Хотелось внимания, принца, сказки?.. Получите и распишитесь.

Лина

Зевнув во весь рот, я с чувством выполненного долга громко захлопнула огромный фолиант, давящий на подтянутые к животу колени. Тот, видимо, в отместку, «пульнул» мне в лицо пылью, от чего я несколько раз оглушительно чихнула.

«Теория магии» – гласила позолоченная надпись на шершавой кожаной обложке.

Едва удержавшись от того, чтобы с размаху кинуть невероятно надоевший учебник (вместе со всеми его собратьями по остальным предметам) в самый дальний угол, я аккуратно положила его у кровати, и, как бесформенное желе, перетекла из своей скрюченной полусидящей позы в лежачее положение, не в силах пошевелить даже пальцем.

Голова пухла от огромного переизбытка информации, мучительно раскалывалась и разрывалась на атомы, словно в мою несчастную тыковку запускали гранатой, воскрешали и проделывали то же самое ещё и ещё. Руки безвольно свесились с кровати, как плети, на лице – ни кровинки, словно выкачали всю кровь, а до боли сухие глазные яблоки едва ворочались.

Налитые свинцовой тяжестью веки закрылись как-то прям совсем незаметно.

…Я утопала в своём заоблачном пространстве, выпав из реальности – её словно не существовало. Лишь мелькали порождения уставшего разума – чьи-то размытые лица, обрывки далёких разговоров, образы, невнятные воспоминания, смешанные с фантазией…

И тут меня со всей дури долбанули подушкой.

Я возмущённо фыркнула, дёрнувшись и нелепо помахав руками, словно отмахиваясь от надоедливой мухи.

– Смотрю на тебя – и жалко становится, – вздохнула где-то рядом Ррыгра, – Но сама ведь потом расстраиваться будешь, если на тренировку опоздаешь. А как же «я буду работать над собой»?

Краем сознания всё-таки уловив преподносимую мне мысль, и, признав её логичность, мученически застонала в подушку.

Ненавижу учёбу. И тренировки. И этот мир. Пошло всё к чёртууу!

Именно так хотелось во всеуслышание заявить, но вместо этого я, кряхтя, аки древняя старушка, заставила свою тушку принять вертикальное положение.

– Видок что надо, – с едва сдерживаемой усмешкой оценила орчиха, расчёсывая изогнутым гребнем до блеска свои длинные голубые волосы.

Злобно взглянув на соседку, как Джек Потрошитель на жертву, я захватила всё необходимое и поплелась в ванную, словно раненный, подстреленный на обе ноги.

Надо сказать, после шести часов беспрерывного заучивания теории, формул, зубрёжки правильных жестов-ключей, рисования пентаграмм и магических закорючек, написания эссе – даже холодный душ не слишком взбодрил.

Наскоро одевшись и собрав ещё мокрые волосы в нелепый нечёсаный хвост, я вышла из корпуса через заднюю дверь, ведущую на стадион. Немного пробрало холодом после тёплого помещения, в лицо дыхнуло утренней свежестью и ожиданием пасмурного дня. Однако пока что было сухо, и на площадке уже появилось несколько адептов-любителей здорового образа жизни.

В детстве я безумно любила спорт, в особенности лыжи, коньки, лёгкую атлетику, танцы и фехтование. Занималась во всех этих кружках несколько лет, до тех пор, пока не увлеклась больше творчеством. Хотя, я ли увлеклась?.. Мною, моими желаниями и увлечениями манипулировали родители, причём я настолько к этому привыкла, что принимала их за свои. А теперь… может, хоть теперь это изменится, и у меня появится что-то и в самом деле принадлежащее только мне?

Набрав в грудь побольше воздуха, оглядела площадку сонным мутноватым взглядом и, наскоро размявшись, отправилась на пробежку.

Первый, второй, третий круг – легко. Я словно летела над землёй, не чувствуя тела. Четвёртый – уже сложнее. Пятый и половина шестого – из последних сил. И всё, выдохлась. Однако неудовлетворённой себя не почувствовала: на полтора круга больше, чем вчера. Прогресс.

Плеснув в разгорячённое лицо холодной водой из маленького питьевого фонтана, примостившегося в сторонке, не слыша ничего вокруг из-за бешеного биения собственного сердца, по отработанной за эту неделю схеме я вразвалочку, как пьяная, двигалась к уже поджидавшему меня магистру Эрриа, восстанавливая дыхание.

По завершению той памятной тренировки после возвращения из ведьминого леса, я уговорила его научить меня фехтованию и стрельбе. Кое-что я помнила, но только давнишние азы, какие мне преподавали, когда я была совсем маленькой. Фактически, это не счёт – всё заново. Вобще всё. И жизнь, и взгляды, и будто даже я сама – новая… хотя, может, это обманчивое ощущение.

– Светлого утра, магистр, – стараясь привести себя в порядок, поприветствовала я эльфа.

Высокий, статный, он будто излучал неизъяснимую, скрытую силу, похожую на грацию хищника, а зелёные глаза его этим холодным утром казались стальными.

– Светлого утра, мейс Лина, – чинно кивнул он и коротко, но тепло улыбнулся. – Приступим? – При этом он вдруг кинул мне молниеносно извлечённый из ножен меч, а я уже на автомате его поймала, незаметно для себя встав в боевую стойку.

Кстати сказать, это была излюбленная фишка магистра – в неожиданный момент проверять скорость моей реакции, и в первые дни тренировок я все эти проверки благополучно и довольно комично проваливала. Эльф же, виртуозно владеющий всеми видами оружия, откровенно смеялся надо мной, но при том так, что я не слишком обижалась. На правду не обижаются…

Не удержавшись, атакую первая. Слабый пробный удар – ленивый блок. Холодные зелёные глаза смотрят насмешливо и изучающе, но не вызывая липкого неприятного ощущения. Скорее, напротив, под этим взглядом хотелось чуть смущённо улыбаться, встать в выгодную позу, кокетливо прикусив губу и прикрывая лихорадочное сияние глаз скромно полуопущенными ресницами. Однако в данной ситуации подобное получалось плохо.

Удар – блок. Потом, наконец, ответная атака – словно играючи. Несколько невероятно быстрых выпадов – казалось, он везде и сразу. Я вращалась, как юла, лишь в последнюю секунду отводя удары. Неуловимо, завораживающе, будто танец с приправой адреналина…

Выпад-блок, пара неосознанных шагов назад. Выпад-разворот, и… захват.

Охнув, я ударилась спиной о грудь магистра, оказавшись в кольце сильных рук и с лезвием меча у горла.

Разочарованно вздохнула. М-дя, и чего ожидала? Он эти-то несколько минут явно поддавался…

В искристых зелёных глазах пляшут весёлые смешинки, а я замерла, как кролик, глядящий в пасть удава. Дыхание тяжело вырывалось из груди, сердце билось, как пойманная птица, а мне вдруг захотелось чуть дольше побыть в этих объятиях, глядя в завораживающие травянисто-зелёные глаза, вдыхая этот запах, и ощущая этот душевный подъём, как всякий раз рядом с ним за эту неделю.

С тех самых пор, как я оказалась в этой Академии, все вокруг пытались ко мне подмазываться, лебезили – преподаватели, адепты, даже домовые. С фальшивыми, обманчиво-сладкими улыбками завышали оценки, дарили цветы, признавались в любви с первого взгляда, набивались в друзья или подруги. Тех, кто этого не делал, можно буквально по пальцам пересчитать: Катя, Вернер, Дерек, Риан и магистр Эрриа. Последний, в отличие от других преподавателей, никогда мне не давал поблажек, наоборот – гонял до седьмого поту, не уставая напоминать, как сильно я отстаю от других в плане физической подготовки. И я честно не могла признаться даже себе, что же именно мне вдруг понравилось в этом заносчивом, прямолинейном, обожающем издеваться над адептами боевике, тогда как тут пруд пруди красавчиков-мачо, более симпатичных и титулованных. А вот поди ж ты.

– Плохо, адептка, – наконец, вынесли мне вердикт, – Вы не стараетесь.

– Неправда! – По хомячьи надулась я.

– Я лучше знаю. – Отрезал тот, – Сосредоточьтесь. Будто в облаках витаете.

Я нахмурилась, мысленно обругав себя за расхлябанность. Нашла время для романтических грёз и задумчивости…

Ещё минут десять-пятнадцать он на манекене показывал мне удары, потом пошли к стрелковым мишеням. С меткостью у меня никогда проблем не было, но вот стрелы до сих пор были непривычны: руки дрожали, лук не хотел натягиваться. Магистр промаялся со мной ещё немного, а затем отпустил готовиться к первому уроку, до которого осталось всего ничего.

– Успехи ваши малы, но похвально упорство, – вслед мне бросил он, – На одном этом можно кое-чего добиться. Светлого дня, мейс.

– Светлого, магистр, – с невольной полуулыбкой на губах кивнула я, лёгкой походкой направляясь к учебному корпусу.

Адепты шумными стайками кучковались и в коридорах, и в аудиториях. Многие мне улыбались, приветственно кивали, некоторые даже подзывали к себе или подходили сами, но я сбегала, ссылаясь на усталость. В итоге с блаженным вздохом села на самом верхнем крайнем ряду аудитории, и, приготовившись к уроку, сложила руки и положила на них голову, искренне надеясь, что нужная теория магии сегодня обойдёт меня стороной.

Фигушки.

Теория магии – это нечто вроде философии. Здесь рассматривались теории происхождения магии, её смысл и роль в Аанхтоне, различные виды магии, и так далее, и тому подобное. Достаточно скучный предмет.

Я как раз досматривала сон, где мой магистр пригласил меня на свидание в здешний аналог ресторана, когда мне по темечку прилетел лёгкий, но бодрящий подзатыльник.

Если в нашем университете подобное со стороны преподавателей было неприемлемо, то здесь как раз наоборот, в чём я уже имела «удовольствие» несколько раз убедиться.

– Может, вы соблаговолите проснуться, адептка? – Басистый голос коротышки-профессора заставил меня подскочить, сонно хлопая ресницами, – Урок всё-таки, имейте совесть. Всем, конечно, известно, что вы у нас на привилегированном положении, но могли бы хотя бы сделать вид, что слушаете!

– Я… слушаю, мейстр, – соврала, смутившись. Давно меня так не отчитывали на уроках.

– Да вы что? – Наигранно удивился тот, – И о чём я сейчас говорил?

– М-м… о видах магии? – Наугад закинула удочку я. Это была основная тема последних уроков.

– И каковы они? – заломил кустистую бровь тот.

– Официально принятых – пять: магия жизни, магия смерти, магия крови, стихийная магия и пространственная магия, – приободрившись, ответила я. – Но у каждой бесчисленное множество подпунктов и ответвлений, которые со временем вполне могут преобразоваться в отдельный полноценный вид магии.

– Неплохо, – удовлетворённо хмыкнул тот, – Но говорил я не об этом, а о теориях происхождения магии. Что скажете по этому поводу?

– Откуда появилась сама Магия – не знает никто, – отрапортовала я, вспоминая прочитанное сегодня утром, – Есть предположения, что она – одна из двух основополагающих сил, благодаря которым появились боги, и, следовательно, все миры. Теорий появления магии конкретно в Аанхтоне две: религиозная и научная. Сторонники религиозной теории полагают, что богини, Эриос и Кара, будучи сами порождениями магии, решили поделиться ею и со своими разумными детищами, дабы они могли выжить в созданном богинями мире. А научная отрицает как участие богинь в появлении у нас магии, так и само их существование. Согласно этой теории, магия имеет сугубо природное происхождение, и она так же, как и все расы, проходила множество ступней эволюции, прежде чем прийти в ту форму, в которой мы её понимаем и ощущаем ныне. Учёные полагают, что магия – такая же наука, как химия, физика и биология, только более трудная в изучении. Научная теория официально запрещена законом практически во всех странах, однако, поговаривают, у неё всё равно не так уж мало сторонников. Хотя, безусловно, приверженцев первой теории в разы больше.

– И какой же точки зрения на этот счёт придерживаетесь вы? – Одобрительно кивнув, явно напоследок спросил профессор.

– Тут, наверно, стоит учесть, откуда я, мейстр, – подумав, отозвалась я, – мой мир, в котором я родилась, магии совершенно лишён, она там есть только в книжках. Само моё попадание сюда уже заставило меня поверить в сверхъестественные силы, хотя я и раньше не была атеисткой… – сбилась, заметив непонимание, – ну, то есть, не верящей в богов. К тому же, переносясь сюда, я повстречала Хранителя – вероятно, того самого Азера, упомянутого в легендах, – в аудитории пронеслось несколько удивлённых вздохов, – И последний ориентир, убедивший меня в правдивости первой теории – роль, отведённая мне пророчеством. Полагаю, оно всем известно. Однако это моё личное мнение, и, безусловно, я никому его не навязываю – каждый имеет право на своё.

– Конечно, – кивнул профессор.

Вот именно из-за такой бессмысленной (хотя иногда и довольно увлекательной) болтовни этот урок и казался таким скучным. Я могла бы не учить его – мне бы это сходило с рук, но хотелось, чтобы меня воспринимали не просто как Избранную, а как усердную и, возможно, талантливую ученицу.

Дальше шла медитация. Вот где я, сев в позу лотоса и изобразив погружённость в себя, смогла вволю поспать. Этот урок вот уж действительно казался ненужным.

Затем – заклинания.

Этот предмет я обожала. Приходила на него всякий раз с горящими от нетерпения глазами, едва ли не высунув язык, и молча впитывая каждое слово могучего пучеглазого и страшного на вид профессора-тролля, но довольно мягкого на проверку.

Заклинания – это основа для стихийника-боевика. Собственно, именно на этом уроке мы учимся применять свою стихию для атаки, вычерчивая в воздухе жесты, произнося нужные слова.

В этот раз мы проходили большой огненный пульсар – по-нашему, файербол. Недавно изучили малый. Они входили в простейшие боевые заклинания, но могли нанести серьёзный ущерб невнимательному противнику. Профессор нарисовал какие-то формулы, велел их преписать, потом словесный призыв и показал жест активации. На первом курсе они все были не сложные.

В конце урока трёх студентов вызвали к доске, наказав применить изученное на одном из стоящих в ряд манекенов. В том числе и меня.

Вздохнув, ещё раз пробежалась глазами по конспекту в тетрадке, и лениво двинулась к указанному месту. Встав у одного из однообразных деревянных «пугал», я, повторяя про себя словесную формулу, сцепила руки в замок и вывернула ладонями к манекену, как можно чётче проговорив:

– Эст фиас рохесто.

Но огненного шара с рук не сорвалось, а манекен, вместо того, чтобы вспыхнуть, просто разлетелся на кусочки, будто взорванный, «забрызгав» щепками меня, преподавателя и двух стоящих рядом студентов.

– Адептка! Что за невнимательность?! – Возмутился профессор, – Вы перепутали слова. Эст фиас хесс.

Ну да. Перезанималась слегка. Их столько, этих формул – не счесть…

– Простите, профессор, – виновато потупившись, ответила я.

Потом была ритуалистика. Этот предмет мы, огневики, изучаем вскользь и больше в теории – в основном на нём специализируются некроманты. В чём-то этот урок походил на смесь ИЗО и геометрии – всё время что-то рисовали, чертили, правда, подробно расписывая значение каждой закорючки в пентаграмме, каждого слова-ключа, каждого ингредиента. Тоже бывает довольно интересно.

Затем шла травология. Половину урока мы конспектировали теорию (строение и свойства различных растений), а вторую собирали полезные травы в близлежащем лесу. Никогда я раньше не была прям восторженной поклонницей изучения флоры, но эти неспешные прогулки по красивому, словно живому лесу мне безумно нравились. Казалось, лес сам направляет меня в поисках той или иной травы, ягоды или тропинки.

После – зельеварение. Ох и намучалась я с этим предметом… а преподаватель – со мной. Я честно пыталась, но даже простейшие зелья выходят у меня из рук вон плохо. Увы, увы – полезное было бы умение…

И последним была, опять же, физподготовка. Только теперь я бегала и упражнялась вместе со всеми, хотя, кстати сказать, взор магистра останавливался на мне чаще, чем на других. Но я не тешила своё самолюбие иллюзиями на этот счёт: он видел во мне только упёртого, но проблемного адепта. По крайней мере, мне так казалось.

Отмучавшись, наконец, все занятия, я с блаженной улыбкой возвращалась к себе в корпус, когда встретила Катю.

Подруга за эту неделю сильно изменилась: постройнела, похорошела, стала выглядеть куда опрятнее. Иногда сияла так, что, и без того миловидная, казалась прям красавицей. «Иногда» – это преимущественно рядом с Вернером. С этим некромантом они за эту неделю спелись знатно – часто вижу их вместе, то на тренировках, то в коридорах учебного корпуса, то в библиотеке или даже в столовой. Не удивлюсь, если уже встречаются.

Как ни удивительно, помимо работы и общения с некромантом, Катя находила время и для меня. Практически каждый день вечером мы с ней болтали о прошедшем дне, о впечатлениях, делясь буквально всем. Как в детстве. И это было… здорово.

Теперь ли, в этой ли неопределённости снова поверить в дружбу?.. Даже звучит совсем по-детски, но тем не менее…

В этот раз она была чем-то взволнованна и явно целенаправленно искала меня.

– О, нашла, наконец-то, – чуть запыхаясь, выдала она, – Тут такое дело… я всё понимаю, конечно, но всё же слегка в шоке. Тебе посылка из императорского дворца.

Показалось, что ли?..

– Откуда? – Замерев и даже немного очнувшись от полусна, переспросила я.

– Я и сама удивилась, – согласно кивнула Катя, – Но домовой сказал – из императорского дворца. Просил передать, – и протянула мне какую-то довольно объёмистую, тяжёлую деревянную шкатулку.

Удивлённо выгнув брови, я стала рассматривать странный предмет. Начерченные на нём руны мы вот-вот недавно прошли: вроде как, простейшая привязка к определённому адресату. Провела по ним рукой – и шкатулка открылась, явив мне… кучку серебряных монет, на которых красовалось что-то вроде крохотного письма. С восковой печатью, как в исторических фильмах.

«Мейс Эванджелина! Спешим уведомить вас, что его величество Ариман V, император ревилогонский (и далее перечисление титулов в сокращении) чрез два дня устраивает бал в честь дня всех стихий и приглашает вас на него. Вы будете главной гостьей этого вечера. Учитывая обстоятельства, прилагаем к письму деньги на ваши расходы. По желанию можете взять кого-нибудь с собой».

Я стояла, как громом поражённая. В императорский дворец? Меня?!

– Ну что? Что там?.. – Слюбопытничала Катя, приблизившись, – Ого… это с какой радости такая щедрость?

– Меня… кхм… приглашают на бал, – всё ещё в шоке, запинаясь, ответила я, – На большой бал в честь дня всех стихий… разрешили взять кого-нибудь с собой. Пойдёшь?

– Чего? – Недоумённо похлопала ресницами, – Я?! Ты что? В этом балахоне?!

– Чуется мне, тут и тебе на платье хватит, – оценивающе оглядев серебряные монеты, возразила я, – Не, ну ты как хочешь, конечно…

– Спрашиваешь!.. – Озорно сверкнула глазами та, – Хотя, тут определённо есть какая-то подстава. Неспроста же…

– Не нагнетай, – отмахнулась я, уже утопая в чисто девичьих мечтах, – Завтра пойдём по магазинам?

– Ладно, – подумав, кивнула подруга, – А когда сам бал?

– Через два дня, – с придыханием отозвалась я.

Чёёрт, и как теперь эти два дня спокойно прожить?..

Катя

Происходящее в моей жизни иногда и впрямь походит на спектакль. Или какой-нибудь долгий непредсказуемый сериал, где каждая серия заканчивается на самом интересном моменте. Ведь в жизни тоже не всё логично и последовательно, хотя так или иначе поддаётся объяснению. Однако как оставаться спокойной и принимать как должное, если всё вокруг – набирающее обороты заразительное безумие?.

Холодный мелкий дождь непрерывной ритмичной дробью стучался в тонкие цветные стёкла окон одной маленькой монстонской таверны, или, как её называла я, кафешки. Различий немного: те же деревянные круглые столики на одной ножке, застеленные некогда белыми, посеревшими от стирок скатертями, те же жестковатые стулья и дешёвая, но довольно вкусная еда. Разве что, посетители здесь были совсем другие – хотя бы потому, что не все из них люди. Все эти мелочи отмечались лишь краем моего усталого сознания, а в остальном не оставалось более ничего, кроме удовлетворения, расслабленности и лёгкого веселья.

Никогда не думала, что это так уютно – молчать, мерно попивая сладковатый тёплый напиток, напоминающий какао, и невольно улыбаться уголками губ, вглядываясь, незаметно, будто невзначай, в беспросветно тёмные глаза собеседника.

Он был задумчив и казался непривычно рассеянным.

– У тебя такой вид, будто ты прямо сейчас решаешь глобальную проблему, – прокомментировала я, нарушая повисшую паузу.

Теперь задумчивый взгляд а-ля «великий философ» достался уже непосредственно мне.

– Можно и так сказать, – хмыкнул парень, – Если попытка пригласить девушку на бал – такая уж большая проблема.

Я едва сдержала разочарованный вздох, покосившись на своё искажённое отражение в фарфоровой чашке.

За эту неделю мне удалось немного сдвинуться с мёртвой точки, во многом благодаря Вернеру. Он научил меня более сносно метать ножи (хотя в движущуюся цель я не попала ещё ни разу), пытался помочь со стрельбой из лука и фехтованием, но любому терпению есть предел. Где-нибудь в одном из корпусов мы нередко сталкивались, и болтали, словно соскучившиеся друг по другу давние друзья. Я забывала о работе, проблемах, усталости, глупо улыбалась, как влюблённая школьница, и сама себя не узнавала.

Вот такая я, когда влюбляюсь. Терпеть не могу это амёбное состояние: мозг вырубается напрочь. А между тем ещё ни одна моя влюблённость не принесла мне в итоге ничего хорошего.

Каждый день теперь выходил довольно насыщенный: утром – тренировка, потом большую часть времени – отмывание огромной академии до блеска, затем «прачечная» (взялась за деньги стирать некоторые вещи особо ленивых адептов. Не особо приятная работа, но оптимально вписывающаяся в мой новый график), и снова тренировка. После всего этого оставалось не так уж много сил и свободного времени, и я их уделяла болтовне то с Линой, то с Вернером. Неунывающие, всегда бодрые, они поддерживали во мне какой-то огонёк.

Что касается некроманта… Я не специально, оно само так вышло: одна прогулка вечером, потом другая… Сияющий в сумерках город, лёгкие разговоры, тёплые взгляды, незначительные, но приятные жесты и мелочи, вроде накинутой на плечи куртки когда холодало, искренний смех, и то захватывающее ощущение, когда вдруг находишь единомышленника, понимающего твои взгляды на мир, людей, ситуации… Я словно и впрямь помолодела на несколько лет, вернувшись в свои всамделишные восемнадцать – время, когда я видела всё совсем другим, лучше и ярче, когда звёзды, усыпавшие ночное небо, казались не просто небесными телами, а чем-то воистину прекрасным, романтичным, загадочным…

Будто какой-то морок… Я была почти счастлива, как бы глупо оно ни было в данных обстоятельствах, и вместо пухлой, вымученной и вечно уставшей замухрышки увидела в зеркале стройную миловидную девушку, в глазах которой отражался мир гораздо лучшим, чем он есть.

В общем, мою дурную голову кружило в темпе вальса, несмотря на то, что сам некромант никогда даже намёком не объяснял, почему уделяет мне столько времени, почему иногда смотрит так, словно я – заветная пироженка, до которой он всё никак не может дотянуться, хотя вокруг него полно куда более привлекательных девиц, магически одарённых, титулованных и с приданым.

– Кого ты хочешь пригласить? – Как можно равнодушнее поинтересовалась я, будто меня это на самом деле вообще не интересует.

– Девушку, которая сидит сейчас передо мной, смешно хмурится и явно думает, что я хотел пригласить другую, – вкрадчиво ответил Вернер.

В груди снова потеплело, сердце забилось чаще. М-да. Диагноз.

– В академии тоже будет бал в честь дня всех стихий? – Предположила я.

– Нет, нам просто даётся выходной. Бал будет в императорском дворце, – и глянул так, словно выдал коронный аргумент.

Раньше я бы восторженно ахнула, но теперь же могла лишь задумчиво прикусить губу.

– Опоздал. Меня уже пригласили.

– Кто? – Слегка напрягся некромант.

– Лина, – ответила я, задумавшись.

Она избранная, естественно, на неё захотят посмотреть. Вроде бы, всё донельзя логично, но что-то меня всё же смущает.

– На этот праздник принято приходить парами, – усмехнулся парень, – Традиция.

– О как. Надо ей тогда сказать об этом, – немного растерялась я, – а то не успеет.

– Да ну, – скептически отмахнулся Вернер, – вот уж у кого не будет недостатка в кандидатах. Она же избранная, к ней слетаются, как пчёлы на мёд.

– Вот интересно: почему её сразу не поселили в императорском дворце? – Вслух размышляла я, – Так ведь сподручнее: под охраной, не переманит никто. А учёных магистров и нанять можно. Да и вообще, вся эта ситуация с Избранной больше похожа на спектакль. Знаешь, мне иногда кажется, что из неё сделают полумифическую героиню, символ, которым прикрываются. Слишком уж холят и лелеют, как… как свинью на убой.

В тёмных глазах теперь виднелся пробирающий холодом лёд, от чего мне стало не комфортно, и внутри, как-то прям приглушённо, полузадушено пищал неясный страх – за себя и подругу. Перед кем? Перед чем? Знать бы…

– Домыслы. Я, конечно, не очень разбираюсь в подобных вещах, но, скорее всего, ты не права: ведь Лину не выставляют напоказ, не кричат её имя на каждом углу, не придумывают хвалебные оды. – Возразил Вернер, – А что касается Академии, она – одно из самых безопасных мест в Ревиле. Дело в том, что её основатель был, мягко говоря, педантичен, особенно в вопросе безопасности. Тут навешано столько сильнейших блоков и оповестителей, что лишь один из миллиона магов мог бы отсюда что-то или кого-то украсть, убить и так далее. Портал в пределах её территории можно построить только в ведьмин лес, потому что там проводят практику. Даже в императорском замке и государственных тюрьмах не так надёжно. Да и, сама посуди: комфортно ли чувствовала бы себя Избранная, если бы её держали как пленницу, всё время под конвоем? А ведь нужно, чтобы она добровольно выполняла пророчество.

Логика в его словах была, но меня не отпустило.

– Ой, ладно. Не будем пока об этом, – сдалась я, потерев пульсирующие виски. И заметно погрустнела: – Но пойти с тобой на бал всё равно не смогу. Не умею танцевать.

– Почему? – Удивился парень, – Разве девушек в вашем мире не учат такому? А как же их тогда выводят в свет?

Я тихо рассмеялась, нарисовав себе трагикомичную картину на данную тему.

– У нас давно нет такого, – пожала плечами, – Люди вольны заниматься, чем вздумается.

– Боюсь представить, какая анархия творится в ваше мире, – поморщился тот.

– Ну, не совсем… я имела ввиду хобби, а танцы у нас относятся именно к ним, – исправилась я.

– Но ведь ты же хотела пойти с Линой. – Напомнил он, – Если тебя конкретно моя кандидатура не устраивает, так и скажи.

– Да нет, – тут же отмахнулась я, – С Линой-то я хотела пойти просто в качестве девочки на побегушках, чтобы на дворец посмотреть.

– Так никто и не заставляет тебя соглашаться на каждый танец, – ответил некромант.

– Логично, – подумав, кивнула я.

Тот вечер прошёл спокойно и не ознаменовался больше никакими неожиданностями. А ночью я заглянула в комнату к уже готовящейся ко сну подруге. Растрёпанная, усталая, она, тем не менее, выглядела донельзя довольной, как объевшийся сметаны кот.

– Привет, – открыв дверь, прозевала она, – Что, как погуляли?

– Классно, – улыбнулась воспоминаниям я, – Ну что, утром пойдём на рынок?

– Угу, – кивнула она, потерев сонные глаза.

– Хорошо… – виновато отведя глаза, заправила за ухо прядь волос, – Слушай, я, наверное, не смогу с тобой пойти на бал. Оказывается, там всегда появляются только парами, и меня пригласили…

– О как, – та заметно оживилась, озорно сверкнув глазами, – Дай угадаю: некто высокий, темноглазый, в перспективе – граф?

– О да, догадаться было очень сложно, – фыркнула я, – Ты не обижаешься?

– Нет. Сама с тобой поговорить хотела, – хитро улыбнулась Избранная, – Меня тоже пригласили…

– Дай угадаю: некто блондинистый, вечно появляющийся не в том месте не в то время, эльф, в перспективе – жертва твоего обаяния? – Усмехнулась я.

Та лишь закатила глаза.

– Ну вот и супер, – подвела итоги я.

В сердце поселилось нетерпеливое предвкушение. Я по прежнему скучала по дому, по маме, но депрессия и опустошённость наконец-то перестали быть моими постоянными спутницами. Уже хоть что-то.

* * *

Было где-то часов шесть. От работы я на весь день была освобождена, ибо праздник, и с утра мы с Линой только и делали, что шарились по рынку в поисках всего необходимого. Несмотря на накопления и зарплату, одну серебрушку мне всё-таки одолжила Избранная, но оно того явно стоило.

В зеркале отражалась я, и в то же время кто-то чужой. Красивое синее платье из ткани, похожей на атлас, к подолу переходило в цвет морской пены, идеально подчёркивало достоинства фигуры и скрывало недостатки. Правда, корсет впивался в рёбра, а открытые плечи и широкая юбка были уж очень непривычны, но с местной модой придётся считаться. Вряд ли меня правильно поймут, если я заявлюсь на императорский бал в коротком обтягивающем платье.

Неброский стильный образ завершал лёгкий макияж, высокая незатейливая причёска и длинные серьги с искусственными, но красивыми и похожими на настоящие сапфирами.

– О Божечки… – изнурённо и взволнованно выдохнула Лина, подобрав юбки и присев на кровать.

Она выглядела ещё круче: безумно красивое алое платье (тоже с корсетом, открытыми плечами и широкой юбкой) невероятно шло ей, красиво сочеталось с пламенно-рыжими волосами и молочного цвета кожей. Тонкое рубиновое колье, браслет и длинные серьги вписывались в образ, щёки алели естественным румянцем, а подкрашенные солнечные глаза сияли ярче обычного.

– Не волнуйся так, – неуклюже попыталась я приободрить её, – Всё будет нормально.

– Ага, «не волнуйся», – фыркнула она, кинув в мою сторону раздражённый взгляд, – Я же ни одного танца не знаю, здешнему этикету не обучена, да и вообще! Я собираюсь не куда-то типа школьного мероприятия…

– Шли всех нафиг и стой в стороночке. Ну или сошлись на плохое самочувствие. – Посоветовала я.

– Попробую… – снова мученически вздохнула та, – Чёрт! Я даже книксен нормально делать не умею.

– Да забей! Поймут. Все ведь знают, что ты иномирянка. – Ответила я.

Вскоре в дверь ненавязчиво постучали.

– Пора?.. – Встрепенулась избранная.

За порогом нас ожидали наши сопровождающие. Костюмы их были просты и практически одинаковы, только Вернер был в чёрном, а эльф в тёмно-синем. И поглядывали они друг на друга недобро, словно нахохленные петухи.

Как оказалось, дойти нам нужно было только до ворот академии – прямо за ними нас уже поджидал портал.

Вопросительно взглянув на спутника, будто спрашивая, я, оперевшись на по-джентльменски предложенную руку, с непередаваемым приятным волнением, какое, вероятно, испытывала Золушка перед своим первым балом, нерешительно шагнула в сизую воронку вслед за остальными.

* * *

Огромный замок, похожий на суровую средневековую крепость, казался мрачным и подавляющим, особенно вблизи – создавалось впечатление, будто острые шпили высоких башен прокалывают небо. Такого огромного, по-своему завораживающего здания мне в жизни ещё ни разу не доводилось видеть. Оно словно сошло с картинок.

Замок, насколько видел глаз, был окольцован толстой сероватой кирпичной стеной высотою в три-четыре человеческих роста, и где-то в центре – большие кованные ворота, которые, как на вскидку, фиг протаранишь. У этих ворот стояла стража из четырёх человек: двое – вытянувшись струной, и ещё двое придерживали створки этих самых уже открытых ворот, тоже будто проглотив бревно и зачем-то держа свободную руку за спиной. Равнодушные, с усталыми безжизненными глазами, в богатой и явно качественной, но безликой тёмно-серой форме, они походили на статуй.

Проход слегка мерцал. Как пояснил Вернер, это нечто вроде аналога нашего металлоискателя, только с более широким спектром действий: эта неощутимая плёнка чувствовала любое оружие, будь то кинжал или мало-мальски опасный артефакт. Правда на яды и вредные зелья она не реагировала, поэтому они были широко распространены при дворе. А оружие в этом замке могло быть только у охраны (солдат элитной императорской гвардии), у самого императора и у его наследников мужского пола.

Мы со спутником прошли спокойно.

Практически все остальные гости прибывали в каретах и серебряных да золотых открытых колясках, запряжённых странными животными, похожими на гибрид лошади и рыбы: по форме их тела напоминали земных собратьев-скакунов, но при этом были покрыты мелкой или крупной разноцветной переливающейся чещуёй. Видимо, маги-порталисты встречаются не очень часто.

Далее следовала широкая, мощёная тёмно-зелёными плитами тропа, по бокам которой простирался ухоженный газон, фруктовые деревья и цветочные клумбы с одуряюще приятным ароматом. Потом – высокие, тоже створчатые двери, щедро украшенные позолотой. Их держали открытыми два улыбчивых мальчика-лакея в ярких ливреях и париках.

По извилистым коридорам, украшенным в честь праздника местным подобием гирлянд, меня уверено вёл Вернер, словно уже много раз тут бывал. Впрочем, не так уж и удивительно: графство-то, может быть, маленькое, но титул есть титул. И всё же я хотела поинтересоваться на этот счёт, однако в шумном рое голосов сие оказалось проблематично.

Мы остановились у белых деревянных дверей, украшенных серебром, в две меня в длину, которые открывали перед гостями тоже два мальчика-лакея. В этот раз проход тоже слегка мерцал, но он не пропускал конкретно тех, кого не приглашали. Его мы тоже без проблем прошли.

Ещё издалека слышалась весело поющая скрипка, громкий разноголосый смех и разговоры, а когда мы вошли – донеслись приятные ароматы разнообразных закусок, духов, ненавязчивых благовоний и ароматизированных свечей, а по глазам резанул яркий свет, блеск множества украшений в самом зале и на всех гостях. Даже посуда, и та была из золота, серебра и хрусталя (который в этом мире тоже стоил бешенных денег. Узнав об этом, я с грустью вспоминала свои закрома старой хрустальной посуды, оставшейся от бабушки). Начищенные до зеркального плиты пола, изящество, тонкий вкус и шик в каждой безделушке, сладкие речи – у нас так красиво давно никто не говорит…

Вот теперь мне и впрямь показалось, что я попала в сказку. Ненадолго, но всё же.

Бал, как я поняла, ещё не начался. Гости были беспорядочно «раскинуты» по роскошной зале, и не танцевали, а переговаривались и потихоньку пристраивались к угощениям, да и музыка была лёгкой, не танцевальной. Ложа, предназначенная для короля, пустовала.

Мы с Линой, кисло улыбнувшись спутникам, оставили их и устроились на диванчике в конце зала, рядом со степенными пожилыми дамами.

– Пришли посидеть, что ли? – Потерянно произнесла она, расправив складки на юбке.

– А коль и так, уже интересно, – пожала плечами я, – Никогда ведь в таких местах не бывала. Да и, к тому же, увидим настоящую королевскую семью! Хотя тебя явно сюда послали не для того. Так что ждём подвоха.

– Н-да, умеешь поднять настроение, – фыркнула та, оглядывая гостей.

– А то, – приосанилась я.

Вскоре затихла скрипка, прозвучали короткие торжественные звуки труб. Тут же, как по команде, умолкли разговоры и смех, а гости, побросав всё, невероятным образом за несколько секунд выстроились в несколько ровных шеренг. Мы с Линой тоже встали, пытаясь подойти поближе и хоть что-нибудь разглядеть. Высокий худощавый церемониймейстер в смешном напудренном парике три раза стукнул об пол тяжёлым посохом, привлекая внимание, и громко, чётко произнёс едва ли не по слогам:

– Его императорское величество Ариман V.

Все гости синхронно склонились, почти уткнувшись носом в пол (у нас с Линой так изящно это не получалось при всём желании), и на возвышающейся «террасе», где находилась ложа, показалась сутулая фигура полноватого мужчины лет пятидесяти, в красно-золотой, отороченной по подолу и воротнику пушистым мехом мантии. Его морщинистое высоколобое лицо не отражало совершенно ничего, а неимоверно светлого серого оттенка чуть прищуренные глаза казались бесцветными и пугающими. Широкие плечи, резковатые движения и волевой подбородок придавали ему грубоватый ореол властности, а тонкие, как нитка, губы будто всегда изогнуты в неопределённой ироничной усмешке.

– Светлого вечера, дамы и господа, – негромко произнёс император, но в повисшей тишине эхо доносило его слова до каждого. – Я бесконечно рад приветствовать вас на замечательном празднике Дня всех стихий. Это день, посвящённый нашей сути, нашей магии, день, когда мы благодарим богов за ниспосланный нам дар. Пока он с нами – в наших руках сила. В каждом из нас. Объявляю бал открытым. – И, произнеся эту краткую речь, сел на мягкий стул.

Я слегка нахмурилась. Если честно, ожидала, что в этот момент вызовут Лину, покажут всему народу и распишут, как торговцы свой товар. Ан нет. Оно и к лучшему.

Немного расслабилась.

Всё тот же церемонеймейстер снова стукнул об пол три раза, и громко объявил какой-то танец. Гости зашевелились, как муравьи в муравейнике: кавалеры приглашали дам, а иногда и дамы кавалеров. Что приятно, меня пытались пригласить двое молодых дворян, но я с вежливой улыбкой отказала, банально сославшись на плохое самочувствие и вернувшись к уже облюбованному местечку в углу залы.

Лина тоже сидела, рядом со мной, и с тоскою истинного романтика не отрываясь наблюдала за разными танцующими парами. Этот первый танец был медленным и нежным, но красивым. Даже жаль стало, что я так танцевать уж точно не умею.

Однако утешилась быстро: мне всегда нравилось слушать и наблюдать, любоваться, анализировать, ибо только в таком состоянии я могла заметить и оценить каждую мелочь – обычно оные ускользали от меня. Звуки скрипки и пианино, томный шепот, сияние глаз, драгоценных камней и улыбок, плавные мерные движения кружащихся по залу многочисленных разношёрстных пар – всё это неумолимо заставляло поверить, что нечто воистину романтичное в этой Вселенной всё-таки есть…

Я совершенно выпала из реальности, восхищаясь всем этим, а Лина, тем временем, окружила себя несколькими поклонниками, которые были готовы сидеть с ней и бегать за угощениями хоть весь вечер. М-да. Я, лошара, так не умею.

Ныне Лина походила на рыжую версию Скарлетт О'Хара. Мне же оставалось завистливо вздыхать в сторонке, вежливо отказывать изредка приглашающим и наслаждаться просто атмосферой праздника.

Не знаю, сколько прошло времени – может, час, а может, и два, – но церемонеймейстер в какой-то момент снова постучал своей палкой и объявил праздничный салют. Все гости, вновь разбившись на пары, проследовали куда-то за императором, возглавившим то маленькое шествие. В итоге мы всей душной толпой вышли к большому очаровательному саду, который в давно сгустившихся сумерках, украшенный дивными огоньками, казался истинным Эдемом.

«Бывает же такая красота!..» – Как только в моей вскруженной голове промелькнула эта мысль, сквозь гам послышался протяжный свистящий залп, а через секунду небо озарилось миллиардами разноцветных искр, которые, опадая, складывались в причудливые фигуры: то огромного огнедышащего и рычащего дракона, то сотни маленьких птиц или бабочек, и так далее. Салют длился минут двадцать, и всё это время я стояла не шевелясь и не моргая, с силой захлопывая рот.

Это было неимоверно, невыразимо волшебно!

Но всему когда-то приходит конец. Салют закончился, гости поаплодировали, император удалился, сделав жест, чтобы подданные следовали за ним, а я оказалась одной из последних. Пошла было за остальными, когда меня легонько удержали за руку.

– Подожди. – Улыбнулся мне Вернер, глаза которого лихорадочно и весело сияли, – Сейчас будут шуточные свадьбы. Пойдёшь?

Ух ты, здорово. А то я уж было думала, что весь вечер так и просижу на диване.

– Так у вас делают предложение руки и сердца?.. – наигранно возмутилась я..

– А, – парень быстрым движением поправил чуть растрёпанные волосы, прокашлялся и театрально произнёс: – Согласны ли вы, мейс Кейтлин, стать моей женой на весь этот скучный вечер и на всём его протяжении отваживать от меня назойливых девиц, замышляющих против моей прекрасной холостяцкой жизни?

– Нет уж, с девицами сам разбирайся, – усмехнулась я, – А в остальном – ну, так и быть, коль вы усердно просите…

Он хмыкнул и, предложив руку, повёл вслед за толпой гостей.

Парадная зала, в которую мы вернулись, преобразилась до неузнаваемости: вместо пустой начищенной площадки – огромный длинный стол, как на древнерусских пирах. Хогвартские до него явно не дотянут. Вобщем, такой, что все гости, коих здесь было около тысячи, могли разместиться. А в начале зала, практически у самых дверей, стояло некое подобие ораторской трибуны, на которую зачем-то поставили баночку с тёмно-коричневой краской и кисточки разного размера. За «трибуной» обнаружился мужчина лет сорока на вид, с одутловатым красным лицом, лысиной и в балахоне вроде рясы.

– Это священник? – Предположила я. Не похож, честно говоря. Кабы не ряса – даже не подумала бы.

– Нет. Актёр, исполняющий сегодня такую роль, – поправил некромант.

Ну да. Логично.

К трибуне выстроилась довольно большая очередь из пар, и мы с Вернером оказались крайними.

– Что он делает? – Недоумевала я, наблюдая, как священник как-то странно махает руками.

– Считает. – Ответил Вернер, – Из всех этих пар по традиции «женят» только три. А выбирают методом тыка, а точнее, детской считалочкой.

– Эм… – удивилась я. Ну и развлечения у них тут, детский сад. Вот до чего доводит отсутствие компа, телевизора и интернета.

М-да. И сама пошла учавствовать. Капец.

– Кстати, в итоге «молодожёны» должны станцевать вальс. – Вдруг вспомнил некромант, – Я и забыл про это…

– Ну, вальс я хоть как-нибудь станцевать смогу, – подумав, ответила я, вспомнив свой выпускной.

Наша классная руководительница была помешана на парных танцах и готовила нас в этом плане к выпускному прям профессионально. Там хочешь-не хочешь, а чему-то да научишься.

Что удивительно, мы оказались в числе тех трёх пар, причём «священник» решил «поженить» нас первыми.

Я едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться: в двадцать пять лет неплохо бы уже и реальную свадебку справить, да что там – родить ребёнка, а я…. Хотя, тут мне восемнадцать, так что всё.

Тем временем «священник», сказав что-то о важности семейных отношений на целую ночь, потянулся за баночкой краски и к кисточкам.

– На нас что-то рисовать будут? – Выгнула бровь я.

– Да, – улыбнулся Вернер, – Невесте первой. Протяни правую руку.

Послушно предоставив указанную конечность, я внимательно наблюдала за тем, как «священник» наносит на мою кожу идеальный аккуратный рисунок из каких-то завитков, точек и спиралей. Затем то же самое проделали и с моим «женихом» (только на левой руке). Ну а после – стандартный для всех миров вопрос: согласен ли ты (куча имён, попробуешь произнести – язык сломаешь), согласна ли ты, Кейтлин (фамилию ургхам очень редко дают). После наших «да» «священник» начал что-то зачитывать на совершенно непонятном языке.

– Что это? – Почему-то забеспокоилась я.

– Да просто для красоты эффекта, – отмахнулся «жених».

Когда «священник» закончил и мы по его указу сложили ладони разрисованных рук, по моей руке и спине прошёл холодок, но я не придала этому значения.

Приземлилась на прежнее место я с глуповатой улыбкой. И даже не сразу заметила, что Лина тихо всхлипывает, будто пытаясь удержать слёзы.

– Эй, ты чего? – Обеспокоенно поинтересовалась я, подсев ближе к подруге.

– Знаешь, ты была права. Эльфы – гады, – вздохнула она, как-то поникнув.

– Ну, это да, но как ты пришла к таким выводам?

– Аскалон, в смысле, магистр Эрриа, – торопливо начала объяснять она, – Он попытался меня утащить в портал, но тот исчез, и так несколько раз. Скорее всего, он иностранный шпион. Я ведь читала, что из Академии вообще никуда нельзя телепортироваться, там защита непробиваемая, потому что маг, создавший её – непревзойдённый гений в этом. А здесь защиту талантливый маг сможет пробить…

Ох ты ж…

Я едва сдерживалась, чтобы не разразиться неприличными словами (эмоций через край), когда к нам подбежал мальчик-лакей. Точнее, к Лине.

– Его императорское величество велел мне сопроводить вас к нему, – отрапортовал он, и только тут я заметила, что императора нет среди присутствующих.

– Хорошо, – растерянно кивнула Лина, поднимаясь, – Пойдём.

Я с тревожно замершим сердцем посмотрела им вслед. Хоть бы всё было нормально.

– Вальс для молодожёнов! – Громко объявил церемониймейстер, а Вернер, появившийся словно из неоткуда, протянул мне руку.

Лёгкая ненавязчивая мелодия вовлекала в вихрь, кружила. Несмотря на светлое, лёгкое настроение и некую вдохновлённость (смешанную с тревогой), я всё равно оттоптала некроманту ноги в своих попытках станцевать нежный романтичный танец. Однако это было здорово (я про сам танец, а не отдавливание ног), так, что весь мир на мгновение отступил на второй план, и было просто хорошо.

Некромант смотрел на меня неотрывно и как-то странно, а уголки губ то и дело подрагивали.

– Пойдём, кое-что покажу, – вдруг загадочно произнёс он, когда вальс закончился.

Заинтригованная, я не стала возражать. А между тем мы вышли из зала.

– Нам ничего не будет за плутание по императорскому замку? – Перестраховалась я.

– Нет, не будет. – Его губы исказила кривоватая усмешка.

Минут пять или даже десять мы молча шли по длинным извилистым коридорам. Точнее, некромант шёл, а я на буксире, не понимая, что это значит и зачем он это делает. Сердце билось как ненормальное, и уже отнюдь не от романтики: с каждым шагом почему-то становилось всё страшнее.

«Держись подальше от некроманта» – вспомнились слова хозяйки леса. Почему она тогда так сказала?..

Ну вот, опять себя накручиваю. Может, мне готовят свидание на крыше? Глупо звучит, конечно, но кто его знает – должно же и мне хоть раз в жизни повести?

Наконец, мы остановились у какой-то полуоткрытой двери, из которой лился мягкий свет и слышались чьи-то голоса.

– …и в этом – вся моя роль? – С удивлением узнала голос Лины. Она стояла рядом с императором, полубоком к нам с Вернером, – Для этого вся моя «избранность»? И только?..

– Да, – кивнул тот, – Ты бы порадовалась: практически никаких забот, лёгкая слава и сила самого мощного артефакта в мире.

– Вы ведь сделаете меня своим оружием, так?.. – Полувопросительно, полуутверждающе произнесла она, – После того, как я приму силу и освобожу богинь…

– Это всё равно кто-нибудь бы сделал. Мы просто первыми добежали, – отозвался император, – Ну так что?

Повисла пауза, а мне хотелось сорваться с места и, забрав Лину, убежать как можно дальше. Необъяснимая паника накрыла с головой.

– Я готова, – подумав, ответила она, нарушая паузу, – Что нужно сделать? Просто взять в руки?

– Да, – подтвердил монарх, протягивая ей… большой шарообразный кристалл, который, казалось, светился изнутри.

Хотите сказать, это и есть тот самый Меллиар, камень света? И всё?! Так просто?..

Хотелось заорать, чтобы она послала всё к чёрту и не притрагивалась к этому подозрительному камушку, причём так невыносимо, что я не выдержала и подалась вперёд. Однако Вернер, крепко сжимавший мою руку, резко одёрнул назад… и меня окончательно накрыло.

Взвизгнув, я, почти не осознавая своих действий, резко вырвалась и толкнула дверь, вбегая в комнату. Но сказать ничего не успела – Лина уже взяла в руки чёртов артефакт.

Буквально долю секунды ничего не происходило, а потом… потом моя подруга вдруг начала оседать, как куль, не проронив ни звука. Глаза её остекленели, как у мёртвой, а камень выпал из руки, покатившись прямо к моим ногам. Из груди упавшей на пол Лины вырвался жуткий хрип и… какое-то белое свечение – маленький бесформенный сгусток света, устремившийся прямо ко мне.

Я замерла в таком ужасе, какой, пожалуй, ещё в жизни никогда не испытывала. Не могла думать, дышать – просто смотрела, как безжизненная кукла.

Сгусток впитался в лежащий у моих ног кристалл, и было в этом что-то поистине страшное…

Кристалл дёрнулся, и в следующий миг яркий свет, заполнивший комнату, больно резанул по глазам, заставив инстинктивно зажмуриться. И так же быстро исчез. Всё. Тишина.

На подкашивающихся ногах, едва дыша, я практически приползла к бездвижной подруге, стеклянными мёртвыми глазами глядевшей в потолок. Бледная, как смерть, она не подавала никаких признаков жизни.

– Г…Геля? – Не своим, чужим голосом произнесла я, упав рядом.

Та никак не отреагировала. Даже широко открытые глаза остались недвижимы, даже зрачки.

Осознание обрушилось на меня, как цунами на цветок. Она мертва….

Мертва???!

– Геля! – Судорожным движением схватила её за руку, пытаясь прощупать пульс и не чувствуя своего собственного тела.

– Она умерла, – холодный голос императора раздался совсем рядом, – Меллиар забрал её душу.

– Что?! – Задохнулась я… болью, ужасом, яростью, непониманием.

Нет, нет-нет-нет, не может быть…

– Согласно настоящему пророчеству, избранных должно быть четверо, – ответил некромант, – Один – избранник Омалиара, то есть я. Второй – избранница Меллиара – ты. И ещё двое – чистые души, а камень света требовал такую именно из другого мира, запечатанного, как твой. И свою Хранительницу, то есть тебя, тоже. Твоя подруга просто оказалась не в то время не в том месте. Вот мы и сделали из неё плюсом прикрытие.

– Что?!!! – Казалось, я схожу с ума. Мир вокруг расползался на красно-чёрные точки.

– Мы с тобой – хранители огромной силы, какой ещё не знал наш мир. – Продолжал Вернер, – Сами ею пользоваться не можем, но распоряжаемся, кому её предоставить. Символ, что на твоей руке – ограничивает твоё право отдавать эту силу кому вздумается. Ты сможешь сделать это, только если будет моё на то согласие. И, кстати, брак был настоящий, потому что он был одним из условий вскрытия печатей, удерживающих богинь в заключении. Теперь они свободны, а ты – жена наследника престола.

В непередаваемом шоке, панике я против воли взглянула на говорившего. Знакомое лицо поплыло, черты поменялись на совсем другие, а моя голова стала будто чугунной. Пелена перед глазами сгустилась, как облако, и мне хотелось одного: ничего не видеть и не знать, ни о чём не думать…

Тьма, поглотившая сознание, была словно спасение.

От автора: причину всех этих сложностей с избранностью, настоящим пророчеством, а так же причину такой запутанной многоходовости, я объясню уже в следующей части:) Буду бесконечно рада каждой высокой оценке, каждому лайку, репосту и отзыву! Надеюсь, вам понравилась эта работа, и вам интересно продолжение:) Спасибо всем читателям, что были со мной всё это время и будут впоследствии!