Утром следующего дня я вошел в имение Брмит, о чем поведал покосившийся столб с табличкой. Это было по дороге к Эбену. Почему бы не осмотреть предстоящее место битвы заранее? Сам замок и его барон с героем меня мало интересовали, и я двинулся вдоль реки в земли Нкис, где Валлуг собирался разбить лагерь.

Вокруг, куда ни кинь взор, — лишь трава, кусты, кочки да ямы, подстерегающие неосторожного путника. Оступиться — раз плюнуть. А случись чего — попробуй докричись до помощи. Места дикие. Того и гляди, из кустов лось выскочит.

Я стал ступать осторожно. Мне не было страшно, но обстановка как-то сама располагала к скрытности. Мало ли кто тут шастает. Лось? Это я так к слову. А если медведь? Или волки?

В конце концов, я стал буквально красться, вслушиваясь в каждый шорох. В реке плеснулась щука. На противоположной стороне в кустах кто-то фыркнул и пустился галопом, только пыль поднялась. Ветер принес запах зверя. Пронзительно закричала какая-то птица, словно бы предупреждая об опасности.

Я уже буквально стелился по земле, что ласка. Даже, кажется, начал скалиться по-звериному. Еще немного и зарычу…

— Ты чего это там прячешься?

Я аж подпрыгнул и выхватил меч.

— Спокойно, приятель. Я не собираюсь на тебя нападать.

На берегу реки сидел бородатый мужичек. Он вывалил на солнце пивное пузо и мирно рыбачил. Я убрал оружие и вытер испарину со лба.

— Ну и напугал же ты меня, — сказал я, подходя.

— А ты не местный, — бородач сощурился, — значит правильно делаешь, что осторожничаешь. В нашей глуши чужаку надо быть очень осторожным. А лучше вообще убираться.

Я вопросительно глянул на него.

— Ты, похоже, ничего не знаешь, — продолжил рыбак, — раз гуляешь тут как барышня на променаде. Беги пока цел.

Это меня даже задело. С какого перепугу я буду драпать?

— Ты зря не пугай, — сказал я и погладил рукоять меча.

— Говорю же, небезопасно тут иноземцу. Нас-то местных он всех знает, а ты пахнешь чужаком.

— Кто он?

— Крипс, — прошептал рыбак. Он оглянулся и добавил: — Наш герой.

Опа! Герой значит!..

— Видишь эти ямы и канавы? — бородач обвел вокруг рукой. — Это все его работа. И его предшественников. У нас в Брмите герои всегда землю роют. Посеять ничего нельзя. Только кинешь зерно в поле — тут как тут уже паршивец. Исполосует землю, вывернет все наизнанку, и был таков. Никакого житья нет от этих героев. Чтоб хорошее делали, так нет же. Пакостят и пакостят, пакостят и…

— А где сейчас ваш Крипс?

— Тише ты, дурень. Услышит — ноги не унесешь. И ты иди лучше отсюда. Да скорее, — пузан отвернулся к поплавку. — Ходят тут всякие, отвлекают, а говоришь ему, что опасно тут, так нет же будет стоять и говорить, говорить, говорить, пока не придет за ним Крипс. А потом родичи давай плакать, мол, убили-погубили сынка родненького. Но я ведь говорил ему: иди подобру-поздорову, пока цел. Нет же, не идет. Стоит вон, дубина, смотрит. Рыбу пугает…

Слушал я все это, и так зачесались руки, прям, будто комары покусали.

— Не учили видно тебя вежливости, — сказал я и схватил бородача за шкирки. — Говорят, хорошая трепка сразу вкладывает нужную речь в уста. Давай проверим.

— Нет-нет, нельзя меня обижать. Крипс, как только учует, что своих бьют — вмиг примчится на подмогу.

Я осмотрелся по сторонам: глушь-глушью, ни единой живой души кроме нас.

— Что-то не верится мне, что твоя подмога придет.

— Придет-придет, уж ты не сомневайся, — сказал пузан поучительно, — поверь мне, лучше не проверять. Крипс — он все чует. Он уже все знает, только пока не хочет вмешиваться.

Я поднял его повыше. Рыбак задергался, как поросенок.

— Пусти, дурак, а то закричу — хуже будет.

Я усадил бородача на прежнее место и смачно врезал леща, так, что бедолага чуть не нырнул в реку. От звука удара из соседней канавы выпорхнула стайка уток.

— Ай! — вскрикнул пузан и стал поспешно собирать удочки. — Идиот! Говоришь, говоришь, говоришь ему, что нельзя. Нет! Дурень! Еще раз говорю: уходи пока ноги есть. Ну! Чего встал?!

Я улыбнулся — и влепил ему еще раз. Пусть подумает, как нужно разговаривать с людьми, а тем более с богами. К тому же, если это верное средство, чтобы вызвать Крипса, то почему бы не воспользоваться им? Зачем мне искать героя, если можно просто позвать.

— Осел! Ты — осел!..

Я саданул еще раз. Правда, немного перестарался: пузан-таки влетел в воду. Вынырнул он весь в грязи и тине. Бородач открыл было рот, чтобы вновь разразиться гневными ругательствами, но так и замер с раскрытой пастью. Позади нас за пригорком с бешеной скоростью двигалось нечто огромное.

Захрустели кусты. Подогнулись деревья. Земля задрожала, заходила под ногами, будто кисель; взорвалась, — и прямо на меня вылетел гигантский шар, весь утыканный шипами, что еж. Я молниеносно ушел в сторону и выхватил меч. Крипс плюхнулся в воду, словно валун, окатив меня с ног до головы и залив все вокруг. Когда река вновь собрала свои воды, на берегу плескалась рыба, семенили раки и жуки-плавуны махали лапками — всем хотелось обратно. Только бородатый пузан, чудом оказавшийся на суше, вскочил что ошпаренный, поскользнулся на глине, шмякнулся, аж икнув, и дал такого стрекоча, что можно было не сомневаться, свидетелей нашего танца с Крипсом не будет.