в которой профессору, наконец, удастся прочесть наизусть текст N 16, Главный Брахман удостоит его сана Великий брахмачари,а сам Сидоров постигнет Вечную Истину.

В аэропорту Бали Сидорова встретили жуткая жара и несколько соблазнительных девушек – активисток Птицепрома.

На шею профессора прелестницы надели гирлянды цветов и доставили в лучшую гостиницу острова.

Здесь уже шло Торжественное заседание, посвященное славному юбилею Птицепрома. В президиуме сидели руководящие и почетные птицеводы.

В центре стола председательствовал солидный мужчина среднего возраста. Сидоров мучительно пытался вспомнить, где он его видел, а потом получил разъяснение от соседа, что это Дмитрий Дмитриевич – ответственный сотрудник Администрации Президента, который и завершил торжественную часть, передав поздравления от Руководства страны и нацелив птичников на решительное увеличение производства птицы, пуха и пера.

– Сегодня, когда наши ресурсы уменьшаются, главное – сохранить курс и найти средства на развитие и переход нашей экономики на иную, более высокую ступень, – подытожил кремлевский чиновник.

Сидоров был уверен, что речь, конечно, идет о внедрении Пушистых систем в народное хозяйство страны и бурно захлопал, чем вызвал интерес членов Президиума, улыбку Дмитрия Дмитриевича и легкий смешок в зале.

На этом заседание быстро завершилось, и всех пригласили в банкетный зал, где среди удивительных экзотических растений и одурманивающих цветов ломился от яств огромный стол.

Почетный профессор убедился, что утки в банановых листьях, слава богу, на столе нет, а рядом с ним удачно оказалась миленькая дама. Он повеселел, довольно скоро захмелел и вел любезную беседу с соседкой, которая назвалась Ксенией и знатной птичницей из Израиля.

Сидоров удивился совпадению имен со своей поэтессой и выразил сожаление, что такая милая барышня работает птицеводом, на что Ксения весело рассмеялась и сказала, что сама она живет и работает в Москве, а была в Израиле всего раз. В Птицепроме же она по линии обмена специалистами двух стран.

Размышляя о том, что заставило израильскую птичницу трудиться в русском Птицепроме, Сидоров решил, что это никак не мешает пригласить Ксению на чашечку кофе, чтобы в интимной беседе обменяться положительным опытом работы в Птицепроме. А затем, конечно, попробовать внедрить Пушистые системы в израильскую жизнь.

Ксения беспричинно и призывно хохотала и, похоже, совсем не возражала поговорить об этом тет-а-тет.

Но тут – как это часто бывает, в самый неподходящий момент! – Почетного профессора вынули из-за стола и сообщили, что его с нетерпением ждет Главный Брахман острова Бали.

Ксения пыталась, было, присоединиться к Сидорову в страстном порыве приобщиться к таинствам индуизма, но ее не взяли, сославшись на приватный характер миссии к Великому Брахману.

Сидоров успел пообещать непременно вернуться и продолжить приятную беседу о таинствах другой, не менее увлекательной сущности бытия, которая известна как Пушистые системы.

Ксения заверила, что не сдвинется с места, пока не узнает об этом лично от профессора.

По дороге Сидоров стал мысленно повторять про себя текст N 16.

Огромный храм окутывала таинственная звенящая тишина.

Где-то в глубине виднелась фигура склоненного в молитве человека, рядом находились, по-видимому, его жрецы.

Сидоров неожиданно оробел и совершенно забыл текст N 16.

Периодически кланяясь и сжимая в руках Почетную Акцию, Сидоров в сопровождении переводчика Али, приблизился к Великому Брахману и уже собирался торжественно вручить Почетную акцию N 16, как тот стал что-то говорить с явной угрозой в голосе.

Али тихо переводил:

Так куда вы собираетесь отправиться, чтобы найти Брахмана!?…

Профессор растерялся и собирался, было, сказать, что никуда не собирается, а уже он здесь, рядом, но Великого Брахмана, похоже, совсем не интересовал его ответ и, завывая и помогая себе жестами, продолжил:

Всё есть – Великий Брахман…

На севере – Великий Брахман, На юге – Великий Брахман.

Брахман вверху, Брахман – внизу…

Затем повернулся к Сидорову и воскликнул

Ты – птица райская на дереве, Прекрасный юноша, Девушка, стройная, как лань!..

Профессор изумился, ибо никак не соответствовал обращению, и оглянулся, надеясь обнаружить рядом девушку, стройную, как лань!..

Но никого, кроме Али, не увидел.

Тут его стремительно подвели к Великому Брахману, который, мельком взглянул на него и, накрыв голову профессора золоченой тканью, в благословляющем порыве положил ему руку на голову.

Сидоров опустился на колени, почему-то мелко задрожал, очевидно, в преддверии просветления и познания Вечной Истины.

Великий Брахман продолжил.

Тогда его учитель, Сердце которого было охвачено

Радостью и восхищением, Вставши с сиденья, Обнял его со словами:

Первосвященник поднял почетного профессора с колен и обнял.

Прекрасно, прекрасно, мой мальчик!

Прекрасно, прекрасно, о Великий брахмачари!

Где-то зазвенели колокольчики, а Великий Брахман возложил на голову Сидорова какую-то яркую ленту.

Это, Бхатта, Так соответствует твоему уму, Всегда украшенному спокойствием!

Али прошептал, что профессор только что посвящен в священный сан Великого брахмачари и должен проявить ум, украшенный спокойствием.

Однако, Сидоров совершенно оробел и решил, что пора, наконец, прочитать текст N 16, но никак не мог вспомнить первой строчки.

Не дождавшись какой-либо внятной реакции, Первосвященник решил зайти к уму и сердцу профессора, с другой стороны.

В точности, как жена наслаждается

Супружескими отношениями со своим супругом, —

продолжал он, пристально глядя Великому брахмачари в глаза, -

Так и Мои преданные, Когда говорят обо Мне, Ощущают подобный экстаз

От Моего непосредственного присутствия.

Сидоров стал размышлять, насколько прилично испытывать к мужчине упомянутый Великим Брахманом экстаз, и уже собирался заявить, что совершенно привержен традиционной ориентации, как бы это не расходилось с догматами индуизма.

Но Великий Брахман не дал ему такой возможности и торжественно пропел:

Я есть философия высшей истины.

О Арджуна, из сотворенного, начиная с неба, Я один есть творение, разрушение и поддержание.

Из мудрости Я знание души, А из логических и философских диспутов и контраргументов

Я окончательное заключение!

– Окончательное заключение! – в неожиданно нахлынувшем восторженном порыве воскликнул профессор, – да!.. да!.. философия высшей истины – именно так! – и собирался сказать, что полностью одобряет идеологическую позицию Великого Брахмана, но, вместо этого, помимо своей воли, стал цитировать текст N 16.

О, великий царь Дайтьев, О, потомок благородного рода, Славящийся своей щедростью… – обратился Сидоров лично к Великому Брахману и протянул ему Почетную Акцию, которую, кланяясь, торопливо взял один из жрецов.

Голос профессора окреп, и он продолжил с выражением, сопровождая текст жестами и мимикой.

Я прошу у тебя дать

Мне столько земли, Сколько Я смогу отмерить

Тремя Своими шагами.

Тут Сидоров, насколько мог, сделал три самых широких шага в сторону Великого Брахмана, но его остановила какая-то экзотическая музыка.

– Чанггу, – подумал профессор и уже хотел, было, попросить, чтобы его обучили игре на этом удивительном инструменте, но тут Али шепнул ему, чтобы он кланялся и отходил, пятясь, к выходу.

По дороге кто-то снял с посвященного золоченую ткань, и Сидоров взглянул на мир новым просветленным взглядом.

Благополучно покинув Главный храм, на выходе он получил какой-то свиток, испещренный вязью санскрита – как выяснилось, свидетельство посвящения профессора в сан Великий брахмачари.

Али радостно поздравил его с небывалым успехом:

– Прием прошел замечательно, Главный Брахман назвал профессора Бхатта , что значит – Человек Великой Мудрости,  – и дал понять, что ему симпатичны Пушистые системы, что он в ближайшее время подумает, как использовать их в насущной реформе индуизма, а затем рекомендовал профессору принять участие в Международном форуме, посвященном силе берегового ветра.

Сидоров не мог понять, когда Великий Брахман успел все это сказать, при чем здесь береговой ветер, и забеспокоился, почему ни слова не было сказано о приобретении на льготных условиях обещанной виллы.

Али заверил его, что с виллой вопрос решен – остается только внести деньги.

Вернувшись к банкету, Сидоров увидел, что Ксения также призывно смеется с другим Почетным птицеводом, и раздумал посвящать ее в таинство Пушистых технологий.

Профессор устроился на веранде в удобном плетеном кресле и стал размышлять, как быть с покупкой виллы.

Тут его позвали в уютный кабинет и подвели к Дмитрию Дмитриевичу из Администрации президента, который с интересом посмотрел на Сидорова, пожал ему руку и произнес, улыбаясь:

– Ну… ну!..

Сидоров подумал, что, по-видимому, это означает одобрение Пушистых технологий на самом верху. И тут же послал сообщение Почетному Президенту доктору Свенсону об успешном завершении переговоров с Главным Брахманом, о несомненной заинтересованности Кремлевского руководства дать зеленую улицу нашим Пушистым технологиям.

В подтверждение он послал копию свидетельства о присвоении сана Великий брахмачари и фото, запечатлевшее рукопожатие Сидорова и Дмитрия Дмитриевича.

Затем профессор предложил приобрести (с обещанной лично ему большой скидкой!) небольшую виллу как опорный пункт продвижения Пушистых систем в Юго-Восточной Азии.

На следующий день газеты напечатали фото высочайшего одобрения прогрессивных Пушистых технологий.

Почетный профессор смотрелся вполне солидно, его взгляд был устремлен мимо виновато улыбающегося Кремлевского начальника – в даль Прекрасного Будущего.

К верующим мира обратился Великий Брахман, призывая их – пока не поздно! – задуматься о величайших резервах грешной человеческой души, особенно если она (душа!) исповедует высокие принципы новейшей прогрессивной технологии Пушистые системы.

Пасторское обращение было немедленно напечатано на всех ведущих языках мира.

В эту ночь Сидорову снилось, что верующие мира массово вышли на улицы и площади городов с призывом объявить Великого брахмачари

Земным Воплощением мира Пушистых систем.

Самого видного бизнес-консультанта срочно вызвали в Москву, на внеочередной съезд Союза кинематографистов, чтобы обсудить насущные проблемы развития страны в период кризиса.

Во Дворце съездов полный зал увлеченно читал наизусть текст № 16, объединенный хор Первого канала и кремлевской администрации под руководством Никиты Михалкова пел здравицу в честь Почетного викинга в 33-м поколении.

Великий Брахман сидел в президиуме вместе с Сергеем Сергеевичем и Дмитрием Дмитриевичем, а Почетный Председатель корпорации доктор Свенсон c трибуны поздравил Сидорова:

– Да! да!.. философия высшей истины – именно так!

И надел на шею Сидорова сияющий бриллиантами орден Святого Улафа V с лентой.

Зал бурно аплодировал, а возмущенная теща попыталась отобрать орден, но подоспевшая охрана почти силой вывела ее из зала.

Агриппина Петровна по дороге успела пообещать им скорый Страшный суд