17.01.98

Ольга: Как и при каких обстоятельствах образовалась группа?

Хэнк: «Чудо-Юдо» образовалась в 1983 году, я еще в школе тогда учился. Название придумали мы с Мамонтом. Выбирали всякие названия и остановились на названии "Чудо-Юдо Секс-Террор", а потом сократили до «Чудо-Юдо». Состав у нас сейчас: Мамонт, Хэнк, Лэмм и Клэш. Мамонт — это мой родной старший брат, Лэмма я знаю года с 1983 по всяким системным тусовкам центровым древним, и барабанщика тоже знаю года с 1983. Еще пиротехник Нас есть — Кокос, маньяк взрывов. Он сейчас интернет-страницу держит. У нас есть свой адрес в интернете: http://www.alibi.org/sound/chudo/index/html

О: Как ты увлекся панк-роком?

X: Я маленький был совсем, когда в 1976-м году передавали по "вражеским голосам" Sex Pistols, я ловил это на старом приемнике и слушал.

О: По "вражеским голосам" это как?

X: Сева Новгородцев, ВВС, всякие там еще другие.

О: Как удавалось это все ловить?

X: А нормально ловилось. Правда иногда с помехами. Потом еще записи были всякие. Сначала я увлекся панк-роком — слушал и параллельно учился играть на гитаре. А старший брат брал меня за уши, сажал к колонке и говорил: "Слушай, это вот рок-музыка такая забойная". И я так вот вырастал. И с самого начала был художественным руководителем группы. И так все время увлекался. Сначала умел играть только 3 аккорда блатных, а потом научился больше-больше постепенно. И сейчас у нас выпущены альбомы:

1985-88 "Sех Terror"

1988-95 "Панк-рок-опера "КАЙФФ!!!.."

1995-98 "Третий МойБогРок"

1999 "Секс! Сэкс! Sех! Sэх!"

за ними выйдет альбом «НЛО», "Панки Панки Только для панков", "Анархия А", и много еще всяких песенок у нас.

О: А как все начиналось?

X: Я начал постепенно панковать, когда в школе учился. Первый в школе выбрил виски, году в1980-м. Меня поставили на учет в детскую комнату милиции, в КГБ, обвиняли в антисоветской пропаганде, чуть не посадили. Ко мне КГБэшника приставили. Мне было тогда лет 12–13. Я красил волосы зеленкой, одевал советский собачий ошейник, школьные портки булавками протыкивал. Такие чудиловки. И вот мы в Центре собирались около памятника Пушкину — 1981-82 годы. Сейчас уже из этих старых панков мало кто остался в нормальной деятельности — кто-то в дурдоме, кто-то в тюрьме, кто-то спился, кто-то сторчался, но некоторые остались и занимаются музыкой или какими-то творческими делами — художники, дизайнеры. Я вот, например, по профессии — женский парикмахер. С детства любил сам себя стричь, потом начат друзей стричь, подруг, и так вот научился стричь постепенно. Группа сразу выбрала себе идеологию. Мы убежденные панк-анархисты интернационалисты и сразу определились чего мы хотим, а чего не хотим.

Наша религия — "Делай добро и верь в себя";

наш девиз — "Живи сам и давай жить другим";

взгляд — "Чем клясть тьму — зажги свет";

лозунг — "Не огорчайся, улыбайся";

культ — "неошаманизм";

наш стиль — "Rock'n'roll в кружке художественного крика";

наша сексуальная ориентация — нормальные, здоровые гетеросексуалы.

О: Как у вас рождались песни?

X: Фиг его знает как. Как будто кто-то диктует. Как будто астральный монстр какой-то Чудо-Юдо.

О: А «Чудо-Юдо» — это что-то обозначает, или это просто так назвали?

X: Чудо-Юдо — это волшебная форма жизни, т. е. это наше божество, которому мы поклоняемся. Как религия. Вот Бог — он один, но у него много имен — Аллах, Кришна, Иисус Христос… Ещё у Бога есть имя Время, ещё у Бога есть имя Чудо-Юдо. Это такое суперсущество, которое умеет плавать, под землей рыться, летать в воздухе, перемещаться через пространство и Вселенную, уменьшаться до минимума и увеличиваться до максимума. Это как микромакросущество.

О: А теперь расскажи поподробнее, как вы в начале 1980-ых находили друг друга — неформалы.

X: Мы просто в Центре собирались, на Пушке. Чудака видно издалека (смеется). Просто подходили друг к другу, знакомились. И было такое забавное у нас… ну, по-детски, фигли — ещё дети были такие хулиганистые. Сейчас уже повзрослели — типа олдовая система такая, на спокойняках. А раньше были очень безудержные — собирались и ходили по магазинам — по ГУМу, по ЦУМу и крушили все подряд — витрины, стекла выбивали. Сразу приезжала милиция. Нас разгоняли. Destroy наводили, день хаоса. Напивались, хулиганили. Забирали нас комсомольские оперативные отряды, в милицию, вызывали родителей, отправляли в медотрезвители. Тогда в 1982-82 на Пушке собирались и хиппи, и панки. И вместе собирались, и раздельно, но в основном не по одежде друг с другом тусовались — у кого какая фенечка, у кого сколько булавок, а чисто по характеру.

О: Панк-рок был скопирован с Запада, или это было свое русское анархическое движение, как ты считаешь?

X: Это смешанное. Московские панки что раньше, что и сейчас — это одно и то же, разница лишь в том, что сейчас у панков больше гитар, больше примочек, больше всяких прикидов уматных. Московские панки — это гибрид русского анархизма и европейского панк-рока. Например, русский дух анархии — это Кропоткин, Бакунин, Махно, а дух европейский — это "Sex Pistols", «Exploited». Московские панки — это нечто среднее между европейскими панками и японскими. То есть в себя вобрали культуру западных панков и восточных. Но есть и свои корни. Например, всякие оттенки, присущие только московскому панкизму — увлечение и любовь к козявочкам, сопелькам, заплаточкам.

О: А у восточных панков какие особенности?

X: Они похожи на каких-то сумасшедших банзаев — камикадзе-самураев. Они все черные, и доводят свой образ до гротеска восточного дьяволизма, буддизма, и в то же время каких-то остроконечных Микки Маусов.

О: Записи как доставались?

X: Друг у друга переписывали. Кому-то из-за границы привозили, и так это распространялось через много рук полуподпольно. Сначала слушали "Sex Pistols", «Clash», «Exploited», "Dead Kennedys". И здесь групп-то было мало. Вот самая первая панк-группа, которая в стране появилась — это "Автоматические удовлетворители" (АУ). Они появились году в 1979-м. А мы первый концерт дали в 1983-м. Были и до нас группы, но самые старые группы распались, только мы остались. Я вот так вспоминаю. Мы тогда играли по бомбоубежищам в начале 80-ых. Собирались панки, анархисты, хиппи всякие, бомбоубежище закрывалось… Была такая группа — «Диоген», еще «Дихлофос» и группы с такими названиями — «Какашечки», «Сопельки», «Козявочки» — много таких названий — типа самобичевание. У «Диогена» барабанщик работал слесарем или сантехником в ЖЭКе, и он пробил там помещение — "под вокально-инструментальный ансамбль". И туда стали всякие группы приезжать — типа фестивали были там. Это был андеграунд дикий. Я играю, смотрю в зал, а там происходит все, что угодно — пыхалово, ширялово, фак идет во время концерта. Такого не было ни в ДК, нигде. Несколько было таких бомбоубежищ. Самое первое, самое долгое бомбоубежище было около метро «Сокол». Такие концерты происходили раз в несколько месяцев. Приходили только свои.

О: А как насчет ментов?

X: Они не могли. Стены больно толстые (смеется) в бомбоубежищах.

О: А после концертов?

X: А чё после концертов? После концертов — разбитые баяны, банки от пятновыводителей, тюбики от клея — уже все кончалось… бутылки от портвейна водки. Как это было. Вечером собираются часов в 7–8 и так вот до утра, все какие-то фиг-знает-какие выходили из подвала… В середине 80-х стало больше групп, больше панков. И концерты стали проходить с большим количеством людей. Я помню концерты середины 80-х, вместе мы играли — "Автоматические удовлетворители", «Чудо-Юдо», «АНЧ», «Нострадамус», "Прочие нужды". Играли по Дворцам Культуры и по клубам. И как правило, всегда концерты проходили один раз в одном месте. Потому что во второй раз администрация не хотела пускать панков. Вот, например, тут недавно концерт «Чудо-Юдо» играли, и после концерта администрация сказала: "Тут играли и фашисты, и сатанисты и какие-то извращенцы, все нормально было. Но такой страсти, как играли панки, мы не хотим больше, и никогда панков не пустим". Там пробили все унитазы, лампочки разбили, аппарат поломали, шторы подожгли, вообще такой destroy сделали, что то место, где играли, выглядело как после ядерного взрыва, а не как после концерта. Облевали там все.

Потом в Москве в 85-м появилась Рок-Лаборатория — филиал КГБ, потому что Комитету Государственной Безопасности было трудно уследить — с каждым годом становилось все больше людей-контркультурщиков, и уже трудно было, как это было раньше, как меня, вызывать, ставить человека из КГБ, который за мной следил. А нельзя же так, чтобы над каждым панком было по одному КГБэшнику, слишком штат пришлось бы…

О: В чем это заключалось? Как это он следил?

X: Хрен его знает, что они там делали, но КГБ всегда работало круто. Вот например, я звоню по телефону, договариваюсь — вот поедем, сделаем destroy дестройку, повеселимся. Договариваюсь с друзьями, забиваю в Центре стрелку. Иду в метро, а он уже стоит там, в метро, и смотрит на меня. Я думаю: "Что он здесь делает?" Раз, прохожу, он за мной — следит куда я. Глупость какая-то. Я был ребенок вообще, а за мной такие взрослые дядьки следили. И я когда в школе учился, мне давали такие стремные волчьи характеристики: "Дима Свинокопытников. Нельзя впускать в крупный, здоровый коллектив — разлагает изнутри" (смеется). Я в школе сделал свою панк-команду. Перовские панки — панк-команда «Плесень». У нас тут были подвалы свои. Это было в 81-82-х годах. Здесь, в Перово, сначала было урлово очень. А потом панки стали еще более агрессивными и экспрессивными, чем урла, и просто урла стала по фигу… Были потом проблемы с люберами. Это уже позже. Сначала их не было, а были проблемы просто с гопниками, типа такие: тельняшка виднеется дембельская. Поверх пиджака с поднятым воротником, рубашка, ботинки остроносые на скошенном каблуке. Все такие с пальцовками: "А шо ты булавку, ты шо, фашист, шо ли?" А потом любера появились, а потом они исчезли (смеется).

О: Как советские обыватели реагировали?

X: Когда мы в 83-м году репетировали на овощной базе… Я туда пришел. И говорю: "Здрасте…" — такую телегу прогнал, потому что если бы правду сказал, там бы ни хрена не пустили. А я пришел и говорю: "Я — художественный руководитель вокально-инструментального ансамбля. Давайте мы у вас будем репетировать, за это вам концерты делать по праздникам". Там у них был актовый зал небольшой, сцена невысокая. А там бабки какие-то работали, когда нас видели — хватались за голову, крестились и говорили: "Вот чудо-юдо-то, вот чудо-юдо". Прямо вот так совпадало — получалось, что мы выбрали название, и нас так и называли. На улице час-то пальцем на нас показывали, потом как-то меньше и меньше, но этот процесс замедленный очень. Вот когда мы были в Амстердаме, в Берлине — там вообще никто ни на кого внимания не обращает — там хоть помойное ведро на голову надень, ходи — никто не посмотрит. А здесь до сих пор обращают внимание.

О: Долго вы продержались на этой базе?

X: Да. Обычно в 80-ых годах любая группа больше года на одной базе не держалась, а мы там продержались долго — года 3–4. А потом уже Рок-Лаборатория появилась. Дали нам базу от Рок-Лаборатории в клубе «Октябрьский» около Птичьего Рынка. Сначала нам дали обычную комнату, а потом сказали: "Не жирно ли вам, сраным панкам, репетировать в цивилизованной комнате? Здесь лучше будут дети песенки под рояль петь". И отослали нас в другое помещение в том же клубе, а это помещение, ну, такое маленькое. Мы узнали, там раньше был туалет. Меньше базы по размеру в природе не существует. Мы к друг другу, плечо к плечу, барабаны, колонки — на сраной аппаратуре громыхали. Но нормально. Там мы отрепетировали альбом "Sex Terror".

О: А где вы инструменты изначально взяли?

X: Сначала гитара была стремная, что стремнее и представить нельзя — гриф от семиструнки, а корпус от другой гитары, от ГДРов-ской, разбитой — сзади у нее стенка была выбита, звучок стоял советский, за 7 рублей, от акустической гитары. Поганей придумать нельзя. Струны разные, облезлые — половина акустических, половина — от «Урала». Все это самими делалось. У остальных участников группы — такие же сраные «Уралы» и всякое дерьмище. Барабаны тоже сами делали. Вот один из наших барабанщиков сделал бочку длиной метра 3. Она звучала как турбина, как труба в канализации… А потом я пошел работать в парикмахерскую — заработал на гитару и уволился. У нас в группе при любом составе люди творческие, все люди искусства — все в группе умеют рисовать, умеют писать стихи, музыку. Потом начали появляться рок-клубы. Одним из первых был Sexton FozD. И там "ночные волки" делали специальные панк-дни. В Sexton'e играли и «Чудо-Юдо», и «Пурген», и "Автоматические удовлетворители", и «НАИВ» и "4 таракана" и многие другие.

О: Какие ты можешь отметить отличия российского панка от Западного?

X: У панков в России изначально были корни и смысл для появления, в отличие, например, от скинхедов. Вот, например, на Западе панки боролись против обывательщины, против мещанства, безработицы. А здесь было больше смысла для появления панк-рок-культуры, потому что был коммунизм. Панки боролись с коммунизмом, показывая свой протест через поведение, одежду, украшения, грим, музыку, концертные выступления, хэппенинги, авангардные шоу. Панк-рок родился сам по себе, конечно же на Западе, но отечественное панк-рок движение не сдирало ничего, а просто шло и росло параллельно этому. Российские анархисты не могли не выглядеть по-панковски.

О: А как узнавали в начале 1980-х, какие у западных панков идеи, прикиды?

X: По фотографиям. И сами тоже додумывались. Одна из первых фотографий, которую я увидел в 1976 году, была напечатана в журнале «Крокодил». Там была напечатана статья, называлась — «Шпана-рок». Было написано: "Отбросы общества. Гнильё. Белиберда. Поколение X". И фотография — стоит чувачок такой. У него косточки каких-то рыб или животных, обтянуто какой-то штукой типа тухлой кожи свиньи и куски сырого мяса на груди (гнусаво) какие-то вонючие висели. И все это проткнуто булавками. Я подумал: "Ни фига себе, как это интересно!" Когда я был маленький, родители снимали дачу в Подмосковье. И там была хиповая коммуна. Они жгли костры всякие. Я к ним ходил в гости и видел то, как они проводили время… Было мне 3-4-5 лет. А они там мне: "Димончик, приколись какая фенечка, маленький пипл". Забавляли меня всякими такими штуками, учили рисовать пацифик, писать всякие штуки, которые мне, как ребенку того возраста, не надо было писать: "Free Love", "Flower — Power", "Peace and Love". И я хоть маленький был, думал: "Какие смешные дядечки и тетечки. Они добрые, но какие-то беззащитные". Добро должно быть с кулаками, что сейчас в панк-движении и стало. Потому панки не пацифисты, и слава богу (смеется). И еще хочу сказать, что много моих панк-кумиров умерло от наркотиков. И я хочу посоветовать панкам и вообще любой молодежи, чтобы не употребляли наркотиков.

О: Что ты можешь сказать о причинах появления русского или, в частности московского панк-рока?

X: Если бы в Москве панки назывались бы не панками, то назывались бы каким-нибудь другим словом, типа скоморохи, чудаки, забавники, затейники или какие-нибудь там козявочники, сопельники, дермишники, но это бы было, потому что корни у этого есть. Это — и труды Бакунина, Кропоткина, и незабываемая память о Махно и так далее. И еще, помимо всего у русских панков есть… Вот, например, у восточных панков менталитет восточный, философский, у западных — взгляд на жизнь очень тонкий и пунктуальный. А у русских панков — то, что между Востоком и Западом. То есть: в чем-то определенность конкретная, а в чем-то философичность.

О: Ты упоминал, что панковские прикиды делали сами. Не мог бы ты рассказать поподробнее?

X: Сами делали всякие подделки. Я сначала брал маленькие булавочки, а потом мне захотелось больших булавок. А где большие булавки брать? Мы делали походы в прачечные. Там булавки очень крупные. А потом я на уроках труда в школе… После уроков оставался и делал булавки из проволоки, из толстой — здоровые, метра два, выше себя ростом. Ошейники сами клепали. Хотелось клепок таких уматных, но не было таких. Брали сумки, брали рюкзаки, у них клепочки отковыривали и на браслеты лепили (смеется). Такие поделки. Это сейчас полно в магазинах красок всяких для волос, зеленая, синяя, красная, любая. А раньше не было такого. Я волосы зеленкой красил, и подушка потом зеленая была. Сами делали всякие чудаческие штуки: разрисовывали рубашки, майки, у рубашек отрывали воротники, рукава, надевали их задом наперед — чудили, прикалывались по-всякому.

О: То есть извращались как могли… а как насчет идеологии?

X: Идеология всегда одна и та же: Панк — Анархизм — Интернационализм. Но иногда…

О: То есть, у вас было откуда брать?

X: Я когда маленьким был, залез… была такая книга — "Буржуазная массовая культура". Я что-то смотрю — на обложке коллаж интересный. Раз, залез туда. Смотрю там написано про панков: "Панки — молодежное движение, отличающееся извращенностью в поведении, одежде, украшениях, гриме, присвоенных прозвищах, типа Мертвяки, Удушители и то, что потом на сцене это воспроизвелось выступлениями таких групп как "Sex Pistols", «Clash» — то, что сейчас стало уже понятным.

О: А остальное уже домысливали сами, свои идеи, российские — против чего бунтовать и с чем бороться?

Х: Да.

О: Для чего вы занимаетесь всем этим — музыкой, панк-роком?

X: Это как с детства пошло, так и осталось, потому что панк… Есть такая по говорка — "Панками не становятся, панками рождаются". А что такое панк? Панк — это еще и национальность, панк — это еще и психиатрический диагноз (смеется).

О: Как ты понимаешь панк-рок?

X: Панк — это прежде всего экспрессия, потому что изначально панк, сам по себе появился как экспрессия, как эмоция, как характер поведения анархически настроенных людей. И группы первые панковские вообще не умели играть на своих инструментах, из этого видно, что панк-рок не мог от музыки отталкиваться. Панк-рок — это порождение панк-культуры, то есть сначала появились панки — молодые и экспрессивные, а потом уже появился панк-рок — 2–3 аккорда на расстроенных гитарах, на кастрюлях. (Хохочет).

О: Панк как стиль жизни, как ты это понимаешь?

X: Панк как стиль жизни — это очень анархичный и очень свободолюбивый стиль жизни, который не всегда дает здоровые результаты (посмеивается). Но лучше жить свободно и умереть молодым чем наоборот — жить несвободно и жить долго.

О: Некоторые считают, что жить панковской жизнью — это питаться на помойках, плевать друг в друга и так далее…

X: Это ранняя стадия развития панков, молодых. Я все это прошел. Мы, когда были молодыми плевали друг в друга, жрали на помойках, сейчас иногда тоже поплевываем, и помоечки иногда тоже не обходим, залазим в помоечки с головой прям, в помойные баки. Но сейчас ума стало, что ли побольше, побольше жизненного опыта какого-то анархического, и уже как-то больше тянет не плеваться друг в друга, а больше тянет придумывать всякие панковские песенки смешные, мелодии забавные, как-то отображать панк-рок в искусстве, в творчестве, в изобразительном и музыкальном.

О: Отличие панка от рока?

X: Панк-рок — это всегда музыка экспрессивная и интеллектуальная. Панк-рок всегда идет от эмоций. Панк-рок — это всегда кровь на струнах, слюни на микрофоне, пот во все стороны. А похожие стороны у рока и у панка — это то что корни и того и другого — в рок' н' роле.

О: Должен ли панк-рок нести опасность для общества?

X: Панк-рок обязан разрушать государство, общество и мещанство. Это изначальная цель панк-рока. И если про панк-группу цивильные газеты статьи начинают писать хвалебные, это значит, что панк-рок группа стала что-то делать неправильно, сами стали обывателями и мещанами, потому что панк всегда должен быть противоположностью общественным взглядам, потому что общественные взгляды — это всегда лохотронство и стадное чувство. А панк — это всегда протест, всегда бунт, бунтарство, это всегда революция духа. Я помню наши первые концерты — КГБ присутствует, администрация того помещения, где группа выступает. И во время панк-концерта, когда вот идет этот драйв, эта громкость, эти стремные тексты, антигосударственные, я сам видел слезы у директрис этого помещения и ненависть в глазах КГБэшников. Вот так старались вызвать недовольство у обычных людей, вызвать отвращение, чтобы они задумались. Панки — ведь это же дети общества, которые хотят показать, что в нем неправильно, потому что панк-рок — это всегда протест и момент несогласия молодого и взрослого поколений.

О: А что тебя не устраивает в нашем государстве?

X: Нет нормальных пенсий у бабушек и дедушек, и они умирают с голоду. Медицина ненормальная. Слишком большие деньги тратятся на воины. А я хочу, чтобы вообще никакие деньги не тратились, и вообще государство не воевало, а направляло деньги на бабушек, дедушек, на культуру, чтобы молодежь росла цивилизованной. И наркоманов надо не в тюрьму сажать, а лечить бесплатно. Против частого показа насилия по телевиденью, потому что это неблагоприятно влияет на умы людей и детей. Хочу, чтобы было больше музыкальных программ — круглосуточно.

О: Как ты относишься к анархии?

X: Поскольку я — убежденный панк-анархист-интернационалист, я от этого не открещиваюсь и отвечаю за эти слова, за каждую буковку. Анархия — это борьба против государства, против власти, любой, коммунистической, капиталистической, гребаной демократической власти. Анархия — это всегда бунт и протест. Цель анархии — убить государство, панк-рок помогает мне в этом. Государство — это самый главный на планете порок. Нет ничего сильнее, чем зло государства. Например, война России с Чечней, Вторая Мировая война. Если б не было государств, не было бы и войн. Надо сразу, блин, политикам гребанным объединиться, уничтожить оружие, границы все убрать.

О: Какие основные движения и течения ты мог бы выделить в панк-роке?

X:-Панк-рок (более распевный, гнусный, гнойный). Ярчайшие представители: "Sex Pistols".

— Арт-панк (художественный, артистичный панк) — это "Clash"

— Панк-металл (более быстрый, агрессивный и экспрессивный) — «Exploited», "Discharge"

— Дарк-панк (музыка теплого медленного дерьма) — "Siouxsy and the Banshees". Тесты в Дарк-панке типа: "Я проснулась прекрасным нежным утром. Светило ярко солнышко. У меня было ласковое нежное настроение. Я ходила-ходила, гуляла-гуляла. Взяла топор и отрубила голову своей маме".

— Кибер-панк (уже больше с современными понтами, с компьютерами) Billy Idol.

О: Вот вопрос чисто чудо-юдовский: у вас на пластинках, на потолке у тебя знаки всякие. Что они обозначают, кто их придумал?

X: Это мы же, «Чудо-Юдо» их и придумали. А вот этот герб, который в центре (показывая на обложку пластинки «Чудо-Юдо» — "Sex Terror", висящую на стене) — два треугольника и полумесяц — это символический и философский знак. Это как янтра для медитации. У меня, например, какие-нибудь вопросы появляются по жизни, я смотрю на этот знак и получаю ответы. И в слове «чудо» и в слове «юдо» есть «до». По восточному языку это значит «дух», "духовность".

О: Что изменилось на сегодняшний день в русском панк-роке?

X: Разница есть — панк-рок концерты сейчас и панк-рок концерты раньше Если раньше нужно было вызывать больше отвращения и протеста у общества, мещанства и обывателей (мерзким голосом): нажраться пьяными, гнусно облеваться во время исполнения какой-нибудь гнусной композиции. (Нормальный голос): В середине 1980-х смотришь в зал — там и панки, и какие-то непонятные люди. И вот против «непонятных» людей это вот направлялось. А сейчас в зал смотрю — одни панки. И поэтому я не хочу напиваться перед концертом. И для панков, и для уматной публики, чё-то тормозить, чё-то быть замороженным — неохота. Хочется трезвым отыграть концерт, чтобы весь зал пооттягивался, плясали пого все, всем было весело. «Чудо-Юдо» в настоящее время играет все концерты абсолютно трезвыми, а после концерта мы, конечно выпиваем.

О: И в заключении, ваши планы?

X: То же, что и сейчас, только довести до гротеска. У нас сейчас нет возможности постоянно сидеть в студии, потому что нет денег, хочется, чтобы у нас была такая возможность. «Чудо-Юдо» хочет пуститься в мировое турне: Москва — Париж — Лондон — Берлин — Нью-Йорк — Сан-Франциско — Голивуд — Токио — Пекин — Шамбала — Бермудский треугольник — Африка и на другие планеты полететь. Продолжение следует.