Так-так, значит ведьма. Неплохое начало. За кувшин вина я послушаю болтовню идиота, но не более того. Сот смочил горло и продолжил свой сбивчивый рассказ:

— Это самая настоящая ведьма, да-да. Она околдовала меня, но мне хватило сил сбросить ее чары. Из-за этого она разозлилась и теперь хочет убить меня. Сот не дурак, он первым нанесет удар. Только ты будь осторожен. Она и тебя может околдовать. Она коварная и способна на такие вещи, что ты даже представить себе не можешь. Как только увидишь ее, не дай ей заговорить, а если вдруг помедлишь — не слушай ни единого слова, иначе тебе не жить. Ты попадешь в ловушку, из которой будет не выбраться, и ты погибнешь. Просто убей ее, — он сверкнул глазами и истерично хихикнул.

Теперь я точно убедился, что передо мной сумасшедший. Я охладел к его щебету и демонстративно отвернулся.

— Вот десять золотых, — сказал Сот.

На стол лег увесистый кошелек, — и вмиг мой интерес к этому делу вырос до небес. Похоже, придется забыть о спокойной ночи.

— Остальные десять получишь после того, как прикончишь эту суку.

Ну, кто соглашается не торгуясь?

— Пятнадцать, — сказал я.

Сот посмотрел на меня такими глазами, что я, пожалуй, прибавлю еще денек к его бессоннице.

— Теперь я сомневаюсь, к тому ли человеку я обратился. Я вижу, что и ты падок на чары. Сейчас ты был околдован жадностью до денег. А что такое деньги по сравнению с магией ведьмы. Она околдует тебя.

Я усмехнулся.

— Уверяю тебя, мой друг, для меня чары денег сильнее ведьминых. Хочешь, я отрублю ей голову и принесу тебе как сувенир?

— Нет-нет, не стоит.

— Ладно, хорош трепаться. — Я допил вино и вытер кулаком рот. — Показывай логово твоей мучительницы.

Дом ведьмы оказался совсем рядом.

— Там, — Сот ткнул трясущимся пальцем в открытое окно второго этажа.

Свет не горел. В такое время даже ведьмы спят. Тем лучше. Я отправил сумасшедшего в трактир, и уверил его, что через пятнадцать минут все будет готово.

Осмотревшись по сторонам, я ухватился за водосток и легко вскарабкался на второй этаж. Окно было открыто. Я ловко залез вовнутрь, но не заметил на подоконнике тряпичную куклу с бездушными глазами-пуговицами и задел игрушку ногой. Она упала на пол почти не слышно. Повезло. Внутри была кромешная тьма.

Когда глаза привыкли к темноте, я смог разглядеть маленькую комнатушку, в которой едва помещалась кровать, шкаф и столик. У стены висела крохотная колыбель. В ней лежало что-то белое. Ведьма спокойно спала на кровати, раскинув черные волосы по подушке. Придерживая пальцами лезвие, я бесшумно достал кривой кинжал и шагнул к ней, наступив на куклу. Клинок тускло блеснул в лунном свете, будто лед. Одно движение руки, — и двадцать пять золотых ложатся в карман — легкие деньги.

Ведьма пошевелилась, перевернулась, выгнув тонкую белу шею, словно специально, чтобы не промахнуться. Я занес руку для удара. Но тут из колыбельки раздался оглушительный крик младенца. Колдунья открыла глаза. Один удар, полосни лезвием по горлу, — и дело с концом. Но я почему-то замер, как статуя.

Женщина молча смотрела на меня. Ужас в глазах быстро сменился на грусть, а затем растворился в безразличии.

— Ну, делай свое дело, — сказала она. — Только пообещай, что после того, как прикончишь меня, ты избавишь от страданий мою малышку Фною.

Я медлил. Ребенок кричал все сильнее. И это дело мне уже совсем не нравилось. Свет золота мерк в сравнении с этой гнусностью. Но мне нужны деньги! Так что, помедлив, я сказал:

— Покорми ее.

Ведьма взяла орущего ребенка и прижала к груди — девочка присосалась, что пиявка, и тут же сладко зачавкала.

— Это он тебя послал, — сказала женщина, — я знаю. Мы для него обуза. Он поиграл со мной, и все. Когда я забеременела, он отправлял меня к бабке избавиться от ребенка, но я решила оставить мою девочку…

Нет, двадцать пять золотых за такое дело мало, решил я. Придется накинуть еще десять монет.

— Это даже не Сот, — продолжила она. — Это, скорее всего, его отец настоял на таком решении проблемы. Сот никогда бы не пошел на убийство. Он любил меня…

Девочка наелась и задремала, еле слышно посапывая. Ведьма аккуратно переложила ее в колыбельку, и не сводя с ребенка глаз, сказала:

— Давай, что медлишь. Мне все равно не жить. У меня нет ни гроша, я не могу вернуться к родителям, и никто не возьмет в горничные или в швеи с младенцем…

Не меньше сорока монет я сдеру с этого упыря. Ладони взмокли, рукоять кинжала норовила выскочить, будто мыло. По спине текли горячие капли пота. Дальше тянуть не было смысла. Надо решаться. Я сжал клинок изо всех сил, стиснул зубы.

Прочитал?! Понравилось и ждешь проду — оставь коммент, поставь лайк или сделай репост! Ведь тебе это ничего не стоит, а мне приятно.