Стражник вернулся около полуночи. Точнее его принесли и швырнули в дверной проем. Он скатился по ступенькам, словно консервная банка, уткнулся мордой в пол и засопел. Я его дано ждал, сжимая в ладони увесистый булыжник. Пару часов ушло на то, чтобы его выковырять. Голыми руками пришлось бы неделю потеть, а с когтем — плевое дело: цемент старый и легко поддавался. Теперь действовать надо быстро, пока не ушли дружки пьянчуги. Я резонно рассудил: раз я слышу людей на улице, то и они меня слышат. Эти гады слышали меня и раньше, но никто не спускался. Сейчас им придется зайти ко мне в гости.

Я стал молотить камнем по замку с такой силой, что задрожали стены. Стражник спал.

— Тревога! Пленник сбежал! — закричал я. — Тревога! Побег! Клетка пуста!..

Дверь открылась, и по лестнице загрохотали кованые сапоги. Я юркнул в тень и прижался к стене. Не сказать, что меня не было видно, но в полумраке да впопыхах сразу не разберешь. Расчет был верен: солдаты приняли своего дружка за мертвого и, конечно же, побежали проверять пленника. А я тут как тут.

Два остолопа даже не поняли в чем дело. Я молниеносно просунул руки за решетку, ухватил обоих за грудки и со всей дури саданул лбами о металлические прутья. Один закатил глаза, открыл рот и засопел, второй пустил кровавую юшку из носа и заморгал, не понимая, что вообще происходит. Пришлось повторить общение с решеткой. Затем я хладнокровно перерезал им глотки. Нельзя рисковать. Они могут проснуться в любую минуту и тогда план провалится. А так даже более убедительно: кровь, трупы — ну разве не побег?

Охранник спал, даже не пошевелившись. Я обшарил карманы вояк, но ничего путного не нашел. Что ж, надо звать следующих.

— Тревога! Пленник сбежал! — завопил я.

Вновь застучали сапоги по лестнице. На этот раз их было четверо, но и я уже не с пустыми руками. Дождавшись, когда самые любопытные сунут нос в клетку, я выскочил — первому всадил меч в глаз, второго подцепил когтем за подбородок, открыл рот и сунул клинок по самый желудок. Двое других солдат отскочили на безопасное расстояние.

Секунду они соображали, а когда до них дошло, что я все еще заперт в клетке, то осмелели. Даже кинулись было в атаку, но после того, как я выхватил у одного и з них меч, отступили.

— Беги за подмогой! — крикнул старший обезоруженному юнцу. — Я покараулю.

Он остался один, но не бездействовал. Солдат всячески мешал мне осматривать трофеи. Он махал мечом, стараясь зацепить меня, но при этом не подходил близко. А я шарил по карманам в поисках ключа от решетки, изредка делая ложные выпады и отгоняя воина, что назойливую муху.

Почему-то мне казалось, что ключ должен быть у одного из них. Проверил первого — ничего, только кусок хлеба и чеснок. Я быстро запихал в рот добычу — ну уж очень есть хотелось. У второго выудил флягу с вином — то, что надо! — и вылакал все до капли. Ключа не было. С минуту на минуту тут соберется толпа, и меня начнут выкуривать. Теперь суда с адвокатами и последним словом не будет.

Драгоценные минуты уходили, а я понятия не имел, что теперь делать. Боги! Если это мой последний танец, то смотрите!

То ли вино подействовало, то ли от безысходности, но я крикнул воину в коридоре:

— Выпусти меня, и я оставлю тебя в живых.

— Тебя заколют как бешеную собаку, — процедил он сквозь зубы.

Я сжал клинок и в отчаянии рубанул по замку — полетели искры, только и всего. Ничего не выйдет. Отшвырнув меч, я схватил камень. Два удара, — и он разлетелся вдребезги. Краем глаза я заметил, что у одного из убитых на поясе висит громадный молот. Теперь дело за малым! В мгновение ока я достал увесистую кувалду и саданул по замку — в ушах зазвенело.

На улице поднимался шум. Но я разом заглушил все внешние звуки: бить молотом в железную дверь — та еще музыка! Стены задрожали, посыпалась пыль с потолка. Солдат засуетился, а я дико улыбался и лупил по решетке что есть силы. И так увлекся, что не заметил, как в темницу спустились лучники. Вернул меня к реальности удар в грудь и резкая боль, будто в тело вогнали раскаленную пику. Я чуть не выпустил молот, но вовремя спохватился и юркнул в сторону — вторая стрела прошла у самого уха и высекла искру на камне за спиной. Лучники перезаряжались. Я сжал зубы и переломил древко. Теплая густая кровь потекла по груди, быстро пропитывая рубаху. Боль — адская! О, боги! Вам нужна кровь! Будет!

Я закричал, чтобы заглушить мучения, врезал молотом в замок и спрятался за телом мертвеца. Вовремя! Две стрелы пробуравили воздух совсем рядом и разбились о камни. Я крутнулся волчком — и вновь саданул молотом — двери подпрыгнули, задрожали.

Инстинктивно вскинув руку, я поймал копье и не думая швырнул обратно — одним лучником стало меньше, но на его место тут же встал другой.

На глаза стала надвигаться пелена, будто мы плавно погружались в туман. Звон в ушах отдалялся. Меня повело.

Залп! — я уворачиваюсь и снова за свое. Молот со страшной силой врубается в замок. Металл гнется, скрипит, того и гляди дверь распахнется. Но нет, держится, гадина. Руки наливаются свинцом. Под курткой — жирное кровавое месиво: чавкает, хлюпает. Пальцы с трудом держат рукоять. Земля уходит из-под ног. Едва держусь, — и бью, бью, бью. Стрелы кружат вокруг, словно шершни, но я уже не обращаю на них внимания. Дверь вылетает! Не думая прыгаю в открытую щель, — и сразу к лучнику. Коготь впивается ему в глаз — глубоко, как только можно. Вторым — черным на выкате — смотрит на меня. А сейчас я тот еще красавчик. По пальцам течет липкая густая жижа. Второго лучника толкаю головой о стену — хрустит орех — и полосую по горлу. Перехватываю меч бывалого вояки и рву лицо, его собственным кинжалом вспарываю брюхо. Следующий?! Где? Солдаты ринулись наутек. Прыгаю следом. Но пробегая около спящего стражника, все-таки останавливаюсь на мгновение — ровно на столько, чтобы свернуть ему шею. Позвонок хрустнул, язык вывалился, а в штаны он наделал еще давно, судя по запаху. Нагоняю в дверях последнего и сбиваю с ног, следующего подцепляю под зад когтем, швыряю на выпучившего глаза бородача, — и стремглав лечу к воротам. Они все еще открыты.