Глава первая

Нелегкое решение

После того, как я побывала в своем сознании, все изменилось, и события начали развиваться так стремительно, что никто не успел к ним подготовиться. Первой весточкой от императора были воины под знаменем Золотого Дракона, которые обрушились на скалистый край и вырезали всех драконов, которые не успели скрыться в Обители. Так как на границе всегда стояли дозорные, то спастись удалось многим, но были и такие, которые остались на растерзания Диким. А золотые драконы дошли до Обители и обложили ее плотным кольцом, вызвав у Дариэна приступ жесточайшей хандры и меланхолии.

— Я никогда бы не подумал, что холодная война между мной и императором завершиться кровопролитием и гибелью отверженных драконов. Мы в ловушке, запасов хватит на несколько недель, не больше, а потом начнется голод. Живыми они нас не выпустят. Если один привязанный к месту (речь о Сером) уйдет за грань, то он потянет туда и нас с императором. Одно отрадно, он, наконец, сдохнет! — Скорее сам с собой разговаривал Дариэн.

Я впервые слышала от него подобные выражения и видела его в столь плачевном состоянии. Волосы растерзаны от пятерни, постоянно туда запускаемой, а одежда не стирана и не отглажена.

В замке было настоящее столпотворение. Даже в гостиной на полу лежали тюфяки, не говоря обо всех спальных помещениях, отданных семьям отверженных. Дакки и еще пара воинов, организовали посуточное дежурство на стенах замка, а жены самых отважных воинов помогали на кухне и по дому. Прислуга давно не справлялась с обязанностями, и любая помощь воспринималась с радостью и благодарностью. Отверженные драконы насчитывали собой не более пятисот взрослых драконов, но действовали они слаженно и организованно, устраивая в саду ежедневные смотры и тренировки.

Среди всего этого хаоса я ощущала себя как в военном лагере, ощетинившемся копьями и пиками, а не как в Обители Знаний, где можно спокойно посидеть с книгой и выучить в тишине оранжереи новые заклинания. Все проблемы были резко задвинуты на второй план, и я старалась подбодрить Дариэна и придумать, что делать с войском императора.

— Почему мой муж молчал? Почему не предупредил о нападении? — Спросила я, наконец, дракона, решив активно принять участие в событиях и больше не отгораживать себя от этого мира и тех бед, которые в нем происходили.

— Кто бы знал, девочка? — Отвечал он рассеянно и снова погружался в невеселые думы.

Да, с таким полководцем нас скоро пустят на фарш, — думала я и пыталась поговорить с Дакки, но тот вообще не принимал меня в расчет после недавнего случая и просил не путаться под ногами.

Вот, так всегда, стоит раз оступиться, а встать потом на обе ноги гораздо труднее, чем было падать.

— Дакки, остановись хотя бы на секунду, у меня есть магия, я могу вам помочь.

Воин на ходу проверял какое-то оружие на пригодность.

— Я видел твою магию, Маша, в двух из трех случаях она принесла беды. Сейчас не тот случай, чтобы пугать всех огненными искорками! — Глаза Дакки горели. — Мы умрем, как настоящие воины, с оружием в руках и на поле битвы, а не как крысы, запертые в подвале!

Ясно, драконы собрались выйти на поле и дать отпор многочисленным подготовленным войскам императора. Сколько их, интересно, было? Не меньше тысячи.

— Скажи хоть, когда планируете открыть ворота и выступить против золотых драконов?

— Через три дня на рассвете.

— Во сколько?

— В четыре утра! — И Дакки отодвинул меня от двери, которую я забаррикадировала своим хрупким телом, и прошел мимо.

У меня есть три дня и несколько часов, Дариэн сам не свой, Драко теперь поможет только в том случае, если я перееду в замок и стану нормальной женой, а все остальные меня либо боялись, либо боготворили до такой степени, что обходили стороной, либо тихо ненавидели, как жену Черного Дракона. Я даже слышала, что кто-то предложил обменять мою жизнь на помилование целого народа, но дерзкого дракона сразу заткнули.

Что ж, мысль сама по себе разумная, но я больше не дочь императора и он об этом знает. Теперь нет Серого, и источник иссяк раз и навсегда. Вся власть могла сосредоточиться в руках Золотого Дракона и этот шанс он не упустит.

Последние пару дней я обходила стороной осколок души, чью-то тень, пойманную за гранью и отданную в холодные объятия заточения, но после разговора с Дакки решилась и, схватив его с попки в гостиной, заперлась в библиотеке. Села на пол, зажала грани в ладони и представила Вольного.

— Я забыл сказать, что новый цвет волос очень тебе идет. Правда, не поймешь, то пи ты добрая волшебница, то ли злая колдунья.

Я улыбнулась и шагнула в объятья друга.

— Мне нужна твоя помощь, Вольный. За стеной расположилось войско Золотого Дракона численностью в тысячу воинов. Нас гораздо меньше, но Дакки поведет на бой и драконов и дракониц. Они там погибнут! А Дариэн совсем сник, ходит из угла в угол, что-то бормочет себе под нос, на что-то надеется. Я не знаю, что мне делать, я не могу просто сидеть в библиотеке и делать вид, что ничего не происходит.

Вольный нахмурился и стал мелькать среди полок. Как только он отходил от осколка больше, чем на метр, его тело рассеивалось и пропадало, а потом появлялось совсем близко и снова дарило мне настоящее тепло и ощутимые прикосновения.

— Ты должна пойти к военачальнику Золотых Драконов, со мной.

Я опешила.

— И как ты себе это представляешь? Мост для меня никто не опустит, летать я не умею.

— Зато умею я.

Снова мое молчание и полный ступор.

— Ты просто должна постоянно думать обо мне и не выпускать камень из рук, тогда все будет хорошо. Создай вокруг себя магическую оборону, черпая энергию из камня, а меня итак никто не тронет.

— Вольный, подожди! Допустим, я действительно смогу полететь на… кхм… призрачном драконе и спуститься к войску. Но что я им скажу? Буду бегать от одного воина к другому с просьбой, пока не убивать меня, а отвести к военачальнику?

— Тебе не придется никуда бегать, Маша, дозорные тебя сцапают, как только ты приземлишься.

— Хорошо, отведут к военачальнику, а что дальше? Что я ему скажу?

— В зависимости от того, что скажет тебе он. — Вольный посмотрел мне в глаза. — У меня к тебе одна просьба.

— Да? — Спросила я нерешительно.

— Не показывай меня никому!

— Это как?

— Как только мы приземлимся, ты спрячешь камень и достанешься только в палатке военачальника. И то, в самом крайнем случае. Я не хочу, чтобы драконы знали о том, что ты владеешь магией души.

Я удивилась.

— А это что за зверь?

Вольный снова прижал меня к себе.

— Не все могут оживить этот камень, Маша, только те, кому душа этого дракона была дорога.

— Что? — Закричала я и чуть не выронила осколок.

— Да, Маша, Черный Дракон подарил тебе на прощанье мою душу, заточенную в камень. Он не взял меня с собой за грань.

Я пыталась переосмыслить услышанное, но шум за дверью не дал сосредоточиться.

— Подожди, остановил меня Вольный. Ты должна это сделать как можно быстрее. Дакки слишком горячая натура, он может не выдержать трех дней, — замолчал, — или ее не выдержит тот, кто привел сюда золотых драконов.

Ровно в полночь, когда замок погрузился в относительную тишину, я стояла в оранжерее, рядом с каменной чашей, и думала, что там лежит мой любимый человек, тот, кого так внезапно и так жестоко отобрали в самый неподходящий момент.

— Скорбишь? — Присел Дакки прямо на землю, рядом со мной и чашей.

— Думаю, как он мне сейчас необходим.

— И мне, сестренка. Ты прости, за резкое отношение, но сама понимаешь.

— Понимаю.

Дакки как-то заерзал и явно занервничал.

— Ты это, не обижайся, что не сказал раньше, это вроде как тайна для тебя.

— Я внимательно посмотрела на дракона, но он отвел глаза.

— Дакки?

— Да, вот. Его нет там.

— Что? — я схватилась за края чаши.

— Его тела там нет, ну, в земле. Понимаешь, есть семейный склеп, куда его положили, хотя он Дариэну не сын. Отец уперся рогом, и решение одобрили все отверженные, которые принимали участие в обряде. Планировалось захоронение, а отец воспротивился и вот.

Меня будто ударили по голове, оглушив, ослепив и обездвижив.

— Почему мне не дали с ним попрощаться? Почему Дариэн не пустил? Для чего весть этот фарс с надгробием. Дакки пристыжено опустил голову.

— На этом настоял твой муж, а он оплачивает содержание Обители, как ее полновластный хозяин и владелец. Теперь еще и лишили воздуха!

— Так, значит, император узнал о том, что мой муж в сговоре с отверженными и решил отомстить?

Дакки снова потупился.

— Дакки!

— Прости, Маша, прости, что злился, что ничего не говорил, что был таким идиотом. Я просто боялся, но не тебя, девочка моя, а того, что могут с тобой сделать.

— Я совсем запуталась, кто сделать и за что?

— Сначала Драко за то, что в очередной раз бросила его. Он согласился, чтобы ты жила с нами, это ведь его законные владения, но в обмен на это мы должны были разыграть комедию с захоронением Вольного здесь, в оранжерее.

— А теперь? Чего ты боялся все эти дни? Почему избегал меня?

— Потому что за стенами этого замка стоит его хозяин с войском золотых драконов и ждет, когда ты к нему выйдешь.

Нет! Только не это! Так вот почему меня предлагали выдать военачальнику? Это Драко пожаловал к стенам замка, это из-за меня и за меня Дакки приказал идти на бой.

— И ты молчал? — Заорала я так, что, кажется, содрогнулись стены замка. — Ты с ума сошел? Я его жена, Дакки, и он мог растерзать вас за это на куски.

— Ты права. Он четко выразил свои намерения, вырезав почти два десятка отверженных.

— Ох… — Я схватилась за голову. — Как? Почему?

Дакки вскочил на ноги и повернул к себе лицом.

— Я никогда бы не рассказал, Маша, я повел бы туда драконов на бой, но вести их на смерть, на верную смерть… ты простишь меня?

Я обняла воина и постаралась успокоить.

А ведь Вольный знал, кто военачальник! Он сразу обо всем догадался, поэтому и сказал, что разговор будем вести по ходу действий.

Значит, муж решил добраться до меня силой, снова преследуя какие-то ему одному понятные цели. Что он наплел императору? Как в этот раз использует меня саму?

— Я все решу, — бросила Дакки и направилась на площадку полетов, — не ходи со мной. Сама. — Роняла слова, как камни.

— Маша, я открою…

— Нет, я сама.

И ничего не объяснив дракону, встала в центре площадки и сжала в руках осколок души Вольного.

 

Глава вторая

Светская драконица

Все получилось так, как предсказывал мне Вольный. Приземлившись недалеко от лагеря золотых драконов, я подальше запрятала драгоценный камень и пошла к первой попавшейся палатке. Меня сцапали, не успела я сделать и сотни шагов. Дракон в кожаных штанах и рубахе с золотым шитьем бесцеремонно задрал рукав свитера и посвятил на руку, рассматривая еле видневшиеся татуировки, черными змейками струившиеся от запястья к предплечью.

— Она? — Спросил его другой воин.

— Татуировки должны быть другого цвета. Кто ты?

— Та, кого ждете. Жена Черного Дракона. Веди уже к нему.

Первый дракон посветил в лицо и сдернул с головы капюшон плаща.

— Она, обода нет. Отведи Рваному, он сдаст прямо на руки, а мы поищем пташку, на которой она прилетела. Далеко не уйдет, Черный Дракон щит поставил, в замок ему не вернуться.

Ищите! — Злорадно подумала я, — только время зря потратите, твари чешуйчатые!

— Здравствуй, дорогая, — поприветствовал меня муж, развалившийся на ложе и читающий какую-то книгу, — где Дариэн?

— Что? — Удивилась я такому вопросу. — Я одна.

— Не глупи, Маша, я хотел бы поговорить с вами обоими, сколько можно прятаться? Я поставил мощный щит на крови вокруг лагеря, ты не смогла бы сделать сюда выброс. Строго говоря, я давно бы соорудил мост и разгромил ворота, но разрушать столь ценное имущество нет смысла.

Я присела рядом, и устало потерла висок.

— А если бы Дакки так и не сказал мне, что это ты пришел с войском золотых драконов? Что бы ты все таки сделал, на что готов бы был пойти?

Драко подвинулся, приглашая меня устроиться по удобнее, и отложил книгу.

— Давай начистоту, Маша. Тебе не нравятся мои методы, и в какой-то степени я тебя понимаю, но лишь в самой малой. У тебя был мой замок, мои родители, которые приняли тебя, как дочь, мое доверие. Черт побери, ты связалась с этими драконами и тебя как будто подменили! Что я сделал не так, чем заслужил твое равнодушие?

Я видела в глазах Драко искреннее недоумение и боль, настоящую неприкрытую боль и понимала его как никогда.

— Наверное, мы слишком разные, Драко, настолько разные, что совершенно не понимаем друг друга. Ты играл моими чувствами, зная, на что я иду, но держа меня в полном неведении, ты позволил мне остаться у отверженных, проникнуться к ним искренней симпатией, а потом потребовал уйти в мир светских развлечений и суеты, зная, как они живут. Ты смотрел на то, как мой друг умирает и, обладая магией, никак ему не помог! Ты притащил меня в Храм и ни слова не сказал о том, что там будет, хотя догадывался о многом! О каком доверии идет речь? О каких чувствах?

Драко вскочил с ложа и начал нервно мерить палатку шагами.

— Ты пришла из мира людей, где была всего лишь девочкой. Я пытался тебя уберечь от игр этого мира, от всех бед, от императора. Если бы я знал, чем обернется твоя жизнь у Дариэна!

— И что бы ты сделал, Драко? Пошел против императора?

— Поступил бы как-то иначе! Да, обстоятельства сложились так, что меня сейчас считают героем-освободителем. Я остановил злой замысел Серого, подыграв ему и заставив поверить себе. Я запечатал Врата, которые приносили в этот мир энергию, иссушившую нашу магию. Я помешал восстановить Источник и снова оказался в фаворе… Я знаю, как все это выглядит со стороны, но, поверь мне, ничто из этого не планировалось специально и не продумывалось, как шахматная партия! Хоть в этом, пожалуйста, поверь мне! — Драко смотрел так, что я вновь увидела перед собой мужчину с татуировкой на груди и черными волосами, стянутыми в хвост. Такого притягательного своей силой и мощью. Дракона, с которым единилось мое сердце и моя кровь. Мне захотелось положить ему голову на плечо и вдохнуть запах самих гор. Но между нами сейчас лежала целая пропасть разочарование и океан несбывшихся надежд.

— Я не могу тебя простить, я не могу заставить себя просто прикоснуться к тебе! Ты продолжаешь улыбаться в то время, как твои воины рубят головы отверженных. Чего ты хочешь, Драко? Что мне нужно сделать, чтобы ты просто оставил меня в покое?

Драко резко отвернулся, расправив плечи, а потом опустил голову и прислонился к опоре палатки.

— Значит, не любишь? Та ночь ничего для тебя не значила?

Мне хотелось закричать и заплакать одновременно. Хотелось сказать ему, что тогда в Храме я боготворила его, я любила его так, как никто другой, а потом узнала, что именно он привел меня в этот мир и обрек на заточение здесь, не дав выбора, не спросив, хочу ли я этого? Драко считал, что дарит мне могущество и силу, что вместе мы пройдем какой-то там великий путь, покорив императора и разрушив его власть. Но на самом деле я была простой девушкой, в чем-то он прав, наивной девушкой, которая мечтает о счастье и покое, подальше от этого мира, подальше от всех драконов в цепом, но в объятиях любимого и единственного мужчины. Я хотела просто дом и просто семью, но понимала, что Драко никогда не откажется от власти.

— Ты выбрал не ту драконицу. Я не смогу полюбить светскую жизнь, всю эту мишуру и вычурность. Поверь, меня воротит от одной мысли о балах и танцах, сплетнях, интригах, фальшивых улыбках. Вот почему я прониклась к этому месту такой симпатией. Отверженные не строят друг другу козни, они живут одной огромной семьей, доверяя и помогая друг другу. Вот почему у нас теперь разные дороги. Отпусти меня, Драко, — чуть ли не взмолилась я, понимая, что он никогда этого не сделает.

— Только после того, как ты приедешь со мной в родовой замок, начнешь выходить в свет, убедишь драконов в том, что я не изверг, заточивший жену в крепости, попробуешь принять меня.

Я усмехнулась.

— А что? Сплетни замучили? Это же такое благородное общество, разве они способны так нехорошо думать о Черном Драконе?

— Я прошу просто попробовать.

— Я уже попробовала и меня чуть не заточили в замке, забыл?

— Маша, прошу тебя, позволь увезти домой, позволь представить своим друзьям, позволь показать, какой может быть наша семья.

— А иначе ты тут все разгромишь?

Драко еще больше сгорбился.

— Иначе, мне придется выдать тебя императору, как шпионку, и если не я, то другой военачальник придет к стенам Обители, только уже не беседы вести.

— Выбор-то невелик.

— Выбор есть всегда, Маша.

— Вот только не ты мне его подарил в прошлый раз! Убить своим отказом отверженных, разорить эти земли и быть пленницей в замке императора, или же согласиться стать частью светского общества и быть пленницей в твоем замке, велик выбор!

Драко снова напряженно вглядывался в мое лицо, пытаясь увидеть одному ему понятные вещи.

— Мой мир не так уж плох, каким его рисуешь ты.

Я подошла к мужу и провела рукой по груди, расстегивая пуговицы рубашки, распахнула ее и увидела татуировку дракона, изрыгающего пламя. Попыталась представить, как обнимаю этого сильного, волевого и умного мужчину, а он дарит мне самые незабываемые ночи, а утром снова пытается подчинить себе и подавить мою волю, навязывая свои правила, свой порядок вещей, свой мир.

— Я пойду с тобой, но только пообещай, что отпустишь, как только все зайдет в тупик.

— Отпущу, когда поможешь свергнуть императора и…

— Сыграю свою роль до конца? — Рассмеялась я и вышла из палатки.

Сжав в кармане камень, я молила Вольного о помощи, молила не бросать меня, не обрекать на испытания в полном одиночестве, а стража тем временем докладывала Драко, что я действительно прибыла сюда одна.

Пусть думает, что моя магия сильнее его и я способна на такое, что ему и не снилось. Пусть боится, может, тогда быстрее отпустит?

«Как же я ошибалась!»

Драко дал мне неделю на то, чтобы заново освоиться в родовом гнезде синих драконов и наладить общение с родителями. И то и другое я старалась выполнять, не покривив душой, но у меня плохо получалось.

Излюбленным местом в замке стала библиотека, пусть меньших размеров, чем в Обители, но с тем же характерным ни с чем несравнимым запахом кожаных переплетов, старости, пыли и бумаги. Дракорион и Эльдира всячески пытались создать за общими семейными трапезами непринужденную обстановку, плавно избегая нежелательных тем. Они уже пришли в себя после событий в Храме и теперь воплощали собой пример светской пары, которая многое пережила, многое вытерпела вместе, но при этом всегда «держит лицо» и соблюдает приличия. Сам Драко большую часть дня пропадал во дворце, подготавливая императора к моему появлению. Вопрос об отверженных драконах был решен и до поры до времени их оставили в покое, предоставив возможность жить в скалистом краю и не претендовать на учебу и проживание в Городе. Жестокое неравноправное отношение к отверженным глубоко задевало меня, но приходилось делать равнодушный вид. Некоторые драконы, вхожие в близкий круг друзей и родственников, приходили на обеды и ужины, рассматривая меня как диковинку и задавая бесцеремонные вопросы о том, как я, наверное, настрадалась в таком заброшенном месте, как Обитель Знаний, и с этими дикарями отверженными? Подражая Эльдире, я улыбалась и отделывалась общими фразами о том, что не все было так плохо. На что слышала пространные рассуждения на тему «не быть этим дикарям нормальными драконами». По их теории, если дракон прожил большую часть времени, а то и всю жизнь, в таких суровых условиях, то Город их разбалует, и они постепенно опустятся на дно.

— Чем они будут здесь заниматься? В элитные войска золотых драконов их не примут, а кроме как драться, они и не умеют ничего!

— А им кто-нибудь дал такую возможность? — спрашивала я говорящего, на что тот смущенно откашливался и отвечал, что мы, драконицы, бываем не в меру сочувственны, а потом намекал на то состояние, в котором обычно проявляются подобные чувства.

Приходилось мириться не только с навязанным и совершенно излишним сочувствием, непомерным любопытством, но и фривольным общением, позволенным в виду родственных и дружеских связей.

Я терпела из последних сил, но играла настолько плохо, что за эти несколько дней оставила о себе впечатление, как о нелюдимой и нелюбезной драконице с весьма сомнительными идеями в голове. Драко (надо отдать ему должное) не обременял меня своим вниманием, не вел пространственных бесед, не приходил по ночам в мою спальню и даже поддерживал в том, что политика в отношении отверженных драконов действительно жестока. Правда, потом добавлял, что в данный момент ничего нельзя изменить, слишком велика вероятность неблагоприятных последствий для обеих сторон.

— Завтра прием у императора, — сказал Драко, прогуливаясь со мной по саду. Наши совместные вечера, проведенные в оранжерее или парке, очень радовали родителей и являлись частью показательного выступления под названием «Счастливая семейная пара».

— Что я должна делать и говорить, — оторвалась я от своих мыслей и обратила внимание на мужа.

— Прекрати вести себя как кукла, которую дергают за веревочки! — Взорвался муж. — Притом, очень недовольная и разобиженная на весь мир.

— Так оно и есть. Ты просил попробовать, я пытаюсь, но твой мир мне был чужд и остается таковым.

— Попробуй завтра днем прогуляться по городу, слиться с драконам, прокатиться на общественном транспорте. Ты можешь посетить Академию боевых искусств, Деловой центр — эти замки тебе знакомы еще с того дня с обзором.

— Это хорошая идея, — немного воодушевилась я, — Город сам по себе мне очень нравится, я возьму велосипед и прокачусь до торговых площадей, посмотрю ткани на платья для гардероба, зайду в лавку сладостей. Спасибо, что позволил мне покинуть замок.

— Маша, да сколько ж можно?! — Взревел дракон и прижал меня к себе. — Возьмешь меня с собой? Я сто лет не катался на велосипеде.

Я удивилась.

— А как же твои дела с императором, подготовка к вечернему мероприятию?

— Да плевать на них, я хочу побыть с тобой.

В душе боролись противоречивые чувства. Одни кричали о том, что Драко никогда не сможет измениться ради меня, оставив императора ИСО всем его двором в покое, а другие тянулись к мужу и настаивали на том, что нужно дать ему шанс.

Я совсем запуталась. Требую от Драко, чтобы он отошел от дел при дворе, а сама желаю участвовать чуть ли не в государственном перевороте! Хочу от него искренности и доверия в то время, как прячу на груди мощнейший артефакт.

Все дело в том, что я не могу найти себе место в обществе драконов, не могу ни с кем подружиться, не подпускаю к себе абсолютно никого и заранее отталкиваю даже таких хороших дракониц, как Дара.

— Покажи мне Город. Хочу посмотреть, чему учат выводок маленьких драконов, — с улыбкой попросила я и подумала, что преобразование общества стоит начинать с растущего поколения.

Драко обнял меня с таким чувством благодарности, что я порадовалась за нас обоих.

А где-то на задворках сознания билась мысль, что, обладая приличным теперь уровнем знаний и запасом магии, я могу отлично повеселиться и среди этих чешуйчатых гадов на балу. Оставалось только придумать эксклюзивное шоу. Никто не запрещал заводить собственных игр, даже если уже задействована в чьем-то спектакле, поэтому завтра же можно будет распределить роли, оставив место Злодея за императором. Он этого явно заслужил! А Злодеи, как известно, всегда погибают.

 

Глава третья

Представление началось!

О, прекрасный вечер, о, чудесный бал. Жаль, что не маскарад, а то веселье получилось бы более искрометным.

Раздавая улыбки налево и направо, я плыла по бальному залу, а ноги гудели так, что хотелось ползти на коленях. Прогулка по городу получилась запоминающей и поучительной. Мы исколесили только одну из частей Центра, завернув в Академию, о которой упоминал Драко, но я была рада и этому. Больше книг на сайте кnigochei.net Теперь мышцы ужасно ныли, и императору достался совершенно неуклюжий реверанс. Одарив и его фирменной драконьей улыбкой, я тут же начала благодарить благодетеля за то, что он послал мне на помощь Драко и освободил из плена отверженных драконов, предоставив мне неоценимую возможность побывать в его дворце еще раз.

Ложь, на которую не купился император, учитывая, что он сам поспособствовал моему побегу, но которую оценило его окружение. Меня боялись и здесь, вспоминая, как я заморозила приличное количество драконов, поэтому с облегчением вздохнули, поняв, что я не собираюсь устраивать очередной скандал (а зря надеялись!).

— Я рад вашему появлению, дорогая. Наконец, вы раскроете нам глаза на все те сплетни, которые восславляют вас как защитницу отверженных и Чудесницу, нашедшую новый источник энергии.

Вот даже как! Все карты на стол? Да, пожалуйста!

А Драко напрягся так, что крылья его носа раздулись, и скупы четко обозначились на лице. Нашему разговору внимал, казалось, весь зал. Даже музыка стала звучать тише и шелест платьев с витиеватыми росписями на время прекратился. Драконы-самцы в цветах своего рода, наездницы с суровыми и величественными чертами — все, как один, повернулись к нам.

— О, да что вы?! — Рассмеялась я совершенно неискренне. — Положение отверженных драконов и правду подействовало на меня угнетающе, вы сами когда там были в последний раз? Пару сотен лет назад или чуть меньше?

Император нахмурился и сжал кулаки, толпа отхлынула назад, некоторые потянулись к выходу откровенно испугавшись, а другие наоборот подошли еще ближе, предчувствуя веселье.

— Не думайте, дорогая моя девочка, — процедил он, — что моя служба разведки плохо работает. Это мои глаза и уши.

— Что вы, Ваше величество! — С сарказмом произнесла я. — Только сегодня днем в Академии мне продемонстрировали, как преданны по отношению к вам молодые драконы. За каждое лишнее слово — подзатыльник, за неуместное высказывание — лишение попета на неделю, а уж что будет, если кто-нибудь из них позволит себе выразить собственное мнение!

Император дал знак и один из воином приблизился ко мне.

— Хотите, я продемонстрирую вам их умения и навыки?

Я снова рассмеялась, теперь совершенно откровенно.

— Что ж, посмотрим.

Резкий выпад и у моего горла рука воина, шевеление пальцами и дракон начинает возгораться и орет так, что толпа бледнеет, кто-то теряет сознание. Снова сосредотачиваю энергию на магии огня, и загораются занавески на окнах. Паника захлестывает толпу удушливой волной, начинается давка, а по венам струится пламя, и я совершенно теряю голову. Император что-то орет, брызжа слюной, Драко совершенно оцепенел и смотрит на меня так, как будто не знает, то пи убить, то пи дать завершить начатое.

— Вы готовы запереть в свои рамки любого, кто вам не угоден. Поработили свободных драконов, надели на них ошейники, держите на цепи, как собачонок, — шипела я, — разрушили Источник и иссушили магию целого поколения, высасываете из них всю кровь!

С каждым моим словом пламя разрасталось все больше, а я видела только ненависть и злобу бессильную злобу во взгляде Злодея. Муж схватил меня за руку и попытался выбросить нас наружу, но я осталась в зале и смотрела, как полыхают деревянные панели, как плавятся подсвечники на столах, как скатерти моментально осыпаются горсткой пепла на пол, а потом схватилась за граненый камень и, черпая чистую энергию, разом остановила пожар.

Мы с императором стояли в абсолютной тишине, пока драконы один за другим не вернулись в зал.

— Источник энергии? — Повторила я слова императора. — Вы правы, я нашла его.

Вздох толпы и удивленно разинутые рты.

— Я сама являюсь этим источником, — а потом подняла ладонь вверх и пустила поток по залу, черпая неиссякаемые запасы в артефакте и одаривая каждого таким мощным зарядом, какого они не получали уже многие сотни лет. Искры полетели в разные стороны, искры от проснувшейся магии и ее бесконтрольного выброса. Волосы наездниц стояли дыбом, лица в саже и копоти, драконы в шоке осматривают свои руки.

— У меня есть одно условие, дорогие сливки общества, — вещала я, войдя в образ, — обменяю поток свободной энергии и восстановлю Источник в Храме для всех при одном маленьком условии.

Абсолютная тишина.

И вдруг я поняла, что зашла слишком далеко, заигралась. Превратила светский рауд в пепелище, трон императора — в погребальный костер, а саму себя — в злую колдунью. Что обо мне сейчас думает муж, что бы подумал Вольный, Дариэн и Дакки. Даже моя служанка Дара стояла безмолвной тенью и с укоризной взирала на все это безобразие.

— Вы должны мне помочь, — обратилась я, наконец, к императору.

Золотой Дракон явно ожидал не этого, с его лица вмиг слетела вся гордость и злость, оставив место растерянности.

— У вас немалый опыт в организации государственных дел и, раз уж я тут теперь живу, придется считаться и с моим мнением.

Странно, никто не возражал. С чего вдруг?

— И чего же ты хочешь, — с усмешкой спросил император.

— Не бойтесь, денег не надо, муж есть, полцарства вполне устроит.

Шутки не понял никто, а я снова дала себе ощутимый подзатыльник.

Серьезнее, Маша, это тебе не кошмар без продолжения, проснулся утром, подушку взбил и пошел чистить зубы.

— Я хочу организовать школу для всех драконов, отверженных в первую очередь.

В толпе загудели, но император махнул рукой, и снова в зале образовалась звенящая тишина.

— Что ж, а мне бы стул организовать и стол, а то в мои-то годы тяжело столько времени проводить на ногах.

Я материализовала стол из соседнего кабинета и стулья, по количеству присутствующих. Расселись кое-как. Некоторые драконы предпочли стоять рядом с выходом.

Не доверяют еще, боятся нового стихийного бедствия, — усмехнулась я про себя и впервые за весь вечер посмотрела на Драко. Как он реагирует на то, что на этот раз кукловод я. Потом, обязательно спрошу.

— Император, — обратилась я к дракону по-отечески, — я не хочу войны и кровопролития, я хочу…

— Невозможного! — Закончил он за меня.

— Чем плоха идея организации школы на равных условиях? Я задействую для ее постройки и развития собственные резервы магии, буду тратить только мой личный источник энергии, а вам оставлю это.

Я снова выхватила из толпы Драко и мысленно попросила помочь.

«С чего вдруг я должен тебе помогать?»

«Вспомни текст легенды».

Я вытянула ладонь со слезой, которую зачерпнула из чаши в ту полночь, когда узнала о том, что Вольный лежит не в сырой земле, а в родовой гробнице Дариэна.

— Я расскажу вам, что это, — вмешался Драко и глаза его загорелись.

«Ты не забыла, дорогая, что должна очистить Исток не только слезой, но искупав там наших детей?»

«Нет».

Мой ответ вызвал на лице Драко такой поток эмоций, что я засомневалась, стоило пи давать подобное обещание.

— Это Слеза — один из древнейших артефактов за всю историю драконов. Она способна очистить Исток.

— Не может быть, — вскочил император, и кто-то посмелее рискнул добавить.

— Это уж совсем сказки.

Драко смерил дракона презрительным взглядом.

— Ты военачальник, Драгон, тебе простительно быть таким безграмотным.

— Он, прав, Драг, — ответил другой дракон, — я слышал про артефакты и немало читал о них. Слеза действительно существует.

Император вскипел и стукнул кулачищем по столу.

— Хотите дать свободную энергию всем драконам? Устроите паломничество и драконы сами себя и сожрут.

— Давайте хотя бы попробуем. — Обратилась я ко всем и каждому. — У дракона теперь будет выбор: остаться на том месте, где он сейчас живет и работает, либо научиться управлять своей магией и попытаться постичь нечто новое. Драко сильный и опытный маг, выросший в этом мире, Обитель Знаний — это его собственность, а Дариэн заскучал в последнее время. Дайте шанс на развитие скалистому краю, организуйте там Магическую Академию.

«Ты меня спросила, любимая?»

«Играю по твоим правилам, нравится?»

Ответила я мысленно мужу и снова сосредоточилась на императоре.

— Что ж, наконец, ответил он. Если кто-то из вас надеется, что я отойду от дел и начну выращивать капусту, то сразу убейте, ничего подобного я делать не стану, а содействовать обещаю всячески. Оставьте нас двоих.

Я кивнула мужу и осталась один на один с императором. Разговор предстоял долгий.

Золотой Дракон молчал очень долго, я устала ерзать на стуле и кидать на него вопросительные взгляды. Складка между бровей говорила о том, что он о чем-то сосредоточенно думает.

— Значит, школа для отверженных драконов? И чему ты собралась учить этих голодранцев? — Наконец, произнес император.

— Тому же, чему учатся драконы из Центра и Города, — ответила я.

— Снова не то, — и замолчал.

— Пойми, наконец, что твое общество коренным образом отличается от нашего. Драконы очень гордый и непримиримый народ, ты не сможешь обучать в одной школе отпрыском знатного рода и выходцев из скального края.

— Но у них должны быть равные условия! — Настаивала я. — Почему одни талантливые драконы получают помощь и поддержку, а другие, за неимением возможности, вынуждены прозябать и влачить жалкое существование.

— Такова сущность каждого общего. Кто-то сильнее, кто-то наглее.

— Это вы о себе? — Насупилась я.

— И о тебе в том числе, Маша. Да, ты не моя дочь! Сколько в ней было силы и мощи, какой талант! Но все это без должного внимания превратилось в осколки зла и ледяные искры ненависти. Я хочу, чтобы ты не совершила мою ошибку, дав этому народу то, от чего они, в коне концов, погибнут.

Я сочувственно посмотрела на этого широкоплечего дракона, сломленного потерей любимой дочери, потерей всех своих детей.

— Я был плохим отцом, Маша, я не смог справиться с воспитанием и обучением самого талантливого и умного ребенка, который родился в моей семье. Я пренебрегал ее просьбами, давил на то, что она должна больше учиться и тренироваться, абсолютно забыв о том, что она еще, по сути, совсем дитя и в первую очередь ей нужна любовь. Ты не должна совершить моих ошибок и поэтому я не доверю тебе школу для отверженных драконов.

— Но… как?

Император уже все для себя решил и остановил мои возражения жестом руки.

— Я согласен предоставить дворец под здание школы для всех драконов, желающих пройти обучение, но не только на мага, Маша. Я хочу научить этих детей жизни, показать на собственном примере то, к чему приводит спесь и гордыня, когда ты не умеешь их вовремя остановить. Я не изменился за эти несколько часов, но я давно ждал, когда появится кто-то подобный тебе и покажет мне путь решения всех проблем, и моих собственных в том числе. Ты оказалась этой драконицей, я искреннее благодарен тебе. И раз уж наездница Черного Дракона взялась учительствовать, так оно и будет. Я принимаю тебя на должность мага стихий, и только попробуй не оправдать мои ожидания и методы воспитания!

Я рассмеялась и готова была по простоте душевной кинуться обнимать императора в новой для него должности, но он только покачал головой, а потом тоже рассмеялся.

— Это будет трудно, моя дорогая девочка, жизнь слишком сильно наказала одних драконов и совершенно избаловала других. Если ты чувствуешь, что не сможешь многим пожертвовать ради этих детей, ради будущего не только отверженных, но и знатных драконов, лучше откажись сразу.

— Смогу! — Ответила я императору, поклонилась и вышла из когда-то прекрасного бального зала, ставшего теперь холлом новой школы.

Смогу, но только сначала сниму с шеи камень, самую настоящую непосильную ношу и приму первые последствия своего поступка.

Я сняла с шеи артефакт с граненым камнем и сжала его в ладонях. Вольный встретил меня вопросительным взглядом, окинув масштаб разрушений.

— Отнеси меня в гробницу Дариэна, я хочу проститься.

 

Глава четвертая

Только ты

Я стояла у белого оштукатуренного склепа, боясь вдохнуть и просто пошевелиться, боясь ступить внутрь или убежать без оглядки, но я приняла решение и никто не отнимет у меня мой выбор. Я шагнула с шахматной доски, я больше никогда не буду ни пешкой, ни королевой. Артефакт, который приносит чистую неисчерпаемую энергию — это участь игрока, не верящего в себя и свои силы. И я ступила на порог склепа, погружаясь в каменную прохладу и абсолютное безмолвие.

Выступы с именами драконов освещались факелами и располагались друг над другом. Закрыты они были металлическими дверками с символами и письменами: от непонятных завитков до современных надписей. Последняя была сделана совсем недавно, краска еще не высохла и я посмотрела на след, оставленный ей на пальцах. В голове крутилась мысль, что это аллегоричный знак жизненного пути любого из нас, вот такой след от краски, который можно вытереть и забыть.

Я потянула на себя металлическую крышку и на пластине увидела того Вольного, которого запомнила тогда в роще, обледеневшего, с распахнутыми глазами и навеки застывшим выражением лица.

— Привет, дорогой. — Провела кончиками пальцев по контуру лица, испытывая дрожь от холода и предвкушения, а потом положила окаменевшую душу Вольного ему на грудь в области сердца и начала собирать энергопоток в тугой смерч, который поглотил мрак и холод, роняя горящие искры на кусок льда. Я сосредоточилась на гранях камня, пытаясь проникнуть туда сознанием и ухватить Вольного за руку, но он не спешил идти мне на встречу.

— Это самый эгоистичный поступок из все, что ты сделала за последнее время.

— Ты плохо понимаешь, что такое эгоизм, хватит уже торчать тут, пошли!

— К кому мне там идти?

Я держала руку за гранью из последних сил, кожа покраснела и вздувалась ожогами. Еще немного и моя собственная магия огня спалит мою руку.

— Пожалуйста, — прохрипела я, сдерживая крик боли и отчаяния.

Вольный схватился за обожженную ладонь, я закричала от острой горячей волны и очнулась уже на холодном земляном полу. Тут же вскочила на ноги и уставилась на дракона, тряся того изо всех сил. Кто бы увидел, что я тут творю в гробнице усопших, ни за что не доверил бы потом мне своих детей.

— Хватит так трясти, — прошептал Вольный и моргнул несколько раз, пустив по щекам холодные струйки. Я вытерла их пальцами и счастливо разрыдалась на груди друга, которая снова вздымалась и опускалась, постепенно теплела и отогревалась и вновь наполнилась гулкими ударами сердца.

— Зачем ты это сделала? Так трудно подавлять свои эгоистичные порывы?

— Это был альтруизм чистой воды.

Вольный посмотрел на меня, слепо повернув голову.

— Того хуже, значит мне еще и ничего не светит.

— Ты же знал это.

Он вздохнул и потянулся.

— Знал, но надеялся до последнего мгновения. Любишь его?

— Ты только очнулся, а уже лезешь ко мне в душу.

— О, да ладно! — Вольный сполз на земляной пол и с силой захлопнул металлическую крышку.

— Тише ты! — шикнула я. — Мертвых разбудишь!

— Их ничто и никто не разбудит, — потом покосился на меня и немного отодвинулся, — надеюсь.

Я рассмеялась и напала на Вольного, осыпая того поцелуями и запуская в его шевелюру все десять пальцев.

— Потише, ладно? Я пока чувствую себя слегка подмороженным. Расскажи пока, что значили те разрушения во дворце, которые я видел краем глаза.

И пока я рассказывала, Вольный хмурился все больше, вертя в пальцах обугленный кусок с расплавленными гранями. Когда я затихла, дракон откинул голову и прислонился к холодной стене, прикрыв глаза.

— Зачем ты это сделала, Маша, мне было вполне хорошо там.

— Слишком хорошо для дракона, который даже не успел оставить в этом мире свой след.

— Я его и сейчас не оставлю, — прошептал Вольный и бросил то, что осталось от артефакта, подальше в темный угол. — И не надейся, что я буду рядом всегда, такое бывает только в сказках, а я не герой твоей сказки, Маша.

Я опешила и машинально пошла на выход за драконом.

— Хочешь сказать, что сиганешь со скалы и расшибешься о дно ущелья?

— А что, — хмыкнул он, — довольно-таки логичное завершение.

— Только посмей. — Зарычала я.

Вольный шел медленными шагами по долине, наполненной солнечными лучами и мягкой зеленью низкорослой травы. Он о чем-то глубоко задумался, а потом повернулся ко мне и сказал.

— Не думай, что я не благодарен. Быть в заточении ради того, чтобы дарить этому миру чистую энергию благородно, но утомительно. Я готов был делать это ради тебя, но только потому, что иного выбора у меня не было.

— А теперь?

— А теперь я выбираю ни тебя, ни Дариэна с Драко, ни даже этот мир.

Я схватила Вольного за локоть.

— Ты этого не сделаешь! Я выжгла в себе магию огня, чтобы вернуть тебя в этот мир и не собираюсь снова отпускать за грань.

— Отпустить уже навсегда, и не в плен безмолвного камня, а в объятия неизвестного, Маша. Что в этом плохого?

— Почему? — только и спросила я, а потом заплакала, но продолжала смотреть в его глаза, такие родные, такие живые, с пламенем внутри.

Вольный отошел от меня на несколько шагов, обернулся и улетел, даже не повернув на прощание свою наглую чешуйчатую морду.

— Монстр! — Заорала я на всю долину. — Бесчувственная тварь! Хладнокровная ящерица! — Орала я в пустоту, зная, что больше никогда его не увижу, а потом повалилась на траву и выплакала всю боль, которую копила в себе со смерти Вольного, все отчаяние и все надежды.

Одна, снова одна…

А потом выбросила себя к Храму, надеясь успеть втолковать этому упрямцу, что он не сможет повторить попытки Драко.

«И будет он охранять те Врата от всякого, кто пожелает их вновь открыть… И покарает того, кто приблизиться к ним с мыслью такой… И только одна душа будет служить камню и в камне том жить… отныне и во веки веков…»

— Читала я текст, который сама и придумала, отразив на камне четкой кириллицей, и никаких тебе символов и завитушек, ясно и понятно.

Вольный спикировал рядом с Вратами, не обращая внимания на мое присутствие.

— Ты не сможешь этого сделать, — сказала я громко и отчетливо, — они запечатаны и охраняются.

Вольный не повернул головы и сосредоточенно шел в самую середину.

— Прошу остановись, Страж убьет тебя, — взмолилась я, но не попробовала остановить его силой.

— Они закрыты на вход, но не на выход.

Я опешила и слегка покачнулась, с трудом сохраняя равновесие.

— Скажи мне! — Зло бросил Вольный. — Ты ведь никогда всерьез не задумывалась о том, чтобы вернуться, не так ли, Маша? Этот мир одарил тебя силой, магией, мощью, властью. Какие замечательные игрушки для человечка!

Я онемела и мотала головой.

— Нет? Тогда возьми меня за руку и вернись со мной к простой жизни, к студенчеству, к совместному счастью, которое мы построим, помогая друг другу.

В голове взорвалась бомба, оставив после себя пустыню из пепла.

— Вы будете отличной парой, Маша, ты и Драко. Самовлюбленные, эгоистичные драконы, решившие на этот раз подарить благоденствие этому миру!

— Не ты ли мечтал о нем? — Прервала я Вольного.

— Это были всего лишь мечты, но кто же думал, что у тебя получится осуществить их за несколько часов.

— За что ты злишься на меня? Я делала это ради тебя, ради твоих идеалов.

— И как же быстро они стали твоими! Теперь ты готова даже на законный брак и нелюбимого супруга в постели и все ради альтруизма? Где моя нежная добрая Маша, которая хотела обычного счастья, семью, любимого человека, готового пожертвовать всем ради нее.

— Есть более высокие жертвы, Вольный, есть драконы, которые надеются и верят в то, что, наконец, все изменится, почему ты хочешь лишить их этого?

Вольный сжал кулаки, и острые скулы четко нарисовались на его бледном осунувшемся лице.

— Потому что люблю тебя, Маша, люблю так, как никогда и никого не любил! — Сказал он бесчувственным голосом, а потом повернулся и шагнул во Врата, растворившись в ином мире. Без имени, без энергии, без какого-либо шанса на выживание.

А я стояла я чувствовала, как из меня уходит что-то очень важное, какая-то часть меня только что покинула тело, и растворилась вслед за Вольным. Волосы рассыпались по плечам белоснежными прядями, кисти рук слегка вытянулись и похудели, я ощупала лицо, проведя по тонким скулам и прямому носу. Даже тело теперь выглядело иным, более высоким, болезненно тощим, с торчащими ключицами. Я подняла руку и оглядела синие прожилки татуировки, а потом собрала в руке энергию и она блеснула на кончиках пальцев ледяными искрами. Вольный забрал не только часть моей души, он унес все то тепло, которым одарил меня с первого дня знакомства. Теперь во всем этом мире не было ни одного упоминания о нем, краска стерлась, не оставив после себя и следа.

Покидая Храм в полном разброде чувств, я совершенно не думала о Дариэне и том, что явлюсь расхитительницей гробницы! Да что там, я вообще не предполагала, что кто-то может заметить пропажу тела, кому придет в голову мысль полюбоваться обледеневшим драконом? Поэтому вернувшись в Обитель для того, чтобы подготовить Дариэна и Дакки к новой потере, я встретила взгляд трех разъяренных мужчин.

— О! — выдал Дакки и как-то странно побледнел. — Зря я проговорился, знал же, что дело кончиться плохо.

Драко вышел вперед и осматривал меня с ног до головы.

— Что ты сделала с телом? Что ты сделала с собой? — Рявкнул он так, что сотряслись стены замка. — Твои эксцентричные выходки отправят меня за грань раньше времени!

— Объяснить дашь? — Спросила я его, а сама поглядывала за плечо мужа, пытаясь поймать взгляд Дариэна. — Как вы вообще догадались?

— Дакки проболтался, что выдал тебе тайну с семейным склепом, а потом ты таинственным образом исчезаешь и ни император, ни родители, ни Дариэн не знают, где тебя искать.

— Зачем вообще нужно было меня искать? — Устало спросила я и упала в объятья софы, мгновенно отрубившись. Потом мне рассказывали, что долго и упорно пытались разбудить, на что я выдавала какие-то непонятные фразы про то, что благородство — качество врожденное, альтруизм же — учёное извращение. После чего меня оставили в покое и перенесли в мою бывшую спальню.