Весь день я шел и думал, что же делать дальше, но ничего путного так и не пришло в голову. Что я смогу сделать Змею? Он сожрал не меньше десятка сердец. Он — просто супергерой. А я? Так, человечек с дурацким когтем.

К вечеру я был у своего замка. А куда еще идти заливать горечь поражения? Как всегда, сразу за воротами меня встретил Родор. Он бросился навстречу, словно ребенок.

— Гур! Я знал, что ты вернешься!..

Его глаза сверкали. На лице играла улыбка. Он видел во мне героя. А я отвел взгляд. Мне нечего было ему сказать.

— Как сильно любят тебя боги? — рассмеялся кузнец. — Не скромничай. Сколько сердец добыл?

Он уже хотел броситься мне на шею.

— Извини, — буркнул я. — Ничего не вышло.

И прошел мимо. Родор остался стоять с открытым ртом, будто ему влепили пощечину.

Хотелось просто забыться. Выпить три- пять кувшинов вина и уснуть. Может потом я смогу объяснить ему, что произошло. Он поймет.

Я направился к входу в замок. Двор, кажется, изменился, но я не мог взять в толк чем. Все выглядело знакомо, но в то же время по-новому. Появились флаги — черно-белая шашечка — знак барона Горлмида. Может стало немного чище, да исчез мох со стен. Впрочем, какая сейчас разница.

Навстречу выбежал Зигруд. Как всегда в полном обмундировании, при оружии и с решимостью броситься в бой, если надо. Он сразу все понял.

— Что случилось, Гур?

— Я проиграл, приятель. Все кончено.

— Что ты такое говоришь? — хранитель затряс меня за плечи. — Ты герой! Возьми себя в руки…

Я высвободился из объятий и пошел к двери.

— Стой! В чем дело?!

Я махнул рукой.

— Идем, поговорим за столом. Мне надо выпить.

В тронном зале спешно накрывали на стол. Я уселся на краю и, не обращая внимания на Зигруда и его людей, галдящих вокруг, пил кружку за кружкой. Хотелось скорее впасть в приятное расслабление и забыться в хмельном сне.

Двери распахнулись, и вошел барон Горлмид. Его было не узнать. Вместо обрюзгшего увальня с грязной нечесаной бородой появился настоящий лев. На нем были черные сверкающие латы. На плечах висела медвежья накидка. Он обвел зал грозным взглядом и широким шагом направился ко мне.

— Гур! — взревел барон. — Что все это значит?!

Я отхлебнул из кружки, откинулся на спинку стула и рассказал все, что произошло за последние сутки. Меня не перебивали, но я видел, как хмурились брови воинов, как кусал губы Зигруд, как сжимались челюсти Горлмида.

— Послушайте, друзья, — закончил я, растягивая слова, — давайте выпьем за вашего следующего героя…

— Прекрати! — Барон выбил кружку у меня из рук. — Ты дал нам надежду, а теперь…

— А что теперь? Вы сами по себе, я сам по себе.

— Нет! — Горлмид хлестанул меня по лицу.

В другое время я бы свернул ему нос, но сейчас… мне было все равно. Плевать. Замахнись он и ударь ножом — я бы подставил грудь.

— Ты — наш герой! — продолжил барон. — И не потому, что так решили боги, а потому, что вопреки им ты дал нам веру в победу! Теперь ты нужен нам. Ты проиграл одну битву, но не проиграл войну. Сейчас — только подготовка. А на арене ты покажешь, кто есть кто. Мы с тобой!

Я молчал. Да, они верили мне и не этого ждали. Я должен был вести их вперед, стать для них героем, а не просто назваться таковым. И вот я сижу перед ними — тряпка с осоловевшим взглядом и капустой на бороде — герой потерянной мечты.

— Вспомни, что было тут до тебя. — Зигруд затряс меня за плечи. — Оглянись. Ты видишь, как все изменилось?

Я налил себе полную кружку и залпом выпил. Скривился — ох и кислятина же! — вытер рукавом рот и стал выливать остатки на стол. Вино капало большими томно-красными каплями, будто кровь.

Сквозь толпу протиснулся Родор. Я услышал его голос.

— Гур, вижу, у тебя новые перчатки. Хороши. Дай взглянуть.

Я протянул ему пару. С минуту он разглядывал их, а потом сказал:

— Примерь мои. Я сделал их специально для тебя.

Я нехотя напялил его грубые рукавицы. На удивление было удобно. Особенно когтю. Теперь он не вжимался в ладонь, а торчал наружу грозным оружием.

— Ну, как? — спросил кузнец.

— Это ты хорошо придумал.

Я улыбнулся, наверно, впервые за день.

— Будь уверен, Гур, я закону все латы героя Мелавуда в срок, — сказал Родор.

Я посмотрел на него: он стоял на фоне могучих воинов Зигруда, словно мальчик. Но его глаза горели огнем. А сам он, казалось, вытесан из камня.

— Я подготовлю замок к торжественному выходу героя на арену, — сказал Горлмид тоном, не принимающим отказа.

— Я добуду коней, повозки и позабочусь о зрительских местах на арене, — твердо сказал Зигруд. — Мы все едем смотреть, как славно бьется наш герой — Гур.

— Мы все едем!.. — загалдели воины.

Я обвел взглядом толпу и увидел в глазах победу. Только ради нее они живут. И они счастливы. Разве вправе я отобрать у них счастье? Вот же черти, ну, разве могу я подводить вас? Я поднял кувшин, ловко прихватив его когтем.

— За вас!

— Гур! Гур! Гур! — завопили воины. — Боги любят тебя, герой Мелавуда!..

Когда шум утих, и вино разлило тепло по желудкам, кузнец сказал:

— Еще не все. Примерь это.

Он протянул мне тяжелые уродливые сапоги. Началось. Только мы были на вершине блаженства, и вот опять. Я с трудом засунул в один ногу и скривился от боли. Да, в них можно пытать еретиков, а не по арене бегать.

— Не буду спать, пока не сделаю так, что будешь в них порхать бабочкой, — сказал Родор и быстро убежал в кузню.

Я улыбнулся ему вслед и подумал, что надо позаботиться о деньгах для кузнеца Накмиба. Родор, конечно, неплохой малый, но его жестянки не сравнятся с работой мастера. И надо проделать дыру в перчатках, мне больше не надо прятаться. Теперь я не Руг. Я — Гур!