1. Токсическое влияние аконитов и их алкалоидов на организм человека и животных

Повсеместное распространение аконита и сложенные о нем легенды у различных народов свидетельствуют о том, что аконит был одним из первых ядовитых растений, с которым человек сталкивался еще в древности. По греческой мифологии, аконит произошел из ядовитой слюны бешеного Цербера (А. Ахшарумов, 1866; М. Д. Швайкова, 1949; К. М. Коваленков, 1949 и др.) По приказу царя Еврисфея мифический герой Геракл должен был привести живым в столицу Аргос недремлющего стража подземного царства теней пса Цербера. Гераклу удалось выполнить этот приказ. Победив в жестоком единоборстве пса, он вынес его на своих плечах из ущелья Тартара. Рожденное во мраке чудовище не вынесло яркого солнечного света и в предсмертных судорогах он брызнул ядовитой пеной, из капель которой и выросла трава аконит. Овидий (цит. по изд. 1936 г.) в своих «Метаморфозах» пишет, что в смертоносной чаше Медеи, поднесенной Тезию, был яд аконита. В замечательном киргизском эпосе «Семетей» (1959) рассказывается о том, что хан Джакып, вовлеченный в заговор его младшими сыновьями Абыке и Кёбёшем, решил отравить своего внука Семетея — сына Манаса и когда чашу, полную кумыса, где был заквашен корень аконита, он льстиво преподнес Семетею, не выдержало сердце бабушки Бакдолет, я она знаком дала понять об этом богатырю. Семетей вылил напиток в корыто, а подбежавший к нему пес, выпив глоток, тут же сдох, уткнувшись мордой в посуду.

А. Диоскорид (A. Dioscorides, цит. по изд. 1829 г.) сообщает, что аконит быстро убивает скорпиона. По Г. Г. Мадаусу (G. Madaus, 1938), Аристотель, якобы, умер от аконита. Теофраст (Theophrast, цит. по изд. 1866 г.) упоминает о том, что на острове Цеосе аконитом отравляли всех стариков, не способных к жизни. Плиний второй (Plinius sec., цит. по изд. 1788 г.) говорит, что «аконит применяется против яда скорпионов, но если он (аконит) не находит в теле человека чего-нибудь такого, что может убить, то он убивает человека».

Индейцы и другие народы вытяжками из аконита заправляли стрелы для охоты на зверей, а также во время войн (М. Д. Швайкова, 1959).

Средневековый врач Маттнолус (Matthiolus, цит по изд. 1626 г.) пишет, как он в 1524 г по приказанию папы Климента VII в Риме, а в 1561 г. в Праге по велению эрцгерцога Фердинанда испытывал голубоцветный аконит на приговоренных к смерти преступниках и убедился в его чрезвычайной ядовитости. Он даже описывает клинику отравления преступника, осужденного на смертную казнь.

Случаи отравления людей и животных аконитом и его препаратами стали все чаще регистрироваться с начала XIX в., т. е. после того, как был найден в растении алкалоид аконитин. Более или менее значительные сведения об отравлениях людей и животных с описаниями некоторых характерных клинических признаков встречаем в работах токсикологов и клиницистов (Turnbull, 1834; Pereira, 1841, Devay, 1844; R. Christisson, 1845; Schneller, 1846; Headland, 1852, А. Нелюбим, 1854; С. D. Schroff, 1857; Duckworth, 1861, Gabler, 1864; Д. Ахшарумов, 1866; А. Повержо, 1866; В. Дерикер, 1866; С. Schroff, 1871, Boehm u. Wartmann, 1872; Boehm u. Ewers, 1873; Bussher, 1880; В. Анреп, 1881; P. Wagner, 1887; П. И. Никольский, 1895; R. Robert, 1906; М. Райский, 1909; N. Fühner, 1911; Fuchs u. Neumeyer, 1911, H. В. Сайкович, 1911, E. Пильсон, 1917; E. Frohner, 1927; Falck, 1929; С. E. Савин, 1934; I. Madaus, 1938; А. П. Огнев, 1939; Ланда, 1941, Д. Б. Лейкин, 1948; X. Ш. Альмиев, 1949; М. Н. Милованов, 1949; В. А. Сковронский, 1955; Л. Я. Скляревский, 1955; I. Frketic, 1956; G. French, 1956; F. S. Fiddes, 1958; И. Д. Сидоренко, 1959; Cl. Reymond, cl. Borel, I. L. Rivier, 1959; В. В. Ряховский, 1961, 3. Ф. Рязаева и T. Е. Татаринова, 1961; . М. Мирочник, 1962; S. W Begemann, 1961 и др.). Этнографические сведения об отравлениях аконитом приводят собиратели народных лекарственных средств (И. О. Кашинский, 1862; П. П. Крылова, 1882; В. Горецкий и Вильк, 1892; Я. Прейн, 1898; Швальбе и Томе, 1910; М. Клещеев-Боткин, 1918; Л. А. Уткин, 1928; М. Н. Варлакова, 1932 и др.), ботаники и специалисты по кормлению сельскохозяйственных животных (М. А. Орлов, 1916; С. Wehmer, 1929; П. С. Массагетов, 1926, 1932, 1947; В. М. Багданов, 1932; П. Н. Лукьянов, 1936; И. Я. Неклепаев, 1937, Л. М. Кречетович, 1940; Б. К. Шишкин, 1950; И. В. Ларин, 1950; С. С. Станков, 1951; В. С. Соколов, 1952; А. С. Рушиц, 1955; С. Е. Землинский, 1958; В. И. Верещагин, 1959, Е. В. Никитина, 1959; Т. Е. Мельник и Е. Ф. Кирсанина, 1959; А. И. Губанов, 1960 и др.)

Некоторые из вышеприведенных исследователей вложили много труда в экспериментальную фармакологию и токсикологию аконита. Поэтому краткий обзор наиболее значительных работ представляет несомненный интерес.

Перейра (Pereira, 1841) изучал действие аконитина, настойки и экстракта аконита (из A. ferox) на мышах, кролика и людях-добровольцах. По его данным, эти препараты ка местно, так и резорбтивно действовали почти одинаково. Местное действие их выражалось в покалывании, а затем онемении; зрачок суживался. У кролика, которому вводилось в вену 6 граи аконитина, наблюдалось слюнотечение, затрудненное частое дыхание, паралич задних конечностей и мышц шеи. У людей отмечалось чувство жжения во всем теле, тошнота, общая слабость. Изучая сравнительное действие настоек А. ferox, A. napellus, A. lycoctonum и A. barbatum, Перейра установил, что наибольшей аконитовой эффективностью обладаю настойки первых двух и меньшей — последних двух видов. Автор предполагает, что мышечная слабость у людей, паралич задних конечностей и мускулатуры шеи у кроликов происходит вследствие действия аконитина на окончания двигательных нервов. На этом основании он рекомендует применять аконитин в малых дозах при хорее и столбняке для снятия или предупреждения судорог. По его мнению, аконитин — самый сильный яд из всех в то время известных алкалоидов.

Шнеллер (Schneller, 1846) испытывал аконитин на себе и при этом наблюдал, что дозы от 0,5 до 9 гранов не вызывали никаких заметных изменений. Постепенно увеличивая дозу аконитина до 25 гранов в день, он чувствовал сильную боль в области сердца и в мышцах спины. Появилась краснота лица и ослабление умственной способности, длящейся до трех дней после приема. Однако его сведения вызывают серьезные возражения, так как, по данным Г. Фюнера (Н. Fühner, 1911), Дж. Фркетича (J. Frketic, 1956) и других, аконитин в дозах 3—6 мг/кг убивает человека. По Шнеллеру получается, что человек остается живым, употребив больше 1,5 г аконитина. Видимо, можно допустить, что примененный им аконитин в действительности был не чистый алкалоид, а смесь непостоянного состава.

По данным Хэдланд (Headland, 1852), при отравлении животных аконитином, смерть наступает от паралича сердца. По мнению Дюкворт (Duckworth, 1861), рвота у отравленных аконитином животных зависит от раздражения этим ядом блуждающего нерва.

Первый русский исследователь аконитина Д. Д. Ахшарумов в своей диссертации (1866) описывает 30 случаев отравления людей препаратами аконита.

Работа К. Шроффа (С. Schroff, 1871) была посвящена сравнительному токсикологическому изучению известных в то время европейских видов аконита. Все изученные им растения располагаются по ядовитости в убывающей степени в следующем порядке: A. ferox, A. napellus, A. lycoctonum, A. varieg-tum, A paniculatum, A. anthora.

Бэм и Эверс (Boehm и Ewers, 1873) выяснили высокую токсичность псевдоаконитина, превосходящую токсичность аконитина в 15—20 раз. Вазовнч (Wasowicz, 1879), изучая биологическую активность алкалоида атизина из аконита разнолистного (A. heterophillum Wall.), установил, что для теплокровных животных он почти не ядовит. Розендаль (Rosendahl, 1896), сравнивая токсичность лаппаконитина, полученного из корней аконита высокого (A. excelsum Rchb), с аконитином, пришел к выводу, что аконитин в 10—15 раз ядовитее лаппаконитина. Его данные подтверждаются также нашими опытами (А. Алдашев, 1961).

В. Анреп (1881) в диссертации «Влияние аконитина Дюкнеля на организм животных» установил смертельные дозы алкалоида на различных животных, которые по чувствительности к аконитину можно располагать в следующем порядке: голуби погибали от дозы 0,0001 г, морские свинки — 0,0002; кролики — 0,0003; кошки — 0.003—0,0005 и собаки весом 7 кг погибали от 0,0005 г. Анреп различал два периода в клинической картине отравленных животных. Первый период характеризовался общим возбуждением, беспокойством животного, учащением дыхания, фибриллярным подергиванием мышц, в большинстве опытов отмечались также слюнотечение и расширение зрачков. Во втором периоде наблюдались замедление и затруднение дыхания, вялость в движениях и наличие клонических судорог, рвота или рвотные движения, почти всегда мочеиспускание и дефекация, ослабление чувствительности и паралич задних конечностей. Прострация животного с сильным охлаждением тела заканчивала картину отравления. Смерть наступала при явлениях асфиксии.

По П. Вагнеру (Р. Wagner 1887), первоначальное возбуждение животного сопровождается криком, чрезмерным беспокойством. Через 5—10 минут после введения яда животное свертывается в клубок, дыхание затрудняется, появляются жевательные движения. В дальнейшем описание состояния животных в основном сходно с данными Анрепа. Различие лишь в отношении типа и частоты дыхания во втором периоде отравления. По Т. Вагнеру, дыхание становится поверхностным, учащенным и затрудненным.

П. Вагнер (1887), затем Каш и Дэнстан (Cash a. W. Dunstan, 1898) изучали действие продукта гидролиза аконитина— бензоил а конина и выяснили, что он обладает всеми свойства ми аконитина, но по токсичности в 40—50 раз уступает ему. Они впервые установили, что между аконитином и продукта ми его распада (аконином и бензоилаконином) существует выраженный физиологический антагонизм в действии на центральную нервную систему и сердце.

Эти авторы, много работавшие с аконитовыми алкалоидами, считали, что аконитин является одним из сильнейших растительных ядов. По их данным, при подкожном введении он убивает лягушек в дозах 0,05—0,14 мг/кг, морских свинок — 0,012 мг/кг и кроликов — 0,014 мг/кг. Однако позже ими же (Cash, W. Dunstan, 1901, 1905) были подвергнуты биологическому испытанию также другие алкалоиды из азиатских видов аконита, япаконитин, индаконитнн, бикаконитин и псевдоаконитин. Причем все перечисленные алкалоиды оказались активнее аконитина. Среди них наиболее токсичным был псевдоаконитин, который в этом отношении превосходил аконитин в 10—15 раз.

Ценную работу в области токсикологии аконита проделал томский судмедэксперт М. Райский (1909) Он описал 6 случаев смерти людей, отравленных «иссык-кульским корнем» в Семиреченской области, проводил химический анализ содержимого желудка умерших, ставил токсикологические опыты на лабораторных животных. На основании экспериментов на лабораторных животных М. Райский установил смертельную дозу клубней «иссык-кульского корня» для людей в 0,5—1,0 г, опровергая ранее существовавшее мнение о дозе в 4,0 г. Он писал, что аконит (A. napellus L.) (очевидно, Райский не был знаком с работами Стапфа (1905) и Рапаича (1907), которые разделили это растение на два самостоятельных вида) в Семиреченской области более ядовит, и местное население из ядовитых растений знает только его. Конечно, это утверждение нельзя принять без определенных замечаний. Местное население знало кроме аконита много других растительных ядов, среди которых были широко известные «кучала» — плоды чилибухи, привозимые из Китая и Ирана, опиум — млечный сок снотворного мака в некоторых районах Средней Азии и др. Кроме того нам известно, что на территории бывшей Семиреченской области произрастает не один, а свыше десяти видов аконита, часть которых не обладает ядовитыми свойствами.

Фалк (Falck, 1929) наблюдал 81 случай отравления людей. По его данным, эти отравления характеризуются следующими симптомами: сильное слюнотечение, рвота, глотательный спазм, гастроэнтерит, коликоподобные кишечные боли, одышка, желтуха, усиленное мочеотделение или склонность к задержке мочи, спазмы, мышечная слабость, холодный пот, конвульсии, кома, бред и коллапс. Функции физиологических анализаторов нарушаются: зрачок расширяется, наступает парез аккомодации, мелькание в глазах и светобоязнь. Появляется шум в ушах, иногда наступает глухота. Токсические дозы, как отмечает автор, вызывают спазмы удушья, параличи и смерть, причем после больших доз смерть наступает от первичной остановки сердца, а при умеренных дозах — от остановки дыхания. При вскрытии устанавливается сильнейшая гиперемия внутренних органов, мозга и мозговых оболочек.

С. Е. Савин (1934) сообщает о смертельном отравлении человека после одевания белья, пропитанного отваром аконита. Однако возможность такого отравления Б. Д. Левченков (1949) ставит под сомнение.

Токсикологические свойства отечественного аконитина изучал на лабораторных животных Н. Г. Поляков-Станевич (1939), который в основном подтвердил данные предыдущих исследователей о токсичности этого алкалоида.

Д. Б. Лейкин (1948) в своей диссертации «К токсикологии джунгарского аконита» наряду с экспериментальным изучением картины отравления животных приводит краткое описание 20 случаев отравления людей аконитом джунгарским.

Л. Я. Скляревский (1955) описывает 4 случая отравления аконитом в г. Алма-Ате при употреблении соленых огурцов. Он предполагает, что аконит попал в бочку вместе с укропом и стеблями хрена, собранными на огороде. Однако трудно согласиться с автором, так как между стеблями хрена и укропа и стеблями аконита нет никакого сходства.

Случаи отравления людей аконитом регистрируются повсеместно. В. В. Ряховский (1961) производил экспертизу трупов отравленных аконитом людей и подверг гистологическому исследованию их внутренние органы и головной мозг. Он отмечал резкое полнокровие сосудов, капилляростаз, периваскулярный и перицеллюлярный отек, периваскулярные кровоизлияния. 3. Ф. Рязаева, Т. Е. Татаринова (1961) описывают случай смертельного отравления человека настойкой «целебного корня», который при экспертизе оказался корнем аконита. Л. М. Мирочник (1962) приводит клинические симптомы отравления человека «аконитом таласским». Однако ЭКГ показала, что выпитая больным настойка была приготовлена не из корня «аконита таласского», как пишет автор, а из корня аконитов джунгарского, каракольского или другого ядовитого вида.

Ряд авторов сообщают об отравлении домашних животных аконитом. Однако ни в одном из этих сообщении не встречаются факты, подтверждающие самопроизвольное отравление животных в естественных условиях. Одни авторы (R. Kobert, X. Ш. Альмеев, М. Н. Милованов, И. Д. Сидоренко и др.) приводят данные, полученные на экспериментально отравленных животных, другие (Н. В. Сайкович, А. П. Онегов и др.) на основании симптомов заболевания предполагают отравление аконитом, а третьи (В. Дерикер, С. Wehmer, М. Н. Варлаков и др.) ссылаются на рассказы животноводов и охотников, якобы видевших, как скот поедал аконит. Не ручаясь за достоверность сообщений последнего рода, мы сочли нужным включить их в данный обзор, так как они представляют известный этнографический интерес.

Так, В. Дерикер (1866) пишет, что животные не едят аконит, «однако говорят, будто лошади, козы и бараны могут есть его». Далее автор приводит некоторые симптомы отравления животных: «...наблюдаются удушье, икота, рвота, понос, конвульсия мышц, а затем чрезвычайная слабость с периодическим вздрагиванием. На вскрытии павших животных обнаруживаются сильная гиперемия сосудов головного мозга, пищеварительных органов. Левый желудочек сердца наполнен кровью, а правый пустой».

Р. Коберт (R. Kobert, 1906), К. Вемер (С. Wehmer, 1929) отмечают, что аконитом на пастбищах отравляется домашний скот. Е. Фрёнер (Е. Fröhner, 1927) указывает на возможность отравления аконитом домашних животных и перечисляет его важнейшие симптомы: слюнотечение, икота, рвота, понос, колики, беспокойство, стоны, судороги, мидриас, пошатывание, дрожание всего тела, вздутие живота, общий паралич. Смерть животных наступает от асфиксии после нескольких приступов судорог.

Вопросы кормового токсикоза сельскохозяйственных животных в нашей стране стали приобретать актуальное значение только после Октябрьской революции. Развитие планового социалистического животноводства потребовало научно обоснованного метода содержания и кормления скота. В связи с этим начались глубокие исследования кормовых качеств растений на пастбищах, в сене и силосной массе.

В числе ядовитых растений, засоряющих луга и пастбища, одно из первых мест занимает аконит, многочисленные виды которого встречаются у нас почти повсеместно.

Придавая большое значение ядовитым травам в кормовых отравлениях домашних животных, И. Я. Неклепаев (1937) пишет, что «наша советская ветеринарная литература чрезвычайно скудна исследованиями и работами в области изучения действия ядовитых трав на домашних животных», поэтому он вынужден приводить иностранную литературу. В частности, сведения но акониту он брал из руководства Даммани «Гигиена домашних животных».

На основании литературных данных А. П. Онегов (1939) приводит следующие симптомы отравлений сельскохозяйственных животных аконитом: слюнотечение, колики, частое выделение испражнений, мышечная слабость, неуверенная походка, затрудненное дыхание и, наконец, паралич мышц дыхания.

А. М. Вильнер (1966) приписывает ядовитые свойства всем видам аконита как в свежем, так и в сухом виде. Корм (сено), засоренный аконитом в отношении 1 12, представляет опасность отравления животных.

Имеются сведения о том, что аконит широко применяется как яд для отравления волков, лисиц, барсов и других хищников. В этом отношении ценно сообщение М. Н. Варлакова (1932) «Нам удалось узнать, — пишет он, — один интересный способ приготовления максимально токсического препарата аконита, который требует экспериментальной проверки. Клубни аконита кладутся в наглухо закрываемый горшок, который ставится в теплое место, обычно в печь. Образующиеся молодые бледно-зеленые побеги используются для отравы волков. Эти побеги считаются настолько ядовитыми, что при одном вдыхании их испарений наблюдались случаи отравлений. Когда открывают горшок, то на рот и нос надевают маску (мокрую тряпку), а на руки кожаные рукавицы».

Хотя первые экспериментальные работы по изучению действия аконита и его препаратов на организм человека появились еще в XVIII в., вопросы видовой токсикологии этого растения освещены все еще мало. Вероятно, это связано с представлением о том, что все виды аконита ядовиты. Тем не менее, еще виднейшие натуралисты XVIII в. (С. Linneus, 1753; I. Gmelin, 1769; П. С. Паллас, 1786 и др.) отмечали, что некоторые народности (лапланды, жители Сибири и других мест) употребляли листья аконита как овощ и приправу к пище.

Ч. Дарвин (1859), излагая влияние внешней среды на формирование видов, в числе примеров указал, что «корень синего аконита в холодном климате становится безвредным».

Из советских исследователей И. И Сиверцев (1927) и С. М. Сидоров (1941) первыми начали изучать с токсикологических позиций корни среднеазиатского аконита джунгарского на экспериментальных животных. Затем эта работа была продолжена Д. Б. Лейкиным (1948) и другими.

Б. Д. Левченков (1949) проводил опыты на кроликах по выявлению сравнительной токсичности аконита каракольского, джунгарского, высокого (вероятно, белоустого) и лесного. Им установлено, что два первых вида являются очень токсичными, при подкожном введении 10%-ной настойки их в дозе 0,1 мл/кг наступает смерть кролика, а последние два вида не вызывают отравления этих животных «при любых дозах и при любом способе введения». С такими утверждениями автора нельзя согласиться, так как и лесной и высокий акониты содержат алкалоиды, способные при больших дозах вызвать отравление животных.

X. Ш. Альмеев (1949) описывает клиническую картину отравления овцы после внутривенного введения настоя свежей травы аконита круглолистного. По его данным, вначале наблюдаются частое облизывание, глотательные движения, слюнотечение, истечение из носовых отверстий, учащение пульса и дыхания, затем кашель, частое мочеиспускание. Моча красно-бурого цвета, частая дефекация, впоследствии жидкий кал со слизью. В дальнейшем пульс и сердечные тоны становятся слабыми и аритмичными. Дыхание поверхностное — 120—124 вдоха в минуту, выдохи затрудненные, сопровождаются стонами и вздрагиванием всего тела. Отмечается тимпания. Появляется мышечное подергивание всего тела, при движении шаткая и связанная походка, при стоянии животное широко расставляет тазовые конечности. Общее состояние животного угнетенное, отмечается пугливость, стремление двигаться вперед. Затем развивается слабость, животное ложится, принимает боковое положение, производит плавательные движения, скрежещет зубами, из ротовой полости истекает пенистая жидкость. Появляются периодические судороги. Перед смертью дыхание становится редким наступает одышка, животное глотает воздух. Видимые слизистые оболочки синюшины и, наконец, от остановки дыхания наступает смерть. М. Н. Милованов (1949), проводивший опыты совместно с X. Ш. Альмеевым, подтверждает описанную клиническую картину. Однако В. А. Адуцкевич (1956), А. А. Алдашев (1961), В. М. Серов, Т А. Перегудов, В. А. Марочнов (1963), испытавшие токсичность свежей травы аконита круглолистного на овцах путем их вольного и насильственного кормления или введения ее через фистулы в рубец, установили, что животные ею не отравляются даже в сравнительно больших дозах. Симптомы токсикоза у овец появляются только после дачи растения из расчета 70 г на 1 кг веса животного (В. А. Адуцкевич, 1956). Эти факты свидетельствуют о том, что аконит круглолистный и может служить причиной естественного пастбищного отравления овец, так как добровольное поедание ими такого количества аконита исключается. Все изложенное, а также специальные наши эксперименты, посвященные акониту круглолистному (1964), опровергают утверждения М. Н. Милованова (1962), который считает виновником смертельных отравлений овец на летних высокогорных пастбищах аконит круглолистный.

И. Д. Сидоренко (1959) сообщает, что борец молдавский часто является причиной тяжелых отравлений домашних животных: крупного рогатого скота, лошадей, свиней и овец. По мнению автора, ядовитость борца сохраняется в сене. Отравление свиней наблюдается чаще всего осенью, когда их выгоняют в дубовые леса, где они поедают вместе с желудям корни борца. Автором экспериментально на кроликах доказана ядовитость аконита молдавского, По его данным, 5 г свежих и 1,5 г сухих корней, а также 15 г свежих и 10 г сухих листьев растения на 1 кг веса животного вызывают гибель кролика через 4—40 часов.

С. Д. Морозов (1954), ссылаясь на отчеты экспедиции, 1949 г отметил отравление аконитом таласским овец на летних пастбищах совхоза «Джуан-Тюбе». Однако наши экспериментальные данные, полученные на тех пастбищах совхоза в 1961 г внесли определенную ясность. Оказывается, на эти пастбищах растут не один, а два вида аконита. Один из них-аконит таласский — не содержит аконитина, другой — аконит киргизский (новый) — имеет этот алкалоид и поэтому ядовит.

В руководствах по ветеринарной токсикологии С. В. Баженова (1958) и И. А. Гусынина (1962) подчеркивается необходимость детальных токсикологических исследований отдельных видов аконита в зависимости от природно-климатических факторов. Авторами использована обширная литература по акониту, хорошо описана клиническая картина отравления им разных видов домашних животных. Справедливо отмечено, что аконит относительно редко бывает причиной гибели или заболевания животных, так как в обычных условия они его не едят.

И. А. Гусынин, правильно называя алкалоид аконитин основным токсическим веществом растения, к сожалению в число ядовитых относит и виды аконита, которые не содержат аконитина. Например, среди приведенных им 9 видов аконита встречаются A. anthora L., A. excelsum Rchb., A. rotundifoIium Kar et Kir., A. talassicum M. Pop., лишенные аконитина.

С. В. Баженов (1958) на основании литературного материала описывает более или менее полную клиническую картину отравления различных животных аконитом. Он считает характерным диагностическим признаком отравления аконитом нервные синдромы, замедленный пульс, гипотезию кожных покровов.

Учитывая малочисленность экспериментальных исследований по токсикологии аконитов у сельскохозяйственных животных, автор настоящей работы посвятил несколько лет изучению этого вопроса. Результаты этих исследований опубликованы в монографии в 1964 г Однако из-за ограниченности тиража (2 тыс. экз.) и давности времени издания эта книга в настоящее время стала библиографической редкостью. Поэтому автор счел возможным включить некоторые её данные в предлагаемую читателям работу.

Для выяснения роли вида в формировании токсических свойств были испытаны клубни (как более устойчивые носители наследственных признаков) трех видов аконита тянь-шаньского ареала (A. soongaricum Stapf, A. karacolicum Rapes., A. talassicum М. Pop.), дальневосточного (A. Fischeri Rchb.), восточносибирского (A. baicalense Turcz.) аконитов, интродуцированных в новой экологической для них среде, т. е. в Подмосковье на территории Всесоюзного института лекарственных растений. Нет нужды доказывать, что почвенно-климатические условия Подмосковья резко отличаются от условий, характерных для родины указанных видов растений.

Испытываемые клубни всех растений представляли урожай одного года и одного сезона сбора.

Активность корней изучалась в 97 опытах на 582 белых крысах обоего пола в возрасте 3—6 месяцев.

Методика исследования. Во всех сериях опытов по определению биологической активности аконитов и их алкалоидов препараты вводились только внутрь, что соответствует естественному пути поступления их в организм. Для испытания каждой дозы подбиралась группа животных из 6 крыс одного пола с колебаниями в живом весе не более ±10 г. Клубни растений измельчались в кофейной мельнице до состояния мельчайшего порошка, затем задавались животным через пластмассовый зонд внутрь в виде водной суспензии в определенных дозах. Животные находились под непрерывным наблюдением экспериментатора в течение 8 часов, а потом периодически проверялись через 12 и 24 часа. Оставшиеся в живых Ир сы находились под контролем еще в течение последующих дней. Производились вскрытия павших животных. Для он деления LD50 применялся метод Кёрбера (G. Körber 1931).

Результаты исследования. Токсичность клубней аконита таласского в дозах 10—5000 мг/кг изучалась в 19 опытах 114 крысах. При пероральном введении крысам водной суспензии свежеприготовленных порошков из воздушно-сухой массы клубней в дозах от 10 до 1000 мг/кг каких-либо заметных изменений в поведении животных не было.

Начиная с дозы 1200 мг/кг у крыс появилось обильное слюнотечение, дыхание вначале учащалось, а затем, когда животные начали потеть, становилось редким. По мере повышен дозы аконита таласского признаки отравления животных проявлялись еще отчетливее. В первую очередь отмечалось ослабление скелетной мускулатуры. Животные лежали. Дыхание становилось более редким, затрудненным. После дачи клубней в дозе 2300 мг/кг у части крыс происходили кроме вышеописанных симптомов, икотно-рвотные движения и дрожание всего тела. Дыхание становилось редким и аритмичным, животные дышали открытым ртом. Движение было сковано.

Первые симптомы смертельного отравления животных были отмечены только после дачи им аконита таласского в дозе 3500 мг/кг. При этом у крыс парализовались вначале задние конечности. Животные лежали на животе, мускулатура туловища и передних конечностей была дряблой на ощупь, a иная отвечала на механическое раздражение сокращениями. Смерть наступала от прекращения дыхания на фоне полипаралича всей скелетной мускулатуры. Если после введения смертельных доз аконита таласского животные не погибали течение первых 24 часов, то, как правило, они выздоравливали, и при дальнейшем наблюдении на протяжении последующих 9—10 дней случаев гибели не было.

Опыты показали, что для крыс наибольшей переносимой дозой воздушно-сухого клубня аконита таласского является 1000 мг/кг, наименьшей токсической — 1200 мг/кг, наименьшей смертельной — 3500 мг/кг, LD50 — 4333,3 мг/кг, LD100 — 5000 мг/кг.

Для изучения токсичности клубней аконита байкальского ставилось 25 опытов на 150 крысах. В дозах 10—500 мг/кг испытуемый порошок не вызывал видимых изменений в поведении подопытных животных. При введении препарата в дозе 1000 мг/кг у крыс появлялись первые признаки отравления. Спустя 10—15 минут после приема порошка отмечалось угнетение общего состояния — они дремали, затем через 20 минут наводили туалет (потирали морду лапками). Морда животных становилась мокрой, что свидетельствовало о слюнотечении. Некоторые крысы сильно потели.

Указанные симптомы исчезали через 1,5—2 часа, и подопытные животные по внешнему виду ничем не отличались от контрольных. Случаи смерти крыс от аконита байкальского отмечались после дозы в 2200 мг/кг и выше. Симптомы были сходны с таковыми при отравлении аконитом таласским. По мере повышения дозы количество смертельных случаев увеличивалось. При этом слабость мускулатуры конечностей являлась одним из характерных симптомов. И в данном случае смерть отравленных животных происходила в основном в первые четыре—шесть часов. Если крысы оставались живыми в течение суток, то они, как правило, в дальнейшем выздоравливали.

При вскрытии трупов животных, погибших от аконита, макроскопических изменений во внутренних органах не обнаруживалось.

Наибольшая переносимая доза клубней аконита байкальского для крыс 500 мг/кг, наименьшая токсическая — 1000 мг/кг, наименьшая смертельная — 2200 мг/кг, a LD50 — 3733,3 мг/кг, LD100 — 4200 мг/кг.

Токсикодинамика клубней аконита Фишера (A. Fischeri Rchb.) в 29 опытах была изучена на 174 крысах. В малых дозах (10—50 мг/кг) он не вызывал у подопытных животных видимых отклонений в общем состоянии. Симптомы отравления, характерные для аконитового отравления, проявились, начиная с дозы 100 мг/кг. После дачи крысам 700 мг/кг аконита отмечен первый случай смертельного отравления. По мере повышения дозы количество смертельных случаев увеличивалось. У отравленных крыс наблюдалось обильное слюнотечение, потение. Животные дрожали, стонали, дыхание было затрудненное, скелетная мускулатура расслаблена, уши и лапки посинели. Смерть наступало от асфиксии через 1—6 часов после введения испытуемого вещества.

Наибольшей переносимой дозой аконита Фишера для крыс оказалось 50 мг/кг, наименьшей токсической — 100 мг/кг и наименьшей смертельной — 700 мг/кг.

Измельчённые клубни аконита джунгарского (A. soongaricum Stapf) в 10 опытах испытывались на 60 крысах. Испытуемое вещество в дозе 0,5 мг/кг заметных изменений в общем состоянии животных не вызывало. Начиная с дозы 1 мг/кг у подопытных крыс наблюдались признаки отравления, началось слюнотечение, беспокойство, у некоторых икотно-рвотные движения Эти симптомы исчезали через 30—40 минут после дачи препарата. С повышением дозы клубней увеличивалось и число симптомов отравления, они стали проявляться ярче. После введения животным вещества в дозе 5—6 мг/кг наблюдались следующие характерные симптом аконитового отравления: сильное беспокойство сразу же после введения водной суспензии из измельченных корней; спустя 5—10 минут — обильное слюнотечение. Параллельно с эти появлялись икотно-рвотные движения. Дыхание резко замедлялось, становилось аритмичным, вдохи были глубокими, животные дышали открытым ртом, выдохи — затрудненными осуществлялись с участием брюшных мышц, сопровождались хрипом. После дачи клубней аконита джунгарского в дозе 10 мг/кг и больше отмечались смертельные случаи. У крыс получавших смертельные дозы вещества, наряду с описанными симптомами, наблюдались приступы кратковременно (10—30 сек) тетанических судорог, которые обычно появлялись через 15—20 минут после введения водной суспензии из порошкообразного клубня. После двух—трех приступов, к правило, наступала смерть с явлением полного паралича скелетной мускулатуры. В некоторых опытах у животных после прекращения дыхания сердце билось еще две—три минуты. Отравленные смертельными дозами препарата крысы обычно погибали в течение первых двух часов, но если они переживали этот критический период, то, как правило, выздоравливал и при дальнейшем десятидневном наблюдении каких-либо отклонений в общем состоянии не отмечалось.

Клубни аконита джунгарского в дозах 25 мг/кг и выше во всех наших опытах убивали сто процентов подопытных животных. Результаты всех опытов по изучению токсичности этого аконита приведены в табл. 3.

Наибольшей переносимой дозой аконита джунгарского для крыс оказалось 0,5 мг/кг, наименьшей токсической 1,0 мг/кг, наименьшей смертельной — 10 мг/кг, LD50 16,04 мг/кг, LD100 — 25 мг/кг.

Для изучения токсичности клубней аконита каракольского (A. karacolicum Rapes) проводилось 14 опытов на 84 крысах. Они показали идентичность токсических свойств аконита каракольского с аконитом джунгарским как по силе действия так и по характеру вызываемых симптомов (табл. 4) Наибольшая переносимая доза аконита каракольского 0,5 мг/к наименьшая токсическая — 1,0 мг/кг, наименьшая смертельная — 10 мг/кг, LD50 — 15,83 мг/кг, LD100 — 25 мг/кг.

Таблица 3

Результаты опытов по изучению токсичности клубней аконита джунгарского на крысах

Таблица 4

Результаты опытов по изучению токсичности клубней аконита каракольского на крысах

Для сопоставления токсичности всех изученных корней аконитов составлена сводная таблица (табл. 5)

Таблица 5

Сравнительная токсичность клубней аконитов для крыс при пероральном введении

Обсуждение результатов. Как видно из описания опытов сводной табл. 5, биологическая активность у разных видь аконита различная. Существенная разница заключается в и токсических и смертельных дозах. Акониты каракольский и джунгарский даже в новых для них климато-почвенных условиях обладают сильным токсическим свойством, тогда ка другие виды (А. байкальский, Фишера и таласский) в тех и условиях способны вызвать отравление у животных только в дозах в 100—200 раз больших, чем первые. Разная степень токсичности растений, очевидно, связана с видовой, генетической способностью. Генофонд, определяющий каждый вид даже в новых условиях среды, не только сохранил его анатомо-морфологическое своеобразие, но и физиолого-биохимические особенности. Таким образом, все исследованные виды аконита по силе действия на животный организм можно раз бить на две группы: а) сильно токсичные акониты, куда причисляются акониты джунгарский и каракольский, б) малотоксичные, включающие в себя акониты Фишера, байкальский и таласский.

Характерные симптомы отравления животных первой группой аконитов свидетельствуют о серьезном расстройство функциональной деятельности парасимпатической нервной системы организма. Сильное беспокойство животного сразу после введения токсических доз аконитов говорит о чрезмерном раздражении ими рецепторов слизистой оболочки желудка, на что центральная нервная система рефлекторно отвечает возбуждением и повышением двигательной активности организма. В дальнейшем по мере поступления всосавшихся ядов в кровеносное русло объект их пагубного.действия в организме увеличивается и соответственно этому возрастает число симптомом. В это время вследствие раздражения аконитовыми ядами холинергических нервов наблюдается обильное слюнотечение; возбужденный рвотный центр или узловатые ганглии блуждающего нерва вызывают икотно-рвотные движения (Ю. Г Бобков, 1964). Урежение и аритмичность дыхания от токсических доз аконитов первой группы, вероятно, объясняются содержанием в них алкалоида аконитина, который рефлекторно через хеморецепторы легких (В. В. Закусов, 1938), а также непосредственно тормозит дыхательный центр. Приступы тетанических судорог, вероятно, обусловлены сильным раздражающим действием ядов на центральную нервную систему, особенно на ее адренореактивные структуры.

При отравлении животных аконитами второй группы в числе первых симптомов выступают угнетение общего состояния, дряблость скелетных мышц, атаксия и асфиксия. Такие же симптомы наблюдаются и при отравлении животных талатизамином, талатизином и другими алкалоидами, содержащимися в аконите таласском. Патогенез этого отравления объясняется курареподобным действием алкалоидов аконита таласского (К. М. Коваленков, 1949) Химический состав алкалоидов аконита Фишера и байкальского еще не изучен, но, судя по токсикологическим данным наших опытов, можно пола гать, что в них главным образом содержатся менее активные алкалоиды из атизиновой группы.

Обобщая сказанное, можно сделать следующие выводы.

1 При одинаковых климато-почвенных условиях из всех исследованных аконитов наиболее токсичными оказались клубни аконитов каракольского и джунгарского.

2. По силе токсичности для крыс клубни аконита джунгарского и аконита каракольского почти одинаковы.

3. Клубни аконита Фишера в 70—100 раз менее ядовиты для крыс, чем подземные части аконитов джунгарского я каракольского.

4. Клубни аконита байкальского оказались для крыс мало токсичными.

5. Самыми неядовитыми для крыс оказались клубни аконита таласского.

6. Одним из характерных симптомов отравления животных подземными частями аконитов каракольского и джунгарского является икотно-рвотный акт.

7. Симптомы отравления крыс клубнями аконитов Фишера, байкальского и таласского очень сходны, они выражаются в обильном слюнотечении, потении животного, параличе скелетной мускулатуры; иногда появляются также икотно-рвотные движения.

8. Аконит таласский, с точки зрения ветеринарной токсикологии, не опасен для животных, во-первых, потому, что сан растение почти неядовито, во-вторых, животные на воле едят его в незначительном количестве.

 

2.

Токсичность сумм аконитовых алкалоидов

Предсказать безошибочно степень ядовитости или фармакологической активности того или иного вида растений, не имея сведений о содержащихся в них ядовитых веществах, не всегда возможно. Во многих растениях, в том числе в аконитах, ядовитые свойства обусловлены содержащимися в них алкалоидами. Поэтому большой научный и практический интерес представляют экспериментальные исследования по выяснении фармакологических и токсикологических свойств этих алкалоидов в их природном комплексе. Такие исследования особенно необходимы для ветеринарной фармакологии и токсикологии, так как по словам И. А. Гусынина (1958) «...лечебное действие растения в организме животного будет тем совершеннее, чем полнее будут сохранены природные сочетания действующих веществ, в которых они участвовали в обмене веществ при жизни растения. Разрушив природный комплекс, мы... совсем устраняем возможность проявления какого-либо действия, что не всегда отвечает целям». Это в полной мере можно отнести к фармакологическому и токсикологическому действию различных видов аконита. Тем более, что животные в ее естественных условиях отравляются не индивидуальными веществами растений, а комплексом ядовитых начал.

Исследования, посвященные токсикологии комплексов активных веществ аконитов, в известной нам литературе не описываются. Исходя из этого, мы приступили к изучению токсичности сумм алкалоидов из тяньшаньских видов аконитов джунгарского, каракольского, киргизского, таласского и лесного, выделенных С. Ю. Юнусовым и его учениками, а также из полтавского аконита дубравного (A. nemorosum М. В.). По нашей просьбе сумма алкалоидов из последнего была выделена Т. Ф. Платоновой в лаборатории алкалоидов ВИЛАРа, а из надземной части аконита киргизского нами получена хлороформная фракция алкалоидов по известной в химии методике.

Суммы алкалоидов испытывались на 740 белых крысах обоего пола в возрасте 3—4 месяцев. Всего было поставлено 80 опытов.

Методика исследования. Препараты перед испытанием подкислялись 1%-ным раствором соляной кислоты, затем растворялись в дистиллированной воде и нейтрализовались добавлением гидрокарбоната натрия, после чего металлическим зондом вводились животным через пищевод в желудок в концентрациях 1 1000. Наблюдения за подопытными животными и учет эффективности проводились по методике, известной из предыдущих экспериментов.

Результаты исследования. Сумма алкалоидов аконита таласского (СААТ) испытывалась в 14 опытах па 140 крысах. После введения животным препарата в дозах 100—300 мг/кг видимых изменений в их поведении не было. Начиная с доз 400 мг/кг стали появляться признаки отравления. Через 10—15 минут после введения препарата у крыс отмечалась вялость, увлажнялась морда, у некоторых животных слюна вытекала каплями, они сильно потели. Дыхание становилось затрудненным и редким. По мере увеличения дозы вещества картина отравления развивалась более интенсивно. К вышеописанным симптомам прибавлялось нарушение координации движении. При попытке передвигаться задние конечности скользили по полу Появившаяся в начале отравления мышечная дрожь сменялась параличом.

Первые случаи смерти животных отмечались после введения суммы алкалоидов аконита таласского в дозе 450 мг/кг, а от дозы 750 мг/кг погибло 6 из 10 подопытных крыс. Все подопытные животные погибли после получения 900 мг/кг препарата. Симптомы смертельного отравления крыс такие же, что и при отравлении клубнями. В табл. 6 приводятся различные деятельные дозы вещества для крыс.

Наибольшей переносимой дозой СААТ оказалось 300 мг/кг, наименьшей токсической — 400 мг/кг, наименьшей смертельной — 450 мг/кг, LD50 — 782,5 мг/кг, LD100 — 900 мг/кг.

Токсичность суммы алкалоидов аконита лесного (СААЛ) в 18 опытах проверялась на 180 крысах. Принципиального отличия в действии этого препарата на животных от СААТ отмечено не было. Деятельные дозы испытуемой суммы в основном совпадали с дозами предыдущего препарата. Не повторяя описания сходных симптомов, ограничимся приведением данных статистической обработки опытов. Наибольшая переносимая доза СААЛ для крыс равна 350 мг/кг, наименьшая токсическая — 400 мг/кг, наименьшая смертельная — 500 мг/кг, LD50 — 717,5 мг/кг, LD100 — 1600 мг/кг.

Почти тождественными с данными предыдущих препаратов оказались результаты опытов на 130 крысах по определен нию токсичности суммы алкалоидов аконита дубравного (СААДб) Сходство действия препарата наблюдалось во вес случаях. Наибольшая переносимая доза данного препарат для крыс равна 300 мг/кг, наименьшая токсическая 400 мг/кг, наименьшая смертельная — 450 мг/кг, LD50 — 767,5 мг/кг, LD100 — 1000 мг/кг.

Таблица 6

Результаты опытов по изучению токсичности суммы алкалоидов аконита таласского (СААТ) на крысах (1961 г.)

Опыты с суммами алкалоидов аконитов таласского (СААТ), лесного (СААЛ) и дубравного (СААДб) показывают их биологическую тождественность и малую токсичность для животных.

Что касается очищенных сумм алкалоидов остальных трех видов аконита (джунгарского, каракольского и киргизского), то их биологическая активность принципиально отличается от предыдущих препаратов. Они оказались несравненно токсичнее.

Сумма алкалоидов аконита джунгарского (СААД), испытанная на 160 крысах в 10 опытах, вызывала следующие симптомы отравления. В дозах 0,1—0,3 мг/кг она не оказывала токсического действия на животных. Незначительное повышение дозы (0,5 мг/кг) уже вызывало заметное изменение в поведении крыс. Через 5—10 минут после введения они стали бегать по полу, часто потирали лапками морду, у некоторых она стала мокрой. После непродолжительной активизации движений крысы, собравшись в кучу, дремали в течение 20—35 минут. По истечении этого срока подопытные животные внешне не отличались от контрольных.

Более отчетливые симптомы отравления отмечались при введении животным препарата в дозах 1—2 мг/кг. Кроме описанных признаков появлялись стоны при вдохе, дыхание становилось редким, глубоким, крысы дрожали, сильно потели, при ходьбе шатались, периодически наблюдались икотно-рвотные движения. При даче препарата в дозе 3 мг/кг отмечались случаи смерти животных от остановки дыхания после двух—трех тетанических судорог с явлениями опистотонуса. Сердце еще продолжало сокращаться 2—5 минут Возбудимость остановившегося сердца на механическое раздражение сохранялась, при дотрагивании до него кончиком пинцета оно отвечало одиночным сокращением.

Препарат СААД вызывал смерть у всех подопытных животных при дозе 20 мг/кг (табл. 7) Для данного препарата установлена наибольшая переносимая доза 0,3 мг/кг, наименьшая токсическая — 0,5 мг/кг, наименьшая смертельная— 3 мг/кг, LD50 — 7,25 мг/кг, LD100 — 20 мг/кг.

Таблица 7

Результаты по изучению токсичности алкалоидов аконита джунгарского (СААД) на крысах (1961 г.)

Аналогичные симптомы отравления животных наблюдались в опытах с суммами алкалоидов аконита каракольского (СААК) и киргизского (СААН), разница заключалась лишь в количестве токсических доз веществ. Наиболее токсичным оказался препарат СААК (табл. 8) В опытах на 100 крысах установлено, что его наибольшая переносимая доза 0,3 мг/кг наименьшая токсическая — 0,4 мг/кг, наименьшая смертельная 2 мг/кг, LD50 — 5,85 мг/кг, LD100 — 15 мг/кг.

Таблица 8

Результаты опытов по изучению токсичности суммы алкалоидов аконита каракольского (СААК) на крысах

Сумма алкалоидов нового аконита (СААН) по своей токсичности занимала последнее место из трех веществ. Ее активность изучалась на 90 крысах. Препарат СААН в дозе 1—2 мг/кг не вызывал заметных изменений в поведении подопытных животных. Характерные признаки отравления начали появляться после дачи крысам препарата в дозах 3—5 мг/кг. Случаи смертельного отравления отмечены после приема животными СААН в дозе 10 мг/кг. В табл. 9 приводятся результаты опытов с препаратом СААН. Для препарата СААН установлены следующие данные: наибольшая переносимая доза — 2 мг/кг, наименьшая токсическая — 3 мг/кг, наименьшая смертельная — 10 мг/кг, LD50 — 15,2 мг/кг, LD100 — 25 мг/кг.

Таблица 9

Результаты опытов по изучению токсичности суммы алкалоидов аконита киргизского (СААН) на крысах (1962 г.)

Сравнительная токсичность испытанных алкалоидов приведена в табл. 10.

Таблица 10

Сравнительная токсичность сумм аконитовых алкалоидов, установленная на крысах при пероральном введении

Таким образом, опыты с суммами алкалоидов различных видов аконита показывают, что они обладают качественно различной биологической активностью. Наиболее токсичными оказались алкалоиды аконита каракольского и джунгарского; за ними следуют алкалоиды аконита киргизского, обнаруженного нами на высокогорных пастбищах Чаткала. Клинические симптомы отравленных крыс алкалоидами названных трех видов аналогичны. В данных опытах, как и в экспериментах с клубнями аконитов джунгарского и каракольского, у отравленных животных характерными симптомами являются беспокойство, саливация, икотно-рвотные движения, замедленное глубокое дыхание, приступы тетанических судорог и прострация между приступами. Смерть животных наступает, как правило, от остановки дыхания. Продолжительность жизни у отравленных крыс смертельными дозами алкалоидов аконита джунгарского и каракольского сравнительно короткая. Они погибают обычно в течение первого дня отравления, но если переживут первые сутки, то в дальнейшем, как правило, выздоравливают.

Алкалоиды аконита киргизского в этом отношении имеют некоторую особенность. Вызывая у животных те же симптомы отравления, что и алкалоиды джунгарского и каракольского аконитов, они способны убить животное спустя 5—6 суток после их перорального введения.

Биологическая активность препаратов СААТ, СААЛ и СААДб в 50—200 раз слабее, чем СААК, СААД и СААН. Существенное различие отмечается и в симптомах отравления Под влиянием СААТ, СААЛ и СААДб у отравленных животных в качестве характерных признаков выступают угнетение общего состояния, нарушение координации движения, сильное потоотделение гиперсаливация, редкое глубокое дыхание с участием всех брюшных мышц; вначале дрожание, а затем паралич всей скелетной мускулатуры. На этом фоне смерть наступает от асфиксии.

Отравление как клубнями аконита таласского, так и суммами названных алкалоидов протекает остро и заканчивается в течение 24 часов в зависимости от доз выздоровлением, либо смертельным исходом.

Действующими токсическими веществами в аконитах каракольском и джунгарском являются активные алкалоиды (аконитин и ему подобные), а в аконитах таласском, лесном и дубравном — мало активные (типа атизина).

Результаты наших опытов подтверждают литературные данные свидетельствующие о содержании в двух первых аконитах ядовитого алкалоида аконитина и ему подобных дитерпеновых производных, а в трех последних — мало активных алкалоидов типа атизина.

 

3. Изучение токсичности индивидуальных аконитовых алкалоидов

Симптомы и патогенез отравления животных ядовитыми растениями, глубина патологических процессов и ряд других токсикодинамических факторов зависят, главным образом, от физико-химической и биологической активности основного действующего вещества. В предыдущей серии опытов нами установлено, что токсическими началами в аконитах являются их алкалоиды. Следовательно, степень токсичности различных видов аконита на животных обусловливается химическое природой и биологической активностью алкалоидов. Но в аконитах содержится значительное число алкалоидов, состоящих из различных химических групп, биологическая активность большинства из которых еще не изучена. Между тем, для дифференциальной диагностики отравления важно знать особенности токсикодинамики отдельных аконитовых алкалоидов.

Поэтому нами испытаны на лабораторных животных следующие аконитовые алкалоиды: аконитин, лаппаконитин, зонгорин, талатизамнн, делаваконитин и анхвэйаконитии.

При выборе индивидуальных веществ автор руководствовался как индуктивным, так и дедуктивным методами. Первый позволяет на основе опытов с индивидуальными веществами предположить их содержание в изучаемых растениях, второй поможет подобрать для опытов именно те алкалоиды, которые должны содержаться в исследуемых видах аконита.

Активность алкалоидов изучалась на 532 белых крысах-самцах в возрасте трех месяцев весом 80—130 г. Всего было поставлено 60 опытов.

Методика исследования. Для каждой серии опытов подбирались крысы строго определенного веса, каждая доза алкалоидов испытывалась на 6—10 животных. Некоторые опыты проводились на белых мышах. Алкалоиды вводились крысам внутрь в форме водного раствора в количестве 1—1,5 мл. Бромгидрат аконитина был получен из ВНИХФИ, сульфат эангорина и лаппаконитин — основание — из лаборатории алкалоидов ВИЛАР, а талатизамин — основание — из Института химии растительных веществ АН Узбекской ССР. Анхвэйаконитин и делаваконитин являются импортными алкалоидами. Алкалоиды-основания перед испытанием переводились в хлоргидрат и нейтрализовались гидрокарбонатом натрия. Непрерывное наблюдение за отравленными животными велось в течение 8 часов, а затем проводился ежедневный осмотр еще в течение последующих 9 дней.

Результаты исследования. Токсичность бромгидрата аконитина изучалась в 12 опытах на 120 крысах. В дозах 0,1—0,2—0,3 мг/кг он не вызывал у крыс видимых изменений. После введения препарата в дозе 0,4 мг/кг наблюдались скоропроходящие явления токсикоза, через 3—5 минут повышалась двигательная активность животных, затем спустя 10—15 минут крысы дремали в течение 20—30 минут. В дозе 0,75 мг/кг указанные симптомы выступали более отчетливо и держались в течение 1,5—2 часов. При этом появлялись слюнотечение, беспрерывные жевательные движения.

Аконитин в дозе 1 мг/кг вызывал тяжелое отравление животных. Крысы потели, дрожали, наблюдалась обильная саливация, скованность движений, часто повторяющиеся икотно-рвотные движения. Дыхание животных становилось глубоким, затрудненным. Через 3—4 часа эти симптомы исчезали и по внешнему виду подопытных животных нельзя было отличить от контрольных. При дальнейшем наблюдении в течении 9 дней видимых отклонений не отмечалось. При вскрытии убитых животных макроскопических изменении во внутренних органах не было. Аконитин, начиная с доз 2 мг/кг и выше, вызывал смертельное отравление животных. В наших опытах не было ни одного случая, чтобы животное, оставшееся в живых от смертельных доз бромгидрата аконитина в течение первых суток, погибало на протяжении последующих девяти суток наблюдения (табл. 11).

Таблица 11

Результаты опытов по изучению токсичности аконитина на крысах(1961 г.)

* Животное пало от попадания препарата в легкие.

На основании результатов опытов наибольшей переносимой дозой аконитина при его введении внутрь можно считать 0,3 мг/кг, наименьшей токсической — 0,4 мг/кг. Доза бромгидрата аконитина в 2 мг/кг для крыс является наименьшей смертельной, LD50 равна 5,97 мг/кг, а абсолютно смертельная доза (LD100) — 10 мг/кг.

Токсичность зонгорина испытывалась на 80 крысах. Всего было поставлено 8 опытов. Препарат в дозе 5 мг/кг не вызывал видимых изменений в поведении животных. Первые признаки отравления животных от алкалоида наблюдались при дозе 10 мг/кг. Симптомы отравления были сходны с симптомами отравления от аконитина. Доза препарата в 20 мг/кг оказалась смертельной для части животных (4 из 10). Как правило, смерть наступала в течение первых 30 минут. Если животные переживали первые сутки после смертельного отравления, то они оставались живыми в течение последующих девяти суток. Повышение дозы зонгорина не повлияло на средний срок гибели отравленных животных. Более ярко проявлялся симптомокомплекс токсикоза у тех крыс, которые прожили около 20 часов после отравления. У них отмечалась атаксия, дряблость скелетной мускулатуры, дыхание становилось редким (2—3 вдоха в минуту), бесшерстные участки кожи имели синюшный оттенок. При дотрагивании напрягались мышцы, в том числе и конечности, отмечался дорзальный изгиб позвоночника, но защитной реакции в форме отдергивания хвоста не наступало. Смерти животных от зонгорина предшествовала остановка дыхания. Результаты данной серии опытов представлены в табл. 12.

Таблица 12

Результаты опытов по изучению токсичности зонгорина на крысах (1961 г.)

Таким образом, для крыс наибольшей переносимой дозой зонгорина оказалось 5 мг/кг, а.наименьшей токсической — 10 мг/кг. Наименьшая смертельная доза препарата соответствует 20 мг/кг, LD50 — 64 мг/кг, a LD100 — 120 мг/кг.

Между тем Ф. Н. Джахангиров (1974) на мышах при пероральной даче зонгорина установил LD50 — 1575 мг/кг, диацетилзонгорина — LD50>3000 мг/кг. Такие большие расхождения в наших данных, очевидно, невозможно объяснить лишь разной степенью видовой чувствительности животных. Следует отметить, что мы пользовались не идентичными препаратами. Наш препарат оказался почти в 25 раз токсичнее. Трудно допустить, что крысы в 25 раз чувствительнее мм или сульфатные соли алкалоида в 25 раз токсичнее гидрохлоридных. Данные Ф Н. Джахангирова о токсичности зангорина очень сходны с токсичностью талатизамина, которая была установлена нами (А. А. Алдашев, 1964).

Лаппаконитин испытывался на 50 крысах. Алкалоид в дозе 5 мг/кг вызывал угнетение общего состояния животных предварительного возбуждения. Признаки отравления под влиянием лаппаконитина наблюдались при дозе 10 мг/кг и были в основном сходны с признаками отравления от аконитина. При введении 20 мг/кг лаппаконитина у части крыс (из 10) наблюдалось смертельное отравление. Алкалоид в средних дозах вызывал смерть животных обычно в течении 15—30 минут (табл. 13).

Таблица 13

Результаты опытов по изучению токсичности лаппаконитина на крысах (1961 г.)

Наибольшая переносимая доза лаппаконитина для и равна 5 мг/кг, наименьшая — 10 мг/кг, наименьшая смертельная доза 20 мг/кг, LD50 — 25 мг/кг и LD100 — 40 мг/кг.

Токсичность талатизамина в 5 опытах изучалась на крысах. При введении крысам внутрь 400 мг/кг видимых изменений в поведении животных не отмечалось. Под влиянием 800 мг/кг препарата у животных наблюдалось некоторое изменение общего состояния, появились жевательные движения, слюнотечение, животные «наводили туалет», а затем наступало угнетение продолжительностью 20—30 минут. Алкалоид в дозах 1000—1200 мг/кг у крыс вызывал дрожание и сильное потение. Однако эти признаки отравления исчезли по истечении 3—4 часов, и животные по внешнему виду отличались от контрольных только взъерошенностью шерсти. Смертельного отравления крыс не наблюдалось, даже при введении 1400 мг/кг талатизамина (табл. 14). Ввиду малой токсичности талатизамина опыты в дальнейшем были прекращены.

Таблица 14

Результаты опытов по изучению токсичности талатизамина на крысах(1961 г.)

Для изучения токсичности делаваконитина проводилось 14 опытов. Алкалоид в дозах 10—20—30—50 мг/кг не вызывал у подопытных животных заметных изменений в поведении. После введения препарата в дозах 100—150 мг/кг у крыс через 3—5 минут появлялись обильное слюнотечение, тремор и активизация движения. Животные бегали по дну ящика, грызли бумагу, щепку и другие посторонние предметы. Спустя 20—30 минут крысы успокаивались и в большей части опытов, собравшись в углу, дремали, на механическое раздражение реагировали вяло. Случаи смертельного отравления животных отмечались после дачи алкалоида в дозе 200 мг/кг. Гибель всех подопытных крыс в группе наблюдалась от дозы 550 мг/кг. После проявления вышеописанных симптомов смерть, как правило, наступала при прогрессирующем общем параличе без приступов судорог. Вначале прекращалось дыхание, а спустя 3—5 минут останавливалось сердце. В табл. 15 приводятся данные по изучению токсичности делаваконитина. В отличие от действия предыдущих препаратов под влиянием токсических доз делаваконитина гибель животных отмечалась на протяжении шести суток после дачи препарата.

В данной серии опытов для делаваконитина были установлены такие критерии деятельных доз. наибольшая переносимая — 50 мг/кг, наименьшая токсическая — 100 мг/кг, наименьшая смертельная — 200 мг/кг, LD50 — 383,8 мг/кг, LD100 — 550 мг/кг.

Таблица 15

Результаты опытов по изучению токсичности делаваконитина на крысах (1961 г.)

Из всех изучаемых аконитовых алкалоидов самым активным оказался анхвэйаконитин. В 16 опытах он был испытан на 160 крысах. Симптомы отравления животных были тождественны симптомам отравления аконитином. Однако анхвэйаконитин оказался в 5—10 раз ядовитее аконитина. Первые случаи смертельного отравления были отмечены уже при введении 0,3 мг/кг анхвэйаконитина. Незначительное повышение дозы приводило к быстрому увеличению токсического эффекта алкалоида и в дозе 1,0 мг/кг он вызывал смерть у всех 10 крыс данной группы опыта (табл. 16). В данной серии опытов наблюдается гибель животных спустя 2—6 суток после отравления алкалоидом, чего не было при отравлении аконитином, зонгорином и лаппаконитином.

Таблица 16

Результаты опытов по изучению токсичности акхвэйаконитина на крысах (1961 г.)

Обработка результатов опытов показала, что наибольшая переносимая доза анхвэйаконитина для крыс равна 0,05 мг/кг, наименьшая токсическая — 0,1 мг/кг, наименьшая смертельная — 0,3 мг/кг, LD50 — 0,66 мг/кг, LD100 — 1 мг/кг.

Подводя итоги группе опытов по изучению острой токсичности шести индивидуальных алкалоидов аконитовых растений, нами составлена сводная таблица, где алкалоиды размещены последовательно в порядке активности (табл. 17).

Таблица 17

Сравнительная токсичность аконитовых алкалоидов

Обсуждение результатов. Сопоставляя данные опытов с шестью алкалоидами, нетрудно заметить, что симптомы отравления подопытных животных под влиянием алкалоидов аконитина, лаппаконитина в основном сходные. Они характеризуются замедлением и нарушением ритма дыхания, слюнотечением, появлением икотно-рвотных актов, потерей способности координировать движения, периодическими тетаническими судорогами, прострацией между приступами и при смертельных отравлениях — асфиксией.

Эти три алкалоида при пероральном введении быстро действуют на организм, отравление протекает довольно бурно. При благоприятном исходе после отравления аконитином и лаппаконитином нормальное состояние животных восстанавливается сравнительно быстро.

Судя по характерным симптомам в патогенезе отравлении аконитином, лаппаконитином и анхвэйаконитнном, ведущее место занимает расстройство холинергнческой системы.

Из всех изученных алкалоидов отдаленными пагубными последствиями токсикоза обладают делаваконитин и анхвэйаконитин. Это, возможно, объясняется либо медленным расщеплением алкалоидов в организме и вследствие этого длительным их действием, либо необратимым ингибирован жизненно важных физико-химических процессов в нем. Однако для выяснения истинных причин указанного явления необходимы специальные исследования.

Замеченный нами факт угнетения двигательной активности крыс при малых дозах лаппаконитина заслуживает внимания исследователей для изучения этих свойств и возможности использования алкалоида в качестве седативного средства.

Зонгорин, делаваконитин и талатизамин оказались гораздо менее токсичными. Вероятно, это объясняется их принадлежностью к атизиновой группе алкалоидов.

Нами констатирована ярко выраженная индивидуальная чувствительность животных к изучаемым алкалоидам, особенно зонгорину. Например, одни крысы погибали от дозы 20 мг/кг, другие оставались живыми после введения даже 100 мг/кг этого препарата. Эта особенность, вероятно, связана с тем, что зонгорин при детальном фармакологическом изучении оказался антидепрессантом центрального действия избирательно возбуждающим адренореактивные структур ретикулярной формации среднего мозга и латеральных и заднего гипоталамуса (Ф. Н. Джахангиров, 1974).

По токсичности среди всех изученных алкалоидов первое место занимает анхвэйаконитин, последнее — талатизамин.

Большинство смертельных отравлений животных от аконитов, видимо, связано с содержанием в них сложных алкалоидов типа аконитина.

 

4. Испытание биологической активности суммы аконитовых алкалоидов на овцах

В предыдущих опытах мы убедились в том, что различи виды аконита и его алкалоиды обладают различной степенью токсичности для лабораторных крыс. Эти материалы послужили ориентиром при экспериментальном изучении токсикодинамики аконитов и их действующих начал на организм овец. При постановке данной серии опытов преследовалась цель выяснить активность сумм аконитовых алкалоидов двух химических групп на организм овец и испытать различные медикаменты при аконитовом отравлении животных.

Опыты проводились в производственных условиях летом (август—сентябрь) 1961 г на пастбищах Курама-Тёр и Кокуй-Бель верховья Чаткальской долины Киргизии.

Методика исследования. Испытывались суммы алкалоидов аконита джунгарского (СААД) и таласского (СААТ). Они были избраны потому, что первая, как установлено нами на лабораторных животных, относится к числу сильно ядовитых алкалоидов и содержит в своем составе аконитин, а вторая — мало активные алкалоиды атизинового типа (рисунки 7, 4, 5).

Для определения индивидуальных алкалоидов в их суммах нами применялась методика хроматографии на бумаге, которая описана у Г. К. Никонова (1959) Подвижной фазой служила система и—бутанол, насыщенная 5%-ной уксусной кислотой. В качестве свидетелей были взяты из ядовитых алкалоидов аконитин, а из мало активных — талатизамин. Суммы алкалоидов давались животным внутрь и вводились подкожно. Подопытная группа насчитывала 145 овец.

В качестве медикаментозного противоядия в случаях отравления экспериментальных животных испытывался атропин.

Перед постановкой опытов у овец изучался обычный клинический статус: общее состояние, температура, пульс, работа  сердца, дыхание, аускультационные данные сердца и легких, работа рубца, состояние его стенок, степень руминации, перистальтика кишечника и другие показатели.

Результаты исследования. В первой группе опытов 20 овцам вводилась через резиновый зонд вовнутрь СААД в дозе 0,1 мг/кг в разведении 1 10000.

При постоянном шестичасовом наблюдении у подопытных животных не удалось заметить появления каких-либо признаков интоксикации. Не было изменений в их общем состоянии и в дальнейших десятидневных наблюдениях. Убедившись в нетоксичности этой дозы алкалоидов для овец, приступили к постановке следующей группы опытов.

Рис. 7 Хроматограмма аконитовых алкалоидов: 1 алкалоиды аконита киргизского, 2 талатизамин, 3 аконитин, 4 алкалоиды аконита джунгарского, 5 алкалоиды аконита таласского.

Для изучения антагонистического действия атропина при, аконитовых отравлениях была проведена вторая группа опытов на 5 овцах, которым энтерально вводилась СААД в дозе 0,5 мг/кг. Эта доза оказалась токсичной для овец. Спустя 10—15 минут у животных появилось слюнотечение, носовое истечение. Овцы стали часто облизываться. Дыхание стало глубоким, частота его незначительно замедлилась. Затем поведение овец стало беспокойным, часто мотая головой, они стремительно двигались вперед, скрежетали зубами, временами широко открывали рот, как будто зевали, при этом губы стягивались по углам, из открытого рта вытекала шнуром густая слюна. Пульс был частым и аритмичным. Появились икотно-рвотные движения. Руминация отсутствовала, стенки рубца были напряжены. В этой стадии отравления, т. е. через 40—50 минут после дачи суммы алкалоидов аконита джунгарского, всем животным подкожно вводился 0,1%-ный водный раствор сульфата атропина в дозе 1 мг/кг.

В трех случаях атропин показал явный антагонистический эффект, устранив симптомы токсикоза. После инъекции атропина через 2—5 минут животные начинали успокаиваться, прекращалось слюнотечение и икотно-рвотные движения, учащалось дыхание, исчезала аритмия пульса, оживлялась руминация, стенки рубца расслаблялись и спустя 30—45 минут после введения антидота овцы начинали пастись.

У двух овец и после введения атропина вышеописанные симптомы продолжали развиваться. К ним прибавились еще нарушение координации движений, тимпания рубца и расслабление скелетной мускулатуры. Выздоровление животных наступало в порядке, обратном развитию симптомов отравления, и спустя 8—10 часов от начала заболевания животные успокаивались, а через 10—12 часов восстанавливались жвачка и аппетит. Последующие десятидневные наблюдения показали отсутствие видимых изменений в общем состояния животных.

Третья группа опытов (на 20 клинически здоровых овцематках) предназначалась для изучения симптомов смертельного отравления препаратом СЛАД я испытания противоядной эффективности атропина.

Всем животным подкожно вводилась СААД в дозе 0,1 мг/кг. Вскоре после инъекции препарата животные начали беспокоиться, стремительно бегали, не замечая препятствий, спотыкались, падали, изо рта вытекала обильная густая слюна, появлялись икотно-рвотные движения с сильной антиперистальтикой преджелудков. Пульс не прощупывался, при аускультации отмечалась тахикардия с неправильным ритмом. Дыхание резко замедлялось, выдохи производились с трудом при участии всей скелетной мускулатуры.

Признаки асфиксии в виде посинения склеры глаз, слизистой оболочки рта и носа с каждой минутой прогрессировали. Развитие симптомов отравления шло так быстро, что через 10—15 минут после введения препарата пришлось 16 овец прирезать в агональной стадии. Только 10 овцам из 20 успели подкожно ввести атропин. Выздоровевшие 4 овцы относились к числу получавших медикаментозную помощь.

В четвертой группе опытов находилось 100 клинически здоровых трехлетних овцематок. Ставилась цель изучить стимулирующее влияние суммы алкалоидов аконита таласского (СААТ) на половую охоту у овец, так как по данным ряда авторов (Craig, 1944, Генри, 1956 и др.), аконитовые алкалоиды имеют стероидную структуру. Стероидная структура, как известно, свойственна химическому строению половых гормонов и многим другим стимуляторам полового цикла млекопитающих. Из аконитовых алкалоидов мало токсичными для животных, по нашим данным, оказались алкалоиды аконита таласского. Поэтому они представляют особый интерес для изучения в направлении ветеринарной фармакологии.

Всем овцам сумма алкалоидов аконита таласского вводилась подкожно в дозе 30 мг/кг. Никаких признаков отравления при этом не наблюдалось. Не было отмечено также характерных стимулирующих влияний препарата на половую охоту овец. Количество пришедших в охоту овцематок опытной группы не превышало количества их в контрольной.

Методика распознавания таких животных была общепринятой в овцеводческой практике — запуск барана-пробника.

Обсуждение результатов. Результаты опытов подчеркивают сильную ядовитость алкалоидов аконита джунгарского для овец. Смертельные дозы их при подкожном введении вызывают бурный симптомокомплекс, приводящий к быстрой гибели животных. При этом повторяются все характерные признаки: обильное слюнотечение, икотно-рвотные движения, извержение содержимого рубца, резкое изменение деятельности сердечно-сосудистой и дыхательной системы, потеря ориентира и равновесия, приступы судорог сильное беспокойство животного, свидетельствующее о глубоком расстройстве центральной нервной системы. Все это говорит о том, что независимо от того, вводятся ли аконитосодержащие суммы алкалоидов в организм подкожно или внутрь, они вызывают однотипную клиническую картину отравления у всех теплокровных животных.

Быстрота течения клинических признаков отравления в данном случае, вероятно, объясняется парэнтеральным введением яда, позволяющим ему максимально резорбироваться в организме за короткий срок, тогда как при энтеральном введении, из-за разрушающего действия пищеварительных соков и препятствия слизистой оболочки желудочно-кишечного тракта к всасыванию, не создаются условия для быстрого накопления максимальной концентрации яда в циркулирующей крови.

Была установлена также средняя токсическая энтеральная доза алкалоидов аконита джунгарского для овец. Она оказалась несколько ниже, чем для крыс. Это можно объяснить видовой толерантностью животных к яду Кроме того, у крупных животных легче заметить первые симптомы отравления по изменениям параметров функциональной деятельности внутренних органов, чего не возможно уловить у крыс без помощи специальных приборов. Ввиду этого ускользают из поля зрения наиболее ранние предвестники симптомов.

На большом количестве животных (100 овец) была доказана относительная неядовитость суммы алкалоидов аконита таласского. Судя по тому, как реагировали овцематки на алкалоиды аконита таласского, надо полагать, что они не обладают эстрогенным свойством.

Антидотный эффект атропина при аконитовом отравлении наводит на мысль о том, что в основе механизма токсических действий аконитина и подобных ему алкалоидов, вероятно, лежит чрезмерное возбуждение холинореактивных структур.

В связи с открытием новых, ранее неизвестных медиаторов центральной нервной системы указанный взгляд на механизм действия аконитиноподобных алкалоидов в настоящее время нуждается в пересмотре и дополнении.

 

5. Изучение токсичности различных видов аконита на овцах

В предыдущей серии опытов нами установлена чрезмерная токсичность алкалоидов аконита джунгарского и практическая безвредность алкалоидов аконита таласского на овцах. Описаны характерные клинические картины отравления, а также прослежены этапы развития токсикодинамики в зависимости от дозы ядов. Однако механическое перенесение результатов лабораторных токсикологических исследований на разрешение проблемы естественного отравления явилось бы грубейшей методологической ошибкой. Ведь в естественных условиях для возникновения отравления животных ядовитыми травами складывается иная, более сложная ситуация.

Здоровое животное, как правило, самопроизвольно не поедает ядовитые травы. Это вполне закономерно, так как представители травоядных животных в процессе филогенеза довольно четко определили свое отношение к растительному миру как к единственному источнику существования. К одним ядовитым травам выработался у них стойкий оборонительный рефлекс, а для утилизации других — приспособительный механизм в виде системы ферментов, обезвреживающих растительный токсин. Не все виды травоядных животных в одинаковой степени чувствительны к одному и тому же ядовитому растению. Например, хвойник и некоторые виды горного лука охотно поедаются козами без вреда для организма, тогда как овцы едят эти травы только при сильном голодании и часто отравляются. Подобного рода примеров видовой и индивидуальной чувствительности животных к ядовитым растениям достаточно приведено у И. А. Гусыннна (1962).

К сожалению, нередки факты, когда некоторые практические ветеринарные специалисты, увидев на поле какую-нибудь ядовитую траву, спешат с выводами, объясняя падеж животных отравлением этими растениями. Подобные взгляды дезориентируют руководителей и специалистов в принятии эффективных мер по прекращению отхода животных и выявлении истинных причин их гибели.

Для заключения о причинах отравления животных ветеринарному токсикологу недостаточно лишь обнаружения ядовитых трав на пастбищах. Важно выяснить, поедает ли скот эти растения на воле, в какое время года или дня чаще наблюдается отравление животных, их упитанность и другие физиологические константы, уровень минерального питания; является ли скот местным, хорошо адаптированным или привозным; какие метеорологические условия способствовали вспышке отравлений, как протекает клиническая картина спонтанных отравлений, сходна ли она с картиной экспериментального отравления животных ядовитыми травами, встречающимися на данном пастбище, и ряд других факторов.

На наш взгляд, в этом и должно заключаться принципиальное отличие методов исследований ветеринарной токсикологии от токсикологии медицинской. Для последней характерно, что обнаружение в пище ядовитых продуктов, как правило, предопределяет диагноз отравления. Это, однако, не значит, что между этими методами нет ничего общего. Дли установления диагноза кормовых отравлений в условиях стойлового содержания животных схема исследований ветеринарных токсикологов не имеет существенных отличий от медицинских.

Учитывая вышеизложенное, результаты своих лабораторных исследований мы решили проверить в естественных условиях на овцах. При необходимости параллельно ставились опыты и на лабораторных животных.

Эксперименты проводились на высокогорных пастбищах и июле, августе и первой половине сентября 1959, 1961 и 1962 годов. Этот период лета был выбран нами потому, что в Киргизии массовые пастбищные отравления овец наблюдаются именно в эти месяцы года.

Всего под опытами находилось 62 овцы. Во всех сериях опытов свежая трава аконита задавалась овцам через рот в определенных дозах, рассчитанных на 1 кг живого веса.

Испытывались следующие виды аконита белоустый, лесной, круглолистный, таласский и киргизский.

Опыты с аконитом белоустым

Многолетними наблюдениями на пастбищах Киргизии установлено, что животные проявляют безразличное отношение к акониту белоустому, они ложатся на кусты растения, катаются по ним, но случаев отравления не наблюдается. Установлено, что в естественных условиях этот вид аконита животными не поедается, но были случаи, когда скот, привязанный веревкой за кусты растения, съедал их, однако при этом животные не отравлялись.

Местное население утверждает, что аконит белоустый вреден для людей и животных. Замечено, что его листья в горном сене животными поедаются наравне с другими травами. Что касается стеблей, то их животные не трогают, как и грубые стебли других растений (конский щавель, ревень, чемерица, борщевик, ферула и др.)

Для экспериментального подтверждения наблюдений ставились опыты по скармливанию листьев этого аконита овцам и лабораторным животным.

Опыты на овцах проводились в производственных услоовиях на летнем пастбище Сары-Джон колхоза «Ульгу» Джеты- Огузского района Киргизской ССР, очень засоренном аконитом белоустым (см. рис. 2). Опыт был поставлен на овцах в период массового цветения растения, начиная со второй половины июля 1959 г., на протяжении двадцати дней.

Методика исследования. Овцы были клинически здоровы, в возрасте от 1 до 3-х лет, с живым весом 45—50 кг. Они были разбиты на три группы по 5 голов в каждой. В качестве объективных клинических показателей учитывались изменения пульса, дыхания и руминации обычными методами принятыми в ветеринарной клинической диагностике. Свежие листья аконита белоустого измельчались и насильственно задавались животным утром, перед выгоном на пастбище в дозах 20, 40, 60 г на 1 кг живого веса.

Результаты исследования. Среди овец первой группы, получавших по 20 г/кг аконита, при 6-часовом беспрерывном наблюдении каких-либо внешних признаков отклонения от исходного состояния отмечено не было. Аппетит у животных был нормальный, они охотно паслись.

У овец второй группы (40 г/кг листьев) наблюдалось тол-ко незначительно, скоропроходящее учащение дыхания. Путем надавливания кулаком на область левой головной ямки животных удалось установить некоторую активизацию рубца. У трех овец сокращение рубца стало больше на одно число (3 против 2), а у двух — на уровне исходного. Животные паслись нормально.

Третья группа овец получала листья аконита белоустого из расчета по 60 г/кг. Через 10—15 минут после приема растения у некоторых овец отмечались частые жевательные движения, незначительное слюнотечение. Дыхание становилось глубоким, несколько учащенным. Деятельность сердечно-сосудистой системы изменялась следующим образом: пульс становился твердым, тоны сердца усиленными, у части овец имела место незначительная тахикардия, однако не превышавшая физиологических границ в условиях высокогорья. Со стороны общего состояния отмечалась некоторая вялость. Животные, отпущенные на волю, двигались медленно, неохотно паслись. В первые два часа наблюдений у всех овец этой группы руминация была замедленной, а затем возвратилась к исходному уровню, а у двух животных через два часа она увеличилась на 2 сокращения за единицу времени против исходного. Все вышеописанные симптомы исчезали в течение 4-6 часов после принятия аконита. Только овцы, у которых было отмечено увеличение руминации, к исходу дня (через 14 часов от начала опыта) начинали испражняться неоформившимся калом. На следующее утро, т. е. через 24 часа, кал имел свойственные для данного вида животных форму и цвет.

При дальнейшем десятидневном наблюдении за подопытными овцами каких-либо отклонений в их поведении и общем состоянии заметить не удалось.

Опыты на лабораторных животных. Для дальнейшего уточнения токсичности аконита белоустого дополнительно ставились опыты на лабораторных крысах в полевых условиях. Всего находилось под опытом 110 белых крыс обоего пола в возрасте двух месяцев с живым весом 100—130 г.

Методика исследования. В качестве испытуемых веществ брались высушенные в тени листья аконита белоустого в фазе цветения и водный настой листьев. Сухие листья сначала измельчались ножницами, а затем превращались в мельчайший порошок, который индивидуально дозировался для каждой крысы и задавался в форме болюса на мучной основе (1 1).

Настой готовился горячим способом из расчета 1 10 и давался как обычная жидкая лекарственная форма при помощи шприца и металлического зонда.

В первой серии под опытом находилось 50 крыс. Испытывались три дозы (5, 10, 20 г/кг) порошкообразных листьев аконита на 30 крысах, 20 крыс было в контроле. Последним задавались болюсы только из одной муки. Животные находились под постоянным наблюдением экспериментатора в течение 6 часов, а затем ежедневно осматривались в течение последующих 10 дней.

Результаты исследования. На лабораторных животных тоже не удалось получить каких-либо характерных симптомов отравления этим аконитом.

Вторая серия опытов по испытанию настоя из листьев аконита белоустого, проведенная на 60 крысах, дала такие же результаты, что и первая серия, т. е. подтвердила нетоксичность надземных частей аконита белоустого.

Обсуждение результатов. Выше говорилось, что в естественных условиях животные не употребляют свежие надземные части аконита белоустого. Это явление не следует объяснять ядовитостью растения, так как эксперименты на овцах и на лабораторных животных не подтвердили такого предположения. Скорее всего, животные не трогают его потому, что растение это довольно крупное, грубоволокнистое, а следовательно, неудобоваримое.

Отрицательный пищевой рефлекс травоядных животных к акониту белоустому можно объяснить и по-другому. Вполне можно допустить, что частое отравление предков домашних животных представителями рода Aconitum особенно из секции Lycoctonum, куда относится этот вид, в процессе длительного филогенеза привело к тому, что в их организме стали возникать к этим растениям вначале условные тормозные рефлексы, которые впоследствии, закрепившись, перешли в безусловные охранительные рефлексы. Это, как приобретенное стойкое качество, стало передаваться по наследству.

Как видно из опытов, признаков отравления у овец не наблюдалось даже при кормлении их 3000—3300 г зеленой массы аконита белоустого. Появление поноса у двух овец, получавших большие дозы аконита, скорее всего можно объяснить не специфическим токсическим действием растения, а резким изменением их рациона. Это обычная защитная реакция организма на раздражение непривычным раздражителем.

Опыты с аконитами таласским и киргизским

Как уже говорилось в первой главе, в верховьях Чаткала был найден новый вид, растущих внутри кустов аконита таласского. При обследовании пастбища кусты аконита в некоторых местах были частично съедены скотом.

Для изучения отравления овец в этот район в 1949 г приезжали работники ветлаборатории Министерства совхозов Киргизской ССР (С. Д. Морозов, С. С. Савчицкая, В. И. Бичевина и др.), которые считали кусты аконита одним видом (таласский) ядовитым для овец.

Перед автором настоящей работы ставилась задача уяснить, какой из аконитов ядовит. С этой целью в июле—августе 1961 г проводилась серия опытов на овцах на высокогорном пастбище Чаткал совхоза «Джуан Тюбе» Киргизской ССР.

Методика исследования. Всего в опытную группу были включены 18 клинически здоровых овец средней упитанности в возрасте 2—5 лет. Перед опытом животные подвергались клиническому обследованию общего состояния измерялась температура, подсчитывались пульс, дыхание и румнация проверялась реакция на тактильное и болевое раздражение и др. Затем изрезанные свежие листья аконита задавались через рот и велось 6—8-часовое беспрерывное наблюдение. Животные, оставшиеся в живых, повторно осматривались через 12—24—48 часов. Испытывались две дозы (5 и 7,5 г/кг в пяти группах опытов (таблицы 18, 19).

Результаты исследования. В первой группе испытывались листья аконита таласского, собранного в урочище Суулу-Талды-Булак, на 5 овцах в дозе 5 г на 1 кг живого веса. После дачи аконита через 15—20 минут животные начинали часто облизываться, у части овец ритм сердца несколько (на 5 ударов) участился, руминация увеличилась, составляя 3 сокращения в 2 минуты, вместо двух сокращений в исходном состоянии. Животные находились на привязи в течении 2,5—3 часов, за это время других изменений в клиническом статусе обнаружено не было. Затем овцы были отвязаны, воле за ними велось наблюдение еще 2,5—3 часа. Животные нормально паслись, ничем не отличаясь в своем поведении других овец в стаде. При повторном клиническом их обследовании через 12—24 и 48 часов не было замечено каких-либо отклонений в общем состоянии животных. Те же результаты дали и дальнейшие десятидневные наблюдения.

Во избежание излишних жертв продуктивного скота в опытах с большими дозами аконитов брались группы с меньшим количеством овец. Вторая группа опытов со вскармливанием свежих листьев аконита таласского в дозе 7,5 г/кг ставилась на 2 овцах. Результат получился аналогичный с результатами первой группы, явных клинических картин отравления отметить не удалось. Подопытные овцы через 6 суток были отпущены на волю и паслись нормально (табл. 18).

В третьей группе опытов на 3 овцах были испытаны свежие листья нового аконита, названного нами киргизским, урочища Суулу-Талды Булак. Листья брались из расчета на 1 кг живого веса животного. В данном случае у всех подопытных овец проявлялась явная клиническая картина отравления.

Таблица 18

Влияние свежих листьев аконита таласского на общее состояние овец

Четвертая группа опытов проводилась на 4 овцах с дачей 7,5 г/кг смеси свежих листьев аконитов киргизского и таласского поровну, а пятая группа — на 4 овцах при дозе 7,5 г/кг свежих листьев аконита киргизского.

В последних трех группах опытов симптомы отравления животных были однотипными, разница заключалась только в количестве смертельных исходов. Поэтому во избежание повторений дается описание наблюдений за течением клиники отравления, характерной для всех трех серии экспериментов.

Сразу же после дачи растения (процедура принудительного кормления продолжалась 20—30 мин) животные часто облизывались, продолжая беспрерывные жевательные движения. Спустя 10—15 мин начиналось серозное истечение из ноздрей и слюнотечение, причем вначале, как правило, выделялась каплями жидкая слюна, а затем через 3—5 мин изо рта шнуром вытекала обильная пенистая масса тягучей слюны (рис. 8). Животные беспокоились, дрожали, скрежета зубами, стонали, временами оглядывались на живот, часто зевали, судорожно сокращались лицевые мышцы, стягивали углы рта. Отмечались частые позывы к диурезу и дефекации. После двух—трех резких антиперистальтических движений извергалась рвотная масса, у отдельных животных очень сильно. Затем беспокойство животных переходило в буйство и они, выпучив глаза, с открытым ртом, мотая головой, устремлялись вперед, не различая препятствий (камни, ямы, вода), что свидетельствовало об исчезновении ориентировочного рефлекса. При этом координация движений была нарушена походка становилась шаткой, отравленные овцы часто спотыкались, падали, опрокидывались через голову (рисунки 9, 10, 11).

Рис. 8. У овцы началось слюнотечение.

Рис. 9. Шаткая походка, неестественная поза.

Рис. 10. Движения животного не координируются.

После таких.приступов буйства наступало угнетение общего состояния. В этой стадии у большинства животных наблюдалась атаксия, овцы лежали на брюхе, что является неестественной для них позой. Попытка вставать часто не удавалась задние конечности животных настолько были расслаблены, что овцы нередко принимали позу сидящей собаки. Иные отравленные животные в промежутках между приступами тетанических судорог, опустив голову, дремали. При дотрагивании пальцем к шерсти спины овцы вздрагивали. У животных резко нарушались функции органов дыхания, кровообращения и пищеварения. Одновременно с появлением слюны отмечалось резкое замедление и нарушение ритма дыхания. Вдохи и выдохи становились глубокими, вскоре животные вынужден были дышать открытым ртом, вдохи сопровождались стонами. В стадии максимального развития всех клинических симптомов дыхание становилось чайнстоксовским. При аускульции были слышны влажные хрипы.

Изменение в функциональном состоянии сердечно-сосудистой системы выражалось в появлении стойкой аритмии пульса. Он был слабый, нитевидный. Аускультация области сердца обнаруживала чередование тахикардии с брадикардией, при чем тахикардия совпадала с актом дыхания, а брадикардия с дыхательной паузой. Перед остановкой сердца обычно наступала тахикардия, которая быстро переходила в трепетание желудочков, что было нетрудно установить пальпаторно-аускультационно по наличию дрожательного движения и соответствующим ему тонам. При благоприятном исходе отравления аритмия сердечных сокращений исчезала позже всех остальных симптомов, а в случае со смертельным исходом, как правило, сердце продолжало работать еще в течем 3—5 минут после остановки дыхания.

Характерными симптомами нарушения функциональной деятельности органов пищеварения были прекращение руминации, спастическое напряжение стенок рубца, появление антиперистальтических движений, сопровождаемых икотно-рвотными явлениями, учащение перистальтики кишечника, приводящее к поносу.

Рис. 11. Наступил паралич, началась тимпания рубца.

Симптомы отравления животных, которые впоследствии выживали, продолжались в течение 6—20 часов. У смертельно отравленных овец смерть наступала через 2—4 часа после дачи травы.

В результате экспериментов с аконитом киргизским в третьей и четвертой группах пало по 1 овце и в пятой группе — 3 овцы из 4 (табл. 19).

Таблица 19

Результаты опытов смертельного отравления овец свежими листьями аконита киргизского и смесью листьев аконитов таласского и киргизского

Попытки к спасению отравленных животных медикаментозными средствами давали не всегда одинаковые и положительные результаты. Из всех примененных средств (сульфацил, кофеин, камфара, атропин, аминазин) более или менее эффективным оказался атропин.

Эти опыты подтвердили токсичность аконита киргизского и нетоксичность аконита таласского.

Обсуждение результатов. Эксперименты, проведенные в условиях, приближенных к естественным, показали, что к акониту таласскому у животных оборонительный рефлекс не наработан. Поэтому голодные овцы при отсутствии других сочных растений могут есть его. Ограниченное употребление травы аконита таласского в наших опытах можно объяснить горьким вкусом и грубостью стеблей.

В опытах с насильственным кормлением овец листьями аконита таласского в больших дозах (350—500 г на голову были получены одинаковые данные, которые позволяют судить о том, что аконит таласский в обычных условиях не может служить причиной спонтанного массового отравления овец на летних выпасах. Во-первых, при обилии на пастбище сочного, питательного разнотравия овцы никогда не съедят аконита таласского больше, чем в наших опытах, во-вторых даже в сравнительно больших дозах (7,5 г/кг) он не вызывает смертельного отравления овец. Между тем, наши опыты вольным кормлением проголодавшихся овец листьями этого растения показали, что они, несмотря на 16-часовой голод съедали не более 30 г листьев аконита. Это лишний раз доказывает, что в естественных условиях исключается возможность поедания травы аконита таласского в количестве, равном дозам насильственного кормления.

Совершенно иными были результаты опытов со скармливанием овцам листьев аконита киргизского. Несмотря на то, что этот аконит часто растет в одном кусте с аконитом таласским и имеет большое морфологическое сходство с ним, он обладает ясно выраженным токсическим свойством. Уже в дозе 5 г/кг он вызывал отравление у всех трех подопытных овец, из которых одна пала. С повышением дозы аконита увеличивалось и число летальных исходов.

Ввиду тесного симбиоза неядовитого аконита таласского с ядовитым представителем, у животных к акониту киргизскому, вероятно, не выработался отрицательный пищевой рефлекс. Поэтому проголодавшееся животное вместе с аконитом таласским поедает также ядовитый аконит, в результате чего может отравиться им. Этим мы объясняем причину массового отравления крупного рогатого скота бывшего колхоза «Мин-Булак» летом 1959 г. в районе произрастания двух аконитов-симбионтов.

Итак, из результатов описанных экспериментов можно сделать следующие выводы.

1. Аконит таласский в естественных условиях поедается животными в небольшом количестве.

2. Допустимое к употреблению животными количество аконита таласского практически безвредно для организма овец.

3. В некоторых урочищах верховья Чаткала растут в сообществе два вида аконита, один из которых известный аконит таласский, а другой новый (киргизский) формирующийся вид, вероятно, появившийся в результате естественной гибридизации аконита таласского с аконитом джунгарским.

4. Киргизский аконит токсичен для животных.

Опыты с аконитом лесным

Опыты проводились в июле—августе 1962 г на высокогорном пастбище Коль-Тёр совхоза «Тамчи» Киргизской ССР.

В данной серии опытов ставились две задачи: установить поедаемость аконита лесного животными в естественных условиях и его допустимое количество и выяснить, является ли он в таком количестве ядовитым для овец.

Методика разрешения первой задачи сводилась к обследованию пастбища с содержанием аконита лесного и визуальному наблюдению за пастьбой животных.

Полевые наблюдения. При обследовании кустов стелющегося можжевельника, лужаек елового леса и зарослей различных кустарников, где обычно растет аконит лесной, были обнаружены объеденные стебли растения. Визуальное наблюдение показало, что овцы, как правило, обходя кустарники, пасутся на открытых местах, козы, наоборот, любят ветки кустарников и не прочь попутно полакомиться и аконитом лесным. Крупный рогатый скот ест аконит лесной наравне с другим разнотравьем, растущим вокруг и внутри кустарников. Лошади, как и овцы, предпочитают пастись на бескустарниковых участках, но при поднесении им аконита лесного едят его как обычную траву Был замечен также верблюд, который охотно поедал лесной аконит, доставая его из зарослей можжевельника.

При двухмесячном наблюдении за животными, поедавшими аконит лесной, случаев отравлений не отмечалось.

Определение количества свободно поедаемой травы аконита лесного проводилось на трех взрослых овцематках. Каждое животное перед постановкой опыта содержалось на полторасуточной голодной диете. Опыты начинались в 7—8 часов утра. Голодной овце подносилось дозированное количество свежесобранной травы. Вес свободно съеденной травы устанавливался путем вычета веса оставшейся массы от первоначального.

Эксперименты показали, что овцы после полуторасуточного голодания без принуждения поедают аконит лесной в количестве 35—115 г. Например, из трех подопытных овец одна съедала 35 г, вторая — 103 г и третья — 115 г. При этом животные не проявляли признаков аконитового отравления.

Испытание токсичности аконита лесного проводилось на 10 клинически здоровых овцах. Условия и методика опыта были такие же, как и в опытах с другими аконитами. Испытывались две дозы.

В первой группе опытов 5 овцам 2—3-летнего возраста давались свежие листья аконита лесного в дозе 20 г/кг. При пятичасовом беспрерывном наблюдении после дачи растения, затем повторных обследованиях через 12—24 часов не удалось заметить никаких видимых отклонений в поведении животных, а также функциональных сдвигов в сердечно-сосудистой и дыхательной системах.

Двухкратное увеличение дозы растения (40 г/кг) во второй группе опытов на 5 овцах тоже не оказывало токсического действия на организм подопытных животных. Параметры температуры, пульса, дыхания и руминации, а также другие клинические показатели не выходили за пределы физиологических границ.

Обсуждение результатов. Данная серия опытов и результаты полевых наблюдений убедили нас в том, что к акониту лесному у животных не выработан отрицательный пищевой рефлекс, но в силу особенностей места произрастания он малодоступен для некоторых видов сельскохозяйственных животных, в частности для овец и лошадей. Другие виды животных (козы, крупный рогатый скот и верблюды) в естественных условиях едят его наравне с другими съедобными травами пастбища. Установлено, что количество аконита лесного, попадающего в пищеварительный тракт животных при подножном кормлении, безвредно для их здоровья. Даже при насильственном кормлении овец в сравнительно больших дозах (в пределах 2 кг зеленой массы аконита на голову животного) у животных не появляется признаков отравления. Отсюда можно сделать вывод, что аконит лесной в естественных условия не может служить этиологическим фактором летнего пастбищного отравления овец.

Опыты с аконитом круглолистным

Два важных обстоятельства заставили нас проводить настоящие эксперименты в несколько иных условиях, чем в предыдущих случаях.

Во-первых, в Киргизии в течение ряда лет летние пастбищные отравления овец приносили немалый ущерб овцеводству. Выяснением их причин занимались многие ветеринарные исследователи разного профиля. Группа исследователей одной из экспедиций (X. Ш. Альмеев, 1949; М. Н. Милованов, 1949 и др.), изучая причины летнего падежа овец на высокогорных пастбищах совхоза «Тамчи», пришли к выводу, что причиной гибели животных в данной местности является аконит круглолистный. Поводом для такого утверждения им послужил следующий случай. В 1947 г чабан совхоза Сулайман принес участникам экспедиции патологоанатому X. Ш. Альмееву и токсикологу М. Н. Мнлованову растение ак кодол (аконит круглолистный) и уверял их, что овцы отравляются этой травой. М. И. Милованов, заинтересовавшись этим, приготовил водный настой из свежих листьев растения, который при введении внутривенно подопытной овце дал отчетливую картину отравления. Неоднократное повторение опытов на других овцах дали положительные результаты.

После таких удачных экспериментов казалось, что вопрос об этиологии пастбищного токсикоза овец данной зоны разрешен. Однако, когда М. Н. Милованов при участии автора настоящей работы в 1948 г в том же совхозе проводил опыты на овцах с введением измельченной травы аконита круглолистного в рубец через боковую фистулу, у подопытных животных не наступало отравления даже при введении сравнительно больших доз (около 1 кг зеленой массы) Но внутривенное введение настоя в сравнительно небольшом количестве по-прежнему давало положительный эффект.

Впоследствии другие исследователи пастбищного токсикоза овец (В. А. Адуцкевич, 1956; В. М. Серов, Т. А. Перегудов, В. А. Марочнов, 1960 и др.) также испытав это растение на овцах перорально, стали отрицать его ядовитость.

Во-вторых, в наших лабораторных исследованиях препаратов аконита круглолистного было замечено интересное явление — повышение их токсичности при прибавлении к ним уксусной кислоты и при длительном хранении препаратов в холодильнике. Результаты дальнейших исследований этого факта излагаются отдельно. При проведении данной серии опытов стояли задачи: установить поедаемость аконита круглолистного животными в естественных условиях, уточнить количество растения, поедаемого овцами при вольном кормлении и убедиться в том, является ли аконит круглолистный ядовитым для овец, и выяснить, существуют ли факты спонтанного повышения токсичности растения в естественных условиях, установить факторы, обусловливающие повышение токсичности аконита круглолистного.

Для разрешения указанных задач были поставлены специальные эксперименты в производственных условиях. Работа проводилась на высокогорном пастбище Коль-Тёр совхоза «Тамчи» летом 1962 г в течение трех (июль, август, сентябрь месяцев. Пастбище это считалось одним из стационарных очагов летних отравлений овец.

Методика исследования. Учитывая факты сильной вспышки отравления после резкого похолодания воздуха, сопровождаемого обильными осадками в виде дождя, града и снега, в данной серии опытов кроме постановки токсикологических экспериментов на животных проводилось метеорологическое наблюдение на пастбищах. Ежесуточно четыре раза (в 6 ч утра, 12 ч дня, 8.30—9 ч вечера, 1 ч ночи) измерялась температура воздуха на уровне 1,5 м от поверхности земли, на уровне стеблей растения, в почве на глубинах 5—10—20 см, относительная влажность воздуха определялась психрометром А манна. Трава аконита круглолистного собиралась в разное время суток при разной температуре внешней среды. В момент сбора травы авиационным альтиметром определялась высота местности над уровнем моря, а также отмечались показатели влажности воздуха и температурные данные.

Свежая трава тут же задавалась животным, а если она предназначалась для химических исследований, то с целью прекращения в ней ферментативного процесса обрабатывалась абсолютным этиловым алкоголем, затем сушилась в тени.

Методика полевых наблюдений, определение количество свободно поедаемой травы и насильственной дачи ее животным такая же, как и в предыдущих опытах.

Результаты исследования. Путем длительного обследования пастбища установлено множество объеденных скотом стеблей аконита круглолистного.

Визуальное наблюдение за пасущимися животными дал возможность констатировать, что овцы при обилии на пастбище других съедобных трав, особенно злаковых (типчак и др.) и бобовых (горная вика и др.) предпочитают их аконитам, но в небольшом количестве едят и акониты. Лошади в этом отношении менее «привередливы», некоторые даже с аппетитом пасутся на участках с густым произрастанием аконита круглолистного По-видимому, и крупный рогатый скот ест эту траву, однако мы не располагаем достаточными данными для категорического утверждения.

Опыты с вольным кормлением на трех овцах показали, что они без принуждения едят аконит круглолистный, однако в наших экспериментах вес поедаемой травы никогда не достигал 200 г. Одна овца съела 85 г, вторая — 127, а третья — 155 г и ни в одном из трех случаев не отмечалось признаков отравления.

Кроме того ставились опыты с испытанием активности аконита круглолистного на 10 овцах путем насильственного их кормления свежей травой растения. Испытывались две дозы (20 и 40 г/кг).

Методика подготовки подопытных животных и дача травы общепринятая в наших исследованиях. До постановки опыта проводилось и копрологическое исследование овец на гельминтоносительство. Этим мы хотели выяснить, существует ли связь между кормовыми отравлениями и гельминтоносительством животных.

Результаты исследования. Первая группа из 5 овец получала 20 г/кг свежих листьев аконита. Из них 4 животных, по результатам копрологических исследований, были свободны от кишечных гельминтов. Всем подопытным овцам задавалась, трава аконита круглолистного, собранная при температуре воздуха на уровне стеблей растения в пределах 5—20°.

Тщательное наблюдение, своевременное периодическое измерение параметров клинических показателей у подопытных животных в процессе постановки опытов выявили, что свежая надземная часть аконита круглолистного в данной дозе для свободных от гельминтов овец не является опасной; признаков отравления у них не наблюдалось.

Пятая овца по копрологическим данным в кишечнике имела авителлины. После дачи ей свежих листьев аконита круглолистного, собранного в 8 часов утра при температуре воздуха на уровне стеблей растения 4-5,2°, наблюдались некоторые признаки отравления.

Вторая группа опытов проводилась на 5 взрослых (3—5-летних) овцематках. Овцы были клинически здоровыми. При копрологическом исследовании до опытов в кале у одной овцы обнаружены членики тизаниезий и авителлин. Гельминтоларвоскопия по Фюллеборну установила у трех овец, в том числе и у зараженной анопоцефалидами, яйца нематодируса с подвижными личинками внутри.

Условия опытов были такие же, что и в первой группе. Каждый раз задавалась свежая трава аконита круглолистного, собранного при температуре воздуха в пределах 6—20°.

Как и в первой группе, здоровые овцы, получавшие аконит, в дозе 40 г/кг не проявляли признаков отравления, хотя зеленая масса аконита задавалась в количестве 2000—2500 г на голову животного. А овца, носившая в кишечнике тизаниезий и авителлин, внешне не отличавшаяся от остальных овец данной группы, после получения аконита заболела с признаками отравления. Однако смерть у животного не наступила. Несколько интенсивнее было слюнотечение из ноздрей. Угнетение общего состояния животного длилось дольше (около шести часов). Аппетит отсутствовал в течение 8 часов, аритмия желудочков сердца, начавшаяся через 1.5 часа после дачи овце травы, восстановилась только по истечении одних суток от начала опыта. В дальнейшем овца выздоровела. Через 7 дней она была убита для общественного питания и в тонким отделе кишечника были обнаружены тизаниезии и авнтеллины, вес которых составил 104 г.

Обсуждение результатов. Наблюдения и опыты показали что все виды домашних животных поедают аконит круглолистный в естественных условиях. Следовательно, к нему не выработан оборонительный рефлекс. Отсутствие признаков отравления у овец, получавших сравнительно большие дозы (2—2,5 кг) свежей травы аконита круглолистного подтверждает его неядовитость для здоровых животных.

Овцы, страдающие кишечными цестодозами, вероятно, более чувствительны к акониту круглолистному, так как в обеих группах опытов проявляли признаки отравления именно и овцы, которые заведомо были цестодозными.

Попытки выяснить вопрос о том, является ли указанный факт случайным совпадением или представляет собой закономерность, привели нас к постановке специальной серии опытов, которые описываются в отдельной главе.

 

6. Изменение биологических свойств аконитовых алкалоидов

Установившееся в киргизской народной медицине и ветеринарии строгое правило, рекомендующее пить только горячий отвар клубней ядовитого аконита джунгарского или каракольского, по всей вероятности, основано на разрушающем действии высокой температуры на их яды.

А. П. Орехов (1955), Т. Генри (1956) и многие другие исследователи аконитовых алкалоидов пишут, что под влиянием высокой температуры в присутствии кислот или щелочей от сложных аконитовых алкалоидов, состоящих из аминоспирта и кислот отщепляется уксусная кислота, при этом заметно снижается их токсичность. Дальнейший гидролиз приводит к отщеплению ароматических кислот, а оставшийся простой аминоспирт почти теряет первоначальную токсичность алкалоида.

Исходя из этих данных, мы поставили перед собой задачу выяснить факторы, влияющие на биологическую активность аконитовых алкалоидов. Для этого была проведена серия опытов на 334 лабораторных животных (214 крысы, 120 мышей).

Методика исследования. Первая серия опытов была проведена на 94 крысах. Ставилась задача выяснить влияние температуры на токсичность алкалоидов. Металлическим зондом в желудок животных вводились LD100 сумм алкалоидов аконита джунгарского (СААД), каракольского (СААК), а также бромгидрата аконитина в четырех группах опытов.

В первую группу входили животные, получавшие растворы сумм алкалоидов, приготовленные при комнатной температуре (16—18°), во вторую группу — животные, которым вводились растворы, подвергнутые кипячению при 98—100° в течение 10 мин затем остуженные до 38—40° Крысы третьей группы получали растворы сумм алкалоидов после 30-минутного кипячения. Крысам же четвертой задавались растворы, обработанные таким же способом на протяжении 30 мин, но затем медленно охлажденные при комнатной температуре и дополнительно помещенные в холодильник с температурой + 7° на 20—30 мин.

Вторая серия опытов посвящена выяснению влияния низкой температуры окружающей среды на организм животного, получавшего токсические дозы аконитовых алкалоидов. Опыты ставились в зимнее время на 20 крысах. Группа из 10 крыс помещалась в холодильник (температура в нем +7°) на 2 часа до введения, затем оставалась еще на 4 часа после введения препарата, 10 крыс второй группы, получавших ту же дозу препарата, содержались при комнатной температуре (16—18°) Обе группы получали по 15 мг/кг СААН, что соответствует ее LD50. За обеими группами велось одновременное беспрерывное наблюдение 8—10 часов, а затем ежедневно на протяжении последующих 10 дней.

В обеих сериях опыты для каждого препарата проводились в один и тот же день. Каждый раз готовился общий раствор алкалоидов в день опыта, а затем часть препаратов подвергалась температурному воздействию.

Результаты исследования. После 10-минутного кипячения растворов сумм алкалоидов, а также аконитина наблюдалось заметное снижение токсичности. А при воздействии высокой температурой (98—100°) в течение более продолжительного времени (30 минут) все препараты теряли свою токсичность. При этом в наших опытах не было ни одного случая смерти животных, тогда как такие же дозы растворов, но некипяченые, вызывали смертельное отравление у всех животных.

Очень любопытная картина наблюдалась в четвери группе опытов. Кипяченые растворы СААД, СААН и СААК после охлаждения снова восстанавливали прежнюю токсичность, вызывая смертельное отравление у большинства опытных животных. А водные растворы бромгидрата аконитина, подвергнутые воздействию холода, не достигали прежнего уровня своей активности, хотя и имели тенденцию к некоторому повышению токсичности относительно горячих растворов. При этом из шести подопытных крыс пала 1 спустя 25 мин после дачи охлажденного раствора алкалоида, что видно из табл. 20.

По результатам второй серии опытов сделать какие-либо выводы не представляется возможным, хотя количество павших в первой группе больше на одно животное. Заметная разница в средней продолжительности жизни смертельно отравленных крыс наводит на мысль о том, что в условиях холода, яд действует на организм более медленно и продолжительнее, чем при нормальной температуре (табл. 21).

Обнаруженный нами факт спонтанного повышения токсичности экстракта аконита круглолистного в присутствии уксусной кислоты привел к постановке специальных опытов на 10 крысах и 120 мышах. При проведении опытов была применена следующая методика.

Методика исследования. В первой серии опытов, состоят из 8 групп белых мышей, испытывался настой (1 10) свежих листьев аконита круглолистного в дозах от 25 до 75 мл/кг. Первая группа подопытных мышей в количестве 6 животных получала по 25 мл/кг свежеприготовленного (ex tempor) настоя без примеси уксусной кислоты. Температура настоя в момент перорального введения 20—22°. Второй группе животных вводился тот же настой в той же дозе и температуре, и с содержанием 1% уксусной кислоты, или в 25 мл/кг настоя содержалось 0,25 мл ледяной уксусной кислоты. Третья группа (12 мышей) получала по 50 мл/кг настоя свежих листьев аконита круглолистного при той же температуре без примеси уксусной кислоты. Четвертая группа, состоящая из 10 мышей, получала ту же дозу, при той же температуре с примесью 1 % уксусной кислоты. Животные пятой и шестой групп по 6 мышей в каждой, получали по 75 мл/кг свежего настоя при вышеуказанной температуре, разница в условиях опытов заключалась только в том, что в испытуемом настое у шестой группы содержалось 1% уксусной кислоты. Мышам седьмой и восьмой групп, по 6 животных в каждой, вводился настой суточной давности изготовления при его температуре 17-18° в дозе по 50 мг/кг, причем настой восьмой группы содержал 1 % уксусной кислоты.

Таблица 20

Влияние температуры на токсичность аконитовых алкалоидов. Опыты на крысах

Таблица 21

Влияние холода на организм крыс, получавших 15 мг/кг суммы алкалоидов аконита киргизского

Во второй серии опытов было 6 групп мышей по 6 животных в каждой. В первой и второй группах испытывался свежеприготовленный настой в дозе по 25 мл/кг при температуре 17—18°, причем испытуемый настой второй группы содержал 2,5% уксусной кислоты. Животным третьей и четвертой групп вводился тот же настой в дозе по 50 мл/кг, только для четвертой группы применялся настой, содержащий 2,5% уксусной кислоты. Животные пятой группы получали свежий настой с содержанием 5% уксусной кислоты по 25 мл/кг, животным шестой группы — тот же настой в дозе по 50 мл/кг.

В третьей серии опытов испытывался настой из сухих листьев аконита (1 30). В трех группах опытов было испольвано 30 (по 10 в каждой) белых крыс. Первой группе опытных животных задавался свежеприготовленный настой без примеси уксусной кислоты в дозе по 50 мл/кг при температуре препарата 17—18°, второй группе — настой суточной давности изготовления в той же дозе, а животным третьей группы — такой же настой, но содержащий 2,5% уксусной кислоты, в дозе по 50 мл/кг.

В четвертой серии в шести группах опытов изучалось воздействие спиртового экстракта из листьев аконита круглолистного. Первая группа животных из 10 крыс получала свежеприготовленный экстракт при температуре 20—21° по 25 мл/кг. 20 крысам второй группы задавался тот же экстракт при температуре 15—16° в дозе по 50 мл/кг; животным третьей группы (10 крыс) — экстракт 17-суточной давности изготовления содержащийся в холодильнике при температуре +7 и 8° в дозе по 25 мл/кг; крысы четвертой группы (10 голов) получили тот же экстракт в дозе по 50 мл/кг; в пятой группе (10 голов применялся такой же экстракт, но с примесью уксусной кислоты в концентрации 2,5% в дозе по 25 мл/кг, шестая группа животных (10 крыс) получала этот же экстракт в дозе 50 мл/кг.

Пятая контрольная серия опытов проводилась на 24 белых мышах по 6 животных в каждой группе. Здесь испытывались свежие растворы уксусной кислоты в дозах от 25 до 50 мл/кг с концентрацией 2,5% при их температуре 17—18°.

Результаты исследования. В первой серии опытов с применением свежеприготовленного чистого водного настоя из свежих листьев в дозах от 25 до 75 мл/кг среди подопытных животных не отмечалось явных признаков отравления. В типах опытов с применением свежего настоя с примесью уксусной кислоты в количестве, равном 1% к общему объему испытуемой жидкости и в дозе 50—75 мл/кг отмечалась легкая степень отравления у мышей. Наблюдалось увлажнение морды, кратковременная активизация движений с последующей депрессией. У отдельных животных дрожало все тело, они забивались в кучу. Однако эти признаки проходили в течете 20—45 минут бесследно, и мыши принимались за корм, как обычно. В группе мышей, получавших настой с суточной давностью изготовления в дозе 50 мл/кг, отмечались явные признаки отравления, к вышеуказанным прибавилось и увлажнение всего шерстного покрова животных. Мыши после кратковременной гиперкинезии, на протяжении 40—80 минут находились в сонно-дремотном состоянии, но отмечался тремор скелетной мускулатуры.

При повышении концентрации уксусной кислоты в свежем настое до 2,5% его токсичность резко усиливалась. Так, во второй серии опытов во второй группе из 6 мышей, получавших такой настой в дозе 25 мл/кг, смертельно отравилась одна мышь, которая жила 3 часа после дачи ей препарата. С увеличением дозы настоя до 50 мл/кг и повышением концентрации уксусной кислоты до 5% число смертельных случаев возрастает и сроки жизни у отравленных животных соответственно сокращаются. Для наглядности приводим табл. 22, характеризующую опыты по данному разделу.

Почти такая же закономерность установлена относительно водного настоя из сухих листьев и спиртового экстракта из свежих листьев аконита круглолистного. Однако по мере удлинения сроков хранения препаратов в холоде их токсичность повышается и без добавления уксусной кислоты, что видно из четвертой серии опытов. А с повышением кислотности препаратов их токсичность повышается еще больше (табл. 22).

Таблица 22

Влияние уксусной кислоты на биологическую активность препаратов аконита круглолистного

Обсуждение результатов. Факты изменения токсических свойств аконитовых алкалоидов под влиянием температуры и химических веществ представляют большой теоретический интерес и помогут разрешить ряд практических вопросов, направленных на ликвидацию пастбищных токсикозов овец.

Как уже говорилось вначале, сложные аконитовые алкалоиды снижают свою токсичность под влиянием высокой температуры. Наши опыты с суммами алкалоидов аконита джунгарского, каракольского, киргизского, а также с аконитином подтвердили справедливость такого утверждения.

Вместе с тем обнаружилась новая закономерность. Установлено, что с понижением температуры среды восстанавливается прежняя токсичность ядовитых препаратов аконита. Кроме того, неядовитые в обычных условиях алкалоиды при низкой температуре приобретают токсическое качество. Как было замечено в опытах, такое качественное превращение более выражено у тех алкалоидов, у которых меньше нарушено природное сочетание (чистые суммы алкалоидов), тогда как индивидуальные алкалоиды (аконитин) менее лабильны воздействиям физических факторов окружающей среды.

Таким образом, установленный прежними исследователями факт детоксицирующего влияния высокой температуре по мнению автора настоящих исследований, является лишь одним из звеньев общей закономерности качественного изменения аконитовых алкалоидов в зависимости от температуры среды, причем оно более полно проявляется в природных комплексах веществ.

И если это так, то можно допустить наличие подобных изменений токсических свойств алкалоидов в природе, в живых организмах растений и животных, где ферменты-катализаторы во много раз сильнее и быстрее могут оказать свое действие на ход реакции алкалоидов, чем 98—100° тепла в лабораторных условиях.

Теоретическим подспорьем к объяснению этиологии пастбищных токсикозов овец может служить и другой не менее важный факт, полученный в наших экспериментах, когда неядовитые аконитовые алкалоиды в присутствии уксусной кислоты приобретают новые токсические качества. При этом, как подчеркивалось выше, проявляемые симптомы у отравлении животных такие же, как при отравлении аконитином или ядовитыми суммами аконитовых алкалоидов.

Оставляя в этом деле последнее и решающее слово за химиками, сущность этого явления нам представляется так.

Естественные атизиновые алкалоиды — простые аминоспирты, находясь в природном комплексе с другими веществами растения, даже при низкой температуре способны этерофицироваться с органическими кислотами, в том числе и с уксусной, и вследствие этого приобретают токсические свойства сложных аконитиноподобных алкалоидов.

Образование вторичных, несравненно более активных и алкалоидов типа аконитина в пищеварительном тракте жвачных животных более чем вероятно, так как в преджелудке последних высокомолекулярные углеводы, расщепляясь, превращаются не в моносахариды, а в жирные кислоты, из которых 3/5 частей составляет уксусная кислота (Spörri, 1958).

Следовательно, при нарушении химизма пищеварения когда в тонком отделе кишечника вместо нормальной слабощелочной реакции (pH = 7,2—7,4) преобладает кислая среда, обусловленная каким-нибудь патологическим агентом, создаются условия для дальнейшего накопления энтерогенных алкалоидов — сложных эфиров аминоспиртов с органическими кислотами и условия для их резорбции. Они, как известно из предыдущих опытов, в 200—1000 раз токсичнее исходных алкалоидов — простых аминоспиртов атизинового типа.

Возможность подобного химического превращения активных начал выдвигает в число потенциально ядовитых представителей акониты (круглолистный, лесной, дубравный, таласский и др.), в которых даже не содержится аконитина. В этом отношении могут стать потенциально опасными для жвачных, в том числе для овец, некоторые неядовитые виды живокостей (живокость спутанная, дважды тройчатая, илийская и др.), содержащие делофамин (М. С. Рабинович, Р. А. Коновалова, 1942) кондельфин (М. С. Рабинович, Р А. Коновалова, 1942) дельфатин (С. Ю. Юнусова, Н. К. Абубакирава, 1949) делартин (М. С. Рабинович, Р. А. Коновалова, 1949) и другие малоактивные алкалоиды атизинового типа. Перечисленные виды растений широко распространены на многих высокогорных пастбищах Киргизии. Они поедаемы животными, так как не содержат ядовитых алкалоидов, и к ним, естественно, не мог выработаться безусловный отрицательный пищевой рефлекс у животных.

Учитывая сказанное, не следует забывать доминирующую роль самого организма животных. В нормальном организме, где биохимические процессы пищеварения у овец протекают естественно установившимся путем с преимущественным молочно-кислым брожением, возможность образования энтерогенных ядов маловероятна и, наоборот, при диспепсии, обусловленной кетозом, ацидозом, инвазией и инфекцией, создадутся для этого благоприятные условия.

Поэтому, говоря об этиологических факторах весенних и летних пастбищных отравлений овец, не следует изолированно рассматривать роль ядовитых трав, придавать им исключительное значение, основываясь лишь на данных экспериментальной токсикологии. Наши опыты показывают, что самые ядовитые виды аконита (да и не только аконита) не столь опасны для животных, сколь «невинные» в обычных условиях представители этого растения.

Для экспериментального подтверждения роли болезней в вспышке пастбищных токсикозов овец необходимы специальные исследования, выходящие за пределы компетенции токсиколога.

Данные опытов позволяют сделать следующие краткие выводы.

1. Аконитовые алкалоиды меняют свою активность в зависимости от температуры среды.

2. При длительном воздействии (не менее 30 минут) высокой температуры (98—100°) сильно токсичные алкалоиды аконита джунгарского, каракольского, киргизского и аконитин лишаются токсических качеств.

3. При охлаждении растворов сумм алкалоидов аконита джунгарского, каракольского и киргизского снова восстанавливаются их первоначальные токсические качества.

4. Этот обратимый процесс более четко проявляется там где по возможности сохранено природное сочетание алкалоидов, тогда как изолированные от природного комплекса алкалоиды (аконитин) при охлаждении не полностью восстанавливают утраченные токсические свойства.

5. Более низкая температура (ниже +7°) способствует повышению токсичности также у малоактивных алкалоидов аконита круглолистного.

6. Прибавление уксусной кислоты к настою и спиртовому экстракту аконита круглолистного резко повышает их токсичность.