Наступили, наконец, дни, когда всем разговорам об «интернированных» самой жизнью был положен конец. Советские представители настояли перед американским командованием на том, чтобы лагерь был расформирован.

7-го августа из лагеря Ганакер были взяты и увезены неизвестно куда генералы во главе с Меандровым. А надо сказать, что американские офицеры, посещавшие до этого лагерь, на вопрос о возможности разделения солдат и офицеров, всегда отвечали, что этого не будет… «Ваша судьба, — говорили они, т. е. судьба офицеров и солдат — будет решаться одновременно и нет, поэтому, необходимости разделять вас».

18-го августа 1945 года около 9 часов собрали лагерь по тревоге. Приказано построиться со всеми вещами. Офицеры строятся на правом фланге. В лагере и вокруг него усиленный наряд. Около главных ворот началась посадка на машины. Офицеров направили в лагерь военнопленных № 22, Регенсбург, а солдат с небольшой группой случайно оставшихся офицеров — в лагерь Зоннендорф (около Пассау). Посадка в машины и отправка происходит в крайне нервной напряженности. Никто не знал, куда везут. В последний момент присутствующий при погрузке командир 26-ой бригады полковник Френч сказал: «Вас везут в благодатный лагерь Регенсбург, вы пробудете там недолго и получите отпускные документы». Однако машины были направлены не в Регенсбург, а на Пассау; некоторые солдаты стали выбрасываться на полном ходу. В Мюнхене, Ландсхуте и др. пунктах разнеслась весть, что «офицеры взбунтовались». Американцы открыли стрельбу, 16 чел. убиты и много раненых. «Убитых» и «раненых» погрузили, «как дрова», на машины, «куда-то» отправили.

Сравнительно долгое время, разделенные офицеры и солдаты ничего не знали друг о друге, также ничего не знали и о судьбе вывезенных генералов.

Переход на совершенно определенное положение военнопленных принес, как это не странно, некоторое своеобразное успокоение. Все было ясно: отныне только военнопленные. Потянулись однообразные, скучные дни. В лагере Зоннендорф однообразие заполнялось устройством лагеря и выездом на работы. Там люди хорошо питались, получили зимнюю одежду, а в Регенсбургском лагере офицеры заполняли часы игрой в карты и тоскливым ожиданием обеда, ужина… (Первое время питание в лагере было более чем скудное).

Вскоре, после переезда в новые лагеря, все люди прошли первую офицерскую комиссию («Процессинг»). Стали передавать сведения, исходившие из лагерной канцелярии (комендатуры), что заготовили отпускные документы.