Вцепившись как кошка в выступающие кирпичи стен старого замка, зависла над самыми головами дежурящего караула в ужасно неустойчивом положении, которое усугубляло наличие наручников – пусть и таких, что почти совсем не сковывают движения. Причем была я на достаточной высоте, чтобы при падении сломать себе что-нибудь. Это походило на бег по краю пропасти – мне оставалось каких-то полшага, каждая секунда могла стать последней. Хрупкий баланс мог дать сбой с дуновением ветра… но нет. Слава Всевышнему, повезло.

Проследив взглядом за удаляющейся стражей, сползла немного вниз и гибким неслышным движением спрыгнула на землю. Силясь не чихнуть от взлетевшей пыли, поправила плотную чёрную маску, как у палача, надёжно скрывающую большую часть лица и волосы, отряхнула тонкий чёрный костюм, похожий на мужской для верховой езды. Отдышавшись, осторожно пошла вдоль широкой стены, чтобы стража, стоящая на посту вверху, не заметила меня.

Чуть отступив, дабы оглядеть фронт работы, не без удовлетворения отметила, что стража внизу ушла на заднюю часть замка, а верхний караул спокойненько посапывает, прислонившись к высокому выступу на одной из бойниц вверху самой крепостной стены замка. Все мысли были о работе, но я не могла не отметить красоту этого места: красивый готический замок, озеро, сад, дух древности – всё это завораживало. Впрочем, это лишь секундное наваждение. Итак, если прикинуть, то мужское крыло, как самое обширное, должно здесь находится в центре конструкции. Следовательно, одно из этих окон, скорее всего, является тем, которое я ищу. Но какое именно?.. Скорее всего, вон то, откуда тянет слабым светом свечи – слышала, этот лорд часто не спит по ночам, с головой уйдя в дела. Что ж, надо бы проверить…

Ещё раз внимательно оглядела окружающую меня ночную мглу, вслушиваясь в тишину. Ничего подозрительного. Судорожно сглотнув и мысленно взмолившись, чтобы всё прошло удачно, вновь стала отчаянно карабкаться наверх. Как хорошо, что этому меня учили с детства. Минут пятнадцать мне пришлось потратить на это «скалолазание» – если бы не наручники, то хватило бы и пяти. Добравшись, наконец, до своей цели, мёртвой хваткой вцепилась в раму окна и внимательно взглянула внутрь комнаты. Сквозь ночную темноту и мутное стекло трудно было хоть что-то разглядеть, я видела лишь свечу, и то, что лорд, кажется, уже мирно спит.

О, так намного легче.

Найдя более-менее устойчивое положение тела в данной ситуации, аккуратно пыталась открыть окно с помощью тонюсенькой отвертки. Эх, как жаль, что я не магичка…

Ну вот, снова я об этом. Пора бы уже, наконец, понять, что мне и таким, как я, в жизни не дано никого и ничего, кроме свободы и нас самих.

Стараясь производить как можно меньше шума, я открыла-таки это окно. Осторожно отвела одной рукой стеклянную створку, и, просунув руки как можно дальше в комнату, крепко ухватилась за что-то тяжёлое, и стала карабкаться вверх. На это ушло ещё пять долгих минут. Но, вроде как, получилось…

Порыв ветра, залетевший вместе со мной, потушил единственную свечу, горевшую в комнате, и та погрузилась в непроглядный мрак. Ещё хорошо, что я неплохо вижу в темноте.

Невесомо ступая по толстому ковру, слегка склонилась над спящим человеком, чтобы разглядеть его лицо. Так и есть, вот он, гадёныш…

Лорд спал сном младенца, и казался настолько милым, что я прямо-таки почувствовала себя плохой тётей, пытающейся обокрасть младенца. М-да.

Хотя, с другой стороны, на младенца он вовсе не похож… Натренированное рельефное тело, аристократичное лицо с правильными чертами, словно из-под резца искусного скульптора, могли бы свести с ума любую женщину.

Именно об этом я размышляла, оперативненько обшаривая шкафчики, между делом поглядывая на предмет своих размышлений. Ну и попутно молила высшие силы, чтобы он ни в коем случае не проснулся. Иначе… об этом «иначе» не хотелось даже думать.

За несколько минут я успела от и до просмотреть все шкафчики, полочки и тумбочки в этой комнате, но… ничего! Неужели теперь придётся искать штаб-квартиру Тайного отдела? Это же ведь почти невозможно… Особенно для мелкой воровки вроде меня.

Подавив вздох, хотела было уже выбираться отсюда, но, когда направилась к окну, заметила на журнальном столике впритык с кроватью железный саквояж, который даже не был плотно закрыт. Поймав робкую надежду, приблизилась, стараясь шагать невесомее воздуха. Чуть-чуть откинула крышку и…

ДА!!! Нашла!!!

Едва не пустившись в пляс от радости, стала искать подходящий ключ, с тем же номером, что на моих наручниках. На это не ушло много времени. Щёлкнул замок… и я снова свободна, как ветер!

Не удержавшись, ребячески показала язык спящему. Вот так-то, господин лорд! Может, я и не глава Тайного отдела, но свою работу знаю лучше некоторых!

И, довольная жизнью, с победной улыбкой направилась к окну. Но моим надеждам уйти и выспаться не было суждено сбыться, ибо в следующую секунду случилось сразу три вещи:.

Во-первых, меня, схватив за руку, резко утянули назад, в железный захват, в котором ни вдохнуть ни выдохнуть, во-вторых, я нелепо плюхнулась на что-то мягкое, опознанное взорвавшимся мозгом как кровать, в-третьих, чуть не случился приступ от страха, и с меня неаккуратно сдёрнули маску.

– Далеко собралась? – Ленивый, насмешливый и ни капельки не сонный баритон прозвучал совсем рядом.

Судорожно выдохнув, я медленно повернула голову и в ужасе уставилась на говорившего.

О Божечки, мне конец…

Чёрные глаза, почти слившиеся с мраком ночи, откровенно смеялись, будто я только что устроила бесплатный цирк.

Накатило настолько безудержное разочарование вкупе с раздражением и страхом, что я глупо пробурчала:

– Мог бы поспать подольше.

Изогнув бровь, тот хрипло рассмеялся.

– Нет уж, грех пропускать такое зрелище. Новая знаменитость криминального мира сама пришла к главе Тайного отдела, точнее, в его спальню, ночью. Сменила вид деятельности, Маска?

Я сжала зубы, стараясь не огрызаться. Маска – это моё прозвище. Потому что чаще всего я работаю в масках. Вопреки стереотипам, я одна из немногих, кто делает так, ибо в основном воры владеют хотябы незначительными магическими задатками и способны корректировать внешность в угоду делу.

– Был бы клиент посимпатичней да повлиятельней, я бы подумала. Не для вас же опускаться так низко. – Язвительно фыркнула я.

А сама тем временем поражалась, как я в таком состоянии вообще способна произносить членораздельные звуки.

– Шутки шутками, а пора бы и кончать этот фарс, – лорд слегка посерьёзнел, и, щёлкнув пальцами, зажёг свечу, – Ты не из тех воров, за кем должен следить Тайный отдел, всего лишь мелкая мошенница. Но недавно ты украла предмет, который имеет государственную важность. Кольцо трёх стихий. Если скажешь, где оно, то получишь свободу. Если нет, то отправишься в казематы на допрос с пытками, а после на плаху.

Я удивлённо похлопала глазами, выпутываясь из захвата. Какое ещё кольцо?!

Чёрт… уж не то ли, которое я украла в казино? А я-то думала, почему за него заплатили такую огромную сумму…

– Отвечай. – Плечи сжали до хруста, кажется, будет синяк.

– Побольше вежливости. Вы же, всё-таки, лорд… – не без издевки тягуче произнесла я, стараясь унять бешено бьющееся от неконтролируемого страха сердце и вспомнить все события той ночи.

– Ну. – Немногословно отозвался тот.

– Я понятия не имею, где это чёртово кольцо сейчас, – пожала плечами я, больше всего на свете мечтая поскорее смыться отсюда.

– Мне известно, что его украла именно ты. – Безэмоционально произнёс лорд.

– Да, – я не стала отрицать очевидное, – Но не для себя, для заказчика. Он не назвал своего имени, всё время был в плаще. Зато заплатил немало.

– Ложь. Если тебя волнуют только деньги, то я заплачу вдвое больше, – презрительно скривился маг, – Просто назови имя.

– Если б знала, то назвала бы! – Я силилась не перейти на крик, – Мне незачем рисковать собственной жизнью, чтобы скрыть эту информацию, разве не очевидно?

Тот лишь с лёгкой досадой сжал губы в тонкую линию, громко хлопнув в ладоши. В следующий миг дверь резко отворилась, заставив меня вновь вздрогнуть. Так и в невротика превратиться не сложно…

– Звали, господин? – В комнату ввалился здоровенный амбал, преданно взглянувший на лорда.

– Посади эту… хм… леди в какую-нибудь камеру. Только запри хорошо. – Ответил тот.

Я едва заметно поморщилась. Камера… клетка… крысы, сырость…

Но, взмахнув рыжей гривой волос, стряхнула с себя страх. Хелен Уайт, она же Маска, не боится таких мелочей – не пристало. Вся моя жизнь гораздо хуже любого из этих казематов.

– Кхм, господин, вы ведь помните, что из-за восстания все тюрьмы столицы в аварийном состоянии? – Прокашлявшись, напомнил охранник.

Чуть слышно чертыхнувшись, лорд буквально прожёг меня злым взглядом. Так смотрят на муху, мешающую спать в выходной день.

– Тогда обыщи её хорошенько и запри в одной из комнат, – вынесли вердикт, но тут же поспешно добавили, – И окна чтобы тоже были крепко заперты. За неё отвечаешь, чтобы не сбежала. А у вас, мисс Хелен, – обернулся ко мне, – Пока что есть время подумать. К тому же, пусть вам стимулом будет то, что на кону я поставлю не только вашу жизнь.

Да, я дрожу в страхе. Нашёл, кого шантажировать! У меня нет никого, кто был бы хоть немножко мне дорог. Нигде и никогда.

Наверное, мой взгляд в полной мере выразил всё это, потому что лорд тут же пояснил:

– На ваших наручниках был маяк, благодаря которому удалось выяснить место сборища вашей небольшой банды.

А вот тут мне поплохело… Да, у меня нет никого, кто был бы дорог. Но, так или иначе, люди, составляющие эту банду, вырастили меня, не бросили, и, какими бы они ни были, какой бы они не сделали меня, я им благодарна. И не могу позволить, чтобы этот гад…

– Я правда ничего не знаю!!! – Раздражённо прошипела я, норовя вцепиться ногтями ему в глотку, – А если бы и знала, то после такого шантажа… Отправила бы вас в долгое путешествие. Длинное такое, далёкое, с эротическим уклоном.

– Весьма доброжелательно. Андрэ, выполняй. – Снова отмахнулся, как от назойливой мухи, проводив внимательным цепким взглядом – так, словно видел насквозь.

А я впервые в жизни почувствовала, каково это – так глупо проиграть…

* * *

Едва захлопнулась дверь в комнату лорда, тот бугай по имени Андрэ буквально вывернул мне руки (это у всех здесь такая привычка, что ли?), бесцеремонно толкнув вперёд.

– Аккуратней! – Прошипела я, хотя больно особо не было, да и привыкла я к боли. Просто из-за первого и такого глупого проигрыша накатило неконтролируемое раздражение.

Бугай даже не взглянул на меня, продолжая идти вперёд с таким же каменным лицом. Разве что толкнул посильнее.

Путь оказался неожиданно долгим, потому, чтобы унять скуку и забыть о ноющей боли во всём теле, стала разглядывать место, в котором оказалась.

Внутри замок, больше походящий на крепость, во многом соответствовал моим представлениям о замках знати: мрачно, сыро, прохладно и было бы темно, если бы не излучающие свет синеватые сгустки магической энергии, зависшие вдоль стен – они заменяли факелы. Чаще всего такое бывало в том случае, если хозяин дома – маг. Ну да, он зажёг свечу взмахом руки. Значит, сбежать от него будет ещё сложнее.

От этой мысли настроение с отметки «ниже плинтуса» скатилось вообще куда-то глубоко в тартарары. Я просто победитель по жизни, м-да…

Меж тем голые стены мрачного замка, только усугубляли дело. Конечно, всё не вечно, удача – тем более, но чтоб так резко?

А всё этот долбанный маг, чёрт бы его побрал!

Силясь не сплюнуть с досады, как делали ребята из банды, геройски сохраняла равнодушное лицо, словно скопировав мину своего провожатого. Нельзя, нельзя давать волю своим чувствам, потому что это слабость. Особенно теперь, когда я в такой ж… неприятной ситуации.

За размышлениями обо всём случившемся я едва не пропустила момент, когда мы остановились. Выловив из кармана внушительную связку ключей, Андрэ быстро отпер внушительный железный замок, висевший на мощной деревянной двери.

– Только попробуй сбежать. – Бесцветно удостоили меня парой слов, прежде чем с силой затолкнуть в помещение.

Потеряв координацию от резкого толчка, с коротким вскриком кубарем ввалилась в комнату, при завершении эпичного падения врезалась во что-то головой так, что сто процентов будет шишка. Ловкая я только во время работы. В обычной жизни же сама себе напоминаю пьяного медведя, сносящего всё на своём пути.

– О, у нас прибавление! – раздался рядом оживлённый женский голос с изрядной долей иронии.

Инстинктивно потирая ушибленную голову, повернулась к говорившим. И тут же наткнулась на две любопытные пары глаз.

Оба товарища по несчастью оказались девушками, примерно моего возраста. Та, что выглядела постарше – брюнетка лет двадцати пяти, тоненькая и хрупкая, но в меру, а не болезненно. Бледная, длинноволосая, ухоженная и с острым, умным взглядом жгучих чёрных глаз из под длинных полуопущенных ресниц. Одета в белое платье, уже изрядно заляпанное, но явно из неплохой ткани. Вторая – шатенка с красивой короткой стрижкой, которые носили лишь крестьянки, чуть пухлая, с формами, доброй улыбкой, голубыми глазами и правильными чертами лица. Одета в простенькое закрытое платье из дешёвого сукна.

Всю эту информацию мне за долю секунды выдал мозг, привыкший к необходимости быстрого и цепкого анализа.

И кто ж такие, интересно?

– А тебя сюда за что? – не выдержав, поинтересовалась брюнетка, которой явно не хватало будоражащих новостей и сплетен, – И я тебя, вроде, не знаю. Ты новенькая в гареме?

Брови непроизвольно поползли вверх. В гареме?!

Значит, этот лорд из высшей аристократии. Только птичкам очень высокого полёта разрешалось иметь гарем. И не просто разрешалось, а обязывалось. Из этого сословия только король и старший наследный принц должны были иметь только одну жену, ибо королева должна быть одна, что, конечно же, мало их останавливало по факту. Откуда взялся этот непонятный обычай, я понятия не имею, да и зачем мне было этим интересоваться раньше? Навряд ли стоило бы жаловаться на принижение женщин в мире, это было бы неправдой – как раз-таки женщин восхваляли, ставили на пьедестал, всячески подчёркивая эстетическую красоту. Вот только в политику и другие «исконно мужские» дела женщинам лезть никогда не позволяли. Вот такая вот двусмысленность. А жёны раздавались, как подарки, только по чётко установленному принципу: крестьянину, рабочему, мелкому дворянину и королю с наследником – одна жена, высшей аристократии – обязательно гарем, а ворам и вовсе не позволялось жениться, ибо недостойны. Кстати говоря, женщинам, рождённым в семьях высшей аристократии, везло меньше, чем их братьям, отцам и сыновьям: они считались завидными невестами, но вместе со своим приданным уходили в гарем мужа, с тем лишь бонусом, что сразу становились официальной женой, а не служакой, наложницей или фавориткой. Странное чувство юмора было у того, кто так завернул мироустройство, но никто не решался пойти против этого. Или попросту не хотелось.

А мне, похоже, предстоит здесь провести много времени. По крайней мере для того, чтобы хорошенько прощупать почву, я как можно дружелюбнее улыбнулась, мягко отвечая на вопрос:

– Да, я из новеньких. Вазу какую-то дорогущую разбила, вот и наказывают.

– За разбитую вазу? – Скептически нахмурилась шатенка.

Знаю, отмазка никудышная, но это первое, что пришло мне в голову. Что поделать, нелёгкая ночка.

– Кто их, богатых, поймёт с их причудами? – Горестно вздохнула я, пожав плечами.

– Есть такое, – тут же поддержала брюнетка, – Особенно эта мымра, его жёнушка. Меня, кстати, Аэлин зовут. А эту Брианна, она тоже, кажется, из новеньких.

«Эта» демонстративно поморщилась, с лёгкой неприязнью взглянув на Аэлин.

– Меня зовут Хелен, – не буду из этого делать тайну, – И кто же у него жена? Официальная?

Официальными жёнами у аристократов становились либо такие же аристократки из соображений холодного расчёта, или же фаворитки из других сословий, но по прихоти лорда, которую принято называть любовью. Не знаю, случалось ли такое, но в теории (автором которой является всё тот же юморист, завернувший мироздание) возможно. Тем более навряд ли такое возможно конкретно в данном случае, ибо не представляю я этого лорда, растекающегося карамельной лужицей у ног женщины. И всё же, было бы неплохо, так как такая женщина могла бы быть отличным рычагом давления на этого лощёного индюка.

– Ну да, официальная, – с неохотой подтвердила брюнетка, от чего ещё больше потемнели и без того чёрные глаза. – Аристократка и редкостная стерва с пузом на полкомнаты. Если бы не дурацкий обычай и покойный отец Кристофера, он бы даже не взглянул на неё. А так… как только объявилась, сразу начала и здесь ставить себя пупом мира, не стесняясь даже старшей госпожи, его матери.

Вот и с треском обломались мои надежды. М-да, какая, к чёрту, любовь? Самой смешно.

– Ты разве не знаешь о ней? – Удивилась Брианна.

Будь моя воля, так вообще бы не приходилось бы всё это выяснять. Сидела бы в берлоге нашей банды, спокойненько попивая чаёк. Ну, или водила бы за нос простачков, как раньше.

И какую идиллию обломали…

– Я стараюсь не попадаться никому на глаза. Родители меня отдали сюда против воли. – Не составило труда изобразить забитую серую мышку.

– Ха, думаешь, ты одна такая? – Усмехнулась Брианна, откинув лёгким движением руки гриву грязных каштановых волос.

– Я тоже не хотела, – слегка улыбнулась брюнетка, – Но родители были уверены, что лучшей партии не найти простой горожанке. Ни тебе работы, ни учёбы – сиди себе ешь да детей рожай. Моё мнение никто и не спрашивал, оно и ожидаемо – так часто случается. И теперь я понимаю, что они поступили правильно.

Какое-то неприятное чувство появилось и исчезло. Да уж, своеобразные у некоторых представления об идеальной жизни… Богатство, оно, конечно, хорошо, но не тогда ж ведь, когда тебя делают игрушкой на пару ночей для незнакомого мужика?

Сама не понимаю, почему каждый раз удивляюсь подобному. Вообще-то уже давно пора бы привыкнуть.

– Не пойми неправильно. Просто Кристофер… он стоит того, чтобы за него бороться. Я его никому не отдам. – Мечтательно улыбнулась Аэлин.

Брианна лишь насмешливо фыркнула, как бы говоря, что не впервые слышит такие фразочки.

– Его исключительность ты заметила за одну ночь? – не удержавшись, хихикнула я, но, поймав уничижительный злой взгляд тут же исправилась: – Прости.

Лучше не обижать их. Всё-таки не с кем больше разговаривать.

– А вы здесь как оказались? – Решила перевести тему, и градус напряжения сразу ощутимо понизился.

– Расцарапала лицо главной стерве. – Мстительно и мрачно, с явным удовлетворением отозвалась брюнетка. – А что? Не нужно было называть меня девицей лёгкого поведения. Я, может, и не жена, но всё-таки фаворитка, а не служанка! – Делая сие уверенное заявление, она гордо расправила щуплые плечики и вздёрнула голову.

Да уж, достояние человечества…

– А я случайно обронила поднос, когда приносила завтрак госпоже, – хмуро произнесла Брианна, – Ей на голову. Нечаянно.

Всё с вами ясно. Вот что делается в женском коллективе, когда в их жизнях в прямом смысле есть только один мужик.

И вновь всё тот же вывод: мотать надо отсюда срочно и любыми способами. Присоединяться к клубу поклонниц тюремщика явно не собираюсь, и целибат всю жизнь блюсти не намерена. Хотя, какую всю жизнь? Едва поутихнет массовое восстание заключённых и восстановят тюрьмы, меня тут же упекут в уютную сырую камеру с крысами в собеседницах на неопределённый срок.

Должен же быть хоть какой-то выход…

Сокамерницы уже собирались спать, а я тем временем внимательно изучала комнату. Светлая краска на стенах, светлый пол, светлый потолок… Что ж, весьма символично. Дурдом он и в Левенделле дурдом. Но самое печальное в том, что нигде ни одного выступа или проёма, тем более окна, хотя бы крохотного. Вот выберусь – глаза этому магу выцарапаю.

Две сокамерницы уже давно посапывали в своих спальных мешках, а я всё сидела у стены, пытаясь хоть что-нибудь придумать, что могло бы помочь.

Всегда проигрывает тот, кто опускает руки. Безвыходных ситуаций не бывает.

Может, и есть зерно истины в этих мудрых фразах, но на практике я его чего-то не узрела. Когда впервые по-настоящему загнан в тупик, трудно даже найти действительно подходящие слова, не то что выход.

Постепенно соразмерно ускользающему боевому запалу приходили усталость, безразличие и опустошённость, как следствие нелёгкого дня. И как назло перед глазами мельтешили картинки прошлого…

…Маленькая девочка с жиденькими рыжими, всклоченными и грязными волосами сидела на обветшалой соломе в углу, забившись подальше от режущих слух противного басистого смеха пьяных, хихиканья полуголых женщин. На вид девочке было годика три, и со стороны она более всего напоминала сломанную куклу. Рядом с ней сидела пожилая женщина в отвратительных лохмотьях, с испещрённым морщинами лицом и косыми карими глазами.

Забыться, забыться, уйти, убежать… не чувствовать этого холода, не видеть этих людей – вот чего больше всего на свете хотелось малышке. Что она здесь делает? Зачем? Где тепло и ласка рук родителей? И были ли они вообще – или, может быть, они всего лишь её слепая иллюзия, несбыточная мечта, порождённая глухим и беспросветным отчаянием, кое едва способна выдержать чистая душа ребёнка?

С треском распахнулась дверь, чуть не слетев с петель. Грузный мужчина бросил кого-то к ногам остальной шайке, громогласно повторяя одно лишь непонятное девочке слово «предатель».

Избитый в кровь человек, которого бросили на пол, в таких же лохмотьях, отчаянно пытался стряхнуть с себя десятки вцепившихся в его истерзанное тело рук. Грузный мужчина что-то бормотал, тыча в него пальцем, девочка не понимала, что именно, чувствовала только, как свирепеет толпа.

– Что это, тётя? – Робко спросила девочка у сидящей рядом с ней незнакомой старушки, – Этот человек в чём-то виноват?

– Он многих из нас сдал полиции и Тайному отделу, – зло выплюнула та, прожигая несчастного полным ненависти взглядом, – Его убьют.

Девочка мало поняла её слова. Понятий «полиция» и «Тайный отдел» для неё не существовало.

– Как это – убьют? – Испуганно удивилась девочка, – Убивать плохо! Низзя!

На это старуха лишь хрипло и зло рассмеялась, не удостоив девочку больше даже словом.

А между тем тот грузный мужчина, подбодряемый толпой, вытащил из-за пояса кривой кинжал и отточенным движением перерезал горло тому, кого называли странным, непонятным, совершенно чужим словом «предатель».

Ужасный. Ужасный сон… Сердце девочки на миг остановилось, дыхание замерло. Остальное – как в дымке. Размытой и неясной, как мутное стекло. Казалось, на какой-то миг она перестала существовать от одного лишь осознания, что ТАКОЕ возможно. Вера в добро, в справедливость, в случайное чудо, такие естественные для ребёнка, развеялись по ветру бесполезным пеплом, как невозможный мираж.

И никогда, никогда не забыть ребёнку первую увиденную смерть. Первую жестокость. Лужи крови, чьё-то холодное тело и пустые застывшие глаза. Детство рождается и умирает лишь однажды, с течением времени. А иногда его убивают. Люди, обстоятельства. Кому какое дело до подобной мелочи?

…Наверное, я никогда не отделаюсь от этого воспоминания. Оно как неотступное проклятие. Несмотря на то, что после я видела бесчисленное множество смертей, преследует именно это. Мой страх, который я прячу от всего мира. Свобода забывать… если бы я только могла. И не только я. Многие.

Нужно глубже спрятать страхи. Чтобы никто и никогда не узнал. Страхи – это слабость. Мало ли как сможет этим воспользоваться маг, среди которых часто встречаются менталисты. Надеюсь, он не такой изверг.

И ладно, что сегодня уже не осталось сил искать выход. Значит, гарем? Пожалеешь, дорогуша, что привёл меня сюда. Устрою тебе настоящий рай, окружу теплом и заботой, какие и в кошмарах не снились. Время у меня ещё есть…