— Спокойно, — уговаривал мальчика Сан Саныч, — спокойно. Ну, дерево. Ну, ходячее. Ну и что?

— Там… оно… я… — не унимался Максим, еще не придя в себя окончательно.

— Все в порядке, — утешал его Сан Саныч, — вон Дина на нем верхом каталась, и ничего. Что, прямо уж так близко пробежало?

Максим согласно закивал, потом отрицательно замотал головой.

— Ну, вот видишь, голосом профессионального психотерапевта сказал Сан Саныч, ласково глядя Максиму в глаза, — значит, все в порядке, — он обернулся к Дине. — Надо немного посидеть, дать ему оклематься.

Они присели на ближайший пенек, прекрасно уместившись на нем втроем. Дина и Сан Саныч молча смотрели на Максима, ожидая, когда он придет в себя. Максим перестал невнятно бормотать и сидел молча, неподвижно глядя себе под ноги. Никто не решался нарушить тишину, которая, казалось, была почти осязаемой и обступала путешественников плотной стеной.

— Да-а-а, — выдавил из себя Максим, — бывает же такое!

— Ф-фу-ух, — с облегчением вздохнула Дина, — я уж думала, онемел от страха.

— А ты и обрадовалась, — язвительно произнес Максим.

— Ну вот они, — недовольно проговорил Сан Саныч, — только начали разговаривать и сразу ссориться кинулись. Как будто опоздают поругаться. Максим и Дина виновато замолчали. Сан Саныч поднялся с пенька.

— За мной, — скомандовал он, — а то и до полуночи не доберемся.

Ребята беспрекословно подчинились и двинулись вслед за Сан Санычем. Просеку они миновали в полном молчании, и только когда вышли на берег реки, Сан Саныч бодро сказал:

— Ну вот, уже недалеко осталось.

Перейдя через мосток, Сан Саныч немного поотстал, отдав лидерство Дине, которая уверенно шагала к границе треугольника, ведя за собой немногочисленный спасательный отряд в составе Максима и самого спасенного — Сан Саныча.

Уже через несколько минут они перешли границу, и под ногами снова появилась зеленая трава. Правда, в темноте это заметили не сразу. Лишь когда вдали показались огни города, Дина радостно воскликнула:

— Ура, мы почти дома! Максим, считавший себя уже достаточно взрослым для таких щенячьих восторгов, все же не смог сдержать улыбку и невольно прибавил шагу.

Окраина города быстро приближалась, и вскоре уже можно было рассмотреть отдельные дома.

— А вон и наш, — радостно сообщила Дина, указывая на трехэтажку. — Как будто сто лет дома не была.

— Влетит нам, — проговорил Максим, — время-то уже начало двенадцатого.

Дина обернулась. Сан Саныч отстал от них уже на добрый десяток шагов и неторопливо шел, оглядывая показавшуюся окраину города.

— Сан Саныч, — крикнула Дина, — ну что же вы! Пойдемте быстрее.

— Да-да, иду, — отозвался Сан Саныч.

Дина вприпрыжку побежала к дому, за ней припустил Максим. Уже во дворе они обернулись и увидели еле различимую в темноте фигурку Сан Саныча, который неторопливо брел, озираясь вокруг.

— Ну что, пойдем? — нетерпеливо потянул Дину Максим. — Родители же с ума, наверно, сходят. Не заблудится Сан Саныч, дошли ведь уже. Дина пошла за Максимом к подъезду, но потом остановилась.

— Как же мы уйдем, когда он, наверно, даже квартиры своей не помнит. Он же ведь память потерял! Максим нетерпеливо топтался на месте.

— Ну и что нам теперь с ним делать? За ручку за собой водить? — раздраженно произнес он.

Дина не отрываясь смотрела на медленно приближающуюся фигурку Сан Саныча, который уже еле передвигал ноги. Он как-то сгорбился и даже как будто стал меньше ростом.

— Ты иди, — сказала Дина брату, — родители ведь действительно волнуются. Я его провожу домой. Уговаривать Максима не пришлось, и он тут же пропал в подъезде.

Чем ближе Сан Саныч подходил к дому, тем медленнее становились его шаги. Дина в нетерпении сама пошла к нему навстречу, взяла за руку и потянула к дому.

— Пойдемте скорее, вас же там заждались. Они так будут рады.

— Конечно, — глухо отозвался Сан Саныч, — они будут рады.

Терпение у Дины кончилось. Ей тоже хотелось домой, к родителям, в теплую светлую комнату. Она была голодна, устала, и от всего этого ее отделяли лишь несколько ступеней лестницы.

А ее задерживает взрослый человек, который не хочет идти домой и упирается, как ребенок. Дина уже раздраженно произнесла:

— Вы пойдете домой или нет?

— Послушай, девочка! — не выдержал Сан Саныч. — Представь себе, что тебя сейчас отправят в незнакомый город к незнакомым людям и заставят тебя радоваться вместе с ними только потому, что они этого хотят. Как ты себя будешь чувствовать? А? А тебя обрадует перспектива, что с этими людьми тебе придется провести остаток жизни и выбора у тебя никакого?

Дина выслушала эту тираду, помолчала и, глядя на Сан Саныча, спросила:

— Вы что, к ним не пойдете?

— Да пойду, — устало проговорил Сан Саныч, — пойду. Просто… Ох, сложно все это. Тебе, наверно, пока не понять, что дом, семья — это… Он присел на скамеечку и тяжко вздохнул. Дина присела рядом. Из подъезда вышел Дмитрий Викторович и быстрыми шагами подошел к Дине.

— Диана, быстро домой! — строго произнес он и только после этого обратился к Сан Санычу: — Здравствуйте. Вы, кажется, Александр Александрович Поляков?

— Кажется, — Сан Саныч невесело усмехнулся и протянул руку: — Здравствуйте.

— Со счастливым возвращением, — вежливо сказал Дмитрий Викторович, — была, кажется, какая-то история с вашим исчезновением, или я что-то путаю…

— Была, была, как же, — подтвердил Сан Саныч. — И закончилась она только благодаря вашим детям. Вы уж не ругайте их, что они так поздно.

— Ага, — Владимир Викторович явно не ожидал такого поворота, — ну, да, — закончил он неопределенно. Дина воспользовалась моментом и сказала:

— Папочка, можно я Сан Саныча домой провожу? Пожалуйста.

Под взглядом двух пар глаз, которые с ожиданием смотрели на него, Дмитрий Викторович немного смутился. Видимо, поначалу он решил проявить твердость и отправить дочку домой, но, мельком бросив взгляд на Полякова, который молчал, ожидая решения своей участи, кивнул:

— Только недолго.

— Я быстро, — обрадовалась Дина.

Дмитрий Викторович зашагал к подъезду. У дверей он остановился, обернулся, как будто хотел что-то сказать, но, так и не произнеся ни слова, ушел домой. Дина обернулась к Сан Санычу:

— Пойдемте?

— А где наши окна? — спросил Сан Саныч.

— А вот на втором этаже, — показала Дина на два окна, единственные но всем доме, где еще горел свет. Сан Саныч посмотрел, опустил голову и решительно сказал:

— Пойдем. Они вошли в подъезд, поднялись на второй этаж и подошли к двери Поляковых. Дина потянулась к кнопке звонка.

— Подожди, — умоляюще попросил Сан Саныч, но Дина уже надавила на звонок, и в глубине квартиры разнеслось веселое дилиньканье.

Прошла секунда, две, три. Дина обернулась и посмотрела на Сан Саныча. Тот стоял, глядя широко раскрытыми глазами на дверь, как будто надеялся сквозь нее рассмотреть, что же происходит внутри. Он судорожно сглотнул, от волнения его лоб покрылся крупными каплями пота. Послышались легкие шаги, приближающиеся к двери.

— Кто там? — раздался голос Елены Сергеевны.

— Теть Лен, это я, Дина!

Замок, скрежетнув, сделал один оборот, затем другой, дверь неслышно приоткрылась и медленно распахнулась.

— Что-нибудь случи… — начала Елена Сергеевна и осеклась на полуслове, увидев стоявшего позади Дины Сан Саныча.

— Саша, — прошептала она и, закрыв рот рукой, прислонилась спиной к дверному косяку. Силы изменили ей, и она стала медленно оседать на пол.

— Что же вы стоите! — крикнула Дина Сан Санычу. Сан Саныч словно очнулся и, подбежав к двери, подхватил супругу. Обняв мужа, Елена Сергеевна положила голову ему на плечо и тихо заплакала.

— Мам, кто там? — послышался из комнаты голос Полины. Сан Саныч растерянно поглядывал на Дину, как будто искал у нее поддержки.

— Мама! — снова крикнула Полина.

Дверь ее комнаты распахнулась, и Полина вышла в коридор, сонно потирая рукой заспанные глаза. Но только взглянув на обнявшихся родителей, она в миг сорвалась с места, кинулась отцу на шею и уткнулась ему в плечо, на пару с мамой.

— А я ведь знала, что ты сегодня вернешься, — сообщила она.

— Откуда? — удивился Сан Саныч.

— А мы ведь план твоего спасения с Диной вместе разрабатывали.

— Ты у меня молодец…

Сан Саныч запнулся. Дина вспомнила, что за все время, пока они выбирались из треугольника, она так и не сообщила ему, как же зовут его дочь. Дина беззвучно, шевеля одними губами, произнесла: «Полина».

Сан Саныч пристально следил за Дининой артикуляцией, потом обрадованно кивнул и закончил:

— …Алена. «Приехали», — подумала Дина, и ей сразу захотелось домой.

Но за радостью встречи ни Елена Сергеевна, ни сама Полина оговорки не заметили. Полина выскользнула из объятий отца и, взяв его за руку, потянула домой:

— Что мы на пороге-то стоим? Ты же есть, наверно, хочешь?

— Господи! И правда, — очнулась Елена Сергеевна. Она вытерла слезы, подтолкнула Сан Саныча к двери и притворно ворчливо сказала: — Ну-ка быстро в ванную и за стол, гулена!

Сан Саныч, оглядываясь на Дину, вошел в квартиру, и дверь за Поляковыми закрылась. Дина осталась в подъезде в одиночестве. Луна, уже склонившись к горизонту, готовилась к закату, и только теперь девочка почувствовала, как же она устала.

Дина сонно похлопала глазами и, прислушавшись к возбужденным голосам, доносившимся из-за двери Поляковых, удовлетворенно улыбнулась. Она повернулась и направилась к своей квартире. Не успела она протянуть руку к звонку, как дверь распахнулась и на порог вышла мама:

— Дина! Ну где ты пропала?

— Я уже, — зевая, ответила Дина.

— Быстро спать, — строго сказала мама, — а о вашем походе поговорим завтра.

Дина прошла в свою комнату. Свет включать она не стала и, пробираясь к своей кровати, на ходу принялась стаскивать с себя камуфляж. О том, чтобы аккуратно уложить снятые вещи, и речи быть не могло, поэтому одежда вытянулась дорожкой прямо на полу, по пути Дины от двери до кровати.

Лавры героя не дают покоя лишь людям тщеславным. Дина к таким не относилась, поэтому ее нисколько не заботило, что вместо слов благодарности и всеобщего признания ее заслуг теперь ей предстояла выволочка за ослушание.

Она улеглась в мягкую теплую постель и блаженно улыбнулась, успев подумать перед сном, что у Поляковых, наверно, сегодня будет бессонная ночь.

Дина устала настолько, что вся ночь прошла для нее без единого, даже малюсенького сновидения, что случалось довольно редко. Заснув, Дина как будто провалилась в темную яму, где ночь пролетела в секунду, как в загадочном овраге М-ского треугольника.

* * *

Когда Дина открыла глаза, первое, что она увидела, были яркие пятна солнечных лучей на стене, которые пробивались сквозь приоткрытые занавески. День обещал быть замечательным.

Дина потянулась и мельком глянула на будильник. Тот показывал половину двенадцатого. «Ух ты, — удивилась Дина. — Вот это да!»

Вскочив с кровати, Дина не ощутила и тени вчерашней усталости. Она оделась и вышла из своей комнаты.

— Умывайся и быстро завтракать, — увидев ее, сказала мама.

— Угу, — буркнула Дина и пошла в ванную. Проходя мимо большой комнаты, где папа смотрел телевизор, Дина ускорила шаг. Ей хотелось хотя бы позавтракать спокойно, а уж потом можно приступать и к обещанному папой серьезному разговору.

Умываясь прохладной водой, Дина думала о том, как же ей себя вести во время разговора.

«С одной стороны, — рассуждала она, — я сделала доброе дело. Точнее, не я, а мы с Максимом. Ясен пень, что спасение Сан Саныча стоило того, чтобы нарушить папин запрет. Так что ругать меня не за что».

Но Дина понимала, что папа, признав ее заслуги, одновременно может устроить ей грандиозную головомойку и наложить новое взыскание. Логика военных Дине была недоступна.

— Ладно, пробьемся, — вслух произнесла она свой каждодневный девиз и вышла из ванной.

Девочка прошла в кухню. Папа, однако, и на этот раз не окликнул дочь, и она уже утвердилась во мнении, что разговор предстоит нешуточный. Если бы отец решил ограничиться парой «нарядов вне очереди», он бы давно их «назначил», однако на дефилирующую мимо него дочь он пока не обращал никакого внимания.

Максим, уже сидевший за столом и уплетавший спагетти, тоже повел себя довольно странно: молча посмотрел на Дину и опять навалился на макароны. И никакой тебе язвительности, никаких подколок. Дина озадачилась. «Грядет что-то страшное», — обеспокоенно подумала она, принимаясь за еду. Не сказать, что ей не хотелось есть, но она медленно ковыряла вилкой спагетти, старательно и долго накручивала их на вилку, не менее долго их пережевывала, в общем, всячески старалась оттянуть тот момент, когда ей придется выйти «на ковер». Но как бы то ни было, тарелка вскоре опустела.

— Наелась? — спросила мама без всякого выражения.

Дина молча кивнула. Можно было бы попросить добавки, но это из ряда вон выходящее событие наверняка бы ее заинтересовало. А привлекать к себе лишнее внимание было сейчас не в Дининых интересах. Поэтому она, посидев еще какое-то время за пустым столом, все же поднялась и пошла к своей комнате, надеясь, что и на этот раз пронесет.

Ожидания, однако, не оправдались, и, проходя мимо большой комнаты, Дина услышала голос папы:

— Дина, подойди-ка сюда. «Начинается», — обреченно подумала Дина. Папа сидел на диване, скрестив на груди руки, и пристально смотрел на приближающуюся к нему дочь. Выражение его лица не подходило ни под одно определение, и Дина затруднялась сказать, собираются ее ругать или хвалить.

Рядом с отцом, как это ни странно, сидел Максим, копируя его позу. Брат смотрел торжествующе — судя по всему, он уже предоставил родителям свою версию похождений в треугольнике, где он выступал главным героем и одновременно противником этой экспедиции. Обелив себя перед родителями, он счел нужным принять участие в судействе над сестрой и, конечно же, не на ее стороне. В комнату вошла мама и тоже присела на диван.

Дина постояла посреди комнаты и робко двинулась к стоявшему в углу креслу. Усевшись в него, она демонстративно уставилась в потолок, потому что под тремя выразительными взглядами чувствовала себя несколько неуютно.

— Значит, так, — произнес папа и замолчал. Воцарилась гнетущая тишина.

— Для тебя что, родители уже ничего не значат? — не выдержала мама. Дина молчала, ожидая, когда же будет предъявлен «обвинительный акт».

— Помнится мне, был у нас разговор, и кто-то обещал мне больше в треугольник не ходить. И был этот разговор не так давно, поэтому отговорки типа «забыла», «не помню» не пройдут. Было такое? — папа строго, как только мог, взглянул на Дину.

— Было, — тихо ответила она.

— Тогда объясни мне, почему я вчера пришел домой и узнал, что ты с утра до ночи гонялась по этому треугольнику?

— Но ведь Полина…

— Об этом потом, — бесцеремонно оборвал Дину папа. — Было обещание, было нарушение обещания. Почему?

Дина обиженно уставилась в окно и решила вообще не отвечать, если с ней так разговаривают. Папе Динины ответы, видимо, и не требовались, потому что решение он принял, судя по всему, уже давно.

— Она там где-то носится до полуночи, а мы тут с ума сходим! — возмущенно крикнула мама.

— В общем, так, — сказал папа. — Ты… И тут раздался звонок в дверь.

Папа поднялся и вышел в коридор. Щелкнул дверной замок, и квартира сразу наполнилась веселым гомоном, радостными восклицаниями, среди которых слышался недоуменный голос Дмитрия Викторовича. Спустя несколько секунд в комнату ввалилась вся семья Поляковых. Елена Сергеевна кинулась обнимать и целовать Динину маму, а Полина, повиснув у Дины на шее, воскликнула:

— Привет, Динка! Чего такая мрачная, спасительница?

Воронцовы слегка опешили от этого нашествия. Полина и Елена Сергеевна бегали от Максима к Дине, от Дины к Марине Владимировне, поочередно целуя и обнимая, бормоча какие-то слова благодарности. Когда общая суета несколько поутихла, Марина Владимировна пригласила всех сесть.

— Ну, что же ты, Саша! — воскликнула сияющая Елена Сергеевна. — Иди сюда.

Сан Саныч, который все это время нерешительно топтался в коридоре, растерянно улыбаясь, прошел в комнату и сел в кресло.

— Мы вас поблагодарить пришли, — радостно сообщила Елена Сергеевна.

— Ну что вы, — смущенно произнес Дмитрий Викторович. — За что?

— Как за что? За Сашу. Уж не знаю, как он бы и выбрался один.

— А-а, — протянул Дмитрий Викторович, — да-да. Максим что-то рассказывал.

Было ясно, что Максим представил собственную версию освобождения Сан Саныча, наверняка по-своему объяснив произошедшее с Поляковым.

— За детей ваших чудесных, — продолжила Елена Сергеевна. — Саша говорит, что освобождением только им обязан.

— Да-да, — вставил Сан Саныч, сидевший на самом краешке кресла, скромно положив руки на колени.

— Вы уж не ругайте их, что они вчера так поздно, — Елена Сергеевна просяще посмотрела на Дмитрия Викторовича. Воронцов-старший подумал, что просьба моментального ответа не требует, и, нахмурившись, рассматривал рисунок на паласе. Но Елена Сергеевна решила добиться своего и спросила:

— Хорошо? Дмитрий Викторович заерзал под ее взглядом на месте и, согласно кивнув, ответил:

— Ладно. Вздохнув с облегчением, Елена Сергеевна обратилась к Дининой маме:

— А какие у вас планы на сегодняшний вечер?

— Да, я…

— Простите, — перебил ее Сан Саныч, — а можно водички попить?

— Конечно, конечно, — засуетилась Елена Сергеевна, — я сейчас.

— Да нет, спасибо, меня Дина проводит, — сказал Сан Саныч и, поднявшись с места, вышел в коридор. Дина последовала за ним. Войдя в кухню, Дина взяла стакан и пошла к раковине, чтобы наполнить его водой.

— Ну, и как у вас дела? — поинтересовалась она.

— Да не стал я рассказывать своим, что я их не помню. Расстроятся ведь. Сказал, что частично память потерял, — ответил Сан Саныч. Дина протянула ему стакан с водой.

— Да нет, спасибо, — он поставил стакан на стол. — Я ведь тебя специально на кухню вызвал.

— Зачем? — встревожилась Дина. — Случилось что?

— Да нет, — улыбнулся Сан Саныч, — У меня к тебе вопрос. Я бы, конечно, и у своих спросил, но они теперь как услышат что-нибудь, касающееся треугольника, чуть не в обморок надают.

Он вынул из кармана небольшую белую пирамидку и поставил ее на стол. Пирамидка перевернулась и встала на один из углов, покачиваясь из стороны в сторону, как ванька-встанька.

— Видала такую штуку? — весело спросил Сан Саныч, глядя на раскрывшую от удивления рот Дину.

— Нет, — ответила та.

— Так вот, — продолжил Сан Саныч. — Ты рассказывала, что я двигатель вечный собирал? А не помнишь ли, получился он у меня?

— Полина говорила, что не получился, — после минутного раздумья сказала Дина. Сан Саныч загадочно усмехнулся и, сунув пирамидку в карман, подмигнул девочке.

— То ли еще будет, — рассмеялся он и вышел из кухни.