Глава первая

Просто я и Элис

В ванной, отделанной бежевым кафелем, сыро и душно от пара, который ползет вверх по стенам. Я смотрю на свое отражение в зеркале и понимаю, что даже таланты Элис — профессионального стилиста — не в силах мне помочь.

Когда-то здоровый цвет кожи теперь напоминает бледную маску с темными полукружьями под глазами, волосы потускнели и безжизненными прядями свисают вдоль лица, и даже взгляд кажется болезненным и затравленным.

— Выглядишь ужасно, — констатирует факт подруга, сидя на крышке унитаза. — Если и дальше продолжишь заниматься самобичеванием, то дойдешь до ручки.

Хочу сказать ей, что уже практически дошла, но сдерживаю себя, сжимая край раковины пальцами и плотно зажмуривая глаза.

— Почему именно он должен был стать первым приглашенным на шоу «Лицом к лицу»? — шепчу своему отражению и невольно ловлю в зеркале сочувствующий взгляд подруги.

— Потому что он герой своего времени, — пожимает плечами Элис, — и ты этому поспособствовала.

— Прекрати! — обрываю ее довольно-таки категорично и тут же падаю на бортик ванной, соприкасаясь разгоряченной кожей ягодиц с прохладной поверхностью, — это кощунство!

— Это реальность, Лика. Ты толкнула парня под машину, и он стал калекой, был вынужден жить долгие годы в реабилитационном центре.

Я сгибаюсь пополам и роняю голову на мокрые от пота ладони.

— Прекрати, — повторяю надорванным голосом, но она словно меня не слышит.

— Потом он становится директором первого подобного заведения, а через шесть лет… бум! В его руках потоки благотворительности и сеть лучших реабилитационных центров по всей России.

— И что будет, когда я предстану перед ним? — спрашиваю дрожащим голосом через какое-то время.

— Брось, Лика, — машет на меня руками Элис, — ты ведущая шоу в прайм-тайме на центральном телевидении и предлагаешь ему целый час бесплатной славы. От такого только идиот откажется!

— Или тот, который меня ненавидит всей душой! — горько шепчу себе в ладони. — Он увидит ту, которая стала причиной его увечья и вышвырнет вон из отеля, а потом меня вышвырнет вон с канала мой босс за полный провал разрекламированного шоу.

— Я тебя совершенно не узнаю, подруга. Ты столько сделала для того, чтобы стать ведущей этого шоу, пахала, как проклятая, снимала репортажи о наркоманах и насильниках, а сейчас дрожишь, как осиновый лист на ветру от одного его имени. Не накручивай себя, отпусти эти мысли, расслабься немного.

Элис решительно поднимается с крышки унитаза, берет меня за плечи и выталкивает из ванной.

— До вылета час, а ты мешаешь мне собраться! — она начинает напевать какую-то веселую песенку, пока я продолжаю стоять, как истукан, резко обрывает себя и кричит мне из-за плотно закрытой двери:

— Неужели санузел целых десять дней будет только в моем распоряжении?!

Я обреченно покачала головой, хватая себя за предплечья в попытке остановить нервную дрожь.

У меня тут мир рушится, а эта черствая личность радуется, что не придется делить ванную с соседкой!

Плетусь на кухню и завариваю себе крепкий зеленый чай, потому что ненавижу кофе. Не просто сам напиток, а даже его аромат. Именно поэтому обхожу за километр все кофейни на нашей улице, которых, как назло, не менее пяти.

Через пару минут чувствую себя немного лучше, благодаря любимым сухарикам с изюмом, знакомой обстановке и приглушенному тону стен и обивки мебели. Это Элис занималась декором всей квартиры, и я ей безумно благодарна. Вкус подруги безупречен, что позволяет девушке быть лучшим стилистом на телевидении и работать со звездами кино, хотя она постоянно жалуется на это, считая себя способной на большее.

Рабский труд! Плебейская доля! Обслуживающий персонал! — немногочисленные эпитеты, которыми Элис сопровождает каждодневные сборы на работу.

Но сегодня она взяла отгул, чтобы проводить меня в аэропорт. Без ее поддержки я бы не смогла себя заставить ступить за порог квартиры навстречу прошлому в облике приглашенной звезды нового шоу «Лицом к лицу». Ник Колосов, который из неизвестного никому калеки превратился в идеал альтруизма, скоро предстанет передо мной во всей своей красе. Подросший и, безусловно, шикарный, он даже в инвалидном кресле умудрялся выглядеть на все сто и мог бы дать фору любому здоровому мужчине. И это только фотографии, которыми меня снабдил босс, а что же в реальности?

— Элис, я ненавижу всю эту бабскую чушь! — изрекаю, уже сидя в коридоре на чемоданах, на что подруга придирчиво оглядывает мою натуральную блондинистую шевелюру, миленькое личико и ладную фигурку, будто выискивая, о какой именно детали внешности я сейчас речь веду?

— Ты о чем?

— Понимаешь, многие девушки заранее настраивают себя на то, чтобы пасть жертвой очередного Казановы. Посмотри на все эти избитые шаблоны!

Элис демонстративно медленно ворочает шеей, сканируя окрашенные стены с нашими фотками, которые воткнуты в рамку огромного зеркала.

— Бицепсы, трицепсы, улыбка во все тридцать два….

— Хмм, — поддерживает меня девушка, до сих пор явно не понимая, о чем я пытаюсь ей сказать, когда до вылета всего ничего, но не перебивает, слушает! За это я всегда ей благодарна и продолжаю свои философские потуги.

— Я заранее готова пасть жертвой обаяния Ника Колосова, хотя прекрасно помню, каким он был самовлюбленным эгоистом и наглым самцом, не пропускающим ни одной юбки!

— Я тоже подрочила на его фотку пару раз, — хмыкает довольная Элис, — такого представительного мужика трудно игнорить.

— Вот! — поднимаю вверх указательный палец, игнорируя ее прямолинейность. — Мне нужен другой настрой, понимаешь? Мало того, что я его боюсь до чертиков, так еще и с ума схожу от внешних данных, так нельзя.

— У тебя, Лика, секса давно не было, — находится с ответом подруга, — воспользуйся моментом, шикарным отелем и найди себе уже кого-нибудь, иначе свихнешься, и придется мне одной платить за квартиру.

— Снова ты мыслишь шаблонно, дорогая, — злюсь на соседку, — почему женщина не может жить одна, без мужиков? Зачем терпеть их многочисленные заскоки по поводу холодного пива на ужин, футбола и секса по утрам, когда так хочется просто насладиться завтраком в одиночестве?!

Элис откинула голову с выбритыми висками и расхохоталась, чуть не грохнувшись в проход с чемодана.

— Ты говоришь так, будто побывала замужем и успела пресытиться ежедневным сексом и постоянным подогревом семейного ложа.

— Не забывай, что у меня есть старшая сестра.

— О, да! — округляет глаза подруга, — Ангелину трудно забыть.

Всхлипываю и поднимаюсь на ноги, чтобы неуверенной рукой выдвинуть ручку чемодана.

— Я первоклассный журналист, — шепчу, как мантру, — работаю в новостном отделе уже шесть лет, на хорошем счету у босса.

Элис щелкает замком, распахивает дверь, впуская затхлый воздух тамбура, и коленкой выпихивает меня наружу.

— Кончай ныть, тряпка. Езжай уже и докажи, что ты действительно профессионал, а не мямля, которая до дрожи боится встречи с бывшим одноклассником…

— Которого я толкнула под машину… — добавляю на автомате.

— После того, как он в очередной раз начал приставать к тебе со своей докучливой любовью, — заканчивает Элис грубо, — все! Ничего не хочу слышать о Нике Колосове, ну, разве что…

Я вопросительно округляю глаза.

— Какой у него размер члена, — хмыкает подруга и вызывает лифт.

 

Глава вторая

Вылет

Обожаю своего оператора. Это взаимная любовь, между прочим!

С Дмитрием мы познакомились в тот день, когда я пришла на стажировку на канал, причем по блату. К таким, как я обычно относились с пренебрежением, но не в этот раз, потому что я быстро сумела заслужить уважение коллег. Тогда я соглашалась на любую грязную работу, даже разгребала на пару с Димой криминальное дерьмо, что очень сильно отразилось на моей психике. Из девочки-паиньки, которая обожает мать и заглядывает в рот отцу, я превратилась в циничную беспринципную грубиянку с ангельской внешностью. Правда, замашки ботаника все еще были на лицо. Например, я с легкостью могла променять светскую тусовку на хорошую книгу, что приводило Элис в неописуемую ярость. Но мы с подругой давно привыкли к тараканам друг друга и постепенно наши отношения перешли в стадию полного доверительного благополучия.

Я хмыкнула, понимая, что наша совместная жизнь с подругой чем-то напоминает брак, извращенно, конечно, ну, все же.

После того, как я прошла курс у психотерапевта и оправилась от работы с наркоманами и насильниками, мне пришлось уехать из родного дома. Родные были шокированы кардинальными переменами во мне и требовали сменить профессию журналиста на менее экстремальную. Но, раз попробовав запретный плод, ощущаешь, как тебя тянет в очередное пекло, словно мотылька на пламя.

К счастью, мой оператор и новый друг Дмитрий был настоящим бойцом и не раз спасал наши задницы от потасовок. Как он попал на телевидение для меня до сих пор загадка, но работал парень на совесть, и наши репортажи быстро приобрели вес и значимость.

В общем, мы с Димой стали знаменитостями и нас быстренько перевели на более легкую, но значительно более оплачиваемую работу. Теперь мы крутились в политике, отчего мой и без того критический взгляд на существующий миропорядок совершенно исказился.

Я перестала уважать людей, уставала от их болтовни, скучала в обществе сестры, выскочившей замуж за бизнесмена, игнорировала появление на свет племянников и всячески избегала встреч с калеками, одинокими матерями и прочими обиженными субъектами. У меня просто закончилась жалость и сострадание, а вся нерастраченная любовь обернулась циничностью и равнодушием. И тогда-то Дима в очередной раз спас меня, перебросив нас на новости культуры.

После политики жизнь театра и оперы были глотком родниковой воды, но и тут разворачивалась такая ожесточенная закулисная резня, что меня снова затошнило.

Я, было, серьезно задумалась о том, что не смогу спасти мир на пару с Димой, и решила уйти, как босс предложил нам обоим участвовать в новом ток-шоу «Лицом к лицу». Искать талантливых людей и бескорыстно помогать им раскручивать золотые идеи при помощи прайм-тайма и центрального телевидения.

Это было тем, что могло как-то отвлечь меня от проблем коррупции, алкоголизма, криминала, загрязнения окружающей среды и черствости людей, но и тут не повезло. Босс настойчиво рекомендовал в качестве звезды Ника Колосова, в котором я узнала бывшего одноклассника. Не просто какого-то там Петю Кузнецова, а настоящего Казанову, который трахнул пол школы и директрису в придачу, а потом заявил, что любит меня и хочет! Брр!

В ответ на все его домогательства я стойко держалась до самого выпускного, в тайне мечтая о руках, губах и теле Николая. Но что-то в моем воспитании, личности или голове не позволило расслабиться даже в тот роковой вечер, и, когда парень полез с желанными поцелуями, я резко оттолкнула его от себя. Прямо на дорогу, под колеса машины, за рулем которой был нетрезвый выпускник одиннадцатого класса.

Да уж… Такова реальность.

Отказаться от проекта не было возможности, потому что мы с Димой давно хотели этого, ждали и даже жаждали. Подвести напарника было бы жестоко и несправедливо, ведь именно он во многом помог моим репортажам. Значит, нужно впрягаться!

— Лик, — коротко окликнул меня Дмитрий, помахав стаканчиками с кофе, — наш рейс, прощайся с Элис.

Я машинально поднялась с потертого кресла, тоскливо оглядела многочисленную разношерстную толпу, понимая, что впервые в жизни люблю их всех, даже бомжей, спавших на газетках, даже невоспитанных орущих мамаш и наглых беспринципных бизнесменов, которые в скором времени разделят с нами бизнес-класс.

Огромные окна показали мне панораму города: серые здания, мокрые дороги, сбрызнутые осенним дождем, кричащие безвкусные рекламные щиты, мелькающие искры автомобилей и черные точки прохожих.

Картина мира, посыпанная желтыми листьями и воткнутая в стальную рамку окна, от которой хотелось завыть волком, глядя в пространство, которое когда-то было безоблачно синим небом, а теперь тонуло в плотном облаке выхлопных газов, превратившись в отравленную бесцветную массу.

— Лик, — более настойчиво позвал Дима, — нам действительно пора.

Кисло улыбнулась другу одними губами и потащила за собой непослушный чемодан, заваливающийся на бок при каждом новом шаге.

Посмотрите на этих людей, — вспомнились слова одного психа, который решил устроить массовое уничтожение с помощью взрыва в метро, — они умоляют меня спасти их души, разрушить это мироздание и создать новое.

«Наверное, в чем-то он был прав. Мы стремительно катимся к чертям собачьим!» — подумала с какой-то настойчивой тоской в сердце, монотонно стуча каблуками.

— Просто сделай вид, что ты довольна предстоящей поездкой, — шепнул Дима мне в ухо, показывая все тем же пластиковым стаканчиком с дешевым пойлом, называемым «двойной эспрессо» на тучную фигуру босса, — он же не знает, как ты на самом деле относишься к идее встретиться с Николаем Колосовым.

Пискнула, разом покрываясь липким потом, но все же натянула на свое милое личико обворожительную улыбку и кивнула нашему боссу, стремительно пробивающемуся сквозь толпу. Элис подошла ко мне поближе и сжала локоть, даря тем самым тепло и дружескую поддержку. Эти двое заменили собой семью, пропади они завтра, у меня останутся голые стены и незнакомые близкие, которых я искренне не понимаю. Такова горькая правда, от которой иногда хотелось завыть: к двадцати семи годам я превратилась в нечто пустое и звенящее, не способное доверять людям и не умеющее любить их.

— Анжелика, Дмитрий! — деловым тоном начал свое приветствие босс, — я жду от вас наивысших результатов.

— Как всегда, — хмыкнул Дима и протянул шефу руку, — мы не подведем.

— Кончай с этой банальщиной, Дмитрий, — недовольно поморщился босс, — вылетите с работы, если что-то пойдет не так, понятно?

Я удрученно кивнула.

— Где боевой дух, я не понял? — набычился шеф, — ты настроила этих двоих на плаксивый лад?

Элис ошарашено уставилась на нашего шефа. Она и раньше считала его немного контуженным, а сейчас вообще попятилась в сторону, прикрываясь чемоданами.

— В общем, так, родные мои, — схватил нас за плечи любимый босс, — чтобы выжали мне из этого Колосова все, что только можно интересного. Где и как начинал, подробнее о заработанном доверии толстосумов, покороче о несчастной жизни калек.

Я постаралась освободиться от медвежьей хватки босса, но тот только сильнее сжал мое хрупкое плечико.

— Не рыпайся, Лика, — сказал он, не поворачивая в мою сторону головы и демонстрируя лысую макушку, — мне нужно шоу, достойное прайма-тайма, — в сторону Димы, — с пикантными подробностями, но без желтизны. Вы прекрасно знаете, как я отношусь к копанию в грязном белье человека. Все ясно?

Наши с Димой синхронные кивки, богатырские объятия босса и мимолетный поцелуй подруги, которая с опаской косилась в сторону лысеющего начальника.

Прослушала очередное предупреждение по громкоговорителю, что посадка на наш рейс заканчивается, на автомате предъявила посадочный талон и паспорт девушке из авиакомпании, помогла Диме пинком под зад, когда он стал непринужденно заигрывать с очередной красоткой, направляющейся вместе с нами к автобусу, и вот мы уже у трапа.

— Ты как на эшафот поднимаешься, Лик, — пытается втянуть меня в беседу Дмитрий, но я упорно молчала, демонстративно воткнув в уши черные капельки, как только заняла свое место. Тяжелый рок ударил по барабанным перепонкам, заглушая голос стюардессы и друга.

«Все, что угодно, лишь бы не думать!» — все-таки думаю я, отчаянно ища повод сойти с самолета, но не находя его и теряясь от мощного потока панического страха.

«Люблю тебя — шепчет голос Ника, того, из школьного прошлого, — ты такая красивая, такая хрупкая, — парень проводит кончиками пальцев по моим светлым волосам и зарывается в них всей ладонью. — Я никогда не встречал подобных тебе, Лика. Я хочу тебя!»

Гоню прочь воспоминания, пытаясь сосредоточиться на виде из иллюминатора, но прошлое не хочет со мной расставаться, возвращая все дальше и дальше назад.

 

Глава третья

Наваждение

Яркий солнечный день, один из тех, когда хочется лечь на траву где-нибудь на лесной опушке и слиться с природой, единиться с пением птиц, стрекотом кузнечиков и этими робкими лучами майского солнца. Я стою на школьном дворе со своей подругой Катей и жую пирожок с капустой, то и дело, смахивая с черной футболки крошки.

— Ты слышала, что к нам в сентябре новенький придет? — спрашивает меня одноклассница.

— Да ну? — скучно реагирую на ее фразу. К концу года все сплетни уже прокручены на языке и в голове по тысячу раз, поэтому хочется быстрее расстаться с этим зданием, с этим местом и отдохнуть. Тем более родители обещали свозить на море!

— Николаем зовут, — продолжала Катя, — он уже сдал экзамены, досрочно. Выпускник какого-то заграничного лицея, говорят, что греческого.

— Пффф, — закатываю глаза, облизывая пальцы и комкая белую салфетку. — Кому ты веришь?

— Вообще-то я была в кабинете директора и собственными глазами видела его маму.

— И подслушивала? — спросила я недовольно.

— Да! — с вызовом отреагировала Катя. — И что?

— Ничего, — пожала я плечами, — еще не факт, что мы с тобой поступим в гуманитарный.

— Нефиг делать, — изрекает подруга.

Я иду за ней на построение перед уроком физкультуры, а сама невольно думаю о новом однокласснике, с которым, возможно, попаду в один десятый. Казалось немного странным, что парень может выбрать для себя подобное направление, обычно, в гуманитарный класс шли одни девочки. Интересно будет посмотреть на этого полугрека.

Лето прошло, оставляя после себя размытые воспоминания о семейном отдыхе, о капризах своенравной старшей сестры Ангелины, которая поступила на юридический, и вечных спорах отца и матери, что лучше для их детей. Наступил новый учебный год в укомплектованном гуманитарном классе, где числилось двадцать пять девочек и всего трое мальчиков. Но какого же было мое удивление, когда Николай Колосов, выпускник греческого лицея и новенький нашей школы, вместо того, чтобы прилежно учиться, начал одну за другой соблазнять юных одноклассниц. И ведь они сами чуть не умоляли его об этом!

Наверное, уже тогда я начала понемногу расставаться с детством, а юношеский максимализм преобразился в изначальный циничный взгляд на все происходящее вокруг.

Я по натуре своей была очень восприимчива и наблюдательна, чаще молчала, когда другие открыто демонстрировали свои чувства и эмоции, впитывала знания, пока одноклассники наслаждались общением и первыми отношениями друг с другом.

Наверное, из-за этого юный Ник меня не только не впечатлили, а отвратил от себя подобным поведением и беспринципными поступками, хотя, внешне он действительно чем-то напоминал грека, правда, ростом был гораздо выше любого островитянина. Уже тогда его темная оливковая кожа, даже зимой оставляющая впечатление, будто парень только что вернулся с пляжа, жгучая брюнетистая шевелюра, огромные карие глаза, обрамленные густыми ресницами, узкая переносица с горбинкой и соблазнительные дерзкие улыбки пленяли даже учителей. Что говорить о сегодняшнем дне? Наверное, Ник Колосов, ставший богатым и знаменитым, коллекционирует красоток, хотя, какая мне на фиг разницы?

Эти избитые мысли о том, что богатый парень непременно жалует длинноногих красоток плавно перетекла в размышление о том, что у него не работают ноги и, возможно, покалечены не только они, но и…

Я покраснела, стараясь отвлечься о мыслях о члене Ника Колосова и вспомнила, как однажды, тренируясь на футбольном поле, обрамленном тонкоствольными молодыми березками, наш класс затеял игру в «Вышибалы». Белая футболка Ника обтягивала мускулистые плечи и плоский живот, а черные волоски просвечивали сквозь ткань, вызывая у меня отвращение. Я вообще не понимала, как в столь юном возрасте у парней на груди может быть такая поросль! Но все же мои глаза неотрывно следили за передвижениями именно Ника в белой футболке, рукава которой открывали мускулистые сильные руки. На правом предплечье чернели завитки татуировки, уходящие куда-то вверх по руке и спрятанные рукавом, отчего нестерпимо хотелось дотронуться пальцами до этих рисунков и проследить их направление, оголяя тело Ника. Тогда я получила ощутимый удар по голове, увлекшись рассматриванием одноклассника, и до самого нового года была освобождена от уроков физкультуры. Это послужило мне предупреждением, сигналом к тому, что следует уделять больше внимания учебе, а не парням.

— Прекрати играть в буку! — прервал мои воспоминания недовольный голос Димы, — мне некого кадрить, и я откровенно скучаю.

Капризный тон друга заставил меня отвлечься от Ника Колосова и улыбнуться.

— Попробуй соблазнить парня, для разнообразия, — посоветовала Дмитрию, — только представь, какой получится неординарный опыт.

— Ну, тебя, — скривился друг, — я традиционен до кончиков пальцев.

Для наглядности Дима приподнял ногу, обутую в белый кроссовок.

— Традиция обязывает нас влюбиться в одну единственную и выбрать ее спутницей на оставшуюся жизнь, — ответила я с улыбкой, — а у тебя концы с концами не сводятся.

Дима как-то ребячески улыбнулся, после чего наклонился к моему лицу и прошептал прямо в нос.

— У меня просто работа неподходящая для создания семейного очага, тебе ли этого не знать? — друг потрепал меня по голове и положил свою тяжеленную голову на мое хрупкое плечико, уже пострадавшее от железной хватки босса.

— Дим, как думаешь, Ник меня сразу узнает, в ту же секунду, как мы войдем?

Парень кивнул.

Я рассказывала ему многое из того, что меня беспокоило и волновало. Дима знал все секреты, которые обычно хранят девушки, даже то, как и с кем я потеряла девственность. Взаимное доверие и знание друг друга, как свои пять пальцев, во многом помогло нам достичь тех вершин, обладателями которых мы сейчас были.

— Узнает, — не облегчил моих страданий друг, — тебя трудно не узнать, Лика, ты по-настоящему красивая, от природы, и ничем не портишь этой красоты.

Я знала, что Дима говорит без примеси грусти или еще чего-то большего, нас связывали чисто дружеские чувства, но все равно было приятно.

— Тогда, боюсь, мы пролетаем с Ником Колосовым, — констатировала грустную правду, — у меня поджилки трясутся от страха, я не смогу это контролировать.

— Может, оно и к лучшему, — удивил меня друг, отчего я выпрямилась на сиденье и посмотрела на его серьезное выражение лица.

— Объяснись.

— Устал я, — изрек парень, — хочу отвлечься от проблем мира и заняться, наконец, собственными.

— Я думала, что у тебя их нет, — немного ошарашено пожала плечами, — собственный загородный дом, крутой байк, красивые девушки, интересная любимая работа.

— И ноль тепла и душевности, — добавил Дима.

— Со мной? — отшатнулась я от парня.

Дима рассмеялся.

— Куда там! Ты мой лучик света в кромешной тьме, — исказил он Островского, — я про любовь.

— И ты туда же, — разочарованно откинулась я в кресле. — Что вас всех так тянет на любовь, как пчел на мед? Сначала Ангелина сошла с ума из-за своего Игоря, потом Элис начала слоняться по клубам, выискивая того самого, теперь ты.

— Это плохо? — спросил со смешком парень.

— Это закономерно, — выдохнула я печально, — но не для меня!

— Посмотрим, — не стал спорить друг, снова укладываясь на мое плечо. — Я люблю тебя, Лика, ты знаешь, но этого мало. Мне нужно другое общение, интимное и в тоже время душевное, проникновенное, чтобы пробирало до костей, до боли в сердце.

— Ух, — прокомментировала я скептически.

— Я хочу зависеть от своей партнерши, пить ее, словно божественный нектар, наслаждаться тем, как она сонно щурит глаза по утрам, как по-детски стесняется своей неидеальной фигуры, как…

— Беее, — прервала я бред сумасшедшего. — Мне все понятно, перестань.

Положила свою голову поверх Димкиной и закрыла глаза.

«Если удел каждого человеческого существа жаждать воссоединения со своей второй половинкой, то я, пожалуй, гибрид, исключение из правил, поломанная часть всеобщего механизма или же попросту феномен».

С этой мыслью мой разум постепенно погрузился в сон. Все же приятно ощущать себя особенной, не такой, как все, пусть это и самообман.

 

Глава четвертая

Неизбежное

В отель я вползала на ватных ногах, подражая улиткам. Меня толкали в проходе, задевали у ресепшена все, кому не лень и даже пихали от лифта, где я ждала Дмитрия, что уж совершенно было наглостью.

— Эй! — окликнула я упертую грудастую рыжеволосую женщину, которая наступила мне на ногу, — больно же! — продемонстрировала ей свои испачканные замшевые туфли.

— А нечего на проходе стоять! — бесцеремонно отозвалась незнакомка, отворачиваясь и вихляя огромными бедрами из стороны в сторону.

По-детски показала ей в спину язык и тут же поймала удивленный взгляд Дмитрия, помахавшего мне ключ-картами.

— Ты в порядке? — спросил он, провожая жадным взглядом рыжую.

— Ненавижу этот вопрос! — заорала на парня, теряя контроль над голосом и эмоциями, после чего выхватила свой ключ и бросилась к лифту с такой скоростью, что подошвы моих туфель, кажется, задымились.

И наплевать! У меня через час встреча с Ником в его номере, что может быть хуже этого? Точно не обида лучшего друга на мое скотское поведение.

Приняла душ, чтобы немного привести мысли в порядок и вышла в гостиную, даже толком не взглянув на номер.

Какая разница, какого цвета стены или какой там вид из окна, когда я здесь ненадолго. Вот сейчас пойду в номер к бывшему однокласснику, чтобы познакомиться.

Ха, какая ирония! Мы ведь так хорошо знакомы.

Он меня тут же узнает, а потом вышвырнет вон.

Потерла виски тонкими ледяными пальчиками, сжимая их и стараясь найти опору в профессионализме, но какой от него прок в моей ситуации?

— Ненавижу тебя, Ник Колосов! — проговорила в пустоту гостиной, что, очевидно, выглядело не совсем нормально, и посмотрела на стрелки часов, неумолимо бегущих по кругу.

— Спокойно, Лика, расслабься. Это же просто клиент, которому так нужна твоя помощь в продвижении собственного проекта и сборе финансов. Ничего не стоит принимать вашу беседу, как интервью.

Немного полегчало, после чего я подошла к чемодану, который уже доставили в номер, и выудила на свет наглухо закрытое темно синее платье с пышной юбкой до колен. Оно выгодно подчеркивало грудь и тонкую талию, оттеняя глаза, а еще не выглядело кричащим, и не было скучным. То, что нужно для первого интервью с будущим участником шоу «Лицом к лицу».

Ты сможешь! — сказала себе решительно, взяв в руки блокнот и скользя пальцами по кожаному переплету.

У двери его номера я даже не замешкалась, стараясь быстрее преодолеть первое препятствие, чтобы, наконец, увидеть Ника и понять, какую участь он мне уготовит. Легко постучав костяшками пальцев, толкнула деревянное полотно и вошла, судорожно вцепившись в свой портфель.

— Привет, дорогая, — послышался низкий голос с легкой хрипотцой, — ты немного не вовремя.

Я открыла было рот, чтобы выразить, как Ник Колосов ошибается, но не нашла глазами его присутствия.

— Знаешь, я снова проснулся с этим чертовым чувством неудовлетворенности! Нет, не в физическом плане, скорее, душевном. — Говорил Ник откуда-то со стороны спальни, явно одеваясь или раздеваясь…

Надеюсь, первое! — мелькнула в голове шальная мысль, пока я лихорадочно подыскивала слова, чтобы остановить его речь, а он тем временем продолжал говорить дорогой то, что его явно изматывало, потому что голос был уставшим и печальным.

— Какое-то тягучее чувство в груди, нежелание открывать глаза и начинать день сначала, по привычному кругу. — Ник замолчал на секунду. — Только не анализируй меня, хорошо?

Я выдала какой-то полустон, что Ник очевидно принял, как за согласие его дорогой с желанием мужчины.

— Меня уже достал этот ежедневный бег по кругу! — яростно выдал Ник, скрипя дверцами шкафа.

Да что он там делает, ей Богу? — взвыла я про себя, покрываясь липким потом от абсурдности данной ситуации.

— Я заболел какой-то зудящей недостаточностью, разрывающей мои внутренности. — Откровенничал Ник. — Я ищу ответы на свою новую болезнь, не сижу, сложа руки, как любят поговаривать старшие по возрасту и опыту, читаю, увлеченно занимаюсь спортом, завожу новые знакомства. А чертово чувство неполноценности все не уходит, донимая и днем и ночью, ОСОБЕННО ночью.

Я уже мысленно сползла по стенке, оставляя любую попытку прервать этот крик души и просто слушала.

— Мне плохо от этого. Плохо именно потому, что я не способен понять, чего так сильно, до дрожи в коленях, до судорог в мышцах мне не хватает. Дома? Детей? Счастья? Секса? Это все не то, понимаешь?

Я снова что-то промычала в ответ.

— Черт, поставлю памятник тому, кто скажет, что со мной происходит! — произнес Ник, наконец, показываясь в дверном проеме в инвалидном кресле и с высоко поднятой головой. Он на секунду задержал удивленный взгляд на моем лице, потом кого-то поискал глазами, нахмурился и выругался.

— Вы кто?

Я растерялась. Нет, не от того, что Ник меня не узнал, а потому, что никак не могла отыскать нужные слова.

— Я… у меня… у нас с вами назначено интервью. — Промямлила, наконец, глядя на его белоснежную рубашку и считая пуговицы на ней.

— А где Рита?

Пожала плечами, после чего расправила их и уверенно посмотрела в его прищуренные холодные глаза.

— Ее здесь и не было.

Ник злился. Я видела это по выражению его лица, на котором надменность сменилась уязвимостью и уж потом злостью.

— Так какого черта вы притворялись ей? — спросил он таким ледяным тоном, что я невольно сделала шаг к двери.

— Вы не дали мне возможности и слова вставить, — ответила с вызовом, ища в его глазах хоть малейший намек на узнавание.

Да, не ври мне, Ник! Неужели ты не узнал меня? Неужели?

— Я думаю, что для первого интервью вы достаточно обо мне узнали, — произнес мужчина, не двигаясь с места. — И увидели.

На самом деле я действительно узнала СТОЛЬКО всего, что хватило бы на целый новостной выпуск, но вопросов было еще больше. Кто такая Рита и почему он зовет ее дорогой? Что за странное чувство неудовлетворенности и связано ли оно с его физическим состоянием? И если Ник не хочет дом, детей, счастья и секса, то чего именно он тогда так жаждет?

Неожиданно в голове пронеслась гениальная мысль.

— Я дам вам ответ на ваш вопрос, а вы позволите мне провести интервью.

Мужчина нахмурил брови, но не стал меня выгонять, заинтересованно продвигаясь вглубь гостиной и кивком головы указывая мне на кресло.

Я села, положив на колени портфель, и нервно заправила светлую прядь за ухо, вспоминая слова Дмитрия.

— Любви! — сказала громко и уверенно, не глядя ему в глаза.

— Простите? — произнес Ник холодно.

— Любви! — повторила я более уверенно, поймав его озадаченный взгляд. — Вам не хватает настоящей искренней (вспомнить бы, что там в самолете говорил Дмитрий!) любви. — Поставила я точку в своей мысли, после чего стала ждать его ответной реакции.

Ник не смотрел на меня, больше нет. Его взгляд переместился за окно и замер, лоб испещрили морщинки, губы поджались и руки сомкнулись на груди. Мужчина выглядел чертовски привлекательно даже в инвалидном кресле, фотографии не лгали. Но было в его облике что-то такое, что буквально притягивало меня. Может, воспоминания о школьных годах или ожидание приговора, когда он узнает мое имя и фамилию, после чего уж точно сложит два и два?

Я старалась запечатлеть в памяти этот момент, когда Ник выглядит таким беззащитным, таким, какой он есть на самом деле, потому что мужчина открыл мне свою душу, непроизвольно, но все же, после чего не видел смысла скрываться под маской любезности. Но скоро он все вспомнит, и тогда я потеряю эту минуту близости, навсегда.

— А что… памятник за эту мысль я вам не воздвигну, конечно, но спасибо скажу, мысль свежая. — Произнес мужчина, улыбаясь мне немного скованно, но искренне. — Извините, что принял вас за другую.

Я невольно расплылась в улыбке.

— Принимается.

— Мы с вами не встречались раньше? — снова нахмурился Ник, а я замерла, предчувствуя близкий обморок.

— Встречались. — Прошептала еле слышно, отчего Ник подался вперед и вперил в меня свои проницательные темные глаза.

— Ты? — произнес он неуверенно и с каким-то смешком. — Да, бред!

Я сжала портфель до боли в суставах.

— Ник, я не хотела принимать в этом участие, — затараторила на одном дыхании, — но мой босс ничего не знает и это такой шанс для меня и моей карьеры.

— Просто заткнись! — сказал мужчина таким резким грубым голосом, от которого у меня мурашки побежали по спине. — Ты! — Он тяжело дышал, его грудь поднималась и опадала с завидной частотой, а я все никак не могла сосчитать пуговицы на его белоснежной рубашке.

— ДА! КАК! ТЫ! ПОСМЕЛА! — выдохнул он каждое слово с такой ненавистью, от которой воздух вокруг нас заледенел.

Я переместила глаза на ковер, пытаясь спасти ситуацию, хотя заранее знала, что это невозможно. Сказать ему сейчас, что он потеряет великолепную возможность прославиться и заполучить финансовую поддержку в будущем? Бред! Что их прошлое не должно влиять на настоящее? Еще больший бред!

— Ник, прости меня, — прошептала, поднимая глаза на его бледное лицо с выступившей на лбу испариной, и поднимаясь, чтобы выйти. — Просто, прости меня. — Повторила совсем уже тихим шепотом и пошла к двери, когда его резкий голос заставил меня остановиться.

— Любовь говоришь? — произнес он, не оборачиваясь ко мне.

Замерла, предчувствуя беду.

— Возможно, ты права, Лика. Твоя всезнающая сущность часто оправдывала себя в годы учебы, ты же была лучшей, не так ли?

Я не понимала, к чему он ведет, поэтому просто стояла и рассматривала его спину, напряженные плечи, опущенную голову.

— Молчишь? — он хмыкнул. — А мне вот интересно узнать, что ты сейчас чувствуешь, видя меня таким? — Ник повернулся в инвалидном кресле. — Я ведь любил тебя тогда…

Это слово за последние сутки успело так меня достать, что я взорвалась. Нет, не по причине того, что услышала его еще раз, просто….

Все! У меня закончилось терпение.

— Любил?! — заорала я так громко, что Ник удивленно отпрянул. — Ты гребанный трахальщик всего живого просто не способен на подобное чувство! — взмахнула рукой, чуть не отправив свой портфель в полет по его номеру.

Где-то на подсознательном уровне я прекрасно понимала, что в данный момент времени рушу свою карьеру, свою жизнь, свои возможные деловые отношения с Ником Колосовым, но мне было все равно. Горечь от совершенного когда-то поступка, вина, которая столько лет не давала мне свободно дышать и в тоже время вселенская обида на того мальчишку за то, что он все это начал, выплавились в такое кошмарное месиво эмоций, которое я просто не смогла в себе сдержать.

— Хорошо, — спокойно ответил мужчина, улыбаясь.

Улыбаясь?!

Я не верила собственным глазам.

— Хорошо? — повторила его фразу сдавленным голосом.

Ник пожал плечами, сверля во мне дыру.

— Да, Лика, хо-ро-шо! Я понял тебя, но ты вряд ли сможешь понять меня, поэтому предлагаю пари.

— Пари? — снова повторила его слова и услышала недовольный вздох.

— Спор, — уточнил мой бывший одноклассник, — я докажу тебе, что способен по-настоящему любить женщину, а ты в ответ подаришь мне всю себя, без остатка.

— Что?! — закричала я в приступе паники, — это как?

Ник снова пожал плечами.

— Как я буду тебе это доказывать — это уже мои проблемы, а вот с твоей частью соглашения все просто. — Ник хищно оскалился, — я поимею тебя, как настоящий гребанный трахальщик, — ответил он угрожающе, не сводя с меня темных глаз и при этом сжимая подлокотники инвалидного кресла до побелевших костяшек пальцев.

— Да, ни за что на свете! — отрезала я, пытаясь рассмеяться. Смех вышел жалким и писклявым.

— Тогда прощайся с работой, карьерой и успешным выпуском шоу. Не думаю, что за неделю вы успеете найти кого-то мне на замену.

Не успеем, — прошептала я мысленно, развернулась и молча вышла из номера. Тело пробила нервная дрожь, руки взмокли, в голове стоял гул, а грудь разрывало негодование, ненависть и злоба.

А где-то в черепной коробке уже билась оглушающая мысль, что я соглашусь.

 

Глава пятая

Новое условие

Дмитрий нашел меня в баре, когда на часах уже было одиннадцать вечера. Я видела пропущенные вызовы на сотовом и с десяток сообщений от него же, но не нашла в себе сил, чтобы ответь. Да и что бы я сказала: «извини, но все получилось именно так, как я и предсказывала»?

— Лика, — позвал меня оператор, нежно касаясь плеча. — Я чуть с ума не сошел от переживаний за тебя, даже хотел ворваться в твой номер, но он был заперт.

— Я прогулялась, — безжизненным тоном ответила парню.

— Прогулялась, — повторил тот без единой вопросительной интонации в голосе. — Все настолько плохо?

— Даже хуже, — буркнула себе под нос и залпом осушила третий по счету стакан текилы с толстым донышком.

— Чистая? — повел носом Дмитрий, скривившись на дольку лимона.

— С лаймом и льдом, — прохрипела я в ответ, поднеся кулак ко рту и выдыхая алкогольные пары.

— Кхм, — откашлялся друг, — расскажешь?

— А нечего рассказывать, — улыбнулась в ответ, находясь явно в хорошем расположении духа. По телу разливалось благодатное тепло, в голове стояла легкая звенящая пустота, а в уши вливалась приятная латиноамериканская музыка. — Потанцуем?

— Эээ, — отреагировал парень, отстраняясь от меня в недоумении, — здесь?

Я обвела взглядом ресторан, отмечая количество посетителей. Никто не танцевал, но практически все вели неспешные беседы, улыбаясь друг другу. Одиночек было несколько и они увлеченно смотрели в экраны ноутбуков, планшетов и сотовых, поедая местные деликатесы.

— Сборище скучнейших болванов мира, — прокомментировала я увиденное и рассмеялась. Дмитрий нахмурился, глядя на меня удивленными глазами заботливого друга.

Еще бы не удивленно! — пронеслась мысль в моем нетрезвом сознании, — впервые в жизни его подруга и коллега надирается до состояния настояния в рабочее время.

— Лика? — угрожающе начал Дмитрий, когда я замерла, затаив дыхание и не веря в происходящее. В ресторан медленно входила парочка: та рыжая женщина, которая отдавила мне утром ногу, а с ней под ручку… ПОД РУЧКУ!!! Ник Колосов.

— Чтоб мне сдохнуть! — заорала я так, что сразу привлекла к себе внимание не только всего обслуживающего персонала, но и всех посетителей ресторана. Ник со спутницей не стали исключением, но если на женщину мне было глубоко наплевать, будь она хоть трижды той дорогой Ритой, о которой мужчина упоминал утром, то на него самого я была сейчас очень зла.

Врун, обманщик, манипулятор хренов! — те малые эпитеты, которые проносились в моем воспаленном сознания, с бешеной скоростью сменяя один другого.

Полностью не осознавая, что творю, я опустила на барную стойку пустой стакан, который все это время грела в пальцах, и нетвердой походкой направилась в сторону интересующей меня парочки.

— Лучше остановись, — прошипел Дима мне в затылок, но я только махнула в его сторону рукой.

Подумаешь! Поговорю с бывшим одноклассником по душам, он же этого хотел, не так ли?

— Ппривет, — расплылась я в такой самодовольной улыбке, что даже Ник, кажется, на секунду опешил.

— Ну, здравствуй, — нахмурился он в ответ, сжимая пальчики своей спутницы и отправляя ту к столику, который они, видимо, заказали заранее, кивком головы. Этот жест меня просто взбесил, окончательно вывел из себя и каким-то образом отрезвил.

— Я тут подумала и решила, — начала, растягивая слова в то время, как Ник схватил меня за локоть и уверенно толкнул к выходу, медленно разворачиваясь.

Невольно заметила, что двигался он неловко, прихрамывая на левую ногу и держась за бедро.

Вот, черт, ему, наверное, больно! — осознала я ту гамму чувств, которую выражало его лицо, но мое сволочное «я» не позволило внять сочувствию.

— И давно ты начал ходить? — спросила его холодно, сверля дыру в каждом, кто попадался мне на встречу и посмел взглянуть в лицо.

— Недавно, — равнодушно бросил Ник, явно сосредоточенный на том, чтобы не упасть. У него на лбу выступили бисеринки пота, а шея покраснела от натуги.

— Сядем? — сжалилась я над беднягой, показывая на кресла в зале ожидания, где в данный момент никого не было. Стойка ресепшена располагалась в достаточном отдалении, а цветок с экзотическими широкими листьями удачно заслонял нас от любопытных взглядов.

Мужчина доковылял до ближайшего сиденья и тяжело рухнул на него, откидывая голову на мягкую спинку и прикрывая глаза.

— Ты всегда была занозой в заднице, — произнес он устало, — ничего не изменилось.

— Спасибо, — расплылась я в довольной ухмылке, — а ты все тот же врун и обманщик, ничего не изменилось, — повторила я его же реплику елейным голоском, источающим ядовитые пары.

— А как же гребанный трахальщик? — прошептал он, открывая глаза и отзеркаливая мою улыбочку.

— И это тоже! — оборвала бессмысленный обмен колкостями, приподнимая бровь. — Так, мы поговорим?

— А то, — Ник сложил руки на груди, вытянув накачанные ноги. Вот что было действительно странно, ведь у инвалидов конечности выглядят совершенно иначе!

— Когда конкретно ты начал ходить?

— Интервьюируешь меня? — покосился мужчина с подозрением.

— Это именно то, ради чего я сюда, собственно, и приехала. — Возмущенно ответила Нику. — Наладить контакт, взять предварительное интервью, подготовить вопросы для шоу и обсудить их с тобой.

Он никак не отреагировал на гневную реплику, продолжая смотреть на носки своих начищенных до блеска ботинок.

— Пару лет назад, — ответил, наконец, сдавленным полушепотом, — я смог первый раз встать на ноги, на пару хреновых секунд!

На последней фразе Ник опустил голову на руки и глубоко зарылся пальцами в собственные густые волосы, чуть вьющиеся на концах.

Я потерялась, ощущая, как мысли не желают сосредоточиться на чем-то одном и перескакивают с желания погладить его по предплечью и одновременно отсесть подальше, чтобы не чувствовать соблазнительного запаха мужской туалетной воды и чего-то такого, отчего хотелось прижаться носом к впадинке между его шеей и плечом.

— Ты тренируешься? — вспомнила утреннюю тираду Ника, в которой он упоминал занятия спортом.

— Постоянно, — чуть глухо отозвался мужчина и снова откинулся на спинку, — а Рита помогает с объемом нагрузок.

Сейчас его глаза смелись, а я уловила двойственность последней фразы.

И какие это нагрузки он имеет в виду? — пронеслась ревнивая мысль по отношению к рыжеволосой. — Стоп, не наплевать ли тебе на это?

— Хорошо, — улыбнулась мужчине, — я рада, что ты достиг таких успехов и смог ходить, ведь говорили, говорили…

Я зациклилась на последнем слове, боясь продолжить.

Черт! И кто дергал меня за язык, кто заставлял лезть в наше общее болезненное прошлое?!

— Говорили, что я никогда больше не встану на ноги? — приподнял Ник бровь и криво ухмыльнулся, — действительно, было такое, но мои реабилитационные центры творят чудеса.

— Так позволь мне помочь тебе, Ник, — искренне воскликнула я, — с помощью нашего шоу ты раскрутишь свой проект и сможешь получить финансовую поддержку со стороны государства!

— И с чего такая забота обо мне? — скривился Ник, — совесть замучила?

Я скрестила руки, отзеркаливая его позу.

— Не лезь ко мне в душу! — зарычала на мужчину, подаваясь ему навстречу.

— Ты же лезешь в мою! — парировал он.

— Ты соглашался на это по предварительной переписке с нашими людьми.

— Но я понятия не имел, КТО именно приедет работать со мной! — вышел из себя Ник, стараясь приподняться.

— Подожди, не уходи, — схватила я его запястье, — я согласна, Ник, слышишь?! Я согласна на твои условия! Ты доказываешь мне, что способен на искренние чувства по отношению к женщине, а я тебе… кхм… а я сделаю того, о чем ты говорил, но…

— Но? — иронично приподнял мужчина бровь.

— У меня есть новое условие.

Я старалась сдержать себя, пыталась прикусить язык, онеметь или провалиться сквозь землю, но ничего не вышло. Пары алкоголя крепко завладели моим разумом, что, вероятно, привело к временному помешательству.

— Ты попробуешь доказать свою правоту на мне, — проглотила ком, стоявший в горле, — докажешь, что способен любить и отдавать себя полностью, без остатка, — меня явно несло, — а я в ответ обещаю не препятствовать тебе ни в чем, кроме… грязных приемчиков.

Ник запрокинул голову, громко расхохотавшись.

— Грязных… прием… чиков, — выдавал он, сквозь смех, — ну, ты даешь, Лика!

Его огромные карие глаза светились сейчас не просто удивлением, а какой-то надеждой что ли, я вряд ли была способна разобраться в этом, хотя и пыталась.

— Тебе не выгодно проигрывать, дорогая, — протянул он, наконец.

— А ты всегда сможешь различить фальшь, не так ли?

— Так! — ответил он мгновенно, с интересом наблюдая за мной. — Ты действительно решишь возложить на мои плечи ответственность за свою карьеру и, собственно, жизнь?

— Это тебе за ноги! — с вызовом бросила, глядя ему в глаза, — можешь лишить меня всего, попытавшись полюбить ту, которую когда-то уже любил, клянусь, что брошу шоу, как только осознаю, что у тебя ничего не получилось, что ты просто обыкновенный…

— Гребанный трахальщик, — устало закончил Ник, все же поднимаясь на ноги. — Я подумаю, Лика.

И ушел, оставив меня в таком разбитом состоянии, что я одновременно попыталась расплакаться и рассмеяться.

— Я все слышал, — появился Дмитрий, словно черт из табакерки, — и не говори после этого, что ты не веришь в чудо, дорогая, потому нас с тобой на этот раз спасет только чудо.

Друг присел на корточки прямо напротив меня.

— Ты хоть на секунду задумалась о последствиях?

Отрицательно помотала головой.

— Я так и подумал, — вздохнул Дмитрий, роняя голову мне на колени. — Ты чертова дура, Лика, и я сейчас проклинаю тот день, когда стал тебе другом, слышишь? Потому что ни один НОРМАЛЬНЫЙ друг не позволил бы тебе сделать то, что собираешься ты!

— Знаю. — Согласилась с ним, судорожно сцепив пальцы, — но ты позволишь?

Дима молчал.

— Пожалуйста, позволь мне избавиться от этого, раз и навсегда.

— Ты слишком уверена в том, что победишь.

— Я слишком хорошо его знаю, Ник. — Положила руку на плечо друга, — такие люди, как он не меняются, поверь мне. Он неспособен кого-то полюбить, слишком эгоистична его натура, слишком велико обожание самого себя.

— А если ты САМА влюбишься в него, что тогда?

Снова покачала головой.

— Это исключено, — слишком устало и обреченно, — он заставил меня ощущать чувство вины на протяжении последних одиннадцати лет. Ты хоть представляешь, как я его ненавижу, Дим?

— И жалеешь? — вставил друг.

— Нет, он сам во всем виноват! НЕТ! — более уверенно.

ДА! — мысленно.

 

Глава шестая

Неудачное интервью

Чертов! Непредсказуемый! Ублюдок! — кричало мое сознание в тот момент, когда я стояла посреди тренажерного зала и смотрела на его бледное, голое по пояс тело. И не надо сразу думать, что меня впечатлили упругие мышцы и кубики пресса, которые четко выделялись при каждом жиме лежа, нет! Я даже вдруг подумала, а что непредсказуемого в том, что Ник позвал меня на первое официальное интервью в тренажерный зал? Ведь это было даже более типично для него, чем встреча в его личной гостиной. Но как же тяжело разговаривать, когда твой собеседник лежит на лавочке, обтянутой черной кожей, мокрый, уставший и запыхавшийся, а ты, как последняя дура, зажала в руках блокнот и ручку и сверлишь его взглядом, который он упорно игнорирует.

Я в очередной раз прокашлялась, уловив напряженное выражение лица Ника, отметив капельку пота, медленно стекающую по виску к корням темных волос, как напрягаются острые скулы, сжимаются губы с чуть заметной бледной полоской посередине.

Я не могла разглядеть сейчас эту чертову полоску на его нижней губе, но помнила ее еще со школы, а вчера успела разглядеть, что за одиннадцать лет она никуда не исчезла, а стала чуть заметнее.

В тот момент, когда я анализировала изменения Ника со времен его подросткового возраста, сосредоточившись на неглубоких морщинках в уголках прищуренных глаз, Ник, наконец, аккуратно опустил штангу и громко выдохнул, потянувшись за полотенцем.

Сглотнула, жадно провожая мускулистую руку с выступившими на ней венами, поймав насмешливый взгляд карих глаз.

— Нравится? — спросил Ник, отирая со лба пот.

— Удивляюсь, до чего же ты бледный! — пожала я равнодушно плечами, будто только и ждала, когда же он обратит на меня внимание. — Раньше твоя кожа была более смуглой, как такое вообще возможно?

Мужчина посмотрел на свои руки и перевел тяжелый взгляд на мое лицо. Я не смогла прочесть выражение этих отвратительно-карих глаз, но явно поняла намек.

— Хорошо, — подняла руки в примирительном жесте, — на личности пока не переходим.

— Отчего же? — спросил Ник с легкой хрипотцой в голосе. Было видно, что слова даются ему с трудом от того, что дыхание еще не до конца пришло в норму. — Я с радостью отвечу на любой подобный вопрос, если в ответ получу откровенный ответ на свой.

— Например? — не успела я прикусить длинный язычок.

— Почему ты не красишь волосы? — ошарашил меня бывший одноклассник, а сегодня успешный бизнесмен.

— У меня и без того красивый цвет волос. — Пожала я недоуменно плечами. — А что?

Мужчина прищурился, отчего складочки в уголках глаз углубились, а взгляд стал лукавым.

— Многие женщины твоего возраста стараются сделать свою красоту ярче, — произнес он мягким глубоким и проникновенным голосом, но до меня, наконец, дошел смысл произнесенной фразы, после чего захотелось стукнуть обладателя столь сексуального голоса блокнотом по голове.

— Ты слышал о том, что в обществе девушки неприлично говорить о ее возрасте? — зло прожгла дыру на лбу Ника. — Ты меня достал, с самого утра, — уже в бешенстве размахивая руками. — Мало того, что назначил интервью в таком неподобающем месте, так еще и издеваешься?!

— Мне нравится, как ты злишься, — нахально ухмыльнулся Ник, — у тебя зрачки темнеют, и жилка на шее бьется. — Мужчина поднялся со скамейки во весь рост и оказался прямо напротив меня, отчего взгляд уперся в его мощную влажную грудь. — Вот здесь. — Ник протянул ладонь и аккуратно коснулся кончиком указательного пальца моей шеи. Разряд электрического тока пробежал по коже, выгибая позвонки навстречу его руке, губы машинально приоткрылись, выпуская наружу судорожный полу вздох.

— Красивая, — прошептал Ник, поднимаясь пальцем по изгибу шеи, практически невесомо касаясь скул и подбородка, а потом очень нежно проведя им по нижней губе.

Я прикусила его подушечку зубами, проклиная себя за столь дерзкий и своевольный поступок. Ник сжал челюсть, его взгляд потемнел, блуждая по моему лицу в поисках ответом на свой немой вопрос, а мне того и нужно было.

Втянула его палец в рот, слегка посасывая фалангу и обведя ее языком, отчего мужчина сократил расстояние между нами и приблизился почти вплотную. Я чувствовала жар его тела, наслаждалась тем, как он реагирует на мои невинные ласки и ликовала.

Чертов ты извращенец! Еще неизвестно, кто у кого пойдет на поводу! Я со своей карьерой просто так не расстанусь!

Мне было важно довести его до точки кипения, но остаться в здравом уме, что было невероятно сложно. Элис была права, мужчины у меня не было давно, а тело требовало удовлетворения. Я уже практически плавилась от настойчивых прикосновений Ника к моим позвонкам, затылку, ушкам, продолжая машинально прикусывать грубую кожу его большого пальца. Ник ласкал меня с такой нежностью, что хотелось закрыть глаза и таять, но я упорно ловила его взгляд до тех пор, пока он не сжал кулак и костяшками не провел по моей груди, ущипнув сосок.

Все! Взрывная волна ослепила сознание болезненной вспышкой, посылая импульс в низ живота, сосредотачиваясь там и сплетаясь в тугой комок, но чувство самосохранения говорило, что пора остановиться.

Резко отстранилась от мужчины, распахнув глаза.

— А я все думал, как далеко ты сможешь зайти, — будничным тоном прокомментировал только что произошедшее Ник, медленно поднося свой палец к губам и слизывая с него невидимую влагу моего рта.

Я мысленно застонала, приказывая себе держать спину прямо и не дрожать от возбуждения.

— Твои приемчики на меня не действуют, — отрезала сердитым голосом, хватая блокнот и ручку с кожаной скамьи.

И когда я успела от них избавиться?

— Да ну? — иронично изогнул свои чертовы губы мужчина. — Я уж было подумал, что таким образом ты пытаешься ускорить процесс своего собственного соблазнения.

— Таким образом, — чеканя каждое слово, — я пытаюсь доказать тебе, Ник, что ты все еще остаешься в статусе гребанного трахальщика, что меня немного пугает. У тебя всего семь дней на то, чтобы доказать мне свою способность на высокие чувства, только в этом случае я тебе… отдамся, — произнесла последнее слово с улыбкой на губах. — А пока ты полностью в моем распоряжении.

— С какой стати? — нахмурился Ник.

— Как это? — округлила глаза в притворном ужасе, — пари, дорогой, спор, соглашение… припоминаешь? Я делаю с тобой все, что захочу до тех пор, пока ты не теряешь голову от любви… КО МНЕ, после чего получаешь вожделенный приз в качестве моего тела, — ухмыльнулась, понимая, что это действительно не произойдет, и я, дура, все же потеряю любимую работу.

Какого вообще лешего вчера произошло? Почему я позволила жалость к мужчине, который меня раздражал, нервировал и пугал своей физической беспомощностью, возникающей по моей вине? Зачем я предложила ему себя в качестве подопытного кролика?

А вдруг… — постаралась затолкать случайную мысль в самые далекие уголки сознания, но отголосок все-таки неприятно кольнул под дых, — а вдруг я не удержусь и отдам ему свое сердце?

Нет! Конечно же, нет!

— Или ты теряешь работу, потому что, по-твоему, я не способен на любовь, не так ли? — зло прервал мой негласный монолог Ник. — Не понимаю изощренность твоего мышления, детка, — частил брюнет, — ты и в том и в другом случае остаешься в проигрыше.

— Как же так? — скрестила я руки на груди, — ты доказываешь мне свою неспособность на высокие чувства, но к тому моменту я уже делаю запись первого шоу в прайм-тайме с твоим участием и получаю заслуженные лавры. Наплевать, что потом мне придется уйти, если честно, то давно пора сменить работу на телевидении на что-то другое, устала я от общения с… людьми, — уже с реальным вздохом. — Но я буду удовлетворенаааа, — с придыханием.

— Тебе кто-нибудь говорил, что за этим ангельским личиком скрывается расчетливая циничная стерва?

— Да ну? — вернула я Нику его же слова. — Ммм, дай вспомнить…. Нет. Обычно мне говорят совершенно другие вещи, — приподняла я брови и медленно облизнула пухлые губки, — ну, там, про томность взгляда, про нежную улыбку…

— Про бесчувственное сердце, — закончил Ник тем же елейным голоском. — Ты черствая дура, Лика, если думаешь, что выиграешь этот спор. Я не слепой и вижу, как ты на меня реагируешь!

— Оу, и как? — почти смеялась я в ответ, игнорируя угрозу в его карих, сейчас почти черных глазах.

— Вот так! — он схватил меня за волосы, оттягивая их вниз, и жадно припал к губам в таком собственническом жестоком поцелуе, что я почувствовала на губах соль. Хотелось закричать что-нибудь обидное, ударить, разреветься в голос от обиды, но проклятый жар его тела, умелые ласки и сумасшедший напор выбили у меня почву под ногами, лишая остатков самообладания.

— Просто чертова дура! — дернул Ник мои волосы в последний раз, вызвав тем самым слезы на глазах, и, закинув на плечо полотенце, медленным шагом пошел в сторону раздевалки.

Ноги дрожали так сильно, что я чуть позорно не упал у самого входа в раздевалку, но, сцепив зубы, дернул на себя дверь, делая последний отчаянный шаг внутрь и припадая спиной к шероховатой деревянной поверхности. Перед глазами плясали белые и серебристые искры, голова шла кругом от нестерпимой боли в бедре и спазме во всей левой ноге, а эта дура могла увидеть мое падение!

Ни за что! Никогда я не покажу ей, как тяжело мне ходить, как больно просто вставать с инвалидного кресла и заставлять себя шагать через вспышки вколачиваемых в ноги спазмов.

— Проклятая! Ты! Тварь! — произнес негромко, боясь, что она может меня услышать и рассмеялся от чувства полного безысходного отчаяния.

Каким нужно быть идиотом, чтобы позволить Лике вернуться в свою жизнь и диктовать правила, по которым будут развиваться наши отношения? Почему я пошел на это, почему согласился?

Да потому, что она так открыто и так искренне предложила мне себя за то, что когда-то сделала, за то, что толкнула меня под машину, да, невольно, да, отталкивая мои объятия, но ведь это она виновата в том, что я стал инвалидом.

Столько лет проклятий на ее голову, столько лет мучений и тренировок, чтобы почувствовать движение собственных пальцев, хотя бы крохотное! И столько лет на то, чтобы убить в себе чувство, до сих пор жалящее сердце.

Я действительно рассмеялся, громко, безудержно.

Ты решила меня перехитрить? Поиграть со мной? Но ты проиграла, уже проиграла, потому я давно, с самой первой гребанной встречи влюблен в тебя!

Эта мысль больше не причиняла стыд, больше не заставляла сжимать голову в порыве самобичевания, больше не вызывала вопрос: «зачем»?

Для чего я пытался добиться ее ответного чувства, когда уже тогда понимал, что она никогда меня не полюбит? Действительно знал, что она просто не способна увидеть за маской повесы кого-то настоящего? Зачем настаивал, когда сам не мог открыться и довериться ей полностью, показать, каким я могу быть на самом деле?

— Бл…, — выдохнул, опускаясь на холодный кафель пола.

Лика когда-нибудь сведет меня с ума, я уже чуть не свихнулся, стараясь сдержать свои руки, мысли, чувства. Она горела, притворялась, старалась скрыть истину, но была открытой, зовущей, готовой… для меня! Эта чертова стерва до сих пор считает, что я трахаю все, что попадается под руку в то время, как я хочу только ее, всегда хотел, поэтому и не смог по-настоящему полюбить Риту и ответить на ее чувства.

Боль притуплялась перед разгорающейся в груди страстью, желанием встать, подняться к Лике в номер и излить в нее все те чувства, что так долго причиняли мне душевную боль, еще более мучительную, чем физическую.

В тот вечер, когда я попал в больницу и услышал приговор собственным ногам, мир для меня перевернулся, все прежнее отошло на задний план, вывернулось наизнанку и отмерло. Я будто заново родился, заново начал учиться жизни, уже без ног. Я много достиг за эти одиннадцать лет, подогреваемый жгучей ненавистью и, как ни странно, неизжитой, невостребованной любовью.

Может, мой чертов отец-грек виновен в том, что я способен на такие сильные чувства, не знаю, но проклинаю его уже хотя бы за это!

Я снова вспомнил глаза Лики, торжество на ее губах, в каждой черточке ее действительно ангельского личика. Она не знала, что уже проиграла спор, потому что я ее любил, не знала она и того, как я собираюсь ей отомстить… жестоко, хладнокровно. И тогда можно будет отдаться новому чувству, забыв, наконец, историю одиннадцатилетней давности и выкинув из головы эту бесчувственную циничную стерву!

 

Глава седьмая

Магия чувств

Вам знакомо ощущение, когда с самого утра кажется, что день не задался? Именно такое чувство посетило меня в тот момент, когда я получила уже третье по счету сообщение за последнюю минуту, и это в восемь часов утра в воскресенье!

«Я волнуюсь за тебя, почему не пришла на встречу?» — от Димы.

Черт, дружище!

Сразу после стычки с Ником я пошла в бассейн и плавала там до изнеможения, а весь остаток дня просидела в интернете, раскапывая как можно больше информации по реабилитационным центрам Колосова.

Оказалось, что их уже пять, причем два из них построены специально для детей-инвалидов и принимают бесплатно детдомовцев на полное содержание до совершеннолетия.

После этой новости, которая раньше не попадалась мне на глаза, я работала до самого вечера над новой концепцией шоу, отсылая разработки боссу. Ему должно понравиться. Без желтизны, благородно и с долей трагизма, чтобы у людей с чувствительным сердцем хватило запала на финансовую поддержку проекта.

Поэтому не удивительно, что из головы совершенно вылетела мысль о встрече с другом, который должен был за это время отснять первые кадры о новом реабилитационном центре, на официальном открытии которого и должны будем присутствовать мы с оператором, Ник Колосов и еще несколько десятков правительственных личностей.

Второе сообщение было от Элис: «Вы уже трахнулись?» — гласил текст, отражающий эмоциональную развязность моей подруги.

Я резко втянула в себя воздух, отгоняя воспоминания об обнаженной груди Ника, его горячем теле, источающем терпкий мужской отнюдь не неприятный запах!

Нет, Элис, ЕЩЕ нет, — поправила я себя с какой-то злорадной настойчивостью.

И, наконец, когда я в который раз попыталась поймать в свои объятия Морфея, пришло сообщение от Ангелины.

«Дорогая!!!!! Я беременна!!!»

И три безумных смайлика: прыгающий, хохочущий и рыдающий.

Сестра поразила меня в самое сердце. Я, конечно, подозревала, что у нее совершенно съехала крыша после знакомства со своим «крутым бизнесмачо», как часто Геля величала мужа, но чтобы так! У сестры уже есть парочка безумных сыновей трех и шести лет, но этого, видимо, оказалось мало, а, судя по смайликам в конце сообщения, сестра явно не понимала, как ей относиться к двум палочкам на тесте.

Я потерла виски и села, свесив ноги с кровати.

Все, поспать теперь точно не удастся, нужно идти в душ, пить крепкий зеленый чай и отвечать на сообщения, пока телефон не начал разрываться от звонков! Но и тут моим мечтам не суждено было сбыться. Сотовый завибрировал в четвертый раз, отчего я с ленцой подумала о том, что пора менять пиликающий звук и вибрацию, на нулевой уровень слышимости, и возвестил меня о приходе нового сообщения.

«Сегодня на крыше в шесть. Возьми блокнот и не мечтай о свидании».

Я даже не смогла разозлиться, хотя в груди вспыхнуло сразу несколько противоречивых чувств, одно из них, как ни странно, благодарность. Я действительно была рада, что Ник назначил встречу и сможет, наконец, ответить на все интересующие меня вопросы. И было практически наплевать на то, что наше интервью снова пройдет в весьма оригинальном месте, настраивающем на романтический лад.

У нас оставалось не так много времени до открытия реабилитационного центра, а после мы с Димой снова уедем домой, встретившись с Ником уже через месяц, для записи шоу. Мое настроение никак нельзя было назвать романтическим, слишком большая ответственность лежала на моих плечах, слишком много информации следовало обработать, превратив в идеальный репортаж, который пришелся бы по душе большинству телезрителей. Напрягало еще и то, что не только мой босс станет редактором, но и новостники, с которыми я оставалась в напряженных отношениях. Многие девочки еще числились на посту внештатных корреспондентов в то время, как я уже стала лицом шоу в прайм-тайме.

Поплелась в ванную, не ответив ни на одно сообщение и проклиная себя за медлительность. Обычно я бодра и весела с самого утра, но сегодня же не мой день!

Босс предложил верную тактику привлечения внимания к Нику Колосову и его проекту. Несколько репортажей о парне, который смог достичь таких высот, будучи не просто обычным человеком, но еще и инвалидом в новостях канала, реклама шоу, где будет мелькать лицо нашего героя и, наконец, само шоу, которое, по словам босса, должно всколыхнуть «это болото», как обзывал телезрителей мой горячо любимый начальник. Вот только мы в гостинице уже два дня, а работа практически стоит на месте и настроение ниже плинтуса!

— Лика! — заорал кто-то сквозь шум воды из-под крана, — я взял у симпатичной девушки-администратора запасной ключ, так что одевайся, если ты голая! — распинался Дмитрий.

— Завари мне чай, — крикнула из ванной, приоткрывая дверь кончиками пальцев левой ноги и продолжая остервенело чистить зубы.

«Никакого покоя с этими настырными мужиками!» — пронеслась в голове мысль, полная безысходности.

— Я тебе булочки с изюмом принес! — послышался виноватый голос друга из-за двери. — Переживал, что злобный тролль по имени Николай Колосов совсем тебя замучил.

— Мы просто поговорили, — отозвалась в ответ, вытирая лицо и натянуто улыбаясь лохматой блондинке с заспанными голубыми глазками и пухлыми розовыми губками. — И сегодня в шесть встречаемся для серьезного интервью. — Привет! — вышла в гостиную, обнимая друга. — Ты вкусно пахнешь!

Дима расхохотался, отстраняясь от меня и смущенно потирая бровь.

Так-так, нахал! Никак снова нашел себе пассию и ночевал в ее номере?

Оператор прочитал мой немой вопрос в глазах и снова рассмеялся, пожимая плечами.

Отлично! И когда мы начали понимать друг друга без слов?

— Дим, а как же высокое чувство и все такое? — немного разочарованно протянула я в широкую спину, обтянутую клетчатой рубашкой.

— Привычка, — хмыкнул тот, — ждал тебя в ресторане, ждал, а тут такая эффектная рыжеволосая бестия.

Так! Стоп! Отмотайте назад, пожалуйста!

Меня прошиб холодный пот. Заготовленная язвительная фразочка застряла в горле, неприятно царапая гортань.

— Дииим, — протянула я, останавливаясь посреди гостиной, — как звали твою новую пассию?

Парень развернулся и удивленно приподнял темные брови.

— Ну, Рита, а что?

Я охнула, зачем-то оттягивая воротник пижамы и падая в ближайшее кресло.

— Ты дебил?! — вопросительно констатировала я сей факт, на что друг, ничего не понимая, снова пожал плечами, но теперь более неуверенно.

— Это же девушка Колосова! — заорала я на весь номер. — Ты, блин, когда начнешь думать головой, а не ширинкой?!

Дмитрий растерялся, глядя на меня огромными испуганными глазами.

— Да быть такого не может! — произнес он с какой-то неуверенной дрожью в голосе. — Вот черт?!

— Да, Дима, молись, чтобы Ник об этом не узнал, а то не видать нам зарплаты, премии и работы в журналистике всю оставшуюся жизнь.

— Лик, я не знал, клянусь, она сама!

Остановила поток невразумительной Димкиной речи, устало выхватив у него из рук булочки с изюмом.

— Завари мне чай, — попросила его шепотом, убеждаясь, что сегодня не мой день. — Мне нужно сделать пару звонков.

— Да, конечно, — подскочил парень, потрепав меня по макушке, — прости, Лик, я действительно не знал, — продемонстрировал мне друг свою фирменную обаятельную улыбку и скрылся на кухне, пока я мысленно представила жестокую расправу над собой Ником Колосовым, который обвинит во всем случившемся не свою развратную подружку, а именно меня.

Пока друг колдовал на кухне, я уселась на широкий парапет балкона, подставляя разгоряченное лицо соленому ветру. Осень в этом городе была теплой, сухой и обворожительно мягкой. Я всегда любила юг России, а теперь еще и просто наслаждалась, вспоминая, что скоро грядет мое возвращение в мокрый сырой и серый город с безликими многоэтажками и агрессивными бизнес-центрами.

Потыкав на кнопочки, прижала к уху мобильник, носом окунаясь в шуршащий бумажный пакет с выпечкой.

— О! Объявилась, — затараторила Элис, которая в полвосьмого по их времени уже была на ногах.

— Есть минутка? — спросила ее улыбаясь.

— Для тебя, детка, у меня есть целая жизнь! — ответила она громко, радостно и торжественно, как президент у Кремля в новогоднюю ночь. — Так каков ответ на мой вопрос?

— Нет, Элис, но собираюсь. — Я, конечно, имела ввиду, что собираюсь достойно принять поражение, если таковое будет, а не прыгать в койку к Нику в ближайшее время.

— Чтооо? — явно не ожидала та от меня подобного ответа. — Ты в своем уме, малышка?

Облегченно откинулась на обшитую деревом стену балкона.

— Он предложил спор, а я приняла его на собственных условиях. Если Ник в ближайшее время докажет на мне, что способен по настоящему любить, то я снимаю шоу и ухожу с телевидения, после того, как развратно отдаюсь на волю его алчным жаждущим губам. — Вообще я говорила с долей иронии, но Элис на том конце, видимо, не на шутку возбудилась, потому что учащенно пыхтела прямо в трубку. — Если же нет, то я все равно снимаю шоу, получив в придачу его позорную капитуляцию и удовлетворив чувство мести, успокоив свою мятежную совесть и забыв, наконец, о нем, как о случайном и раздражающем эпизоде в жизни.

Молчание в ответ меня слегка нервировало.

— Элис?

— Ты, Лик, совсем умом тронулась? — выдала она что-то в духе меня самой. — Спорить с сексуальным мужиком, что не переспишь с ним?

Я рассмеялась.

— Вообще-то спор не об этом, — мягко напомнила я подруге.

— Ой, да ладно, — протянула та ехидно, — все сводиться к постели, как ни крути. — И внезапно. — Ты же его хочешь, Лик?

— Нет, — ответила сразу, как только замолчала Элис.

— Убеждай себя почаще, — ответила та, довольно хмыкнув, — как наш приятель? — уже о Диме.

— Наш приятель снова отличился своими похождениями, но в этот раз выбрал объектом для удовлетворения собственных интересов подружку Колосова.

— Да, ну? — изумилась Элис. — А у вас там горячо, я даже завидую.

— Нечему, — вздохнула я устало, а ведь только утро.

— Ладно, не буду настырной, нудной и надоедливой, выделила Элис три «Н» подряд, поэтому пока!

Я снова рассмеялась.

— Пока, — и положила трубку, благодаря подругу только за то, что она у меня есть, мысленно настраиваясь на разговор с сестрой, но Дмитрий прервал мое одиночество, неожиданно врываясь на балкон в фартуке, заварочным чайником в руке и паническим ужасом на лице.

— Там Колосов пришел, — прошипел он испуганно, — рассерженный!

— Пришел? — сделала акцент на его ноги, потому что знала, что Ник нечасто пользуется ими, а только в крайних случаях. Видимо, сейчас он хотел смотреть на меня не снизу вверх, а наоборот.

— О, боже, — прошептала таким же испуганным, как у Димы голосом. — Ты думаешь, что он обо всем узнал?! — фальцетом, — уже?!

Друг растерянно пожал плечом и, кажется, готов был сигануть к себе прямо с балкона.

— Иди на кухню, а я поговорю с Ником в коридоре. Невежливо, конечно, но он сам виноват, что заявился ко мне без предупреждения.

Я поправила пижаму с анимешным мальчиком на груди и постаралась сделать вид, что происходящее меня ни сколько не смущает.

— Ник, — поприветствовала мужчину, который стоял в гостиной у самой двери, — что случилось?

Выглядел он свежо и бодро, чего не скажешь обо мне. Отглаженные брюки, темно-синяя рубашка с завернутыми рукавами, гладко выбритые щеки и подбородок с милой ямочкой.

Стоп, с чего вдруг у него появилась милая ямочка? И вообще, подбородок, как подбородок!

Я уловила жесткий немигающий взгляд и поежилась.

— Позавтракаешь со мной? — спросил Ник, глядя в сторону Дмитрия, скрывшегося на кухне недобрым взглядом.

— Я еще не оделась и не причесалась, — махнула неопределенно в сторону гривы светлых волос.

— Подожду, — хмыкнул Колосов, — или у тебя другие планы? — снова раздраженно покосился в сторону кухни, а я с облегчением поняла, что мужчина еще не знает об измене своей дорогой, а иначе не стоял бы здесь, а кинулся на Диму с кулаками.

А, кстати, — пришла мне в голову внезапная мысль, — его Рита вообще догадывается, что именно хочет от меня ее ненаглядный? — улыбнулась собственным мыслям. — Вряд ли!

— Для тебя у меня всегда найдется свободное время, тем более, вчера я откопала в интернете весьма полезную информацию и теперь хочу обсудить с тобой кое-какие вопросы.

Так-то, Ник, никаких отступлений от плана, все строго и по-деловому!

— А кто бы сомневался, что мы сможем просто спокойно позавтракать без присутствия блокнота и ручки, — ехидно заметил мужчина, плавно опуская взгляд на мои соски, отчего-то затвердевшие под его наглым взглядом и готовые порвать тонкую белую материю. — Или мы можем выгнать твоего… — Ник перевел взгляд на Дмитрия, неожиданно возникшего в дверях.

— Кхм, — откашлялся тот, узнав для себя, что опасность миновала и явно собираясь ретироваться восвояси. — Я пошел, Лик, чай на столе.

— Спасибо, — улыбнулась другу, посылая ему в спину недобрые проклятий.

Как ты вообще можешь оставлять меня наедине с этим… этим опасным типом? — вопрошал мой взгляд, который Дима благополучно не заметил.

Дверь щелкнула замком, Ник молча пошел в сторону кухни, задевая мою грудь рукавом, отчего в голове снова вспыхнул фейерверк, а чувственная дрожь подняла на поверхности кожи восстание мурашек.

Ох, сестрица, придется отложить наш разговор до более удачного времени, — послала я мысленное извинение Ангелине и обреченно поплелась пить свой зеленый чай, предчувствуя, что Ник что-то задумал.

Никогда прежде я не ощущала взаимное притяжение настолько, что даже находиться в одной комнате было тяжело от наэлектризованного воздуха и нехватки кислорода, но с Ником все было именно так. Пресловутые разговоры о сексуальном влечении, дрожи в коленях и бабочках в животе всегда вызывали у меня искреннее негодование.

Зачем пудрить девушкам и женщинам мозги тем, что вряд ли случиться в жизни? Зачем настраивать юных созданий на поиск прекрасного принца, когда их по пальцам сосчитать можно?

Именно поэтому в данный момент я сидела на высоком барном стуле, сжимала в холодных пальцах горячую чашку зеленого ароматного чая и думала, какими словами охарактеризовать мое состояние?

Волнение?

Определенно.

Я будто на сцене готовилась выступить перед многотысячной аудиторией, а не побеседовать со старым школьным приятелем.

Трепет?

Однозначно!

Мое тело будто вышло из-под контроля, охваченное не просто дрожью, а вселенским предвкушением близости Ника. Нет, мне не грезились наяву постельные сцены с его участием, я не глотала вязкую слюну, глядя на его губы, просто трепетала от одного его взгляда, чувствуя тепло его тела, ставший за пару дней знакомым обволакивающий мужской аромат с нотками бергамота и дорогой кожи и терялась в чувственности собственного тела.

Страх?

Да!

Я искренне боялась оторвать глаза от бледно-желтой жидкости в чашке и встретить прямой взгляд прищуренных карих глаз, потому что теперь понимала, как сексуальное влечение влияет на мозговую деятельность. Все прежние стереотипы о нем, презрение, пренебрежение, отрицание положительных качеств Ника, обида за тяжелую вину, столько лет сдавливающую мне грудь, будто отошли на второй план, сделались мельче, незначительнее.

Я уже не верила в то, что он развращенный эгоист, избалованный вниманием шикарных женщин, не видела в нем и прежней дерзости и даже наглости, сменившиеся мужской харизмой, обаянием и грустью.

Казалось, образ Ника растворяется в сером мареве грусти и тихой печали, окружившем его фигуру. Оно сопровождало каждое новое появление этого мужчины в моей жизни, и трудно было понять, то ли это моя печаль по поводу его травмы, то ли его….

Все эти изменения произошли во мне за каких-то пару дней, и теперь я сидела с ним в одной комнате и мечтала только об одном, чтобы Ник не позволил себе выйти за рамки профессионализма. Мне хотелось сберечь остатки гордости, потому что я была готова упасть в его объятия сразу, как только он их распахнет, а еще было нестерпимо обидно из-за отстраненности и холодности со стороны бывшего одноклассника. Полный раздрай чувств, прыгающие из крайности в крайность мысли и страх заговорить первой, не это ли настоящая магия чувств, сопровождающая первую степень влюбленности? Надеюсь, что нет!

— Тебя подняли с кровати, но забыли разбудить? — прервал затянувшееся молчание Ник, отчего я вздрогнула, пролив на пальцы горячую жидкость и стала дуть на покрасневшую кожу. — Лика?

Я отрицательно покачала головой, отдернув ладонь от его руки, потянувшейся в мою сторону.

Ник нахмурился.

— Только не задавай мне этот дебильный вопрос, все ли у меня в порядке? — предвосхитила попытку мужчины поинтересоваться моим состоянием.

— Хорошо, — равнодушно пожал он плечами. — Я хотел пригласить тебя на прогулку.

Подняла глаза от поверхности стола и встретила его вопросительный взгляд.

— Про-гулку? — повторила за ним, немного запинаясь, — но… как? — невольно глянула вниз на ноги мужчины, отчего тот спрятал их глубже под барную стойку и поджал губы.

— Доедем на машине до парка, а там просто прогуляемся и поговорим. О нас с тобой.

Теперь мне точно стало плохо, по-настоящему плохо, потому что голова вдруг закружилась, а перед глазами заплясали разноцветные точки.

— Ник, — прошептала еле слышно, — давай не будем о нас? — почти с мольбой. — Давай вечером встретимся на крыше и обсудим твой бизнес, твои достижения, а потом я отправлю по почте статью на согласование, доработаю в электронном виде, учитывая твои пожелания. Останется только открытие, где я выступлю в роли новостного корреспондента и смогу зачитать краткий емкий стенд-ап, в который включу все, что только пожелаешь.

— И все ради чего? — иронично ухмыльнулся мужчина, — чтобы избежать встреч со мной и не дать тебе разувериться в собственном мнении?

— Возможно, — быстро согласилась я, потирая переносицу. — Ты прекрасно понимаешь, что уже не сможешь отказаться от участия в шоу, да тебе это и невыгодно! Принять меня в качестве ведущей тебе тоже не составит труда, ты же терпишь мое присутствие сейчас?

— И? — на лице мужчины заходили желваки, а мне хотелось коснуться его напряженных плеч и заставить их распрямиться, расслабиться.

— Все, — вздохнула я тяжело. — Больше у меня нет предложений.

— А мое мнение в расчет ты не берешь? — спросил Ник каким-то тяжелым давящим тоном, раздражающим мои барабанные перепонки, а я начинала закипать из-за того, что он не видит явных преимуществ подобного общения.

— Черт, Ник! — оттолкнулась я от стола и вскочила на ноги. — Неужели ты хочешь добиться того, чтобы я потеряла из-за тебя голову? Ведь так? — недобро прищурилась. — Мы оба далеко неглупые люди и понимаем, как сильно нас тянет друг к другу.

Он явно не ожидал от меня подобной прямолинейности, потому что его лицо удивленно вытянулось, а взгляд скользил по моим губам, словно считывая информацию с них прежде, чем она обернется речью.

— Ты хоть понимаешь, что будет, если мы оба позволим произойти тому, что назревало еще в прошлом? — продолжала я кипятиться.

— Не думал, что ты так быстро откажешься от своих слов и нашего спора. — Тоже поднялся на ноги Ник, напрямую не отвечая на вопрос. То ли его это действительно не заботило, то ли мужчина решил впасть в ребячество ради того, чтобы что-то мне доказать.

— Это простое благоразумие, — сжала я кулаки. — Или ты решил сигануть с обрыва головой вниз и будь что будет?

Мужчина сделал в мою сторону пару шагов и мягко остановил бег по кухне, взяв за плечи.

— Я же никогда не мог противостоять соблазнам и искушениям, не так ли, дорогая? — произнес он тягучим голосом.

— Не называй меня дорогой, иначе содержимое моего желудка окажется на твоей рубашке. — Вскипела я.

Ник ухмыльнулся, оглядывая меня ленивым взглядом, отчего волна жара скрутила внутренности и перед глазами вдруг оказались его губы, приоткрытые и желанные.

— Ник, — предупреждающе пискнула я, стараясь вырваться из его железной хватки. — Не надо.

— Надо! — резко отозвался мужчина, притягивая меня к себе и впиваясь в рот жадным собственническим поцелуем, сминая ворот пижамной футболки в кулаке и оттягивая его вниз. Я дернулась ему навстречу, зарываясь пальцами в густые волнистые волосы, ощущая жесткие завитки на висках, скользя подушечками пальцев к бешено бьющейся жилке на шее.

— Лика, — прошелестел низкий голос с хрипотцой прямо мне в ухо, после чего его зубы прикусили мочку всего на мгновение, а язык уже скользил по шее к ключице. Я горела, голова разрывалась от сладких и мучительных мыслей о наслаждении, руки старались наверстать одиннадцать лет, скользя по его телу, сжимая ткань рубашки на груди, бедра терлись о ногу Ника, выставленную чуть вперед, порождая его низкие стоны, вторящие моим.

— Хочу тебя! — прошептал он требовательно и настойчиво куда-то во впадинку между шеей и плечом.

Эти слова взорвались во мне сладкой болью, но одновременно и отрезвили.

— Нет, — отодвинулась от мужчины, шагая в сторону выхода спиной. — Нет, Ник! — уже более твердым голосом.

— Все еще хочешь доказательств того, что я влюблен в тебя, как мальчишка? — сердито и в то же время ехидно спросил мужчина, прожигая меня сердитым обжигающим взглядом с прищуром, стараясь привести мысли в порядок. — Чего тебе нужно, Лика? Ужина при свечах? Цветов, страстных признаний?

— Ничего не нужно, — отрицательно покачала я головой, — мне ничего от тебя не нужно, кроме участия в шоу.

— Ну, нет! — стукнул Ник раскрытыми ладонями по столу. — Мы так не договаривались! Либо ты идешь до самого конца, либо я отказываюсь от этого шоу и посылаю все к чертям собачьим.

— Ты псих! — догнала я Ника уже в дверях. — Хочешь запороть собственные труды ради идиотского спора на пьяную голову?!

— Пьяной была только твоя голова, — ледяным тоном парировал мужчина, — я же был абсолютно трезв.

— Тогда я вообще не понимаю, как ты согласился на подобное? — вырвалось у меня невольно.

Ник как-то грустно рассмеялся.

— Хотел дать тебе шанс понять, как сильно ты ошибаешься на мой счет и, конечно, искупить вину… отдавшись мне горячо и без остатка. — Последние слова Ник уже шептал, отчего я сдвинула ноги, боясь жаркой влаги между ними и того, что может произойти, если позволить себе расслабиться хотя бы на мгновение. — Подумай над этим до вечера.

Наш поединок взглядами прервал телефонный звонок, и я вспомнила, что так и не ответила на сообщение сестры.

О, как вовремя! — поблагодарила я Ангелину мысленно и развернулась, не дожидаясь того момента, когда за Ником закроется дверь.

Хочет войны? Будет ему война!

 

Глава восьмая

Самокопание

— Ты на какой сейчас планете? — ткнул меня Дима в бок, отчего я вскрикнула и вернулась в реальность.

— Ты чего? — обиделась на друга, потирая ребра, куда парень совершенно бесцеремонно ковырнул пальцем, — больно же!

— Я с тобой уже пять минут беседу веду и слышу только «угу», «ммм» и «ааа», а подобная неконструктивная критика меня не устраивает.

Глубоко вздохнула, переводя тяжелый взгляд на оператора, который пять минут назад отснял последние кадры в новом реабилитационном центре и теперь спустился в вестибюль, где я ждала его уже около получаса, наблюдая за работой отделочников. До открытия осталось всего несколько дней, поэтому здание выглядело почти готовым, не хватало порядка и мебели в палатах, которую планировали привезти завтра-послезавтра. На всех трех этажах уже сновали будущие медицинские работники: врачи, санитары, медсестры, помогая с последними приготовлениями к торжественному мероприятию, и у всех на устах звучало имя Ника с таким благоговением, что я невольно сцепляла пальцы.

Какое чувство меня посетило за то время, что я провела в центре? Наверное, я немного завидовала Колосову в том, что он смог достичь подобных высот и заслужил теплое и уважительное к себе отношение. В бассейне, где устанавливали видеонаблюдение и где Дима со мной на пару снимал новое современное оборудование, какой-то врач и парочка санитарок обсуждали качества их нового босса и превозносили его до небес. При этом они называли Колосова на «ты» и в довольно дружелюбной и шуточной манере высмеивали его непомерную требовательность и суровый менторский взгляд.

— Лика? Ну, сколько можно? — уже всерьез рассердился Дмитрий, — я тебя третий раз спрашиваю, что еще нужно отснять для новостного репортажа?

— Ничего, — снова вздохнула я тяжело и поднялась на ноги, — мы можем ехать обратно в гостиницу, тем более в шесть у меня с ним встреча, — проговорила уставшим безжизненным голосом.

— Что-то тебя эта командировка совсем не радует, — констатировал друг, — никакого энтузиазма, работаем на голом профессионализме по отработанной схеме.

Махнула рукой и помогла Диме сложить оборудование в кожаный чехол.

— Ты не прав, — возразила ему неохотно, — я просто смотрю на все это и сравниваю, постоянно. Что сделал Ник Колосов? Построил несколько реабилитационных центров, обеспечил жильем бездетных детей, помогает инвалидам по всей России и не только тем, кто может оплатить услуги такого дорогостоящего заведения. А что сделала я?

— Прекрати, — оборвал меня Дмитрий, — ты сама прекрасно знаешь, сколько ты сделала! Или мне напомнить о тех подростках, которых ты спасла от тюрьмы, помогая в поиске настоящих наркодиллеров? А неблагополучные семьи, о которых мы снимали репортажи? Ты, Лика, добилась улучшения их материального благосостояния, привлекла к их проблемам общественность.

Я пожала плечами.

— И все же он сделал гораздо больше и при этом значится у всех работниках в любимчиках, а меня даже не благодарили за помощь, считая, что я сую свой нос туда, куда не следует. И это в большинстве случаев.

— А ты ждала их благодарности? — иронично приподнял Дима бровь, вспоминая, наверное, мое отношение к алкоголикам и тунеядцам, которых я просто на дух не переносила, но о которых была вынуждена снимать репортажи. — Ты же от всех шарахалась, как только они хотели слово сказать.

Я криво ухмыльнулась.

— О, да, — вспомнила комичный случай, когда один мужик с женой, чьих детей я пристроила в элитный детдом, потому что их родители жили на теплотрассе и ночевали в какой-то будке, пытался отблагодарить меня бутылкой самогонки, из которой он «отпил совсем чуточку»!

— Лик? — Дима выглядел озадаченным, когда шел к машине, — ты уверена, что у вас с этим Колосовым все в порядке?

Я готова была растерзать друга за фразу, от которой у меня дым из ушей валил, но его спасла случайность.

— Ой, Димочка, — пропел чей-то липкий противный голосок, — а что ты ту делаешь?

На нас смотрела рыжеволосая Рита, с которой я до сих пор не была знакома, но которая вызывала во мне стойкую неприязнь к своей персоне. И пусть она мне не нравилась, но выглядела женщина на все сто и, видимо, прекрасно пользовалась своими внешними данными. Рядом с ней стоял Ник, лениво щурясь на солнышке и небрежно засунув руки в карманы черных джинсов. Его волосы растрепались от ветра и непослушными волнистыми прядями спадали на лоб и шею, лицо не было напряжено, как обычно, а легкая улыбка придавала всему облику дружелюбие и расслабленность. И это рядом с Ритой Ник был таким, не рядом со мной!

Очередной укол куда-то в область грудной клетки!

Димочка опешил от подобного к себе обращения при мне и Колосове, но виду не подал, отчаянно ища выход из создавшейся ситуации. Я мысленно хохотала, злобно потирая ручки.

А нечего думать энным местом! Вот теперь выкручивайся из коварных сетей Риты.

— Здравствуй, — произнес немного опешивший оператор, — мы с Ликой работаем в паре, — пояснил он Маргарите и покосился на ее спутника.

— Боишшшься? — зашипела я змеиным голоском, косясь на друга сердитым взглядом.

Вот узнает Колосов, что вы делали всю ночь напролет, веселенькое открытие нам устроит!

Только вот Ник почему-то совершенно не обращал внимания на разговор своей спутницы и оператора, не сводя взгляда с меня самой. Презабавная ситуация, учитывая то, что Маргарита буквально висла у него на руке и всячески старалась привлечь внимание и даже завоевать ревность Колосова.

— Привет, — улыбнулся он напряженно, — вы закончили?

Я кивнула, не зная, чего именно ждать от Ника и как реагировать на его присутствие. Тело мечтало раствориться в его объятиях, руки горели от желания прикоснуться к жестким прядкам у висков, а разум кричал о том, что этот мужчина опасен и общения с ним стоит минимизировать.

— Сегодня вечером покажу тебе небольшой видеоролик и текст, который я предварительно написала для новостного репортажа.

Рыжеволосая грудастая Рита, которая до этой фразы о чем-то мило беседовала с Димой, теперь впилась в меня недобрым взглядом.

— Разве мы не собирались вместе поужинать? — надула она пухлые губки, еще ближе прижимаясь к руке Ника. Я поморщилась. Начинала напрягать их откровенная близость, хотя я сама не могла сказать, что именно мне не нравится, вроде стремлюсь быть от Ника как можно дальше? Может, меня смущает вульгарность женщины или то обстоятельство, что она не подходит Колосову?

С чего ты вообще решила, что вправе решать, кто ему подходит, а кто нет? — оборвала себя сердито и выдала этой парочки равнодушным голосом:

— Мы можем обсудить все завтра утром, так даже лучше, я на свежую голову перепроверю материал и…

— Нет, — оборвал меня Ник решительно, — встретимся в шесть, как и договаривались! — и увел рыжеволосую, кивнув оператору на прощание.

— И что это было? — то ли о Рите, то ли о поведении Ника спросил меня Дима, на что я в очередной раз пожала плечами.

Весь этот день, вся эта ситуация выбивала меня из колеи и заставляла чувствовать себя какой-то неполноценной дурочкой, напичканной гормонами.

— Поехали, Дим, у меня полтора часа на то, чтобы поработать с тобой, а потом еще с этим, — я неприязненно кивнула в спину Ника, — встречаться! — прошипела, сжимая кулаки.

Хорошо, что друг не задал свой коронный вопрос: «Все ли у меня в порядке?», иначе пришлось бы посетить травмпункт, прежде чем ехать в гостиницу.

К шести часам я начала нервничать и продолжала трястись до самой крыши, куда меня провожал парень из обслуживающего персонала. Когда моему взору открылся уютный шатер из гирлянд, под куполом которого был накрыт столик на двоих под белоснежной скатертью и бутылкой шампанского, сердце екнуло. Я дрожащей рукой провела по волосам, скомкала подол кашемирового платья в кулаке и огляделась в поисках Ника. Мужчина стоял спиной ко мне, опираясь о перила безопасности и глядя куда-то в пропасть под ногами. Пусть гостиница была и невысокой, но мне все равно захотелось тут же оттащить его от края.

Он стоял, снова стоял, а не сидел в инвалидном кресле, снова пытался доказать мне что-то… собственную физическую полноценность?

Лика! Какая же ты дура! С какой стати такому успешному мужчине что-то тебе доказывать?

Постаралась взять себя в руки, вспоминая про то, что наши отношения продиктованы только деловым соглашением, обстоятельствами, работой, но трепет внутри живота, головокружение и бешеный пульс говорили о том, что я жду совершенно иного общения.

— Зачем все это, Ник? — спросила мужчину без предисловий и проследила за тем, как он лениво оборачивается, пробегая любопытным взглядом по шерстяному платью, облегающему мою фигурку, как вторая кожа.

— А ты оделась не как на интервью, — ушел он от ответа, — ждала чего-то подобного?

Я еще раз покосилась в сторону уютной беседки, освещенной светом гирлянд и столика с шампанским.

— Решил меня споить, чтобы я стала сговорчивее? — продолжала я бессмысленную словесную перепалку, которая вошла у нас с Ником в привычку.

— Скорее, надеялся снять напряжение, которое преследуют каждую нашу встречу. — Ответил он с полуулыбкой и непонятным мне замкнутым выражением лица.

Выдохнула, расслабив плечи, и позволила Нику приблизиться и взять меня за локоть. По телу прошла волна жара и удовольствия, позвонки непроизвольно выгнулись навстречу мужчине, а губы готовы были умолять о поцелуе в то время, как он сильнее сжал пальцы, оставляя на коже ощутимый след и резко повел меня за собой.

Лика! — простонала я мысленно, — беги отсюда!

— Останешься? — спросил в этот момент Ник, не оборачиваясь, что шло вразрез с моим внутренним призывом.

— Да. — Ответила сдавленным голосом, будто давая соглашение совершенно на другое. — Тем более у нас много работы, — ехидно улыбнулась и продемонстрировала мужчине клатч, когда он, наконец, обернулся. — Там блокнот и ручка.

— Кто бы сомневался? — отреагировал Ник, становясь вновь задумчивым и отстраненным.

— Что-то случилось? — постаралась я привлечь его внимание.

— Ты случилась, — как-то глухо ответил Ник, нажимая кнопку вызова официанта, — уедешь после открытия?

Я тут же кивнула.

— Если попрошу — останешься?

И снова ответ головой, теперь в отрицательном жесте.

В то время как каждая клеточка моего организма молила о близости с этим мужчиной, когда волоски на руке вставали дыбом от одного его мимолетного взгляда, легкого прикосновения пальцев, разум вопил о спасении в бегстве. Я не понимала его настроения, стараясь найти ответ в карих глазах, которые не были прищурены, как обычно, но упорно смотрели куда угодно, только не на меня.

— Тогда поговорим о деле, — произнес Ник спустя пару минут молчания и взъерошил волосы, снова глядя куда-то за мое плечо.

Я достала блокнот, ручку и текст, напечатанный недавно.

— Ознакомься, — сказала тогда, когда с языка готовы были сорваться мольбы о поцелуях и совместной ночи, но очередное мысленное внушение: «Успокойся, Лика, ты взрослая женщина, ты профессиональный журналист, возьми себя в руки, черт побери!» возымело действие.

Ник просто играет мной, пытается доказать то, что способен любить, пытается сломить мою защиту, чтобы потом бросить и насладиться триумфом, но я ему не поддамся.

Продержусь до открытия и улечу первым же рейсом! — пообещала себе в то время, как рука невольно скользнула по поверхности стола, касаясь пальцев Ника, на что он дернулся, посмотрел на меня исподлобья, а потом скомкал листок с текстом и порывисто поднялся из-за стола.

— Ты сама нарываешься на это! — прохрипел он не своим голосом, хватая меня за плечи и поднимая со стула для того, чтобы впиться губами в мой рот.

Я смотрел на огни города и думал о ней, вспоминал того парня, который вечно крутился рядом с Ликой и злился на те чувства, которые во мне проснулись. Столько лет казалось, что яркие эмоции ушли на задний план, притупились, оставив место физической боли и нудному тупому равнодушию, а теперь?

Я будто заново учился дышать, с каждым вдохом ощущая наполненность, легкость, полноту самого себя, но не кислородом, а ей. А с каждым выдохом сердце готово было разочароваться от обиды и сожаления, потому что мне ни на минуту не хотелось выпускать Лику из виду, терзаясь при этом мыслью о скором расставании. Только это, казалось, послужило причиной моего вопроса: «Если попрошу — останешься»?

Это и ее образ невинной школьницы в скромном бежевом платье, тем не менее, облегающем хрупкую фигуру так, что я на несколько секунду стоял, словно оглушенный. И, конечно, она ответила «нет»! Что еще могла сказать несгибаемая отличница с непримиримым взглядом на жизнь, в котором все делилось на черное и белое?

Я невольно вспомнил прежнюю Лику, пока перед глазами расплывался текст, напечатанный на белом листе стандартного формата. Она всегда была умной, целеустремленной и такой… я не мог подобрать правильного слова, потому что перед глазами стояла строгая сердитая девочка с принципами вождя революции.

С самого первого дня она повесила на меня ярлык легкомысленного повесы и не могла отступиться от него до сих пор. Ей легче было поверить в то, что я действительно перетрахал пол школы, чем в то, что все это сплетни и выдумки впечатлительных старшеклассниц. А мне не хотелось переубеждать эту своенравную заучку и доказывать, что мир давным-давно не делиться только на черное и белое. Я вообще удивлялся, как она достигла подобных высот в журналистике и не сломалась, ведь гибкость, умение анализировать ситуацию и делать правильные выводы, держать язык за зубами и одновременно «жалить» словом для меня всегда были приоритетными в данной профессии. А с этим образом Лика никак не вязалась. Скорее, она могла бы обозвать депутата жадной сволочью и плюнуть в лицо, чем подумать и выдать о нем язвительную правдивую статью, хотя, возможно, я не прав, ведь мы не виделись одиннадцать лет.

В тот момент, когда мои мысли все дальше уносились в прошлое, я почувствовал ее несмелое касание, легкое почти незаметное поглаживание подушечками пальцев моей руки, расслабленно лежащей на поверхности стола. И тогда в голове взорвался фейерверк, а волна чувственной боли и одновременно злости затопила сознание. Я бесился от ее неоднозначности, противоречивости и тупости: после твердого и такого категоричного «нет» она осмелилась дразнить меня, словно школьника, заигрывать, травить своими ласками.

Я боялся собственной ярости, боялся, что могу просто-напросто сорваться и причинить ей боль, потому что мой характер часто поддавался темпераменту, шел на поводу у горячей южной крови. До встречи с Ликой никому и никогда не удавалось выводить меня из себя, я позволял злости выплескиваться в тренажерном зале, в бассейне и просто в одиночестве, но с ней…

— Ты сама нарываешься на это! — прохрипел я чужим, казалось, голосом, хватая Лику за хрупкие плечи и дергая на себя.

Все!

Тело больше не слушалось никаких советов и убеждений, я просто растворился в ощущениях, в ее легком цветочном запахе, воздушных светлых прядях волос и первый ее возмущенный вздох подавил жестким вторжением в такой желанный рот. Я впивался зубами в пухлые губки, прикусывая их, выпивая ее влагу, наслаждаясь коротким сорванным дыханием. Мне было наплевать, что она может испугаться, отстраниться, не захотеть… Я бы просто не позволил ей этого, но Лика не сопротивлялась.

— Какого черта ты творишь? — произнес я, собирая крупицы разума, когда рука девушки скользнула по моей груди и, развернувшись пальчиками вниз, замерла на ширинке. Я зарычал, хватая Лику за кисти и грубо отталкивая от себя. Я САМ оттолкнул ее!

— Какого, я спрашиваю, ты себе позволяешь?

— Прости, — выдохнула девушка, безвольно роняя голову вниз и даже не пытаясь вырваться.

— Прости? — передразнил я ее невинную интонацию. — Я что-то не понимаю тебя, дорогая.

— Не называй меня ДОРОГАЯ! — заорала Лика, сгибая коленку и ударяя меня ей в бедро.

Я охнул, эта сумасшедшая особа, кажется, вскрикнула и закрыла рот рукой, когда неожиданно появился официант, застав нас в подобной нелицеприятной ситуации.

— Кхм, кашлянул он удивленно, — готовы сделать заказ?

Я резко сел на свое место, почувствовав боль, разрывающую бедро, а Лика схватилась за щеки, пылающие в тон ее распухшим губам.

— Ризотто и чуть позже чайник зеленого чая и сырную кесадилью, — выдал я первое, что пришло в голову.

— У вас есть картошка фри? — медленно опускаясь на свое место спросила девушка, безмерно удивляя и меня и официанта.

— В детском меню, — улыбнулся тот, оставаясь при этом галантным и невозмутимым.

— Тогда мне картошку фри, томатный соус, начос с курицей и огромную колу.

Когда официант удалился, предварительно записав наш заказ, я не выдержал и рассмеялся.

— Ты удивляешь меня.

— Что? — очнулась девушка от задумчивости.

— Я думал, что ты на ужин жуешь листья салата, запивая их бурдой из смеси вареных овощей и протеина.

Лика смутилась.

— По большей части так и есть, я предпочитаю полезную и здоровую пищу.

Закатил глаза, чувствуя себя при этом не взрослым мужчиной, а подростком-переростком.

— Решила сделать исключение на сегодняшний вечер? — иронично приподнял бровь, сканируя взглядом ее миленькое личико с мягкими правильными чертами и пухлыми розовыми губками, которые я так недавно прикусывал в каком-то первобытном порыве страсти.

Хотелось громко выругаться, но воспитание и пережитые эмоции не позволили открыться перед Ликой еще и с этой стороны, а желание все не испарялось, мучая меня и раздражая.

— Я всегда покупаю себе вредную и жирную пищу, когда хочу расслабиться, — выдала девушка безэмоциональным голосом, все еще не отрывая взгляда от скатерти.

Я ее обидел? Возможно! Но она сама нарвалась на это!

Вины не было, но злость испарилась, оставив место чувству неудовлетворенности.

— Ты прочитал? — попыталась Лика вернуться к разговору о работе.

Что ж, хороший выход из создавшейся ситуации.

И я нагнулся, чтобы взять с пола злополучный листок и разгладить его.

 

Глава девятая

Незапланированная гостья

Я всю ночь не спала, причем не потому, что было много работы или поджимали сроки и дамокловым мечом нависал над головой так называемый deadline (крайний срок, когда нужно предоставить материал). Нет! Мне не давала покоя мысль о том, что Ник Колосов не захотел продолжения, не воспользовался моей слабостью, оттолкнул тогда, когда я готова была отдаться ему прямо на крыше гостиницы.

Моя самооценка издала душераздирающий крик и разбилась вдребезги, агонизируя где-то в ногах.

Я хотела пожертвовать гордостью, хотела наплевать на условия спора, мечтала о его теле в тот момент, когда он трезво осознавал происходящее и не позволил событиям зайти слишком далеко. Причем сделал это в такой грубой форме, что стыд до сих пор заливал мои щеки.

Аааа! Ненавижу тебя, Ник, просто ненавижу!

Я зашла в спальню и начала спешно закидывать в чемодан свои вещи.

Наплевать на все, я просто уеду, исчезну из жизни этого самоуверенного индюка и буду общаться только с Дмитрием.

Конечно, из города я улетать не собиралась, потому что нам с другом необходимо быть на открытии, чтобы отснять последние кадры для репортажа и взять запланированное интервью у самого Ника. Но в этой гостинице оставаться не хотелось.

Во-первых, я жутко бесилась из-за собственной податливости и даже острого желания упасть в объятия Ника. Во-вторых, меня напрягало незримое и изредка зримое присутствие Маргариты, которую Колосов величал не иначе, как дорогая, и которой открывал тайны своей души с такой легкостью, будто она была для него близким человеком, любимой женщиной и (ревность скрутила внутренности) даже любовницей.

Вещи начали лететь в чемодан с удвоенной скоростью, хотя я понимала, что раньше утра не смогу покинуть гостиницу. Куда идти среди ночи в незнакомом мне городе?

Устало опустилась на кровать и даже задремала, откинувшись на подушку в неудобном полу сидячем положении, когда в дверь постучали. Настойчиво и очень громко.

Разлепила глаза и потерла ладонями лицо, глядя на электронный циферблат часов.

Три часа ночи! Кому я понадобилась в такое время?!

Шатаясь от усталости и душевного истощения, поплелась к двери и, не интересуясь, кто же стоит за ней, приоткрыла, зажмурившись от яркого коридорного света.

— Привет, Лика! — заорала Элис, кидаясь мне на шею и зарываясь ледяными ладонями под каскад моих волос. — Профти, фто так внежапно, — пробормотала она что-то невнятное, видимо, стесняясь своего позднего визита и не поднимая рта от моего плеча. — Я не помешала? — уже глядя мне прямо в лицо и дыша холодным осенним воздухом.

— Чему? — уставилась я на подругу, заметив маячившего на заднем плане Диму.

Ага! Значит, без его участия тут не обошлось.

— Заговор? — поинтересовалась я у друзей, пока те переглядывались и пожимали плечами.

— Выпить хочешь? — спросил Дмитрий, виновато улыбаясь, — мы заказали столик в одном классном местечке.

Я издала протяжный вздох и обреченно спросила:

— Что за местечко?

— Элитный ночной клуб, — округлила Элис глаза, — напьемся и потанцуем! — неловким движением она дотронулась до своей короткой стрижки. — Лик, это не моя идея, правда, — подруга явно имела в виду свое появление в гостинице.

Я даже не стала интересоваться, чья же это идея и пригласила этих обормотов в номер, распорядившись о приготовлении мне чая.

— Ты надолго? По какой причине? — спросила Элис, пока та снимала курточку и располагалась у меня на диване. Дмитрий сразу же ретировался на кухню, пообещав приготовить мне самый бодрящий в мире зеленый чай!

— Я вообще-то здесь по просьбе твоего босса до открытия реабилитационного центра. — Злобно прошипела Элис, сжимая кулачки, — он каким-то образом оказался знаком с моим начальником и упросил того предоставить меня и мои услуги в пользование вашего канала на протяжении всего шоу «Лицом к лицу». Поздравляю, Лика! Теперь я ваш с Ником личный стилист и визажист.

— Да ну? — округлила я глаза в немом удивлении.

— Ненавижу твоего босса… и боюсь, — поежилась подруга. — Как глянул на меня своими глазищами, как загородил огромными массами проход в мою гримерку, так аж сердце в пятки ушло. — Подруга нервно покусывала губу и избегала смотреть мне в глаза.

Я не знала, плакать или смеяться. Босс действительно мог послать Элис мне в помощь только для того, чтобы она поддержала нас с Димой. Начальник был в курсе того, как мы близки друг другу, знал он и о том, что Элис и Дима заменили мне семью, но ведь задание-то простое, если только…

Я нахмурилась, испепеляя девушку взглядом.

— Ты что… рассказала ему?! — осенила меня внезапная догадка. Эти смущенные жесты, пристыженные взгляды, так несвойственные подруге.

Элис поджала ноги и посмотрела на меня глазками котика из «Шрека».

— Лика, он после вашего общения в аэропорту пристал ко мне, как банный лист. Явился на работу, стал наседать с вопросами, а потом еще и в ресторан повез.

— Босс? Тебя?

Элис дернула худеньким плечиком.

— Ну… в общем… мы там немного выпили, расслабились…

— Алиса? — впервые назвала я подругу ее настоящим именем, хватаясь за сердце. — Не хочешь же ты сказать, что переспала с…

— Нет! — перебила меня подруга, краснея, — я просто выпила лишнего и разболтала ему давнюю школьную историю о непростых отношениях девочки Анжелики и мальчика Николая. Твой босс чуть стол кулаком не проломил и обещал переломить твою тонкую шейку одной рукой, и говорил такие вещи, из-за которых я начала бояться его еще больше, и потом…. — Элис замолчала, обнимая диванную подушку. Сейчас она действительно выглядела напуганной.

— А потом он приказал мне собираться, даже помог билет купить и самолично усадил на первый же рейс, пригрозив скорой расправой, если я не справлюсь с обязанностями миротворца.

— А это тут причем? — искренне удивилась я. — Он же получил мои статьи, наши с Димой записи, что его не устраивает-то? Почему он мне ничего не написал?

Элис вздохнула.

— Он знает не только о вашей с Ником истории, я рассказала ему о… — подруга закрыла лицо ладонями, — о вашем с Колосовым споре.

Я закричала, пытаясь дотянуться до коротких волос Элис, но та успела вскочить с дивана и бросилась на кухню.

— Предательница! — орала я, как сумасшедшая, — дура пьяная! Ты что наделала?!

Я бегала за подругой по всему номеру, пока Дима пытался утихомирить меня и что-то говорил о клубе и выпивке.

— Пошли вы со своей выпивкой! — я почти визжала, кидаясь в них всем, что попадалось под руку. — Вон из моего номера! — решительно распахнула дверь. — Не хочу вас видеть!

— А я-то тут причем? — промямлил Дмитрий, поймав на себе злобный взгляд Элис и гневный мой.

— За компанию! — прошипела я, прожигая спины друзей.

— Прости, Лика, прости, — лепетала подруга, щенячьими глазами выпрашивая моего прощения, но я-то видела, что она неискренне сожалеет о случившемся. Эта лиса давно мечтала увидеть Колосова и пообщаться с ним, вот и дождалась!

Захлопнула дверь, прислонившись к ней спиной и сползая на пол.

Вот, за что мне все это?

Мало того, отношения с Ником прыгали от ненависти до страстных поцелуев, так теперь еще босс осведомлен о нашем идиотском споре и, наверняка, спешно подыскивает мне замену.

Поплелась на кухню, чтобы в одиночестве залить горе крепким зеленым чаем, но и здесь меня ждало разочарование. Дима, видимо, решил взбодрить меня, и налил в чашку что-то спиртное, отчего напиток обжег горло и опалил внутренности. Я всхлипнула, потом еще раз, а уже через минуту рыдала, как малолетний ребенок, лишившийся любимой игрушки, оплакивая свою работу, неудавшееся примирение с Ником и теперь ссору с единственными друзьями. Эта командировка оборачивалась для меня настоящим кошмаром, отчего хотелось трусливо спрятать голову в песок, но я не я, если завтра же что-нибудь не придумаю. Пусть все катиться к чертям! Просто доделаю это дело до конца и свалю в теплые края, наплевав на дружбу и любовь.

Мысль о том, что я думаю о Нике и употребляю при этом такое ненавистное мне слово, как «любовь» жгла огнем, отчего слезы полились новым потоком.

И когда я успела стать такой размазней? — всхлипнула я в последний раз, после чего поплелась в спальню и упала на кровать, забывшись тревожным сном.

 

Глава десятая

Ненавижу, потому что люблю

Последние дни до открытия реабилитационного центра Ника Колосова я провела, как в тумане. Распространенное выражение, не правда ли? Но до сих пор я не понимала, насколько оно правдиво!

Элис пыталась со мной поговорить, Дмитрий же молчал, делая свою работу и не обращая на нас обеих никакого внимания. Так было уже не раз. Он знал, когда стоит отойти в сторону и дать нам время… Время…

Как смешно, что раньше я всегда ненавидела часы и минуты, которые отбирают у меня жизнь, капля за каплей. Но теперь я умоляла эту беспощадную субстанцию остановиться хотя бы на мгновение, дать нам с Элис время на то, чтобы просто поговорить, дать нам с Ником еще день, чтобы… чтобы что?

На самом деле я всячески избегала откровенных разговоров с подругой, взращивая в себе не просто злость и обиду, но и неприятие ее самой. Мне казалось абсолютно неправильным, что она обо всем рассказала моему боссу, а сама Алиса не видела в этом «ничего такого», как она часто говорила. Мы встречались с ней на съемках, на предварительном интервью с Ником и за обедами и ужинами в ресторане гостиницы. Остальное время я сидела в номере или просто гуляла по улицам, подставляя лицо холодным порывам ветра и мелкому моросящему дождю. Да, испортилось не только мое отношение с друзьями, с Колосовым, с боссом… Испортилась даже погода, которая оплакивала мои будущие потери.

А тот день, который я просила у Времени на общение с Ником давно прошел. Одиннадцать лет утекло сквозь пальцы, и возвращать что-то сейчас не было смысла. Ни для меня, ни для него.

Как бы я не хотела сказки со счастливым концом, но в нашей с Ником ситуации это было просто невозможно. За те несколько дней, что мы провели с ним бок обок, между нами возникали постоянные ссоры, ни он, ни я не могли оставить прошлое в прошлом, смириться с тем, что его не изменить, не исправить.

Наверное, поэтому до самого открытия мы избегали встреч наедине, разговаривая только в присутствии кого-нибудь из съемочной группы или его коллег и только на рабочие темы. Даже Маргарита стала для меня желанной компанией, так как в ее присутствии Ник вообще меня не замечал, что причиняло боль, отрезвляло и в который раз говорило о том, что все правильно, все так, как должно быть. Мы попытались каждый по-своему сделать, как лучше, но получилось как всегда.

— Лика, ты готова? — Дмитрий с тяжелым оборудованием в обеих руках махнул головой в сторону здания. — Через пять минут будут разрезать ленту и поздравлять Колосова. Ты должна быть там, рядом с ним.

— Я помню, Дим, — ответила бесцветным голосом, оправила строгую темно-серую юбку, застегнула теплый пиджак на все пуговки и вопросительно посмотрела на друга.

— Нет, Лик, на этот раз твой траурный вид не спасет ни макияж, ни идеальный костюм, ни природные данные. — Дима усмехнулся. — Но я постараюсь не брать тебя в крупный план, чтобы не портить твой же собственный репортаж.

— Спасибо, — ответила парню без прежней язвительности, на которую он явно рассчитывал. У меня не было желания обмениваться с ним шуточными фразочками, я хотела только одного: как можно быстрее закончить свою работу в этом городе и уехать, покинуть гостиницу, Ника Колосова и забыть эту командировку, как страшный сон.

— Удачи, — шепнул Дмитрий, пока я медленным, но твердым шагом шла со стороны нового реабилитационного центра к лестнице, где была натянута красная лента. Ника поздравляли с открытием, жали руки, произносили торжественные речи. Репортеры местных каналов и радиостанций протягивали свои микрофоны в сторону выступающих, щелкали затвором камер фотографы печатных изданий.

Все так привычно и знакомо, только вот прежнего волнения нет, предвкушения от предстоящей работы, радости и головокружительной эйфории, которая появлялась каждый раз, как я брала в руки микрофон и начинала очередной репортаж. Сегодня в голове набатом звучал тревожный колокол, отсчитывающий секунды до нашего с Ником расставания, а я делала шаг, еще один шаг навстречу неизбежному.

— Николай Колосов, насколько нам известно, вас поддержали местные власти и помогли с постройкой нового центра, — вещала какая-то худосочная крашеная блондинка с рыбьим лицом. — Как вы планируете отблагодарить тех, кто воплотил ваши идеи в жизнь?

Я ухмыльнулась.

Да плевать он хотел на тех, кто ему помог, я больше чем уверена.

Улыбается в лицо, а за глаза обзывает их бюрократами с одной извилиной.

И он САМ себе помог воплотить мечты в реальность! — зло, уже от себя.

Если честно, то вчера я услышала, как Ник причитает в разговоре с каким-то медиком о том, что придется делать вид, как он СЧАСТЛИВ вливаниям со стороны местной власти, которые в цифрах оказались весьма незначительными.

«Эти уроды думают, что помогли мне с постройкой, Степ, — я даже представила, как Колосов презрительно хмыкает и плотно сжимает губы, — все, на что хватило их хваленых средств — это видеонаблюдение в здании, но теперь придется стелить перед ними красный ковер и делать вид, что только благодаря им тут стоит мой центр».

Пока Ник отвечал на вопросы журналистов, я скосила глаза в его сторону и заметила, как он напряжен, как сильно сжал руки в кулаки, несмотря на то, что улыбается, как хмурит губы в перерывах между поздравлениями.

Черт, ему же больно! — сообразила, глядя на то, как мужчина старается переносить центр тяжести с одной ноги на другую.

Когда вопросы перескочили с его работы на личность, когда какой-то наглый репортер начал в хамской форме выяснять, что поставило Ника «на ноги»: его деньги или все-таки упорный труд? Я не выдержала и вмешалась, напоминая Колосову, что пора отвечать на МОИ вопросы.

Откуда-то выпорхнула Рита, сообщая прессе, что Ник Колосов приглашен на телевидение в качестве участника нового шоу «Лицом к лицу», и там все желающие смогут узнать больше как о новом реабилитационном центре, так и о самом Нике. Она шутила и держалась непринужденно, реагируя на недовольство прессы с юмором и природным обаянием. Я не могла не восторгаться актерскими талантами Маргариты и мысленно поблагодарила женщину за своевременную помощь, уводя Ника в здание, подальше от всех, и усаживая в инвалидное кресло, которое было приготовлено специально для него и стояло сразу за двойными стеклянными дверьми.

— Будешь брать у меня интервью сейчас? — скривился Колосов. — Или позволишь немного отдохнуть и предстать перед камерой не в таком жалком виде?

Я видела, как ему ненавистна собственная слабость, отчего хотелось бить этого упрямца кулаками по голове. Неужели он не понимал, что этим неумением быть при мне самим собой рушит любую возможность на взаимные чувства между нами? Если нет доверия, то нет и любви, а раз Ник не может довериться мне и позволить помочь, приласкать, утешить, то нет смысла что-то ему доказывать, поэтому я просто развернулась и направилась к выходу. У меня были кадры с открытия, была предварительная запись интервью, а большего для нескольких минут репортажа и не нужно.

— Лика? — услышала я голос мужчины, когда уже стояла в противоположном конце вестибюля у «черного» выхода. Медленно обернулась, поймав его напряженный взгляд, полный каких-то темных, одному ему ведомых эмоций. — Поднимись ко мне в номер после банкета.

— Зачем? — спросила я ровным спокойным голосом, удивляясь его требовательным интонациям.

Ник дернулся, будто хотел встать, разрушить мое равнодушие, разорвать туман, отгораживающий меня от всего происходящего, в клочья, но его плечи внезапно расслабились, а спина откинулась назад.

— Хочу поставить точку в нашем споре.

Я пожала плечами.

— Нет, это не ответ. — Резко грубым голосом ответил Ник на мой жест. — Мне нужно знать, придешь или нет?

— Приду, — ответила все тем же тоном, отворачиваясь от мужчины и исчезая за дверью.

Мне самой хотелось поблагодарить Ника за то, что он показал пустоты вокруг меня, определил их, ткнул носом.

Я оказалась способна разменять саму себя только потому, что мне было скучно, тошно и одиноко. Работа давно перестала приносить прежнее удовольствие, коллеги раздражали, друзья теперь не казались прежними, и все благодаря ему.

Жестоко отрезвил, поставил перед неумолимыми фактами, что давно пора изменить реальность, в которой я существовала, разлагаясь.

Ты перевернул песочные часы моей собственной жизни, показал, как она бессмысленна, буквально вывернул наизнанку мои внутренности, мои мысли, посмеявшись над ними.

Я не верила в любовь? Дура!

Я презирала это чувство, высмеивала, но каким-то образом стала нуждаться в нем, в Нике! До рези в глазах, до спазмах в груди! А еще хотелось плакать, постоянно. Лить слезы о том, что я больше не школьница, что мне не шестнадцать, а почти тридцать, что наши с Ником отношения закончились, так и не начавшись.

Пять дней, пять коротких быстротечных дней, которые перевернули мой мир с ног на голову, истончив все прежние принципы, раздробив меня, разъединив на части, не зависящие друг от друга.

Мне хотелось тишины номера, одиночества, но до банкета оставалось несколько часов, которые уже были расписаны по минутам.

Стилист, визажист (Элисон), примерка нарядов, прическа…

И снова люди, везде, всюду, куда ни посмотри. Улыбаются, смеются, кто запрокидывая голову, кто, наоборот, опуская вниз подбородок, беседуют друг с другом, молчат за редким исключением. Я сидела за столиком, накрытым белоснежной скатертью, смотрела на танцующие пары, которых в этот час было не так много, как будет, наверное, через пару-тройку часов, и вспоминала ужин на крыше и такой же небольшой столик под белой скатертью. Что было бы сейчас, если бы Ник не оттолкнул меня, если бы позволил случиться тому, чего мы оба тогда хотели? Изменила бы наша близость что-нибудь или стало бы только хуже?

Столько вопросов, на которые я не могла найти ответов и столько чувств, которые просто не вмещались в меня, разрывая изнутри.

Я думала о том, почему многие разбежавшиеся пары возвращаются после разрыва отношений в семью, к родителям? Вроде жили самостоятельно, создали собственную ячейку общества, а тут… бах, разошлись. И не важно, почему это случилось, важно то чувство пустоты внутри, ноющей болезненной и тягучей, которая толкает нас в объятия родителей, заставляет искать в прежнем уюте и в родном доме отдохновения, убежища и тихой гавани.

Я хотела сейчас именно этого: вернуться домой, подняться по старенькой скрипучей лестнице на второй этаж, распахнуть дверь в свою детскую спальню с розовыми стенами и белыми занавесками в цветочек. Мне было просто необходимо лечь в свою кровать, укрыться одеялом, под которым я спала еще будучи подростком и выплакать всю ту боль, которая вдруг появилась ниоткуда и готова была поглотить меня полностью.

Я сидела все в том же ресторане, за тем же столиком, а мыслями давно унеслась в родной дом, в свою детскую спаленку с огромным письменным столом, на котором вечно царил бумажный хаос.

— Потанцуем? — неожиданно прозвучал Димкин голос прямо над ухом, отчего я вздрогнула и разлила шампанское на скатерть и пальцы. Аккуратно поставив высокий бокал, и недовольно тряхнув рукой, встала, чтобы обнять друга и позволить ему вести себя в танце.

— Что у вас с Элис? — не дал мне расслабиться Дмитрий.

— А что у нас с ней? — попыталась я сыграть в «дурочку».

— Лик, я все понимаю: безумная командировка, твоя встреча с Ником и его положение инвалида, этот идиотский спор на пьяную голову и разборки а-ля «кто прав, кто виноват». — Дима перевел дыхание. — Но Элис действительно хотела помочь, прилетела сюда, не противилась нашему боссу, когда могла показать свой строптивый характер и отказаться.

Я удивилась, по-настоящему, так, что даже сбилась с ритма и чуть не упала, если бы не уверенные и сильные руки оператора.

— Дим, ты ее защищаешь что ли?

— Скорее, пытаюсь оправдать в твоих глазах. Девочка ошиблась, с кем не бывает?

— Со мной не бывает. — Тихо. Уверенно. — Я бы никогда не рассказала ее боссу про наши с Колосовым отношения, а тем более про спор!

Желание танцевать пропало, я разозлилась, и маленький огонек недовольства начал разгораться в настоящий пожар из ярости, негодования и обид.

— Лика, вы живете вместе! Завтра утром ты и Элис вернетесь домой, и все станет, как прежде. Я вижу, как ты расстроена и хочу попытаться исправить создавшееся положение.

— Как? — спросила парня, кружась в танце и погружаясь в сонное равнодушие, которое на секунду пало под напором пламени.

— Вместе возьмем отпуск на недельку, рванем в Испанию, как давно хотели! Элис согласна, я уже договорился с боссом о выходных, осталась только ты.

— Нет, — ответила коротко, после чего внезапно остановилась на краю площадки и опустила руки. — Не надо, Дим. Я не хочу никуда ехать, не хочу в Испанию.. — Попыталась добавить, что вообще ничего не хочу, но только яростно помотала головой, сдерживая подступающие к глазам слезы, и рванула к выходу из ресторана, наплевав на гостей, банкет и все вместе взятое.

Мимо ресепшена я уже бежала, если можно так назвать бег на шпильках в длинном шелковом платье с узкой юбкой по щиколотку. Вдавив до упора кнопку вызова, скинула ненавистные сейчас туфли и дернула вверх тонкую холодную ткань.

Когда же этот вечер закончится? Почему так бесконечно долго тянется каждая минута ожидания встречи с Ником?

Поднялась на нужный мне этаж, вспоминая, как давно видела Риту и Колосова и поворачивая в сторону его номера. Уверенным шагом подошла к двери и постучала, особо не надеясь на результат.

Если не откроет сейчас — пойду к себе и лягу спать!

Но он открыл!

— Лика? — темная бровь приподнялась, а усталость сменилась удивлением. — Я ожидал тебя чуть позже.

— А я пришла сейчас, — отозвалась, бесцеремонно шагая внутрь и бросая на ковер туфли на шпильке. — Ты готов к разговору?

Ник выглядел растерянным и по-настоящему милым, родным и близким без галстука, пиджака и черных брюк. На нем, как ни странно, были серые спортивные штаны и белая футболка, обтягивающая мощный торс и бицепсы.

Кровь ударила в виски, прогоняя туман равнодушия, губы машинально приоткрылись, а сердце начало ускоренно стучать в ребра, сбивая дыхание.

— Пойдем? — Ник кивнул в сторону дивана и по пути погасил верхний свет, оставляя гореть торшер у дальней стены.

Упрямо вздернула подбородок, готовясь к его грубости, язвительности и хамству, к чему угодно, только не к этому!

Ник догнал меня в тот момент, когда я готова была опуститься на диван, обнял со спины и легко, почти невесомо коснулся губами бьющейся жилки на шее.

У меня потемнело в глазах, непроизвольный стон вырвался из самой глубины души, сознание помутилось.

Зачем ты это делаешь? — хотелось крикнуть Колосову, остановить его руки, губы, шершавые ладони, скользящие по животу к груди, но я не могла.

— Тише, не спеши, детка, — прошептал он мне на ушко, куснув мочку. — Если будешь так стонать, я возьму тебя прямо здесь, на полу гостиной.

Я хотела крикнуть, что хочу этого, что больше не могу ждать, но Ник решительно сел на диван и потянул меня к себе. Почти упала ему на ноги, вскрикнув от испуга и его гримасы боли, отразившейся на лице в то же мгновение.

— Ник, прости, я случайно, просто так получилось.

Он ничего не сказал, только крепче прижал меня к себе за талию, не позволяя отодвинуться, поменять положение тел, сместиться с его ног.

— Сиди! — грубо, властно, жестко, запуская руки в волосы, ломая прическу и освобождая длинные светлые локоны от шпилек. — А теперь давай поговорим. — Нагло, растягивая слова, со смешинками в карих глазах.

Сжала кулаки, мечтая расцарапать его красивое мужественное лицо, но решительно произнесла:

— Начинай.

Ник откинулся на спинку дивана, подложив под спину подушку, но все же придерживая меня одной рукой за талию.

— Ты хотела, чтобы я доказал тебе, что способен на чувства, на сильные чувства… — пауза, — на любовь, — шепотом и с придыханием. — Хотела? — нависая надо мной и внезапным движением оказываясь сверху.

Я не успела даже кивнуть головой, пока Ник прожигал меня горящим каким-то безумным взглядом, пока скользил кончиком языка от губ по скулам к шее, оставляя засосы на нежной коже.

— Я ведь любил тебя тогда! — зло, с надрывом, сминая в кулаке лиф и дергая его вниз, тут же отодвигая пальцами чашечку кружевного бюстгальтера и впиваясь зубами в затвердевший сосок.

— Ник, — попробовала отодвинуться от него, остановить это безумие, это подобие разговора.

Мужчина оторвался от моей груди и снова посмотрел мне в лицо, вопрошающе и требовательно одновременно.

— Молчишь? — издевательски медленно целуя, нежно и с ласковым шепотом припадая к моему рту, но срываясь на страстный бешеный ритм, в котором, уже не сдерживая себя, выпивал всю меня без остатка, кусая губы до привкуса крови, до соленых слез.

— Ты проиграла, Лика, — хрипло, с болью в голосе и во всем теле. — Я ненавижу тебя! Ненавижу за то, что до сих пор люблю!

Все! У меня окончательно испарились какие-либо мысли. Я услышала то, о чем давно догадывалась, я поверила сразу, как только он произнес это слово.

Любит! Он действительно любит меня на грани ненависти. И пусть!

— Только попробуй не взять свой приз! — шепчу с угрозой, мольбой и дрожью в голосе.

Наплевать, что он не может простить себе это чувство, наплевать! Я хочу его, хочу так, как никого и никогда не хотела. Мне необходимо почувствовать Ника, всего, целиком. Увидеть его обнаженным, беззащитным, полностью в моей власти.

Начинаю стягивать с него футболку, резкими неловкими движениями, путаясь в собственных руках, а Ник смеется, тихо и, кажется, счастливо, а потом смотрит так, будто я его самое ценное на свете сокровище, самое дорогое и, главное, любимое.

— Разденься для меня, — выражение глаз меняется от нежного до жесткого, дьявольски темного, обжигающего. — Сними, мать твою, это платье! — рычит, доводя своими взглядами до дрожи, до трепетного экстаза. — Ну!

Встаю на шатающихся ногах, стягиваю платье, которое опускается на пол шелковой голубой лужицей и шагаю ему навстречу.

— Ник! — со стоном, желанием, мольбой.

— Каково это, Лика? — спрашивает он, отстраняясь, зарываясь обеими руками себе в волосы и яростно закрывая глаза. — Какого чувствовать себя так?

Я не понимала, горела и не понимала, о чем он. Ведь в глазах было столько нежности и любви, мне не показалось, не могло!

А Ник застыл, каждая черточка на его лице застыла жестокой неумолимой маской.

— Протяни руку и сможешь коснуться меня, — шепчет, ядовито, почти с шипением. — Только вот я тебя не хочу! — встает на ноги, морщится от боли, и грубо хватает меня за кисти рук. — Я. Не. Хочу. Тебя!

— Врешь! — шиплю исступленно, не веря в происходящее, ничего не видя, кроме его презрительного взгляда, опущенных уголков губ и белой соблазнительной полоски, резко выделяющейся на красном. — Ты! Врешь! — уже со слезами на глазах, вырывая свои руки из его. — Пусти!

— Пожалуйста, — медленно, с издевкой отпускает мои кисти, и улыбается. — Ты проиграла, дорогая! — выплевывает последнее слово, бьет им, наотмашь, яростно. — Я больше не хочу тебя видеть, никогда! Ты приедешь в свой паршивый городишко и уйдешь с канала, чтобы на шоу духу твоего не было, когда я там появлюсь! Больше не видеть тебя, не слышать, не знать! — Громко, зло… больно. До хруста в сознании, до черноты перед глазами.

Я ломалась, осыпаясь осколками на ковер и со стороны наблюдая, как душа громко кричит и корчится у его ног в агонии. Мне было так жутко от его слов, так до гребанной печенки больно, что хотелось умереть, сейчас, здесь, у него на глазах, но я только нагнулась и подняла с пола платье, молча надевая его через голову. Почти беззвучно поправила волосы, прошла к тому месту, где лежали туфли, нагнулась, чтобы поднять их и сделать последние пару шагов до выхода.

Уже закрывая за собой проклятую дверь услышала тихое и болезненное Лика, но сделала вид, что ничего не произошло.

— Ты идиот, Ник! Ты растоптал мою гордость, унизил меня, добился того, что наш единственный шанс на взаимное чувство разлетелся осколками вместе с моей душой и сердцем. Никогда! Никогда больше я даже имени твоего не захочу услышать! Ты перевернул Вселенную, в которой я существовала, ты выпил меня до дна, иссушил и оставил умирать.

— Ненавижу, — шепотом, глотая соленые слезы. — Никогда! Больше!.. Даже на расстоянии…

Я шептала бессмысленные слова только для того, чтобы не сойти с ума, чтобы оставаться в сознании до тех пор, пока ноги несли меня в собственный номер, а за спиной слышались тяжелые мужские шаги.

— Лика?!

Пошел ты к черту, ублюдок! — молча, почти вслепую продолжая бежать вперед.

— Лика, мать твою, стой!

— Пошел к черту! — громко, на весь коридор, так, что даже треснуло что-то в голове и разбилось в груди.

Шаг, еще шаг, нужная дверь!

Толкаю ее, понимая, что оставила клатч с ключом на столике, в ресторане. Начинаю безмолвно рыдать, слыша его громкое дыхание, шаги… все ближе… ближе…

— Я не хотел так!

Тупой! Идиот!

И продолжаю глотать уже потоки слез, пытаясь держать спину прямо, и только лоб плотно прижат к закрытой двери в собственный номер.

Стоит рядом, не касаясь, молча.

Пошел прочь!

Хватает за плечи, разворачивает к себе, грубо, сильно, обнимает.

— Ты не останешься одна в таком состоянии, я тебе не позволю.

— Что?! — шепчу, в ту же минуту начиная смеяться, гомерически хохотать, опасаясь за собственный разум.

— Ты пойдешь со мной!

— Нет! — яростно качая головой. — Уходи, оставь меня! — зло, а потом размахиваюсь и бью его по лицу, сильно, звонко.

Голова Ника дергается, глаза наполняются темной субстанцией, а в коридоре слышаться еще одни шаги.

— Николай? — удивленный и испуганный вопль Маргариты.

— Лика? — не менее удивленный и не менее испуганный Дмитрия.

Оборачиваюсь и вижу, как у номера друга стоят, прижавшись друг к другу, сплетенные в страстном объятии, почти раздетые и явно нетрезвые Рита и Дмитрий.

Все, мозг, в который раз за этот бесконечный вечер отказывается принять происходящее, а организм реагирует на стрессовую ситуацию приступами безудержного истерического смеха. Я так и стою, хохоча, как ненормальная, сгибаясь пополам и вытирая глаза тыльной стороной ладони.

— Что тут происходит? — появляется на сцене Элис, замирая и выставляя вперед руку с моим клатчем, будто оправдывая свое появление. — О, боже! — вырывается у нее какой-то полустон полу всхлип, после чего подруга направляется ко мне, хватает за руку и утаскивает в направлении лифта.

Свет! Занавес!