольно серьезным последствиям, если не подрыву ее основ. Законный царь на законном престоле это одно, а узурпация разрушает саму теургическую основу империи. Острее всех в XVIII в. это почувствовал Павел I, считавший себя кровно законным представителем династии Романовых и понимавший необходимость восстановления правовой основы престолонаследия не для себя лично, но для всего императорского дома. И потому первым его актом стало «Учреждение об императорской фамилии и о престолонаследии», которое четко и ясно предписывало наследование императорского титула по прямой нисходящей мужской линии от отца к сыну, «дабы государство не было без законного наследника». При этом закон детально прописывал взаимоотношения каждого члена императорского дома, чтобы в дальнейшем иметь возможность маневра при сокращении числа наследников. Впрочем, Павел I имел четверых сыновей и перспектива до 1917 г. оказалась благоприятной.

Первопреемство верховной власти России в виде самодержавия, абсолютизма и империи это три ипостаси того явления, которое мы обозначаем русской монархией, составляющей суть нашей имперской государственности.

Приобретенный Россией статус империи подчеркивал ее возросшее международное значение и то, что она становилась в ряд великих европейских держав. Но стоял за этим титулом и другой глубинный смысл нового понимания верховной власти в России – самодержавия, складывавшегося в течение столетий. Сами условия жизни, необъятные просторы с редким населением, внешние опасности требовали, по словам С. М. Соловьёва, «постоянной диктатуры, и, таким образом, в России выработалось крепкое самодержавие». В прежнее время оно имело форму сословно-представительной монархии, когда царь, являясь единоличным носителем власти, осуществлял правление с помощью Боярской думы и Земских соборов.

С середины и особенно с конца ХVII в. все явственнее обнаруживаются черты так называемой абсолютной монархии, когда в руках наследственного монарха (царя) сосредотачивается законодательная, исполнительная, судебная власть; он имеет право распоряжаться финансами, решает важнейшие дела внешней и внутренней политики и др. Но абсолютизм – не разовое явление; это процесс, в ходе которого постепенно усиливается единовластие, и только в ХVIII в. он приобретает необратимый характер благодаря прежде всего деятельности Петра I и его окружения. Полученный им титул императора в известной мере лишь закреплял итоги того, что было сделано на этом пути почти за четверть века.

Портрет цесаревича Петра Феодоровича и великой княгини Екатерины. Художник Г. Х. Гроот.

В течение этого времени была проведена коренная реорганизация государственного аппарата, создана совершенно новая система государственного управления, но верховная власть как политическое основание российской государственности не только не изменилась, а еще более укрепилась. Более того, под это усиление абсолютизма была подведена идеологическая и законодательная база, четко и ясно сформулированная в ряде основополагающих законов. Этим занимался и сам Пётр, и такие его сподвижники, как крупнейший церковный и государственный деятель, епископ, а затем архиепископ Феофан Прокопович. Уже в Артикуле воинском, опубликованном 16 апреля 1715 г., в толковании к артикулу 20 третьей главы указывалось: «Его величество есть самовластительный монарх, который никому на свете в своих делах ответу дать не должен; но силу и власть имеет, свои государства и земли, яко христианнейший государь по своей воле и благомнению управляет».

Династический кризис всегда ведет к кризису государства. Так было, когда прервалась линия Рюриковичей, что вызвало мощную Смуту в начале ХVII в. Тогда положение было спасено тем, что на трон были избраны Романовы. Но и у них в конце века после смерти Фёдора Алексеевича складывалась неблагополучная ситуация, когда старший сын царя Алексея от первого брака Иоанн не был в состоянии править. Был провозглашен царем маленький Пётр, а правительницей стала сестра Софья, что породило новую смуту, в результате которой царевна Софья была пострижена в монахини. И после смерти Иоанна на престоле остался один Пётр. От первого брака у него с Евдокией Лопухиной родился единственный сын Алексей, на которого царь после развода мало обращал внимания. В результате тот вырос в среде сестер отца – откровенных противников петровских начинаний. И потому, хотя Алексей и был умен, помощником отца не стал: и из-за бездеятельности, и из-за противоположности взглядов. Стараясь исправить положение, Пётр женил Алексея в 1711 г. на Вольфенбюттельской принцессе Софии-Шарлотте, от которой у него в 1715 г. родился сын Пётр (мать умерла при родах), он же внук Петра I, на которого царь и мог возлагать надежды как на наследника. Но в 1712 г. сам Пётр I вступил во второй, морганатический, брак с Екатериной Алексеевной Михайловой (урожденной Скавронской), от которого остались две дочери – Анна и Елизавета. А в 1718 г. трагически погибает сын Алексей.

Обрисованная выше семейно-наследственная ситуация важна для того, чтобы понять, какие последствия имели действия Петра I и Феофана Прокоповича по укреплению абсолютной власти.

Очевидное нарушение преемственности в смене верховной власти породило череду дворцовых переворотов, в результате которых трон занимали лица, не имевшие на это прав. Следствием была политическая нестабильность, обусловленная и общей незавершенностью реформ Петра I, прежде всего в сфере отношений самодержавия и дворянства.

Дворянство, или по крайней мере его высшие круги, стало играть заметную роль в борьбе за власть. Сажая на престол своего государя или, как правило, государыню, оно считало вправе требовать для себя определенных привилегий. Если Пётр I сделал обязательной службу для дворян, то в дальнейшем она постепенно сокращалась (при Анне Иоанновне ограничена 25 годами), а за тем и вовсе отменена (указами Петра III и Жалованной грамотой дворянству Екатерины II).

Отразилось это и на основах российской государственности, по крайней мере дважды в ХVIII в. вызвав попытку со стороны дворянских верхов ограничить абсолютную власть монарха. Любопытно, что злополучный петровский указ о престолонаследии отменялся дважды и вновь восстанавливался. С воцарением Екатерины I огромную роль в управлении страной стал играть Верховный тайный совет, в который входили высшие петровские сановники, объединявшиеся в разное время в различные группировки, отстаивавшие свои интересы. Именно он дезавуировал указом 26 июля 1727 г. петровский Устав о престолонаследии, когда по завещанию умершей Екатерины I и в результате интриг Долгоруких императором стал законный наследник Пётр II, поскольку была надежда на его брак с княжной Долгоруковой и соответственно на продолжение династии в прямом мужском потомстве. Свадьба не состоялась, а Пётр II умер 19 января 1730 г., не оставив завещания. Начался новый династический кризис. И тогда Верховный тайный совет возвел на престол бессемейную курляндскую вдову, племянницу Петра I, Анну Иоанновну, законную дочь старшего из братьев-царей Иоанна, имевшую больше прав на престол, чем дочери Петра от Екатерины. Но, поскольку Анна Иоанновна была бездетна, петровский Устав о престолонаследии вновь стал актуален, и 17 декабря 1731 г. она издает Манифест о всенародной присяге наследнику престола, назначенному императрицей, то есть, по сути, восстанавливая петровскую формулу абсолютного монархического права.

Это было своего рода реакцией на попытку Верховного тайного совета во главе с Д. М. Голицыным и В. Л. Долгоруковым ограничить власть возводимой на престол императрицы. Как заявил на собрании Д. М. Голицын, «надо бы нам себе полегчить… чтобы воли прибавить… послать к ее величеству пункты». Пунктами этими стали знаменитые «Кондиции», или условия ограничения самодержавия в пользу старомосковской знати. «Кондиции» из восьми пунктов устанавливали высшим органом власти Верховный тайный совет в составе восьми человек с исключительными полномочиями. Без его согласия и одобрения императрица не могла объявлять войну, заключать мир, осуществлять назначения на высшие государственные должности, производить в чины выше полковника и в придворные чины. Она не имела права вмешиваться в дела налогообложения и финансов («Верных наших подданных никакими новыми податми не отягощать»; «Государственные доходы в расход не употреблять»), производить пожалования и лишения вотчинами. Армию и гвардию совет брал в свое ведение. В коренном вопросе самодержавия – о наследнике – императрица обязывалась «в супружество во всю мою жизнь не вступать и наследника ни при себе, ни по себе никого не определять». «А буде чего по сему обещанию не исполню и не додержу, то лишена буду короны российской».

«Кондиции» были посланы в Митаву, где и подписаны Анной Иоанновной, а 4 февраля 1730 г. издан Манифест об избрании. Но еще 2 февраля 1730 г. «Кондиции» были оглашены перед Сенатом, Синодом, генералитетом и высшими чиновниками. С их помощью Верховный тайный совет предполагал подбор собственных членов и решение важнейших государственных дел. Однако по приезде в Москву Анна Иоанновна была поддержана оппозицией Верховному тайному совету, которую составили русский генералитет, половина сенаторов, высокопоставленные чиновники. Под их влиянием съехавшиеся в Москву представители различных слоев дворянства подали ей две челобитные. В одной содержалась жалоба на совет за нерассмотрение им дворянских проектов, а второе прошение предлагало императрице восстановить самодержавную власть. Получив их, Анна Иоанновна публично разорвала текст «Кондиций». Манифест от 28 февраля 1730 г. возвестил о восшествии ее на престол и о «восприятии Самодержавия». Анна Иоанновна не зря беспокоилась о порядке престолонаследия. Тому причиной была и ее бездетность, и немецкое окружение, в котором огромную роль играл фаворит императрицы всесильный Э.-И. Бирон, и крайне ограниченный выбор наследников из семьи Петра I – Екатерины I, которые хоть как-то могли бы претендовать на российский престол. Выбор пал на племянницу царицы Анну Леопольдовну. Она была дочерью герцога Мекленбург-Шверинского Карла Леопольда. Единственная нить, связывавшая ее с династией Романовых, была мать Катерина – дочь царя Ивана V, брата Петра I. То есть ее претензии были еще более шатки, чем самой Анны Иоанновны, которая в 1739 г. выдала Анну Леопольдовну замуж за брауншвейгского принца Антона Ульриха, ставшего генералиссимусом русских войск. От этого брака в 1740 г. родился сын Иван, который и был незадолго до смерти Анны Иоанновны назначен наследником престола, а регентом при нем был объявлен Бирон. Крайне непопулярный фаворит должен был стать формально распорядителем России до совершеннолетия монарха, то есть до 1757 г. Это вызвало резкое недовольство в армии, и после смерти императрицы Бирон был свергнут, а регентшей стала Анна Леопольдовна, хотя вся полнота власти принадлежала Кабинету министров во главе с А. И. Остерманом.

 

Дочь Петра Великого

Борьба в придворных кругах, недовольство гвардии и части дворянства засильем немцев при дворе привели к очередному дворцовому перевороту. С помощью гвардии на этот раз на престол 25 ноября 1741 г. была возведена дочь Петра I Елизавета Петровна. После многолетнего пребывания при дворе и на престоле немцев это было встречено с энтузиазмом. Мягкий нрав, общительный характер, красота (миловидность) лишь подчеркивали верность выбора. Она была способной, хотя и ленной. Но это не смущало. Главное – наконец на троне была законная наследница. Да и сама императрица это подчеркивала. Манифест о воцарении Елизаветы оправдывал акт переворота именно восстановлением династических прав, порядка в государстве и «желанием подданных». Главной задачей царствования было провозглашено возвращение к основам правления Петра I. Елизавета Петровна восстановила роль Сената как высшего органа власти, а также такие важнейшие петровские исполнительные органы, как Берг– и Мануфактур-коллегии и Главный магистрат, упраздненные при Анне Иоанновне.

Коронация Екатерины Великой.

Она ликвидировала ненавистный Кабинет министров, связывавшийся с немецким засильем. Все русское становилось правилом государственной деятельности, вызвав широкую волну патриотических настроений, чему в немалой степени способствовала сама государственная политика в духе «просвещенного абсолютизма», инициированная во многом фаворитом императрицы И. И. Шуваловым. Он был одним из образованнейших людей своего времени, состоял в переписке с французским философом Гельвецием, дружил с писателями, художниками и учеными, был настоящим ценителем искусств и науки, крупнейшим русским меценатом. С его именем связан расцвет в деятельности М. В. Ломоносова и Б. Растрелли, открытие по инициативе Ломоносова в 1755 г. Московского университета, основание Академии художеств. Отмена, хотя бы на бумаге, в царствование Елизаветы Петровны смертной казни, ликвидация внутренних таможен, сковывавших развитие всероссийского рынка, победоносная русско-шведская война 1741–1743 гг., закончившаяся присоединением к России части Финляндии по реке Кюмене, успешное участие в Семилетней войне 1756–1763 гг., когда на европейских полях сражений раскрылся военный талант будущих великих русских полководцев П. А. Румянцева-Задунайского, З. Г. Чернышева, П. С. Салтыкова, А. В. Суворова и многих других. Все это взращивало идеи патриотизма, блестяще раскрывшиеся в царствование Екатерины II, понявшей и воспринявшей их высокий пафос.

 

Принцесса София и наследник престола

Но именно с воцарением последней еще раз в ХVIII в. встал вопрос о законности русской монархии как династического явления. Урожденная (родилась 21 апреля/2 мая 1729 г.) София Августа Фредерика принцесса Анхальт-Цербстская принадлежала к древнему европейскому династическому Асканийскому дому. Ее отцом был прусский генерал, а мать – урожденной принцессой Шлезвиг-Голштинской. В 1744 г. Елизавета Петровна пригласила ее с матерью в Россию в качестве невесты своего племянника Петра Фёдоровича, будущего Петра III. По приезде она приняла православие и получила имя Екатерины Алексеевны.

Ее мужем должен был стать за два года до того приглашенный в Россию в качестве наследника герцог Шлезвиг-Голштинский Карл-Петер-Ульрих, родной внук Петра I от его дочери Анны и сын Карла-Фридриха герцога Голштейн-Готторпского, внук сестры Карла ХII шведского, с которым воевал Пётр в Северной войне. Более того, мать будущей жены была его теткой. Так, не столько прихотью Елизаветы Петровны, сколько оставленной Петром I семейной наследственностью встретились, по сути, два довольно близких по родству (троюродные брат и сестра) немецких владетельных отпрыска, но абсолютно разных по своим образовательным, внутренним и нравственным свойствам. А главное – разных в своих устремлениях и отношению к России. Отечественная историография не оставила о Петре III сколько-нибудь теплых слов. Он, видимо, действительно не отличался выдающимися качествами, был от природы слаб здоровьем, страдал инфантилизмом, не имел серьезного образования и не стремился к этому (во всяком случае, во всем, что касалось России), ценил прусские порядки и боялся России, любил элементарные удовольствия (с детства пристрастен к вину). По приезде в Россию он, разумеется, принял православие, но не проникся им. Жена его была ему полной противоположностью. Она была красивая, здоровая и умная от природы. Имея недостатки в образовании, она с лихвой покрывала их глубоким самообразованием. Немка по образованию и воспитанию, она прониклась искренней любовью к России, ее истории, религии и народу и потому приложила все усилия, чтобы сделать ее великой и возвеличиться с ней вместе.

Но, сравнивая два характера, нужно иметь в виду, что это уже сложившиеся антиподы как муж и жена. А ведь этому предшествовало более полутора десятков лет другой, первой, еще наполовину девичьей жизни будущей императрицы. Жизни, во многом определившей и характер ее, и взгляды, и образ действий. Елизавета Петровна, на глазах которой в молодости протекали страсти о наследниках, будучи бездетной, не могла не думать об этом. Единственным претендентом на престол после нее был внук Петра I, сын его дочери Анны Петровны и герцога Голштейн-Готторпского Карла-Фридриха, Карл-Петер-Ульрих (1728–1762), унаследовавший после смерти отца в 1739 г. титул герцога Голштейн-Готторпа. Его-то и вызвала в Петербург 5 февраля 1742 г. Елизавета Петровна. А через полгода, 7 ноября, он принял православие под именем Петра Феодоровича, внука Петра Великого. Ему 14 лет, и через два года он станет официальным наследником русского престола. А для этого его нужно женить. Выбор невесты для царственного отпрыска – дело непростое. Вступив после двух побед над Швецией в семью великих европейских держав, Россия на царственном уровне вынуждена была поддерживать и отношения с правящими дворами Европы. Фигурировала одно время в качестве невесты одна из дочерей английского короля, но ее не хотела Елизавета Петровна, склонявшаяся в пользу сестры прусского короля Ульрики. Но тут против был канцлер Бестужев-Рюмин, ратовавший за саксонскую принцессу, дочь польского короля Августа III, имея в виду союз морских держав России, Австрии и Саксонии против Франции и Англии. Однако союзу не суждено было состояться из-за противодействия Шуваловых. В конце концов выбор пал на княжну Анхальт-Цербтскую. И, возможно, не последнюю роль в выборе сыграли ранние почти семейные реминисценции Елизаветы, связанные с ее несостоявшимся (из-за преждевременной смерти жениха) замужеством с любекским епископом Карлом, братом княгини Иоганны, матери будущей Екатерины I. Одним словом, речь шла об одной семье. Через воспитателя Петра Фёдоровича начались переговоры с родителями. Единственное препятствие – троюродное родство – было отброшено, и зимой 1744 г. невеста с матерью едут в Петербург тайно, под чужими именами, но с торжественными встречами потом. Однако до бракосочетания пройдет полтора года. Надо было вжиться в Двор, пройти некоторые обязательные процедуры, главным из которых станет принятие православия, требовавшего определенной подготовки. Были найдены и задействованы учителя закона божия, русского языка, танцев. Но главное было в ней. А она впервые проявила удивительную целеустремленность. Символ веры, или двенадцатичленное православное исповедание веры, редко доступное и русской памяти, Екатерина выучила и твердо произнесла при обряде, состоявшемся 28 июня 1744 г. И этим дело не ограничилось. Она приобщается к чтению, изучает язык. И еще через год, 25 августа 1745 г., состоялось бракосочетание, царственные торжества по поводу которого длились 10 дней. Девичество кончилось. В 16 лет началась жизнь замужней женщины. Увы! – не самая счастливая. Даже точнее – несчастная. Брак не удался. Но прошел не без пользы. И даже, пожалуй, закалил Екатерину. И об этом подробнее.

Москва времен Екатерины.

Молодые не сошлись не только характерами, они были далеки в самой важной супружеской функции – интимной сфере. Екатерина позднее в «Записках» писала: «Я очень хорошо видела, что великий князь меня совсем не любит; через две недели после свадьбы он мне сказал, что влюблен в девицу Карр, фрейлину императрицы». Пётр, несмотря на то, что Елизавета Петровна держала его под строгим присмотром, не изменил своих ребяческих привычек: окружил себя голштинцами, играл в карты (проигрывал крупные суммы) и игрушечных солдатиков, общался с дворней, увлекался фрейлинами (даже делился с супругой амурными приключениями). К Екатерине был равнодушен, как, впрочем, и она к нему. Характерна фраза из ее «Записок»: «Итак, я старалась из самолюбия заставить себя не ревновать к человеку, который меня не любит, но, чтобы не ревновать его, не было иного выбора, как не любить его. Если бы он хотел быть любимым, это было бы для меня нетрудно: я от природы была склонна и привычна исполнять свои обязанности, но для этого мне нужно было бы иметь мужа со здравым смыслом, а у моего этого не было».

Портрет Екатерины II. Художник А. П. Антропов.

Остро встали половые проблемы, усугубленные тем, что он был болен детским фимозом, то есть сужением крайней плоти – болезни сколь распространенной, столь и излечимой, как показала операция, организованная любимым камергером великого князя С. В. Салтыковым и одновременно первым любовником Екатерины. В дальнейшем это породило разноречивые слухи об отцовстве Павла I (род. 24 сентября 1754 г.): одни считали отцом Салтыкова, другие настаивали, что это был сам великий князь. Известно, что у Екатерины от Салтыкова было два выкидыша (в декабре 1752 г. и в мае 1753 г.), а затем последовало его охлаждение (или обоюдное). Думается, что и Елизавета Петровна не оставляла этот вопрос без внимания. И не случайно пригласила к себе молодую чету на празднование нового, 1753 года, когда и могло произойти зачатие. Да и портреты Петра и Павла говорят о значительной схожести в отличие от красавца Салтыкова. К слову, отцовство дочери Анны (умерла в младенчестве), рожденной три года спустя, никем не оспаривается, напротив, единодушно признается, что автором был С. А. Понятовский, в это время личный секретарь английского посланника Уильямса, который и содействовал этой связи, поддерживая молодую великую княгиню и политически, и деньгами. Он же стал при поддержке будущей императрицы Екатерины II в 1764 г. последним королем Польши Станиславом Августом. В первые годы правления Станислав Август Понятовский начал преобразования в казначействе, чеканке денег, в армии (введя новые виды оружия и заменив кавалерию пехотой), в государственной наградной системе (учредил второй в Речи Посполитой после ордена Белого Орла орден Святого Станислава), законодательной системе. Стремился отменить liberum veto, позволявший любому члену Сейма наложить запрет на любое решение. Противоречия с шляхтой вызвали со стороны последней к жизни Барскую конфедерацию, гражданскую войну и первый раздел Польши в 1772 г., а 3 мая 1791 г. русско-польскую войну, исходом которой стал в 1793 г. второй раздел Речи Посполитой между Россией и Пруссией. В 1795 г. последовало восстание Тадеуша Костюшко и после его подавления третий раздел, в результате которого Станислав Август Понятовский был отправлен в Петербург, где и провел остаток своей жизни.

И здесь мы, забегая вперед, сталкиваемся с явлением, называемым фаворитизм. Это, разумеется не новость для данного столетия. В Европе, особенно во Франции, королевские фаворитки процветали и в XVII, и в XVIII в. Лишь в Пруссии при Фридрихе II царила большая строгость. В России в период правления Софьи ее фаворитом был князь В. В. Голицын, который, будучи блестяще образованным, являлся и крупным государственным человеком. Пётр I был крайне неразборчив в любовных связях, что привело, как мы видели, к династическому кризису. Любовником (единственным) у Анны Иоанновны был Эрнст Иоганн Бирон, герцог Курляндский, человек грубого нрава, жестокосердия, имевший на царицу огромное влияние, но и породивший в окружении ее ненависть за «насилье» немцев, впрочем, не всегда оправданное. Замечательной любвеобильностью отличалась Елизавета Петровна, обладавшая веселым и живым умным нравом, необычайной красотой, прекрасно танцевавшая и ездившая верхом. Будучи цесаревной, имела зрелых любовников: исполин-красавец А. Б. Бутурлин, С. К. Нарышкин, гренадер А. Я. Шубин. Повзрослев, уже царицей, предпочитала более молодых: А. Г. Разумовский юношей привлек ее внимание; И. И. Шувалов в 22 года уже был фаворитом, но зато в более зрелом возрасте благодаря приятной обходительности, честности и высокому образованию стал выдающимся деятелем эпохи, выступив основателем Московского университета (поддержав М. В. Ломоносова) и Академии художеств. А Н. А. Бекетов ухитрился оставаться любовником при двух последних. И это не считая разовых случаев, коих насчитывается девять человек.

Екатерина II выделялась даже на этом уровне. Историки насчитали за ней 23 фаворита, из которых 10 считались официальными, такие как Г. Г. Орлов, А. С. Васильчиков, Г. А. Потёмкин, П. В. Завадовский, К. К. Римский-Корсаков и другие. И здесь следует сказать о государственном характере фаворитизма этой императрицы. О роли Орловых во вступлении на престол Екатерины известно. Пётр Васильевич Завадовский при Александре I станет первым министром народного просвещения. Но государственной глыбой на этом фоне выглядит Григорий Александрович Потёмкин. Он не просто был фаворитом и морганатическим супругом Екатерины. Он же стал и координатором фаворитизма Екатерины II. Всю оставшуюся жизнь, уступив свое место Завадовскому, которого сам и привел, он оставался с ней в самых нежных дружеских отношениях, о чем свидетельствует их длившаяся до конца дней переписка. Переписка эта – также свидетельство их государственного правления. Став «самым влиятельным лицом в России», Потёмкин не просто сделал головокружительную карьеру, но принял участие в важнейших начинаниях императрицы по управлению Россией, в том числе русско-турецкой войне, завоевании и присоединении Крыма, управлении Новороссией (ее первый генерал-губернатор), заложил города Екатеринослав (Днепропетровск), Херсон, Николаев. Но об этом позже. Таковы следы фаворитизма, из праздного любострастия превратившегося в государственную политику.

Как бы то ни было, но рождение наследника состоялось. Таким образом, выполнена и основная задача, возлагаемая на этот брак Елизаветой Петровной. И косвенным подтверждением высказанной версии стало прохладное отношение будущей императрицы к сыну, противившейся восхождению его на престол, но зато трепетно устраивавшей свадьбу внука Александра Павловича. Виноватость от незаконности овладения престолом обостряла ее отношения с сыном (будущим императором Павлом I), которому и принадлежали все права на верховную власть. Как видим и еще раз повторим, как неточность в формулировании или, того хуже, откровенное преступление юридического принципа функционирования самодержавной власти приводит к довольно серьезным последствиям, если не подрыву ее основ. Законный царь на законном троне это одно, а узурпация разрушает саму нравственную теургическую основу империи. Острее других в ХVIII в. это почувствовал Павел I, считавший себя кровно законным представителем династии Романовых и понимавший необходимость восстановления правовой основы престолонаследия не только для себя лично, но для всего царствующего рода. И потому первым значительным государственным законом, обнародованным в день его коронования 5 апреля 1797 г., стал Акт о порядке престолонаследия, или «Учреждение об императорской фамилии и о престолонаследии», которым четко и ясно предписывалось наследование императорского титула по прямой нисходящей мужской линии от отца к старшему сыну, «дабы государство не было без наследника, дабы наследник был всегда назначен законом самим, дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать». По определению А. Н. Боханова, «Учреждение» стало первым в России писаным законом, определившим права и обязанности монарха в важнейшей сфере государственного устроения, формально ограничив его прерогативы в этой сфере.

Не менее важным было и то, что закон этот до деталей прописывал положение и взаимоотношения каждого члена императорского дома, что предоставляло в дальнейшем возможности для маневрирования в случае сокращения числа наследников. Впрочем, Павел I имел четверых сыновей и перспективы императорской фамилии были устойчивыми. Единственным слабым местом могло быть заложенное Петром I нарушение принципа равнородства при заключении браков. И оно проявилось при наследовании престола после смерти императора Александра I, старшего сына Павла I, не исправь он загодя возможный династический кризис. Сам Александр I не имел сыновей, а две дочери умерли в младенчестве. По павловскому «Учреждению» право наследования в этом случае переходило к его старшему брату цесаревичу Константину Павловичу. Но он, в свою очередь, был бездетен, да к тому же женат вторым браком на графине Грудзинской, не принадлежавшей к правящим династиям. Поэтому в 1820 г. Александр I издал закон, по которому дети от морганатического брака, то есть «с лицом, не имеющим собственного достоинства», лишались права на наследование престола. Константин отрекся от престола. 16 августа 1823 г. Александр I принял это отречение специальным манифестом, который был сохранен в тайне до его смерти, что привело в декабре 1825 г. к незаконной присяге Константину и своеобразному междуцарствию, чем воспользовались декабристы. Принцип равнородства, то есть исключения из наследования детей морганатических браков, был подтвержден в 1889 г. Александром III, который узаконил саму возможность отказа от престола по названным обстоятельствам. Кстати, именно этому императору принадлежат две фразы, ярко характеризующие отношение самих Романовых к рассмотренному выше сюжету. Узнав, что отцом Павла был Салтыков, он воскликнул: «Слава Богу! Мы – русские». Но когда позднее ему предоставили доказательства отцовства Петра Фёдоровича, не менее горячо сказал: «Слава Богу! Мы – законные». Такова цена и роль наследника престола. Но вернемся к нашим молодым, а точнее, к молодой невесте.

Несходство характеров лишь подчеркивало убожество брака. В этих условиях надо было не просто выжить, надо было жить и искать свой интерес. Таким интересом стали книги. Сначала как средство от скуки – легкие любовные и приключенческие романы. Поворотным стало знакомство с Вольтером. В письме к Ф.-М. Гримму, публицисту и тогдашнему литературному путеводителю европейской литературы, с которым она состояла в длительной, до конца жизни, переписке, будущая императрица напишет: «Он [Вольтер] мой учитель». Но чтение стало не просто нормой, а духовной и мировоззренческой позицией. И если Платон и Тацит заложили основы исторического сознания, очень хорошо положенного и на ее русскую историю, и на русское знание истории ее внуков (специально для них она приказала делать выписки из исторических источников), то французские просветители Бейль, Дидро, Даламбер, Монтескье дали ей представление о роли закона в человеческом обществе, что с неизбежностью вело ее к политическим действам. В конце концов чтение стало потребностью ума, самим ежедневным трудом, развивавшим безграничное честолюбие и жизненные постулаты: свобода – душа всего на свете; власть без доверия народа ничего не значит; хочу повиноваться законам, но не хочу рабов (это уже прямо из «Духа законов» Монтескье); правда и общее благо. Екатерина вполне прониклась русской историей и утверждала, что именно слава России сделает ее саму славной.

Другой стороной чтения стало писание – это фактически систематическая работа над собой: вначале в качестве самоутверждения, а затем как средство достижения определенных целей. Таковыми стали и законодательная деятельность, где закон стал основополагающим фактором государственного правления, и литературное творчество, которое в XVIII в. стало образом гражданского бытования. Тонко чувствуя движения общественной жизни, императрица приняла в них самое активное участие – не только с целью обозначить себя, но и прежде всего влиять.

Одна из немногих монархов она составляла многочисленные манифесты, инструкции, законы, а также полемические статьи, сатирические произведения, исторические драмы, педагогические трактаты, стихи, испытывая непреодолимое желание окунуть чистое перо в чернила.

Она открыла в себе значительный талант литератора, любила часто и много писать по-русски, хотя и с ошибками, над которыми она сама смеялась, что заставляло окружающих смотреть на нее как на интересную и неглупую особу. Чего стоит ее замечание своему секретарю А. М. Грибовскому: «не пописавши нельзя ни одного дня прожить», с которым почти дословно перекликается высказывание советского писателя Юрия Олеши «Ни дня без строчки». В литературном отоношении она была всеядна, оставив после себя большое собрание сочинений – записки, переводы, либретто, басни, сказки, комедии («О, время!», «Именины госпожи Ворчалкиной», «Передняя знатного боярина», «Госпожа Вестникова с семьею», «Невеста невидимка»), эссе и т. п., участвовала в организованном ею еженедельном сатирическом журнале «Всякая всячина», издававшемся с 1769 г. Она практически открыто (хотя и под псевдонимами) вступала в полемику с виднейшими писателями и литераторами своего времени, будь то крупнейший драматург А. П. Сумароков или фрондирующий аристократ С. П. Румянцев. Императрица использовала журналистику для воздействия на общественное мнение, поэтому главной идеей журнала была критика человеческих пороков и слабостей. Другими предметами иронии были суеверия населения. Сама Екатерина называла журнал: «Сатира в улыбательном духе». Историографической классикой и неиссякаемым историческим источником стали ее личные записки и записки по русской истории. В первых она с известной долей откровенности раскрыла особенности и даже тайны ее собственной жизни, а во вторых показала глубину и степень проникновения в русскую историю, по крайней мере в том, как она ей представлялась. Но сама Екатерина относилась к запискам достаточно строго: «Счастие не так слепо, как обыкновенно думают. Оно… следствие верных и твердых мер… подготовивших известное событие… результат личных качеств, характеристик и поведения». И если в начале этой сентенции налицо оправдательная реминисценция по поводу прихода к власти, давшая Герцену повод сказать «о потребности души оправдаться в глазах сына и потомства», то последующее – критика самой задачи записок.

Но вернемся в ее юность. Она еще жена Петра Фёдоровича. Главная задача, ради которой ее выписали из Германии, – родить наследника – решена, и ее пытаются отодвинуть. Пётр чуть ли не публично заявляет, что после своего воцарения женится на своей любовнице Е. Р. Воронцовой. Елизавета Петровна в инструкции для дворцовых служителей Чоглоковых указывала, чтобы великую княгиню не допускали до участия в русско-голштинских государственных делах. Да и отец советовал Екатерине еще перед отъездом сторониться участия в политических делах, что было для нее немыслимо. Первоначально в своих политических пристрастиях Екатерина опиралась на канцлера А. П. Бестужева-Рюмина, заграничного выученика и соратника Петра I, в котором нашла не только союзника в борьбе за престол, но и друга. Затем были Панин, Шуваловы, после смерти Елизаветы перешедшие на сторону Екатерины из-за опасений Петра Фёдоровича.

Иностранные дипломаты, единодушно осуждая Петра, вполне благожелательно относились к Екатерине, которую, по их мнению, поддерживала мысль о будущем, подогреваемая детской мечтой о воцарении. Еще задолго до переворота 1762 г. в письме английскому поверенному в делах Великобритании в России Екатерина писала: «Умру или буду царствовать». Обстановка внутри России вполне этому способствовала. Придя к власти, Пётр вопреки позиции и успехам России в Семилетней войне (а русские войска во главе с З. Г. Чернышевым, напомним, взяли Берлин), когда главным ее противником была Пруссия, твердо занял курс на сближение с Фридрихом II, к которому был лично расположен и с которым он вел тайную переписку еще в период Семилетней войны. Теперь из врага Пруссия превратилась в союзника, с которым Пётр намеревался пойти против Дании, чтобы отвоевать Шлезвиг-Голштейн. А в России стали вводиться прусские порядки. Все это вызвало резкое неприятие со стороны и правящих партий, и гвардии, и более широких слоев населения, еще помнящих времена Елизаветы Петровны, когда осмеянию и поруганию были преданы немецкие порядки.

 

Заговор гвардии

Сравнив Петра и Екатерину, можно вполне понять причины, которые привели к перевороту 28 июня 1762 г. Современники ведь гораздо острее понимали суть происходящего, и голштинская ориентация нового императора после Елизаветы Петровны казалась совершенно невозможной. Хотя нужно отдать Петру III должное – свое правление он начал с мер, которые не могли не привлекать: подписал указ о возвращении сосланных при Елизавете людей и издал Манифест о вольности дворянства, освобождая от обязательной личной государственной службы, ликвидировал ненавистную Тайную канцелярию, провел частичную секуляризацию монастырских земель (хотя позднее это ставилось ему в вину как нелюбовь к православию), издал указ о свободе внешней торговли, создании государственного банка и даже признании преступлением убийства помещиками своих крепостных крестьян. Но, окружив себя голштинцами, перестраивая русские войска на прусский лад, проявляя пренебрежение к православным обрядам (требовал закрытия домовых церквей и уничтожения икон в церквах) и грубость к жене, Пётр III вызывал ненависть к себе и расположение к Екатерине. Так организовался заговор, во главе которого стояли Орловы и гвардия. После того как отношения с мужем окончательно испортились и усилилось недовольство императором со стороны гвардии, Екатерина решилась участвовать в перевороте. Ее соратники, основными из которых были братья Орловы, Потёмкин и Хитрово, занялись агитацией в гвардейских частях и склонили их на свою сторону. Непосредственной причиной начала переворота стали слухи об аресте Екатерины и раскрытие и арест одного из участников заговора – поручика Пассека. Ранним утром 28 июня (9 июля) 1762 года, пока Пётр III находился в Ораниенбауме, Екатерина в сопровождении Алексея и Григория Орловых приехала из Петергофа в Санкт-Петербург, где ей присягнули на верность гвардейские части. Пётр III, видя безнадежность сопротивления, на следующий день отрекся от престола, был взят под стражу и в первых числах июля погиб при невыясненных обстоятельствах (Орлов прислал Екатерине покаянное письмо).

Екатерина II на балконе Зимнего Дворца, приветствуемая гвардией и народом в день переворота 28 июня 1762 года.

Итогом стала 22 сентября 1762 г. коронация Екатерины II в Успенском соборе Московского Кремля, сделавшая ее российской императрицей. А ведь по более раннему плану ее близкого друга и канцлера А. П. Бестужева-Рюмина, много содействовавшего ее восхождению, она должна была стать после смерти Елизаветы Петровны всего лишь соправительницей, мужа, в лучшем случае – регентшей, а после падения в 1758 г. канцлера ее судьба вообще висела на волоске.

После отречения мужа Екатерина Алексеевна вступила на престол как царствующая императрица с именем Екатерины II, издав манифест, в котором основанием для смещения Петра указывались попытка изменить государственную религию и установить мир с Пруссией. Для обоснования собственных прав на престол (а не наследника Павла) Екатерина ссылалась на «желание всех наших верноподданных явное и нелицемерное».

6 июля 1762 г. был обнародован манифест, составленный собственноручно Екатериной, в котором подробно объяснялись причины переворота; а именно: последние поступки императора должны были привести к мятежу, цареубийству и гибели государства. Посему, сказано в манифесте, «видя отечество гибнущее и вняв присланным от народа избранным верноподданным», императрица «отдала себя на жертву за любезное отечество». «Самовластие, – объясняла дальше Екатерина, – не обузданное добрыми человеколюбивыми качествами в государе, владеющем самодержавно, есть такое зло, которое многим пагубным следствиям непосредственно бывает причиною». В предупреждение таких последствий Екатерина «наиторжественно» обещала узаконить такие государственные установления, которые «и в потомки» предохранили бы целость империи и самодержавной власти, а верных слуг отечества вывели бы «из уныния и оскорбления».

Участники переворота 28 июня 1762 г. получили от императрицы щедрые вознаграждения, о чем официально было объявлено в «Санкт-Петербургских новостях»: «по ревности к спасению нашего отечества». Кроме общих высоких штатских чинов, как малороссийский гетман К. Г. Разумовский, сенатор и обергофмейстер Н. И. Панин, граф В. Мусин-Пушкин, действительный камергер Г. Г. Орлов, это были в основном гвардейские офицеры, в том числе А. Г. Орлов, Г. Г. Потёмкин и другие, а также статские лица: Е. Р. Дашкова, будуший секретарь Г. Н. Теплов… Одни были награждены денежно, другие – крепостными (от 400 до 800 душ с деревнями в «вечное наследственное владение»).

В манифесте от 6 июля 1762 г. Екатерина сделала акцент на двух положениях. Во-первых, на необходимости смены царя, потому что политика Петра III не носила православного и национального характера. Во-вторых, она объявляла, что самовластное самодержавие само по себе без сдерживающих начал есть пагубное для государства зло, а потому торжественно были обещаны законы, которые бы вводили ограничения в деятельность учреждений. И это звучало прямым вызовом Уставу Петра I о престолонаследии как основному закону государства, где главным принципом провозглашалась всевластная воля государя. Виноватость от незаконности овладения престолом обостряла ее отношения с сыном (будущим императором Павлом I), которому и принадлежали все права на верховную власть.

 

Первые реформы

Мы рассмотрели основания, по которым происходило в ХVIII в. правопреемство верховной власти России в виде самодержавия, абсолютизма, империи. По сути, это три разновидности или даже стороны одного и того же явления, которое мы обозначаем русской монархией. В этом суть нашей государственности. Но не вся государственность. Потому что верховная власть реализуется не сама по себе, а в деятельности государственных органов и государственного аппарата. А в этой области в ХVIII в. произошло такое количество реформационных изменений, что это время смело можно было бы назвать революционным, если бы оно не было освящено поразительной стабильностью российской государственности в лице монархической, императорской власти и просвещенным абсолютизмом. Мы уже говорили, что прежде всего он характеризуется сосредоточением в руках наследственного монарха законодательной, исполнительной и судебной власти. Все это реализуется в системе управленческих структур. Создается обширный чиновничье-бюрократический аппарат, который и осуществляет именем монарха государственно-управленческие функции. Происходит унификация и регламентация центрального и местного управления, всех видов службы и жизни сословий. Организуются постоянная армия и полиция.

Начало этому было положено Петром I, который был вдохновлен вначале своими близкими друзьями из числа московских иностранцев, а затем личными впечатлениями, почерпнутыми им из поездки во время Великого посольства 1687–1698 гг. Именно тогда он загорелся пересмотреть саму систему государственного устройства и быта. В этом не было ни плана, ни генерирующей мысли. Возникла задача переложения зарубежного опыта на русский лад. Причем это не было влиянием именно заграничных идей государственности, а элементарным практическим освоением европейского опыта. Изучалась система государственного строительства – от внедрения чиновной системы с Табелью о рангах в основе до коллегиальной системы управления. Главным стал перенос акцента с феодального местнического управления, основывавшегося на семейно-родовых отношениях, на бюрократическую основу с особым положением служащих учреждений как единого принципа. Это и стало основой российской государственности на последующие два столетия.

Но в первую очередь в связи с войной и необходимостью увеличения сбора налогов, наборе рекрутов в армию надо было срочно провести изменения в местном (воеводском) управлении, которое, собственно, и руководило обороной страны и хозяйственной жизнью городов, являвшихся главными налоговыми поставщиками. Это послужило поводом к проведению губернской реформы, начавшейся в 1708 г. и растянувшейся на несколько лет. А коренной ломке губернская система была подвергнута уже Екатериной II.

Губернская реформа носила исключительно фискальный характер, то есть была направлена на пополнение казны. Главное состояло в том, чтобы собрать как можно больше денег на нужды армии и флота, которых катастрофически не хватало.

Коронование Екатерины II 22 сентября 1762 г. Художник С. Торелли.

Нужен был другой выход. Если в 1708 г., не полагаясь на приказное управление, Пётр I видел выход в децентрализации, перенесении управления на места, то через три год встал вопрос об укреплении центральной власти.

Императрица Екатерина.

Вначале им стал Кабинет Петра I, который имел характер личной военно-полевой канцелярии, в том числе по многим вопросам законодательства и управления. Но в Москве не было правительства или какого-либо высшего учреждения, которое осуществляло бы непосредственное руководство. Вот в таких условиях и появился на свет Сенат как временная комиссия Думы. То есть вначале он предполагался как временный орган, который уже вскоре превратился в постоянно действующее высшее правительственное учреждение. Он представлял собой коллегиальный орган, члены которого назначались царем. При Сенате была учреждена канцелярия во главе с обер-секретарем. Дополнительными указами от 2 и 5 марта 1711 г. Пётр I определил властные полномочия и функции Сената. Управление государством, по мысли Петра I, должно было стать единственной заботой сенаторов. Которые «иного дела не имеют, точию одно правление». В первоначальной компетенции Сената нет законодательных функций, которыми располагала Боярская дума. По выражению В. О. Ключевского, это был не государственный совет при царе, а «высшее распорядительное и ответственное учреждение по текущим вопросам управления и по исполнению особых поручений царя вместо присутствия его величества собственной персоной».

Превращаясь в высшее постоянное учреждение, Сенат унаследовал от Консилии два вспомогательных ведомства: Ближнюю канцелярию, состоявшую при Сенате для счета и ревизии доходов и расходов, и Расправную палату в виде особого судебного присутствия из четырех судей и двух сенаторов (1712–1719 гг.). Кроме того, в его ведение были переданы дела упраздненного Разрядного приказа, организованные в разрядный стол, который вел списки служилых людей, устраивал смотры дворян и т. п. Связь с губерниями Сенат осуществлял с помощью особых губернских комиссаров (по двое от губернии), состоявших при губернском столе сенатской канцелярии. В 1713–1720 гг. в подчинении Сената находился и Поместный приказ.

Таким образом, вобрав в себя значительную часть функций приказной системы, решая вопросы финансов, правосудия, управления различными отраслями хозяйства, Сенат стал высшим управленческим и судебным органом. Сюда стекались со всей России на окончательное рассмотрение и решение многие дела.

Выдающаяся заслуга Петра I, проистекавшая из его строжайшего отношения к делу, заключалась в том, что он заложил при организации Сената важнейшей его задачей высшее распоряжение и надзор за управлением. А если говорить конкретно, то он создал органы, или, точнее, сеть органов, специально предназначенных для контроля за деятельностью правительственного аппарата и должностных лиц и надзора за соблюдением законов. Первоначально эту задачу должны были осуществлять учрежденные в марте 1711 г. фискалы.

После создания коллегий Сенат был разгружен от множества ведомственных второстепенных дел по вопросам управления, но это не снимало с него обязанности заботиться «о распорядке государства». Нужны были постоянные формы надзора. И в 1715 г. в Сенате была учреждена должность генерального ревизора, или надзирателя указов, преобразованная в прокуратуру, формирование которой было осуществлено в связи с реорганизацией Сената. Ее создание было особой заслугой Петра I. Здесь он не импровизировал, а сам лично много изучал, читал проекты, несколько раз переделывал инструкцию генерал-прокурору. Суть новой должности Пётр выразил такими словами: «Сей чин яко око наше и стряпчий о делах государственных», который «не подлежит никакому суду, кроме царского». Это был представитель верховной власти перед Сенатом и прямой начальник сенатской канцелярии, куда поступали дела, которые не могли решить коллегии. Ему же были подчинены фискалы в коллегиях, надворных и земских судах.

Таким образом, прокуратура создавалась в России как представительный орган императорской власти, осуществлявший от ее имени и по ее поручению повсеместный и постоянный контроль и надзор за действиями и решениями Сената, а также центральных и местных учреждений.

В руках генерал-прокурора сосредотачивались довольно широкие полномочия, и в отдельные периоды (например, при Екатерине II и Павле I) он выступал не только как блюститель законов, но и как министр финансов, внутренних дел, а начиная с 1802 г. генерал-прокурор стал одновременно министром юстиции.

Должность генерал-прокурора, установленную Петром I в 1722 г., за все время ее существования вплоть до Октября 1917 г. – почти два столетия – занимали 33 человека. Первым в их ряду стоял сподвижник царя, один из «птенцов гнезда Петра Великого», генерал-аншеф, обер-шталмейстер, кабинет-министр и дипломат, кавалер всех высших орденов Российской империи, граф Павел Иванович Ягужинский. Кроме него, генерал-прокурорами были различные, в большинстве очень незаурядные люди. Среди них и выдающиеся государственные деятели – Д. Н. Блудов (племянник выдающегося русского поэта Г. Р. Державина), Д. П. Трощинский; и блестящие юристы – Д. Н. Замятнин, Д. Н. Набоков (дед знаменитого ныне писателя), Н. В. Муравьев; и тонкий дипломат Д. В. Дашков; и знаменитые русские поэты – Г. Р. Державин и И. И. Дмитриев.

Одни состояли генерал-прокурорами менее года, другие удерживали должность по несколько десятков лет, например, Александр Алексеевич Вяземский (генерал-прокурор в 1764–1792 гг.; сенатор с 1765 г.; фактический руководитель комиссии для составления екатерининского Уложения; в 1780-х годах фактически руководил ведомствами юстиции, внутренних дел и финансов).

О личности Вяземского (1727–1793) следует сказать особо. И потому, что его назначение в 1764 г. совпало с коренной реорганизацией Сената, проведенной Екатериной II; и потому, что оно последовало после скандального увольнения с должности генерал-прокурора А. И. Глебова, человека сколь способного, столь и плутоватого, уличенного в махинациях с винными откупами в Сибири. Екатерина II назначила человека, может быть, усердного, но как бы ничем себя не проявившего – после Семилетней войны (1756–1763) он выполнил ряд секретных поручений императрицы за границей, а в 1763 г. он был послан ею на уральские заводы для урегулирования взаимоотношений между крестьянами и владельцами заводов. О своих действиях он регулярно докладывал царице, она была довольна его миссией, но неожиданно в декабре 1763 г. отозвала из Екатеринбурга и 3 февраля 1764 г. издала указ о назначении его генерал-прокурором. Ему было 37 лет. Это вызвало удивление при дворе, так как он не был фаворитом. Знаменитый русский полководец П. А. Румянцев сказал по случаю Екатерине II: «Ваше Величество делаете чудеса, из обыкновенного квартирмейстера у Вас вышел государственный человек». По воспоминаниям С. А. Порошина, воспитателя будущего императора Павла I, удивлялся этому назначению и руководитель Коллегии иностранных дел Н. И. Панин. Да, и сама Екатерина тщательно выбирала. Своему статс-секретарю А. В. Храповицкому она говорила: «Знаешь ли, что ни из князей Голицыных, ни Долгоруких нельзя сделать генерал-прокурора». Но на пороге своих реформ она хотела иметь и опираться на своего генерал-прокурора, так как не все поддерживали ее начинания. В секретнейшем к нему наставлении царица писала, что генерал-прокурор должен иметь к государю «совершенную доверенность, понеже он по должности своей обязывается сопротивляться наисильнейшим людям». При этом она прямо указывала, что в Сенате есть две партии, которые будут склонять его к себе, но «не должно уважать ни ту, ни другую сторону».

Екатерина II обозначила Вяземскому ряд задач, совершенно новых по отношению к петровским полномочиям: «умножение циркуляции денег», то есть разработка финансовой реформы (укрепление медной монеты); «поправление законов в одну систему» или кодификация, разумея Уложенную комиссию; борьба с пьянством (прежде всего искоренение еврейского корчемства); постепенное, «осторожное», обрусение Малороссии, Лифляндии и Финляндии. К старым задачам она отнесла еще петровскую заботу об искоренении пороков в работе Сената: «раболепство персон», неисполнение Регламента, «неприлежание к делам» и превышение полномочий («Сенат установлен для исполнения законов ему предписанных, а он часто выдавал законы, раздавал чины, достоинства, деньги, деревни»; «утеснял прочие судебные места»). Здесь Екатерина II с непререкаемой ясностью подчеркнула принцип абсолютной монархии: «российская империя столь обширна, что кроме Самодержавного государя всякая другая форма правления вредна ей», ибо «медлительнее в исполнении и склонна к дроблению власти».

Все это не случайно и совпадает с реорганизацией Сената в 1763 г. по проекту Н. И. Панина. Запущенный в предыдущие царствования, теперь он увеличивался и разделялся на шесть департаментов. 2-й департамент стал ведать судами, следственными делами, генеральным межеванием земель; 3-й – управлением окраинами, куда входили Белоруссия, Прибалтика и Украина, Выборгская губерния; дела по Академии наук, университету, медицине и Академии художеств; по каналам, портам, полиции, канцелярии строений и др.; 4-й – военно-морскими и сухопутными делами, кадетскими корпусами; Новой Сербией (в составе Новороссии); артиллерией и вооружениями; 5-й – в Москве отправление государственных текущих дел, центральными и местными учреждениями; 6-й стал действовать как апелляционный суд первой инстанции. То есть в Сенате отныне сосредотачивались важные функции по отраслевому управлению государством, изымаемому из коллегий. И это, разумеется, суживало значение Сената петровского образца, хотя формально Екатерина любила подчеркнуть, что развивает петровское законодательство.

Генерал-прокурор в первые годы после реорганизации оставался в 1-м департаменте, где сосредотачивались важнейшие дела государственного управления: о ревизиях душ податного населения, о финансах, о доходах и расходах, дела по герольдии, Синоду и важнейшим коллегиям, магистратам, по банковским конторам для дворянства и купечества; иностранные пограничные дела; по Канцелярии конфискации; Секретной и Тайной экспедициям; берг-заводам и т. д.

Разделение на департаменты Сената усилило власть генерал-прокурора. Теперь он стал руководить целой коллегией обер-прокуроров, состоявших при каждом департаменте. Генерал-прокурор становился основным докладчиком от Сената перед императрицей. Он объявлял в Общем собрании Сената все высочайшие повеления и каждую неделю представлял Екатерине.

Екатерина II, вступив на престол, не проявила открытой враждебности к Петру III. Причина в том, что многие начинания бывшего супруга вошли в число приоритетов самой Екатерины. Кроме одного – ликвидация Петром III Канцелярии тайных и розыскных дел, с 1731 г. ставшей преемницей наводившей ужас Тайной канцелярии, учрежденной в 1718 г. и имевшей те же задачи, что и петровский Преображенский приказ во главе с князем И. Ф. Ромодановским, но подчинявшейся непосредственно царю, который нередко присутствовал при допросах и пытках политических преступников. Располагалась Тайная канцелярия в Петропавловской крепости в Петербурге и в Константино-Еленинской башне Московского Кремля (рядом со Спасской башней на Васильевском спуске). В ее ведении находилось в том числе и дело царевича Алексея Петровича. После роспуска Тайной канцелярии в 1726 году она возобновила работу уже как Канцелярия тайных и розыскных дел в 1731 г. под руководством А. И. Ушакова. К компетенции канцелярии отнесено следствие по преступлению «первых двух пунктов» государственных преступлений (они означали «Слово и дело государево». 1-й пункт определял, «ежели кто каким измышлениям учнет мыслить на императорское здоровье злое дело или персону и честь злыми и вредительными словами поносить», а 2-й говорил «о бунте и измене»). Главным орудием следствия были пытки и допросы с пристрастием. Упразднена манифестом императора Петра III 1762 г., одновременно запрещен «Слово и дело государево».

 

Тайная экспедиция

Став царицей, Екатерина тихо, без указа, восстановила систему политического сыска. Преемником Тайной канцелярии стала Тайная экспедиция при Сенате – центральное государственное учреждение в Российской империи и высший орган политического надзора и розыска (1762–1801). Формально учреждение возглавлял генерал-прокурор Сената, однако фактически всеми делами ведал обер-секретарь С. И. Шешковский. Тайная экспедиция занималась расследованием заговора В. Мировича, осуществляла уголовное преследование А. Н. Радищева, курировала суд над Е. И. Пугачёвым. Пытки, запрещенные при Петре III, вновь вошли в широкое употребление. После воцарения Александра I функции Тайной экспедиции были перераспределены между первым и пятым сенатскими департаментами.

Шешковский явился весьма нужным человеком в первые годы царствования императрицы Екатерины II, когда возникло множество дел, требовавших услуг именно таких людей. Все это дало ему возможность вскоре сделаться известным самой императрице, которая и стала поручать ему производить розыски по важнейшим делам. Так, в 1763 г. он находился при допросе Арсения Мацеевича, производившемся в присутствии самой Екатерины, графа Орлова и генерал-прокурора Глебова. В следующем году он производил розыски по делу Мировича, и за выказанные им в этом деле заслуги был произведен в надворные советники. Продолжая числиться в 1-м департаменте правительствующего Сената, Шешковский, кажется, с самого возникновения Тайной экспедиции состоял при ней. Произведенный в 1767 г. в коллежские советники, Шешковский в то время уже занимал должность обер-секретаря правительствующего Сената и был вообще на виду, причем императрица Екатерина II настолько хорошо была осведомлена о его способностях и деятельности, что отзывалась о нем как о чиновнике, имеющем «особливый дар производить следственные дела», почему после поимки Пугачёва писала генерал-майору П. C. Потёмкину, что отправляет к нему в Москву Шешковского, «который особливый дар имеет с простыми людьми и всегда весьма удачно разбирал и до точности доводил труднейшие разбирательства». Отправившись в начале октября 1774 г. в Москву, Шешковский явился там князю Михаилу Никитичу Волконскому, тогдашнему губеранатору Москвы и одному из руководителей следствия над Е. И. Пугачёвым. Последний передал ему собственноручное письмо императрицы, заключавшее наставления к ведению предстоящего следствия. Как только привезли Пугачёва (5 ноября того же года) в Москву, Шешковский тотчас же приступил к делу. Работа осложнялась особенно тем, что императрица Екатерина II непременно требовала, чтобы Пугачёв был расспрошен «от дня рождения его» и чтобы было произведено в ясность и «досконально узнаны все кроющиеся плутни, от кого родились и кем производимы и вымышлены были». По свидетельству князя Волконского Шешковский «писал день и ночь злодеев историю», и в средине декабря следствие было окончено. Императрица осталась вполне довольна произведенным следствием, и главный следователь Шешковский за свои труды в награду был произведен 8 декабря 1775 г. в статские советники. По свидетельству современников Шешковский вместе со священником сопровождал Пугачёва к месту казни. Не успев отдохнуть от работы во время следствия по пугачевскому делу, Шешковский вскоре вынужден был снова приняться за следствие. На этот раз порученное ему для расследования дело хотя и не имело никакого политического интереса, но зато лично касалось Екатерины, а потому и считалось весьма важным. Оно заключалось в том, что в Петербурге стали появляться на императрицу карикатуры и пасквили. Шешковскому поручено было во что бы то ни стало разыскать их автора. В это время у Шешковского в руках перебывало несколько придворных дам, причем некоторые из них, как, например, фрейлина графиня А. А. Эльмпт и графиня Е. П. Бутурлина, были допрашиваемы с пристрастием. Затем Шешковскому было поручено «слегка телесно наказать» генерал-майоршу M. Д. Кожину и произвести розыски еще по некоторым делам, что еще более приблизило его к Екатерине II, и 1 января 1781 г. она пожаловала его в действительные статские советники и сделала почти независимым от генерал-прокурора. Из других известных дел конца царствования Екатерины II, которые поручались Шешковскому, была его командировка в 1784 г. в Москву для допроса Натальи Пассек, просившей императрицу выслушать от нее очень важное дело. Затем в 1788 г. он производил следствие по доносу на иркутского наместника Якобия. В этом деле Шешковский почему-то старался обвинить Якобия, и последний был оправдан лишь благодаря энергичному заступничеству Державина. Наконец, в 1789 г. он допрашивал А. Н. Радищева, в следующем году производил следствие по делу секретаря государственной Коллегии иностранных дел надворного советника Вальца, обвинявшегося в сношениях с иностранными министрами, а еще через год производил следствие по делу Новикова и студентов Невзорова и Колокольникова. Все эти дела давали возможность Шешковскому отличиться перед Екатериной II, и последняя щедро награждала его труды по Тайной экспедиции и пожаловала ему орден Св. Владимира 2-й степени, а в 1791 г. произвела в тайные советники. Последней для него наградой императрицы была пожалованная ему пенсия в 2000 рублей в год. Вообще положение Шешковского при дворе было настолько влиятельное, что многие высшие государственные сановники нередко заискивали перед ним, добивались его дружбы. Зато люди независимые или смелые относились к нему с нескрываемым презрением.

«Суд Пугачёва». Художник В. Г. Перов.

Так, обычным приветствием Потёмкина Шешковскому был вопрос «каково кнутобойничаешь, Степан Иванович?», на что последний неизменно подобострастно отвечал: «Помаленечку, ваша светлость». Сохранились рассказы о том, что Шешковскому приходилось не только подвергать пыткам других, но и на собственной спине испытать неоднократно все прелести кнута. Так, А. Н. Соковнин утверждает, что Степан Иванович, будучи однажды пойман кадетами пажеского корпуса, был ими немилосердно высечен. Еще чаще, конечно, доставалось Шешковскому от отдельных смельчаков, которые, поймав его где-либо в укромном уголке, не раз сторицей воздавали ему за все испытанное в его застенке. Но зато там, где он чувствовал свою силу, Шешковский умел наводить страх.

Емельян Пугачёв рядом с ним Cуворов.

Одно имя его нередко пугало арестованных. Радищев, например, арестованный за свое сочинение «Путешествие из Петербурга в Москву» и привезенный к главнокомандующему в Петербурге графу Я. А. Брюсу, когда услышал, что туда же явился человек «от Шешковского», то при одном ненавистном для всей России имени этом упал в обморок. Шешковский скончался в Петербурге 12 мая 1794 г. Тело его погребено на кладбище Александро-Невской лавры. Два месяца спустя после его смерти генерал-прокурор Самойлов уведомил вдову его, что «ее императорское величество, помня ревностную службу покойного супруга ее, высочайшую свою милость соизволила продлить, и на оставшееся его семейство повелела выдать ей с детьми десять тысяч рублей».

 

Малороссия

Другой областью, где напрямую столкнулись интересы Екатерины II и Петра III, была церковь. Мы уже видели, что в манифесте Екатерины особо подчеркивалось, что, восходя на престол, она спасает русское православие от посягательств своего супруга. Но здесь следует отметить один нюанс. Да, он не любил православие. Но, столкнувшись с непрерывными волнениями монастырских крестьян, Пётр III 21 марта 1762 г. издал указ о передаче всех монастырских и церковных имений в ведение специально созданной Коллегии экономии, «дабы духовный чин не был отягощаем мирскими попечениями». Но теперь уже Екатерина, опасаясь враждебных выступлений духовенства после своего дворцового переворота 12 августа 1762 г., объявила указ Петра «неполезным постановлением», упразднила Коллегию экономии и отменила секуляризацию. А менее чем через полтора года, 18 февраля 1764 г., она восстанавливает Коллегию экономии и передает в ее ведение все владения духовных феодалов, и свыше 900 тысяч крестьянских душ «мужеска пола» перешли в собственность государства и стали называться экономическими, с которых оная коллегия должна взимать денежный оброк по полтора рубля с души. И с той суммы Коллегия экономии должна выделять деньги на содержание монастырей, белое священство и пропитание офицеров, инвалидов, вдов и сирот, госпиталей и богаделен.

В сфере внутреннего управления головной болью еще со времен Петра I была Малороссия с ее гетманским управлением. Петру I было подано две жалобы. Одна от малороссийской старшины во главе с П. Л. Полуботком на действия Малороссийской коллегии С. Л. Вельяминова. Другая была просьбой старшины Стародубского и Черниговского полков о назначении им представителей из великороссов для управления. Для расследования столь противоречивой ситуации в Малороссию была послана специальная комиссия. Предыстория этого восходит к измене Мазепы и стремлению Петра ограничить гетманскую власть. И. И. Скоропадский, единогласно избранный гетманом после Мазепы, был союзником Петра в намерении полного соединения Малороссии с Россией. Слабый характер, стремление к личным выгодам, угождение царю – вот основные его характеристики, приведшие к практической потере власти после учреждения Малороссийской коллегии. После смерти Скоропадского в 1722 г. ведать малороссийскими делами «обще с генеральною старшиною» было поручено П. Л. Полуботку. Последний был одним из двух претендентов на гетманскую булаву после Мазепы, но Пётр тогда выбрал слабого Скоропадского, сказав о Полуботке: «Этот очень хитер, он может Мазепе уравняться». Богатство, самостоятельность суждений и жажда власти беспокоили Петра. Он старается усилить влияние коронной российской силы. Последовала серия указов, призванных обеспечить это усиление, опираясь на «челобитье Стародубского и Переяславского полков обывателей», жаловавшихся на взяточничество, судебный произвол старшины, полковников и казацких урядников, поборы Войсковой генеральной канцелярии (особенно возмущало то, что «с малороссийского народа людей собирают с каждой куфы вина по два рубля»). Уже в именном указе гетману Скоропадскому от 29 апреля 1722 г. Пётр указал: «в Глухове быть при Вас бригадиру Степану Вельяминову, да с ним шти человекам штаб-офицерам», которые должны чинить по договорам Б. Хмельницкого, а Малороссии быть под великороссийским судом. Того же дня в разъяснение последовал указ Сенату «О подведомстве Малороссии быть в ведении Сената». Полуботок сопротивлялся, но Вельяминов сказал ему: «Согну я вас, что и другие треснут», и постоянно жаловался на него Петру. И тогда последовал именной указ от 16 мая 1722 г. об учреждении в Глухове Малороссийской коллегии с пространной инструкцией о ее полномочиях, фактически отменившей гетманскую власть и которая теперь должна была рассматривать жалобы на Генеральную войсковую и полковые канцелярии. 27 февраля 1723 г. кабинет-секретарь Макаров объявил именной указ Петра о назначении в Малороссийские полки, «по их желанию» (подчеркнуто мной. – А. А.) в полковники «из Русских». Назначение на полковничьи уряды великороссов усилило позиции России. Но и усилило сопротивление. Полуботок продолжал докучать Петру сбором челобитных о выборе гетмана и снарядил депутацию, что раздражало царя, и он вызвал Полуботка с его главными помощниками Савичем и Черным в Петербург, а они 13 сентября 1723 г. подали челобитные. Взбешенный Пётр посадил Полуботка с товарищами в Петропавловскую крепость, а в Малороссию послал А. И. Румянцева провести следствие о челобитных, якобы подававшихся Полуботком от имени народа. Царь приказал, по-видимому, осенью 1723 г. Румянцеву осмотреть все малороссийские города, осведомиться, желают ли все малороссияне великорусских коллегий и судов, а также русских полковников, узнать, ведают ли старшины и казаки о челобитной, поданной царю от их имени, разузнать, какие обиды учинены казакам от старшин в отнятии земель и мельниц, и т. д. Румянцев, прибыв в главный пункт Малороссии в то время – город Глухов, объехал по полкам, на которые она делилась, и поручил в каждом полку особому офицеру вместе с бунчуковым товарищем произвести расследование по вышеприведенным жалобам и вопросам. Кроме того, он сам ездил по полковым городам, собирал на сход полковую старшину и по несколько сотен казаков, убеждал их, что им будет лучше при новых порядках, когда вместо выбираемых ими полковников будут назначены полковники из великороссиян, и спрашивал их, довольны ли они определенным полковником Кокошкиным, на что казаки, сообразив, в чем дело, ответили: «По высокой царской милости зело удовольствованы». Упоминание Л. Р. Кокошкина было хорошо рассчитанным ходом. Имя человека, повешенного в 1701 г. за злоупотребления при найме подвод для провианта, было хорошо известно на Украине. А потому понятна и реакция. Из расспросов Румянцев узнал, что казаки не просили ни об упразднении Малороссийской коллегии, ни об избрании гетмана, что все это измыслила в своих интересах войсковая старшина, которую настраивали к этому находившиеся в Петербурге Полуботок со товарищи. Кроме того, он спрашивал о том, когда и где бывают ярмарки, о положении их хозяйства, о занятиях и промыслах и т. д. Во время своего пребывания в Малороссии Румянцев сменил в Переяславле наказных полковников, найдя их ненадежными, и назначил других, дав им строгое предписание управлять хорошо, по указам его величества, честно и верно. Кроме того, он заложил так называемый Александер-шанец на том месте, где ныне Херсон. В русско-турецкую войну 1736–1739 гг. А. И. Румянцев назначался на время военных действий в Малороссиию в основном для снабжения армии и организации малороссийских полков от случая к случаю. При императрице Елизавете Петровне гетманство было восстановлено в лице ее любимца графа Кирилла Григорьевича Разумовского, причем главным центральным управлением края явилась Генеральная, или Войсковая канцелярия с войсковым писарем во главе и Генеральный суд. К. Г. Разумовский попытался было добиться превращения звания украинского гетмана в наследственное, но, поскольку это не совпадало ни с мнением малороссийской старшины, ни с мнением Екатерины, вскоре отказался от гетманства; одновременно с его увольнением манифестом 10 ноября 1764 г. было объявлено об учреждении снова Малороссийской коллегии.

Екатерина на прогулке в Царскосельском парке. Художник В. Боровиковский.

Следующий эпизод управления Малороссией происходил при Екатерине II и связана с именем Петра Александровича Румянцева, впоследствии Задунайского. В конце 1764 г. он был назначен президентом Малороссийской коллегии и правителем (генерал-губернатором) Малороссии, куда и отправился в конце того же года. Дорога задержала его близ Москвы, и только 8 апреля 1765 г. прибыл в Глухов, главный в то время город Малороссии, откуда и послал 20 апреля свое первое донесение императрице о вверенном ему крае, в котором предполагалось совершить немало преобразований.

Прежде всего ввиду объединения с империей и обрусения провинций, имевших свои особенные законы, были приняты меры, чтобы и в Малороссии «во век и имя гетманов исчезло, не токмо бы персона какая была произведена в это достоинство». Вместе с этим выражалось убеждение, что народ малороссийский, «видя наше толикое об нем матерное попечение, не оставит оное принять с тою подданническою благодарностью, которой Мы от него несумненно ожидаем». При этом назначении графу Румянцеву была дана императрицею в ноябре 1764 года особая секретная инструкция, так как одно губернаторское наставление, недавно изданное, было для него недостаточно, «ибо состояние вашей губернии от других весьма разнствует». Это наставление дополнялось посылаемыми к нему секретными повелениями. Главные положения этой инструкции заключались в следующем. Исходя из того, что в Малороссии получается очень мало дохода (даже излишний расход в 48 000 рублей), императрица поручала графу Румянцеву: 1) произвести полное камерально-статистическое описание страны; 2) прекратить переход поселян с одного места на другое, а также всякий непорядок, от перепутанного правления происходящий; 3) развивать всеми мерами промыслы и торговлю и 4) обратить внимание на продовольствие края солью, на неправильное истребление леса, на его сбережение и новые его посевы; 5) наблюдать за благоустройством городов, прекращать заразительные болезни; 6) по смежности края с Турциею и Польшею принять меры к прекращению побегов в эти государства и к охранению общей от них безопасности; 7) обратить особенное внимание на политические обстоятельства края: все возникающие в нем смуты и ненависть малороссиян к великорусам происходят от слухов и толкований нередко ложных, вызываемых новыми мерами, принимаемыми для пресечения прежних беспорядков и корыстолюбий; 8) пока время откроет народу глаза и докажет ему пользу принимаемых правительством мер, необходимо стараться об уменьшении сокровенной ненависти народа Малороссии против здешнего, о приобретении доверия народа правосудием, бескорыстием, снисхождением, ласкою и т. д.; 9) необходимо всемерно стараться правильно устроить взимаемые с народа повинности и сборы, иметь сведения о количестве и качестве народных поборов и других податей и доходов, а также ввести бережливость и закономерность в расходах. «Теперь же доходы скарба (то есть Малороссийской казны) в самовольном расхищении, народ в разорении, войско в худом состоянии, без порядков, и множество земли, определенное на уряд полков, обращено в вотчины главных и низших чиновников». Исправить все это является трудом великим, «ибо не всегда можно употреблять власть вверенную, более приходится изворачиваться средствами снисхождения, смотря по делу, времени и человеку, а для того необходимо иметь и волчьи зубы, и лисий хвост»; 10) содержать границу в надлежащей безопасности от набегов и нападений неприятельских и воровских; предостерегать переходы и побеги за границу; не допускать огорчений выходцам из польской границы; 11) накрепко смотреть и проведывать тайно, нет ли кому утеснений всякого рода в судах; 12) в губернии иметь двух докторов, а по городам – потребное число лекарей и учеников; учредить аптеки, где необходимо. В губернии для предосторожности от падежа скота и лошадей иметь двух или хотя бы одного иностранного искусного коновала и придать ему из молодых людей – учеников; 13) в городах учредить магистраты и ратуши по примеру европейских городов и поручить им полицию, благоустройства и благочиния; 14) заботиться об исправности проезжих дорог, строить постепенно мосты каменные; 15) исподволь осушать болота и обращать их в удобные для земледелия земли; в степях насаждать разного рода леса; 16) составить описание судоходных рек по губернии, предположения об их взаимном соединении, а также подробную ландкарту водяных путей и сообщений; 17) иметь на казенном жалованье искусного строителя всяких машин и мельниц; 18) собрать сведения о торговых людях и купцах всякого рода и их капиталах, а также о всякого рода ремесленниках и охранять их от всяких притеснений и обид; прилежно наблюдать о заграничном торге и о торговом балансе, стараясь обращать его и умножать в нашу сторону; 19) развивать производство и разведение многих растений, имеющих сбыт, а также овцеводство для шерсти и знать обстоятельно о состоянии земель владельческих и войсковых; 20) наблюдать за действием духовенства и помогать ему в деле укоренения в народе страха Божьего, узнавать о влиянии и власти духовенства на народ и представлять кандидатов на вакансии архиереев; учредить по церквам книги метрические, о вступивших в брак, об умерших и т. д.

Князь Григорий Потёмкин-Таврический. Художник И. Б. Лампистарший.

Война с Турцией отвлекла Румянцева от поручений Екатерины. Кроме того, он вынужден был обратить внимание и на другие потребности вверенного ему края. По прибытии 8 апреля 1765 года в Глухов граф Румянцев немедленно совершил объезд по своему генерал-губернаторству и, усмотрев плохое состояние дорог, особенно по большим плотинам и гатям у мельниц, дал предписание Малороссийской коллегии от 12 июня о содержании дорог в надлежащей исправности, а затем 25 июня представил царице записку об усмотренных им в Малой России недостатках и о необходимых переустройствах. Императрица некоторые его предположения утвердила, как, например, предположения приступить 1) к правильному сооружению каменных построек в городах и к урегулированию их планов; 2) к преобразованию полиции в городах, возложив ее на одного из бургомистров; 3) к заведению в городах художеств и ремесел с особыми привилегиями и определением числа таковых в каждом городе; 4) к разведению полезных животных и растений, заведению пороховых заводов по обилию селитры; 5) к устройству почт по всей Малороссии; 6) к учреждению для сбережения лесов, надзора за ними и выписке искусных лесоводов. Другие предположения Румянцева повелено было для рассмотрения передать: одни – в Сенат, как-то об учреждении двух судов в Малороссии вместо одного; об учреждении различных богоугодных заведений, а именно больниц для увечных, безумных, требующих призрения; другие – в Комиссию о коммерции (предположения об обложении акцизом всех припасов, потребляемых в городах, о пересмотре существующих тарифов). Третий род предположений был передан в Комиссию духовную, как-то: об отобрании монастырских имений и о назначении монастырям взамен оных известного денежного содержания; о приспособлении некоторых монастырей к воспитанию девиц; о заведении первоначальных школ в городах и селах; об учреждении для Малороссии заведения вроде шляхетского корпуса, а также школы музыки. Некоторые предположения Румянцева были вовсе отклонены, как-то: о назначении главнокомандующего артиллериею в казачьем войске, об отобрании в казну обнесенных валом местечек, розданных частным лицам, об отобрании данных служащим маетностей, с назначением им взамен оных определенного жалованья; кроме того, были предположения, измененные императрицею: так, граф Румянцев предлагал возвратить в казну все города, розданные частным владельцам, и деревни, розданные ратушам; императрица разрешила отобрать города и деревни, только пожалованные не государевыми указами. Равным образом предположение о введении различных привилегий по некоторым городам для их восстановления императрица поручила рассмотреть и выяснить, не лучше ли в политическом и коммерческом виде заводить в пристойных местах новые города.

Первый раздел Польши.

Осмотрев вверенный ему край, граф Румянцев предпринял в том же году осмотр его границ в военно-политическом отношении, начав таковой с наших границ с Турциею. Он нашел наши крепости, тут расположенные, неудовлетворительными, а селения внутри линии – довольно хорошими, но не усматривал средств сохранить их при войне. Равным образом он признал не только трудным содержать нашу армию за Днепром, но даже невозможным. За линиею он полагал пресечь вовсе заселение и дозволить иметь там только скотоводство и подвижные хутора для оседлых внутри линии жителей и т. д. Возвратившись после этого объезда 26 ноября 1765 г. в Глухов, Румянцев приступил к исполнению данной ему высочайшей инструкции и прежде всего занялся составлением правил для штаб-офицеров, которых он предполагал послать в полки для учинения генеральной описи (получила название Румянцевская опись) Малороссии и вместе с тем указал и цель этой описи или ревизии: она производилась единственно для освобождения людей от дошедших до крайности отягощений со стороны старшины, для лучшего впредь известия о породе (т. е. о происхождении) всякого человека, для отыскания неправого и паче «гвалтового» (т. е. насильственного) отнятия земель и приведения всех этих дел в надлежащее состояние. Кроме того, ревизия должна была доставить о стране точные сведения, отсутствие которых ставило в затруднение главное управление Малороссиею при осуществлении необходимых правительственных распоряжений. Главною целью переписи являлось также разграничение казаков от посполитых (обыкновенных крестьян-поселян) и закрепление тех и других в их положении, с тем, чтобы отстранить вредные переходы крестьян и удержать казаков в их звании, не уменьшая их численности. При переписи надлежало обратить внимание и точно записывать – как в городах, так и селениях – состав населения и семейное положение каждого, точно описать число обывателей, число домов и хат, число всякого скота и всякого имущества вообще; ни от кого ничего не следовало отбирать; нельзя было входить в разбор могущих возникнуть споров и притязаний, а только записывать, оставляя до резолюции все во владении тех же лиц, за кем что ныне состоит. Все обязаны содействовать описи, объявлять все, что от них будут спрашивать, ничего не утаивать и т. д. При таком описании городов, местечек, сел, деревень и хуторов надлежало по возможности присутствовать полковым старшинам, поступавшим при проведении переписи под начальство особых посланных для этого штаб-офицеров из великороссиян. Они, по-видимому, усердствовали исполнить в скорейшем времени возложенное на них поручение, но новость самого дела породила всякие толки в народе и недоумения в исполнителях, обращавшихся за разъяснениями к графу П. А. Румянцеву. Наступившее позднее осеннее время к тому же делало невозможным производство точных измерений земель посредством межевых инструментов. Все это было причиною, что работы по переписи затянулись до 1769 года, когда возникшая с Турцией война положила конец этим работам. Материал, собранный штаб-офицерами, был сложен в архив, и даже при графе П. А. Румянцеве был в беспорядке, приводившем самого его в изумление, оставаясь незаконченным. Позднее же собранный материал был, так сказать, брошен, невзирая на его важность, и предан забвению до такой степени, что считался погибшим. А. M. Лазаревский нашел часть этой переписи, именно 148 фолиантов в тысячу листов каждый, в архиве Черниговской гражданской палаты и передал в библиотеку Черниговского губернского статистического комитета, откуда большая часть «Описи» передана была в Рукописное отделение Библиотеки Академии наук, где хранится и ныне, привлекая к себе внимание исследователей. Часть описи хранится в Киеве. Практической пользы в управлении Малороссией она не имела, но зато оставила богатейший статистический материал для исследователей.

В том же году граф Румянцев передал Малороссийской коллегии записку «о усмотренных им в Малой России недостатках и неустройствах, о исправлении которых коллегии трактовать должно». Записка эта является как бы сводом секретной инструкции, ему данной, и высказанного в записке, представленной им императрице 18 мая (о которой упомянуто выше), о замеченных им в Малороссии недостатках и необходимых переустройствах. Коллегия отнеслась с вниманием к этой записке своего президента и взгляды свои на указания Румянцева включила немного позднее в наказ, врученный за подписью Румянцева депутату от Малороссии в Комиссию составления проекта нового Уложения П. Д. Натальину. В том же 1765 г. граф Румянцев издал от имени Малороссийской коллегии указ об учреждении по всей Малороссии конной почты для надобности казенной и частной, а также Устав об этой почте (ранее этого существовало только почтовое сообщение города Киева с Петербургом, Москвою, Глуховом и Царьградом). Этот Устав о почте Румянцева (позднее подтвержденный указом 21 октября 1786 года) вводил почтовые тракты: из Глухова в Киев, Полтаву, Стародуб, Чернигов, Переяславль; из Киева – в Стародуб и Полтаву; из Полтавы – в Чернигов, также из Александровской крепости в Крым. Почтою могли пользоваться купцы в пересылке товаров с определенными ограничениями. Были установлены денежные тарифы. Румянцев же учредил и верстовые столбы по дорогам. Упомянем также, что по указу 1765 г. из Сената Румянцев ввел в обиход разведение картофеля. Кроме того, он заботился о водворении в Малороссии колонистов и регламентировал переходы крестьян.

В связи с «Наказом» Екатерины для нового Уложения требовалось собрать частные наказы от депутатов о местных нуждах. В Малороссии возникло немало толков, что вызвало беспокойство Румянцева. 13 июня 1767 г. он рекомендовал Малороссийской коллегии разослать во все полки и Земские суды указы, чтобы от таких рассуждений воздерживались и упражнялись в делах полезных, издал для предстоящих выборов предводителей и депутатов в комиссию особый циркуляр, в котором предлагал: принять с радостью подаваемый всем обывателям случай к достижению общенародного благоденствия, а не о своих собственных. Вместе с тем Румянцев принимал участие в составленном для депутатов наказе, который заканчивался пожеланием: «Да увенчает Всевышний успехами счастливое начало сего дела и да сохранит виновницу оного и российского благополучия Императрицу, объявляющую нам свои премудрые меропожелания». Он старался влиять на выбор депутатов, просматривал внимательно списки кандидатов и писал Екатерине II о «коварстве и своевольстве» украинцев, о фальшивых или невежественных «республиканских» мыслях их, что многие-де проявляют стремление к восстановлению автономии Украины и ее древних прав, и т. д. В 1767 г. он обратил внимание на обучение казачьих детей грамоте и военной экзерциции. Румянцев заботился также о равномерности взимаемых с населения повинностей всякого рода, о том, чтобы таковые взимались одинаково с казаков и посполитых, и с этою целью разделил в 1767 году Малороссию на 20 комиссарств, возложив на этих комиссаров заведование сбором всяких податей и повинностей. В 1768 г. Румянцевым были изданы различные ордера (предписания) Малороссийской коллегии о принятии мер против пьянства, «порока толь мерзкого, от которого текут наибольше злые дела», о нечинении шума, беспокойства, драки и т. д., о различных перекупщиках, о воспрещении в городе грабить проезжих людей, делать им какие-либо утеснения, самовольно чинить себе удовлетворение в претензиях, а также о прекращении всяких непорядков в судах и различных злоупотреблений при производстве служащих в чины и т. д.

Возникшие войны с Турциею отвлекли на долгое время его внимание от управления Малороссиею; хотя по временам он указывал Малороссийской коллегии на худое состояние дорог в Малороссии и на неисправности мостов, предписывая принять меры к приведению их в должное состояние и составить им описание с чертежами; заботился о приведении мер и весов к одинаковому размеру, о прекращении нищенства и прошения милостыни; предписывал осторожное обращение с огнем в лесах и поселениях для отвращения пожаров и т. д.

Важным стало введение в Малороссии Учреждения о губерниях 1775 года. Екатерина II предназначала разделить империю на губернии меньшего объема, чем прежде существовавшие, именно заключавшие в себе от 300 до 400 тысяч обывателей, и самые губернии разделить на уезды, содержащие от 20 до 30 тысяч жителей, и всю совокупность административных и судебных дел распределить между специальными управлениями, действующими более или менее самостоятельно на точном основании законов, причем заведование судебными делами отделено было отчасти от административных учреждений. Ближайшее и непосредственное управление или заведование каждою губерниею было возложено на губернаторов, или правителей наместничества, на которых лежала и ответственность за управление губерниею. Высший же надзор и общее наблюдение на местах за администрациею вообще и действиями сословий (которым был предоставлен также и выбор лиц на некоторые должности) лежали на наместниках государевых, или генерал-губернаторах, которые назначались один на две губернии и даже на три. Наместнику этому подчинялись и войска, находящиеся в вверенных ему губерниях. Пределы его власти не были точно определены; контроля по закону над ним не было; он находился под непосредственным наблюдением императрицы и Сената. Положение о губерниях 1775 года вводилось в империи постепенно, и граф Румянцев получил в 1776 году высочайшее повеление озаботиться о введении означенного положения в Малороссии. Ему предстояло составить предположение о разделении Малороссии на три губернии, или наместничества, примерное расписание каждого наместничества, разделение его на уезды, осмотреть их удобность, сообразить, какие города назначить губернскими и уездными, и т. д., и все это с планами представить на высочайшее утверждение вместе со списками лиц, предназначаемых к отправлению новых должностей. Граф по этим вопросам вел переписку с преданным ему А. А. Безбородко (которого он и рекомендовал императрице), а также опирался на Милорадовича, возглавившего Курское (Новгород-Северское в 1781 г.) наместничество. Кроме него было открыто в 1780 г. Слободско-Украинское (или Харьковское) наместничество, за что Румянцев награжден 15 000 рублей. Учреждение о губерниях 1775 г., введенное Екатериной II, стало основополагающим, но оно видоизменялось. Так, по законодательству до Александра II три предположенные в Малороссии; впоследствии, однако, назначено было только две: Киевская и Малороссийская, т. е. Черниговская и Полтавская. Возглавить их был назначен фельдмаршал Румянцев.

Кроме того, граф предполагал дом в Глухове, ранее сооруженный для высших присутственных мест всей Малороссии, использовать как помещение высшего учебного заведения, которому предполагал дать название Екатерининская коллегия. Но императрица приказала передать здание в Приказ общественного призрения Новгород-Северской губернии. Границы губерний и уездов, образованных в Малороссии, при введении Положения о губерниях 1775 года не совпадали с границами полков и сотен, на которые до этого делилась Малороссия. Это побудило Румянцева войти с представлением о коренном преобразовании казачьих полков, бывших в Малороссии. По его предположению, из бывших девяти полков выборных (реестровых) казаков, предназначенных для военного дела, но не одинаковых по численному составу, он сформировал десять карабинерных из 6 эскадронов по 138 человек, то есть по 828 в полку, которые квартировались в селах по месту жительства казаков, входивших в состав прежних полков. Офицеры назначались из представителей малороссийской старшины с утверждения высшего начальства. Эти карабинерные полки являлись переходною ступенью к полному слиянию бывших казачьих полков с общею массою российских войск в позднейшее время, в 1789 и 1791 годах; им присваивалась тогда же амуниция и мундиры по образцам кирасирских полков. Позднее, при графе Румянцеве в 1786 г., был сформирован еще особый гренадерский полк в составе 3974 человек – путем набора из среды монастырских крестьян в Малороссии, которых насчитывалось в то время в этих трех губерниях до 97 397 душ мужеского пола.

 

«Матушка-императрица»

Вступая на престол, Екатерина II под впечатлением французских просветителей видела одну возможность достигнуть «всенародного блага» – создать основанное на твердых законах государство с законопослушными же гражданами. А поскольку в истории России имелся вполне очевидный пробел в области кодификации, то и возникла эта замечательная идея созвать Комиссию для Уложения. Действительно, Россия жила как бы по Уложению Алексея Михайловича 1649 г., которое устарело и не отвечало требованиям времени. На это обратил внимание еще Пётр I, приступивший в 1700 г. к подготовке нового полного кодекса в связи с тем, что возникали новые узаконения, изменявшие по западноевропейскому образцу в существе прежние нормы права. Указом 18 февраля 1700 г. велено было согласовать Уложение с новоуказными статьями и боярскими приговорами; выработка проекта кодекса была поручена комиссии из членов Боярской думы и простых стольников (всего 71 человек), которая названа Палатой о Уложении; заседания палаты продолжались до 1703 г., и ею была составлена полная «Новоуложенная книга», которая, однако, не была обнародована и утверждена. В 1714 г. законодатель, отменив все новоуказные статьи и указы, противоречащие Уложению, повелел из остальных и Уложения составить новый проект кодекса; канцелярия земских дел и поместный приказ, которым была поручена эта работа, приготовили в 1718 г. часть «Сводного уложения», также не получившего утверждения. В 1719 г. Пётр принял другую систему кодификации – заимствование целиком чужих кодексов: Сенату велено слушать шведское уложение, а из своего выбрать только некоторые постановления, которые лучше шведских; для поместного права приказано заимствовать законы эстляндские и лифляндские; работу велено окончить к октябрю 1720 г. с угрозами жестоких наказаний; но работа, порученная Сенатом особой комиссии из немцев и русских, продолжалась даже при Екатерине I; тогда велено было «быть у сочинения Уложения духовным, гражданским, воинским чинам и из купечества по два человека»; но при переводе чужого кодекса народные депутаты мало могли оказать помощи, и дело кончилось ничем. 14 мая 1728 г. велено заняться сводом отечественных источников права и для этого «выслать к Москве из офицеров и из дворян добрых и знающих людей из каждой губернии по 5 человек за выбором от шляхетства». Собрано 24 человека, но они оказались негодными. 16 мая 1719 г. их распустили и велели собрать лучших по 2 человека от губернии. Дело кончилось ничем. В 1730 г. учреждена «уложенная комиссия», которая закрылась в 40-х годах без результата. Тогда же (т. е. в 1728 г.) учреждены были специальные комиссии для составления особых уложений Лифляндии и Малороссии; последняя, заседавшая большей частью в Глухове, выработала к 1744 г. полный свод «Права, по которым судится малороссийский народ», который был тогда же представлен в Сенат, но не получил утверждения. Императрица Елизавета, оставив попытки свода, возвратилась к мысли составить новые законы и установила в 1754 г. «комиссию о сочинении Уложения», которая была плодотворнее: она составила к 1755 г. части судную и криминальную, но утверждение их замедлялось, и работа комиссии прекратилась до преобразования ее в 1759 г. В 1761 г. велено собрать депутатов от каждой провинции по 2 от дворян и по 1 от купцов для участия в законодательных работах; прочие сословия не были призваны, так как дворян было мало в провинциях, а купцов в некоторых провинциях вовсе не было, а потому депутаты собраны с трудом и не в полном числе: многие оказались «стары и хворы», и их заменяли новыми, но тем не менее ими были рассмотрены уже 1, 2 и 3-я части Уложения, т. е. о суде, о розыскных делах и о состояниях подданных вообще; в последней совершенно ясны следы влияния сословных депутатов дворян и купечества. Комиссия продолжала существовать и при Петре III, и Екатерине II до 1767 г., хотя депутаты были распущены еще в 1763 г. Из результатов ее деятельности ныне напечатаны: «Проекты уголовного Уложения 1754–1756 гг.», СПб., 1882 г., по двум текстам – первоначальному и комиссии 1760 г. и «Проект нового уложения, ч. 3-я» СПб., 1893. А в XIX в. наиболее полную кодификацию провела комиссия М. Н. Сперанского всего в несколько человек, но высочайшей квалификации, составив два полных Свода законов российской империи (ПСЗ-1 и ПСЗ-2).

Итак, 14 декабря 1766 г. был опубликован указ о созыве комиссии для сочинения проекта нового Уложения. В отличие от всех предшествующих комиссий состав Уложенной комиссии 1767–1768 гг. был выборным. И в этом ее главное достоинство в своей задумке, хотя результат оказался никакой. Указ о созыве определял цели комиссии, количество и порядок выбора депутатов от различных категорий населения, порядок составления наказов для депутатов, привилегии, для них установленные. В предуведомлении Екатерина II отметила, что первые три года ее царствования показали несостоятельность правосудия из-за не проведенной ее предшественниками, начиная с Петра I, давно назревшей кодификации. И ее цель – «сочинить проект нового Уложения». И далее политическая задача в духе Просвещения: «понеже наше первое желание есть видеть наш народ счастливым и довольным», следует собрать от него все нужды и недостатки через правительственные органы и депутатов, дав им «от нас» соответствующие наставления и полномочия через «наказ и обряд управления». И далее из 15 пунктов «откуда депутатов прислать»: от Сената, Синода и коллегий, от уездов, где есть дворянство, от городских жителелей, однодворцев, служилых людей, черносошных и ясачных крестьян каждой провинции, от каждого народа – по одному депутату. Как видно, принцип собрания должен был носить всесословный характер. Каждому из депутатов по возрасту должно было быть не менее 25 лет. Но в положении депутатов резко выделялась сословная принадлежность: жалованье дворянам положено по 400 рублей в год, городовым по 122 рублей, прочим – по 37 рублей. Но каждый депутат объявлялся свободным от смертной казни, от пыток и от телесного наказания. Судебные наказания могли осуществляться лишь по приказанию самой императрицы. Но если кто ограбит, прибьет или убьет во время работы комиссии Уложения, с тех спрашивать вдвое. Их имения освобождались от конфискации, кроме долгов. Кроме того, депутаты награждались особыми знаками, могли передать свои полномочия другим, приводить своих толмачей, если не знали русского языка, и не употреблять мзду и лихоимство под опасением гнева. Но это, так сказать, – формально-юридическая часть организации. Содержательная часть была изложена Екатериной в «Наказе», который состоял из 32 глав и 656 статей. Это не был закон в собственном смысле слова, хотя в последующих узаконениях ссылки на него производились. Содержание его взято императрицей из сочинения Монтескье De l’esprit de lois и отчасти Беккариа; выдержки из первого большей частью буквальны (сама императрица признавалась, что «обокрала» Монтескье); но много статей составлено самой императрицей. Все они посвящены определению общих свойств законодательства (гл. IV, VI и XIX), государства (гл. I, II, III, V), сословий (XV, XVI, XVII), судопроизводства (IX), уголовного права (VII, VIII, X, XX), гражданского права (XVIII), народной экономии (XII, XIII), народного просвещения (XIV), полиции (XXI) и финансов (XXII).

Императрица Екатерина II у М. В. Ломоносова. Художник И. Фёдоров.

Статьи «Наказа» имеют научный (философский) характер и по содержанию проникнуты просветительскими началами: императрица выступает против жестокости наказаний, против пытки, против расширения понятия о политических преступлениях. «Наказ» встречен в Европе с изумлением перед смелостью законодательницы и, несомненно, имел влияние на дух законодательства в России. Но вопрос о верховной власти не подлежал пересмотру, ибо высказан в абсолютно категорической форме во II главе: «9) Государь есть самодержавный, ибо никакая другая, как только соединенная в его особе власть и не может действовать сходно с пространством толь великого государства. 10) Пространное государство предполагает самодержавную власть в особе, которая оным правит. 11) Всякое другое правление не только было бы для России вредно, но и вконец разорительно». И, как бы отвечая на возможные вопросы самих просветителей о силе законов и сути самодержавия, запишет: «12) Другая причина та, что лучше повиноваться законам под одним господином, нежели угождать многим. 13) Какой предлог самодержавного правления? Не тот, чтоб у людей отнять естественную их вольность, но чтобы действия их направити к получению самого большого ото всех добра… 15) Самодержавных правлений намерение и конец есть слава граждан, государства и государя». «Разум вольности» – вот основная мысль Екатерины. Она-то и покорила европейских мудрецов, увидевших в ней правителя-просветителя.

Рабочий кабинет Екатерины II в Петергофе.

Не менее важным для Екатерины был не только ее большой «Наказ», а наказы депутатов, составленные преимущественно их избирателями. Для императрицы они были необходимы как материал для рассуждений о состоянии государства. Она работала с ними довольно много. В их составлении первенствующую роль сыграл сословный избирательный фактор.

По обряду выборов депутатов должны были прислать отдельные сословия: дворяне, горожане, казаки и свободные сельские обыватели. Духовенство не имело в комиссии депутатов, и митрополит Дмитрий Сеченов был представителем Синода, а не духовенства, как были представители и других государственных учреждений: Сената, коллегий и пр. Это резко отличает состав комиссии от состава земских соборов, где духовенство занимало первенствующее значение. Практика, впрочем, представляет и обходы обряда выборов: в Угличе, например, духовенство принимало участие в выборах и составлении наказов. В Петербурге и Москве выборы не без ведома императрицы были всесословными. Представителями столиц явились, таким образом, высокопоставленные лица вместо горожан. Такие выборы были исключениями; обыкновенно депутат от города избирался городскими обывателями – купцами, цеховыми ямщиками, канцелярскими чиновниками и пр. Иные города присылали даже больше депутатов, чем полагалось по обряду; зато бывали, правда, сравнительно редкие случаи, когда обыватели старались как-нибудь отделаться от посылки депутатов (Борисоглебская слобода Ярославской губернии) или совсем их не посылали (уезды Масальский, Кологривский, Цивильский, Звенигородский и др.). Вся вообще комиссия состояла из 564 депутатов, из которых 28 были от правительства, 161 от дворян, 208 от горожан, 54 от казаков, 79 от крестьян и 34 иноверца. Представителями дворян были по преимуществу военные (109 человек), горожан – купцы (173 человека), а затем мещане, секретари магистратов, духовных правлений и пр.; малорусские города присылали даже казаков, сотников, полковых писарей и пр. Сельское население и казаки присылали депутатов из своей среды; депутаты иноверцы (самоеды, башкиры, черемисы и пр.) большей частью не знали русского языка, и им было разрешено выбрать в помощь особых «опекунов», знающих русский язык. Избиратели должны были заявить через депутатов о своих «нуждах и недостатках»; поэтому депутат снабжался особым наказом, на составление которого по обряду выборов полагался довольно короткий срок – три дня. Составление наказа велось под руководством выборного представителя сословия. Изданные в «Сборнике РИО» наказы показывают, что население большей частью отнеслось очень серьезно к своим задачам, и наказы поэтому являются важным материалом не только для изображения «нужд, желаний и стремлений в эпоху Екатерининской комиссии», но также и для истории русского государственного строя в XVIII в. Таких наказов, как наказ муромских дворян, заявивших, что они нужд и отягощений не знают, очень немного. Они являются во всяком случае исключениями. Депутаты привозили иногда по несколько наказов. Так, депутат архангелогородской провинции Чупров привез 195 наказов, а два депутата от 2 других провинций Архангельской губернии привезли 841 наказ. Вообще число наказов значительно превышает численность депутатов. На 161 дворянского депутата имеется 165 наказов, на 208 городских – 210, на 167 крестьянских, считая казаков и иноверцев, – 1066 наказов. Выборы и составление наказов по большей части происходили свободно, без видимого давления администрации. Только в Малороссии генерал-губернатор Румянцев оказал давление на избирателей, когда те захотели внести в наказ просьбу об избрании гетмана. Екатерина, впрочем, не разделяла опасений Румянцева. 31 июня 1767 г. состоялось открытие комиссии под председательством генерал-прокурора. В этом же заседании был избран маршал (председатель) комиссии. Из трех представленных кандидатов Екатерина утвердила А. И. Бибикова. Маршалу принадлежала руководящая роль в собрании: он назначал заседания, вносил предложения, ставил их на голосование. Кроме маршала, никто из членов не имел права вносить предложения. В случае равного разделения голосов маршалу принадлежало их два. Столько же голосов принадлежало и генерал-прокурору, который присутствовал в комиссии и с которым маршал должен был совещаться о делах. Дела вообще решались по большинству голосов.

Фёдор Фёдорович Ушаков.

Для разработки отдельных вопросов Общая комиссия избрала 15 частных из 5 человек каждая. Кроме них, действовали еще 4 комиссии. Главнейшей из них, предписанной даже «Наказом», была дирекционная, которой принадлежало руководящее начало в деятельности всех комиссий. Членами ее были утверждены императрицей все лица из высшей знати, хотя в числе представленных кандидатов были и четыре горожанина. Затем следует Комиссия сводов, задача которой состояла в собирании законов по разным предметам; Комиссия наказов занималась извлечением инструкций из депутатских наказов и, наконец, Экспедиционная комиссия заведовала исправлением слога во всех законодательных проектах. Члены всех этих комиссий могли принимать участие в прениях и Комиссии общей; в деятельности своей они должны были руководствоваться большим «Наказом», наказами депутатскими и действующими законами. Работы частных комиссий не были согласованы с работами Общей комиссии, а потому случилось, например, что, когда был внесен в Общую комиссию проект прав благородных, оказалось, что она еще не приступала к обсуждению дворянских наказов. Работы Общей комиссии отличались вообще случайностью и отсутствием системы. Никакого голосования не происходило, и заседания комиссий отличались вследствие этого полной бесплодностью. Это не укрылось от императрицы. И потому с 10 июня 1768 г. комиссия собирается все реже, а 6 октября маршал объявил, что впредь комиссия будет собираться только два раза в неделю. Наконец, 18 декабря 1768 г. маршал и вовсе объявил, что ввиду того, что многие депутаты (а военных было большинство) должны отправиться к войску на службу по случаю объявления войны Турции, комиссия закрывается. Во время турецкой войны комиссия все еще считалась существующей. Заседания ее постоянно отсрочивались до 1 февраля 1773 г. Более того, Уложенная комиссия упоминается еще в 1775 г. в числе учреждений, прибывших вместе с императрицей из Петербурга в Москву. Таким образом, комиссия никогда не была распущена, а просто была забыта из-за ее бесплодности. В письмах Екатерины есть, впрочем, указания на то, что комиссия не прошла бесследно для дальнейшего русского законодательства. Ее следы носит изданное, например, в 1775 г. знаменитое Учреждение о губерниях.

Памятная медаль в честь Чесменской победы.

Некоторые историки видели подлинную причину отказа Екатерины от возобновления деятельности Уложенной комиссии в том, что она убедилась в недостаточном знакомстве с реальными условиями жизни российского общества, не созревшего для восприятия идей просветителей.

Но была и еще одна причина, связанная с эмансипаторскими идеями Екатерины. Крестьянскому вопросу в первоначальном варианте «Наказа», который императрица давала читать вельможам для критики, было уделено больше внимания и решался он более радикально, чем в опубликованном тексте. «Я зачеркнула, разорвала и сожгла, – писала Екатерина, – больше половины, и Бог весть что станется с остальным». Из сохранившихся черновиков видно, что в «Наказе» говорилось о желательности освободить рабов от личной зависимости, оставив помещикам право на часть их труда, и разрешить крестьянам обретать свободу за выкуп. В опубликованном «Наказе» императрица иначе излагала свое отношение к крестьянскому вопросу: «Надо относиться к крестьянам так, чтобы человеколюбивыми поступками предупредить грядущую беду», т. е. выступления доведенных до отчаяния крепостных. «Вы, – пеняла она французскому философу Д. Дидро, – пишете на бумаге, которая все стерпит, я же, бедная императрица, – на коже человеческой, столь чувствительной и болезненной». Нет сомнений в отрицательном отношении императрицы к крепостному праву. Она не раз задумывалась о способах его отмены. Но дальше осторожных размышлений дело не пошло. Екатерина II ясно осознавала, что ликвидация крепостничества с негодованием будет воспринята дворянами, а крестьянская масса, невежественная и нуждающаяся в руководстве, не сумеет использовать дарованную свободу себе во благо. Крепостническое законодательство было расширено: помещикам разрешили на любой срок ссылать крестьян на каторгу, а крестьянам запрещалось подавать жалобы на помещиков.

«Чесменское сражение». Художник И. К. Айвазовский.

Сама она как частное лицо, несомненно, была (до 1789 г.) на стороне освобождения, но как государыня поддерживала крепостное состояние в интересах дворянства, которое и привело ее на трон, и даже развивала его: в теме, предложенной Вольному экономическому обществу об имущественных правах крестьян, в полемике ее с Сумароковым и в рассуждениях о проекте, по которому все, рожденные после 1785 г., должны быть свободны. В комиссии 1767 г. многие депутаты, особенно депутат козловского дворянства Г. С. Коробьин, стояли за ограничение власти помещиков и признание за крестьянами прав собственности. И хотя ни о каком освобождении крестьян здесь и речи не было, но тени близкой идеи было достаточно, чтобы написать в 1768 г. «Начертание к окончанию комиссии о составлении проекта нового Уложения».

П. А. Румянцев-Задунайский.

Зато Екатерина II с благодарностью приняла постановление о поднесении ей титула «Матери Отечества» по аналогии с Петром I, принявшим от Сената титул «Отца Отечества», подписанное всеми депутатами Уложенной комиссии. Это имело огромное политическое значение. Это был своеобразный акт коронации императрицы, возведение ее на трон представителями всех сословий страны. Эта акция подняла престиж императрицы как внутри страны, так и за ее пределами.

И тем не менее комиссия оставила свой след, и не где-нибудь, а в самой что ни на есть любимой отрасли Екатерины – в законодательстве.

«Учреждения для управления губерний Всероссийской империи» 1775 г. прежде всего стали оперативным ответом правительства на крестьянское восстание Е. И. Пугачёва, выявившее острую потребность перестройки органов управления на местах. Прежняя система не обеспечивала удержания в повиновении и подавления бунтующих масс. В 1775 г. было опубликовано 28 глав «Учреждения». А в 1780 г. к ним добавлено еще 3. При составлении «Учреждения» Екатерина широко использовала требования и пожелания дворянства, отраженные в дворянских наказах в Уложенную комиссию. «Учреждения» увеличили число губерний до 50 и почти вдвое увеличили число уездов, что значительно усилило значение уездных сословных организаций дворянства в управлении и суде. Это стало ярким примером укрепления дворянской политики на местах, что соответствовало собственным воззрениям императрицы, что все отрасли государственного управления, кроме политических, должны заключаться в провинциях. Местные учреждения, по мысли Екатерины, должны быть основаны на самоуправлении, но не на земском, а исключительно на сословном. Губерния может быть разделена на провинции, но по общему правилу делилась прямо на уезды (от 20 до 30 тысяч душ); уездом управляет земский исправник, или капитан, избираемый дворянством уезда (за ним в обществе долго сохранялось прежнее наименование комиссара). Под его председательством состоит нижний земский суд, в котором, кроме исправника, было два заседателя по выбору от дворянства; исправник ведал всею полицею безопасностью и благосостоянием в уезде. Города управляются городничими. Специальные ветви управления суть следующие: а) для казенного управления – казенная палата в губернии, состоящая из вице-губернатора, директора экономии, советника, двух асессоров и казначея; б) для дел призрения и народного образования – приказ общественного призрения (из 6 членов – по 2 выборных члена от каждого из 3 сословий); в) для суда установлено несколько коронных и сословных учреждений, а именно для целой губернии коронные палаты гражданского и уголовного суда (впоследствии император Александр допустил и здесь выборный элемент от дворянства), и выборные верхний земский суд (для губерний), и уездный земский суд в каждом уезде; эти суды для дворян и состоят из выборных членов от дворянства. Для суда над крестьянами учреждаются в уездах нижние расправы и высшая инстанция для них – верхняя расправа в губернии. Суд над городскими жителями сосредоточен в магистратах. Сверх того в каждой губернии установлен совместный суд из выборных от всех трех сословий для решений дел неформальным порядком. Надзор над этими органами вверяется прокурорам (над администрацией) и стряпчим (над казенным управлением и судом). Губернии, уменьшенные в объеме и увеличенные в числе (каждая губерния должна была заключать в себе 30–40 тысяч душ), управляются наместниками или генерал-губернаторами и правителями наместничества или губернаторами; впоследствии наместники назначаемы были не на каждую губернию, а на несколько и притом не повсеместно. Губернатор управляет при помощи наместничьего правления, которое имеет при нем лишь совещательное значение. Учреждалась должность городничего для сохранения благочиния, добронравия и порядка, прокормления нищих, смотрения и попечения казенных строений.

Медаль «За победу при Кагуле».

Но Екатерина II, установив коллегиальное управление и суд в провинциях (в 1775 г.), обрекла центральные коллегии на уничтожение. И они были закрыты постепенно в 1771–1796 гг., кроме трех «государственных» коллегий (военной, морской и иностранной) и Коммерц-коллегии (она, кстати, просуществовала до 1806 г.). Император Павел I восстановил было коллегии, но ненадолго. Однако центр государства не мог оставаться без органов управления; план Екатерины был завершен Александром I через учреждение министерств в 1802 г. и окончательно в 1811 г.

Это коснулось и екатерининского Сената. Стремясь отнять у Сената его политическое значение, она превратила его в центральное административное учреждение (указ 1763 г. П. С. з. № 11, 989). В каждом департаменте дела должны решаться единогласно; при разногласии переносятся в общее собрание (в котором впоследствии император Павел в 1797 г. допустил решение по большинству голосов). С учреждения о губерниях 1775 г., когда прежние коллегии закрыты, сенатские департаменты должны были превратиться в коллегии (коллегиальные министерства); однако военные коллегии и коллегия иностранных дел не только уцелели, но опять стали в равное положение с Сенатом; в остальных ведомствах над Сенатом господствует власть генерал-прокурора, превратившаяся из охранительной власти в административную.

Сражение при Кагуле 20 июля 1770 г. Художник Д. Ходовецкий.

Законотворческая деятельность Екатерины II столь обширна, что могла бы стать предметом исследования не одной монографии. В кратком же очерке о ней невозможно не затронуть два закона, оказавших влияние не только на текущее, но и последующее состояние России. Речь идет о двух жалованных грамотах, выданных Екатериной II в один день – 21 апреля 1785 г. – дворянству и городам. Само по себе это не было случайностью. Жалованные грамоты всегда выдавались верховной властью для награждения привилегиями. В XVIII в. это было сделано впервые и только Екатериной. Начиная со времен Петра I, который требовал от дворян беспрекословного выполнения служебного долга, дворянство стремилось к собственной свободе. «Грамота на права, вольности и преимущества благородного дворянства» вобрала в себя основные положения и привилегии, предоставленные дворянам в послепетровское время: освободивший дворян от обязательной службы; указ 1755 г. о разрешении дворянам продавать оптом и в розницу «домашние» товары, произведенные крестьянами в их деревнях; указ от 31 января 1756 г. о необходимости предоставлять для доказательства дворянского происхождения не только справки из Разрядного приказа, но и письменные подтверждения родственников; Манифест Петра III 1762 г., Манифест 28 июня 1782 г. о праве собственности дворян на недра, воды и леса.

По мнению В. О. Ключевского, жалованная грамота дворянству завершила корпоративное устройство сословия: сверх уездных дворянских собраний, выбиравших губернских предводителей, определенных комиссией 1767 г., теперь возникли губернские дворянские собрания с губернскими предводителями во главе. Право выбирать губернских предводителей было признано за сословием жалованной грамотой 1785 г. В этой грамоте окончательно определены права дворянства: дворянин пользуется недвижимым имуществом своим вместе с крестьянами на праве полной собственности, передает свое звание жене и детям, не лишается этого звания иначе как по суду за известные преступления; приговор о преступлении дворянина получает силу только с утверждения верховной власти. Дворянин свободен от личных податей, от рекрутской повинности и от телесных наказаний; дворянские собрания имеют право ходатайствовать о своих сословных нуждах перед высшим правительством.

Портрет А. В. Суворова. Художник К. К. Штейбен.

Точно так же получили окончательное устройство и городские состояния. До сих пор судебные дела вместе с надзором за благочинием в городах сосредоточивались в губернских и городовых магистратах; по жалованной грамоте городам Российской империи 1785 г. рядом с магистратом как судебным учреждением возникают городские, полицейско-хозяйственные учреждения. Городское население было разделено на шесть состояний – на именитых граждан, на настоящих обывателей, т. е. тех, которые имеют в городе дома и землю, не занимаясь торговлей и промышленностью, на купцов гильдейских, на цеховых ремесленников, на иностранных и иногородних гостей и, наконец, на посадских, которые промышляют черной работой или ремеслом, не имея недвижимой собственности в городе. Эти состояния различались или происхождением, или размером капитала. Так, купцы разделены были на три гильдии: низший размер капитала для купцов 3-й гильдии – 1000 рублей. Торговцы, не имевшие такого капитала, причислялись к мещанам и распределялись по ремесленным цехам. Городское хозяйство и управление вели две думы: общая и шестигласная; общая состояла под председательством городского головы из гласных от всех разрядов и имела распорядительное значение, собираясь в известные сроки или по мере надобности; дума шестигласная, состоящая из шести членов по одному от каждого из шести состояний под председательством того же городского головы, была исполнительным учреждением и действовала постоянно, собираясь еженедельно. Оба эти самоуправления – дворянское и городское – развивались с неодинаковым успехом. Губернские учреждения ввели необычайное оживление в среде губернских дворян. Через каждые три года дворяне съезжались в губернский город и выбирали на разные должности среди пиров и увеселений, которыми их угощали своя братия – губернский предводитель и губернатор. Напротив, городское управление действовало очень вяло под тяжелой рукой наместника, или губернатора. Конечно, «Жалованная грамота городам» удовлетворяла отдельные требования верхушки купечества, выраженные в городских наказах в Уложенную комиссию, но лишь частично. И не случайно в следующем столетии городское управление претерпит целый ряд реформ, прежде чем приблизится к видимости самоуправления.

 

Между Азией и Европой

С легкой руки Ключевского внешняя политика Екатерины II оценивалась как наиболее успешная часть ее царствования. Тут без сомнения были свои за. Но при комплексном рассмотрении выясняется, что онтологически с этим был связан целый клубок противоречивых общеевропейских явлений, отрицающих саму однозначность подобных оценок. Прежде всего нужно отметить, что период конца 1760 – первой половины 1770-х гг. стал средоточием событий, потребовавших от нашей императрицы и властителей Европы не только предельного напряжения волевых усилий, но и тонких дипломатических решений вкупе с военными действиями. Для России на это время пришлись и война с Турцией, в которой коренным оставался вопрос о Причерноморье, то есть выход к Черному морю, и решение польского вопроса, приведшего к первому разделу Польши, и мятеж Е. И. Пугачёва, приведший к полноценному казацко-крестьянскому восстанию.

Штурм Измаила 1790 г.

И все, конечно, началось с польских событий. Речь Посполитая представляла собой в это время крайне нестабильное государственное образование, раздираемое изнутри противоречиями шляхты, не желавшей прийти между собой ни к какому компромиссу и потому все чаще обращавшейся к соседям для разрешения внутренних споров. Ситуацию в Польше очень точно характеризует политическая триада: слабость центральной власти, всевластие аристократии и произвол мелкой шляхты. В 1762 г. русский трон заняла Екатерина II. Год спустя, в 1763 году, умер польский король Август III, вступивший на польский престол в результате войны за польское наследство. В польском обществе к этому времени сложилось мнение о необходимости проведения реформ с целью укрепления государственной власти, ликвидации засилья иностранных государств во внешней и внутренней политике. Соседи Польши – Австрия и Пруссия, пользуясь ее слабостью, стремились к разделу польских земель. Этим планам противостояла Россия, которая рассматривала Польшу как прорусское марионеточное государство, потому выступала за ее целостность. Но Россия сдержанно относилась к проектам реформ в Польше, подозревая попытку выйти из-под своей опеки.

В лагере польских сторонников реформ сложились две партии. Одну из них возглавляли князья Потоцкие, которые занимали антирусские позиции. Во главе второй стояли князья Чарторыйские, полагавшие, что без России реформы в Польше невозможны. В этой обстановке прошли выборы нового польского короля. Чарторыйские выдвинули кандидатуру своего родственника Станислава Августа Понятовского. Он считался среди них безродным выскочкой, но зато имел тесные связи при петербургском дворе. В письме российскому послу в Варшаве Екатерина II с откровенным цинизмом приказывала поддерживать кандидатуру Понятовского, потому что «он во время своего пребывания в Петербурге оказал своей родине больше услуг, чем кто-либо из министров Речи Посполитой». Екатерина II желала иметь на польском престоле близкого ей человека, ее поддержал прусский король Фридрих II, и исход выборов был предрешен. Станислав Август, принимая помощь Екатерины, знал, что его ожидает. Он был тайно ознакомлен с ее условиями, главное из которых звучало так: «Во все время своего государствования интересы нашей империи собственными почитать, их остерегать и им всеми силами поспешствовать». Екатерина II, выдвигая кандидатуру Понятовского на польский трон, руководствовалась отнюдь не сентиментальными воспоминаниями, а исключительно соображениями политики. Первым таким действием стало требование к польскому сейму 1766 года уравнять в правах «диссидентов» (православных и протестантов) с католиками, для чего стараниями Екатерины были созданы Слуцкая православная и Торуньская протестанская конфедерации. Все это вызвало недовольство польской шляхты и восстание Барской конфедерации. Усмирение было поручено Н. В. Репнину. Русские отряды без труда одерживали верх над мятежниками. Однако отряды конфедератов, рассеиваясь перед нашими войсками, вновь собирались в других местах. У генерала И. И. Веймарна, которому Репнин приказал разогнать Барскую конфедерацию, было всего 6000 человек при 10 орудиях. В 1768 году были взяты Бар и Бердичев, а генерал О. А. фон Вейсман с 400 всего обратил в бегство 1500 Потоцкого у Подгайцев. Литовские конфедераты избрали своим «маршалком» князя Радзивилла, который собрал 4000 и заперся с ними в Несвижском замке. Однако при приближении одного лишь русского батальона – 600 человек – Радзивилл бежал, а все его вояки сдались. Сознавая невозможность продолжать борьбу с Россией собственными силами, конфедераты обратились за помощью к Франции (традиции Лещинского – тестя Людовика XV не были забыты). Версальский кабинет, традиционно враждебный России, немедленно пришел им на помощь: непосредственной посылкой денег и инструкторов и косвенно – склонив осенью 1768 года турецкого султана объявить войну России. В 1769 году конфедератов считалось до 10 000. В феврале командовавший русской обсервационной армией генерал П. И. Олиц разбил эти отряды при Жванце, и конфедераты бежали за Днестр. К лету очаг партизанщины разгорелся в Люблинском районе, где действовал Пулавский с 5-тысячным отрядом, имея противниками драгун генерала Ренне и суздальцев Суворова. Отправляясь в ненастный ноябрь 1768 года в поход в Польшу из Новой Ладоги, Суздальский полк прошел 850 верст в 30 дней (средний переход 28 верст), настигнув банду Пулавского у Влодавы, разгромил ее. Распространение партизанщины на Галицию побудило Румянцева (ставшего главнокомандующим против турок) занять Львов и Перемышль. Из Франции к конфедератам прибыл генерал Дюмурье в качестве военного советчика и инструктора (своего рода Вейган XVIII столетия). По настоянию французов (соблюдавших на этот раз интересы Турции) поляки прервали переговоры и, собравшись в Эпериеше (в Венгрии), объявили короля Станислава низложенным. Но Суворов разгромил конфедератов и в Польше, и в Литве. Пруссия и Австрия, осознав, что русское влияние в Польше значительно усилилось, предложили Российской империи провести раздел Речи Посполитой. В июне 1772 года в результате раздела Польши между Австрией, Пруссией и Россией, под мощным тройным давлением утвержденным наполовину подкупленным польским сеймом в сентябре 1773 года, к России вернулась часть древних земель, захваченных в XIV веке у нее Великим княжеством Литовским, – земли по Западной Двине, часть Верхнего Приднепровья – воеводства Полоцкое, Витебское, Мстиславское, часть Минского, часть польской Ливонии – всего более восьмидесяти тысяч квадратных километров. По второму разделу Польши к России вернулись Белоруссия с Минском и Правобережная Украина. Позднее после потерпевшего неудачу польского восстания Тадеуша Костюшко в начале 1795 года Польша была разделена окончательно. Россия получила Литву, Западную Белоруссию, Западную Волынь и Курляндское герцогство, являвшееся вассалом Польши.

Штурм Праги (предместья Варшавы) 1794 г.

Войне 1768–1774 гг., ставшей пятой по счету в ряду войн с Османской империей, предшествовали сложная дипломатическая игра, которую вели друг против друга Россия и Франция, а также политический кризис в Польше. В результате французских и польских интриг османский султан Мустафа III объявил войну России 25 сентября 1768 г., использовав формальный повод нахождения одного из русских отрядов, преследовавших конфедератов, на турецкой территории. Кроме конфедератов, турки рассчитывали на поддержку Австрии и Франции и вассального Крыма. Те, в свою очередь, надеялись с помощью Турции сдвинуть российские рубежи к востоку и восстановить польские границы XVII в. Турки же стремились расширить свои владения в Приазовье, а также овладеть Киевом и Астраханью. Россия выставляла три армии: 1-я князя А. М. Голицына (80 000) собиралась у Киева и должна была действовать наступательно, 2-я Румянцева, генерал-губернатора Малороссии (40 000), – у Бахмута и должна была защищать южные границы, 3-я Олица (15 000) – обсервационная – у Брод.

«Бой в Хиосском проливе». Художник И. К. Айвазовский.

Военные действия были открыты в январе 1769 года вторжением 100 000 татар и турок из Крыма на Украину, однако Румянцев быстро заставил отступить это войско, а к весне сам выслал летучий отряд на Крым, усилив в то же время гарнизоны Азова и Таганрога. К лету он перевел главные силы своей армии к Елизаветграду. Тем временем великий визирь с 200 000 турок и татар переправился через Дунай у Исакчи и двинулся в Бессарабию. Он действовал так же вяло, как и его противник Голицын, – и целый месяц до половины июня простоял на Пруте. Бездействие визиря и его лихоимство (присвоил 25 миллионов пиастров, назначавшихся для довольствия войска) побудили султана сместить его и назначить на его место Молдаванчи-пашу. Новый визирь получил повеление двинуться за Днестр и овладеть Подолией. Наступление это закончилось для турок плачевно. Молдаванчи 29 августа переправил за Днестр до 80 000, но силы эти были сброшены Голицыным в реку. Отправленный 5 сентября за Днестр для фуражировок 12-тысячный отряд был полностью уничтожен. Неудачи эти в связи с отсутствием продовольствия и фуража совершенно деморализовали неприятельскую армию, на три четверти состоявшую из иррегулярного ополчения и татар. Почти вся она разбрелась.

Портрет А. В. Храповицкого. Художник Д. Г. Левицкий.

Голицын не воспользовался столь благоприятно сложившейся обстановкой. Он занял без боя Хотин (где взято 163 пушки), но затем снова, в третий раз за кампанию, отступил за Днестр. Недовольная вялостью Голицына императрица назначила на его место Румянцева, которому велено сдать 2-ю армию Петру Панину. План кампании на 1770 год был составлен самим Румянцевым, добившимся от императрицы невмешательства Петербурга в его распоряжения. 7 июля на рассвете он атаковал 55 000 турко-татар на Ларге и обратил их в бегство. 21 июля сам атаковал их и одержал блистательную кагульскую победу над 80 000 татар, навсегда прославившую его имя. Почти в один день с Кагульской битвой турецкий флот был уничтожен Орловым при Чесме. Измаил сдался еще в конце июля, после Кагульской баталии. В августе взята Килия, в сентябре Аккерман, завершив кампанию 1770 г.

В кампании 1771 года главная роль отводилась 2-й армии, доведенной до 70 000, которую возглавил Ю. В. Долгоруков вместо Панина. Поход 2-й армии князя Долгорукова (заменившего Панина) в Крым увенчался полным успехом, и полуостров покорился без особенного труда. Искусная политика Румянцева – разъединение татар с турками – принесла теперь блестящие результаты. Весь 1772 год прошел в мирных переговорах, веденных при посредничестве Австрии, но не давших никаких результатов благодаря ее интригам. В 1773 году армия Румянцева была доведена до 50 000, из Польши прибыл Суворов. Императрица Екатерина требовала решительных действий: перехода через Дунай в разбития армии визиря, стоявшей у Шумлы. Но Румянцев не пошел на это. Кампанией 1774 года Румянцев решил закончить затянувшуюся войну, использовав корпуса Каменского и Суворова, к которому он питал особое доверие. Перейдя Дунай в начале июня, Румянцев двинулся к Силистрии, а П. С. Салтыкова направил к Рущуку. Видя невозможность дальнейшей борьбы и рискуя остаться без войск, визирь обратился к русскому главнокомандующему с просьбой о перемирии. Но Румянцев отказал ему в том, заявив, что может договариваться лишь о мире (чем проявил, бесспорно, большое политическое чутье). Визирю оставалось лишь покориться. Мир был подписан 10 июля в деревушке Кучук-Кайнарджи. Договор установил границу России на Северо-Западном Кавказе по р. Кубань, предусматривал отделение от Османской империи Крымского ханства, которое объявлялось независимым, и уступку России части морского побережья с крепостями Керчь, Еникале, Кинбурн; сохранение в составе российских владений Большой и Малой Кабарды; право русским торговым судам беспрепятственно плавать по Черному морю и проходить через черноморские проливы; автономию Молдовы и Валахии и переход этих княжеств под покровительство России и русский протекторат над турецкими славянами. В результате заключения Кучук-Кайнарджийского мира стало возможным хозяйственное освоение степных пространств России, развитие черноморской торговли, создались более благоприятные условия для борьбы балканских и кавказских народов за освобождение от турецкого ига.

 

Восстание Пугачёва

В то время, когда русские войска добывали славу на Дунае, в недрах России разразилась гражданская война под предводительством беглого казака Е. И. Пугачёва, принявшего титул императора Петра III, что в глазах восставших приподнимало его авторитет. Появление самозванцев было довольно распространенным явлением в организации различных бунтов. Этим Пугачёв придал своему движению в глазах не очень сведущих масс оттенок законности, что показывает его понимание психологии русского народа, и приобрел поддержку большой части яицкого войска, сыновей и внуков булавинских бунтарей, которым обещал все старые вольности. Имя Петра III, кроме того, пользовалось популярностью в среде раскольников. Сторону Пугачёва приняли и башкиры, не раз до того бунтовавшие и жестоко усмирявшиеся.

Граф Орлов.

Яицкая пограничная линия состояла из ряда «крепостей» и постов – деревянных и глинобитных поселков, занятых командами гарнизонных войск и инвалидов, отвыкших от строя и службы. Почти все эти «фортеции» стали легкой добычей бунтовщиков в 20-х числах сентября 1773 года. Пугачёв истреблял офицеров, кровью своей запечатлевших верность присяге, присоединял к себе оробевшие гарнизоны и шел от одной крепости к другой. Силы его росли подобно снежному кому. 18 сентября он одержал свою первую победу у Бударинского форпоста, а 5 октября мятежники появились под Оренбургом. Беспомощность властей, совершенно потерявших голову, способствовала успеху и без того молниеносному. Пугачёв осадил Оренбург и следом Яицкий городок. Осада длилась всю зиму 1773–1774 гг. На Яик прибыл А. И. Бибиков – блестящий организатор и способный военачальник. Прибыли из внутренних губерний и войска, главным образом гарнизонные (почти вся наша вооруженная сила занята была борьбой с Турцией). Конец марта ознаменовался крупными неудачами для мятежников: живая их сила была сокрушена Голицыным при Татищевой (где убиты 2 с половиной тысячи их и взята вся артиллерия – 32 пушки) и у Берлинской слободы. 31 марта освобожден Оренбург, а 15 апреля Яицкий городок. Пугачёв пытался контратаковать, но у Сейтовой лишился последних 7 пушек и бежал в единственное остававшееся у него убежище – Секмарский городок – всего со 150 сподвижниками. Яицкая область была совершенно очищена от его банд, и самозванцу, казалось, наступил конец.

«Апофеоз царствования Екатерины II». Художник Г. Грегорио.

Но счастье улыбнулось ему еще раз. 9 апреля неожиданно скончался Бибиков. Смерть его повлекла приостановку в преследовании Пугачёва, воспрявшего духом. Из Секмарского городка Пугачёв бросился в Уральский горнозаводской район, где нашел исключительно благоприятную почву в среде «пролетариата», фабричных и приисковых рабочих и разного сброда. В мае и июне он овладел средним и нижним течением Камы, занял Магнитную, Осу, Ижевский и Воткинский заводы. Собрав опять значительные силы, самозванец устремился на Казань, которую и разгромил 12 и 13 июля. Однако здесь пугачевцы были атакованы и совершенно уничтожены полковником Михельсоном в боях 13-го и 15-го числа. С кучкой приверженцев Пугачёв бежал на Волгу и 17 июля переправился через нее.

И тут наступил последний и самый страшный период мятежа: поголовное восстание всего крепостного населения Поволжья. Михельсону едва удалось в бою при Арзамасе прикрыть московское направление и центральные области. Казанская, Симбирская, Пензенская, Саратовская и часть Нижегородской губернии вспыхнули как порох. Опустошительным смерчем прошел Пугач от Цивильска на Симбирск, из Симбирска на Пензу, а оттуда на Саратов. В охваченных восстанием областях истреблялось дворянство, помещики, офицеры, служилые люди; причем восставшие не щадили ни пола, ни возраста. Июль и август 1774 года, два последних месяца восстания Пугачёва, были в то же время самыми критическими. Спешно укреплялась Москва. Императрица Екатерина намеревалась лично стать во главе войск, издавая многочисленные манифесты и указы против восставших. Овладев Саратовом, Пугачёв двинулся на Царицын, но здесь 24 августа настигнут Михельсоном, и все его войско уничтожено (взято 6000 пленных и все 24 пушки). Самозванец бежал за Волгу в яицкие степи, где его взяли бывшие сподвижники и сдали только что прибывшему на Волгу с Дуная Суворову. Восстание было подавлено, а следствием стало усиление крепостного права и роспуск Комиссии уложения.

 

«Виват, Екатерина!»

Первая русско-турецкая война Екатерины хотя и дала России выход к Черноморскому побережью, Черному морю и Дарданеллам с возможностью иметь флот и торговлю, стала лишь промежуточным этапом в достижении этих целей. Екатерина широко отметила ее окончание, устроив пышные торжества ее герою – Петру Александровичу Румянцеву, присвоив ему титул Задунайский. Но противостояние с Портой не прекращалось. Само завоевание Крыма началось в первую турецкую войну и осуществлялось 2-й армией Долгорукова. Вторично разбив 29 июня 1771 г. уже стотысячную армию крымских татар в сражении при Феодосии, русские войска заняли Арабат, Керчь, Еникале, Балаклаву и Таманский полуостров. Ставленник турок Абазех-Мухаммед-паша бежал с полуостров. За ним последовал Селим-Гирей, а новым ханом Крыма, сторонником сближения с Россией стал Сахиб-Гирей, с которым Долгоруков и заключил соглашение о независимости Крыма. Но в Крыму было неспокойно. В 1776 г. в Бахчисарай въехал Шахин-Гирей. До этого провозглашенный ханом на Кубани. Он и стал последним ханом Крыма. Был непопулярен, пытался провести реформы, что было встречено восстаниями. Отрекся от престола и бежал под защиту русских войск. Крым бескровно был присоединен к России. 19 апреля 1783 г. Екатерина II подписала «Манифест о принятии Крымского полуострова, острова Тамана и всея Кубанской стороны под державу Российскую», которым «по долгу предлежащего попечения о благе и величии Отечества» и «полагая средством навсегда отдаляющим неприятные причины, возмущающие вечный мир между Империями Всероссийской и Оттоманской <…> не меньше же и в замену и удовлетворение убытков» императрица решилась «взять под державу» Крымский полуостров, остров Тамань и всю Кубанскую сторону.

Портрет Екатерины II. Художник Д. Левицкий.

28 декабря 1783 года Россия и Турция подписали «Акт о присоединении к Российской империи Крыма, Тамана и Кубани», которым отменялась статья (артикул) 3 Кучук-Кайнарджийского мира, договора о независимости Крымского ханства. В свою очередь, Россия этим актом подтверждала турецкую принадлежность крепостей Очаков и Суджук-кале. В феврале 1784 года императрица официально утвердила границы Таврической области, главой которой был назначен светлейший князь Потёмкин, получивший титул Таврический. Но еще ранее, приобретя расположение императрицы, он ликвидировал Запорожскую сечь (1775 г.) и положил начало запорожскому казачьему войску, полностью подвластному российской короне. В 1776 г. он становится генерал-губернатором Новороссийской, Азовской и Астраханской губерний. Правитель юга обдумывал план борьбы с Турцией вплоть до уничтожения турецкого государства и воссоздания Византии, всецело поддерживая греческий проект Екатерины, с постановкой во главе нового государства своего внука Константина. При устье Днепра Потёмкин заложил Херсон с корабельной верфью, руководил строительством Екатеринослава (ныне Днепропетровск), освоением Кубани, действиями русских войск на Кавказе. В его руках было сосредоточено управление всей южной Россией от Черного до Каспийского моря. Таврическая область включала в себя весь полуостров и Тамань. В указе 1784 г. говорилось следующее: «… весь Крым и земля, находящаяся между Перекопом и Екатеринославской губернией, становится областью, именовать которую надлежит Таврической. Поручается ее управление князю Потёмкину, который заслужил сей ответственный пост своими делами и подвигами. Ему повелевается разграничить новообразованную область на уезды и города и организовать на земле этой хозяйственную деятельность, к которой привлечь местную знать. Поручается за этот год привести все дела в порядок, после чего явиться в Петербург и представить подробный отчет нам и нашему Сенату».

Севастополь был избран для строительства русского флота и как его база.

В 1787 г. Екатерина II предприняла свое знаменитое путешествие в Крым, осуществленное в ознаменование его присоединения. Потёмкин обустраивал весь маршрут императрицы, которая увидела только что созданные деревни и города. Недоброжелатели обвиняли великого князя в «потемкинских деревнях», якобы выстроенных напоказ. Но историки доказали, что и города, и деревни были настоящие, с настоящими жителями, ввезенными сюда в результате освоения Новороссийского края, то есть черноморского юга России, в бытность Потёмкина губернатором этих мест. Херсон удивил даже иностранцев, сопровождавших Екатерину, а вид Севастопольского рейда с военной эскадрой потрясал. Путешествие было действительно пышным – тут уж Потёмкин расстарался. Поражал и поезд императрицы из 14 карет, 124 саней с кибитками, а также 40 запасных саней. Карета императрицы вмещала гостиную на восемь человек, малую библиотеку, кабинет, карточный стол и все удобства; запряжена была тридцатью лошадьми. Помимо того Екатерине предназначались шестиместная и четырехместная кареты, а также почивальный возок. На станциях для путешественников были приготовлены по 560 сменных лошадей. Поражали и путевые дворцы. Поражала и жизнь здешних обывателей, а ведь Екатерина видела главную цель поездки именно в том, чтобы их увидеть, а Европе (ведь с ней путешествовал австрийский император Иосиф II) показать могущество России перед Портой, довольствовавшейся здесь безлюдными степями.

И Порта отреагировала. Турецкое правительство (диван), подстрекаемое Лондоном и Берлином, с недоверчивостью смотрело на многочисленную армию, собранную Потёмкиным в Новороссийском краю, еще более на свидание и дружбу Екатерины с австрийским императором Иосифом II. И сразу после возвращения Екатерины в Петербург Турция объявила России войну, заключив русского посланника Булгакова в Семибашенный замок – обычная процедура Порты в таких случаях. Поводом стало якобы вмешательство России в грузинские дела, а конкретно – заключенние с кахетинским и имеретинским царем Ираклием II в 1783 г. Георгиевского трактата, который предусматривал освобождение Грузии от вассальной зависимости от Ирана и Турции, установление дипломатических отношений с Россией, обязательство России защищать Грузию (для чего Россия посылала в Грузию два батальона), установление взаимовыгодной торговли, предоставление грузинскому католикосу права архиерея 1-го класса. Но истинной причиной русско-турецкого разрыва была надежда Порты отвоевать Крым при содействии Англии. Но соотношение сил было несравнимо. К тому же свежи были воспоминания о Кагуле, Чесме, Балканах. Румянцев хотя и достиг преклонных лет, но сохранил всю бодрость юности, всю крепость силы; одно имя его заменяло целую армию: под знаменем его русский солдат готов был перенести все трудности, одолеть все преграды. Кроме того, Иосиф II при первом известии о заключении посланника нашего в Семибашенный замок изъявил готовность воевать с турками и вооружил многочисленное войско.

«Екатерина II и ее фавориты». Памятник на Невском проспекте в Санкт-Петербурге.

Вопреки ожиданиям война была упорная, жестокая; русские геройски проявили себя на суше и на море; Иосиф II помогал нам всеми силами: но русско-турецкая война 1787–1791 гг. кончилась тем, что после огромных пожертвований Россия едва удержала за собою прежние свои приобретения и с трудом присоединила к ним один Очаков, стоивший нам целой армии. Русские войска в начале войны разделены были на две армии, екатеринославскую и украинскую. Первая под начальством Потёмкина должна была овладеть Очаковым. Вторая под предводительством Румянцева предназначена была к занятию Молдавии для отвлечения главных сил турецких от Очакова и для содействия австрийской армии на Дунае. После взятия Очакова союзные войска должны были перейти Дунай и нанести решительный удар. Но время осады Очакова было упущено из-за годового бездействия Потёмкина. Турки успели ввести в Очаков армию, увеличить припасы, укрепили прежние земляные валы. Суворов ждал хотя бы небольшой помощи, чтобы взять приступом крепость. Но Потёмкин, жаждая личной победы, лишь через год привел армию к Очакову. Осадные работы велись медленно до холодной зимы. Начался мор. Суворов, не дождавшись помощи, решился на штурм, который не удался: отряд погиб, Суворов ранен. Потёмкин хотел принудить турок сдаться без кровопролития, но они не сдавались. Наконец, пошли на штурм, который длился два часа, и разъяренные ожиданием солдаты истребили гарнизон и срыли укрепления. Иосиф поручил командование 200-тысячной армии Ласси, но тот год медлил переходить Дунай, растянув войсковые кордоны. В условиях зимы наступили болезни. Турки меж тем перешли Дунай и ударили по австрийцам, которые бежали.

Недовольная Екатерина видела причину в соперничестве Потёмкина и Румянцева и объединила обе армии. Румянцев оставил пост главнокомандующего. Но Потёмкин по-прежнему медлил, а турки перешли Дунай с целью ударить по главной русской армии. Дело спас Суворов, который под Фокшанами соединился с принцем Кобургским и ударил по туркам. Турки бежали за Дунай, оставив артиллерию и обоз. Но при Фокшанах был разбит только отдельный тридцатитысячный корпус турецкой армии: главные силы под начальством самого визиря, около 100 000 человек, находились за Дунаем. Он спешил отомстить за столь неожиданное поражение, перешел со всей армией Дунай, вступил в Молдавию и расположился на берегах Рымника, чтобы, укрепив по обычаю лагерь, напасть на принца Кобургского, стоявшего в нескольких верстах от занятой турками позиции. Принц обратился к Суворову, который, совершив трудный переход, настоял на атаке. Битва при Рымнике была жестокой и длительной, а стала важнейшей в этой войне. Турки бежали за Дунай, а Суворов получил графа и приставку – Рымникский.

Карета Екатерины Великой в улице Баумана в Казани.

Но турки не соглашались на мир и требовали возвращения Крыма, подбивая к войне Швецию. И Густав III, король шведский, еще в 1788 г. начал войну. Но она осложнилась для шведов внутренними восстаниями, пошла с перерывами, неудачно и окончилась в 1790 г. Верельским миром без всякого успеха. Турция надеялась на других своих союзников. В самом деле, еще в 1790 году Пруссия, заключив с нею оборонительный трактат, условилась с Англией принудить Россию и Австрию прекратить войну и возвратить Порте все отнятые у нее крепости. К этому союзу примкнули Голландия и Польша. Посредники назначили конгресс в Рейхенбахе и пригласили туда уполномоченных со стороны воюющих держав для выслушивания условий. Леопольд II, новый король Австрии, принял предложение и согласился примириться с Турцией на основании Белградского договора. Екатерина, поблагодарив посредников за доброе старание, отвечала, что она не намерена допускать постороннего вмешательства в русско-турецкую войну 1787–1791 гг., уклонилась от участия в конгрессе и в то же время предписала Потёмкину нанести османам решительный удар. Таким ударом стала мощная осада Измаила Суворовым. Турецкий гарнизон погиб. Из 40 000 осталось только 9 тысяч. Это был поворот в войне. Но союзники Турции уговорили Данию убедить Екатерину дать мир Порте на умеренных условиях. Императрица согласилась не требовать независимости Молдавии и Валахии, но по-прежнему была непреклонна в намерении удержать Очаков для безопасности Новороссийского края, не хотела слышать о возвращении Крыма и опять повторила, что примирится с Турцией без посредников. Ясский мир наконец был подписан 29 декабря 1791 года. Турция обязалась по нему в точности исполнять все условия Кайнарджийского договора 1774 г., признать господство России над Крымом и уступить ей с Очаковым пространство между Бугом и Днестром. Главная неудача войны состояла в том, что она носила затяжной характер, не позволив осуществиться греческому проекту. Что касается Потёмкина, духовные и физические силы которого были на исходе, а амбиции не позволяли уступить место, то он заболел и умер на пути из Петербурга в Крым, то есть завершил свой путь как артист на сцене или все же как государственный человек, осуществляя свою деятельность. Парадокс состоял в том, что его место генерал-губернатора Новороссийского края занял не удостоившийся благословения великого князя 22-летний последний фаворит 60-летней Екатерины II Платон Зубов, выгнанный после смерти императрицы из России Павлом I, но вновь им возвращенный в 1800 г. По иронии судьбы именно он был вовлечен Паленом в заговор 1801 г. и стал убийцей последнего императора России XVIII века, сына Екатерины II.

Портрет Екатерины II. Художник А. Рослин.

По собственным воспоминаниям Екатерины, она получила Россию истощенной финансово, с расстроенной армией, торговлей, государственным хозяйством. Задачи, которые она перед собой ставила, состояли в просвещении нации; введении доброго порядка, то есть соблюдении законов; учреждении полиции; способствовать процветанию государства; сделать государство грозным. И поступательно она осуществляла эту программу, проведя судебную, административную, губернскую, военную реформы. Но росли и сословные противоречия, выливавшиеся в бунты и, главное – в крестьянско-казацкую войну под предводительством Е. И. Пугачёва.

Карета Екатерины Великой в улице Баумана в Казани.

Итоги же состояли в том, что увеличился экономический потенциал России, расширена ее территория, построено почти 150 новых городов, а с ними развивалась и промышленность; русское военное искусство, начертанное Петром I, разработанное П. А. Румянцевым и вознесенное А. В. Суворовым, занимало передовые позиции в Европе, а благодаря военным успехам вырос и международный авторитет. А само время выразилось в солдатском порыве под Измаилом: «Виват, Екатерина!»

Гробница Екатерины II и Петра III в Петропавловском соборе.

 

Главные даты жизни Екатерины II

21 апреля (2 мая) 1729 г.

Рождение в г. Штеттин. Урожденная принцесса София Августа Фредерика Анхальт-Цербст; родители: отец – Христиан-Август, князь Анхальт-Цербст (1690–1747); мать – Иоганна-Елизавета, урожденная Голштейн-Готторп (1712–1760).

3 февраля 1744 г.

Приезд в Санкт-Петербург.

28 июня 1744 г.

Принятие православия с именем Екатерина Алексеевна.

21 августа 1745 г.

Венчание с Петром Фёдоровичем, будущим Петром III.

20 марта 1754 г.

Рождение сына Павла, будущего Павла I.

1762 г.

22 сентября

Коронация Екатерины II.

Учреждение Тайной канцелярии.

1763 г.

Реорганизация Сената, разделение на 6 департаментов.

1764 г.

26 февраля

Манифест о секуляризации церковных земель.

10 ноября

Упразднение гетманства на Украине; учреждение Малороссийской коллегии.

16 декабря 1766 г.

Манифест о созыве Уложенной комиссии.

6 октября 1768–1774 г.

Русско-турецкая война.

29 декабря 1768 г.

Введение в обращение бумажных денег (ассигнаций).

14 июля 1772 г.

Первый раздел Польши.

10 июля 1774 г.

Кучук-Кайнарджийский мир с Турцией.

17 сентября 1773 – 24 августа 1774 г.

Восстание под предводительством Е. И. Пугачёва.

1775 г.

Ликвидация Запорожской сечи.

7 ноября

Учреждение для управления губерний.

8 апреля 1783 г.

Присоединение Крыма к России.

1785 г.

Жалованные грамоты дворянству и городам.

30 июля 1788–1790 г.

Русско-шведская война.

12 января 1793 г.

Второй раздел Польши.

13 марта 1794 г.

Восстание Т. Костюшко.

13 октября 1795 г.

Третий раздел Польши.

6 ноября 1796 г.

Смерть Екатерины II.