Магическая академия (СИ)

Акула Ксения

Часть шестая

Подготовка к новогодним праздникам

 

 

Глава первая

Рогато-копытные и бесконечные предположения

В Черно-белый замок прибыли не только мы с Машей, но и Драко с Дорном. Молодой дракон понадобился преподавателю, как лучший бытовик и предприимчивый изобретатель.

— Понимаешь, — объяснял ему Драко за завтраком, после того, как мы проспали почти по двенадцать часов каждый, — никто из слуг не знает, как обращаться с этими коровами, шутка ли, сто пятьдесят голов рогатого скота.

Я хихикала, слушая разглагольствования Драко. Новоявленный фермер, не меньше.

— Ты должен изобрести мне аппарат, который сам будет доить коров, и разливать молоко в бидоны. Так же мы должны подумать о стерилизации и перегонке в академию. Я уже не знаю, куда мне его деть.

Я вспомнила слова Шарика: «От твоего молока уже деваться некуда. Все ведра, все тазы молоком заняты. Вон, в умывальнике и то молоко». И снова засмеялась, подавившись булочкой.

— А Дрю я позвал специально для того, чтобы она помогла тебе с настроением, — сделал паузу, — для коров. Будут стоять смирно по струнке, не правда ли? — Посмотрел на меня дракон.

— Правда, — протянула я недовольно, — просто мечтаю встретиться с ними. — А потом буркнула себе под нос, — безумно скучала.

— Вот и отлично! — Улыбнулась Маша. — А нам с Драко нужно сегодня в Город по делам, в последнее время в Совете много вопросов, связанных с теми студентами, которые решили остаться в военной академии.

Сердце утроило ритм и в груди заныло.

— А Мирра? — Спросила я тихо, ни на кого не глядя.

Я видела, как драконица хотела протянуть ко мне руку, но вовремя остановила себе. Для Маши я просто одна из студенток магической академии и при Дорне нужно поддерживать эту ложь.

— Она остается с Доромиром, Дрю. — Подтвердила она мои опасения. Настроение резко испортилось, мне больше не хотелось смеяться.

— И не забудьте, что коровы пасутся во временном загоне, их обязательно нужно перегнать, но никто не берется за это, а мне просто некогда. — Продолжал о своем Драко, пристально на меня глядя. — Я считаю, что с ними должен разбираться тот, кто их сюда…. Кхм, доставил.

— А это кто? — Невинно похлопала я глазами.

— А это очень вредная маленькая драконица, но, к сожалению, ее нет рядом с нами, придется тебе, Дрю, временно выполнить ее обязанности и придумать, наконец, что делать с этим мычащим недоразумением.

Тема коров была исчерпана, и мы с Дорном решили сразу после завтрака приступить к делу. Все, что от нас требовалось, это перегнать стадо в другую долину, где Дорн соорудит новую ограду, загон с навесом и прибор для дойки. Всего ничего.

— Может, ты их по воздуху перенесешь? — Неуверенно спросил Дорн, пока я сосредоточенно ковыряла землю носком ботинка.

— Ммм, — и покачала головой из стороны в сторону.

— Подтолкнешь потоком воздуха? — Продолжал бытовик.

— Ммм, — снова ответила я.

— Значит, внуши им, что они должны идти, как зомбированные, все прямо-прямо-прямо, — веселился Дорн, а я помотала головой.

— Так, слушай, что происходит? — Наконец, не выдержал он.

Я подняла глаза на бывшего командира. А он у нас ничего, высокий, широкоплечий и надежный и так и просится на откровенный разговор.

— Если я все расскажу, то придется тебя прикопать прямо под новым загоном для коров.

— Хм, эти рогато-копытные будут топтаться по мне день и ночь. Ну, уж нет, не лучшее место для погребения. — Дорн потащил меня в долину, а я внимательно смотрела под ноги, чтобы не влезть в коровьи лепешки. Запах тут стоял соответствующий, повеяло родными деревенскими просторами, и я чуть не прослезилась, учитывая, что настроение было соответствующее.

По прошествии часа мы все еще сидела на заборе старого загона, и смотрели, как пережевывают траву эти жвачные животные.

— Ты мне не помогаешь, Дрю! — Злился бытовик. — От тебя никакой пользы. Скоро коровы слезами начнут заливаться и мычать в голос от твоего настроения.

— А мне плохо. — Жевала я травинку вместе с рогатыми. — Ничего не хочется делать. — И отогнала от себя приставучих насекомых.

— Нам не поздоровится, если Драко приедет и обнаружит, что его драгоценные коровы не доены, не кормлены и не выпасены. — Внушал мне Дорн.

— Оооо, — взвыла я, пошла к воротам загона и распахнула их.

Это было незабываемое времяпрепровождения. Я очень испугалась, когда Дорн решил ускорить процесс и выпустил огненные искры, припалив бока несчастным животным. Огромные разъяренные быки понеслись прямо на меня, грозясь растоптать и не почувствовать. Орать на бытовика, что он совершенный идиот времени не было. Волна рогатого скота уже смяла забор и хлынула в долину, мыча на все лады. Я левитировала и в ужасе наблюдала, как все дальше и дальше убегает наш ценный запас мяса и молока.

— Лови их, — орал мне Дорн, убегая следом.

Грустные и печальные мысли выветрились из моей головы мгновенно, и я припустила следом за драконом, вспоминая по дороге все уроки, полученные от пребывания в деревне в далеком детстве. Мне стало очень страшно оттого, что мы можем потерять все сто пятьдесят голов в одном из оврагов или обрывов, которые пересекали долины Скалистого края.

— Успокой их, — Размахивал Дорн руками, но я понимала, что на бегу это сделать просто невозможно. — Быстрее, Дрю, — продолжал орать дракон, — иначе они просто разобьются.

И впервые в жизни я практиковала внушение на бегу и ни людям, ни драконам, а коровам! Скажешь кому, не поверят.

К обеду мы с Дорном валялись у ограды нового забора совершенно без сил.

— Ты просто мастер, Дрю, я столько всего от тебя увидел в последнее время. — Хвалил меня бытовик за успокоение коров.

— Я не владею стихиями, не умею сооружать ограды, не смогу придумать аппарат для дойки скота и стерилизации молока. Каждый из нас талантлив в чем-то своем, Дорн. — Философски заметила я.

— Но твои таланты поражают своей многогранностью. Мы неплохо справились вчера, правда? — Перешел он, наконец, к теме, которая волновала и меня.

— Я не знаю, — ответила и задумалась, — никто не говорил, с какими результатами и с каким временем пришли другие группы. Надеюсь, в понедельник нас просвятят.

— Кстати, — Дорн приподнялся на локте и посмотрел мне в лицо, — что за внезапные обмороки с тобой случились, я не заметил, чтобы ты была особенно чувствительна. Правда, Дрю, от тебя я немного не ожидал такого.

— Я сама от себя не ожидала и до сих пор ломаю голову, что это было.

— В смысле? — не понял бытовик, — это были не просто обмороки?

Я покачала головой.

— Это были даже не иллюзии, Дорн. — Прошептала я, покрываясь холодным потом от воспоминаний о жутких криках. — А потом не выдержала и все рассказала бытовику. Как увидела на кровати странного младенца, как падали тела, как знаком ые голоса в моей голове произносили фразы, но самих говорящих даже не было рядом.

— Ого! — Удивился дракон. — Я никогда о таком не слышал! Почему ты не рассказала Драко о произошедшем? Вдруг, кто-то специально влияет на тебя, настраивая на принятие какого-то решения.

— Так и есть, — кивнула я головой, — и готовит меня к тому, что в скором времени мне придется сделать выбор, судя по видениям, не самый легкий в моей жизни.

— Но почему именно ты, новичок в академии, дочь отверженной драконицы? — Дорн немного смутился. — Ты не подумай ничего такого.

Отмахнулась от него и закрыла глаза, наслаждаюсь прохладным ветерком.

Действительно, кто играет с моим сознанием и зачем? Если стихии, то почему помогают мне, что им от меня нужно? Алма говорила, что они могут принять мага и показать ему будущее, но только раз.

— Как думаешь, может, это какой-то дар, предвидения, например? — Спросила я Дорна, но тот лишь покачал головой.

— Нет, Дрю, такой дар проявляется с рождения и несет дракону много проблем. Маги с подобными способностями зачисляются в военную академию, а после прохождения обучения становятся стратегами или придворными советниками. Тебя бы вычислили и загребли уже в детском возрасте.

— Может. — Кивнула я, понимая, что вряд ли это какой-то дар. — Ладно, а что бы ты сделал на моем месте?

Дорн развел руками.

— Попробуй понять, чьи голоса ты слышала и поспрашивать этих драконов, что бы это могло значить? — Предложил Дорн.

— Спросить, что они скажут в будущем, почему и как мне на это реагировать, тоже в будущем, причем, не понятно, когда? Ясно. А что делать с младенцем, который так странно на меня смотрит.

— О! — Бытовик засмеялся. — Тут вообще все просто! Дракониц в подобном возрасте часто посещают видения новорожденных и младенцев, может, тебе пора подумать о полете, обзавестись маленькими драконятами?

Я посмотрела на Дорна, как на сумасшедшего.

— Ну, уж нет, лучше прикопай меня под оградой загона прямо сейчас. — Ответила я на предположение бытовика и поднялась вслед за ним.

Пора было начинать второй этап внушения, на это раз, чтобы рогатый скот стоял по стойке «смирно» и временно прекратил бесконечный процесс пережевывания.

— Ты вечером возвращаешься? — Спросил Дорн.

— Нет, — покачала головой, — ты правильно посоветовал, мне необходимо поговорить с Драко.

Но я все еще надеялась на то, что поговорю в первую очередь с Машей. Она единственная драконица из моего окружения, которая в ближайшем будущем обзаведется потомством. Не хотелось верить, что жуткие видения имеют к ней и ее ребенку какое-то отношение, но если это так, то промолчать я просто не имею права.

Вечером нам с Машей так и не удалось поговорить, потому что Драко забрал ее сразу после ужина и утащил в свое логово, пообещав вернуть к утру. Я улыбалась, смотря на то, как дракон заботится о ней, постоянно поддерживает то за талию, то за локоть, отодвигает стул. В общем, только пылинки не сдувает. При этом держится абсолютно серьезно и делает это так, как само собой разумеющееся. Мне было интересно, его так воспитали или где-то еще живут потомки рыцарей круглого стола и настоящих мужчин? Потому что меня окружали либо избалованные деньгами и властью дети аристократов, либо фанаты с горящими глазами, причем фанатеть они могли чем угодно, но говорили исключительно о предмете своего помешательства, либо странные личности, наподобие Вольного.

Вспомнила дракона, и даже зубы заскрежетали от злости. Мог бы поинтересоваться, как я себя чувствую после забега, что со мной происходит? Больше месяца прошло с того дня, как он меня поцеловал, и все это время наше общение сводилось к теме утренних занятий, причем держался от меня дракон как можно дальше. Задавать себе вопросы, что же я сделала не так, уже устала, поэтому причислила его к разряду странных личностей, которых вообще, как ты ни старайся, понять невозможно, и на том немного успокоилась.

— Ты чего такая сердитая? — Прошептала мне Маша на ухо и присела рядом со мной на диванчик. — Посмотри, какой с балкона вид открывается: горы, подернутые легкой утренней дымкой, восходящее солнце, окрасившее небо в нежно-розовые цвета, зеленые долины в начале зимы, разве это не прекрасно?

Я не знала, как начать разговор о том, что меня ужасно беспокоит, как сказать будущей маме, что ее еще нарожденному ребенку что-то угрожает, и ее ли это вообще ребенок?

— Маша, у меня проблемы, огромные, с головой, — начала я издалека, акцентируя внимание на каждом слове.

— Так, — повернулась ко мне драконица и закинула ноги на диванчик, обхватив другой рукой уже заметный животик. — Это связано с драконом? Дариэн говорил, что академия охвачена любовной лихорадкой, но мне как- то не верилось.

— Да причем тут это, — разочарованно вздохнула я. Что у них у всех мысли только о любви, полетах, единении и маленьких дракончиках.

— Значит, дело не в … мальчике? — Приподняла Маша брови и лукаво улыбнулась.

— Дело в моих видениях, которые повторяются.

— Снова?

Я рассказала все то, что происходило со мной в утро забега, какие я испытывала эмоции, как ощущала реальность и нереальность происходящего, как отчетливо слышала голоса, которые звучали в голове, но принадлежали явно не мне. Маша побледнела в тот момент, когда я заговорила о ребенке.

— Ты уверена, что комната была твоя? — От волнения драконица приподнялась, держась за поясницу.

Я испугалась, что наговорила лишнего и уже готова была попросить ее все забыть, но тут в комнату уверенным бодрым шагом вошел Драко и увидел немую сцену с нашими встревоженными напряженными лицами.

— Так, девочки, подробно рассказываете мне, что здесь происходит, — подошел к Маше, обнял дрожащую драконицу за плечи и погладил по плечам, приподняв вопрошающе брови. Почувствовала себя еще более виноватой. Не надо было ничего рассказывать, может, это чьи-то глупые шутки, а я тут устроила целое событие.

— Ничего, я немного перенервничала, рассказала лишнего. Это бред какой-то, если честно, я пойду. — Уже собиралась вскочить с дивана и убежать, но Драко остановил меня своим командным голосом.

— Сядь, Элана. Что происходит?

Пришлось в третий раз рассказывать о моих видениях в подробностях, наблюдая, как Драко становиться еще более бледным. Неужели, все так серьезно?

— Драко, — прошептала я и сцепила пальцы на коленях, — оттого, что вы оба молчите, мне становится еще страшнее.

Маша стояла неподвижно, ее плечи иногда вздрагивали.

— Это не стихии, Элана. Алма не соврала тебе, сказав, что только раз они могут показать тебе будущее. Но видения слишком реалистичны и оставлять их без внимания нельзя. Постарайся вспомнить, кому принадлежали голоса.

— Я не знаю, Драко, но их было двое. Я спрашивала: «Почему ты сделал это? Почему ты позволила ему сделать это?». Но не могу понять, к кому обращаюсь, как будто видение старается мне помочь, но в то же время не пускает мое сознание к правде.

— Я слышала о таком, — говорит Маша, — это дар предвидения, но не твой, Элана. Вероятнее всего, что тебя кто-то с подобным даром пытается предупредить об опасности, но в силу обстоятельств может поделиться только тем, что видит сам. А так как этот дракон или драконица не знает тех, кому принадлежат голоса, то и в видениях они расплывчаты и размыты. Ты знаешь кого-то подобного?

— Данара, — шепчу я и ощущаю щупальца паники где-то в области груди.

— Кто она? — Спрашивает Драко.

— Родная сестра Дантра, она говорила, что это ее дар и ее проклятие. — Отвечаю дракону и с ужасом понимаю, что все виденное мной не шутка, это действительно случится. А самое ужасное, что черные драконы причастны к этим событиям, значит ждать осталось недолго.

 

Глава вторая

Легенда об Угасшей Звезде

На улице беззаботно щебетали пташки, стрекотали кузнечики, и припекло добела раскаленное солнце, а в драконий мир пришла зима. Вернее зима пришла только по календарю, но после осени снова началась настоящая летняя жара. Я ходила на занятия в льняных шортах и топиках с тонкими бретельками, которые мы с Машей купили как-то на выходных. Разговор о моих видениях больше не поднимался, чтобы не беспокоить будущую мать, но Драко с тех пор ходил чернее тучи. Я пообещала ему, что сообщу, если что-то с голосами проясниться или повторятся видения, но пока все было тихо и спокойно.

Занятия с Вольным теперь проходили без испытаний и выбросов, а студентов насчитывалось всего трое: я и братья. От Мирры и Доромира вестей не было, Маша сказала, что рано или поздно они должны приехать, чтобы заверить документы об отчислении, но то ли подруга боялась встречи с Ледмаром, то ли сам Доромир не хотел, чтобы его будущая жена встречалась со стихийником, а оба как сквозь землю провалились. Я решила для себя, что подруги так не поступают, и занесла Мирру в тот же черный список, где уже красовалось имя Вольного, подчеркнутое толстой жирной линией.

— Друзилла, сосредоточься, пожалуйста, ты создаешь эмоции счастья и душевной гармонии. Это очень тонкая и хрупкая материя, не надо работать с ней так напористо. — Просил меня Вольный, на котором я отрабатывала заклинания.

И действительно, я видела, как аура пестрит мелкими росчерками совершенно ненужных эмоций и среди них обида стояла на первом месте.

— К завтрашнему уроку ты напишешь мне реферат по эмоциям счастья и радости, заклинаниям, которые их вызывают и работе с материей. — Отчитал меня преподаватель и отпустил нас с занятия.

Я невесело запихивала учебники с заклинаниями и объяснениями к ним в сумку и пыхтела от жары и переполнявшей меня злости. Как только Рик и Дак скрылись за деревьями рощицы, Вольный присел рядом, отобрал сумку и помог сложить туда учебники.

— Ненавижу! — Бросила я ему в лицо и уже собралась уходить, как дракон перехватил мои руки.

— Элана, подожди.

— Подождать? — Заорала я на Вольного, еще больше ненавидя сейчас эти янтарные глаза, четко очерченные острые скулы и пухлые губы. — Я больше месяца жду, когда же ты соизволишь объяснить мне свое поведение, а что получаю в итоге? Ты вызываешься мне помочь, потом целуешь, а потом игнорируешьи делаешь вид, что мы знакомы только как преподаватель и студент! — Кричала я на дракона, сжав руки в кулаки и готовая ударить его изо всей силы.

Вольный бросил сумку на траву, завел мои руки за спину и нагнулся к шее, проведя по ней кончиком языка.

— Успокойся, пожалуйста. — Прошептал дракон мне на ухо, а потом прикусил мочку и стал ее посасывать.

Голова пошла кругом, коленки подогнулись, а злые слезы начали закипать в уголках глаз.

Почему я так реагирую на него? Почему мое глупое тело хочет того, чего не хочет разум? Как привести в согласие одно с другим.

— Отпусти меня. — Говорю Вольному, всем сердцем надеясь, что он этого не сделает.

Сжимает еще сильнее и между нами не остается ни миллиметра пространства.

— Я безумно скучаю по тебе. Каждую секунду, каждый миг, проведенный без тебя — это пытка. — Шепчет Вольный, а потом садиться на траву и тянет меня вниз.

Падаю на колени дракона, обхватываю его голову руками и сама начинаю целовать такие горячие, такие любимые губы.

Любимые, — мелькает в моем сознании страшное слово, и ледяной душ охлаждает сознание.

— Нет! — шепчу я и пытаюсь вырваться из рук Вольного.

— Прости, — отвечает он и отпускает.

Вот, не странный?

Хочу уйти, но глаза прикованы к такому желанному дракону.

— Я не могу быть тебе другом. — Говорит Вольный и встает рядом со мной, зарываясь руками в длинные волосы и притягивая мою голову к своей груди. Такой горячей, с частыми ударами сердца прямо под ухом. — Все это время я смотрел, как ты общаешься с одногруппниками, как смеешься в ответ на их шутки, берешь за руку, танцуешь. — Последнее слово Вольный выплюнул почти с ненавистью.

— Тебя ведь там не было? — Удивленно спрашиваю я, вспоминая гостей на балу у Айриша.

— Какая разница, Элана. Я хотел там быть, в твоих объятиях, рядом с тобой. Быть рядом и прикасаться к тебе, смеяться вместе с тобой. — Вольный поднимает мое лицо и медленно шепотом произносит. — Любить тебя.

А потом целует так, что у меня тут же сносит крышу, и я пытаюсь слиться с Вольным, соединиться с ним прямо сейчас, прямо в этой роще, у всех на виду. Расстегиваю рубашку и дотрагиваюсь до гладкой кожи подтянутого живота, потом провожу ладонью вдоль позвоночника, не переставая целовать и сплетаться языками с любимым. Мне уже мало одних поцелуев и руки сами тянутся к молнии на брюках. Вольный перехватывает мою ладонь, переплетает свои пальцы с моими и нежно отводит руки за спину.

— Предатель, — шепчу ему в губы, ловя его теплую дразнящую улыбку.

— Полетаем? — Удивляет меня дракон.

— Ты что, делаешь мне официальное предложение? — Спрашиваю я и смотрю в его глаза, в эти янтарные омуты, которые дарят мне столько тепла! Отхожу на шаг назад и оглядываю его растерзанную рубашку, оголяющую подтянутый торс, перевожу взгляд на растрепанные волосы и опухшие от поцелуев и оттого еще более соблазнительные губы, а потом говорю то, чего сама от себя не ожидала. — Сейчас?

Вольный, кажется, чем-то смущен, потому что запускает в волосы пятерню и начинает их терзать. Неужели он не уверен, что хочет этого сам? Зачем тогда предлагал?

Но дракон, видимо, принимает какое-то решение.

— Не сейчас, — слышу его напряженный хриплый голос, — и лучше молчи, пока я не схватил тебя в охапку и не утащил куда-нибудь в пещеру.

А потом разворачивается и уходит.

Не странный? По-моему, странный дракон, на всю голову!

После того, как объявили результаты забега и сформировали окончательные группы, все более или менее успокоились и начали готовиться к предстоящему празднованию нового года. В финал вышли три команды, среди которых была и наша, что привело ребят в полный восторг.

— Эйси мне уже завидует, — хвасталась Дора, — ведь ее команда в финал не прошла, а значит, ей предстоит сдавать переводные экзамены в конце года.

— Ты тоже особенно не надейся, ведь у нас очень сильные противники, а в прошлый раз мы чудом выкарабкались. Я вообще не понимаю, чему тут радоваться, лучше бы сдавал экзамены, как все, — ворчал Айриш, а мы его отчитали за упадническое настроение.

— Да причем тут это! — Обиделся дракон. — Я за вас переживаю. Одна в обмороки грохается чуть что (я покраснела), другая орет, как резаная и заливает нас соленым морем.

Статсон раскрыл объятия навстречу некромантке.

— Мое плечо всегда в твоем распоряжении, — улыбнулся рыжеволосый Доре, а та растаяла и подсела к нему поближе.

Обед подходил к концу, но нам было так хорошо и комфортно всем вместе, что расходиться не хотелось. Подсели братья-эмпаты и Эйси.

— Нас становится все меньше, это немного пугает, — сказал Рик, подбираясь поближе ко мне и недовольно косясь на Айриша, который раскинул руки на спинку сиденья и перебирал пальцами мои распущенные волосы.

— Ты прав, — подтвердила Эйси, — со второго курса уже трое записались в военную академию и все, между прочим, из отверженных.

— Я слышала, что им помогут с жильем, если они отправятся служить на границу с Дикими драконами после окончания обучения. — Поделилась тем, что Мирра говорила мне перед уходом из магической академии.

— Никто из нашей компании больше не уйдет, — решительно заявил Дорн и немного смущенно посмотрел на меня.

— Не уйдет, — покачала я головой, как бы говоря, что хоть мы с Алмой и пришли с границы, то возвращаться туда у меня нет никакого желания.

Зашла опасная тема о том, как мирное население в Скалистом краю справляется с Дикими, как им живется в постоянном страхе за свой дом и членов своих семей. Все пристально смотрели на меня и ждали, что я начну захватывающую историю своего детства, но сигнал о том, что пора расходится на занятия спас меня от очередной порции вранья. И, если честно, мы с Алмой так и не придумали одинаковую ложь о нашей жизни на границе.

— У нас в расписании сегодня вместо защиты история с Дариэном. Пошли скорее, он не любит опоздавших, — поторопил нас Дорн, — а вообще предлагаю нам обзавестись еще парочкой дракониц, на стольких парней всего три красотки, маловато, — осмотрел он меня и сестер с ног до головы и получил подзатыльник от Эйси.

— Вот сам и ищи, раз тебе больше всех надо.

— А что, я тоже к тебе присоединюсь, давайте вечером покатаемся на канатной дороге, а потом завернем на торгово-развлекательную площадку. — Предложил Рик.

— Кто нас пустит? — Огорченно спросил Дорн, а Айриш поддержал идею, ему-то уже восемнадцать.

— Давайте просто покатаемся, а там решим, — подначивал он нас с сестрами, и перед самой дверью аудитории мы единодушно закивали головами.

Почему бы и нет? Пора нам всем немного отдохнуть и от занятий и от академии. Тем более никто еще не отпраздновал победу в забеге.

— Скажем Дариэну, что решили заранее определиться с новогодними подарками, — предложила я, — если получится, то зайдем в клуб.

Решили, что соберемся сразу после ужина в холле, и вошли в аудиторию.

Дариэн теперь через день преподавал нам историю континента и Скалистого края в частности, зачитывал все легенды, которые ему удалось найти в библиотеке Обители знаний. Мы изучили формирование драконьего мира, написали сочинение на тему: «Распределение драконов по континентам», где должны были высказать предположения, почему именно так, а не иначе распорядился прародитель всех драконов.

— Сегодня мы с вами послушаем легенду, которую Вольный совсем недавно отыскал в библиотеке Храма. Я хочу, чтобы вы записывали за мной текст, а потом вместе обсудим услышанное. Итак, когда-то давно Черный дракон заселил остров в центре данного мира своими сыновьями и дочерьми, которые обладали самой сильной и развитой магией, но чьи сердца не могли любить так сильно, как того хотел их отец.

— Ваша магия отнимает у вас очень многое в этой жизни, — говорил он, — и я не могу вам помочь, поэтому буду жить там, куда зовет меня сердце.

Тогда поселился праотец в отдалении от всех и построил себе дом на горе и создал Источник энергии и стал охранять Врата в иной мир по доброй воле. Много лет прожил он в мире и покое, пока однажды не снизошло ему видение, что в один день нарушат его заветы сильные и могущественные мира сего, дети его, кровь от крови и плоть от плоти его. До самой своей смерти трудился дракон над созданием такого артефакта, который лишит силы монстров и уничтожит их власть, и принесет снова мир и долгое время без войн, конфликтов и бед. Назвал дракон свой артефакт угасшей звездой и завещал хранить ее и беречь братьям своим меньшим — серым драконам. С тех пор передавали они заветную звезду из поколения в поколение и оберегали ее тайну до той поры, пока станет она нужна в войне против тирании сильнейших и могущественных мира сего. — Закончил Дариэн.

— Но род серых драконов угас, — Подал голос Ледмар, рядом с которым теперь из занятия в занятие неизменно присутствовала Патриция. Драконица всем своим видом показывала, что этот дракон ее собственность, и что она расцарапает острыми красными коготками лицо той, кто осмелится оспорить ее права.

— Ты прав, — ответил Дариэн, — душа последнего серого дракона сейчас охраняет Врата. Местонахождение артефакта утрачено, но приближается время, когда черные драконы — самые сильные маги из ныне живущих — захотят править всеми континентами и быть нашими вождями, императорами и королями. Как не назови, но придется нам с вами стать вассалами и подчиняться любому отданному приказу бессердечных тварей.

— Мы еще посмотрим, кто кого, — заявил незнакомый мне по имени студент-бытовик, а Карина с его же факультета шикнула на дракона.

— Я рад подобному настрою, но сейчас речь не об этом. Я хочу попросить вас исследовать данную легенду, совершить выброс в Храм и постараться найти там все, что касается Угасшей Звезды. Нам с вами необходим этот артефакт! — Торжественно закончил Дариэн.

— А он вообще существует? — Немного смущенно поинтересовалась Эйси и многие ее поддержали.

— Никто об этом вам не скажет, но я уверен, что вы найдете ответ, рано или поздно. Завтра же отправляемся на поиски нужной нам информации. Я верю в ваши способности. Список того, что нужно для запланированной экспедиции вы найдете у себя на парте.

Передо мной возник белый лист бумаги с корявыми закорючками самого ректора.

— Отлично, а теперь идите и начинайте подготовку. Завтра не принимается никакая отговорка, вы должны быть экипированы и ждать меня в оранжерее. Выбросы будут производиться группами. Первая со мной, вторая — с Вольным и третья — с Друзиллой.

Я немного опешила.

— Разбейтесь на три группы, список ко мне на стол по окончании этого занятия. Спасибо — И вышел, прикрыв за собой дверь.

Студенты заголосили разом. В итоге я отошла в сторону со своими друзьями и позвала к себе в группу Карину, ее приятеля-бытовика и новеньких из военной академии. Драконы всегда держались особняком и сейчас с большой неохотой присоединялись к нам и вписывали свои имена в общий список. Договорившись о том, что завтра после обеда вместе пойдем в оранжерею, мы с ребятами пошли на перерыв.

— Что за невезение такое, одна драконица и та с моего факультета и одиннадцать драконов. — Причитал Дорн.

— У тебя заражение. — Вынесла я вердикт и поймала заинтересованные взгляды ребят. — Любовной лихорадкой.

— Оу! А ты у нас эксперт что ли? — Протянул бытовик зловеще.

Я смутилась, но Эйси и Дора уже тащили меня в сторону от драконов.

— Не обращай внимания, у него зимнее обострение перед праздниками. Бал намечается, без пары прийти стыдно, а у Дорна никого на примете нет. — Объяснила мне Эйси.

— А ты откуда знаешь?

Драконица покраснела.

— Спрашивала.

— Что? Сама пригласила его на бал? — Удивилась я.

— Пригласила, — прошептала некромантка, — только он мне отказал. Не сердись, сказал, что пары из нас не выйдет, а ложных надежд он мне давать не хочет.

Ну-ну, — подумала я про себя, — а наш Дорн не так и прост.

— Дорн! — позвала я дракона. — А давай составим портрет идеальной драконицы, которая должна вписаться в нашу компанию и стать твоей….. Кхм…. — застряло у меня в горле слово «любимой».

— Только после того, как ты откроешь нам секрет, почему такая талантливая и красивая драконица не заразилась любовной лихорадкой, — злорадно улыбнулся бытовик.

Я вспомнила Вольного, его признание в любви, его поцелуи, и покраснела.

— Ага, значит, тема несостоятельная. Отпадает. — Рассмеялся он, и мы разбрелись каждый по своим комнатам.

Я зашла к себе и упала на кровать, вспоминая руки и губы Вольного и понимая, что болезнь коснулась и меня, только в отличие от ребят, я не могу открыто говорить о своей любви и радоваться собственному выбору.

Еще чуть меньше года, — подбодрила себя, подсчитывая время до дня рождения. — Подумаешь, вся зима и почти вся весна, — уже не так оптимистично сделала я окончательный вывод.

 

Глава третья

Материнский инстинкт

Мы с ребятами почти бежали на канатную дорогу, потому что настроение было приподнятое и гнало нас подальше от проблем и учебы. Торгово-развлекательная площадь пестрела плакатами и магическими вспышками рекламных предложений. То тут, то там встречались знакомые лица студентов, чаще второкурсников, которые стояли у палаток и выбирали товары, шумно переговариваясь. Обстановка была скорее праздничная, чем повседневная, и мы влились в общий говорливый поток.

— Давайте разделимся, — предложила всем Эйси, — девочки пошепчутся вооон у тех прилавков с подарками, — некромантка показала на вывеску, которая предлагала «Чарующие товары, привороты, поцелуйные конфеты и сияющую красотой ауру». Посмеялась над нелепой рекламой, но послушно пошла за драконицами, надеясь постоять в сторонке то время, пока они определяться с тем, что им нужно.

— О… чаровательная! — Заголосил кто-то над ухом, делая акцента на первом «О», и я в ужасе шарахнулась к двери. — Я испугал тебя?

Дракон с синими волосами до плеч и серьгой в ухе смотрел на меня открытыми ясными глазами и извинялся.

— Ты должна пойти вон туда, — пихнул меня незнакомец в сторону прилавка и к незаметной двери, окрашенной в тон со стенами.

— Не хочу, — попыталась я сопротивляться, но мое мнение явно не волновала этого новоявленного хиппи. — Какого дракона ты творишь? — Зашипела на незнакомца и вырвалась из его лап.

— Ты погоди обижаться, разговор к тебе серьезный есть.

Дракон смотрел на меня так, как будто видел что-то нереальное, недействительное. Он даже протянул руку и пару раз ткнул меня в плечо, может, проверяет, вдруг испарюсь.

— Псих? — Полюбопытствовала я и почему-то поняла, что страха не испытываю.

— Друг.

— Ну-ну.

Наш смысловой диалог мог бы продолжаться и дальше, но тут у дракона в кармане что-то пискнуло, он вынул маленький плоский прямоугольник, ткнул в экран и спроецировал на стену изображение.

— Здравствуй, Элана.

Я смотрела и не могла поверить.

— Это шутка? Розыгрыш?

— Нет, дорогая. Это твой шанс. — Ответил мне Дерек.

— Ты тоже меня обманывал, да? Не владею магией! Клановая система, коровы, пастухи и разрушенное сельское хозяйство! Заморочил голову своим бедственным положение, а сам связываешься со мной с помощью навороченного прибора и что-то бормочешь про спасение. — Разозлилась на дракона.

— Только благодаря тебе в нашей континентальной защите образовалась брешь, и черные драконы о ней не знают. — Не стал ничего объяснять Дерек. — Я не только прорицатель, но и бытовик, это одно из моих изобретений. И да, те видения, что тебя посещали, показал тебе тоже я. Моя магия всегда была для меня тяжким бременем, Элана, потому что позволяла увидеть гибель родителей и сестры, а теперь и этого не родившегося еще ребенка.

То ли изображение дракона исказилось, то ли у меня перед глазами все поплыло, но синеволосый хиппи быстро среагировал и поддержал меня. Картинка сползла на мебель и стала нечеткой.

— Это Синх и у него дар, подобный моему. Мы видим одно и то же, и самое интересное, что Синх видит в своих видениях тебя так же отчетливо, как теперь, когда ты перед ним. Я не поверил ему, когда он стал убеждать, что ты и есть Элана, но теперь вижу, не соврал.

Послушай меня, — просил Дерек громким шепотом, — ты должна быть сильной, ты должна выбрать жизнь, поняла? Если выберешь смерть, то погибнешь не только ты одна и этот малыш, погибнет весь твой континент. Ты должна спасти ребенка, любой ценой, ты слышишь, меня? Просто пообещай, что спасешь ее.

— Кого? — Совершенно потеряв нить разговора, переспросила я.

— Ты должна предпочесть им ребенка, Элана, ты должна, иначе все мы захлебнемся в собственной крови, иначе все четыре континента со временем навсегда исчезнут из этого мира.

— Дерек! — Заорала я со злости, — ты прекратишь говорить загадками? Какого ребенка я должна спасти? Кому я должна его предпочесть?

— Не сейчас, у нас мало энергии. Элана, прости, что не могу тебе помочь, прости, что не могу быть рядом в тот момент, но ты должна мне пообещать, на крови.

Все, это уже выходит за пределы разумного.

— Я пошла, мне надоел этот цирк!

Но связной преградил мне путь.

— Отойди, клоун, иначе я за себя не ручаюсь, — зарычала на синеволосого.

— Элана, — умолял меня Дерек, — ты не сможешь нарушить клятву крови, поэтому сделаешь то, что я скажу, а иначе она умрет, понимаешь?

— Да кто она? — Сорвалась я на визг, совершенно выбитая из колеи. Эти видения стали для меня чем-то вроде больной мозоли, но когда я могла получить ответы на многочисленные вопросы, то снова слышала сплошной поток загадок.

— Твоя дочь.

После этого я просто рассмеялась Дереку в лицо, открыто так, весело, а потом схватилась за живот.

— Нет, — прошептала я и сползла на пол. — Как такое может быть? Когда?

— Сейчас. — Громко произнес Дерек, — протяни руку Синху.

Я сидела, безвольно прислонившись к стене, и не реагировала на слова дракона. Тогда Синх схватил мою руку и сделал быстрый надрез, используя магию. Кровь потекла тонкой горячей струйкой.

Изображение на стене рябило и выплевывало какие-то отрывки фраз.

— Ись… не..

— Поклянись, Элана, что сохранишь своему ребенку жизнь. — Перевел синеволосый.

— Клянусь! — прошептала я.

— Ты …ешь …не… — прошипело на прощание изображение Дерека и поблекло.

Синх залечил порез, встал, деловито убрал прямоугольник в карман и вышел, плотно прикрыв за собой дверь, а я даже не смогла встать на ноги и догнать дракона.

Голова шла кругом от осознания того, что я напрочь забыла о красном дне календаря, о том, что он вообще существует. Это невозможно!

Начала судорожно перебирать в памяти первый месяц пребывания в академии, которую тогда упорно называла Обителью Знаний. Размытые образы Вольного, спутанные видения той единственной ночи близости с драконом, разговор с Машей и ее опасения по поводу бывшего друга и его поступка. Моя беспечность, даже бесшабашность и радость от всего, что происходит вокруг.

Я была уверена, что все обошлось без последствий, что я не беременна. Но откуда шла эта уверенность, что помогло мне так легко расстаться с памятью о родном доме, родителях, событиях той ночи на земле?

«Ты как будто под кайфом», — вспоминала слова Дариэна. А потом разговор с Машей, в котором она говорила о воздействии на меня магией и его последствиях. Вспомнила, как равнодушно и даже сердито отмахивалась от выяснения подробностей, как будто мой мозг заранее блокировал всю информацию, которая могла привести к мыслям о моей беременности.

Потом заселение в комнату, знакомство с драконицами и первое испытание на занятии с эмпатами. Все эти четыре месяца пронеслись передо мной, как череда ярких событий и незабываемых моментов. Я просто забыла о существовании месячных, так как в этом мире драконицы обрастали чешуей, и ни одна из них не страдала подобными физиологическими особенностями женского организма. Я стала одной из них и отринула прежнюю жизнь вместе со всем обыденным, что в ней было. И вот результат. Я уже четыре месяца ношу в себе ребенка, но за все это время не почувствовала ничего. Как такое может быть?

— Дерек врет, он псих, он совершенно точно напрорицал что-то невероятное, — сидела я на полу, раскачиваясь из стороны в сторону и успокаивая себя.

Мама рассказывала, что когда вынашивала меня, то мучилась всеми известными симптомами беременных женщин. Ее каждое утро выворачивало наизнанку, укачивало в транспорте и клонило в сон. Она не могла переносить запаха жареного мяса и вида баклажанов, смешивала морепродукты с шоколадом и наслаждалась дивным вкусом, лила слезы по каждому малейшему поводу. Я ничего этого не чувствовала и не делала.

Все хорошо, Элана, все нормально. — Заставила я подняться себя с пола и на трясущихся ногах пошла на выход.

— Дрю! — Заорал Рик, появившись, как чертик из табакерки, — Ты нас напугала!

— Куда пропала, сумасшедшая, — подбежала запыхавшаяся Эйси, — мы закончили с покупками, а тебя нигде нет. Обегали всю торговую площадь.

— Простите, ребят, но мне срочно нужно к М…. ммм…. К Дариэну в Черно-белый замок. Мы с Дорном там кое-что делали, и я напортачила с заклинаниями.

— Ты встретила преподавателя по защите? — Спросила Дора, боязливо оглядываясь.

— Нет, кое-кого из слуг. Дариэн очень сердится и мне нужно вернуться и исправить ошибку.

Дорн и остальные подтянулись и окружили меня плотным кольцом. Если все более или менее поверили в мое вранье, то бытовик явно что-то подозревал. Он вызвался проводить к канатной дороге.

— Давай, Дрю, двигай уже. — Подтолкнул дракон. — Ты лишила меня возможности встретить свою судьбу, поэтому я очень зол на тебя сейчас.

— А почему ты решил, что эта самая судьба встретиться тебе на торговой площади и именно сегодня? — Спросила дракона, улыбаясь.

— Интуиция. — Буркнул Дорн и потащил меня за руку к выходу из ряда с павильонами. — У меня знаешь ли очень развита интуиция, и сейчас она мне подсказывает, что ты врешь, вот только зачем тебе это?

Бытовик молчал, сурово сдвинув брови и быстро сокращая расстояние до канатной дороги. Я тоже не прерывала нашей безмолвной стремительной прогулки, потому что была не в состоянии что-либо говорить.

Сначала расспросить Машу, выяснить, как в драконьем мире протекает беременность, что должны чувствовать драконицы, как вообще здесь проходят медицинское обследование и делают УЗИ? Мне необходима эта процедура, пока я не лишилась остатков разума и самообладания.

— Дорн, — спросила я дракона, — я толстая?

— Что? — Опешил тот и уставился на мой живот, но мне вдруг стало так стыдно и неловко, что я прекрыла его рукой.

— О, нет! — Протянул бытовик, наблюдая за моим жестом. — Так, значит, я был прав, Дрю? Нашелся дракон, который осчастливил тебя потомством? Все эти обмороки? Видения о новорожденных?

Я отругала себя последними словами и натянула на лицо улыбку.

— Нет, Дорн, ты ошибаешься.

Но дракон уже ухмылялся так, как будто знал гораздо лучше меня, что происходит.

— Знаю я эти материнские инстинкты. Вы же чуть что руками закрываете свой живот, я же сестру всю беременность видел, знаю. — Похвастался Дорн, а потом вдруг нахмурился. — Одного не пойму, зачем тебе в Черно-белый замок? Уж не наш ли преподаватель по защите помог тебе в этом. — Кивнул головой на мой живот и сжал кулаки.

— Нет, — пискнула я и сползла с сиденья на пол. Какая-то часть понимала, что нужно ехать к Маше, нужно все узнать и выспросить. А другая просила остановиться и сначала подумать, а потом уже принимать скоропалительные решения. — Ты прав, Дорн, мне не нужно туда ехать, давай вернемся к остальным.

Бытовик подтянул меня под мышки и усадил рядом.

— Ты же понимаешь, что я никому не скажу?

Кивнула головой.

— Ты так же понимаешь, что я всегда помогу и поддержу тебя.

Снова молча кивнула в ответ.

— И ты понимаешь, что я убью преподавателя по защите, если узнаю, что это он причастен к твоему положению.

Ну, хоть в этом вопросе я могу быть уверена.

— Он не причем, Дорн, я уже четыре месяца, как беременна.

И после того, как произнесла эти слова, почувствовала, как в животе зародилось тепло, сначала тлеющим угольком, а потом ярким горящим огнем, растекаясь по всему телу и даря такие неожиданные ощущения, что я снова приложила ладонь к животу и стала поглаживать его, прикрыв глаза.

— Материнский инстинкт. — Приобнял меня Дорн за плечи и устроил мою голову у себя на плече.

 

Глава четвертая

Полет

Каждое утро, просыпаясь, я уверенно подходила к зеркалу, смотрела на свое отражение и говорила: «Все, сегодня я расскажу ему все!», а потом шла на занятие к Вольному и погружалась в такой хаос мыслей и чувств, что язык прилипал к небу и отказывался выдавать что-либо членораздельное.

В итоге, я всячески старалась избегать встреч с отцом ребенка, а когда он шел ко мне навстречу, сворачивала в любой попавшийся коридор или помещение и просто убегала. Я сама не могла объяснить, почему так веду себя, чего, собственно, боюсь. Это полностью его вина! Но меня продолжала точить мысль, что я несостоятельная мать, что в свои семнадцать я вообще не хочу и не готова быть ей. Что я не чувствовала этого ребенка четыре месяца, полных четыре месяца я абсолютна не понимала, что беременна, а, значит, я не могу быть родителем, я просто не могу!

Меня даже не пугала, а ужасала и парализовала мысль о будущем ребенке, о младенце, которого я должна родить и воспитать, хотя сама еще нахожусь на воспитании аж у двух семей. Неправильность того, что со мной происходило, никак не поддавалась каким-то разумным решениям, и я продолжала прятаться в свою раковину все глубже и глубже.

Маша очень переживала за мое состояние и просила не волноваться так из-за экзаменов, ведь они всегда рядом и смогут помочь. В ответ я утыкалась носом в подушку и валялась в кровати до вечера или уходила в самый темный и непролазный уголок парка, или всячески старалась избегать встреч с драконицей, прячась в библиотеке. И только Дорн приносил временное облегчение, потому что все знал, потому что перед ним не надо было претворяться, что все хорошо, что я знаю, что мне делать дальше, что я справлюсь. Последнего я страшилась больше всего. Наверное, поэтому меня одолевали кошмары: ребенок родился, его принесли и положили ко мне на руки, а я его роняю или забываю кормить и младенец безмолвно разевает ротик и кричит, но я не слышу, потому что вообще не помню, что родила его. Просыпаясь в холодном поту, я вскакивала с кровати и бежала к зеркалу, поднимая футболку и долгими минутами наблюдая, как округлился живот, как налилась грудь, а потом падала на кровать и рыдала, пытаясь делать это как можно тише.

— Я так больше не могу! — Заорал Дорн, когда до нового года оставалось чуть больше недели. — Ты себя в зеркале видела, Дрю? Призраки и те краше!

Я молчала. Чаще всего это спасало меня от любопытных вопросов, от косых взглядов и от Вольного, который пытался до меня достучаться всеми возможными способами. От разговоров до робких поцелуев, которые я просто терпела.

— Дрю, послушай меня, — тряс за плечи Дорн, возвращая в реальность. — Я просто пойду и все расскажу Дариэну и Алме, твоя мать места себе не находит.

Ага, как же? Она только о Дакки и думает, бегает за ним по пятам, предлагает свою помощь на занятия по боевой защите. Смешно становиться!

— Прадракон! Да, ты вообще начнешь реагировать на что-нибудь или я просто переброшу тебя через плечо и отволоку к себе в комнату, чтобы как следует привести в чувство!

— По-моему, это лишнее, — сказала я, улыбнувшись, — скоро мое положение станет настолько заметным, что все догадаются и без твоих криков о том, что я беременна.

Дорн взъерошил волосы.

— Кто он, Дрю? Кто отец ребенка? — Бытовик не знал, куда деть глаза и руки. — Ну, хочешь, я тебя на коленях буду умолять?

Дорн действительно шлепнулся передо мной на колени и схватил за руки, со словами: «Умоляю тебя!»

Я даже не успела отреагировать, как меня грубо схватили чьи-то сильные руки и развернули к себе лицом. Вольный смотрел таким взглядом, как будто я только что его уничтожила или причинила ни с чем несравнимую боль. Что ж, мы теперь с ним на равных.

— Объяснишь, что здесь происходит?

А Дорн уже вскочил с коленей и подошел ко мне вплотную.

— Так это он, Дрю? — Смотрел дракон мне в глаза, а потом развернулся и врезал Вольному в челюсть с такой силы, что его голова дернулась, кровь хлынула из разбитой губы, а он сам полетел на землю. Я стояла, безучастно наблюдая за сценой, но в тайне радовалась, что он страдает физически, что ему тоже плохо. А Дорн уже поднимал Вольного за плащ и готовился нанести новый удар. Драконы сцепились не на шутку, молотя друг друга кулаками. Я, наконец, надавала себе пощечин и немного пришла в себя, пытаясь образумить бытовика.

— Дорн! — Орала я на дракона. — Он же преподаватель, остановись, тебя отчислят.

Но бытовик с такой яростью махал кулаками, как будто выплескивал на Вольного всю накопившуюся в нем злость и не за меня, а за всех обиженных дракониц этого мира. Сорвалась с места и побежала в оружейную, надеясь, что Дакки на месте, но поскользнулась на мокрой от росы траве и полетела на траву. Ударилась спиной, а потом головой о бордюр, ограждающий цветочную клумбу, и потеряла сознание.

«Ты должна выбрать жизнь, Элана» — Просил меня голос Дерека.

«Ты должна ее родить, ты поклялась, Элана».

Я стояла в своей комнате у Драко и Маши в замке и держала на руках ребенка, свою дочь, теперь я совершенно точно это знала. Ее крохотные пальчики были сжаты в тугие кулачки, и я с трудом их разогнула. Малышка тут же схватила мой палец своими, и в груди разлилось такое тепло, что хотелось одновременно и плакать и смеяться. Младенец повернул личико в мою сторону и открыл глазки. Огромные голубые глазки, которые теперь не поражали меня своей серьезностью и несоответствием с возрастом. Взгляд ребенка разбегался и не фокусировался на моем лице, но вот я начала что-то говорить и малышка улыбнулась розовыми губками, обнажая красные десенки. Сердце болезненно сжалось, а потом забилось быстрее, а в голове слышался вопрошающий голос провидца: «Ты спасешь ее? Ты поможешь своей дочери родиться?» Я мысленно ответила Дереку и пришла в сознание, с сожалением прощаясь с видением и своей еще не рожденной дочерью.

Надо мной склонилось взволнованное разбитое лицо Вольного. Из губы капала кровь, на скуле наливался синяк, глаз подбит и превратился в щелочку.

— Поговорим? — Спросил он меня тихо.

— Только если ты не отчислишь Дорна. — Прошептала в ответ.

— Зависти от того, что ты мне скажешь. — Напряженно говорил дракон и сжимал кулаки, пытаясь, кажется, держать себя в руках.

— Не здесь, — неуверенно села и тут же попала в горячие объятия Вольного, который прижал меня к груди так осторожно, как будто я хрупкий предмет, прижал к груди.

— Без свидетелей, — согласился Вольный и выбросил нас в Храм.

Я сидела в гостиной в кресле у окна, пока дракон приводил свое лицо в порядок.

— У нас занятие начинается через пятнадцать минут, но Дакки обещал заменить. — Говорил Вольный, присаживаясь на подлокотник и разворачивая к себе мой подбородок. Его взгляд был тревожным и настороженным, он как будто пытался отгородиться от того, что я ему сейчас скажу и, не выдержав, начал сам.

— Я понимаю тебя, Элана. Мы мало времени проводим вместе, практически не общаемся, а со своими однокурсниками ты постоянно рядом, поэтому у тебя могло родиться какое-то чувство к Дорну. Возможно, я и это пойму и приму со временем. Но почему? — Дракон вскочил на ноги и стал ходить вокруг меня кругами. — Почему ты молчала? — Спросил он и встал напротив кресла, облокотившись о стол.

Я снова молчала, отрешенно рассматривая его лицо, плечи, руки, к которым хотелось просто прикоснуться, почувствовать их тепло, поделиться своей болью. Потом медленно встала и приподняла край свободной черной футболки, сначала совсем немного, а потом задрала до самой груди, повернувшись к Вольному боком и опустив голову в пол.

Дракон долго молчал, я начала покрываться нервными мурашками и не выдержала, посмотрела на него. Взгляд пробегал по моему животу, лицу, снова спускался на живот, а потом янтарный зрачок расширился и наполнился смыслом, осознанием и безграничным облегчением.

— Мой, — спросил дракон на выдохе.

Кивнула головой и опустила футболку.

— Нет! — Крикнул Вольный, приблизился ко мне молниеносным движением и задрал одежду до самого подбородка, обнажив грудь, обтянутую коротким трикотажным топом. — Я дурак, Элана, прости меня, прости, прости. — Он наклонился и поцеловал шею, скользнув ладонями по животу и обхватив его горячими тонкими пальцами, даря тепло и блаженство.

— Почему ты молчала? Все это время? Я же с ума сходил, думал, что ты меня не любишь, что я тебе безразличен. Знаешь, мне ведь не привыкать так думать. — Шептал дракон мне в макушку. — У нас ребенок, настоящий живой ребенок. — Оторвал Вольный руку от живота и зарылся в мои волосы, потянув их немного вниз. — Ты ведь хочешь этого, Элана? Ты примешь нас?

Я улыбнулась и кивнула головой, зарывшись лицом в рубашку дракона и вдыхая его ни с чем несравнимый запах хвои, смолы и утренней свежести. А потом Вольный опустился на колени и покрыл мой живот нежными долгими поцелуями. Внутри меня разливалась кипящая лава, концентрируясь где-то внизу живота, ноги начали дрожать, дыхание сбивалось с ритма, и голова сама откидывалась назад. Я закрыла глаза и ловила каждое движение горячих пальцев, влажных губ, легкого трепетного дыхания, а потом Вольный встал, поднял меня на руки и впился в рот жадным поцелуем, унося меня куда-то наверх по лестнице.

— Мы больше не будем ждать, Элана, надоело. — И донес меня до смотровой площадки, где бережно опустил на пол и отошел на расстояние. Я зачарованно смотрела, как любимый человек превращается в дракона, а потом побежала к нему, восхищенно провела обеими ладонями по чешуйкам шеи, кожистым крыльям, забралась на спину и прижалась всем телом к Вольному, слушая его и мое биение сердец. Дракон взлетел, а я почувствовала, как кровь быстрее бежит по венам, как стучит в висках, как растекается огненными потоками по телу, рукам и ногам. А потом в голову хлынул голос Вольного, твердивший сразу сотни слов, но одно из них слышалось среди других отчетливее и яснее.

«Любимая, любимая, любимая…»

С каждым новым стуком сердца, я вжималась в дракона все сильнее и сильнее, пытаясь слиться с ним прямо сейчас, а потом почувствовала, как в животе что-то пошевелилось, еще раз и еще. Непривычные ощущения заставили меня на миг отвлечься от мыслей о Вольном, а потом горячие слезы потекли из глаза.

«Она шевельнулась» — мысленно шепнула дракону.

«Значит, она» — послышался насмешливый голос в ответ, а потом дракон пошел на снижение.

 

Глава заключительная

Пламя свечи, как наши жизни

Праздничный вечер в холле академии был великолепен. Я впервые за все пребывание в Обители Знаний увидела, как разожгли огромный камин, пылающий и потрескивающий теперь хвойными поленьями. Разноцветные фонарики горели под потолком, плавно паря в свободном полете по велению дуновения ветерка, влетающего в открытые фрамуги окон. Свечи горели в высоких серебряных канделябрах, гордо водруженных по центру огромного стола, накрытого всевозможными яствами. Ректор уже стоял у возвышения, готовый произнести речь, а преподаватели отошли чуть к стене и обозревали студентов кто сосредоточенно, а кто с радостными улыбками на лицах.

Алма держала Дакки под руку, а тот сурово сдвинул брови и блестел бритым татуированным черепом и суровым взглядом, но с какой-то мягкой ухмылкой на губах. Драко сжимал ладонь Маши. Драконица была одета в длинное серебристое платье в пол, подвязанное под грудью затейливым переплетенным пояском, которое скрывало выступающий животик, и придавало драконице невинный и вместе с тем просто потрясающий вид. Вольный тоже улыбался, но сдержанно и, пряча глаза в пол, как будто его радовал не сам праздничный вечер, а его собственные мысли.

Мой дракон, мой любимый дракон! — С гордостью думала я о нем, разглядывая мальчишеские пухлые губы, которые иногда каменели и превращались в оскал хищника. Дариэн был ошарашен нашим общим полетом и единением в нем, но я видела, как загорались его глаза, как мелко дрожали руки, пытаясь запрятать подальше счастье за сына, потому что выбор Вольного смутил и расстроил как отца, так и остальных наших друзей и знакомых. Читай больше книг на Книгочей. нет Только Дорн открыто радовался, подсвечивая мне путь на совместные занятия первокурсников налившимся фингалом под глазом. Его не отчислили, и одно это несказанно меня вдохновляло на новые улыбки, ведь дракон успел стать мне другом, которого я пыталась обрести в лице окружающих.

Для меня всю оставшуюся до праздников неделю с хвостиком длилось настоящее ничем не омраченное девичье счастье, рядом с любимым, рядом с тем, кого так хотелось касаться и чье присутствие вызывало ни с чем несравнимый трепет и предчувствие чуда. Я как будто ненадолго забыла о том, что меня ждет встреча с черными драконами, исполнение предсказаний стихий и прорицаний Дерека.

— Ты сегодня просто потрясно выглядишь! — Восхищенно ахнул у меня над ухом Рик. — Если бы не твой любимый преподаватель, увел бы на танцпол и не отпускал весь вечер, — но Дак уже оттеснял от меня брата.

— Он прав, Дрю, ты красива, как никогда.

Я посмотрела на свое темно-синее платье свободного кроя с золотистой вышивкой по подолу и рукавам. Ткань скрывала мое положение от любопытных глаз, но подчеркивала плавные изгибы плеч, и открывало спину.

Я смущенно краснела и немного грустила о том, что за эти полгода случилось не только хорошее, но и много плохого, а впереди сплошные неизвестности и рождение дочери, о которой мы должны сообщить сегодня за семейным ужином после банкета с одногруппниками. При этой мысли руки покрылись липким потом.

— В такой прекрасный момент не хочется портить вам настроение, — вмешалась Эйси, — но с завтрашнего дня начинается подготовка к экзаменам и мне бы хотелось попросить вас всех о помощи. Как насчет утренней встречи в долине?

Мы шикнули на некромантку и приготовились слушать речь Дариэна.

— Дорогие мои студенты. — Начал ректор приглушенно. — Я рад, что мы с вами вместе прошли эти полгода и добились немалых результатов по сравнению с прошлым годом.

Раздались аплодисменты второкурсников, и даже свистки и покрикивания.

Дариэн улыбнулся и продолжил:

— Организационные моменты решим завтра, я только напомню, что праздник длится одну ночь, а на утро начинается самостоятельная подготовка к экзаменам (недовольный гул голосов), и вам предстоит хорошо потренироваться, чтобы набрать проходной балл, а пока, — Дариэн попросил Машу выйти вперед.

Драконица впорхнула на кафедру, распахнула объятия и подняла голову к потолку, выпуская серебристые искорки в воздух. Она была такой воодушевленной, такой живой, настоящей, что я смотрела на нее во все глаза и не могла наглядеться.

— Снег, — ахнула я удивленно, заметив кружение под потолком.

И действительно, на нас посыпались воздушные белые хлопья, которые таяли, не долетая до пола, но само присутствие настоящих снежинок было поистине чудесным. Маша усилила свечение искорок и направила их за окно, где сад, оранжерея и парк академии на глазах стали покрываться сугробами. Студенты прихлынули к выходу, вывалились группками под открытое небо и смеялись, ловя снежинки языком и губами, дурачились, барахтаясь в снегу и обкидываясь снегом.

Дорн зарычал, схватил меня в охапку и повалился в ближайший сугроб, портя мою прическу и вечерний макияж. Тут же упали Дора, Статсон. И даже Айриш, немного подумав, схватил Карину и присоединился к общему веселью. Братья эмпаты и Эйси устроили с военниками настоящую магическую перестрелку, лепя снежки с помощью потоков энергии и, на глазах, сооружая целые снежные крепости.

Вскоре, никто не задумывался о внешнем виде, присоединившись к военным сражениям и поделившись на два лагеря. Снежки летали от одной крепости к другой, драконицы визжали, а драконы пытались проникнуть во вражеский стан и завладеть прекрасными пленницами.

— Убежим? — Прошептал Вольный, хватая меня за талию и притягивая к своей теплой груди.

Я кивнула и ретировалась с поля боя под недовольное ворчание Дорна и Рика, которые не хотели лишаться подруги.

— Этот дракон меня раздражает, прибрал тебя к рукам и рад. — Пробормотал бытовик, глядя в глаза Вольному. — Но я его прощаю, глядя в твое счастливое лицо.

— О, спасибо. — Рассмеялась я, заметив, как плечи любимого напряглись, и улыбка медленно сползла с лица. — Расслабься, — толкнула Вольного в бок и потянула за собой ко входу в оружейную.

— Не туда, — шепнул дракон, опалив ухо, горячим дыханием, — у меня для тебя сюрприз. — И Вольный потянул меня в холл, потом быстро поднял по боковой лестнице и свернул в нашу общую комнату, хотя теперь в ней жила только я одна.

— Ах, — выдохнула я, натыкаясь взглядом на большую ель, стоящую посреди комнаты. Кровать дракон передвинул к окну, и мохнатое разлапистое дерево красовалось в самом центре, сверкая и переливаясь волшебными огоньками и свечами с подрагивающими языками пламени.

Вольный подошел к столу, на котором только пару часов назад были свалены мои книги и тетради, а теперь красовалась бутылка шампанского и пара высоких бокалов.

— Настоящее? — Ахнула я.

— Земное. — Кивнул Вольный головой и откупорил бутылку, наполнив бокалы шипучим напитком. — Тебе только глоток, больше не разрешается.

Я кивнула головой и утонула в янтарном море его глаз. Руки дракона скользнули по моей обнаженной спине, кончиками пальцев очертили контур лопаток, вызвав трепет во всем теле, поднялись к плечам и спустили ткань с плеча, а потом дракон отпил глоток и тут же прислонился прохладными губами к моей разгоряченной коже. Сжала ножку бокала и запрокинула голову, но тут же получила протест и мою голову вернули в прежнее положение, проведя губами по шее вверх вниз. Из горла вырвался невольный вздох, а Вольный попросил.

— Исполни мое желание, Элана.

— Все, что хочешь. — Прошептала, смеясь.

— Будь собой, только этой ночью, только со мной.

Я прикрыла глаза и расслабилась, вызывая в сознании образы прежней меня. Черные струящиеся по плечам волосы, огромные голубые глаза с черными подкрученными ресницами, брови в разлет и яркие губы, моя гордость и краса. Стряхнула образ Дрю, как ненужную луковую шелуху и услышала хриплый стон, а потом Вольный прижал меня к своему твердому горячему телу и поцеловал так, как я мечтала всю последнюю неделю: страстно, требовательно и глубоко. Наши языки плясали в едином ритме, дыхания переплетались, стоны слетали с распухших губ и тонули в череде бесконечных поцелуев. Пока дракон не отстранился от меня. Долгим взглядом он рассматривал мое лицо.

— Это ты, я люблю тебя, я скучал, Элана, я так скучал.

Обняла дракона за плечи, поймав его дразнящую улыбку и нежные прикосновения к животу.

— Мы не повредим нашей дочери? — Спросил меня Вольный.

— Наша дочь хочет, чтобы мама была счастлива, а маме для счастья очень нужен тесный физический контакт с обнаженным папой. — И я начала расстегивать пуговицы на черной рубашке Вольного, смотря в его глаза.

— Кхм, — раздалось у меня над ухом. Я завизжала и впечаталась от испуга в широкую грудь любимого.

— Что такое? — Схватил он меня за плечи, и тревожно заглядывая в глаза. Кровь все еще бешенными темпами неслась по венам, а вот голова немного остыла, и я пыталась найти источник странного покашливания.

Не послышалось же мне, в самом деле.

— Очень извиняюсь, что появился в столь интимный момент, — говорил Дерек, появляясь откуда-то сбоку в виде проекции на стене. — Но мне срочно нужно поговорить с тобой, Элана. И о магии преображения в том числе. Она, знаешь ли, принадлежит твоей дочери, ты ведь не в курсе?

Почему-то пропускаю его слова мимо ушей, до сих пор не веря в то, что вижу Дерека на стене своей комнаты.

— Но, как? — Прошептала я, оглядываясь вокруг, а Вольный смотрит на стену во все глаза и продолжает прижимать меня к себе.

— Совершенствую магию проецирования, очень нужная штука, между прочим, — пожал плечами дракон, сверкнув в мою сторону каким-то настороженным взглядом. — Я рад, что ты вернулась к прежнему образу, тебе идет. — Хмыкнул Дерек, а Вольный шагнул вперед, загородив меня своим телом.

— Э, расслабься, эмпат, мне твоя драконица не нужна, — пауза, — почти. — Веселые искорки в глазах скачут с лица Вольного на мое. — Какой у тебя брутальный защитник. — Наконец, рассмеялся он, а потом вдруг стал серьезным. — У меня тебе подарок, Элана, новогодний. — И раскрыл ладонь с каким-то камнем.

— Что это?

Я вышла из-за спины любимого и наклонилась поближе к проекции Дерека, рассматривая артефакт.

— Это тот камень из кабинета Гордна, — шепчу удивленно, — но, как он у тебя оказался, Дерек?

— Это тоже проекция, Элана, но меня радует, что ты знаешь, где он находится.

— Ты о чем?

— О том, что это кусок портала пространственников. Если Гордн не взял его с собой, то советую заглянуть к нему в кабинет и достать себе артефакт, как можно быстрее! — Прикрикнул Дерек. — О! Прадракон! — Элана, сейчас же! Пока не стало слишком поздно.

Проекция на стене потухла, а Вольный сжал мои кисти и притянул к себе, прорычав на ухо.

— Объяснишь почти мужу, что все это значит?

— Не сейчас, — бросила дракону, поправляя платье на плечах.

— Вот так, — рассмеялся Вольный, — бросила меня на брачном ложе.

— Оно еще не брачное, — встала на носочки, сгребла светлые локоны в ладони и притянула к себе мальчишескую улыбку.

— Я люблю тебя. — Прошептала дракону, глядя в его янтарные глаза и наслаждаясь их огненным теплом. — Ты необыкновенный, Вольный, такого горячий, такой разный, такой мой. — Выдыхаю слова в губы и, прижимаясь к ним долгим поцелуем, делаю шаг назад и произношу то, что так не хочется говорить.

— Дерек взял с меня клятву кровью, что я выберу жизнь и не причиню нашему ребенку вреда, он провидец, Вольный. — Дракон нахмурился.

— Он подсунул тебе видения?

— Я так поняла, он их спроецировал, в мое сознание.

— Тогда пошли, — потянул меня дракон по направлению к бывшему кабинету пространственника, — хотя, я не понимаю, как артефакт черных драконов тебе поможет, ведь его могут задействовать только создатели порталов, то есть, они сами.

Вспомнила, как сжимала в ладони камешек, как загорелся в нем красный огонек.

Неужели, Гордн, обманул меня, и я воздействовала на камень не магией эмпата, а какой-то другой. Ничего не понимаю, я же не из рода черных драконов.

А в холле послышались громкие голоса и топот ног. Вольный напрягся, почувствовав неладное.

— Беги, я прикрою тебя. — И толкнул в коридор, сам нырнул в галерею, чтобы оттуда спуститься в холл по центральной лестнице.

Предчувствуя беду, напуганная топотом ног и грозным окриком Дерека, я неслась к кабинету пространственника, не чуя под собой ног. Сердце стучало в груди, и дыхание сбивалось, заломило в боку, но я, наконец, нашла нужную мне дверь и толкнула ее, ввалившись внутрь.

Занавески на окнах плотно зашторены, все пространство завалено книгами, свитками, какими-то записками и просто чистыми листами бумаги, сваленными прямо на полу. Нахожу глазами нужный предмет, хватаю его и зажимаю в ладонь, а потом подбегаю к окну и отдергиваю штору, выглядывая наружу. Студенты уже не дурачатся в оранжерее, кидаясь снежками и прячась за крепостную стену изо льда, а стоят, сбившись в кучу и смотрят куда-то, из-за балкона на втором этаже, я не вижу, к кому или к чему прикованы их взгляды.

Решительно покидаю кабинет пространственника и бегу по лестнице в холл, отсчитывая пролеты.

— О! Дорогая! А вот и ты! — Распахивает Дантр объятия и ловит меня у подножия лестницы, а я впечатываюсь носом в его длинную ледяную фигуру. — Я так рад, так рад. — Растягивает дракон тонкие губы в ухмылке. Итак, все в сборе?

Я пытаюсь отстраниться, но пространственник сжимает меня еще сильнее, причиняя такую сильную боль коже на плечах, что невольно морщусь. В холе Рик, Дак, Дариэн, Маша, Вольный, Мирра и Доромир. Пытаюсь поймать взгляд подруги, но она упорно отводит его и смотрит только на боевика.

— Мирра? — Окликаю подругу, явно не понимая, что она здесь делает. — Где остальные?

В помещение заходит император и свита из черных драконов.

— Элана, девочка! — Щурит дракон хитрые глазки. — А мы-то гадали, где же ты от нас пряталась и тут такое чудо — твое прекрасное личико вновь появляется в академии, спасибо Мирра, удружила. Жаль, что Гордн не захотел посодействовать в этом вопросе, пришлось его устранить раньше времени, а такой сильный был маг.

Я вздрогнула. Значит, видения сбываются, но как? Почему сейчас? Рано, еще так рано. — Невольно прижимаю руку к животу и ловлю затравленный взгляд Мирры, обеспокоенный Маши и взбешенный любимого. Они все сплетены магическими нитями по рукам и ногами, и с каждой секундой я теряю связь с их взглядами, которые будто уходят вглубь себя.

Не все….

— Доромир, Мирра? — Так сильно дергаюсь в руках Дантра, что он отпускает, явно не ожидая подобного сопротивления. Подбегаю к блондинке и хочу взять ее за руку, но Доромир преграждает мне путь и холодно отстраняет.

— Тпру, пташка, — ледяным голосом, — тебе с ней не по пути.

— Что? — Округляю я глаза и пытаюсь заглянуть ему за спину. — Почему?

— Как трогательно, — смеется император, а Дантр злобно щуриться, — жаль, что я не могу оценить всю глубину такого переживательного момента. — Кладет он руки на сердце в театральном жесте.

У меня уже кровавая пелена перед глазами, я хочу растерзать Доромира за предательство, за то, что он сейчас говорит и делает.

— Она со мной, — знакомый взгляд из-под бровей, тяжелый, ядовитый, — я ли тебя не предупреждал не вставать у меня на пути.

— О каком пути ты говоришь, Доромир? — Спрашиваю его и оглядываюсь на ребят, на Вольного, но они только пожирают нас взглядами и молчат, словно воды в рот набрали и снова эти угасающие искры в глазах.

— Я говорил, что хочу служить у черных драконов, Элана, но ты со своим импульсивным характером и голубыми глазками все испортила. Подобралась к Вольному, прельстила Гордна, чем интересно? — Шипит мне в лицо дракон, а я ничего не понимаю и хочу его ударить — больно, со всей силы, но сдерживаю порыв, сжимая руки в кулаки. А Доромир продолжает:

— Я бы не справился один, пташка, мне нужен был союзник, и Мирра согласилась мне помочь, поставив на тебе заклинание преображения. Сложное такое, мы его неделями разучивали. Как только ты вернула себе прежний облик, я смог его отследить и теперь смогу забрать. — Жутко засмеялся эмпат.

— Почему ты сделал это? — Кричу я дракону. — Почему ты позволила ему сделать это? — Обращаюсь к Мирре, а потом проваливаюсь в собственные воспоминания. Так вот чьи голоса я тогда слышала, но не могла это принять. Поверить в это. Мирра предала меня, претворилась самой близкой подругой, а потом воткнула нож в спину и провернула его, сознательно готовясь к этому шагу.

Посмотрела на Вольного, но он словно восковая кукла беспомощно таращил на меня глаза.

— Что вы с ними сделали? — шепчу, в ужасе и панике заламывая пальца на руках.

— Не волнуйся, — вмешался Дантр, равнодушно вышагивая мимо моих друзей, любимого и Маши с Драко. — Они нам еще пригодятся, не все, правда. Отец, — повернулся к императору, о чем-то тихо переговаривавшемуся с черными драконами-охранниками. — Мне надоела эта сентиментальная болтовня, я выброшу нас в долину.

Мгновение и я стою по левую руку от Дантра и остальных черных драконов, впереди Рик, Дак и Вольный. Ни Маши, ни Драко нет, Мирра и Доромир стоят за спиной, я слышу ледяной голос одного и умоляющий шепот другой.

Не верю, нет! — Повторяю про себя, пытаясь собраться с мыслями и что-то предпринять, мысленно зову Дерека, но понимаю все тщетность своих криков.

— А теперь по существу, Элана, — начал император, вышагивая вперед, — ты отдаешь нам свою магию добровольно, потому что забери мы у тебя ее силой, эффект был бы ни тот. Преобрази ее в артефакт и подари Дантру, а за это, — император показывает куда-то наверх, — я не стану их убивать.

Задираю голову наверх и вижу Машу и Драко, подвешенных в воздухе и безвольных, как тряпичные куклы.

Нет! Нееет! — Слезы безмолвно стекают по моим щекам, но я знаю, что не смогу отдать им магию преображения.

Дерек, почему ты не сказал всей правды, почему не помог найти выход?

«И о магии преображения в том числе. Она, знаешь ли, принадлежит твоей дочери, ты ведь не в курсе?» — вспоминаю утренний монолог дракона, клятву на крови, его слова о том, что я должна выбрать жизнь, видимо, свою и спасти ребенка.

Медленно опускаюсь на колени, сжимая руки на животе и плачу, уже не стесняясь своих слез, а Вольный смотрит на меня безучастным остекленевшим взглядом и Мирра стоит за спиной и, возможно, готова воткнуть нож в самое сердце.

— Ну, что ты, что ты? — Распахивает император свои объятия, — Не надо так убиваться, ведь ты остаешься здесь, Дантр отказался брать тебя в жены, слишком ты своевольна и непредсказуема. А вот твои друзья пойдут с нами, девочка, они нужны мне, моей дочери, моему народу. — Кивает он в сторону братьев и Вольного. — Да, все как-то иначе, чем планировалось вначале, но сын немного увлекся и не мне критиковать будущего правителя.

Глаза императора ничего не излучают, а улыбка тает и руки опускаются.

— Отец, — протягивает Дантр недовольно, — мы все уже устали от этого спектакля, заканчивай.

— Так что, Элана, ты готова пожертвовать нам свой дар? — Спрашивает император, а я проклинаю Дерека и поднимаю голову наверх. Как в замедленной съемке тела оживают и начинают падать, с каждым мгновением приближаясь все ближе к земле, вскакиваю на ноги и тяну вперед руки, понимая, что ничем не смогу им помочь. Слышу леденящий душу крик драконицы, спотыкаюсь и роняю на землю артефакт.

Вот оно!

Левитирую вверх и ловлю хрупкое тело драконицы. Вижу, как Драко падает на землю в нелепой позе, как его голова откидывается под невероятным углом, как хищно ухмыляется Дантр, а потом поворачивается ко мне и запускает стрелу, острую, черную, стремительную. Бросаю взгляд на любимого и выбрасываю себя и Машу в объятия Дерека.

«Ты…. ешь… не…» — вспоминаю слова провидца.

— Ты придешь ко мне. — Шепчу ему в плечо, а потом выпускаю хрупкие плечи Маши и падаю на землю, загребая красную глину ногтями, царапая себе руки, крича в пространство от дикой, невероятной боли, от мучительной картины того, как Драко стал сломанной марионеткой, от того, с какой легкостью предала меня Мирра, с какой жестокостью и хладнокровием все устроил Дантр, с каким безразличием взирал на все происходящее Вольный. Слышу, как рядом стенает Маша, как Дерек пытается что-то говорить, а потом проваливаюсь в черноту.