Ленин сочетает в себе веру в идеи, которым по его убеждению принадлежит будущее, со средневековым типом мышления.
Сначала, однако, разделаемся с одним клеветническим утверждением в адрес Ленина, как разделались ранее с легендой. Многие считают или делают вид, что считают Ленина платным агентом Германии. Ленин сделал для Германии больше, чем все платные агенты вместе взятые, вспомним хотя бы Брест-Литовский мирный договор, но платным агентом он никогда не был. Ленин никогда не действовал в интересах Германии ради Германии (не обо всех его соратниках и последователях можно сказать то же самое).
Нисколько не сомневаюсь, что он не брал немецких денег для себя. Да и зачем Ленину деньги? Он всегда жил скромно, чтобы не сказать бедно. Люди, хорошо знавшие Ленина в течение многих лет, не замечали у него ни малейшей тяги к богатству и роскоши. Сейчас, когда в распоряжении большевиков миллиарды, и когда о его соратниках распространяются скандальные, но совершенно достоверные слухи, никто даже не пытается обвинить в злоупотреблениях Ленина. В стаде паршивых овец Ленин остаётся «большевиком, который не обогащается», этот факт общепризнан.
Брал ли он немецкие деньги на пропаганду?
Должен сказать, что в 1917 году социалисты давно с Лениным знакомые, а в прошлом даже с ним дружившие (я мог бы перечислить несколько весьма известных имён), не скрывали, что это не только возможно, но и весьма вероятно. Один из них высказался вполне определённо: «Для дела Ленин при необходимости украдёт кошелёк. Ленин ни перед чем не остановится, если решит, что так нужно для революции». Вот такой полуанонимный отзыв человека, который в частной жизни считает Ленина совершенно бескорыстным.
Возможно, со временем история ответит на этот вопрос. Беспристрастность требует от нас отметить два обстоятельства, ослабляющих немецкие обвинения.
Сейчас все немецкие архивы, все документы о зарубежных тратах, как военных, так и гражданских властей, находятся в распоряжении нынешнего немецкого правительства, которое имеет серьёзные причины не любить большевиков. Если их архивы содержат документы, способные скомпрометировать Ленина, почему Шейдеманн, Бауэр, Давид и Мюллер не воспользуются возможностью? Почему они оберегают репутацию такого опасного противника?
Более того, Людендорф, который в качестве диктатора должен был знать об этих делах, в мемуарах ничего не говорит о деньгах, в получении которых у немцев обвиняют Ленина. Он даже считает ошибкой гражданских властей нашумевший пропуск лидера большевиков в марте 1917.
Нам могут возразить, что Шейдеманн и Бауэр, как и Людендорф, слишком высоко ценят столь важные государственные секреты, чтобы так просто их раскрывать. Так как ещё не выяснилось окончательно, что прошедшая война была последней, возможно Германия в будущем ещё будет нуждаться в помощи разного рода тайных агентов. С подобной точки зрения было бы неразумно из каких бы то ни было соображений раскрывать имена людей, послуживших Германии. В самом деле, насколько я знаю, правительство демократической Германии не предпринимало никаких действий в отношении многочисленных агентов из разных стран, служивших интересам империалистической Германии.
Итак, хотя роль Германии в развитии большевистского движения в России несомненна, нельзя утверждать, что Ленин получал деньги от правительства Вильгельма II.
Можно уверенно утверждать, что в своей политической деятельности до и после революции Ленин проявляет абсолютную безнравственность.
Для него не существует ничего, кроме идеи. Никакие правила поведения не действуют на Ленина, если они не служат делу коммунизма. Недобросовестность, которую Ленин так часто проявлял в оппозиционные времена, сопоставима только с изменчивостью его взглядов во главе большевистского правительства. Как только не нападал Ленин на Керенского, решившего сохранить смертную казнь для дезертиров с фронта. Спустя всего несколько месяцев Ленин сам без особых приказывает расстреливать десятки тысяч людей. Уверенный, что вековое невежество русского народа позволяет свободно обращаться с правдой, Ленин не затрудняется с глупейшими и ожесточённейшими обвинениями противников.
Сошлюсь на факт обвинений, высказанных Лениным против Конституционно-Демократической Партии (Кадетов), в организации пьяных погромов – разграблении винных складов Петрограда. Чтобы оценить ленинские обвинения достаточно вспомнить имена руководителей этой партии: Милюков, Набоков, Винавер, - юристы, университетские профессора! Председателя Кадетской партии Ленин в одном выступлении охарактеризовал «абсолютно безнадёжно невежественным человеком». Замечательный человек Павел Николаевич Милюков вероятно обладает разными недостатками, но я впервые сталкиваюсь с упрёком его в невежестве. Ленин не раз говорил, что считает клевету допустимым оружием политической борьбы.
Но этот клеветник ещё и деспот, и всегда был деспотом. Сегодня он как самодержец правит страной в сто миллионов человек, а вчера железной рукой в Швейцарии управлял дюжиной русских изгнанников. Собственные друзья и коллеги часто упрекали его в произволе и властных замашках. В одной из своих старых статей он с иронией перечислил эпитеты, которыми его награждали товарищи по партии: самодержец, бюрократ, формалист, центрист, односторонний, несговорчивый, упрямый, подозрительный, асоциальный.
Я не могу отказать себе в удовольствии процитировать мнение человека, которого нельзя заподозрить в антибольшивизме, так как это мнение в прошлом высказывал не кто иной, как сам г. Троцкий. Хорошо известно, что блистательный заместитель председателя Совета Народных Комиссаров ненавидит своего руководителя, хотя и расточает в его адрес самые изысканные комплименты. Взаимная ненависть началась не вчера, но в последнее время она обострилась, особенно со стороны честолюбивого Троцкого.
Передо мной лежит статья Троцкого, посвященная второму съезду Социал-Демократической партии, а точнее Ленину. Приведу несколько цитат:
«История с безжалостностью шекспировского Шейлока требует фунт живой плоти у живого организма партии. Увы! Нам придётся заплатить».
«Мы говорим об отсутствии личного начала в истории. Однако не стоит заходить слишком далеко и снимать личную ответственность с товарища Ленина. На втором съезде Социал-Демократической Рабочей партии этот человек всей своей энергией и всеми умениями выступил разрушителем партии (стр. 11).
«Осадное положение, на котором настаивает Ленин, требует авторитарного режима. Практика узаконенного подозрения требует железной руки. Системе террора требуется Робеспьер».
«Товарищ Ленин мысленно озирает состав партии и приходит к заключению, что необходимая железная рука – его и только его, в чём он прав. Гегемония Социал-Демократии в борьбе за свободу означает по самой логике осадного положения гегемонию Ленина в Социал-Демократии» (стр. 20).
«Объясняя съезду назначение Центрального Комитета товарищ Ленин продемонстрировал кулак (говорю без метафор) как политический символ Центрального Комитета. Не помним, была ли эта пантомима, изображающая централизацию, отражена в стенограмме съезда. Большое упущение, если не была. Кулак достойно увенчает эту политическую структуру» (стр. 28).
Товарищ Ленин превратил скромный Совет в могущественный Комитет Общественного Спасения, чтобы играть роль неподкупного Робеспьера (стр. 29).
Со своей стороны Ленин, как известно, не входит в число поклонников Троцкого. Не повторяя здесь эмоциональных эпитетов, которыми Ленин награждал Троцкого перед войной и во время войны, скажем только, что в 1918 году при заключении Брест-Литовского мира Ленин написал статью под псевдонимом Карпов о секте революционных фразёров, возглавляемой Троцким.
Деспотизм Ленина и полная аморальность его политики, иногда принимающая формы совершенно рокамболевские, последовательно отвратило от него всех независимых членов Социал-Демократической партии. Когда-то Ленина связывала нежнейшая дружба с Плехановым, со временем сменившаяся смертельной враждой. Аксельрод, Потресов, Алексинский, Мартов были очень близки к Ленину, но никто, кроме послушных посредственностей, подхалимов и льстецов вроде Зиновьева не может сколько-нибудь продолжительное время сохранять расположение Ленина.
Даже сейчас Ленин обращается с самыми выдающимися из своих сподвижников как с лакеями. В 1918 году социал-революционная газета «Народное дело» напечатала беспримерный выговор Ленина, адресованный председателю Петроградского Совета Зиновьеву за допуск буржуазного журналиста в святилище большевиков Смольный Институт. Ленин обращается с этим высокопоставленным большевиком, как Пётр Первый обходился со своими придворными.
При этом Ленин прекрасно терпит рядом с собой самых ужасных личностей. Сейчас он окружён самыми настоящими уголовными преступниками, преимущественно грабителями. Порядочный человек, он прекрасно себя чувствует в обществе подлецов. Интересны в этом свете его отношения с Малиновским. Если верить Бурцеву, Малиновский признался Ленину в своих преступлениях и заявил, что не может оставаться членом Думы, так как слишком скомпрометирован. Ленин прервал его, не желая выслушать до конца, и заметил только, что для настоящего большевика подобные вещи не имеют значения. История вполне вероятная. Известно, что видный большевик Радек, изгнанный ещё до войны из Социал-Демократической партии Германии начал карьеру с кражи часов. Мы, впрочем, отказываемся верить, что Ленин знал или догадывался о работе Малиновского тайным агентом, несмотря на заверения на этот счёт самого Малиновский.
Слабость большевистского вождя к авантюристам худшего толка легко объяснима. Подлинная сила Ленина, сила, которая сделала его пророком в пучине революции, коренится в его способности обращаться к худшим человеческим качествам. Совершенный мизантроп не стал бы относиться к революции так, как этот старый революционер. К делу всеобщего разрушения, ради которого установлен большевистский режим, Ленин мастерски применяет грозное социальное оружие ненависти. Ради своих целей он раздувает ненависть к любой жизненной несправедливости, ещё и преумноженной сейчас войной: ненависть рабочего к капиталисту, ненависть наёмного сотрудника к работодателю, ненависть крестьянина к землевладельцу, ненависть бедного латыша к латышу богатому, ненависть китайца к колониалисту, ненависть еврея к антисемиту, ненависть солдата и матроса к офицеру, поддерживающему строгую дисциплину. Ненависть, ненависть, только ненависть! Вот тот архимедов рычаг, который позволил Ленину с необычайной лёгкостью захватить власть. Однако невозможно построить прочное здание на фундаменте одной только ненависти. Раньше или позже Ленин окажется жертвой Франкенштейна, которого сам сконструировал из разрозненных деталей для захвата власти над Россией.
Было бы несправедливо недооценивать выдающиеся качества этого человека.
Говорят, что политика делается словом и пером. Ленин всегда был публицистом и оратором, хотя никогда не поднимался выше среднего уровня. Его статьи написаны дурно и неряшливо. К сожалению, перевод на другие языки не может передать заурядности его стиля. Он пользуется самыми известными метафорами, шаблонными фразами, и позволяет себе крайне грубые выражения в адрес оппонентов. Сочинения Ленина скучно и трудно читать, даже несмотря на психологический интерес, вызванный его сектантским мышлением.
Как уже было сказано, Ленин мало что знает за рамками политической экономии. Русская и Европейская цивилизация ему незнакомы. Ленин во всём видит проявления капитализма, который ненавидит с ядом и яростью, на какую только может быть способен человек с таким узким мышлением. Максим Ковалевский сказал, что из Ленина мог бы выйти хороший профессор. Может и мог бы, в области политической экономии, если бы только Ленин не отбрасывал категорически любую мысль, не отвечающую его убеждениям.
Ленин пишет резко, но не умеет придать фразе благозвучие, его язык лишён остроумия и живой выразительности. Троцкий и некоторые другие большевистские вожди превосходят его как оратора. Однако я слышал от одного рабочего-большевика, что простая манера Ленина нравится ему больше, чем искусное пение партийных соловьёв. Пожалуй, Ленин хороший оратор, не обладающий красноречием. Я думаю, дело в том, что Ленин очень хорошо понимает свою аудиторию. Ленин – большой специалист в массовой психологии.
Без сомнения, Ленин прирождённый лидер. Повелитель от природы. Мне много раз доводилось наблюдать, как люди подпадают под его влияние, особенно те, кто по своему характеру, жизненному опыту и общественному положению вряд ли могли бы стать жертвами большевистской пропаганды. Позволю себе привести два случая, впечатлившие меня в наибольшей степени. Оба они произошли в первые дни большевистского триумфа в 1917 году, а люди, о которых пойдёт речь сильно отличаются от тех, кто впоследствии был очарован личностью Ленина.
Первый случай произошёл с механиком Петроградского завода, человека примерно пятидесяти лет, труженика, отца семейства, обладателя невозмутимого темперамента, не очень развитого, плохо образованного, но при всём при том абсолютно порядочного. Он называл себя, а впрочем, и был, Социалистом-Революционером, но, как и все рабочие Петрограда, с весны 1917 подвергался хорошо организованной массированной большевистской пропаганде. Завод, на котором он работал, был очень старым, большинство рабочих не были специалистами, скорее это были крестьяне, устроившиеся на завод во время войны. У большинства из них просто не могло быть последовательных политических убеждений, но многие называли себя меньшевиками или революционерами-социалистами. Две эти партии были самыми умеренными из тех, к которым обычно принадлежали рабочие. Не принадлежать ни к одной партии было тогда в своём роде дурным тоном. Как, однако, всё изменилось. Сейчас рабочие в России отказываются от участия в любых политических партиях, и по вполне понятной причине. Большевики тогда были немногочисленны, но они составляли организованную группу и постоянно получали тактические указания и могли затравить любого. Важная подробность: большевики заставили подписаться на свою газету «Правда» всех рабочих и служащих завода. Возглавлял их очень молодой, высокомерный рабочий, умевший очень хорошо позаботиться о своих интересах. До вступления в большевики, он принадлежал к Союзу Русского Народа, то есть к Чёрной Сотне!
Сразу после большевистского переворота рабочие завода провели митинг, где «поклялись в верности новому режиму». Была принята торжественная резолюция с весьма причудливым правописанием, но совершенно ясным содержанием: бывшие Социалисты-Революционеры и меньшевики приветствовали власть советов, диктатуру пролетариата, немедленное заключение мира «без аннексий и контрибуций» и так далее – всё по инструкции, полученной большевистской ячейкой завода. Сотни таких резолюций появились на заводах и в военных частях Петрограда.
Человеку, о котором я говорю, поручили доставить резолюцию митинга в Смольный Институт, где располагалось большевистское правительство. Он пришёл в Смольный и сразу попал на приём к Ленину, чего совершенно не ожидал. Демагог, который был слишком занят и не принимал иностранных послов, который перепоручил встречу с послом всемогущей Германии графом Мирбахом Свердлову, назвав того не без иронии высшим должностным лицом Советской Республики, этот хитрец располагал временем, чтобы принять неизвестного механика, доставившего резолюцию митинга на незначительном заводе. Пусть поклонники большевиков умиляются демократизму председателя Совета Народных Депутатов. Я со своей стороны восхищаюсь превосходным демагогическим жестом. Такими поступками завоёвывается популярность в стране, в которой к простым людям веками относились как к быдлу.
Я встретил этого рабочего сразу после его возвращения c неожиданной встречи. Он был совершенно потрясён и не похож на себя. Обычно спокойный и невозмутимый он находился в своего рода экстазе. «Какой человек! – он всё время повторял. – Какой человек! За такого человека я отдам жизнь! С таким человеком теперь наступит новая жизнь! Вот если бы таким был царь! Тогда не была бы нужна революция!» Эта последняя фраза была до того необычна, что я запомнил её совершенно точно. Бедный рабочий, сам того не зная, процитировал Шекспира: «Убит был Цезарь. … Пусть (его убийца) станет Цезарем».
Потом, когда он немного успокоился, я спросил, что же ему сказал Ленин, и получил самый неопределённый ответ. «Всё должно принадлежать народу» или что-то в этом роде. «Всё должно принадлежать вам – народу! Забирайте всё! Пролетариат – хозяин мира! Не верьте никому, кроме нас! У трудящихся нет других друзей: только мы заботимся о трудовом народе!»
Старый рабочий, должно быть, слышал подобные фразы, с обещаниями райской жизни вместо нужды и забот, сотни раз. Подействовала на него инфекция истовой веры? Он подпал под гипноз сильной личности? Фразы обрели для него смысл.
Вторая история совсем другого рода. Молодой человек двадцати лет хорошей обеспеченной семьи, умный и образованный, сложный по характеру, наделённый тактом, одарённый поэт, студент Политехнической школы, в то время курсант артиллерийского училища, случайно в ночь, следующую за большевистским переворотом, оказался в зале Смольного Института, где Ленин появился на публике впервые после провала июльского путча. То была ночь большевистского триумфа. Вожди большевиков произносили пламенные речи перед взбудораженными группами солдат, не соблюдавших никакой дисциплины. Ни Троцкий, ни другие вожди не произвели впечатления на моего знакомого, чего нельзя сказать о Ленине, встреченном грандиозной овацией.
«Это даже не было политическим выступлением. – рассказывал мне знакомый. – Это был крик измученной тридцатилетним ожиданием души. Я как будто бы услышал голос самого Джироламо Савонаролы!» А ведь этот человек не был большевиком и не обратился в их сторонника той ночью. Это был несчастный Леонид Каннегисер. Год спустя он застрелил петроградского палача, большевика Урицкого.
Савонарола? Очень может быть. В Ленине было много черт Савонаролы, но гораздо больше в Ленине было от многочисленных религиозных фанатиков, известных по истории русских сект. С нравственной точки зрения Ленин наследует Савонароле в той же степени, что и Тартюфу. Личность его одновременно сложная и бедная. Сложность не всегда означает духовное богатство. Хитрый, как все сумасшедшие, начётчик и духовидец, ничего не понимающий в человеке знаток масс, примитивная личность составной природы, смесь простейших черт: примитивного фанатизма, примитивной хитрости, примитивного ума, примитивного безумия. Возможно, в этом и состоит его сила. Что может быть примитивнее недоучки, всколыхнувшего в России народные массы?
Писатель-социалист рассказывал о разочаровании, которое испытал, когда впервые услышал, как выступает вождь большевиков. Ленинское красноречие производит впечатление на юных поэтов и на старых рабочих, но оставляет равнодушными людей с научным складом ума. «Я ожидал социологического анализа ситуации, а услышал только крики ярости и вопли ненависти: ‘Схватить капиталистов! Бросить их в тюрьму!’ Я не верил собственным глазам и ушам. Неужели этот маньяк и есть тот самый Ленин?»
«А как его принимали слушатели?» - спросил я.
Он пожал плечами: «Ему устроили грандиозную овацию… Quod erat demonstradnum. Чего ещё можно было ожидать? Все его тезисы просты и прямолинейны. ‘Долой войну! Арестовать капиталистов! Трудящиеся России, берите всё, что можете.’ Но с помощью таких призывов, именно этих самых, он захватил власть над Россией».
Фома Аквинский сказал «Timeo homines unius libri». Но человек одной газеты гораздо опаснее человека одной книги. Особенно, если газета называется «Правда». Простота большевистских схем – первый источник ленинской силы. Я уже называл второй источник – это крайняя мизантропия ленинского поведения. Третий источник – вера Ленина в эффективность своих методов и в самого себя: нищий эмигрант, возглавляющий кучку таких же беженцев, никогда не терял веры в возможность покорить Россию, Европу, целый мир.
Эрнест Ренан в «Доне Луиджи Тости» пишет: «Как отвечает ожиданиям простолюдина, как сочетает впечатление мятежа и значимости, как наполнен – силой, мужеством и стоицизмом – главными качествами великих итальянских душ». Это описание прекрасно подходит Ленину. Ему приписывают мечтательную натуру, по общему мнению иностранных авторов составляющую главное отличительную особенность славянской души. Я не люблю обобщений касательно национальных или расовых черт, обычно такие обобщения сводятся к нестерпимым банальностям, к тому же нестерпимо неверным банальностям. Тем не менее, признаю, что Ленин это русский характер, хотя и противоположный пресловутой славянской душе, по крайней мере в том смысле, в котором о славянской душе говорят специалисты по национальной психологии. Принято думать, что славяне слабы. Ленин обладает железной волей. Славянская душа будто бы романтична. В Ленине нет и следа эмоциональности. Славянская душа склонна к метафизике. Никто не интересуется абстрактными вопросами так мало, как Ленин. Если он мечтает, то его мечта – апогей общего места: казарма, управляемая большевиками.
В чём состоит цель его политической деятельности? Во-первых, в грандиозном социальном эксперименте. Это человек – сошедший с ума экспериментатор. Как бы он ни верил в себя и в свои идеалы, неужели он может всерьёз верить в немедленный и окончательный успех удивительного эксперимента в Кремле (или лучше сказать в Бисетре?). В его окончательно убеждённости позволительно усомниться. Два месяца назад он сказал Максиму Горькому, мне это известно от одного французского знакомого, который слышал эти слова от самого Горького, что «самое удивительное во всём этом деле то, что нас ещё не снесли».
Неужели ничего не стоит отрицательный результат этого эксперимента in anima vili? Независимо от результатов эксперимента, коммунизм преподал миру важный урок. Кажется, именно в этом заключается мнение кремлёвских обитателей. «Если мы не справимся, - сказал один из известнейших большевиков. – Мы просто отложим нашу работу на будущее. Вот и всё. Социальная революция победит в другой раз». Всё это так просто, если поразмыслить! Разрушение государства, уничтожение народа, миллионы погибших. Всё это не имеет ни малейшего значения для человека с такими возвышенными целями.
Каким будет окончательный результат ленинской деятельности? Стойкая ненависть русского народа ко всему, связанному с идеями социализма.
«Современные события несомненно являют полное торжество идеи забитой и загнанной буржуазии: ее победители буржуазнее, чем она сама».
«Ленин прав: жизнь, взбаламученная «социалистической революцией», принесет в деревню «кодекс новой правды». Только это кодекс, вероятно, будет — с небольшими поправками — Десятый Том Свода Законов. Он освятит сложившееся положение вещей, закроет на многое глаза и назовет благоприобретенным награбленное».
«Штык создал в России новые высшие классы: плутократов современности, капиталистов в маскировочных костюмах, приобретателей в красных колпаках. Я видел танцульки, устроенные этими людьми во дворцах Раевских и Победоносцевых. Нынешние аристократы танцуют хуже прежних, но гораздо лучше защищают свои права».
«Любителям исторической телеологии предлагается ответ на вопрос: для чего нужен Ленин? Для торжества идеи частной собственности. Если верить К. Пруткову, то «и терпентин на что-нибудь полезен». Но такое назначение большевистского терпентина представляет, несомненно, одну из самых злых шуток истории».
«Протопопов компрометировал реакцию и подготовлял революцию. Ленин компрометирует революцию и подготовляет реакцию. Кого из них двоих мы выберем?»
«Ленин законный наследник Николая Николаевича. Поход на капиталистический строй, по замыслу и подготовке, стоит похода на Карпаты. Где будут при отступлении ‘заранее подготовленные позиции’?»
«В Парижском Люксембургском музее есть прекрасная скульптура Тюргона: слепой ведет парализованного. Московитская Совнаркомия должна была бы украсить свой герб изображением этой статуи».