…Рядом тихо, размеренно тикают большие часы, потрескивает огонь в камине, и всё это будто ничуть не нарушает приятную тишину, воцарившуюся в просторной, уютной спальне. Свет вечернего солнца едва-едва проникает через задёрнутые шторы, и в комнате царит темнота — различимы лишь смутные очертания, словно видишь всё сквозь дымчатое стекло. Здесь есть всё для удобства: шкаф со встроенным зеркалом в полный рост на дверце, большая, красиво застеленная кровать с аккуратно подхваченными специальными золотыми нитями шёлковыми навесами, мягкими складками ниспадающими до самого пола, тумбочка рядом, на которой приютился лишь огарок свечи, письменный стол с какими-то разложенными в строгом порядке бумагами, чернильницами, перьями, панели на стенах с изысканным позолоченным узором, мягкий ковёр на полу. Всё в красиво сочетающихся холодных тонах.

Эту комнату я не могла не узнать. Бывала в ней всего ничего, но ни с какой другой не перепутала бы. Это гостиничный номер рядом с тем городком, где мы проходили практику. Наш с Каем номер, хранящий много интересных воспоминаний.

Странно, почему он мне снится?.. точнее, почему именно теперь?

— Любопытный выбор декораций. — оценил словно из ниоткуда взявшийся в кресле Кай. — Но мне нравится. Не думал, что ты так хорошо помнишь эту комнату.

— А ты нет? — надула губки я, неизвестным образом оказавшись у него на коленях, в крепких и тёплых объятиях. Когда успела? Какая разница. Это же сон. Тут можно.

— Помню, конечно, но не так подробно. — ответил он, скользя по мне горячим и тягучим, как шоколадная патока, взглядом. — В отличие от этого кружевного безобразия.

Тут я наконец заметила, что из одежды на мне только кружевной пеньюар и короткий шёлковый халатик. Кажется, даже во сне я слегка покраснела.

Это «кружевное безобразие» я покупала, когда вознамерилась перейти на новый этап отношений, и стоило оно мне двух стипендий. Я долго сомневалась, стоит ли его покупать: во-первых, цена, во-вторых, приличные леди в этот магазин не захаживали (точнее, делали это так, чтобы никто не узнал).

Просуществовало оно сравнительно долго, но в этой самой комнате его постигла-таки безвременная кончина. Утром я даже пыталась для приличия поплакать над останками дорогого пеньюара, но при воспоминании о прошедшей ночи сделать это так и не удалось. Вот как теперь, в этом странном полуосознанном сне: надо бы смутиться, а у меня уже мысли ползут не в том направлении…

Злясь на себя, халат я всё-таки запахнула, но как-то неохотно. Даже предприняла попытку вывернуться из тёплых объятий и встать, которую мягко, но уверенно пресекли. Глаза разгорающимися угольками горели из-под угольно-чёрных ресниц, оставляя ощутимые следы на коже, тёплая ладонь на моей талии обожгла раскалённым железом. И его запах… я словно наяву ощутила его: захотелось уткнуться носом в плечо и по-звериному принюхаться, впитать в себя этот запах…

И вот уже руки ползут вслед за мыслями — по сильным плечам, шее, мягким густым волосам, а взгляд, как попавшая в мышеловку мышь, хочет убежать от его губ, но не может. Слишком уж манит «сыр».

— Почему даже в моём сне ты такой? — фыркнула, пытаясь отвлечься. — Хотя бы тут был бы поромантичнее…

— Например? — хрипло поинтересовался он с самым честным на свете лицом, будто это не его нахальная рука сейчас поглаживает меня по спине, иногда оказываясь ниже, чем нужно.

— Не знаю. — задумалась. — Признался бы в вечной любви, попросил бы прощения за выпускной, встал бы на одно колено, одел мне помолвочный браслет на руку… а потом у нас была бы нормальная свадьба, медовый месяц где-нибудь на юге… да, в Вахане, у Жемчужного моря. Там пальмы, золотоносный горячий песок… А потом трое детей: мальчик и две девочки. Нет, не трое — пятеро! — тут я слегка стушевалась под его ласковым, чуть насмешливым сияющим взглядом. — Что?.. ну вот. На этом моменте ты должен был уже предлагать имена детям, желательно между нежными поцелуями, а не смотреть так, как будто я тебе в реальности все эти глупые мечты поведала.

— У нас всё это будет, обещаю. — неожиданно серьёзно заявил он. — Только вот насчёт реальности…

— Нееет, ничего не говори. — коснулась пальцами губ, призывая к молчанию. — В моём сне не должно быть никаких «но».

Осмелев, наконец добралась до «сыра». Неуверенно, как школьница, чувствуя, что сердце вот-вот из груди выскочит — то ли от страха, то ли… ещё по какой причине. Так всё реально!.. Но просыпаться не хочется.

Да что я, в конце концов! Это же сон. А во сне можно делать всё, что хочется.

Осмелев окончательно, дразняще провела языком по мягким губам, игриво прикусив нижнюю. Этого мне уже не простили: Кай с тихим рыком перехватил инициативу, прижав меня к себе так, что мой бедный разум повис на последней ниточке, и…

И я проснулась.

Проснулась именно на шикарном моменте, чтоб все демоны там в бездне поперхнулись!

Подобной вселенской обиды на мироздание я не ощущала, пожалуй, уже давно.

Между тем было уже утро. Светло так, что глаза режет, значит, Кэтрин вот-вот заглянет. А так хотелось досмотреть сон!

Сладко вздохнув, лениво перевернулась на другой бок, мысленно умоляя богов о продолжении банкета. Увы, удалось только ненадолго задремать, уже без сновидений.

— Доброе утро, госпожа! Пора собираться на завтрак. — скоро возненавижу этот до отвращения бодрый голос.

Что-то невнятно прошамкав, раза с десятого заставила своё сонное тело подняться, являя миру утреннюю версию поднятия умертвия. Ну что поделать, ненавижу вставать рано. Особенно по такой причине, как безднов отбор.

Думала, что хотя бы в ванной я забуду о странном сне, но нет, он преследовал, как наваждение, повсюду. И ведь действительно немного странно: мне крайне редко снились осознанные сны, и никогда они не были настолько реальными, ощутимыми до мелочей…

На минутку мелькнула страшная мысль о том, что это как-то связано с магией, всё же Кай менталист. Я даже дышать перестала. Но тут же успокоилась: не приходилось ещё слышать, чтобы подобная ментальная связь происходила через сон.

На завтраке эрры бурно обсуждали предстоящее испытание. Кто-то заранее хвастался, приписывая себе невероятные таланты, кто-то загадочно отмалчивался, кто-то гадал, кому в этот раз повезёт быть нашими судьями, а я пыталась отправить в желудок хоть малейший кусочек пищи, что оказалось довольно проблематично под парой десятков изучающих взглядов девушек, разве что в рот мне не смотрящих. А вот Вайолет вообще не обращала на меня внимания, будто и не она угрожала мне ночью. На неё было направлено не меньше раздражающих, жалящих взглядов, но она их словно и не замечала: с величественной осанкой, непринуждённым аристократизмом и равнодушным взглядом завтракала так, будто находилась не среди завидующих ей соперниц, а на приятном торжественном приёме. Мне бы так уметь…

Жажда поскорее понять, что же она за создание, распирала меня так, что я едва отсидела положенное время. Испытание проходит ближе к вечеру, поэтому у девушек оставалось время на подготовку, а я убежала в библиотеку.

— Магические сущности? — округлила очи Кэтрин. Её явно распирало спросить «а зачем вам?», но не зря же их муштровали. — Пойдёмте.

По магическим сущностям было несколько высоких стеллажей. И хотя у меня были какие-то смутные догадки насчёт того, что я ищу, но потребовалось пять часов, чтобы прошерстить все книги мельком, хотя я прерывалась только на обед. То, что нужно, так и не нашлось.

— Бесполезно. — раздражённо заметила я, излишне экспрессивно захлопнув пыльный фолиант.

— Может быть, я вам помогу? — предложила Кэтрин. — Моя бабушка — маг-бестиаролог. О разумных и полуразумных магических сущностях много знает, если не сказать всё, и мне многое рассказывала.

— Ммм… как объяснить… — задумалась я. — Когда-то об эти существах я точно слышала. Но в школе и в академии мы их не проходили… по-моему, в сказках читала. Там что-то говорилось про месть, избранников, сильную магию и… превращения?

— Я догадываюсь, о чём вы. — нахмурилась девушка. — Но госпожа, об этих существах уже несколько столетий никто не слышал. Они считаются вымершими. Хотя информация о них до сих пор большей частью засекречена, но… всё же большинство и считают их частью сказки, не более.

— Что за существа? — едва не заёрзала от нетерпения. — Присаживайся. Расскажи, пожалуйста. Считай это научным интересом.

— Хм. — недоверчиво хмыкнула компаньонка, не без подозрительности покосившись на меня, но послушно села. — Судя по описанию, вы говорите об ашшерхасу. Дословно это переводится как «второй шанс». Насчёт их происхождения много теорий, но самая популярная такова: люди, которые не должны были умереть, умирают, и получают этот самый второй шанс. У каждого из нас есть Судьба, но боги прописывают её только в общих чертах, будто план-набросок, оставляя место случайностям и выбору. Из-за этого иногда получается так, что тот, кто, согласно Книге Судеб должен был прожить долгую жизнь, может при случайном стечении обстоятельств неожиданно погибнуть, и баланс мироздания слегка нарушается. Само собой, случается такое крайне редко, но если случаются, то боги, посовещавшись, могут дать несчастному второй шанс. И он перерождается в ашшерхасу, сохранив свои воспоминания, но получив новую силу — своего рода отступные, откуп богов за то, что не уследили. Конечно, если смерть была насильственной, ашшерхасу мстят своим убийцам, отсюда все эти страшные сказки. Считается, что ашшерхасу обладают особой магией, способной незаметно обойти любую другую, и обращаться в того, кем должны были стать в следующей жизни. Это может быть облик другого человека или вообще зверь. Чаще всего в ашшерхасу превращались дети и подростки — в этом возрасте Судьба прописана не до конца даже в общих чертах. Были времена, когда ашшерхасу истреблялись, люди боялись их за мстительность и силу, считали нечистью. До сих пор говорят о них только шепотом, и все достоверные источники закрыты для обычных смертных. Говорят, они научились скрываться так, что даже если они всё ещё существуют — ни один маг их не найдёт, если сам ашшерхасу не захочет раскрыться. Не знаю, насколько всё это правда. Вот всё, что мне об этом известно.

Меня будто обухом по голове ударили.

Вот же… демоны!!!

— Госпожа, до выступления остался час, а вы даже не готовились. — взгляд становился всё более и более подозрительным. — Да ещё и спрашиваете о таких вещах… Вы настолько в себе уверены?

— Более чем. — отмахнулась. — Не сомневайся, я буду бесподобна.

На самом деле, я понятия не имела, что мне с этим делать, и ничуть по этому поводу не волновалась. Нужно заработать меньше всех баллов, но при этом не отказываться от испытания — что может быть проще? Вышла, сказала какую-нибудь глупость, выдавая это за величайшую актёрскую игру — вот и все таланты.

На первое испытание судьи выбираются с помощью магической лотереи: любой желающий легко подзаработать бросает бумажку со своим именем в корзину на главной площади, и в назначенный час магия выбирает шестерых счастливчиков без дурных намерений. Ни лица, ни имени выступающих судьи не видят и не знают, какую-либо информацию о случившемся в зале рассказать никому не могут, если девушка не нарушила правила, и никто, кроме судий и одной из испытуемых, во время испытания не может находиться в зале, в том числе распорядитель, слуги и остальные невесты. Так что есть где разгуляться в случае чего.

Мои предшественницы выходили из зала бледными, едва дышащими. Пытают их там, что ли?

Наконец, дошла очередь и до меня. Несмотря ни на что, было всё-таки немного волнительно заходить в тёмный зал, чтобы предстать перед людьми, лиц которых при всём желании не увидишь.

— Ну и? — нарушил установившуюся тишину чей-то голос. — Какой талант вы нам продемонстрируете.

Я глупо улыбнулась.

— Хотите я вам стишок прочитаю?

Кто-то поперхнулся. Возможно, все сразу.

— Эрра… это явно не относится к талантам. — прозрачно намекнул кто-то.

— Зря вы так! Между прочим, мало кто умеет красиво читать стихи. Я так готовилась! — «обиделась» я, едва подавив желание демонстративно топнуть ножкой. — К тому же, стишок собственного сочинения.

— Так бы сразу и сказали! — миролюбиво воскликнул кто-то.

— Так я и говорю, а вы перебиваете. — надула губки. — Выберите какую-нибудь тему, и я прямо на ходу что-нибудь сочиню.

— Ммм… сочините оду нашему принцу. — предложил кто-то.

Я, готовая сморозить что-нибудь эдакое, на секунду задумалась. Просто среди моих творческих опытов времён обучения в академии был один замечательный стих, за который меня могли бы оштрафовать, если бы нашли. Просто до меня доходило несколько презабавных истории о любви нашего принца к отборному славословию… Но ведь всё, произнесённое здесь, в пределах этих стен и останется, если не нарушит правила отбора, а в правилах точно не было пункта, запрещающего слегка подтрунивать над маленькими слабостями кого бы то ни было. Даже особы королевских кровей.

В данный момент «жених» раздражал меня достаточно сильно, чтобы я на это решилась. Потому, прокашлявшись, торжественно продекламировала:

На мгновение воцарилась тишина, а после послышались многочисленные, но тщательно подавливаемые смешки.

— Как вы смеете?

— Не боитесь, что мы расскажем?

— Как таких глупых на отбор берут?

— Хахаха, а мне нравится! У нас есть похожие частуш… эм. Ну, в точку ведь! Высший балл.

— Это явно не ода. Вы нарушили условие, поставленное судьями, поэтому не получаете ни одного балла. — кто-то остановил препирательства. — Можете идти.

— Но… но как же… — театрально всхлипнула я. — Тоже мне, справедливые судьи! Великие таланты всегда недооценивают… Пф!

И гордо удалилась, цокая каблучками. Где-то шевельнулся страх, что эта выходка мне даром не пройдёт, но… что сделано, то сделано. Девиз моей жизни: «раньше надо было думать».

Интересно, какие номера были у других невест?

…

И снова этот сон…

Мне тепло и комфортно в мягком кресле, в кольце сильных рук. Все попытки отринуть это сладкое ощущение умирают в подсознании на уровне полумысли, убитые одной бесконечной жаждой того, чтобы это чувство никогда не кончалось. Тем не менее, всё было реально до мелочей, но ни это, ни что-либо другое в такой момент не волновало. Я чувствовала себя невероятно цельной… рядом с ним. Будто весь мир сосредоточился на одном моменте, на одном человеке, и всё, что происходит за стенами этой комнаты, вне кольца этих рук — пустая, бессмысленная суета.

Устроившись у него на коленях, я чувствовала себя некогда бездомным котёнком, ныне обретшим долгожданный покой на крепкой груди, счастливым просто знать, что теперь в этом мире есть кто-то, с кем ты уже не одинок, кто-то, чьего присутствия хватает для того, чтобы сгинули все печали. Он задумчиво перебирает мои волосы, свободно рассыпанные по спине, а я, улыбнувшись, слегка приподнимаю голову, чтобы посмотреть в его глаза. Тёмные, как омут, при таком освещении, а точнее почти полном его отсутствии, они кажутся мерцающими звёздами в ночном небе, к которому хочется лететь, без меры, без опаски, без остановки, пока хватит сил. Собственное сердце при этом бьётся так быстро и громко, что кажется, будто его биение разрушает эту уютную вечернюю тишину.

— Я уж думала, сегодня не приснишься, как вчера… — невнятно мурлыкнула я, положив голову ему на плечо.

— Вообще-то я приходил вчера, чтобы поговорить. Но знаешь, ещё никто так грамотно не заставлял меня замолчать. — усмехнулся он. — Я и контроль, и саму нить связи потерял. Она у нас пока тонкая, поэтому действует только во сне, когда мозг расслаблен.

Я не сразу поняла, что он сказал. А когда поняла…

— Неееет. — отпрянув, как ужаленная, смотрела одновременно недоверчиво и умоляюще. — Нет-нет-нет… пожалуйста, скажи, что ты не имеешь в виду…

— Да, именно это. — подтвердил мои худшие догадки. — Во время сеансов я установил между нами ментальную связь на всякий случай. Она пока совсем слабая, ускользающая, но есть. Я хотел предупредить тебя… пожалуйста, не делай глупостей.

— Например.

— Например, письмо. — насладившись выражением моего лица, добавил: — Не смотри на меня так, я предполагал, что ты это сделаешь, и перехватил его. Не нужно.

— Не нужно?! — я разозлилась. — Не нужно было бросать вызов кронпринцу! Да, я тоже виновата, но зачем, Кай?! Ты понимаешь, что тебя ждёт? В покое не оставят при любом исходе! Такое пятно на королевской семье — да тебе жить не дадут. И всё из-за демоновой дворянской гордости?!

Он молчал всего мгновение, как-то странно глядя мне в глаза. Так, что злость начала куда-то испаряться.

— Ты действительно думаешь, что причина в этом?

Это прозвучало так, что я вопреки всем законам логики почувствовала себя виноватой за такое предположение.

— А в чём? — уже чуть менее уверенно ответила я, в очередной раз бесплодно попытавшись встать.

— В тебе.

Сердце дрогнуло и умчалось в неведомые дали.

— Во мне? Я опять понадобилась тебе для какой-то махинации? — старалась говорить ровно, но голос предательски дрогнул.

— Нет. — шепнул. — Я понимаю, почему ты так думаешь, и у тебя есть все основания, но… Знаешь, как говорят: истинную ценность мы осознаём, когда теряем. Я не хочу тебя терять, Нора, не хочу видеть никакую другую рядом с собой. Ты моя. Моя жена.

Дар речи куда-то пропал. Я будто стала облачком и взлетела высоко над землёй…

— А каково моё мнение по этому поводу, не хочешь спросить? — голос не мой, чужой.

— Если бы оно не совпадало с моим — ты бы ни за что не написала то письмо. — улыбнулся уголками губ.

Аргумент.

Я хотела ещё что-то сказать по этому поводу… может, снова возразить… но не могла выдавить и звука.

— Мне пора. — поцеловал в макушку, как ребёнка. — Эту связь нежелательно держать долго.

— Подожди! — неожиданно для себя же вцепилась в его рубашку. — Это письмо я тебе ещё припомню. Но спорить с тобой бесполезно, знаю. Когда…?

— Скоро.

— Как я узнаю?!

— Скорее всего, ты будешь там. — огорошил. — На отборе ничего дурного не приключилось? Многие ведь завидуют печати.

Ага, не приключилось, как же.

Прикусив губу, отвела взгляд. Не надо ему пока знать про клятву, а то кому-нибудь непоздоровится.

— Нора?..

— Ты знал, что Вайолет участвует в отборе? — выпалила, чтобы отвести тему.

— Вайолет Хайдсток? — изогнул бровь. — Что ж, ничего удивительного. Она молодая, родовитая, с магическими способностями. Что-то не так?

Всё не так. Всё очень… не так.

Или наоборот?

— Она тоже фаворитка отбора, с печатью «превосходство». И… знаю, это прозвучит невероятно, но она ашшерхасу.

Очи Кая сначала недоверчиво сощурились, потом удивлённо округлились, и…

Я проснулась.

Вот же… демоны!

Это я, конечно, про ситуацию в целом.