5
— Доброе утро, Эол, — сказала со стены Анни.
— Привет!
— Готов?
— Да. Немного волнуюсь. Она усмехнулась:
— Это не больно. Координаты сейчас скину.
Эол улыбнулся в ответ и подумал, что волнуется он, пожалуй, не столько из-за совместного путешествия, сколько из-за того, что собрался сказать Анни. А собрался он сказать, что любит ее… и если она… если она вдруг рассмеется — почему-то Эол думал, что она так и сделает — он просто исчезнет. И ему не придется сгорать от стыда: он просто выйдет из визуализации и больше никогда с ней не встретится. Таков был его план.
Эола осенило вчера ночью, когда он в полусонном состоянии мечтал о ней. Думал о том, как они будут вместе жить, работать — придется ставить еще один стол для визуализаций — гулять, вместе ужинать, а потом обсуждать с домочадцами новости. Дети… потом у них будут дети, и придется расширять дом…
— Эол. Ты что, заснул?
— Нет-нет. Начинаем?
— Ты координаты ввел?
— Секунду, — он забарабанил пальцами по клавишам. — Все. Готово.
— Тогда я отключаюсь. Как будешь на месте — не бойся, сразу снимай скафандр. Гравитация там немного больше нашей, но зато воздух просто шикарный. Тебе понравится.
Анни улыбнулась и исчезла.
Эол лег на стол, запустил эмулятор вселенной и медленно поплыл к далекой красной точке. Постепенно стал ощущать холод космоса — пора одевать скафандр. Он заключил тело в прозрачный кокон и стремительно понесся к цели, как будто через светящийся звездный туннель. Через несколько секунд остановился на орбите голубой планеты, вращающейся вокруг желтой звезды. «Очень похожа на Т03, - подумал Эол, — только немного больше». На одном из континентов светилась красная точка: там ждет Анни.
Он приземлился в желтой саванне, посреди ровного ковра выгоревшей на солнце травы. В низине текла узкая речка с песчаными берегами. На горизонте в дымке облаков темнели невысокие горы. Вокруг кусты и редкие деревья. Эол резким движением руки, будто расстегивая молнию комбинезона, освободился от скафандра, фактически визуализировав себя на этой планете. Он набрал полные легкие воздуха и сказал:
— Совсем как на моей планете. Да, тут должна быть разумная жизнь. Огляделся по сторонам в поисках Анни. Ее не было. «Видимо еще не вошла в визуализацию, — подумал Эол. — Странно, она работает тут уже не первый день и так долго проходит перемещение». Он сделал несколько шагов к реке, остановился — тяжело, на плечах как будто походный рюкзак, тело слегка шатает от непривычной инертности.
— Ты уже тут!? — раздался голос Анни за спиной. Эол с трудом повернулся:
— Непривычно как-то. А где твои подопечные?
— Вон же они. Идем к ним.
Эол развернулся и неуклюже потопал вслед за девушкой. Возле зарослей кустов в тени дерева отдыхала группа черных волосатых гоминидов: несколько самок играли с молодыми детенышами, остальные самки и самцы лениво нежились в траве, только вожак — самый огромный из них — зорко всматривался в приближающихся людей. Он резко крикнул, и вся группа насторожилась. Детеныши залезли на спины матерей, самцы вскочили с мест и стали угрожающе махать лапами. Выглядели они очень мускулистыми и ширококостными — этакие первобытные атлеты с грозным, но глупым взглядом.
— Это они тебя приветствуют, — сказала Анни.
— По-моему, они не очень рады меня видеть, — Эол остановился.
— Да нет же, они просто удивлены. Уверена, они к тебе привыкнут быстро.
— Надеюсь, — Эол сделал несколько шагов. Гоминиды закричали еще сильнее.
— Нет… Я, пожалуй, пока постою в сторонке.
— Ладно, побудь тут, а мы сейчас покажем, что уже научились делать, — в руках у Анни появилось рубило — искусственно заостренный камень.
Она взяла его обеими руками и принялась рыть землю у себя под ногами, где тут же выкопала длинный белый корень — на самом деле просто визуализировав его. Стая оценила находку криками радости. Некоторые захлопали в ладоши. Детеныши уже осмелели и, отпустив косматые спины мамаш, прыгали от всеобщей радости, не понимая ее причин.
— А теперь вот что.
Анни создала небольшое деревце с толстой веткой почти у самой земли. Взяла рубило в правую руку и ловко содрала кору со ствола под аплодисменты толпы. Дальше она точными, резкими ударами срубила дерево почти у самой рогатины, обработала сучки, избавилась от макушки — получилась довольно увесистая палка с отростком, похожая на единицу. К сучку она приставила плоский заостренный камень и закрепила его лентами коры. Теперь в ее руках был примитивный топор. Толпа ликовала.
Тут Эол заметил, что многие гоминиды держат такие же заостренные камни, видимо изготовленные ранее.
— А делается все это так… — в руках у Анни появилось два камня, и она стала бить один о другой, высекая искры и откалывая внушительные куски, пока не получилось вполне сносное рубило.
Некоторые полуобезьяны, недовольные своими заготовками, стали повторять ее движения, и саванна наполнилась звуками первой мастерской каменотесов.
— Тебе не кажется, что так мы прививаем им идею бога? — сказал Эол. Анни вернулась к нему:
— Так или иначе, но они все равно найдут его в непонятных явлениях природы. Думаю, что бог-учитель — не самый плохой бог. Они должны через это пройти. Все проходили через непонимание законов природы, через глупость и невежество. Мы же не можем сразу создать свободное общество. Они мыслят еще как примитивные животные, — Анни посмотрела на своих подопечных. — Им надо еще учиться и учиться. Пока только некоторые понимают — зачем это вообще нужно, — она повернулась к Эолу. — Покажи им что-нибудь.
— Что? — Эол пожал плечами.
В голову ничего не лезло. Он смотрел на нее и думал только о подходящем моменте для признания. Может, прямо сейчас?.. Он сделал шаг вперед… еще, но заколебался и опустил глаза. Нет.
— Ну что же ты? Покажи, например, как строить навес от дождя, — Анни отвернулась к своим подопечным.
Навес? Навес от дождя? Мысли у Эола путались. Ему хотелось, чтобы она просто молчала.
— Смотри-смотри, молодец, Гром, умничка! — она побежала к самцу у дерева.
Черный мускулистый гоминид с умным видом держал в руках каменный топор, сделанный по технологии Анни.
«Умничка? Да ну, подумаешь — обычное дело. Анни! Анни, я люблю тебя!» Он чуть не выкрикнул эти слова, но вовремя спохватился. Нет, не сейчас.
Он подошел еще ближе и, заикаясь, сказал:
— Они п-привыкают к-ко мне.
— Эол, у тебя все хорошо?
— Да-да, я просто волнуюсь.
— Чего? Ты никогда не видел первобытных людей?
— Нет-нет. Я… просто…
Земля ушла из-под ног. Перед глазами встал туман. Сейчас!.. Но слова застряли в горле. Эол сглотнул, слова превратились в воду и медленно потекли наружу:
— Я-я… — он подошел вплотную к Анни, — люблю… тебя…
Лицо Анни побелело. Она подалась вперед, взгляд скользнул по лицу Эола и устремился куда-то позади него и… она прыснула от смеха…
Это был удар ниже пояса, да со всего размаха, да тяжелым сапогом. Эол чуть не присел от боли. Его разрывало на части, внутри все кипело, бурлило. Ему казалось, что он раздвоился, вышел из оболочки и смотрит на себя со стороны. На себя сгорбившегося, униженного, отвергнутого — мерзкое зрелище. Эол в мгновение ока переместился в свой кабинет, упал на холодный стол и уставился в звездное небо на потолке. Мысли загустели.
На далекой планете Анни застыла в нелепой позе, готовая для нежных объятий, но… отвергнутая. Ее улыбка стала какой-то диковатой, нервной. А под раскидистым деревом вожак уже настиг молодую самочку и принялся вытворять с ней нечто первобытное, страстное, мокрое и хлюпающее. Он рычал от удовольствия и крепко сжимал молодое тело. Самка еле слышно визжала, но очень активно помогала самцу. Они быстро закончили и разошлись в разные стороны, а Анни все еще стояла неподвижно.
«Что я наделала?.. — думала она. — Надо сейчас же позвонить, объяснить!.. Дура! Какая же я дура!»
— А ты!? — она обратилась к прикрывшему веки, блаженно отдыхающему вожаку. — Не мог подождать немного? Ты как всегда…
Она исчезла. Гоминиды, привыкшие к прощаниям, удивленно рыскали глазами в поисках своего наставника-божества, только вожак оставался равнодушным.
Эол лежал неподвижно. Холод металлического стола уже не чувствовался. Тело словно одеревенело, покрылось тонкой пленкой, отделяющей его от черноты вокруг. Он с удивлением понял, что вокруг полнейшая тьма — вроде эмулятор работал, а звезд не было. Но пространство шевелилось, точнее мрак слегка колыхался, словно бурлил черными пузырями, изредка поблескивающими в тусклом свете. Или ему только казалось это движение. Было относительно спокойно и даже как- то приятно, словно тело покалывало мизерными электрическими зарядами — не причиняющими неудобства, а скорее щекочущими. Но за спиной что-то рождалось. Это что-то приближалось с бешеной скоростью. Оно направлялось именно за Эолом. Оно жаждало поглотить его. Это был тот самый ужас! Страх смерти! Нет, даже не смерти, а мучений… жутких, невероятных мучений. Но Эол знал, что надо не поддаваться ему… Страх накрыл, закружил, понес… но как всегда покорно отступил, встретив холод разума.
Мир вокруг загорелся тусклым свечением. Стало заметно движение ветра, серые пульсирующие облака и живые сгустки. Эол сразу заметил отличия в их поведении, по сравнению с виденными ранее существами — он не сомневался, что это именно живые существа перед ним. Эти выглядели вялыми, точнее не столь импульсивными как предыдущие. Они бурлили медленно, тягуче выплескивая большие пузыри, словно кипела лава, а не вода, как в предыдущих опытах. Существа явно боялись его, и это настраивало их враждебно. В то же время Эол чувствовал, что ему нечего тут делать, что он попал не туда, куда хотел… «Куда хотел? Он разве хотел куда-то попасть?» — подумал ученый. Но чувство, что он сел в автомобиль, вместо похода в ванну, не покидало. Здесь нечего делать, — решил он, и тут же огромное облако, враждебно пузырясь, прыгнуло прямо на него. Эол съежился и выскользнул из-под массивного существа. Мир вокруг пришел в невероятное движение, словно тело неслось сквозь раскаленное пространство. Тошнило.
Эол не успел подумать о длительности полета, как оказался на месте. Это он понял сразу, как увидел сверкающий бурлящий комок тумана в непрерывно вращающемся во всех мыслимых направлениях тягучем ветре. Живой сгусток заметил ученого и отшатнулся. Он боялся его, но не агрессивно, как предыдущие существа, а страхом, граничащим с любопытством — он на мгновение замер, но тут же продолжил кипеть с новой силой, будто видение Эола придало ему энергии. Он медленно подплыл почти вплотную, запустил пульсирующий протуберанец прямо вовнутрь Эола — ему стало неприятно, но он стерпел — было что-то нежное, желанное в этом прикосновении. Сгусток отшатнулся, по нему прошла волна ужаса, он весь забурлил страхом, запрыгал на месте и исчез. Эола охватило отчаяние. Он не понимал причин возникшей печали, но появилось стойкое знание, что его вновь отвергли, причем второй раз за день…
Он будто вынырнул из глубин океана — вокруг светились звезды, металл стола хоть и немного нагрелся, но все равно неприятно холодил спину. Эол сел, отключил эмулятор и уставился в стену. Там мигал пропущенный звонок от Анни. Всего один…
Ученый сполз со стола, машинально сел на стул написать отчет, но не смог выдавить из себя ни строчки. Он просто сидел на стуле и смотрел на серую стену. В какой-то момент стал видеть себя со стороны — бледного, худого, сгорбившегося человека. Он усмехнулся: как все-таки обманчиво наше представление о реальности… «Еще несколько минут назад… Нет. Ничего не было, — думал он. — Я все создал сам. Анни никогда не интересовалась мной. Возможно, ей нравилось со мной просто гулять, или… Все!..
Может, перезвонить ей?.. Зачем? Еще раз услышать отказ!? Извинения? Кончено!..»
Эол резко встал и направился к двери. В уши ударила кошачья музыка.
— Мисси, сделай тише! — заорал он. Визг тотчас прекратился.
— А мне нравилось. Кар-р!.. Эти звуки мне кажутся первобытным общением диких племен на заре цивилизации, — сказал ворон со спинки дивана. — Я тебя давно жду…
— Зачем?
— Что значит «зачем?».
— Зачем ты меня ждешь?
— Поговорить. У нас остался незавершенный разговор, а нет ничего хуже незавершенных дел, в том числе и недосказанный диалог.
— У меня нет настроения, — отрезал Эол, но уселся на свое излюбленное место на диване. — Недосказанный диалог, — тихо добавил он.
— Так вот, кар-р, мы остановились на…
— Карл, мне действительно не хочется сейчас продолжать.
— У тебя что-то случилось? — ворон подвинулся ближе.
— Нет-нет. Все в порядке, просто хочется побыть одному.
— Я вижу, что у тебя что-то произошло. Не хочешь поговорить об этом?
— Нет, извини, Карл.
— И, тем не менее, кр-р, я настоятельно рекомендую продолжить наш прерванный диалог — это отвлечет тебя от негативных мыслей, которые, как я вижу, съедают тебя, и, возможно, после ты глянешь на свою проблему по-иному.
— Карл…
— Итак, мы остановились на вопросе: зачем вам, приматам, необходимо влиять на развитие и зарождение жизни на других планетах? Так?
— Да. Действительно, зачем? — Эол уперся подбородком в кулак.
— Я хотел услышать от тебя ответ, но, видимо, придется самому ответить. Вы играете с историей планет, задаваясь вопросом: как поведет себя жизнь в той или иной ситуации. Так? Ведь давно известен механизм зарождения жизни, как следствие саморазвития вселенной. Изначально вселенная имела простейшую структуру, но по всеобщему закону Развития стала усложняться и расти. Из водорода первых звезд, путем ядерной реакции получился гелий и так далее с последующим формированием всех известных элементов. Следом из остатков умерших звезд собрались планеты. Молекулы объединялись в кластеры, образовывались химические соединения и новые сложные вещества. И все это происходило и происходит без вашего участия. Самоусложнение или движение от простого к сложному — это и есть закон Развития жизни. Кар-р-р! Зачем вы строите то, что само построится и без вас? Зачем плодить жизнь, если она сама прекрасно зарождается где угодно, даже на отдаленных спутниках газовых гигантов, вращающихся вокруг двух солнц? Жизнь — это естественное движение вселенной к усложнению своей структуры и венец ее развития — разум, способный творить новое!..
— А мы и не занимаемся отдаленными спутниками, — Эол поднял голову. — Как раз-таки нас интересуют только планеты, схожие с нашей. Разве это не понятно — мы стараемся взрастить самих себя на других планетах, фактически переселиться туда, расплодиться по вселенной. Ты же понимаешь, что наша планета не вечна…
— Да, но ведь это абсурдно. Жизнь в любой ее форме равноценна…
— Ты сам упоминал закон Развития жизни от водорода и до вершин разума. Вселенная всегда будет стремиться не только к расширению пространства, материи, разнообразия живых организмов, но и к развитию разума до бесконечности. Ведь разум способен сам творить невероятные вещи — а это и есть стремление вселенной к бесконечному усложнению. Мы пытаемся сохранить и расплодить разум.
— Кар-р. А почему вы хотите, чтобы все разумные миры были похожи на ваш?
— Мы этого не хотим, просто это единственный мир с развитым интеллектом, знакомый нам. Если мы когда-нибудь обнаружим проявление разума, значительно превосходящего наше знание о мире, думаю, мы постараемся перенять их знания. Беда в том, что мы часто находим лишь в истории планет вполне развитые цивилизации, уничтоженные своими же технологиями. Теперь мы даже не обращаем внимания на такие канувшие в историю культуры. Интерес может иметь только планета, полностью избавившаяся от оружия. Только у такой планеты есть будущее.
— Кр-кр-кр, — ворон усмехнулся. — Все-таки сейчас вы считаете себя на вершине развития интеллекта?
— Да. Наша планета прошла все стадии формирования, и новейший закон Свободы считается вершиной в развитии. Или это не так?
— Не так! — в комнату вошел Бурый, на удивление чистый. — Не так, хвост-те дери!
Он прыгнул в свое кресло и закурил, нервно раздувая дым по всей комнате.
— Фу! — Эол отвернулся. — Бурый, не дымил бы ты так.
— Мисси, налей выпить! — заорал кот, выпустил облако дыма и медленно процедил сквозь зубы. — В полиции предатели!..
В комнате наступила тишина. Затянувшись, Бурый продолжил:
— Помнишь ту машину у реки? Так вот. Они приезжали на встречу котов с крысами для передачи оружия и инструкций по дестабилизации обстановки в городе. Пророк уже захватывает их и без того пустые головы!
— Ты в этом уверен? — спросил Эол.
Бурый зарычал в ответ. Он уже открыл рот для ругательства, но в комнату вошла Мисси со стаканом в лапах, и он только фыркнул.
— Что такое, котик? — Мисси провела лапой по голове кота. — Расслабься, мур…
— Извини, киска, сейчас я не в настроении. Надо срочно что-то делать. Иначе будет поздно! — Бурый отхлебнул из стакана и пыхнул дымом.
— Мяу… — Мисси отвернулась и, виляя хвостом, вышла из комнаты.
— Пока вы тут треплетесь о космосе, планетах, разуме и всякой человеческой хрени — мир меняется. Прямо сейчас! — Бурый ударил стаканом по столу. Несколько капель упали на гладкую поверхность. — Свобода! Равенство! Отказ от оружия! Одни дробовики-пугачи в руках, не способные убить, а этих гадов давить надо, как блох! Где ракеты, где бомбы!? Где!?
— Зачем бомбы? — спросил Эол.
— Чтобы раз и навсегда уничтожить эту заразу! Покажи выступление Пророка. Сегодняшнее, — Бурый махнул рукой, и на стене появилась лохматая морда.
«Я с глубочайшей скорбью в сердце вынужден признать, что сатана решил действовать: Совет Свободных хочет уничтожить всех псов, крыс и полностью истребить травоядных животных. Вооруженные коты- сатанисты громят наши дома, убивают наших детей. Они хотят, чтобы на планете остались только слуги сатаны: лживые приматы и бессердечные коты. Они хотят погубить всю планету, отдав ее дьяволу. Но мы не позволим злу восторжествовать! С нами бог! Добро должно с оружием в лапах защищать себя! Я призываю всех честных праведных псов, крыс и травоядных стать плечом к плечу для защиты от ложной свободы, навязанной кровожадными приматами! Вот их свобода…»
На стене появилась мертвая рыжая собака. Она лежала на тротуаре опустевшей улицы, рядом с перевернутой детской коляской. Стеклянные глаза смотрели в асфальт, а тоненькая струйка крови стекала по вываленному языку, наполняя черную лужу. К мокрой, грязной шкуре был приколот листок бумаги. На нем большими красными буквами было написано: «Смерть псам, крысам и коровам. Сатана с нами!».
«Бог милосерден, но такое, — продолжал Пророк, — даже он не может простить! Я — посланник Всевышнего, свидетельствую об этом!.. Помолимся, братья!..»
Пес завыл.
— Хватит. Убери это, Бурый, — Эол скривился. — Они там совсем уже с ума сошли? В эту чушь никто не поверит!
— Кр-кр! Интересно будет посмотреть на союз псов, крыс и коров! Как они собираются строить будущее? Крысы будут воровать, как это было всегда, коровы будут работать, а псы присматривать за всем этим? Очень интересное общество. С другой стороны останутся коты и приматы. Охраняемые границы, войны за территорию, армия и вооружение… Не хотел бы я жить в такое время…
— Ты так каркаешь, будто это тебя не коснется, — фыркнул Бурый из облака дыма.
— Я ворон — самое ненужное существо на этой планете. Вороны не занимают ни пищевые, ни территориальные ниши какого бы то ни было разумного существа. Червячка не хотите? Или жучка? Может, в мусоре покопаетесь? Нет? Мы делим кое-что с другими птицами? — возможно, но мы научились жить с ними в мире. Иное дело, что вороны могут просто не нравиться кому-то, как это было на протяжении довольно длительного времени, но я думаю, мы с этим сможем прожить. Мы жили до вас, с вами и будем жить после вас. Вы, люди, слишком сильно отделились от животных, а это им не нравится. Они тоже хотят управлять и влиять на развитие жизни на этой планете, а может, и на жизнь в глубинах космоса… хотя, скорее всего, они скатятся к междоусобицам и вернутся к звериной жизни. Вопрос только в том: останутся ли к тому времени люди?..
— Ты слишком самонадеян. Когда понадобится козел отпущения для новой власти, старайся не попадаться на глаза ее псам, — процедил Бурый.
— Кар-р-р! — ворон насупился. — Надеюсь, до этого не дойдет…
— Ну, хватит уже, — сказал Эол. — Не сгущайте краски. Пророка найдут, и все станет, как было. Тысячелетиями мы сосуществовали рядом в мире и понимании. Закон Свободных — вершина устройства общества! За ним следует уже только личностный рост индивида в интересующих его сферах деятельности. Разве может быть что-то лучше этого?
— Может. И это — власть!.. — фыркнул Бурый. На стене появилась мордочка Мисси:
— Эол, ты, что, не видишь, тебе звонит твоя подружка Анни.
В правом верхнем углу действительно мигала надпись «Звонок. Анни». Эол заерзал на диване:
— Я не буду отвечать.
— Кр-р-р! Вот в чем дело!..
— Ну-ка ответь! Нельзя так поступать с девушкой, пусть даже ты и свинья, — сказала Мисси.
— Эол, — Бурый допил последний глоток. — В любом случае ответь.
— Нет.
— Тебе придется. Или я отвечу за тебя, — кот выпустил порцию дыма. Надпись все еще мигала.
— Ладно. Я… только в кабинете.
— Ну, так давай быстрее! — скомандовал Бурый.
Эол встал: «Что я ей скажу? Извини, я случайно в тебя влюбился?» Он закрыл за собой тяжелую дверь.
— Да. Я слушаю, Анни.
На стене появилась она. Эол не хотел смотреть на нее и пристально разглядывал узоры на столе. Но не видеть ее он не мог. Ему показалось, что Анни стала еще красивее. Это повергло в еще большее уныние. «Как я вообще мог подумать, что такая девушка сможет заинтересоваться мной? Я… А почему нет?» Эта мысль придала ему странную свободу, будто его отпустили щипцы никчемности и ущербности. Он выпрямился и посмотрел ей в глаза. Она улыбалась.
— Эол, ты… неправильно меня понял… Я… хочу быть с тобой…
— Что? — он шагнул вперед, споткнулся и чуть не упал. Она продолжила:
— Я не успела тебе сказать — ты так быстро исчез.
— Я подумал… — у Эола перехватило дыхание, в груди затрепетала крыльями радужная птица счастья и, увидев открытую дверцу клетки, выпорхнула на свободу, — Анни!.. Анни!.. Я боялся услышать «нет». Ты засмеялась… А я… — он рассмеялся. — Анни…
— Прости меня. Я не сдержалась. В это же время за твоей спиной еще один самец объяснялся в любви, и это было так… необычно…
Они весело рассмеялись. Повисла пауза, но на этот раз она не казалась Эолу такой страшной и нелепой, как это было раньше. Сейчас в этой тишине они просто смотрели друг на друга и улыбались. Нарушил молчание Эол:
— Давай встретимся сейчас.
— Нет. Не надо, — замотала головой Анни. — Уже вечер. На улицах очень опасно.
— А может, отправимся на мою планету? Так сказать — обмен опытом. Только я еще не добрался до настоящего времени на планете — сижу все еще где-то в зачатке разума.
Девушка сверкнула глазами:
— Давай координаты…
Через десять минут Эол уже лежал на столе и улыбался холодной вселенной, но сейчас и она отвечала ему приветливой улыбкой. Его распирало от чувств так, что он долго не мог войти в визуализацию.
Когда же, наконец, удалось совладать с собой, он мгновенно переместился на планету в точку последнего визита.
Анни еще не было. Эол, повисев немного в воздухе, опустился на землю и пошел к группе невысоких деревьев. Под ногами приятно хрустела высушенная трава. «Как все-таки мозг реагирует на видение, достраивает сам, — подумал он. — Я даже не пытался воспроизводить звуки травы, а вот она хрустит под ногами…»
— Эол!
Он обернулся. Посреди поляны стаяла Анни. Она была в легком коротком платьице цвета осенней листвы, черные волосы легко колыхал ветерок.
Эол переместился к ней:
— Анни, позволь пригласить тебя на прогулку по этой прекрасной планете в ее прошедшем времени.
— С удовольствием, — она протянула руку ему.
Эол машинально попытался подхватить ее, но почувствовал лишь легкое касание — их ладони прошли сквозь друг друга: временная визуализация не позволяла использовать эффект «без скафандра». Они рассмеялись.
— Тогда полетели, — сказала Анни и взмыла в воздух.
— Куда? — Эол догнал ее.
— Показывай, где твои будущие подопечные.
— Я их сам еще не нашел. Не успел.
— Это не так сложно. Летим.
Она устремилась к границе редкого леса, разросшегося вблизи извилистой речушки.
— Если они вообще есть, то обязательно появятся вот тут, — она ткнула пальчиком в небольшую пещеру возле самого ручья, скрывающуюся под навесом ветвистого дерева.
Эол утвердительно закивал.
— Давай пустим время вперед и подождем, — добавила Анни.
Они ускорили ход солнца по небу. Еще. Еще, пока день и ночь не слились в серое трепетание на фоне неподвижной пещеры. Замелькало снежное покрывало, уютно укутывающее на долю секунды всю землю.
— Стоп! — скомандовал Эол, когда подножие скалы стало резко меняться. Тотчас вокруг входа в пещеру появилась группа первобытных людей.
Именно людей, а не полуобезьян. Ранняя осень. В пещере горел костер, и все члены семейства, закутанные в шкуры животных, в основном женщины, занимались хозяйственными работами. Взрослых мужчин не было — наверно ушли на охоту, — заключил Эол.
— Ты что-то пропустил, — усмехнулась Анни.
— Угу, — отозвался он. — Но это неважно! Посмотри, они прекрасно обходятся и без нашего участия.
— Закон Развития Вселенной… А может, тебя опередили другие. Сейчас ты уже не узнаешь, кто научил их всему этому.
— Это даже хорошо, что мне не придется возиться с камнями. Она рассмеялась в ответ:
— Мне уже интересно, с чем же тебе придется возиться.
— Прыгнем сразу? — Эол скосил глаза на нее.
— Давай.
В одно мгновение они перенеслись в настоящее время планеты. Эол оглянулся по сторонам — ничего не изменилось, кроме полного отсутствия каких бы то ни было признаков людей возле засыпанной песком пещеры. Рядом в высокой траве ходил аист.
Анни залилась смехом.
— Подожди еще, — остановил ее Эол. — Это ни о чем не говорит. За мной! Они взлетели к облакам. И тут уже настала очередь Эола смеяться: обширные луга вокруг были раскроены на прямоугольники и густо засажены сочной зеленью, черная дорога устремлялась за горизонт, а в стороне от нее раскинулось небольшое поселение.
— Цивилизация! — воскликнул он. Анни только подняла брови.
— Вперед! — Эол полетел к поселку.
Вблизи все оказалось не столь красивым, как с высоты птичьего полета. Дорога, казавшаяся ровной лентой, превратилась в изрытое канавами, трещинами и ямами залатанное уродство, окаймленное запыленным мусором. Несколько машин, пыхтя и поскрипывая, преодолевали естественные препятствия, выворачиваясь по всей ширине дороги. Кое- где торчали куцые деревья. По бокам улицы тянулись унылые двухэтажки с давно не мытыми окнами. У подъезда — переполненный мусорный контейнер. Какая-то псина, встав на задние лапы, пыталась вытянуть из него целлофановый пакет. У нее получилось, и пакет с чем- то мягким шмякнулся на пол. Собака засунула в него морду и стало слышно, как она чавкает. Старая сутулая женщина со вспаханным морщинами лицом замахнулась на собаку и та, поджав хвост, скрылась за углом. Женщина что-то буркнула недовольно и зашла в темную пещеру подъезда. Где-то кричали, монотонно завывала музыка, надрывался кот. На детской площадке, на лавочке сидели трое молодых парней с темными лицами.
Эол подлетел к ним. Анни за ним.
— …Не кипешуй. Слон же сказал, что уже ангидридят, — прошептал парень, сидевший посередине.
— Набери еще раз, — прохрипел мужчина справа в черной кепке, надвинутой на глаза.
— Да три минуты назад звонил! Сказал, что сам наберет. Че трезвонить? — средний чиркнул зажигалкой и закурил сигарету.
Парень слева сплюнул и подозрительно повел взглядом по кустам напротив.
Эол отвернулся от них:
— Я их не понимаю.
— Ну, они что-то ждут, — пожала плечами Анни. — И вряд ли выхода новой научной статьи по химии.
— Надо попробовать войти в контакт, — Эол устремился к двухэтажному старому дому.
— Мда… Не повезло тебе с планетой, — сказала Анни. Эол влетел в первую попавшуюся квартиру.
Грязные шторы на окнах, никогда не впускающие солнце. Полумрак. Продавленная кровать с серым бельем, на стене поблеклый ковер, потолок в разводах, разбитая люстра. В соседней комнате кто-то разговаривал:
— …Я их вот так держал! Вот этими руками…
Эол освободился от оболочки скафандра. В комнате стоял затхлый воздух, пропитанный кислым табачным дымом. Анни последовала его примеру и тут же скривилась от вони. Эол взял ее за руку и потащил в коридор. Когда-то белые, с потеками краски двери, скрипучий пол и маленькая комнатушка с квадратным окном без занавесок. Голубой стол со сколотыми краями, на нем тарелка с розовыми кружочками колбасы, скомканные перья лука, куски хлеба и крупные крошки. В самом центре
— бутылка с прозрачной жидкостью и два стакана. Водрузив локти на стол, двое мужчин курили. Оба в черных носках и сланцах, трико и майках, только у одного майка черная, а у второго — полосатая, сине- белая.
Эол и Анни замерли в коридоре.
Полосатая майка медленно повернулась. Глаза мужчины блеснули, рот расползся в презрительной ухмылке:
— Че надо? — выдавил он.
— Извините, если помешали, мы хотели только спросить у вас… — начал Эол.
— Ты кто такой!? — мужчина встал, его немного повело, и он удержал равновесие, опершись рукой о грязную стену.
Под столом раздался звук падающей бутылки. Она задела рядом стоящие, и по комнатушке пронесся раскат звона.
— Может, не стоило так прямо, — сказала Анни. — Мне кажется, они не готовы. И вообще, не стоит разговаривать с…
— Отвечай, когда я с тобой говорю! — зарычал мужчина и шагнул вперед. Поднялся второй, но «полосатая майка» усадил того на место размашистым движением руки:
— Тихо… Я разберусь. Ну!.. — он подошел вплотную. Зловоние усилилось.
— Мы хотели бы узнать… как вы… — Эол совсем растерялся и медленно попятился к входной двери. — Устройство вашего общества… законы…
— Я тут закон!.. — взревел мужчина и, выставив руки вперед, ринулся на Эола. Не встретив никакого сопротивления, он прошел насквозь незваных гостей и рухнул, глухо боднув лбом неровные доски пола.
Сидевший за столом человек выпучил глаза и медленно выговорил:
— Ни х*я себе!
Полосатая майка зашевелилась на полу:
— Убью!.. — прогремел утробный бас.
— Извините. Вы нас неправильно поняли. Мы не хотим причинять вам вред. Нам нужно только узнать…
— Это призраки! Колян, — выговорил мужчина в черной майке вполне будничным тоном.
— Кто-кто? — Эол подался вперед.
— Моя тетка рассказывала, — продолжил тот, — а она была ведьмой — это все знали… Она один раз… Председатель как-то… садись, Колян, — он крепко взял бутылку жилистой рукой и налил по пол стакана. — Держи.
Полосатый вернулся, держась за лоб. Из-под желтых пальцев сочилась кровь. Он уселся на свой стул, повернулся к Эолу и погрозил кулаком:
— Пшли вон! Привидений только тут не хватало.
— Не смотри на них — они и исчезнут. Дык, бабка моя заколдовала… и куры у председателя неделю не неслись!.. Во как!.. Ее сам деревенский поп боялся! Я тогда еще пацаном был. То дед как раз умер — в тюрьме сидел за плен в войну… Сослали его чекисты лес валить… Во раньше времена были!
— Сталин всех вот так держал!.. — полосатый сжал кулак и стукнул по столу.
— А сейчас, что? Бардак кругом! Олигархи сраные все разворовали!.. Фашисты прут!..
— Сталина бы сейчас сюда — он бы навел порядок!
— Да-а. Вот тогда жили. Вот та-ак! — мужчина в черной майке сжал кулак.
— Гитлера победили! А сейчас — все уперли в Европы сраные!
— К стенке — и дело с концом!
— Да! — черная майка посмотрел на Эола и Анни.
— Вы продолжайте-продолжайте, — сказал Эол.
— Они не уходят, — полосатый показал пальцем на незваных гостей. — Пшли вон! Христом богом!.. Сатана!.. — он замахал руками и запел: — Ма- ать свя-атая Ру-усь!..
— … У-усь!.. — завыл второй.
Полосатый насупился, стукнул по столу, вскочил и завопил:
— Господа офицеры!.. По натянутым нервам!.. Я аккордами веры!.. Эту песню пою… Тем, кто бросив карьеру… Живота не жалея… Свою грудь подставляет… За Россию свою!..
— Простите, а как понимать: «Живота не жалея»?
— Из песни слов не выкинешь, призрак. За Русь!..
— За Русь!..
Они бряцнули стаканами так, что те чуть не лопнули. Мужчины залпом выпили, стукнули пустыми стаканами по столу и принялись жевать хлеб с колбасой, прикусывая луком, отгрызая куски зелени, словно это было мясо на костях животного, которого они только что убили голыми руками.
Анни закашлялась сдавленным смехом. Она согнулась пополам и потащила Эола за собой:
— Идем. Не будем им мешать…
Они просочились сквозь входную дверь и оказались в темном коридоре, прямо перед раскрывшей рот полной женщиной с сумками.
— О Господи! — выдохнула она. — Палтыргейст!
Сумки упали на пол и обмякли. Из одной вывалился замороженный безголовый цыпленок и покатился по лестнице, кувыркаясь и выделывая акробатические трюки.
— Извините нас, — сказал Эол и растворился в воздухе.
— У вас что-то убежало, — добавила Анни и тоже исчезла.
— Срань Господня!.. — сказала женщина и громко сглотнула. Незваные гости поднялись над городом и зависли в воздухе. Анни смеялась:
— Я не думала, что это будет так весело. Эол хмурился.
— Уж не знаю, что лучше: мои гоминиды или твоя… цивилизация… — добавила девушка и пропела нарочито серьезным голосом: «Господа офицеры!..».
Эол рассмеялся:
— Давай посмотрим в другом месте.
Они поднялись выше и полетели на запад. Вскоре показался довольно большой город.
— Послушай, Эол, я думаю, что не надо спрашивать у этих людей ничего, надо просто посмотреть на их реакцию, и мы сразу все поймем об устройстве здешнего общества. Летим.
Они приблизились к центральной площади, как им показалось. Тут были и памятник лысому мужчине с вытянутой рукой, и громоздкое здание с колоннами, флагом и гербом во лбу, на земле ровный асфальт, чуть в сторонке зеленый парк с золотыми куполами над пышными сооружениями. И всюду гуляют люди в разноцветных одеждах, наслаждаясь солнечным светом.
— Сейчас все узнаем, — сказала Анни и проявилась посередине площади. Эол хмыкнул и тоже появился.
Прохожие шарахнулись в стороны, словно брызги от брошенного в воду камня. Кто-то замер с открытым ртом, кто-то побежал. Вокруг Эола и Анни тотчас образовался довольно большой круг из смельчаков. «Это очень похоже на мои путешествия в странный мир», — подумал Эол. Люди не подходили ближе, чем на два метра, руководствуясь какими-то инстинктивными знаниями о безопасности. Кольцо зевак уплотнялось и крепло, и вот уже люди вставали на носочки, чтобы взглянуть на пришельцев. Появились телефоны с ненавязчивыми вспышками света.
Пополз шепот: «Инопланетяне», «Да не, это люди, только из будущего»,
«Рептилоиды», «Копперфильды», «Ангелы», «Не, без крыльев — значит демоны». Эол и Анни молчали. «Они не проявляются на фотках!»,
«Точно, вот — размытое пятно, а люди все есть», «Призраки», «Сейчас приедут, разберутся», — заключил мужчина в пиджаке, и тут же послышалась приближающаяся сирена. Толпа засуетилась. Люди стали оглядываться, недовольно мычать, но покорно расступаться перед уверенно рассекающими человеческую массу крепкими мужчинами в серой форме и с круглыми лицами.
— Разойтись! — рявкнул один из них и стал распихивать податливую толпу. — Кому сказал!? Разошлись!
Трое обступили Эола с Анни и молча попытались схватить нарушителей порядка, но не получилось — их толстые пальцы хватали воздух. Толпа, изрядно поредевшая, охнула. Трое в сером запыхтели от злости, один выхватил дубинку, и полицейские с новой силой набросились на непокорных пришельцев. Появились наручники, но куда их применить мужчина никак не мог сообразить и беспомощно водил ими, словно оберегом.
— У нас нестандартная ситуация, прошу подкрепления… фокусы какие- то… они… не берутся… Есть! Слушаюсь! — грубым басом в шипящую рацию сказал полицейский, похоже, главный в группе.
Тем временем толпу уже разогнали, и кое-кому даже досталось дубинкой.
Подошел главный:
— Документы есть?
— Нет, — сказал Эол.
— Пройдемте… Нельзя здесь стоять.
— Почему нельзя? — спросила Анни.
— Пройдемте.
— Куда?
— В отделение — надо… во всем разобраться. Здесь нельзя находиться.
— Почему?
— Вы нарушаете закон.
— Мы просто стоим.
— Пройдемте. Там разберемся, а тут нельзя стоять.
— Что ж, тогда мы не будем нарушать ваш закон, — сказал Эол и исчез.
— Закон! — добавила Анни, указав пальцем в небо, и тоже растворилась в воздухе.
Площадь ахнула.
Блюстители порядка кинулись, было, ловить беглецов, но только… опять досталось некоторым особо смелым зевакам, которых скрутили и уволокли куда-то в неизвестном направлении.
Толпа не расходилась, и люди еще долго всматривались в небо в поисках чего-то, удивленно разводя руками.
— Может, не стоило вот так открыто показываться? — спросил Эол, паря над крышами домов.
— Зато мы узнали сразу многое.
— Полетели дальше.
Анни расставила руки, будто крылья, и взмыла вверх. Эол бросился за ней.
— Смотри! — крикнула она, сделала вираж и обернулась аистом. — Так можно не беспокоиться, что нас заметят, и лететь без скафандров.
Эол рассмеялся и стал огромной птицей. Он почувствовал мощные ноги, грудные мышцы и поток воздуха под крыльями, словно мягкую подушку. Перья трепетали на ветру. И мир разделился надвое огромным красным клювом посередине.
Они летели — две огромные птицы: пикировали, вертелись и вновь устремлялись к небесам.
Внизу показалась небольшая деревня с белыми избами по сторонам черной дороги. Речушка выползала змеей из леса, огибала деревню и уходила в цветущий луг, отделяя его от черных с прозеленью полей. И на каждом столбе вдоль дороги огромные шапки аистовых гнезд. Кое-где в них сидели черно-белые птицы с клювами-морковками.
— Смотри-ка, — прокурлыкал Эол. — Тут живут аисты. Нам сюда!
Он спикировал на свободное гнездо, потоптался на месте, поднял голову к небу, захлопал крыльями и пропел длинную песнь. Анни, проделав круг над ним, села рядом:
— Красиво поешь, — сказала она и подмигнула. Эол театрально поклонился и посмотрел вниз.
На зеленой лужайке, отделяющей старый покореженный асфальт от деревянных заборов, среди пестрых кур выхаживали жирные гуси. Они негромко переговаривались, шествуя к грязной луже, где купались воробьи. За кустом притаился полосатый кот. Он пристально наблюдал за резвящимися птичками, изредка делая осторожные шаги. На лавочке сидел дремучий старик, а у его ног лежал не менее дряхлый пес. Когда дед шевелился, собака тут же била хвостом по земле.
— Прогуляемся? — курлыкнул Эол и прыгнул вниз, на ходу превратившись в человека.
— Конечно! — Анни спрыгнула за ним.
Старик даже не глянул на них, будто ничего не произошло, только пес поднял было морду, буркнул и улегся обратно.
— Что такое!? Что за чудеса!? Только что ж никого не было!
Эол и Анни резко обернулись. В двух шагах от них стояла женщина средних лет в грязной черной юбке до пола, блузке с яркими цветами и голубом платке, повязанном на пиратский манер.
— Аномалия какая-то, — продолжала женщина. — У нас на селе испокон веков чудеса происходили. То НЛО прилетит, то корова пропадет, то батюшка голый по улицам бегает, а потом на новой машине ездит… Во! Опять исчезли! Аномальная зона! Это все из Чернобыля идет!
— Анни, давай просто понаблюдаем. Я уже устал от них. Анни рассмеялась:
— Как хочешь. Твоя планета — тебе с ней и возиться. Я как раз вспомнила про аномалии, — она пошла по дороге. — Сегодня утром, когда ты… исчез, я тоже прекратила работать и вернулась к себе в кабинет. Позвонила тебе, и тут прямо передо мной возникла аномалия. И вот что странно, мне почему-то показалась, что она пришла именно ко мне, и я даже почувствовала какое-то влечение к ней. Ужас!.. В общем, я убежала… — она остановилась и оглянулась. — Ты чего?
Эол застыл в трех шагах от нее. Мысли в голове вращались с неистовой скоростью. Наконец он выдавил:
— Не может быть…
— Что не может быть?
— Анни, ты пробуешь посещать те странные миры, где…
— А! Ты про черные дыры? Нет. Точнее, я раньше пробовала, но этот страх и… тошнота — неприятно, в общем.
— В это время я как раз попал в эту самую черную дыру! И… получается, что переместился к тебе домой, — Эол нахмурился. — Не может этого быть, но…
— Стоп! Ты хочешь сказать, что визуализировал мой дом и… нет, это было нечто мерзкое, хотя… и не лишенная обаяния сущность.
Они прошли мимо гнедого коня, щиплющего траву.
— Хорошо, — продолжила Анни. — А что видел ты?
— Ну, я появился, в общем, как всегда в странном туманном мире с пузырящимися созданиями. Ага!.. Это были твои гоминиды! То-то они отличались от обычных пузырей!.. Потом я переместился к одному клокочущему пузырю — к тебе домой…
— Это ты меня называешь клокочущим пузырем? — Анни улыбнулась.
— Это был очень красивый пузырь, и он так миленько клокотал… — Эол улыбнулся в ответ. — В общем, он приблизился ко мне — я почувствовал счастье от его прикосновения, но он быстро убежал.
— Да. Я пыталась потрогать рукой… это. И оно было твердое, но податливое, словно студень…
— Ты говорила, что раньше видела аномалию.
— Да. Это было позавчера в спортзале после… твоего звонка…
— Да. Именно так. Я позвонил и отправился в кабинет. Работать не хотелось, но я отважился на путешествие в странный мир, где меня окружило множество пульсирующих шаров, и они фактически прогнали меня.
— Я не видела, что там происходило, но люди там были напуганы и кричали.
— Подожди-подожди… Получается, что я… ты говоришь, что я был твердым… я… перемещался вместе с телом… И появлялся я возле тебя… Нет. Этого не может быть. Надо попробовать еще. Сейчас!
— Нет, — Анни замахала руками. — На сегодня хватит. Уже поздно. Давай завтра. Мы сегодня и так уже наделали много чего.
— Да-да… — Эол сдвинул брови и напряженно задумался.
— Осталось только одно, — она проявилась.
На столбе аист поднял красный клюв к небу и закурлыкал, размахивая огромными крыльями.
— Эол, — Анни повернулась к нему. — Сними скафандр.
— Да-да, — он появился.
Анни придвинулась к нему вплотную — ее острые соски кольнули его в грудь, и поцеловала в губы. Словно озорная школьница сверкнула глазами и исчезла.
Эол остался стоять как пораженный током. Залаяла собака.
— А ну пошла! — какой-то мужчина в кепке вывалился из калитки, оперся на забор и топнул на собаку. — Фу!
Он без интереса глянул на застывшего ученого в странном костюме и сполз на лавочку. Закурил. Исчезновение загадочного человека он даже не заметил…
Эол сидел на столе у себя в кабинете, уставившись в стену. Даже Анни на время растворилась в мыслях. Он чувствовал, что это открытие нечто очень важное — шаг к чему-то большему. «Это только начало, — думал он. Должно быть… полное перемещение… в теле… Это невероятно!»
Эол напрочь забыл о том, что надо написать отчет о планете Т03, ведь наличие там цивилизации тоже весьма большое открытие, тем более такой!..
— Что-то я делаю не так, — он спрыгнул со стола и принялся выхаживать по кабинету. — Надо проверить все отчеты по аномалиям: как, где и самое главное — степень проявления человека, если это действительно так…
Живот негодующе заурчал, и Эол вспомнил, что совершенно ничего не ел.
Он открыл дверь кабинета:
— Мисси! Мисси!.. Ответа не было.
— Кар-р-р! Эол, выходи! Без тебя тут не разобраться.
— Да, Эол… — выплыла из кухни Мисси.
— Мисси приготовь мне, пожалуйста, что-нибудь быстрое, — Эол еще прятался за дверью кабинета.
— Выходи-выходи, человек, — проскрипел Бурый — это значило, что он настроен серьезно. — Поешь тут. Нечего прятаться. Сейчас не то время.
Эол вошел в комнату. Как всегда Бурый занимал свое кресло, на диване сидел Рок, в углу на спинке дивана — Карл.
— Так вот. Кар-р-р! Мы говорим тут о показанных в собачьих новостях сценах насилия над псами и призывах Пророка к свержению Совета Свободных и создании своего собственного, религиозно ориентированного государства псов, крыс и коров. Государственное устройство тебе рассказывать?
Эол помотал головой.
— Ага. Также я пытался показать механизм возникновения споров. Итак. Любой спорный предмет или явление, — продолжил ворон, прохаживаясь по спинке дивана, — имеет место во времени и пространстве. Наблюдатели тоже находятся в разных точках времени и пространства и, как правило, смотрят с разных сторон и под разными углами. Все прения именно из-за различного положения наблюдателей относительно предмета наблюдения. Сюда следует добавить еще и начальную подготовку, умственную подвижность и среду обитания спорящих индивидов.
— Гав!!! Можно попроще?
— Он хочет сказать, — Бурый потянулся в кресле, — что спор возникает на пустом месте.
Вошла Мисси, подала Эолу поднос с бутербродом и стаканом сока:
— Я знаю, что права всегда. А если я не права, то это твоя вина, — она ткнула когтем в Бурого.
Он подскочил в кресле и попытался достать ее, но кошка ловко увернулась.
— Кар-р! Хочется добавить к вышесказанному, что любое событие или описание события третьим лицом отпечатывается в памяти с фотографической точностью благодаря эмоции, возникшей моментально
— гораздо раньше умственного понимания ситуации, и мозг впоследствии испытывает трудность с изменением первоначальных взглядов. Даже откровенная ложь сначала воспринимается эмоционально, а затем подключается разум, и даже если он впоследствии выявит обман, все равно в подсознании отпечатается негативная эмоция, которая уже будет работать как маяк.
— Пр-пр-пр-пр… — прошлепал губами Рок.
— Он говорит, — Бурый щелкнул когтями. — Чем страшнее ложь, тем быстрее в нее поверят!.. Я думаю, скоро в новостях появятся распятые щенки, изнасилованные собачки, выпотрошенные старики, содранные шкуры, отрезанные уши, выколотые глаза…
— Прекрати! — выпалил Эол.
— Бурый прав, — сказал Карл. — Эмоции!.. Эмоции должны кипеть, переливаться и рождать ненависть! Пусть псы даже поймут, что им говорят неправду, а вруны признают ошибку, но злоба уже надежно засядет в сердце доверчивого обывателя — этого и добивается пропаганда Пророка.
— Затем они заявят, — продолжил Бурый, — что коты собираются сделать всех собак геями…
Рок оскалился и зарычал.
— Или универсалами…
— Итак! — объявил ворон. — Никто уже не сомневается в начале новой эры для жителей нашей планеты. Так?
— А мне кажется, что мы видим рождение нового общества — общества живущего с богом в сердце. А тот, кто не примет бога — не нужен новому государству, — сказал Рок и покосился на Бурого. — Псы давно ненавидят котов.
Ворон кивнул:
— Я именно об этом. Кар-р!
— Вы ненавидите классы общества и тех, кто не разделяет ваше мировоззрение, а не виды живых существ, — ответил кот.
— Грядет новое господство видов, отмеченных богом! Гав!.. Мы против насилия. Избранные богом стремятся к миру, поэтому мы обязаны бороться со злом.
— Не сгущайте краски, — сказал Эол и отхлебнул сока. — Они поговорят и поймут, что закон Свободы — это высшее проявление разумной жизни. Все наладится.
— В самом начале надо было обезвредить Пророка, — процедил сквозь зубы Бурый. — Еще не все потеряно. Надо оружие! А бойцы у нас найдутся…
Рок зарычал.
— Кар-р. Мне кажется, Эол не совсем понимает происходящее…
— Закон Свободы действует, — продолжал Бурый, — только в разумном обществе, ценящем жизнь любого существа как свою собственную, а в стае диких псов — только закон джунглей.
Пес оскалился.
— Бурый верно говорит. Кр-р-р! Война, ненависть, злость, рабство, тотальный контроль — вот признаки вашего нового государства.
Рок вновь зарычал, бросая свирепые взгляды то на ворона, то на кота.
— Но, ведь, вы, люди, создали общество с законом Свободы, — Бурый нахмурился. — Вы всегда командовали нами: собаками, котами, коровами. Сделайте что-нибудь!..
Эол вздохнул:
— Мы не командовали, а поощряли саморазвитие каждого вида. И мы не можем ничего сделать — это нарушит закон Свободы. Мы не вправе вмешиваться. Вселенная стремится к увеличению пространства, материи, количества живых организмов и их разнообразию, а самое главное — к зарождению интеллекта. Но у разума появляется способность к уничтожению самого себя, и порой он сбивается с пути развития, вскрывая гнойники истории, происходит заражение и, возможно, последующая смерть. Война и религия были спрятаны в глубины нашего прошлого, стерты из учебников и мыслей всех разумных существ, но кто-то воскресил их…
— Горстка псов во главе с Пророком разрушит все и погрузит планету в войны, рабство, террор и хаос! — Бурый встал.
Рок развернулся к нему, готовый к прыжку. Кот это видел. Его лапа легла на столик — он был готов к атаке.
Эол отставил поднос и встал:
— Оставайтесь спокойными и помните, что вы разумные существа и способны думать, а не идти на поводу у эмоций. Без вашей поддержки Пророк просто пес…
Рок фыркнул и вышел из комнаты.
— Покажи мне последний случай проявления аномалии, — сказал Эол, закрыв дверь кабинета.
В меню выбора камер полезли ролики, снятые очевидцами. Появилось изображение спортзала — камера висела под потолком, и было не очень хорошо видно. Эол приблизил картинку. Вокруг чего-то полупрозрачного столпились люди, а на заднем плане он узнал Анни.
— Я что, один этим занимаюсь!? — воскликнул он и приблизился вплотную к аномалии.
Она ничем не походила на человека, разве что размером. Полупрозрачная масса шевелилась и как-то подрагивала, словно по ней пропускают электричество. Через секунду она просто исчезла, не оставив и следа.
Эол выключил изображение:
— Во всех этих случаях я… аномалия появлялась возле Анни, потому что я… думал о ней. Стоп! — он вскочил и зашагал по кабинету. — И ни разу я не пользовался визуализацией… визуализацией себя и окружающего пространства. Закон Притягивания! Он создаст окружение и полностью перенесет меня в нужную точку!.. Если это так просто, то почему это до сих пор не открыли!?
Он посмотрел на часы: пол одиннадцатого.
— Неважно! Все равно не засну. Надо попробовать. Сейчас!
Эол выключил эмулятор вселенной — комната погрузилась во мрак. Холодный стол и тишина. Он волновался и ерзал, но упорно держал в голове образ деревни на планете Т03, отправиться именно туда — было лучшей проверкой теории. Он поймал себя на мысли, что боится. Но постепенно страх исчез сам. Эол не боролся с ним, страх просто исчез, как будто его и не было вовсе. Мысли пропали вместе с ним.
Тьма завибрировала, будто ждала спокойствия разума. И где-то в глубине сознания страх возрождался, на этот раз с могуществом дикого, древнего как сама жизнь ужаса смерти. Он приближался со скоростью лавины, готовый сокрушить и разорвать любого, кто осмелился бросить ему вызов, стать у него на пути или просто зайти на его территорию. Это его вечность! Тут он хозяин!.. Ужас накрыл Эола, поглотил, понес и… плавно отступил, словно волна, разбившаяся о скалу.
Посветлело. Пространство потекло привычными струями живого тумана. Рядом никого не было — заключил Эол по отсутствию осознающих его присутствие сгустков. Он визуализировал знакомую местность, но стал видеть текущий туман, наложенный на едва различимые дома. Эол узнал окружение. Дед все еще сидел на своей лавочке, но собака не реагировала. Ученый даже не удивился. Все получилось так, словно он проделывал это не в первый раз, точнее — мир сам сделал все за него, будто по-другому было и нельзя. Но Эол ничего не чувствовал: ни ветра, который, казалось, разгулялся в кронах деревьев, ни стола в кабинете. Визуализировать свое тело без скафандра оказалось еще проще, чем обычно. В ушах хлопнуло, и Эол осознал себя стоящим на сырой земле посередине улицы. Это уже не визуализация — это реальность! Он стоит на планете Т03, за миллионы световых лет от дома!.. Эол посмотрел на руки и обнаружил себя абсолютно голым. Тут же почувствовал неудобство: дул прохладный вечерний ветер.
Мысли бурлили: это сенсация! Это то, к чему всегда мы стремились — путешествие в теле! Наконец-то мы сможем создавать колонии, а не выращивать себе подобных тысячелетиями! Надо срочно вернуться. Но как?..
Эол сжался от холода, внезапно охватившего все тело. Буркнул пес.
— Ты чего это голый? — раздалось сзади. Ученый подпрыгнул на месте.
— Точно, Галя рассказывала — чудеса какие-то! Где твоя одежда?
— Н-не з-знаю, — простучал зубами Эол.
— Идем скорей ко мне, дам, чем прикрыться, что ли. И заодно расскажешь, как ты оказался в таком виде, — мужчина скинул с себя затертую кожаную куртку и накинул на плечи ученому.
Стало немного теплее, но ног он уже почти не чувствовал. «Как все-таки плохо без термокостюма», — думал Эол, входя в калитку. К нему бросился маленький толстый пес, добродушно виляя хвостом, обнюхал и проводил до двери в дом, постоянно крутясь под ногами.
— Заходи, только тихо: жена уже спит — рано ложится. Эол кивнул.
— Ты кого привел там? — раздалось из глубины темных комнат.
— Да спи ты!.. Вот ведь, все услышит. У человека беда тут случилась, помочь надо.
— Ага. Беда. Бутылку один не выпьет, человек этот твой. Ленька, что ли? Или Василь?
Заскрипела кровать, и послышались тяжелые шаги.
— Ты-ы, это, не входи пока. Он голый, — мужчина затолкал Эола за огромную белую печь. — Стой тут. Сейчас принесу штаны.
— Чего!? Как это — голый?
— Да подожди ты.
Донеслась возня, стук деревянных дверок шкафов и шарканье выдвижных ящиков. Мужчина вернулся и протянул скомканную одежду:
— Держи. Не «версаче», но в нашем селе — сойдет.
Эол поблагодарил и стал одеваться: в штаны он впрыгнул быстро, но справиться с пуговицами рубахи было не так-то просто. Где-то за печкой хозяева оживленно шептались. Эол опять вспомнил термокостюм, вздохнул и продолжил пропихивать маленькие кругленькие свиные пятачки в соответствующие им дырочки. Сверху рубашки он надел пиджак и вышел на середину комнаты, шлепая босыми ногами по деревянному полу.
— О, Господи! — всплеснула руками полная женщина. — Пугало! Ночью увидишь — околеешь. На тебя в молодости похож, — она ткнула мужа кулаком в плечо, — только голова какая-то большая.
Мужчина зычно расхохотался:
— Ты поэтому в меня влюбилась?
— Тьфу ты. На, тапки надень, — женщина бросила Эолу растоптанные старые тапочки, развернулась и ушла в комнату.
— Я Тарас. А тебя как звать? — мужчина протянул широкую ладонь.
— Эол… — он подал руку в ответ, и Тарас сжал худую бледную ладошку.
— Иностранец что ли?
— Наверно, да.
— То-то я смотрю, говоришь ты как-то странно — с акцентом, что ли.
— Это сейчас за границей принято расхаживать голышом? — вернулась женщина, неся в руках бутылку мутной жидкости.
— Не обращай на нее внимания, Эол, она всегда такая. А! Эол, это Люда — жена моя.
— Да ну тебя, — женщина шлепнула Тараса по спине. — Что вы только не сделаете, чтобы выпить. Вон, уже голышом бегают…
Тарас расхохотался:
— Да, ладно тебе. Видишь, у Эола несчастье случилось. Что случилось- то? — он вцепился зубами в горлышко бутылки.
— Да-а…
— Картошка уже холодная, — Людмила поставила сковороду на стол. — Если надо, сами подогреете. Я спать. Постелю на кровати у окна. Долго не сидите, — сказала она и скрылась в темном проеме.
— Держи, — Тарас поставил перед Эолом стакан.
— Это спирт?
— Ну-у, чистый самогон! Сам делал!
— Алкоголь?
— Ну, вы иностранцы и… странные. Конечно, алкоголь! Что я тебе, чай в стакан наливать буду. Ты ж продрог весь — надо согреться.
— Не-е, — замахал руками Эол. — Я не пью спирт вообще, мне домой надо, а после этого я не смогу переместиться. Можно мне воды?
Тарас покачал головой и выпил одним глотком содержимое стакана, занюхал рукавом и забросил в рот картошину:
— У-ух, хороша!.. Так, чего ты говоришь? Пе-ре-мес-тить-ся? Это как? Куда? — он встал и налил из чайника воды в пол-литровую кружку.
Возвращаясь к столу, он взял пульт и нажал на красную кнопку.
— Ну-у, домой — на мою планету… — тихо сказал Эол. Загорелся экран телевизора на холодильнике.
— А-а-а!.. Едрить-тя налево!.. То-то я смотрю — голова большая, как по ящику показывают!.. Во дает!.. — он налил себе еще и залпом выпил. — Как там… у вас?
О ногу потерся кот. Дрожь ушла, и Эол, наконец, основательно пришел в себя:
— У меня мало времени, мне надо домой. Обещаю, я тебе расскажу всю свою историю, только не сейчас. Можно я посмотрю те-ле-ви-зор?
— Ты прилетел посмотреть телик? Ха!..
— Дело в том, что там, — Эол показал на экран, — отображается весь спектр потребностей населения вашей планеты. Там показывают только то, что интересно зрителю. Далее, благодаря полученным эмоциям, информация распространяется в обществе, со временем привлекая новых приверженцев к экрану, где все больше накручивают эмоциональную составляющую. И уже человек становится жертвой телевизора, воспринимая увиденное как реальную жизнь, которой надо соответствовать. Современный человек — отражение телевизора.
— Ну… Ты преувеличиваешь. Вот мы его почти не смотрим. Включаем для фона.
— Вы просто не осознаете всю степень влияния. Вот ты сказал «версаче», а откуда ты знаешь это слово?
— Хм… Может, ты и прав…
На экране появилась яркая девица в купальнике и, томно вздыхая, принялась гладить шоколадный батончик, явно намереваясь его съесть.
— Пожалуйста, — Тарас положил пульт на стол. — Переключать вот так… Картинка сменилась. Теперь лысоватый мужчина в костюме как у Эола, только с галстуком, говорил что-то очень убедительным тоном. Рядом с ним сидел молодой человек в такой же одежде, который постоянно кивал и изредка обращался к зрителям с пояснениями.
— Ну, ты все-таки расскажи, вы не завоевывать нас прилетели? Эол усмехнулся:
— Нет. У нас свободное общество, и мы ценим любое проявление жизни.
— О! Вот за это надо выпить! — Тарас налил себе и сразу осушил стакан. — Вот, если бы так наши политики рассуждали… А? О-о!.. А то вон… сидит… пять дач, три машины, дом как все наше село, и дети за границей живут, а все туда же! — помогать лезет простому мужику. Зачем нам деньги, мы их тратить не умеем. Зато вот они все за нас сделают! Убери его! Глаза б мои не видели…
Эол щелкнул пультом — лысый, худой мужчина с улыбкой на лице весело сообщил: «Ну, тупые…» — камера показала смеющийся зал. Мужчина дождался, пока люди отсмеются и вновь выдал: «Ну, тупые…» — зал с новой силой предался самозабвенному хохоту.
— Убери…
Эол нажал на кнопку. Показывали огромную птицеферму: сплошные клетки и серые замученные куры. Стоял страшный птичий галдеж, и среди этого хаоса два человека в белых халатах обсуждали причины гибели и способы контроля над куриным поголовьем.
— Ужас… — протянул Эол, отхлебнул воды и щелкнул дальше. Солдаты с причудливым оружием в очках и касках показывали на дымящееся окно разрушенного здания. «Именно том, по словам спецназа скрывались боевики…» — объявила девушка холодным, но хорошо поставленным голосом.
— Послушай, Эол, а откуда ты знаешь наш язык?
— Я знаю множество вселенских языков, затем визуализирую знание вашего, а закон Притягивания делает все остальное. На самом деле я его не знаю, но могу вполне сносно разговаривать, не задумываясь о знании.
— А-а-а… Понятно…
«Уринотерапия — миф или панацея?» — спросил с экрана мужчина в костюме и повернулся к аплодирующему залу: «Мы узнаем у специалистов…».
— Переключай, — замахал руками Тарас.
«Наш корреспондент стал свидетелем обстрела жилых кварталов города беснующимися карателями», — сообщила серьезная брюнетка строгим голосом. «Вы видите, как горит здание школы, — сказал мужчина в каске и бронежилете, указывая на полыхающий трехэтажный дом. — Вот уже несколько часов фашисты и почувствовавшие безнаказанность националисты ведут интенсивный огонь по мирным жителям… Несколько бойцов получили легкие ранения. Убитых нет». Где-то рядом прогремел пушечный выстрел и раздался звон гильз на асфальте.
Тарас покачал головой.
«Беснующиеся каратели, фашисты, коты-сатанисты и мирные жители — примитивные методы воздействия и формирования нужного мнения у обывателя, путем воскрешения в памяти, закрепленного эмоциями негативного образа и присвоения его потенциальному врагу», — подумал Эол и переключил канал.
На экране появился неясный силуэт светящегося шара, пролетающего над крышами домов с причудливыми буквами антенн, резко сменившийся огромным залом с представительными людьми. Голос за кадром сообщил тоном величайшей секретности: «Многим политикам задавался вопрос о контактах с НЛО, и они все время отшучиваются… что это, подготовка к встрече с пришельцами?..».
— О! Про вас говорят, — Тарас причмокнул, поглощая вялый огурец. Эол промолчал.
— Послушай, может, лучше бы ты не смотрел наш зомбоящик, а то будешь думать, что у нас все так плохо… На самом деле — это не так… Люди у нас хорошие… А какая у нас природа! — Тарас выпил, закусил. — Пошли завтра на рыбалку. А?..
— Спасибо, но не могу я. Мне, правда, очень надо домой.
— Ладно, пойду и я спать… Ты еще будешь сидеть?
— Немного.
— Спать тебе на кровати у окна… зайдешь сюда, — он показал на дверь, — и направо. Понял?
— Да, понял. Спасибо за все.
— Но ты обещал рассказать… Гляди, инопланетянин, не обмани…
— Конечно-конечно. Обязательно расскажу все.
— Смотри у меня, инопланетянин, — Тарас погрозил пальцем.
— А как называется ваша планета? — Эол развернулся.
Мужчина скривил рот, поднял брови и с гордостью проговорил:
— Земля!.. Все… Я спать… — он кивнул и скрылся в темноте.
— Планета Земля, — тихо сказал Эол.
Послышались глухие стуки, недовольный шепот и возня.
Вскоре дом наполнился заливистым храпом, а Эол сидел и нажимал кнопку пульта. На экране мелькали заплаканные женщины из сериалов, разноцветные подростки из музыкальных и реалити шоу, солидные мужчины из новостей, мультфильмы с взрослой тематикой, солдаты, сыщики и бандиты, спортсмены и алкоголики, путешественники и домохозяйки, ученые и священники, врачи и экстрасенсы, радость, злость, удовольствие, страх, грусть…
Через несколько часов Эол начал клевать носом:
— Все, пора, — прошептал он и пошел на кровать.
Перенестись обратно оказалось так же просто. Только почему-то он лежал не на столе, а на полу рядом со столом. Его окружала полнейшая тьма, но Эол знал — он дома.
Зажегся матовый свет. Одежду свою ученый обнаружил на столе. Оделся. Очень хотелось спать — глаза просто слипались, но Эол написал полный отчет и отправил его непосредственно руководителю института с пометкой «Срочно!». Он еще хотел добавить слово «сенсация», но воздержался. Совсем обессиленный, Эол завалился на диван в кабинете и мгновенно заснул. Он даже не заметил тридцать семь пропущенных звонков от Анни.
