К вечеру показались ворота Морхенда. И конечно же, я заглянул в «Цыпочки». В первую очередь не из-за девочек и куриных бедрышек, а потому, что именно тут меня поймал Сирод. В трактире паслись шпионы и всякие темные личности. Они-то меня и интересовали.

Народу было немного, и я занял столик в углу. Отсюда хорошо видно всех гостей. Белоглазого упыря не было, зато остальные на месте. Я запомнил эти рожи. И чем больше в меня вливалось вина, тем сильнее чесались кулаки, но я старался не привлекать внимания и вел себя тихо.

Мне приглянулась одна компания. Их было четверо: лысый верзила со свинячьей мордой, бородатый коротышка, похожий на гнома из сказок, одноглазый с уродливым красным шрамом через все лицо и мордатый богатырь с волосатыми ручищами, что у гориллы. Они громко болтали и вели себя очень раскованно.

— Хозяин! — крикнул одноглазый через плечо. У него на коленях сидела пьяная шлюха в сползшем когда-то белом парике и все время идиотски смеялась. — Тащи еще вина!

Пышнобородый лысый хозяин трактира принес два кувшина и вернулся к своему любимому занятию: смотреть на гостей и вытирать кружки. Я помню, как он тогда обошелся со мной. Уж бороду-то я ему повыщипал бы за это. Не сейчас. Будет еще время.

— Фласт, сказал коротышка, — расскажи, как все было.

Волосатый мордоворот отмахнулся:

— Пусть Гмух расскажет, я в кустах просидел на шухере и ничего не видел, а он загонял ягненка.

— Ягненка! — заржал одноглазый.

— Ягненок и был, только с зубами, — сказал Гмух — лысый со свинячьей мордой. — Наш Крак даже щупальца ни одного не потерял — сходу щелкнул клювом дохляка в бок и достал сердце. Тот и тявкнуть не успел.

— А что там за герой был? — спросил гном с бородой.

— Ну, такой… на собаку похожий.

— Не везет же некоторым с героями, — усмехнулся одноглазый.

— Не в герое дело, — сказал Фласт, — а в бароне. Если барон тухляк, то пусть герой хоть огнем пышет, все равно сольется.

— А если нет, то поможем, — сказал гном и поднял бокал.

Товарищи поддержали, стукнулись кружками и выпили. Шлюха закудахтала пуще прежнего.

— Жаль тогда удрал сопляк из Мелавуда, — Гмух сплюнул на пол. — Зря отпустили.

— Верно говоришь, брат, — сказал одноглазый, — сплоховали мы. Подрубить бы ему ноги да руки.

— И язык отрезать, а то сильно болтливый был, — поддакнул коротышка.

— Еще успеется, — проговорил одноглазый и смачно шлепнул девку по заду. — Поймаем.

Я криво ухмылялся, слушая треп четырех болванов. Боги уже подталкивали меня почесать кулаки, но я не спешил. У меня есть дело к этим говнюкам.

В середину зала вышел носатый трубадур в красном трико, приталенном камзоле и со страусовым пером в берете. Он ударил по струнам лютни и затянул эпическую балладу:

— Во все времена При всех королях Сюжет этой песни Бытует в умах. Жил бедный кузнец И дочь барона, Любовь их была, Как осина сильна. Встречались они Тайком от отца И счастливы были, И бились сердца. Решили они Идти под венец, И дату назначили, Счастлив отец. Но демон из ада, Исчадие зла, Решил погубить их, Разлучить навсегда. Он сделался мачо, Весь из себя, И к нашей принцессе Подкатывался. Но демон ошибся, Непорочна она, Ведь это была Дочь барона. Попробовал он Навести клевету На дочь барона, На ее красоту. Состряпал все так, Будто блудит она С каким-то соседом, С сынком барона. Кузнец обезумел, От горя поник, Задумал из жизни Уйти в тот же миг. Красавица чувствует: Сердце болит. Она целомудренна. Любовь — монолит. А демону мало Скверны одной, Он шепчет уж ей, Что кузнец разгульной. Она вся в слезах Грустит у отца, Судьба посмеялась, Влюбилась в лжеца. И ярость вскипает В душе барона, Приказ отдает он: Найти кузнеца. А демон смеется В преддверье конца, Он шепчет уже, Как найти подлеца. Но нет для любви Неприступных преград, Кузнец и красавица, Объясниться хотят. Встречаются ночью Опять при луне, И поняли, что, Были не в себе. Отец в гневе страшен, Нашел кузнеца, Не слушает слов, Зовет палача. Сверкает топор, Летит голова, Рыдает от горя Дочь барона. Сюжет этой песни Совсем уж не нов, Как много в миру, Таких баронов.

Бард закончил. Поклонился. Но вместо аплодисментов и монет в него полетели куриные кости.

— Убирайся, дурень! — крикнул бородатый гном и запустил огрызком.

— Играть научись! — поддержал Фласт.

— За такое и по рылу получить можно! — заржал одноглазый и бросил в беднягу кружкой.

Бард поник. Обхватил руками лютню, защищая самое драгоценное, что у него было, и медленно попятился в мой угол. Я тоже не был в восторге от его песни. Почему он назвал меня демоном? Может я и не праведник, но никак не исчадие зла. Вообще, в истории все перевернуто с ног на голову и слог хромает. Но это не повод унижать бедолагу и бросать в него костями.

— За такую муть ты сам должен платить нам, — крикнул Гмух. — Тащи сюда свою задницу.

Бард подошел, словно нашкодившая собачонка.

— Дай сюда свою бренчалку, щас я сыграю.

Одноглазый скинул шлюху — та ловко перепрыгнула на колени Гмуха, — и выхватил из рук барда лютню. Он ударил по струнам и запел сипато:

— Тыры-быры, на-на-на, выварачуй кармана…

— Ну, как тебе?

Музыкант закивал.

— Чего киваешь? Плати давай.

Бедняга скукожился, что гнилое яблоко и проблеял:

— У меня ничего нет.

Гмух швырнул в него костью, но бард пригнулся, и куриный огрызок угодил прямо мне на стол. А вот и повод познакомиться. Я аж духом воспрял.

— Чего лыбишься? — крикнул мне одноглазый. — Моя песня тоже понравилась? Плати давай!

Прочитал?! Понравилось и ждешь проду — оставь коммент, поставь лайк или сделай репост! Ведь тебе это ничего не стоит, а мне приятно.